Эта картина в серо-голубых тонах, туманные просторы воды с мосточками и лодочками, совсем замучила Игоря. Он написал ее с этюда. И первое время картина Игорю нравилась. Хлесткие мазки, сдержанная гамма — все ему удалось. Не получился только передний план. А его на этюде и не было. Но этюд — это одно, а картина — совсем другое. Картина должна быть законченной во всех отношениях: и общая композиция, и отдельные детали, и техника письма — все должно быть в гармонии.
Время от времени Игорь брал кисти и поправлял передний план. Но чем больше он работал, тем «суше» становилась картина, да и то, что было написано ранее, стало противоречить исправлениям. Пропало ощущение радости от картины, ощущение легкости и свободы. Теперь при взгляде на нее возникало чувство, будто что-то мешает дыханию. И Игорь пришел к мысли: чтобы не мучиться, надо просто записать картину другим сюжетом.
И вот сегодня, разглядывая репродукции и настраиваясь на работу, Игорь наткнулся на мало известную репродукцию Репина «В старом парке». На ней была изображена женщина из высшего общества в белом платье и темной шляпе, на мосту через речушку, что протекает в старом парке. Картина походила на этюд мастера, написанный с натуры, была исполнена лихо. Это и привлекло Игоря.
Игорь — профессиональный художник и деньги зарабатывает продажей картин. Продает свои работы на Арбате. Туда он приезжает приблизительно раз в две недели. Арбат — это целый мир, это планета художников и артистов, Игорь много мог бы рассказать о нем.
Кто эти люди, что выставляют свои картины на продажу? Среди них есть и откровенные неумехи, которые совсем рисовать не учились и пишут крайне примитивно, по принципу: «что вижу, то пою». Есть и авантюристы, которые прикрывают своё неумение каким-нибудь эпатажем — например, ставят таб-личку с надписью: «Картины известного художника такого-то», а на клеенке изображена еле узнаваемая «Кающаяся Магдалина» Тициана в цветах анили-нового красителя. Или на рулоне бумаги длиной метров пятьдесят изображают синим фломастером кадры ими же сочинённого комикса. Такой «художник», если позволяет погода, разворачивает свой опус прямо на асфальте, и люди смотрят то ли на его «произведение», то ли на него самого: не болен ли автор.
Но есть на Арбатском вернисаже картины настоящих художников, хотя их немного. Мастеров этих знают и уважают по достоинству. Еще одна кате-гория художников — копиисты. Они честно, а порой очень умело копируют великих мастеров. Наш герой Игорь и пишет собственные произведения, и ко-пирует, а бывает, свободно перерабатывает то, что написано признанными мастерами.
Но вдруг ему захотелось что-то изменить — и как раз тогда ему попалась на глаза та самая репродукция с картины Репина, что так вдохновила его. Он буквально сорвал картину с лодочками со стены и начал прямо кистью набра-сывать на холст новый сюжет. Душа его пела! Все получалось! Игорь свобод-но пересказывал версию Репина — и будто сам видел и этот парк, и мостик, и великолепную женщину с белой розой в руке, что остановилась на старом мостике.
Через два часа картина была в основном готова. Потом, когда краски высохнут, останется доделать детали, и всё. И то, что эта картина писалась по-верх другой, даже в чем-то помогло. Из-под свежего слоя кое-где проступал еле заметный рельеф прежних красок и создавал глубину парка похлеще, чем у знаменитого мастера. А главное, в картине была гармония всех слагаемых мастерства. И ничего, что сильно помог Илья Ефимович. Кто будет знать об этом? Теперь есть с чем ехать на родной Арбат, есть что показать друзьям.
Отдыхая после напряженной работы, которая высосала все внутри, Игорь вспомнил своих друзей. Как там поживают Николай и Олег? Это забав-ная парочка. Они братья. Николай постарше, невысокого роста, профессиональный художник, и, надо сказать, неплохой. Олег помоложе, длинный и вечно пьяный. Он помогает брату торговать и пропивать заработанные деньги. Николай тоже выпивает, но в меру: ему нужно работать, а Олег — на побегушках. Олег — добрая душа, безотказный и беззаботный — когда напьётся, спит тут же на асфальте, а то и прямо на урне, раскинув руки и свесив голову назад. С некоторых пор Олег, когда не очень пьян и ему нечем заняться, взял моду мазать на картонках что взбредёт в голову. Это просто полу-абстрактные «шедевры», как смехом называет их Николай.
Однажды Олег вставил свою мазню в свободную рамку и поместил рядом с работами брата. Игорь устроился тут же со своими картинами и наблюдал за всей этой забавной историей. Вдруг он стал замечать, что люди все чаще останавливаются перед мазней Олега и даже спрашивают, кто автор оригинальной работы. Олег в это время спал на урне и ответить ничего не мог. Ни его брат, ни Игорь не знали, что мечтал получить Олег за свои картинки. Николай «от фонаря» назвал самую маленькую цену и очень удивился, когда картину попросили упаковать.
— Вот это ни хрена себе! — не выдержал Николай и выставил еще одну «работу» Олега.
Друзья переглянулись и засмеялись, глядя, как Олег храпит на урне.
Игорь вспомнил прекрасную Марго, женщину веселую и очень привлекательную. Бывшая официантка ресторана, она торговала картинами, которые, почти не вылезая из дома, шарашил ее муж Валера, художник, одно время перебивавшийся случайными заработками в кооперативах. Его, как и многих, «кидали на деньги», а Марго, вернее, Мария сидела с маленьким ребёнком. Игорь научил Валеру, как надо зарабатывать:
— Ты же художник, даже работал в журналах оформителем. Рисуешь — дай Бог каждому. Напиши что-нибудь и тащи на рынок!
Тогда еще художественный рынок располагался в Битцевском парке. Валера посомневался, но все же послушался совета: написал копию с Шишкина. Марго продала картину за милую душу. Теперь Валера сидит дома, смотрит за дитем и пишет в свое удовольствие. А Марго прекрасно торгует, у нее к этому талант, и деньги в семье водятся всегда.
Марго — крашеная блондинка с зелеными глазами, румяными щеками и пухлыми яркими губами. Она нравится всем: и коллегам, и покупателям. А когда повернется, чтобы упаковать картину, от ее экстерьера нельзя оторвать глаз.
Игорю она нравилась тоже. И был случай — он попал к ней домой, когда Валера на два дня уехал в деревню помогать теще сажать картошку (ребенка та увезла к себе еще раньше).
Частенько после трудового дня друзья-коллеги, художники и художницы, заходят отдохнуть и поужинать в ресторан здесь же, на Арбате. Пьют, едят, болтают, потом расходятся кто куда. Кто-то едет домой, а кто-то остается все на том же Арбате, в помещении, где за определенную плату оставляют на хранение картины, чтобы не возить домой неудобный груз.
Припозднившиеся творцы за дополнительную плату снимают здесь же койку и остаются на ночь с какой-нибудь любительницей живописи. Марго не раз ночевала там с Николаем, который ей нравился. А вообще, она женщина любвеобильная, и в тот раз пригласила Игоря к себе домой. Полночи они пили шампанское, а полночи предавались ласкам. На следующий день Игорь с тру-дом оправдался перед женой и решил впредь быть осмотрительнее, хотя и мечтал повторить ту незабываемую ночь.
Скоро он снова увидит свою прекрасную Марго и похвастается удачной работой. Места на Арбате занимают с девяти-десяти часов утра, хотя народ начинает идти часов в двенадцать. Игорь распаковал картину и несколько небольших этюдов. Поставил к стеночке, предварительно подложив под них пленку. Упаковку сложил в сумку и, вытирая пот, оглянулся. Он увидел издалека приближавшихся братьев. Поздоровались. Еще не успев снять с плеч тяжелый груз, Николай и Олег заметили новую картину Игоря. Николай цокнул языком и одобрительно заулыбался:
— Ну, чувак, ты силен! Эту оторвут с руками. Смотри не дешеви. Бери по максимуму. Марго увидит — обалдеет. Кстати, займи ей место, она часа через полтора подойдёт.
Только теперь Николай поставил на землю чехол с картинами и стал рас-ставлять их рядом. Олег тоже, как признанный мастер, выставил свои «шедев-ры» на продажу и отправился за водкой. «Картины» Олега нет-нет да и покупали, и тогда Николай смотрел на братнину мазню, на покупателя и сокрушался:
— Не понимаю, чего им надо?! Тут пишешь, стараешься — вроде все красиво. А Олег что-то намазал — и берут! Не понимаю.
Рисовальщики портретов с натуры тоже разложили свои причиндалы. Все ждали клиентов, как рыбаки, что подкормили рыбу и надеются на клев. «Клев» на Арбате начинается, когда после завтрака народ выходит прогулять-ся, поглазеть и, может быть, что-то заодно и купить. Иностранцы тоже идут ближе к обеду. Часа через полтора улица быстро заполняется людьми. Будто где-то открыли шлюз, и народ потек рекой.
Арбат — это место встреч. Здесь и влюбленные парочки, и целые семьи с детьми, и артисты, и государственные деятели, и кого только тут не встретишь! Все здесь интересно. Вот идут какие-то ряженые, а вон фотограф с обезьяной. Справа играет квартет, слева поэт читает охрипшим голосом стихи, а по стенам и у столбов — художники со своими полотнами.
Дальше — целый ряд столиков и лотков с матрешками, иконами и раз-ным ходовым шмотьем. Вдруг все звуки перекрывает оглушительная речевка — это огромный отряд кришнаитов в белых одеждах проходит сквозь толпу, блестя лысыми головами и повторяя свои заклинания.
У новой картины Игоря прохожие останавливаются часто. Иногда собираются даже по нескольку человек. Но покупателя видно по ищущему взгляду, а те, что останавливались сейчас, пришли просто поглазеть. Кое-кто и цену спрашивал, но ради любопытства. Игорь все это понимал, но вежливо отвечал на вопросы и даже просвещал некоторых по части живописи. Видно было, что картина нравится и вот-вот кто-то клюнет, а подсечь будет делом техники.
Вот подошли интеллигентного вида пожилой мужчина со старушкой. Они долго рассматривали картину, и их лица, выражавшие удовольствие, по-светлели. Потом они посмотрели друг на друга и, довольные, начали тихо и взволнованно что-то обсуждать между собой.
— Молодой человек, — обратился пожилой мужчина к Игорю, — сколь-ко стоит ваша картина?
Интеллигентная старушка вся вытянулась, обратившись в слух и подставив ладонь к уху.
— Сколько, сколько? — переспросила она у своего спутника.
— Четыреста пятьдесят, — повторил тот.
— Молодой человек, а дешевле не отдадите? — обратилась она к Игорю уже сама. — Мы хотим приобрести вашу картину для нашего музея.
— А сколько у вас денег? — поинтересовался Игорь, хо на картину и поспешно направились к метро. Игорь проводил их обеспокоенным взглядом. Как же теперь быть? Купят они картину, повесят в музее и на табличке укажут его фамилию — а какой-нибудь дока от искусства, который все знает про Репина, увидит «подделку» и поднимет шум. А сказать, что это Репин, тоже нельзя. Это уже не Репин. И как тут поступить?
Но тут поблизости как из-под земли выросли четверо высоких джентльменов. Подле них суетилась молодая девушка. Они что-то обсуждали между собой по-английски, высоко держа головы. Игорь понял, что они собираются купить его картину. Потом один из иностранцев наклонился к девушке и что-то сказал. Слова «приобрести для музея» его озадачили.
— У нас двести пятьдесят рублей.
— Нет! Это не пойдет. Вы же видите, какая работа! Нет, самое меньшее — за четыреста.
— А ваша подпись имеется? — почему-то спросил мужчина.
— А как же, вот она!
— Хорошо, хорошо, — успокоился пожилой покупатель. — Вы, пожалуйста, если можно, не продавайте картину никому, подождите! Мы быстро вернемся! Нам надо съездить за деньгами. Картину мы непременно возьмем.
Они еще раз повторили свою просьбу, снова взглянули на картину ей тихим басом. Девушка обратилась к Игорю:
— Сколько вы просите за вашу работу?
Игорь вспомнил недавний разговор с сотрудниками музея, секунду поразмыслил и выпалил:
— Шестьсот рублей!
— Гуд, гуд! — поняли иностранцы.
— Хорошо, — сказала девушка, — мы забираем вашу картину.
Но тут джентльмен опять что-то сказал ей, и она перевела:
— Только выньте, пожалуйста, из рамы!
Игорь знал, что многие иностранцы рам не берут. Он попросил пассати-жи у Марго, которая издали наблюдала за торгом, снял раму и отдал картину иностранцам. Девушка-переводчик протянула ему пачку уже приготовленных денег, и иностранцы тут же забыли о существовании Игоря. Они гордо шли, помахивая неупакованной картиной, а взбудораженный художник думал: «Слава Богу! Кто там будет знать в Америке или в Англии, что это копия с картины Репина, переработанная под настроение!».
Подошли Николай с Марго:
— Ну, чувак, всё в порядке? Я же говорил, что сегодня твой день! Но ты не отбодаешься, сегодня ты нам ставишь!
И все засмеялись.