Прежде чем начать повествование, хочу познакомить читателя с главным действующим лицом.
Представьте себе, что перед вами младший брат Никиты Сергеевича Михалкова. Те же усы, вальяжность барина, тихий вкрадчивый голос, и даже гитара пусть не с «мохнатым шмелём», но теми же вытекающими последствиями для влюбчивых дам. То есть: статен, обаятелен, ухожен, образован.
Владимир Петрович, или просто Петрович, а именно так его величают в кругу друзей, даже фамилию носит похожую – Михайлов.
Проработав более десятка лет за рубежом, он приобрёл тот самый манящий иностранный лоск, который достигнут заработанной там валютой и стараниями любящей жены Натальи.
Случай, о котором я хочу поведать, произошёл летом 2006года.
Где-то (ещё бы я это помнила!) проходил очередной чемпионат мира по футболу. И в день, как выяснилось позже, самой важной встречи для российской сборной к нам в посёлок из Казани приезжали сын с женой, трёхлетней дочерью и тестем.
Мы с мужем готовились встретить их, когда на час раньше появились трое наших друзей из Челнов: Николай Фёдорович, Рашид и знакомый вам Петрович.
Машина была новой и красивой (ещё бы я помнила модель!), и она проходила обкатку.
Петрович был в прекрасном настроении: его пассажиры оценили по достоинству ходовую часть его "красотки", не говоря о климат-контроле и других наворотах.
На даче тогда была одна большая комната над баней, куда мы сразу же решили определить друзей. Как раз три спальных места.
Была ещё двухкомнатная квартира без ванной в самом посёлке, на затоне, в пяти минутах ходьбы, которая осталась от стариков – родителей мужа. Там я должна была разместить казанцев.
Сами мы планировали заночевать в своей однушке.
Получилось всё иначе.
И вмешался, конечно, футбол, и тот час, на который челнинцы обошли казанцев.
Но всё по порядку.
Муж с друзьями сразу отправились на дачу: баню топить, костёр разводить, шашлык готовить, телевизор настраивать – «сегодня такой матч!»
За тот час, что я ждала сына, компания из четверых мужчин время зря не теряла. Приехав на дачу, они ещё раз выпили «за встречу», «за победу нашей сборной», «за боевую молодость», «за то, что есть что вспомнить», «за тех, кого с нами нет», «за тех, кто хотел, но не смог (приехать)», «за тех, кто смог, но не захотел (ха-ха), мы пить не будем, а выпьем просто так»... Дальше были поимённые тосты «за тебя».
Через час, когда мы с ближайшими родственниками из Казани подъехали к даче, нас встречали самые счастливые люди, готовые поделиться своим счастьем со всеми.
Тут же внесли коррективы в программу, объявив, что «все мужики остаются ночевать на даче, потому что матч! А пока – шашлыки и баня».
Спорить никто не стал.
Чтобы как-то отвлечься, я предложила сыну постричь его: «Ты так оброс. Тебе это совсем не идёт. Давай постригу до бани. Посмотри, как я Геннадьевича стригу».
«Мне, как Геннадьевичу, не надо».- «Так я тебя подлиннее. У меня разные насадки есть»
Сноха Дина меня поддержала: «Бабуля права: надо постричься».
Слово «Геннадьевич» вошло в подсознание, и я перепутала насадки, надев самую короткую. Только сделав первую "дорожку", я поняла свою ошибку. Сашка, услышав моё «Ой!», подошёл к зеркалу. Увидел содеянное, и, махнув рукой, сказал: «Как всегда…»
Сноха вздохнула и сказала, что и таким любит.
Поужинав в шумной мужской компании, и искупавшись в реке, мы с Диной и внучкой Ариной, отправились на ночлег. Отбиваясь от комаров, прогулялись вдоль реки до затона, постояли недолго на берегу и отправились спать туда, где были расквартированы.
Внучка уснула быстро, а мы с Динкой долго лежали, переговариваясь и обсуждая последние семейные новости, когда услышали через открытую форточку нечленораздельные дикие вопли. Мы поняли, что наши забили первый гол и спокойно заснули.
Проснувшись около семи, я не стала будить девчонок, а захватив фотокамеру, бесшумно покинула квартиру.
С чувством опытного охотника, я уверенно шла за добычей. Интуиция не подвела.
Остатки вчерашнего ужина, не торопясь, устроившись по-хозяйски, доедала ворона. Количество новых опустошённых бутылок подтвердило мои подозрения в том, что чай болельщики не пили, а пили совсем не чай.
Отворив потихоньку дверь, я чуть не споткнулась о сумку.
В предбаннике на скамейке кто-то лежал, с головой укрывшись одеялом. По знаменитой сумке я поняла, что это Николай Фёдорович.
Подушка валялась на полу, а под голову он положил чистую стопку моих полотенец и свои мокрые вещи, из чего я сделала вывод, что он в бане побывал.
Поднимаясь вверх по лестнице, я старалась не шуметь, но это было совсем не обязательно, поскольку разноголосый храп сотрясал баню так, что я могла бы там сплясать и даже спеть, оставаясь не услышанной.
Первым на полу, на кого я чуть не наступила, лежал сват – Иосифович. Он пренебрёг оставленным постельным бельём и лежал на голом матраце, раскинув руки и ноги. Во сне он улыбался.
Следующая группа товарищей, а именно - мой муж Геннадьевич, сын Саша и Рашид заняли одну из двух стоящих рядом полутораспальных кроватей. Вторая, расправленная, - была свободна.
Геннадьевич, с открытым ртом, весь в поту, лежал в брюках на спине, покрытый от пояса до колен скомканным одеялом. Рашид (в трусах и майке) и Сашка (только в трусах) свернулись калачиками от холода по обе стороны от него, причём сыну удалось залезть Геннадьевичу подмышку.
Я не могла не вмешаться: сняв одеяло с мужа, укрыла им сына. Оба вздохнули, но не проснулись. На Рашида накинула покрывало, которое валялось на соседней кровати.
Петрович единственный из этой братии спал у второго окна в, стоящей за трубой, отдельной кровати, аккуратно заправленной привезённым с собой постельным бельём в весёлый цветочек. Джинсы и футболка ровно сложены на стульчике, а носочки - под стульчиком, а не под головой, как у Николая Фёдоровича.
Запечатлев всё вышеупомянутое, я вышла из бани, убрала со стола, поставила чайник, сварила овсянку и включила радио, по которому узнала о проигрыше наших футболистов.
Народ стал пробуждаться. И по мере подхода к столу, делиться воспоминаниями о вчерашнем матче. Оказалось, что кое-что они ещё помнили...
Чтобы день не прошёл бездарно, решили съездить за маслятами в ближайшую посадку, а потом на карстовые озёра, называемые «провалами».
Муж сел в крутую машину Петровича, а я устроилась в другой - рядом с девчонками.
Аринке не терпелось увидеть настоящие грибы.
Взяли две корзины. По одной на машину.
Комары опять стали одолевать, но мы сбрызнули себя какой-то гадостью, и они на время отступили.
Посёлок, где мы обосновались – тупиковый. Он стоит на Вятке. Озёра находятся в стороне на полпути от основной магистрали к посёлку. Бензоколонки у нас нет. И заправляются жители в другом посёлке, ближнем к автомагистрали. Для чего эта информация? Дальше будет понятно. Да и, вдруг, вы уважаемый читатель, тоже соберётесь в наши края, чтобы знали.
Две недели до описываемых событий шли дожди, так что грибы стояли полянами и ждали нас. Корзины наполнились почти доверху, когда внучке захотелось сравнить, чья команда собрала больше. Счёт был равным, и мы все грибы поставили себе в багажник.
На провалы приехали ближе к полудню.
Вода в озёрах холоднее, чем в реке, песок белый, чистый, а солнышко припекает. Некоторые туристы уже плавают. Вот и наши друзья решили искупаться.
Быстро сняли обувь, прошлись по горячему песочку, а как опустили ноги в воду, так поняли, что вода не просто бодрит, а резко отрезвляет.
Петрович до этого побывал в одной из южных стран, и приобретённый золотой загар требовал демонстрации. Иосифович и Николай Фёдорович решили его поддержать. Остальные от водных процедур воздержались.
Мы с девчонками устроились на бережке под грибком, раздеваться не стали. Внучка рядышком играет в песочке: стряпает нам пирожки и куличи, а солнышко всё припекает.
И вдруг ко мне подходит Аполлон, простите за оговорку, Петрович, не в смысле, что он был обнажён, а в смысле так же сложён.
Протягивает мне руку - я растерялась: то ли целовать кинуться, то ли с собой приглашает? А он и говорит: «Возьми, пожалуйста, на хранение, а то сама видишь – положить мне некуда». И ключи от своей машины протягивает.
Тут только я и выдохнула с облегчением. Ключи сунула в карман джинсов и вернулась к девчонкам.
И вот стоит Петрович на плотике... Статую Давида видели? В той же самой позе…
Стоит – мускулами играет. Загар потребовал аплодисментов. Мы все восхищаемся и рукоплещем. Иосифович и Николай Фёдорович быстро в воду бросились – не выдержали конкуренции. А Петрович стоит – позволяет зрителям собой любоваться – разогревается.
Мой муж – мужчина не менее видный, но и он как-то зачарованно смотрит на мифического героя, слегка приоткрыв рот (от восторга, наверное).
Мимо проплывают на резиновой лодке две молодые особы в бикини и шляпах. Наш герой тем самым голосом мэтра отечественного кинематографа вопрошает: «А что, девчонки, водичка не холодна?»
Те, оценив загар и его географию, таким манящим голосом отвечают: «Самая замечательная. Просто – восторг! Прыгайте – не пожалеете!»
После этих слов и мой муж срывает с себя футболку и джинсы прямо здесь, на пляже, не удаляясь в машину. И тоже на плотик спешит. Теперь там два пятидесятилетних Аполлона. Чувствую – перебор. Я даже отвернулась от такого кича.
А девчонки в лодке колокольчиками смеются - приключения сулят. Одна, зачерпнув в ладонь водицы, брызгает в сторону плотика. Наши предпенсионные боги в ответ молодыми жеребцами ржут, копытами бьют, животики подтягивают, и, наконец, один за другим разбегаются и красиво дельфинами входят в воду.
А я сижу под грибком и смотрю на это безобразие. Отрешённо смотрю. Как будто это фильм такой «Два плюс два». Потом резко встаю и кричу: «Грибы протухнут!»
Мой крик души услышал только сват.
Иосифович по-военному быстро вышел из воды, переоделся и со словами «Мне ещё заправиться надо» предлагает ехать. Динка говорит, что и ребёнку пора обедать и спать, и мы все решаем, что пора.
Если вы, уважаемый читатель, следите за сюжетом, то помните, что трое в данный момент в озере находятся: двое акулами круги вокруг лодки нарезают, а Николай Фёдорович как раз выходит из воды, подходит к нам и говорит: « Мне надо бы обсохнуть, а то в мокрых плавках меня Петрович в машину не пустит».
Рашид, помня о достоинствах автомобиля, добавляет, обращаясь к нам: «Да, вы езжайте, мы вас догоним».
И Сашка тоже остаётся с ними, якобы за компанию, а на самом деле чтобы прокатиться на сверхзвуковой.
Не дожидаясь выхода из воды известных ловеласов, дабы не сказать чего лишнего, я сажусь в машину Иосифовича и мы с девчонками уезжаем. Сначала на заправку, потом – домой.
Подъезжая к даче, я надеялась увидеть там машину Петровича, но место на стоянке было свободно. Иосифович сразу решил помыть свою машину, сноха занялась кормлением ребёнка, а я принялась за чистку грибов.
Позже, когда Аришка уснула, Динка присоединилась ко мне.
Мы неистово чистили грибы и недоумевали, почему наши мужья не едут, что же там ещё можно так долго демонстрировать.
Позвонив по мобильникам мужу и сыну, я выяснила, что оба телефона оставлены на даче. Найдя в телефоне мужа номер Петровича, я и ему позвонила, но никто не отвечал.
От грибов тех, что жарились на сковородке, уже шёл такой аппетитный дух, что мы глотали слюну, дабы не захлебнуться.
Решили обедать – ждать больше не было сил.
Мы бы ещё минут пятнадцать недоумевали, что они там делают, если бы я не решила искупаться. Сняв джинсы, я услышала, как что-то брякнуло об пол. Это были ключи от машины Петровича.
Немая сцена длилась недолго: я открывала рот, но слов подобрать не могла. Была ещё одна попытка – и опять тишина. Тогда, вытянув их на ладони, я вышла к Иосифовичу.
Он всё понял без слов. Взяв ключи, резюмировал: «Тебе лучше не ехать». Его автомобиль стартовал как никогда быстро.
И тут меня прорвало – я так начала хохотать, представив, двух супермоделей, изнывающих под светом юпитеров, что заразила этим и Динку. Мы хохотали как ненормальные, и, посмотрев друг на друга, опять взрывались от хохота.
А теперь я расскажу, как разворачивались события на берегу со слов мужа.
Петрович заметил, как отъезжала машина Иосифовича, и замахал руками, закричал: «Остановите их!»
Но было поздно: мы смотрели вперёд, а не назад.
« У неё ключи», - выдохнул он, выходя из воды.
Девчонки в бикини уже не интересовали.
Рашид успокаивал: «Сейчас она вспомнит, и они вернуться». – «Кто?! Она?! Да она вообще не вспомнит!» - внёс ясность муж.
«Давайте позвоним ей на сотовый», - подал идею Рашид. – « Да, я свой на даче оставил», - ответил Геннадьевич. - «Аналогично», - добавил Сашка.
«Можно попросить у девушек сделать один звонок», - не терял надежды генератор идей.
«Я не помню её номера», - задушил последнюю Геннадьевич. - «Аналогично», - сделал контрольный выстрел сын.
« А в машине - пиво в холодильнике…», - напомнил совсем некстати Николай Фёдорович.
Две других машины, которые ещё минуту назад стояли чуть в стороне от машины Петровича, как по команде уехали, оставив наших героев в тяжком раздумье.
«Надо выбираться на большую землю самим! - подвёл черту муж, глядя на Рашида. – Тормознём на большаке кого-нибудь».
«Сколько до асфальта?» - спросил сын.
- «Километра четыре. Тебя не берём. Извини, брат, но с такой причёской, сам понимаешь, не остановят».
Геннадьевич с Рашидом появились на даче через пятнадцать минут после отъезда Иосифовича.
А ещё через час приехали робинзоны.
С криком: «Не виноватая я! Он сам мне их отдал!» я встречала их у ворот.
В ответ было сдержанное молчание.
Когда наши друзья вернулись домой, в Челны, на вопрос: «Как съездили?» Петрович туманно ответил: «Нормально. Только Людмила, как всегда…»