Небо на горизонте вылиняло, как после многочисленных стирок. А это и не удивительно - недели две подряд шли дожди, обычно потрескавшаяся земля не могла принять всю воду, что лилась с небес. Наверняка, если вступить на землю, то она вся будет сочиться; на ней будет расти трава, зеленей которой не будет даже и в Альпах. Однако, солнце, как будто бы возмещая все убытки, которые нанёс дождь этой стране, яростно палит, забирая всю влагу себе, чтобы она пролилась на землю уже за сотни километров от этого места.
Макс смотрел в окно, видя только степь и степь. Он представлял, будто бы наравне с машиной, несущейся с огромной скоростью, скачет табун диких лошадей, а самый сильный конь, ведущий всех остальных за собой, обязательно будет гнедым - таким ярким, как огонь, как вихрь, сметающий всё на своём пути. Только этот живой вихрь из плоти и крови будет легко касаться копытами земли, оставляя едва заметный след, который скоро исчезнет, благодаря азиатским ветрам.
- Устал? - спросил у него отец, стряхивая пепел от сигареты на дорогу.
- Нисколько, - ответил Максим, не желая стряхивать это милое видение несущихся лошадей. Он посмотрел на спидометр - уже больше ста двадцати. А лошади скачут наравне с ними безо всякой устали.
- А здесь кочевники живут? - заинтересовано спросил мальчик, переводя взгляд на своего отца, который смолил одну сигарету за другой.
Тот только рассмеялся.
- Нет, наверное. У нас теперь цивилизация везде, аж страшно становится.
- Но пигмеи, например, как жили раньше, так и живут сейчас, - вставил сын, продолжая смотреть большими глазами на отца.
- Так это пигмеи, они же живут... где, кстати?
- В джунглях экватора, - добавил Макс.
- Вот! - словно озаренный какой-то мирской благодатью воскликнул его отец. - В джунглях! А Казахстан - это не джунгли, Европа не очень далеко...
Максим его уже не слушал. Он продолжал смотреть в окно, любуясь своим миражом. А степь была бескрайна, сколько же много было таких табунов!..
Солнце было ещё высоко, а полинявшее небо не хотело наливаться снова своим приятным голубым цветом. У них столько ещё времени, чтобы следить за тем, как остаётся неизменным этот пейзаж, как колышется высокая дикая трава, а по ней резво скачут лошади, что никогда не подчинятся человеку.