Алька несколько дней проплакала. Вся обезводилась, измучилась. И не было сердцу отрады, душе успокоения от ежедневного слёзоточения. Было бы горе какое или причина серьёзная - так нет же плакала, можно сказать, беспричинно, от простой обиды.
Меня бабушка ещё в детстве учила: «Не реви! Слезами горю не поможешь, а только душу растревожишь. И обиду свою никому не показывай. На обиженных воду возят».
Воду пока на Альке не возили. Но сердце растревожено. И кем? Юркой! С детства друг друга знают. Всё было ладком да по согласию сторон, как говорят, даже песочницу не делили: и ведёрко, и машинка заводная, и качели – всё общее, везде рядом, всегда вместе. А тут раз - и нарушилась гармония единства. Конечно же, увидеть Юрку с Катькой из соседнего двора, это не ведёрко с песком перевернуть. У маленьких и обида маленькая. Но они уже выросли, как-никак по двадцать два обоим. Обида теперь как на дрожжах поднимается, растёт и растёт, слёзы глаза застилают, сердце от горя сжимается.
Господи! И что же это за напасть такая? Грусть, горе, боль, обида, жалость, гнев, радость… Буря эмоций, а реакция на них одна – слёзы на глазах. Они словно зеркало отражают наши переживания. И неважно от чего мы плачем: от счастья или горя. Слеза то жгучая, как огненная искра, то холодная, как камень, то лёгкая как роса, то горькая как полынь.
Алька наша полынью плачет. И никакие уговоры не реветь должного воздействия не имеют. Я более сердобольная, сопереживаю. А Татьяна так та ещё и кричит на меня:
«Марина, что ты её успокаиваешь. Пусть поревёт, желудок излечит. Слёзы же лечат. Это я вам, как будущее светило медицинской науки говорю. Всем известно, что в древние века женщины даже исцеляли слезами своих воинов, вернувшихся с полей битв с ранами».
Я знала, что Татьяна найдёт способ успокоить и меня и Альку. Так заговорит, словно бабка-шептунья, что забудешь причину из-за чего плакать то начала. И в этот раз не ошиблась. Татьяна целую лекцию прочитала нам о появлении первых слёз, их составе, значении, углубившись и в прошлое народной медицины так, что окончательно «запудрила» нам мозги. А потом снова набросилась на Альку:
- Так, хватит хлюпать носом! Хочешь разжалобить и вызвать сочувствие? Не дождёшься! Будешь реветь и дома сидеть, то Юрку точно потеряешь. Не Катька, так кто-то другой уведёт его «на поводочке», а потом у них пойдут сыновья, дочки. А ты будешь сидеть, ныть и слёзы лить. Слушай, а ты с Юркой говорила то об этой вертихвостке?
- Нет.
- Так на нет и ответа нет. Может, и не было у него с Катькой ничего. Ты Юрку любишь?
- Да-а-а.
Что ты тянешь своё «да-а-а». Если бы любила, то боролась бы за любовь.
- Тань, ты не права. Алька любит Юру. Вот я вспомнила стихи, не знаю, кто автор, но кажется, что эти строки раскрывают состояние Алькиной души:
«…Люблю тебя! Другой не вижу жизни.
В другой не вижу смысла для себя.
И в неуверенности – слезы ливни,
В сомнениях моих – беда моя…»
Татьяна послушала моё «выступление» и ничего не сказала. Но её доводы возымели более сильное действие, нежели стихи. Я попыталась сгладить жёсткий Татьянин напор на Альку.
- Тань, великий Вольтер писал, что «Слёзы – это немая речь». Вот Аля слезами и хочет нам сказать, как ей больно.
- Это у вас лириков «немая речь», эмоции, боль. А нам, медикам, необходимо устранить очаг боли. И этот очаг находится в соседнем подъезде. Хорошо, что недалеко идти. На Катьку из соседнего дома и внимания не стоит обращать. Это так, неопределённый симптом и не более того. А Юрку надо взять за рога, козла такого. Ишь, вздумал культпоходы устраивать с Катькой. Я видела, как она на Юрчика глазками масляными смотрела, да всё норовила на скамейку рядышком с ним присесть. А когда тот не обратил на неё внимания, она, паршивка накрашенная, на моего Генку глазищи свои перевела и улыбочку состроила. Мэрилин Монро из себя изображает. Отбелила свои чёрные волосы, разукрасила физиономию - и думает, что все мужчины у ног её будут валяться после такого коммуфляжа.
- Не коммуфляжа, а макияжа.
- Марина, не стоит меня исправлять, я сказала то, что хотела сказать. Она же, как хамелеон, меняет свой окрас в зависимости от цвета окружающей среды, и незаметно, как лазутчик, брюхом, бедром, боком, грудью протискивается между парами и тихонечко, тихонечко отталкивает их друг от друга. Не одна Алька из-за её подлости плачет. Надо у Юрки спросить, какого это ляха он попёрся с ней в кинотеатр? Надеюсь, что после кино он не пригласил её в ресторан.
Услышав о ресторане, Алька снова громко всхлыпнула. Но Танька на корню зарубила поток слёз:
- Алька , ты скоро выведешь меня из себя и я буду вынуждена сделать тебе успокаивающий укол. Иди на кухню, готовь нам ужин, а мы с Мариной к Юрке в гости идём. Это же надо додуматься до такого. Просидеть дома десять дней, отключив мобильник, и сказать родителям, чтобы те говорили всем, что дочь уехала отдыхать. Нас, лучших подруг, тоже задурманила. Может, Юрка звонил или приходил?
- Не звонил и не приходил. Я в окно из-за штор следила, когда он домой возвращался. Посмотрит вверх на наш балкон и проходит мимо.
- Так, сейчас уточним причину отсутствия у Юрки тормоза, который не срабатывал около вашего подъезда.
Юра, открыв дверь, удивился так, словно мы в карнавальных масках к нему явились.
- Приветик, ты, что не узнал нас?
- Узнал, но удивился. Куда вы все запропастились? Алька понятно где, с Ленькой на курорт умчалась, а вы где были?
- Мы по домам своим были, родителям помогали по дому, на даче. А с какого перепугу ты решил, что Алька с Лёнькой на курорт уехала?
- Не с перепугу, а родители её сказали, что она уехала отдыхать.
- Так, этот момент понятен. Откуда Лёньчик проявился?
Он сам мне сказал, что на работе было две путёвки. Одну предложили ему, а вторую он не знает кому. А Катя мне сказала, что вторую путёвку взяла Алина мама для неё.
- Вот змея подколодная! А я что говорила, что проползёт в любую щель. Наврала тебе Катька сто коробов, а ты и уши развесил, тютя-матютя. Почему нам не позвонил? С Катькой в кино бегал?
- Да я один раз только и пошёл с ней. Сказала, что парень её уехал куда-то, а билеты пропадают.
- Точно один раз был с ней? Не врёшь?
- Мне нечего скрывать в отличие от Али. Она мне ничего не сказала, когда уезжала, да ещё с Лёньчиком, и даже не попрощалась.
- Ни с каким Лёньчиком и никуда она не уезжала. Сидит дома и уже вторую неделю крокодиловы слёзы льёт, после того, как узнала, что ты с Катькой в кинотеатр ходил.
- А как она узнала о Катьке?
- Видела вас. А потом Катька ей сама же и рассказала о вашем экскурсе в кино. Надо же как она Альку скрутила ложью своей. Придётся серьёзно поговорить с ней.
- Не стоит. Мы ведь с ней только тогда и виделись. Но мне теперь понятно её усиленное внимание к моей персоне. Успокойтесь девчонки. Вы же знаете, что мне кроме Альки с самого детства никто никогда не был нужен. Я её с трёх лет люблю. И буду ещё сто лет любить.
- Вот сейчас пойдёшь и сам ей об этом скажешь. А то она, небось, снова льёт слёзы горькие… Иди уже, «ухажер». И подари своей Альке улыбку, любовь и счастье! Хотя зная подругу, могу точно сказать, что и от счастья она станет плакать. Ну да ладно уж, пусть поплачет. Ведь плакать не менее полезно, чем смеяться. Главное, чтобы слёзы не были горькие.
28.05.2014 г.