см. ФОТО;слева -направо.Я, фельдшер Л.Куликова, врач-стоматолог Т.Тищенко,фельдшер, сержан Н.Ткачук.
Офицерское общежитие.
Кровать в одной из комнат мне определили без проволочек. Общежитие-, бывшая казарма, трехэтажное здание, хапспособом,* переоборудованное на отдельные комнатки. На территории этого гарнизончика, за общим забором находилось, как я уже упоминал три полка десятой танковой дивизии. Танковый, артиллерийский и зенитно-ракетный .
Соответственно, в общаге каждый полк занимал один этаж. Если брать снизу, то танкисты - на первом, «боги войны»* - на втором, а ПВО* -поближе к своему полигону - небу, на третьем.
Все соседи по «кубрику»*, находились на службе. Заняв свободную кровать, не откладывая в долгий ящик, сразу же приступил к оборудованию повседневной формы одежды.
Очень быстро подошло время обеденного перерыва и в комнату стали сходиться соседи по кроватям. -
- Ооо! У нас новые люди! Валера, начальник склада ГСМ* Груздев, - бойко представился прапорщик и протянул руку. Я тоже доложил ему кем являюсь, познакомились. Тут же следом зашёл второй житель нашей рукавички. Рафик, начальник склада РАВ*, прапорщик Давлятшин. Я кратко доложил ему кто я, и откуда взялся.
Четвертый наш обитатель, как мне объяснили первые двое, повар-сверчёк*. Ночевать приходит редко, и контактов с товарищами по комнате практически не поддерживает. В комнате образовалось сообщество из трех национальностей, два татарина, Рафик и повар, один русский - Груздев, и я, украинец. Быстро собрались и вместе пошли в столовую . При входе в здание я обратил внимание на барельеф, который красовался на фронтоне. Обнаженный всадник с факелом в правой руке.
Что означал этот символ, никто толком объяснить не смог. Но все поддерживали версию, что здесь до прихода Красной Армии тоже была столовая. Только питались в ней офицеры «люфтваффе». Сели за один стол. Тут же подошла официантка, и взяла у нас заказ. А с меня деньги за месяц наперед. Меню состояло из двух – трех блюд первого, второго и третьего на выбор. Качество пищи вполне приличное . После обеда я продолжал заниматься своей формой.
Вечером пришел и четвертый зверушка в нашу норушку. Да уж , это действительно был татарин. настоящий, классический. Мусульманского разливу. Если все раннее мне встречавшиеся представители этой нации были штабными писарями, иногда связистами с признаками интеллекта, то сей экземпляр совсем наоборот. При росте в сто семьдесят, весом за восемьдесят, в возрасте двадцать один с половиною, широкое плоское лицо со скулами, выпирающими в стороны, ноздри, как дырки от бублика в плоском носу. Лоб шириною в два карандаша, волосы коротким ежиком, глазные щели, как будто прорезаны лезвием в двух вареных картофелинах. В них сверкают злобные глазенки . Верхние конечности ниже колен. Нижние, как положено настоящему ковбою, свободно могут почесать друг дружку под животом лошади. Для завершения портрета, - ни разу не стиранные рубашка и брюки с тех пор, как он получил их со склада. Жир с них не капал только по тому, что был крепко сцементирован грязью. Туфли, если их еще можно было так назвать, соответственно, никогда небыли знакомы ни со щеткой, ни тем более с кремом. Судя по всему, его АЙ---КЬЮ* соответствовал уровню «гориллы». Халил, протянул он мне свою немытую от рождения, с нестрижеными когтями клешню, отводя при этом узкие моргалки в сторону. Мне ничего не оставалось, как испачкать свою чистую ладонь об его лапу. После рукопожатия, ничего больше не говоря, натужно сопя, вперевалку, как медведь, поплелся к столу. С собой он принес из столовой солдатский пятилитровый бачок полный жареной вонючей рыбы. Той самой рыбы, от одного вида и запаха которой может стошнить любого, кто ее наелся в течении первых шести месяцев службы. На довольствие в офицерскую столовую, он конечно же не становился. В дальнейшем эту гадость таскал в комнату регулярно. Как ни странно для меня, Груздев и Давлятшин с удовольствием присоединялись к его трапезе, особенно, если под водку.
Эта азиатская морда очень удивлялась, да еще и обижалась,
" Почему это я игнорирую его жратву."
А еще у него была вредная привычка постоянно стрелять у всех одну, две марки, даже и не думая, когда либо их возвращать. Пишу это не
из - за предвзятости. В последствии этот индивид еще не однократно проявил свою непомерную тупость и глупость.
Приступаю к службе.
Утром после завтрака я, бодрый, сытый и гладко выбритый, шел на службу. Погода стояла прекрасная, воздух чистый и свежий, середина июня. Впервые, в новенькой повседневной форме, под скрип сапог и портупеи. На мой взгляд, да и не только на мой, как оказалось, впоследствии , выглядел действительно, не хуже средневекового принца. Жаль только погоны без единого просвета* и фуражка без желтого шнурка*.
Все случайно идущие на встречу солдаты и сержанты активно мне козыряли. Эта ситуация в душе смущала и смешила одновременно, настолько это было непривычно. Не один подвох пришлось бы пережить, узнай они мой настоящий срок службы. На территории гарнизона, никто тем временем на нового прапора совершенно не обращал внимания. Скорее всего, наверное, потому, что три части находилось за одной загородкой. Можно было только вблизи различить, что околыш фуражки и петлицы хоть и черные, но они бархатные.* Ну, плюс еще эмблемы. А с учетом того, что народ беспрерывно тасуется, то и тем более, можно хоть месяц бродить по военному городку и никто тебя не спросит, кто ты такой.
Но в настоящее время я шел в ПМП. Туда где меня уже успели не только зафиксировать, но некоторые даже обидеться. Туда, где мне предстояло прожить, прослужить, провести одни из лучших, почти трех лет молодой жизни. Захожу, на территории порядок. Поднимаюсь на крыльцо,
навстречу выскакивает мужчина, уже не солдатского возраста, в халате и с повязкой дежурного.
-Товарищ прапорщик! Дежурный по медпункту старшина Макаров! -бодро, с залихватской выправкой, рапортует он.
-Здравствуй, Макаров. Будем знакомы, Владимир.
-Николай, - спокойно, но с признаками официальности, ответил он.
-Коля, давай на будущее без всяких формальностей, я не в таких высоких званиях и не настолько старый, чтобы мне выкали ровесники и старшие по возрасту. И передай пожалуйста это пожелание остальным прапорщикам и сверхсрочнослужащим медпункта.
-Хорошо, согласен, - оживился Макаров. Я интуитивно почувствовал, что передо мною мужик порядочный, армейская косточка, и не ошибся. Был он ниже меня ростом сантиметров на пять. Худощавый, жилистый и подтянутый. Лицо украшали чапаевские усы.
-Коля , а начальник где ?
-Вот, вот должен подойти.
-Ну, тогда познакомь меня пока с коллективом медслужбы, и с медпунктом.
-Пошли, вот они, красавцы, все перед тобой. В коридоре, на стульях, перед кабинетом начмеда сидело человек пять- шесть сержантов, старшин и прапорщиков. В основном, срочной службы, но были и сверхсрочники.
-Я прапорщик Озерянин, имя Владимир, между своими можно Влад. Прибыл к вам, с Крампницкого медсанбата на должность фельдшера медпункта.
Присутствовавшие смотрели на меня кто как. Кто-то с неподдельным интересом, что мол за гусь. Некоторые с полнейшим безразличием, удостоив кратчайшего взгляда или вообще не удостоив таким.
-Кутмеров, твой тезка-Володя, санинструктор БУ и АР. Первым протянул руку и представился низкорослый крепыш с густой , волнистой шевелюрой и пышными гусарскими усами, со старшинскими погонами.
-Иван, Махлай,- начальник аптеки. Протянул пухленькую кисть, моего роста, но с уже хорошо выраженным брюшком и плутовской ухмылкой на жирной роже, прапорюга. Примерно лет на семь меня старше,- подумал я.
-Санинструктор седьмой батареи, сержант Добренко, -вытянулся передо мною, длинный, но нескладный, с обильно усеянным угрями лицом в грязно- сером халате, медик.
-Постираешь халат, Добренко , и мне завтра представишь.
-Это не мой халат, товарищ прапорщик!
-Отставить пререкания, товарищ сержант. Чтобы я вас и кого - либо еще в пмп последний раз видел в грязном халате или форме, вы меня поняли?
-Так точно, товщ…прапщик, - глотая сопли, прошамкал последние слоги сержант.
Оставалось еще несколько сержантов срочной службы, но до них очередь познакомиться не дошла. Макаров в этот момент начал докладывать прибывшему начмеду. Старлей вырулив из-за угла, сверкнул стеклышками своих очков, и криво ухмыляясь, прокаркал:
-Здорово, куски! Проходите в кабинет.
Я удивился такому обращению, но все остальные приняли это, как должное. Прошли, расселись по, видимо, заранее определенным местам, потому что я, сев поближе к столу начальника, внес небольшую заминку. Но перечить никто не стал.
Совещание проходило по типу маленькой пятиминутки, с докладом меняющегося дежурного о состоянии дел за сутки и с передачей дел новому заступающему. Затем постановка задач каждому присутствовавшему индивидуально. Через минут десять мы с начальником остались наедине. На заданные вопросы я доложил, как устроился.
-Товарищ старший лейтенант, разрешите вопрос немного не по существу?
-Валяй.
-Как это вы сумели построить взаимоотношения с равным по званию начвещем , что он выполняет поставленные вами задачи, чуть ли не под козырек?
-Ха, элементарно. За ним столько грехов по службе, да и в личных , семейных отношениях, что он готов мне сам сапоги чистить, лишь бы я молчал. Учись, Владимир у меня, присматривайся, авось, это тебе когда- ни будь пригодится. Ты же, как я понимаю, не собираешься в прапорах засиживаться?
-Вы угадали, Владимир Федорович, мечтаю поступить в медакадемию, но ведь это так не реально.
-А ты, главное, с мечтой не расставайся, и крест на себе не ставь. Служи примерно, веди себя скромно и прилично. Тебе ведь для поступления нужен стаж, три года, вот их и вытерпи, продержись. Я ведь и сам собираюсь поступать на командный факультет. Глядишь, мы еще встретимся, или в академии, или где - ни будь по службе в другом месте. Только ты об этом никому не говори, на хрена нам лишние разговоры. Когда он произносил эти фразы, было заметно, что говорил это ради приличия или с бахвальством. Но как оказалось через приличное количество лет, разговор этот был пророческим. Мало того, я еще способствовал в какой-то мере и ему при поступлению в академию.
-Ну, Озерянин, мы сильно отвлеклись с тобой, это все лирика. Перейдем к суровым будням. Ты обратил внимание на то, что наш медпункт стоит на семи ветрах? Проходной двор ка кой-то, а не медицинское заведение. А все из-за отсутствия забора между нами и столовой. Ты мою мысль улавливаешь?
-Так точно, его нужно построить.
-Вот ты его и построишь, это будет твое первое боевое крещение. Я давно жду, когда начальник ПМП этот забор построит. Но уже понял, что не дождусь никогда, поэтому поручаю тебе.
Поможет тебе сержант Пшенов на первых порах, он здесь все и всех знает. До сих пор исполнял обязанности старшины, а теперь будет твоим помощником. Правда он на тебя обижается, но это делу не помеха. Вы по характеру должны сойтись. И еще раз напоминаю, мне твой подход к работе с личным составом по нраву, продолжай в том же духе. Дери их, как сидоровых коз. Чтобы они от тебя шарахались, как черт от ладана. Ты, старшина подразделения, ты целый прапорщик, и этим все сказано.
По штату в полку было порядка 10-12 должностей санитарных инструкторов батарей. Практически все они были укомплектованы. А вот должности фельдшеров дивизионов, оставались вакантными. На батареях было несколько уже упоминаемых выше сверхсрочников, а в основном, сержанты срочной службы. При этом несколько человек имели фельдшерские дипломы. А остальные или с учебок*, или доморощенные. Основная их масса круглые сутки околачивалась в медпункте. Да своих штатных медпунктовских трое, да постоянных энурезников* - неограниченное количество. Личный состав в основном из них и состоял.
Медпункт сам по себе маленький, а народу в нем порой не продохнуть. Вот здесь я быстренько пробегусь по расположению ПМП, чтобы в дальнейшем к этому вопросу не возвращаться каждый раз. И так, две палаты общей емкостью примерно на двадцать коек, при необходимости. Обычно, больных лежало меньше. Одна палата на две кроватки под изолятор, а использовалась в основном, для ночлега дежурного медперсонала. Кухонька, она же и столовая. Пищу получали из солдатской столовой, а здесь только разогревали. Пост в коридоре за перегородкой. Рядом кабинет стоматолога. Дальше аптека, кабинет НМС, перевязочная, напротив- физиотерапевтический кабинет, он же кабинет младшего врача полка. Дальше по коридору кабинет «неотложной помощи».
Поднимемся на чердак. Основная его часть пустовала, но не совсем. На натянутых шнурах висели рваные, грязные, пропитанные мочой многих поколений энурезников, вонючие матрацы и одеяла. Даже дышать там было тяжело, практически невозможно, несмотря на проветривание. А в меньшей, левой половине, находился медсклад «НЗ», и каптерка. На чердак вела деревянная, рассохшаяся лестница. Над лестницей помещалось «гнездо вперед смотрящего». Там в дневное время постоянно сидел солдат, что-то по типу дневального, из числа все тех же ночных ссыкунов.
В его задачу входило наблюдение за появлением в поле зрения лиц командного и начальствующего состава. Под рукой у него была кнопка электрического звонка. Сигнал был выведен в кабинет НМС и на пост дежурному. Соответственно, при подъезде «Уазика» или подходе кого - либо из старших начальников, своевременно подавался сигнал. Начальник, если он был на месте, или дежурный в его отсутствие всегда вовремя выскакивали навстречу с докладом. Чья это была выдумка, никто не помнил, но срабатывала почти безотказно и всегда положительно.
В течении последующих трех дней, я доказывал начальнику медслужбы, что в отличии от начальника ПМП не лыком шитый. То есть упорно строил забор. И построил. Забор вышел вполне приличный, со всеми полагающимися к нему наворотами. И уже по собственной инициативе, под моим руководством солдаты сколотили ящик под мусор. Большую помощь в этой работе оказал сержант Пшенов, и другие сержанты и солдаты. Это они, все тем же пресловутым хап способом нашли стройматериалы, и они его строили. Начальник остался доволен.
Вечером, по мною составленному графику, я заступал на дежурство по медпункту. Инструктируя, начальник намекнул, что строительство заборов и поддержание порядка в медпункте, - это не основное в моей службе. Основное, это медицинская работа. Работа в перевязочной, процедурном и физкабинете. Дежурства и оказание неотложной помощи, если она понадобится, а еще обеспечение стрельб и вождений, маршей и физподготовки, И это не все, в связи с отсутствием штатных фельдшеров, ты еще и внештатный фельдшер третьего самоходно-артиллерийского дивизиона.
Что это такое и с чем его едят, я познакомлюсь и вам расскажу по ходу службы. Пошли серые будни, разгар лета. Полк готовился к выходу в летние лагеря. Личный состав был на подъёме, летний выход в поля воспринимался всеми, как праздник. Я тоже воодушевился на новые впечатления.
- А ты не радуйся, - остудил мой пыл начальник. - Ты в лагеря не едешь. Немой вопрос возник у меня в глазах: "Почему?"
- Будешь ремонтировать медпункт.
Надежды на месяц балдежа в военно- лагерном санатории, сорвались не родившись.
Я впервые принимал участие в погрузке полевого военного имущества на транспорт. В штате медпункта был свой ГАЗ-66 с прицепом и УАЗ-452. Кузов и прицеп грузовика нарастили по высоте готовыми полами палаток. В образовавшийся большой объём поместились все относительно скудные полевые пожитки медпункта. Мелочевку из имущества и личный состав разместили в «санитарке». Чтобы добраться до полигона «Ютербог», им еще предстояла погрузка на платформы эшелона.
*кубрик-морской сленг. Название каюты. Но часто применялось и у пехотинцев.
*хапспособом-т.е. слепили из того что было под рукой.
*"боги войны"- так издавна называли артиллеристов.
* сверчек (арм.сленг)-сверхсрочнослужащий.
* энурезник-военнослужащий болеющий ночным недержанием мочи.
*учебка- шестимесячная подготовка санитарных инструкторов в специальных учебных заведениях. (тоже касаемо и всех других военных специальностей).
* БУиАР- батарея управления и артиллерийской разведки.