Глава 28
Наконец, еще одну холодную русскую зиму мне удалось пережить. Слава Богу! Без каких либо серьезных последствий, болезней, тяжелых ранений и травм. Мне везло, как окажется до поры до времени.
В марте, нашу дивизию в составе 2-й танковой армии и 46-го танкового корпуса направили в Орловскую область. С одной стороны хорошо, что дело шло к теплу, а с другой ничего хорошего, чуяло мое сердце, что что-то намечается, так оно и было. То, что теряло наше командование зимой, то отчаянно пыталось наверстать в летнюю кампанию – значит, опять будет битва, будут бои, будет жарко. В ставке Гитлера разрабатывался план операции «Цитадель» и 15 апреля он был подписан и утвержден. Получалось так, что советские войска были сосредоточены как бы дугой, между двумя выступами, Орлом и Курском, если эту дугу обогнуть, то можно было бы замкнуть кольцо окружения. Две немецкие армии должны были ударить одновременно с двух сторон, навстречу друг другу. Мы находились на северном фасе, поэтому должны были продвигаться к Курску со стороны Орла. Командовал северной группировкой, фельдмаршал Модель.
Первоначально наступление планировалось на май, предположительно на 3-е мая, но не состоялось, и было отложено. Мы ждали приказа в самое ближайшее время, он мог быть отдан в любой момент! Пока мы готовились к наступлению, русские укрепляли оборону. Противостояние постепенно нарастало, стычки возникали то тут, то там, обе стороны испытывали друг друга на прочность, проводили разведку, в том числе и боем. Не было покоя и нам. Начальство то и дело нас дергало, загружало работой по самые уши, начиная с середины апреля, это очень меня раздражало. Поскольку считалось, что наступление ожидалось с 3-го по 5-е мая, то и разведка велась усиленно. Нам поставили задачу взять «языка», но мы ее не выполнили. За русским «языком» мы охотились уже третью неделю! Жуть как нам не везло. Рано или поздно, нам должно было за это попасть от начальства, наконец, оно рассвирепело.
Днем мы сидели в казарме и отдыхали. Пауль смотрел в окошко.
- Погода стоит замечательная. Иногда аж голова кружится.
- Весна. Скоро лето, если конечно доживем, - добавил я. – Черт! В такую пору еще больше жить хочется. Кстати, о птичках! Вы слышали, как соловьи заливаются?
Весна выдалась ранняя, было действительно так тепло, что кое-где они уже запели, нам то и дело удавалось временами слышать их трели, хотя еще не везде и не так часто. В лесу еще был снег, но на дорогах он почти уже растаял. На деревьях набухали почки, хотя еще не распустились, только кое-где начала появляться нежная зелень.
- Слыхали? Кто о чем, а наш Ганс все о птичках.
Все дружно захохотали.
- Тихо что-то совсем на фронтах. Не нравится мне все это, – сказал Иоганн Вейсман, – мне кажется, русские что-то затевают.
- Наше командование готовится к генеральному сражению, мы должны взять реванш за поражение под Сталинградом, – сказал Пауль.
- Ты прав, все готово, остается только дождаться приказа. Наступление действительно будет, только пока не известно точно, когда.
- Что слышно об этом? Говорят что уже в середине мая? – спросил Алекс.
- Скорее всего нет, иначе бы об этом уже говорили, – ответил Иоганн. - Нам нужно время, для того чтобы собрать силы, сгруппироваться. Так что я думаю не раньше июня. На вооружение все еще поступает новая техника, огромное количество новых танков, «тигров», «пантер», самоходных орудий «Фердинанд».
- Ну, держись большевики! Побегут «Иваны», пятки дырявые засверкают, – Шольц явно вспылил.
- Мы покажем им Сталинград!
- Точно!
- Они у нас получат!
- Ага, на клочки порвем, как красное знамя!
Товарищи разошлись.
- Или мы опять, получим от большевиков, – охладил их браваду Вилли.
И Генрих добавил:
- Полную задницу!
- А ты думаешь, они подготовиться не успеют? У них тоже есть время, и то, что сражение начнется рано или поздно, тоже знают. Как бы они первыми наступление не начали, сам черт не знает, что у них на уме. Не радуйтесь, а то мы сами еще побежим, – сказал я
- Не каркай как ворона! – оборвал меня Шольц.
– Пока мы здесь сидим, они создают крепкую оборону, – сказал командир подразделения.
- Мне кажется, что у русских значительные силы, прекрасная оборона, нельзя их недооценивать. Попытка сейчас перейти в наступление чистый блеф, дурацкая авантюра!- я уже потерял осторожность в своих речах.
- Отчасти ты прав, противника действительно нельзя недооценивать, но мне кажется, ты слишком пессимистично смотришь на вещи, – заметил командир.
- Вовсе нет!– возразил я, - Я смотрю на вещи реально. Не надо себя обманывать. Мы уже были у самой Москвы, и что из этого вышло? Рот на пирожок открыли, и зубы обломали.
- Только при вышестоящем начальстве этого не говори. Язык твой враг, он тебя погубит. И будь осторожен, когда называешь планы нашего фюрера авантюрой. Не дай Бог, продаст тебя кто-нибудь, скажут, что подрываешь морально-боевой дух. Сам знаешь, разжалуют или попадешь в штрафной батальон. Не говори потом, что я тебя не предупреждал! – сказал Иоганн Вейсман.
Пока мы вели оживленную дискуссию, тем временем, командир дивизии с майором Клейстом вызвал к себе начальника нашего подразделения Капитана Хонекера, и вероятно, разложил его буквально по косточкам, поимев основательно, как только хотели.
- Почему не взяли «языка»? – спрашивал полковник
- Мы старались, – пытался оправдаться Хонекер, – но нам не удалось, поиски не дали результата.
- Это все, что вы можете мне сказать?! – полковник уже орал. – Я вами не доволен. В любой момент может поступить приказ о наступлении, а мы не знаем всей обстановки.
- Но русские крайне осторожны в последнее время.
- Хорошо, если не удастся произвести захват «языка» в данном районе, попробуем в другом месте…
Вечером, после того как мы поговорили, я вдруг ни с того, ни с сего взялся писать письмо домой, хотя признаюсь, что письма писать не любил и писал очень редко. Меня вдруг одолела какая-то тоска и тягостное предчувствие.
В казарму зашел командир подразделения Иоганн Вейсман.
- Пишешь письмо? – спросил он меня.
- Да, маме. Я очень долго ей не писал, страшно подумать.
Не успел я договорить, как зашел наш начальник капитан Фридрих Хонекер.
- Господин оберлейтенант! Вас вызывают в штаб, к командиру дивизии. Да, и вас господин лейтенант тоже, поскольку вы его заместитель.
- Хорошо, передайте сейчас идем.
Мы направились в штаб дивизии. Заходя, постучали в дверь, вошли.
- Хайль Гитлер! – отдал приветствие Вейсман. – Вызывали господин полковник?
- Вызывал господа, проходите. У меня к вам важное дело. Нужно провести наблюдение в конкретно заданном районе и взять «языка» из числа офицеров. Уже долгое время вы не захватывали русских пленных.
- Но русские крайне осторожны, они явно что-то подозревают, возможно, они засекли появление наших групп.
- Это не допустимо! Непременно нужно взять «языка», я говорил вам об этом еще неделю назад. Если ночные поиски не дают результата, проведите разведку днем!
- Но господин оберст, это очень рискованно, – сказал я.
- Возможно, но мне нужен результат, а пока я его не вижу. В упор не наблюдаю! Мне нужен непременно офицер, не ниже лейтенанта по званию, на худой конец ефрейтор сойдет, и даже рядовой. Поиски проведете здесь, – он указал на карте, – в 18-м квадрате. Усильте наблюдение и тщательно проследите за всеми передвижениями русских на передовых позициях, определите их границы. На задание отправитесь завтра утром.
- Господин оберст, но нецелесообразно проводить разведку в светлое время. К тому же на подступах к передовой русских открытая местность, все видно как на ладони! Там сплошная сопка! Только местами лес, с тополями и березами. Есть еще правда глубокие овраги, заболоченные места и заросли ржи, но и те еще слишком низкие, чтобы скрыться за ними. Нам в светлое время близко не подойти, это опасно.
- Я думаю, он прав, – поддержал меня командир взвода.
- Не смейте мне возражать! Не выполните приказ, разжалую из офицеров! На что вам даны мозги?! Голова дана, чтобы думать. Так думайте! Русские ничего не боятся, они проводят разведку в любое время суток и добиваются результатов. А вы?
- Не стоит торопиться,– сказал Иоганн. - Я думаю надо действовать в два этапа, сначала провести тщательное наблюдение, малой группой в количестве шести человек, оценить обстановку на данном участке, а потом подготовить тщательный план по взятию «языка». Возможно, провести разведку боем, в крайнем случае, если это понадобиться.
- Хорошо, делайте, так как считаете нужным, – согласился полковник. – Даю вам на выполнение задания не более пяти дней.
- Я очень на вас надеюсь, – добавил Клейст.
- Вы можете идти, – сказал командир дивизии.
Из штаба мы вышли явно раздраженные, и не в радужном настроении.
- Что будем делать? – спросил я своего командира.
- Работать. Начальство было явно не в духе. Если так дальше пойдет, получим по-полной.
Вернувшись в казарму, мы подняли наших солдат, которые уже почти все спали.
- Поднимайтесь! Подъем! Быстро, быстро! – скомандовал я.
- Мы только что из штаба, нами не довольны, – сообщил оберлейтенант. - В течении длительного времени наша работа не приносит явных результатов, мы не взяли ни одного «языка». Завтра, нам предстоит отправиться на задание. Разведку предстоит провести в 18 –м квадрате, малой группой. Пойдут 6 человек, группы прикрытия пока не потребуется. Всего один сапер, связист, Алекс Гопнер, еще два человека, Кристиан, Пауль…-он указал жестом - и мой непосредственный заместитель, он же переводчик. Задача: определить границы передовой русских на данном участке, тщательное наблюдение, прослушивание. Если повезет, взять «языка», захватить пленных. Отправляемся завтра утром, подъем в 2 часа, ночи. Всем ясно? Гельмут, вы остаетесь здесь за командира в мое отсутствие. Остальные могут быть свободны.
Глава 29
Плен.
В воскресенье, 2 мая 1943 года мы отправились на то самое, наше последнее, как окажется, роковое задание.
Ночью мы вышли, строем к нашей передовой, примерно в 2.30. Через пол часа, преодолев пост и заграждение, вышли к нейтральной полосе. Впереди шел сапер с миноискателем, Алекс тащил на себе рацию. Местами, я ему помогал, поскольку она была тяжелой, и лямка сильно оттягивала плечо. Мы прошли вдоль оврага и остановились у развилки, там тропинки пересекались, и одна из них вела, в рощу. Остановившись, мы решили проверить рацию, поскольку приемник часто барахлил. Повертели ручку, в наушниках тишина.
- Черт! Говорил я им пора ее заменить, дерьмо, а не рация! – возмущался я. – Сколько можно ее ремонтировать?
Наконец в наушнике раздался щелчки…
- Alpha, Alpha! Ich Omega. Wie klingt das? Empfang(Альфа, Альфа! Я Омега. Как слышно? Прием).
- Alpha, ich h;re Sie.;ber die Situation.(Я Альфа, вас слышу. Доложите обстановку).
- Wir 12 Quadrat, an der Gabelung, drei Kilometer von der Russischen Positionen. Uns in eine bestimmte Richtung.(Мы в 12-м квадрате, на развилке, километрах трех, от русских позиций, движемся в заданном направлении).
- Sie verstanden hat(Вас понял), – ответил радист.- F;hren Sie den Auftrag.(Выполняйте задание)
Двинулись дальше, прошли через рощу, в начале четвертого были у русских позиций. Передвигаясь ползком, подобрались как можно ближе и обосновались метрах в пятидесяти. Оттуда где мы залегли, все хорошо просматривалось. Впереди были проволочные заграждения, виднелись окопы. В окопах сидели солдаты, которые осуществляли дозор, рядом стояла вышка, а на ней часовой. То и дело местность освещали прожекторами, делали обход вокруг заграждений, еще и сторожевая собака. Ясное дело, что подобраться ближе и взять «языка» не наделав шуму невозможно. Более того, не реально!
Мы прислушивались к каждому шороху, каждому звуку, который до нас доносился. Техники слышно не было, в том числе и машин, зато до нас доносились голоса, русская речь, и лай собак. Чтобы разобрать, о чем они говорят, я ползком подобрался ближе, когда освещали прожекторами, пригибался к земле и замирал. Спрятавшись в небольшой ямке, за кочкой я залег без движения и стал внимательно слушать, пытаясь разобрать, о чем говорят.
- Вася дай закурить.
- Хорошо. У тебя что, махорка закончилась?
- Спать хочу.
- Мало ли что хочешь, не хрен в дозоре спать.
- Все вроде спокойно, ни шороха не слышно.
- Я тоже устал, потом отдохнешь. Говорят, тут то и дело немецкая разведка по близости где-то шныряет. Их уже раза или два засекали, следы оставляли.
Мне стало не по себе, комок подкатил к горлу, я даже вспотел. Значит, в этом районе уже были? Наверное, еще кто-то из немцев, тогда из какой части? Из нашего подразделения точно нет, не наши группы. Разведка полка?
- А я слышал какой-то треск, ей Богу! – сказал один из солдат.– Минут десять назад, клянусь!
- Тебе показалось.
- Нет, точно.
- Ветер наверное, проволоку качает…
Небо стало светлеть, становясь голубовато серым - значит скоро рассвет. Рядом, буквально метрах в пятнадцати от меня, прошелся дозор с собакой. Остановившись, собака вдруг забеспокоилась и залаяла. Я замер, но слава Богу, вскоре она заткнулась и солдаты прошли мимо. Кажется, обошлось! Выждав пока удалятся, я ползком вернулся назад.
- О чем они говорят? – спросил Иоганн.
- Так, ни о чем. Кажется, один у другого закурить попросил. Шорох услышали, кажется, что-то подозревают. Наши группы уже вероятно засекали поблизости, только поймать не смогли, вычислили по следам. Не к добру все это, как бы засаду еще не устроили в один прекрасный момент.
- Осторожнее надо быть, – сказал Иоганн.
Собака снова залаяла, видимо ветер, который дунул в ее сторону, донес наш запах. Снова о чем-то заговорили.
- Что…и …будь?
- е- ое к-тото е...ть, – я услышал обрывки фраз, которые было уже толком не разобрать.
- Нас могут заметить, – шепнул командиру.
- Пора убираться. Уходим! – скомандовал Вейсман.
Я посмотрел на часы, было 5.30, уже светло, вот-вот наступит рассвет.
Осторожно, сначала ползком, скрываясь в траве, мы стали возвращаться назад, просидев в засаде в общей сложности, наверное, часа два.
Добравшись до березовой рощи, мы наконец-то вздохнули и выпрямились во весь рост. Занималась заря, рассветная дымка окрасила все вокруг в багряный цвет. Стояла прохлада, приятно пахло утренней свежестью и весенним лесом. Всеми ноздрями, я вдыхал этот воздух. Показались первые лучи солнца, щебетали ранние птицы. Вдруг послышался голос кукушки.
- Закуковала, – подумал я. – Кукушка, кукушка, сколько мне жить?
- Ку-ку, – послышалось в ответ и воцарилось молчание. Потом снова, - Ку-ку, ку-ку, ку-ку…
- Как понять тебя? Врешь все проклятая…
Меня одолело какое- то нехорошее предчувствие, хотя все казалось бы позади, и опасности взяться было неоткуда. Не знали мы, что беда была уже близко, навстречу нам направлялся отряд русской разведки. Дорога в том месте была одна и в какой-то момент наши пути перекрестились.
Шли они себе, шли, как вдруг увидели группу немцев, спускавшихся к овражку.
- Немцы! – шепнул один.
Все тут же пригнулись, командир сделал жест.
- В засаду!
Разделились на две группы, одна чуть спереди другая сзади. Засели в овраге и стали наблюдать.
- Это же наверное тоже разведка? Сколько их?
Стали считать.
- Четыре, хотя…
- Дайка мне,- взял бинокль лейтенант. – Их же шесть!
- Как шесть?
- Двое, сзади идут.
Выждав немного, они убедились, что больше никого нет. Какая ерунда! Всего-то шесть немцев, против восьми русских, если сзади нет группы прикрытия. Понятно, на чьей стороне перевес. «Фрицы» шли прямо на них, как зверь на ловца!
Четверо шли впереди, один из них тащил на себе рацию, по пути о чем-то беседуя.
- Пауль, где остальные? Куда пропали? – шепнул Вейсман
- Опять они отстают! Эти идиоты плетутся как черепахи! Г-н оберлейтенант, остановитесь!
- Черт, шевелись быстрей! – торопил я Алекса.
- Подожди! Куда гонишь? Под ноги смотри! Может, там мина?! Я за тобой не успеваю. Кристиана не видно с Францем.
- Тише! Чего орешь? Вдруг «Иваны» могут услышать.
- Их здесь нет, – сказал Алекс.
- Откуда ты знаешь? – оборвал я его.
Двое отстающих догнали группу, и немцы поравнялись с местом, где русские устроили засаду. В крайнего замыкающего метнули нож. Кристиан упал, едва успев вскрикнуть, следом раздался выстрел и упал Франц.
- Что случилось? – не понял Вейсман - Откуда огонь?
- Русские! – крикнул Пауль
- Засада!!! – выкрикнул я.
Мы не успели сообразить, как из укрытия, выбежали русские с оружием на взводе, перекрывая нам дорогу.
- Хальт! Стоять! – казал лейтенант.
- Хенде хох!
- Оружие на землю!
Пауль начал стрелять и русские тут же открыли огонь. В замешательстве, оставшиеся, трое из нас кинулись бежать и двое, тут же были убиты на месте.
- Не стрелять! – крикнул лейтенант.
- Ребята! Держи его, уйдет гад! – услышал за спиной…
- Лови его! Лови!!
Меня попытались схватить, я споткнулся и едва не упал, толкнул одного из разведчиков. Тут же один из них выскочил прямо передо мной, пытаясь окружить. Я остановился, резко развернулся и выхватил гранату, не успел я выдернуть чеку, как кто-то выбил ее из рук. Тут же навалились сзади и повалили меня на землю, завязалась потасовка…
Один из русских разведчиков пытался со всех сил придавить меня к земле, и я отчаянно сопротивлялся. Еще один разведчик кинулся на помощь, своему товарищу, но не успел среагировать, как тот ударил меня ножом. Перед этим я только и успел, чуть дернутся в сторону.
Удара я даже не почувствовал, только несколько секунд спустя ощутил резкую боль, пытался вдохнуть, но не мог. От шока в газах потемнело, картина начала расплываться,… лезвие ножа в крови,… Последнее, что я увидел – это лицо русского солдата с голубыми глазами и потерял сознание.
Надо сказать, что убивали меня жестоко и беспощадно, обрушившись со всей ненавистью и злостью. Может быть, другим повезло даже больше, поскольку их смерть наступила мгновенно.
Сердце мое трепыхалось еще с минуту, давая перебои, отчаянно цепляясь за жизнь, а потом, наверное, остановилось. Спустя какое-то мгновенье меня не стало…
Очнулся от того, что какая-то сила вытолкнула меня, и я оказался где-то сверху. Боли не было, только странное ощущение легкости, невесомости, а может быть и полета. Я будто парил над землей в подвешенном состоянии. Надо мной голубое небо, яркий свет, проходящий сквозь деревья, а внизу «Иваны» и тела немецких солдат. Внизу, под деревом, двуствольной березой, я опознал свое тело, оно лежало на спине, с раскинутыми руками, а на груди расплылось багровое пятно. Не узнав в нем ни одного из своих товарищей, понял, что это я! Слева от меня валялась пилотка. Картина была реальной и очень яркой. Вот тут-то и пришло осознание чего-то такого, чего я объяснить никак не мог.
На мгновение меня охватила паника, чувство страха и я не мог сориентироваться в ситуации.
Один из русских солдат склонился надо мной, пытаясь нащупать пульс на сонной артерии.
- Что это? Это я? Я что, уже умер? – подумал я.
- Готов… Он живой нам нужен был! Мать твою, лейтенант! Упустили… Ну…! Аййй! – сокрушался Мелешников.
- Он обыскивает меня, шукает, еще по моим карманам! Зачем? Что ты делаешь? – Проносились мысли.
Приблизившись, к русскому солдату, я попытался до него дотронуться,
но прикосновения не почувствовал, моя рука просто прошла сквозь него, он даже не среагировал!
И есть я, и нет! И слышал, и видел, но меня никто не видел и не слышал, не обращал абсолютно никакого внимания. При всем том, что мое существование не прекратилось, контактировать с живыми я не мог. Сознание было, а тела физического не было, вернее оно было похоже на прозрачную эфирную оболочку, неплотную как туман или дымка, легкая и воздушная.
- Эй! Я здесь! Слышишь, я здесь! Ааааа!! – закричал, что есть сил, при этом выразив огромное желание, чтобы тот хоть как-то меня услышал!
На мгновение, Мелешникову вдруг показалось, что кто-то вскрикнул, то ли воздух колыхнулся, то ли легкое дуновение ветра. Он вдруг оглянулся по сторонам.
- Кто-то кричал?
- Никто – ответил Федя Семенов.
- Показалось…
Настроившись, я вдруг услышал мысли солдата, который нанес мне ранение.
- Гаденыш, дерьмо немецкое… Допрыгался сволочь. Может, правда живым его брать надо было?
- Других обыщите, – сказал лейтенант.
Вдруг, внезапно я подумал о доме и за мгновение перенесся туда, даже не понял, как там оказался…
В Германии было раннее утро, часов пять, и близкие еще спали.
- Мама! Мама!
Тело ее раздвоилось, и от нее как будто эфирная оболочка, она увидела меня!
- Сынок!
Пытаясь испить, своими мыслями, я вдруг невольно опрокинул стакан, он упал со стола и мама проснулась…
- Господи! Что это? – вскочила она в испуге, на крик прибежала Хельга.
- Что с тобой мама?
- Ты слышала?
- Что?
- Голос…
- Какой голос? Нет, я слышала, как что-то упало.
- Голос… твоего брата. Он звал меня – мама!
- Тебе, наверное, приснилось?
- Иоханн, с ним что-то случилось! Я чувствую - беда!
Передо мной вдруг появилась воронка, или тоннель, в конце которого сиял ослепительный белый свет, меня повлекло туда. Пройдя сквозь него, я оказался на зеленой поляне с красивыми, яркими синими цветами, похожими на васильки. Передо мной явилась Инга!
- Ханс!
- Инга!
- Ты узнал меня?
- Да. Ты теперь ангел? – спросил я ее
- Что ты здесь делаешь? – она улыбнулась.
- Инга, ты пришла за мной? Забери меня с собой, пожалуйста!
- Не могу.
- Почему? Здесь так красиво! Мне хорошо, я хочу здесь остаться!
- Ты рано сюда пришел, тебя здесь не ждали. Ты еще не сделал свой выбор, возвращайся!
- Но я не хочу возвращаться! Не хочу!!!
Что-то вдруг повлекло меня, помимо моей воли, я словно упал вниз и оказался на том же месте, где оставил свое тело.
Русские разведчики, собрав все трофеи, собрались уходить. Напоследок
Вячеслав друг вернулся к телу убитого противника и пнул его сапогом, что есть силы, от чего оно изрядно встряхнулось. Невольно взгляд его упал на руку.
- А часики у него ничего… Стой! Подождите! У меня как раз часы сломались, а у него хорошие, швейцарские, небось.
- Пойдем! – торопил Мелешников.
- Я сейчас товарищ лейтенант! Только часы возьму как трофей!
- Дались тебе эти часы!- Ваня аж сплюнул с досады.
Немец, лежавший до этого абсолютно неподвижно, не подававший признаков жизни, вдруг шевельнулся и застонал!
Что-то втолкнуло меня обратно в тело, входя в него, я почувствовал холод и какое-то неприятное ощущение. Снова провал,… очнулся от боли, открыл глаза. Я вновь увидел перед собой того самого солдата, темноволосого, с карими глазами, который меня убивал. Тот буквально оторопел!
- Ба! Ребята, он еще живой!
Вся группа сбежалась ко мне. Я молча, спокойно смотрел на русских разведчиков, тоже несколько обалдевшим взглядом, пытаясь понять, что происходит. Те же смотрели и выжидали, как я себя поведу. Осторожно, собрав все силы, я попытался приподняться, отполз немного назад, и сел прислонившись к дереву, продолжая молчать, не предпринимая больше никаких действий. Тот самый чернявый парень присел на корточках рядом со мной.
- Ты, что еще не сдох?! - он смотрел на меня. - Что делать то с ним?
- Отставить! Аптечку достаньте… - сказал лейтенант.
Мне расстегнули одежду, сделали валик из бинта и ваты, плотно наложили на рану. Я сделал попытку встать на ноги, пошатнулся, оперся на ствол.
- Встать сможешь? Ауфштейн! – лейтенант поднял меня на ноги. - Идти то он сам сможет? Федя, придется его тащить.
- Muss man nicht, ich werde selber, - сказал я по-немецки.
- Говорит, что сможет идти, – перевел один из солдат.
- Ладно, пускай идет, если сможет.
С трудом, опираясь на одного из разведчиков, я пошел, преодолевая боль. Так прошел метров может быть двести, не знаю, до конца рощи оставалось немного. Дальше голова закружилась, ноги подкосились, и я упал, потеряв сознание.
- Может, зря мы его подобрали? Живым то хоть донесем? – спросил один из разведчиков.
Я очнулся оттого, что хлопали меня по щекам.
- Тут не далеко, постараемся, – сказал лейтенант.
Тот парень, что был покрепче, снял плащ-палатку, меня уложили, взялись за концы с четырех сторон и понесли… Дошли до передовой.
- Стой! – услышали оклик.
- Свои, разведка! – замахали руками.
- Смотри, кажется, волокут что-то. Никак «языка» взяли?!
Сбежались любопытные. Снова меня привели в чувство.
- Живой еще? – спросил лейтенант.
- Живой, – ответил товарищ.
Все столпились вокруг меня, как будто непонятно кого увидали. Ну, первый раз немца увидели!
- Чего уставились?! – закричал лейтенант. – Машина есть? Надо срочно до нашего подразделения и до санчасти, ни то концы отдаст.
- Сейчас что-нибудь придумаем. Найдем!
Один из солдат подбежал к неподалеку стоявшей машине. Я опять отключился…
Очнулся от тряски, открыл глаза.
- Смотри, очнулся. Ну что, как самочувствие? Че молчишь? – спросил тот чернявый. – Ах да! Он все равно по-русски не понимает, чурка немецкая.
В конце концов, он меня достал! До этого я молчал, старался не выдать то, что знал русский, дабы не навлечь на себя лишние проблемы. Неизвестно какую бы это реакцию вызвало, поэтому я притворялся.
- П-пошел ты…- выговорил я запинаясь.
- Что? Вот те на! Ах ты, гад. И молчал сволочь! Ребята, он уже русский выучить успел! А ну повтори, что ты сказал?!
- Пошел ты…
- Куда ты меня посылаешь? А ну договаривай!
- Н-на хутор, баб-бочек ловить, - ответил конкретно, чисто на русском, так чтобы можно было понять.
Видно сказал даже слишком чисто, без всякого акцента, так что чуть было уже не пожалел об этом.
- Гнида! Иуда! Ты за сколько Родину и совесть свою продал?
- Что? Ду… дурак!
- Ладно, разберемся, кто ты такой, – сказал чернявый.
- Оставь его пока, он живым нам нужен, - вступился лейтенант. – Тебя как зовут? Имя?
- Ханс-Иоханн…
- Фамилия как?
- Локе. Воды, пить…
Я с трудом шевелил сухими потрескавшимися губами, мне очень хотелось пить. Мне дали глотнуть воды из фляги.
- Плохо мне…
С каждой минутой мне становилось все хуже.
- Эй, водила! Быстрей давай! Заснул что ли?
- Да все уже, приехали! Сейчас.
Продолжение следует...
http://www.proza.ru/2014/06/08/574