1.
Вторая половина июля была жаркой и люди спеша воспользоваться этим подарком погоды, выбирались из города на природу. Павел Романов, один из будущих выпускников университета, отрабатывал практику в качестве помощника реставратора в Михайловском замке, что в Санкт-Петербурге.
Реставратор, к которому был приставлен Павел, дружил с алкоголем, и уже который день не появлялся на объекте. Иногда приходил прораб, но реставратора не заставал, и приходилось его прикрывать, говоря, что тот ушел за материалами или эскизами. Надеждой было то, что однажды он появится и оценит это пособничество как помощь и даст возможность погулять по городу в рабочие дни, при обязательном зачете практики.
Павел не любил жару, но любил тепло, когда сидишь под тенью дерева, пьешь квас, и ветер обдувает и холодит выступившую испарину. Потому Питер ему нравился больше чем каменно-стеклянная Москва, и он однажды собирался, по возможности, в нем поселиться. В замке было прохладно, и он получал удовольствие, сидя у окна и глядя на канал. «Куда подевался этот старый алкоголик, скоро уже верить не будут» - начинал беспокоиться практикант - «ведь раскусят, придется рядом с ним находиться, и не погулять».
Начало клонить ко сну. У него было уже место для сна за портьерой, куда он уединялся, когда представлялась возможность. Он встал, и заходил по комнате. Как рассказывал ранее его начальник, здесь находилась спальня Павла 1, в которой его и убили. Богатое убранство, позолота радовала глаз своей красотой. Плотники поменяли некоторые стекла в окнах, сделали это с удовольствием, после себя убрали. Сон настигал, и он решил поспать. Проходя мимо окна он заметил, что старые стекла отличаются от вновь вставленных. «Надо сказать прорабу, но сначала немного посплю» - решил Павел и отправился за свою портьеру. Там уже лежало все необходимое: подкладочная ткань, скрученная в рулет, представляла подушку, а другой кусок был подстилкой. Улегшись, Павел глянул в последний раз на окно и вздрогнул.
2.
С боку подоконника зияло отверстие. Рядом, на полу за портьерой, лежал обломок. «Безрукие плотники, надо же, повредили!» - спать расхотелось и Павел, на четвереньках, глядя на обломок, направился к окну.
Взяв его в руки, он заметил, что тот был даже не обломком, а правильной формы прямоугольной крышкой, и отверстие было такой же прямоугольной формы. Сердце забилось, и Павел заглянул вовнутрь подоконника. Там что-то лежало…
Запустив руку, он извлек скрученный в свиток листы желтоватой бумаги. Листы были исписаны неровным размашистым почерком. Почти каждый лист заканчивался автографом «Павел 1».
«Не может быть» - Пашу затрясло, «Не может быть»- повторил он вслух. Он огляделся, было тихо. Данный участок замка на время реставрации закрыли от посетителей, и он начал раскладывать на окне находку. Листов было немного, большинство было без дат, часть трудно читалось. Но годы учебы в университете даром были не просижены, его всегда влекла история и все связанное с тайнами, потому уроки по старому русскому языку и работа в архивах позволяла практически свободно читать на том языке. На минуту он представил, каким событием будет эта находка, что о нем напишут в газетах, он будет лучшим на курсе и его имя окажется в табличке под экспонатом: «Настоящие бумаги обнаружены 19 июля 2013 года реставратором Павлом Романовым». Сладостное чувство разлилось по груди.
Он еще раз огляделся, - «Вот сейчас почитаю и сообщу прорабу о находке».
3.
«Дорогая матушка, так и не понял я нелюбви Вашей ко мне. Ведь я Ваш единственный сын. Вы так мало уделяли мне внимания, отчего в детстве я часто плакал. Ваша жизнь была занята интригами и развлечениями, но только не мной, любящим Вас сыном. Но так получилось, что у детей подобных мне, часто нелюбимых, воспитывалась чрезмерная мечтательность. Но мои мечты это не желание жить в роскоши и среди интриг двора, а оставить после себя нечто большее, чем в ваше прежнее правление оставили вы. Всё - вы умерли. Вы оставили после себя поле для битвы, где я в самом неподготовленном положении, среди недругов. Ждать поддержки не откуда».
Пашка задумался. Начал вспоминать лекции. Надо же, никогда не думал, что прикоснется к истории так близко и ощутит дыхание того времени. Рука потянулась к следующему листу. Он был написан более ровным почерком и как первый без даты.
«Моя дорогая супруга, ты не раз слышала из моих уст признание в любви к тебе. Мое желание обладать тобой всегда велико и с годами не уменьшается. Наши дети неоспоримое доказательство моей преданности нашим чувствам. Когда в отъезде я всегда думаю о тебе, вспоминая моменты наших уединений и радостей. Да, государственные дела стали причиной того, что мы реже стали видеться, но всегда знай, что любовь моя к тебе, всегда сияет огнем желаний и надеждой наших с тобой скорейших встреч».
Как же он любил ее. Павел на лекциях помнил, что его величественный тезка, был одним из немногих императоров, которые были преданы семье и ценил близкие отношения. Он потянул руку к следующему листу, он был исписан несколько неряшливо, и сразу было видно, что тот, кто писал – торопился.
« Зачем матушка, вы так поступили с отцом? Брак на земле не принес вам счастья. Но это не являлось поводом его странного ухода из жизни, в котором я смею обвинять Вас, Матушка.
Слухи о том, что я не сын своего отца распространились не только по дворцу, их даже распространяли и послы других стран у себя на родине, что совсем не красило Вашу корону и её честь. Но мое внешнее сходство с моим покойным отцом говорит об обратном смысле и радует меня. Но то, что я собираюсь сделать есть странное, но правильное действие, хотя и мало кто поддержал меня в этом.
Завтра начнется действие, которое соединит твою беспокойную душу, и душу отца. Вы будете, словно обвенчаны посмертно, и найдете последнее пристанище в соседних могилах.
Убийц отца я выставлю на посмешище, пусть народ позабавится, видя их унижение, когда они будут нести останки отца в глубочайшем трауре».
Сзади послышался шорох. Зачитавшись, Павел не заметил появления своего наставника. От того сильно разило перегаром, глаза слезились.
«Пока вас не было, приходил прораб, спрашивал. Но пока я вас…..» -начал, было, практикант. «Что это?»- указал реставратор трясущейся рукой на листки.
«Я нашел, в подоконнике»- Павел указал на отверстие.
Один из листков оказался в руках алкоголика. Павел почувствовал взгляд, совсем не обычный, колкий и алчный.
«Так, я заберу это, отдам сотрудникам музея» - и реставратор, собрав листки с подоконника, и скрутив их в свиток, сунул в карман.
«Отдай, я нашел, и отдам сам, не отдашь, я тебя ударю, ты понял меня?»- Паша вытащил кисть наставника из кармана, к которой был зажат рулон листков.
Вскоре листки оказались у Павла в кармане, и он двинулся в сторону выхода.
«Постой, остановись!»- старик вцепился в руку практиканта.
«Ты не понимаешь, сколько это стоит! У тебя будет все, и машина, квартира! Девки, какие захочешь! Такое даже в жизни не всегда случается, это такая удача! Я всю жизнь о подобном мечтал! Ты еще молодой у тебя вся жизнь впереди» - реставратор был похож на медузу, его трясло, из глаз, с красной окантовкой текли слезы» - трясущиеся руки вцепились в Павла.
Павел ударил локтем реставратора под дых, и тот, упав, загнувшись, завыл.
Дверь старшего научного сотрудника, Ивана Александровича Порошина, была приоткрыта, и Павел, постучавшись, без приглашения зашел. Добрые, немного сонные глаза, взглянули из под очков и, осмотрев сверху вниз вошедшего, остановились на его руках.
Глаза встретились. Работник музея медленно встал и подошел к практиканту.
«Где ты это нашел, Паша?» - руки аккуратно извлекли сверток из рук Павла, и положили на стол.
« Там, у Императора Павла, в покоях» - указал назад Пашка.
Через некоторые время кабинет был полон пришедших со всего музея сотрудников. Листы были разложены, читались, перекладывались по датам. Слышались возгласы, поздравления, вопросы. Приехали сотрудники из Эрмитажа, и утверждающе закивали головами – «Да, это он».
«Кто обнаружил и где?» - задал один из прибывших экспертов.
В общей кутерьме все забыли о Пашке, который мирно задремал на диване. Его растолкали и начали жать руки, и благодарить. Один из экспертов Эрмитажа сказал, что рад будет видеть такого честного сотрудника у себя в штате. Павел улыбался.
«А можно попросить?»- Павел вопросительно взглянул в глаза Ивану Александровичу, - «Я хотел немного почитать, вон тот листок»- и показал на стол с бумагами.
Присутствующие переглянулись, а Порошин, молча, подошел и протянул Павлу шелковые перчатки – «Одень только перчатки, обязательно», и указал на свое место за рабочим столом.
Павел, расположившись, вновь погрузился в чтение.
«Не знаю, к кому попадут мои записки. Если в руки друга, то пусть сохранит их для истории. Пусть узнают, что мечты мои о всеобщем благе для народа не всем суждено сбыться, хоть и старания мои были все предыдущие годы велики. Посеянные моей деятельностью во благо великой страны, враги, уже готовы меня уничтожить. Я чувствую приближение своей скорой гибели. Да убережет Господь мою любимую супругу и детей наших от бед и лишений. Не за себя прошу, Господи, за них, и за народ мой многострадальный. Надеюсь, что положенные мной начинания прорастут плодовитым ростком на истории России».
Прошло полтора года, со дня находки заметок Павла 1. В Михайловском замке организовали стеклянный стенд, на котором расположили найденные заметки. Под каждой была табличка, на которой было следующее: «Настоящие заметки обнаружены в покоях Павла 1 реставратором Волковым А.В. и его помощником Романовым П.А. в июле 2013 года». Старый реставратор так до сих пор трудится в замке, а Пашку сразу после окончания университета забрали в армию.