В школе я учил немецкий язык весьма посредственно, что не мешало получать по нему исключительно пятёрки. А всё дело было в тактике, которой я придерживался. Когда высчитывал, что скоро меня по немецкому вызовут к доске, то готовился к уроку и не к тому, который задавали, а к тому, что последует за ним. Перед тем, как учительница начнёт излагать новый материал, я тянул руку с предложением самому прочесть и перевести текст. Естественно, она соглашалась с порывом прилежного ученика. Не думаю, что успешно справлялся с заданием, но высший балл получал за смелость.
В техникуме моим иностранным языком стал английский. И здесь я не сильно усердствовал. А если учесть, что у меня был товарищ поляк, и мы немного говорили по-польски, то незаметно я стал полиглотом, по сути, не зная толком ни одного языка.
Так бы я прошёл мимо иностранных языков, но помог случай. Один раз я пришёл к знакомому домой и обнаружил у него на полке множество книг на немецком. Как выяснилось, он неплохо владеет этим языком, читает книги и переписывается. Я по-доброму позавидовал товарищу, а сам подумал – а почему сам не могу выучить хоть один иностранный язык на приличном уровне?
Задумано – сделано. Начал учить немецкий язык, окружив себя учебниками, книжками для лёгкого чтения и словарями. Помимо прочего, решил проверить свою силу воли – смогу я довести задуманное до завершения?
Результаты не заставили себя долго ждать. Мой словарный запас непрерывно пополнялся. Постепенно от адаптированной литературы перешёл к немецким газетам и журналам, а от них к стихам и романам. Тогда и вспомнил о знакомом, чтобы пообщаться с ним на немецком, но он к тому времени уехал в Австрию к своей невесте.
В институте я приготовился изучать одновременно немецкий и английский. Однако, когда преподавательница немецкого языка ознакомилась с уровнем моих знаний, то заявила, что на её занятиях мне нечего делать. Пришлось довольствоваться только английским.
На крупном заводе, где я трудился, был переводческий отдел. Когда оттуда уволился переводчик немецкого, то стали искать ему замену и случайно набрели на меня. Таким образом я стал совмещать две работы. Официально это было запрещено, но нашли способ оплачивать мои переводческие порывы. Впервые знания иностранного языка стали приносить мне дивиденды.
Свои переводы я стал делать дома по вечерам. Техническое образование позволяло мне качественно выполнять работу переводчика и избегать ляп, которыми иной раз грешили гуманитарии. Меня устраивало то, что переводы требовались только письменные, так как опыта устного общения на немецком языке у меня не было.
Ко мне стали обращаться с личными просьбами перевести что-либо с немецкого или наоборот. Каждый раз меня пытались отблагодарить шоколадкой. Я, как мог, отбивался от подношений, не всегда удачно.
В один весенний день меня вызвали к начальнику конструкторского бюро.
- Это правда, Игорь, что ты хорошо шпрехаешь по-немецки?
- Признаться, я и сам этого не знаю. Немного говорю.
- Не скромничай. Наш завод купил растворобетонную установку производства Германии. Завтра оттуда прибывает специалист для её пуска. Замдиректора предложил командировать тебя в качестве переводчика на строительство пансионата на неделю. Не возражаешь?
Такая новость стала для меня неожиданной. Ведь у меня нет никакой практики устного перевода. Но чего опасаться? Это даже будет интересно. К тому же можно будет неделю провести на черноморском побережье.
- Возражений нет. Постараюсь оправдать доверие, - отозвался я.
Утром следующего дня я с другими заводчанами встречал немца на вокзале. Немного волновался, так как впервые буду напрямую общаться на немецком языке.
С немцами я столкнулся в детстве во время войны. В оккупированной кубанской станице в нашем доме пребывали три солдата. Как-то один из них жестами показал, что у него есть сын такой же как я и угощал шоколадкой. От неё я отказался, так как испытывал страх перед этими людьми и ничего хорошего от них не ожидал.
Из вагона вышел мужчина приятного вида с проседью в волосах, одетый в элегантный костюм. Угадав в нём иностранца, я установил, что он именно тот, кого мы встречаем. Специалиста зовут Хайнрих (по-русски Генрих) и у него редкая немецкая фамилия Мюллер. Примерно мой ровесник. Фирма, на которой он работает инженером, находится недалеко от Мюнхена.
С глубоким удовлетворением заметил, что понимаю его, а он меня. Говорит на чистом немецком языке без следов баварского диалекта. Русским языком не владеет, зато хорошо говорит по-английски.
Наша компания помчалась на директорской машине на Южный берег. Первоначальная напряжённость прошла, и я стал засыпать Генриха вопросами, на что он основательно отвечал. Это была моя первая беседа с представителем, как тогда говорили, капстраны. Наши заводчане также приняли участие в разговорах так, что я едва успевал переводить.
У Генриха семья из четырёх человек, включая двух сыновей. Владеет особняком на восемь комнат и большим садом. У них два авто. Отдыхают в Италии, Греции или Таиланде. По делам фирмы он объездил пол-Европы и пол-Азии. Такой жизни можно только позавидовать.
Немецкий гость в Крым прибыл впервые, и окружающая природа ему явно импонировала. А когда за одним поворотом появилась вписанная в природу установка его фирмы, он оживился. Монтаж уже закончился нашими силами. Остались пуско-наладочные работы при участии инженера Генриха. Он обошёл установку, внимательно рассматривая, не проронив ни слова. В общем, было заметно, что у него нет никаких замечаний. Только спросил у меня – почему дверца кабины подпёрта доской? На что я находчиво ответил, что исключительно для того, чтобы она не распахивалась от ветра. На то, что выломан замок, я предпочёл не заострять внимание.
После посещения строительства пансионата на морском берегу деловая часть закончилась. В Алуште устроили нашего немца в гостиницу, где принимающая сторона, то есть мы, дала банкет. За столом я сидел рядом с Генрихом на правах переводчика и постоянно подливал ему крымского вина, а чтобы не показаться невежливым, не забывал и себя. Среди прочего, гость ознакомился с русским тостом «За здоровье!» А наша компания обогатилась немецким «Прозит!», что одно и то же. Вечер советско-немецкой дружбы прошёл на недосягаемой высоте.
Утром следующего дня наша команда вплотную занялась установкой. Бригада монтажников была на месте. Генрих через меня задал бригадиру несколько вопросов, после чего стали расспрашивать его. Интересный получился у них разговор: ребята спрашивали его по-русски, а он отвечал им на чистом немецком. Со стороны это выглядело так.
ОНИ: Как выставить и присобачить эту хреновину напротив той ерунды?
ОН: Нэмен зи битте айн шлюпфеннагель унд клипсен ин доннермуттер.
При этом они прекрасно понимали друг друга. Язык жестов, мимики и интонаций универсален и хорошо укрепляет международные отношения. Я же стоял рядом и не вмешивался в разговор профессионалов до тех пор, пока он не доходил до отвлечённых понятий.
Так получилось с нашим энергетиком Колей, когда он спросил Генриха о потребной мощности силового трансформатора. Тот ответил, что сто киловатт.
- А нельзя пятьдесят? – допытывается Коля.
- Нет! – отвечает Генрих.
- Спроси его ещё раз, - обращается Коля ко мне.
- Нет, нет! – настаивает Генрих.
- Скажи ему, что у нас есть только на пятьдесят, - доказывает упорный Коля.
- Вот ты сам и скажи! – не выдерживаю я.
Тогда Коля пишет на листе бумаги цифру «50». Генрих зачёркивает её и пишет «100».
- Ладно. Будем доставать, - без всякого энтузиазма соглашается Коля.
Генрих занялся осмотром установки, а я не стал его сопровождать и присел на скамейку. Через некоторое время он появился с удивлением и тревогой на лице.
- Что случилось, Хайнрих? – спрашиваю его.
- Цап-царап, как говорят русские.
Впервые услышал от него русское слово, и к тому же редкое. На всякий случай, привожу аналоги этого слова: стырить, слямзить, стащить.
- И что украли? – пытаюсь выяснить.
- Друкер! – почти закричал инженер.
Это слово поставило меня в тупик, заставив усомниться в своей квалификации переводчика. Ведь знаю, что по-немецки «drucken» означает «давить», стало быть «Drucker» - что-то вроде давильника. А что ему давить?
Когда Генрих сказал по-английски «принтер», я стукнул себя по голове. Ведь знаю это слово! И немецкое «drucken», и украинское «друкувати», и польское «drukovac» означает одно и то же – «печатать».
Один из ящиков с комплектующими частями был вскрыт, из него был похищен принтер, но остался на месте компьютер. То ли вор не заметил его, то ли не разобрался – что это такое. Придумали же немцы оснащать растворобетонную установку компьютером!
Однако нашей стороне появилась возможность отыграться. Когда Генрих заглянул в электрический щит, то в одном месте обнаружил неправильное соединение. Ликованию нашей бригады не было предела! Вот так немцы со своей хвалёной пунктуальностью! Что для русских обычно и привычно, для немцев полная бяка. Дефект устранили за пять минут.
Меня и других поражал высокий профессионализм Генриха. Казалось, что нет ровным счётом ничего, чтобы он не знал о своей установке. Именно он и подобные ему специалисты обеспечивают высокое качество немецких изделий.
Пустить и испытать установку не было никакой возможности, так как к ней не была подведена электроэнергия. Приняли решение, что Генрих приедет вновь, когда будет необходимо. За это время филиал фирмы в Москве поставит недостающий принтер.
С Генрихом я вёл долгие и откровенные беседы. Многое узнал о нём и немало рассказал о себе. При этом заметил отдельные совпадения в наших жизнях.
В прощальный вечер Генрих угощал нас пивом в гостиничном ресторане. Судя по этикеткам на бутылках, пиво было немецким, но наш специалист уверенно заявил, что это явная подделка. Баварское пиво, по его словам, невозможно спутать ни с чем на свете. Но, думаю, в нём взыграл баварский патриотизм.
Наш баварец высказал пожелание побывать в Крыму в качестве туриста. Я подарил ему путеводитель по Крыму на немецком языке, а он мне альбом с видами Мюнхена. Я почувствовал глубокое уважение к этому человеку и взял у него слово заехать ко мне в гости.
Инженер Мюллер больше не вернулся. Началась перестройка, распад и дерибан. Установку прихватизировали чьи-то ловкие ручки за смешные деньги, а скорее всего, бесплатно. Но всё же это лучше, чем если бы её порезали на металлолом.
Генрих Мюллер родился в Дрездене и там же находился во время войны. В 1945 году город подвергся жестокой бомбардировке со стороны американцев и англичан. В результате десятки тысяч его жителей погибли под обломками домов. Семья Генриха и он сам выжили, а его отец погиб на Восточном фронте.
По совпадению мой отец и его, воевавшие по разные линии фронта, погибли в 1942 году на Дону. Только мой отец – в верховьях под Воронежем, а его отец – в низовьях под Ростовом. Также как и я, Генрих испытывал лишения и угрозу жизни во время войны.
В молодые годы я испытывал неприязнь к немцам, как виновникам гибели отца и многих лишений. Со временем я осознал, что нынешнее поколение не несёт ответственности за своих отцов и дедов. Основная часть вины падает на кучку отщепенцев, которые толкали народ в пропасть.
Современная Германия многое сделала по искоренению фашизма и его ростков. Она добилась поразительных успехов в политической, экономической и культурной сферах. Она действительно завоевала мир своими качественными товарами. Но не следует забывать, что её эпоха тоталитаризма длилась в шесть раз меньше чем в нашей стране. Приходится сожалеть, что сломав хребет фашизму в жестокой борьбе, наша страна не обеспечила своим гражданам достойную жизнь.