Мы - дети XXI века, и мы отвратительны.
Строго говоря, конечно, мы родились на закате века прошлого. Но XXI век подхватил нас из его слабеющих рук и выкормил, вынянчил, воспитал достойными себя последователями.
Здесь каждую минуту идет война. Сегодня бомбы взрываются где-то, а завтра - война уже у тебя на пороге, но ты не откроешь ей ни двери, ни сердца.
Мы ничего не пропускаем через себя. Нас ничто не способно задеть. Наш уютный пластиковый мирок достаточно прозрачен, чтобы мы могли видеть все, не трудясь при этом чувствовать.
Мы только догадываемся, что кровь солона на вкус. Та самая кровь, что течет из ссадин на наших разбитых коленях - нам больно.
И это худшая боль, которую мы знаем.
У нас есть права человека и гражданина - на личную неприкосновенность и свободу, и мы не встречали боли.
Девочка, полная и некрасивая, с руками, исчерканными шрамами, ее стоило бы пожалеть.
Девочке было скучно. Девочка режет себя единственно от скуки. Девочка - лилейное создание, которому жизнь кажется непереносима, но повеситься девочка, конечно, не может - слишком грубая проза жизни. Девочка режет себя.
Мир признал в нас равных - негров, евреев, мусульман. Нет больше угнетенных, говорит мир, нет больше рабов и хозяев, худших и лучших. Мир говорит нам, я принимаю вас.
Но мы не хотим быть принятыми.
Мы говорим, что мы сложнее мира.
Мы считаем, что мы сложнее мира.
Мы неприняты и непоняты миром, он слишком прост для нас.
Мы изобретаем все новые слова и кутаемся в них, как нищий в лохмотья, прикрывая свою убогую наготу.
И мы идем, непризнанные мученики, высоко подняв голову, и в нас летят камни.
И нам, кажется, почти больно.