В самом начале октября 2005 года на «трамвайном» форуме сайта «Транспорт в России» вдруг появился фрагмент статьи, посвящённой темиртауским трамваям. Там написали о том, что в этом городе собираются вот-вот закрыть трамвайную линию в Старый Город. Как того и следовало ожидать, в постингах при обсуждении этой статьи появилось патриотическое воззвание: «Фотографы! Ловите последний момент!» Ближе всех остальных с этого форума к Темиртау в те дни, похоже, оказался только я, и – куда же денешься? – поехал ловить...
Несмотря на то, что я однажды уже попадал в этот город во время своей службы в Советской Армии на «КамАЗе» с ныне покойным Василием Васильевичем Будыкиным, я видел тогда только «КарМетКомбинат». А в самом городе мне побывать как-то не доводилось. В поисках карты Темиртау я излазил пол-Интернета, пока не наткнулся, наконец, на «интерактивную» схему этого города. Но на ней не оказалось ни маршрутов городского транспорта, ни даже ветки железной дороги! Никто на трамвайном форуме не знал, какие маршруты ходят в этот самый Старый Город, а Ааре Оландер мне вообще написал в ответ, что ему совсем недавно уже и так прислали целую кучу фоток темиртауских трамваев… Но мне-то, старому командировочному волчаре, не впервой же попадать в совершенно незнакомые мне доселе места!
Наступили аж целых три дня казахстанских тогдашних октябрьских праздников. Примерно за недельку до них «Пассажирские перевозки» Казахстанской железной дороги вдруг поймали очередной «бзик» под девизом «Лютая смерть безбилетникам»! На всех крупных вокзалах Казахстана вдруг запретили выходить на перроны людям, не имеющим билеты на поезд. Встречающие и провожающие первые дни оказались в полном шоке...
Не знаю уж, сколько «зайцев» было поймано в наших поездах, но начали-то явно не с того: откуда возьмутся в кассах билеты из той же Астаны в тот же Сары-Агач, если поездик всего в семь вагончиков ходит туда через день? А почему не шестнадцативагонный, и не ежедневно?!!
Тем не менее билеты из Астаны в Караганду на кустанайский скорый нашлись. И даже в тот самый 1-й плацкартный вагон, в котором в те сутки ехала моя старинная знакомая проводница Лёлька. Я купил билет и пошёл на перрон второго пути. Билет никому показывать не пришлось: «проверяльщиков» ни у одного турникета астанинского вокзала не было. Поезда тоже ещё не было, вдобавок начался мелкий противный снежок. Да и не снежок даже, а такая ледяная крупка с не менее ледяным ветром. Я пошёл назад в вокзал.
Снова прошёл все пустые турникеты, побродил по зданию, и, только тогда, когда я собрался на перрон во второй раз, у турникетов вдруг появились две молоденькие девки-«проверяльщицы». Я показал им билет и прошёл, а за моей спиной осталась биться в истерике пожилая супружеская пара, которую не пускали кого-то встретить...
Сорок четвёртый скорый пришёл со стороны Атбасара аж с двумя грузовыми электровозами! Не преминув подколоть Лёльку («У вас что, так много «левого» груза, что вам одного такого мало?!!»), я под хохот окружавшей толпы пассажиров и проводников забрался в вагон. Пассажиров с билетами, в том числе и моим, по отправлению из Астаны оказалось всего 34 человека, и Лёлька на посадке («номера мест указывает проводник») сразу же велела второе купе не занимать.
В дорогу я рано утречком прихватил в «Юбилейном Ардагере» сосисок, Лёлька притащила огромную банку «Нескафе», и мы накрыли дастархан в этом самом купе. На «огонёк» вскоре подтянулись другие мои знакомые проводники этой бригады – Алтынбек с Сергеем Миронычем – и, где-то сразу за Вишнёвкой, мы все вместе сели завтракать. Мироныч опять начал рассказывать свои бесконечные прикольные истории, произошедшие с ним в бытность его машинистом тепловоза, и всем было весело.
Через положенных четыре часа наш состав заехал в Сортировку, возле обоих зданий вокзалов на которой вдруг пообрезали все деревья, оставив лишь несуразно торчащие голые и кривые двухметровые стволы. Я поехал в Майкудук к родственникам...
Самым ранним утром следующего дня я понёсся на Караганду-Новую. Темиртауская электричка уходила в семь утра. Ледяная крупка, сыпавшаяся с тёмно-серых небес весь предыдущий день, к утру прекратилась, но ледяной ветрюган стал ещё крепче. Добрая кружка горячейшего «Милагро-Рио» помогла мне с утра взбодриться настолько, чтобы по дороге на станцию успевать замечать в темноте и оббегать подёрнутые ледком лужицы...
Пустырь левее станции был вновь забит всяческой военной техникой. Только на сей раз это оказались не танки, а какие-то тягачи с навороченным на них оборудованием то ли для зенитных ракет, то ли для локаторов ПВО. Первый путь станции и погрузочный тупик левее него были заняты порожними платформами. В торце тупика соорудили временный дебаркадер из шпал. Кругом не было видно ни единого офицера или солдата, но ещё не настолько рассвело, чтобы сфотографировать всё это великолепие.
Да… Здесь явно не хватало знаменитого прапорщика Шматко с раздолбанными «Жигулями»… Ё-моё...
Контингент пассажиров, ссосавшихся в ожидании электрички на крохотном перрончике между вторым и третьим путями «главного хода» станции, состоял из десятка сонных и угрюмых мужиков с удочками, трёх или четырёх вечно чем-то озабоченных дачниц-пенсионерок, и одного столичного экскурсанта в моём лице, в короткой курточке, и с крохотным пластиковым пакетиком из астанинского магазина «Меломан», в котором лежал фотоаппарат и запасные плёнка с батарейкой к нему.
В положенное ей время со стороны Караганды-Пассажирской бодренько прибежала электричка ЭР9М-587 аж в шестивагонном варианте. Куда столько – в каждом вагоне сидело максимум человек по семь. Кондукторше, подошедшей ко мне, я сказал:
– До Темиртау.
– До «Весны» или Соцгорода?
– До конечной.
Она посмотрела на меня как-то странно, но я-то ещё не знал толком, где мне надо будет выскочить!
– Впрочем, – сказала кондуктор, – Тариф там всё равно один...
Оторвав мне ворох билетиков, она отошла, а я уставился в окошко.
На «Локомотивном депо» электропоезд остановился надолго для смены машинистов. И, только мы тронулись после этой длинной остановки, как, не проехав и десяти метров, встали вновь на столько же. Помощник машиниста пробежал по перрону в хвост электрички, потом обратно, и только после этого мы, наконец-то, поехали. После Сортировки и Солонички поезд повернул налево, на Темиртау.
Первой станцией после Солонички оказалась Карьерная. Три пути – два со стороны Караганды и один со стороны Астаны – сходились здесь в два. Раньше сбоку была ещё пара станционных путей, но их давно разобрали. Рыбаки вместе с пенсионерками-дачницами вышли, и опустевшая электричка покатила дальше. Ещё через пару-тройку минут слева началась огромная станция. Это был Жана-Аул, и он оказался лишь немногим меньше Караганды-Сортировочной! Боковой путь, оставленный специально для электропоездов, к середине станции раздвоился, мы заехали в «кармашек» и остановились.
Слева оказалась самая верхушка сортировочной горки и прямо над этой верхушкой проходил пешеходный мост. Мостик этот «переламывался» над путями аж три раза: над двумя путями для электричек он начинался на одной высоте, затем поднимался на один лестничный пролёт, проходил ещё над тремя или четырьмя путями, затем, над «горбушкой» горки поднимался ещё на один пролёт, и затем так же, в два «колена», спускался к другому краю станции, где стояли домики диспетчерской и прочих служб. Минут через пять пришла встречная электричка, народу в которой было гораздо больше, чем у нас, и путешествие продолжилось.
Одинарный «электричешный» путь дальше Жана-Аула оказался убит «в нет». Электричка ползла еле-еле. Над станционными путями слева «паутинка» постепенно кончилась, и ко «Входной» это оказалось уже пять или шесть неэлектрифицированных путей, густо сдобренных вагонами для перевозки металлургических окатышей и «самосвалов». Стояло два или три маневровых тепловозика, принадлежавших уже не «Казахстан темир жолы», а металлургическому комбинату. Потом потянулся «склад» самой разной путевой техники, в том числе и нескольких подъёмных кранов «TAKRAF».
Электричка круто повернула вправо, объезжая огромные отвалы металлургического шлака. И тут в хмуром, сером и склизком рассвете возникла совершенно фантастическая картина! У самого подножия этих отвалов, левее линии электричек, оказалась высоченная насыпь, на которой стояла маневрушка с составом из пяти-шести огромных вагонов-изложниц. Две из них были наклонены, и оттуда прямо под откос, в клубах белого дыма и пара, выливался раскалённый шлак! Видимо, он моментально остывал, ибо внизу, почти под самыми изложницами, сразу же шуровала парочка бульдозеров-«Катерпиллеров», сгребая остывшие гранулы шлака ближе к основным его кучам...
Вправо-вправо-вправо – отвалы шлака кончились – влево-влево-влево. На станции Аккудык, оказавшейся сразу за отвалами, для разъезда электропоездов тоже было электрифицировано только два крайних пути. А на одном из остальных четырёх-пяти путей вдруг появилась одиночная секция от тепловоза «ТЭ3», задумчиво толкавшая куда-то несколько «самосвалов». На борту тепловоза красовалась надпись «Мск»! И как-то сразу же вспомнился московский «мост Трианона»...
А дальше начался, наконец-то, и сам город MITTALлургов. Всё дело в том, что после развала СССР и убийства тогдашнего директора КМК Свичинского право управления Карагандинским металлургическим комбинатом отдали индийскому сталелитейному магнату Лакшми Митталу. Комбинат стал называться «Миттал-Стил-Темиртау». Железная дорога пошла по самому берегу Самаркандского водохранилища. При чём здесь древний город великого Тамерлана, я так и не понял. Водоём был огромный – явно не меньше, чем сам город. Справа тянулись пляжи и лодочные станции, а слева начались девятиэтажные микрорайоны, посреди одного из которых оказалась платформа «Весна».
Но основная масса народа вышла из электрички на следующей остановке – платформе «Соцгород», которая оказалась рядышком с темиртауским автовокзалом. Однако трамвайные линии были пока не видны, и я поехал до конечной. Обогнув по кругу почти половину озера, электричка заехала на станцию Темиртау. Слева виднелись вспомогательные цеха «Миттал-Стила», тут же шла и трамвайная линия. Как раз за нею, напротив входных стрелок станции, за высоким бетонным забором спрятался паровоз марки «Л», которым я решил заняться позже. Выскочив из вагона, я обошёл вокруг здания вокзала и пошёл к остановке.
Привокзальная площадь была отгорожена от улицы огромной теплотрассой. Машины подъезжали к станции откуда-то сбоку, а с обратной стороны здания вокзала шла ещё одна железнодорожная ветка на какие-то станционные склады – рельсы были закатаны в асфальт привокзальной площади наподобие трамвайных. Перебравшись через теплотрассу по лесенке из арматурин, я оказался на остановке.
Остановок оказалось две – автобусная и трамвайная. Автобусы третьего и пятнадцатого маршрутов шли каждые пять минут, и народ, приехавший вместе со мною, очень быстро разъехался. Я остался на ледяном ветру в гордом одиночестве, в принципиальной надежде дождаться трамвая.
На табличке трамвайной остановки, кроме надписи «Вокзал», ничего больше не было. И не у кого было спросить, что за маршруты здесь ходят. Но минут через двадцать трамвайчик в сторону города всё же появился! Это был старенький «71-605» облезло-красновастенького цвета с бортовым номером 8, шедший по маршруту 3. Внутри абсолютно ледяного вагона сидело, нахохлившись, человек пять. Вихляя задом на кривых рельсах, вагон покатил в город.
Присев на самый краешек покрытого инеем пластикового сиденьица, я осмотрелся: кондуктора не было, названия остановок не объявлялись, на кабине водителя болталось несколько листочков с правилами и объявлениями, но схемы маршрутов там не оказалось. Народ тем временем начал выходить по разным остановкам, и оказалось, что они платят при выходе самой вагоновожатой. У какой-то первой же развилки трамвайных рельсов я поскрёбся ноготочками в стекло кабины водителя. Дверь открылась, и я увидел на месте вагоновожатой молоденькую девчушку совершенно неземной красоты!
– Девушка, а какой маршрут трамвая идёт у вас в Старый Город?
Барышня посмотрела на меня, как на больного:
– Вы из него и едете!
– Да?!!! А почём у вас проезд?
– 10 тенге. (2,13 росс. рубля)
Трамвай тем временем повернул на развилке вправо, и на следующей же за нею остановке я вышел. Прямо передо мною оказался «Трамвайный цех MITTAL» – так назывался их трамвайный парк. Он стоял справа от трамвайной линии, и в него шёл отворот от обоих путей. Борт 8 прогорохотал по стрелкам и унёсся куда-то дальше, а я стал рассматривать депо. В глубине его стоял огромный ангар, освещённый внутри несколькими прожекторами. Перед ангаром стоял и смотрел какие-то свои сны старенький облезло-голубовастенький «71-605».
Его номеров видно не было, я просунул фотоаппарат через решётку ограды и сделал кадрик. Немедленно забрехали оба барбоса, валявшиеся под стеной проходной, на их лай в окошке появилась физиономия дежурной бабки, но так же быстро спряталась обратно. Левее ангара виднелось в ряд ещё несколько вагонов, но рассмотреть их из-за деревьев было тяжело. Я пошёл вдоль трамвайной линии дальше.
Рельсы круто заворачивали за забор трамвайного цеха и шли дальше в «туннеле» между высоченным забором депо и длинным рядом капитальных гаражей. Вдали появился трамвай – это оказался всё тот же борт 8, успевший доехать до конечной и развернуться. Вагон пошёл в крутой поворот, я достал фотоаппарат и нажал на кнопочку – шикарная девочка-вагоновожатая опять посмотрела на меня, как на больного...
Темиртауские трамваи были либо красные, либо голубые. Навстречу проскочил красненький борт 33, а за бортом 8 вдруг оказался ярко-зелёный борт 6, украшенный рекламой какой-то фирмы по электро- и теплоснабжению. Доехав до остановки у депо, борт 6 переложил реверс и заехал задним ходом в гараж. Но вскоре вместо него оттуда выполз «71-608» с бортовым номером 45, водитель которого сразу же поменяла у себя за стеклом табличку «31» на «4». Я быстренько снял этот вагон и успел заскочить в него.
Внутри борта 45 оказалась кондукторша! Словоохотливая пожилая тётка, быстренько продав билетики троим или четверым пассажирам, с удовольствием устроила мне «ликбез». Оказалось, что по линии в Старый Город ходит 3-й маршрут, а в часы пик по рабочим дням туда ходит ещё и «единица», которая потом идёт через центр города на Комбинат. Линию до президентских выборов, которые проходили в Казахстане 4 декабря 2005 года, никто закрывать не думал, а дальше весьма проблематично, что кому-то сильно хотелось выковыривать рельсы из мёрзлой земли. А табличка «31», как объяснила мне кондукторша, это на самом деле не номер маршрута! Её могли поставить абсолютно в любом трамвае, и это означало, что вагон идёт в парк!
Борт 45 тем временем дошёл почти до центра города, заполнившись народом почти до отказа. Увидев возле кинотеатра «Комсомолец» ещё одну трамвайную развилку, я решил там и выйти. Аббревиатура «MITTAL» мелькала кругом абсолютно везде – на здании спорткомплекса, на доброй половине автобусов и машин, и абсолютно на каждом трамвае… В фотоаппарате ещё оставалось шесть или семь кадриков – на этой развилке я их и «добил».
Плёнка и батарейка кончились одновременно – я поменял и то, и другое, сел в вагон 31-го маршрута и поехал обратно. Ледяной ветрюган не прекращался, до обратной электрички оставалось ещё полтора часа, и я, выйдя из трамвая у начала линии в Старый Город, пошёл теперь вдоль неё пешком обратно к вокзалу.
Вскоре мимо меня проскочил в сторону Старого Города красновастенький «71-605» борт 24. Он был абсолютно пустой. Я шёл вдоль улицы Чернышевского, иногда оглядываясь назад. Так я добрался до лесопосадки, через которую рельсы шли очень красиво: они с трудом продирались сквозь деревья и кустарник, и были густо усыпаны жёлтыми листьями («трамвайный «гололёд»). Навстречу шёл красновастенький вагон КТМ-5 борт 14, внутри сидело человека три. Пройдя почти всю лесопосадку, я оглянулся: меня догонял красновастенький трамвайчик. Я бегом достал фотик – это вновь оказался борт 8! Он, как и 24-ка, шёл в Старый Город абсолютно пустым, и шикарнейшая вкусная девочка-вагоновожатая вновь посмотрела на меня, как на больного...
Теперь следовало заняться паровозом. Когда я подошёл к забору возле него, то застал такую картину: стоявший за этим «динозавром» кран с грейферным ковшом – железнодороржный или автомобильный – я так и не понял, – грузил в тендер этого паровоза уголь. Котёл старенького «Л» был открыт спереди (золу выгребали, что ли?), а сам паровоз был весь окутан водопроводными трубами, шедшими от него к зданию цеха. Проходных и дырок в бетонных плитах забора в обозримой взглядом близи не оказалось. Но вдоль забора шла огромная теплотрасса, и я стал карабкаться на её опору, чтобы оказаться прямо напротив локомотива. У опоры росло большое дерево, его уже голые ветки были густо улеплены толстым слоем золы и сажи вперемешку. Продираясь сквозь густые заросли, я забрался сначала на опору, а потом и на саму огромную трубу. Пока я карабкался, уголь в тендер уже нагрузили доверху – «ушёл» классный кадрик!
Я попытался сначала разглядеть номер локомотива, но кроме самых первых цифр «Л-50...» ничего дальше не читалось. Сняв этот раритет, я сполз с теплотрассы и пошёл к вокзалу. И только тут, решив проверить, не выпачкались ли у меня на таком ветру линзы в фотике, я заметил, что автоматика долбаного «Самсунга-Веги 290W» не может до конца открыть лепесточки, прикрывавшие его объектив при включении и выключении – «южный кореец» замёрз! Позже окажется, что большинство «трамвайных» кадров у меня так и пропало – везёт же людям, у которых тогда уже были нормальные «цифровики»...
На остановке у вокзала, в очередной раз дождавшись трамвая, я аккуратно открыл лепесточки кончиком ногтя и сфоткал его – это снова оказался борт 14, опять со всего тремя пассажирами внутри, и я понял, что «круг» из трёх трамваев третьего маршрута благополучно замкнулся.
Я перебрался через лестницу и зашёл в пассажирское здание. Из четырёх окошек касс работало всего одно. Билеты продавали только на поезда дальнего следования, и кассир сказала мне, что билеты на электричку нужно покупать у кондукторов внутри неё. В зале ожидания висели расписания поездов и электричек, но почему-то не от Темиртау, а от Караганды-Пассажирской! Понятно, что в Темиртау ходили только электропоезда, но их расписания по этой станции здесь не было!
Я вышел на перрон: в самом конце первого пути, между забором грузового двора и длинным рядом товарных вагонов притулилась маленькая четырёхвагонная ЭР9М-586. Вскоре она тихонечко свистнула и подкатилась к самому зданию вокзала. Я сфоткал этот «трамвайчик» на фоне станционных зданий и забрался в самый первый его вагон.
В «Служебных расписаниях «Казахстан темир жолы» время отправления этого рейса значилось в 12.25, а на листочках с расписаниями, приклееных внутри вагонов электричек, оно было вообще перечёркано, и исправлено чуть ли не на 12.35. Велико же было моё удивление, когда в 12.16 вдруг «Осторожно, двери закрываются», и мы поехали! Припоздай я чуть-чуть со своей экскурсии – вот бы я попал… Следующая-то только под вечер...
До Соцгорода на весь вагон я оказался один. Там народу на платформе стояло много, но в этот головной вагон люди садились не особо. Докатились до Ак-Кудыка – в «электричешном кармашке» нас пропускала «ЧМУха», тащившая по убитым рельсам в сторону Темиртау новёхонький российский бордово-серенький вагончик-путеизмеритель! А «московский» «ТЭ-3» куда-то исчез. За знакомым поворотом показались изложницы – и хотя все окна в карагандинских электричках уже были завинчены на зиму специальными накладочками от верхней рамы к нижней, я же не зря выбрал во всей этой электричке самое чистое из них. Шлак из этих изложниц либо уже слили, либо ещё не начинали – «котелки» стояли ровно, а за ними пыхтел какой-то зелёненький «ТЭМ-2». Я сфоткал это великолепие прямо через двойной стеклопакет...
В положенное ему время голубенький «трамвайчик» прибежал на Караганду-Новую, военной техники на этой станции уже не было, и я поскакал к тестю.
Отогреваться!
* * *
Третий маршрут темиртауского трамвая в Старый Город прекратил своё существование примерно через полгода после описываемых событий, ближе к лету 2006...