Детство
В начале 1980 года было объявлено о решении президента США Джимми Картера, отложить на неопределённое время ратификацию советско-американского Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-2) в связи с вводом советских войск в Афганистан. На следующий день подлый Картер объявил о сворачивании связей с СССР и намерении бойкотировать Олимпиаду в Москве.
Всем друзьям нашей компании исполнилось пятнадцать лет. Этот был год прощальных песен Высоцкого. Мы все были наивны, гордились своей непобедимой страной и не научились защищаться холодным безразличием. Я пребывал под незабываемым впечатлением от фильма «Д’Артаньян и три мушкетёра». Он был снят в 1978 году на Одесской киностудии режиссёром Георгием Юнгвальд-Хилькевич.
Из-за судебной тяжбы режиссёра с автором сценария Марком Розовским картина ровно год пролежала на полке, будто ожидая нашего взросления. Под самый Новый год прошла премьера фильма на Центральном телевиденье и все мои друзья, словно сошли с ума.
- Чур, я буду «Портосом»… - закричал импульсивный Иван Казарцев.
- Я хочу быть Д’Артаньяном! - твёрдо заявил я товарищам, хотя никогда не претендовал на лидерство.
- А я «Арамисом»! - сказал тщедушный Сергей Тарасенко.
- Значит, мне достался «Атос», - согласился самый спокойный из нас Николай Рябович.
Мы вырезали из гибких ивовых прутьев дуэлянтские шпаги и часами фехтовали, рискуя получить укол в глаз. О боевых шрамах мы не думали, ведь за нашими жаркими сражениями наблюдали прекрасные дамы, две сестры-близняшки Ольга и Марина Сапего.
- Жаль, что против вас не сражаются гвардейцев кардинала! - подначивала бойцов наша главная красавица класса Марина.
За вредный и надменный характер мы прозвали её «Миледи», и она охотно откликалась на престижное прозвище.
- Это почему? - остановился я и мгновенно получил укол в правый бок от разгорячённого атакой соперника.
- Потому что мушкетёры не могут драться друг с другом… - закончила за сестру Ольга, прозванная нами «Констанцией».
Рано созревшие девушки скрепляли нашу дружбу, словно мощный магнит. Нас тянула к ним неведомая первозданная сила. Но стоило нам чем-то вызвать их недовольство, полюса магнитного поля менялись, и мы невольно отталкивали друг друга. Хотя мы давно жили по соседству и дружили прямо с роддома.
- Я помню всех вас дольше, чем себя! - часто пошутил Колька.
Мы накануне по очереди прочитали потрёпанную книгу «Три мушкетёра» и поклялись вырасти такими же сильными, умными и смелыми, как её знаменитые герои.
- Давайте дружить всё жизнь! - предложил непоседливый Ванька.
- Так не получится… - возразил наш главный скептик Тарасенко.
- Почему?
- Мы вскоре вырастем, - пояснил он, - а взрослые не дружат…
После тренировочного боя на большой перемене мы вернулись в надоевший класс и оставшееся до урока время беззаботно болтали.
- Почему? - спросил я.
- У них свои проблемы. - Серёжка убрал с глаз длинную чёлку чёрных, словно вороное крыло волос.
Мать заставляла его носить длинные волосы, якобы для маскировки больших ушей. В роду у него были сплошь украинцы, правда, отца он не знал. Тарасенко отличался невысоким ростом и хрупким телосложением, поэтому его мама, работающая участковым врачом, тряслась над ним как испуганная надоевшая наседка.
- Ерунда! - веско заметил Иван. - У нас получится…
Он был стопроцентным русским человеком, поэтому часто полагался на знаменитое «авось». Волосы у него были русые, а глаза голубые. Казарцев вскочил на ноги и сделал круг, словно реактивный бомбардировщик. Он редко мог просидеть без движения пять минут, несмотря на высокий рост и излишний вес.
- А давайте завтра, проведём обряд клятвы в вечной дружбе! - предложил я.
- Как это?
- На дне рождения Марины и Оли проколем иголкой пальцы и поклянёмся в этом на крови!
- Как в кино!
- Точно!
На следующий день намечалось целых два праздника: день рождения наших одноклассниц Сапего и замечательный День Победы. Договорить мы не успели, прозвенел резвый звонок и класс начал заполняться шумной детворой.
- Поговорим после урока… - намекнул мне «Портос».
Он сидел со мной за одной партой. Все учителя сажали нашу четвёрку разгильдяев на первые парты, чтобы сподручнее было наблюдать. Следующим уроком был урок географии. Параграф, заданный на дом никто, из нас естественно, не читал.
- Давай, золотой ты наш, - вызвала к доске учительница Кольку, - рассказывай, что знаешь.
Белорус Рябович рост имел средний, а волосы действительно огненно-рыжие. Его одноклассники частенько называли «Рыжий», за что часто получали в «пятак».
- Тема, какая? - прикрыв рукой тонкогубый рот, тихо спросил он у нас.
- Венгрия... - успел шепнуть я.
Наш «Атос» с кислой миной вышел к классной доске.
- Ну, поведай нам, как называется столица Венгрии? - ехидно спросила учительница.
Ответ на этот коварный вопрос он знал, поэтому выпалил с видимым облегчением:
- Будапешт.
- Ну и чем же привлекает он туристов?
- Как чем, - задумывается Коля, поняв, что конкретно влип, -
архитектурными памятниками.
- Ну и какими же? - настаивала вредная учительница.
- Мост, соединяющий Буду и Пешт.
Запас географических знаний у него закончился, а учительница никак не унималась:
- Какая скульптура там самая известная?
Контрольный вопрос застал врасплох моего дружбана. Тут весёлый Казарцев решили приколоться над ним и я услышал шёпот слева, где он сидел:
- Каменный Фаллос!
Коля радостно заявил:
- Каменный Фаллос!
У бедной учительницы брови подпрыгнули до самого затылка, она нервно захлопала длинными ресницами и закричала, так что с низкого потолка посыпалась легковесная побелка:
- Это кто тут подсказывает?
На что Рябович ответил с обиженной миной на лице:
- Да никто не подсказывает, обижаете, Зоя Викторовна.
- Дома не готовился?!
- Этот параграф я дома читал аж два раза…
Она не поверила и справедливо влепила ему «двойку», так как была особа своеобразная.
- «Великий и могучий» она где-то слышала, - усмехнулся я, глядя на них, - но явно русский язык передавали ей по испорченному телефону…
Ударения в слова наша Зоя Викторовна ставила совершенно
произвольно. Она смешно говорила, делая в словах ударными неправильные гласные:
- «АнтАрктида», «пИнгвины», «англичанИн».
Всё это с непередаваемым апломбом, сквозь зубы. Педагог она была закала старого, любила, чтобы ученики трепетали перед ней и слушались беспрекословно. После взбучки нерадивого ученика она начала ходить по классу чётким строевым шагом, время от времени резко оборачивалась и вдруг страшным голосом заорала на непоседливого Ивана:
- Чего пальцАми шевелишь?
Так как его отец работал начальником в местном КГБ, то Казарцев иногда позволял себе некоторые вольности. Он сидел на уроке географии, вытянув нескладные ноги в проход между партами, и с интересом наблюдал беснующуюся учительницу. Потом Иван вдруг встал и направился к двери. Звериный рык учительницы почти сломал потолочный плафон:
- Ты куда?!
Казарцев бросил через плечо, нарочито небрежно:
- В АнтАрктиду, пальцАми пИнгвинов ловить...
После спасительного звонка об окончании занятий мы побежали на берег протекавшей через наш город полноводной реки Десна. Вода была ещё холодной, хотя купаться очень хотелось. Мой отец работал капитаном скоростного пассажирского теплохода «Метеор» и должен был вскоре появиться на горизонте согласно расписания движения.
- Вон он плывёт! - дёрнул меня за рукав остроглазый Сергей.
- Корабли не плавают, плавает говно! - веско заявил я. - Корабли ходят…
Отец доброжелательно помахал нам рукой и резко обернулся в другую сторону. Мы посмотрели в том направлении и увидели, что широкую реку переплывал взрослый лось.
- Какой здоровый! - ахнул Иван, ориентируясь на величину и ветвистость рогов.
Теплоход скорость ощутимо сбросил, чтобы не придавить зверя, фарватер был узкий, не объехать.
- Очень красивое зрелище, - прошептал романтичный «Арамис», - весенний туман, рога и замерший крылатый корабль.
Все участники происшествия невольно затаили дыхание. Тут речную тишину разорвал вопль первого помощника капитана:
- Сан Саныч! Дайте я его поймаю!
- Как?
- Да я его заарканю!
Лось самое крупное животное в Средней полосе России, до четырёхсот килограммов живого веса. Это делает его наиболее желанным трофеем для большинства охотников. Отцу стало интересно, как тот собрался ловить гиганта, причём явно не для зоопарка.
- Значит, будет мясо экипажу… - предупредил он. - Ты только осторожнее, нам лишнее внимание и шум не нужны.
Водный охотник кликнул в помощники опытного моториста. Они скинули лодку «Казанка» с кормовой площадки, поставили мотор и попилили в сторону медленно удаляющихся рогов.
- Вряд ли у них получиться! - иронично заметил я.
- Спорим! - ввязался азартный Колька.
Лосинную голову они догнали довольно быстро, но уже неподалёку от лесистого берега. Ловко набросили на рога лося верёвочную петлю, другой конец которой был накрепко привязан к носовой петле лодки.
- Получилось! - заорал нетерпеливый «Атос».
- Подожди радоваться… - осадил его Тарасенко.
Первый помощник спешно затянул петлю и дал отмашку мотористу сдавать назад. Порядком струхнувший лось, нащупал ногами дно и начал ломиться на берег.
- Куда прёшь! - дружно заорали охотники-рыболовы.
Слабосильный мотор «Вихрь» с нагрузкой явно не справился, буксировать лодку с прицепленным лосем отказался и обиженно заглох.
- Твою мать! - выругался первый помощник.
Сцепка лось-лодка с двумя моряками на борту рывками выехала на берег, потеряв на мелководье подвесной мотор, и продолжила движение в сторону леса на достаточно высокой скорости.
- Режь верёвку! - закричал с корабля испуганный капитан.
Моторист, собрав остатки мужества в кулак, привстал со дна лодки, куда они оба рухнули в момент перемены стихий, и попытался перепилить ножом, припасённым для умерщвления строптивой дичи, крепкий пеньковый канат.
- Не получается! - застонал он.
Начался сплошной подлесок, потом лес. Конец жуткого путешествия наступил в метрах двухстах от линии берега, где лодку намертво зажало между двух соседних берёз.
- Приехали! - определил издали Казарцев.
Лось, оторвав верёвочную петлю с частью лодки, убежал в неведомые лесные дали. Моряки, полностью охреневшие от короткого, но насыщенного сухопутного путешествия скорбно вышли на берег и знаками подозвали спасительный корабль.
- Проиграл - плати… - я повернулся к Кольке.
Тот смиренно подставил загорелый лоб, и я с удовольствием зарядил ему смачного щелбана.
- Больно же! - прошипел он.
После просмотра бесплатного концерта на противоположном берегу, мы пошли к нему домой. Семейство Рябович проживало в деревянном двухэтажном доме на пролетарской окраине города. Они жили в убитой коммунальной квартире, кроме их большой семьи там проживала выжившая из ума старуха.
- Мать сказала, - признался Колька, - бабка умрёт - у нас ещё одна комната будет…
- Свезёт вам! - дружно согласились мы.
- Скорее бы…
Навстречу нам шли две незнакомые девушки.
- Глянь, какие девушки идут! - толкнул меня бок Сергей.
Присмотрелся я к ним по зову плоти и выдал категоричное юношеское заключение:
- Да что-то они страшненькие...
На что он мечтательно ответил:
- Да, но зато каждая по-своему!
Дверь нам открыла Женька, старшая сестра Коли. Она была известна тем, что в школьные времена все новенькие учителя, первый раз вызывая
её к доске, обращались к ней как к мальчику.
- Евгения Рябович легко трансформируется в мужское имя, - подумал я, глядя на неё, - ну короче она привыкла...
Доблестный ЖЭК пошёл дальше. Паспортистка неправильно
записала Женькин пол, и сестра друга часто получала всякие намёки и приглашения пройти обязательную медкомиссию и явиться по повестке в городской военкомат. Женька эти повестки по мере их поступления легкомысленно выбрасывала.
- Мне в ЖЭК тащиться за такой ерундой лень! - говорила она.
Только мы прошли в комнату, где ютились родители «Атоса», как вдруг раздался звонок в дверь и грозный голос спросил басом:
- Здесь проживает Рябович Евгений Леонидович?
- Да! - ответила юморная Женя, которая пошла, открывать дверь.
- Почему он уклоняется от службы в армии, не является по повестке? - спросил появившийся в дверном проёме грузный майор.
К ней вернулся дар речи, и даже чувство юмора.
- По причине беременности сроком пять месяцев! - ответила она.
- Девушка, что за шутки! - вспыхнул суровый военный. - Где он?
- Перед вами!
Майор возмущался до тех пор, пока Женька не сунула ему в лицо свой паспорт. Потом он долго извинялся и взял с неё слово, что она сходит в ЖЭК к паспортистке и исправит ошибку.
- А ведь нам тоже скоро идти в армию! - напомнил я смеющимся товарищам.
- Я не пойду, - отмахнулся Иван, - отец заставляет меня поступать в военное училище…
- Это одно и то же!
- Не совсем.
- А я хочу поступить в институт! - внезапно признался Колька.
- Ты в институт?! - ахнули мы дружно.
- Выучусь, - мечтательно сказал он, - человеком стану.
- Мать отравляет меня в медицинский… - скривился в Тарасенко, - а я на воинскую службу хочу.
Мы стояли посредине убогой комнаты, каждый думал о ближайшем будущем. У каждого были выверенные планы и сокровенные мечты.
- Откуда нам было знать, что хитроумные старцы из Политбюро ЦК КПСС уже замыслили для нас ещё один долг перед Родиной - интернациональный?! - понял я позднее. - Поэтому когда я вижу на экране телевизора красномордых политиков и генералов, которые разглагольствуют о священном долге, о защите политых кровью рубежей, о вражеском окружении, жаждущем разорвать нашу мирную страну, я точно знаю. Это враньё и провокация, они просто хотят украсть у кого-то лучшие годы.
Праздник
9 мая 1980 года наша великая страна пышно отметила 35-ю годовщину Великой Победы над фашисткой Германией. Основную лепту в возвращение советскому народу Дня Победы внёс Генеральный секретарь компартии Леонид Ильич Брежнев. В год двадцатилетнего юбилею Победы, в календаре этот день снова окрасился в красный цвет и 9 мая был объявлен выходным.
Во всех городах-героях возобновились военные парады и праздничные салюты. Участников войны приглашали в школы, в высшие учебные заведения, с ними организовывали встречи на производствах и душевно поздравляли на улицах словами, цветами и радушными объятиями.
Утром праздничного дня мы с друзьями встретились у райкома ВЛКСМ. Ранний подъём, сбор, загрузка в автобусы и переезд на место парада, прошли в полусонном состоянии. Мы поехали к монументу Дружбы народов, единственному месту на карте СССР, где сходились в одной точке границы России, Украины и Белоруссии.
- Вам выпала великая честь, - накручивал нас по дороге лысый комсомольский инструктор. - Вы должны достойно пройти монолитной колонной мимо руководства области!
- А почему на этот раз парад в честь Дня Победы проводят так далеко? - спросил любопытный Ваня Казарцев.
- Сегодня же юбилей, - ответил потасканный временем комсомолец, - тридцать пять лет Победы. Так как наши братские народы внесли самый ощутимый взнос в победу над фашизмом, поэтому логично отпраздновать эту дату у монумента, олицетворяющего их дружбу.
- Просто начальство захотело попить водочки на природе… - чуть слышно буркнул циничный Сергей Тарасенко.
- Тише ты! - резко остановил его я.
- Да об этом все знают…
Рядом с историческим местом располагалась деревенька, где жил дед Игнат, глава обширного рода Сапего. Именно там предполагалось отметить день рождения его любимых внучек.
- Смотрите, везите нас осторожнее! - к нашей компании расположившейся в задней части автобуса подсела школьная гордость и краса.
- А то, что будет? - игриво спросил Сергей.
Он был тайно влюблён в Марину, но всеми силами стремился не показать этого. Честно говоря, именно в неё были влюблены все из нас, хотя внешне с Ольгой они были почти неразличимы. Только у «Миледи» глаза были нежные голубые, а у «Констанции» обманчивые зелёные.
- Уроните! - засмеялась Марина.
У неё был чудесный мелодичный смех и аккуратные фарфоровые ушки. Я смотрел на них и видел на просвет каждую жилку внутри. Во мне поднималось непобедимое желание поцеловать их, и я был вынужден отвернуться, чтобы не выдать себя покрасневшим лицом.
- А вы руками не машите! - буркнул Николай Рябович.
Наша школа подготовила колёсный транспарант. Самоходную тележку, закамуфлированную под композицию:
- «Смерть буржуям - поджигателям мировой войны!»
- Вы лучше держитесь крепче за поручни, - посоветовал Казарцев, - асфальтированной дороги там нет, а мы пойдёт следом за солдатами.
- Ну и что?
- Песок ногами изроют и будут выбоины...
За такими разговорами не заметили, как приехали на место и увидели чудо, которое нам предстояло толкать. Оно было выполнено в виде газетного «Дяди Сэма», сделанного в виде снежной бабы в смокинге с маленькой головкой в цилиндре и со звериным оскалом на шарообразном лице.
- Ужас! - прокомментировал впечатлительный «Арамис».
- Тяжёлый… - вздохнул «Атос».
Снизу болтались две тощие ножки, а в таких немощных тонких ручках, покачивая ими на каждой встречной кочке, как бы угрожающе размахивая, находились атомная и водородная бомбы. Злобный капиталист был поднят на четырёх блестящих штыках, идущих от углов неуклюжей каталки и упирающихся в его жирный буржуйский зад.
- Мы побежали вручать хлеб-соль. - Ольга и сестра упорхнули к трибунам.
Для праздника, где должно было присутствовать начальство нашей картофельной области, были закуплены национальные наряды, закусочная еда и подготовлена развлекательная программа.
- Какие же они красивые! - прошептал рядом Тарасенко.
Я посмотрел на их летящие воздушные фигурки, с развевающейся густой копной длинных русых волос и невольно сглотнул обильную слюну.
- Отдал бы половину жизни за один поцелуй! - подумал я с непривычным наслаждением.
Минут через десять началась торжественная часть пафосного мероприятия. На трибуну вышел брюхатый первый секретарь обкома партии и толкнул колченогую речь:
- Немало стран приняло участие в битве против коварного агрессора. Но историческая правда состоит в том, что решающую роль в антифашистской борьбе сыграл героический Советский Союз. Именно он стал той народной силой, которая изменила характер Второй мировой войны, предопределила её закономерный исход. Решила судьбу не только нашей Родины, но и многих других государств и народов, всего международного сообщества!
Освобождённый народ слушал невнимательно, ждали весёлого парада и неофициальной части праздника.
- Самый большой вклад в дело Победы внесли наши братские славянские народы: русские, украинцы и белорусы! - выкрикнул оратор. - Наша дружба священна и нерушима.
Люди слегка оживились и дружно зааплодировали. После зажигательной речи на сцену выскочили наши школьные красавицы и поднесли от благодарной молодёжи хлеб какому-то заслуженному ветерану. Они прочли стишок, который им заранее поручили разучить:
- Давным-давно распаханы окопы,
Развеян чад гестаповских печей,
Но бродят в землях западной Европы
Последыши нацистских палачей.
Гул НАТОвских военных полигонов...
Мир - в язвах баз, убийцах тишины.
Под ястребиной тенью Пентагона
Живёт угроза ядерной войны.
Они неоднократно репетировали, но при толпе народа и суровых ветеранах Ольга смутилась и торопливо произнесла:
- Давным-давно расхапаны окопы…
Стоящие в толпе старшие товарищи с накопленным жизненным опытом конспирации уже разлили заранее разбавленный и настоянный на лимонных корочках вынесенный с работы спирт, поэтому хохот стоял приличный. Настроение резко поднялось, митингующим сталось весело и тепло, а организм уже готов был кричать нужные лозунги, петь патриотические песни и приветствовать кого надо.
- Военные пошли! - сказал Сергей, который очень любил парады.
Следом за ними двинулась наша экзотическая группа. Когда до главной точки похода оставалось метров двадцать и из многих глоток неслись слова поддержки и солидарности, любви и одобрения, у «Констанции» из рук выскочила связка разноцветных воздушных шаров.
- Держи, держи! - крикнула Марина, но было поздно.
Десятки шаров улетали в воздух, но три из них зацепились за острые революционные штыки. Два круглых красных шара и продолговатая синяя сосиска приклеились спереди живота потенциального агрессора, обращенного передком к трибунам.
- Композиция приобрела, - инфантильно заметил Ваня, - законченный натуральный вид.
На трибунах началось нехорошее оживление, люди начали показывать пальцами в нашу сторону и толкать задремавших товарищей. Зная, чем всё это грозит, бдительные товарищи в штатском стали залезать на тележку и пытаться сорвать шары между ног толстого буржуина.
- Кто разрешил?! - зашипел один из секретных агентов.
Телега остановилась, так как толкать её с несколькими мужиками по глубокому песку стало невозможно. Теперь на композицию смотрели все собравшиеся.
- Флаг, дайте флаг! - крикнул суетящийся особист.
Штыки революционно-освободительного движения были сделаны не только качественно, но и длинными, поэтому его попытки снять шары оказались тщетны.
- Картина маслом! - выдохнул ироничный Колька.
Перед трибуной с руководителями области, размахивая бомбами, на высоте четырёх-пяти метров на штыках висел «Дядя Сэм» с огромным синим фаллосом и красными яйцами, по которым снизу красным знаменем с остервенением лупил строгий мужик в сером пиджаке.
- Как бы нам в неё не запачкаться… - сказал я осторожно.
- Мы здесь причём? - возмутилась Ольга.
Тележку вытолкали ребята в серых пиджаках, шарики с чувством исполненного долга улетели в ясное высокое небо, а мы, насмеявшись на три года вперёд, собрались выдвигаться к дому деду Игнату.
- Подождите меня пару минут, - попросил нас Рябович.
Он сбегал к ждавшему остальных демонстрантов автобусу и притащил какой-то объёмный свёрток.
- Поздравляю с Днём рождения! - застенчиво краснея, сказал он и протянул сёстрам некий предмет, завёрнутый в грубую обёрточную бумагу.
Те одновременно попытались взять подарок, но пакет со стеклянным звоном, упал на землю.
- Осторожнее! - воскликнул Тарасенко, с ужасом глядя на разбившийся подарок.
Я отвернулся и тайком улыбнулся. Я знал, что накануне Колька ходил за ним в ЦУМ. Выбор там был небогатый. Он долго шлялся по пустым отделам как собака ищущая заветный уголок. Вдруг наткнулся на красивую вазу.
- Только какая же цена большая! - изумился наш друг.
Он простоял перед находкой примерно полчаса. Продавщица с сожалением посмотрела на мученика:
- Тебе чем-нибудь помочь?
- Понимаете, мне очень нужна эта ваза, но у меня нету денег. - Рябович всегда старался быть честным. - Я просто собираюсь на день рождения к симпатичным девушкам и вот...
- Понимаю! - проявила сочувствие женщина. - Знаешь, у нас одна такая же ваза разбилась, а осколки сохранились.
- Ну и что?
- Давай я тебе дам эти осколки, а ты, когда придёшь к девушкам специально уронишь пакет с осколками. Они посмотрят на осколки дорогой вазы и всё поймут…
Коля согласился, и продавщица вручила ему пакет. Он сделал, как учила она, якобы неловко уронил хрупкий подарок. Я с торжеством поглядел на искреннее сочувствие именинниц, но потом заметил их немое удивление. Когда они заглянули в пакет, лица их буквально вытянулись от крайнего изумления. Каждый осколок был, аккуратно завёрнут в отдельную бумажку.
- Спасибо! - сухо поблагодарила «Миледи» и сделала вид, что ничего не произошло.
Ольга справилась с нервами чуть позже сестры, поэтому промолчала. Вазу пришлось выбросить, в мы пошли в деревню к деду Сапего.
- Наш дед Игнат ведь тоже воевал, - неожиданно сообщила Марина, чтобы переменить тему. - Был у него на войне друг, погиб под Курском. У деда перед тем дружком остался должок. Должен он был, по их взаимному
уговору, в случае смерти разыскать и удочерить его ребёнка. Очень его
этот долг тяготил. Разыскать в то время по детдомам осиротевшего ребёнка было непросто… Однако разыскал, удочерил и вырастил.
- О том, что тётка Мария, - вступила «Констанция», - несмотря на отчество, мне по крови совсем не родная, я узнала совсем недавно.
Мы шли по пыльной дороге и молчали, говорили только возбуждённые сёстры:
- Награды погибшего фронтового друга дед хранит отдельно, на бархатной подушечке, в комоде. Даже единственному внуку Петьке заикаться про них не велено.
- По праздникам, выпив, достаёт, показывает, в руки не даёт, а свои ордена держит в ящике для инструментов.
- После войны опять стал заниматься лошадьми, - закончила «Миледи». - Уже на пенсии давно, а всё равно работает конюхом. Не может без лошадей. С лошадьми и про лошадей говорит намного больше, чем с людьми и про людей.
Мы подошли к небольшому озерцу, расположенному недалеко от деревни, где уже находились все члены многочисленного семейства Сапего. Дед Игнат, как истинный деревенский житель, употреблял исключительно домашний самогон.
- Градусов крепости около семидесяти... - гордо сказал он, показывая богатые запасы. - Первач!
Так как пьющего народу, за исключением подростков, было довольно много, он захватил с собой три бутыли этого вкуснейшего напитка.
- Выпивки много не бывает… - одобрили гости.
Кроме того, учитывая не очень хорошего качества озёрную воду, они взяли несколько трёхлитровых бутылей чистой колодезной воды - для чая.
- Ну, с праздником Победы! - поднял, первый тост дядька Вася, отец близняшек.
- Какой же это праздник?! - вдруг возразил дед Игнат.
- А что же?
- Для меня это день памяти и скорби!
- Ты же воевал, - удивился сын, - а для фронтовиков это всегда праздник…
- Где ты видел фронтовиков? - сплюнул на остывающую землю старик. - Все, кто нынче с медальками приходит на митинги и близко к передовой не подходили. Тот, кто действительно воевал, знают, что война - это кровь, грязь и тяжёлая изнурительная работа… Что ж здесь праздновать?
- Окончание войны.
- Для меня она не кончилась… - тихо сказал ветеран. - Пока жив, буду поминать погибших товарищей, но на митинги не пойду…
Он встал и молча, выпил целый стакан самогона. Остальные взрослые, не чокаясь, тоже присоединились к нему.
- Больше всего мне на войне было жалко лошадей! - признался дед, после того, как все дружно и плотно закусили. - Они же как люди… Есть у меня кобыла. В хозяйстве бесполезная, но как две капли воды похожая на кобылку, однажды спасшую мне жизнь на фронте. Своенравная, неуправляемая, цыганских кровей… Кобылка в прошлом году забеременела и ожеребилась. Жеребёнок обещал быть добрым конём.
Дед Игнат взял короткий перерыв на очередной стакан и закусь, а потом продолжил:
- Повёл я их как-то вечером купать на реку. Привязал жеребёнка на берегу - искупал кобылу. Потом привязал кобылу и повёл жеребёнка. Хоть я и прожил всю жизнь на реке, а плавать так и не научился. И реки форсировал, держась за коня. А тут жеребёнок малой. То ли в яму я попал, стал тонуть. Ухватился за жеребёнка. А тот ноздрями пузыри пускает. Сносит нас к середине. Кричи не кричи, если близко никого нет. Как-то кобыла справилась с коновязью и бросилась в реку. Стала нас выталкивать к берегу. Вытолкала. Километра за два ниже по течению. Я так в жеребёнка вцепился, что долго не мог руку разжать. Когда пришёл в себя, боялся открыть глаза, ожидая увидеть архангела Гавриила. Грехов много и людей убивал… Когда открыл, увидел склонённую лошадиную морду… В очередной раз меня лошадь спасла, как же мне их не любить?
После рассказа мы дружно налегли на подоспевшие ароматные шашлычки. К слову, взрослые добивали пока только первую из припасённых трёхлитровых бутылей самогона. Пошли обычные застольные разговоры.
- Хорошие у нас места! - заметила тётя Настя Войтенко, приёмная дочь деда Игната. - Только ничего исторического здесь не произошло…
- А я так думаю, - сказал дед Игнат, - что весь наш род славянский пошёл из этих мест.
- Как это? - удивился его внук Петя Войтенко, приехавший в гости с матерью.
Старик обвёл взглядом знакомые с детства окрестности и произнёс:
- Вот когда бросаешь камень в воду, что получается?.. Круги идут, а центром является место, где упал камень. Так ведь?.. Значит, именно в это место упало когда-то первое славянское семя. Здесь наш центр, наше сердце. После этого белорусы пошли на запад, украинцы на юг, а русские двинулись на север и восток.
- А чего же тогда оно находится не посредине всех наших земель? - спросил двоюродный брат сестёр Сапего.
- Так получилось, - ответил дед Игнат. - Белорусы упёрлись в прибалтов и Балтийское море. Украинцы в Чёрное море, а русские дошли аж до Ледовитого и Тихого океанов. Поэтому и численность наших народов разная. У русских много территории и много народа. У белорусов мало, а у украинцев где-то половина.
Пока взрослые вели заумные разговоры, мы поставили на костёр котелок. Все уже откушали на славу, и захотелось чайку отведать. Тётя именинниц извлекла из сумки бутыль воды и вылила содержимое в ёмкость.
- Следите за водой, - велела она, - когда закипит - насыпьте заварки.
Мы, в предвкушении чая, который, на природе кажется гораздо вкуснее домашнего, следили за медленным закипанием. Неожиданно я заметил, что на поверхности котелка появилось голубое пламя.
- Видимо из костра что-то попало, - дед Игнат усиленно подул на воду.
Огонь послушно угас. Одновременно закипела вода, и мы кинули в котелок полную пачку чайной заварки. Минут через пять, положив в кружку сахара, я налил свежезаваренного чая и сделал полный глоток.
- С чаем что-то не то! - дико заорал Петя.
Василий Сапего, щедро отхлебнув из кружки, поперхнулся и с выпученными глазами начал озираться вокруг.
- Кто налил самогон в котелок вместо воды? - догадался он.
Когда всеобщий гогот улёгся, выяснилось, что тётка Настя стеклянные бутыли перепутала. Чай-самогон аккуратно слили обратно в бутыль, дед Игнат забрал её домой.
- Ну, не выбрасывать же добро... - сказал он и хитро улыбнулся.
Олимпиада
Московская Олимпиада проходила с 19 июля по 3 августа 1980 года. Это были первый летние олимпийские игры, проведённые в странах Восточной Европы. Приподнятое настроение от ожидания праздника спорта не смогли испортить ни бойкот западных стран, ни пустые полки советских магазинов.
В итоге наша страна стала немного другой. Особенно изменилась столица СССР и люди, каким-либо образом, оказавшиеся причастными к этому чуду. Представьте себе целый город абсолютно счастливых людей, и вы поймёте, какое приподнятое настроение царило на улицах Москвы.
Это настроение передалось и нам, даже за много километров от неё. В начале лета мы всей шумной компанией собрались в поход. Лето, жара, хочется купаться, загорать и рыбки половить. Мы взяли всё, что положено - палатку, рюкзаки, котелки, мясо на шашлыки, прочую тушёнку с макаронами и даже запрещённый родителями алкоголь.
- Я стырил у бати здоровенную бутыль самогона… - сообщил нам накануне Колька Рябович и показал добычу.
- То, что надо! - похвалил Иван Казарцев.
- А он не хватится? - спросил я, беспокоясь за дальнейшую сохранность отчаянного друга.
- Мы сейчас перельём напиток в другую бутылку, а в этой оставим немного самогона, добавим воды и бросим кусок карбида, - сказал Рябович, - он подмены не заметит…
Все согласились с предложенным планом, но тары, куда перелить самогон под рукой не оказалось.
- Я слышал когда-то, - вспомнил Сергей Тарасенко, - что можно самогонку шприцом в арбузы закачать...
- Где же эти арбузы взять?
- Зато есть два дерева ранней сливы... - сыто усмехнулся Иван.
Мы с удовольствием откушали приготовленных тут же фруктов и на рыбалку с собой взяли. Проходящие мимо нашего лагеря люди удивлялись:
- Сидят парни, кушают сливы и чего они будто пьяные?
Кроме этого мы взяли удочки и сетки для ловли рыбы. Казарцев и тут сильно гнул пальцы:
- У меня снасти для рыбалки заграничные. Отец из ГДР привёз… Всю рыбку нахрен выловлю из реки.
Никто не спорил, хорошие у него были снасти. Прибыли, съели слив, поставили палатку, добавили ещё слив и зажгли костёр.
- Какие вкусные сливы! - засмеялся изрядно хмельной Сергей.
Это были его первые подобные «сливы» в жизни. Вечерком мы пошли на рыбалку, хотя пошли громко сказано. Благо до берега реки от места дислокации было метров десять. Встали на берег, закинули удочки.
- Чего не кидаешь? - спросил Колька маявшегося без дела Ивана.
- Не умею я, - признался он, - эту донку заграничную правильно закидывать.
- Ну, держишь, кидаешь, ждёшь, - научил его находчивый Рябович.
Но одновременно держать и кидать «Портос» после фруктов уже не мог.
- Предлагаю привязать для надежности, - сказал я, поскольку не так усердно налегал на хмельные сливы.
Но друзья решили держать, дальше как у Пушкина. Первый раз закинул он невод, упала донка сзади кидающего. Второй раз закинул он донку и зацепил за прибрежную корягу. Третий раз, наконец-то, закинул её далеко от берега, но с концами.
- А кто держит-то? - спросил растерянный Казарцев.
- Эээээ... никто вроде...
Затем последовало тягостное молчание, нарушенное фразой «Арамиса»:
- Красиво полетела заграница, блин...
На следующий день опасные сливы закончились, и мы смогли нормально поговорить.
- А ведь я скоро еду в Москву! - скромно признался Иван.
- Зачем?
- На Олимпиаду, - чуть виновато ответил он, - отец подсуетился, и райком комсомола включил меня в свой список болельщиков…
Узнав об этом, мы решили не упустить такого случая и приобрести с его помощью необходимые вещи.
- На Олимпиаде в Москве полки будут завалены дефицитом! - веско предсказал Сергей.
- Значит, купишь нам, чего скажем…
- Конечно! - горячо заверил Казарцев.
Кроме нас захотели получить дефицитные вещи все знакомые и родственники. Поэтому был составлен список на шесть листов, который включал самые разнообразные товары, от кроссовок и джинсов до бюстгальтеров и цветных стержней для шариковых ручек. Денег Ване надавали больше двух тысяч рублей.
- Для советского школьника баснословная сумма! - бахвалился он.
В целях безопасности, мама Людмила пришила к внутренней стороне его трусов карман для денег, который застёгивался на пуговку, и рассказала историю о том, как однажды у них стащили чемодан.
- Будь осторожен! - сказала она на прощание.
Группа счастливых обладателей туристических путёвок состояла в основном из мелких служащих железнодорожного ведомства, людей солидных и далёких от спорта. Возможно, их отбирали по принципу благонадёжности, а может просто подошла очередь на что-нибудь.
- Иванову подвернулась стиральная машинка, - пожаловался Казарцеву какой-то плешивый мужик, - а мне выпала Олимпиада. Жаль!
Основная цель у всех была затовариться дефицитом.
- Ну а если останется время, посмотреть, как там прыгают и бегают спортсмены… - нудил мужик, у которого оказалась похожая фамилия - Нудов. - Чего я там не видел?
Они поехали на заключительную часть Олимпиады и к тому времени уже просочились слухи о том, что из Москвы вывезли всех окрестных бомжей и пьяниц, а милицию, наоборот, стянули со всей страны.
- Только ты языком поменьше трепи… - предупредил Ваньку Нудов.
- Почему?
- Могут донести куда надо!
Туристы были уверены, что в состав каждой группы обязательно входил сотрудник вездесущего КГБ. Поначалу все осторожно присматривались друг к другу, пытаясь выявить тайного соглядатая.
- Обрати внимание на того типа в очках, - шептал он, - сто процентов «подсадная утка»!
Казарцев держался подальше от угрюмого очкарика, пока в свою очередь не предостерёг другого железнодорожника.
- Какая чушь! - рассмеялся он, - это же наш Пётр Иванович из бухгалтерии!
Поскольку других претендентов на роль чекиста в их группе не было, то народ перестал шептаться и свободно обсуждал, кто убил Высоцкого и когда в нашей стране научатся шить нормальные джинсы. Даже рассказывать острые анекдоты.
- Картер и Брежнев соревновались в беге на атлетической дорожке, - начал повеселевший Нудов. - Картер, естественно, добежал первым. Через полчаса до финиша с большим трудом доковылял Брежнев. На следующее утро сообщение ТАСС: «По результатам забега президент США Джимми Картер занял предпоследнее место. Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев завоевал почётное второе место».
Будучи поклонником «королевы спорта», Иван сразу же поехал на стадион имени Ленина в Лужники, где проходили все легкоатлетические состязания олимпиады.
- Я «болел» как никогда в жизни! - признался он нам позднее.
Когда в первый день закончились соревнования и зрители покинули трибуны, он не торопился уходить, списывая с табло результаты последнего забега. К нему бодро подошёл серьёзный мужчина и строгим тоном приказал освободить трибуну.
- Сейчас! - не ощущая, с кем имеет дело, беспечно ответил Казарцев.
«Особист» с такой ненавистью прошипел угрозу, что конец фразы Ваня уже не слышал, проявив лучшие скоростные качества. Потом он научился узнавать коллег отца по строго отутюженным брюкам, аккуратным стрижкам и бесстрастным лицам.
- Но в целом все службы обеспечения большого праздника благодушны и вежливы, как в советском кино. - «Портос» даже полюбил улыбчивую и услужливую олимпийскую милицию в белых рубашках с галстуками.
Каким-то чудесным образом она, не переименовываясь, перевоплотилась на две недели в полицию.
- И ведь это наши люди, - удивлялся Нудов, - они говорят по-русски!
Волшебство распространилось не только на служителей порядка, но и на всю сферу обслуживания. Забавно было наблюдать, как продавцы магазинов старательно выговаривали новые для них слова:
- «Будьте так любезны», «Проходите, пожалуйста» и «Не беспокойтесь товарищи, всем хватит!»
Иван зашёл в продовольственный магазин, где темнокожий турист нечаянно смахнул с витрины коробку конфет, и они дождём высыпались на пол. За прилавком возвышалась львинообразная продавщица, которая одним взглядом могла испепелить пять человек.
- Что сейчас будет… - ахнул он и страх от того, что его угораздило оказаться в эпицентре предполагаемого взрыва, сковал все члены.
Подобный испуг охватил всех присутствующих, мгновенно в магазине повисла зловещая давящая тишина. Вдруг продавщица расплылась в широчайшей улыбке и проворковала:
- Ничего, не беспокойтесь, я сейчас всё соберу.
Люди, обалдевшие от такого поворота, облегчённо заговорили и полезли собирать конфеты. Наивный африканец не подозревал, какая кара ему грозила, попадись он в другое время.
- Не так уж сильно заблуждался Никита Сергеевич, - рассуждал близорукий Пётр Иванович, - когда обещал наступление коммунизма в Советском союзе к 1980 году.
- Нечто подобное действительно наступило, - неохотно согласился Нудов, - правда, только в Москве и только на две недели.
Очередей почти не было. Казарцев шёл по улице Горького и решил постричься в первой парикмахерской страны, о которой знал от отца. Иван свободно попал в заветный предбанник и стал ждать своей очереди.
- Нужно постричься на зависть всем по последней моде, - давно мечтал он, - так, чтобы с длинными узкими баками.
Когда мастер освобождался, над входной дверью высвечивался его номер и звенел звонок. Звонок зазвенел, номер замигал, и наш друг, озираясь, прошёл в большой зал.
- Парикмахер профессия денежная, - подумал он, - а здесь они просто лоснятся от сознания собственной значимости и немалого благосостояния.
Навстречу ему вышла крестьянского вида бабка, которую Ваня внутренне окрестил комсомолкой двадцатых годов. Была она коренастая, крепкая, курносая, с маленькими, глубоко посаженными глазами и в красной революционной косынке.
- Да, вляпался, - обиженно подумал он. - Пострижет такая… Под Котовского аль Будённого.
Мысль отчетливо проявилась у него на смурном лице, поскольку бабка тоже помрачнела. Она молча усадила его в кресло, мгновенно постригла на наимоднейший фасон, не взяла денег и на прощание, когда юноша, сгорбленный и пристыженный, пробирался к двери, вежливо сказала:
- Никогда не судите о человеке по его внешнему виду!
- Кто она такая? - спросил Казарцев у мужчины, обслуженного параллельно с ним.
- Это легендарная Люся, - ответил тот, - работает в парикмахерской с момента её основания в 1938 году и стригла, брила многих руководителей партии и правительства…
Ване удивился, но по-настоящему его шокировало то, что иностранцы ходили по городу в шортах. Их русские фотографировали украдкой со спины, как некую экзотику.
- Только советские мужчины в тридцатиградусную жару, - хохотнул Нудов, - не рискуют оголять потные лодыжки.
Москву, во время Олимпиады, питанием обеспечивала Финляндия. Советские люди впервые увидели продукты в вакуумной упаковке.
- Нас уже не удивляют стыковки в космосе и сверхзвуковые самолёты, - заметил Казанцев, - но то, что колбаса может пролежать весь день на жаре и не испортиться, кажется фантастикой!
- При этом никто не задумывается о том, почему маленькая северная страна снабжает нас продуктами... - буркнул Пётр Иванович.
- Зато домой привезём гостинцев! - сказал Нудов, радуясь кислому финскому сервелату.
В один из дней они маялись в километровой очереди к мавзолею Ленина. К стоящему перед ними мужчине подошёл человек в штатском и попросил показать свёрток газет, который тот держал под мышкой.
- Какое вы имеете право? - он затравленно оглянулся по сторонам.
Мужчина занервничал и, развернув газету, бросил на мостовую бомбу, которая начала дымить и разбрасывать яркие искры. Как из-под земли, выросли суровые товарищи, которые отогнали народ, устроив круговое оцепление. Но ожидаемого взрыва не последовало.
- Или устройство не сработало, или это был муляж, - определил Нудов.
Это происшествие было единственным инцидентом за две недели. Всё остальное было просто чудесно. Даже самых отъявленных пессимистов не покидало хорошее приподнятое настроение.
- Такое больше никогда не повторится! - часто думал Ваня.
Состояние эйфории было нарушено, когда наши футболисты проиграли сборной ГДР. На следующее утро все сидели в автобусе, как побитые. Чтобы разрядить ситуацию кто-то рассказал о забавном случае:
- У команды тбилисского «Динамо» приближался юбилей, она должна была забить тысячный гол в чемпионатах СССР. В честь события
грузинские власти учредили приз: футболисту, забившему тысячный мяч, должны были подарить автомобиль «Волга».
- Подарок просто шикарный. - Нудов даже облизнулся.
- Юбилей вышел так, как в Грузии не ожидали. Гол, ставший юбилейным, забил в свои ворота защитник ленинградского «Динамо» Владимир Перетурин, ныне известный телекомментатор.
Все посмеялись и настроение туристов улучшилось. Они как раз ехали на церемонию закрытия Олимпиады. Когда заиграла прощальная песня, и пухлый мишка полетел в тёмное небо, то на всех накатила волна тёплой грусти и многие не сдержали слёз. Мексиканцы развернули транспарант:
- «Благодарим ти Москва!»
Какая-то пара закружилась на беговой дорожке в непредусмотренном регламентом танце. Робкий танец был редкой птахой вольности в зажатой испугом стране.
- Даже мне плакать захотелось… - признался суровый Пётр Иванович.
Когда они, растроганные и счастливые, вышли со стадиона, то, как по заказу, попали под тёплый дождь. После восемнадцати дней непрерывной солнечной погоды Москва провожала гостей ласковым дождиком.
- А ведь за всё время Олимпиады не упало ни капли дождя! - внезапно удивился Казарцев. - Бог помог?
- Бог тут ни при чём, - веско заверил Нудов, - просто безупречно сработали разгонщики туч.
Автобус долго вёз их до гостиницы какими-то окружными путями, совершая своеобразный круг почёта. По обочинам дороги, несмотря на поздний час, стояли тихие москвичи и, не сговариваясь, махали им руками.
- Прощай Москва! - прошептал растроганный Ваня.
Через день они вернулись домой, увешанные узлами и котомками с олимпийскими магазинными трофеями. Но не удалось добыть майки с олимпийской символикой. Их просто не было в продаже, как кепок, флагов и шарфов с памятными символами московской Олимпиады.
- Похоже, вся наша лёгонькая промышленность сосредоточилась лишь на выпуске плюшевых и фарфоровых медведей разного калибра! - напоследок пошутил Нудов.
Его юный товарищ ничего не ответил, ему было неимоверно грустно от окончания неповторимого праздника спорта, но это была мимолётная искренняя печаль.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/06/16/18