«Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рома!» - распевали пираты в новогоднем сценарии, написанном мной в годы работы сельской учительницей. Было это в центре евразийского контитента, вдали от морей. Была я натурой увлекающейся, романтичной. А романтизм в нашем сознании навсегда связан с мятущейся морской стихией. «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом…» - уже на школьной скамье тянули за душу лермонтовские строки. У взрослой меня вскипали чувства от «Шторма» Ванессы Мэй. Было в жизни и настоящее море, но об этом позже…
Родилась я в Гурьевской области, но вдали от Каспийского моря, в Эмбинском районе, но вдали от реки Эмбы, просто на степной железнодорожной станции Кульсары. В этом теперь и провижу истоки собственного "сухопутного крысианства". Это жизненная философия, друзья.
Дело в том, что если ты с раннего детства не привыкнешь себя ощущать, как рыба, в воде, не перейдёшь с нею на «ты», то уже никогда не будешь ощущать её неотъемлемой частью своего существования. И вода в разных своих воплощениях так и останется для тебя в лучшем случае эстетическим объектом.
Детские воспоминания начинаются у меня уже в самом северном городе Казахстана – Петропавловске. Он находится в лесостепной зоне и поэтому утопает в зелени. Петропавловск построен на реке Ишим, левом, самом длинном притоке Иртыша.
Помню, как мама водила меня в детсадовском возрасте на городской пляж, находившийся недалеко от нашего дома. Нужно было пройти два квартала и лесопосадки, минуя заброшенную водонапорную башню, и ты попадал на берег Ишима, обрывистый и глинистый. Он мне казался не очень приветливым. Впечатление скрашивали заросли тала. В жаркий летний день спускаешься по протоптанной за много лет широкой тропе, а навстречу тебе уже поднимаются люди, накупавшиеся и довольные. Именно это место до сих пор часто снится – обрывистый берег, по которому я гуляла много раз…
В последнее лето перед переездом из города мама повезла меня отдыхать по путёвке «Херсон – Очаков». В Херсоне мы жили в плавучей гостинице на Днепре. Мне тогда было десять, но такое не забывается. Поэтому, когда потом читала у Гоголя его знаменитое лирическое отступление в «Мёртвых душах», память услужливо вытаскивала из тайника образ детства. Ты стоишь на песке у кромки воды. Перед тобой Днепр несёт свои стального цвета воды, а там, далеко впереди, темнеет противоположный берег, который из-за большого расстояния и рассмотреть толком не можешь. Песня современной украинской группы «Океан Эльзы» эмоционально точно передаёт эти ощущения человека, у которого захватывает дух от величавой мощи Днепра.
В Очакове состоялась первая встреча с морем. Ребёнок, я удивлялась, почему его называют Чёрным. Стояла солнечная погода, и море слепило бликами волн, постоянно менялось в цвете, но никогда не было тёмным.
В Очакове мы жили в частном секторе и ежедневно выезжали на экскурсии. Побывали в музее под открытым небом – древнегреческой колонии Ольвии. На «ракете» съездили с экскурсией в Одессу. Помню широкий пенный след за судном, а ещё длинную и высокую лестницу в небо от причала (знаменитую потёмкинскую).
Дети более внимательны к природе, чем к многочисленным историческим памятникам, о которых рассказывают экскурсоводы. Я не была исключением. Морские скалы. Вечно движущееся море. Толпа разноцветных прозрачных медуз у волнолома. Скользкая медуза, выброшенная волной, в руке. Мидии среди гальки. Белый песчаный пляж, и волны, колеблющие лёгкое детское тело. Первая пойманная мной на удочку рыба, которая оказалась и последней (никогда меня не тянуло на рыбалку). Волна впечатлений оглушила меня, и уезжала я домой без сожаления, увозя большую морскую раковину на память.
Начиная с первого класса, каждое лето мама отправляла меня в пионерский лагерь «Пёстрое», располагавшийся в сосновом бору возле берегов одноимённого озера. Ездила туда я со своими двоюродными братьями и сёстрами. С началом купального сезона городской пляж заполнялся перегревшейся на солнце публикой, что мы, лагерные дети, и наблюдали, плескаясь в огороженном сеткой лягушатнике на противоположном берегу.
Само озеро Пёстрое, эта окружённая деревьями огромная чаша, казалось мне сказочно красивым. Очень нравился смолистый тёплый дух бора, среди которого стояли наши дощатые отрядные домики.
Купаться ходить не любила. Ещё ребёнком мне было неуютно от суеты и скученности этого процесса на общественном пляже. Так эта отчуждённость и осталась на всю жизнь. Произошёл фрейдистский «перенос» и на сам процесс купания на природе. Летом все обычные люди устремлялись на пляжи – местные и курортные, а я не усматривала в этом никакого соблазна.
После четвёртого класса мы с мамой переехали в пригород Петропавловска – Бишкуль. Местное озеро Старица было от нашего дома далеко. Поэтому мы бывали там редко, не чаще двух-трёх раз за лето. Моё купание представляло собой простое сидение в воде. Я бродила по дну возле берега и рассматривала водные растения, радовалась поблёскивающим рядом со мной малькам и прудовикам, зацепившимся за водоросли. По воде скользили водомерки, под водой проплывали жуки-плавунцы.
Каждый поход на Старицу превращался для меня в экскурсию. А попытки научить меня плавать оказались малорезультативными. Отчаянное барахтанье позволяло проплыть метра три и лишало сил полностью. Повзрослев, я вообще стала уклоняться от походов на озеро.
Несколько раз за школьные годы я побывала на известных кокчетавских озёрах – Щучьем и Боровом. У Щучьего находился палаточный городок, в котором мы жили. По озеру можно было прокатиться на лодке или на катамаране. Там впервые увидела живых раков. Они устрашающе шевелили усами и махали клешнями. А на озере Боровое мы бывали с экскурсией. Вот его-то недаром «жемчужиной» Казахстана называют. Обрамлённое изумрудными от леса горами, блистает Боровое, а посреди него причудливая скала Жумбак Тас (Камень Загадка). Завороженно слушаешь гида и погружаешься в мир казахских сказок и легенд. О священном белом верблюде Бура и его любимом серебристом озере с чистой водой. О загадочной скале – памятнике большой любви.
На весенних каникулах в девятом классе наш класс отправился в Ростов-на-Дону. Дон не впечатлил абсолютно. Холодная весенняя река в тисках промышленных объектов. Сознание уже было ориентировано на познание в литературно-историческом контексте. Поэтому и Азовское море было заслонено Чеховским домом-музеем в Таганроге и Азовской крепостью.
В конце учебного года группа ребят из параллели отправилась в поход с ночёвкой к Ишиму. Пошла и я, но скоро пожалела. Костёр получился нисколько не романтичным. Было скучно. Ночью шёл сильный дождь. И поутру я сбежала домой, никого не предупредив. Шла обратно по залитому водой пойменному лугу. Вода хлюпала в моих кедах, а я ревела…
Перед выпускным десятым классом мы с мамой и её подругой поехали «дикарями» в Сочи. Я сходила на пляж вместе с ними один раз, а потом оставалась в съёмной квартире, чтобы читать. У хозяйки была богатая библиотека. Там я восторженно познакомилась с «Мастером и Маргаритой» Булгакова. А подруге мамы была благодарна за культурную программу, которую она нам организовала. Особенно за концерт органной музыки и посещение сочинского дендрария.
Вот так всё возраставшие интеллектуальные потребности уводили меня от природных вод.
После первого курса пединститута в моей жизни были грандиозные фонтаны Петродворца, обезличенная набережными Петербурга Нева и мимолётная встреча с Финским заливом, оставшимся в памяти белым пляжем, безбрежной перспективой свинцового цвета моря и легендой о происхождении янтаря – слёз влюблённой в рыбака русалки Юратэ.
А потом распался Советский Союз. Думаю, у всех людей было схожее с моим ощущение, как будто двери клетки захлопнулись. Нонсенс, нам якобы даровали свободу и независимость, а люди почувствовали, что их лишили свободы. Всем была доступна многокомнатная квартира, а теперь нас заперли каждого в собственной каморке.
Для меня наступили тёмные годы. Шопенгауэр и Ницше, которыми я в это время увлекалась, всё глубже и глубже загоняли в депрессию.
И вот как-то в безысходной тоске я решилась на побег из города, из жизни вообще, желая раствориться и стать ничем. Было начало октября. В душевном смятении я шла вдоль Ишима, перейдя реку по мосту. Ночь провела на одиноком дереве. Моросил дождь. Утром увидела луг со всё еще сочной и яркой травой. Легла на траву и утонула взглядом в облачном небе. Это был мой Аустерлиц. Безмятежность реки и неба успокоили и породили желание вернуться. Потом была волнительная переправа через реку в лодке путевого обходчика и воодушевлённый путь домой по богатому деревьями и зеленью берегу Ишима.
Выйти из многолетней депрессии помогали природа и водная стихия. Вспоминается, как часто садилась на велосипед и направлялась к Старице, чтобы просто посидеть на берегу. Как обрела прежнюю детскую созерцательность и душевное равновесие. Разрушительный шторм утих, сменившись медитативным штилем, а за ним пришло творческое волнение.
…Сельская учительница проводит свою первую тематическую линейку, которую посвящает Дню моря, внося новую одухотворённую ноту в школьную воспитательную работу. Линейку открывало бальмонтовское стихотворение «Воззвание к Океану». Затем дети, отдыхавшие на море, делились своими впечатлениями. Девизом недели были объявлены слова: « Энергия моря во мне. Она даёт мне силы учиться и жить полноценной, интересной жизнью!» А в заключение учительница вдохновенно говорила: « Океан – прародитель жизни на Земле. Погружаясь в воды морские, плавая под водой, человек ощущает лёгкость и свободу космического полёта.
Шум моря действует успокаивающе: праотец-океан поёт нам колыбельную. Если вы никогда не были у моря – приложите к уху морскую раковину, и вы убедитесь в этом.
Морские ванны или ванны с морской солью действуют освежающе. Тело становится бодрым и упругим. Это прародитель вдыхает в вас новую жизнь.
Морская рыба, морская капуста богаты микроэлементами. Прародитель дарит вам здоровье.
И пусть море далеко от вас, и вы не можете его слышать, ощущать телом его силу, принимать в пищу его продукты, но вы можете внутренним зрением представить море – живое, дышащее и отдающее вам свою великую энергию!»
В конце линейки звучал «Шторм» в исполнении Ванессы Мэй, а каждый класс шторм изображал…
…Влюблённая молодая женщина в лодке плывёт по пруду алматинского парка имени Горького. На вёслах – любимый мужчина. Под пальцами – прохлада рассекаемой лодкой воды, затенённой густыми кронами деревьев. Солнечные зайчики играют в душе…
Спасаясь от арысинской жары, представленная родителям жениха невеста акварелью рисует «Нереид». Тихая заводь, окаймлённая рогозом. И видны только руки озорниц. Вот одна пытается поймать метнувшуюся от неё рыбку за хвост, другая обхватила кувшинку, чтобы утащить её на дно и побеспокоить сидящую рядом на листе стрекозу, а третья – как пьедестал для огромной яркой бабочки… В этой тихой заводи искрится жизнь.
Так живительная сила воды дарила мне вдохновение.
Ещё через несколько лет я возила в коляске к Старице свою первую дочь и наблюдала на берегу, как она весело купается с бабушкой. Как в детстве, с увлечением искала жуков и прудовиков, чтобы показать восторгавшейся дочке.
Когда подросла вторая дочь, пришло время показать внучек дедушке и бабушке в Арысе. И вот мы втроём отправляемся в далёкое путешествие с севера Казахстана на его юг.
Железная дорога долго огибает самое большое на юго-востоке республики озеро – Балхаш. И мы прилипаем к окну вагона, чтобы смотреть на уникальное пресно-солёное водное пространство в сменяющих друг друга ландшафтах: то красных, то серых, то зелёных, то жёлто-коричневых.
Через узловую станцию Чу всегда проезжаешь ночью, и поэтому не удаётся взглянуть на реку Чу, которая берёт начало в горной Киргизии и теряется в песках Мойынкума. Перед Таразом по железнодорожному мосту пересекаем ещё одну реку – Талас. Она почему-то напоминает мне родной Ишим в аналогичном месте, под таким же мостом.
На территории Южно-Казахстанской области нас встречает ещё юная, узкая, весело петляющая и бурлящая на порожках река Арысь. Мы с детьми сразу влюбились в эту жизнерадостную речку с прозрачно-чистой водой. По её берегам мы видели оазис зелени, а вокруг – каменистую пустыню.
Представляете, насколько велико было наше разочарование и негодование, когда знакомый в самом Арысе привёз нас к берегу полюбившейся в поезде реки. Мы увидели тёмный, мутный поток, к которому невозможно было подойти из-за грязной топи на берегу. Виной тому обогащение строительных пород, добываемых в Арысинском районе…
Сырдарья поразила широтой и прозрачностью. На белом песке лежала выброшенная течением речная креветка. Это живописная река со склоняющимися над ней ивами, пестрыми от разнообразных оттенков зелёного. Всё настолько залито светом, что на реку больно смотреть. Пейзаж так и просится на холст под кисть художника… Но это и коварная река, подобная душе воина-кочевника, в чём мы не преминули убедиться сами.
Я с младшей трёхлетней дочерью гуляла по берегу. Знакомый, который нас привёз в этот райский уголок, был не один, а с пятнадцатилетней дочкой и большой собакой. Моя старшая восьмилетняя дочь увязалась с ними, когда те решили перейти на островок, огибаемый небольшим рукавом Сырдарьи. Перейдя гуськом брод, они побродили по островку, построили там песчаный замок и так же по броду вернулись. Мы все занялись своими делами и выпустили из внимания мою старшую буквально на минуту. Слышу вдруг, как дочь зовёт меня. Оглядываюсь – а она на островке. Видно ей понравилось переходить реку вброд, и она решила сама попробовать.
Вот когда я поняла, почему тонут дети. Из-за любопытства и безрассудства. Кричу дочке, чтоб стояла на месте, что её сейчас переведут обратно, а она то ли не расслышала, то ли испугалась – и пошла. Один неверный шаг – и её подхватило стремительным течением, понесло, она исчезла под водой. Ближе всех к берегу была дочь знакомого, она прыгнула в воду, за ней побежал отец. Ему пришлось не раз нырнуть, чтоб найти мою дочку, и пришлось даже оттолкнуть от себя растерявшуюся на стремнине собственную дочь, чтоб не утонуть всем вместе. Он вытащил сначала мою девочку, потом помог выбраться своей дочери… За всем этим я в ужасе наблюдала с берега, осознавая, что ничего не могу сделать сама, вспоминая виденную неподалёку машину с рыбаками, рассчитывая, если что, бежать к ним. Эту историю мы стараемся не ворошить. Всплывают мои тогдашние страхи, ведь могли погибнуть сразу три человека… А нашу благодарность за спасение не выразишь никакими словами… Долго после того случая моя дочь даже подходить к реке боялась. Но, к счастью, все страхи уносит река жизни и новые впечатления…
В Астану ездили два лета подряд всей семьёй. Особенно запомнилось второе лето.
Астана стоит на обоих берегах Ишима. Есть там одно место, где Ишим круто изгибается. Здесь более ста лет назад был заложен Центральный городской парк. Но свой грандиозный вид он приобрёл с десятилетие тому назад после того, как бывший Целиноград стал столицей Казахстана и был застроен великолепными современными зданиями.
Со стороны зелёного парка на берегу Ишима находится единственный городской пляж, а напротив – набережная, закованная в фигурные бетонные плиты, а над ней – зеркальные и многоцветные небоскрёбы.
В своё второе лето в Астане мы совершили прогулку на спасательном катере, получив выброс адреналина от пьянящей скорости, пенного следа на реке и надвигающихся пролётов мостов, сполна налюбовались контрастом набережной и зелени парка.
Ишим – река спокойная, равнинная. Людей энергичных более привлекают горные речки. Как чудесно встретиться в горах с живой и бурливой красавицей, так похожей на девчушку-непоседу! Такова Малая Алматинка в урочище Чимбулак. Стоя на небольшом мосту у катка Медео, мы долго наблюдали за её шумным и экспрессивным бегом. Очарованные, продолжали провожать её взглядом, поднимаясь по гондольной дороге. С высоты она казалась уже ручейком, вызывала чувство нежности и желание защитить.
Город изменял реку до неузнаваемости, но и здесь, среди набережных, она взбрыкивала шаловливыми бурунами. Уезжая, мы уже мечтали о новом свидании с Чимбулаком, где облака цеплялись за вершины, и с Малой Алматинкой…
Реки рождаются, текут, переживая разливы и межень, вбирая в себя притоки, и, наконец, впадают. Неважно куда – в озеро или море. Главное, они соединяются и объединяются. В этом ещё один символический смысл водной стихии. Люди, как реки, самоопределяясь, текут в человечество. Тот, кто даже в конце своего пути не смог ощутить себя частью чего-то большего, так и остался ребёнком в своём сознании. К сожалению, большинство людей не становятся взрослыми. Отсюда у них страсть всё делить и разграничивать.
Река Днепр начинается в России, протекает через Белоруссию и впадает в Чёрное море на Украине. Она, как эмиссар мира, одинаково заботлива для всех этих народов, даёт воду и даёт возможность дружить.
Людей делает ограниченными бездуховность. Духовность наделяет человека эмпатией и внутренней силой, способной сломать преграды, установленные свободе сознания. Почему говорю о сознании? Потому что человеческое поведение не может быть свободным: вокруг человека социум, с которым постоянно надо считаться. Но в океане мысли, эмоций и чувств даже "сухопутная крыса" может стать капитаном! А для капитана своей жизни открывается чудесная перспектива творческого созидания в человечестве…
------------------------------
На фото река Ишим