Он тоже осмотрел маму, вытаскивая из неврологического молотка и меняя всякие иголочки. И вдруг – о, чудо! – поднятая его рукой парализованная мамина нога задержалась на полминуты в воздухе. По его команде она задвигала пальцами ног поочередно. И даже узнала его, прошептав: «Спасибо!»
- Что ж, хороший признак! - сказал он, имея в виду ногу. – Будет жить! А рука и нога, хоть и не до совершенства, но восстановятся.
Запрыгав от радости, я обняла «лейб-медика». При нем поставили капельницу, велев мне следить за ней и в одном положении держать мамину руку.
И я держала, судорожно вцепившись в нее, сидя на краешке ее кровати. Рядом со мной, на стуле примостился «лейб-медик».
Я была так поглощена маминой рукой, что меня даже не огорошило неожиданное его известие: через пару месяцев он уезжает из Москвы навсегда – на историческую родину, в Израиль. Жена его с сыном уже там, а он задержался исключительно по делам: продать квартиру и имущество.
- А нам, русским, как всегда, - расхлебывать кашу? – шучу я, и он парирует:
- Хлебайте без нас! – и переходит к рассказу о себе: насколько это тяжко и хлопотно – переехать, выгодно продать квартиру и имущество. А квартира у него в самом центре, охотников много, но надо выбрать самого надежного и по деньгам выгодного. Мол, не сталкиваясь с такими проблемами, мы куда счастливее его, но просто не знаем этого…
Я рассеянно слушаю его: моя жизнь сосредоточена на маминой руке и
капельнице. Я слежу за прозрачной каплей, начинающей путь сверху, проверяя глазами – правильно ли она движется. Я вся – там.
А он неторопливо и благодушно повествует, что жена его и сын неплохо там устроились, умудрились даже купить кондиционер, хотя стоит он дорого.
Но ему здесь сложнее, чем им: квартиру надо продать здесь, а доллары получить там, то есть найти именно такого покупателя.
- И есть такие? – чтобы хоть как-то поддержать разговор, спрашиваю я.
- Сколько хочешь! Но я торгуюсь: лишняя пара тысяч долларом лишней не бывает. – Да вот, с сервизом Гарднера загвоздка…
- Какая? – сменив свою затекшую руку на другую, спрашиваю я, зная, что у него много антиквариата, в том числе и фарфор Гарднера.
- Видишь ли, государство всегда хочет нас ограбить, - начал он развивать свою любимую тему. – Значит, надо его перехитрить. Сегодня перевозить Гарднера нельзя, завтра наверняка будет можно: капитализм набирает силу. Выход такой: или отдать надежным людям на хранение или - перевезти через кого-то…