Журналистка

Марк Браун
               
 

"ЖУРНАЛИСТКА"

Он  знал:  чтобы событие состоялась его нужно сначала описать. Или хотя бы представить мысленно…
Именно поэтому стал писателем. Он решил, что это единственная форма созидания, стоящая  его усилий.

Любая расширяющаяся Вселенная, рождается из сингулярности/ маленькой точки, или даже из запятой?/… Или из СЛОВА?

«Вначале было слово…» – так, кажется?  Вот именно…

Он  привык действовать по определенной схеме
Любил все описать вначале, выуживая фразы из смутных образов, рожденных в глубинах собственного сознания.

Вернее так: сначала в его голове рождался импульс, а потом уже все остальное.

Как если замкнуть электрическую цепь, и плюс, соединившись с минусом, рождает  искру. Если все сделать правильно, то затем появляется энергия, необходимая для любого движения.

Многое в его жизни происходило во сне.

Возможно и эта история вначале приснилась ему?

Нужно  заметить, что его земная жизнь  подошла  уже  к  такой  стадии, где сны,  иногда перемешиваются с реальностью.
И порой они  убедительнее, чем, то, что происходит -  здесь и сейчас.

Путаются ориентиры, но есть в этом и положительная  сторона – некая магия, которая, очерчивая воображаемый КРУГ,  делает  жизнь гораздо привлекательней.

И это было не то, что принято считать некоторой  разновидностью сумасшествия –  совсем другое. Или там – мания величия…

Хотя, если взглянуть со стороны…

Иногда его сны  настойчиво вторгались в реальную жизнь и наоборот.
Он, видимо, был – человек играющий, по определению большого озорника,  и  по-совместительству  гения, - Пабло Пикассо.
Тот и сам был из этих - играющих - man playing.

Иногда предвидящих.  Таких людей мало, но они есть. Пока еще есть…


В тот/описываемый здесь/ период Писатель лишь грезил …
Перебирал в голове мысли и образы… 
Придумывал  некие обстоятельства и смыслы...

А все, вдруг, неожиданно случилось наяву.

Или  это просто обычное совпадение - как знать?

Катер резко  причалил к пристани, оставив на  прозрачной поверхности  воды  косую дугу увенчанную белым гребнем, вскоре утонувшим в пучине Океана.

Из лодки выпрыгнула она. Девушка была в меру молода и покрыта ровным загаром. Примерно, так он и представлял ее себе, когда они обменялись предварительными письмами. Отныне она должна была стать его Собеседницей и возможно Утешительницей на какое-то время.
Возможно Музой?

Он так захотел и  так  он придумал для себя.
Догадывалась ли она об этом? Наверняка, нет.
Но это было неважно. Во всяком случае, для него.

-Хай! - она приветливо махнула ему рукой.

Первые фразы были полны осторожностей. Так  бывает всегда, когда люди еще не знают что ждать друг от друга.

В ее глазах он был Великим.
Писателем, создавшим новое направление в литературе. Умеющим, так ловко жонглировать фразами, рассказывая обыденные вещи, что мороз струился по ее коже.
Видимо, она давно была влюблена в него,  хоть и заочно.

Ей повезло - ведь именно ее он выбрал в качестве интервьюера. Одну из многих и многих.
Еще вчера она была никем  - обычным стажером Университета,  и вот такая удача!

- Вы закончили Принстон?
- Да, я стажировалась у профессора Макноли.
- Замечательно, хотя это имя ничего не говорит мне, к сожалению... Но, наверное, это здорово...
- Да, он...
-Это неважно. Давайте лучше поговорим о цели вашего визита. Ведь у вас есть цель?
- Да, конечно.

Они пили кофе на веранде его дома, построенного в мавританском стиле, с видом на море и аурой, присущей местам, где, так или иначе, творится История.
Здесь, как будто, остановилось время и слово произнесенное, не пропадает всуе. Таких мест не так много осталось на Земле, но они существуют. И это было одно из них.
Тут он прятался от назойливых журналистов, задающих один и тот же вопрос: Как ему удалось это? Написать роман, перевернувший массовое сознание молодежи.
Ведь он  неожиданно открыл новую эстетику, рассказав простенькую историю из жизни обычного  паренька, сбежавшего из дома? От респектабельных родителей и начертанной свыше судьбы.
Он уже устал объяснять: что и сам не знает, как это произошло.
Ему не верили. В его череп лезли, пользуясь  всем изощренным инструментарием, который имелся у акул пера, основательно взявшихся за дело.
И он сбежал.
Но ведь он был живым человеком и нуждался в общении?
И постепенно в его голове росла и ширилась Вселенная, готовая заполнить окружающее пространство. Он мечтал,  проектируя  иную реальность.
Он не знал еще, но надеялся, что однажды это случится. Что это получится у него.

Она смотрела в глаза  крепкого еще, пожилого мужчины, постепенно теряя цель и суть своего визита к нему. Там на Большой земле, когда она только собиралась на этот остров, все было понятно: с причинами и мотивациями. Но теперь...
- Вы слишком торопитесь, дорогая Ольга... - он впервые внятно произнес ее славянское имя, словно перекатывая во рту сочную маслину, собираясь запить ее добрым глотком терпкого кальвадоса.
- Ничто в этой жизни не стоит нашей суеты — между тем произносил Учитель негромким голосом со своей характерной, мужественной хрипотцой. Его серые пронзительные  глаза, устремленные на нее, были полны лучезарной мудрости и уверенности в своем тайном превосходстве. Они завораживали и словно манили нырнуть в бездну.  Несмотря на разницу в возрасте, она не чувствовала себя маленькой и ничтожной. Что-то в его интонациях подсказывало: он видит в ней скорее женщину, нежели обычную журналистку, приехавшую взять интервью у Великого Писателя. Он будто нарочно поднимал ее на свой уровень. От этого постепенно исчезало оцепенение и робость.
Вдруг, появилось даже дерзкое предположение, что он слегка благоговеет перед ней. Это упоительное для женщин ощущение неожиданной власти над мужчиной. Такой мимолетной и такой эфемерной, порой...
Да, она, действительно,  спешила взять у него интервью, чтобы отправившись назад до темноты, в сияющий огнями Акапулько, успеть потусоваться с друзьями в клубе, носящем имя какого-нибудь доблестного испанца: Пикассо или С.Дали,  или Сервантеса - какая разница?! Мало ли их -  замечательных кабальеро, оплодотворивших однажды мировую культуру, оставив свой след в Истории?
В данном случае это было действительно неважно.
Вечерний запах магнолий, окружающих патио томил ее.
Было ли это причиной того, что она не уехала ни в тот вечер, ни даже в следующий...
А однажды обнаружила себя  совершенно голой, танцующей перед зеркалами, искусно расставленными так, что в одну точку сходились все изображения из разных углов залы..
А в этой точке находился он - ее Господин.
-Властелин Странного Мира - так она называла его все это время. Он ласково  смотрел на нее из  уютного плетеного кресла, где любил восседать, куря свою неизменную, изогнутую трубку, прищурив хитрый взгляд Мастера.
Сладкий дурман от чадящих благовоний, разложенных в разных местах дома, преследовал ее все время. Он лишал воли, наполняя нежной истомой.
Иногда, бродя по анфиладам комнат, она  натыкалась на небрежно разложенные рукописи и газеты. Странные аншлаги с ее именем слегка будоражили  память.

- " Юная журналистка, в руках у талантливого монстра!" - кричали заголовки. - "Родные и близкие Ольги С - бьют тревогу!"
- Глупые, глупые люди - они не понимают, как мне хорошо здесь! - думала она, теребя шелковые занавеси, и вглядываясь в морскую загадочную даль.
- Мне очень хорошо! - повторяла она,  будто заученный урок, силясь припомнить другие слова и другие смыслы.
 
«... и она проживет на этом острове два года, пока не обнаружит рукопись, оставленную писателем на  столе… она была всего лишь игрушкой в его руках… он любил ее и жалел одновременно, как все то, что живет, но не имеет будущего…» - прочитала она однажды в случайно оброненном  листке. Что-то, вдруг, щелкнуло в ее голове, проливая свет на давно забытые обстоятельства.
Нервно теребя этот несвежий уже лист бумаги, хранящий  тусклые  разводы времени, она  вспомнила всю  свою жизнь в последнее время.
Ей, вдруг, стало совершенно ясно - кто она и зачем оказалась здесь. Игрушка с определенным сроком годности – вот кто она!

Прощание с Писателем случилось  несколько неровным. Она упрекала и стала угрожать ему полицейским преследованием.
А он спокойно отвечал - что их интервью  слегка затянулось и пора уже заканчивать этот балаган.
- Впрочем, спасибо за все - он смотрел на нее с легким любопытством, словно питон на кролика умудрившегося  в последний момент выскользнуть из самой глубины его пасти..

Наконец-то, она дернула за стартер мотора и лодка, заложив крутой вираж, взяла курс на Большую землю, расплескивая лазурную благодать, отливающую грядущим закатом.

«...-Уехав от писателя, она долго тосковала по этому маленькому Эдему. Только оказавшись в мире людей,  поняла, вдруг, его Замысел и однажды захотела вернуться...»

Прочитав эту финальную фразу не совсем еще  законченной повести, Писатель порвал листок и быстро набросал новый вариант  финала:

« … Совсем немного не достигнув берега катер, вдруг, налетел на риф и разлетелся на мелкие  кусочки, унося к небесам  его самую красивую  и  лучшую на Земле  мечту...»

Оставшись  один, он в задумчивости смотрел на  уходящее за горизонт солнце, как всегда дарящее благодатный свет окружающему  миру.
Он думал о том, что мир, потеряв ее, остался прежним - ничуть не хуже. Проще, да, но совсем не хуже!
Он - этот мир - вновь обрел, утраченную было гармонию. Гармонию полного и божественного одиночества.

Только он и медленно уплывающее за горизонт Светило.

Эту идиллическую  картину вскоре нарушил силуэт полицейского катера быстро приближавшегося к причалу его импровизированного, плывущего в Вечность,  ковчега.

« … Полицейский комиссар долго выспрашивал у него подробности, словно ищейка потерявшая след, двигая багровым от дешевого алкоголя и табака носом. Не найдя ничего предосудительного, покинул остров, разочарованно надувая щеки и нервно накручивая на палец кончик носового платка, в который сморкался без перерыва...» - эта фраза была дописана им, когда кованые башмаки господина Кантанеса - местного префекта полиции уже стучали по влажным доскам причала, спеша реализовать неизбежно грядущие события" - приписал он позже, окончательно завершив повествование.

После недолгого допроса полицейский удалился ни с чем, не найдя в доме ничего предосудительного.

-  Всё таки жалко, глупую девочку - грустно пробормотал стареющий Мастер, ставя завершающую точку, когда звук лодочного мотора, окончательно растворился вдали. Очередная повесть дописана, и рукопись завтра же отправится в редакцию журнала «Глобал». Наконец-то он выполнил свои обязательства. В последнее время делать это стало совсем непросто.

Выпив немного крепкого алкоголя,  он принялся мысленно разрабатывать новый сюжет, хитро улыбаясь в свои прокуренные усы. Начало всегда удавалось ему лучше, чем финал.
Главное постараться сжать все ощущения в маленькую пульсирующую точку…
И ждать, ждать и еще раз ждать, мысленно обрабатывая фразы и собирая необходимую энергию. И тогда, возможно, случится очередной взрыв. Или не случится, обернувшись  лишь многообещающим, но не сбывшимся сновидением…