20. Наследие Мазепы – миф и реальность.
Де Летри и Филипп Орлик.
С кончиной Ивана Степановича Мазепы настали непростые будни казацкой иммиграции. Текущие вопросы с королем, по-прежнему считавшим казаков главным союзником против московского царя, решались без проблем. Воспитание Карла XII, его моральные качества и понятия о чести, не позволяли отойти хоть на йоту от подписанных с казаками соглашений.
Какое-то время остро стоял вопрос об избрании нового гетмана Украины, в экзили, и чуть не рассорил казацкое воинство. Старшина и казаки пожилого возраста – выдвинули на пост гетмана Дмитрия Горленко. Более молодое воинство и запорожцы с атаманом Гордиенко – стояли за кандидатуру Филиппа Орлика. Сам же король Карл, склонялся к кандидатуре Андрея Войнаровского – племянника и адъютанта покойного гетмана Мазепы.
Сложность заключалась в том, что два последних претендента на эту выборную должность не стремились. «Буде избран на гетманство Пылып Орлик, али Андрию – однако не стремитця к булаве, ни един ни другий», – так о них говорил атаман Гордиенко.
Присутствовавшие при кончине гетмана близкие старшины, слышали, кого прочил себе в приемники Мазепа. С его уст четко прозвучало, что Орлику доверяет судьбу Украины.
Немаловажным фактором было наследство гетмана: оно составляло 160 тыс. рублей серебром и золотом. Кроме того: разной утвари и посуды из серебра и золота, тоже было достаточно. Золотых медалей мешок и дукатов… о них с какого-то момента не упоминалось, но они были.
Так случилось, что обговаривая с Густавом Солданом некоторые юридические вопросы своего имущества, гетман Мазепа не составил завещание относительно этих значительных сумм. Причина нам неизвестна – скорее всего не успел. Распоряжаясь при жизни казной Гетманщины и своими личными сбережениями – он сам распределял средства на содержание войска, обустройства и строительство церквей и храмов, поддержку своих сторонников и текущие затраты по управлению страной. Вполне естественно, что после его смерти, казацкая старшина предъявила права на это наследие.
Но Войнаровский не собирался по праву родства, кому-либо уступать наследство дяди. В казацком правительстве возникла опасная ситуация. Спорящие стороны обратились к шведскому королю, как протектору Украинского казацкого государственного образования в экзили. Карл XII назначил специальную комиссию в составе фон Мюллерна, Клингеншерна и фон Кохена под началом Станислава Понятовского. Пользуясь значительным влиянием на окружение короля, Войнаровский получил поддержку главы комиссии. Уже после разбирательства и решения Карла XII передать наследство племяннику покойного гетмана Мазепы, распространились слухи, что тот подкупил Понятовского. Но и не только это: король решил, что справедливым будет передать 40 тысяч рублей золотом в его казну, то есть союзника и протектора.
Тяжба за наследство заняла несколько месяцев и затянула избрание нового гетмана.
– Андрей, не думаю, что наш покойный гетман, был бы рад, глядя на то, что ты дело его жизни оставляешь без поддержки казной! – произнес Орлик, сидевший с племянником покойного Мазепы у берега реки Варницы. Они уединились, чтобы подальше от нежелательных ушей и глаз, увязать между собой острую ситуацию. Последние месяцы их отношения ухудшились. Андрей открыто высказывался против Филиппа и наушничал дядьке, что генеральный писарь изменился и стал опасен. Орлик даже с запорожцами отъехал было в Яссы, но не смог отказать гетману, когда тот его призвал за два дня до смерти.
– Я, как и ты, прошел рядом с дядей тяжелый путь! – собеседник Филиппа Орлика бросил камень в воду. Круги разошлись, качая на волнах несколько листьев клена. – Эти бочонки с серебром и золотом – все, что остается от земель и дворцов нашей семьи.
– Оставишь товариство без содержания?
– Герцик знает несколько схованок, устроенных от врагов – с них и выделим на товариство.
– То ж и я их знаю – вместе с Григорием отвозил перед битвой! – кивнул Орлик. – Но в Белой Церкви сатана Бурляй отдал Меншикову все, что я привез – аспид окаянный.
– Отдал, черт ему в печенку! Но я с Герциком был в экспедиции на порогах Днепра и поднял со дна мешки с серебром и золотом, утопленные немцем Францем и зрадником Блюдо. Они в надежном месте – Герцик о нем знает!
– Он уже привозил оттуда, по приказу ясновельможного! – кивнул Орлик.
– Значит, казна Войска Запорожского не будет пуста! – констатировал племянник покойного гетмана, – Хотя покойный дядька не давал добро использовать те скарбы на устройство гетманства!
– Тебе хватит и 160 000 наследства! – осуждающе сказал Орлик.
– Экий ты, Филипп! Не о себе пекусь – мне они не нужны!
– В чем тогда твоя забота?
– Эти сбережения принадлежат всем наследникам Ивана Степановича Мазепы, нашего ушедшего в лучший мир гетмана!
– Они принадлежат всему казацтву, но ты выиграл спор… Забирай 160 000 – остальное, нужно отдать товарыству! Вот только, чем сейчас прикажешь кормить братив в Османской империи, пока Герцик не добудет ефимки и рубли из потайных мест? По Украине уже свободно не погуляешь – враз схватят московиты или Скоропадский? Среди братьев недовольство и смута. Часть казаков собрались к московскому царю податься!
– Ты думаешь, как гетман! – внезапно, и, казалось бы, невпопад, отреагировал Войнаровский. – У тебя есть то, что мой дядька дал тебе для личных затрат: Герцик привезет из схованки бочонок, и я дам со своих тысяч пять – прокормишь товарищество! – пошел на мировую Войнаровский. Они, собственно, и не спорили, но разговор был не из приятных. – Кроме того, я выделю тебе 20 тысяч рублей золотом, когда у тебя случится скрута! Так и знай – я сберегаю твои деньги. И… – Андрей сделал паузу для пущего значения своих слов, – я не хочу быть гетманом и скажу королю, что снимаю свою кандидатуру в твою пользу!
– С чего так?
– Все слышали волю нашего покойного правителя Ивана Мазепы – должны выполнять! – опять запустил Войнаровский камень на центр реки. – Только ты достоин! Ты и сейчас, еще не избранный, уже печешься о нашем воинстве.
– Так, я ж тоже не рвусь! – начал было Орлик, – но Войнаровского уже было не остановить.
– Ты же понимаешь, что ни я, ни Горленко – тебе не чета. Кто был с батькой последние 10 лет? Ты был! День в день был рядом. Ты достоин! Ты умный и все знаешь: ты – его преемник во всем! Твой родич, Григорий Герцик – тебе лучший помощник. И я помогу, и все помогут!
– Чего ж тогда порочил меня перед нашим батьком за десять дней до его кончины?
– Недоверие появилось у дядьки к тебе, думал ты хочешь казну забрать!
– Да с чего недоверие? – вскинул на него глаза Орлик. – Я столько его сокровищ закопал по Украине… откуда недоверие? То ты, вражий сын, сеял смуту перед ясновельможным! – поднялся с травы Филипп.
– Ну-ну! Успокойся! Да, я хотел получить его деньги, но и тебе уже сказал: означенную сумму в 20 тысяч – дам, не сумливайся!
– Ты не думал, что могут быть еще наследники?
– Не думал, потому что их нет!
– Я бы не был столь уверен.
– Ты что-то знаешь? – подозрительно уставился на него Войнаровский. – И что ты сказал такое, что наш гетман с таким счастливым видом отошел в Божье Царство? – Взгляд Андрея стал озабоченным и недобрым.
– Не «знаешь», а просто, не исключаю! Всяко может быть! А вспомнил я одну молитву – она очень нравилась когда-то Ивану Степановичу! Ее и прочитал ему напоследок! – не моргнув глазом, парировал Орлик.
– Да?
– Да!
Войнаровский не поверил ему и, многозначительно улыбнувшись, отреагировал:
– Знаешь, я уже думал: хорошо, что у дядьки нет наследников – сколько пришлось бы им пережить от аспида-царя и...
– Ты правильно меня понял! – перебила его Филипп, давая понять, что ему не следует говорить лишнего. Войнаровский его понял и завершил, все с той же улыбкой:
– А так, я наследовал – мне и ответ держать!
Он не знал, что эти слова станут пророческими, а наследством, ему воспользоваться не придется.
Филипп Орлик, предупредив не давать полет своей фантазии на последнюю фразу отреагировал уже вполне спокойно. Они умны были, эти два человека, умны и понимали друг друга с полуслова и потому слова Орлика:
– Согласен! Большое счастье, что у гетмана не осталось других наследников, жаль только, что ты товариство оставил без содержания! – Войнаровский уже воспринял без улыбки, уточнив:
– Мы же договорились! Григорий знает о трех схоронениях сокровищ – денег хватит… ими и будешь распоряжаться тем, что доступно! – заключил Войнаровский.
– Есть и недоступные места с казною?
– Есть! В Черниговском замке! Но я сам о том не ведаю. Дядька спрятал туда большие сокровища, еще в 1705 году, когда пошли на Польшу!
– Ладно, придет время, разберемся, а пока не чини перешкоду нам с Герциком! Я имею в виду, с казной, что он спрятал по приказу батьки, перед этой чертовой баталией!..
– Э-э-э!.. – хотел что-то уточнить Андрей, но Орлик перебил его:
– Иначе, и я откажусь от гетманской булавы и наша погибель будет на твоей совести!
– Добре-добре! Ото ж гаряча голова! Но й ти припини наклепи серед козаків про підкуп Понятовського – мене це ганьбить! А головне – ганьбить його величність, короля… Не треба нам нагнітати напруження у відносинах. – Войнаровский перешел на украинский язык, и это означало, что он стал волноваться. – Немає нам чого ділити, коли усі питання вирішили!
– Не всі! – вдруг отрицательно покачал головой Орлик. Он решил, что осторожность в их разговоре, может в будущем навредить некой особе и сказал, более понятнее: – Не треба ганьбити життя тому, хто тобі як і мені, найдорожча людина! Настане час – він про все дізнається, а зараз збережемо таємницю, бо москальскі шпигуни... – Орлик оглянулся, не доверяя окружающей тишине. – Викрадуть! Розумієш! І ще зробимо от що… и Орлик частично рассказал свой план относительно некоего вопроса. Рассказ, повторюсь частично: для сохранения его в тайне.
– Та я з перших слів тебе зрозумів! То, добре придумано! Я казав, що ти голова, ти і є гетьман.
На этом – разговор на реке с одноименным названием места пребывания казаков Вырлица, закончился. Два претендента на гетманскую булаву достигли соглашения.
Жизнь, что река – каждый день уносит наши годы сокращая, отпущенное судьбой. Время шло.
Филипп Орлик, получив большинство голосов 5 апреля 1710 года, принял гетманскую булаву, и стал правителем Первого Правительства Украины в экзили. Его кандидатура не нуждалась в особой поддержке: казацтво, уважая полковника Дмитрия Горленко, после снятия Войнаровским своей кандидатуры в пользу Орлика – проголосовало единодушно за генерального писаря. Поддержал выбор и протектор казаков, шведский король Карл XII.
С этой минуты начинается деятельность незаурядной личности, вложившей всю свою жизненную энергию, талант полководца, шляхетность и культуру в дело борьбы с московским захватчиком царем Петром. Я не буду останавливаться на моментах, традиционно испосшляемых имперскими историками: в последнее время их потуги терпят полное фиаско – меня интересует, что же потом? Как сложилась судьба героев романа, которые претендуют на историческую действительность?
Нас 300 лет убеждают, что род Мазепы угас. Все проимперские исследователи заявляют: не было наследников, вернее, если дословно: «были ли дети у Мазепы – неизвестно», или (детей у Мазепы, по всей вероятности небыло), или еще так: «наследников гетмана Мазепы – не установлено». По вполне понятным причинам – клика предала анафеме не только гетмана, вышедшего из повиновения московского захватчика, но и весь его род до бог знает какого колена. Но все по порядку…
Озабоченный Первой Конституцией, которую нельзя сравнить с «Великой хартией вольностей» 1215 года – подписанной некогда королем Англии Иоанном Безземельным, как собственно и с «Биллем о правах» 1689 года – той же Англии, равное, как и требованиями «Фронды» во времена малолетнего Людовика XIV и его министра кардинала Мазарини во Франции, - нельзя, потому что аналогов ей попросту небыло. Вместе с казацкой старшиной Филипп Орлик разработал так называемое соглашение, вошедшее в историю, как «Конституция прав и свобод Запорожского Войска». Даже французские просветители еще не решались на разработку тех гражданских идей, которые были в ней заложены. Впервые в Европе была создана реальная модель свободного, независимого государства, основанного на естественном праве народа на свободу и самоопределение: модель – основанная на неизвестных до этого времени нормах общественного управления.
Ее высоко оценил Карл XII, ее читал и султан Ахмед III. По вполне понятным причинам данный документ не соответствовал монархическим устоям этих государей, но показал ум и неординарность вновь избранного Гетмана Правительства Украины в экзили. Говоря о Филиппе Орлике и понимая, что означало для него это детище, мы не можем не вернуться к Ивану Степановичу Мазепе – умнейшему правителю своего времени. Это он из грамотного сметливого канцеляриста воспитал Гетмана войска запорожского – Первого правителя Первого Украинского Правительства. День в день многие годы, тот впитывал в себя умение управлять, думать, созидать и беспокоится о своем народе. Дух патриотизма и любовь, как это не иронично звучит в ушах украинофобов, вложил в него полной мерой, именно Иван Мазепа. Если последующее поколение признает заслуги Филиппа Орлика, то абсолютно не понятно, почему не проводится аналогия с Иваном Мазепой. Даже украинские историки, в их числе и Иван Маркевич, достаточно популярные на Украине в середине XIX века, понимая Филиппа Орлика и его Конституцию, дают ложные характеристики, фактически первому правителю Украины конца XVII–начала
XVIII веков – Ивану Мазепе. Зато, вполне понятно, почему пророссийские историки, особенно Бантышев-Каменский и украинофобы – предали забвению Конституцию!
Но вернемся к нашей истории: война с Московией продолжалась. Султан Ахмед III не принял очередное посольство царя Петра и оказал поддержку королю Карлу и Гетману Украины в экзили – Филиппу Орлику.
В это сложное время, озабоченный новым походом против Петра, Филипп не забывает взятых на себя обязательств по обеспечению безопасности лиц близких к покойному гетману Мазепе от возможного покушения со стороны Московии.
– Я прошу ваше величество, разрешить графу де Дотти, дать мне всю возможную информацию, касающуюся… – Филипп Орлик произнес несколько слов на французском языке.
Эта просьба поступила от гетмана, после военного совета, собранного Карлом XII в штаб-квартире в Вырлице.
– Безусловно, ясновельможный: граф к вашим услугам в любое время! – кивнул король. – Мне приятно, что этот вопрос будет в вашей компетенции! Только, вы понимаете: все нужно делать тайно?
– Об этом я и хотел просить ваше величество!
– Это лишнее, мы понимаем на что способны московиты. Кто еще знает?
– Войнаровский! Андрей дал слово выделить для этого средства!
– Обеспечит ли? Жаден!
В последнее время король несколько изменил свое отношение к племяннику покойного гетмана, уж слишком тот печется за свое, не уважая желания казацкой старшины.
– Он любил дядю – этого достаточно!
– Хорошо! Густав Солдан подготовил мой рескрипт: он будет храниться в нашей королевской канцелярии. Соответствующие выписки мы выдадим вам и Станиславу Лещинскому!
– Ваше величество правы! Там будет безопасно, но Сандомирская конфедерация подняла голову, а Август Саксонский опять объявил себя королем.
– То ненадолго! – небрежно кивнул Карл, он опять был тем самоуверенным человеком – и это не очень радовало Филиппа.
Неделю спустя, его величество вызвал гетмана в свою резиденцию. Гетмана встретил шевалье де Летри и провел к правителю. Тот был сам.
– Я послал за де Дотти! – кивнув на легкий поклон Орлика, сказал король. – Указ и выписки из него готовы! Поговорите с ним, узнайте все, что вас интересует. Завтра я отправляю его в Варшаву, а затем, к Людовику во Францию. В Варшаве он передаст все, что вы посчитаете нужным королю Стасю, в том числе и дукаты, какие выделил Войнаровский для... для… – Шведскому королю трудно было выговаривать столь сложное слово и он, махнув рукой, завершил с улыбкой: – В общем, вы знаете... Важно, чтобы при дворе Лещинского этого не произносили вслух – не нравятся мне эти лицемеры-инквизиторы! Вынюхивают все, что может заинтересовать московитов и тайно продают.
– Даже? – удивился гетман.
– Их называют Псы Господни – я бы назвал: Иуды Бесовские!
– Раньше, они были смирными!
– То раньше, а сейчас, когда гетмана Мазепы не стало, учуяли, что можно поживиться и забегали!
Появился кавалер де Летри и доложил о графе де Дотти.
– Между вами это уже вторая встреча. Но сегодня де Дотти не только на словах расскажет все, что и кого видел при дворе короля Стася но, и, о чем беседовал с княгиней Дольской. Оставляю вас, разговаривайте! – заключил его величество и удалился в личные апартаменты.
Граф не заставил себя ждать и появился спустя несколько минут. Он был, как всегда подтянут, собран и неулыбчив. Увидев гетмана, слегка поклонился:
– Рад снова видеть и приветствовать славного Великого гетмана Филиппа Орлика и готов служить, чем понадоблюсь.
– И я рад приветствовать доблестного рыцаря графа Шарля Луиза-Мари де Дотти! – отреагировал гетман.
Он подошел к графу и согласно казацкого обычая обнял.
– Благодарю, ваша светлость, за участие в столь сложной миссии, – продолжил он. – Ваш своевременный приезд, подарил нашему гетману секунды радости, о которых он мечтал всю жизнь!
– Жаль, задержали любомирцы под Львовом – пришлось пробиваться. Прибыл бы на несколько дней раньше, – виновато улыбнулся граф.
– Да, жаль! Но это уже не помогло бы нашему гетману, хотя радости подарило бы значительно больше! – отреагировал Орлик. – Его величество разрешил получить мне полную информацию о известной вам особе.
Филипп говорил, не произнося имен, и пригласил жестом графа присесть на тахту.
– Я готов! – начал тот, и Великий Гетман Первого Правительства Украины услышал рассказ достойный перу романиста, но мы оставим его на последующие главы.
Де Дотти говорил кратко, иногда отвечая на вопросы Филиппа Орлика, а когда закончил – воцарилось продолжительная пауза. Некоторыми моментами рассказа – гетман был попросту поражен.
– Правильно ли все занесено в книгу? – прервал, наконец, молчание Орлик.
– Это понимает и ее сиятельство. Княгиня очень умна – такой женщины еще королевские дворы Европы не знали. Ее сиятельство передала следующую бумагу. – Де Дотти достал из-под камзола пакет скрепленный сургучной печатью.
– Этот пакет тому, на кого укажет наш король. Его величество указал на вашу ясновельможность, вам, я его и передаю. Наш сюзерен не пожелал его читать, дабы не вмешиваться вольно или невольно в столь щепетильный и важный вопрос.
Орлик осторожно взял пакет.
– Ответственность большая! Лучше было бы его сохранить при дворе польского короля.
– Мы же понимаем, что положение короля Станислава сильно пошатнулось. Такие документы нужно хранить в нейтральной стране, например, во Франции.
– Каким образом, при надобности, их затем получить? Всякие ситуации бывают? – спросил Орлик.
– Согласен, но хранить на Украине…
– Понимаю! – кивнул гетман. – Я решу этот вопрос! – заключил он. – Король подготовил ряд бумаг, в которых подтвердил подлинность этого письма…
– Они со мной! Я имею в виду те, что я должен передать вам. Остальные отвезу княгине Дольской, королю Станиславу и французскому королю Людовику XIV.
– Получается, мы раскрываем тайну?
– Нет! Меры предосторожности приняты.
– Значит, вера не православная? – вскинул брови гетман.
– В данной ситуации – ничего другого сделать нельзя.
На этом они и раскланялись. Оставшись один, Орлик осторожно вскрыл княгини Дольской пакет и прочитал:
«Я княгиня Анна Дольская, вдовствующая супруга покойного Великого маршала литовского, князя Дольского, сим заявляю: Переданный мне…
Филипп читал документ и внутренне отпускал в сторону княгини комплименты.
– Умна! Очень умна! Замечательная женщина! Все предусмотрела, ничего не упустила. – … Сим заверяю сие своим именем и честью, и подлинность документа гарантирую.
Ея сиятельство княгиня Анна Дольская, вдовствующая супруга почившего в бозе Великого маршала Литовскаго князя Яна Кароля Дольского.
Дня Пятого кветня 1709 рця.»
Орлик перечитал еще раз и задумался. Хранить такое в казацкой канцелярии опасно. Неровен час похитят московские шпионы, наводнившие Бендеры и Яссы. Лист бумаги жег ему руки. Филипп перевел взгляд на документы переданные де Дотти от шведского короля.
Открыв, прочитал следующее:
«Мы, Божьей милостью Карл XII Ваза-Пфальц-Цейбрюккен – король шведов, готов и вандалов, протектор Речи Посполитой и Украины…
Читая, удовлетворенно кивал, некоторые места просматривая дважды, а концовку, которая ему особенно пришлась по душе, пробежал глазами в третий раз.
– …подтверждаем свое всяческое поощрение и благоволение!
Божьей милостью Карл XII Ваза-Пфальц-Цейбрюккен – король шведов, готов и вандалов, протектор Речи Посполитой и Украины, король Карл XII Ваза.
Писано дня Седьмого апреля 1710 года от Р.Х.».
Гетман еще раз удовлетворенно кивнул и озабоченно потер лоб:
– Тепер і взагалі неможна зберігати ці папери в нашому осередку! – пробормотал он под нос и, найдя кавалера де Летри, попросил того у короля аудиенции.