Г л а в а т р и д ц а т ь ш е с т а я
КРУГЛЫЙ СТОЛ
Когда зазвонил телефон, на него легли три руки.
Черный эбонитовый телефон поставили в центре обеденного стола, теперь всем приходилось перешагивать через шнур, и всякий раз казалось, что именно сейчас его зацепят, а с ним увлекут и телефон.
Рядом с телефоном остывала тарелка жареных ливерных пирожков – праздничное лакомство в честь первого учебного дня любимого сына, племянника и внука. Нет двух одинаковых людей, двух одинаковых миров и двух одинаковых пирожков. Пирожки для внука были просто жареными пирогами, каждого из них хватило бы накормить этот стол. Старый пирожник в Гостином Дворе помнил бабушку прокурорского работника с совсем еще задорными косичками, румяными щечками и наганом за комиссарским ремнем. Она арестовала купца-владельца, посмотрела по сторонам и сунула наганом подсобного мальчишку. Так он стал красным директором пирожков. Пирожки для сына вулканились ливерной начинкой, неудержимая лава выступала со всех боков, потому что «самой красивой женщине города не надо есть слишком много теста». И, наконец, пирожки для племянника были тончайшей лепки, с ажурной вязью на месте сцепления краев – воспоминанием о Серебряном веке поэзии, который прервала однажды девушка с задорными косичками, румяными щечками и наганом за комиссарским ремнем.
Когда зазвонил телефон, три женские руки легли на трубку, три женских взгляда ревниво коснулись пирожков. Каждый считал, что его творение должно быть отведано первым. Каждый знал, что именно первый вкус волшебный и неповторимый, как первая любовь. Уж женщины понимают в любви, поверьте. Они не размениваются на то, что зовется любовью у мужчин.
Телефон трезвонил настойчиво, все безропотно уступили маме.
- Алло! – сказала мама неожиданно хриплым басом.
- Только не пугайтесь! – сказали в трубке. – Хорошо, что я говорю с мужчиной.
- Я женщина! – хрипло сказала мама и прокашлялась.
В трубке наступила тишина.
- Какая женщина? – растерялась трубка.
- Красивая! – язвительно ответила мама и едва не расплакалась. Она оставалась собой из последних сил. Поэтому трубку перехватила бабушка прокурорский работник.
- Кто вам нужен? – спросила Вера Лукинична.
- Видите ли! – застенчиво сказала трубка. – Тут такое произошло. Я лучше к вам приеду!
- Нет уж, скажете, что случилось! – потребовала бабушка.
- А Ирочка дома? – невпопад спросила трубка.
Бабушка с отвращением протянула трубку Ирочки.
- Болтай скорее! – прошипела она. – Скажи, что ждешь очень важного звонка. Перебьются твои кавалеры!
Тетя Ирочка прощебетала в трубку, что ждет очень важного звонка.
- Ирочка, да это же я! – обрадовалась трубка.
- Это он! – обрадовалась тетя Ирочка. – Наш участковый! Юрий Игнатов!
- Участкового бы нам не помешало! – мрачно согласилась бабушка прокурорский работник. – С розыскными собаками! Есть у него хоть какая-то такса?
Тетя Ирочка послушала трубку и перевела домашним:
- Он просит, чтобы мы не пугались. Все под контролем. Юра машину угнал.
Бабушка встала и привычно двинулась на поиски валидола.
- Клали бы уже на одно место! – рассердилась она. – Каждый день нахожу его в новом! Кто последним брал валидол?
Тетя Ирочка кивала телефону, и лицо ее медленно прояснялось.
- Что же вы сразу не сказали! – с укором бросила она в телефонную трубку.
- Все хорошо! – повернулась она к домашним. – Как нельзя лучше. Сначала он десять человек пристрелил. Добил трансформатором. И только потом угнал машину! А вы боялись!
- Надо бы нам строиться у аптеки! – пробормотала бабушка, сбрасывая отовсюду пустые флакончики валерьянки. – Стенка в стенку. Окно туда прорубить, приема-выдачи. Я бы так и жила – головой в окошке.
- Да что вы, мама, так волнуетесь! – бросила тетя Ирочка. – Есть и хорошие новости. Он не один угнал. Там детская банда. Юрка всего лишь главарь.
Мама сцепила трясущиеся пальцы, теперь затряслись ее руки, а после она целиком.
Бабушка наткнулась на валидол и опорожнила в рот все, что было:
- За ними большая погоня?
- Не говори с набитым ртом! – сказала мама и уронила голову в ладони.
Бабушка принялась послушно жевать.
- За ними большая погоня? – переспросила она через некоторое время.
- Погоня уже возле нас! – успокоила тетя Ирочка. – Ее возглавляет участковый. Он звонит от соседей и спрашивает разрешения войти.
- О! – сказала мама в ладони.
- Он с родителями.
- Что-то я много валидола проглотила. Теперь мне уже все равно – с какими родителями.
- Родителями детских бандитов. Он их в милиции собрал. По крошкам – кого откуда вытащил.
- Юрка и родителей убил? Хотя мне это уже все равно. Я просто так, из любопытства спрашиваю! – пожала плечами бабушка.
- Он главарь! – напомнила тетя Ирочка. – Детской банды. У нас должно быть полное взаимопонимание с их родителями. Они еще живы. Я к слову.
- Какой позор! – сказала мама в ладони.
- А что случилось? – полюбопытствовала бабушка.
- Юрка машину угнал! – рассказала тетя Ирочка. – Больше не пей валидол. А то нам придется тебе представляться.
- Угнал? Какая чушь! – отмахнулась бабушка. – Мальчик не умеет водить. Он даже со швейной машинкой не справится!
- А что там водить? – усмехнулась тетя Ирочка. – Тоже мне, наука! Крутишь рулем и поехал. Как в кино!
- А может быть, они все перепутали? – озарило маму. – Может, это Юра, но не Скуратов. Или Скуратов, но не Юра. Выгляни в окно – наш уже, может, у калитки стоит.
Бабушка глянула в окно. Она отпрянула, задернула занавеску и отправилась за новой порцией валидола. По дороге она разговаривала сама с собой.
- Я не знаю, кто эти люди! – сказала бабушка по дороге. – Но они уже здесь.
- Вы уже здесь? – спросила тетя Ирочка в трубку.
- Какая разница! – ответила мама. – Все равно валидола больше нет.
Бабушка недоверчиво посмотрела на нее и продолжила поиски. Для нее была большая разница. Она готова была есть аспирин, если не окажется валидола. Ее спокойствия хватило бы дойти до аптеки. Но открыть ее дверь – уже нет! Спросить валидол без крика – тоже нет! Расшвырять бесконечную очередь из одного человека – уже да!
Дверь распахнулась, и вошел Евгений Иванович. В руках он держал кулечек с ливерными пирожками и букетик фиалок, которые с порога протянул Юркиной маме. Мама посмотрела на фиалки и разрыдалась.
- Фиалки! – равнодушно сообщила бабушка. – Печальные цветы. Тут Юрка пропал. Вы с валидолом или без?
Евгений Иванович подошел к столу, взял у тети Ирочки трубку и послушал.
– Ты с гудками разговариваешь? – спросил он у тети Ирочки и отправил трубку на рычаг. – Что там за странные люди во дворе? Они меня в дом не пропускали, расспрашивали. Кто они?
- Плохие родители! – ответила мама. – Судя по нам, такие бывают.
- Они разгневаны? – справилась тетя Ирочка. – Надо бы запереть покрепче дверь.
- Гнев это чувство успокоительное! – ответил Евгений Иванович и подошел к двери. – Облегчим их тяжелую совесть.
Он отпахнул входную дверь, за дверью только того и ждали.
- Сережина мама! – представилась заплаканная женщина. – Нам уже звонили. Сережка машину угнал.
– И этот! – обрадовалась Юркина мама сквозь слезы. – Мы не одни во Вселенной. А ваш – много народу перебил?
- Вообще-то он хороший мальчик! – ответила Сережкина мама.
- Все преступники хорошие мальчики! – утешила бабушка прокурорский работник. – Это у них отличительная черта.
- Вы кто? – спросила Сережкина мама. – Педагог?
- На поздней стадии! – кивнула бабушка прокурорский работник.
- Она исправляет преступников! – представил Евгений Иванович.
- И вы уже здесь! – обреченно молвила Сережкина мама.
- Я отсюда и не уходила! – пожала плечами бабушка. – Здесь тоже живет хороший мальчик.
- Вы его мама? – Сережкина мама взглянула на Юркину. – Это к вашему мальчику ее приставили?
- С рождения! – прибавила бабушка прокурорский работник. – Было в нем что-то особенное.
- Красная каска! – догадался участковый.
- Значит, и у вас та же беда? – новая гостья встряла в их разговор. – Я Мишкина мама, если помните!
- Я уже никого не помню! – призналась Юркина мама. – Все как во сне.
- Уж лучше бы во сне! – прокричала Мишкина мама. – Там хоть проснуться можно! Мишка машину угнал!
Юркина мама не просто обрадовалась, а сердечно ее обняла.
- Как здорово! Час от часу мне делается легче! Товарищи! Чьи еще дети угнали машины? Заходите без очереди! Я поняла! Мы все друг другу снимся! Поймите, так не бывает! Мы во сне! Воспользуемся этим! Чай попьем. С пирожками и чашки мыть не надо. Проснемся – а пирожки на столе, чашки чистые! И детки в своих раскладушках! Проходите, товарищи! Вы еще с улицы народ пригласите.
Евгений Иванович выглянул на крыльцо, народу было полно.
– Это в нашем городе столько машин? – покачал головой Евгений Иванович.
- Мы говорим об одной и той же машине! – в двери протиснулся участковый, перепачканной побелкой, в фуражке с треснутым лакированным козырьком. – Автомобиль «Победа», темно-вишневого цвета, прошлого года выпуска, серия и номер имеются.
- Угнали всего одну машину? – Евгений Иванович принялся расхаживать перед дверями. – Да как они все там поместились?
- Их меньше, чем нас! – раздалось ему в ответ. – Это нас тут по двое на ребенка.
- Или один, но большой! – заметил высокий человек с огромной шевелюрой и в белом халате. На длинном носу его посверкивало пенсне, а брови росли столь в разные стороны, словно торопились соединиться с прической и усами. В руках он держал костяную трость и белый чемоданчик с красным крестом.
- Я доктор Савицкий! – представился он. – Если не знаете.
Кто не знает доктора Савицкого!
Доктор Савицкий по прозвищу Пирамидон! Это прозвище ему было дано за больничную шапочку в форме таблетки, которую он иногда, выходя из больницы, на себе забывал. По этой же шапочке, венчающей его сумасбродную голову, словно по тревожному сигналу, перед ним останавливали поток городских автомобилей, властным движением жезла. По этой шапочке его отыскивали между шахматных столиков в городском саду культуры и отдыха, когда он забывал приходить к воскресному обеду.
Доктор Савицкий по прозвищу Пирамидон ничему не удивлялся, потому что самое удивительное происходило у него внутри, а там уж точно творилось нечто невообразимое, чему он время от времени заговорщицки подмигивал, с чем пересмеивался на бегу, что никогда не могло ни предать, ни покинуть его.
Говорили, что доктор Савицкий одинок, это неправда.
Одинокими бывают только никчемные, люди без звезды в небесах и улыбки в морщинах своего сердца. Говорили, что жена то ли бросила доктора Савицкого, то ли умерла, что для любящей души одно и то же. Пустые сплетни. Этой жены было слишком много, на каждой стенке докторской квартиры каскады ее фотографий, будто бы кто торопился ухватить каждый миг ее земного бытия, и все снимал и снимал, неудержимо, взахлеб, а перед смертью не надышишься.
Это был доктор Савицкий, по прозвищу Пирамидон, циркулярный как цапля, неловкий во всем ниже главного, а в деле своем кудесник и чародей, жонглирующий градусниками, крестивший стетоскопом и обладавший тысячей торопливых пальцев, мгновенно обыскивающих болезнь.
- Ах, простите! – воскликнула Юркина мама.
Юркина мама вынуждена признать, что он совершенно не изменился, просто она не узнала его сквозь слезы. Юркина мама сообщила Евгению Ивановичу, что доктор Савицкий вылечивал Юрку от кори, желтухи и золотухи…
- За это он увез мою девочку! – завершил за нее доктор Савицкий. – Мне звонили, что она угнала машину! Но этого просто не может быть! Моя девочка круглая отличница!
- Хорошая девочка? – понимающе глянула бабушка прокурорский работник.
- Конечно! – воскликнул Пирамидон.
- Все преступницы хорошие девочки! – успокоила бабушка прокурорский работник. – Становитесь в общую очередь.
Доктор Савицкий рассердился и громко пристукнул тростью:
- Не может быть, чтобы мой ребенок угнал автомобиль!
Все торопливо закивали.
- Вот видите! – удовлетворенно показал на них Савицкий. – Они подтверждают!
- Не может быть! – подтвердили все. – Не может быть, чтобы мой ребенок угнал автомобиль!
- Юрий! Ты должен что-нибудь придумать! – бросилась тетя Ирочка к участковому.
Надо признать, участковый Юрий Игнатов всю свою детдомовскую жизнь мечтал о подобной сцене. То он представлял себя рыцарем в железных латах и на белом коне, а из окна людоедского замка к нему тянула руки прекрасная принцесса. То он был комиссаром в гражданскую войну, и Анка-пулеметчица строчила из тачанки, игриво поглядывая на него. То возгорался «Детский мир», а из полыхающего окна на четвертом этаже к нему взывала прелестная продавщица.
- Я уже придумал! – участковый скромно присел на краешек стула. – Если мы скоренько вернем детей, замнем уголовное дело, и никто не пострадает. То, что я сказал – это должностное преступление? – спросил он у бабушки прокурорского работника.
- Что-то я плохо слышу! – пожаловалась бабушка прокурорский работник. – Побочный эффект валидола. Пойду, нюхну нашатырного спирта.
- Бабушку надо удалить! – решили родители. – Чья она? Заберите кто-нибудь. О чем мы говорили?
Участковый открыл рот, но его опередил пожарный в золотистой каске.
- Как вернуть наших детей! – напомнил он и раскланялся. – Мой двоечник тоже машину угнал.
- Нам нужно срочно вернуть машину с беглецами! – продолжил участковый. – Не переживайте. Мы их накроем. Кто знает, куда они могли поехать?
Бабушка развернулась от двери в свою комнату и с интересом поспешила к столу.
Вот именно – куда? За столом наступила тишина. Никто из родителей не имел соображений на этот счет. Родители недоуменно переглядывались.
- Чего они хотят? О чем мечтают? – помог с наводкой участковый.
Родители опустили глаза и зашевелили губами, как двоечники у доски.
– Это же ваши дети! – возмутился участковый. – Когда вы с ними общались в последний раз?
- Вчера! – кивнула Юркина мама.
- Вчера! – кивнула Сережкина.
Родители облегченно вздохнули и поочередно признались в том же.
- Ну вот! – похвалил участковый . – А о чем? О чем вы вчера разговаривали с ними? Какие были у них тайные желания?
- Учиться на одни пятерки! – покраснела Юркина мама.
– Какое совпадение! – удивилась Сережкина.
– Одно большое, гигантское совпадение! – признались и другие родители.
- Как скучно! – участковый вскочил со стула. – Какие скучные дети! А у нас в детском доме были великие мечты! Никто там не был из обычной семьи. Среди отцов было сто Героев Советского Союза, семь народных артистов, пять разведчиков в ставке Гитлера и одна особа королевских кровей!
- Надо же, какой у вас был детский дом! – восхитилась Юркина мама.
– Обыкновенный! – глянул участковый. – Для детей малолетних преступников.
Бабушка закашлялась и прикрыла лицо руками.
– Зато как мы мечтали! – покачал головой участковый. – Среди нас были будущие Колумбы и Крузерштерны, Чкаловы и Стахановы, Циолковские и Кулибины – и заметьте, никто не мечтал стать вором! Через одного у нас была тайная карта…
- Карта! – воскликнул Евгений Иванович.
– … или заветное слово, отпирающее пещеры с сокровищами, или сушеная летучая мышь, указующая где копать, или свисток, на который отзываются клады. Мы знали, что не все земли еще открыты, не все горные страны исследованы, а в глубине океана скрываются целые города с людьми под куполом! Какие же скучные у вас дети, честное слово!
Тетя Ирочка порывисто вскочила и схватила участкового за руку.
- Я обещаю вам! – воскликнула тетя Ирочка. – Обещаю! Вы мне верите?
Никто не понял, что она обещает, но, конечно же, все поверили. У участкового сладко запело сердце, и он ей тоже принялся что-то обещать.
- Может, это не дети скучные? – приоткрыла лицо бабушка прокурорский работник. – Может быть, мы их просто не знаем?
- Как же? – возмутились родители. – Как это мы не знаем своих детей? Кто же их знает, как не мы?
- Знать человека, – напомнила бабушка, – это знать, о чем он мечтает. Это верить в его мечту, потому что ничто как мечта не имеет такие ранимые крылья. Пока они вырастут сильными как у птицы, крылья эти как у бабочки – из пыльцы. Тронешь однажды – мечта никогда не взлетит.
- Теперь я вижу, что ты моя мама! – восторженно обхватила ее тетя Ирочка. – А притворялась прокурорским работником!
Бабушка снова закрыла лицо, теперь от смущения.
- Кто-нибудь успел записать? – деловито справился доктор Савицкий. – Я буду говорить это всем родителям моих пациентов. Может, дети станут реже болеть? Как вы думаете?
- Я думаю, что это разговорчики! – раздался резкий голос от порога. – У меня угнали машину, украли ребенка, а милиция вместо того, чтобы поднять по тревоге весь город, направляет меня по вашему адресу!
На пороге стоял мешковатый человек, в котором все еще утром могли узнать главного бухгалтера самого большого предприятия. Может быть, оттого, что ему пришлось пройтись по ямам и ухабам Инициативной улицы, может он еще много где походил на своих двоих, но теперь этот пышный, румяный человек представлял довольно печальное зрелище. Шляпа сидела неровно, брюки сползали и пачкались, а карманы в пиджаке топырились, как если в них долго носить кулаки. Лицо его тоже спеклось и отдавало горечью переживаний, но как все чванливые люди, он выказывал это в раздражении.
- Евгений Иванович! – заметил он знакомого. – Вы? А вы-то здесь какими судьбами? У вас угнали мотоцикл?
Евгений Иванович сделал сконфуженную мину.
- Это наш главный бухгалтер. Его машина.
Родители тоже потупились. Все почувствовали себя хоть немного, но виноватым перед новым страдальцем. В конце концов, это их дети угнали автомобиль у бедолаги. Кто знает, что там приключилось, но, похоже, что ему хуже всех.
- Присаживайтесь! – пожалела его Юркина мама. – Не переживайте, вам все снится. Всего лишь один малоприятный сон. Бывает хуже. Вам не снились мертвецы?
- Брр! – передернулся бухгалтер. – Этого еще не хватало!
Он посмотрел на Евгения Ивановича, потом за окно. Светило солнце. Всего лишь вечерело. Во дворе не качались кресты.
- Вы живые? – на всякий случай справился он.
- В некотором смысле! – успокоила Юркина мама. – Мы вам просто снимся.
- Когда же я успел заснуть? – нахмурился главный бухгалтер и оглянулся на водителя, Мишкиного папу, который держал не баранку, а его служебный портфель. – Я ведь все время шел пешком. Это шутка?
- Хотя мы в армии и спали на марше! – кивнул Евгений Иванович. – Считайте, что это шутка. Для нервной разрядки – нам всем теперь очень неспокойно. Хорошо, что и вы теперь с нами. Вместе веселее. Кроме того, водитель быстрее догонит свой автомобиль, чем чужие, незнакомые автомобилю люди.
- Вы считаете, что механизмы живые? – с интересом повернулся к нему доктор Савицкий. – Какой вы интересный человек! Жаль, что мы раньше не были знакомы.
- Я тоже считаю, что машины живые! – выступил вперед Мишкин папа. Он хотел, чтобы его тоже признали интересным человеком. Все-таки жизнь была к нему несправедлива. Она не дала ему чего-то самого главного. Он проморгал какую-то важную раздачу. Теперь он все время об этом думал за баранкой. Когда его спрашивали, о чем он думает, отвечал откровенно – о жизни. Никому не захочется тормошить человека, который думает о жизни – кто знает, что там у него на уме, жизнь разнообразна. Ляпнет что-нибудь – и сам задумаешься. Вот такая цепная реакция, лучше не спрашивать.
- У каждой машины есть душа! – добавил Мишкин папа, а бухгалтер на него уничижительно глянул.
- Ну что же, это нас успокаивает! – грустно улыбнулась бабушка прокурорский работник. – По крайней мере, наши дети не в лапах бездушной твари. Надеюсь, что машина не даст их в обиду. Что дальше?
- Нам нужно понять, куда они поехали! – напомнил участковый, руку которого теперь сжимала ладошка тети Ирочки.
- Как хорошо, что здесь нет этого надоедливого Сеньки Семочкина! – прошептала ему тетя Ирочка.
- Я здесь! – ответило распахнутое окно. – Отсюда лучший ракурс для съемки. Просто дефект композиции – Ирочка, отойди от участкового!
- Куда они поехали? – яростно глянул в окно участковый.
- Я знаю! – радостно призналось окно. – Я все слышал. Это хорошая викторина. «Знаете ли вы своих детей»! Вспомните, о чем мечтает каждый, найдите их общую мечту, за ней они и отправились. Проще простого!
- Это штурман Джордж? – уточнила бабушка. – Навигатор? Тогда он должен знать, куда идти.
- Ему легко говорить! – с досадой отозвалась буфетчица. – Знаете ли вы своих детей! Вот Мишка! Когда он у меня перед глазами, я думаю, что знаю. А только выйдет в соседнюю комнату – и вот уже нет. Кто знает, о чем они вообще мечтают! Не делать уроки! Гулять!
- Уехать к бабушке на целое лето! – прозвучал несмелый ответ.
- О желтом велосипеде.
- О говорящей кукле!
Все переглянулись – это девчонки мечтают!
- Об оловянных солдатиках!
- О танке заводном!
- Вот у моего все это есть! – вставил бухгалтер. – И что? Значит, он больше не мечтает?
- Так не может быть! – воскликнула тетя Ирочка. – Человек без мечты не может. Ни дня! Мечта это дыхание души!
- Значит, и машины мечтают? – задумался Мишкин папа на диване.
- Это интересно! – с удивлением глянул на него доктор Савицкий. – Вы интересный человек.
Мишкин папа встал и поклонился. У него даже щеки стали горячими – это почувствовала буфетчица, которая чмокнула в обе. Если бы дети не угнали машину – Мишкин папа так бы и оставался серым и скучным человеком? Вы тоже так думаете?
О чем мечтают дети. Выяснилось. Они мечтают об игрушечной кухне с пластиковой посудой, если дети девочки. Если дети мальчики, они мечтают о железных самолетиках, которые искрятся под колесиком, если накатывать его по полу. Если дети девочки, они мечтают, чтобы все поленья в поленнице были куклами, и для этого требуются все домашние тряпки и платки, а если дети мальчики, они должны собирать потом эти поленницы обратно, потому что пожалуются на них. Если дети мальчики, они мечтают, чтобы фанерные ружья стреляли, а деревянные сабли срубали головы белогвардейской крапиве, а сломанная ветка с листвой была боевым скакуном и громко ржала! Если дети девочки, они мечтают, чтобы на такой же веточке выросли сладкие творожные ватрушки вперемешку с шоколадными конфетами и пастилой!
Никакое из этих мечтаний не принадлежало конкретному ребенку. Никакое не указывало путь. Это были общие представления о детских мечтах. Мечты не носили имени и фамилии. В этом была слабость мозгового штурма. Дефект, как выразился репортер Эдгар Штурм.
- Вы сказали – карта! – доктор Савицкий посмотрел на Евгения Ивановича. – Почему вы сказали – карта?
- Это сказал я! – напомнил участковый. – Когда рассказывал о детдомовском детстве.
- Ах, да! – подал голос Евгений Иванович. – Это была пустая мысль. Просто в чулане тоже карта. И тоже тайная. Солнечного острова.
Все переглянулись.
- Солнечный остров?
- Ну да! – без интереса ответил Евгений Иванович.
- А вы приезжий? – спросили его родители.
Евгений Иванович удивился:
- Это важно?
- Это очень важно! – закивали родители. – Очень, очень важно! Кто же не знает!
Это была очень странная история, которая произошла давным-давно, когда родители сами были детьми. У одного из мальчишек, известного бузотера и хулигана, была какая-то толстая кожаная книжка. Может быть, название было длинным, но для краткости, которую предпочитают дети и мудрецы, звали волшебную книгу «Солнечный остров». Как она попала в этот мир, кем была выпущена и для чего – в детстве об этом не задумывались, а теперь и вовсе недосуг. Но только в книге этой был указан маршрут и несколько тайных знаний, как оказаться на острове полного счастья, в мире, где сбываются мечты.
- Я знаю эту книгу! – хмыкнул Евгений Иванович. – Кто же сказал, что она волшебная! И что же дальше?
А вот что! Этот бузотер и хулиган однажды пропал с этой книгой. Разное говорили. Он ведь и спал на ней головой как на подушке. А всем известно, что это очень опасно. Нельзя, ни за что, ни за какие коврижки спать головой на толстой книге! Александр Македонский спал на «Илиаде», и видел себя героем Троянской войны – и чем все закончилось! Ушел в поход, завоевал весь мир, только его и видели! А мог бы остаться примерным мальчиком, тихим послушным сыном и радовать родителей! Вот и для этого бузотера добром не закончилось! Однажды он исчез! Из дому, из города и, может быть, и с планеты. Ушел. Куда указывала книга. Что самое ужасное – прихватил с собой приятелей. Больше о них никто не слышал. Может быть, пролетают теперь над нами на Солнечном острове, радуются, но горе-то какое родителям!
Горе, воскликнули родители, горе!
- Это же просто смешно! – воскликнул Евгений Иванович и прихлопнул себя по бокам, как смешно. – Просто фантастика, не имеющая под собою почвы! Книга, про которую вы говорите, лежит себе в чулане, покрытая пылью и никому не нужная!
- Не совсем! – нахмурилась бабушка. – Вчера она летала тут по комнате!
Летала, переглянулись родители, это дурное предзнаменование. А не был бы так любезен милейший Евгений Иванович посетить теперь чулан и убедиться, что все на месте?
Евгений Иванович выпятил нижнюю губу. Конечно, ему не лень, но следствие идет не в том направлении! Юрка мечтал о желтом велосипеде, это было прямо с утра. Конечно, бывает, когда новая мечта перебивает прежнюю, затасканную и с потертыми, как сказала бабушка, крыльями, но куда же поделись другие дети. Юрка новичок, никто в четвертом «Е» за ним не пойдет!
- Я бы так не сказала! – раздался голос от входной двери.
В прихожей стояли двое – шаман в старинных одеяниях и учительница Софья Гавриловна. Никто не слышал, чтобы открывалась дверь. Никто не слышал, чтобы она закрывалась. Они возникли прямо в прихожей – родители готовы были в этом поклясться!
- Вы прошли сквозь двери? – в лоб спросила бабушка прокурорский работник. – А еще воспитанные люди!
- Мы давно здесь стоим! – виновато улыбнулась Софья Гавриловна. – Вы были так взволнованы. «Дети-мальчики» и «дети-девочки»! Мы просто не стали вам мешать.
- Это хорошо, что вы пришли! – обрадовалась Сережкина мама. – Мы без вас их, оказывается, не знаем!
- Вы думаете, я знаю своего ребенка? – протяжно вздохнула Софья Гавриловна.
- А разве у вас есть дети? – смутились родители.
- А я вас знаю! – буфетчица ткнула пальцем в шамана. – Вы школьный сторож. Мной!
- Тобой! – согласился шаман. – У всех есть дети. И у меня.
Он посмотрел на Софью Гавриловну.
- То-то я вижу, что вы так похожи! – всплеснула руками Юркина мама.
- Смотрите, а мы не замечали! – зашумели родители. – Это вы просто рядом не вставали!
Как многого не замечаешь, пока две сути не станут рядом. Два дерева похожи. Дерево и дом. Дом и его хозяин. Хозяин и его планета. Мы никогда не смогли бы убить зверька, если нам дать его погладить. Совесть требует расстояния. Хотя бы оружейного выстрела.
- А кто же тогда ваш ребенок? – вскинулись родители. – Софья Гавриловна!
- Один из них! – призналась Софья Гавриловна. – Но только пока они не найдутся, я не болею за него отдельно.
Найдутся, воскликнули родители, непременно найдутся! Как вы могли даже сомневаться в этом! Евгений Иванович, несите книгу. Она волшебная. Она знает все ответы. Кому же мы доверим вопрос?
Участковый прокашлялся.
- Напомню, что это я сказал про карту! – напомнил он. – Если это имеет значение, вопрос попрошу доверить мне. Все-таки я не открыл уголовное дело! – он посмотрел на бабушку прокурорского работника.
- Что-то со слухом! – пожаловалась бабушка.
Странно, двинулся в путь Евгений Иванович, но если хотите! Все проводили его настороженным взглядом. Никто не верил в говорящие книги – об этом легче судачить, чем верить. Никто не надеялся получить ответ, уже переключились на шамана. Пусть себе колотит в бубен, разжигает на улице костер, может быть – даже катается по траве, был бы результат! Но книга! Нет, надо бы просто убедиться.
Евгений Иванович позвенел стеклянными банками, уронил пару ящиков с инструментами и гвоздями, наступил себе на ногу, порезался, шепотом выругался, укололся, выругался громче, посадил занозу и долго выяснял с ней отношения. Евгений Иванович поименовал каждую книгу, затем в обратном порядке и появился из кладовки обескураженным.
- Я так и думала! – бабушка стукнула ладонью по столу и торжествующе осмотрелась по сторонам. Родители переглянулись и стали терять бодрый вид, который и без того-то нельзя было назвать укрепившимся. Юркиной маме откровенно сделалось плохо, она зажала пальцами виски и выдыхала губами в трубочку, как подсказал ей доктор Савицкий. С этих слов подурнело и Сережкиной матери. Если бы не было так грустно, я сказал бы, что женщины стали соревноваться, кому из них сделается хуже!
- Карта! – хлопнул себя по лбу Евгений Иванович. – Что я думаю – есть же карта!
Он снова нырнул в кладовку, чтобы добить стеклянную банку, сесть на гвозди и обозвать все вещи по очереди! Зато он вернулся с картой, развернув ее на вытянутых руках, как победное знамя, вырванное в неравном бою.
- Я говорил вам – карта! Вот, Байкал!
Он накрыл ею стол и заглянул на края. Карта была местами залита краской и чернилами, имела криво исправленные названия, дырки, клочья, но в целом понятна.
- Погодите! – осторожно выглянул Мишкин папа. – А зачем нам карта Байкала?
Как же зачем, переглянулись родители. Эта карта срисована из книги?
- Из книги! – кивнул Евгений Иванович.
А книга называется «Солнечный остров»?
- Так и есть! – кивнул Евгений Иванович. – Я Юрку учил черчению. И топографии. Мы летом с ним собирались на Байкал, да удочки подходящей не было!
- Кстати, об удочке! – самодовольно начал бухгалтер, но его зашикали родители.
- Что же здесь не так? – повернулись они к Мишкиному папе. В кои-то веки он оказался важнее своего персонального начальника!
- Кстати, об удочке! – услужливо показал он на бухгалтера. – Я заядлый рыбак! Я знаю все острова на Байкале.
- Вот и хорошо! – похвалила бабушка. – Вы нас и поведете.
- Я знаю все отмели! – не успокаивался Мишкин папа.
- Да ладно! – его похлопали по плечу. – Вас уже выбрали. Успокойтесь.
- Но в том-то и дело! – Мишкин папа расширил глаза и все как сговорившись, замолчали.
- В том-то и дело!
Он выдержал ненужную паузу. Родители смотрели на него с негодованием, перерастающим в ненависть.
- А никакого Солнечного острова там нет! – объявил Мишкин папа.
Евгений Иванович вперился в карту. И чем больше он в нее смотрел, тем гуще покрывался красной краской. Родители скрестили на нем умоляющие взоры. Он должен был, должен смотреть внимательнее! Может статься, что остров крохотный! В конце концов, пускай он будет отмелью! Даже банкой, за которую швартуют судно! Пусть на этой банке тесно даже седому баклану, но это цель! Сжавшаяся до размеров игольного ушка, но надежда!
- Странно! – пробормотал Евгений Иванович. – А ведь острова действительно нет!
- Для кого это нет? – раздался скрипучий голос, и от двери послышались вкрадчивые шаги. Шаман ступал, и бубенчики на его ногах подергивались в такт, серебряный звон расплывался вокруг. Шаман достал опаленную трубку и на ходу потянул из нее цветной аромат. Родители увлажненными глазами уставились на шамана. Теперь они любили школьного сторожа Тобоя. Проводники и посланники прикидываются кем угодно – дворником или бездомным пьянчужкой. Путь истины усеян перевертышами.
Шаман подошел к столу и наложил морщинистые ладони на карту. Из-за этого карта стала живой и рельефной. Две ладони лежали как горы, полноводные вены змеились вниз.
- Солнечный остров! – шаман обвел родителей странным взглядом и остановился на Мишкином отце. – Думаете, он всем открывается? Если вы пришли за рыбой, зачем вам остров? – теперь он посмотрел на Евгения Ивановича. – Как вы его начертите, если он все время меняется? Гляньте теперь на карту. Что-нибудь видите? А если постараетесь?
Трубка в его зубах испустила новый цветной дымок.
- Коллективный гипноз! – улыбнулся доктор Савицкий.
- Вот-вот! – согласился с ним бухгалтер. – Шарлатанство! Тебе, старик, только фокусы в цирке показывать! Пойдемте, доктор – заявлять в милицию!
Доктор Савицкий склонился за чемоданчиком, но внезапно услышал странный звук. Несомненно, звук исходил от карты, и даже походил на далекое курлыканье или плескание ручья с высоты. Доктор Савицкий застыл в неловкой позе и медленно повел глазами к карте. Родители старательно щурились над ней. Доктор Савицкий усмехнулся, вытер испарину на лбу и неожиданно для себя прищурился вместе со всеми.
Перед ними возлежал материк затаенной детской мечты. С голубых верхушек гор слетались райские птицы. Качались лианы, по гигантским тропическим цветам пробегал душистый ветерок, как загадочный шепот. Колокольчиком раздавался детский смех, вдали мелькали сказочные зверушки, а в пышных садочках прятались красочные, словно игрушечные, домики. Стеклянная лазурь океана светилась изнутри, подводное солнышко медленно плыло по лагуне, окруженное золотистыми стайками рыб. Его отражение оранжево светило с небес, пуская зайчики в детские ладоши с полными пригоршнями голубой воды.
Раздался журавлиный клик, и взрослые подняли головы.
Небо под самым потолком пересекал журавлиный клин, улетающий на солнце в окне по улице Инициативной.
;