Измождённый погоней, молодой лосёнок убегал от преследователей. Он нёсся через широкое поле туда, где спасительная вода гибкой лентой пересекала природный ландшафт. Но, когда лосёнок уже почти приблизился к заветной водной черте, силы его оставили. Он, словно подкошенный, обессилев, рухнул на землю у основания росшего рядом с рекой дерева.
Дерево, около которого покинули силы молодое животное, взглянуло свысока на того, кто упал к его крепкому стану. Это была полная жизненных сил в расцвете молодости – струящаяся Ива. Она разглядывала лосёнка, любуясь его грацией, очаровываясь каждым изгибом тела молодого животного. А лосёнок лежал смирно, недвижимо, лишь только изредка беззвучно открывал свой рот, словно просил помощи.
Тут Ива вздрогнула. Кроме неё поблизости никого не было, и жизнь прекрасного юного создания зависела только от неё. Но что она может сделать? Она – обычное дерево! Но смотреть на то, как погибает так очаровавшее её юное животное, она не в силах. И тогда Ива протянула к воде свои мощные корни и каждой их клеточкой принялась втягивать в себя воду с ещё большей силой, чем прежде. Она втягивала и проталкивала воду по своим древесным протокам и сосудикам. Всё выше и выше, от нижних веток к верхним. От толстых веток к тоненьким, а от тоненьких веточек к листочкам. И когда достаточно воды стало в листьях, Ива склонилась над лосёнком, опустив свои длинные ветви над ним. И тут, словно чудо, закапал живительный дождь. Тысяча капель из каждой веточки, листочка капали на лосёнка. А тот, не осознавая, что происходит, в полузабытье, разжимал свои пересохшие губы, с жадностью глотая живительную влагу.
Ива ухаживала за своим подопечным, как могла: поила лосёнка, при этом любуясь им, ласкала, слегка поглаживая ветвями его измученное тело, орошала каплями влаги ссадины и ранки, полученные от ветвей в лесу, из которого он бежал. А когда в какой-то момент Ива услышала топот чьих-то быстрых ног и, решив, что это те преследователи, от которых бежал её подопечный, она наклонила свои ветви ещё ближе к земле. Она распушила их в виде шатра, укрывая в них от лишних глаз лосёнка. Бережно, по-матерински заботилась Ива о милом больном, укрывая его ветвями, всякий раз, когда предвидела грозившую ему опасность, и накрывая листвой в ночную прохладу. Несколько дней подряд она, не зная сна и усталости, боролась за жизнь лосёнка.
В один из вечеров дыхание лосёнка стало лёгким, обнадёживающим и ритмичным. «Вот она, награда за заботу, за труды», - решила Ива. Она с облегчением опустила свои ветви, позволив себе в эту ночь, наконец, отдохнуть, чтобы самой набраться живительных сил. «Ничего, скоро мой лосёнок поправится, да ещё и отблагодарит меня», – промелькнуло в мыслях Ивы, прежде чем она задремала.
Пробудилась Ива от лучей тёплого ласкового солнышка, играющего лучами в её свисающих ветвях. Но, едва взглянув вниз, туда, где буквально вчера лежало милое больное создание, она обнаружила только примятую траву. Тревога и смятения охватили Иву. Она распрямилась, стараясь как можно дальше взглянуть на бескрайность окружающих её полей. И тут, на самой кромке видимого горизонта она заметила своего лосёнка. Он резво бежал по тропе, гордо и жизнеутверждающе подняв голову, туда, где виднелся лес – его лес, откуда он вышел измученный и больной и куда теперь направлялся здоровый и полный сил.
Но как же она, Ива? Как же её заботы и труды? От горечи ожидаемой благодарности и не получив её, у Ивы потекли слёзы. Они падали на траву, орошая то место, где недавно лежал её подопечный. Почему? Отчего она не получила желаемую благодарность, о которой мечтала, но не представляла, как она выглядит. Не знала только Ива того, что благодарности за добрые дела не ждут. Сам результат и есть наивысшее проявление благодарности.
Ива грустила, она ждала, что вот-вот её лосёнок вернётся обратно, к ней. Но он не появлялся. Только лишь слёзы разочарования и несбывшихся надежд всё капали и капали каждый раз, когда Ива вспоминала своего милого больного лосёнка и грустила о нём.