Жизнь и приключения Муси, Пуши и Тобика

Муся

Есть один город, не большой и не маленький. Самый обычный город, таких много. А в том городе есть дом, не большой и не маленький. Самый обычный дом, таких много. В этом доме есть подвал. Да, тоже не большой и не маленький, таких много. А в том подвале…
В том подвале жила мышка. Маленькая мышка. Очень хорошенькая, аккуратная, чистенькая. Воспитанная мышка, она никогда не перебивала взрослых, не лезла вперёд, не расталкивала никого локтями, всегда говорила «Здравствуйте!», «Спасибо!» и разные другие вежливы слова. Звали мышку Мусей.
Муся никогда не носила брюки, она всегда надевала платьица. Такие хорошенькие платьица с кармашками, оборочками и красивыми воротничками.
Жила Муся в подвале. Но не просто в подвале. В подвале под стенкой было углубление, в котором Муся и устроила свою норку. Норка, как и Муся была маленькая и чистенькая. Однокомнатная норка с маленькой кухней. В кухне была даже плита. Да, плита. Кто-то выкинул старые игрушки, среди которых была и плита. Муся принесла её к себе, вызвала электрика, и он сделал так, что плита стала самой настоящей.
Муся любила готовить. Самым любимым её блюдом была запеканка из макарон с сыром.
В общем, Муся жила очень хорошо. Только скучновато. Ей не с кем было поиграть, не с кем поговорить и посоветоваться. Не было рядом никого, Муся ведь жила одна. А ей хотелось иметь друзей.
Но всё же, жила Муся и горя не знала. Пока не встретила Пушу.



Пуша

Пуша была кошкой. Не большой и не маленькой, очень красивой пушистой кошкой. Собственно, именно из-за пушистости её и назвали Пушинкой. Потом, когда она выросла, стали по-взрослому называть Пушей.
Когда Пушинка-Пуша была маленьким котёнком, её взяли в дом, чтобы она ловила мышей. Но ловить было некого, потому что из той квартиры, куда взяли Пушу, мыши убежали. Пушу ласкали и кормили разными вкусными вещами. Особенно Пуше нравилась любительская колбаса.
У Пуши тогда был друг. Звали этого друга Пашей и было ему пять лет. Вернее, пять с половиной. Почти шесть, как говорил сам Паша. Паша любил конфеты и шоколадки. Когда он съедал конфету или шоколадку, он сворачивал обёртку бантиком, обвязывал верёвочкой и играл с Пушей. Пуша бегала за бумажным бантиком и представляла себе, что это мышка, которую она должна была ловить.
Жила Пуша и горя не знала, пока у Паши не появился братик. Оказалось, что у братика аллергия на кошек, и Пушу отдали в приют.



В приюте

В приюте Пуше было плохо. Там было холодно и голодно. Жить ей пришлось в одной клетке со старой сварливой кошкой Грымзой и котом Гришкой. Гришка раньше жил в казарме с солдатами. Там он ловил крыс. Одно ухо у него было надорвано, второе откусано. Он считал себя бойцовым котом и хвастал тем, что передушил много крыс.
Клетка была тесной, и как Пуша ни старалась, она всё время наступала на лапу или на хвост то Грымзе, то Гришке. Она всё время говорила: «Простите!» и «Извините!», но Грымза и Гришка всё равно шипели на неё и дрались.
Любительской колбасой Пушу уже никто не угощал, да и вообще еды было мало. Так мало, что Пуша похудела, а её пушистая шерсть свалялась в шарики-колтуны. Играть с ней никто не играл. В большой комнате было много таких же тесных клеток, и в них было много кошек, котов и котят, но их никогда не выпускали побегать и поиграть.
Раз в день приходил злой уборщик. Уборщик всегда кричал и ругался, тыкал в кошек шваброй. Он выливал в клетку ведро холодной воды, и потом мокрые кошки долго дрожали от холода.  Зимой было так холодно, что Грымза и Гришка даже не шипели на Пушу, когда она, чтобы согреться, прижималась к ним.
В приют приходили волонтёры помогать ухаживать за животными. Среди них была одна девочка, которая очень ласково разговаривала с Пушей, когда ставила в клетку миски с кормом и гладила её по спинке. Пуша всегда ждала её и надеялась, что девочка возьмёт её домой. Но девочке не разрешали брать кошку, и пушины мечты так и оставались только мечтами.
А Пуша так тосковала по дому, по Паше, по бумажным бантикам и любительской колбасе! Больше же всего ей не хватало ласки и участия. Пуша старалась как можно больше спать: только во сне она могла вновь увидеть свой дом.



Как Пуша убежала из приюта

Зимой многие кошки простудились и стали болеть. Тогда в приют приехал кошачий доктор-ветеринар. Кошек одну за другой вынимали из клеток, и делали им уколы. Дошла очередь и до Пуши. Пуша так боялась уколов, что собрала все свои силёнки, которых после зимы было совсем мало, и вырвалась из рук ветеринара. В этот момент в комнату с клетками входил уборщик, и дверь на какое-то время была приоткрыта. Пуша бросилась к двери.
Она выскочила из приюта, и, не разбирая дороги, понеслась вдоль бетонного забора, за которым был приют. Потом забор кончился, и начались дома, а Пуша всё бежала и бежала.
Пуше было страшно. Страшно, что её догонит уборщик. Но ещё страшнее было оттого, что она впервые оказалась на улице. Правда, когда её отвозили в приют, её вынесли из дома. Но сразу же посадили в машину, и одна на улице она никогда ещё не бывала. И от этого страха Пуша летела стрелой. Уборщик погнался было за ней, но вскоре понял, что Пушу ему не догнать, и отстал.
Наконец Пуша выбилась из сил, и прилегла под кустом, чтобы передохнуть. Рядом с кустом была скамейка, на которой сидели двое мальчиков и перекусывали. Один перекусывал бутербродом с колбасой, второй пирожком с мясом. Пуша почувствовала вкусные запахи и подошла к скамейке.
– Ой, какая страшная кошка! – сказал один из мальчиков.
– Да уж, грязный валенок, а не кошка, – согласился с ним другой.
Перед этим прошёл дождь, и кругом были лужи. Пуша взглянула в лужу на своё отражение. Ей стало совсем грустно: в луже она увидела худую грязную кошку со свалявшейся шерстью. «Неужели это я?», подумала Пуша, всегда считавшая себя красавицей.
Но в этот момент рядом с ней упало полбутерброда, а затем и полпирожка. Пуша давно так вкусно не ела! Она съела всё до крошечки. И сразу почувствовала себя лучше.



Пуша нашла подвал

Тем временем наступил вечер, и надо было подумать о ночлеге. Рядом со скамейкой был дом, а в нём подвал. Недолго думая, Пуша спустилась по ступенькам и пролезла в щель под дверью.
В подвале было темно, но кошачьим глазам темнота не помеха. Поэтому Пуша сразу увидела, что, кроме неё, в подвале никого нет.
Был, правда, слабый незнакомый запах, который будил в кошке какое-то непонятное чувство. Но день был таким тяжёлым, и Пуша так устала, что решила не обращать на запах внимания. Она свернулась клубочком, прикрыла носик хвостиком, и заснула.
И тут же вскочила на ноги. Ей приснилось, что за ней бежит приютский сторож, размахивая шваброй, и вот-вот схватит её. Пуша в испуге выгнула спинку и на всякий случай зашипела, но огляделась и вспомнила, что она теперь на свободе и в укрытии. Успокоилась и до утра уже спала, не просыпаясь. Снились ей хорошие сны: солнышко и зелёная травка, блюдечко с молоком и пирожки с мясом. Во сне она бегала по травке и ловила бантик на верёвочке, которым с ней играли то Паша, то девочка-волонтёр, помогавшая в приюте.



Муся обнаруживает, что в подвале кто-то есть

В то утро Муся проснулась рано-рано. У неё было много всяких дел. Надо было подмести в норке, сварить на завтрак манную кашу, а потом добежать до магазина, у которого всегда можно было найти что-нибудь съестное. В подвальное окошечко пробивался солнечный свет, и Муся подумала, что дождя нет, и зонтик можно будет не брать.
Сделав свои дела, она надела розовое платьице в цветочек и собралась уже выйти на улицу, как чувство неясной тревоги остановило её.
Она почувствовала запах чего-то большого и опасного. Муся никогда раньше не видела кошек. Мышка-мама когда-то рассказывала ей, что есть такие страшные звери, кошки – самые главные враги мышей. Кошки ловят мышек и едят их! «Ой-ой-ой! ; задрожала от страха Муся. ; А вдруг это пахнет кошкой?»
Муся высунула голову из своей норки и увидела… Ой, что она увидела! Незнакомого большого зверя, лежавшего недалеко от входа в мусину норку. Зверь спал, но всё равно было страшно. Муся быстро юркнула обратно в норку. От ужаса сердце у неё быстро колотилось, она даже прижала лапки к груди, чтобы успокоить его. Ей казалось, что даже на улице было слышно, как сильно оно бьётся.
Выйти на улицу Муся уже не могла – зверь желал прямо у неё на пути. «Что же делать?» – в отчаянии подумала Муся. – «Как мне теперь жить?»



Пуша обнаруживает, что в подвале кто-то есть

Тем временем, солнечный луч, проникавший в подвал, двигался-двигался и добрался-таки до пушиного носика. Носику стало тепло, почти жарко. Разнежившись во сне, Пуша потянулась и муркнула от удовольствия (кошки ведь очень любят тепло).
(Муся в своей норке задрожала ещё сильнее, а сердце у неё чуть не выскочило из груди).
«Как хорошо на свободе», подумала Пуша, «можно тянуться и ворочаться, как хочешь, и не бояться, что кому-нибудь придавишь хвост или лапу!».
Она приоткрыла один глаз, потом второй и осмотрелась. Сказать, что ей понравилось то, что она увидела, будет сильным преувеличением. Она была в низком подвале. Пол в подвале был бетонным, и в нём не было ничего, кроме труб. Но в нём было сухо, и всё-таки это было убежище, где можно было не опасаться, что во сне на тебя нападут или промочит дождь.
И опять Пуша почувствовала странный запах, который будоражил её накануне. Она потянула воздух, чтобы определить, откуда идёт этот запах. Шёл он из дырки в углу рядом с тем местом, где она лежала.
Пуша встала, потянулась – вытянула вперёд передние лапы, и потом оттянула назад задние. И подошла к дырке. Там явно кто-то был. Она вспомнила старую кошачью пословицу: «Дыра это нора, а нора – это дыра». Значит это нора, догадалась Пуша, значит, там кто-то живёт.
Она попыталась посмотреть, кто там. Но отверстие было очень небольшим, и, хотя Пуша была маленькой кошкой,  как она ни крутила головой, её глаз оказывался выше отверстия. Тогда она прислушалась – у кошек ведь очень хороший слух – и услышала быстрые тихие звуки: тук-тук-тук.
«Интересно», подумала Пуша, «что это там стучит?»



Знакомство

Пуша царапнула лапкой по краю отверстия, но бетон был прочным и не поддавался.
«Тук-тук-тук» - застучало из дырки ещё быстрее и сильнее.
– Эй, кто там? – спросила Пуша. Никто не ответил. – Кто там? – повторила Пуша.
– А вы кто? – пропищал кто-то в ответ и ойкнул.
– Я Пуша, – ответила Пуша.
– Пуша это что такое? – снова раздался писк.
– Это меня так зовут, – ответила Пуша.
– А кто вы?
– Я? Я кошка.
– Ой-ой-ой! Кошка! Ой-ой-ой!!!
– А что такое? Вы не любите кошек?
– Нет-нет, люблю. Люблю, конечно, не обижайтесь, Пуша. Только я их… вас… то есть… ну, кошек… я очень боюсь кошек! –ответила Муся (вы уже, конечно, догадались, что Пуша разговаривала с Мусей).
– Да что вы! Меня не надо бояться, я не страшная. Я очень даже красивая! – Пуша старалась не вспоминать о том, что увидела вчера в луже.
– Да-да, не сомневаюсь! Вы наверняка очень красивая! Но… кошки едят мышей!
– А вы мышь? – спросила Пуша и подумала, что будет интересно поиграть с настоящей мышкой, а не с бумажкой, которую воображаешь мышкой.
– Да, я мышь. И зовут меня Муся. – Потом Муся набралась храбрости и спросила: – Пуша, а вы едите мышей?
– Я никогда их не пробовала, – честно призналась Муся.
– И не надо! Мыши не вкусные! И к тому же они живые!
– А как же есть живых мышей?
– Их надо сначала… убить. – На этом последнем слове Мусин голосок почти совсем затих. Но кошка его услышала.
– Убить?! Как это? Я никогда никого не убивала. Нет, я не могу никого убивать.
– Значит, вы меня не убьёте?
– Нет, конечно нет. Я просто хотела с вами поиграть!
– Обещаете, что будете со мной только играть?
– Обещаю!

 

Муся выходит из норки

Муся зажмурилась и осторожно высунула из дырки нос, боясь, что её схватят. Сначала высунула только чуть-чуть, потом побольше, а потом открыла глаза. Увидела кошачью морду, сказала «ой» и опять юркнула в норку.
– Не бойтесь, – успокоила её Пуша, – мне совсем не хочется вас есть.
– Так это сейчас, когда вы не хотите есть, – послышалось из норки, – а потом проголодаетесь и съедите.
– Нет, не съем. Кстати, я как раз проголодалась, но вас есть я не хочу. – И, не зная, как ещё убедить Мусю, Пуша добавила: – Честное кошачье слово!
Муся знала, что когда дают честное слово, его не нарушают ни при каких обстоятельствах. Поэтому она снова высунула нос из норки, теперь уже увереннее. Увидела, что Пуша смотрит на неё добрыми глазами, и осмелела. Вылезла и села рядом.
– А я как раз собиралась идти к магазину и взять там что-нибудь поесть, – сообщила Пуше Муся. Хотите, пойдём вместе?
– С удовольствием! – вежливо ответила Пуша.
– Но сначала нам надо расчесать вашу шерсть. Вот вам расчёска! – и Муся протянула Пуше расчёску, когда-то выпавшую у кого-то из кармана.
Пуша расчесала себя и посмотрела в зеркальце в углу мусиной норки. Увиденное её очень понравилось – она стала почти такой же красивой, как раньше.
Затем мышка и кошка направились к выходу из подвала.



У магазина

У магазина уже стояло ведро с очистками и обрезками со вчерашнего дня. Пуша встала на задние лапы и стала выбирать вкусные кусочки. В приюте она о таком даже не мечтала! Тут были и мясные куски, и катышки фарша, и обрезки колбасы и сыра! Пуша всунула морду в самую гущу кусков и кусочков и никак не могла от них оторваться. Наконец она насытилась и села рядом с ведром.
И увидела грустную Мусю, которая не могла залезть в высокое ведро. Пуше стало стыдно, что она забыла о мышке. Она снова поднялась на задние лапы и стала выбрасывать вниз всё самое аппетитное. Муся обрадовано пискнула и тоже принялась за еду. Потом они нашли пустой пакет, набили его всякими вкусностями и отнесли домой.



На брудершафт

Дома Муся достала муку (она была хорошая хозяйка), замесила тесто и испекла пиццу с колбасой и сыром. И вечером они с Пушей устроили пир: съели вкусную пиццу и выпили молока.
Пуше и Мусе было так хорошо вдвоём!
Вдруг Пуша спросила:
– Муся, мы ведь подруги?
– Конечно, подруги, – согласилась Муся.
– А почему тогда мы разговариваем «на вы»?
– Не знаю. Меня мама учила, что к незнакомым надо обращаться «на вы».
– Но мы же уже знакомы!
–Тогда перейдём «на ты»?
– Да. Но, когда переходят «на ты», пьют на брудершафт. Я узнала об этом, когда смотрела по телевизору один фильм. Я тогда жила в доме, – добавила Пуша, и чуть было опять не загрустила.
– Здорово! А как это, на бру… бру…
– На брудершафт. Это когда продевают согнутые руки одна в другую и целуются.
– Попробуем? – и Муся налила себе ещё молока в напёрсток, в Пуше в мерный стаканчик, который она когда-то нашла у аптеки.
Пуша кивнула, и они согнули передние лапки со своими стаканами и сцепились ими как кольца у цепочки (при этом Муся повисла на лапке у Пуши) и выпили молоко. Потом троекратно поцеловались.
– Ну, вот теперь мы настоящие подруги, как ты считаешь Муся?
– Я с тобой согласна, конечно подруги. Подруги, что бы ни случилось!



Пушино новоселье

Жили они хорошо, дружно. Муся расчесала Пуше шёрстку, и она снова стала красавицей. Одно только было плохо: на ночь Муся уходила к себе в норку, и Пуша оставалась одна в неуютном подвале на голом бетонном полу, очень холодном. Наконец Муся не выдержала и сказала Пуше:
; Пуша, подружка, давай устроим и тебе квартиру.
; Давай. А как?
; Нам надо найти мебель, ковры, картины – ну, в общем, всё, что бывает в квартирах.
И они пошли искать
Искали они прежде всего у помоек, куда выкидывают не только мусор, но и вполне пригодные и чистые вещи. На помойке у их дома ничего интересного не было, и они пошли к следующей. А следующая была у зоомагазина. И как же им повезло! Как раз перед тем, как им туда прийти, из магазина выкинули немного поломанную кошачью мебель: диванчик, тумбочку, искусственный пенёк, обитый мягким плющем с дыркой, чтобы можно было забираться внутрь, и с когтеточкой, два мягких коврика и даже лежанку для небольшой собаки! Они очень обрадовались находкам и оттащили их в подвал. Очень устали, но были страшно довольны.
На следующий день Муся позвала знакомого мастера, который жил в их доме в третьей квартире и иногда подкармливал обитательниц подвала, и он починил им всю мебель. Они поставили её в угол рядом с мусиной норкой, и стало очень мило и уютно.
; Ну вот, Пуша, теперь и у тебя есть своя квартира! – сказала довольная Муся. – Поздравляю! Тебе нравится?
; Очень! – с чувством произнесла Пуша. – Спасибо тебе. Ты настоящая подруга!
Чтобы им было удобнее общаться, они расширили вход в мусину норку, и теперь Пуша хорошо видела Мусю. А потом Муся сделала блинчики с мясом и блинчики с творогом, и они отпраздновали пушино новоселье.



Тобик

Тобик был щенком. Он жил у одной доброй старушки, Екатерины Васильены. Екатерина Васильевна гуляла с Тобиком, кормила его, расчёсывала ему шёрстку. Но она с ним не играла – она уже была старенькая, и ей было трудно играть со щенком. У Тобика был мячик, который Екатерина Васильевна купила ему в зоомагазине. Он бегал за ним, хватал, кусал, рычал и тряс головой, представляя себе, что это добыча. 
Екатерина Васильевна каждый день ходила кормить голубей и воробьев и брала с собой Тобика. Она не водила его на поводке, потому что Тобик был ещё маленький, не умел правильно рассчитывать шаг и сильно тянул её. Тобик бежал рядом с ней, а когда слетались птицы, часто пугал их. Конечно, это было нехорошо с его стороны, но так весело было, когда голуби вдруг взлетали, хлопая крыльями!
В тот день Тобик снова вспугнул птиц, и один голубь с перепугу полетел прямо на него! Он летел так низко, что Тобик подпрыгнул, щелкнул зубами и чуть не поймал его. Екатерина Васильевна закричала:
; Тобик, фу!
Но Тобик в охотничьем азарте не слышал её и продолжал прыгать и щелкать зубами. Тогда Екатерина Васильевна угрожающе замахнулась на него поводком, который она всё-таки всегда брала с собой. Это было так необычно, что щенок испугался и шарахнулся в сторону. И оказался на проезжей части улицы.



На улице

По проезжей части улицы сновали машины. Тобик испугался ещё сильнее. Все машины ехали прямо на него, он старался увернуться от них и метался от одной машины к другой. Улица была очень широкая, машин было очень много. Машины сигналили ему, гудели громко-громко, и это тоже пугало Тобика. Так, перебегая от одной машины к другой, к третьей, к десятой и двадцатой, он совсем запутался, и уже не знал, куда ему бежать. Наконец, он оказался на тротуаре. Место было незнакомым. Где его дом, он уже точно не знал, кажется, это было на другой стороне улицы. Но опять бросаться под колёса он не решился. Он понуро побрёл по улице, а потом свернул на газон у какого-то дома. Ему стало так грустно, что он заплакал:
; Уу-уу-уу гав! Уу-уу-уу гав!
Но никто не откликнулся на его плач. Екатерина Васильевна была далеко. Тобик потерялся.



Муся, Пуша и Тобик

Муся и Пуша рассматривали книжку с картинками, которую кто-то из детей оставил на детской площадке, когда услышали, как кто-то плачет:
; Уу-уу-уу, гав!
; Пуша, ты слышишь? – оторвалась от красивой картинки Муся.
; Да, кто-то  плачет, ; подняла голову Пуша.
; Если кто-то плачет, значит кому-то плохо, ; сказала рассудительная Муся.
; А если кому-то плохо, ему нужна помощь, ; продолжила Пуша.
; Если кому-то нужна помощь, то ему надо помочь! – закончила Муся.
Прислушавшись, они поняли, что плач идёт от их дома, и пошли на звуки.
Подойдя, они увидели щенка.  Он лежал грустный-грустный и скулил. Пуша видела собак в приюте и поняла, кто это. Собак в приюте она не боялась. Они все сидели в своих клетках. Тут собака была не в клетке, но она была ещё маленькая и к тому же очень печальная. Ясно было, что нападать на них она не будет.



Муся с Пушей берут Тобика с собой

; Ты кто? Ты откуда? – спросили щенка Муся с Пушей.
Но Тобику было так тоскливо, что говорить с незнакомками ему не хотелось. Он отвернулся от них и снова заскулил:
; Уу-уу-уу…
; Тебе нужна помощь?
; Нуу-уу-жна…
; Где твой дом?
; Не знаа-аа-ю…
; Понятно, ; сообразила Пуша, ; он потерялся. И не знает, куда идти.
; Всегда надо знать свой адрес, ;  наставительно сказала Муся. – Если бы ты знал свой адрес, мы бы отвели тебя домой.
Она подумала-подумала и сказала:
; Но раз ты его не знаешь, пойдём, будешь жить с нами! – А потом добавила услышанную где-то пословицу: ; В тесноте, да не в обиде.
Так Тобик поселился с Мусей и Пушей.



Надо дать объявление

; Нам надо найти твоего хозяина! – сказала как-то Пуша, посмотрев на грустившего Тобика. Он думал о Екатерине Васильевне и тосковал. Глядя на него и Пуша снова вспомнила о Паше. Но тут же отогнала от себя грустные мысли.
; У меня не хозяин, а хозяйка. Екатерина Васильевна.
; Ну, значит, нам надо найти твою хозяйку!
; Ой, найдите, найдите, найдите!– заволновался Тобик. Он вскочил и стал прыгать и лаять: ; Гав-гав-гав!
; Но как это сделать? – спросила Муся.
; У нас в приюте я часто слышала о том, что животных пристраивают в добрые руки по объявлениям. Надо дать объявление на Тобика.
; А кому его дать? – заинтересовался Тобик.
; Не кому, а куда. В газету. А, если повезёт, то на радио или телевидение.
; А как мы найдём газету, радио или телевидение? – спросила Муся. ;  Я не знаю, где они.
; Да это же проще простого! – обрадовался Тобик. – Когда мы сюда шли, я видел газету на скамейке.
; Глупый ты щенок! – сказала Пуша. – Для того, чтобы дать объявление в газету, надо сначала прийти в редакцию, где эту газету готовят. Там у тебя объявление возьмут и напечатают в этой газете. – И после паузы добавила: ; Да, сложность в том, что мы не знаем, где находится хоть какая-нибудь редакция хоть какой-нибудь газеты. 
; А вон там вдалеке вышка. Говорили, что оттуда идёт телетран… трансля… теле-транс-ляция.– Муся с трудом выговорила длинное слово. ; Значит телевидение там!
; Теле… что? – не понял Тобик.
; Ну, телевещание.
; Вещание?
; Ну, оттуда в дома поступает телесигнал.
Пуша и Тобик смотрели на умную Мусю во все глаза.
; Я знаю, знаю, - вдруг закричал Тобик, - оттуда показывают телепередачи! - Тобик обрадовался: теперь девчонки поймут, что он совсем не глупый щенок.
; Правильно, Тобик. Нам бы туда попасть. Но очень уж далеко, мы сами туда не доберёмся.
; Тогда можно объявления расклеивать! – сообщила Муся. – Ведь Тобик жил где-то рядом, и Екатерина Васильевна может увидеть объявление о том, что его нашли.
; Да, верно, так и надо сделать, ; согласилась Пуша. – Муся, у тебя есть бумага и ручка?
; Конечно, ; Муся всегда была запасливой, в её квартирке чего только не было!



Они пишут объявление

Муся принесла пачку бумаги и толстую ручку.
; Вот, это фломастер. Он пишет очень жирно, все увидят. Так что же мы напишем? «Пропал щенок?»
; Нет, постой, как же пропал, когда нашёлся, ; возразила Пуша.
; Но это он у нас нашёлся, а у хозяйки пропал! – не сдавалась Муся.
; Но, если мы напишем «пропал щенок», то люди будут думать, что щенок пропал у нас!
; Ладно, тогда напишем «нашёлся щенок»?
; Нет, опять что-то не то. Если он уже нашёлся, тогда зачем мы пишем объявление? – Пуше не понравился и этот вариант.
; Ну я не знаю, пиши сама.
; Давайте напишем: «Найден щенок».
Муся с Тобиком облегчённо вздохнули.
; Значит так: «Найден щенок». Теперь надо его описать. Как он выглядит, какой возраст и прочее. Какой у тебя возраст, Тобик?
; Возраст?
; Ну, сколько тебе лет?
; Нисколько.
; Такого не бывает, возраст есть у всех.
; А лет нет. Я ещё и года не прожил.
; Ах да, верно, ты ведь совсем маленький! Сколько тебе месяцев?
; Не знаю.
; Ты что, не знаешь, сколько прожил?
; Не знаю.
; Как же быть? Скажи, а ты помнишь весну?
; Весна, это когда листики на деревьях распускаются?
; Да.
; Помню.
; А зиму помнишь?
; А что это такое?
; Это когда холодно, и кругом лежит снег.
; Что лежит?
; Ну ясно, зиму ты не помнишь. Значит тебе месяца три.
; Может быть.
; Значит пишем: «Найдем щенок, возраст три месяца». Теперь, какой ты породы?
; Породы?
; Ну да, кто ты: лайка, овчарка, такса, лабрадор?
; Не-а.
; Дог? Нет, для дога ты слишком мелкий. Той-терьер? Для той-терьера слишком большой.
; Может быть Тобик не той, но другой терьер. Их ведь много, ; вставила Муся.
; В том-то и дело, что много, до вечера будем перечислять.
; Екатерина Васильевна говорила, ; вдруг вспомнил Тобик, ; что во мне много всяких пород, вот! Значит я очень породистый.
Муся и Пуша с сомнением посмотрели на щенка.
; Ладно, напишем просто: «породистый щенок». А какой у тебя окрас?
; Что?
; Ну, как назвать цвет твоей шерсти?
Тобик оглядел себя и не знал, что ответить.
; Тобик наверное светло-коричневый.
; Какой же он коричневый, он скорее жёлтый, ; не согласилась Пуша.
; Ну, какой же он жёлтый, ; не согласилась и Муся. – Жёлтый желток в яйце, цветы лютики у нас на газоне. А он какого-то грязного цвета!
Тобик обижено засопел:
; Неправда, Екатерина Васильевна меня мыла, я не грязный!
; Ты не грязный, а цвет шерсти у тебя грязный! Как песок в песочнице.
; Вот! Так и напишем: «песочного окраса».
; А если Екатерина Васильевна прочитает это объявление, то как ей его найти?
; Надо дать наш адрес. Какой у нас адрес?



Объявление расклеено

В результате было написано такое объявление:
«Найден щенок. Очень породистый. Возраст около трёх месяцев. Песочного окраса. Хозяйке Екатерине Васильевне обращаться по адресу: Садово-огородная улица, дом, где магазин «Продукты и фрукты», подвал. Спросить Мусю или Пушу».
Объявление было написано ровным почерком чёрным жирным фломастером и выглядело очень красиво. Писала его Муся, которую научила писать ещё мышка-мама, а помогала Пуша. Она поддерживала фломастер, а то он был слишком тяжёлым для Муси. На всякий случай Муся написала ещё несколько копий, и они пошли его расклеивать.
Расклеить-то они его расклеили, но роста у них было маловато. Муся забиралась Пуше на плечи, Пуша становилась на плечи Тобику, и всё равно получалось чуть выше метра от земли. Чтобы его прочитать, человеку надо было согнуться вполовину роста. Кто же станет это делать, чтобы прочитать какое-то объявление на стене или столбе? И, как ни печально, никто на это объявление так и не откликнулся – ни сама Екатерина Васильевна, ни её соседи, ни её знакомые собачники.
И остался Тобик жить с Пушей и Мусей.
А им только веселее.



Жили-жили, поживали

Теперь они жили втроём, и было им хорошо жить вместе. По утрам они ходили к магазину и набирали еды на весь день. Муся готовила что-нибудь вкусное. Они ели, потом Тобик с Пушей играли (Муся побаивалась бегать с Тобиком), носились по подвалу друг за другом. Тобик догонял Пушу, делал вид, что сейчас схватит её зубами. А Пуша делала вид, что боится щенка, убегала от него, а потом внезапно останавливалась, выгибала спинку и шипела, притворяясь, что сейчас набросится на Тобика. Потом они гуляли, смотрели, что происходит на улице. Рядом с их домом одна женщина разбила цветник на газоне, и Мусе с Пушей очень нравилось любоваться цветами. А Тобик гонялся за бабочками и шмелями.
Часто кто-нибудь из людей угощал их сыром или колбаской, гладил по спинкам. Только Муся всегда боялась и шмыгала в свою норку – она ведь  была такая маленькая.
По вечерам они забирались на подоконник низкого первого этажа и смотрели сквозь окно телевизор. Хозяин квартиры был глуховат и подслеповат. Поэтому звук всегда было слышно даже сквозь закрытые окна. А Мусю, Пушу и Тобика хозяин принимал за цветочные горшки.
Всем им нравились мультфильмы. Тобик ещё с интересом смотрел фильмы про охоту и воображал, что он то в Африке охотится на львов, то на Севере подкарауливает белого медведя. Ещё он любил смотреть футбол, и лаял и махал хвостом каждый раз, когда забивали гол. А Мусе с Пушей больше всего нравились фильмы про природу и животных, про деревья и цветы. И они мечтали, что когда-нибудь окажутся за городом и увидят всю эту красоту не на экране, а в жизни.



Дядя Мыша

Как-то раз к Мусе приехал в гости родной дядя. Жил он в деревне, в амбаре (это там, где хранят зерно), и в город приехал на муковозе. Это такая очень большая машина, в которой перевозят муку. Он решил повидать племянницу и привезти ей деревенских гостинцев: свежего творога, молока, орехов и сушёных яблок. Дядя был уже не молод, страдал ревматизмом и даже летом ходил в валенках. Звали его Дядей Мышей. На самом деле звали его как-то иначе, он уж и сам не помнил как. А Дядей Мышей называла его Муся, когда была совсем маленькой, да так это имя у него и осталось.
Дядя этот был заслуженной мышью деревни Лесогорки. Там его все знали и уважали. Дядя был там самым старым обитателем амбара и помнил всю его историю. Он даже хотел написать воспоминания, но всё времени не хватало. По вечерам вокруг него собирались другие обитатели амбара, и он рассказывал длинные истории по то, как этот амбар строили, как он однажды горел, как мыши в нём вели войну с крысами. И хотя крысы были сильнее, мыши победили благодаря своей храбрости.
На самом деле было не совсем так. Вернее, совсем не так. Крысы тогда вытеснили мышей, и они ушли в поле. Но тут в амбаре разбросали отравленное зерно, и все крысы погибли. А после того, как амбар освободился от врагов, мыши вернулись и праздновали обретение потерянного жилья несколько дней подряд. Но эта история была Дяде Мыше не по душе, и он сочинил свою историю, историю о мужественных бойцах мышиного рода, освободивших амбар от захватчиков. И слушателям Дяди Мыши эта история нравилась.



Дяди-мышина история

Как-то сидели они вечером на газоне все вчетвером ; Муся, Пуша, Тобик и Дядя Мыша – и смотрели на закат. Закат был такой красивый ; красное солнце на красном небе, и красные блики в окнах домов! Идти смотреть телевизор никому не хотелось. Они просто молча сидели и думали о своём.
Потом Муся попросила Дядю Мышу:
; Дядя Мыша, а расскажи что-нибудь об амбаре.
; Да ты уже все мои истории слышала!
; А мои друзья не слышали. Расскажи. И я с удовольствием послушаю.
; Да, да, расскажите, нам тоже интересно! ;  присоединились к мусиной просьбе Пуша и Тобик.
; Ну, хорошо, слушайте. Когда-то очень давно мыши жили не в амбаре. Они жили в поле. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что за едой ходить никуда не нужно, все колоски с зёрнами прямо у тебя над головой. А плохо потому, что негде укрыться от врагов. В тот год лис расплодилось видимо-невидимо. А у лис главная добыча как раз мыши-полёвки. Правда, мыши рыли норки, но они были такие маленькие, что разрыть их лисе ничего не стоило. И много мышей гибло, много, очень много. Гибло больше, чем рождалось. И поняли мыши, что если и дальше так пойдёт, то не останется скоро ни одной живой мышы, и весь мышиный род кончится.



Как мыши счастье искали

Собрались мыши на совет и решили идти счастья искать. Собрали у кого что было (а было немного, жили мыши тогда небогато), завязали в узелки, узелки повесили на палки, палки положили на плечи и пошли по дороге. Долго они шли, их и солнце жгло, и холодный дождь поливал, но они шли и шли. Потому что всё равно ничего другого им не оставалось, надо было искать пристанище.
Наконец, пришли мыши в деревню. Было это уже к ночи. Все жители разошлись по домам, и мышам никто не мешал. Решили мыши поделить дома – деревня большая, всем досталось по дому. Зашли мыши в дома – а там раздолье: мало того, что крыша над головой, и лис нет, так ещё и всяких припасов у крестьян много! Тоже разбрелись по углам, устроились на ночь. Но тут и случилась трагедия. Не знали тогда мыши, что в домах, где живут люди, есть другие звери, ничуть не менее страшные, чем лисы. Это были (Дядя Мыша покосился на Пушу)… кошки. За ночь они поубивали много наших, а оставшиеся сломя голову побежали из деревни. И решили, что туда, где есть кошки, они больше никогда не пойдут!
Поплакали-поплакали, утёрли слёзы и опять пошли по дороге. Шли они всё дальше и дальше. Пришли к другой деревне. Здесь они уже были более осторожными, проверили каждый дом, и туда, где были кошки, не пошли. Но были дома и без кошек. Там они и остались на ночь. Устроились поудобнее и заснули. И тут случилась вторая трагедия. Мыши не знали, что есть охотничьи собаки (Дядя Мыша покосился на Тобика), таксы называются, они с любой мышью в два счёта разделаются. И опять много мышей погибло. А оставшиеся побежали из деревни во весь опор.
Собрались после этого мыши на совет, посмотрели сколько их осталось, и ещё сильнее заплакали: «Лучше бы мы никуда не ходили, всё равно смерть, так хоть уж лучше на родной земле!». Но был среди них один умный старик. Он сказал: «Ничто не даётся с таким трудом и не ценится так дорого, как жизненный опыт. Теперь мы знаем, чего нам надо остерегаться в жизни. Мы пойдём ещё дальше и не будем заходить в деревни». Так и сделали.  Пошли дальше.
Долго ли, коротко ли, но пришли они к большому строению в отдалении от деревни. Осторожно заглянули внутрь – никого! Счастье-то какое! А когда увидели, что внутри полно зерна, просто горы до потолка, поняли, что и в самом деле нашли они своё мышиное счастье. Так и стали там жить. И живут до сих пор.
; Да, но там ведь были крысы! Дядя Мыша, расскажи, как мыши победили крыс! – стала просить Муся.
; Ну, это как-нибудь в следующий раз, ; сказал Дядя Мыша, потянулся и побрел в подвал устраиваться на ночь.
; Да, интересная у них там жизнь, ; протянул Тобик. – Только вот про собак не верно. Не все такие, как таксы. Я, например, мышей не ловлю.
; И кошки тоже не все такие, ; подхватила Пуша. – И я мышей не ловлю. – Подумала и добавила: ; Убивать нехорошо. То есть, просто плохо. Очень плохо.




Неожиданное приглашение

Как-то сидели они у Муси в норке и чаёвничали. Вернее, Муся и Дядя Мыша сидели в норке, а Пуша рядом с ней на своём новом диванчике. Тобик же устроился на собачьей лежанке. Но у кошек и собак очень хороший слух, и они слышали весь разговор. Дядя Мыша с удовольствием прихлёбывал чай из напёрстка и похваливал городской напиток. Потом сказал.
; Хорошо у тебя, племянница. И чай вкусный.
; Индийский, ; подсказала Пуша.
Дядя Мыша покосился на Пушу (кошка всё-таки!), а заодно и на Тобика (собака всё-таки!) и продолжил:
; А вот одного нет: чистого воздуха. Ведь у тебя здесь света белого не видно и окошко только одно, маленькое. А как хорошо в деревне! Встал с утра, потянулся, вышел на травку. Солнышко, птички поют, воздух чистый-чистый. Экологический. – Дядя Мыша подергал носом, как бы принюхиваясь, и усы у него задёргались. ; Посмотришь вокруг: с одной стороны яблоки с яблони упали, с другой горох поспел. Чуть пройдёшь, там пшеничное поле, колоски уже созрели, зёрна сами падают, только подбирай. А  ещё дальше ферма, там коровы, молоко. Не ваше, городское, вода, да и только. Деревенское! – Дядя Мыша аж причмокнул от приятных воспоминаний.
И Муся, и Пуша, и Тобик слушали и представляли себе и красные яблоки на зелёной траве, и молоко на ферме. Особенно про молоко понравилось Пуше.
; А на ферме делают творог и сыр? – спросила она.
; А как же! Ещё какой!
Пуша вздохнула:
; Везёт же некоторым! Вам вот повезло!
Дядя Мыша поёрзал на кукольном стульчике, потер валенком о валенок, поскрёб в затылке и, наконец, решился:
; А вы приезжайте в нам в деревню погостить. Дачниками будете. У нас много дачников летом.
Муся, Пуша и Тобик переглянулись: а что, в самом деле?
За всех ответила Муся (племянница как-никак):
; Спасибо. Приедем.



Сборы

Скоро Дядя Мыша уехал – у него было много дел, и долго отсутствовать он не мог. Надо было сделать запасы на зиму самому и проследить, чтобы и остальные мыши запаслись всем, чем нужно. На прощание он ещё раз повторил приглашение, и трое друзей ещё раз пообещали приехать.
И они начали собираться. Оказалось, что это ужасно сложно. Непонятно было, что брать с собой, а что нет.
Тобик притащил откуда-то чемодан.
; Молодец, Тобик! – сказала Муся. – Теперь можно укладываться.
Тобик радостно подбежал к чемодану и улёгся в него.
; Ты что делаешь? – удивились Пуша и Муся.
; Как что? Укладываюсь.
Пуша и Муся рассмеялись.
; «Укладываться» в смысле укладывать вещи, - пояснила Муся.
; А у меня нет вещей, – погрустнел Тобик, ; мне нечего укладывать.
; Ничего, ; утешила его Муся и повторила где-то услышанную фразу, ;  вещи дело наживное.
; Вот-вот, ; вставила своё слово и Пуша, ; поживёшь-поживёшь и вещей наживёшь.



Продолжение сборов

Вещей в конце концов набралось много. Но надо было ещё больше. Выяснилось, что Пуше просто нечего надеть. Ни платья у неё не было, как у Муси, ни купального костюма.
; Зачем тебе купальный костюм? – поинтересовался Тобик. – Ты же кошка!
; И что? Раз я кошка, то мне не нужен купальный костюм?
; Но кошки не купаются! Кошки боятся воды.
; Кто тебе сказал?
; Это все знают.
; А я буду купаться! Буду! Чем я хуже других дачников? У всех есть купальные костюмы, а у меня нет. Ну и вообще, я в нём загорать могу. Кошки любят греться на солнышке.
; Не спорьте, - примирила их Муся. – Пушенька-подруженька, мы тебе сошьём купальник!

Журнал мод
Муся достала журнал мод, который кто-то оставил на скамейке у подъезда, и они с Пушей стали его перелистывать, рассматривая разные фасоны. Чего там только не было! И платья, и красивые блузки, и брюки, и купальные костюмы.
Пуше хотелось всё-всё, так ей понравились модели в журнале.
; Ой, какое платье! Ты только посмотри какое платье! Длинное, зелёное, под цвет моих глаз.
; Да это же вечернее платье! Зачем тебе такое?  Мы же в деревню собираемся. А его надевают в театр или на приём.
; На что-на что  его надевают? – Муся недоумённо оглядела себя.
; На приём. Ну, это когда собирается много всяких людей, они все красиво одеты, ходят по красивым залам и разговаривают. Я это в сериале видела.
; Ну и что? В деревне люди тоже собираются, я тоже видела по телевизору. Танцуют, поют. Это называется клуб. Нет, мне очень нужно такое платье! И материал я видела подходящий. Сегодня кто-то выкинул зелёные шёлковые шторы.
Муся вздохнула.
; Ну, хорошо, сошью я тебе такое платье. Клубное. Неси шторы.



Пуша-модница

Муся засела за машинку. У неё была игрушечная швейная машинка, и шить она умела. Муся измерила Пушу и по высоте, и по толщине, сделала выкройку, раскроила штору и застрочила на машинке. Быстро-быстро. Муся вообще много что умела делать.
Пока она строчила, Пуша листала журнал дальше. Вдруг она вскочила и подбежала с журналом к Мусе.
; Мусенька, да посмотри же сюда! Какой чудесный брючный костюм! Он мне бы очень пошёл. Я бы в нём была самая стройная, и мне бы все завидовали!
; Ты итак стройная, ; пробурчала Муся, подозревая неладное.
; Да, но в нём я была бы ещё стройнее. Ах, какая я была бы красивая в таком костюме!
; Ну куда ты пойдёшь в деревне в красивом брючном костюме?
; Как куда? В лес.
; Зачем тебе брючный костюм в лесу?
; Как это зачем? У меня лапки будут закрыты, комары не будут кусать.
; Кстати, я видел на спинке скамейки тонкий шерстяной шарф. Красивый такой. Кто-то оставил, наверное, – решил помочь Пуше Тобик.
Муся недовольно посмотрела на щенка.
; Чужое брать нельзя. Оставил – значит вернётся, возьмёт.
; Да его уже два дня никто не забирает! Оставил, наверное, потому что не нужен ему шарф, лето уже.
; Ладно, неси, Тобик, этот шарф, ; грустно вздохнула Муся. – А ты, Пуша, примерь платье.



Портнихе плохо

Пока Пуша вертелась перед зеркалом, ахала и принимала разные красивые позы, Тобик сбегал за шарфом. И Муся снова уселась за машинку.
Пока она шила Пуша несколько раз вскакивала и показывала Мусе блузку, юбку, летний плащ и курточку. А Тобик всё бегал и бегал, раздобывал ткани. Наконец, Пуша нашла себе подходящий купальник.
; Мусенька, дорогая, посмотри, какая прелесть! – подошла она к машинке с журналом. Подняла глаза от страницы и увидела… лежащую на полу Мусю. – Муся, Муся, что с тобой? – испугалась Пуша.
А у Муси не было сил даже ответить, что у неё уже нет сил.



Врач Клавдия Карловна

К Мусе позвали Клавдию Карловну, ворону, которая несколько месяцев жила в клетке в ветеринарной клинике. Ей один злой мальчишка перебил крыло, а другой добрый мальчик принёс её в клинику. Ей наложили гипс и посадили в клетку. И хотя крыло очень болело, всё же Клавдия Карловна смотрела, слушала и запоминала. И когда крыло срослось, и её выпустили из клетки, она уже разбиралась в болезнях животных не хуже самих ветеринаров. По крайней мере, так она сама говорила.
Клавдия Карловна попросила Мусю высунуть язык.
; Та-ак, ; мрачно протянула Клавдия Карловна, ; та-ак.
У Пуши и Тобика похолодело в груди от плохого предчувствия.
Клавдия Карловна сказала, чтобы Муся покашляла. Мусе кашлять не хотелось, но чтобы не сердить доктора, она через силу кашлянула и поперхнулась. Клавдия Карловна склонила голову набок и ещё мрачнее протянула:
; Та-ак.
У Пуши и Тобика заколотились сердечки от страха за Мусю.
; А теперь закройте глаза и дотроньтесь пальцем правой лапы до носа, ; сказала Клавдия Карловна.
У испуганной Муси затряслись лапки, и она вместо носа попала пальцем себе в глаз.
; Та-а-ак. Теперь то же самое, но левой лапой.
На этот раз вместо носа Муся попала пальцем в рот.
; Так, всё ясно, ; сказала наконец Клавдия Карловна. – У пациентки серьёзное заболевание: полное истощение сил организма на почве излишней трудовой деятельности.
; На какой почве? – переспросил Тобик. – Здесь у нас почвы нет, здесь подвал. А почва в деревне. Мы как раз собирались туда поехать.
; На почве излишней… Ладно, чтобы вам, непрофессионалам, было понятно, она перетрудилась. А поехать в деревню ей было бы очень даже хорошо. Отдохнуть, попить молока, восстановить силы. А пока прописываю ей постельный режим, усиленное питание и полный покой.
И Клавдия Карловна улетела к следующему пациенту.



Диета

Пуша стала размышлять вслух:
; Постельный режим – это понятно, Муся должна всё время лежать. Слышишь, Муся, тебе нельзя вставать! Полный покой – тоже ясно, Мусю нельзя волновать. Муся, тебе ни в коем случае нельзя волноваться! А вот что значит «усиленное питание»? – Пуша развела лапы в стороны и пожала плечами. – Не понимаю.
; Это же проще пареной репы! – откликнулся Тобик. – Или лучше сказать, проще варёного мяса! Мусе надо много и вкусно есть.
; Это я и сама понимаю. А что ей нужно есть? Какая у неё должна быть диета?
; Ди-эта? Эта ди? Что такое эта «ди»? А есть ещё та «ди»? А какая разница между той «ди» и этой «ди»?
; Никакой. Тьфу, ты меня запутал. Диета – это когда едят что-то одно, чтобы… Ну, чтобы похудеть, например.
; Зачем нашей Мусе худеть? Она и так не толстая.
; Не надо ей худеть. Ей выздороветь надо. Что ей надо есть, чтобы поправиться?
; Как что? Мяса побольше, костей разных. Варёные куриные косточки – это такая вкуснота! Костей, костей побольше.
; Да как же она будет их грызть, кости твои?
; Не мои, а куриные. Ну, я ей разгрызу, так и быть.
; Не хочу я кости, ;  откликнулась с постели Муся слабеньким голоском. ;  Я вообще ничего не хочу есть.



Вкусненькое

Пуша с Тобиком вышли на улицу и стали рассуждать.
; Ей надо давать что-то вкусное, тогда ей захочется это съесть, ; сказала Пуша. – Как ты думаешь, Тобик, что было бы для Муси самым вкусным?
; Ко…
; Опять ты со своими костями! Эта еда не для Муси.
; Кокос, а не кости!
; Кокос?
; Ну да, кокос, то есть кокосовый орех. Вкусный. Меня Екатерина Васильевна угощала конфетами с кокосовой стружкой. Мусе понравится.
; Да, если орех, то понравится. А как же мы раздобудем эти конфеты? На помойку их не выкинут, а купить мы не сможем, у нас денег нет.
; Чего нет? – не понял наивный щенок.
; Денег. Ну, это такие бумажки и металлические монетки, которые берут кассиры в магазинах, а за это ты можешь брать в магазине то, что хочешь.
; А где берут деньги?
; Я и сама толком не знаю. Знаю, что их зарабатывают.
; Это как?
Пуша только пожала плечами.



Тобик снова потерялся

Разговаривая так, они шли по улице. На улице было много народа, и щенку с кошкой приходилось крутиться и отскакивать от ног справа и слева, спереди и сзади. Вдруг кто-то наступил Пуше на хвост. Это было так больно, что Пуша закричала не своим голосом. Тобика в этот момент оттеснили от неё, и он не понял, что это кричала его подруга. Крик был такой громкий и такой неожиданный, что Тобик шарахнулся от него и побежал вперёд, подальше от этих звуков. А Пуша осталась позади. Она села у стены дома и стала зализывать отдавленное место.
Когда боль немного утихла, Пуша огляделась, но Тобика рядом не было. У Пуши ёкнуло сердце, а потом застучало быстро-быстро: Тобик потерялся! Что за щенок такой, не мог подождать её! Где теперь его искать? Что с ним будет, ведь он ещё такой глупенький! Куда он мог пойти? Может быть, он вернулся домой? И Пуша со всех лап помчалась домой. Прошмыгнула в подвал. Она надеялась, что Муся спит, и ей не придётся ничего объяснять. Но Муся не спала и сразу же спросила:
; Пуша, ты одна? А где Тобик?
; Мусенька, ты только не волнуйся. Тебе нельзя волноваться!
; Почему я должна волноваться? Что-то случилось? Что-то плохое? – обеспокоенная Муся приподнялась на кровати.
; Да нет, нет, ничего плохого. Просто Тобик убежал.
; Как убежал? Куда?
; Не знаю, взял и убежал. Да не волнуйся ты так!
; Как же мне не волноваться, когда этот маленький щенок опять потерялся! Как ты могла это допустить?
; Так получилось. Мне наступили на хвост… ; и Пуша рассказала, как всё произошло.
; И ты ещё говоришь, чтобы я не волновалась! – Муся спустила лапки с кровати и потянулась за платьем. – Его надо обязательно найти. Он один пропадёт!
; Мусенька, дорогая, не волнуйся, пожалуйста, я его найду, обязательно. Ты только не волнуйся и не вставай. Я уже бегу, я его найду, найду, не волнуйся!
И с этими словами бедная Пуша выскочила на улицу.



Тобик работает

Куда идти, Пуша не знала, и побрела вперёд тем же путём, каким до того они шли с Тобиком. Опять кругом сновали человеческие ноги, пару раз встречались собаки, но они были на поводках и опасности не представляли. Она шла и шла, стараясь только, чтобы никто опять не наступил ей на хвост.
И вдруг она услышала музыку. Кто-то играл на баяне (Пуша поняла это, потому что когда-то давно Пашу собирались учить играть на баяне и даже купили ему детский инструмент). Но это было не всё, музыканту кто-то подпевал. Странно как-то подпевал. И тут Пуша поняла, что это воет собака. Красиво так воет. Повторяет мелодию. И голосок высокий, щенячий.
Пуша бросилась на голос и увидела толпу людей. Они стояли полукругом вокруг чего-то, смеялись и хлопали. Некоторые снимали происходящее на мобильные телефоны. Она протиснулась между ногами и увидела…
Да, она увидела Тобика. Это его голос она слышала.
Тобик сидел на задних лапах рядом с каким-то мужчиной, который играл на баяне, и подвывал ему. Когда песня кончилась, он взял в зубы кепку музыканта и обошёл собравшуюся толпу. В кепку летели не только монетки, но и бумажные деньги, причём часто даже довольно большие. Потом Тобик отдал кепку мужчине, тот положил деньги в карман. Отдал Тобику пустую кепку и заиграл уже другую песню, а Тобик снова стал подпевать.
Так продолжалось довольно долго. Было видно, что щенок устал, но и не думал останавливаться. После каждой песни он через силу вставал и обходил толпу.
Наконец уличный музыкант решил, что заработал достаточно, и закончил концерт. Публика разошлась. Музыкант кинул Тобику бутерброд с колбасой и потянулся за кепкой. Но бутерброд Тобик есть не стал, а наступил лапой на кепку.
; Эй ты, щенок, отдай деньги! – и мужчина снова протянул руку за кепкой.
Но Тобик заворчал и кепку не отпустил.
; Да чего тебе надо? Денег, что ли?
Тобик завилял хвостом и прижал уши.
; Вот оно что! Ну, ладно, бери, что в кепке, мы с тобой сегодня много заработали.
Музыкант взял пакет, в котором принёс из дома бутерброд, высыпал туда все деньги из кепки. Подумал-подумал, положил туда и бутерброд и отдал Тобику.
; На, заработал! Захочешь, ещё приходи, попоём!
И он ушёл. А Пуша бросилась Тобику на шею. Она была так счастлива в этот момент!



Как купить конфеты?

Теперь надо было как-то купить конфеты. Но как? Уличных кошек и собак в магазины не пускают.
Их выручила та самая женщина, которая разбила цветник на газоне под окнами их дома. Она так любила природу, цветы и животных, что научилась понимать их язык. Ведь если кого-нибудь очень любишь, начинаешь понимать его, даже если он молчит. И звали женщину соответственно: Любовь Владимировна. Когда Любовь Владимировна возилась с клумбами, к ней прилетали знакомые птицы, начинали чирикать, и она им отвечала по-человечески. И они понимали, что она им отвечает, ведь они тоже её любили.
Пока Тобик с Пушей обсуждали, как же им купить такие нужные Мусе конфеты, она как раз поливала свои цветы и услышала их разговор. Подошла и сказала:
; Не волнуйтесь, детки, я вам куплю. Только точно скажите, что вам нужно.
Тобик обрадовался и стал объяснять:
; Эти конфеты… Они такие… круглые, вкусные… ; чтобы было понятнее, он размахивал лапами.
; Шоколадные?
; Нет, кажется. – Тобик не был уверен, потому что не знал, что такое «шоколадные».
; Коричневые?
; Нет, белые.
; Ну, так я куплю ещё что-нибудь не то. Знаете, что мы сделаем? У меня дома сохранились поводок и ошейник (у меня раньше была собака). Я надену их на тебя, Тобик, мы пойдём с тобой в магазин, и ты мне покажешь. Хорошо?
; Ещё как хорошо! – обрадовался щенок.
В магазин их пустили, хоть охранник и покосился на собаку. Но Тобик был маленьким, а магазин пустым, поэтому он ничего не сказал.



В магазине

Когда Тобик оказался в магазине, он остолбенел. Да, он почти превратился в столбик: поднялся, чтобы лучше видеть, сел на попку, поджал передние лапки и застыл от восхищения. Чего же там только не было, в этом магазине! И колбасы, и копчёное мясо, и мясо сырое, и жёлтые тушки цыплят, и сыр, и молоко, и печенье, и торты, и конфеты! Тобик никогда в жизни не видел столько всяких вкусных вещей одновременно. И не чувствовал столько вкусных запахов.
К действительности его вернул голос Любови Владимировны:
; Ну, где же эти конфеты?
В действительность возвращаться не хотелось, но пришлось. Тобик вспомнил о больной Мусе, и, стараясь, чтобы его не сбивали с толку разные запахи, стал нюхать воздух. Наконец, он уловил знакомый аромат (у собак ведь очень острый нюх, в несколько тысяч раз более острый, чем у людей, и Тобик почувствовал запах конфет сквозь обёртки и коробку, в которую они были упакованы). Он потянул Любовь Владимировну к кондитерскому прилавку. Посмотрел на неё, потом на нужную коробку и тихо тявкнул (так тихо, чтобы не услышал охранник).
; Ах, вот что тебе было нужно! Рафаэлло!
; Они дорогие?
; Ну как тебе сказать.
; Денег хватит? – забеспокоился Тобик
; Не хватит, я добавлю, не страшно. – Она посчитала деньги и сказала: ; Да ты богатая собака. Тут не только на конфеты хватит, тут ещё останется.
; Тогда купим ещё сыр?
; Конечно. Выбирай.
И Тобик выбрал пармезан, который – он знал – очень любила Муся.



Муся выздоравливает

Наконец Тобик с Пушей вернулись домой. Бедная Муся вся извелась, представляя, что может произойти с Тобиком. В мыслях она уже видела его с переломанными лапами посреди дороги, откуда он не может уйти именно потому, что лапы у него сломаны. Она представляла себе, как на него наезжает машина, и он погибает. Потом ей приходило в голову, что он мог попасть в отлов бродячих собак, и она представляла себе его дальнейшую плачевную судьбу. Слёзы лились у Муси из глаз, а сердце сжималось от жалости и тоски.
И вдруг, в самый разгар мусиных страданий в подвал ворвались Пуша и Тобик с коробкой конфет и куском её любимого сыра.
; Мусенька, не плачь, Тобик здесь! – кричала от радости Пуша.
; Да, я здесь, не плачь Муся! – кричал и Тобик. – Вот, мы принесли тебе продукты, которые поднимут тебя на ноги!
; Спасибо, дорогие мои! – крикнула и Муся (вернее пискнула, но для неё это был крик). Крикнула и залилась слезами радости от того, что у неё такие заботливые друзья.
Потом Муся каждый день съедала по кусочку пармезана и пила чай с конфетой и стала быстро поправляться.
Как-то утром Пуша проснулась от какого-то стрёкота. Она не сразу поняла, что это стрёкот мусиной швейной машинки. А когда поняла, вскочила и бросилась к мусиной норке.
Да, Муся встала и сидела за своей любимой машинкой.
Увидев в проёме входа Пушину мордочку, она улыбнулась ей и что-то протянула.
; Вот, дорогая моя подруга, носи на здоровье. Это твой купальник.
Пуша расплакалась от чувств, а потом благодарно замурлыкала и лизнула Мусю в нос.



А что там с объявлением?

Между тем, объявление, расклеенное нашими друзьями, висело и висело в метре от асфальта, и никто не обращал на него внимания. А если и обращал, то только чтобы удивиться, что кто-то повесил его так низко. И пройти мимо по своим делам.
И только, наверное, через месяц, когда оно уже изрядно выцвело, и было плохо видно, что там написано, на него обратил внимание один мальчик. Мальчика звали Паша, он гулял с мамой и маленьким братиком. Паше было пять лет и одиннадцать месяцев, то есть, почти шесть лет. Через год ему предстояло пойти в школу, и он уже умел складывать буквы в слова. Научился он этому совсем недавно, и не пропускал ни одной вывески, чтобы не прочитать её. Проходя например  мимо аптеки, Паша называл буквы: а-пэ-тэ-е-кэ-а и потом делился радостью открытия с окружающими: «Это аптека!». Окружающими чаще всего бывали мама и маленький братик, но тот, как правило, спал в своей коляске. Мама смеялась и  хвалила Пашу.
В тот день они шли по улице, и Паша читал названия магазинов и рекламу на баннерах.
; Мама, смотри, тут написано «П-р-о-д-у-к-т-ы и ф-р-у-к-т-ы». А ниже – х-л-е-б, к-р-у-п-ы, к-о-л-б-а-с-ы, м-о-л-о-к-о. Я-б-л-о-к-и, б-а-н-а-н-ы. Мама, здесь можно купить хлеб, крупы, колбасы, молоко, яблоки и бананы! Мама! Давай зайдём и купим бананы.
; У нас есть дома бананы. И ты их не ешь.
; Ну, мама, тут ведь ба-на-ны, а дома просто бананы. – Паше казалось, что бананы, о которых он только что прочитал, должны быть гораздо вкуснее тех, что лежат дома.
Но мама заходить отказалась, и они пошли дальше. Тут Паша увидел то самое объявление, которое наклеили Муся, Пуша и Тобик, и не мог пройти и не прочитать его. Читал он долго. У него была такая возможность, потому что мама остановилась поговорить со знакомой. У той тоже была коляска, они заглядывали в коляски друг друга и разговаривали о своих малышах. Паша по опыту знал, что это надолго и читал не торопясь.
; «Н-а-й-д-е-н  щ-е-н-о-к». Ой, щенок найден! – Паше жилось скучновато с тех пор, как отдали его кошку. Братик был маленький и всё время спал. А когда не спал, то ел или плакал. А тут кто-то нашёл щенка. «Везёт же некоторым», подумал Паша и стал читать дальше. «О-ч-е-нь п-о-р-о-д-и-с-т-ый». Вот, он ещё и породистый к тому же.
Ну и так далее, до конца.
Мама распрощалась со своей знакомой и хотела идти, но Паша потянул её назад:
; Пойдём к магазину «Продукты и фрукты»!
; За бананами? Есть у нас бананы!
; Нет, смотри, тут написано, что там в подвале щенок! Пойдём посмотрим!
; Не буду я брать никакого щенка. Ты же знаешь, что у твоего братика аллергия на животных!
; Мама, не брать, нет, просто посмотрим!
; Не выдумывай! Сначала «Давай посмотрим!», а потом «Давай возьмём!». Знаю я тебя. Нет уж!
; Ну, мама же! – и Паша чуть не заплакал. ; Братику ты всё даёшь, а мне никогда ничего-о!
И хотя Паша не сказал, что же это «всё», которое мама даёт братику, на маму это довод подействовал.
; Ну ладно, не плачь, пойдём. Но только посмотрим!



Пуша узнаёт, как ехать в деревню

Муся выздоровела, и уже ничто не мешало друзьям поехать, наконец, в деревню. Муся даже сшила всем по рюкзачку, с ними в дороге удобнее, чем с чемоданами.
В тот день Пуша пошла на разведку. Ей поручили узнать, как доехать до деревни Лесогорки, где жил Дядя Мыша. Сам он этого сказать не мог, потому что ездил в город только на муковозе. Пуша вышла на улицу и не знала, куда ей пойти и кого расспросить.
Уже наступило лето, и стояла жара. Дождей давно не было, и земля стала трескаться от сухости. Всё время хотелось пить.
Пуша обошла дом и оказалась рядом с газоном, на котором Любовь Владимировна поливала цветы. Она с ними разговаривала:
; Ах, вы мои бедные, как же вам пить хочется! Даже листики поникли. Сейчас я вас попою, мои дорогие. – И она поливала и поливала, и было видно, как это нравится цветам, как они поднимали поникшие головки и как радостно и благодарно шевелили листиками.
Тут Любовь Владимировна увидела кошку.
; Солнышко, тебе что-то надо?
; Вообще-то да. Мне надо узнать, как проехать в Лесогорки.
; В Лесогорки? Что это?
; Это деревня такая.
; Тогда тебе надо на вокзал. В деревню ездят на электричке. Можно, конечно и на машине, но ведь машины у тебя нет?
; Нет, ; согласилась Пуша.
; Тогда тебе на вокзал. Там нужно будет посмотреть, какая электричка идёт в Лесогорки, сесть на неё и слушать, когда машинист объявит, что следующая станция Лесогорки. Там и сойти.
; Ой, спасибо! – обрадовалсь Пуша. – А что это за цветы у вас?
; Эти высокие – ирисы.
; Ой, они как бабочки! С ними поиграть хочется!
; И в самом деле, как бабочки, ; рассмеялась Любовь Владимировна. ; Только играть с ними не стоит. Ты их поломаешь.
; А это что?
; А это флоксы.
; Какие красивые! И пахнут!
; Они бывают самых разных цветов, у меня, видишь, есть розовые, красные, сиреневые и белые с розовой каёмочкой.
Так они долго ходили по газону, Любовь Владимировна показывала Пуше цветы, та их рассматривала и играла с бабочками и шмелями. Наконец Пуша решила вернуться домой.



«Сесть на электричку»

Когда Пуша пришла домой, она узнала, что в её отсутствие у них были посетители.
; Отличный такой мальчик! – взволнованно тявкал Тобик. – Он хотел меня взять себе в собаки, но мама ему не разрешила. Он даже заплакал, вот как! Злая у него мама.
; Ну, почему же злая, ; возразила рассудительная Муся. – Она же сказала, что у его братика ал… аллер… гия на животных, и она никого не может взять к себе в дом.
; Прямо как, когда я была домашней кошкой, ; грустно вспомнила Пуша, но сразу же отогнала плохие мысли. – А я узнала, как ехать в Лесоогрки. – И она рассказала о своём разговоре с Любовью Владимировной. – Надо сесть на электричку и слушать, что говорит машинист. Когда он объявит Лесогорки, надо будет сойти.
; А как мы сядем на электричку? – спросил Тобик? – Что это вообще такое?
; Так сокращённо называют пригородный электропоезд, ; объяснила Муся. – Помнишь, мы видели в сериале поезд? Электричка такая же.
; Высокая… Это как же мы заберёмся на неё?
; Глупый ты щенок, ; улыбнулась Муся (Тобик обиженно запыхтел). – Это же только так говорят «сесть на электричку», никто НА неё не садится, садятся В неё.
; Ну вот, опять, «глупый, глупый». Чем же я виноват, что говорят не так, как делают.



Паша с мамой переклеивают объявление

Паша шёл домой молча и уныло шаркал ногами.
; Паша, не шаркай! За месяц уже почти всю подошву стёр!
Вот, опять! Того не делай, этого не делай! Никто его не любит. Мама не любит. Вот, щенка опять не разрешила взять. А какой щенок замечательный! Весёлый, ласковый. Сразу прыгнул Паше на грудь и стал лизать ему лицо. Как бы они вместе стали играть! Бегали бы вместе, Паша бросал бы ему палку, а щенок её приносил. А Паша угощал бы его конфетами. Паша чуть не заплакал.
; Паша, ну что ты, ; мама нагнулась к нему. – Мы же договорились, что только посмотрим на щенка. Ты же знаешь, мы не можем никого брать.
; Но доктор сказал, что у братика аллергия почти прошла.
; «Почти» не значит «прошла». В любой момент может вернуться. Да и у этого щенка может быть хозяин. Он мог просто потеряться.
; Да, в объявлении написано, что у него хозяйка Екатерина Васильевна.
; Ну, вот видишь, она наверное его ищет.
; Она его не найдёт.
; Почему ты так решил?
; Потому что объявление висит слишком низко.
; Где оно? Пойдём, переклеим повыше.
Но когда они сняли объявление, они увидели, что буквы плохо видно, настолько они выцвели от солнца. Поэтому Паша с мамой взяли его домой. Дома Паша переписал его, даже несколько раз переписал. И на следующий день повесили сразу несколько объявлений в разных местах.
Но, к сожалению, Екатерина Васильевна жила на другой стороне улицы и объявления так и не увидела.



Музыканта больше нет на месте

Выяснилось, что, для того, чтобы сесть на поезд, даже на пригородный, нужно сначала купить билет. А для этого нужны деньги. А деньги надо было где-то раздобыть. Можно было бы, конечно, попросить их у Любови Владимировны, но как-то неудобно было клянчить деньги. Лучше их заработать.
У Тобика уже был опыт работы. Но на этот раз решили работать все втроём. Они пришли туда, где сидел уличный музыкант, но в тот день его там не было. Не было его там и на следующий день. И ещё на следующий тоже не было.
Муся, Пуша и Тобик топтались на месте и не знали, что делать.
; Вы кого-то ищете? – спросил их вышедший из кафе официант.
; Да. Тут раньше сидел музыкант и играл на баяне, ; ответил Тобик.
; Да, был тут такой. Но ему больше не разрешили играть на улице, и он ушёл.
; Что же нам делать? Мы хотели с ним поработать, – погрустнела Муся.
; А что вы умеете делать?
; Много чего. Тобик, вот, умеет хорошо петь и ходить на задних лапах. Пуша хорошо прыгает и умеет танцевать. А я могу переворачиваться сбоку на бок и через голову.
; Тогда вам нужно в цирк, ; посоветовал им официант. – В цирке животные выступают.
; А где этот цирк? – спросили в один голос Муся, Пуша и Тобик.
Официант рассказал им, как найти цирк.



Муся, Пуша и Тобик будут выступать в цирке

Они пришли в цирк и показали, на что способны. Тобик пел, ходил на задних лапах, сидел, подняв передние лапы (это называется «служить»), Пуша красиво прыгала, делала вид, что ловит свой хвост и воображаемых бабочек, потом тоже вдруг поднялась на задние лапы и затанцевала (она сама от себя такого не ожидала, но у неё неплохо получилось). Муся забавно крутилась и вертелась, ездила верхом на Пуше и на Тобике, потом Пуша взяла её за передние лапки и затанцевала вальс (Муся, конечно же болталась в воздухе, но всё равно было красиво). В конце Тобик встал на задние лапы, Пуша забралась к нему на плечи, а Муся вскарабкалась на плечи к Пуше. Так и стояли они на задних лапах на плечах друг у друга, а потом пирамида развалилась, и все трое перевернулись через голову и раскланялись (что-то подобное они когда-то видели по телевизору).
; А что, ; сказал директор цирка. – А что, в общем неплохо. У вас готовый номер. Надо подобрать костюмы и можно будет выступать. У нас как раз пустое время есть, хищники были. Но укротитель попался такой… дикий. Поссорился со всеми и уехал со своими тиграми. Вот вместо тигров мы вас и выпустим. А теперь идите в костюмерную, подберите себе костюмы. Вечером вам выступать.
; А можно до выступления мы посмотрим других артистов?
; Конечно можно. У нас в первом ряду как раз места для своих, цирковых. Там и садитесь.
Потом они пошли в костюмерную и выбрали себе, что кому понравилось. Тобик выбрал торчащий воротник-жабо, собранный в складки, красивый бархатный берет и бархатные штанишки. Он стал очень красивым, и сам себе очень нравился. Пуша нашла совершенно замечательное шёлковое платье с оборками и кружевами, в нём она была просто как королева. И даже скромная Муся взяла ярко-красное платье и элегантную чёрную шляпку. «Теперь я артистка, ; решила Муся, ; поэтому надо одеться красиво и заметно».



Представление

Представление было совершенно чудесным. Тут были и клоуны, всё время шутившие и забавно подстраивавших друг другу всякие каверзы. У них были красные носы, а  из глаз брызгали фонтанчики слёз.
Были акробаты, делавшие умопомрачительные прыжки и переворачивавшиеся в воздухе и вокруг себя и через голову (это называлось сальто). Прыгали они и по одиночке, и вдвоём, и втроём. А были и такие акробаты, которые забирались вверх под купол цирка и там прыгали, раскачиваясь на трапеции (она похожа на обычные качели, только это палка, а не дощечка). На них было страшно смотреть, и Пуша с Мусей ойкали каждый раз, когда акробаты в очередной раз совершали свои головокружительные полёты.
Выступал и силовой жонглёр, поднимавший и перебрасывавший из руки в руку много-килограммовые гири. Потом он поднял тяжеленную штангу, которую не всякий и с места-то сдвинет, а потом по бокам на неё прыгнули ещё и два клоуна, а силач крутил её и крутил.
Были очень красивые кони. Они бегали по кругу, вставали попарно и по трое, кружились в вальсе, и даже становились на дыбы (так говорят, когда лошади встают на задние ноги) и тоже кружились в танце. Но что-то тут было не то. Кони как-то слишком резко шарахались от дрессировщика, а он, чтобы заставить их сделать нужное движение, незаметно, но сильно бил длинным хлыстом-шамбарьером.
; Зачем он их бьёт? ; дёргалась каждый раз и Муся, переживая за лошадей. ; Они итак знают, что надо делать.
Потом опять на арену выбежали клоуны, и друзья так сильно хохотали, что почти забыли: их собственный выход за клоунами. Потом спохватились и со всех ног помчались одеваться.



Выступление

Они еле-еле успели подбежать к занавесу, за которым шпрехшталмейстер (ведущий представления) уже объявлял:
; Первый вечер на нашей арене! Всемирно известные артисты, любимцы публики многочисленных цирков Европы и Америки!
; Это он о ком? Ведь сейчас выступаем мы! – не поняла Муся.
; Впервые на манеже! Дистанционная дрессировка! Дрессированные животные выступают без дрессировщика!
; Это, похоже, о нас, ; прошептала испуганная такими словами Пуша. Ей уже хотелось убежать далеко-далеко и спрятаться ото всех.
Но в этот момент занавес распахнулся, и Муся, Пуша и Тобик оказались на залитой ярким светом арене. Публика громко зааплодировала знаменитым артистам. А они, оглушённые и ослеплённые, никак не могли понять, куда идти и что делать. Из-за занавеса им шипел шпрехшталмейстер:
; Кланяйтесь, кланяйтесь.
Муся, Пуша и Тобик неловко раскланялись.
; Работайте! Работайте же! – раздался грозный шёпот из-за занавеса.
Заиграла музыка, свет приглушили, и только луч прожектора высвечивал друзей.
Первым опомнился Тобик. Он встал на задние лапы и закружился, танцуя вальс. Потом на задние лапы встала и Пуша, и они закружились вместе. Последней в себя пришла Муся. Она тоже встала на задние лапки и тоже закружилась вместе со всеми. Её и видно-то было только с первых рядов, но всё равно было заметно яркое красное пятнышко, которое тоже двигалось в ритме вальса. Потом Тобик «служил», а Пуша с Мусей кружились вокруг него. Раздались первые аплодисменты.
Заиграли быстрый марш. Тобик побежал по кругу, а Муся и Пуша по очереди прыгали через него.
; Муся, прыгай на меня, ; мяукнула Пуша.
Муся прыгнула на Пушу, а Пуша вместе с Мусей на спине прыгнула на Тобика. И так в  три этажа они проскакали целый круг. Им снова зааплодировали, на этот раз сильнее.
Потом Пуша сделала вид, что ловит Мусю, а Муся бегала между лап Тобика, описывая восьмёрки. Пуша повторяла эти восьмёрки. Они вились вокруг тобиковых лап непрерывной верёвочкой. Тобик же шёл, поднимал лапы и всё время поворачивался, поэтому восьмёрки получались очень причудливыми, прямо целый клубок из петель. Это было очень забавно, и им снова захлопали, ещё сильнее.
Потом Тобик «служил» и высоко держал в зубах кольцо, а Пуша с Мусей прыгали через него – сначала по отдельности, а потом и вместе.
В общем, они показали, всё, на что были способны. И когда они встали в заключительную пирамиду друг другу на плечи, раздался просто шквал аплодисментов. Они раскланялись и убежали за занавес, но шпрехшталмейстер снова выпихнул их на арену, потому что весь зал уже хлопал в одном ритме! Хлоп-хлоп хлоп-хлоп, ; раздавались мощные хлопки целого зала. Это был не просто успех, это был триумф.
Они кланялись и кланялись, убегали за занавес и снова возвращались, а потом опять заиграла музыка, и они ещё раз станцевали вальс. Это называется выступление «на бис».



Репортаж по телевизору

Такого успеха цирк давно не видел. Слух о необычной дистанционной дрессировке разнёсся по городу. На следующее представление приехали телевизионщики, и репортаж о необычном номере прошёл во всех программах новостей. А директор цирка увеличил им зарплату. Деньги они предпочли получать после каждого выступления. Таких денег у них никогда не было. Да, честно говоря, и не у всех людей бывают такие деньги. Муся, Пуша и Тобик были в зените славы.

Этот репортаж по телевизору увидел Паша.
; Мама, ; закричал он. – Посмотри, наша Пуша выступает!
; Ну о чём ты говоришь! – не поверила мама. – Наша Пуша в приюте. Это просто похожая кошка.
; Нет, это Пуша, Пуша, я её из всех кошек узнаю, это моя Пушиночка! – Паша чуть не заплакал. – Мама, пойдём в цирк, ну пойдём, посмотрим на неё.
; Как же мы оставим братика?
; Бабушка посидит. Ну мама, ну пойдём…
; Ну, хорошо, пойдём. На днях сходим.

Этот репортаж по телевизору увидела и Екатерина Васильевна. Она как раз собиралась идти кормить птиц и подошла к телевизору, чтобы выключить его. И увидела… своего Тобика! Он чуть подрос, но она его сразу же узнала. Это был её дорогой Тобик, её любимая собачка! Ноги у Екатерины Васильевны подкосились, и она опустилась на диван. Сердце заколотилось, и ей пришлось даже выпить капель, чтобы успокоиться. Неужели она сможет снова встретиться с Тобиком, привести его домой? И она решила прямо в ближайшие же дни пойти в цирк.



Бедные лошади

После представления новых артистов все поздравляли, все улыбались, все старались их похлопать по плечу или погладить по спинке. Они затмили всех, но никто им не завидовал. Никто, кроме дрессировщика лошадей. Это был злой, завистливый  и нехороший человек, он бил своих лошадей, и они его очень боялись. Если они делали что-то не так, он оставлял их без еды, а то и без воды. Плохой он был человек.
Он сразу же возненавидел Мусю, Пушу и Тобика. «Тоже мне, ; думал этот дрессировщик, ; нашлись артисты! Три подвальных зверька! За что им такие аплодисменты? За что такая слава?»  Ударить друзей он не мог – они были окружены народом. И он пошёл срывать зло на своих беззащитных лошадях. Он бил их, они метались по тесному загончику, а он всё бил их и бил.
Люди отвернулись от Муси, Пуши и Тобика, стали кричать дрессировщику, чтобы он прекратил, но он только больше злился.
; Бедные лошади, ; вздохнул клоун с красным носом. – Всегда он так, когда ему что-то не нравится.
; Но лошади же ни причём! – пискнула в ужасе Муся. – Надо его остановить!
; Не стоит. Пусть он сам успокоится. А то только больше злиться будет, и больше бить лошадей.
; Но так же нельзя! Надо же их спасать!
; Многие уже пытались, ; ещё грустнее ответил клоун. – Только хуже делали. Лошадям хуже.



Вперёд к свободе!

Это событие очень омрачило радость Муси, Пуши и Тобика. И они решили спасти лошадей.
Когда все артисты ушли, уборщики убрали арену, зал и фойе (так называют коридоры перед зрительным залом),  а звери и дежурные заснули, друзья подкрались к воротом, открыли их, а потом пошли к загончику с лошадьми и открыли задвижку. Дверь распахнулась, но запуганные лошади боялись выйти из него.
; Выходите, вы свободны! – громким шёпотом сказала Пуша.
; Мы боимся, ; ответила за всех красивая белая лошадь, которая шла в представлении первой.
; Не бойтесь, убегайте скорее!
; А если нас поймают? Хозяин же нас убьёт!
; Как он поймает вас, если вы убежите? У вас же быстрые ноги, он вас не догонит!
; О, вы его не знаете! Он всё может. Когда-то очень давно одна лошадь убежала, но он сообщило в полицию, и её нашли. Он так избил её, что она умерла.
; Какой ужасный человек! И вы ещё хотите с ним остаться?
; Не хотим, конечно. Но что же нам остаётся делать?
; Как что? Бежать? Та лошадь была одна, а вас много. Всех он всё равно не сможет вернуть. А если убежите далеко, на природу, то никакая полиция не сможет понять, цирковые вы или живёте в деревне!
; Вы так думаете?
; Конечно! Бегите, пока есть возможность. Другой уже не будет! За ночь вы сможете убежать очень далеко, и вас не найдут.
Лошадь, стараясь не шуметь, высунула морду из двери и осторожно сделала шаг. Затем второй. Потом третий. За ней высунула морду другая лошадь, потом ещё одна. Наконец, убедившись, что за ними никто не наблюдает, они одна за другой вышли на улицу и пошли по ней из города. Шли всё быстрее и быстрее и вот они уже заскакали во весь опор, только гривы по ветру вьются! Вперёд, к свободе!



Пропажа обнаружена, и чем это закончилось для друзей

Когда на следующий день дрессировщик пришёл к загону, он глазам своим не поверил. И стал ещё злее чем накануне. Он изо всех сил бил палкой по прутьям загона. И кричал:
; Кто это сделал? Я найду того, кто это сделал и убью этого негодяя!
; Главный негодяй это ты и есть! – сказал про себя старый уборщик, когда-то тоже артист цирка.
; Что? Кто это сказал?
; А что? Неправда? Сколько же ты зла сделал! – уже не скрываясь, сказал другой артист.
Дрессировщик лошадей замахнулся на него палкой, но его руку перехватил силовой жоглёр:
; Мало того, что ты лошадей избивал, теперь ты на нас нападаешь?
Дрессировщик заверещал от боли:
; Спасите, убивают! Спасите, помогите!
Но никто не пришёл ему на помощь, потому что в цирке его не любили за жестокость.
; Извинись перед всеми и пообещай, что не будешь искать своих лошадей, ; сказал силовой жонглёр.
; Извиняюсь и обещаю! Только отпусти!
; Пообещай так, чтобы мы поверили! Поклянись!
; Чем? Ой-ой, больно!
; Поклянись своей жизнью!
; Клянусь жизнью, что не буду искать своих лошадей!
; Ну, смотри, теперь твоя жизнь зависит от того, сдержишь ты слово или нет! – угрожающе сказал силовой жонглёр и отпустил дрессировщика. Тот, как тряпка, упал на опилки загона.



Друзей увольняют.

Как бы то ни было, а номер, занимавший половину отделения, был сорван. Директор цирка был вне себя от возмущения, и решил узнать, кто это сделал. Это было не трудно, потому что и у ворот, и у клеток с животными стояли видеокамеры. И сразу выяснилось, что лошадей выпустили Муся, Пуша и Тобик. Директор цирка сразу вызвал их к себе.
Он кричал, ругал их, пугал, что посадит в тюрьму. Но ведь ни Муся, ни Пуша, ни Тобик лошадей себе не брали, поэтому кражей это не было, и сажать их в тюрьму было не за что. Поэтому директор просто их уволил. Уволил себе во вред, потому что у него теперь уже не было целого отделения, и представление пришлось отменить.
Он хотел было не заплатить им, но друзьям уже выплатили деньги за два их выступления. Поэтому они не особенно и жалели о том, что их цирковая карьера прервалась на самом взлёте. Денег у них было много, на поездку в деревню хватит, и даже останется (так сказала Любовь Владимировна).
Но когда вечером они сидели у неё на газоне и смотрели на закат, Пуша вздохнула и сказала:
; А всё-таки жаль, что пришлось уйти из цирка! Как нам аплодировали! Никогда не забуду.
; Да, там было здорово! – согласился Тобик. – И у меня был такой здоровский костюм!
; Не надо говорить «здоровский», скажи лучше «чудесный», «прекрасный», «замечательный».
; Ну вот, ты как всегда всё портишь, начинаешь учить.
; Не ссорьтесь, ; остановила их Пуша. ; Всё там было чудесно, прекрасно и замечательно. А замечательнее всего то, что мы спасли лошадей. И если нам пришлось из-за этого уйти, то всё равно это было замечательно!



Как попасть в цирк?

На следующий день пашина мама попыталась купить билеты в цирк, но ей всюду отвечали, что представлений больше не будет, и билетов нет. Паша расплакался, потому что он был уверен, что это была именно его Пуша, и что он сможет её увидеть.
; Ну почему ты решил, что это Пуша? – спрашивала его мама. – Ведь есть столько похожих кошек!
; Нет, это она была, она! Я её из тысячи таких кошек узнаю. Это была наша Пушинка! Мама, а давай пойдём в цирк, попросим нам её показать? Давай?
; Да кто же нам её покажет? Нас без билетов в цирк не пустят!
; Но мы очень попросим. Очень-очень. Скажем, что там выступает наша кошка, и мы хотим с ней встретиться. Мама, ну, пожалуйста, мама-а!
И так он ныл и просил весь день, пока мама не согласилась завтра сходить с ним в цирк.

На следующий день Екатерина Васильевна хотела купить билет в цирк, но билеты нигде не продавали. Говорили, что выступления цирка закончились, и билеты больше продавать не будут. В тот день Екатерина Васильевна очень устала, вернулась домой ни с чем и очень расстроенная. Опять ей пришлось пить капли. Но назавтра она решила во что бы то ни было проникнуть в цирк и встретиться с Тобиком.



Они приходят в цирк

На следующий день перед закрытыми дверями в цирк топтались старушка и мама с мальчиком. Они звонили в звонок, стучали в дверь, но никто не открывал. В кассе тоже не было света, и двери были закрыты.
; Такое впечатление, что там никого нет, ; сказала пашина мама (потому что это была она).
; Да, очень похоже. Но вряд ли такое возможно. Хоть охрана там должна же быть! – сказала Екатерина Васильевна (потому что старушка эта была Екатерина Васильевна).
; А может быть нам поискать какую-нибудь другую дверь? – спросил Паша (поскольку мальчик этот был, конечно же, Паша)
; Хорошая мысль, ; одобрила Екатерина Васильевна. – Тут наверное есть дверь для артистов.
Они обошли цирк кругом и нашли маленькую неприметную дверку. Постучали в неё. Им никто не ответил. Пашина мама дёрнула дверь на себя. Ничего не получилось. Паша толкнул её от себя, и она открылась. Тут стоял стол охранника, но охранника не было, видно он отошёл на минутку. Они прошли по узкому коридору, поднялись наверх и оказались в фойе. Там было непривычно: полутемно, безлюдно, тихо. Лишь из-за дверей в зрительный зал раздавались хлопки, стуки и голоса – там шла очередная репетиция. Они пошли по фойе, и подошли к двери с надписью «Администрация». За ней были другие двери, и на одной надпись «Директор». Они постучали, и недовольный голос ответил:
; Войдите!



Директор цирка

За столом сидел недовольный человек, положив голову на руки. Он не знал, что делать, чем заменить номера с лошадьми и с дрессированными домашними животными.
Он хмуро посмотрел на вошедших:
; Что вам надо?
; Нам надо посмотреть на дрессированных домашних животных! – торопясь, выкрикнул Паша. – А точнее, на кошку.
;  Да, и на собаку, на собаку тоже! – вставила Екатерина Васильевна.
; Не говорите мне о них! Негодяи, которые сорвали всю программу!
; А можно нам их увидеть? – вставила своё слово пашина мама.
; Нельзя!
; Но почему? – в три голоса спросили ничего не понимающие Паша с мамой и Екатерина Васильевна.
; Хотя бы потому, что их здесь нет. Я их уволил, и они ушли.
; Куда, куда ушли? – спросили в два голоса Паша и Екатерина Васильевна.
; Откуда я знаю, куда? Я адрес не спрашивал.
; Как нам их найти?
; Понятия не имею. И не спрашивайте меня больше. Мне о них говорить не хочется.
; Но скажите хотя бы их имена.
; Кошку, кажется, звали Пыжа …
; Может быть, Пуша? – затаив дыхание спросил Паша.
; Да, точно, Пуша. А собаку звали… не помню точно, не обратил внимание. Как же звали собаку?...
; Не Тобик? – подсказала Екатерина Васильевна?
; Да, Тобик, ; подтвердил директор.
Тут Екатерина Васильевна не выдержала и лишилась чувств.



Екатерина Васильевна узнаёт, где Тобик

Екатерине Васильевне хотели вызвать скорую помощь, но она отказалась, выпила капель, и ей стало лучше. Они вышли на воздух, и Паша с мамой предложили проводить её домой, боясь, что ей снова станет плохо. Она поблагодарила и согласилась.
Дом у Екатерины Васильевны был интересный. В этом городе жило много поколений её родных, и в фотоальбоме у неё были разные интересные фотографии ещё столетней давности и даже ещё более старые.  У неё была красивая резная мебель, вся в завитушках, но уже очень непрочная от старости. Надо было бы вызвать мастера, чтобы он укрепил её, но у Екатерины Васильевны всё руки не доходили. Было много всяких старинных вазочек, чашечек, куколок, подушечек. Паша и его мама разглядывали всё это, как в музее.
Екатерине Васильевне стало уже лучше, и она пригласила их попить вместе чай. За чаем стали выяснять, кем им приходятся выступавшие в цирке животные. Екатерина Васильевна очень посочувствовала пашиной маме по поводу аллергии у малыша и погладила по голове самого Пашу.
; Бывает, аллергия с возрастом проходит, ; сказала она, чтобы его утешить.
; Да, нам и врач это говорил, ; ответила за Пашу мама.
; И ещё её успешно лечат народными средствами, ; добавила Екатерина Васильевна, которая старалась лечиться травами, а не таблетками.



Екатерина Васильевна узнаёт об объявлении

Потом Екатерина Васильевна рассказала свою историю.
; Я так ругаю себя, что тогда замахнулась на Тобика поводком! Он никогда не видел меня такой рассерженной и испугался, бедный щенок! – Екатерина Васильевна чуть не расплакалась.
; Но, может быть, он ещё найдётся, ; постарался успокоить её Паша (он был добрый мальчик, и ему было жалко и Екатерину Васильевну, и щенка Тобика).
; Да, он ведь маленький, вряд ли он убежал очень далеко, ; добавила пашина мама.
; Я его всюду искала, но его здесь нет.
; Вы, наверное, искали на этой стороне улицы. А он мог перебежать на ту сторону, ; продолжал успокаивать её Паша. ; Кстати, на той стороне я видел объявление о том, что найден щенок.
; Правда? А что там было написано?
; Что-то вроде «Найден щенок, очень породистый, трёхмесячный, песочного окраса».
; Ой, очень похоже на моего Тобика.
; Да, мы его видели с мамой. Он и в самом деле похож на того, что выступал в цирке. Как это я сразу не подумал…
; А в объявлении было написано, где его можно увидеть? Телефон или адрес там был?
; Он живёт в подвале магазина «Продукты и фрукты». Можно хоть сейчас туда пойти.



Екатерина Васильевна идёт к магазину

Екатерина Васильевна не хотела ждать ни минуты, и они сразу же пошли к магазину. Волнуясь, Екатерина Васильевна спустилась в подвал. Но в подвале никого не было. Стояла только кошачья мебель, и слабо пахло блинчиками с творогом.
; Может быть, он просто пошёл погулять и скоро вернётся, ; попыталась успокоить Екатерину Васильевну пашина мама.
Тут к ним подошла Любовь Владимировна с лейкой и спросила, кого они ищут.
; Тут, похоже, живёт моя потерявшаяся собака, ; ответила Екатерина Васильевна. – Вы не видели тут трёх-, нет, уже четырёхмесячного щенка песочного окраса?
; Тобика? Конечно видела, он здесь жил.
; Почему жил?
; Потому что он с друзьями уехал в деревню. Вы опоздали на какие-нибудь полчаса, ; ответила Любовь Владимировна и еле успела подхватить опять лишившуюся чувств Екатерину Васильевну.



Екатерина Васильевна узнаёт, куда уехал Тобик с друзьями

Хорошо, что у Любови Владимировны была лейка с водой. Они сбрызнули Екатерине Васильевне лицо и руки, и она пришла в себя.
; Вы  случайно не знаете, как называется деревня?
; Я слышала её название, но из головы вылетело. – Любовь Влалимировна попыталась вспомнить, но никак не получалось. Екатерина Васильевна смотрела на неё с большим напряжением. – Нет, не помню, извините. – И, увидев, как расстроилась Екатерина Владимировна, сказала: ; Не переживайте так, вы обязательно найдёте свою собаку, если так любите её. Любовь – это великая вещь! – сказала Любовь Владимировна. – Уж я-то знаю.
Екатерина Васильевна написала на бумажке свой адрес и телефон на всякий случай и, попрощавшись, они пошли от дома. Но вдруг Любовь Владимировна крикнула:
; Вспомнила! Деревня называется Лесогорки!
; Лесогорки? – повторила пашина мама. – Надо же, а у нас там дом. От бабушки достался. Я хорошо знаю это место!



По дороге в деревню

А в это время ничего не подозревавшие друзья спешили на поезд. Хорошо, что на вокзал не надо было ехать, до него всего-то надо было пройти их улицу, повернуть в переулок, пересечь парк, пройти вдоль шоссе, выйти на площадь, а там уже и вокзал виднелся вдали. В общем, на вокзал они пришли совершенно выбившиеся из сил.
На вокзале, как на всех вокзалах, было очень много народа, и больше всего друзья боялись, что толпа их разметает в разные стороны, и они потеряют друг друга. Поэтому Пуша крепко ухватилась за хвост Тобика, и Муся – за хвост Пуши, и так гуськом они и подошли к расписанию. Они долго изучали расписание, в котором без привычки трудно было разобраться. Но, наконец, они выяснили, что их электричка отправляется с десятого пути через три минуты. И за три минуты им надо было пробежать через весь зал, затем по подземному переходу, и ещё от первого до десятого пути. Времени на то, чтобы купить билет, у них уже не оставалось.
Они снова понеслись сломя голову. Подбежали к поезду за несколько секунд до того, как машинист стал закрывать двери. Тобик вскочил в поезд, Пуша замешкалась – всё-таки расстояние между платформой и подножкой поезда было довольно большое, а Муся в ужасе смотрена на эту пропасть, понимая, что она её никогда не перепрыгнет.



Хорошо, когда есть верные друзья!

Пуша всё-таки прыгнула, и крикнула:
; Муся, что же ты, давай и ты прыгай.
; Я не допрыгну, ; пискнула Муся, ; поезжайте без меня.
В поезде что-то зашипело, как будто из-под большой крышки вышел пар, и двери стали закрываться.
И тут Пуша прыгнула обратно. Не оставлять же Мусеньку одну. Но Тобик встал в дверях и не давал им закрыться:
; Давайте, девочки, прыгайте!
По радио раздался голос машиниста:
; Кто там держит двери? Сейчас же отпустите их!
; Сейчас, сейчас, только Муся с Пушей сядут на поезд! – крикнул Тобик в ответ; он же не знал, что это радиосвязь, что машинист далеко и его не слышит.
Пуша схватила Мусю за загривок (так кошки, да и другие звери, переносят своих малышей) и прыгнула вместе с ней в щель в дверях. И очень вовремя, потому что у Тобика уже не было сил удерживать двери. Сразу после этого двери хлопнули так, что даже затряслись, но все трое были уже внутри.



Зайцы

Они прошли в вагон и сели у окна. Народа было совсем немного ; всего несколько человек в отдалении играли в карты и не обращали на Мусю, Пушу и Тобика никакого внимания. За окном сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее побежали назад люди и машины, дома и деревья. Это было так замечательно, что друзья позабыли обо всём. А когда город кончился, и за окном замелькали леса и поля, они и вовсе пришли в восторг.
; Скоро и мы будем гулять по полю! – пискнула Муся.
; Да, и загорать на солнышке, лёжа на травке! – поддакнула ей Пуша.
; И бегать по лесу! – вставил и своё слово Тобик.
Они проехали уже много станций, но до Лесогорок ещё не доехали.
; Интересно, долго нам ещё ехать? – поинтересовалась Пуша.
Из-за спины ей кто-то ответил:
; Вам ехать совсем недолго. На следующей станции сойдёте.
Пуша обернулась и увидела мужчину с недовольным лицом.
; Но ведь следующая станция не Лесогорки, ; ответила удивлённая Пуша, ; машинист объявлял другую станцию.
; Лесогорки – не Лесогорки, какая разница, вам выходить. Вставайте.
; Но нам нужны Лесогорки! – в три голоса ответили Муся, Пуша и Тобик.
; А мне всё равно, что вам нужно. Нужны были Лесогорки, надо было билет покупать до Лесогорок. У вас ведь билетов нет? – И поняв по огорчённым мордочкам, что не ошибся, контролёр добавил: ; Вот так-то. Я зайцев за километр чую. Нюх у меня на зайцев.
; Ну и не правда, ; возразил Тобик, ; мы не зайцы. Нюх у вас плохой.
; А кто же вы? Едите без билетов, значит зайцы. Вставайте, зайцы, на выход! Скажите спасибо, что штраф с вас не беру, денег-то у вас всё равно нет.
Тобик хотел было возразить, что деньги у них есть, но посмотрев на грозное лицо контролёра, ничего говорить не стал. И на следующей станции контролёр их высадил, то есть, сильно толкнул Тобика ногой, а Пуша не стала дожидаться пинка, схватила Мусю за загривок и выскочила вместе с ней на платформу.



Что делать?

Дело было к вечеру. Солнце бросало на платформу последние лучи. Скоро наступит темнота. На платформе, кроме них, никого не было. Это был какой-то лесной полустанок, на котором и днём-то останавливаются один или два поезда, а уж ночью… Похолодало. Муся, Пуша и Тобик скинули свои рюкзачки и прижались друг к другу, чтобы не замёрзнуть.
; А тут волки есть? – спросила Пуша
; Не знаю, ; ответила Муся. – Но очень похоже, что могут быть. Помнишь, мы смотрели сериал про жизнь зверей в лесу. Там такой же лес был.
; Да-а, ; согласился Тобик, у которого то ли от холода, то ли от страха стучали зубы. – Очень похоже, что могут быть и волки. Но не бойтесь, девочки, я вас защищу.
; Тоже мне защитник, такой щенок, как ты, волку на один зуб!
; Вот этот зуб он на мне и обломает! – хорохорился Тобик. В глубине души-то он, конечно, понимал, что победить волка не сможет.
; Что же нам делать? Как отсюда выбираться? – решила сменить тему разговора Муся.
В ответ последовало тягостное молчание. Наконец его прервала сама Муся:
; Ну хоть какие-то поезда здесь останавливаются. Наша же электричка остановилась. Надо подождать утра, не торопясь купить билеты до Лесогорок, спокойно сесть на поезд и доехать до нашей деревни.
; Может быть, тут электрички останавливаются не каждый день. А поезда могут ехать очень далеко и проезжать мимо Лесогорок.
; Тогда надо утром пойти в ближайшую деревню и там всё узнать. У нас деньги есть, может быть кто-то согласится отвезти нас в Лесогорки.
; Утром… До ут-тра ещё дож-жить надо, ; дрожа, простучала зубами Пуша.



Волк

А волки в том лесу и в самом деле водились. И скоро друзья убедились в этом.
Наступила ночь. Теперь уже было совсем темно. Не так темно, как в городе. Ночью в городе тоже темно, но всё-таки горят фонари, из окон домов свет падает. На природе же единственный свет бывает от луны и от звёзд, он такой слабый, что ничего не видно даже совсем близко.
Муся, Пуша и Тобик потихоньку стали засыпать. Но тут их разбудил вой, от которого у них в жилах застыла кровь, а сердца перестали биться. Они поняли, что это волчий вой. Волк переставал выть на какое-то время, а потом принимался выть снова, и каждый раз этот вой был всё ближе и ближе. Друзья даже не могли говорить от страха и сидели молча.
Вдруг вой раздался совсем близко, прямо в нескольких метрах от них.
; Ой, ; не выдержала Муся. Пуша зажала ей лапой рот, но было уже поздно.
; Ой? – переспросил грубый волчий голос. – Кто тут сказал «Ой»?
Все молчали.
; Я спрашиваю, кто сказал «Ой»? – голос прозвучал ещё грубее.
; Ну, я сказал, ну и что? – переборол свой страх Тобик. – А ты кто такой?
Волк не ожидал такой наглости. И потому ответил уже менее грозно.
; Я хозяин здешних мест. Волк. А ты кто такой храбрый?
То, что волк назвал его храбрым, придало Тобику ещё больше смелости, и он ответил с вызовом:
; А я собака. Я здесь со своими друзьями, и не дам их в обиду.
; Собака это плохо, с собаками я не дружу.
; А не надо с нами дружить. Держись от нас на расстоянии и цел будешь!



Пётр Сидорыч

        Затем разговор продолжился.      
; Да кто там? Темнота такая, не видно ничего. Да, и честно говоря, подслеповат стал. Годков-то мне уже немало. – Волк явно не был таким злым, каким показался вначале. – Кличут-то тебя как, собака?
; Моя кличка Тобик. А твоя?
; А меня зовут Пётр Сидорыч.
; А что ты воешь, Пётр Сидорыч?
; Да, проблема у меня. Жена заболела, лечить надо, операцию делать. А денег нет. И добыть не знаю как.
; А много надо?
; Ох, много, ; и Пётр Сидорыч назвал сумму, которая была в два раза меньше той, что была у друзей.
; А ты знаешь деревню Лесогорки? – вдруг спросила Пуша.
; А это кто там?
; Я кошка, Пуша. Друг Тобика. Так ты знаешь Лесогорки?
; Ну, знаю. А что?
; Далеко?
; Средне.
; За сколько часов сможешь туда добраться?
; Ну, если бежать, что часа за три. А с отдыхом к утру. Сейчас уж ноги не те, к утру – это вернее. А что?
; А то. Отвези нас туда, дадим тебе эти деньги.
; Как это «отвези»? Верхом вы на мне поедите, что ли?
; А как ещё? И что в этом такого? Ивана-царевича серый волк возил на спине!
; Да чтобы я, волк, здешних мест хозяин, собаку с кошкой на своём загривке возил? – голос Пётра Сидорыча снова зазвучал грозно.
; Ну и что? – заговорила осмелевшая Муся. – Никто же не узнает, мы же туда ночью поскачем. Зато у вас, Пётр Сидорович, будут деньги на операцию.
; А это ещё кто? – спросил Пётр Сидорыч уже менее грозно. Довод про деньги был для него очень весомым.
; Я мышь по имени Муся, ; ответила Муся.
; Ну вот, ещё и мышь! Да вас тут много ли?
; Нет, трое.
; Ну, мышь – тяжесть небольшая. Ладно, уговорили! Только без обмана! А то у меня разговор короток!
; Ладно, ладно Пётр Сидорыч. Мы всё поняли.


Доехали

Друзья надели свои рюкзачки, уселись волку на спину, вцепились покрепче в шерсть, и волк поскакал. Скакал он долго, сил у старика и в самом деле было маловато. Но к рассвету они уже были рядом с Лесогорками. В первых лучах солнца Муся увидела на краю деревни амбар, в котором она провела первые недели своей мышиной жизни.
; Всё, ребята, ; сказал запыхавшийся Пётр Сидорыч, ; дальше не повезу. Дальше могут увидеть. Засмеют. А мне авторитет сохранять надо, я же хозяин…
; Здешних мест, знаем, знаем, ; хором ответили ему Муся, Пуша и Тобик. Они расплатились, и довольный Пётр Сидорыч даже сказал:
; Ну, если что, обращайтесь, подвезу. А пока – пока! – И он скрылся в лесу.
Не стоит даже описывать, как обрадовался племяннице и гостям Дядя Мыша, как он устраивал им постельки, как накрывал на стол. Но до стола они так и не добрались, а, уставшие и нанервничавшиеся, сразу упали в постели и заснули.



Встреча

Проснулись они уже после полудня. И сразу же выбежали во двор. Как чудесно было в деревне, как красиво! Гораздо чудеснее и красивее, чем в фильмах о природе. И воздух чистый, и солнце очень тёплое, но не жарящее, как в городе. И вода в ручье прозрачная, как стекло: смотришь ; как будто и нет её, так всё хорошо видно.
Они позавтракали и скорее пошли осматривать окрестности. Решили сначала сходить в деревню, познакомиться с тамошними кошками и собака.
; Ну, это уж вы без меня, ; не захотела знакомиться с кошками и собаками Муся. И осталась помогать Дяде Мыше.
А Тобик и Пуша вскоре подошли к забору. За забором был старый, но крепкий дом. На верёвке сушились детские вещи, а во дворе стояла коляска. Кто бы тут мог жить? Они зашли во двор, и вдруг Тобик почувствовал знакомый, родной запах. Он не мог поверить своему носу, слабо-слабо задёргал им, принюхиваясь. Нет, он не ошибся, так и есть это запах его любимой Екатерины Васильевны! Он отчаянно залаял и бросился к дому.
На его лай из дома выбежала Екатерина Васильевна. Тобик стал скакать вокруг неё, лаял, всё пытался допрыгнуть до лица и лизнуть-поцеловать Екатерину Васильевну. Она присела, обняла Тобика, и заплакала.
; Собачка моя любимая, наконец-то ты нашёлся, Тобичек!
На лай выбежали и Паша с мамой и папой, они смотрели и радовались за Тобика и Екатерину Васильевну. Но вдруг к ним метнулся пушистый шарик и стал тереться им об ноги и мурлыкать.
; Пуша! – звонко от радости закричал Паша. – Мама, папа, смотрите, это же наша Пуша. Давайте её возьмём!
; И в самом деле, Пуша, ; сказал папа. – Как же она здесь очутилась?
; Как бы ни очутилась, оставить мы её не можем. По крайней мере, сейчас, пока аллергия у малыша не прошла.
; Но здесь же чистый воздух, шерсть не будет чувствоваться, и в дом ей не разрешим заходить, ; колебался папа.
; Да-да, ; Паша обрадовался тому, что ему сразу не отказали.
; Ну, хорошо, пока мы здесь, пусть живёт, ; мама была не злая, просто она боялась за маленького пашиного братика. – Но что мы будем делать с ней потом, когда уедем в город?
; А когда вы уедите, я могу здесь пожить, если позволите. С Пушей и Тобиком. Я всегда хотела жить на природе, вот и хороший случай подвернулся.
; Конечно, живите, мы будем очень рады. И за домом будет кому приглядывать.



Тем эта история и заканчивается. Екатерина Васильевна осталась жить в деревенском доме до следующей весны с Пушей и Тобиком. А до весны времени много, может быть у мальчика аллергию к тому времени вылечат совсем, кто знает. На выходные в деревню приезжал Паша с родителями, и они играли с Пушей. Муся осталась жить с Дядей Мышей в амбаре. Там хозяйственная Муся была на своём месте. Когда муковоз снова поехал в город, Дядя Мыша привёз своей любимой племяннице её кухонную плиту, швейную машинку и остальные нужные вещи. Время от времени Муся навещала своих друзей. И они к ней приходили в гости. Муся каждый раз готовила что-то вкусное. Они сидели за столом и вспоминали, вспоминали. У них уже было много, чего можно вспомнить.