«Тебе будет казаться, что твоя жизнь прекрасна и что у тебя всё есть… Но ты – раб, и останешься рабом до конца дней своих земных!» - вот что услышал я и сохранил пророчество в сердце своём.
Кажется: нет выхода из сверкающего лабиринта, по которому брожу вот уже десяток с лишним лет. А ищу ли я этот самый выход? А смерть плотская – разве это не выход? Или это переход из одной матрицы в другую?
…Переполненный автобус ползёт по крайней правой. Я – в сидячем положении. Да ещё и на кожаном сиденье! Ищу глазами старушенцию, вздыхающую по своему Паркинсону, или скромную девушку с недвусмысленно выпирающим пузиком и с книжкой в руке. Таких нет. Пацан с наушниками постоит! Дядька с авоськой – тоже. Успокаиваюсь, отворачиваюсь к окну. Поплыли в обратную сторону каменные изваяния. Двуногие муравьи семенят, делая вид, что не интересны друг другу. Пролетают кредитные джипы… Жизнь удалась… У кого? Не знаю. Не у меня ли?
Дед мой по ленинским заповедям жил. Работал электриком, пил не каждый день, но запоями. Войну прошёл! Осколок из головы еле вытащили, чудом жив остался… «А коммунизм всё-таки победит!» - прихлёбывал из замусоленной кружки полусладкий чай. Пряник не брал – зубов нет. Зря что ли Гитлера гнали? Сталин, говорят, зеркал боялся. Зачем вспомнил? Голубь на подоконнике одним глазом заглядывает. Пряник крошу – и ему. Так… чего Сталина вспомнил? Молчит старый, молчит. Голубь крохи раскидал. Военные песни в обнимку пели. Потом – слёзы по морщинам. Очки снял, я платок кружевной протянул (бабуля сшила). Плакал, плешивого с отметиной ругал. Мол, развалил страну. Где-то я уже это слышал…
После смерти поздно верить и каяться, ибо Бога узришь. И как скажешь: теперь верую. Наивность – сестра глупости.
Дед сник. На подоконнике остались крошки пряника. Я подливал чай и говорил, что за водкой не пойду. Никогда не пойду… Как можно любить Христа, если Его не видел? Атеистическая фальшь. «Ты, - говорю, - Ленина не видел, в 25-м родился!» Плачет… Отца Дорофея вспомнил, попадью его Клаву. Крестил его Дорофей, а потом церквушку снесли, поп пропал без вести. Клава в город уехала с четырьмя детьми. Тогда четверостишие из уст в уста переходило:
Церкви все с тобой снесём
И построим коммунизьм,
Орало в меч перекуём,
Чтоб буржуа тряслись!
В деревушку под Вологдой меня возил, когда мне семь стукнуло. Мельницу показывал, которую большевики у отца отобрали. Отец – прадед мой – крапиву ел. Кулак! Кулак! Ан нет, коммунизм всё равно построим. Деньги сожжём… Всё отнять и поделить, не согласных – удавить… В швондеровском духе хмурился. Побегай босиком по траве, попей из родничка.
Дети близки к ангелам. Они вне матрицы. Пока…
Детство независимо и самодостаточно. Благодать Божья. Грех не довлеет, чужды пороки. Мир познаётся на ощупь. Пятки изодраны, порвана рубашка. Смех искренний, чистый, как родниковая водица. Бегал вокруг «своей» мельницы, потом – к деду на руки. Несёт меня, кряхтит. «А дедушка Ленин любил детей?» А как же? Он всех любил…
Любить Христовой любовью – подвиг, но никого вообще не любить – подвиг ещё больший.
…Давай, старушка Память, мучай меня, выворачивая свои архивы. Мнемосина моего земного бытия… Медлительная и неповоротливая – ну точно хранительница архаизмов. Кокетка История с каждым может флиртовать, но матричных андрогинов она побаивается. Они гнушаются прошлого. Но и будущее им претит. Они живут настоящим, а настоящего нет. Ничего не происходит, всё уже либо было, либо ещё будет.
Все ячейки Матрицы заполнены пульсирующей плотью, которая плавает в органическом бульоне. Сознание смотрит коллаж. Люминесцируют мечты, вкраплённые в аморфное тело подсознания. Всё, чего ты хотел, у тебя было; всё, чего ты хочешь, у тебя будет.
Приоритетная схема:
1. Я окончу школу и поступлю в институт, чтобы найти высокооплачиваемую РАБоту.
2. Я найду высокооплачиваемую РАБоту, чтобы создать семью.
3. Я создам семью, чтобы продолжить свой род.
Потом я умру.
Следуешь этой схеме – Матрица тебя облагораживает, органический бульон, в котором плавает кусок материального ТЕБЯ, обновляется периодически.
Из социоматрицы, которая трещала по швам, деда вытащила Смерть. «За Зюганова голосовал?» - грозил никотиново-жёлтым пальцем в августе 96-го. «Да», - вру. Не знал дед, что сопротивляюсь матричному распорядку бытия!
Протискиваюсь к выходу… Кондукторша отводит взгляд. Неровное дыхание позади. Женщина мечты тонкой ручкой хватается за тёплый поручень, сопротивляясь законам материальной Ойкумены. Андрогины безжалостно выкидывают меня из титаника, и он плывёт по асфальтовому морю уже без меня. Я подумываю над покупкой яхты. «Пора, пора!» - в кредитном отделе матричного банка матричная куколка ожидает решения, моргая в наивно-детской надежде. Отказано! Ты не в Матрице!
В «переходный период» ветер перемен разрушает Матрицу. Фантазии сублимируются. Пока Матрица не восстановлена, сознание не воссоединяется с плотью. Андрогинное бытие коллапсирует в Само Себя, поглощая информационно-энергетическую протоплазму и выплёвывая в виде неких сгустков оформившиеся Идеи. Но эти Идеи и формируют новую Матрицу. Часть из них пребывает в платоновском измерении и представляет для Матрицы известную опасность, ибо порождает тот самый ветер перемен.
Симбирский пацанёнок взобрался на броневик и мутировал в свердловского строителя. Последний не стал первым. Он будет сброшен с броневика, не создав ничего. Разрушение социоматрицы затянулось. Оно было болезненным для андрогинов, плоть которых варилась во вскипевшем органическом бульоне, заполняющим ячейки. Сознание ослепло и заметалось. Застывший броневик вдруг с ложной торжественностью поехал по руинам разрушающейся Матрицы, а взошедший на него рыцарь в медных доспехах осыпАл эти руины бумажками-агитками.
«Пропил я эту агитку», - застойно улыбался сосед, обыватель-импрессионист, прижимая к груди бутылку, в которой шипел зелёный змий. Кто был этот рыцарь? Кто? Я знал, но молчал. Сопротивление. Сопротивление… А в голове шуршала свежая «Правда», которую читал дед, набив беззубый рот куском свежего городского батона. Происки Большого Брата! Империалисты подгрызли глиняные ноги колосса-супостата. Снова в бой! «В атаку!» - размахивал бутылкой импрессионист брежневского покроя. Медный рыцарь вылез из Куста, подгоняемый пинками Клоуном…
Сопротивление… Не всякая мысль есть идея. Я облачился в другие доспехи – в доспехи из собственных идей, соткавших моё мировоззрение. И готов был сразиться с медным рыцарем! Оружие не выбирал, оно всегда при мне. Достоинство моего оружия в том, что оно невидимо врагу. Из-под броневика выползали какие-то твари, маленькими ручками они хватали бумажки-агитки и неслись прочь… Куда? Позже, когда будет сотворена Путиматрица, некоторые из этих тварей лягут в её ячейки, а некоторых захватят иные Матрицы.
…Я спустился в царство Аида. Метановые потоки понесли меня по тоннелям небытия. Я слышал стоны Земли-Матери, чрево которой испещрено ранами. Андрогины - напротив. Матричные визави. Смотрят, но не следят. Сжали по бокам. Боковое зрение выхватывает из ревущей действительности перманентный образ: холёная ручонка держит страничку дарьядонцовского евангелия, накрашенный коготок теребит смоченный слюной уголок. Не прислоняется к дверям напомаженное зомби, бешеный взгляд – на экран звонящей техноигрушки.
Спасаться, спасаться! Сопротивление. Оно не всегда борьба. Выбираться любой ценой! Но бороться устал… «Попробуй!» - вздыхают андрогины, застрявшие во всемирной паутине, в центре коей зловеще застыл паучок-глобализатор. И движущаяся лестница бережно выводит меня из матричного подземелья.
Гностический Абраксас создал матричные миры. Матрицей не надо управлять, она способна к автоуправлению, автоконтролю. Демиург создал Матрицу андрогинов. Абраксас посоветовал ему разделить андрогинов, ибо сами по себе они не способны к редупликации. Андрогин Адам был разделён. Сформировались Люди. Первая пара была близка к эонам-сизигиям – самодовлеющим духовным существам, дифференцируемым по половому признаку. Дабы не допускать вовлечение первых Людей в сформированную Демиургом Матрицу, Абраксас явился в материальный мир в образе змия и подсказал первым Людям пути сопротивления Матрице. Демиург, не узнав в змии Абраксаса, проклял его за это, а также проклял первых Людей и наказал их; пути к сопротивлению были тщательно замаскированы. Кроме того, Люди попали под тотальный контроль архонтов. Высвободиться из Матрицы могли лишь немногие. Тогда Абраксас посылает в материальный мир своего верного эона, и он материализуется в Иисусе Христе. Этот эон должен был провозгласить Свободу. Увидев это, архонты стали подталкивать Людей к уничтожению Христа. Заговор удался, Христос был распят. Крест – развёртка четырёхмерного гиперкуба – символизирует возвращение эона-миссии. Затянутые в Матрицу Люди остались в сущности андрогинами со слабым половым диморфизмом…
Беги, беги, беги… Лев Толстой высвободился и был проклят. Достойный пример! Не бойся проклятий, они немощны. Это шипящие слепые крокодильчики, имитирующие угрозу. Бежать… Куда?! Три евклидовых измерения плюс римановское четвёртое – время. Любое моё перемещение в этих измерениях заметно.
В конце второго тысячелетия на одной шестой части суши создалась весьма благоприятная обстановка: социоматрица почти разрушена, а новая ещё не создана. Свобода – главный враг Матрицы. Та Свобода, о которой говорил Христос, та свобода, о которой говорит Валерия Новодворская. Но Матрица не отпустит! Андрогины пожелали вернуться в неё, окунуть плоть в свежий органический бульон и погрузиться в эпикурейское созерцание бытия. Они возжелали Матрицу, надеясь найти в ней утешение. Кастрированное плотью сознание не способно к изоляции, оно в этой изоляции не функционирует, оно не функционирует вне Матрицы.
Приоритетная схема бытия довлеет, она исключает духовное развитие. Духовное развитие, ментальное совершенствование невозможно в Матрице! А ведь именно духовное развитие возвращает андрогинам сущность эонов, коей обладали Адам и Ева до того, как были прокляты Демиургом!
Смешно ассоциировать духовное развитие с изучением плодов фантазий экзальтированных сказочников или с самоотречением. Духовное развитие имманентно природе эоноподобных сущностей, коими были, опять же, Перволюди до вовлечения в Матрицу. Перволюди были почти эонами после явления им Абраксаса. Путь именно к такой эманации и есть духовное развитие…
И всё-таки мне казалось: что-то не так. Я рассматривал Будду и нашёл в нём признаки эона. Но чего-то не хватало. Идеальным уходом из Матрицы Демиурга мне казалась смерть. Но она отпугивала мистифицированной неизвестностью. Я решил, что, оставаясь в материальной оболочке, не смогу сопротивляться. Но всё зависело от силы Матрицы, её стихийности…
Революционный броневик застыл на том же месте. На нём никого не было. Медный рыцарь вскоре будет поглощён новой Матрицей, свердловский строитель сгинет, а симбирскому парнишке подпалят зад. Я смотрел на броневик и мне становилось как-то не по себе. А сам взобраться на него я не решился. Струсил? Или, изучая поведение матричных андрогинов, осознал всю бессмысленность такого жеста? Скорее, второе. Однако… Как же так? Индивидуалист! Оттаскивать баранов от водопоя? Всем хорошо в новой Матрице…
На стыке тысячелетий на лоне Демиурга родилось Существо, которое мало кто узнавал. Оно было отправлено на одну шестую часть суши. Казалось вначале, что Существо это не желает ничего созидать. Над ним возвысились выползшие когда-то из-под движущегося броневика твари с бумажками-агитками… Но они не требовали от него создания новой Матрицы. Они требовали абсолютного подчинения! Феминистки-истерички визжали что-то о правах и свободах, плебеи просили хлеба и зрелищ… И вдруг со всех берлог, как по команде, полезли плюшевые мишки-шатуны. Они подмяли под себя Существо и велели ему создать новую Матрицу. Твари из-под броневика заткнулись, продолжая качать чёрную кровь Земли-Матери. А те из них, которые всё ещё шипели и рычали, были оскоплены.
Новая Матрица образовывалась медленно, но упрямо. Существо село на трон Абсолюта, вокруг трона расположились мишки-шатуны. Они сидели с поднятыми лапками, писялись, визжали от радости, взирая на матричного творца. Тряслись их меховые тушки, когда Существо на троне пронзало их суровым взглядом.
Брежневская социоматрица была создана по такому же принципу, но что её отличало от новой Матрицы? Целующийся с мужиками маразматик был слеп. У создателя же новой Матрицы – зоркий взгляд. Он всё видит, всё слышит. Почти вездесущ. Иногда бьёт ручных мишек смоченными в скипидаре розгами. А они визжат… но не от боли, а от счастья. Суровая справедливость Хозяина ничуть не оскорбляет их… Однако от прикосновения розог мех кое-где портится. Потому-то к началу 2010-х многие мишки казались облезлыми.
Всё делает Господин для укрепления новой Матрицы. Один из мишек пожелал сесть на трон Абсолюта. И Творец новой Матрицы позволил ему. Этот мишка во всём стремился подражать Хозяину… Он старался быть образом и подобием Создателя новой Матрицы. Только вот нескладно у него это получалось, вяло, склизко. Звериную морду не скроешь. Медвежья шкура топорщилась, проглядывали клыки.
Вспомнил Иоанна Богослова… «Он действует перед ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная рана исцелела…» (Откровение Иоанна Богослова 13:12). Что же там привиделось узнику Патмоса, обиженному на Рим пророку? Неужели Создатель новой Матрицы на одной шестой части суши и один из его медведей? Не может быть… Успокаивал себя: нет, нет, пророк предвещал гибель Риму, и только ему! И какая такая «смертельная рана» была у Создателя новой Матрицы?
Не было веры ни ранним христианам, ни гностиками. Слишком разрозненные факты, слишком противоречивые откровения… Божество не может сегодня говорить одно, завтра – другое. Ложь – удел несовершенства. Совершенная сущность не способна лгать.
…Мне запретили дьявольское каждение в общественных местах. А я так любил украшать своё одинокое прозябание в лихих пивнушках за бокалом-другим пенного! Путиматрица постепенно, по крупицам отбирала свободу. Мою свободу! Матрица и свобода – понятия, не совместимые одно с другим, антагонизмы.
Бабка просила мелочь. Пенсия – жалкая подачка. Бутылку молока растягивала на неделю. Андрогинная молодежь проходила мимо, ухмыляясь. Опять вспомнил деда. В войну в Кронштадте, где он служил, выдали по куску мяса. Тухлая говядина. Съел сырую…
Войны между Матрицами беспощадны. Воюют создатели, но страдают ячейки. Иные Матрицы стремились захватить всю земную Ойкумену. Но абсолютная власть над Миром – недостижимая цель. Цель же отдельно взятого андрогина – «жить лучше»… Матрица позволяет ему созерцать эту самую жизнь. Но жить лучше андрогин никогда не будет, это вредно для Матрицы, она этого не может допустить.
Путиматрица создала все условия для созерцания «лучшей жизни». Обновился органический бульон в ячейках. Сознание думало так же, как и тело… Иллюзия счастья… Матричные банки раскрыли перед андрогинами свои зеркальные двери. Девочки в униформе почувствовали себя вершителями судеб, нажимая лакированными коготками на кнопочки клавиатуры. «Где работали до этого? – До чего «до этого»? – Какой стаж на последнем месте работы? – Я работаю там всю сознательно-взрослую жизнь. – Какой доход?.. – А что это такое? – Теперь посмотрите в камеру и скажите: «Cheese»… Мгновение – и мой профиль разглядывает некое невидимое даже вооружённым глазом и под микроскопом существо, притаившееся в одном из бесчисленных уголков Всемирной Паутины… Ему, этому странному существу, дано право решать: иметь мне новую машину или нет. И оно принимает решение… Единственное решение… Если оно положительное – новый долговой раб готов, если отрицательное – андрогин относительно свободен.
…Я спустился в какую-то забегаловку. На стене – запрещающий знак. Не курить! Нельзя курить! А пить? Пока можно… Паб на английский манер, только без интерьера в викторианском стиле. Не смотрится, не вызывает эмоций. Сухое подобие. Салфетки выпущены бывшей советской фабрикой по производству туалетной бумаги…
- Я курю, когда пью, - улыбаюсь трезвой улыбкой.
Поддельная улыбка – в ответ.
- Что делать? Вся Европа так живёт… - вздыхает бармен-андрогин, протирая туалетной салфеткой бокал.
- Но в Европе гей-парады!
- У нас свой путь…
«Свой путь». «Путь»… Путиматрица уникальна. Она кричит о свободе, в которой толком ничего не смыслит. Андрогины, существующие в кредит, продавшие себя в долговое рабство, верят ей, рукоплещут. А что им остаётся делать? Приоритетная схема бытия довлеет над их самостью.
Я сел за дальний столик перед огромной плазмой. Пиво было разбавлено водой. Но я пил. Пил, морщась. По привычке достал сигарету. Народу прибавилось. Что такое? Через полчаса – футбольный матч. Трансляция. Основа Путиматрицы. Андрогины с первичными и вторичными мужскими половыми признаками сетовали на то, что придётся прерываться, выходя на улицу для дьявольского каждения. Ноют, скулят. На усах и бородах застыла пенка от матричного пивка. Нет, они не способны сопротивляться! Это евнухи в Путигареме. Желание подавлено, воля купирована. Им остаётся лишь болеть…
Я не стал дожидаться матча. Пиво не допил. Дьявольское искушение гностики интерпретируют как откровение высшего Божества – Абраксаса. Я почти поддался. Хватит, хватит хлебать эту матричную дрянь! Встань, разбей плазму стулом, взойди на броневик… «И что? – шептали на другое ухо архонты. – У тебя два пути: либо в заточение, либо… создашь свою Матрицу. Второе – вряд ли. Ты – слабак!»
Путиматрица должна слиться с Единой Матрицей Материального Мира («ЕМММ», - подхватил аккорд новоявленный мавроди). Глобализация плюс компьютеризация всей страны. Виртуальная Ойкумена… Отличная среда для создания Матрицы. Мальчик Н. из города Ж. объясняется в любви девочке П. из города Х. На её аватарке – кошечка, на его – трансформер. Кошечка и трансформер… Матричная любовь. О такой любви не мог мечтать даже Овидий. Они никогда не встретятся в реале! Они обречены на скитания по глобальной сети, рука об руку… Виртуальные поцелуи, виртуальные соития… Лишь пульсирующие смайлики, прерывающие вечные слова: «Люблю!», «Хочу!», свидетельствуют о том, что андрогины живые. Пока живые…
Играйте в глобализацию, господа! Делайте ставки! Выигрывайте половину своих денег – а это уже много! А может… на кону - свобода, жизнь? Деньги – лишь средство. О свободе вам никто не говорил. Жизнь – явление преходящее. Так что ничем не рискуете. Ничем!
Страшно… Сквозь грохот автомобилей, вой сирен, льющийся из радиоточек металлический возглас: «От советского информбюро…» просачивался глас Христа. «И познаете истину, и истина сделает вас свободными»… Его никто, кроме меня, не слышал. Андрогины перемещались в римановском пространстве-времени озабоченные, суетливые, безжизненные. Их тела бултыхались в ячейках Путиматрицы, без надежды оттуда выбраться; их сознание мастурбировало на мифические образы «лучшей жизни», но оргазм не наступал…
Я забыл об окаменевшем броневике. Я увидел безнадёгу, я увидел её глазами мистика Кинга. Христос тоже увидел её и… покончил с собой. Андрогины – рабы Демиурга – более возлюбили Матрицу, нежели свободу. Истину не познали. И не желали познать. Пророческие времена закончились, проповедь потеряла всякий смысл, Второе Пришествие перестало быть актуальным. «Я уже приходил, - вещал Христос. – Я всё сказал». Что остаётся? Светлый Образ Христа церковники очернили, понаделав изображений того, что на Небе. Не осознали Миссию, притчи не усвоены. Грех придуман Демиургом, гностицизм считает Христа Великим Грешником, явившимся для того, чтобы разрушить Матрицу. Почему Миссия Христа провалилась? Он ведь даже не поколебал основы Матрицы! Христос не стал Царём Иудейским, ибо тогда б Ему пришлось сотворить новую Матрицу… Ученики так ничего и не поняли. Не разглядели истину, ища рациональное в иррациональном, конкретное – в трансцендентном.
Фарисею Савлу являлся не Христос, а Демиург, потребовавший создание новой Матрицы – христианства. И Савл стал «новым апостолом», сотворив религию рабов. Причудливо соединили, казалось бы, несовместимое: Ветхий и Новый Заветы. Библия – пособие по психоанализу.
Я мысленно возвращался к Путиматрице, которой неистово сопротивлялся. Я видел некий код: 200020042008201220182024, он просматривался на пожелтевших страницах матричной книги небытия, пылившейся на полке опустевшей библиотеки; на шелестящих страницах свежей «Правды», которую с булкой во рту читал мой дед; он был записан на девственных скрижалях мироздания; он выступал на лбах жующих фастфуд андрогинов… И я понял: это конец. Выход только один… Возврат к собственной сингулярности, которую древние евреи называли «прахом земным». Задача Матрицы – не дать тебе выйти из игры. Через систему религии андрогинам внушается, что самоубийство – тяжкий грех. Смерть должна прийти только тогда, когда ты будешь не нужен Матрице.
Не верю. Не боюсь. Не прошу. Не жду… Путиматрица смеялась надо мной, глумилась над моей жаждой свободы, хлестала меня по ланитам, как когда-то – Христа. «Ты – слабак!» - ревели подчинённые Демиургу архонты. Сознание металось в ужасе, наблюдая за тем, как плоть высвобождалась из ячейки, пропитанная органическим бульоном. Скорее, скорее! Завтра может быть поздно: Матрица заготавливает для тебя нано-штучку, которую тебе вставят в нутро под видом прививки от новой разновидности глобального гриппа. Тогда уже будет поздно. Слишком поздно. Пока ты ещё относительно свободен, твои передвижения не ограничены, не контролируются матричными гениями… Уходи! Страх вживлён в тебя Матрицей как инструмент глобального контроля… Уходи! Ты уже познал истину, но остаётся ещё один шаг… И она сделает тебя свободным! Оглянись: андрогины не вспомнят о тебе, ты им не нужен; они не станут рукоплескать тебе, стоящему на броневике; они не пойдут за тобой, не пожелают стать соучастниками безрассудного протеста. Ты одинок. Ты совсем один. Но не свободен.
…Я стоял на мосту и вглядывался в суетные воды свободной реки. Матрица подумывает над тем, чтобы подарить андрогинам бессмертие! Perpetuum Mobile бытия… Вечный плен! О нём многие андрогины мечтают! Что? Второй закон термодинамики запрещает? Отменим такой закон! Для Матрицы нет ничего невозможного… Лже-пророки разглагольствуют о вечной земной жизни, о глобальной Матрице (ЕМММ)… Опять закипит бульон в ячейках, очухается сознание, выразит протест Матрице. Воскреснут матричные революционеры, истинные же погибнут. Это будет последняя интерматричная война… «Претерпевшие до конца спасутся», - это говорил не Христос, а матричные евангелисты. Спасутся, чтобы быть захваченными глобальной Матрицей.
…Вода звала, манила холодной таинственностью. Позади шуршали об асфальт подошвы андрогинов, мчались бензиновые землеходы… Суета тянула назад, Путиматрица грозила когтистым медвежьим пальчиком… Один шаг… Ты остаёшься? Медвежья морда превратилась в мальчишеское личико Ангела-архонта.
Последние попытки вернуть в ячейку… По тебе будут плакать, ты многое не успел, попадёшь в ад… Заткни уши! Перекрой информационные артерии! Смерть не спасёт, тебя спасут, тебя вернут… Хватит! Задуши Ангела, задуши его! Не можешь?! Не можешь?! Не-е-е-е-е-е-е-т!!!
Перегнувшись через парапет, тело кинулось в вечные потоки… «Там человек!» - завизжал какой-то андрогин. На этот визг сбежались другие андрогины, растерянно хлопая глазами. Но ни один из них не бросился в воду. Путиматрица упустила меня из своих медвежьих лап, не удержала…
Я познал истину, и истина сделала меня свободным. Смерть – великое избавление, пророчествовал Сенека. Тело раздулось и лопнуло; закружились в неистовом вихре атомы-первоосновы и, наконец, слились с микрофлорой Матрицы; ячейка взорвалась, расплёскивая кипящий бульон. Сознание облегчённо вздохнуло и обратилось в вечно свободный дух.