Покорение

                Глава I. Покоряя вершины, покоряешь себя.

   Этот последний уступ дался Сашке особенно тяжело. Он присел на холодный камень и свесил ноги в бездну. И почему природа даёт кому-то неограниченную выносливость, а его, всеми любимого, обделяет крепостью и одаривает ленью, которую приходится постоянно побеждать?!
   Перед Сашкиными глазами прыгали чёрточки и искорки от кислородного голодания. Он периодически прикладывался к торчащей из-за плеча трубке с обогащённым воздухом, но это ему мало  помогало. «Вот так всегда на пяти тысячах! Что за организм? Как с ним бороться? Кёзим с Жаком уже давно наверху, страховку дёргают, и никакая гипоксия их не берёт!»
   -Сашок! Ты что там застрял? Или высоты испугался? - побеспокоился Жак за отставшего друга и окликнул его, подбадривая. – Вылазь, давай! Не хандри! Не вытаскивать же тебя! Сам, сам, давай!
   Страховочный трос натянулся, заставил Сашку подняться и продолжить восхождение на Килиманджаро.
   На подъёме не отдыхают.  Сашкины друзья поднялись на плато вулкана, будто прогуливались по Арбату. Сам же арьергардный турист-альпинист уже был не в состоянии требовать от себя последующие дыхания и выдыхания, а шёл на «автомате», поддёргиваемый натянутой страховкой.
   Жак и Кёзым встретили свою победу над вершиной воинственными криками, поднятыми вверх руками  и подпрыгиваниями. Сашок беспомощно лежал на спине, опёршись на камень и закрыв глаза; он прерывисто дышал, беспомощно раскинув руки по сторонам, и периодически прикладывался к кислородному шлангу.
   -О-о-о! – посмотрел на отчаявшегося победителя Кёзим. – Так ты себе не поможешь.
   Кёзым достал из многочисленных карманов на куртке луковицу  подал её Сашке: «На, съешь»! Саша не любил лука, вылавливал его из супа и откладывал на край тарелки, а сейчас впился зубами в сочную хрустящую мякоть. Зрение восстанавливалось с каждым жевком, лёгкие всасывали живительный кислород, и организм приобретал былую бодрость ежесекундно. Старинный рецепт от кислородного голодания помогал с невероятной результативностью. Эффективность лука на высокогорье так и не была разгадана, и человек определил её в разряд мистических…
   Восстановившийся туристический коллектив снял с флагштока стяг предшествующих покорителей Килиманджаро.  Саша аккуратно сложил вымпел и заменил его на свой, с изображением их последнего детища – гидролёта «Афалина». Друзья сжали пальцами металлические цилиндры и запустили их ввысь: миниракеты, разлетаясь в три противоположные стороны, ослепиельно сверкали всеми цветами и испускали радиоволны, возвещавшие всему миру о новом достижении человека, одобренном Природой.

   -Лепота-а! – пропел Кёзым. Покорители высоты, обнявшись гуртом за плечи, обозревали просторы Африки, раскинувшиеся перед ними.
   -Это сладкое слово «свобода»! – прокричал в необозримую даль Жак. – Может, вызовем дельтолёт? Полетаем? Испытаем свободный полёт птиц!
   -Решили дикарить – будьте добры топать ножками, ножками! – возразил Сашка. – А то расслабились тут – такси им подавай! Нам ещё от Мавензи до Кибу 700 метров вверх ползти.
   -Кто бы говорил! – ответил Жак. -  Кто только сейчас слюни глотал и паникёрство горстями рассыпал? Очухался? Так бери ноги в руки – и вперёд! Вершины ждут, но долго ждать они не любят – тягомотин караулят климатические сюрпризы, далеко не добрые. Вызвался – пошёл вперёд!
   -Ты мне не веришь? Я пошёл! Пристраивайтесь! И не отставать!
   Друзья спускались вниз с Мавензи почти бегом, не жалея сил на новый подъём к вершине Африки – Кибу…

  Туристы покрыли расстояние в 7 километров между вершинами за четыре часа и расположились лагерем, прикрыв пепельную поверхность вулкана мягким пористым пледом, невосприимчивым к загрязнению пылью.
    -А здесь ведь снег лежал всего 200 лет назад,  – похвастал эрудицией Саша. – Глобальное потепление, ледник растаял. А может, магма готовится к прорыву, и вскоре Килиманджаро опять встанет в ряд действующих вулканов?
   -Килиманджаро ещё тычячелетие будет спать. Надо интересоваться геотермикой родной Земли! – поправил Сашу Жак. - Это мы сотворили потепление. Хотя не стоит людям преувеличивать своё всемогущество  – Природа легко справляется с нашими безобразиями и просто-напросто наказывает нас, неразумных -  сурово и жёстко. Потепление – давно ожидаемое, очередное климатическое плановое явление климата Земли. Ведь ещё сто лет назад в Шарлеруа снег лежал всю зиму, а сейчас снежный покров во Франции - радостная редкость на пару зимних дней.
   -Снег лежал и в Наукате, - вставил Кёзим замечание о своей исторической родине.
   -Я читал, что в городах люди могли проходить мимо встречного не здороваясь, не замечая незнакомцев, - продолжил беседу Саша.   -  Даже соседи, живущие напротив, сталкиваясь, не общались и не знали имён рядом живущих. Горожане жизни клали на благоустройство своих спальных раковин. Хорошо, что мы отказались от подобных социумов.
   -Люди со Средней Азии избежали обособленности личности, - возразил Кёзым. – У нас всегда поддерживался принцип добрососедства, а интерес к незнакомцам не иссякал. Но насчёт городов ты прав: такое скопление народа неприемлемо для человека. Я за этот месяц на заводе весь вымотался только от того, что мне постоянно надо было общаться с малознакомыми людьми. Мне пока не хочется возвращаться туда. Это хорошо, что нас поджидает марсианская Эолиада.
   -Я не лечу на Марс! – выпалил Сашка.
   -Ты что, командир?! – подбодрил Сашку Жак. -  Килиманджаро тебя испугал? Раньше мы у тебя подобных слабостей не замечали. На Марсе притяжение меньше, восхождение на Эолиаду будет проходить в скафандрах, так что кислородное голодание там тебе не угрожает. Этот подъём станет прогулкой по сравнению с африканским восхождением. Не кисни! Поехали с нами! Друзей не принято бросать! Не по-мужски это!
   -К восхождениям надо на земле готовиться, - настаивал Саша. – Побегаю, попрыгаю, думаю, через месяц вы меня в горах не догоните.
   -Что ж, это правильное решение. Принимается, - согласился Жак. – Жаль, конечно, остаться без тебя, но ведь это ненадолго? В следующий раз ты с нами?
   -А куда же я без вас теперь? Вы меня навсегда заразили горами, мне от них теперь никогда не вылечиться, да и не собираюсь я этого делать.
   -А не замахнуться ли нам на сам альпинизм? – предложил Кёзым. – Не пора ли нам к Монблану примериться, или к Эльбрусу на первый случай?
   -Примеримся, примеримся! – присоединился Сашка к амбициозным устремлениям друга. -  Будет время и опыт приобретётся – Джомолунгма нам по силам будет! А пока нас новая «Афалина» ждёт, да и нас самих на заводе не дождутся. Наш первый опытный гидролёт был признан удачным. Нам предлагают продолжить работы над №2, модернизированным – киборги выявили с десяток проблемных узлов.
   -И почему нам испытания не доверяют! – пожалился Кёзым. – Ведь раньше конструктора сами выполняли первые поездки и полёты на своих машинах; а мы, перестраховщики, отдаём свои детища в руки бездушных роботов. Безопасность им подавай! Не перемудриваем ли мы в ценности человеческой жизни? Погонять бы на нашей «Афалине» самим! Я бы лучше киборгов справился с обнаружением недостатков, да и предложения по их устранению были бы уже готовы в процессе испытаний.
   -Испытатель выискался! – съязвил Сашка. – Ты хоть раз спускался хотя бы на 50 метров под воду? О своей работе лучше думай! Тебе инициативности не хватает, по разным мелочам вопросы задаёшь.
   -Да я ещё до нашего знакомства дайвингом занимался! – оправдался Кёзим. -  А вопросов я не боюсь и не стесняюсь спрашивать. Не стоит совершать ошибок, которые уже были пройдены другими.
   -Стоп, стоп! Брек! – развёл спорщиков Жак. – Мы же договаривались – в горах ни слова о работе!
   -И здесь зажимают! – шутя обиделся Кёзим. – Про то нельзя говорить, про это. Требую свободу слова!
   -Забирай свою свободу себе, думай что хочешь, а нас от отдыха не отвлекай! – продолжил наставления Жак.
   -Сашка же первым начал, а достаётся, как всегда, мне! – не унимался Кёзим.
   -Ладно тебе, обиженный! Попросим Сашку, он договориться. Разрешат тебе испробовать нашу «Афалину», покатаешься. Договоришься ведь, Саш?
   -Да этот потомственный азиат без масла в душу влезет со своей восточной лестью! Договорюсь, конечно. Все покатаемся, – согласился Саша. – Ну что, ребята? Будем собираться? Спускаемся? Проверим, как изменилась Африка по отношению к нам, покорителям.
   -Пошли! Дрессировщик природы! Ты первый, как всегда? – подтрунил над Сашкой Кёзым, ещё не простивший того за свои унижения.

                Глава II. Африка.

   Александр Стаханов не вылетел с друзьями-коллегами на Марс покорять купол Эолиады. Он, лидер бригады конструкторов-сборщиков, не мог простить себе слабости в горах, и решил поднабраться силёнок тренировками в Африке. Сашка был сведущ о стратегии восточных единоборств и их тактической связи с поведением животного мира. По той причине он и посчитал, что в этом ему смогут помочь только слоны – самые сильные из наземных животных. Единение со слонами, как думал Александр, в короткие сроки сделает его выносливым, что не оставит его друзьям ни одного шанса на лидерство в горах.
   Переквалификация Стаханова на общение с животными продолжалась неделю. Параллельно он проходил курсы подготовки гидов, чтобы его времяпровождение в саванне стало хоть как-то оправданным.
  Уже на утро следующего дня, когда Саша отдыхал под баобабом после первых лекций по африканской фауне, его разбудил вызов от его хорошей знакомой Наташи:
   -Знаешь, Саша, а я уже успела соскучиться.
   -И я тоже безмерно скучаю по тебе, поверь, Наташа!
   -И что же нам мешает встретиться?
   -Да ничего, милая. Приезжай!
   -Может, ты ко мне, Саш?
   -Ну и что мы будем делать с тобой в твоём Саратове? Тихую охоту практиковать? Восхищаться лесными лужайками и зайчиками? Приезжай ко мне в Африку, Ната! Я тебя познакомлю со слонами и бегемотами. Хочешь гепарда за ухом почесать? Прилетай, Ната! Ведь между нами всего семь минут лёту на аэролёте!
   -Не могу, Саша. Я под наблюдением врачей.
   -Что случилось, милая Натулька? Заболела? Чем, когда? Вылетаю сейчас же!
   -Да не волнуйся ты так, милый! Тут бы радоваться надо – понесла я.
   -Не понял! Повтори, Наташа! Я не расслышал? Чего ты понесла? Куда? Зачем? Что-то тяжёлое? Надорвалась? Вот я дурак! – осенило вдруг Александра. – Ты беременна?
   -Ну да! Конечно же, дурашка! – рассмеялась в монитор Наташа. – Успокоился? Ты рад?
   -Рад? Да я счастлив! Я сейчас прыгну в небо и полечу! Ты веришь, что я летать умею? Смотри! – Саша смешно запрыгал перед монитором и замахал руками.
   -Верю, верю! – безудержно смеялась Наташа. – И скоро ты так долетишь?
   -Знаешь, Наташа – прилетай, всё ж таки, ты сюда. Здесь тебе будет лучше, поверь. И я не буду отвлекаться от текущих дел.
   -Я же говорю, Саша: я под присмотром.
   -Здесь за тобой присмотрят, через компьютер! Что надо – сюда пришлют. А понадобиться присутствие врачей или потребуется твоя госпитализация, не дай Бог, до ближайшего стационара три минуты лёту в самых комфортабельных условиях. Зато здесь за тобой львицы присмотрят – они самые опытные акушерки и повитухи, у них роды раз в полгода.
   Саша уговаривал Наташу ещё несколько минут: его шутки и доводы не оставили Наташе шанса на отказ от поездки в Африку. Следующие полчаса они уже болтали ни о чём, и Саша успел позавтракать за это время, угощая Нату через компьютер африканскими деликатесами.

     Саша стажировался у бушмена Мгунбы, профессионального контактёра с животными. Как-то в вечер начинающего зоолога отвлекли от занятий его друзья, вызвав ученика по мобильной связи с Марса. Друзья только поднялись на Эолиаду и спешили поделиться со своим другом впечатлениями.
    -Что ты теряешь, Сашок! Смотри! – орал в камеру восхищённый Кёзим.
    -Наташ! Иди сюда! Хочешь космической экзотики? – Саша подозвал жену, которая поспешила на супружеский зов и ласточкой прилетела в знойную Африку ещё позапрошлым вечером.
    Красную планету легко наблюдать по прямой линии с многочисленных камер, установленных в разных районах Марса. Десятки спутников, рейсовые ракеты и научные экспедиции передавали множественную информацию о марсианских хрониках. Эмоциональные комментарии Сашиных друзей и их живая съёмка ландшафтов Марса сводили на нет сухие информационные репортажи с этой планеты.
   Понятие "красота" тесно связано с жизненным комфортом. Зонам, не поддерживающим жизнь, скорее подходит термин "суровые края". Найти красоту в безжизненных ландшафтах могут только неисправимые бродяги, путешественники и романтики с болезненно развитым образным мышлением. Пожалуй, ни одно животное не додумается восхищаться местностью, не пригодной для его жизни.
   Так сколько фантазии понадобилось марсианским туристам для того, что бы превозносить однообразие серых пустынь Марса с их грязновато-жёлтым налётом! А ведь Жаку с Кёзымом удалось-таки передать Сашке сквозь миллионы километров пустоты свой восторг от жутких марсианских просторов и гордость от укрощения человеком этих губительных территорий.
   -Наташа! Да где же ты?! Иди скорей! Сейчас пропустишь! – торопил зазевавшуюся жену Александр. – Смотри – они поймали марсианский торнадо! Они засняли его! Это же редчайшее явление!
   -Ну и что ты орёшь, как бешеный? – Наташа смотрела на монитор через Сашино плечо. – И зачем мне это, по-твоему? Ты для этого меня отвлёк? Что здесь может быть интересного? Ты меня ещё на футбол пригласи!
   -Но ведь это же мои друзья! – Саша оглянулся на жену, ошарашенный её неожиданным выпадом.
   -Ну не мои же! – Наташа передёрнулась, разочарованная неудавшимся развлечением, обиженно развернулась и ушла дослушивать птичьи трели в свою музыкальную палатку.
   Саше было не до чёрствости жены – сейчас он был с друзьями:
   -Молодцы, парни! – Кричал он им через космос. – Вы сделали Эолиаду! У меня тоже есть для вас приятная новость. Слышишь, Кёзым? Я договорился насчёт "Афалины". Вы сможете опробовать её в любое удобное для вас время!
   -Здорово! – откликнулся Кёзим. – Молодец, Сашок! Пробил! Спасибо! Мы вылетаем с Марса через три дня, а по прилёту на Землю – сразу же на Гибралтар, в Танжер.

                Глава III. Хатхи.

   Александр Стаханов сдал экзамен Мгунбе без особых проблем. Он на отлично освоил правила общения гидов с туристами и правила безопасности при контакте с животными. Саша безукоризненно изучил принцип действия "Рефлектора", позволяющего понимать животных по их поведению, запахам и звукам, передавать им троекратно усиленные чувства человека, приправленные искусственными образами, увеличивающими взаимопонимание. Пытливому ученику удалось перестроить своё конструкторское мышление на исследовательское, биологическое, в чём ему помог новейший тренажёр, работающий напрямую с мозгом.
   У Александра не было причин для отдыха после учёбы, и он тотчас после сдачи зачётов отправился в сопровождении своего наставника Мгунбы в гости к слонам, вожаком которых был Хатхи – его будущий контактёр и, как надеялся Саша, будущий друг.
   -Я не пользуюсь "Рефлектором", - рассказывал Саше Мгунба. – Он мне не обязателен. Видишь ли, Саша… Животные очень даже хорошо понимают друг друга, несмотря на их различия в способах общения. Человек возомнил себя венцом творений Природы, и на волне своего всемогущества мы перестали верить во многие способности у животных, не подвластные нашему совершенству. Раньше, когда человек ещё носил в себе единение с природой и не противопоставлял себя животным, он тоже допускался к таинству межвидового, чрезвычайно сложного и неоднозначного общения. Он потерял его с приобретением речи и развитием оригинальной мимики. Животные, не обладающие этим даром, перестали понимать человека, и человек пошёл по самому лёгкому пути противопоставления. Мы же, бушмены, остались с братьями нашими, соседями по Земле, по Африке. Наши законы и законы саванн родственны, поэтому мы с трудом вписываемся в современность, и редкие из нас уходят в светскую жизнь.
   Саша с интересом слушал новые для себя рассуждения о жизни от Мгунбы и не заметил трёхкилометрового пути до стоянки стада Хатхи.
   -Вон он, Хатхи, - продолжал свой нескончаемый инструктаж Мгунба. – Он самый большой, как и подобает настоящему вожаку. Ты сможешь его отличить и запомнить? Это уже хорошо. Будем пробовать знакомиться. Ты, Саша, не пользуйся первое время Рефлектором. Твоя первичная задача – понравиться слонам. Постарайся быть добрым, радуйся встрече с ними, восхитись их силой, ведь это естественно, и не заставит тебя быть неискренним. И ни в коем случае не бойся, гони от себя страх, не нервничай! Они поймут твои чувства, поверь.
   -Я уже говорил тебе, что животные плохо понимают человека. Поэтому я, лично, общаюсь с ними языком обезьян, – закончил свою лекцию Мгунба и перешёл к общению с Хатхи.
   Мгунба не обезьянничал. Пародия скрывает искренность. Голос и жесты бушмена оставались его, личностными, хотя повадки, жесты и интонации были очень схожи с гориллами. Мгунба не применял своё умение говорить, выдавал простейшие звуки и вкладывал в них мысли только интонациями и ещё чем-то внутренним, но понятным даже Саше. Своё "я" Мгунба представлял Хатхи уже не первый год, и их взаимопонимание стало идеальным.
   "Ах-хт-хи"! – позвал Мгунба слона. Затем лёг на землю, прикрыв глаза руками: в саванне всё спокойно, можно спать, можно ненадолго покинуть стадо. Мгунба призывал Хатхи, обнимая себя руками: "Иди ко мне! Поговорим"! В других случаях над маленьким бушменом можно было и посмеяться, но сейчас у Саши не было поводов для веселья, и ужимки наставника не подталкивали ученика к неуместному легкомыслию.
   Хатхи выскочил из стада, предупредительно качая огромной головой, хлопал ушами, вертел хоботом: "Вы не вовремя! Уходите"! Он зло гуднул в хобот и вернулся в стадо. Свои действия слон повторил трижды, чтобы непрошеным людям лучше было понятно – они пришли в неурочный час.
   -Не скажу, что нам не повезло – такое случается часто, - прояснил ситуацию Мгунба. – Но всё, что ни делается – к лучшему. Мы не уйдём, конечно. Пускай стадо приглядится к тебе, не зря же мы сюда пришли, и не стоит понапрасну разбрасываться временем. А ты, Саша, помни, что представляешься впервые и ни о чём плохом не думай. Тебе ведь нравится моё Серенгети?
   -А как оно может не нравиться?! – согласился Саша.
   -Вот и хорошо! Садись! Давай поговорим об этом. О своей родине я могу рассказывать бесконечно. А слоны пускай пока приглядываются к тебе. А зачем ты пришёл к слонам, если это не секрет?
   -Я хочу научиться у них быть сильным.
   -Похвальное желание. Только вот учиться можно мудрости, а стать сильным надо просто хотеть. Это заложено в человеке природой – чем больше желание человека быть сильнее, чем он упорнее в этом, тем большими физиологическими возможностями он обладает. С мышлением в этом плане сложнее – оно во многом искусственное, индивидуальное, и природа - слабый помощник в развитии умственных способностей. Здесь ценен опыт прошедших поколений, знание и учение. Учиться мыслить в одиночку почти невозможно, здесь понадобится хороший учитель. А в накачивании мышцы всё приходится делать самому, никакие слоны в этом деле не помогут.
   -Тренер нужен, - возразил Саша. – Без взгляда со стороны может получиться чёрте что, а не тренировки. Да и здоровье можно подорвать.
   -Слон – тренер? – посмеялся над Сашиной наивностью Мгунба. – Разве институты профессионального тренинга упразднены?
   -Видишь ли, Мгунба…  Спорт без упорства – это физкультура. Можно достичь определённых успехов в созидании своего тела и укрепления здоровья; но если у тебя будет идеал, к которому ты стремишься, твоё рвение станет результативнее в разы.
   -Я понял тебя, Саша. Это близко нам: у нас в каждом племени есть животное-символ, на которое все члены племени стремятся быть похожими.
   Через час Мгунбе стала понятна причина, по которой Хатхи отказал им в приёме: у слонихи Терри начались роды. Роды в стаде рушили надежды людей на расположение слонов окончательно, а находиться поблизости от стада в этой ситуации им сейчас было небезопасно.
   Хатхи подпустил к себе Мгунбу только через сутки. Он позволил потрогать своё огромничество за хобот и выразил свою предрасположенность к Александру, почтительно стоявшему метрах в ста от аудиенц-поляны: "Неплохой парень. Пускай заходит, поговорим".

                Глава IV . Афалина.

   Пока Александр Стаханов налаживал контакты с Хатхи, его друзья, Жак и Кёзым, воспользовались разрешением опробовать свою "Афалину" в действии. Саша смотрел их плавания в водах Гибралтара по прямой трансляции и разделял восторги друзей вместе с Наташей, которая восприняла на этот раз приемлемое для неё представление с неподдельным интересом.
   "Афалина" представляла собой сплав индивидуального скафандра с  глубоководным аппаратом на реактивной тяге. Реактивная тяга оригинальной машины достигалась путём нагрева воды, что было обосновано функциональностью самого аппарата, предназначенного для подводного плавания. Щелевой водозаборник  обрамлял передний иллюминатор, такая конструкция делала "Афалину" похожей спереди на акулу с открытой пастью, заглотнувшую прозрачный шар. 2138 реактивных двигателей представляли собой трубки накаливания, распределённые по всей поверхности аппарата; они разгоняли воду, превращавшуюся на выходе в пар, до 300 км/час. Сопла, в 12 микрон диаметром, были расположены по всей кормовой поверхности и толкали "Афалину"  на глубине в 100 метров со скоростью до 25 узлов. Такая компоновка выходных струй пара сбивала турбулентные слои, особо усиливающиеся в задних частях машины и зависящие от её гидродинамичности. Расположения сопел качественно отражались на манёвренности машины.
   Энергетическая установка "Афалины" представляла собой нейтронный реактор объёмом в 7мм/куб. Движитель был рассчитан, предварительно, на 70 лет работы и, скорее всего, переживёт работоспособность самого аппарата.
   "Афалина" могла изгибаться плавной дугой до 75* благодаря своей шарнирно-членистой конструкции. Могла извиваться волной и преломляться до 120*. Правда, все её изгибания и преломления были почти точным повторением телодвижений операторов и зависели от его гибкости и плавности движения. Она могла меняться в длину от 2200 до 2800мм в зависимости от роста оператора, а диаметр "Афалины" достигал 1200мм в самом широком сечении, в районе расположения плеч управляющего ею человека. В этом же районе были расположены люки, в которые оператор мог просунуть руки до локтей и при надобности совершать необходимые работы под водой.
   Управление аппаратом проходило при помощи микрокомпьютера, который принимал команды голосом, мог отслеживать направление взглядом и даже частично обрабатывал электрические и химические сигналы мозга. Компьютер мог работать и на автопилоте – многочисленные видеокамеры по всему борту "Афалины" передавали на него информацию о препятствиях по курсу, и компьютер прекрасно справлялся с безопасным вождением.
   Кёзым дорвался до управления "Афалиной". Никакие предостережения Жака по рации не действовали на агрессивного гонщика. Какие только кульбиты не закручивал безбашенный капитан! Издевался над своим детищем, заставлял машину выполнять не заложенные в неё конструктивной функциональностью развороты: верчения, скоростные спуски и подъёмы!
   -Разве позволят себе киборги такие экстремальные испытания? – кричал в микрофон разгорячённый Кёзым. – Сейчас я попробую разогнать машину по максимуму, дельфиньим способом!
   Кёзым всплыл ближе к поверхности и направил "Афалину" на прыжок из воды. "Афалина" набирала скорость, выпрыгивая подобно дельфинам. Скорость быстро достигла номинальной, перескочила расчётную и достигла на максимуме 52 узлов, превысив ожидаемую в 1,2 раза. Приборы показывали износ трубок накаливания до 48%, и Жак приказал заканчивать испытания. Кёзым не слушал…
   Действия Кёзыма расценивались руководителями испытаний, как ребячество, неоправданный риск и бездумное уничтожение машины неопытным оператором ради получения им неуместных в серьёзном испытательном процессе экстремальных ощущений.
   Кёзым считал, что настоящие испытания новой машины должны проходить на пределах её возможностей, как испытывали первые самолёты бесстрашные лётчики, - рискуя своими жизнями. Кёзим помалкивал, когда его пытались урезонить, соглашался и делал всё по-своему. Вот и сейчас, игнорируя приказы Жака, он спустил "Афалину" с её перегретыми двигателями в пучину и выстрелил ею с глубины в 550 метров вертикально вверх. "Афалина", выталкиваемая из бездны давлением воды и всеми её двигателями, работающими на пределе, вылетела на поверхность и взмыла в небо, подобно ракете. Машина не была приспособлена для каких бы то ни было атмосферных полётов, но, подталкиваемая двигателями и инерцие, выпрыгнула из воды более чем на 10 метров, побив все дельфиньи рекорды. Кёзым совершил на "Афалине" красивый кульбит в воздухе, и машина идеально вошла в воду обзорным иллюминатором, почти без брызг, как это требуется от спортсменов-прыгунов с вышки.
   Половина двигателей "Афалины" вышли из строя после экстремального управления. "Угробил машину"! – высказывались о нём руководители испытаний.
  Комиссия выявила, что двигатели вышли из строя от перегрева. Они были рассчитаны на водяные и паровые потоки. В водозаборники попал воздух, он и стал причиной перегрева с его более скоротечным, чем у воды, теплообменом. Комиссия сделала вывод:  "Афалина вышла из строя вследствие нецелевого её применения".
   Кёзым не был согласен с решением комиссии. Он считал, что щадящие испытания, практикуемые в современном машиностроении, и чрезмерно повышенная безопасность, перестраховки, существенно снижают темпы развития машиностроения. Он доказывал, что роботы не могут в полной мере оценить достоинства и недостатки новой техники.
   -"Афалина", - говорил Кёзым, - способна делать сальто в воздухе.
   -А для чего это требуется? – отвечали ему более практичные оппоненты.
   Эмоциональные выступления Кёзыма в будущем имели некоторые результаты, к нему прислушались, но риски в испытательных программах так и не были одобрены авторитетными комиссиями.

                Глава V. Непримиримое мужское и женское.

   Александр задался целью построить постамент из камней для безопасного наблюдения туристов за животными. Надобность в этом сооружении была минимальной – туристы разъезжали на сафари в электромобилях и находились в полной безопасности. Саша просто хотел, что бы его спортивные тренировки несли в себе хоть какую рациональность; а потом он думал, что наблюдать за животными туристам будет интересней, когда они будут иметь хоть небольшую свободу в передвижениях, что недостижимо в закрытой машине.
   Механизация Сашиного труда была недопустима, всё делалось вручную, с минимальным набором инструментов. Саша таскал камни под 100кг, укладывал их в турчик и при этом старался создать нечто красивое. Единственным отличием в его работе от древних строителей было наличие медицинского слежения за состоянием его организма. Врач-физиолог с Валдая, Ирина Борисова, его бывшая жена и мать сына, отслеживала развитие его мышечной массы, давала рекомендации о количестве нагрузок и составляла усиленные диеты из продуктов африканской кухни.
   Вдохновляли Сашу на ратный труд и слоны, пасущиеся в зоне видимости и не перешедшие пока на новые пастбища. Хатхи с иронией наблюдал за слабыми бессмысленными потугами своего нового друга, с надрывом перетаскивающего мелкий галечник, и издали показывал ему, как надо ворочать брёвна. Здоровье Хатхи вызывало у Саши спортивный азарт, и он зачастую игнорировал советы Ирины, работая до седьмого пота, и частенько переходил в "красную зону", когда мозг отключается, зрение мутнеет, и организм переводит все свои оставшиеся энергетические резервы на работу мышц.
    Стратегия Сашиных тренировок не давала возможности сачкануть и слукавить над самим собою, как это возможно замутить в тренажёрном зале, ведясь на призывы организма, который при любом удобном случае старается сэкономить на своих энергетических запасах и заставляет своего владельца идти на поводу залежалой лени.
   Отдохнувший во время физической работы мозг частенько озаряется интересной мыслью. На досуге Саша пришёл к неожиданному выводу: машина стареет и изнашивается при агрессивной её эксплуатации намного быстрее. Живой же организм, подвергаясь критическим нагрузкам, становится только выносливее и здоровее. А нельзя ли создать машину, не подверженную износу? А может, можно каким-то образом превратить износ в упрочнение, как можно добиваться этого закалкой?
   Наташа выдержала в Африке пять дней. Вечером, когда Саша с жадностью поедал свой ужин и с всё большим разочарованием смотрел на свой быстро убывающий паёк, Наташа пожаловалась ему на скуку и одиночество:
   -Ты целыми днями пропадаешь у своих слонов, а обо мне совсем забыл. Мне не с кем разговаривать, у меня здесь нет друзей! Я всегда одна! Мне скучно! Ты ведь обещал, что мы будем вместе, нам будет хорошо вдвоём. А на самом деле, я вижу тебя всего пару часов в день, да и то только тогда, когда ты ешь да спишь!
   -Я же приглашал тебя с собою в саванну, Наташа. Неужели тебе неинтересна жизнь животных? Тебе не нравится природа Африки? Здесь не может быть скучно!
   -Я не люблю слонов – они грязные. И Африка твоя грязная и жёлтая. Я хочу зелени, лес, прохладу. Мне нужны чистые пруды с утками и лебедями, а не взболтанные бегемотами грязные лужи!
   -А почему ты не общаешься с Зери? Она интересная женщина, много знает о животных и сможет подыскать тебе что-нибудь интересное в природе Серенгети.
   -Я не собираюсь сближаться с людьми, позволяющими себе выполнять работы прислуги! Это недопустимо для женщины – самой специально пачкать своё тело нечистотами и поддерживать свою фигуру во время работы, а не в тренажёрном зале.
   Александр ошарашено смотрел на жену и не сразу нашёлся, чем ответить ей на циничную реплику. Раньше он не замечал за Наташей столь явного снобизма. Наташа была аккуратной, чистюлей, и эти качества только приветствовались влюблённым в неё мужчиной. Свои же выделяющиеся элитарные наклонности она умело скрывала, ведомая женским чутьём, эгоизм людьми особо не приветствуется.
   -Ты считаешь Зери негармоничной? Но ведь ты искусствовед и должна уметь видеть красоту в непривычном. Зери маленького роста, но она обожаема Мгунбой. Тебя же он вполне имеет право сравнить с жерафикой, с твоим-то ростом в метр восемьдесят. Всё относительно, надо просто немного поработать над своим первым впечатлением, которое не всегда бывает верным, и человеческая красота станет очевидной. Зери замечательная женщина, интересный собеседник с необычным для нас мышлением. Она станет тебе хорошей подружкой, отнесись к ней немного благосклонней.
   -Ничего я не буду работать – ни за животными прибирать, ни над собой издеваться! И вообще – я хочу домой, к родителям!
   -Какой "домой" ты хочешь…? Ах, да! Извини, Наташа, - посмеялся над своей несообразительностью Саша. – Сейчас выражение "домой" употребляют только астронавты по возвращению на Землю. Твои родители предпочитают ночевать в одном и том же месте?
   -Они предпочитают спать дома! И обедают они там же, за семейным столом, а не сидя на пеньке!
   -У твоих родителей сохранился дом? – удивился Саша. – И как они себя чувствуют, заточённые в четырёх стенах? И что они там делают, в спёртом воздухе? Что видят? Ах, да! Забыл – там же окна есть. Искажённый вид пространства из-за стекла – как в машине! И это всё без принуждения? По своей воле? Тяжело же им приходится! Зачем всё это, к чему?
   -Что ты понимаешь! "Заточение"! Да люди жили в домах десятки тысяч лет! И ещё будут жить не в пример вам, бездомным бродягам! Всё возвратится на круги своя! И города снова будут строиться и процветать!
   -И заборы вновь отстроят? – съязвил Саша. – Собак сторожевых разведут? И что от кого они будут охранять?
   -Не перегибай! Архитектура – это великое искусство, одно из самых древних! Архитектура должна сохраняться и развиваться
   -Но ведь люди сохраняют памятники истории! Был я в Лувре. Впечатляет, глаз радует. Только вот смутила меня целесообразность всего этого сооружения, когда я представил, что на обогрев одного человека применялся кубический километр тёплого воздуха. Нет, меня восхитила красота и гармония Лувра – сколько творческих усилий заложено в нём! Но подстриженные газоны парков…! Представь, что думают о нас французские барашки, когда видят, как мы стрижём кусты и траву и выбрасываем после обрезки – пищу их насущную. Так твои родители постоянно находятся в таком доме и стригут кусты? Так, может, у них есть и это… Как её? Ну…, личные вещи, которыми они долго пользуются?
   -Частная собственность, - подсказала Наташа. – Мои родители чтят предков и хранят традиции, неся в себе культурное наследие русской расы. Мои предки стояли у истоков новой России, когда на рубеже 20-21 веков был свергнут коммунистический режим, построенный на обломках русской культуры.
   -Знаю об этом периоде, читали-с, - блеснул осведомлённостью Саша. – Тогда дворяне массово эмигрировали из революционной России. Цвет нации, носители культуры. Ага! Носители скуки и лени они были! Нет, как и в каждом социуме, были среди них грамотные и целеустремлённые люди. Сикорский, например, Набоков… Но основная-то масса эмигрантов, бездельники и безвольные людишки, бежали со страху от обворованного ими народа.
   -Я говорю о другом времени, - поправила невнимательного мужа Наташа. – Через семьдесят лет после революции 17-го года к власти пришли строители российского капитализма, объединившие Россию со всем прогрессивным человечеством.
   - Ошибся, извини. Невнимательно выслушал тебя, – покаялся Саша. – Новые русские…, и об этом наслышан. Строители, говоришь? Ну, ну. Мне твои родители становятся всё более интересны, последние из могикан. Надо бы с ними встретиться, поговорить. Вот закончу здесь и – "домой". Я правильно выразился?
   -А сколько раз я предлагала тебе встречу с родителями?! Вечно ты занят. Они скоро бабушкой-дедушкой станут, а отца внука не знают!  Папаша, называется!
   -Успокойся, Ната, не нервничай. Нельзя тебе, - пожалел беременную жену Саша и согласился со всеми её настроениями и мыслями. – Через пару недель съездим, навестим стариков. Не отъезжай пока, потерпи. С Зери поговори. Попробуй, может, найдутся у вас общие интересы?
  Затянувшуюся беседу супругов на ноте примирения прервал вызов от незнакомого абонента:
   -Сарак Дзамбегов, психолог, - представился незнакомец, улыбаясь Александру с монитора. – Извините, Александр, за неподготовленный визит, но я заинтересовался Вашими спортивными тренировками настолько, что позволил себе отбросить все условности первичных знакомств. Не смогли бы Вы разрешить мне допуск к Вашей медицинской карте?
   -Вы же врач, Сарак, и имеете этот доступ. К чему Вам моё разрешение? А потом, я не пойму, зачем мне психолог? Я в Космосе бываю пару раз за десятилетие. Моё психическое равновесие мне Земля дарит.
   -Извините Александр. Я верю в Вашу здоровую психику. Ваша медицинская карта мне понадобилась для личных исследований. А без разрешения пациента ни один врач не вправе интересоваться его историей болезни. Медицинская этика, понимаете. Клятва Гиппократа. Ещё раз извиняюсь, что оторвал Вас от дел.
   -Да чего там…, ковыряйтесь себе на здоровье. Там у меня тайн нет. – Саша отключил Дзамбегова, но тут же задумался и вызвал его снова:
   -Раз ты уже появился, Сарак, я к тебе за советом. Ничего, что я сразу на "ты"? Так будет удобней, по-моему. С женой у меня нелады. С любовью вроде всё в порядке. Беспокоюсь за посторонние разногласия, как бы не навредить нашим отношениям с моей неопытностью.
   -Это моя обязанность, Саша – помогать людям. Созвонюсь с Натальей (если не ошибаюсь) и, с её согласия, займусь вашими отношениями.
   -Всё уже успел раскопать, проныра! – Саша всё больше проникался к Сараку доверием по какой-то необъяснимой причине. – Я сам переговорю с Наташей. Подождём до утра, за это время не рассоримся, надеюсь.
   Саша, вымотавшийся за суматошный день, вытащил из доставленного ночного контейнера свою коробочку с постельным бельём и принялся подыскивать место для ночлега, выбирая его между баобабом и пальмой. Очередной вызов оторвал его от самых приятных вечерних дел и зевоты: Саша уже и подзабыл, что каждый вечер перед сном у него по расписанию запланированы спортивные консультации с Ириной.
   -Ты когда научишься строго следовать установленному режиму тренировок? – сходу затеяла скандал Ирина. – Ты зачем жилы рвёшь? Думаешь, если будешь так насиловать организм, Гераклом станешь, как в сказке? Ты знаешь, как мышцы растут? Они рвутся при нагрузках, а потом сращиваются и закрепляются новыми связками. На восстановление необходимо время и отдых. Ты видел старые фильмы о рабочих, которые не жалели себя зарабатывая права на жизнь? Похожи они на атлетов?
   -Мышцы, говоришь, рвутся и срастаются? – переспросил Саша, а сам задумался о своей идее по созданию самосовершенствующегося от нагрузок механизма. – Здравствуй, милая! Как ты? Вот с чего начинаются разговоры друзей. А ты ругань затеяла с разворота!
   -Ты мне зубы не заговаривай! Твоя дисциплина оценивается положительно только в диетпитании и то только потому, что тебе не дают больше есть. Или ты бананы у обезьян отбираешь?
   -Кстати, рабочие-атлеты – не такие уж и сказки! – Саша опрометчиво ввязывался в спор со знающей женщиной. – Главное – это как чувствовать себя после работы: если ты измотан и валишься без задних ног мимо постели, здоровья тебе не видать. А если чувствуешь удовлетворение от законченных дел и готов к новым свершениям, назавтра тебя ждут великиеие дела.
   -Выискался философ! Предупреждаю, если хоть шаг ещё сделаешь без моего ведома, как тренера, ты меня больше не увидишь!
   -Увижу! Ты завтра же вылетаешь в Африку!
   -Ага! Вот сейчас брошу все дела – и к тебе, в Африку, к обезьянам!
   -Нет, серьёзно, Ириша! Приезжай!? У меня тут Наташа от тоски извелась. Максимку с собой прихвати. Ему здесь будет интересно и полезно. Юрку своего пригласи, если он свободен. Хороший парень! Мы с ним замутим здесь что-нибудь хулиганское.
   -Вы-то замутите! Все мужики одинаковы – так и ищут, где что плохого сотворить! На Меркурии Юрка – у него там Солнце мутит не в пример тебе.
   -Значит, жду вас вдвоём с Максимкой! Отговорки не принимаются!
   -Твои уговоры слушать – время терять. Закончу текучку и буду дня через два. Готовься, что бы порядок был во всём к моему приезду! Иначе…, ты меня знаешь!

   Саша кинул коробку с постелью под баобаб и прыжком бросил своё измученное тело на мгновенно надувшийся матрас. Матрас оказался перекаченным (его системы продувки и стабилизации давления ещё не успели сработать) и сбросил своего нетерпеливого ночного ковбоя, подпрыгнув, словно пружина, прихлопнул Сашу сверху. Эксперименты важны во всех сферах деятельности. Быть может, так лучше получится отоспаться? "Права Ирина, - напоследок успел подумать Саша, - если не можешь после работы на постель попасть, надо сачковать учиться".
   Матрас прикрыл засыпающего Сашу простынёй и развеял над ним заказные запахи сирени и созревающих помидоров, отгоняя заодно бесчисленные полчища насекомых, собравшихся на дармовой безопасный ужин над обездвиженным Сашиным телом. Свершилась ещё одна гуманная мечта человека – ни одно насекомое за время сна не пострадало, они были отогнаны предупреждающими воздушными струями, исходящими из Сашиной постели.
   
                Глава VI. Слоны – всем друзья.

   Хатхи признал Сашу и позволял ему всё глубже  проникать в семейные тайны слонов. Понимание друзей росло. Слон снизошёл до того, что помогал Саше перетаскивать брёвна под навес его постамента, правда делал это с ленцой и мог бросить бревно на полдороге, забыв вдруг, зачем и куда он его тащит. Саша был благосклонен к своему нерадивому помощнику, который после незаслуженных благодарностей принимался с большим рвением за работу, недолгую, правда.
   -Ты такой добрый, Хатхи, - Саша передавал слону свои впечатления и мысли через  Рефлектор. – Тебе бы малышей на спине катать, обезьянок.
   Хатхи ощутил у себя на спине нежные ручки чужеродного ребёнка, цепляющиеся  за его спину в страхе от возможного падения; ощутил, как он сам с большой осторожностью несёт это Vбеззащитное тельце. Эти ощущения столь понравились Хатхи, что он проникся Сашиным предложением и вознамерился просить его о содействии в осуществлении этой замечательной идеи.
   -И почему вы не катаете людей? – продолжил свои рассуждения Саша. – Ведь индийские слоны давно стали помощниками человека, а вы, африканские, так и не смирились со своей гордыней,  не идёте на контакт с людьми.
   Саша и без Рефлектора почувствовал ярость Хатхи, штормовыми волнами исходящую из всего его естества. Саша чисто по-человечески струсил… Хорошо ещё, что Мгунба не рекомендовал пока контактёру-новичку подходить к слону ближе, чем на десять метров: Хатхи мотал головой, размахивая огромными ушами, перебирал ногами, способными легко смять человека в лепёшку. Выплеснув основу своей ярости, слон поднял хобот и заставил застывшего Сашу трусливо ретироваться спиной. Хатхи показал своему недостойному противнику хвост и начал удаляться к стаду, но, пройдя метров десять, передумал, развернулся и бросился на своего обидчика вторично, заставив того броситься наутёк.
   На Сашин сигнал о чрезвычайном происшествии Мгунба примчался невероятно скоро. Убедившись в безопасности стажёра, наставник поспешил к слону проверить его текущие настроения.
   -Я разве тебе не рассказывал о взаимоотношениях африканцев и индийцев? – прояснил Саше его ошибку Мгунба. – Они недолюбливают друг друга, африканцы считают своих видовых братьев слабаками и коллаборационистами. Ты разъярил Хатхи сравнением с ними. Вот как они непредсказуемы и опасны. Разве я могу учесть все их заморочки и предупредить тебя о недопустимости несущественных для людей аспектов в их поведении?
    Каким образом, интересно, слоны обеих видов знают друг о друге? Ведь между ними десятки тысяч километров Индийского Океана. Учёным надо бы сначала земные тайны прояснить, а не о Космосе мечтать. Интересно, есть ли статистика личных взаимоотношений отдельных особей африканцев и индийцев? 
   А что это ты, Сашка, задумал без моего ведома? Что это за прихоти с катанием на слонах? Я не сторонник опасных экспериментов с животными. Это надо человеку, зачем же вмешивать в ненужные риски братьев наших меньших? Не знаю…, я против твоих заморочек. Но Хатхи… Ты его заинтересовал. Попробуй. Но если с Микки что случится, это будет на твоей совести.
   -Это спонтанно получилось,  – попытался оправдаться Саша. – Я почувствовал, что Хатхи сегодня особо благодушен и расположен ко мне. Хотел чем-то закрепить нашу зарождающуюся дружбу.
   -Почувствовал он! Рано я тебя к слонам подпустил. Я всю жизнь с ними, а до сих пор не понимаю некоторых их действий и первопричин настроения.
  -Так если Хатхи такой умный и не признаёт индийцев, почему он признаёт своё имя? Ведь "хатхи" по-индийски значит - "слон".
   -Откуда ему знать членораздельный человеческий язык?! Тем более -  индийский.
   Поздним вечером, когда Саша уже спал, переместившись для разнообразия под пальму, случилось событие, доказывающее, какой опасности подвергается неопытный наблюдатель за слонами: Хатхи затоптал львицу, пытавшуюся убить только народившегося от Терри слонёнка, названного Сашей в честь своего друга Жаком. Но до этой трагедии, о которой Саша узнал только утром, с ним планово связались друзья. Первым вышел на связь доктор Дзамбегов:
   -Здравствуй, Саша. Извини, что беспокою в очередной раз, но у меня для тебя появились новости.
   -Что у тебя за привычка, Сарак, постоянно извиняться? Профессиональная? Давай без обиняков! Гни напролом! Я стойкий, меня никакими плохими известиями не подкосить.
   -Я, как врач, как психолог, не могу нести людям плохих известий. Не волнуйся, Саша. Все новости прозаичны.
   -Я знаю уже, как ты можешь успокаивать. Ты, Сарак, мастер разжигать любопытство, тянуть время, что бы тебя слушали внимательней.
   -Я разговаривал с твоими друзьями и получил разрешение на изучение их медицинских историй. Так что моя работа, связанная с твоей личностью, продвигается полным ходом.
   -И чем это я, простой рабочий, смог заинтересовать свет мировой психологии? Как ты любишь кота за хвост потаскать! Не тяни, Сарак! Что у тебя там за проблемы со мной?
   -Видишь ли, Саша… Твоё решение заняться тренингом в Африке с целью добиться успехов в альпинизме весьма сомнительно. А может, это не ошибка? Так или иначе – ты не сможешь конкурировать со своими друзьями в горах. Они высотники с рождения. И это я утверждаю без тени сомнений: у Кёзыма пять поколений предков прожили в горах. Жак, хоть и родился в Голландии, в его роду были баски, и они передали ему гены горцев. Горцы отличаются от равнинных людей: они эволюционировали ещё тысяч десять лет тому назад. У них более разветвлённая капиллярная сеть и они легче переносят разрежённый воздух. Человек тоже подвержен физиологическим изменениям в течение нескольких поколений, как и любое животное. Северным народам не страшен холод, который может погубить европейца.
   Я сильно неправ, Саша, когда пытаюсь разуверить тебя в твоём здоровом решении самосовершенствоваться. Может, у тебя что и выйдет из твоих тренировок? Я болею за твою победу над собой и надеюсь, что твои устремления приведут к ожидаемым результатам.
   -У меня есть болельщик, его наставлений мне за глаза хватает, - намекнул Саша на Ирину. – Не надо мне тут дифирамбы распевать и льстить заранее не по делу. Чувствую, ты не всё мне выдал. Не задерживай новости, выкладывай.
   -Я просмотрел медицинские данные Наташи. Ваша встреча очень удачна, вы идеально подходите друг другу, у вас всё должно быть отлично, только вот… Социальные проблемы… Этот термин сейчас и употребляется-то редко. Ты понимаешь, Саша, о чём я хочу сказать?  Сейчас подобные проблемы редко встречаются. Честно говоря, я знаком с ними поверхностно, ещё по институту. Я устраню свои пробелы в этих вопросах быстро и помогу вам с Наташей, поверь. Будь с ней предельно предупредительным. А если сомневаешься в чём, лучше ко мне обратись за советом, прежде чем предпринимать что-либо.
   -Ты меня собираешься учить, как женщин любить? У нас всё в порядке. Не беспокойся за нас больше. Спасибо за участие. Наташа сегодня целый день с Зери провела. Они мне ужин готовили, угощали, будто дорогого гостя. Так что за нас больше можешь не беспокоиться.
   -Вот и хорошо, что у вас всё хорошо. Я искренне рад за вас. Ты только помни, Саша, о чём я говорил тебе сегодня. Будь внимательней к Наташе. Счастья вам.
   Ирина связалась с Сашей ненадолго:
   -Радуйся, соблазнитель! Своего ты добился - Максимка мне всю голову забил своими расспросами: "Когда к папе поедем"? К вечеру жди, и помни, о чём я тебя предупреждала! Не дай Бог встретишь меня с вашими скандалами!

   На следующее утро Хатхи «поведал» Саше о вчерашней трагедии, показав ему измочаленный труп львицы Джоконды.
   -Это была замечательная особь, - скорбел о своей жертве Хатхи. – Она родилась носителем львиных совершенных ген. Джоконда заразилась честолюбием ещё в детстве – она посчитала себя неповторимым совершенством, урождённой царицей. Она даже со львами свысока разговаривала. Прекрасная была львица, спору нет - сильная. И надо было ей вбить себе в голову эту дикую идею: если она добудет и съест слона, величие её будет неоспоримым. К нам и раньше наведывались хищники, молодые ягуары, леопарды, шакалы, те же львицы. Это была игра – настоящая охота хищника не будет результативной без тренировок. Риск в нашем зверином деле ещё никому не помешал. Даже молодые антилопы заигрывают с сытыми львами, учатся у своих врагов умению выживать. Джоконда действовала целенаправленно, на убийство. Помню, как я начал отгонять её, а дальше – затмение. Наверное, она подошла слишком близко и была настойчива, потеряла страх…
   А как насчёт твоего предложения познакомить меня с обезьяньим детёнышем? – напомнил Хатхи Саше об ожидаемом развлечении. – Или ты просто хотел мне подольститься?
   -Микки извёл всех своих многочисленных тётушек просьбами покататься на слоне. Думаю, нам удастся к вечеру уговорить трусливых обезьян. Готовься, Хатхи, и запрячь свою агрессивность подальше куда-нибудь. И ещё одна просьба будет к тебе: ты когда позволишь мне за хобот потрогать?
   -Странные у вас, у людей, ритуалы. В чём смысл трогать друг дружку за ладони? У нас, слонов, традиция держаться хоботом за хвост. Сколько смысла в этом прикосновении! Какая гармония в нашем смыкающемся строе! Ты заметил? Сразу видна слаженность в действиях стада, взаимопомощь, уважение к старшим и забота о подростках, тяга к дальним переходам и дружба. За хобот, говоришь, потрогать хочешь? Да потрогай! Чего уж там. От меня не убудет.
   -Вот и отлично! – гладил Саша слона по тёплому шершавому хоботу. - Теперь мы с тобой одной крови, теперь мы настоящие друзья. Надо бы постамент достроить к вечеру. Как я на тебя Микки подсаживать буду? Поможешь?
   Вечером Хатхи нёс Микки с осторожностью, которую он ещё не проявлял к своим многочисленным неразумным детям, вытаскивая их с вездесущих неприятностей. Всё было, как предсказывал Саша: маленький Микки умилил огромного слона своей наивной восторженностью и неразумными детскими страхами. Микки бегал по огромной спине, визжал, цеплялся своими неподстриженными ногтями за редкие складки кожи слона, опасно повисал на огромном ухе, качаясь и рискуя свалиться. Хатхи нежно подталкивал непоседливого седока обратно на спину и продолжал своё медленное движение по саванне, ощупывая землю, прежде чем ступить на неё ногой, сравнимой со средней пальмой.
   Саша стоял на постаменте, облокачиваясь на перила, и наблюдал за душещипательным  действом в бинокль. Всё шло по плану, Хатхи не бузил, проявлял сдержанность и даже усмирял непристойное поведение неродного ему ребёнка-буяна.
     Саша не мог слышать бесшумного аэролёта, садившегося у него за спиной, не чувствовал дуновения воздуха от небесной машины по причине отдалённости посадки. Гостей Саша заметил только тогда, когда услышал визг мчавшегося к нему со всех ног сына: "Папа! Папа!" Максим прыгнул к отцу на грудь и зацепился за него всеми конечностями: "Ты почему не приезжал так долго"? Саша пересадил сына на трон, сделанный специально для него по размерам семилетнего ребёнка. Отец дал сыну в руки бинокль и указал пальцем направление, куда надо смотреть.
   -Обезьянка на слоне! – кричал в восторге Максим. – Папа! Папа! Смотри же – он катает её на спине! Я тоже хочу на слона! Пойдём, пап! Подсадишь меня! Я тоже покатаюсь!
   -На чём это ты покататься хочешь? – Ирина подходила неспешно и ещё не вошла в курс развлечений, приготовленных Сашей к их встрече. – Обезьянка на слоне? На африканском? Ты что, из цирка специально для нас их привёз? А где дрессировщик? Они дикие?! Я же тебя предупреждала – не чуди! Вот что теперь с ребёнком делать будешь? Как отговоришь его от катания? – Ирина вцепилась в шевелюру нерадивого отца и начала трясти его голову из стороны в сторону.
   -А как там Юрка? – перевёл на другую тему разговор Саша. – Всё с Солнцем спорит?
   -Ты Юрку не тронь! Сам баламут, и Юрку моего испортить хочешь. Лучше сына отвлеки от своей хулиганской затеи!
   Хатхи почувствовал, что его драгоценную ношу разморило на солнце и от тепла его тела. Слон направился к ближайшему баобабу, чтобы в тени охладить нежное тельце наездника. Беспокойная мамаша Микки, как чувствовала, где у неё будет возможность перехватить заигравшегося сына, и уже поджидала "гонщиков" по саванне в густой кроне баобаба. Хатхи мигом ощутил потерю ездока. Ответственный за жизнь малыша, слон растерялся от дорогой потери и начал вертеть головой и хоботом в разные стороны, осматриваясь и обнюхивая окрестности. Шагнуть он боялся, что бы ненароком не раздавить шаловливого ребёнка. Слон не мог видеть верхушки баобаба: он не мог смотреть вверх, никогда не видел неба и полуденного солнца, а только восходы и рассветы. Наконец Хатхи услышал сверху радостные голоса обезьян, ещё раз обнюхал ситуацию хоботом и, успокоившийся, зашагал к своему родному стаду, невидному из-за горизонта.
   Наташа шла к обзорному постаменту намеренно неспешно, но её издёрганная походка и постоянные срывы на бег с головой выдавали захватившую её злость. Наташа издалека увидела вцепившуюся в Сашины волосы Ирину, и злость её от этого беспардонного действа усилилась многократно. Она слушала Сашу, представлявшего ей Ирину, молча и отвечала, выдавливая слова сквозь зубы, показывала при этом натянутую улыбку. Саша горстями понимал её скрытую злость и всё больше раздражался от взрывоопасной ситуации. Чувствовала ли Ирина Наташины настроения? Женщина женщину поймёт всегда – и в радости, и в ссоре. По крайней мере, за Ириной не наблюдалось никакого беспокойства: она была приветлива и выказывала радость от знакомства.
   -А ты, Саша, всё ж таки осуществил свой аморальный эксперимент с животными? – Наташа слышала о Сашином эксперименте вскользь, и ей было всё равно, какие отношения могут зародиться между слонами и обезьянами. Ревнивая женская душа толкала  её к скандалам.
   -Слоник освободился! – неосознанно разрядил обстановку Максимка своим своевременным возгласом. – Позови его, пап. Я следующий буду на нём кататься.
   -Чем ответишь, проказник? – насела Ирина на обложенного со всех сторон Сашу.
   Саша поднёс к уху рацию:
   -Слон? Хатхи? На Вас есть ещё один заказ. Не соизволили бы Вы подойти к нам и прокатить Максимку? – Саша закрыл рацию ладонью и подал её сыну. – Слон сейчас занят. Ему надо срочно пройти к слонятам, они соскучились, - из рации в ухо Максимки ударил утробный гудок. – Это он здоровается с тобой. Он придёт завтра и прокатит тебя.
   Наташа отвязалась на муже, когда они остались одни:
   -Я тебе надоела? Вот зачем ты вызвал эту свою…! Или ты надо мной поиздеваться захотел? Чем я тебя обидеть смогла? Разлюбил? Всё! Завтра уезжаю!
   -Я же для тебя их пригласил. Сама говорила, что тебе скучно, - пытался оправдываться Саша.
   -Свою бывшую - для меня?! А почему заранее не сообщил мне об их визите?
   -Хотел сюрпризом! Думал, так тебе приятней будет. Ведь ты с Зери так и не подружилась.
   -Я – подружка Зери?! Ты меня совсем не ценишь! Не любишь меня! Уезжаю, и точка!
   Никакие Сашины увещевания не помогли сгладить семейный разлад. Наташа вылетела с Серенгети, как только пришёл первый аэролёт…
   -Я первый раз столкнулся с ревностью, - жаловался Саша Сараку через интернет. – Какая же это всё ж таки грязь, несправедливо всё! Ревность и частная собственность – родные сёстры-эгоистки! Всё это проистекает из вещизма! Как можно присваивать человека – "мой любимый"! Давно пора заменить это дикарское буржуйское выражение на "Любимая мною". Я бы понял её, если бы не был любим. Так ведь она любит, я это чувствую! Уверен в этом!
   -Психология уже полтысячелетия существует, а человек всё никак не может оценить её значимости для себя, – пожаловался в ответ на Сашины причитания Сарак. – Я же предупреждал тебя – без меня пока ни шагу. Всё испортил! Я надеюсь, не навечно. Ладно, попробуем исправить твои неопытные мальчишеские поползновения. Сам пока ничего не предпринимай. Дай ей время остудиться. Я подумаю, как лучше вам возобновить отношения. Что сейчас смогу утверждать однозначно – тебе придётся как-то с её родителями контакты навести. Ты готов к этому?
   -Давно уже захотелось за их заборы проникнуть. Интересно, как буржуи живут. Зачем им столько хлама?
   -И вот с таким настроем ты считаешь себя готовым к общению с незнакомыми тебе людьми, непохожими на тебя своим образом жизни? Тебе придётся прогнуться под них, понять, заинтересоваться. Что ты знаешь о частной собственности? Читай, знакомься! Я у тебя экзамены принимать буду. Литературу присоветовать?
   -Как у тебя дела со спортом? Забросил тренировки на жизненных руинах? – обеспокоился Сарак напоследок о психическом здоровье своего пациента.
   -Бегаем по саванне за сурикатами. Серенгети прибираю. Я тут древний противогаз нашёл с военным защитным комплектом. Хорошая помощь для развития лёгких. Убирать потерянные хищниками гниющие трупы животных в этом одеянии одно удовольствие.
   -Помутнение разума, - констатировал Сашино состояние Сарак. – Ты советовался с кем по своему новому тренингу, или я первым об этом узнал?
   -Ты первый.
   -Больше никому не рассказывай.

                Глава VII. Летающий слон.

   Гости Серенгети разъехались: Ирина, просмотрев все достопримечательности  неповторимого природного парка, повезла Максимку в Индию "кататься на слониках". Мгунба с Зери выехали в Аддис-Абебу на ежегодный праздник охотников и скотоводов. На Сашу оставили хозяйство в 15 000 кв/км. Правда Мгунба, не доверяя неопытному егерю, определил ему в наставники пятилетнего сына Камо (тихий воин), который должен был отслеживать неразумные Сашины действия и докладывать о них ежедневно отцу.
   Сашу поджидали Жак с Кёзымом. Они уже приступили к работе над "Афалиной 2". Саша в расстроенных чувствах от разлада с Наташей посчитал, что ему пока лучше находится в Африке, где он надеялся забыться в работе и в общении с Хатхи. Со слоном они всё больше сближались, но экспериментировать с агрессивным африканским видом Саша больше не решался, не имея достаточного опыта дрессировщика и глубинных знаний по психологии животных.
   Наверное, приглашения друзей к разработке новой машины подвигли Сашу к творчеству. Его конструкторская натура не давала повода сидеть без дела.
    Как-то Хатхи вздумалось прилечь и, основательно сконцентрировавшись, кряхтя, начал заваливать своё тело на бок, пока оно не завалилось само под огромным весом. Упав, слон не остановился и продолжал раскачиваться на круглом боку. Лёжка слона продолжалась не более трёх минут: отдохнув и успокоившись, Хатхи приступил к вставанию - ещё более сложной операции. Видя титанические усилия друга в достижении простейшей для других животных задачи, Саша пожалел слона и предложил снизить его вес, передав через Рефлектор свои представления о воздушном слоне:
   -Ты никогда не мечтал попрыгать, как антилопа?
   Хатхи заинтересовался поначалу предложением Саши, но затем Рефлектор передал Саше его огромные сомнения в солидности этой затеи: "Глупости это сплошные!"
   -А почему Микки не приходит покататься? – вынес Хатхи встречное предложение по развлечениям.
   -Родственники не пускают.  А если честно, я не упрашивал их отпускать с тобою  Микки. Вечером спрошу, может, отпустят назавтра. А почему бы тебе меня не покатать? - Саша предложил и тут же прикусил язык: Хатхи не умел подсаживать наездников, а спуск с него вообще представлялся невозможным.
   -А почему бы и нет. Залазь! - поймал Хатхи Сашу на слове.
   -Давай завтра, - перестраховался Саша. Ему надо было ещё хорошенько обдумать эту опрометчивую затею. - Соберём всех: Камо, его младших сестёр, обезьян. Может, львы и гепарды подойдут? - Саша провоцировал Хатхи из хулиганских побуждений.
   -Вот только кошек нам с тобой на празднике не хватало! - отмёл Хатхи неприемлемое предложение Саши.

   Праздник был приурочен к именинам Хатхи, которые Саша обманным путём организовал из оставшихся с ним бушменов и бессчётных обезьян, легкомысленно поверивших в Сашины бредни и разрешивших поэкспериментировать со своими детёнышами.
   Хатхи был на удивление дисциплинирован и добр. Он прокатил с десяток обезьянок на своей широкой вместительной спине и потребовал взамен от Саши решительных действий: "Залазь давай! Не трусь!".
   Хатхи уже сам подходил к месту посадки пассажиров, и Саша легко залез на его широкую спину (покрывать себя чем-либо слон так и не давался). Ехать на  Хатхи было очень неудобно и опасно без специальных приспособлений, поэтому Саша, не задерживая надолго транспорт, направил слона в рощу и, зацепившись за удобную ветку, удачно покинул опасный транспорт. Дети-бушмены выразили желание повторить опасный трюк со слоном. Старший Кабо строго пресёк неразумные желания сестричек и довёл их до слёз и истерик, чем расстроил весёлый день рождения слона.
   Послушный Кабо продал Сашу с его авантюрной выходкой отцу тем же вечером, и Мгунба не замедлил обматерить Сашу на бушменском на чём свет стоит.
   Творческое Сашино нутро не давало ему покоя, и он приступил к созданию "слоновьева антиграва", как он в шутку назвал задуманный им костюм-экраноплан для Хатхи. "Костюмчик" вышел подобием доспехов фантастического "Железного человека" начала XXI века. Нагнетаемый под необъятное брюхо слона многочисленными реактивными двигателями воздух создавал воздушную подушку, на которой слон, по предположениям Саши, смог бы легко подпрыгивать и передвигаться в пространстве с меньшими усилиями.
   Поставщики деталей для экстравагантного аппарата посмеивались над конструктором-фантазёром, но заказы, тем не менее, выполнялись в срок. Посвящённые в чудную идею люди с большим любопытством отслеживали продвижение Сашиных работ и с нетерпением ожидали результатов неординарного эксперимента: "Чем же всё это закончится"?
   Современные технологии позволили Саше завершить работы над "слоновьим антигравом" в недельный срок. На очередную встречу с Хатхи Саша приехал на электромобиле и, разгрузив слоновьи доспехи из сверхлёгких металлопластов, представил свою замороку другу:
   -Одевайтесь, Ваше огромничество!
   -Ни за что! Никогда, ни один африканский слон не позволит человеку облачать себя в его гниющее тряпьё!
   -Не бузи, Хатхи! Я столько времени и сил потратил на твоё облегчение, а ты своим легкомысленным отказом хочешь загубить все мои благочестивые начала! Ты мне кто, друг? Или приходимец необязательный? Облачайся! Это совсем не больно и не ущемит твоих достоинств, - Саша через Рефлектор передал Хатхи о его возможных ощущениях от прилегающих частей аппарата. - Заходи в свободный проход промеж половинок своего "костюмчика" (Саша затащил упирающегося Хатхи на исходную позицию, притянув того за хобот). Успокоился? Начали!
   Саша дёрнул за тросик с грушей на конце, которую в будущем должен зажимать хоботом слон, и все детали аппарата, подпрыгнув, облепили тело слона, закрепившись на нём надёжно и прочно, не принеся при этом никаких неудобных ощущений.
   Кто видел когда летающих слонов?  В мультфильме про двоечника Перестукина? На шоу воздухоплавателей? Слышали в анекдотах? Да вы смеётесь! Я передам ваши неуместные шутки Хатхи! А если говорить серьёзно: приезжайте в Серенгети! В ближайшее время там будет весело!
   -Здорово! - трубил Хатхи в свой многодецибельный хобот. - Я чувствую себя молодым, даже слонёнком. Помню, как пытался однажды передразнивать зебр! Да какой там слонёнок - я могу прыгать, словно клиппшпрингери! (Антилопа Прыгун) - Хатхи взлетел на метр, оттолкнувшись и смешно разбросав в воздухе ноги-тумбы, и шлёпнулся обратно на землю, кое-как собрав разъехавшиеся ноги и приведя в божеский вид разлетевшиеся по всем направлениям огромные уши.
   -Ты осторожней там с прыжками, каскадёр! - предостерёг слона Саша. - С твоим весом можно легко ноги переломать. Научился бы бегать вначале.
   -Я с этим агрегатом легко догоню отставших от стада слонов, - нашёл практическое применение своей новой игрушке Хатхи. - Они частенько мечтают на переходах и отбиваются от стада.
   На раззадорившегося слона, громко орущего и топающего по саванне, собрались посмотреть сотни любопытных вездесущих шимпанзе. Они вначале визжали с оттенками удивления в голосе, но весёлое поведение облегчённого слона быстро спровоцировало обезьян на смех, и они залились почти человеческим гомерическим хохотом.
   Хатхи сначала не придавал значения обезьяньим передразниваниям, которые давно были известны по всему Серенгети, и животные саванн уже не воспринимали их с должной серьёзностью. Но взглянув на себя со стороны, слон увидел всю комичность своего поведения. Аккуратный и хозяйственный Хатхи подошёл под баобаб и дёрнул за приводную грушу "антиграва", порадовав Сашу своей сообразительностью.
   Мгунба расценил Сашино творчество, как крайний авантюризм, и высказал ему своё мнение соответствующим разносом:
   -Ты своими выходками мне всю саванну перебаламутишь! Изучи вначале зоопсихологию, а потом уже лезь со своими новшествами и экспериментами. Ты мне надоел, одним словом! Улепётывай отсюда! И что бы больше я тебя здесь не видел!
   Саша и сам уже давно понимал, что чересчур задерживается в Африке. Он всё больше думал о Наташе, по которой скучал безмерно, и которая не отвечала ни на звонки, ни на вызовы. Жак сообщал с завода, что работы по "Афалине 2" стопорятся без Сашиного руководства, и друзья ждут своего соратника с нетерпением.
   Но прежде чем осуществить ожидаемые приятные встречи, Саша решил посетить Наташиных родителей. Об образе их жизни, консерваторов и ретроградов, он читал последнее время много исторической литературы. Их взгляды вызывали у Саши множество спорных вопросов, но, тем не менее, его всё больше интересовала нетипичная для современности жизнь последних из буржуев или, как они сами себя называли - потомков "новых русских".
   Сашины проводы из Африки проходили в тёплой и дружеской обстановке. Микки пустил тайком слезу и не слезал с Сашиной груди - оторвали его от нового друга с трудом. Кабо просил приезжать чаще и привезти ему из светского мира мальчишку-андроида. Одному ему среди многочисленных сестёр было скучно. Хатхи раздобыл где-то плод сейба и со свойственной ему солидностью преподнёс его Саше, держа в хоботе и выставив правую переднюю ногу вперёд.
   Даже чрезмерно разгневанный вчера вечером Мгунба вышел к Саше с дружескими пожеланиями и пригласил его посетить Серенгети ещё раз, несмотря на их небольшую размолвку: "Кто старое помянет, тому ноздри вон!"

                Глава VIII. Потомки новых русских.

    Саша выехал к Берестовым, Наташиным родителям, без предупреждения. Наташа уже неоднократно приглашала его познакомиться с предками, поэтому в особом приглашении он не нуждался. А потом Саша предпочитал встречи "сюрпризом" - неожиданные гости радуют гораздо сильнее долгожданных.
   К Сашиному большому огорчению, его встретили не то что бы сухо, а просто никак - закрытыми наглухо воротами. Нежданный гость нажал на кнопку древнего домофона и долго стоял в ожидании, пока хозяин разглядит его по монитору и вдосталь накуражится над глупо стоящим в бесполезном ожидании истуканом. Наконец из динамика донёсся на удивление ещё не старческий мужской голос:
   -Вы по какому вопросу, молодой человек?
   Саша удивился ещё больше несообразительности хозяина: он общался с Валерием Николаевичем по интернету, а Сашины фотографии в паре с Наташей должны были быть  в семейном альбоме её родителей. Саша представился: "Стаханов".
   -Мне Ваше имя ни о чём не говорит.
   -Я жених Вашей дочери, - Александр нашёлся, чем можно прекратить негостеприимные настроения Валерия Николаевича и заставить его впустить будущего родственника в дом.
   -Наташи нет дома.
   -А я, собственно, к Вам. Нам надо с Вами о многом и важном основательно обговорить. Впустите же меня, наконец! Будьте так добры, - не выдержал Саша сухости хозяина.
   -Вы бросили Наташу в самый ответственный период её жизни, беременную. Этот факт позорит Вас окончательно и бесповоротно! Говорить нам с Вами больше не о чем! - Валерий Николаевич отключился.
   "Ну и что меня может остановить? - думал Саша. - Заборы? Это самое бредовое изобретение человечества! А что я нарушу? Да ничего! Законы о частной собственности и её охране вот уже полтора века, как вымерли за ненадобностью. Законы нравственности? Но ведь я просто поговорить хочу, это мне необходимо, и моя настойчивость просто убедит в этой необходимости непонятливого Валерия Николаевича".
   Человек всегда найдёт оправдание и целесообразность своих неразумных поступков. Саша полез на забор…
   Нарушитель запретов услышал лай, летя в воздухе после прыжка с забора. Он успел обернуться, струхнуть чуток, сосредоточиться и приготовиться к встрече со спешащей к нему немецкой овчаркой. Пёс? Да ничего страшного! Саша в Африке с львицами разговаривал, а тут просто пёс, слуга человека.
   Саша не верил в телепатию, но он знал по многочисленным встречам, что животные понимают человека гораздо лучше, нежели человек животных.  "Ну и на кого ты прёшь? - мысленно обратился Саша к псу. -  Ты что, не видишь, что я тебя вмиг заломаю? Остопорись, сядь, поговорим, обсудим, познакомимся". Пёс остановился и сел на задние лапы… Саша не двигался, не желая провоцировать животное, и не выказывал агрессии, подчиняясь молчаливым требованиям собаки. Обученному псу от Саши больше ничего не было нужно. Пёс выполнил все свои сторожевые обязанности, а излишней агрессивностью он, к Сашиному счастью, не страдал. Так они простояли минут пять, знакомясь и изучая характеры друг друга. Саше пёс понравился дисциплинированностью и выучкой, статью и зрелостью. Пёс же продолжал сомневаться в идеальности нового для него человека, который проник на его территорию недозволенным способом.
   Валерия Николаевича Саша заметил за стеклом веранды, через которое циничный хозяин наблюдал за противостоянием вора и сторожа. Вдоволь насладившись своим превосходством над нежелательным гостем, Валерий Николаевич соизволил выйти и отозвал пса: "Ко мне, Форсайт"!
   -Ваша настырность не делает Вам чести, - Валерий Николаевич не отпускал от себя пса, предпочитая общение свысока при помощи зубастой поддержки. - Попрошу Вас удалиться и больше не повторять Ваших аморальных попыток знакомства со мной.
   -А Вам, Валерий Николаевич, не делает чести Ваша заборная философия. Вы просто обязаны допускать людей для знакомства с мировыми ценностями искусства, хранящимися у Вас.
   -Но ведь Вы не турист! Присылайте заявку. Я её рассмотрю и сообщу Вам об удобном для меня времени посещения. А пока ещё раз настоятельно рекомендую Вам удалиться!
   -Все мировые музеи практикуют свободное посещение в любое удобное для туристов время. Не кажется ли Вам, что Ваше пренебрежительное отношение ущемляет права желающих приобщиться к высокому искусству?
   -Вы путаете мировое достояние с частной собственностью. Коллекция, находящаяся у меня в доме - моя, и я вправе распоряжаться ею по своему усмотрению.
   -Она не может быть Вашей, хотя бы потому, что не Вы её создавали.
   -Калитка откроется сама, Вы выйдете без проблем. - Валерий Николаевич выпроваживал Сашу всё более настойчиво. - Я не намерен вступать с Вами в бесполезные споры, - хозяин отвернулся от непрошенного гостя и направился к дому.
   Саша уже дошёл до калитки, и она начала открываться, когда из-за спины он услышал окрик Валерия Николаевича:
   -Александр! Пойдёмте! Представлю Вам свою коллекцию.
   Саша оторопел, войдя в галерею Берестовых: он ожидал увидеть с десяток картин. Здесь были сотни! А когда Саша начал узнавать шедевры великих живописцев, удивлению его не было предела: "Это подлинники"?
   -Копий не держим. К чему мне, элитному коллекционеру, чьи-то подделки? - похвастал Валерий Николаевич. - Их ещё мой прадед собирать начал.
   -Из музеев народных собирал? - съязвил Александр.
   -Да ты хоть знаешь, юнец несмышленый, сколько шедевров пропало бесследно, кануло в бездну истории из общественных хранилищ? А мы, Берестовы, сохранили, что смогли.
   -Так куда же они пропали? Такие же, как и вы, элитные коллекционеры присвоили их самым беззаконным способом!  Это благодаря вашим соратникам, хранителям  духовности, тысячи мировых шедевров стали недоступны общественности и превратились в инструмент для обогащения.
  -С вами невозможно говорить! Вы безнадёжный спорщик! Я не буду проводить с Вами экскурсию, смотрите сами.
   Просмотреть всё за один проход в галерее Берестовых было невозможно. Саша и не ставил для себя задачи дать количественную и качественную оценку собрания картин. Он выбрал самое близкое для себя в данный момент направление - горные пейзажи, и начал подбирать картину, более всего захватившую его.  Эта картина висела на самом непрестижном месте. Саша окунулся в альпийские сочные луга и суровые снежные горы в облаках, запечатленные на полотне. Он проникся ощущениям, которые пытался довести до него автор этой картиной, и эти чувства для Саши казались знакомыми и уже пройденными в его былых походах. Саша простоял перед зачаровавшей его картиной минут пять, пока его не отвлёк голос Берестова, сидевшего в углу на древнем, хорошо сохранившемся, именном стуле:
   -Я Вам не мешаю своим молчанием?
   -Да нет… Следите на здоровье, что бы я не спёр чего, если Вам это так интересно.
   -Ваш выбор доказывает Вашу некомпетентность в живописи, - ответил Берестов на колкость Александра. - Хотя я склонен предполагать, что искусство для Вас непостижимо. Истинное искусство доступно только избранным . Вот обратите внимание на горные пейзажи Рериха, если Вам близка эта тема. У меня два полотна этого путешественника, археолога, литератора и великого художника: "Домик Сольвейг" и "Звезда героя".
   -Как мне помнится из истории живописи, эти картины были заменены на копии в тридцатых годах XXI века, - Саша не позволил обвинить себя в некомпетентности. -  "Звезда героя" вообще принадлежала семье Рериха и была посвящена его сыну, Юрию Николаевичу. И каким это чудесным образом подлинники оказались у вас?
   -Отец выкупил картины и сохранил, как видите. Вы со своей неограниченной свободой совершенно забыли обо всех моральных и этических нормах: нехорошо перебивать старших. Сбили меня с мысли… Так вот, вы прошли мимо шедевров Рериха, едва взглянув на них, а остановились у картины малоизвестного художника-любителя Вершинина. Эта картина ценна для меня только как первая моя самостоятельная покупка, в остальном же она ничем не лучше арбатского ширпотреба непризнанных художников.
   -Не хотелось бы Вас огорчать, Валерий Николаевич, но я ещё в школе, в 12-тилетнем возрасте переболел Николаем Рерихом. Мне известны многие из его многочисленных картин и их непростые истории. А этот пейзаж (Вершинина?) подкупил меня присутствием в нём схожими с моими мироощущениями. Стало быть, по-Вашему только признанное искусство имеет право  на вечную жизнь? Непрофессионально написанные картины первых космонавтов никогда не смогут стать в один ряд с культурными достижениями человечества? А как же тогда быть с врачом Чеховым и доктором Булгаковым? Геолог Ефремов не имел права морочить мозги читателям своими фантазиями?
   -Вы опять всё путаете. Какой из Ефремова литератор? Он геолог и фантазёр, развлекавший некогда необразованную молодёжь своими популярными сказками. Чехов же и Булгаков - цвет русской нации, носители культуры. Это было заложено в них генетически: тогда семьи не разбавляли случайными генами, как это делается сейчас повсеместно. К бракам в те времена относились более серьёзно, и простой крестьянин не мог влиться в высокое кастовое сословие.
   -А кем же тогда по-вашему является Вершинин? Почему Вы представляете его работу своим гостям, если он, как считаете Вы, не гений?
   -Я же Вам уже объяснял, Саша, что картина Вершинина - моё первое приобретённое произведение. Оно мне дорого, как первый цент Скруджа Мак Дака, который он хранил как амулет. Сам же Вершинин - просто хороший живописец, каких тысячи. Живопись не являлась его профессией: он пошёл по стопам своего отца спелеолога, который погиб под лавиной. Горы стали для сына Вершинина смыслом жизни, и он пытался выразить своё отношение к ним живописью.
   -Так где же та грань между целеустремлённостью и гениальностью? - спросил Саша. -  Что значит талант - признание людей или дар свыше? Кто эти гении? Люди будущего?
   -Эволюция людей и гениальные выделения из общей среды - две разные вещи.  Даже возможное дальнейшее развитие мозга человека не определит уровень его гениальности: человек и сейчас использует свой мозг всего процентов на сорок. Гениальность - вещь нематериальная, такая же, как мысль, как любовь, как гармония. Где грань? Человек целеустремлённый может ненадолго добиться признания и восхищения многих людей.  Гении зачастую не бывают признаны современниками, их признание запаздывает, но оно сохраняется во многих поколениях. Гениальность - вещь наследственная. Вот почему надо следить за чистотой своей родословной.
   -Чем больше я выслушиваю доказательств существования этого чуда - таланта, тем меньше я верю в его естественность. Объяснения этого уникального явления всегда пронизаны теологическими философствованиями и не содержат ни грамма логики. Талант - понятие искусственное: ведь надо кого-то выставлять примером поведения и самоотдачи. По моим суждениям, чем лучше мы научимся понимать людей и верить в человеческую неповторимость, тем больше у нас появится талантов. Гениев делает общество из особо целеустремлённых в познании людей. Вот Вас, Валерий Николаевич, многие считают гениальным литератором. Я знакомился с Вашим творчеством, прежде чем иметь честь представиться Вам. Читается легко, приятно, с фейерверками чувств. Это произведения мастера слова, профессионального филолога. Но о чём они? Вы хотели что-нибудь сказать Вашему читателю своими творениями? Считаете ли Вы себя гениальным?
   -Гениальность - высшая степень таланта, который можно достичь целеустремлённостью. Вот в чём Ваша ошибка, Саша - Вы спутали гениальность и талантливость. Я развил в себе талант писателя, а гений ли я, покажет будущее. О моих пробах в литературе? Зачем в наш просвещённый век забивать головы людей лишними мыслями, у них своих озарений выше крыши. Другое дело - чувства. Вот чего сейчас не хватает и чему надо учить современного человека.
   -Людям важна истина, Валерий Николаевич. Они должны знать, какие человеческие ценности важны в эпоху их жизни, и что им делать, что бы жизнь их стала интересней и удобней. Создаётся впечатление, что элитарное искусство, к коему имеете честь принадлежать и Вы, постоянно уходит от действительности, впадает в чувственную отстраненность от жизни и изобретает прекрасные словосочетания, лишённые мысли. Высокая литература - ради самой литературы? Вас постоянно надо подталкивать к народу. Красивое слово должно подкрепляться глубокой мыслью. По-моему так.
   -Так Вы у нас из народовольцев? Из новых? Забавно! Видите ли, Саша, искусство ценно тем, что учит людей чувствовать и понимать прекрасное. Филология и литература призвана бороться за чистоту и красоту языка с целью лучшего взаимопонимания. Поиск истины - это уже стезя философов, а в наше просвещенное время - задача для научной философии.
   -Стало быть, Вы считаете, Валерий Николаевич, наши отношения с Наташей недопустимыми для Вашей семьи? Я её не достоин?
   -Мне уже поздно считать что-либо по этому поводу. Вы без меня всё решили. Современная молодёжь… Мне осталось только надеяться, что Наташа одумается и вскоре найдёт себе достойную пару из нашей среды, продолжит наш род потомством, не испорченным Вами.
   -Я придумал, как смогу доказать Вам свою неординарность, - Саша повёлся, как всегда, своим авантюрным характером. - Собака всегда отличит хорошего человека от плохого. Вы согласны со мной, Валерий Николаевич? Вот я сейчас выйду и поговорю с Вашим Форсайтом по душам!
   - Ну, ну… Давайте, давайте! Попробуйте, Саша! Вы успели мне изрядно надоесть. Форсайт Вас проводит, а несколько его укусов не будут лишними для Вашей дерзости.
   -Форсайт, иди ко мне! - Саша знал (или думал, что знал), как правильно общаться с собаками. Он кинул подходящему Форсайту пряник, а другой зажал в кулаке, намереваясь угостить им пса из рук.
   "Травануть хочет? - подумал Форсайт. - Или попросту подлизывается? Что же мне делать с тобой? Хозяин, вроде, тебя в гости пригласил, значит, ты не враг. А где хозяин? Может, ты без него что стырить намылился? Кусануть тебя, что ли, для острастки"?
   -Ты почему не ешь, Форсайт? Пряники не любишь? Так я тебе сейчас косточку сахарную подгоню.  Посиди, не уходи никуда, сейчас вынесу!
   "Что он там лопочет"? Приученный к конкретным командам, Форсайт не разобрал Сашину болтовню. Он не мог определить, подлизывается ли этот непонятный человек или хочет подружиться. В любом случае Форсайт был приучен не брать подачки из чужих рук, так что Саша ему не подходил ни с какого бока. "Надо кусануть", - окончательно решил пёс.
   Форсайт вдруг взвизгнул радостно, словно щенок, и бросился к открывающейся калитке. Это спасло выходящего из дома Сашу вместе с его безрассудством от собачьих разборок и проверок его лояльности "на зуб".
   В раскрытой калитке показалась Наташа.
   - Не лезь, Форсайт! Испачкаешь меня всю своими грязными лапами! - отстранялась Наташа от навязчивого пса и тайком радостно улыбалась, завидев Сашу.
   "Он ей нравится, - определил Форсайт, подошёл к брошенной ему кости и обнюхал её. - Пускай живёт. Пока…"
   -Объявился наконец, африканец пропащий! - Наташа больше не могла прятать счастливой улыбки. - Как там отец? Обтесал тебя? Он ещё не таких легко обучал манерному поведению. Почему не объявлялся так долго?
   Саша заметил Наташино расположение и предусмотрительно решил не напоминать ей об отключенной ею связи.

                Глава IX. Казбек.

   Работы над "Афалиной 2" задерживались. Первый вариант машины выявил много её недостатков, и Сашина бригада решила не торопиться в работе на этот раз. Молодые конструктора основательно обдумывали все предлагаемые новшества. Через месяц интенсивной работы над новой машиной по шесть часов в день бригада решила отдохнуть и взяла пятидневный отпуск для поездки на Кавказ и покорения Эльбруса.
    Захотелось возвыситься над Эльбрусом доморощенным альпинистам! Не много ли они на себя взвалили?
    В верховьях Баксанской долины в местечке Азау их уже поджидал столетний проводник-осетин, "снежный барс", Таймураз Дзасохов. Ознакомившись с заявкой новой группы, Таймураз решил отговорить их от штурма вершины, не пропустившей на свою снежную стать многих достойных спортсменов-профессионалов.
   -Несмотря на видимую доступность вершины, на Эльбрусе погибло больше альпинистов, чем во всех других восхождениях вместе взятых. Даже опытным альпинистам, таким же "барсам", как и я, здесь не помешали бы проводники. Эльбрус по-своему непредсказуем и опасен, на нём нельзя руководствоваться опытом покорения других вершин. Незнакомцев он не любит.
   Таймураз, мудрый горец и опытный альпинист, сразу распознал в Кёзыме и Жаке горных людей. А вот Саша вызывал у проводника большие сомнения, несмотря на его видимый атлетизм.
   Как человек распознаёт родственную душу среди многих незнакомцев, каким образом он, неосознанно, тянется к ней? Сколько ещё неизведанного таится в человеческой сущности! Сколько неиспользованных возможностей кроется в нас! И какие ресурсы заложены в человеке для дальнейшего самосовершенствования, порою, в самых неожиданных для нас направлениях развития наших гениально созданных организмов!
   Уверившись в своей правоте в недостаточной подготовке группы, Таймураз продолжил отговаривать друзей от покорения Эльбруса:
   -Нет ничего хуже непокорённых вершин - вы потеряете веру в себя, а в самом плохом исходе - начнёте бояться гор и больше никогда не вернётесь сюда. Вы молоды и сильны духом, вершина должна будет взята вами, но в самом неблагоприятном исходе нашего путешествия возможно…, в общем, лучше перестраховаться. Чем вам плох Казбек? Он проще относится к любителям гор, восхождение на эту вершину проще, чем на Эльбрус. Вот покорите младшенького, а потом уж и к старшому добро пожаловать. Они ведь спорщики, эти две вершины - Казбек и Эльбрус. Читали Лермонтова о споре Казбека с Шат-горою? В предгорьях Казбека вы можете искупаться в термальных источниках, - продолжал уговаривать упёртых гостей Таймураз. - Представляете, какое это блаженство: вокруг снег, холодный горный воздух, а вы в тёплой ванне с парком. У нас, у альпинистов, как и везде, всё надо делать по порядку: поднимитесь на Казбек, затем Эльбрус, а потом и пик Ленина можно будет попытаться осилить.
   -А после и Эверест нам будет по плечу, - размечтался Кёзым. - А что потом, когда мы вершину мира покорим?
   -К-2! Мечтатели недалёкие! Бестолочи! Собирайтесь! Поехали! Горы не любят сомнений и рассуждений - вперёд и вверх, а там…, - Таймураз не дал опомниться друзьям и принудил их без промедления перебираться в Кармадонское ущелье.
   Группа Таймураза Дзасохова вышла к термальным источникам Казбека, к верхним ваннам "Горы", где их поджидал неожиданный гость - Сарак Дзамбегов. Сашин личный психоаналитик безмятежно плескался в лечебной тёплой воде и глупо лыбился Саше из каменной ванны:
   -И где ещё лучше найти место для личного знакомства? Как только я узнал, что вы выходите к Казбеку, сразу же выдвинулся сюда, чтобы наконец-то встретиться с тобой и поговорить с глазу на глаз. А где я ещё смог бы с тобой пообщаться спокойно? Ведь ты вечно занят. Раздевайся, залазь! Здесь тебе будет удобней, чем на кушетке у меня в кабинете.
   -Откуда ты всё про меня знаешь? - Саша был удивлён неожиданным появлением, Сарака, немного раздосадован его чрезмерным любопытством, но, тем не менее, рад долгожданному знакомству. - Ты продолжаешь следить за мной? Ты, может, и интимными моими делами интересуешься?
   -А как же! Мне, как врачу, надо знать количественный и качественный состав твоих биологических отходов, - попытался Сарак спровоцировать Сашу. -  Да ладно тебе, не злись! Я с хорошими известиями - вчера Валерия Николаевича посетил. Чтобы понравится ему, придётся полюбезничать. От тебя я лизоблюдства не ожидал, поэтому и не требовал; но то, что ты вытворил, будучи в гостях у Берестовых… Валерий Николаевич больше в жизни с тобой встречаться не желал! Его злость на твои противоречивые высказывания бушевала два дня. Ведь нужно как-то потакать людям, Саша, если хочешь общаться с ними в будущем; хоть в чём-то соглашаться с ними. Да что уж теперь говорить о прошедшем, всё, что ни делается - всё к лучшему. Остыл наш Валерий Николаевич: я как раз вовремя к нему объявился. Будем надеяться, что время его вылечит. Работать мозгами он может, как никто другой, и компромиссы для него не под запретом.
   -А не махнуть ли мне с вами на Казбек! - Предложил Сарак, позёвывая в неге. Друзья развалились в тёплых живительных ваннах и не хотели шевелиться, погрязнув в лени.
   -По этому вопросу надо обращаться во-он к нему, - Саша лениво поднял руку и склонил кисть в сторону Таймураза, который единственный не воспользовался возможностью ублажить своё старческое тело. - Я теперь не при делах, мне никто не подчиняется. Таймураз решает за нас все вопросы, и разрешение на свидание с Казбеком исходит от него.
   -Я так и знал, что всё этим закончится! - подошёл к разнежившимся ребятам Таймураз. - Ванны следует принимать на спуске, после победы. А так вы свои организмы расслабите и потеряете контроль над собой. А ну, кто там ещё размечтался стать покорителем Казбека, - Таймураз оценивающе посмотрел на Сарака. - О-о-о! Да этот джигит сам проведёт вас по всем вершинам Кавказа. Зачем тебе разрешение спрашивать идти в горы, если ты сам горец? Пожалуй, я за вами отсюда прослежу. Вы ребята бравые, сами справитесь. А я в горы теперь только под рекорды Гиннеса полезу.
   -А может, и мы подождём, когда к нам наблюдатели от Гиннеса подкатят? - предложил обленившийся донельзя Кёзим. - К чему за просто так в горы лезть?
   -А ну быстро все повылазили из своих лоханок! - растормошил лентяев Таймураз. - Расслабились, пацаны! Оделись в десять минут и - в строй! Кто главный?
   -Сашка!
   -Сашка!
   -Я!
   -М-да! - Скептически оценил нового лидера группы старый альпинист. - Ну, что ж, с мнением большинства спорить не буду. Вопросы есть? Напра-а-ву! Вперёд, рысцой, пошёл! - Таймураз слегка пнул мягким ичигом идущего последним Сарака и напутствовал группу:
   - Пёрышко вам в дорожку!
   -Эй! Поосторожней там, уважаемый! - обернулся рассерженный Сарак. - Я всё ж таки док!
   - Казбек званий не признаёт! Забудь о них и - вверх!
   Саша вёл группу к вершине без проблем - его опыт в покорении былых вершин и тренировки в Африке не прошли даром. Он даже позволял себе подбадривать настоящих горцев, следующих за ним в арьергарде. Так продолжалось до отметки в 5 000 метров, когда навязчивая горная болезнь снова не захватила Сашин организм, не переносящий высокогорья. В глазах у него потемнело, и он шёл вперёд только благодаря своей упёртости. Саша замолчал, чтобы не тратить зря силы, стиснул зубы и рванул к вершине на автопилоте, заставляя работать свои размякшие мышцы насильно.
   Как Саша добрался до цели, осталось для него загадкой: его друзья не позволили себе рассказать, как тащили его к вершине на натянутом страховочном тросе. Он очнулся от притока в лёгкие воздуха из кислородной маски и первое, что промолвил, были подготовленные им ещё до подъёма слова: "У кого луковица припасена"?
   -А это у тебя что? - Сарак провёл пальцем у Саши под ухом и показал ему испачканную кровью ладонь. - Ты почему кислородом не пользуешься? Бравируешь? Мальчишка! Нет, ты молодец, конечно - не упал даже. "На вершине стоял хмельной". И кому ты что доказать этим хотел? Нам, что ли? Себе-е?! Ну, себе один раз доказать можно. Только не делай так больше! Если честно, я болел за тебя, Саша. Ты победил, настоящий джигит! Я даже горжусь тобой немного.
   Оклемавшись от высотной болезни, Саша всласть налюбовался расстилавшимися под ним просторами Кавказа, разделил восторг победы над Казбеком с друзьями и созвонился с Наташей, желая передать ей своё приподнятое настроение.
   -Ты как всегда не вовремя, - ответила ему вечно недовольная чем-то Наташа. - Я только вздремнуть собралась.
   -Не обманывай, кокетка ты моя! Я отсюда далеко вижу - вон ты опять своими птицами заслушалась, а Форсайт тоже хочет понравиться тебе своими волчьими завываниями.
   -Фантазёр!  Форсайт с отцом в лес по грибы ушли. А вот с птицами ты угадал. Откуда?
   -Их трели с рации по всему Кавказу разносятся. Хочешь посмотреть, как они разлетаются по облакам, зацепившимся за вершины?
   -Красота! Я тоже хочу туда!
   -А разве я тебя не приглашал?
   -Куда мне сейчас в горы с моим двойным весом!
   -А почему раньше не соглашалась? Потерпи уже немного. Как освободишься, сразу рванём по выбранному тобой маршруту. Как там отец, кстати? Всё ещё злится на меня?
    -Совсем забыла! Он просил тебя посетить его, как он выразился: "в любое удобное для тебя время".

                ***

   Стационары для рождения детей пока не отменяли - находились ещё родители, будущее потомство которых нуждалось в постоянном медицинском присмотре. Стационарными роддомами пользовались и здоровые будущие мамаши, чистоплотность которых превышала все медицинские нормы санитарии и гигиены. Большинство же беременных женщин предпочитало рожать в избранных ими райских уголках Земли в мобильных медицинских ракушках-домиках под присмотром выездных акушерок и вечно любопытных и заинтересованных мужей.
   Наташа тоже решила рожать на одном из островов Новой Гвинеи - Манусе, где надеялась оказаться под присмотром никогда не виданных ею ранее райских птиц.
   Наивная Наташа, прибыв на Манус, была немного разочарованна: что бы увидеть пугливую птицу, понадобиться много терпения и времени, а заниматься их поиском Наташе было сейчас невдомёк, по понятным причинам. Пронзительные выкрики этих птиц, может, и могли бы ублажить чей-то изощрённый вкус, только не Наташин - их негармоничные голоса не могли заменить ей соловьиные трели.
   Райские кущи Мануса сгладили небольшое Наташино разочарование, вызванное птицами, к голосам которых она вскоре привыкла, когда они слились в унисон с голосами местной экзотической фауны.
   Прелестный передвижной домик-ракушка, меняющий прозрачность по воле хозяина, ограждал Наташу от редких неприятностей непогоды и, в то же время, объединял её с природой своей ненавязчивой защищённостью. Одним словом, все удобства для появления на свет нового землянина были соблюдены.
   Добровольное уединение на острове с Наташей разделила старая грузинка Манана, скрывающая свой возраст, наверное, уже более полувека. Манана исчерпала свои профессиональные способности в педагогике по причине старости и непоседливости молодого поколения, вечно стремящегося к хулиганскому поведению. Переучившись, старая женщина успешно сдала экзамены по акушерству и продолжила свою трудовую деятельность, помогая на выездах рожать молодым мамашам и принимая новое поколение Земли, которое она лично пополнила своим потомством из семи детей.
   Саша подоспел к своевременным родам жены и своим присутствием окончательно разбил оставшееся предродовое Наташино волнение.

    Многоопытная в деторождении Манана обучила Наташу, как надо тужиться, дышать и кричать. Поднаторевшая в дородовых тренировках Наташа отвязалась на необитаемом заповедном острове и дала полную волю своим голосовым связкам. Глупая многохохлая райская птица, перепутав Наташины стенания роженицы с позывами своего самца, подлетела к роддому, рассекретила себя, выказав свои прелести, и начала вторить Наташиным выкрикам, чудным образом схожим с зазыванием многохохлого самца. Наташа заметила птицу, отметила её ошибку и попыталась кричать с ней в унисон. С улыбкой Наташе и роды показались не столь уж страшными, её потуги закончились скоро и удачно. А результатом Наташиных усилий стал чудесный розовый малыш, сменивший мамашину втору птице своей, фальшивой и требовательной, чем сбил запевалу с толку и заставил её изрядно раздосадоваться.

   Саша осмелился взять сына на руки только на второй день его рождения. Он держал его неуверенно и неумело, пытаясь расслабить свои перекаченные мышцы для большего удобства своего ребёнка. Отцовство выглядело в нём не совсем как надо. А Наташа смотрела на свою увеличившуюся вдвое семью и думала:
   "А всё же хорошо, что моему ребёнку достался именно этот отец. Саша лучший, и других нам не надо".
   А добрейшая Манана смотрела на счастье молодой семьи с рассеянной улыбкой и вспоминала свою молодость.