Стив с радостью содрал с себя шнурованные штаны и экзекуторскую малиновую роскошь и переоделся в простую полотняную рубаху со свободными брюками, оставив от своей формы уставной нож, без которого он чувствовал себя беззащитным и голым. Смена одежды, кожаная куртка и легкое одеяло — и он мог отправляться куда угодно. Стив вообще считал, что две верховые лошади вполне достаточны для двоих людей и снаряжения, если они оставят большинство привезенного барахла на базе. Он сопротивлялся как мог, но был сломлен нечеловеческим напором йенгангера, дорвавшегося до неограниченных возможностей иного мира. Стиву пришлось будить и доставать из конюшни еще двух био-лошадок. Оларс, уже привыкающий к чудесам, лишь молча поднял брови, когда из стены выехало огромное яйцо со спящей внутри животиной. Верхняя прозрачная половина капсулы открылась и, фыркая и потягиваясь, оттуда выскочила вороная лошадь. Глёмт с уважением посмотрел на острые хищные зубы, прятавшиеся в длинных мордах местных лошадей, но лошадки были кротки и послушны. Йенгангер без комментариев и сомнений быстро разобрался с амуницией, тюками и седлами. Стив решил, что мертвяк ему начинает нравиться больше некоторых излишне живых эйджлесс. Многие люди и вообще пугались до колик, когда узнавали о существовании жала, хотя эйджлесс никого никогда не выпивали до смерти, а если возникала опасная для жизни эйджлесс ситуация и им срочно был нужен глоток для поддержания сил, то люди могли подраться за привилегию дать кровь правящей касте. И к тому же им всегда хорошо платили за причиненные неудобства. Стив еще ни разу не пил кровь людей, а йенгангера он даже пробовать не собирался. Хотя, скорее всего, его желудок спокойно переварил бы и неясно чем законсервированную кровь зомби, но зачем? Кровь ему нужна не как пища, а как универсальный носитель жизненной энергии, а какая жизненная энергия может быть у немёртвого? Еще заразишься от него чем… К тому же Стив был жив-здоров, покалечиться ему не грозило, и кругом, если что, бурлило море настоящих живых существ, а не непонятных зомбо-киборгов. И к тому же с собой они везли приличный запас готовой еды: обе вьючные лошади еле двигались под тяжестью поклажи.
Они пообедали еще во флаере. Поужинать остановились посреди поля, зеленым океаном тянущимся до фейского леса, куда они добрались после захода солнца.
Волшебная пуща мегалитической стеной мрака стояла перед ними. Необхватные дерева, не отягощенные подлеском или кустами, росли вольготно и широко. Где-то в немыслимой выси их бескрайние кроны сплетались в один непроницаемый массив, и ни один даже тонюсенький лучик полной луны не мог пробиться через него. Под кронами была совершенноя в своей непрглядности темнота. Лунный свет, укравший все краски, не столько освещал, сколько придавал всему мрачный оттенок потустороннего. Больше всего пуща напоминала храм великанскому богу.
Высокий степной ковыль неожиданно кончился, как обрезанный, и кони выступили на короткую, еле-еле закрывающую копыта коней, травку, простирающуюся пограничной полосой вдоль леса.
— Оларс, мы здесь остановимся, — Стив уже спешился. — Я должен провести ритуал нового ростка — надо ублажить фей. У них тут свои законы. Слезай тоже, и будем укладываться на ночёвку. Феи могут появиться только к утру, а без приглашения в лес нельзя.
Лошадки, как воспитанные монашки, встали чинно в ряд и не проявляли никакого стремления ходить или же пастись. Стив приготовил около себя кружку воды, взял из седельной сумки два маленьких мешочка и встал на колени лицом к лесу. Оларс начал расседлывать коней и задумчиво спросил:
— Мне тоже встать на колени?
— Нет, на колени тебе вставать не обязательно, но не заходи пока под кроны, — Стив высыпал из одного мешочка землю и приплюснул полученный холмик, хлопнув по нему ладонью.
— Я, Стив Марк, приветствую вечный лес и его народ! — громко и выразительно проговаривая слова, Стив протянул открытую ладонь с семенами к молчаливому лесу. — Я пришёл с миром и с миром хочу уйти, не прерывая тока жизни! Прошу принять наши дары! Я выполняю договор между Территориями и Империей, между хранителями миров и регентом. По слову хранителей, я привел йенгангера. Его зовут Оларс Глёмт.
В продолжающейся тишине и шепоте листвы, Стив высыпал семена, небрежно перемешал их одним пальцем с землей и залил водой из кружки. Не успел он встать, как из леса вылетела стрела, чиркнула йенгангера оперением по уху, и вслед за стрелой раздался вопль:
— Смерть! Смерть! Ты привел к нам смерть!
Йенгангер с готовностью обнажил меч, но Стив прыгнул к нему, на секунду прикоснувшись к прохладной и сухой кисти.
— Нет, убери меч, они не промахиваются!
Оларс отстранил Стива, который даже не достал свой охотничий нож. Нож это лучше, чем кулак, однако среди дальних деревьев объявились трое или четверо, освещенных зеленоватым неярким светом, воинов с луками за спинами. Они бесшумно, но яростно боролись, пытаясь затащить отбивающуюся от них женщину обратно вглубь леса. Наконец, женщина остро закричала, рванулась вперед, споткнулась и упала, испустив из себя ярко-зеленый всплеск, и он ударом кнута прокатился между стволов и влетел в грудь йенгангеру. Удар сотряс Оларса теплом, проник внутрь и впитался в его тело. Сердце переполнилось, и греющие зеленые искорки разбежалось по рукам и ногам, угаснув в пальцах. Всосались, не причинив вреда, оставив только щемящее чувство ушедшей жизни.
— Он убьет всех нас! Он же мёртвый и душа его черна! — женщина всплеснула руками и в голос разрыдалась, и уже без сопротивления дала увести себя.
— Вечно у них все вверх ногами, — пробурчал Стив и закричал вслед исчезнувшим феям: — Я привел йенгангера, как сказали хранители! Для вас, госпожа!
Оларс напрягся — из-за деревьев и прямо из стволов плавно и бесшумно появлялись изящные невысокие люди. Одетые в простые камзолы и вооруженные луками, они казались одинаковыми в свете полной луны. Вперед выступила миниатюрная девушка с венком на голове и в длинном воздушном платье, украшенном лилиями:
— Мы ждали вас, Стив и Оларс Глёмт — йенгангер. Прошу вас, я провожу вас на поляну, где вы переночуете. А завтра на рассвете мы поговорим.
Стив сдержанно поклонился и отошел к лошадям — вьючить их обратно. Садиться на коня он не собирался — не поедут же они верхом, когда госпожа хозяйка пришла корневыми тропами и без оленя! Отошел с конями под кроны и остановился в ожидании.
Девушка пошла к Оларсу и взяла его за руки. От ее прикосновений по телу йенгангера потекли теплые струйки, наполняющие его силой и радостью. "Еще одна, распускающая мороки и дурманы!"— подумал Оларс, но вблизи стало заметно, что девушка и сама, словно светлячок, легонько светилась зеленым.
— Мы благодарны, что ты пришел, — мелодично и нараспев заговорила она, глядя Оларсу в глаза. — Ты пугаешь нас — моя жизненная сила проваливается в пропасть твоей сути и я не чувствую ответ твоего тела. Ты и правда мёртв...
— Я то, что я есть, и не могу это изменить, госпожа. Я постараюсь помочь вам. Не навредить или напугать. Как мне называть тебя? И мне показалось или кто-то хотел меня еще раз убить?
— Называй меня хозяйкой леса. Стрелы больше не будут угрожать тебе, хотя не все из нас согласны с твоим приходом, — хозяйка леса плавно повернулась и повела Оларса за руку в лес. Ее стража тихо, с отзвуком падающей листвы, разошлась и исчезла. С головокружительной высоты крон драгоценным дождем слетели светлячки и окружили мерцающим облаком хозяйку леса, редкими росчерками вспышек облетая и Оларса. Глухо топоча по мягкому мху прибежал олень, фыркнул и лег перед феей. Зеленые искорки блеснули в его глазах, фея дуновением ветерка оказалась на нём верхом.
— Оларс Глёмт — йенгангер, следуй за мной, — приглашающе кивнула Стиву и подождав, пока Оларс не сравляется с ней, легкой рысью поплыла рядом.
Величавые стволы с незнакомой мраморной корой казались произведением умелых зодчих. Оларс был убежден, что настолько гигантские деревья должны были заплести непроходимыми узлами корней все вокруг, но под копытами коней дорогим ковром стелился и мягко пружинил бархатный мох. Воздух, насыщенный ароматом смолы и невидимых цветов, был вкусным, как редкое вино. Оларс устал, целый день проскакав на неутомимой лошади, но езда по сказочному лесу удивительно освежала его.
Стив ехал с закрытыми глазами. Он с большей бы радостью переночевал в поле перед лесом. Облако светлячков, вьющееся около хозяйки и йенгангера, возможно, давало достаточно света для них, но переливчатым сиянием только мешало Стиву видеть. В глаза лезло световое пятно, а окружающая темнотища, именно та, которую называют кромешной, казалась почти осязаемой. Стив был уверен, что граничная часть фейского леса была создана для психического подавления случайного путешественника — кто бы выдержал тут ходить и не убежать без оглядки из пустого ужасающего леса, с такой бесцеремонностью указывающему человеку его никчёмность и слабость? Кто бы не отчаялся и не убежал вон от давящей и неестественно густой кроны, сливавшейся в единое целое на невозможной высоте и о ненатурально толстых и высоких стволов без единой ветви и с неотвратимостью судьбы уходящих в неведомую высь? Непроницаемая крона вместо свободы неба, жуткие однообразные стволы вместо вольных широт полей и крадущаяся везде темнота. Стив думал, что примерно так должен себя чувствовать муравей, попавший под стол с бесконечным множеством ножек. Поэтому он закрыл глаза и шел, сканируя дорогу, и ментально вел за собой лошадей. Этим био-тварям было все равно, они могли двигаться и по его запаху.
Примерно к полуночи лес постепенно изменился и превратился в вполне обычный и густую чащобу, в которой среди могучих, но вполне земных дубов и вязов, то и дело встречались совершенно необычные и дивные деревья. Среди низких крон открылось небо. Оларс не уставал крутить головой, а рой светлячков услужливо разлетался, указывая то длинные листья ив, то широкие ладошки кленов, то трепещущие монетки берез. Лес менялся, изумляя теперь не столько величиной растений, сколько их разнообразием, но их путь оставался заросшим все тем же безупречно мягким мхом.
Они выехали на поляну и хозяйка леса сразу спешилась. Олень всхрапнул и, вздергивая голову, пробежал сквозь кусты и сразу исчез и даже топота не было слышно. В стороне журчал ручеек и лошади дружно протопотали к водопою.
— Вы переночуете здесь, — фея взяла Оларса за руку и снова отпустила. — Прости, я не могу наполнить тебя жизнью — Всей силы моего леса не хватит, чтобы вернуть жизнь в твое тело! Вас никто не потревожит. Утром я вернусь и мы поговорим.
Оларс попрощался, чувствуя, как теплая рука отдалилась, а легкая грусть осталась. Фея отошла и растворилась в лесу.
Стив распряг и накормил лошадей, а Оларс вытряс палатку из чехла и, млея благостью, любовался, как палатка сама расправилась и встала с одного пинка.
Дождь вроде бы не собирался, но Стив забросил в нее вещи и раздвинул к боковым стенкам надувшиеся матрасы, прикрыв их одеялами. И высунулся вслед Оларсу, пошедшему напиться к ручейку.
— Я ложусь спать. Да, если тебе надо в кустики, то у них с этим делом тоже всё вверх ногами.
— То есть? — Оларс непонимающе замер с кружкой в руке, пытаясь представить себе интимный процесс отправления естественных потребностей в упомянутом неестественном положениии.
— Они все делают в воду. Речки — это их отхожее место и канализация. Я бы не пил из их ручьев вообще, так как никогда не знаешь, кто там был выше по течению. Но наш источник, кажется, прямо тут и начинается.
***
— Полгода назад исчезла первая фея-страж, — хозяйка леса стояла на росистой полянке, но вода не мочила ее легкое платье. Юбка сливалась с травой, а потом также свободно и легко выпускала из ткани или вплетала в себя рядом растущие цветы. Фея снова держала Глёмта за руки, и он чувствовал ее грусть и в то же время спокойную живительную любовь, обнимающую его и соединяющую его с лесом. — У нас нет тут врагов, и даже с оборотнями у нас давно перемирие. Мы не находим тела, но самое ужасающее, что страж просто исчез. Мы чувствуем друг друга через корни и через растения — мы часть леса, а все растения в лесу и на территориях связаны между собой. И каждая фея может слышать сердце другой феи. И даже говорить с ней. Я слышу всех. А тот страж просто исчез. Да, иногда феи уходят в горы, и там наш контакт разрывается. Но потом мы ступаем на траву и слышим друг друга. Страж же так и не появился, мы искали его там, где он вышел из леса. Но не нашли никаких следов. Душа умершей феи всегда возвращается в лес и становится частью его, но и его душа не вернулась к нам. Никаких следов. Потом исчез еще один страж, потом трое детей. Все пропали в лесу на границе серых камней. Потом с той стороны начал засыхать лес, и мы были вынуждены увести наш лес дальше и построить границу из серых камней! Мы были вынуждены просить магов дать нам камни, которые не пускают нас туда, где не может быть жизнь! Принести их в наш лес! — фея замолчала и заплакала. И в слезах она была нежна и прекрасна. Слезы стекали по щекам, капали на платье и исчезали среди мелких незабудок и колокольчиков ее наряда.
Стив почувствовал волну омерзения, исходящую от феи. Серый камень — мертвый камень. Плотный и почти неразрушающийся. На нем даже лишайник не растет. Хранители поставили из него свою крепость. Но пока фея делилась трагедией, Стив сложил лагерь и накормил лошадей.
— Какое-то время было все тихо и хорошо, но сейчас наш лес опять умирает. Недавно исчезли еще две феи, а я боюсь идти к серым камням! Я боюсь! Туда ходят только стражи, они пытаются разбудить и оживить сохнущие деревья. Мы не можем туда идти и постепенно умираем! Лес умирает, а мы вынуждены просить помощи у мертвого йенгангера, — фея неудержимо зарыдала.
Оларс хотел утешительно обнять ее, но засомневался, не расстроит ли ее объятием мертвеца еще больше. И в конце концов ограничился только дружеским поглаживанием по плечу.
— Я пока не знаю, что предположить, когда нечто забирает не только вашу жизнь и тела, но и души. Я постараюсь найти причину. Смерть — это то, что я вижу. Но я вижу и твою жизнь, и она прекрасна. Спасибо за разделенное со мной твоё тепло и доверие, — и йенгангер вскочил на коня.
— Стражи проводят вас, — пышные заросли, окружавшие полянку, даже не дрогнули, а фея развеялась в них одним движением.
В отдалении появился страж. Он одной ногой выступил из столетнего вяза и махнул им рукой на восток и также безмолвно всосался под кору.
— Они ходят по корневым тропам, — пояснил Стив в ответ на поднятые брови Глёмта. — И не спрашивай меня, я понятия не имею, как они это делают, но делают это быстро. Оларс заметил вдали очередного высунувшегося зеленого человечка, но, может, это был тот же самый, и поскакал туда рысью.
— Я никогда не видел рыдающую фею, — догоняя его, поёжился Стив. — Я умею чувствовать живых на далеком расстоянии, но тут слишком все живое. Все время кто-то рождается, кто-то кого-то ест. Это как гурману натолкать в рот кашу, смешанную из всевозможных кушаний. Я почти глохну здесь.
— Это и правда волшебный лес, — выдохнул Оларс, глядя на буйство природы, в тоже время дышащее парковой чистотой и гармонией ботанического сада.
— Вот это что за растение? — он нагнулся с седла и сорвал нежно-розовый листик с тонких кустиков, обрамляющих дорожку.
— Демон их разберет, — Стив выдрал из колена невесть откуда взявшийся репейник. — Фейская молодежь без конца выпендривается в создании новых растений. Они говорят: плоха та фея, что не вырастит цветка! И растят их как припадочные. Тут скоро двух одинаковых травинок не найдешь!
Они рысили несколько часов на восток, подгоняемые стражами, и Оларс все еще не мог наглядеться на окружающую красоту, хотя и начал задумываться об остановке на обед.
— Смотри, как необычно, — Оларс свернул с тропинки, чтобы поближе рассмотреть слабенькую веточку синего плюща, до половины обвившего молодую березку.
Стив возвел глаза к небу, но остановил лошадей и прокомментировал: — Береза какая-то дохлая, мы должны быть недалеко от серых камней. В эту сторону лес не очень большой.
Оларс растер между пальцев листик, а потом нагнулся с седла и выдернул всю плеть, которая тут же почернела и рассыпалась в прах.
— Эй-эй! Глёмт, феям не понравится, что ты сжигаешь их травку! — повысил голос Стив. — Что за дикие нравы: там листик, тут целый плющик сорвал! Сеятель смерти!