Лёгкий толчёк, и сердце на миг замерло, будто проваливаясь куда-то. Уже понимая что случилось, я, чисто на рефлексах, прыгнул к Айвену – прикрыть, заслонить, уронить на землю.
Со стороны это, наверно, выглядело забавно: мужчина, замерший в прыжке параллельно поверхности земли, отбрасывает из-подмышки аэрборд и тянет руки к пятилетнему пацану. А тот лишь голову повернул навстречу папе. И длится эта сцена несколько часов. И посмотреть на неё со стороны нам уж никак невозможно.
Снова лёгкий толчок в сердце. Сколько времени?! Сейчас узнаем.
Страшно посмотреть цифры на «каме» на руке. Тянуться секунды. В голове медленно утихает адреналиновый шум. Я смотрю.
20.21 по местному времени. Стемнеет через час. Нас можно вычеркнуть из списка живых.
-На сколько мы попали, па?
Он очень смышлёный для своих пяти лет, даже по меркам Дугара. Здесь все дети в три года уже имеют на руке собственный «кам», таскают облегчённые бластеры на поясе, и хвастаются аэрбордами. Только вот у Айвена бластер заряжен, и он умеет стрелять. И пользуется «камом», как любой взрослый – не думая как что надо переключать. И на аэрборде он, пожалуй, стоит уже не хуже меня.
-На четыре часа…
Он медленно обдумывает услышанное, смотрит на время и спокойно (под конец только голос дрогнул) говорит:
-Значит, мы не успеем? До темноты? В город? И нас съедят «лягушки»?
-Нет, - твёрдо говорю я и начинаю лихорадочно думать, как изменить наши нулевые шансы остаться в живых. Обидно, хоть камни грызи!
Так всё хорошо было.
Город Дугар – он единственный, поэтому и называется как и сама планета – стоит у широкой реки. Без воды никуда, на этом берегу кругом пустыня. На другом – джунгли, и туда лучше вообще без тяжёлой брони не соваться. Но пока день, никакая пакость с той стороны на этот берег не выходит. А с наступлением темноты объявляются гости. Что тут в пустыне ловить? А птички есть нелетающие, со страуса ростом. Ящерицы метровые на двух лапах бегают. Да и по мелочи: насекомые, грызуны, ползающие колючки. И все – на водопой, по ночной прохладе. А им навстречу… И мы – между всем этим зоопарком. От берега не рванёшь далеко, через три километра – скалы. А «лягушки» и до них добираются, как только обратно успевают вернутся?
Как ведь всё хорошо начиналось. Встали вдвоём на аэрборды, и вдоль реки до водопадов. В 14 часов мы уже на месте были. Водопады эти прямо их скал наверху бьют. Красивые водопады, каскадные. Вода кристально чистая, пить можно. Водоросли в них длиннющие зелёные болтаются. Мох красный на скалах растёт. И птицы даже встречаются. Ну, или что-то летающее, похожее на птиц.
Посмотрели, поснимали, перекусили и в 16.00 уже хотели лететь обратно. Чуть-чуть поднялись пешком по тропинке и вляпались в темпоральную заморозку, breath time ловушку, как все эти места на планете называют. И никогда не угадаешь, где эта мерзость появиться и на сколько времени прихватит. Как повезёт.
Нам – «повезло». Мы избранные! На ужин… Это уже истерика… Так бы мы уже в 18 не торопясь в городе были. А сейчас уже 20.30, и меньше часа до темноты.
Первое, о чём надо думать – энергия.
Аккумулятор моей доски – 65%, потому что я рефлекторно выключаю её, когда соскакиваю и тащу подмышкой. Привычка экономить всё и вся. У Айвена она, конечно, летела рядом и провисела 4 часа. Итог – 20%. Удивительно. Почему так разряжена? Хотя учёные даже ещё разбираться не начали, что там в этих ловушках твориться. Не хватает здесь учёных. Хронически.
Заряды в бластерах. Полны, но к доскам не приладишь.
«Запустить его на моей доске, весу-то – 14 килограмм. На максимальной. На автопилоте. Час сорок. Сорок пять минут в темноте. Из них – тридцать по незащищённой местности. Я гибну точно, он – с большой вероятностью.»
Быстро надиктовываю в «кам» нашу ситуацию, координаты и маршрут возвращения. Обещаю награду за спасение каждого. (За ребёнка в два раза больше). Это чтобы не только полиция нос нам навстречу на 5 км. высунула, но и нашлись сорви головы поближе нас встретить.
-Снимай батарейку со своей доски! – командую.
Быстрым движением отжимаю защёлки, откидываю крышку. Беру у Айвена аккумулятор и вставляю в запасное гнездо. Не ахти что, но ещё 10 км. отыграем.
-Бросаем здесь всё! Кроме самого необходимого.
- И «глаза»? – детская обида в голосе.
-Да и «глаза»! Кристаллы с памятью из них вынь. Маме потом водопады покажем.
(Что это: юмор висельника? Или попытка приободрить ребёнка, который осознаёт опасность не хуже взрослого? Нет! Нет!! Молча кричу я себе. Ты его вытащишь! Ты будешь до последнего за него драться, зубами «лягушкам» шкуры грызть!)
-Мы должны выжить, напарник! – мой голос уже не дрожит.
-Ай-ай, сер Алекс! – он уже принял эту игру.
Игру. В которой ставки – наши жизни.
Через 5 минут (ещё минус 5 минут!) на земле кучкой лежат: две летающие камеры («глаза»), тёплые куртки, фляги с водой, аптечки, контейнеры (мусор) от еды. И венчает всё это аэродоска. Защитный экран я, поколебавшись, оставил и закрепил его блок сзади на доске.
Курс я задал вдоль самого берега, по внешней дуге реки. Ближе к воде, зато меньше расстояние. Режим скорости поставил самый экономичный. Лучше медленно лететь в темноте, чем быстро бежать. В темноте.
Потом мы легли рядом на аэрборд, уменьшая сопротивление воздуха, и понеслись.
Всё шло просто великолепно: ветер свистел в ушах, солнце краем своего фиолетового диска уже касалось стены джунглей за рекой. Это было даже красиво: барханы расцвеченные лиловым и розовым – слева. И ослепительная дорожка на воде – справа.
Я отстегнул свой «кам» и прицепил его на левую руку Айвену.
-Зачем мне два?
-Два лучше, чем один…
-Мы не дотянем до города до темноты?
-Мы просто не дотянем до города. Нам не хватит километров 25.
Айвен отвернулся. Глаза слезились у нас обоих. И от ветра тоже.
-Но мы ведь быстро….- начал было он.
-Нет, это кажется, потому что мы лежим близко к земле. Реальная скорость, вот смотри, высвечивается – 40км. в час.
Свист воздуха в ушах, и сливающийся в полосы песок внизу.
-Пока есть время, слушай меня, Айвен. Они двигаются прыжками, но они не очень-то поворотливы. Она не может прыгнуть сразу под девяносто градусов в сторону, ей нужна как минимум секунда, чтобы переступить лапами. И нападают они всегда почему-то сзади. Даже если идти спиной вперёд. У нас есть 10 зарядов на двоих, и каждый не должен пропасть впустую. Если ты видишь, что она прыгнула, то уже поздно. Стрелять надо, пока ты видишь просто шевеление сзади. Шевеление размером с телёнка.
Мы надолго замолчали.
-Мама нам не звонит.
-Это хорошо, что не звонит, не будем её волновать. Ничего с ней не случилось, просто замоталась на работе. Шаттл с того берега и ночью пойдёт. Это безопасно.
Если честно, мне было просто некогда волноваться за Тину. Я предпочёл бы быть дома и получать «разнос» за то, что «так далеко и ребёнком попёрся, да ещё и на досках, не могли «челнок» взять». А я бы оправдывался. Всё, мол, безопасно. Поющие водопады исследованы вдоль и поперёк. Каждую неделю там кто-нибудь бывает. И купаться под ними можно – живности почти нет. И времени запас…
Был.
Край солнечного диска скрылся за стеной джунглей. Тень от нас длинной полосой тянулась от реки и прыгала по дюнам.
Внезапно из небольшого болотца под нами, прямо в реку, ломанулись змеи. Чёрные, лоснящиеся, толщиною с пожарный шланг и метров по десять каждая. Одна даже успела клацнуть зубами в нашу сторону, но сразу решила не догонять. Мы поднялись на три метра и смотрели вниз. Чем-то это напоминало полёт над шпалами. Каждая змея из своей норы кратчайшим прямым путём устремлялась в реку.
День, как говориться, кончился. Началось. От воды иногда бежали в пустыню ящерицы, вспугнутые нами. Вдалеке, слева, на фоне сумеречных скал, подняло пыль стадо «птичек».
Сумерки сгущались быстро.
-Надень очки, - сказал я ребёнку, - Глаза пусть привыкают.
Мы надели инфраочки.
Индикатор энергии заморгал и через три минуты доска начала торможение. Я переключил подачу с другого аккумулятора. Осталось по прямой 35 километров, но придётся уходить от реки.
В очках холмы слабо неравномерно светились, а река была почти чёрная.
Я начал забирать влево, уже совсем стемнело, и они могли быть близко к берегу. Вверх, правда, она прыгает невысоко, на метр-полтора. Но поднимать доску – тратить энергию, и мы неслись в десяти сантиметрах над песком.
Внезапно ожил мой «кам». Два вызова. Я взял руку сына в свою и ответил
-Лёха, Ванька с тобой?! – хриплый голос, казалось, прогремел в темноте.
-Да, да, мы оба здесь!
-Ни хрена себе «здесь», уже ночь совсем, а они за периметром. Вы там на чём? На «волокуше» или «калоше»?
Волокушей называли квадроцикл с большими колёсами, а калошей – малую антиграв платформу.
-Мы на аэрборде, - мрачно сказал я.
После молчания и треска атмосферных разрядов, мы снова услышали:
-Охуели совсем…Короче, мне до вас 240 километров. Но я с другой стороны. Сейчас прыгаю вверх через город. Координаты ваших «камов» вижу. SoS маяки пеленгуются явно. Буду на связи.
-Спасибо. Поспеши.
-Это дядя Олег? – Айвен приободрился. Но тут он посмотрел на мигающий индикатор энергии доски.
Второй вызов был от полиции. «Да, видим ваши маяки. Высылаем машину».
Проснулись. Я бы увеличил награду за наше спасение, но не мог этого сделать. Я с первого раза взял весь лимит наших денег.
Доска медленно снизилась, и пропахав по песку несколько метров, замерла.
Мы оба вскочили, но я тут же положил Айвена обратно. Доска вновь полетела вперёд, а я просто бежал рядом.
Так. Ещё один километр.
Снять сзади генератор поля, повесить его на ремне через плечо. Оторвать нижний слой пластика от доски. Сигнальную ракету в карман. А больше и нечего брать. Побежали.
И мы побежали. С той скоростью, с которой может бежать пятилетний ребёнок, долго не уставая, 5 километров в час.
Навигатор на «каме» давал по прямой до периметра 21 километр. Но до реки было ещё близко, и я отклонялся влево. Поняв мой манёвр, навигатор выдал новую цифру: 25км.
Песок здесь был плотный, и бежать было легко. Хотя, они, говорят, тоже любят плотный песок. Да и неплотным не брезгуют.
Мне представилось, как справа от нас, в трёх километрах, по всему берегу, то там, то здесь вылезают из воды эти прыгающие тираннозавры.
Они будут двигаться наперерез нам. Иногда они делают два прыжка сразу, а иногда сидят по пять минут на одном месте. Что там у них в мозгах – кто знает? Но если они видят добычу…
Кстати, как они её видят? Ночное зрение? Или чуют?
Ветер дул с реки, и это хоть немного, но добавляло надежды.
Через час, я это предвидел, ребёнок выбился из сил, но виду не подавал.
«Тут важен последний дюйм» - не к месту пронеслось у меня в голове.
Айвен тяжело дышал, почти хрипел, и его немного трясло, то ли от холода, то ли от страха.
Холодно не было, только ветерок с реки. «Лилит» - назвали же речку! Как назвали, так и получается.
Мне тоже было страшно. Я бросил на песок доску, точнее самое её дно, которое тащил целый час подмышкой. Пробил в пластике дырку спереди и привязал ремень от генератора.
Айвен сел на доску, скрестив ноги и зажав ими генератор. А я взял ремень и потащил. У меня вроде бы получилось
-Смотри вправо! – крикнул я ему. – Вправо, чуть вперёд, и вправо, чуть назад.
Слева нам бояться было нечего. «Лягушки» уходили в пустыню от реки всегда под прямым углом. Слева их можно ждать лишь под утро, когда они возвращаться будут.
Но мы этого в любом случае не увидим.
18км, горит на навигаторе.
И тут, подскочив на каменистом обломке, «удачно" ломается пластик доски. По всей длине.
Горевать и бояться некогда. Генератор на ремень и на плечо. И вперёд.
За час мы прошли ещё 4 километра.
Машина полиции снова вышла на связь. Она заходила большим полукругом слева. Им тоже не хотелось просто так встречаться с «лягушками». Через 30 минут обещали нас найти.
Впереди вдруг мерцнула зарница.
Мы удивлённо переглянулись и тут увидели «лягушку».
Справа от себя, всего метрах в десяти.
Мы стояли на месте, и она не решалась прыгать. В инфракрасном она была похожа на двухметровый валун с лапами. И метровой, улыбающейся сотней зубов, пастью.
Потянув бластер, я снял его с предохранителя. И медленно всадил заряд прямо в центр рта чудовищу.
Раздалось шипение, клокотание, все четыре лапы заскребли песок. И вскоре всё стихло.
-Осталось девять, - машинально сказал я.
-Девять «лягушек»? – спросил Айвен.
Всё-таки ему пять лет.
-Зарядов, - нехотя пояснил я. – Этой дряни здесь несчитано.
Адреналин. Просто адреналин в крови. Мы двинулись дальше, отмечая пятна вдалеке, справа от себя.
Одно из них пристроилось сзади.
Я снова выстрелил, и мы побежали вперёд.
А что мы ещё могли сделать?
Когда сзади оказалось сразу три цели, я сказал, чтобы стрелял Айвен. И он уложил их тремя выстрелами.
-Неплохо, очень неплохо, - я обнял и прижал его к себе.
Справа – две цели. Пока я целился в одну, мой ребёнок умудрился использовать свой четвёртый заряд по назначению.
И тут сзади эта дрянь прыгнула. Я успел включить генератор поля. «Лягушка» влепилась в него мордой и передними лапами. Через несколько секунд с другой стороны об невидимую стену поля ударилась другая тварь.
Мы сидели на песке, спиной к спине, выставив каждый вперёд свой бластер.
-До вас 10 километров, - раздалось из «кама». – Воюем. Потом сразу к вам.
Это полиция.
-Мы тут – тоже. Вы бы побыстрее! – кричу в ответ.
-Да их тут, ****ь, под два десятка, вся машина уже заляпана.
Мне вдруг стало смешно: полицейская машина испачкана. Это же так смешно, как в мультфильме: «Белка умерла! Смешно, правда».
- Так, - прошептал я сыну, - Считаю до трёх и выключаю поле. И сразу пали. Только точно стреляй.
-Да з-з-здесь не п-промахнёшься.
Мне прикрывает спину мой пятилетний ребёнок. Один. Два. Три.
Две вспышки. И снова – гудение поля. Остатки живого стекают снаружи по невидимой полусфере.
Я смотрю на индикатор энергии. Хотя охват поля и стоит на минимуме, два метра, через три минуты оно исчезнет.
Три минуты жизни – это много или мало?
Издалека приближаются три красные точки. Этим ещё скакать и скакать. А вот эта уже рядом, с аппетитом доедает то, что осталось от сородичей.
-Лёха, Лёха, по прямой иду, тебя вижу! Пять минут продержитесь?!
-Только две! – мой голос предательски дрожит. О, а вот и вторая пришла.
-У меня один заряд в бластере и две цели. И поле через минуту с небольшим отключится.
-Держись до последнего! – Олег ревёт, как раненый буйвол.
Варианты есть.
Первый – это использовать заряд в бластере самим, чтобы ели нас уже мёртвыми. Если голова к голове, то пробьёт. Мгновенно и безболезненно. Но все книги, которые я читал в жизни, все фильмы, которые смотрел, все люди, которых знал – учили меня другому.
-Слушай сынок, - голос мой охрип, и я странно подкашливал. – Сейчас исчезнет поле. Я убью «лягушку», которая напротив тебя. Сам я прыгну с ножом на другую…
-Па! – он готов разревется.
-Пока я буду, или пока она будет разбираться со мною, у тебя есть шанс. Тебе нужно продержаться три минуты до дяди Олега.
Я вздохнул.
-Маме привет передай, - и видя его рёв, отвешиваю ему оплеуху. – Без вариантов!!!
Достаю нож. Нацеливаюсь на правую тварь. Сейчас исчезнет поле, оно уже мерцает.
И вдруг голова левой «лягушки» разлетается ошмётками. Поле исчезает, и другая тварь получает сразу два заряда: спереди – от меня, и откуда-то сбоку. Оттуда же шумит мотор.
-Эхой, - слышится, когда шум стихает. – Ну-ка, ребятки, быстренько в машину.
Дважды нам повторять не пришлось. Мы впрыгнули в закрытую «волокушу»
- Через три минуты буду, Лёха, Ванька, что у вас там?!
Я вопросительно посмотрел на нашего спасителя. Он был не брит и в руках держал плазменное ружьё.
-Вольный следопыт, - шутливо приложил он два пальца к виску.
-С-с-сам м-м-маме привет передавай! – заорал вдруг на меня Айвен и разревелся окончательно.
-Кстати, - вновь подал голос вольный и небритый, - Что там насчёт обещанной награды?