Если где-нибудь в этом мире кто-то да додумался бы исчислить эталон чумазости и в соответствии с ним провёл градацию человечества, то возившийся во дворе мальчишка, безоговорочно претендовал бы на звание абсолютного совершенства. Опёршись на хлипкую плетённую ограду, я наблюдал за ним вот уже с полчаса. Что характерно, до сих пор оставаясь не замеченным. Хм… или игнорируемым? Забавно…
- Эй, парень! – я всё же не выдержал двусмысленности ситуации, - Чем это ты занимаешься?
Паршивец и не подумал отвлечься, всё так же не глядя в мою сторону продолжал топтаться, в почти насквозь проржавевшем тазу. Хорошо хоть ответить соизволил.
- А то вы дядьку не видите? Глину месю…
- Видеть-то я вижу… А зачем?
Он взмахнул рукой, указывая на пару метров в сторону. Буркнул:
- Темник строю. Тёмну хату…
- Но к чему это? Вот же хата. Практически целая…
В ответ лишь неопределённое пожатие плеч. Да поджатые губы.
Я перевёл взгляд на зарождавшееся строение. Глиняная площадка, где-то два шага на три. Пол, понятное дело. И зачатки стен по периметру.
- Надо было столбы вкопать, да клеть набить. Потом уже глиной мазать. А так стены не выдержат. Рухнут.
- Так я не высоко, - он мазнул ладонью по середине бедра, - От так.
Некоторое время я молча вглядывался в него. Вроде самый обычный пацан. Лет тринадцати. Вряд ли старше. Странность была в игре. Если это было игрой. Точнее… Возраст вот в чём было не соответствие. Для песочных замков поздновато, а для серьёзной стройки слишком мал. Хотя…
- Можно мне войти? Ну, во двор…
- Зачем? – теперь уже удивился пацан.
- Да так, - я неопределённо помахал рукой и кивнул на дом. Настоящий, а не воздвигаемый мальчишкой, - Хотел пару дней пожить тут. Передохнуть, прежде чем опять в дорогу… Думал, тут не живёт никто.
- Так и есть.
- А ты…
- Не. Это я раньше тут жил. А сейчас я у бабушки. А родители там, - он махнул рукой, вправо.
Я проследил взглядом – за расположившимся невдалеке кладбищем, несколько пятиэтажек.
- Переехали?
- Ну… да, вроде как.
- А почему ты не с ними?
Он чуть замялся, но ответил:
- Так ведь чуть-чуть и лето уже! Шо там делать? – почесал затылок и добавил невпопад, - Да вы заходите. Живите, сколько влезет. Только это… Можно я приходить буду? Хату достроить надо…
- Ну конечно, - открыв калитку, я запахнул плащ и вошёл. Немного постоял с мальчишкой, затем прошёлся по двору. Остановился у зачатков будущего строения. Долго рассматривал выдавленный в глине пола, сложный узор. Поморщился, сплюнул и направился в хату. Открыл дверь, но перед тем как войти, не выдержал. Оглянулся. Пацан насторожено смотрел мне во след. Я хмыкнул, сказал:
- Чаша обратного хода развёрнута не в ту сторону. Наоборот надо…
- Честно? – мальчишка удивлённо округлил глаза.
- Честно… С чего бы мне врать? Именно в другую… Нет… конечно если это, не то, что я думаю, а к примеру, «Семизов», то тогда у чаши разворот как надо. Но звать на семь ветров… тут венец должен другим быть. Да и основание косое надо… - я вновь хмыкнул, добавил, - Но ты ведь не быстрого бега просишь? – и закрыл за собой дверь…
***
Вечер был приятным… даже более того – почти идеальным. Тепло, как говорится – мухи не кусают… Я сидел на лавке, опёршись спиной о стену хаты, и разглядывал выросшее примерно до колена, творение мальчишки. В голове вертелось – снять плащ? Или ну его? Вставать, распускать завязки… фу-у, даже думать об этом лень. Прикрыл глаза. И тут оказалось, что это про плащ не думается, а вот обо всём другом, очень даже. Особенно о скуке. Идиллия – идиллией, но ведь как не крути, сидеть одному невмоготу уже. Уйти бы отсюда, да поскорее, но что-то меня в этом городке держало, приковывало к месту. А раз судьба на дороги не пускает, остаётся ждать. Но ждать, не значит умирать от скуки. А поскольку из мальчишки собеседник никакой, да и ушёл он с час назад, оставалось поискать общения на стороне. И вот едва эта мысль оформилась в голове, из соседского двора, и зазвучала песня. Я подошёл к забору…
- Чорнобрывцив насияла маты,
У мойым свитанковим краю…
Даже как-то неудобно было разрушать сложившуюся картину. Нежные лепестки цветущей вишни, тронутые багрянцем закатного солнца, едва заметно трепещущие от лёгкого, почти незаметного ветерка. Прямо под деревом, сидящий за сколоченным из досок столом, крупный мужчина, лет под пятьдесят. Чёрные волосы довольно сильно разбавлены сединой. По тёмному от загара лицу медленно катятся крупные слёзы, на секунду повисая на подбородке, срываются, падая в расстёгнутый ворот рубахи.
Голос с хрипотцой, но достаточно приятный. Да и поётся видимо от души…
Я почесал в затылке, размышляя – не уйти ли обратно? Мешать не хотелось, но ещё меньше хотелось сидеть в одиночестве. Решившись, негромко кашлянул в кулак.
Песня оборвалась, а мужик утерев лицо ладонью, уставился на меня полным ехидства взглядом. Спросил:
- Захворив?
Не дожидаясь ответа, нагнулся и вытащил из-под стола пару стаканов. Затем ещё раз – рядом возвысилась стеклянная ёмкость, похожая на бутылку, но литров пяти в объёме. Наполовину заполненная, чуть желтоватой жидкостью. Приглашающий жест и в виде пояснения:
- Заходь. Поликуемось…
Второго приглашения не понадобилось. Перемахнув через забор, я подошёл. Усевшись напротив, взял протянутый стакан. Мужик не поскупившись налил чуть ли не полный. Осторожно понюхав, спросил:
- За что пьём?
Хозяин хмыкнув, ответил:
- За здоровъя!
Выпили. Мужик утёрши рот рукавом, поинтересовался:
- Ну як?
Я удовлетворённо кивнул, сказал:
- Ничего так. На кальвадос похоже. Но покрепче…
- Не знаю що там за кадос, а це я тоби скажу самэ тэ, що трэба. Торик вигнав. Яблука, груши. Усю зиму в бочци. Гарна горилка вийшла…
Пару секунд помолчав, протянул руку:
- Микола!
Я пожал мозолистую ладонь, ответил:
- Эш… кх-кх, - закашлялся недоговорив. Не нужно ему знать…
- Эш? Ну и имъячко, хай йому грець… Ну що, давай ще?
Не дожидаясь согласия разлил по полстакана. Произнёс торжественно:
- Щоб наша доля, нас нэ цуралась!
***
Так понемногу выпивая, разговорились. Я рассказал пару баек, из своей жизни. Большей частью состоящей из дорог. Пройденных и ещё ждущих. Мужик же больше про соседей. Ближних и дальних. И как-то так само вышло, что я поинтересовался моим знакомым мальчишкой.
- Славко? – переспросил хозяин, - Ой и жаль хлопця. Як ото одному…
- Почему? – я, как мне показалось, чего-то недопонял, - Пацан, как пацан. Ну, отправили родители к бабке на лето, ну бегает играть в прежний двор. Что такого?
- Яки там батькы? Яка бабка? Сам вин. У дытячому будынку зараз живэ. Усю ридню того року вбили. Якись заризякы вночи вдерлись та й подушилы всих, та поризалы. Вин пид кроваттю сховався, його едыного й мынулы…
- А этих, убийц… поймали потом?
- Хто? Нихто й нэ шукав. Кому воно трэба? Милицийи? – он махнул рукой, - Хлопця в дытячий будынок, потим черэз тыждэнь и дило закрылы… Вин колы нэколы сюди прыходыть… вони ж тут мэшкалы. Посыдэ, на лавци. Поплаче. Эх… Давай помянэмо…
***
Солнце давно село. Мой новый знакомый ушёл спать, что-то бормоча насчёт кучи дел с утра, а я вернулся к "себе". Стоя над практически законченным "домом боли" и глядя, как взбирается на небо, почти полная луна, думал о том, что времени осталось совсем мало. Завтра "стройка" будет окончена, а ночью луна войдёт в силу. И просьба будет озвучена…
Я опустил глаза, долго всматривался в выдавленный в полу узор, прошептал:
- Кого же именно ты зовёшь, малыш? Чего попросишь?..
***
Солнце пекло нещадно. И это середина мая, что летом будет и представлять не хочется. Я угрюмо покосился на ослепительный диск и… отвернулся. Сделать-то с этим, всё равно ничего не смогу. Расстелив плащ, уселся. А там и вовсе лёг, заложив за голову руки. Красота-а! Вид с обрыва открывался… словами не передать.
Белые мазки чаек, над синевато-серой водой. У жёлтой отмели, ближе к противоположному берегу, косой треугольник паруса. А дальше… Нет. Действительно не хватает слов…
Шорох осыпи, сдавленное ругательство. Я медленно встал, подошёл к самому краю. Внизу возился мой вчерашний знакомец – Славко. Ковырял сапёрной лопаткой глину, понемногу загружая здоровенную корзину. Хмыкнув, я поинтересовался:
- А ближе к дому негде взять?
Мальчишка вздрогнул, посмотрел на меня. С облегчением выдохнув, сказал:
- А-а, то вы… Напугали… - резко склонившись, высморкался. Утёр рукою нос. Вновь задрал голову. Теперь и лицо было в глине, - Ближе есть, но не такая…
- Ясно, - я кивнул на корзину, - Дотянешь? Или помочь? Надорвёшься ещё…
- Та не… я помалу.
- Ну как знаешь…
Вернулся к плащу, вновь улёгся. На сей раз глядя не на реку, а вверх. В бесконечную высь. Пронзительно голубая, чистая. Ни облачка.
Глаза закрылись сами. Через пару минут, я уже дремал…
***
Проснулся на закате. Легко вскочив, накинул плащ. Всё же чувствуется, что ещё не лето. По вечерам, довольно прохладно. Плюс ветерок с реки. Зябко передёрнувшись, направился к дому. Уж больно сильно любопытство мучило. Закончил ли мальчишка? И что именно он строил? Ведь в том далёком до завершения варианте, который я наблюдал ещё сегодня днём, определить адресата было крайне затруднительно. Я навскидку мог назвать не менее семи, а то и восьми… Хотя и предполагал примерное направление. Учитывая рассказ соседа. Но всё же… А вдруг ошибаюсь? Барон, как не верти, не та личность, с которой стоило бы дела иметь.
Ну вот, в размышлениях не заметил как до места добрался. А мальчишки-то нет. Ну, всё верно. Стройка – стройкой, закончена кстати, но ещё парочку вещиц, нужных для завершения "картины" всё равно необходимо иметь. А их ещё достать нужно где-то. Причём, если учесть одну специфическую травку…
Я замер над "творением" пацана. И правда достроено. Без крыши, конечно, но так и нужно. Что же… "Дом Боли", причём, классический, можно сказать. А учитывая уклон углов, рисунок на полу и семь выложенных из глины дорожек, сходящихся в перекрёсток, в центре которого и выросло строение, адресат, я таки был прав, один – Самди. И просьба понятна – поднять ушедших. Ничего иного не просматривается… Ну ладно, ладно – вру. Есть ещё один вариант, но… Да нет, глупость. Уж такого мальчишка точно знать не может. Слишком мал.
Я махнул рукой, отошёл к лавке. Уселся. Чего гадать?! Подождём. Пацан вернётся, всё ясно станет.
***
Луна уж заняла положенное место, до полночи оставалось совсем ничего. В этот момент в распахнутую калитку и вбежал Славко. Остановился, чуть испуганно глядя на меня. Я покачал головой и постучал пальцем по часам на моей руке. Он ойкнул и метнулся к "дому". Бросив под ноги принесённый мешок, присел. Потянул завязки. Сунув руку внутрь достал белого петуха. Со связанными ногами и крыльями. И… Я хихикнул, спросил:
- А глаза ты ему зачем завязал?
- Так это… - мальчишка оглянулся, - Как же по-другому?
Вновь отвернулся. Встал. Держа птицу на весу, за шею, свободной рукой хлопнул себя по лбу, наклонился и вытащил из мешка нож. Приличный такой тесак. Опять выставил петуха перед собой. Несколько секунд примерялся. И так и этак. Я в очередной раз вмешался:
- Вон у забора колода стоит. Удобней будет. Уложи его. Одной рукой придержишь, другой…
- Так нельзя ж в стороне…
- Чепуха это.
Он кивнул, подбежал к чурбаку. Взлетел в поднявшейся руке нож. Рухнул. Я лишь хмыкнул – ловко он. А мальчишка уже вновь у "дома". Кровь плеснула на стены, на узор. На каждую из семи дорожек. Петух отброшен, а в измазанных руках пучок сухой травы. Гляди-ка достал. Щелчок зажигалки и горящий комок упал на рисунок. Что ж… у меня есть пару минут. Я тихо, едва слышно спросил:
- Зачем?
- Вы не понимаете! – он резко развернулся ко мне. В глазах слёзы, губы дрожат, - Моя мама… и папа тоже…
- Я знаю. Но ведь это не выход. Барон не сумеет тебе помочь. Всё, что он может… Ну как тебе объяснить? Ну, подымет Самди твоих родителей и что? Пойми – мертвец, даже поднятый, всё равно мертвец. Это уже не люди, не твои родители…
Он отвернулся. Буркнул через плечо:
- Причём тут барон? Я же говорю – вы не понимаете ничего.
Я дёрнулся, хотел вскочить. Но было поздно. Мальчишка поднял голову и прокричал далёкой луне:
- Понто да эшу!..
И ночь запела в ответ. Зазвенел воздух, а от сочащихся кровью звёзд поплыл к земле, всё усиливающийся рокот барабанов.
Славко, тем временем продолжал:
- Квем тем суа капа эскапа, ои квем тем суа…
Что тут скажешь? По крайней мере стало понятно, что меня привело сюда. Удерживало, не давало уйти…
- Ум манто де каридаде суа капа…
Я медленно встал. Шаг, другой…
Стоим друг против друга. Меж нами лишь "Тёмный Дом". "Дом Боли"…
- Кобре тудо, со нао енкобре…
Он опускает взгляд и натыкается на меня. На мою улыбку. Тихо спрашиваю. Голос полон нежности и сладкой тоски:
- Почему остановился? Поздно тормозить – назад дороги нет, - дальше едва ли не срываясь на крик, - Ну же! Ои квем суа капа!
Мальчишка судорожно сглатывает. Затем, глаза полны решимости, кивает. Заканчиваем вместе. В унисон:
- Суа да эшу капа. Понто Да Капа Прета!
Земля ощутимо вздрогнула… И всё закончилось.
Славко недоумённо вертел головой и вдруг замер. Заметил!
Я всё так же стоял перед ним и плащ, мягкими волнами чёрного пламени, окутывал моё тело.
- Говори!
Он попятился.
- Ну же! Ты звал! Говори! Говори, я сделаю!!
- Я… я…
Заикается. Но ведь сам просил… А ладно. Я быстро подошёл к нему. Протянув руку, взъерошил волосы. Улыбнувшись, сказал. Гораздо спокойнее, тише:
- Ты чего-то хотел. Звал меня. Так давай – говори…
- Вы… я не знал… я думал…
- Какая разница, что ты думал. Да я. Да, давно здесь. Звал зачем?
- А вы… вы правда сделаете то, что я…
- Да, - я кивнул. От улыбки не осталось и следа, - Всё, что попросишь…
Пауза в пару секунд. Задумался. Но, по глазам видно – решился. Так и есть.
- Я прошу… Хочу, чтоб мои родители… ну… чтоб мы снова были вместе!
Я кивнул. Что и следовало ожидать. Вздохнув, сказал:
- Спрошу лишь раз! Этого ли ты хочешь?
- Да. Да!
- Хорошо, - взял его за руку, - Пойдём. И не оглядывайся.
Медленно. Шаг, другой. Вышли за калитку. Встав перед ним, шепнул:
- Не бойся. Я быстро…
Он не ответил. Дыхание замедлялось. В стекленеющих глазах навечно застыла ночь…