"Возвращение из прошлого".
Когда Алексей привёз Лёльку домой, она с удивлением обнаружила, что все её друзья с тревогой ждут её возвращения. У неё дома был Домовой, Светка и Лида. Они ждали её рассказа о том, как она съездила, и встретилась ли со своими родными? Лёлька даже и предположить не могла, что её судьба так волнует людей, которые стали для неё очень близки. Не успела она сбросить с себя плащ, который надевала в поездку из-за моросящего дождя, как Светка накинулась со своими вопросами:
- Ну, рассказывай! Как съездила? Видела родителей-то?
Лёлька, сияющая от счастья, кивнула:
- Видела. Всё хорошо!
Она зашла в комнату, где все с нетерпением её ждали, и, взяв чашку из рук Алексея, маленькими глоточками отпивая горячий ароматный чай, стала рассказывать:
- Как только я вышла из автобуса, то решила зайти на рынок, чтобы купить маме какой-нибудь подарок. Она любит всякие там безделушки. Центральный рынок находится прямо напротив автовокзала. А в Уссурийске возле рынка постоянно целый табор цыган крутится. Я сумочку с деньгами и документами сразу под мышку засунула, держу покрепче, чтобы не украли. И сторонкой их обхожу. Толпа цыган прямо возле ворот на рынок стоят и на своём языке о чём-то спорят, ругаются. Я незаметно мимо них и проскользнула. "Ну, - думаю, - пронесло". Да не тут-то было. Чувствую меня кто-то за локоть - хвать! и крепко держит. Я поворачиваюсь и вижу: стоит старая цыганка и такими умоляющими глазами на меня смотрит, как будто её муж прибьёт, если она домой ничего не принесёт...
- Во-во! - подтвердил Домовой. - Я слышал, что у них мужики вообще не работают, они только добычу делят.
- Ну, прямо, как у львов, - сказала Светка.
- А при чём здесь львы? - не понял Алексей.
- Я где-то читала, - ответила она, - что у льва целый гарем. Он сам на охоту не ходит, только добычу делит. А пищу добывают самки.
- А дальше-то что? - сгорая от нетерпением спросила Лида.
- Ну, так вот, - продолжала Лёлька. - Я ей говорю: "Не надо мне гадать. Не люблю я это. Если Вам нужны деньги, то подставляйте ладошки. Мне в кассе автовокзала сдачу дали всякой мелочью. Она мне карман плаща оттягивает". Выгребаю я из кармана эту кучу мелких купюр и медяков и ей на ладони высыпаю. И тут как ударит колокол.
- Какой колокол? Откуда? - посыпались вопросы со всех сторон.
- Церковь находится чуть ли ни на территории рынка. Колокола к службе зазвонили. Да так громко, что я от неожиданности аж вздрогнула. Ну, отдала я ей всё, что было в кармане и дальше направилась. А она опять меня за руку хватает и в сторону ведёт. "Подожди, - говорит, - милая. Мне тебе кое-что сказать надо. Сердце у тебя золотое и душа щедрая, а вот рана на душе глубокая, кровоточащая. Ты много лет от неё страдаешь, и она мешает тебе начать новую жизнь.
- Так и сказала? - ахнула Светка.
- Да они всем так говорят, - возразил Алексей. - У любого человека есть какая-то на душе рана.
- Да, - подтвердила Лёлька. - Но она мне тут и говорит: "И рана у тебя из-за твоих родителей. Я вижу у твоих ног порубленные корни. Корни - это предки, то бишь твои родители. Они у тебя в разводе?". Я отвечаю: "Да". А она продолжает: "Их развод не случайный. У этих разрубленных пополам корней вижу я окровавленный топор. Ты знаешь, голубушка, что это означает?" Я говорю: "Нет". И цыганка объясняет: "Топор - это колдовство, милая. Если чёрного петуха зарубить и окровавленный топор под брачное ложе положить, то супруги будут жутко ссориться. И дело дойдёт до развода". И вспомнила я тут, что мать рассказывала, когда она, будучи молодой, училась на курсах бухгалтеров, то жила на квартире у Ольги - властной и пышногрудой женщины. Они вдвоём с ней как-то пошли на танцы, там и познакомились с моим отцом. Обе подружки влюбились в молодого лейтенантика. Но Ольга-то замужем была, и у неё двое детей маленьких. А моя мать свободная. Вот они с отцом и поженились.
- А что они после свадьбы у Ольги жили? - спросила Лида.
- Ну получается, что так, - неопределённо пожала плечами Лёлька.
- А цыганка-то что говорит? - заёрзала Светка.
- А цыганка и говорит: "Так этой разлучнице мало было разбить семью, она ещё из зависти решила свести со свету свою соперницу. Сделала на неё порчу, чтобы он не смог к ней вернуться. Вот мать твоя и похожа на птицу-подранка с перебитыми крыльями. Ползает по земле в грязи, а подняться не может. И он тоже, как птица в силках. Рвётся к своей любимой, а его держат эти колдовские чары". Я её слушаю и припоминаю, что мать постоянно возмущалась его пристрастию к полногрудым женщинам. А она продолжает: "То, что колокол зазвонил при нашей с тобой встрече - это неспроста. Иди-ка ты, милая, в церковь, купи свечку и возле какой-нибудь иконы зажги. Помолись как умеешь за своих родителей, и понаблюдай за свечой. Если свечка будет гореть ровно, и воск с неё польётся чистый, значит, с твоими родителями всё хорошо, а то, что я тебе сказала - неправда. Но если свеча искрить начнёт да потрескивать, и по ней чёрный воск потечёт, то это верный признак порчи". Я её и спрашиваю: "А делать-то что, чтобы колдовские чары разрушить?". И она мне отвечает: "Человеческими усилиями это сделать нельзя. Молись за своих родителей. Бог тебе поможет". И тут меня кто-то толкнул из прохожих, я оглянулась, а потом - глядь, цыганки-то нет. Она как сквозь землю провалилась.
- А сумочка-то на месте? - забеспокоился Домовой.
- Да сумку я как держала в руках, так она и осталась, - усмехнулась Лёлька.
- И что? Ты пошла в церковь? - спросила Лида.
- Пошла, - ответила Лёлька. - Зажгла свечку, молюсь за своих родителей. И тут как начала свечка трещать да искрить. Ужас! И чёрный воск по ней потёк. Я аж испугалась. "Ну, - думаю, - цыганка не обманула".
- И что дальше? - сгорая от нетерпения, спросила Светка.
- Я отправилась к матушке. Приезжаю. Она сидит одинёшенька и сама с собой разговаривает.
- Ну да, ну да, - подтвердил Семёныч. - Когда человек долго живёт один, то от постоянного одиночества сам с собой разговаривать начинает. А, точнее сказать, с воображаемым собеседником. По себе знаю.
- Как мать-то тебя встретила? - встревоженно спросил Алексей.
- Хорошо. Обрадовалась. Засуетилась по кухне, не зная чем дорогую гостью потчевать. Я из сумки всё достала, что с собой привезла: копчёную рыбу, колбасу, сгущённое молоко, тушёнку, рыбные консервы. Сели, перекусили, поговорили. Оказывается, мой отец к ней возвращался.
- Да ну?! - все удивились в один голос. - И что?
- Ну пожили какое-то время, а потом он ушёл. Представляете? Ольга - их разлучница, живёт по соседству от того дома, в котором моей матери от производства квартиру дали. Ольга давно схоронила мужа своего. Дети выросли, разлетелись кто куда. Вот отец к ней со своим чемоданчиком и заявился после очередного скандала с моей матерью. Ему потом квартиру дали, как ветерану войны. Ольга быстренько его в Загс, и прописалась у него.
- Вот стерва, - возмутилась Светка. - Бывают же такие твари!
- Так ты о предстоящей свадьбе сказала матери? - спросил Алексей.
- Нет, я не стала ей ничего говорить. Решила сначала с отцом увидеться. Мать дала мне адрес отца и брата. Брат оказывается в этом же городе живёт, женился, у него двое маленьких детей, на стройке работает крановщиком.
- И что? Встретилась с отцом? - спросил Алексей.
- Конечно, встретилась. Он расчувствовался, расплакался. А я, как увидела его неподвижно висящую руку на платке, да ногу волочащуюся, сразу всё поняла. Инсульт. Правую сторону парализовало. Ну, поговорили о том, о сём. А он мне и говорит: "Скоро моя жена - Ольга Григорьевна должна вернуться с работы, будем ужинать". А я, как услышала её полное имя, аж вздрогнула. "Папа, - спрашиваю, - так ты, выходит, меня в честь неё назвал? Я ведь тоже Григорьевна. А "Оля" и "Лёля" - это одно и тоже". Отец всколыхнулся, забеспокоился: "Да нет, - говорит, - она здесь не при чём. Тебе же мать такое дурацкое имя дала - Флора. Оно мне так не нравилось. Но что поделать? Уже и в свидетельстве о рождении так было записано. Вот я и стал называть тебя просто "Лорой". А когда ты маленькая была, и тебя спрашивали: "Как зовут?", ты букву "р" не выговаривала и отвечала: "Лёля". Вот так и осталась ты - "Лёлей". Тут я отцу и говорю: "Пап, когда придёт твоя жена. Ты из кухни уйди, пожалуйста. Мне с ней поговорить надо". Отец забеспокоился: "О чём ты с ней поговорить хочешь?". Я ему сказала так: "Да я замуж выхожу. Сам понимаешь, жену твою пригласить не могу. Маме это будет неприятно, а на свадьбе мне ваши скандалы не нужны. Вот я и хочу ей всю ситуацию объяснить, чтобы она не обижалась". Отец сразу успокоился и спрашивает: "А за кого замуж-то выходишь?". Я ему отвечаю: "Да какая разница? За хорошего человека.". А он не унимается: "Ну, у хорошего-то человека есть профессия?". Вижу - не отстанет, отвечаю: "Военный". Папа обрадовался сразу. Он сам участник войны и уважает военных. Спрашивает: "А звание-то у него какое?". А у меня после разговора с цыганкой такой суеверный страх появился. Думаю: "Не буду говорить. Неизвестно, что его колдунья из зависти вздумает сделать. Дочь-то у неё не замужем, а ребёнка родила".
- Конечно, тут уже поневоле будешь бояться, - подтвердила Светка.
- И я ему говорю: "Пап, я не разбираюсь в званиях. Оно мне надо?". А он никак не успокоится, любопытство его разбирает: "Звёздочек-то сколько у него на погоне?". Я отвечаю: "Ну, три". И папа говорит: "Ааааа, ну понятно. Старший лейтенант!"
Все так и грохнули:
- Ха-ха-ха! Алексей, тебя в звании понизили! - засмеялась Лида.
- До знакомства с нашей девонькой в полковниках ходил, - хохочет Домовой. - А как надумал на ней жениться, в лейтенанты попал.
- Я представляю, Лёлька, какая будет реакция, когда он на свадьбе вместо лейтенанта тебя с полковником увидит, - хохочет Светка.
- Да ладно вам, - отмахнулась Лёлька, - слушайте, что дальше было.
И когда все успокоились, она продолжила:
- Вот сижу и никак не могу понять, почему у них пахнет лимонником? Спрашиваю: "А ты что? Лимонник пьёшь?". Он отвечает: "Конечно, у меня же повышенное давление, вот и лечусь."
- Как?! - вскрикнула Лида, - гипертоникам же нельзя пить отвар из лимонника. Он же повышает давление! Сосуды же полопаются. Вот тебе и инсульт.
- Вот и я о том же! Но не стала я ему пока ничего говорить. Тут слышим дверь хлопнула. Пришла Ольга Григорьевна. Я сразу напряглась. Отец поспешил её встретить. Говорит ей: "А у нас гости. Лёля моя приехала." Входит на кухню дородная дама, грудь вперёд, взгляд высокомерный. Сразу видно - кто здесь хозяин. Окинула она меня оценивающим взглядом, нацепила на лицо доброжелательную улыбку, а по глазам вижу - не рада она моему приходу. Ой, как не рада. Села она на стул, давай расспрашивать: "Замуж ещё не вышла?". А ей и отвечаю: "Вот как раз по этому поводу и приехала поговорить". Я взглянула на отца, он встал и вышел из кухни. И тут я эту дамочку-то и спрашиваю: "Вот что я у Вас хотела спросить, тётя Оля. Когда мои родители поженились, они у Вас жили на квартире или нет?". Она удивилась: "Так я уже и не помню. Сколько лет-то с тех пор прошло. А почему тебя это интересует?". И я ей отвечаю: "Да стало мне известно, что развод моих родителей, дело Ваших рук. Вы ходили к какому-то колдуну, и он Вам посоветовал зарубить чёрного петуха, а окровавленный топор с заговором под брачное ложе моих родителей положить. Так дело было? Или Вы это тоже не помните?". Смотрю, а она вся в лице изменилась. Глаза забегали. Щека задёргалась. Не может понять, откуда мне это известно стало. Потом вскочила и давай орать: "Да твоя мать сама дура, потому и ушёл от неё мужик".
- Вот наглая какая, - возмутилась Светка.
На неё все зашикали.
- Я тоже встала, - продолжает повествование Лёлька. - И, глядя ей прямо в глаза, говорю: "Может моя мать и дура, только она чужие семьи не разбивала, чужих мужиков из семьи не уводила, и малых детей без отца не оставляла".
- Правильно ты ей сказала! - поддержала Светка. - Так ей - гадине!
- Тут отец зашёл на кухню, забеспокоился: "Вы чего ссоритесь?". А я ему и говорю: "А оттого мы ссоримся, папа, что твоя дорогая жёнушка, которую ты в своей квартире прописал, лечит тебя лимонником. А ты и не знаешь, что от лимонника давление повышается, а не понижается. Не веришь, у своего врача спроси. Так что мой тебе совет: беги ты от неё, как можно скорее, пока она тебя на тот свет не отправила. И пусть она твоей квартирой подавится!". Я схватила свою сумочку и выбежала. Сама себя испугалась. У меня такое непреодолимое желание было схватить кипящий чайник, чтобы обварить кипятком эту гадину.
- М-да... серьёзная ситуация, - нахмурился Алексей. - Жаль, что я с тобой не поехал.
- Да ты подожди! Слушай, - остановила его Лёлька. - Я на улицу выскочила, а идти не могу. Ноги подкашиваются, видать сильно перенервничала. Села на лавочку во дворе, стараюсь успокоиться. А тут, смотрю, отец выходит. Или почувствовал, что я не ушла, или со своей благоверной поругался и вышел на свежий воздух успокоиться. Пиджак на плечи набросил, на палочку опёрся, и стоит какой-то потерянный. Потом меня заметил и поспешил ко мне. Сел рядом и спрашивает: "Что ты ей такое сказала, что она рвёт и мечет?". А я ему и говорю: "А ты в курсе, что она колдовством занималась? И ваш развод с матерью - не случаен. Тебе всегда полные женщины нравились оттого, что приворот она сделала". Отец очень удивился: "Да с чего ты взяла, что меня она привораживала? Мне всегда полные женщины нравились потому, что моя мать была полной. Что-то там от детства в памяти осталось". А я его спрашиваю: "А кого ты по-настоящему любил: мать или Ольгу?" Он отвечает: "Маму твою. Я её и сейчас люблю". Я удивилась. Говорю: "Папа, а где же логика? Ты мать любил и ей же изменял. А Ольгу не любишь и почему-то не изменяешь. Если ты любишь мою маму, почему к ней не вернёшься?"
- И в самом-то деле, странно получается, - удивился Домовой.
Лёлька продолжает:
- А папа мне и говорит: "Так в том-то и дело, что я-то твою мать люблю, а она меня - нет". "Да с чего ты взял? - спрашиваю его. - Любит она тебя". Отец вздохнул и говорит: "Даже не знаю, как тебе объяснить? Она любит меня не ради меня, а ради себя любимой. Когда ты любишь человека по-настоящему, то ты делаешь всё, чтобы этот человек с тобой был счастлив. А когда ты хочешь получать, ничего не давая, и желаешь стать счастливым, не делая другого счастливым, то брак обречён на развал и без всякого колдовства. Вот так, ребёнок! Да, я Ольгу не люблю, но я её уважаю. Хотя бы за то, что она меня любит. И любит по-настоящему. Я когда умирал, врачи от меня отказались, а она выхаживала, как могла. Кормила с ложечки, подмывала, подгузники меняла, да грязные простыни стирала. Я же под себя полгода ходил... Лекарства она где-то дефицитные доставала. И подняла на ноги". Потом помолчал и говорит: "Ты, ребёнок, хорошо нашу маму знаешь. А вот теперь ответь мне на один вопрос. Если бы я с ней жил, и меня бы парализовало, стала бы она меня выхаживать? Вот то-то и оно, что - нет! А Ольга меня выходила на удивление всем врачам. Вот и посуди: кто любит, а кто нет?". Я посидела, подумала и спрашиваю: "Ну, а как ты объяснишь, что она тебя, гипертоника, лимонником лечит?" Отец отвечает:
"Да всё очень просто. У меня давление всегда прыгало: то чрезмерно пониженно, то чрезмерно повышенно. Вот и лечись так, как хочешь".
Ну, короче говоря, мы с папой договорились, что в день нашей с Алексеем свадьбы, они приедут вместе с мамой и будут изображать счастливую семейную пару. Мама теперь не пьёт, Богу молится. И родители сейчас в хороших отношениях. Так что - всё нормально.
- Ну, а брата видела? - спросил Алексей.
- Видела, но мельком. Он на работу торопился во вторую смену. На свадьбу навряд ли приедет. Ребёнок у них второй родился. Жена, естественно, не поедет, но и его одного не отпустит.
- М-да... - задумчиво промычал Домовой. - Сложная штука - эта жизнь! Поди разберись: кто прав, а кто не прав? Я всё про твоих родителей думаю, девонька. Вот как судьба-то может закрутить!
- Вот и я о том же! - подтвердила Лёлька. - Так что, Алексей, я думаю, что нам после Загса надо сразу идти в церковь венчаться. Чтобы никакие завистники, да разлучники не смогли бы наше счастье разрушить!
Продолжение следует - http://www.proza.ru/2014/06/10/924)