***

Пятница грезила очнуться в просторах выходных: с друзьями, театральными постановками и свежевыжатой душой от устало-будничной недели нон-грата.

Субботе же предстояло самолично пойти на постановку известного, даже в малых кругах, режиссёра. Билеты на его спектакль, к слову,  за месяц были исправно выкуплены и ожидали своей сакральной участи быть разорванными по линии контроля, какой-нибудь неаккуратной и расторможенной билетершей в жаркий июньский вечер, в фойе театра. И от этого неведомого нам с Вами страха, они, то и дело, терялись среди остальных бумажек и мелких обрывков писем; в ворохе пыли и гари от потухших еще вчера свечей их порой просто невозможно было найти..

Билеты будто отчаянно боролись! За свое, по сути, жалкое существование в несколько недель…

Днем поздне;е, несколько пар усталых глаз самого Воскресения рассматривали свои последние признаки усталости, размазывая слезы по щекам и заглушая плачем голос разума, взывающего к ним по вопросам морали и этики в Западном Королевстве..
Засыпая они успокаивались и всем вокруг, казалось, что будто сами дети спят в их кроватях, так безобидно и сладостно выглядели они в таинственном царстве сладкого и оттого непробудного сна.

А спустя некоторое время, ничем не обремененный Понедельник проснулся утром, и стал собираться на очередную великую сделку со Средой. Добиваясь, как ни странно,  очередного выходного дня, дабы в честь государственного праздника никто не устроил бы государственный переворот на предстоящей Неделе.