Сопротивление ветра

2014г.


Сопротивление ветра.
…А если что-то не нужно большинству, то это, наверное, просто совсем не нужно, а может, даже вредно или даже очень вредно. И может, если это нравится только единицам, это вообще отклонение, расстройство или даже заболевание... Короче, в дурдом их  всех, нафиг:)
                Цитата взята с  сайта       http://extreme.by

В скорости есть риск. Чувство опасности, собственной ловкости, напряжения в мышцах и эйфория от движения - все это стимулирует нервные клетки мозга и в кровь впрыскивается долгожданный адреналин. Ветер в лицо, его трение об одежду, ощущение полета и падения на крутых спусках, запахи бензина, травы и дорожной пыли, в глазах - далекий вечерний горизонт. Ощущение, что дорога не кончится никогда. Большая скорость, сильная машина, которая, кажется, вот-вот расправит свои железные крылья, и ты вместе с нею взмоешь в небо. Ведь ты здесь уже ничем не связан, может быть, лишь немного силой притяжения, но и та уже норовить тебя отпустить.
 Теперь, став совсем взрослым, я больше понимаю Андрея. То, в чем он находил для себя радость, теперь стало моим.
Ким.

1 часть

Ким.

                И когда солнце зашло,
Как же ты просила
Взять за собою тебя
На вершину мира….
Brazzaville
21st Century Girl


1.
-Кимчик, а дома тебе не влетит? Вообще-то одиннадцатый час уже.
Ким перевел взгляд на белые ушастые ходики стоящие на письменном столе. Часы в виде котенка, стрелки – они же усы. Остались еще с тех времен, когда подруга Валя была девочкой – аниме. Не так уж давно это было. Кажется, классе в седьмом.... А теперь только эти игрушечные ходики напоминали  о том забавном времени. Плакаты со стен ее комнаты  незаметно исчезли.  Валька сама стала другая. Долгоногая, какая-то совсем взрослая.
-Мне-то все равно, хоть вообще оставайся, - добавила она. –Ты же знаешь.
-Да я в курсе.  Сейчас….
Он, нахмурившись, молча покидал книги и тетрадки в рюкзак. У порога нарочито громко крикнул:
-До свиданья!
Надеясь, что ее родители, сидящие в зале, перед орущим телеком, его услышали. И знали, что он наконец-то ушел.
-Давай, до завтра.
-Ага.
Он прислушался к звуку запираемой за спиной двери, потом не спеша потопал вниз.  На третьем этаже резко кончился свет. Как обычно в этих старых убогих
хрущевках и зимой и летом пропитанных удушливыми кухонными запахами. Сразу стало жутко и холодно. Пришлось ему,  преодолевая брезгливость, схватиться за облапанные перила,  идти на ощупь. Под подошвами кроссовок противно скрипел сухой песок.

«-Я вообще немного трус, врать не буду. В переходном возрасте мне часто снились всякие кошмары про высокие лестницы. Снилось,  как будто я нахожусь в полуразрушенном грязном высотном доме типа какой-то замшелой коммуналки. Поднимаюсь вверх, а ступени вдруг кончаются под моими ногами. И нужно прыгать наверх, через пустоту, чтобы подняться дальше.
Еще мне снились пролеты без перил, темные, узкие. Где мне приходилось идти, прижимаясь спиною к шершавой стене, цепляясь за ее поверхность, и глядеть вниз, в серую пустоту.  Я часто видел во сне, как ползаю по каким-то узким  тесным норам, в которых опять же, для чего-то понастроены эти мерзкие ступени. Всякий раз  гадкое, липкое чувство, какой-то глубинный животный страх, идущий из живота,  преследовал меня, стоило только вспомнить про сон.
И это далеко не единственная моя фобия».

Мальчишка с радостью выскочил на улицу.  Во дворе было тихо. Темно. Он глубоко вздохнул, втягивая в себя прохладный осенний воздух. В нос ударил запах опавшей сухой листвы,  влажной земли и сигаретного дыма. Кто-то оставил здесь свои следы: на лавочке у подъезда мерцала брошенная недопитая бутылка пива.
 На остановке уныло топтались припозднившиеся гуляки.  Бестолково прождав минут с десять, потеряв надежду и терпение он плюнул и побрел домой пешком. Ссутулившись слегка, как будто под весом своего рюкзака. По тротуару, навстречу ему, прямо под ноги, катились пыль и дневной мусор. На ветру было холодно, замерз лоб и уши. Одной рукой он выпростал из под куртки капюшон и натянул на голову.
Брел не спеша, до тех пор, пока в кармане джинсовки нервно завибрировал телефон.
-Да.
-Але? Ким, ты где? Ты в курсе, который сейчас час?! Где тебя носит?
-Мам, я иду. А ты чего не спишь?
-Ты сам-то как думаешь, почему? Сколько уже можно трепать мне нервы?! Или ты считаешь, мне забот мало?
-Мам, да подхожу я уже. Я у Вальки был.
-У тебя что, своего дома нет, что ты у нее сидишь? Давай бегом, я тебя жду! Тебе же завтра в школу! Ты вообще соображаешь хоть что-то?? – кричала она.
Ким поморщился и нажал на «отбой». Спрятал телефон в карман. Остановился, прижавшись спиной к решетке чугунного старого забора. Достал пачку сигарет. Повертел ее в руках, закурил.
Слева, метрах в десяти, светился круглосуточный магазинчик, типа «киоск». Сквозь полукруглую, стеклянную стену было видно, как у прилавка толкутся две девушки. Обе в длинных черных сапогах, которые вверху облепляли их ноги как резина. Юбки короткие, тоже в обтяжку.  Под юбками зазывно светились округлые полные ляжки.
Когда девчонки вышли, он как раз докурил и спрятал замерзшие руки в карманы. Дождался, когда они подойдут поближе.
-Вам одним не страшно? Может проводить?
-Сопли вытри.  – бросила одна из них.
-Что пьете? «Ягуар?» – снова поинтересовался он.
Вторая девушка презрительно зыркнула, и они молча двинули к центру.

Домой пришел поздно. Отчим уже спал, мама сидела на кухне. Выскочила в коридор и тут же набросилась, тряся руками перед лицом.
-Ну? Где ты был? Куришь снова! Я же просила тебя не курить. Ты меня до инфаркта доведешь своим бродяжничеством!!
Ким сбросил рюкзак на пол.
-Мам, у Вальки был. Говорил уже. Есть чего покушать?
-Не ври мне!
Она схватила сына за воротник. Он слегка отпрянул. Голос у матери был сердитый, говорила она быстрым сиплым шепотом, чтобы не разбудить младшего сына.  Киму вспомнился придурочный Дональд Дак и он улыбнулся. Мать опустила руки, устало глядя на него.
-Зачем ты врешь? Ты же знаешь, как я переживаю….
-Да позвони ей сама, если не веришь мне.
-Кому я должна звонить в двенадцать ночи? Издеваешься? Ты разве не знаешь во сколько я встаю? А завтра еще и анализы Борькины везти в поликлинику.
-А Вадим на что?
-Он в командировку уезжает.
-Ну хочешь, я сам их отвезу? Проблем то…..
Он устало опустился на корточки и расшнуровал кроссовки. Чувствовал как ноют уставшие за день ноги. В тепле к тому же захотелось спать. А мама все стояла и не двигалась. Разувшись, он пошел мимо нее на кухню, и она пришла следом. Прикрыла за собою дверь.
-Ну вот скажи мне, что тебя из дома гонит? Все у тебя есть. И тепло и чисто. Что мы не так делаем? Слишком строгие? Но как еще с тобой по-другому можно? Может, сам подскажешь, как мне себя с тобой вести? Чего тебе не хватает?
Ким вздохнул:
-Мам, мне реферат по физике нужно сдать к среде. Нужен интернет. Не в библиотеку же идти, чтобы переписывать всю эту фигню из книжек? Я делал у Вальки уроки.
Он отвернулся к черному ночному окну. Внизу, в большом дворе, тихо спали освещенные желтым уличным фонарем, припаркованные в «карманах» легковушки. Ночью двор казался совсем другим. Страшным и незнакомым и это даже несмотря на то, что он всю жизнь в прожил в этом дворе.
-Интернет… – мама нерешительно замялась. – Ким, тебе картошку подогреть?
-Ага.
Он быстро уселся за стол. Вспомнил, что есть хотелось еще с утра, а школьный серый суп с сухой булкой только раздраконили аппетит.
Мама переложила в белую тарелку остатки ужина, сунула в микроволновку.
-Так ты заедешь утром в поликлинику? – спросила она.
Он улыбнулся в ответ.
-Да, мам.
-А уроки? Успеешь?
-Ну, да.
Спустя пару минут мама поставила на стол тарелку. Включила чайник.
-Вот, купила снова «Штурвал». Помнишь, ты любил раньше? Будешь?
-Да. С молоком?
-Конечно.
Она села напротив, намешала какао и придвинула чашку. Вздохнула. Устало опустила подбородок на скрещенные пальцы, наблюдая как этот полумужчина-полуребенок метелит за обе щеки. В последнее время с ним стало особенно трудно находить общий язык. После рождения Борьки семнадцатилетний Ким незаметно отгородился от семьи и дома все чаще вел себя словно гость.
-Я поговорю с ним на счет интернета. Это ведь нужное дело, да? Завтра поговорю, хорошо?
Говорила она нерешительно. Как всегда, если дело касалось отчима.
-Да, - сонно ответил Ким, звякнул вилкой о тарелку. - Мам, я спать, ладно?

В восемь утра он уже несся в поликлинику со звенящими баночками, мужественно выстоял там очередь из нервных теток на приеме, едва успел до закрытия лаборатории. Потом уже помчался в школу.
Кошмар начался для Кима уже на первом уроке. Он не выспался и теперь едва сдерживался, чтобы не раззеваться на весь класс. Мучился и чуть челюсть себе не свернул, подавляя настырный зев. Будь, конечно, первым уроком литература или русский, он бы не стеснялся.  Зевал бы себе, сколько хотел. Но только не на алгебре.
Время тянулось бесконечно. Хотелось пить, есть. Хотелось в туалет и просто хотелось чесаться. Двадцать восемь одиннадцатикласников сидели как пришпиленные булавками бабочки. Завуч, остроносая, неопрятная, совершенно чокнутая, и повернутая на своем предмете математичка, буравила класс взглядом словно стадо подопытных животных. Стояла гробовая тишина. На ее уроках всегда было тихо, иначе просто было невозможно выжить. Вера Ивановна ничего никому не спускала. И не прощала. То ли личная жизнь ее не сложилась, то ли в детстве ее кто-то сильно обидел – но характер ее был более, чем жестким. При ее появлении в коридоре даже первоклашки переставали бегать и боязливо выстраиваясь в ряд у стены.
 Сегодня начали новую тему. Размашисто, кроша мел, Вера Ивановна выводила цифры на доске, все писали.  Двойки у нее  всегда были круглые, страшные и изогнутые, как змеи. И Кима они жалили беспощадно, ибо в алгебре он был откровенный слабак.
Он даже не пытался что-то понять, ему очень хотелось спать. Лечь в теплую мягкую постельку и баиньки. И чтобы Борька тоже спал, а не орал за стенкой, как ненормальный. Кима даже слегка качало, будто на волнах. Алгебра и резкий голос учительницы били по нервам. Голос у нее, как ржавое колесо, как скрипучая телега, как пенопластом по стеклу. Фу-у. Он не выдержал и отвернулся к окну.
Снова было пасмурно. Теплая, туманная осень. Видно было, как по дороге за почти что уже прозрачным школьным парком, снуют туда-сюда прохожие, мелькают резвые желтые маршрутки. И все это быстро, словно в ускоренной съемке. А на высоких старых тополях, которые еще в сентябре облетели, сидят черные, как уголь, крупные грачи.
  Внезапно, вся стая резко сорвалась. И взлетела, крича громко, свободно и пронзительно, никого не стесняясь.
-Авсеев! Ты вообще с нами?  Что там такого показывают за окном? На птичек смотрим, да?
Ким очнулся и медленно перевел тяжелый сонный взгляд на Веру Ивановну.
-Что ты смотришь на меня? Спишь, что ли? Ты можешь повторить то, что я только что сказала?
-Вы спросили, что там такого показывают за окном, - меланхолично ответил он.
Класс дружно заржал. Толстая Нинка,  соседка по парте, закатила глаза.
-Вон из класса! Дневник на стол.
Ничего не оставалось, как подчиниться. Он не спеша поднялся. Положил ей на стол свой  дневник и под всеобщее молчание вышел в коридор.

Захотелось есть. Ким пошел в столовую на первый этаж, купил у рыжеволосой толстой буфетчицы бутерброд и кофе. Но сидеть одному в пустом гулком помещении, где звенят тарелками и кастрюлями было неуютно. Он вышел, обжигаясь о мягкий и горячий пластиковый стаканчик. Огляделся, и устроился на широком низком подоконнике в холле.
Сразу под окном начинались узкие и длинные школьные клумбы, огороженные низеньким кованым заборчиком. Кое-где на клумбах еще доцветали высокие фиолетовые сентябрята, да пучками торчали зеленые сочные морозостойкие дикие хризантемы. Остальные цветы уже пожухли. Маленькие ноготки склонили серые, засохшие головки, георгины замерзли и почернели.
 Он поднял голову наверх. А небо так и не прояснилось. Даже еще сильнее заволокло. Должно быть, скоро пойдет дождь. Унылый случился октябрь в этом году, совсем некрасивый.
Он все сидел и клевал носом, глаза заволакивало сном, зрение теряло резкость. Но  растревожил звонок, началась перемена. Ким встрепенулся, огляделся. Народ повалил в коридоры. Пятиклассники понеслись в буфет, десятиклассники, как были в сменке -  вниз, на улицу, курить за гаражами.
Из пестрой, разнокалиберной толпы галдящих детей выскочил одноклассник Леха и подсел рядом.
-Привет, террорист. Ну? На фига ты ее доводишь? Тебе проблем захотелось? Считай, что ты уже попал.
-Я не специально. Просто с языка сорвалось. 
-Сорвалось… лучше бы молчал. Вечно у тебя не то срывается. Что там у тебя?
Леха выдернул стаканчик и отхлебнул кофе. Скривился.
-Три в одном. Гадость. И это в школьном буфете продают. А ты чего жуешь тут с утра. Дома не кормят?
-Да так. Я просто с утра замотался. Брат плакал всю ночь. Наверное, зубы у него. Или живот опять болит….
Но Леха не слушал. Неожиданно оживился, глядя куда-то мимо. Выпучил серые и круглые, окруженные белесыми ресничками глаза. Ким замолчал и проследил за его взглядом.
-Смори, смори телка какая! Чешет.  Нормальная, да. Ниче, да? – зашептал Лешка, схватив Кима за рукав.
-Нормальная. Восьмой «А», если не ошибаюсь.  Четырнадцать лет всего. – ответил тот, провожая взглядом темноволосую и стройную Валечкину подругу. –Смотри не перегрейся.
Леха разочарованно фыркнул:
-Восьмой! А выглядит на все восемнадцать. Слушай, а ты вечером придешь под лесницу. Валюху тоже приводи.
Ким отхлебнул из стаканчика приторно-сладкого мутного химического месива. Сморщился.
-Ким? Заснул, да?
-Ну да… типа того…. Я приду, а Валька нет. Думаешь, ей интересно вас слушать? Мать-перемать, еб твою мать. Одно и тоже….
-Ой, то же мне… королева! Ты ей лучше скажи, что Макс подкатит. Она вперед тебя прискачет.
-Привалов что ли?
-Да.
-И что?
-Ну что? – Леха ухмыльнулся. – Она же сохнет по нему. Сам знаешь. Или завидуешь ему? Она же твоя подружка, кажется? 
-Хм…
-Тогда приводи.
-Ты, что, блин, городская сваха? Тебе это на хрен надо?
-Дебил ты, - обиделся Леха.  – Можешь вообще не приходить.
Он поднялся и ушел. Ким проводил его взглядом. Леха быстро обижался, но так же быстро отходил от своих обид. У него был вообще крайне легкий характер.

Но вечером не удалось никуда вырваться. Борька покрылся пунцовыми пятнами и орал. Мама качала его, пытаясь убаюкать. Ким сидел у себя в комнате, как узник, дописывая заданное на завтра сочинение. Чувствовал, что голова гудит будто она чугунный колокол. Было душно.
Мыслей про творчество Платонова никаких не было. Он честно пытался хоть что-то прочесть, но так и не смог. Просто камера пыток, мрак и безысходность заставлять себя что-то делать насильно.  Но нужно было писать. А потом помочь матери в делах по дому. В последнее время было заметно, что ее уже пошатывает от усталости.
Дома было жарко, пахло подгорешими котлетами и луком. В ванной глухо гудела стиралка, Борька всхлипывал в соседней комнате. Он был неспокойный, капризный и хорошенький. Как Ким в свое время. Такой же темноволосый, с карими глазенками. Мать часто сравнивала их.
Хлопнула входная дверь. Вернулся с дежурства отчим.
Сосредоточившись, Ким снова погрузился в сочинение. Накатывала злость. хотелось порвать тетрадку в клочья. Итак уже было видно, что выше тройки  не поставят. И ладно, лишь бы не заставили переписывать.
Отчим загремел, скидывая в угол свои сапоги.
-И кто у нас тут капризничает? –заорал он еще из коридора. -Оль, ну что ты за мать! Чего он опять у тебя орет? Дай ему капель каких-нибудь что ли!
-Вадик, у него зубки лезут. Вот он и мучается.
-Давай сюда уже ребенка. Пойди, накрой пожрать… Борюсик, ну ты чего? Ах ты мой зубастик!
Ким слышал, как за стеной отчим берет сына на руки. Приговаривает при этом, что-то там бормочет. Слабая, легкая как дымок мысль, едва возникшая в гудящей голове, мысль снова улетучилась.
-Вот у меня он  не кричит, видишь? – прогундосил Вадим. –Даже смеется.
-Да. Он к тебе тянется.  – мама устало и громко вздохнула. –Ты же папа. А папа – это всегда праздник. Уложишь его? Дел по горло.
-Ладно. Иди уже. Ну, кто у нас тут такой голосистый? Любишь папку? А ну, отвечай…
Каждый вечер в семье проходил примерно так же. Подросток сидел у себя, слушал их разговоры за стеной, и выходил только на кухню, да в ванную. Общей комнаты не было. Одна была Кима, а вторая, та, что побольше -  их, общая на троих.  Они были Смирновы, а он – Авсеев, по родному отцу.

«Отчим мой, в сущности, он был неплохой чувак. Но вот только его было как-то через чур много. И меня он совсем не любил, это точно. Поначалу мы как-то ладили с ним. Пару раз даже выбирались на зимний каток. Но после того, как он к нам переехал,  все это дружеское общение постепенно сошло на «нет». Обычно он все время был занят. Или отдыхал от работы. А если не отдыхал, то они с мамой предпочитали проводить время вдвоем.
Я-то, собственно говоря, на его любовь и не рассчитывал. Зачем мне это? Матери он нравился с меня и этого хватало, я к ним не лез.
Мне иногда казалось, что Вадим этот с самого рождения был такой - толстый и волосатый. В принципе, само по себе, это не могло быть недостатком. Но вот только он умудрялся своим потным телом одновременно заполнять собой все пространство нашей небольшой квартиры. И как будто вытеснял нас с мамой, отодвигал на край. Меня так вообще размазывал по стенке. Но я его принял, какой он есть. Я ведь отлично помнил то, как мы жили до него, вдвоем с мамой. Помнил, что жили тяжело. Мама много работала и приходила очень поздно, а я вечно сидел дома один. Или бродяжничал во дворе. Но чаще уходил к бабушке. Она и подкармливала и разговаривала со мною по душам. И от отсутствия в моей жизни родного отца я совершенно не страдал».

  Пару недель назад Вадим сделал по мнению Кима гадость. Он неслышно подошел сзади и крепко сжал плечо Кима, когда тот тихо сидел в своей комнате. Подросток влип в стул и быстро, резкими щелчками, позакрывал все странички интернета. С минуту так и сидел, нервничая, пока не поймал отражение лица отчима на черном фоне рабочего стола своего ноутбука.  Очень ярко выделялись белки его глаз, остальные черты были размыты.
Вадим все молчал. Как в глупом фильме ужасов. Но потом  склонился к его лицу и прошептал на ухо:
-Что, интересуемся, да?
Ким, конечно, не ответил. Таращился в свой стол, мысленно пересчитывая трещинки на старой лакированной поверхности.
-А ты себе девочку уже нашел?
Он задавал все эти вопросы очень тихим шепотом, в самое  ухо. Это было ужасно. Противно и как-то подло. Ким даже не шевелился, ощущая нереальность происходящего. На виске  чувствовал  его дыхание и ощущал запах сигарет, а так же крепкий дух мужского пота.
-Что ты уже опробовал? Ну? Отвечай мне, не бойся…
Он легонько сжал тощее плечо несколько раз.
Мимо  комнаты прошла мама. Остановилась и заглянула. Отчим выпрямился и убрал руку.
-Что такое? – спросила она. – Чего вы тут сидите в тишине?
Отчим усмехнулся.
-Оль, порнушку он тут смотрит, вот что. Я его застукал. Значит, Ким Олегович, никакого тебе интернета. Не за тем я за него плачу, чтобы ты сидел и развлекался тут. Ясно?
  После этого он развернулся и ушел. Через пол часа Ким услышал, как Вадим разговаривает с оператором по телефону и требует отключить у них дома интернет.
  Ким не стал протестовать. Он вообще не любил конфликты.

****
Тамара была родом из глухой деревни, словно забытой кем-то на краю густого, спутанного тонкой  лещиной леса. Вдоль дороги с обеих сторон было понатыкано около сорока дворов, окруженных садами и огородами. Дальше простирались широкие черноземные плодородные поля, а так же рощи и холмы.
Природа на ее малой родине окутывала простой и душевной красотой в любое время года. Тишина, умиротворенность, летом и зимой. Только громкое кудахтанье кур да протяжное мычание коров нарушали гармонию и нежную, с запахом луговых трав, тишину.  За полями вилась прохладная мелкая речка. Девчонкой она с подругами и ребятами пропадала там целыми днями.  Под поросшими земляникой невысокими холмами живописно белели остовы бывшего коровника. Все колхозное хозяйство развалилось, и под старыми изломанными крышами вились теперь стрижи, да злые крупные осы.
 Тамара еще помнила меланхоличных, рыже-красных вечно жующих буренок. С округлыми, раздутыми боками,  с добрыми и равнодушными глазами. Она так же помнила запах молока и навоза. Сена, перемолотой молодой кукурузы только что привезенной с поля. Запах прошлогодней старой соломы, известковой побелки, дождя, который прибивал к земле крутую, пушистую пыль. Помнила веселых разухабистых доярок, молодой сладкий зеленый горошек, которым ее угощал загорелый дочерна пастух, седлавший тонконогую, черную лошадь. Таким было ее раннее детство.
Мать всю молодость проработала в этом коровнике. Вставала чуть свет, брала с собой дочку, если отец запивал или  муж уходил на работу в день, и ее не с кем было оставить. Сердобольные тетки сонную Тамару отпаивали свежим молоком, укладывали спать на чистых фуфайках в «красном уголке». Днем она бродила среди сытых коров, и в округе. Плела веночки, сидела, болтая ногами, на заборе, сколоченном из длинных палок, наблюдая за передвижениями стада и работающей техникой.
Днем становилось жарко. Жужжали крупные мухи, кусались оводы. Мать, уставшая после обеденной дойки, вела Тамарку домой под палящим солнцем. На небе ни облачка. А той все было нипочем. Кружилась себе и пела на разные лады, подражая красивым и сверкающим девушкам из телевизора.
Как будто вчера это было.
Тамаре иногда так и казалось, будто все, что происходит сейчас – это сон. И она вот-вот должна проснуться, отряхнуть наваждение и снова стать мелкой девчонкой. Гонять на раздолбанном велике, лазать по малиннику, цепляясь косами за ветки, обдирать до крови локти и колени. Засыпать вечерами, чувствуя запахи и слыша звуки родного старого дома. А утром просыпаться от воплей петуха и песен, что крутили по радио. Ее детство и юность - это сплошное лето, тепло и радость. «Эх, Тамарка! Дите-дитем.»  -любила повторять ее мать, ласково глядя на невысокую и хрупкую, непохожую на остальных деревенских, тонконогую рыжую дочку.
Сегодня, стоя у большого выходящего в заросший бурьяном внутренний дворик, окна, Тамара наблюдала за мечущимися студентами. Среди простых русоволосых парней и девчонок часто мелькали коричневые, шоколадные лица, безумно кучерявые волосы. Попки у африканских девушек были круглые, крутые, ловко обтянутые китайскими синими джинсами. Да и сама Тамара была в таких же джинсах. И ничуть не хуже, а может даже и лучше всех этих «шоколадок»….
Она была такая же рыжеватая, как в детстве. С длинными волосами, зачесанными набок. С нежной кожей, покрытой россыпью замазанных тональным кремом ненавидимых веснушек. Тихая и спокойная, как то место, откуда была родом. Она словно впитала в себя его спокойствие и тишину. Но это только внешне. Внутри у нее полыхало рыжее пламя. И, подогреваемая этим жаром, с некоторых пор, она начала делать несвойственные ей вещи.
 Андрей вышел из аудитории и тут же смешался с толпой студентов. Он не выделялся среди них ни ростом, ни лицом. Невысокий, русоволосый, молодой. Худющий, неброско одетый, и неожиданно, до умопомрачения строгий для своего  возраста человек. Лицо у него было вечно озабоченное и взгляд прямо перед собой, ни тени улыбки ни одной шутки. Никогда не смотрит по сторонам, несется, как будто у него вечно времени в обрез.
Тамара в напряжении сжала губы, пристально следя за ним. Он опять спешил.  Подскочил, пару ступенек вверх, легкий быстрый шаг, бежевые мягкие мокасины, черная сумка на длинном ремне через плечо. И все, скрылся.
Тамара машинально продолжала смотреть в конец коридора, хотя он уже ушел. Было в нем что-то… знакомое. Студентом она его не замечала, хотя проучились они в одних стенах целых три года. И вот только сейчас, на четвертом году ее студенчества, когда он  перерос-таки в преподаватели, она его увидела. И с тех пор не могла не смотреть на него, чувствуя при этом, как сжимается горло и как на нее накатывает волна жара. Каждый раз при его появлении в коридоре она непроизвольно провожала его глазами до самой двери. Сокурсницы дергали ее за руки.
-Том, привидение что ли увидела? Чего застыла?
Тамара смахивала наваждение хлопая ресницами. И чувствовала себя подавленной, настолько он был далек.
Она уже кое-что узнала. Он математик. Андрей Александрович Эльфантель. Двадцать четыре года, не женат.  Имя его казалось ей загадочным. Каким-то белым, чистым, накрахмаленным.  И со стороны он весь казался неприступным, как Эверест. Такой занятой, правильный, аккуратный, точный и недоступный для понимания…. Как и предмет, который он  с недавних пор преподавал в стенах родного университета. 
Глядя на Андрея, Тамара  однажды вспомнила, как в детстве, бредя с подружками через поле по старой заросшей дороге, она нашла в траве поржавевшую от времени подкову. И она и подружки ее знали, что это древняя примета к счастью. Теперь Тамара уже почти убедила себя, что вот оно счастье. Ходит по коридору, читает сложные лекции, пьет в столовой вместе со всеми жидкий компот.
Он был тонкий, по-юношески стройный. И «мелковат мужик», как сказала бы ее мать.  Лекций у нее он не читал, он вообще не имел к филологии никакого отношения, целыми днями просиживая на своем физмате. Поэтому даже в коридоре его редко можно было встретить. Но, несмотря на это, каждая такая случайная встреча делала в ее душе новую занозу.
  Ее, умненькую и скромную деревенскую девушку в безликой одежде, которую первый год обучения, «остроумные» сокурсники за глаза называли лохушкой. Впрочем, это быстро прошло, вчерашние дети быстро поумнели в стенах университета. А Тамара своим добрым, простым и веселым нравом быстро заслужила среди них и дружбу и уважение. Но парни, впрочем, все равно, выбирали других. Тех, кто посмелее, да покруче.
Сейчас Томка и одета уже была как все и вела себя, как все. Притерлась и обвыклась, обзавелась подружками, стала раскованнее. К общаге и ее свободным нравам, правда, так и не привыкла, поэтому снимала  напополам с  сокурсницей дешевую «однушку» с минимальным набором допотопной мебели.
Размечтавшись после подстроенного ею, пятисекундного свидания с этим молодым математиком, Тамара спохватилась, судорожно полезла в сумочку, нащупывая телефон, он же часы.
-Блин, пол пятого! – пробормотала она. -Опять опоздаю!
Дождик так и не начался, хотя грозил вот-вот сорваться. Повисли тяжелые, больше похожие на снеговые, тучи. Но было на удивление тепло. Тамара перевесила через руку свое вязаное серое пальто и рысью поскакала на вокзал.
 Анна Ивановна, Тамаркина мама, была как всегда, в своем репертуаре. Сумки, сумки, пакеты, пакеты. Спасибо, что не плетеные кошелки. Еле вылезла из автобуса, тряся своим добром, загораживая проход, мешая всем и толкаясь.
Тамара поморщилась, издали увидев пышную баклажановую «химию» украшавшую голову ее матери.
-Мам! – Она  замахала ей рукой.
Они поцеловались, обнялись.
-Мам, ну что за прическа, а? Ну смотреть же больно….
-Да? А Васька сказал «нормально!»
-А он трезвый вообще был? Давай сумки сюда. Чего ты опять понавезла? Надорвалась, наверное, вся, пока до станции тащила?
-Не-е. Егорыч подвез.
-Что, опять на телеге?
-На Камазе! Том, мы сейчас куда, к Ольге?
-Ко мне на квартиру. К теть Оле вечером пойдем. Смотри, вон тот троллейбус, давай быстрее, там пусто обычно, а нам как раз по пути…Ну, папа как там?
-Да ничо. Спину ломит иногда. А так по-старому.
Пока ехали домой, сидя рядышком и опустив сумки на пол троллейбуса, Тамара подробно расспрашивала обо всей родне. От матери исходило тепло, пахло дождем и травой. Томка, вдруг, осознала, как же сильно она соскучилась  по родному человеку за эти полтора месяца. Успокоилась.


2.
«Я не люблю семейные праздники.
Началось все еще с детства, когда родители отправляли меня в деревню к бабушке и деду. Обычно это случалось именно на праздники. Родители мои были еще очень молодыми и собирали у нас дома всех друзей, а детей все, кто ими уже обзавелся, отправляли  по родственникам, чтобы не мешали. Конечно, им хотелось погулять. Но я этого тогда еще не понимал.
-Ким, мы завтра едем к бабушке. Собери себе игрушки, хорошо?
-Нет! Я не поеду! Не поеду!
Ору, топочу ногами.
-Сынок, а бабушка ведь соскучилась. Мы просто проведаем ее и немного погостим. Там будет горка, ты покатаешься. Знаешь, сколько там снега? По пояс!
-Не-ет! Не хочу!!! Не хочу-у-у!!!
-А его ты хочешь? Действовать мне две недели на нервы? Будешь тут слоняться из угла в угол как неприкаянный. Собирай свои книжки и игрушки, завтра папа нас отвезет.
-Не поеду я!!! Сами вы туда езжайте!!!
Мама тяжко вздыхает.
-Ким, я тебе приставку куплю. Денди. Хочешь?

Так я и сидел все каникулы на старой печке. Купленный за приставку (конструктор, велосипед, робота-трансформера) и прочие нужные вещи.
Мне  было очень скучно. Новый год в деревне отмечался скупо и печально. Под негромкий шепот старого черно-белого телевизора, принимающего единственный канал. Круглые пыльные часы над столом и то громче тикали. В половине первого мы дружно ложились спать. И так до пятого класса.
 Летом я тоже  жил там, и якобы отдыхал, пил деревенское молоко и дышал свежим воздухом. Но куда там. Деревня глухая, детей почти что нет, только оголтелые обгоревшие тетки, ползающие по грядкам, да орущие на насесте куры. Лето, духота, в тени пищит мошкара и клонит в сон. Речка далеко, никто меня туда не поведет, а одного не отпускают. Дед строгий не в меру, бабушка молчаливая.
Приходящийся на середину июня мой день рождения, вообще грубо и безжалостно игнорировался. Никакого тебе праздника, так, сунут в руки денежку, вот и все внимание. Вот так  невесело все детские годы проходили у меня  эти самые важные праздники в жизни ребенка.
Это было очень грустно. Сейчас я это понимаю. Думаю вот от кого  набрался молчаливости и угрюмости, от своих стариков. Бабушка еще ничего, а вот дед меня недолюбливал. Мне всегда так казалось. Странные они были люди. Суровые, необщительные. Жили за глухим высоким забором. Как будто всю жизнь ждали чего-то ужасного, войны там, или конца света. Их жизнь никогда, ни разу, не была легкой. А уж молодости, с ее радостями, они вообще не знали.  Всю жизнь работали, надрываясь, в колхозе, на поле, в огороде, и потом, получили, на старости лет крохотную пенсию. На которую и доживали тогда свой век.
Впрочем, их уже нет. И домик давно продан.
Так вот, я не люблю  сидеть за празднично накрытым столом.  Мне грустно и хочется спать. Но дело не в обстановке. Не в маме, и не в моем отчиме. Просто я сам по себе мрачный и странный тип. Резкий, неулыбчивый, со скверным характером и странной внешностью. Таким я вижу себя. Отчим мой, полагаю, видит меня тупоголовым кретином и злобным идиотом, который в один прекрасный день кончит где-нибудь в помойке. Мама моя считает, что я сиротка, несчастный, забитый и обиженный ребенок. Она единственный человек, который  любит меня на этом свете.
Есть еще Томка. Моя двоюродная сестра по маме. Она говорит, что я классный. Наверное, издевается».

 Тамара с матерью приехали после обеда. Обнялись, поцеловались с родственниками. Разместились в тесной маленькой кухне.  Ольга быстро накрыла стол.  И понеслось…. Ким  сидел, прижимаясь спиной к прохладной дверце холодильника и обреченно слушал бесконечный  визгливо-эмоциональный женский треп. Чувствовал, как мозги начинают перегреваться, будто его несчастную голову отделили от тела, сунули в микроволновку, а затем врубили на полную мощность.
Матери Кима и Тамары были родными сестрами. Ольга, будучи студенткой первого курса, вышла за отца Кима, Олега Авсеева, и осталась жить в городе. А вторая сестра, Анна, всю жизнь прожила родной в деревне, рано, буквально сразу после школы выйдя там замуж. Но, все же, несмотря на расстояние и прошедшие годы они не утратили крепкой эмоциональной связи двух близнецов.
Жизнь наложила на каждую свой отпечаток и теперь они были совершенно разными.  Мать Кима – тонкая блондинка. Все еще красивая женщина с длинными волосами, заведенными за уши и закинутыми на плечи. Ухоженная, моложавая, хотя и усталая. Теть Аня была более полная, округлая, румяная, как пирожок, и с хищным баклажаном на голове.
Тамарка  свирепо косилась на материну прическу, обдумывая, по всей видимости, план мести Любашке, деревенской парикмахерше. Любашка так же погано стригла и саму Томку, пока та училась в деревенской школе. Она двадцать пять лет проработала в местном КБО, но так и не научилась нормально стричь и красить местных женщин. Все плевались, но идти больше было не к кому.
Ким, наверное,  смог бы написать про их деревню трехтомную эпопею. Поскольку поневоле сам с пеленок был погружен в мир деревенских сплетен: родственных связей, ссор, любовных похождений, свадеб, разводов, колдовства, детей, старух, мужей и прочее, прочее. Он слушал все эти разговоры, пересуды, сплетни. И в детстве все это казалось ему ужасно важным и интересным. Он даже задерживал дыхание, сидя под столом, прислушивался и боялся  пропустить последние новости, которые тетя Аня каждый раз приводила Ольге в дополнение к деревенскому молоку и яйцам.
Борька не сползал с рук теть Ани, радуясь такому терпеливому вниманию. Егозил, пускал слюни, сосал палец, икал и без конца писался. Тетя Аня беспощадно его тискала и сюсюкала, она очень любила малышей.
-Ты ж мой лапусик! Ты ж мой карапузик! –причитала она. - Даже не верится, что моя тоже когда-то такою была…. Олька! Как же ты решилась родить в сорок лет? Ума не приложу. Да я бы ни за что на свете! Это ж надо, а? Ты прям как Мадонна. – в сотый уже наверное раз произнесла теть Аня.
Ким улыбнулся, Томка закатилась хохотом.
-Певица Мадонна? – на всякий случай уточнила Ольга.
-Да. А чего же мы все сидим и сидим без дела! Я ведь вина привезла! Сейчас по чуть-чуть для настроения.
-Нет, Ань, я не буду.
-Оль, ну компот ведь. Чистый компот.
Теть Аня сунула матери Борьку и бросилась на кухню, копаться в своих бесчисленных пакетах.
Томка вздохнула, поднялась из-за стола и полезла в шкаф за стаканчиками.
-Не отстанет ведь. Бли-ин! Теть Оль, прическу видели?
Та молча кивнула.
-Жуть. Она выглядит как будто она ваша бабка, а не сестра. Завтра отведу ее к своему мастеру, пусть сделает что сможет. Смотреть на это не могу.
Ольга, разливая себе, Томке и Анне вино, покосилась в  сторону скучающего Кима.
-Хочешь?
Он отрицательно покачал головой. Он уже знал, какой от этого «компота» будет ужасный перегар. Так уже было, когда он однажды, года два назад, спер одну из привезенных теть Аней из деревни, бутылок. Они с пацанами  давясь, выпили вино, сидя под забором у железнодорожных путей. И толку? Головы разболелись, а уж запах… Три дня держался, даже из ушей несло. С тех пор Ким с любопытством поглядывал на тетку, ему было интересно, что она такое умудряется сделать с невинным виноградом, что тот превращается в такую страшную гремучую смесь?
Он взглянул на часы.  Пацаны в Лехином подъезде уже, наверное, собрались. Нужно было уходить. Но не хотелось вставать. Он снова был загипнотизирован, оглушен разговором. Все, что они говорили было до боли знакомым.
Женщины так много говорят…. Отчим успел поспать, поесть, снова лег спать перед работой. Обсудили все уже по три раза. Деревенские сплетни, городские сплетни. Личную жизнь, детей, мужей, родственников. Работу, коллег, правительство, цены на рынке, артистов, певцов, фильмы, сериалы. Тряпки, косметику, шубы. Кошек, собак, мышей. Подгузники для Борьки.  Ким сидел, как бабочка, пришпиленная булавкой.
После вина они взялись за салаты.
-Ты есть-то хоть будешь? – обратилась к нему мать.
-Нет.
Она вздохнула.
-Ань, знаешь, у Кима  проблемы с алгеброй начались. Год начаться не успел, а он уже нахватал двоек. Не знаю, что делать, - сказала она, усаживаясь обратно к столу. –Поступать куда-то нужно, а он учиться не хочет.
Ким молча покосился на мать.
-Что ты смотришь, голубчик? Да, проверяла я сегодня твой дневник. В телефон твой я не лезу, а вот дневник имею полное право проверить. Что ты такого натворил, что она исчеркала тебе всю страницу?
Ким пожал плечами. Математичка действительно злыми кровавыми каракулями мстительно изуродовала ему всю пятницу в дневнике. Давила на ручку с такой силой, что на четыре листа вперед пропечаталось. Но Ким обиделся на мать даже больше чем на учительницу.  Могла бы и не отчитывать  при гостях. Но ей как будто нужна была чья-то поддержка, чтобы разговаривать с сыном. Один на один у них с некоторых пор не получалось.
-Что ты молчишь?
Он уставился на край стола, где одиноко лежал на тарелке ломтик посохшего сыра. Пожалел, что вовремя не ушел, дернул на большом пальце старый болючий заусенец.
-Мам, да она просто психопатка.
-Кто психопатка? Учитель?
-Да. Разве учитель не может быть психопатом? От этого, кажется, никто не застрахован.
Ольга покачала головой.
-Видели? – с вызовом спросила она у племянницы и сестры. –И о чем тут говорить?
-Ну что ты, Оль… Он ведь неглупый парень, -заступилась за племянника Анна, - Может, она и правда, придирается к нему….  Предмет-то сложный. А в школе сейчас так много требуют от детей…. У Тамары вот, помню химия хромала. Но ничего, сдала нормально. И в университет поступила сама. Правда, Том?
-Ну да. Только тогда ЕГЭ еще не было. – ответила Томка. –А математика все-таки важнее для проходного балла. Тут все-равно надо голову иметь.
-Да кто ж говорит, что он глупый, - извиняющимся голосом сказала Ольга.   -Не глупый он вовсе. Только  о будущем своем совсем не беспокоится.
 -Теть Оль, а пусть он с репетитором позанимается, - предложила Тамара. 
-Да я уже думала об этом. Том, ну может быть, ты поможешь найти его? У меня, честно говоря, времени вообще нет искать ему кого-то.
Томка уперлась локтями в стол, призадумалась, возведя зеленые глазищи к потолку.
-По математике…. У нас в универе вообще-то много старшекурсников этим подрабатывают.
-А-а, даже так, - протянула Ольга. Прищурилась, отчего у глаз ее сложились тонкие морщинки. -Тома, ну ты спроси у того, кто поумнее, пусть позанимается с ним. Мы заплатим сколько нужно. Надо только помочь ему подтянуть предмет. Нужно же без троек окончить школу. Правда, Ким?
-Не нужно все это, - пробормотал он. – Получу диплом и пойду в армию.
-Опять ты за свое! Какая армия? С ума сошел?  - Ольга испуганно встрепенулась, - А если вдруг война и пошлют в горячую точку? Нечего даже думать! Пойдешь в университет.
Ким сидел и раздраженно дергал ногой. Тема для разговора была неприятная. Да и кому вообще приятно слушать про свое тупоумие?  Хотя он не был каким-то там особенно тупым. Скорее он был оригиналом. У него в арсенале имелась даже одна интересная особенность – крайне богатый словарный запас. За словом в карман Ким никогда не лез и вообще мог говорить довольно складно, был остер на язык, особенно если нападало нужное настроение. Пытавшиеся докопаться к нему во дворе или в школе, ровесники обычно получали такой закрученный словесный отлуп, что пропадало всякое желание травить этого черноглазого заморыша. Ким взглядом и словом вводил противника в ступор, здорово мог унизить перед компанией, да и кулаками махать тоже умел.
 Но это его  на алгебре все-равно не спасало. Математичка седьмым чувством ощущала слабину и давила, давила... Бедные гуманитарные мозги скручивались от математического фанатизма. Она не вливала, а вдалбливала знания, писала формулы с таким остервенением, что мел скрипел и крошился. У половины класса непроизвольно текла слюна, и сводило зубы. И какие тут на хрен примеры с задачками, когда все лицо корежит?

Тамара ушла в себя и задумалась. Перестала слушать разговоры, тихо ковыряя вилкой свой салат словно пытаясь разобрать его на составляющие. Ей было не по себе и снова возникло это странное чувство…. Она все  чаще ощущала присутствие кого-то незримого, кто руководил ее судьбой, и как будто за ниточки, дергал события, подстраивая их в нужное ей русло.
 Все сошлось к одному. Репетиторство – физмат – Андрей. Она прекрасно знала, что он, вчерашний студент, этим занимается. Обстоятельства сложились словно пасьянс на круглом кухонном столе ее бабушки. Когда та, в детстве еще, нагадала ей хорошего жениха.
Это была замечательная возможность непринужденно познакомиться с молодым математиком. И ее нельзя было упускать. Тамара почувствовала, как забилось сердце и благодарно взглянула на хмурого двоюродного брата, словно говоря ему взглядом «спасибо» за то, что он такой ленивый болван.

-Теть Оль, у нас в универе работает один преподаватель по «вышке». Точно знаю, что он занимается репетиторством. – произнесла Тамара, едва в разговоре наступила пауза. -Я к нему тогда и подойду на днях. Он настолько понятно объясняет, что любого может научить.  – добавила она. Это была уже импровизация. Тамара и понятия не имела, как преподает Андрей Александрович на самом деле, плохо или хорошо.
Ким свирепо покосился на Томку. Что значит «Любого?».
-Он очень умный. И молодой еще совсем.  – не удержалась она, не замечая направленного на нее хмурого взгляда.  – Думаю, с Кимом он поладит.
-Женатый? – быстро поинтересовалась Анна.
Тамара покраснела, как будто мать прочитала все ее мысли.
 -Не знаю. – соврала она. -Он первый год работает после защиты диплома. Поступил в аспирантуру  и остался преподавать в универе. В нашей группе он, правда, не читает. Но занимается репетиторством на дому, это точно. Там такая зарплата у аспирантов, что им приходится поневоле крутиться….
-Ну, знакомься тогда с аспираном. Расселась тут с нами! Уже четыре года живешь в городе, а жениха все не нашла себе!
Томка насупилась. Эти причитания по поводу замужества уже не один год доводили ее до белого каления. Анне почему-то не терпелось выдать дочку замуж.
-Блин! Мама! Я же учиться приехала сюда….
-Учиться никогда не поздно. А замуж можно и опоздать! - парировала тетя Аня. -Да кому ты нужна будешь ученая в тридцать-то лет?  Всех уже поразберут нормальных мужиков к тому времени. Все сразу надо делать, не упускать момент! Ты ведь тоже не молодеешь у нас!
-И что мне, табличку на себя повесить?! «Отдамся в хорошие руки»? Сколько можно уже, а?
Ким и Ольга, подавляя на лицах улыбки, слушали их перебранку. Каждый раз между ними происходило примерно одно и тоже. Тетя Аня  по причине, известной только ей одной, считала долгом поскорее выдать дочь замуж, пристроить в городе. Желательно, конечно же, за богатого и умного, но это уж как получиться. Наверное, у нее было большое желание хвастать потом перед соседками, как хорошо пристроена ее дочура. Не то, что какая-то там Маша-Глаша, которая крутит коровам хвосты в их сонной маленькой деревне.

3.
Раннее утро. В квартире душно, пахнет стиркой и жареным маслом. Ким проснулся от этого запаха, который пробивался даже сквозь плотно запертую дверь его комнаты. Уши болели от всунутых в них всю ночь наушников, телефон полностью разрядился и тихо сдох под подушкой.
Мама пришла через пол часа, едва он снова успел задремать. Разбудила, громко отдернула на узком окне бежевые шторы, впустила хмурый свет.  Пора было собираться в школу. Борька за стенкой проснулся и начал плакать.  Уходя мама  попросила Кима развесить в ванной только что постиранное белье.
 Ким наспех умылся, а теперь спешил и пыхтел, задирая под потолок руки. Чертовы крючки были приделаны охренеть как высоко, и струны, натянутые, как тетива, не поддавались и не гнулись. Приходилось все буквально закидывать на них. Балкона не было, поэтому в ванной вечно висело что-то. Капало. В последний год – в основном Борькины колготки.
Он уже заканчивал, с непривычки чувствуя ломоту в плечах. В это время в ванную зашел отчим. Мгновенно занял собою и без того тесное пространство. Не поздоровался. Делая вид, что не замечает Кима, достал из шкафчика пену и бритву, открыл кран. С шумом полилась горячая вода, пошел пар, он начал бриться.
Ким тоже молчал. Только неприязненно отвернулся. Ему не нравилось как пахнет от отчима, не нравились его голос и взгляд. А после истории с интернетом, вообще один вид этого полного грузного теля, вызывал у подростка тоску.
Отчим все стоял за его спиной, шумно сопел. Кима это слегка нервировало. Но делать было нечего, он  продолжал методично закидывать мокрые тряпки под самый потолок.
-Долго ты еще? – пробурчал Вадим.
-Если ты спешишь, то повесь остальное сам. Я тоже опаздываю.
Ким произнес это не оборачиваясь. Потом наклонился к тазу, стоящему на дне ванной. Отчим неожиданно сдвинулся с места, приблизился. Места было очень мало. Ким выпрямился со скоростью реактивной ракеты и так же быстро развернулся к нему лицом. В зеркале, висевшем на двери, мелькнуло его лицо. Испуганное, красное, от прилившей крови, с ярко выделяющимися после лета веснушками на носу и распахнутыми темными глазами.
Вадим почесывал предплечье. Глаза у него были очень светлыми, почти прозрачными, как бледно-голубая вода. На дне ярко выделялись маленькие черные точки зрачков.
-Чо ты так дергаешься?
-Ничего…, - Ким стоял, словно боясь упустить из виду малейшее его движение.
-Ты какой-то нервный? Ты меня боишься что ли?
Он молчал.
-С чего бы это? Мы же всегда дружили с тобой? А, Кимчик? – он усмехнулся.
-Не нужно меня так называть.
Вадим вдруг улыбнулся. И прищурился на него.
-Называю как хочу. Уходи, Кимчик, я мыться буду. Давай, иди. И тазик этот убери.
Ким  послушно вытащил тазик из ванной и протиснулся мимо него.
Борьку снова уснул и мама прилегла вместе с ним. В квартире было тихо. Ким бесшумно собрался и вышел из дома. Завтрак его остался нетронутым. 
Из дома хотелось бежать, но не в школу, конечно. Ким свернул за гаражи. Достал из внутреннего кармана куртки сигареты. Не спеша закурил.  Спешить было неуда, все равно на первый урок он уже опоздал.
В глазах щипало от дыма. Было скучно. Вспомнился вчерашний тайный разговор  матери и тетки. Они думали, никто не слышит, а Ким как раз проходил мимо кухни. Остановился у двери. Мать шепотом жаловалась на него.
 -…пока замуж выходила, потом Борькой забеременела, потом роды. Ну, сама знаешь, уже не до чего…, а он вырасти успел за это время. Сейчас, когда чуть отпустило, смотрю на него и не узнаю. Будто вообще не мой сын. И не пойму в кого он такой. Смурной, тихий какой-то. Мне даже страшно. И в кого он такой уродился? На Олега вроде бы тоже не похож.
-Почему не похож? Мне кажется вообще одно лицо. И веснушки и глаза Олеговы…
-Да я про характер говорю.
-А что с характером? Хороший парень. Взрослый и серьезный.
-Серьезный? Да ты что, Ань? Ты бы его послушала только…. Он иногда такие вещи говорит…Будто сам не понимает. Да и вообще…. Приходит поздно, из дома чуть что бежит. Учится кое-как, но самое странное, что как будто не стремиться ни к чему. Я его сто раз уже раз спрашивала, куда он поступать хочет. А он только плечами пожимает. И знаешь, вечно такой угрюмый, замкнутый, тихий. Ни слова поперек, со всем соглашается. Но ощущение, что себе на уме. Все норовит к друзьям сбежать. А что там за друзья, я даже толком не знаю.
-Оль, да ему гулять охота. – с уверенностью произнесла тетя Аня. - Девчонки, компании в таком возрасте важнее всего.  А дома ты с сосками и подгузниками и вечно уставшая. Разве ему с вами весело?
Мать Кима вздохнула.
-Ты как думаешь, может он ревнует?
-Да нет, не думаю. Слишком взрослый уже. Слушай, а с Вадимом он как? Ладит или нет?
-Кажется, да. Но Вадим и так его содержит, поэтому тут уж как придется. Без Вадима мы сейчас никак…. Он работает за четверых. Но я не припомню, чтобы они серьезно ругались. Так, было пару стычек между ними. За интернет и еще по мелочи. Но он и со мною бывает ругается.
-Ну тогда ничего страшного. Повзрослеет – поумнеет.
-Надеюсь. – выдохнула Ольга. -Думаю, что он в бабку пошел. В свекровь мою. В последнее время часто ее вспоминаю. Она со странностями была. Тоже бывало, молчит весь день, как немая. А потом как скажет что-нибудь в спину, что прямо мороз по коже. Я тогда беременная Кимом у них со свекром жила. Три раза перекрестилась, когда мы с Олегом от них наконец-то съехали. Вот сынок теперь такой же. Ходи и думай, что там у него на уме…
-Ну зачем думать? Подойди к нему да спроси в лоб.  – зашептала теть Аня.  -Что, мол, тебя беспокоит? О чем думаешь?
-Ты думаешь, я не спрашивала? Он отмалчивается. А у меня времени на всех не хватает. Их трое, а я одна. Вадим сутками на работе, я устаю, как собака….Боюсь, что я его упускаю…, или уже упустила. Знаешь, от него временами спиртным попахивает. Про сигареты я уже молчу. Боюсь, что он в Олега пойдет. Только бы не это…
-Да перестань ты уже! Наговариваешь на парня. Олег твой, конечно, всем жару задать успел. Но не все же такие. Хватит уже пугать себя…
Киму надоело это слушать, и он неслышно отошел от стены.

***
Высотный дом, в котором обитал Леха, был несуразным, кособоким и нерациональным. Одна из его странностей заключалась в том, что лестницы в подъезде были очень широкими, площадки просто гигантскими, зато кухни и спальни во всех квартирах тесными и зажатыми.
В этом доме под лестницей на первом этаже был глубокий потайной закуток. Неизвестно было, для кого он предназначался. Для бомжей, или как колясочная. Это к слову о нерациональности использования пространства.
Бомжей отсюда еще лет двадцать назад изгнал первый кодовый замок. А потом и вовсе домофон поставили. Поэтому подростки всецело использовали это место под свои нужды. Притащили лавочки и старые стулья. Не одно поколение подрастающих балбесов, из этого и соседних домов, взрослело и набиралось  жизненного опыта, под этой лестницей. Сюда же приводили девчонок. Не тех, которые  были своими в доску, те и сами здесь курили тайком.  А настоящих первых подружек.
Чулан этот не было видно никому входящему-выходящему. Бывало иногда, что особенно дотошные и энергичные жильцы подростков все же  пытались отвадить. Но это, как правило, ничем не заканчивалось. Школьники продолжали курить там, выпивать и слушать свою ненормальную музыку. Шли годы, менялись музыкальные кумиры, из-под лестницы доносились то хриплые, то сладенькие голоса певцов. Старики ворчали, а молодежь продолжала взрослеть.
В девять вечера все уже собрались. Макс Привалов тоже появился, хотя обычно он редко сюда захаживал. Он был продвинутый парень, в свои шестнадцать он успел уже поездить Европе вместе со своими родителями, много чего знал, видел и умел. Воспитывали его свободно, ни в чем не ограничивая. С самого раннего детва он находился под присмотром накрашенной и слегка высокомерной бабушки. Она выгуливала его во дворе, она же потом встречала его из школы. Родители Максима много работали, имели загородный дом и обеспечивали отпрыска всеми жизненно необходимыми благами – от фирменных кроссовок до последней модели  навороченного телефона. Нельзя было сказать, что он вырос избалованным и эгоистичным. Рассуждал он всегда здраво и рационально, умел шутить, ни к кому не задирался и не лез. Но все-равно компания его слегка сторонилась и как будто недолюбливала.
Он чем-то неуловимо отличался  от прочих подростков, тусующихся с самого детсада в одном и том же старом дворе. Возможно, это был легкий налет потомственного высокомерия, о котором он сам не подозревал. Одно то, как тщательно он однажды отряхнул плечо и рукав своей фирменной джинсовки, задев случайно выбеленную стену под лесницей, делало его чужим  неприятным. Сделал он это вовсе не нарочно, даже не брезгливо, но ребята молча переглянулись.
Макс много чего рассказывал. Поговорить на разные темы он вообще был мастак. Ким любил его слушать, но сам никогда ни о чем не спрашивал, сам с Максом не дружил. Близких друзей среди дворовой компании у Максима вообще не было, да он, кажется и не нуждался в таких тесных отношениях. Вот и в этот раз, вернувшись домой после летней поездки, он много чего рассказывал:
-В Испании дома с такими узкими лестницами, что едва только два человека могут разойтись. Там всю мебель через окна в квартиры загружают, для этого вызывают специальную технику. Да и дома невысокие в основном.  Зато квартиры шикарные, просторные. Квартира, где мы жили в этот раз, окнами выходила на Саграда Фамилия….
-Ну и вали в…. Испанию. Чо сидишь здесь тогда? – пробурчал на это Санек, сплевывая на пол. Ему первому надоели эти песни.
Макс только молча  дергал бровями. При нем все чувствовали себя неуютно, скованно. Просто видно было, что этот парень – птица совсем иного полета. А все прочие – так, обычные дворовые воробьи.
Ким, конечно, ничего такого не знал. Ни про Испанию, ни про их лестницы. Его хмурость и скованность были диаметрально противоположны общительности и непринужденности Максима. Он молча слушал, боясь самому себе признаться, что это хвастовство его затягивает. Он завидовал Максу, ведь дальше своего района Ким вообще ни разу не выезжал. И глядя на Макса, слушая его разговоры, он поневоле размышлял о том, что скорее всего, где-то есть более чистая, насыщенная жизнь. Не такая хмурая, тоскливая и однообразная, как у него.
Старый двор с облупленными домами и древним, впечатавшимся в землю асфальтом, маленькая серая школа, грязные подъезды, продуктовые зашарканные магазины и облезлые лавки с вредными пожилыми соседками до боли намозолили ему глаза. И он думал, что есть где-то красивые улицы, старинные дома, улыбающиеся люди под ярким и неродным солнцем. Старинные колонны, рассвет и заманчивые дороги, длинные, обещающие много приключений. Скалы над ярко-синим морем, долины окутанные туманом….  Но все  это было как-то нереально. При их-то жизни. И только Макс был живым олицетворением того, что все это возможно.
Никто не знал, как Киму иногда хотелось убежать. Зажмурив глаза и без оглядки, лишь бы дорога была ровной. В другой мир, к другим людям, под другое солнце. Из-за этих полудетских грез он чувствовал себя неуютно, ведь никто из их компании ни о чем подобно вслух не говорил, и, наверное, даже не задумывался. И Ким старался быть как все, оставаться белой вороной вроде Макса ему совсем не хотелось, он даже этого боялся.
 Наяву у него была мать, трудящаяся медсестрой, а по вечерам еще и санитаркой в городской больнице. А по выходным, вдобавок, бегающая по массажам для лежачих больных. А у него – ободранная школа, вечером пыльный двор и  компания. Долгое время, да почти все свое время он был предоставлен сам себе. Курить начал уже в четырнадцать. Мама учуяла, отругала. Но что она могла сделать? Тем более, ей сил только и хватало, что ужин вечером приготовить. Так много она работала.
 Но им все равно было тяжело и не хватало денег. Большую часть заработка съедала квартплата. За их и за бабушкину квартиры. Поскольку бабушка завещала свою квартиру Киму, то платить за нее сама она категорически отказывалась. И  невестка безропотно подчинилась.
Вся его одежда до девятого класса был исключительно из ближайшего секонд-хенда. И именно до девятого класса Киму было глубоко на это наплевать. Но перед девятым классом он вдруг неожиданно возмужал, как-то резко перестал быть ребенком.  Мама это заметила и увидела, что некрасивая одежда болтается на нем, как на швабре, лишает мужественности и красоты. Поэтому перед школой они сели в автобус поехали на большой Юго-Западный рынок за новой одеждой.
На рынке было шумно, пришлось искать, бродить и толкаться в толпе.  Они прошли несколько рядов. Устали и проголодались, Ким стеснялся толстых нахальных продавщиц, щупавших его кости и вертевших его перед матерью и так и сяк, начал психовать.
Неожиданно, рядом с ними,  у какой-то зазевавшейся тетки, прямо в толпе вытащили кошелек. Она, почуяв в сумочке чужую руку, заверещала, словно сирена. Тут же мимо быстро пронесся мелкий парень. Он, пробегая, толкнул Кима, задев плечом. А в конце ряда его сбил с ног высокий полноватый мужчина.
Так, Ким с матерью совершенно случайно оказались в полицейском участке в качестве свидетелей. Там же Ольга познакомилась с Вадимом Смирновым. В итоге, поход на рынок оказался удачен вдвойне – сын получил новые штаны и сорочки, а его мама – нового мужа.

Этим же вечером Вовка, живущий в частном доме на соседней улице, приволок пива в честь своей прошедшей днюхи, и все дружно забились под лестницу. Намечался пир. Пускали полтораху по кругу, наливали в стаканчики. Курили, трепались и хихикали. За маленьким мутным окошком уже  совсем стемнело, жильцы дома почти перестали хлопать входной дверью, видимо, все, кто должен был, вернулись домой.
Подростки подсвечивали себе мобильниками, да с площадки в их угол попадала часть желтого электрического света. Этого вполне хватало. Все лавочки были заняты,  сидели в кружок. Пацаны и девчонки лениво перебрасывались ни о чем, глотая теплое и горькое пиво, быстро ставшее отвратительным на вкус. Закусывали, хрустя, едко ароматизированными и солеными сухарями из общего пакета.  Юрка негромко включил музыку.
Все было как обычно. Еще с обеда пьяный Вовка без остановки целовался со своею Аленкой. Сашка с Аней тискались, остальные же сидели без дела, улыбались. Немного завидовали сложившимся парам. Ким сидел рядом с Валькой, она никогда ничего не пила, просто сидела и держала его под руку. А у него уже кружилась голова. Сознание плыло, мысли шли косяками и все глупые.  Он слушал чужие разговоры и это его укачивало. Юрка, между тем, опьянел от теплого пива, стал приставать к Вале, пододвигался к ней  со своим хриплым телефоном, норовил задеть коленом ее бедро. Валька отодвигалась, вжималась в соседа. Юрка ей не нравился. Чувство юмора у него было злое, девчонки его за это не любили.
-Юр, отвали, - не выдержал Ким отодвинутый Валей и Юркой на самый край. – Ты достал! Я щас с лавки свалюсь!
-Ким эр сен, какое твое собачье дело, что я делаю? – огрызнулся тот. –Пересядь.
-Сам пересядь.
-Вы же не встречаетесь. Чего ты за нее тогда держишься? Валь, давай со мной встречаться, а? Будешь?
Она только покачала головой.
-Почему? Тебе этот тихий упырь нравится?
-Юр, закройся уже. Опять нарываешься на скандал.–лениво  встрял Вовка. –Ким тебе только один раз в челюсть съездит, надолго запомнишь.
-Пусть рискнет….. А ты вообще не лезь!!! Валь, а Валь?
-Нет!
-Да почему? Ты плохо знаешь меня. Да если мне девчонка нравится, то я для нее все сделаю!
-И что ты сделаешь? Что ты вообще можешь? – с издевкой поинтересовался Вовка.
-Дам сейчас кому-то по уху!
-Тупица.
-Кого-то развезло….. Юр, домой иди, а? – сказала Анютка, сидящая на коленках у Сашки.
-Ты куда вообще лезешь?
Сашка немедленно среагировал, протянул ему пачку:
 -Юр, возьми покури. На улице.
-А не пошел бы ты!
Явно назревал скандал. На пустом месте, как часто бывало. Ким глубокомысленно затянулся и вдруг почувствовал, как к горлу поднимается волна тошноты. Ему вообще, последние пол часа тупо хотелось блевать.
-Валь, пойдем.  – Он поднялся. – Провожу тебя. Поздно.
Они быстро поднялись и вышли на свежий воздух.
На улице, оказывается, уже была ночь. Часов одиннадцать, не меньше. В лицо дунул прохладный ветерок, под ногами шуршали листья. Ким бросил окурок и сплюнул в траву.
Валька достала телефон.
-Бли-ин! Мама звонила. Три раза. Ким, подожди, я поговорю сейчас.
 -Ага.
Валя что-то торопливо заговорила, объясняясь с взволнованной и кричащей родительницей, Ким отошел в сторонку. На свежем воздухе ему стало еще хуже. Он чуть постоял, опершись рукою о шершавую кирпичную стену, потом его  стошнило. 
Валя осторожно подошла, сжимая в руках светящийся мобильник.
-Ты как, нормально? До дому дойдешь?
-Да.
-Ким, давай домой иди. Я сама доберусь.
-Что? Мне лучше уже. Нормально. Пойдем.
Он выпрямился и махнул рукой.
Вальку Ким провожал всегда и в любом случае. Хотя они пока еще и не встречаемся вовсе. Так, пробовали пару раз целоваться. Но она его со смехом отпихнула. Сказала, что ни хрена он целоваться не умеет. А учить отказалась.

***
Тамара смущалась своей простой и невзрачной одежды, своего веснушчатого лица с тонким носом и маленькими, чуть подкрашенными губами, стеснялась своего деревенского имени. На нее и раньше такое накатывало, но сейчас это ощущалось особенно сильно, буквально до дрожи в коленках. В коридоре гудели студенты, а ей слышался в этом гомоне шум моря. Или это шумело  у нее в ушах, она уже не понимала.
Она все мялась у двери, не в силах заставить себя подойти к нему.  Эльфантель что-то быстро писал, сидя за столом. В пятнадцатиминутный перерыв он остался сидеть в аудитории, где читал лекцию. Позади него красовалась зеленая доска, сверху до низу изрисованная здоровенными страшными формулами. Почерк был немного дерганный, угловатый.
Томка издалека его рассматривала. Спина прямая, на стуле висит его сумка. Склоненный над столом профиль чуть светился на фоне солнечного окна.
Несколько человек первокурсников  сидели на местах, громко разговаривали и смеялись. Они, конечно, не были помехой, чтобы подойти и просто спросить его о возможности подготовить ее брата к выпускным экзаменам. Тамара сама себе была помехой. Ей казалось, сдвинься она хоть на метр, споткнется через собственные ноги.
Эльфантель, видимо, почувствовал ее взгляд.  Задумался, бросив писать, потом повернул голову и увидел в дверях нерешительную Тамару.
-Что вы хотели, девушка? Вы ко мне? – громко спросил он.
Томка нерешительно направилась к нему. 
-Да, к вам. – тихо сказала она подходя ближе. Так близко, как еще ни разу не была.  –Извините за беспокойство. Дело в том, что у меня есть младший брат. Двоюродный. Он заканчивает школу в этом году, и его нужно подтянуть по алгебре. Могли бы вы ему немного помочь? Как репетитор. – быстро протараторила она.
Преподаватель математики смотрел на нее своими умными серыми глазами. Кожа у него была очень чистая, светлая. Прическа стильная, с зачесом вперед, на лоб. Губы казались мягкими и под нижней притаилась мягкая теплая ямочка. От ее вида у Тамары пересохло во рту.
-Куда он планирует поступать? – спросил Андрей, глядя ей прямо в лоб.
-Он еще не решил. Но вряд ли это будет физмат…. – вопрос загнал ее в тупик.
-Все ясно. А  вас  как зовут?
-Меня? Тамара.
-Тамара?
Он поднялся из-за стола и встал напротив.
Он был выше Томки всего на пол головы. Она, боясь пристальных глаз,  впилась взглядом в расстегнутую верхнюю пуговицу на его бежевой рубашке. Сверху рубашки на нем была надета коричневая тонкая шерстяная жилетка с узором в виде белых ромбиков.  От их вида зарябило в глазах.
-У меня сейчас есть три свободных часа в неделю. Его это устроит? – спросил он.
-Д…думаю да.
-Хорошо. Ближайшее время – в эту среду. После шести вечера. Вы дадите мне адрес? Предупредите его, чтобы дома был кто-то из родителей, хорошо? Я подойду.
-Хорошо. – сказала она, пытаясь запомнить дату и время, которые он назначил. Потом спохватилась, что едва не забыла самое важное и снова посмотрела ему в лицо. -Но я сама провожу вас, хотите?
-Ну, если это вам удобно. Так даже лучше.
Он кивнул. Томка поняла, что разговор окончен.
-Тогда в среду я за вами зайду? На кафедру.
-Да. После шести.
Она пробормотала сдавленное «до свидания» и вышла из этой  камеры пыток. Словно во сне потопала на второй этаж, в буфет. Там в срочном порядке купила себе шоколадку и сладкий чай. Нужно было чем-то снять стресс, сердце у нее билось часто и прерывисто.
Она подумала, что Андрей ее совсем не разочаровал. Вблизи оказался еще интереснее, красивее. Только, пожалуй,  слегка испугал своей деловитостью. Надо же, ни одного лишнего слова. Математик, что и говорить. Но какой же хорошенький. Красивый, умный, молодой. Невозможно было поверить в то, что он одинок. Тамара забыла про чай и пристально смотрела в окно, пытаясь понять почему именно он настолько ей симпатичен. Что в нем такого особенного? Ответа, впрочем, не было.

Дома Томка щелкнула замком, хлопнула дверью, скинула туфли. Желтые солнечные лучи пронизывали светлую комнату, было жарко, душно и тихо.
Она переоделась в желтый махровый халатик, приоткрыла балконную дверь, чтобы выгнать из комнаты пахнущий линолеумом, застоявшийся за день воздух. Потом взяла книжку и завалилась на узенький старый диван – свое спальное место.
 Маринка уже уехала. Она была местная, из области, поэтому довольно часто ездила домой. Вдвоем они хорошо уживались, правда Томка немного завидовала ей. У Маринки был постоянный парень, большая любовь. Особенно это Томкину жизнь не отравляло, она, конечно, за подругу была рада.  Но личного счастья ей это тоже не прибавляло. Что уж и говорить, ей давно уже надоели бесконечные Маринкины терзания по поводу того, что же ему такое оригинальное подарить  на очередной праздник. Да и вообще, а последнее время Маринка с Вовкой перестали гулять по улицам, хотя погода еще позволяла, и взяли привычку встречаться в квартире. И Томка уже устала делать вид, что ей нужно срочно куда-то идти, лишь бы свалить, не мешать, и оставить эгоистичных счастливых голубков наедине.
Она задумалась, отложив книгу. Не читалось. Мысли вертелись вокруг другого. Тогда она поднялась, залезла в шкаф и извлекла на свет зеленое платье из плотной крепкой ткани. Тамара купила его еще прошлой весной в сезон скидок, спонтанно, когда они с Маришкой прогуливались по новому, только что открытому торговому центру.
Цвет платья был не просто зеленый, а изумрудный, глубокий, что очень шло к рыжеватым Томкиным волосам и зеленоватым глазам. Маришка тогда, едва увидев в нем Томку, заверещала  на весь отдел: «Бери!!! Оно твое»!!! Томка взяла и не пожалела, платье было очень хорошее.  На округлом отложном вороте поблескивали нашитые в ряд крупные разноцветные бусины. Томка надевала его с тех пор всего лишь раз, на студенческую дискотеку в честь окончания третьего курса.
Слегка волнуясь, она влезла в платье и, выгибаясь, как уж, застегнула молнию сзади. Открыла дверцу шкафа, где висело зеркало, и критически уставилась на себя.
В талии и груди сидело идеально. Но вот голые руки  и коленки, а так же сверкающие украшения выглядели вызывающе. В таком наряде не пойдешь на лекции, да и просто по улице в середине октября не погуляешь.  Томка призадумалась. Потом открыла Маришкину половину шкафа и достала ее черную кожаную куртку, сшитую наподобие косухи. Накинула на себя. Смотрелось неплохо. Руки скрыты, бусины видны, но не лезут в глаза. Зато отлично видны ладненькие ноги. Плюс прозрачные телесные колготки и бежевые ботиночки на шпильках сделают их еще стройнее.
Томка улыбнулась своему отражению.  Хорошо, что он тогда не пожалела стипендии и купила себе это платье.

****
В среду с утра пошел мелкий дождь. Город как-то враз осунулся без солнца, поблек, пожух и сжался как грязный засохший лист. Машины гудели, брызгаясь грязью, все вокруг: тротуары, дома, деревья, прохожие –все  казалось бесконечно унылым, затертым и бессмысленным. Ким сидел в крохотном, вытянутом между зданиями и центральной улицей, парке.  Сидел на промокшей лавочке лицом к дороге и пялился на машины.  Вокруг, на серых плитках тротуара, валялись  опавшие красно-желтые, похожие на рваные лоскутки, кленовые листья. Опустив глаза, он заметил, что к его ботинкам прилипли серые чешуйки из рассыпавшихся березовых сережек. Они напоминали своей формой крохотных раскинувших крылышки ласточек.
Ким прогуливал школу, но по причине отсутствия сигарет и денег не знал, что с собою делать. Уже вечерело, домой ему не хотелось идти, так как он знал, что там сейчас сидит отчим. У него выходной и он смотрит телек, пьет пиво, качает на ноге Борьку. Мама, скорее всего, гладит белье. Или готовит что-нибудь, или штопает.  Наверняка они разговаривают о своем. Или спорят. Борька кряхтит, пускает слюни. Ким чувствовал себя лишним.

«Скука, ужасная скука. Нечего делать. В детстве такого не было, мы с пацанами всегда находили себе занятие. Играли во дворе, гоняли мячик. Или в войнушку с соседскими мальчишками. Дело было серьезное, иногда доходило даже до драки и вражды между дворов. Словно между двумя мафиозными кланами. Мы так же строили друг - другу козни и ловушки.
 Котов ловили, загоняли на деревья и крыши, а котятам таскали из дома молоко и белый хлеб, за что получали пинки  подзатыльники от матерей. Лазали по чердакам, ставили ловушки для крыс, а однажды поймали молодого голубя. Летом, конечно, было интереснее, но нас оставалось мало. В основном все разъезжались. Я же, поскольку мои старики рано умерли, почти все юность провел в пыльном дворе. И зимой и летом.
Странно, но в детстве двор, да и вся округа не казалась настолько унылой и скучной. Не то, что сейчас. Обветшалые, старые серые  пятиэтажки, от которых рябит в глазах. Желтые облупленные сараи, хилая зелень. Ничего красивого здесь нет. Убожество все, как тот ржавый забор из диванных пружин, сооруженный по за клумбами каким-то пенсионером из соседнего дома. Иногда  мне кажется, я даже понимаю своего горе-папашу. Ему, наверное, тоже было здесь слишком тоскливо, вот от и дал деру. Мама-то этого сделать не могла, ей нужно было меня кормить.
В такой обстановке я и рос. И не только я.  С возрастом мы приобщились к иному. К тому, что частенько видели в нашем замшелом дворе. На секции нас никто не водил, после уроков мы сидели без дела и поэтому, если не было денег на пиво, жизнь казалась пресной и тоскливой. А вот выпьешь немного – и все, ты уже почти что герой. Сидишь, грызешь себе семечки и все тебе нипочем. Только смеешься над прохожими.
Очень скучно. Никуда не хочется, да и нет никуда тебе дороги. Сейчас ведь за все нужно платить. За каждый шаг. А не хочешь – так шатайся себе по двору или сиди дома. Но домой-то тоже не хочется.
Я поганый бездельник. Нахлебник для отчима. И  я до сих пор не знаю, куда мне идти учиться после школы. Ни к чему нет интереса, вот в чем проблема. Мне как будто не достает чего-то. Какой-то запчасти. Чтобы завести мою жизнь и дать ей нужное направление. Движение и ускорение. 
Все, что было в моем прошлом серо и уныло. Я нигде не бывал, ничего не видел, даже не был ни разу на море. Никогда я не блистал талантами или хотя бы способностями. Дурацкие мои гены.
Но дибилизм у нас в крови, так что здесь я ни в чем не виноват. Я часто размышлял об этом».

Отца Ким помнил нечетко. Он вроде бы и был, но напоминал скорее мутное серое облако. Он почти что не оставил никакого своего присутствия в нем. Только белый шрам на лбу, из-за того, что Ким маленький, по его недосмотру, свалился с дивана и ударился о ножку стола. Он исчез из  жизни жены и сына двенадцать лет назад. С тех пор больше не появлялся.
Ким очень любил свою бабушку по отцу. Хотя и здесь не все было гладко, потому как это была более, чем странная бабушка. Она никогда не выходила во двор, чтобы посидеть на лавочке и поболтать  соседками. Бабушка пила, в основном красное вино, курила, до самой смерти сочиняла странные четверостишья и потом декламировала их загробным голосом при всяком удобном и неудобном случае.
Она была артистичная натура, очень харизматичная и замкнутая. Худая, высокая, сухая. С острыми зелеными, ясными как у сокола, глазами. Характер у нее был ужасный, поэтому, на старости лет, она осталась совершенно одна. Муж давно ее бросил. Дочь сбежала от нее в Прибалтику и вышла там замуж, сын тоже исчез.  Прочих родных она постоянно изводила, даже по телефону долгими и резками нравоучениями. Скверный у нее был характер. В далеком прошлом она была учительницей музыки. Но это было очень давно. Последние десть лет жизни она провела сидя в старом, обитом красным бархатом кресле. Как на троне. Перед ней, на маленьком круглом столике всегда лежал пульт от старого телевизора, больше похожий на черный кирпич, стояла пепельница с окурками и графин с водой. Из дому она выходила крайне редко, как правило, после пенсии, чтобы закупить себе на месяц вперед  гречки, яблок и кураги.
Мать Кима всегда была женщиной очень кроткой и свекровь свою боялась до обморока, по-деревенски считая ее ведьмой. Навещала редко, за что и была в ответ глубоко презираема.  Поэтому единственный, с кем бабушка ладила, был Ким. Каким-то непонятным образом они находили общий язык и никогда не ссорились. Бабушка его любила и жалела. Чуть что – пригревала под своим крылом. Ким каждый день забегал к ней после уроков, часто оставался на ночлег.
Она постоянно твердила, что оставит ему одному свою старую «роскошную» трешку. Тогда он еще не осознавал ценности этого подарка и бегал к ней просто так, любил и общался с нею вовсе не из-за наследства.
Впрочем, с бабушкой неожиданно вышел казус. И Ким здесь совершенно закономерно оказался пострадавшей стороной. Когда ему было пятнадцать, бабушка неожиданно умерла. Заснула в кресле, предварительно положив недокуренную сигарету в хрустальную пепельницу. Голова ее была откинута на спинку, руки на коленях. И улыбка на красных  губах, почти оскал.
Такой Ким ее и застал, придя из школы. Она была еще теплой, почти как будто живой, да и сигарета еще дымилась. Ким не сразу понял, пытался разбудить, но потом тихо осел на пол. У него случился жестокий нервный припадок, матери потом пришлось его даже лечить.

***
Ничего не менялось. Дни шли сплошным серым потоком. Школа добивала подростков своим однообразием, скукой и зубрежкой. Все было невыносимо серо, уныло и предсказуемо. На уроках хотелось спать, тем более, что испортившаяся в последние дни погода, такому состоянию только способствовала. В воздухе повис сонный теплый сизый туман, то и дело переходящий в мелкий противный дождик. Машины гудели и рычали в пробках, создавая монотонную, унылую симфонию  большого,  провинциального города.
 Математичка, надругавшись над  дневником, самого Кима игнорировала. Да он и сам не спешил исправлять понаставленные ею двойки. Пока еще три четверти было впереди, оставалось надеяться на лучшее и верить в свою удачу. Вообще, остальные предметы у него шли не так плохо.  Особенно физра, где  он ловко гонял мяч и довольно хорошо играл в настольный теннис. Обычно Ким играл со своим приятелем Лехой, да так увлеченно, что физрук их не трогал, давая возможность двум балбесам, выпускать из себя пар все сорок пять минут урока.
Парни ожесточенно гоняли мячик, ритмично отстукивая звонкие удары, и к концу игры становились разлохмаченными, мокрыми и красными.  Влюбленный в спорт физрук был доволен, видя такой результат, и тогда ребята отправлялись в раздевалку чуть пораньше остальных. Нужно было еще привести себя в порядок перед следующим уроком.  В туалете они умывались и стягивали мокрые майки. Ким, согнувшись в три погибели, подставлял под кран шею. Леха молча покосился на острые длинные руки и ноги приятеля, потом на его впалый живот.
-Хорошо тебе, ты высокий. – завистливо протянул он. – А мне в кого расти? Батяня метр с кепкой и мамка такая же. Непруха, блин. Да и рожа у тебя, как у Орладно Блума…. Особенно в профиль.
-Кого?  - не понял Ким, зябко отряхиваясь от холодной воды. – Какого орла? Что ты там несешь?
-Тормоз. Ты «Властелин Колец» видел?
-Нет.
-Ну что тогда с тобой говорить, раз ты не видел.
Ким отмахнулся и полез в рюкзак. Достал оттуда чистую майку. Переодеваясь,  покосился на друга.
Леха, к слову, был чуть полноват. Ким никогда не задумывался над этим, а сейчас посмотрел. Тело, особенно живот, у него было рыхлое и белое, усеянное россыпью пятнышек, родинок и веснушек. Бордовая школьная форма, введенная пару лет назад,  вообще превращала бедного Лешку в нечто несуразное и бесформенное, типа мешка картошки. Бордовый такой мешочек.
Но несмотря на это, Ким так и не понял, чего Леха ему завидует. Друзей, в том числе среди девчонок, у него было столько, что Киму в свою очередь, даже не снилось. А все из-за его легкого и смешливого характера.

В среду с утра пораньше Киму позвонила Томка и сказала, что приведет вечером репетитора.
-Том, ну я же говорил – НЕ НАДО!  Я и без этого нормально обойдусь, - зашипел  на нее разбуженный и злой Ким. 
-Я договаривалась с твоей мамой, а не с тобой. Поэтому все претензии не по адресу. В шесть ты должен быть дома, запомни!
Она говорила прямо-таки командирским тоном.
-Бля! То есть мое мнение всем  по фигу, да? А раньше нельзя было сказать? У меня вообще дела в это время, так что извини-подвинься…
-Не ври! –оборвала она, -Ты сочиняешь, как обычно, на ходу, я даже слышу, как у тебя мозги скрипят.
-Ну ты и стерва!
-Тупица, - отозвалась она и отключилась.
Ким откинулся на подушку, уставившись в потолок. В комнату заглянула мама.
-С кем ты это?
-Томка сегодня препода притащит, - лениво отозвался он.
Положил телефон на стол и потер лицо ладонями. Хотелось спать и жутко не хотелось вставать. Мама взглянула на часы.
-Иди завтракай скорее. А то опоздаешь. Во сколько он придет?
-В шесть.
-Меня не будет как раз…. Мы с Борькой к Алене укатим в гости, уже договорились. Ну ладно, ничего, я в другой раз побеседую с ним. Смотри, мне, учись хорошо, дурака не валяй!
Она погрозила ему пальцем словно трехлетнему младенцу, и ушла. Ким проводил ее взглядом, потом вздохнул и медленно-медленно выполз из кровати.

Больше всего он любил оставаться дома один. Этот вечер был как раз из таких счастливых.  Мать ушла к подруге, отчим дежурил на сутках. Поэтому, придя из школы, зашвырнув рюкзак с тетрадками подальше, Ким с удовольствием принялся резаться в кровавую стрелялку, врубив звук на полную мощность. От усердия даже вспотел, отчего надо лбом закучерявились темные вихры. Мочил безжалостно злых уродов, выбивая их тупые мозги прямо на стены. Было весело. И когда он расслышал, наконец, треньканье дверного звонка,  рука у него непроизвольно дернулась и  его, конечно же, убили.
Настроение мигом упало. Ким вспомнил про Томку,  нахмурился и захлопнул ноут. Заниматься ненавистной алгеброй в свободное время вообще не хотелось. Ни сейчас, ни потом, никогда. Он, подтягивая на ходу треники, включая попутно в коридоре свет, понуро и не спеша поплелся открывать дверь.
Томка вошла в квартиру с сияющим лицом словно озаренная солнцем фея. Вид у нее был непривычный. Ким посторонился немного, пропуская их.
-Том, ты чего такая? – мрачно спросил он. – Джек под сорвала?
-Привет, -звонко отозвалась она.
Следом за нею через порог переступил репетитор. Скромненько встал возле  прихожей.
-Андрей, это мой брат.  – сказала Томка, обернувшись к молодому преподу. Его зовут Ким.  Ким, познакомься, это Андрей Александрович. – она продолжала улыбаться.
Репетитор был в сером плащике и черных узких брюках. Невысокий.
Ким сразу понял, что  препод нравится Томке. Это было видно за километр. Но настроения ему это не улучшило, он молча оглядывал их, потом кивнул в глубину квартиры.
-Ну проходите, что ли.
-Андрей, давай мне плащ, я повешу.
Андрей Александрович разделся. Был он какой-то худой и бледный, казался невзрачным. Впрочем, Ким заметил, что у него непривычное, своеобразно вылепленное, неславянское лицо. Брови были довольно тонкие и ровные, будто их под линеечку начертили. Глаза светлые распахнутые, как будто удивленные. Нос острый, умный такой нос, длинный.
-Можно мне помыть руки? – спросил он тихим и мягким голосом.
«-Мямля – вот от кто. Зануда и слабак.» - решил Ким про себя. «-Только такие и идут учить других. Это их любимое занятие».
-Ага, - Ким кивком указал ему на дверь ванной. – Вон там. Прошу!
Едва он скрылся, Томка сверкнула на брата накрашенными глазами.
-Нормально выглядишь. Даже на девушку стала похожа.  – съязвил он. -Что, это и есть твой клевый препод? Это точно он? Что-то какой-то неважный, прямо как моль бледная.
-Тише ты! – громко зашептала она.  – Как будто что-то понимаешь. Он очень хороший человек. Представляешь, у него четыре младших сестры! Он сам мне только что  рассказал.
-Гм… повезло ему, конечно. С сестрами. Где ты его откопала?  Он, вообще, русский? – так же шепотом спросил Ким.
-Не знаю. Но фамилия, кажется, не русская. Очень красивая.
-Фамилия? А ты примеряешься уже, да? Фамилию на себя прикидываешь…и ножки, я вижу,  оголила…
Томка по-прежнему счастливо и смущенно улыбалась, не реагируя на эти слова.
-Дурачок….. и как всегда на своей волне поганого настроения. Гадство фм.
-Еще бы. Был бы повод веселиться, я б не тосковал. Но ты молодец, конечно. Глазами больше хлопай и слушай его. Умные ботаны, такие как он, это любят.
-Спасибо за совет. Всенепременно воспользуюсь.
Киму захотелось как следует поиздеваться над Томкой, но в это время Андрей вышел из   ванной, аккуратно прикрыл за собою дверь.
-Ну что, Ким, где будем заниматься?
-У меня в комнате, - буркнул тот. –Где же еще?
Ким тоскливо вздохнул и уставился на этого чудика, думая о том, что мало ему  школы, так еще и это теперь… мозгоебство ходячее будет его мучить. Ему стало смертельно скучно и вдруг подумалось, что хитрая Томка решила с помощью него устроить свою личную жизнь. Ким разозлился. И как такой урод вообще мог ей понравится? – думал он, искоса окидывая взглядом худые плечи преподавателя. Вот ведь гадство!
Они направились было в комнату.
-А как фамилия твоя? Можно узнать?– неожиданно спросил  Ким без спросу переходя на «ты».
      Андрей в ответ на это неожиданно улыбнулся, обнаружив мягкие ямочки на  щеках.
-Можно, конечно. Эльфантель. Непривычно звучит, да? Все время переспрашивают. – он все улыбался.
-Да ты еврей что ли?! – резко и почти что презрительно произнес Ким. – То-то я гляжу, ты не катишь на местного.
Андрей остановился на пороге комнаты. Тамара тоже стремглав выскочила из кухни и уставилась на них.
-Ким, ты чего? Что ты несешь?!
Андрей перестал улыбаться.
-Что тебя так встревожило? Фамилия? – спросил он.
-Только еврей отвечает вопросом на вопрос. – нахально  добавил Ким. – Значит, я угадал.
 Эльфантель бросил короткий взгляд на замершую в дверях кухни Тамару. Потом нахмурился.
-Нет, Ким, я русский, православный. Тебе это так важно?
-Мне параллельно вообще-то. Просто любопытно стало. Я не шовинист, не бойся.
Преподаватель недоуменно повернулся к растерявшейся вконец Томке. Она вся покраснела.
-Андрей, да ты не слушай его... Он такой все время. Сам не понимает, что говорит. Просто не обращай внимания.

Расположились в комнате Кима у ободранного письменного стола, стоявшего напротив окна. Сказать по – правде, Ким стыдился всего этого убожества, своей скромной маленькой комнатки, со старыми обоями, шторами в цветочек, безвкусной мебелью  и плохо заправленной кроватью. Эльфантель задал ему несколько вопросов и принялся листать  учебник, склонившись над столом.
Ким нервничал, чувствуя, что зря ляпнул  про еврея. Но с ним довольно часто случались подобные казусы. Он начинал говорить раньше, чем осмысливал, стоит ли вообще это делать. Сам он характеризовал эту свою особенность как «словесное недержание».
Андрей, между тем, пролистал учебник.
-Ким, скажи мне, пожалуйста, с чем именно у тебя трудности? Я хотел бы знать с чего лучше начать. 
Ким равнодушно пожал плечами, глядя на  аккуратные ладони репетитора и думал о том, что так бережно эту книжку еще никто ни разу  не держал.
-Да со всем. Я вообще с головой не дружу.  –неожиданно для самого себя ответил он.
Эльфантель оторвал от учебника взгляд и поднял на Кима совершенно спокойное и чистое лицо. Без лишней  растительности, без морщинок, без эмоций.
-Тогда нам будет трудновато.
-Тебе будет трудновато. Мне-то по фигу, - продолжил подросток.
-Хорошо. Давай тогда с последней темы начнем. Что вы проходили?
-Не помню. Меня выперли с урока. Я ворон считал. И сбился. Учусь плохо, совсем плохо…
-Ясно.
Преподаватель замолчал, глядя прямо перед собой.
Ким шарил глазами по голым стенам своей конуры, настроения на учебу не было, хоть убей. Он сам был не в восторге от своего поведения, но поделать с этим уже ничего не мог.
-Так что же мы будем делать? – спросил наконец Эльфантель.
Ким только скривился.
-Не знаю. Тебе виднее. Ты же преподаешь, не я. Я вообще не звал тебя сюда. Ну раз ты пришел, можешь решить мне домашку на завтра. Тебе же все равно заплатят, так что не все ли равно, чем ты занимаешься здесь?
Эльфантель даже в лице не изменился. Как будто и не слышал ничего. Он положил учебник на стол и развернул руку ладонью вверх.
-Ладно, Ким. Давай сюда тетрадку.
Ким молча протянул ему черновичок.
Минут за десять тот все порешал. Ким просто сидел рядом и смотрел в окно. На улице было пасмурно, пустынно и серо.  Было видно как по дороге носятся и играют две большие собаки. Их хозяева болтали, стоя в сторонке.
 Андрей быстро выводил иксы и игреки черной гелевой ручкой. Почерк у него был размашистый, но стройный. Пальцы  небольшие, аккуратные и ухоженные. Ким стал наблюдать за тем, как он пишет, потом покосился на свои нервно обкусанные до мяса ногти и сжал руку в кулак.
На вид Андрею было не больше двадцати пяти, но Киму в этот момент все равно казалось, что между ними пропасть. Всем семнадцатилетним чудится, что если человек старше двадцати – то это уже пусть не старикан, но что-то к этому близкое. На самом деле они смотрелись почти что как ровесники. Преподавателя отличало только сосредоточенное, умное лицо да ухоженный, строгий облик.
-Готово. 
Андрей подвинул Киму тетрадку, затем быстро поднялся и вышел из комнаты не прощаясь.

***
Дома Тамара молча повесила Маринкину куртку в шкаф, на вешалку.
Маринка выглянула из кухни.
-Уже? Что-то ты быстро, дольше собиралась. Наряд-то хоть пригодился?
-Да, спасибо.  – отозвалась Тамара. – Все нормально.
Маринка выключила воду  и притопала в комнату. Окинула взглядом Тамарку. Та сидела на диване в своем красивом зеленом платье и молча изучала свои ступни, уставшие, покрасневшие и затекшие от высоких шпилек.
-Да я бы не сказала, глядя на тебя, что нормально…. У тебя, что свидание сорвалось? Он не пришел? Или другое что-то?
Томка нахмурилась и покачала головой.
-Ну а что тогда?
-Так…. Ерунда.
-В смысле? Что-то я не догоняю. Ты, блин, опять что-то напортачила? Как тогда, когда я тебя с Владом знакомила? Но этот парень тебе вроде самой нравился? Или он тоже не то, что надо. Так ты вообще одна останешься, Том…
Тамара рассерженно сцепила руки и закатила глаза. Но непробиваемая Маринка этот жест проигнорировала.
-Я обрадовалась, думала, ты кого-то встретила наконец. Штаны свои дурацкие сняла. Но ты же сроду ничего не расскажешь! Хоть бы совета что ли спросила. И как так можно, все в себе держать? Хотя, это, конечно, твое личное дело.
-Хватит тараторить, Марин….  Он сказал, что спешит на работу. И все. А я как дура на этих каблуках…. И чего я, собственно,  от него хотела?  Идиотка-а.
Маринка быстро подошла и уселась рядом.
-Он что, бросил тебя? Не пойму ничего.
Томка покачала головой.
-Да нет же. Мы и не встречались вовсе. Я просто надеялась, что он, может быть, заинтересуется мною, пригласит куда-нибудь. Или хотя бы просто прогуляется вместе со мною. Но не сработало. Обидно просто. –она вздохнула, - Он такой хороший. Симпатичный, умный, слушать его приятно, шутил всю дорогу. Интересный такой… понимаешь?
Маринка понимающе закивала. Потом спросила осторожно:
-Я и не знала, что ты влюбиться успела. И давно это у тебя? Кто он вообще такой?
Тамара вздернула брови и меланхолично ответила:
-Препод из моего универа, математик.
Маринка, услышав это, даже не удивилась.
-Ну понятно все.
-Что тебе понятно? – сердито спросила Тамара. –Я сама ничего не понимаю, а тебе все вдруг стало понятно. И не надо мне говорить, что я влюбилась! Просто он мне нравится. И все. Как можно влюбиться в кого-то, если ты с ним даже не разговаривала ни разу? Бред….
-Женатый он? – перебила подруга.
-Нет, Марин, не женатый. – Тамара вздохнула.
Потом встала с дивана и принялась стягивать платье через голову.
-Марин, молнию расстегни.
-Да. Давай.
Вдвоем они побороли платье.  Маринка озадаченно чесала голову, глядя, как Тамарка спокойно переодевается в домашний спортивный костюм. По ней даже не было сейчас видно, как погано на ее душе. Сильная личность, никаких соплей и терзаний. А ведь это нелегко, Маринка знала по себе. Сколько у нее самой было таких вот историй… Но все прошло. Со временем.
-Вовчик придет сейчас.  –задумчиво сказала Маринка. -Я его пошлю, пусть тортик нам  купит. А потом фильм какой-нибудь посмотрим в онлайне. Хочешь?
Томка улыбнулась.
-Давай.
Было видно, как за окошком вечереет. Ненадолго показавшееся, лукавое и еще теплое солнце  уже торопилось спрятаться за соседние высотки.

***
Отчим вечером пришел с суток и купал сына. Из ванной доносились визги, плески, крики. Вадим любил возиться с Борькой и чем старше тот становился, тем сильнее Вадим в него влюблялся. Это был его первый ребенок. От прежнего брака у него детей не было, была только язва полученная от  проживания на  одной территории с тещей.
Ольга что-то поспешно готовила, звонко роняя ложки на покрытый кафелем пол, Ким сидел в своей комнате.
 Тамара позвонила ему на мобильный и он нервно вздрогнул.
-Да, Том, привет.- нехотя ответил Ким, отрываясь от компьютера.
-Ким, что ты ему такое ляпнул? – спросила двоюродная сестра безо всяких вступлений.
-Кому?
Томка то ли фыркнула, то ли вздохнула в трубку.
-Репетитору. Знаешь, он мне сказал, что больше не придет к тебе. Когда я спросила его почему, он ответил, что «без комментариев». Так вот, я у тебя хочу узнать, что ты ему такое наговорил?
-Да ничего. – промямлил Ким. -Просто он плохой препод. Мне он не понравился.
-А может все было не так?
-Ну так сама у него спроси.
Томка немного помолчала. Потом еще раз вздохнула. Но уже не с досадой, а с грустью.
-Ты знаешь… Ким, ты ведь видел, что он мне нравится, да?  - в голосе ее чувствовалась подавленность. – Я ведь и вырядилась, как кукла, ты же заметил? Тебе смешно тогда было. А вот мне не до смеха. Ну нравится мне этот человек, понимаешь? И я хотела бы ему понравится, я старалась как могла…
Ким молчал, задержав свое дыхание.
-Ну, я понимаю, что тебе до этого никакого дела нет, но ведь можно было как-то повежливее быть с человеком? Из-за меня, хотя бы…. В общем, я догадываюсь…. Если тебе не нужны  эти занятия, так бы и сказал. Но ты мог бы хоть немного подыграть? Неужели это так сложно – не хамить людям? Пусть даже поучил бы он тебя немного, тебе же на пользу. А я могла бы начать с ним общаться. А теперь мне в глаза ему стыдно посмотреть…. Потому что я отвлекла его от дел и привела к тебе. Он пришел, потратил на нас свое время… У работающего человека его не так много. Ты меня понимаешь?
Ким не ответил.
-Когда же ты только повзрослеешь!
Она отключилась.
Он выдохнул и запрокинул голову уставившись в белый потолок.

Он осознавал, что сестра разговаривала с ним, как с равным. Она не ругалась, не злилась, а просто высказала то что было у нее на душе. Говорила с ним как со взрослым адекватным человеком, коим он все-таки не являлся.

***
Подстроенных, мимолетных свиданий больше не было. Остались только случайные встречи в буфете, или на улице, у входа в университет, где Андрей часто стоял в окружении дымящих, молодых и не очень, коллег. Томка наблюдала за ним, заметила, что он тоже иногда курит, щурясь при этом от плавно летящего в глаза дыма. Губы у него были бледными, пересушенными и совершенно расслабленными. Кажется, он зажимал фильтр  зубами. Он редко улыбался. Больше слушал, иногда о чем-то спорил с коллегами.
Она смотрела и смотрела. Сбоку, со спины. На его профиль, волосы, серое пальто, черные туфли.  Ее как магнитом тянуло в те места, где она могла бы его встретить. И прекращать это мазохистское любование не хотелось. Наоборот, хотелось видеть еще больше.
Они здоровались при встрече, причем Андрей сдержанно кивал, а Томка выдавливала придушенное «здрассьте».
Глупо было надеяться, что у двадцатичетырехлетнего симпатичного и крайне уверенного в себе парня, нет девушки. Но девушка, даже если  она была, Томку никогда бы не остановила. Законная жена - это другое. Здесь бы пришлось «закатать губу», как часто выражалась ее мама. 
Томка думала о том, что ей делать. И почти не находила решений, не переставая при этом, ревниво следить за его движениями, перемещениями и расписанием. С тем, что на него заглядываются студентки, она погорячилась. Никто на него особенно и не смотрел.
Да, он был молодой и перспективный, но на физмате преобладали парни, да  и далеко не всем девушкам нравилось его гладкое, через чур серьезное,  умное  лицо. Одевался он неброско и был замкнут, а лекции вел сухо. Несмотря на вчерашнее студенчество, вообще не допускал ни малейшего панибратсва никогда не шутил на лекция. Многие решили, что на экзаменах он никому не даст спуску, и заранее начали  его недолюбливать.
Томка решила, что, на крайний случай, она  тоже поступит в аспирантуру. Училась она хорошо и возможно даже, смогла бы получить несколько часов в университете в качестве преподавателя. Но это было так далеко. Бесконечно долго. Да и не факт, что любовь к тому времени не пройдет, или он вдруг женится, или уволится, или просто не захочет с ней общаться.
В общем, она как та лисица, видела виноград, но ничего не могла поделать. Жалела себя и свое несчастное неугомонное сердце, выбравшее такую неприступную цель. И что со всем этим делать было совершенно непонятно.
Иногда, слушая через наушники музыку она наивно мечтала. О том, например, как она идет вечером с лекций, а к ней вдруг пристают хулиганы. Или большая бродячая собака. А он, проходя мимо, замечает это, и спасает ее. И тогда она приглашает его на чай.
Глупо. Но так романтично. Отличный повод для начала отношений. Ну в самом деле, не идти же ей к нему самой, для того чтобы куда-то его пригласить. Нет, Маринкины методы ей вряд ли помогут.

***
Спустя пару дней в город наскоком, ненадолго, вернулось почти что летнее тепло. Было видно, что это уже самые последние деньки бабьего лета и вот-вот придет вторая часть осени. Слякотная, ветреная и холодная. По ночам нехило подмораживало и как-то наутро, идя в школу, Ким вдруг обнаружил, что с высоких старых каштанов, росших вдоль жилых домов, тихо и медленно, совсем бесшумно опадает коричневая листва. Крупные разлапистые листья, будто по собственно воле отрывались от веток и легко планировали вниз, устилая землю.
Он смотрел на это сквозь набрякшие веки и не пролившиеся слезы. Плакать он бы не стал, тем более от обиды. Просто организм его подводил. И все из-за того, что отчим с утра обозвал его дерьмом. Сказал, что он тупица и педик. Подросток, конечно, в долгу не остался, но отчим больно схватил его за ухо и прижал к стенке.
Он был сильнее в сто раз и это было уже нечестно. Киму было больно и странно чувствовать тяжесть грузного тела, пропахшего крепким табаком. Казалось, он хочет его раздавить, словно таракана. Ким собственной кожей ощущал его неприязнь, дышал его нелюбовью.
-Отпусти…. Больно же. Отвали ты… - прохрипел подросток, пытаясь уползти по стене.
-Ну-ка повтори, кто тут хрен моржовый?
-Ты….
Отчим в ответ рванул за ухо, словно пытаясь его отодрать себе на память.
-Тебя вчера где черти носили? Мать надрывается одна весь день, а он шляется. Еще и за тебя переживает, ночь не спит. А тебе все похер! Скучно дома, так иди живи в другое место. Идиот конченый. Видно, что весь в папашу! Своей башкою думай хоть немного, эгоит! Ты здесь живешь и не хрена не делаешь!
-Я делаю!
-Что ты делаешь?
-Отпусти, я маме скажу.  – это был последний козырь.
-Ленивый ублюдок….
Он чуть отодвинулся и пихнул Кима. Тот схватился за ухо.
-Что ты ко мне лезешь?
-Вали уже в свою школу, кретин. Все равно ничего путного из тебя не выйдет.
Ким не стал больше спорить, похватал вещи и быстро убрался.
Не то, чтобы он не осознавал своей вины за прогулы в школе, выпивку и ночные гуляния, из-за которых недосыпала его измученная мать. Ким ее жалел. Но методы, которыми отчим пытался на него воздействовать, шли только во вред. Его грубость по отношению к нелюбимому ребенку вызывала у того протест и бунт. Ким, как и любой подросток не мог признать правым того, кто силой пытается тебя перевоспитать.
Уважения к этому взрослому Ким не испытывал. Дома ему было плохо. Но даже больше чем брань, его изводили шорохи и скрипы по ночам. Он слушал эту симфонию каждую ночь и уже устал. Стена, разделявшая соседние комнаты, хоть и была кирпичной, но все же пропускала звуки.
Ему было дико было это слушать и очень противно. Было такое ощущение, что мать и отчим упорно, каждую ночь, строгают еще одного Борьку. Ким всовывал в уши плеер и засыпал с ним. А утром мама ругала его, когда будила в школу, сетуя на то, что он так скоро оглохнет.
Но каждый вечер все повторялось. Ким, лежа в кровати, покрывался испариной. Воображение  дополняло картину, он вспоминал  потное, грузное тело отчима, коротко стриженную под машинку круглую голову, волосатую грудь, кривые пальцы на ногах. И ему хотелось бежать из дома прямо ночью. Это продолжалось уже довольно давно. У него  пропали ночные сновидения на всякие приятные темы. Да что там, он уже и возбуждаться перестал, даже при виде порно. И за это ненавидел отчима еще сильнее, как будто это он делал его импотентом.
Ким был прыщавым девственником, как и основная часть мальчишек его класса. Впрочем, те были ботанами, им и подавно ничего не светило. Ну, может, только после женитьбы. На такой же очкатой ботанке. А вот те, кто уже успел, нашел себе подходящую подружку или просто какую-то телку на раз, были видны сразу.  Но это были уверенные в себе парни, крепкие и спортивные. Такие, как Макс, например. А не хиляки навроде Кима, смурные, да еще и с детским прыщавым лицом. Девчонки только смеялись над такими.
Хотя все ребята без исключения строили из себя невесть что.  Сидели в своем полуподвале и бросали едкие и емкие, как им казалось, полунамеки. Курили, плевались и матерились. Обсуждали знакомых девчонок, все их достоинства и недостатки. И казалось, что лучшей темы для разговоров нет. Это заводило. А уж если было чего хлебнуть, то разговоры  становились еще более откровенными. Это  сближало, подростки начинали сыпать подробностями собственных страстных фантазий. Леха особенно этим страдал. В своем больном воображении он чего только не вытворял. Мучился, одним словом, а остальным было смешно.
Ким, конечно, ржал над ним, но внутренняя, пока еще слабая  тревога его при этом не оставляла. У него таких фантазий не было. И вообще никаких не было. То ли из-за отчима с мамой, то ли по причине слабого воображения.
Иногда он смотрел видео в интернете, но нечасто.  Испытывая механическое возбуждение,  раздражался и чувствовал себя опустошенным. Ему не нравились  искусственность, наигранность, хотелось чего-то другого, непонятно чего.  Ким чувствовал себя ущербным, морщился и закрывал сайт, сам не понимая, отчего он такой странный.
Возможно, это была излишняя, неизвестно зачем и откуда идущая, редкая, ненужная в наше время утонченность натуры. Сам в себе он этого еще не осознавал. Понимал только, что девушки предназначены не для того, о чем мечтают в «застенке» пацаны, а для чего-то более существенного. А то, о чем говорят и мечтают парни – полная ерунда и чушь.
Почти девчонки, даже самые испорченные, прокуренные и бестолковые казались ему красивыми.  Ким был великодушен и снисходителен к ним. Он их не избегал, они сами его не замечали по причине его малолетства и  смурного характера. И только Валя однажды прочувствовала в Киме его душевную мягкость. Женским чутьем она улавливала его доброту и ценила их дружбу даже больше, чем своих закадычных подруг. Ким был ее лучшей подружкой.

-Валь, давай сегодня в кино сходим. Или погуляем просто. Че-т домой неохота.
-Опять поцапались? Когда вы только успеваете?
Ким сморщил нос.
-Да достал он уже, чертов хрен….
-Да что он тебе делает такого? Матери расскажи.
-Да ну их. Валь…. Ну ты как?
-Авсеев, ты как бродяга. Ну хочешь, давай ко мне домой?
-Нет. Гулять хочу. Погода нормальная. Гулять можно.
-Ну гулять так гулять. Я не против. Маме только позвоню. Давай после уроков за гаражами. Покурим и пойдем.
-В кино хочешь?
-Ну да. И туда можно, - Валя оперлась локтями о подоконник. –И правда, жара такая. Как летом.
Ким тоже отвернулся к окну. Краем глаза заметил, что на них с Валькой из-за приоткрытой двери класса пялятся две соплюшки-пятиклассницы.
Должно быть, со стороны эти высокие парень и девушка, казались им жутко взрослыми. Этим девочкам, вчера бросившим куклы, они напоминали чем-то Кена и Барби.

После школы Ким и Валя, игнорируя пыхтящий в пробках транспорт, прошли пешком через пол города. Смешались с толпой, вдыхая пыльный и чуть задымленный воздух. Выйдя на проспект, слопали по мороженому. Ким совсем забыл про утреннюю стычку со своим домашним монстром. Разговаривали всю дорогу ни о чем.  О школе, в основном, да о знакомых ребятах. Как всегда, по странному наитию, между общих фраз Ким спросил ее:
-Валь, а ты сейчас встречаешься с кем-нибудь?
Она нахмурилась.
-Да нет.
-Данет. Понятно все.  – ответил он. Почти что обиделся.
Вообще-то, Ким имел ввиду Макса. Он еще летом заметил, как сильно тот ей нравится. Ревновал. И еще ему было как-то совестно, что он совсем не интересуется ее переживаниями.
Хотя, с другой стороны… они давно дружили.  По идее, эта милая дружба давно могла бы перерасти в нечто большее. А тут какой-то Макс вмешался, можно сказать нагло влез. Но, нет, глядя на Вальку, было видно, то у них пока еще не срослось.
Подросток думал. Теперь, по логике вещей, Ким очевидно, должен был предложить ей сейчас если не руку и сердце, то хотя бы, свидание. Но что-то его удержало. Было как-то неловко, стыдно. И страшно, что она вдруг поднимет его слова на смех. Он передумал.
Дальше шли молча. Она думала о чем-то своем.
Парочку с надеждой в глазах провожали  пожилые торговки пристроившиеся на краю тротуара.   Хотя такие дети редко покупали их дешевенькие самодельные букетики.
Просто они здорово смотрелись вместе. Словно инь и янь. Ким довольно рослый, черноволосый и Валька  - стройная, платиново-блондинистая. Но в чувствах было им еще сложно было разобраться. Впрочем Киму порою хотелось прижаться к ней покрепче. Особенно, после дозы чего-нибудь крепкого. Иногда  же он думал, что Валюха  ему как сестра и даже ближе.
Подростки медленно брели к старому кинотеатру. Ким смотрел по сторонам, замечая, что в городе многое меняется. И чище стало, культурнее, по сравнению с тем, что было лет пять назад. Особенно в центре. Студентов и вообще молодежи – толпы, порою и в кино не прорвешься.  Они решили сразу купить билеты, если приглянется какой-нибудь сеанс. Вкусы у них были схожи. Оба любили смотреть молодежные комедии, тупые и пошлые. И ходили на эти сеансы просто так, из-за того, что можно громко ржать, беситься, пускать комментарии и зал тебя не зашикает, потому что всем одинаково весело.
-Валь, на последний ряд, как обычно брать? И ведро попкорна?
-Ага.
Она улыбнулась, чуть наморщив носик.
-Валя, а на фига ты так волосы красишь? – спросил Ким, глядя на ее отдающую глянцем, гладкую голову.
-А что, плохо разве? – она тряхнула ухоженными локонами. Деловито поправила прическу тонкими руками.
-Нет. Просто это как-то тупо. Портить свои волосы только для того, чтобы нравится кому-то.
- Кому? Вот докопался. – протянула она. -У тебя, как обычно, на все есть свое мнение. Я крашусь не для того чтобы нравиться. А для себя самой, понимаешь?
Ким ухмыльнулся.
-Ой, да ври больше! Мне ты нравилась и рыжая. Но тебе мало. Хочешь, чтобы на тебя все смотрели. И для этого стала блондинкой. Лучше бы ты сначала посоветовалась со мной. Я, конечно, не Зверев, но вкус тоже имею. Вообще, я за все натуральное. Сиськи, волосы…. И еще я против геномодифицированных продуктов. Слышала о таких?
-Идиот ты….Клинический. – качая головой, ответила она.  – Но это тебе идет. Как ни странно.
Ким засмеялся в ответ. Попытался ее приобнять, но она шутливо отпихнула его.
Ребята остановились у светофора, дожидаясь разрешения пойти. Им навстречу  в общем потоке машин,  вывернула из-за угла пара мотоциклистов-байкеров. Они резко выделялись среди автомобилей черной кожаной экипировкой. Мотоциклы  их на солнце ярко сверкали. Медленно приближаясь, лавируя между автомобилями, байкеры съехали на край дороги и оба притормозили у тротуара.
На них приятно было смотреть. Байкеры поснимали шлемы и что-то обсуждали, указывая на дорогу.  Вообще в  городе даже по осени всегда было много любителей погонять на мотоциклах по центральному проспекту. В теплое время года по ночам они носились как угорелые, вызывая раздражение местных обитателей.
Но байкеры – это другое, конечно. Они каждый год, обычно в середине мая организованно едут по городу, соблюдая все правила. Навороченные, суровые, открывают свой сезон. И все на них поневоле оборачиваются. Завидуют их свободе, эпатажности, клевым мотоциклам,  развевающимся за спинами флагам, ногастым девушкам на задних сидениях….
Ким с Валей проходя мимо праздно глазели на мотоциклистов. Но ровно до тех пор, пока Ким не увидел лицо одного из них.
На плечах и на баке мотоцикла отплясывали солнечные зайчики. Андрей сидел, разведя свои обтянутые матовой черной кожей, стройные ноги.  Тяжелые грубые ботинки со шпорами уверенно упирались в асфальт. Кожаная черная косуха обхватывала  узкий торс. 
 Ким моргнул, не веря своим глазам. Где-то в желудке у него противно  заныло. Он поверить не мог, что молодой байкер это тот же самый унылый препод математик, который неделю назад даже не сумел  ответить на хамство. Лицо было то же, но только человек оказался совсем другой.
 Валя шикнула и дернула Кима за руку.
-Ну  ты вообще без комплексов. Разве можно так в упор смотреть?
Андрей повернул голову и скользнул глазами по подросткам стоящим, буквально в трех метрах от него. Затем он кивнул приятелю и надел шлем. Мотор взревел, и оба резко рванули с места.
-Ким, ты чего? – усмехнулась Валька, когда след их простыл.  –Знакомого увидел?
Ким отрицательно замотал головой:
 -Нет. Просто интересно….
 -Но не настолько же, чтобы столбенеть посреди дороги? Хотя они, конечно,  крутые, чего и говорить… У моей сестры парень тоже увлекается мотиками. Она рассказывала, что он совсем уже повернутый стал. Снег еще не выпал, а он уже ждет, пока тот растает. Он даже на юг с приятелями ездил на мотоцикле. Ты, блин, слышишь меня? Ты хотел бы себе мотоцикл, а?
Она вопросительно смотрела на Кима снизу вверх. Тот пожал плечами.
-Может быть. Наверное. Наверное, да.
Валька рассмеялась.
-Ага, цепануло! А то ты вечно ходишь с такой рожей, будто тебе все по барабану. Будешь меня катать когда купишь мотоцикл? Будешь?
-Буду, - ответил Ким. – Уж кого мне катать, если не тебя.

4.
Андрей Эльфантель задел за живое не только Тамару. Ким тоже оказался под впечатлением и даже через пару дней не переставая вспоминал короткую встречу с ним.
Он мог бы конечно быстро выкинуть этот эпизод из головы, как случайное неловкое воспоминание. Но забыть эту ситуацию не позволяла таившаяся во всем этом загадка. Оказалось, что математик не так прост и Ким отчего-то был уверен, что и Тамара не подозревает о том, что Эльфантель еще и байкер. Ким чувствовал, что его обвели вокруг пальца. Этот странный парень с еврейской фамилией не повелся на провокацию, он сделал вид, что не заметил хамства. Так мог поступить только умный человек, знающий себе цену.
Ким понял, что здорово облажался. Причем вдвойне.  И это было грустно.

 «Он тогда одним своим видом выбил из меня дурь, словно пыль из старого коврика. Я будто увидел себя со стороны, и мне вдруг  стало тошно.
Нельзя так обращаться с людьми. Я, припадочный, думал, что поиздевался над ним, а оказалось, он просто проигнорировал меня. И все. Он совсем другой и я для него все равно что пыль под ногами. Никто.»

С Томкой он до сих пор не помирился и даже не знал, как это сделать. Ольга удивлялась, чего она к ним больше не заходит и где обещанный Киму репетитор. Ким молчал, как обычно, на все ее расспросы.

Спустя неделю он сидел в школе как примерный. И на большой перемене к  Киму неожиданно подошла Инна Витальевна. Подошла неслышно, как кошка. И стала за левым плечом. Ким поперхнулся бутербродом, который жевал, и задержав дыхание, поднял на нее глаза.
-Кушай, Авсеев, не спеши. Я просто присяду тут. Посижу себе.  – сказала она и устроилась за соседнюю парту, лихо скрестив при этом  ноги в прозрачных колготках, выглядывающие из-под черной юбки. Такие номера были вполне в ее духе.
Нинка и Олег, стоя у  окна, послали Киму многозначительные взгляды. Держись, мол.
Он проглотил ставший сухим хлеб и вытер рот тыльной стороной руки.
-Инна Витальевна, я этого не делал, - сказал Ким, пялясь на нее невинным взглядом беззащитного котенка.
Она солнечно улыбнулась, собрав у карих глаз свои знаменитые лучики. Знаменитые, потому, что один из ее бывших учеников, воспел их в стихах, посвященных школе. Он был то ли начинающим поэтом, то ли писателем и публиковался в местных газетах. Гордость школы, так сказать.
Инна Витальевна тоже была гордостью школы. Добрая, проницательная, неординарная, всегда спокойная и вечно красивая, несмотря на предпенсионный возраст. Бывает иногда такая красота, при которой женщина взрослеет благородно,  словно королева.
 Она преподавала литературу и была  классным руководителем 11 «Б». И ребятам с ней сильно повезло. К директору за все шесть лет она никого не водила, предпочитая разбирать все негативные моменты школьной жизни в кругу класса. Прогулы, неуды по поведению, успеваемость. Зачастую, она даже родителей не привлекала, объясняясь с попаденцем один на один и не жалея при этом личного своего времени. Она уважала  гордость подростков и свободу, понимала их. Поэтому обычно ее слушались, проникаясь красивой, богатой,  хорошо поставленной речью и ее  чутким, тонким восприятием всех их школьных и внешкольных проблем. Нельзя было не послушать, когда с тобой разговаривают, как с человеком, а не отчитывают, срываясь при этом на крик.
-Авсеев, ты комик просто. Чего ты не делал? – сказала она, подперев ладонью подбородок и с улыбкой глядя на него.
-Ничего. Ничего я не делал. Иначе зачем вы сюда из учительской пришли?
-Хм… Чего ты в отказ раньше времени идешь? Я же не детская школа милиции.
Ким засмеялся, причем одними губами. Шутить она умела.
-Ты кушай, Авсеев, не стесняйся. Или я мешаю?
-Нет. Наелся уже. Спасибо.
-Отлично. – она приосанилась, готовясь толкнуть речь - Знаешь, я к тебе по поводу успеваемости. Удивлен? Что-то, как мне кажется, в последнее время ты, дружочек филонишь много. Я понятно изъясняюсь?
Ким только кивнул, устало свесив голову.
-Понимаешь, дорогой мой Ким, ваш выпуск будет у меня последним. – мечтательно начала она. - Буду теперь без вас и вообще без классного руководства. На заслуженном отдыхе, так сказать…. Но вы мне очень дороги, и поэтому мне очень хочется на выпускном, выпить вместе с вами шампанского за ваше счастливое будущее. Потанцевать. И не думать, что кто-то несчастный и одинокий, томится в это время дома, оставленный на второй год. Нет, ты не подумай. Я буду безумно рада видеть тебя хоть каждый день. Но желательно, уже в качестве студента. Понимаешь?
-Понимаю,- ответил он, прекрасно осознавая к чему вся эта беседа. – Но Вера Ивановна меня ненавидит. И здесь я уже ничего не могу поделать.
-Ненавидит?  Что это еще за новость? С чего ты взял?
Ким пожал плечами. Это чувство сложно было объяснить, оно копошилось где-то на уровне интуиции.
-Чувства здесь совершенно ни при чем, Авсеев, –глубокомысленно заметила Инна Витальевна.  – Я не думаю, что она ненавидит тебя. И не думаю, что она любит тебя. Я думаю, она хочет тебя научить. Но у нее не выходит, потому что ты сопротивляешься. И тогда она имеет право сердиться на тебя. Вот и все. А ты такой красивый, умный и уже довольно взрослый. Просто пойди ей навстречу. Не стоит зацикливаться на том, что было. Нужно идти вперед и стараться.
-Хорошо. Я буду стараться. – сказал Ким. Лишь бы только отстала. Ему было очень  неуютно под ее внимательным взглядом.
Инна Витальевна покачала головой.
-Не знаю, не знаю….В журнале у тебя восемь двоек и одна тройка. Куча прогулов. Ты понимаешь, что это может для тебя означать?
Он только мучительно вздохнул, лихорадочно соображая. Восемь двоек! В дневнике всего четыре. Когда она успела их там понаставить? Неужели, каждый раз, когда видела его на алгебре?
-Мне недавно репетитора нашли. Но я тоже с ним не поладил. У меня несовместимость с математиками. Серьезно.  – пробормотал он, глядя на щербатые, покрытые густым слоем краски доски пола и мечтая залезть  сейчас в щель, словно таракан.
-Хорошо, допустим. Ну а дальше что? Ты теперь всю жизнь будешь тестировать людей на совместимость с собой? Жизнь и так крайне сложна, а ты себе дополнительные препоны формируешь….

Ким уж было решил, что у него случится отек мозга. Инна Витальевна умела здорово вынимать серое вещество и, выжимая все лишнее, уже дальше ловко заполнять его по своему вкусу. Но раздался спасительный звонок. Иногда даже этот звук кажется школьнику приятным.
Она, конечно, была права, Ким прекрасно это понимал. Никто здесь, на финише,  не будет нянчится с ним. И только ему самому нужно будет решать свою дальнейшую судьбу. Восемь двоек ставили  успешное будущее под вопрос. И сидя на физике, он еще раз, теперь уже более осознанно, пожалел о том, что наговорил репетитору бессмысленных грубостей. Этот тип скорее всего все же смог бы его чему-то научить. Он ведь молодой  и, судя по всему, у него имеется в запасе адское терпение.

***
Дома все устаканилось. На интернет больше никто не покушался, и Ким тихо высиживал все вечера за закрытой дверью, жуя конфеты, чатясь  и слушая попутно музыку. Если мама просила помочь ей, то не отказывал. Но сам ни к кому не совался. Отчим, кажется, собрался менять свою машину на более новую. Только об этом и болтал все время, гундося за стеной и прерываясь временами на храп.

 В субботу, через полторы недели, Томка сама ему позвонила. Под вечер, когда Ким уже заканчивал мыть в коридоре Борькину коляску от прилипшей осенней грязи.
Он схватил телефон и  быстро ответил на вызов.
-Ким, привет. К Маринке жених пришел. А я тебя решила пригласить на свидание. Ты, как, свободен? Может, прогуляемся? – скороговоркой выпалила она.
Он обрадовался, что не пришлось мириться первому.
-Да не вопрос. Уже иду!!
Ким наспех оделся в своей комнате, и прошмыгнул мимо отчима, который смотрел в своей комнате по телеку какой-то криминал.

До самых сумерек они бродили по городу. Не то, чтобы было особо весело. Но, все-таки лучше, чем сидеть дома. И Тамаре и Киму там не сиделось.
Томка грустила. Ким топал рядом, физически ощущая ее печаль и тоску. Она, кутая лицо в пышный, зеленый шарф, накинутый поверх короткого черного пальто, старалась делать вид, что все у нее прекрасно.
Они довольно долго болтали о пустяках, оглядывая машины, витрины, прохожих. Лица освежал сухой и теплый ветерок с легким запахом дыма. Осень. Город казался уютным, чистым, красивым и загадочным. На улице под вечер было очень много молодых парочек, которые бродили в обнимку, сидели, пристроившись на лавочках, или просто разговаривали. Вечер – это время для молодых и чем темнее, тем теснее объятия, громче и заливистей смех. Девушки, в основном, вышагивали, как по подиуму. Разнаряженные, цокая каблучками по тротуарной плитке.
Томка хмуро оглядывалась.
-Где, интересно, люди знакомятся….? В клубах? Грустно так….и скучно.  Мне двадцать один год. А я все еще одна. Я умру старой девой! Так устала от одиночества… никогда не думала, что останусь одна.  Мать уже просто задолбала меня расспросами. – сокрушалась Томка. – Она думает, я женихов перебираю. Да где они все?
Она растерянно осмотрелась по сторонам. Ким притих. Тамара обычно не жаловалась на судьбу и вот нате вам!
-Блин, да в кого ни ткни, он либо уже отсидел, либо женат, либо наркоман, или алкоголик. Остальные уже заняты. Такое ощущение, что нормальные парни все ушли на фронт. Бегают вокруг одни  какие-то малолетки. Вроде тебя. - она  вздохнула.
-Да, я тебя понимаю, -  сказал Ким, утвердительно тряся башкой. – Это тяжело.
Томка уставилась на него и тут же закатилась звонким заливистым смехом. На них  обернулись прохожие.
-Что ты можешь понимать-то, дурачок?
Он мигом обиделся.
-Почему сразу дурачок?
-Ну… просто ты еще маленький. Для этого я имею ввиду. Тебе еще как минимум лет на пять нужно подрасти, чтобы хоть что-то в жизни понимать.
Ким искоса смерил ее взглядом.
-Том. Ты заболела что ли? Я на голову выше тебя и мне почти восемнадцать лет. А если ты хочешь проехаться на счет моих мозгов – то ни фига подобного. Плохо ты меня знаешь. И вот еще что….чем ты становишься старше, тем больнее терять девственность.
Она только фыркнула и тряхнула волосами.
-Я же говорю, дурачок.
-А зачем тогда ты все это мне говоришь? Потому что больше некому?
-Точно. И тебе тоже некому пожаловаться. Так что можешь начинать. Я выслушаю.
-Ни фига подобного….
Оба на этом замолчали.  Немного прогулялись по пропахшему дорогими духами торговому центру, потом вышли на проспект. Было уже поздно, стемнело и похолодало, ветер усилился. Витрины магазинов и фонари над головой освещали дорогу. Рядом неторопливо бежала здоровенная собака. Без поводка и хозяина.
- Хорошая осень в этом году, правда?
-Угу, - отозвался Ким. – Скоро Новый год. Будем его вместе с тобой встречать. Как одиночки.
-С тобой? О, ужас…
Оба засмеялись.
Незаметно дошли до Пассажа. Там, в освещенном праздничным желтым светом маленьком парке, тоже клубилась молодежь. Желтые кленовые листья, нападавшие за день, красиво, яркими пятнами, устилали тротуарные дорожки. Небольшой памятник Петру, ловко подсвеченный, сурово указывал длинным металлическим пальцем на проезжую часть.
Ким искал глазами лавочку, чтобы немного отдохнуть перед обратной дорогой, но все было занято. И вместо лавочки вдруг случайно заметил кое-что иное. Невдалеке, за деревьями, у дороги ведущей вниз, к водохранилищу, стояли мотоциклы. И черная гогочущая толпа рядом.
Ким остановился, раздумывая. Как удачно совпало….слишком удачно. Судьба, похоже.
-Ким, давай домой. Поздно уже. – сказала Томка, оглядываясь. – Тут не присядешь. Негде. Вообще, я спать хочу.
-Маринка там трахается, а ты припрешься….
Томка покосилась на него.
-Поганый у тебя язык, Ким. Тебе бы перестать так выражаться. Не маленький уже.
-Как будто я что-то придумываю. Говорю, что есть.
-Ну и зря. Пойдем домой уже.
Она дернула его за рукав джинсовки.
-Нет, Том. Подожди. Видишь, там байкеры тусуются. – он указал на них рукой.
-Ну и? Чего на них пялиться, скажи на милость? Думаешь, им это понравится?
Она прищурилась на байкеров.
-Вообще, я их боюсь. Не хочу.
-Хватит тупить! Пойдем поближе.
-Да зачем? Ты там разве кого-то знаешь?
-Может и знаю….
Брат взял ее под руку. Он надеялся, что Эльфантель, или как там его, стоит сейчас там, среди них,  и они с Томкой пообщаются. Киму хотелось загладить перед ней вину, вернуть их прежнюю доверительную дружбу. Ему казалось, что Эльфантель,  этот чистоплюй наверняка решил, что раз он, ее брат, так погано себя ведет, то и вся семейка у нее чокнутая. И она, стало быть, такая же.
В итоге, он настоял на своем, и они с Томкой пересекли маленький парк. Ее каблуки гулко отстукивали по  плиткам. Где-то рядом играла музыка, и народу вокруг было полным-полно, несмотря на вечерний холод.
Мотоциклисты скучковались тесной компанией. Человек десять-двенадцать не больше. Самые стойкие, ведь было уже холодно для езды на мотоцикле. Ким и Тамара остановились, не подходя слишком близко и прислушиваясь к их смеху.   Ким удивился и с интересом засмотрелся на сверкающую в вечернем электрическом свете металлом и кожей, колоритную и веселую компанию. От них веяло незнакомой нездешней свободой, весельем, какой-то искренностью и даже страстью. Они притягивали взгляд. Было понятно почему им хочется как можно дольше продлить то ощущение свободы, которое дает езда на мотоцикле.
Тамара терпеливо ждала, а Ким все пялился и пялился. Он никогда не думал, что словит кайф просто оттого, что увидит вдруг  чужую, такую классную жизнь. Гладкие и плавные очертания здоровых мотоциклов в темноте его  просто заворожили. К технике его всегда тянуло, только вот папаша его никудышний, вместо того, чтобы возиться с сыном в гараже, гулял да пил, а потом и вовсе слинял. А дед ничего, кроме ржавого велика, не имел.
Сглатывая слюну, Ким рассматривал блестящие в полумраке детали, мощные колеса, навороченную аэрогрографию на байках. Неизвестные ему марки мотоциклов, черные с кожаными сидения в заклепках и широкими вилками казались произведениями искусства. А между ними - парни и  взрослые мужчины в коже, банданах и шлемах. Это было очень привлекательно и  красиво. Томка тоже засмотрелась, прищурилась и чуть вытянула шею, показав из недр шарфа свои красивые тонкие скулы.
-Ну, пойдем? – она дернула его за рукав.
Ким вдруг вспомнил о цели, с какой притащил сюда сестру. Очнулся от щенячьего восторга и начал скользить глазами по  лицам, благо память на лица у него была отменная.
Конечно, он был здесь, белобрысый выхухоль, как и предполагалось. Эльфантель сидел, опираясь на мотик в самом центре группы, и болтал, улыбаясь во весь  рот.
Ким почувствовал легкий мандраж и азарт.
-Том, смотри, вон в центре, видишь?
-Что? – не поняла она.
-Парень сидит. Со светлой головой.
-Ну и?
-Ну ты видишь его? Посмотри внимательнее.
Она прищурилась. Потом моргнула и изумленная повернулась к брату.
-Что это еще? Нет, подожди….
Она всмотрелась в компанию  еще раз.
-Слушай…. Не может быть. Это же Андрей… Как ты его узнал? Да я бы ни за что не подумала…. Он что, тоже байкер? Обалдеть можно. Ох, Боже ты мой….
Ее реакция оказалась вполне предсказуема, Ким наслаждался моментом.  Тамара снова вытянула шею и принялась пристально рассматривать его. В нервяке схватила Кима за предплечье и стала душить его руку.
-Почему «не может быть?» Иди, попроси, пусть он тебя прокатит по ночному городу. – предложил Ким.
-Сдурел ты что ли?  - возмутилась Томка, сверкнув на него неожиданно блестящими, обиженными глазами. - Пойдем отсюда скорее. А  то он решит, что я его преследую.
Он только засмеялся.
-Ким, правда, пойдем. Не хочу я с ним встречаться. Не здесь. Посмотри на него, он же совсем другой. Что я могу ему сказать? Мне там делать нечего.  Наверняка там у него девушка.
-Там их вообще нет, если ты не заметила. Давай подойдем.
Она перестала  рассматривать  своего математика и отвернулась.
-Нет.
-Почему?  Это самое лучшее место для встречи. Что ты трусишь?  По-моему он ничего, прикольный такой типчик. И общительный, веселый. Смотри, как ржет во весь голос.
Андрей, действительно, закатывался хохотом, опираясь о руль мотика.
Томка посмотрела еще раз. Вздохнула.
-Я думаю…. Нет, классный он…. Красивый. Только не для меня. Не моего полета.
-В смысле? Том, ты же сама недавно ныла, что хочешь мужика себе найти. Пошевели хоть пальцем. Сделай что-нибудь. А то и правда никого не захомутаешь….
-Ким, заткнись, идиот!
-Блин, не понимаю я! – разозлился он. -Ну чего ты дрейфишь? Если он тебе до сих пор нравится, то действуй! Он же не супермегазвезда. Обычный парень. Иди и поговори с ним!
Вместо ответа она несильно толкнула Кима. И развернулась, чтобы уйти. Ким тут же схватил ее за поясницу и поволок насильно.
Томка молча вырывалась, вертясь во все стороны, но брат был сильнее, выше и настойчивее. Они приблизились, таким образом, почти вплотную, их отделяли от байкеров всего пара метров, да два толстых дерева. Томка уже отчаянно брыкалась, посему все их манипуляции были замечены. Крепко держа сестру, Ким заметил, что мотоциклисты  смотрят в их сторону. И он, не давая ей убежать, насильно развернул ее лицом к ним.  Андрей ее увидел. Всмотрелся, немного подумал, потом вдруг соскочил с мотоцикла и направился в их сторону.
Он приближался и был похож на комету, летящую на них из темноты. Ким обрадовался в душе,  возликовал и даже слегка заволновался.
Шея у Эльфантеля была в несколько слоев обмотана вязаным серым шарфом, прямо как у Томки.  На рукавах и лампасах костюм его бликовал. В  облегающей черной одежде он выглядел еще более стройным, худым и совсем другим. Лицо у него было спокойное, приветливое и симпатичное.
-Привет.
-Здрассьте, - как можно более дружелюбно отозвался Ким. – А мы тут тоже гуляем. Вот и решили на вас полюбоваться. Вы до сих пор катаетесь?  Не холодно разве?
Ким в упор смотрел на него и улыбался непонятно чему. Томка сдавленно молчала.
Андрей пожал плечами.
-Пока еще не очень холодно. Нормально. Тем более, если в подходящей одежде.  У вас все нормально?
-Да, конечно. Бесимся просто.  Хотели уже идти домой, но тут вас увидели. И все. Тамара от мотоциклов просто без ума! Не оттащишь. Правда, Том?
Томка молчала, изображая из себя статую. Было похоже на то, что ее столбняк сразил при виде Андрея.
-Но она стесняется. Боится показаться навязчивой. – весело сказал Ким. – А сама всю жизнь мечтает прокатиться на таком вот крутом байке...  – он кивнул в сторону мотоциклов.
Андрей слегка улыбнулся. Ямочки на щеках обозначились и исчезли. Он потер затянутые в перчатки руки, переступил с ноги на ногу. И вдруг внимательно, испытующе посмотрел Киму в лицо. И у того возникло ощущение, что они в заговоре. Будто Андрей понял его план и готов подыграть.
-А я сегодня один. Скучаю…. Тамара, хочешь прокатиться о мной? – обратился он к Томке.
-Прокатиться? Сейчас прямо? – изумилась Томка. Как будто он ей поцеловаться предложил. Или еще чего.
-Прямо сейчас. - Андрей весело кивнул в сторону мотоцикла.
Томка нерешительно улыбнулась.
-Наверное…. Спасибо, да, конечно….
 
5.
Осень сдалась, начались долгие и серые зимние будни. Тротуары были завалены мокрой жижей, мешаниной из дождя, листьев, грязи  и прочего мусора. Дороги снова оказались разбиты. Скользко, сыро, ветрено.
Город уныло и сонно встретил Новый  год без снега. И сразу же после этого в небе повисли грязно - серые тучи, зарядили холодные проливные дожди. Как будто погода всерьез вознамерилась испортить людям и без того тоскливые, подпорченные погодой праздничные две недели.
Ким выглянул в окно. Грязь на улице уже доросла до уровня первого этажа. Земля вспучилась от переизбытка влаги, разбухла и уже не принимала в себя воду, бесконечно падающую с неба.
Ему не хотелось выходить на улицу, не хотелось встречаться с пацанами, не хотелось ничего делать и шевелиться вообще. Все время тянуло в сон. Это была какая-то зараза – чем больше спишь, тем больше хочется. Ким сам себе напоминал медведя.
Все каникулы он  прятался в своей берлоге. Часами рылся в интернете. Пока в глазах не начинало двоиться, а порою и  троиться. Курил в форточку пока сигареты не закончились. И почти не высовывался наружу. Маленький брательник гудел за стенкой или подползал, царапаясь в его дверь. Иногда Ким открывал и брал его на руки, показывал  ему свою комнату. Все было как обычно.
У Вадима еще перед новым годом не заладилось на работе. Он приходил злой, гремел сапогами, бесконечно бухтел. Кто-то из сотрудников его подвел. Не сдал план. И весь отдел лишился премии. Вадим пытался что-то исправить, ругался по телефону и  крыл кого-то матом.
На второй неделе Ким почувствовал, что стал раздражать Вадима одним своим видом. Скандал в семье начинался, даже если подросток просто засиживался в ванной или на кухне. Напряжения в атмосферу добавляло так же то, что Борька плакал ночами от растущих зубов, не давая никому выспаться.
Ким  стал избегать отчима. После истории с отключением интернета, отчим все больше казался ему странным, каким-то озабоченным. Пугали его взгляды искоса, тяжелые шаги мимо  двери. Он придирался, Ким огрызался. Ничего нового между ними не происходило, но в то же время все изменилось. Дом перестал быть тылом и местом отдыха. Дошло даже до того, что когда Вадим был дома, Ким сидел у себя, не выходил и старался особенно не шуметь.
И в эти две выходные недели, когда все дома, когда нечего делать и маешься со скуки, он стал особенно придирчив. Даже к матери цеплялся. Киму было неприятно, когда они ссорились, пару раз он даже попытался влезть в их спор, но мать резко попросила его не вмешиваться.
Ким снова стал пропадать на улице. От одиночества спасала компания. Пацаны тащили из дома все, что было недопито и недокурено в новогоднюю ночь, пускали по кругу. И это хоть немного, но поднимало настроение. Они часами просиживали в своем уголке. Валька тоже иногда показывалась, но парни ее задевали и  она, обидчивая по натуре, быстро уходила. Третировали ее обычно Максом, который укатил с предками на все каникулы в Чехию.
В эти же выходные Ким познакомился с Аленкой. Пришла она с Юркой, но тут же, оглядев компанию,  бросила его и пересела к Киму. Они разговорились, общих знакомых у них не нашлось, но это не помешало им пару раз несильно поцеловаться.
-А ты симпотненький, ты знаешь? – заметила она, оглаживая Кима по непослушным вихрам на затылке.
-Ты тоже.
Киму не понравился вкус ее блеска для губ, у него защипало кончик языка.
-Ты с кем-то встречаешься? – шепотом спросил он. –С Юриком?
Она фыркнула.
-Живем рядом. Просто иногда общаемся. – Потом огляделась. – У вас тут много ребят симпатичных.
-Тебе виднее.
-Ты самый хорошенький. И спокойный. За тебя спрятаться хочется.
Ким улыбнулся.
-Ты же меня не знаешь еще.
-Давай познакомимся поближе.
Ким смутился и уставился на нее. Из-за полумрака трудно было понять сколько Алене лет. Она смотрела с какой-то усмешкой и все время улыбалась.
Юрка психанул и ушел с Вовкой в гараж.  Пришлось Киму провожать Аленку до дома, а это было хрен знает куда пешком. Они шли, трясясь в промозглой, сырой ночи. По дороге обжимались.  Она хихикала, в шутку боролась. Но потом неожиданно сама прижалась к нему. Всем, и грудью и животом. И поцеловала взасос. Ким  чувствовал только то, что он весь замерз к чертям собачьим. Или она не настолько ему нравилась.
-Ким, ты чего? – спросила она.
-Чего?
-Ну обними меня хоть что ли?
-Так а я что делаю?
Он прижал ее покрепче.
-Не знаю я, что ты делаешь! Но так не обнимают. Руки у тебя как неживые.
-А как ты хочешь?
-Дурак, блин!
Она психанула и пошла вперед. Ким не въехал. Побрел следом, следя взглядом за ее коричневым пуховиком и оглядываясь по сторонам. Было темно и давно уже ночь. Через пару минут у нее начал тренькать мобильник и она шла, разговаривая с матерью, ругаясь на всю улицу дурным сварливым голосом. Ким понял, что она окончательно ему разонравилась. Больше они не встречались.

В «застенке» ближе к концу каникул народу поредело. Было скучно, и он снова засел дома. Борька приболел, вызывали врача. Ким тоже шмыгал носом и все решили, что зараза пришла от него. Он старался поменьше высовываться. Выходил на кухню, делал себе бутерброд и снова в комнату. Иногда выходил в магазин за продуктами с маминым списком. Часа полтора ходил как дурак, глядя на полки, и все равно в итоге приносил не то, что нужно.
Вадим тоже сидел дома. Злой, лишенный премии, которую он собирался вложить в новую машину. Ким  старался с ним не связываться, но он сам стал к нему задираться. Как-то днем Вадим раздраженно, громко и нагло постучался в его комнату.
-Ты, растение! Выходи, давай. Сделай уже что-нибудь полезное. Сидишь там, целыми днями порнушку  смотришь!  - заорал он.
Ким сидя за столом, вздрогнул от испуга, потому что он именно это и смотрел.
-Вадик, оставь его! – громко крикнула из соседней комнаты мать.
Тут же раздался возмущенный крик Борьки. Он пугался резких звуков и окриков.  Мать начала его ласково уговаривать.
-Оль, ну а чего он забился там! – прогундосил Вадим. -Пусть хотя бы за хлебом сгоняет! Или у него там отдельное государство?
-Тебе жрать что ли нечего? Холодильник забит. Не трогай его, у него выпускные на носу.  – уже менее громко возразила мать.
-Ха! Думаешь, он там книжки сидит читает? Наивная.
-Ну что ты за человек, а? Не надо всех по себе ровнять! Оставь его в покое уже!
-Он, между прочим, в моем доме живет. И на мои деньги! Почему я не могу с ним поговорить?!
Ким потянулся и достал с полки большие наушники. Надел их, врубил музыку погромче. Ему хотелось заварить дверь изнутри, чтобы Вадим не через нее пробиться. Но это было невозможно. Оставалось только делать вид, что все нормально.
-Он мой ребенок! Что ты от него хочешь?
-Ты бы воспитывала его лучше, раз он твой! Хоть бы поговорила с ним, что ли! Это коммуналка какая-то, а не семья!
Ким закрыл глаза и тут услышал сквозь музыку, как отчим вошел. Он тут же раздраженно сдернул наушники Киму на шею, наклонился, дыша вчерашним перегаром и запахом крепкого табака. Защипало в носу, но Ким даже не отстранился. Сидел ровно, как и до этого.
-Шел бы ты парень….работу себе искать! Не намерен я больше содержать тебя. – прошипел Вадим.
Ким развернулся, молча и спокойно выдержал его злобный взгляд. Отчим раздраженно толкнул его в спину и вышел, оставив дверь открытой.
Ким поднялся со стула и осторожно прикрыл за ним белую тонкую дверь.

«Я растерялся. Это было в первый раз, когда ко мне незаслуженно  относились плохо. Я не делал ему ничего плохого, просто он не любил меня. Мою мать любил, а меня – нет. Я был ему как кость в горле.
 Мама ко мне не придет. Ей некогда, я знаю. И она не виновата. Ни в том, что мой родной отец оказался полным уебком. Ни в том, что этот хрен меня терпеть не может. Просто я такой…неуживчивый. Не нравлюсь людям. И до такой степени, что даже взрослый сорокалетний мужик не в состоянии держать себя в руках.
А маму я понимаю. Ей тоже хочется быть счастливой. Но большинству женщин для счастья обязательно нужен мужик. Без мужика они несчастны. Никто не орет, не гундит, не чешет пузо и не просит жрать. Пустота.»

Ким  отлепился от двери, упал на четвереньки и достал из под кровати большую черную спортивную сумку, с которой прошлым летом ездил на школьные соревнования по настольному теннису.
Вещей у него было мало. Верхняя одежда вообще была старая, отцовская. Немодная и потертая кожаная куртка, которую Ким начал носить еще в восьмом классе.  Тупоносые ботинки, крепкие, как бетон, совершенно непромокаемые. Хоть час в луже стой. Даже шарф отцовский, серый, шерстяной и колючий. Все это отец просто не забрал, когда-то когда уходил от них. 
Вообще-то он уже давно подумывал об этом. Свалить. Тем более, ему было куда идти. Только это было немного страшно.  Но сейчас, по горячке, решиться было легче. Все равно, раз это началось… дальше не будет лучше, это точно.  Ким быстро собрал вещи. Школьные тетрадки и книги, они заняли почти половину сумки. В оставшийся уголок впихнул  белье, пару рубашек на смену. Ноутбук засунул в боковой карман.
Ким сидел на кровати где-то около часа, дожидаясь, пока отчим уйдет в гараж. Сердце у него часто билось. С его стороны это был отчаянный шаг, он волновался, чувствовал давление в груди и озноб. Едва услышав, как хлопнула входная дверь, подросток вышел из комнаты, бросил сумку у порога. Потом прошел по коридору и  привстав на цыпочки,  заглянул к матери в спальню.
Она сидела на краю неубранной кровати, и качала брата.  Уставшая и измученная вторым поздним ребенком, тупым однообразным бытом, психами  мужа, который не ладит с пасынком. Конечно, ей было тяжело. Ким давно заметил, что под глазами у матери пролегли неисчезающие тени.
-Что, сынок? – спросила она, не поднимая головы и глядя, как спит ребенок.
Ким немного помолчал, набираясь духу. Наконец, решился.
-Мам… слушай. Я к бабушке пойду поживу…. Чего квартире зря пустовать. Все равно никто не захочет ее снять.
Ольга встрепенулась, резко подняла голову.
      -Что? Ты что это? Нет! Не думай даже! Я не отпускаю! – испуганно воскликнула она. 
 -Мам, только ключи мне дай. – попросил Ким, глядя ей в лицо.
-Стой! Подожди. Я сейчас Борю переложу. Никуда не ходи! Слышишь?
Она осторожно поднялась, держа на руках ребенка.

Мама почти плакала.
-Нет. Не дам. Я запрещаю. Никуда ты не пойдешь. Успокойся уже, никто не гонит тебя. Не обращай на него внимания, и все. Он не со зла это говорит. Просто он очень устает, работа у Вадима очень напряженная, ты же сам знаешь. Он работает с людьми, на нем огромная ответственность, понимаешь?
-Понимаю. Но я тоже не мальчик для битья, чтобы срывать на мне злобу!
Они стояли у порога.
-Ким….что ты такое говоришь?... Мы любим тебя, ты наш ребенок.  – растерянно произнесла она.
Он начал раздражаться. Матери почти сорок, а она все ведет себя, как наивная девочка. Да, она добрая, любит его и все такое. Но Ким никогда не мог рассказать ей все до конца. Он не был уверен, что она поверит ему. Но еще больше он не хотел расстраивать ее.
-Я не его ребенок, мам… Если ты помнишь. И вообще уже не ребенок.  – Ким глубоко вздохнул.  – Я буду учиться, обещаю. Поступлю куда-нибудь и пойду работать. Я хочу жить один. Мне так будет лучше. И вам тоже. И недалеко ведь, просто соседняя улица. Ты не переживай.
Ким перехватил левой рукой правое запястье. На кисти тут же набухли крупные вены.  Лицо у матери стало испуганным, жалобно-просящим.
-Ну пожалуйста…
-Дай ключи, мам.
-Ты хотя бы подумай обо мне. Ты же взрослый мальчик.
-Я думаю. Все нормально. Здесь недалеко, буду приходить, когда скажешь, и сама будешь ко мне заходить. С Борькой. Мам….
Ольга растерянно водила глазами по двери.
-Мам, зря ты волнуешься. Все равно мне рано или поздно придется переехать. Так какая разница, сейчас или потом? Зря ты не доверяешь мне. Помнишь, я ведь целыми днями прежде был один, тогда, когда ты еще работала в больнице? И лет мне тогда было сколько? Ничего, справлялся.
Ким умел убеждать, говорил легко, приводил аргументы. Слова лились рекой, голос у него был уверенный. Ольга постепенно успокоилась, вытерла глаза ладонями, было видно, что уже сдалась. Ким так и предполагал, что борьба будет недолгой.
-В комоде на нижней полке возьми. И деньги там же. Бери, сколько нужно. Ким…. Только будь осторожен.
Она опустила голову. Ким понял, что  у нее не было душевных сил спорить с ним. Она недосыпает, устает. А отчим обижает его и она прекрасно это видит. Но заступиться ей тоже некогда. Да ему это и не нужно.

***
«Бабушкин дом стоял в самом центре коротенькой широкой улицы и возвышался, как памятник среди прочих стареньких построек,  в основном частного сектора. Улица имела вполне звучное коммунистическое название в честь одной из первых революций, а дом, кажется, со времен этой революции так ни разу и не ремонтировался.
 Улица эта всегда нравилась мне своей тишиной, спокойствием. Есть в городе такие вот тихие улочки, дворы. Приходишь туда, и кажется, будто ты и не в городе вовсе, а в какой-нибудь старой деревне.
Вокруг домов, в основном это был частный сектор, росло много старых высоких деревьев: кленов, яблонь и акаций. Стояли они и теперь, нетронутые ни топором, ни пилой. Древние, скрюченные, но все еще живые. Весною в палисадниках, окруженных покосившимся серым штакетом, цвела сирень. А еще раньше, едва приходило первое настоящее тепло, дружно распускались нежным белым облаком старые абрикосовые деревья. Они довольно быстро облетали, но те несколько дней, пока держался их цвет, бабушкина улица светилась даже в темноте.
 В сгущающихся сумерках я остановился на грязной, будто кротами  изрытой дороге и посмотрел на дом. Три этажа, но ужасно высокий. Так раньше строили. Небольшие темные окошки, облезлый песочно-желтый фасад, обкусанные временем и непогодой балконы, из которых торчит ржавая арматура. Неприглядное зрелище, ощущение, как будто дом вчера обстреляли. Хотя и здесь живут целые семьи, и не старики вовсе. Деваться-то особо некуда.
Я поправил сумку на плече и вошел в подъезд. Почти год прошел с тех пор, как я в последний раз сюда заходил. Ничего, впрочем, не изменилось. Из ссохшихся окон в подъезде свищет ветер, загоняя поглубже между рамами залетевшие туда листья, дверь в подвал нараспашку. Оттуда тянет сыростью и картофельной гнилью.
Дом, можно сказать, уникальный, один из немногих сохранившихся. Еще довоенный. С широкой крутой лестницей, лепниной на потолке, толстыми стенами. До сих пор помню тот особенный запах в квартире у бабушки, похожий на аромат осенних листьев, летнего дождя и сухих пахучих трав.
 Можно, наверное, сказать, что вот именно у этого  дома есть душа. Я его обожаю. Поднимаясь, любовно трогаю стены кончиками пальцев. Он много пережил этот дом. Здесь жила моя бабушка и здесь в детстве мне часто было по-настоящему хорошо и спокойно. Как же я любил сюда бегать! Играть с пацанами из соседних домов, рвать зеленые яблоки и прятаться в зарослях глухой крапивы, что росла в самом углу двора.
Теперь никто здесь не живет. Желающие снять дешевый угол, даже нищие студенты, все, как один,  ужаснулись и сбежали. Больше так никто и не позарился. Мама уже год как безуспешно пыталась продать эту квартиру, но желающих тоже не нашлось. И хорошо, теперь в ней буду жить я.
 Я с трудом открыл тугой, лязгающий замок, вошел и включил свет.
В квартире были высоченные потолки. Гудящие почем зря трубы. Особенно по ночам, это я хорошо помню. Скрипучие доски пола. В коридоре, в центре потолка, там, где должна висеть люстра – лепнина.  Из нее одиноко торчит унылая, грязная, и  тусклая лампочка. Паутина висит лохмотьями.
Первым в глаза бросилось желтое пианино с потрескавшимся от времени лаком. Оно стояло, придвинутое к стене. Бабушкина прихоть. Она раньше играла на нем, а в молодости вообще давала уроки детям. Но я этого не помню. При мне она иногда просто садилась, выпрямив спину, перебирала сухими пальцами клавиши, ничего особенно не играя. Просто вспоминала.
Я запер дверь и вдохнул пыльный воздух. Какой же старый этот дом!  А вообще – здесь был полный завал. Тьма-тьмущая разных ненужных старых вещей. Я осматривался, осторожно, как во сне, передвигаясь вглубь этой странной квартиры. Я уже отвык. Без бабушки здесь вообще все казалось другим, чужим, пустым и очень старым. На подоконнике, в большом зале, я обнаружил стакан с зерном и оплавившимися свечами. Пыльная икона стояла в углу, на столе. Решил пока это вообще не трогать, это же церковные вещи, просто непонятно что с ними делать дальше. Круглый столик в центре комнаты был накрыт газетами. Бабушка читала за ним сидя в своем любимом красном кресле с высокой толстой спинкой.
Окна маленькие и  света мало, дальние углы так вообще казались темными. Свет не пропускали тяжелые красно-коричневые шторы. Портиеры – как любила называть их бабушка. Поэтому все три комнаты сумрачные, плюс по самое дальше некуда заваленные старым барахлом. Газетами, тряпками, старыми стульями, уродливыми креслами, книгами советского издания, какими-то бутылками, коробками. Пахло облупившейся побелкой, пылью и мышами.
Мебель вся допотопная. У стен - покосившиеся шкафы со старой посудой и книгами. В зале, между окнами стоял давно не работающий телевизор, по-деревенски накрытый белой скатертью. На стенах древние, поточенные молью, жутко пыльные ковры. Пол дощатый, обшарпанный. Ничего ценного и нормального. По хорошему – все на помойку. Когда бабушка была жива, все это не замечалось. И казалось само собой разумеющимся. А теперь оказалось, что все рухлядь.
Обойдя все три комнаты, где царила похожая атмосфера, я заглянул в ванную. Так и есть. Труба под потолком проржавела и с нее капает конденсат. Надеюсь все-таки это он, а не протечка. На полу, на мелком голубом кафеле прозрачная лужа. И штукатурка на потолке отвалилась, обнажив местами красные кирпичи. Выглядит так, будто рана на теле. Ванная облупленная, с желтой потрескавшейся эмалью. Краны даже трогать страшно.
Я выдохнул, вышел в коридор и сбросил сумку. Только сейчас заметил, что до сих пор таскаю ее на себе. И даже не разулся. Хотя пол был таким пыльным и страшным, что это даже к лучшему.
Я пошел на кухню. На ободранном линолеуме навалены горой какие-то пакеты. Откуда столько барахла? По за стенкой, как солдаты, выстроились черные банки с доисторическими закрутками. Их теперь можно бросать на противника, как бомбы. Наверняка взорвутся с не меньшей силой.
Убогий и перекосившийся кухонный уголок, холодильник круглый, с металлической ручкой. Но еще работает, это я точно помню.
Я внезапно почувствовал, что нахожусь дома».

***
В университете он ее не искал, хотя если они случайно встречались, то, как правило, договаривались вместе пообедать, или прогуляться, или сходить в кино. Довольно быстро Томка поняла, что кино он плохо переносит. Каждый раз Андрей выходил из зала кинотеатра ошалевший и раздраженный и потом долго приходил в себя, как будто собирая свои мысли в кучу. Она так и не поняла, что ему нравится. На комедии и ужасы он смотрел с одинаковым выражением лица, Тамара косилась на него, и видя отсутствие реакции, перестала приглашать его на очередную премьеру.
Он вечно был по горло занят и в этом плане с ним было сложно. Дела у него сменяли одно другое и пару раз, выходя вместе с ним на улицу из здания университета Тамара видела его рассеянный взгляд. У него был такой вид, словно он потерялся во временах года и случайно вышел босиком на снег. Разговаривал он сухо и абсолютно без эмоций, обычно кратко.
-С половины пятого до семи у меня есть свободное время. Можем прогуляться.
Эльфантель спрятал телефон карман и оттуда же извлек пачку сигарет.
-Я закурю?
Томка кивнула. Он каждый раз спрашивал у нее разрешения.
-Потом мне нужно будет настроить пару компов по одному адресу. Это по пути, я как раз провожу тебя. Идет?
-Идет.
Он чиркнул зажигалкой и со вздохом затянулся. Крылья носа у него были красные и воспаленные, глаза слезились.
-Ты заболел? – спросила Тамара.
-Угу. У меня хронический насморк, - пробормотал он не выпуская сигарету изо рта. –А когда курю легче становится. Дым, наверное, согревает.
Тамару это удивило.
-Андрей, лечиться нужно….
-Да. Вот все никак…. А, пойдем. Чего стоять тут без толку.
Они не спеша направились к дороге.
Они немного гуляли и общались.  Потом он провожал ее, и мчался на очередную свою работу.
Осень прошла как во сне. Узнавая Андрея, Тамара открывала новый мир как Колумб открывал Америку. Во-первых это был молодой мужчина, с коими прежде дел она не имела. Во-вторых этот мужчина ей нравился. Ну а в третьих он оказался настолько замечательной личностью, что у нее первое время при общении с ним, захватывало дух. Оказалось, что за молчаливостью его скрывалось внимание к деталям и мелочам. За сдержанностью прятались заботливость и участие. За симпатичной, ухоженной внешностью – острый, цепкий ум.
С ним было сложно и интересно. Но вот только спустя пару месяцев, Тамара начала осознавать, что легко он ей не достанется.  Он принадлежал всем и ей доставалась лишь крохотная часть его времени и внимания. Это было необычно, таких людей она еще не встречала.
Но ей хотелось гулять с ни по улицам и держать его под руку, как делают все влюбленные. Томка гордилась им. Он был красив. Не внешне, а как будто изнутри. Глаза его светились, губы складывались в умную, белозубую улыбку. Тонкие руки быстро и ловко клацая по клавишам, за двадцать минут настраивали погасший навеки компьютер. Все что он делал было правильно и аккуратно.
Прикосновение его сухих и горячих губ к щеке, выбивало из реальности. В  случайно расстегнутой на целых три верхние пуговки рубашке, виднелись светлые волоски. Пока держалось тепло, он носил серое узкое пальто до середины бедра, которое выгодно подчеркивало его стройность при небольшом росте.
Когда он думал о чем-то, то часто опускал свои  серые глаза в пол. А потом, найдя решение, резко вскидывал взгляд. Томка чувствовала, что проваливается в него все глубже. Странно, потому что от покорителя сердец в нем ничего ровным счетом и не было.  Не было и романтики. И  было неясно, как в таком прагматике вообще  уживается страстная любовь к байку.
Спустя пару недель после Нового года, когда на город высыпался хоть какой-то снег, в перерыве между лекциями,  они отправились на коротенькую неспешную прогулку. Странно, но даже расписание у них зачастую совпадало. Для Томки это был еще один знак.
-…Ну, не знаю. А я люблю в земле копаться, но теперь не приходится уже, я ведь учусь. Только если летом, на каникулах…. Вот весна придет, мама из деревни привезет клубнику. Знаешь, какая она? Самая первая с грядки, зеленоватая еще и твердая. Но запах – с ума сойти!  Правда, кислая…
Андрей улыбнулся, глядя себе под ноги. Под подошвами его ботинок сладко, будто карамель, хрустел белый ледок.
-Я знаю. У родителей есть двенадцать соток за городом. Типа наша дача. Как лето приходит, отвожу их туда со всем скрабом. Каждые выходные, как по расписанию. Один раз был сильно занят, не приезжал к ним две недели, у отца как раз был отпуск. В общем, приезжаю, чтобы их забрать – а они голодные, обтрепанные. Комарами обкусанные. Тогда еще дожди постоянно шли.  Из еды у них– только редиска на грядке. Но довольные-е. Сами бы ни за что не приехали.  – протянул он.
Томка улыбнулась, вспомнив свою мать. Та уже в феврале начинала возиться с ящиками для рассады, и ничто не могло ее остановить. Крестьянские корни, генетическая память предков - ничего не поделаешь.
-Я машину остановил у калитки, выхожу. А соседи на меня смотрят через забор, как бешеные. Я думаю - да что же такое? Испугался. А мои дома сидят. Они всю неделю у соседей бегали хлеб занимать. Представляешь? Там ведь  даже магазина нет, просто глухая деревня у железной дороги. Так соседи решили, что мы стариков из дома выгнали  и заставляем на огороде гнуться без воды и еды.
Он  засмеялся, повернув к Томке покрасневшее от мороза, молодое и чистое лицо, с потрескавшимися до крови губами.
Томка подумала, что вечером зайдет в аптеку и купит ему гигиеническую помаду.
Андрей достал из кармана зимней светло-серой длинной  куртки пачку сигарет.
-Ничего?
Томка покачала головой. Она, конечно, была не против, но после таких вот прогулок от волос ее часто попахивало сигаретным дымом. Маринка дома принюхивалась, чувствовала табак, сладковатый дезодорант Андрея, и говорила, что от Тамары стало пахнуть мужчиной.
Андрей прищурился, закуривая, закрыл нос и рот ладонями. Томка подняла руки и подняла повыше ворот на пуховике. Мороз с каждым днем крепчал, зима становилась увереннее, незаметно росли и снежные сугробы.
Студенческий парк с тонкими березками и высокой застывшей осенней травой, казался прозрачным. Между деревьев везде были протоптаны узенькие дорожки. И смятый снег чуть искрился под красноватым сонным и мутным солнышком, скрытым прозрачными, словно худая марля, облачками.
-Холодно? – спросил он, выпуская изо рта голубоватый сигаретный дымок.
-Пока терпимо. Погода хорошая.
-Да. Надоели эти зимние дожди.
Они замолчали.
Где-то недалеко гудел транспорт. Мимо Тамары и Андрея быстро пробежал угольно-черный африканец. Странно он смотрелся на снегу. В зеленых кроссовках, тоненьких спортивных штанишках и джинсовке с синтетическим меховым воротником. Типа это барахло могло его согреть.
-Первокурсник, сразу видно.  – заметил Андрей. –Ничего, к пятому курсу научится одеваться. Здесь не субтропики, чтобы так расхаживать.
Они брели дальше. Спустя пару минут впереди них, метрах в тридцати, внезапно образовалась стайка девчушек. Лет двенадцати-тринадцати. Они выскочили на тропинку, щебеча, словно воробьи, прыгая на месте, хихикая и дурачась.
-Та-ак! Это еще что за явление…. - Андрей вдруг нахмурился и огляделся в поисках урны. Той, естественно, поблизости  не оказалось. Томка непонимающе наблюдала за ним.
-Том, извини. Сейчас я разберусь с этой мелкой шпаной…
Он бросил сигарету в снег и резко рванул вперед, Томка, ничего не понимая, тоже ускорила шаг, рискуя шлепнуться на дурацких шпильках, которые почти насильно навязала ей в магазине хитрая продавщица.
Андрей добежал до детей и схватил за локоть одну невысокую девчонку в лиловом длинном пуховике. Встряхнул ее. Остальные уставились на это. Но, впрочем,  они, кажется,  не были особенно удивлены таким поведение взрослого дядьки.
-Зинка! Попалась? Почему не в школе, а? Тебе сейчас надавать по одному месту, или дома лучше? Я тебе что говорил?!
Разлохмаченная, белокурая оторва нагло уставилась в ответ из-под белой вязаной шапочки. Даже на расстоянии Томка заметила их сильное сходство. Тот же тонкий носик, большие глаза, и такие же, только чуть подкрашенные губки. Нижняя полнее верхней. Сестра – догадалась она.
-Марьвасильна заболела!! Иди и сам проверь!
Голос уверенный, сильный.  Похоже, говорит правду.
-Да? А Катя тогда где?! Не ври мне?
-Чего сразу вру?! – заорала она. – Андрей, иди в школу и сам спроси! И откуда я знаю, где ваша Катя? Что мне ее к себе веревкой привязать? Вон, спроси у девчонок, заболела училка!
Андрей поднял голову, и остальные девочки тут же судорожно закивали.
Он отпустил ее.
-Ладно иди. Но наверняка у вас самоподготовка. И ты прогуливаешь ее! Дома все расскажу!
-Да отвянь ты!
Зинка, почувствовав свободу, бросилась догонять подружек, но потом обернулась и показала Андрею язык. Он в ответ погрозил кулаком.
Томка приблизилась к нему.
-«Отвянь»…слышала? Не слушается, вообще отбилась от рук.  – сказал он, глядя в спину девчонкам.  – Школу погуливает. Хотя Катька вообще другая. И ведь двойнята, странно так.
-Мои мама и теть Аня тоже близнецы. И совсем разные. А сейчас даже внешне почти не похожи. Ничего, это пройдет. Она же еще ребенок совсем. –успокоила Томка.
Они двинулись дальше.
6.
На второй неделе после новогодних каникул всех старшеклассников, пригласили в главный университет, знакомиться с факультетами и выбирать себе профессию.
Это мероприятие было организовано вместо уроков, чему естественно все были безумно рады. Шли по городу, сопровождаемые классной и историчкой. Болтали, а особенно отчаянные успевали даже покурить, спрятавшись в закоулки, а потом поспешно всех догоняли.
Шумной, разрозненной толпой школьники прибыли в главный, самый большой корпус университета.  Ступени были вычищенными от снега, скользкими. Высокие старые двери центрального входа беспрестанно хлопали, открывались и закрывались. Потом кто-то догадался просто подпереть их кирпичом.
 Народу в холле была тьма-тьмущая. Старшеклассники почти из всех школ, плюс еще часть родителей и учителя. Было прохладно и натоптано. Все хаотично шатались по гулкому просторному холлу. Толкались, шумели, впрочем старшеклассники довольно активно интересовались перспективами будущего студенчества, больше всего атаковали медицинскую и юридическую стойки.   У стен, в накинутых на плечи куртках, сидели представители от разных факультетов, отвечали на вопросы, собеседовали, продавали брошюрки и раздавали листовки.
Ким тихо скучал, стоя в сторонке, разглядывал озадаченных галдящих и встревоженных, будущих студентов. В воздухе колебалось волнение, но его оно не трогало. Ни мед, ни эконом, ни юрфак, его не привлекали. Прикладная математика тем более. Журфак?  Бр-р… ужас какой.  Ему вообще ничего не нравилось.  И глядя на сосредоточенных, серьезных ребят из лидирующего одиннадцатого «А», Ким думал, что вряд ли вообще сможет потянуть высшее образование.  На бюджет он, конечно же, не попадет, а платить за него тем более никто не будет. Поэтому ему было грустно, он враз ощутил себя заброшенным и никчемным неудачником. Оставалось только переждать, пока все это закончиться. Или свалить потихоньку домой. Ну, или на крайний случай, в буфет.
Все эти невеселые мысли отражались на его лице. Инна Витальевна подошла к нему. И как-то жалостливо посмотрела сквозь свои овальные коричневые стекла.
-Ким, в чем дело?
-Ни в чем. Просто стою. А что?
-В том и дело, почему ты «просто стоишь»? Неужели совсем ничего не интересно?
Он пожал плечами, окидывая взглядом толпу. Не дождавшись от него ответа, классная указала куда-то в сторону.
-Ким. Вот там, у раздевалки сидят психологи по профориентации. Сходи к ним. Там, правда, очередь, но ничего. Подождешь.
-Ладно.
Ким покорно, как раб, двинулся к психологам, разгребая толпу. Чувствовал он  себя неловко и неуютно. Будто пришел на день рождения без приглашения.
В холле работали два психолога. Молодые девушки. К ним не прекращалась длинная очередь. Вначале нужно было взять лист и ответить на вопросы теста, а потом уже идти с этим листом обратно к ним.
Добыв этот опросник, Ким огляделся. Увидел подходящее место и пристроился на свободном, пустом столике. Начал быстро выбирать наиболее точно характеризующие его личность ответы. И тут ему неожиданно стало довольно интересно. Он увлекся, перестал слышать шум и ощущать толчки с разных сторон.
Тест был составлен так, будто  кто-то расспрашивал о его интересах. Для Кима это было в новинку, так как сколько он себя помнил, особо его увлечениями и делами никто не интересовался.   Мама его вечно была на работе, озабоченная проблемой  выживания. А потом у нее появился новый муж. Бабушка, хоть и любила его, но особо  тоже не интересовалась. Остальным вообще не было никакого дела.
Ким грыз карандаш и напряженно думал, стараясь не ошибиться с ответом. Внезапно он почувствовал, как его едва слышно тронули за локоть.
-Извините, но здесь нельзя писать. Это столик факультета прикладной математики. Вы загораживаете всю презентацию.
Ким поднял голову и увидел склонившегося над ним Эльфантеля. Выглядел тот  серьезным и очень взрослым, даже как будто  старше своих лет. Скорее всего, из-за строгого серого пиджака.
-Ким? Привет. Не узнал тебя.
Ким выпрямился, оказавшись с ним нос к носу.
-Извини….те, - пробормотал он.  – Уже ухожу. Просто больше негде было пристроиться.
-Ясно. Можешь закончить. Дописывай. – Эльфантель кивнул на столик.
Ким  пожал плечами.
-Хорошо.
Он снова наклонился и стал черкать. Андрей не уходил, стоял рядом, глазея по сторонам. Краем глаза Ким цеплял его серые брюки и блестящие носки начищенных туфель. Вспомнил, как осенью видел математика сидящим верхом на байке. В косухе, в кожаных брюках. Разительный контраст, - подумал Ким. -Он же как будто два разных человека.
Ким закончил писать. Выпрямился, с удовольствием пробежался глазами по ответам. Все было правильно отмечено.  В это же время, одна из юных психологов поднялась и крикнула в очередь писклявым голосом, что они заканчивают, и больше не будут принимать школьников.
Ким растерянно оглянулся. Андрей, который все так же стоял у своей стойки, одернул рукав пиджака и взглянул на часы.
-Да, время уже почти четыре часа. Они и так должны были в два закончить. Ты опоздал.
-Ну, как обычно. Ладно. Фигня все это…. Все-равно ничем мне это не поможет!
Ким обиженно, со злостью смял свой листок одной правой рукой.
-Подожди. Дай сюда.
Эльфантель вдруг приблизился, протянул свою руку и  вытащил из его кулака этот тест. Расправил.
-Зачем это? – спросил Ким, глядя на измятую бумажку.
-Садись. Я отвечу тебе.
Андрей выдвинул из-под стойки стул и указал Киму на него.
-Не надо, - насупился тот.
-Почему?
-Не хочу.
Эльфантель пристально уставился на него. Глаза у него были большие, распахнутые и умные. Киму вдруг показалось, что человек этот вообще знает все на свете. И про него тоже все знает.
 -Не волнуйся. Я просто посмотрю твои ответы. Ты же хотел узнать мнение психолога.
-Ты… вы тоже психолог? Или математик? Или мотоциклист? – пробубнил Ким.
-Все сразу. – усмехнулся тот. -Три в одном флаконе. Присаживайся.
Он указал на стул и  улыбнулся. Сдержанно. У глаз его собрались маленькие лучики. Смотрел он по-доброму. Ему было начхать на любую наглость.
-Не нужно делать мне одолжений. Тем более из-за сестры, - пробурчал Ким, опуская взгляд в пол. Ему давно хотелось уйти отсюда. Было ощущение, что он находится в чужом враждебном племени.
Андрей удивленно приподнял светлые брови. Потом вдруг чуть склонился и заглянул в  лицо подростка серьезным взглядом профессионала.
-Ким, слушай…. Ты через чур заморочный. Ты сам это понимаешь? Не стоит все так усложнять. Эмоции отключи, ладно? Для меня это несложно, но тебе это может быть сейчас очень важно. Знаешь, пока ты так молод, тебе будет открыто много дверей. Не пренебрегай этим. Потому, что с каждым прожитым годом их будет становиться все меньше и меньше.
Ким притих. Голос у Эльфантеля был хороший. Тихий и очень уверенный. В  холле универа было очень шумно, но, несмотря на это, Киму показалось, что он слышит его одного.
-Ладно, давай. – неожиданно согласился он, нервно дергая молнию на своей кофте и стараясь не встречаться с Томкиным хахалем глазами.
Они сели за стол. Напротив друг друга. Андрей принялся читать ответы, оперев о стол локти и держа перед собой измятый опросник.
Ким довольно долго пялился на коричневую, гладкую поверхность стола. Потом медленно перевел взгляд на Эльфантеля. Тот сосредоточенно читал. Ким  заметил, что листочек в руках преподавателя чуть подрагивает. -Тремор у него, что ли? – подумал он. И сам вдруг почувствовал, как его тоже начало потряхивать. Он чего-то заволновался. Сначала едва ощутимо, а потом, с каждой секундой все больше.
Ким уже с нетерпением ждал ответа. Такой умный и продвинутый чел, как Андрей, наверняка должен был сказать  что-то важное. Поставить, так сказать, диагноз. Хотя, сложно было понять, что он сможет понять по этим примитивным вопросам? «Я предпочту ухаживать за растениями.» И что? Идти теперь в агрономы?
Мысли унесло куда-то не туда. Ким, на самом деле, был таким самоедом, что по всей вероятности, должен был сам себя полностью сгрызть годам к двадцати. Он себе не нравился, вот в чем дело. Он часто мечтал стать другим… Более красивым, умным, уверенным. Не тупить и не пороть чепухи, быть популярным в школе. А не забитым двоечником, живущим в сумрачной берлоге, куда и друзей-то пригласить неудобно….
Андрей резко поднял на Кима глаза. Тот испугался и подпрыгнул на стуле.
-Разрозненные ответы. Сложно пока что-то сказать. Но ты, видимо, больше гуманитарий, да? – спросил он, откладывая в сторону мятый листок.
Ким только кивнул ему в ответ.
-Ты хорошо пишешь? Я имею в виду, сочинения. Может, стихи? – предположил Андрей.
Подросток невольно улыбнулся, глядя на него. Во дает! Где  он, а где стихи?
Эльфантель тоже  улыбнулся.
-Ясно. Послушай. На самом деле есть масса вариантов. И тебе не нужно загонять себя в рамки одного учебного заведения. То, что преподают здесь – это модно и популярно в данный момент. Но, знаешь, на самом-то деле сейчас этих юристов и экономистов пруд пруди. Они уже давно с трудом ищут себе работу. И работают по специальности только самые умные или удачливые. Вот так-то.
Он снова  улыбнулся и продолжил, спокойно глядя на подростка.
-Ты можешь выбрать себе подходящую специальность, которая будет приносить тебе хорошие деньги, просто исходя из своих увлечений. Чем ты увлекаешься?
Ким молча смотрел на него, моргая, как от ветра.
-Может быть, ты любишь фотографировать? Или занимаешься спортом? Или тебе нравится военное дело?
Ким озадачился, но все же ответил:
-Нет. Ничего из этого.
Андрей понимающе кивнул. 
-У тебя есть права? – снова спросил он.
Ким вздохнул.
-Нет. Я провалил внутренний экзамен. Четыре ошибки.
И уставился на Андрея. Тот задумался.
-Мне кажется, ты сложно устроен.  Чистой воды интроверт. – произнес Андрей. -Я не знаю, как у тебя с логикой… Но тебе однозначно нужно выбирать что-то связанное с техникой. Или с конструированием. Я имею ввиду разработку чего-то. Или с обслуживанием опять же техники, приборов. Понимаешь?
Ким замотал головой.
-Ну, грубо говоря, ты вполне можешь работать водителем, механиком, оператором, наладчиком… Возможно, дизайнером, или заниматься проектированием.
Ким его внимательно слушал. Теперь все стало понятнее. Что ж, это было неплохо. Байкер, пожалуй, даже прав. Ким решил, что нужно будет постараться все это не забыть.
-Ладно. Спасибо за все. Извини. Я понял, я пойду.
-Не теряйся. Ты же умный малый. – сказал ему Андрей.
Ким в ответ молча скользнул по нему глазами.  Все это было необычно.  В школе с ними никто так вежливо, на равных, не общался. Он уже хотел было подняться,  но тут у их стола чудесным образом появилась Инна Витальевна.
-Авсеев, ты на программиста метишь? А тройка по алгебре тебя не смущает?
Школяр, сидя на стуле,  поднял голову и посмотрел на нее. И отметил про себя, что так примерно с ними в родной школе и общались.
Классная положила Киму на плечо свою руку, но смотрела мимо.  Она улыбалась, бросая на Эльфантеля странный влюбленный взгляд. Андрей поднялся, стул под ним тонко скрипнул ножкой по каменному полу.
-Андре-ей. – мягко протянула она. –Рада тебя видеть.  Ну, здравствуй. Какой же ты стал красивый. И взрослый.  Ну расскажи мне, как дела у тебя? Диссертация продвигается?
Тот кивнул, весело и легко улыбаясь.
-Здравствуйте, Инна Витальевна. Я тоже рад вас видеть. Пишу. Только времени не хватает. Если выдается минутка – тут же кидаюсь и пишу.
-Молодец. Смотри, не бросай, обязательно доучись. А сестры как твои?
-Хорошо. Младшие учатся. А Юля с Олей обе в институте. Юля в Архангельск поступила в медицинский. Теперь она редко приезжает, всего два раза в год. Оля здесь, с нами. На втором курсе педагогического.
-Замуж повыходили?
-Нет.
Классная улыбалась. Она с удовольствием рассматривала Андрея. Бывший ученик. Любимчик – догадался Ким, глядя на обоих снизу вверх.
-Ну это еще успеется. А родители ваши как поживают?
-Нормально. Все так же. Мама уже на пенсии. Два года назад вышла. Теперь в основном дома сидит.
-Здоровья им. Приветы передавай. Ну, а ты? Женился?
Андрей, улыбаясь, опустил глаза.
-Ясно. – Инна Витальевна вздохнула.  –Повезет же кому-то.
-Я бы так не сказал….
-А ты изменился. Взрослее стал. Подумать только, восемь лет уже прошло. Как вчера помню ваш выпуск. Все были такие талантливые, яркие. Сейчас вот дети другие пошли. У всех компьютерная зависимость. Нервные, дерганные. С вами мне гораздо легче было.
-Да, особенно тогда, в театре…
-Ну что ты? –она махнула рукой. Это еще цветочки. Ну, удачи тебе, Андрей. Смотри, не бросай диссертацию. Не разменивайся на мелочи. И заходи в нам почаще. Хорошо?
Он кивнул в ответ.
-И вам всего хорошего.
-Пойдем, Авсеев. Домой пора.
Ким выбрался из-за стола и поплелся за ней, едва переставляя ноги.

***
Он тащился домой в одиночестве, мешая тяжелыми ногами мокрый, вязкий снег. До школы теперь ходить было еще дальше. Над его головой болталось  унылое небо, шершавое и серое, как грязный лед.  Улицы были пустыми, начинало темнеть.
Но как ни странно, Ким любил затяжную мокрую зиму. Ему иногда казалось, что такая погода наиболее четко отражает его внутреннее состояние.
На сегодня на душе у подростка было тяжко. С алгеброй нужно было что-то делать. Вот только что? Нет, он не был пофигистом по жизни. Но к несчастью, ему многое давалось с трудом. Учеба и новые знакомства, он обычно плохо ладил с людьми. Была у Кима только одна-единственная компания и это за всю жизнь. Компания из Лехиного подъезда.  Не особенно веселая, и не особо она ему нравилась, но другой не было. Ребята, конечно, сильно выпивали. Ким даже не пытался ними угнаться. Леха тоже куда-то пропал. Он все реже появлялся под лестницей. Сидел дома, занимался с репетиторами. Отец и мать всерьез взялись за него, да и он сам вознамерился покорить экономфак. Он даже похудел от учебы.
Валька совсем перестала приходить. Парни, что постарше, напивались, распускали руки. Даже  защита Кима не помогала и в последнее время они редко виделись. Только пару раз пересекались в школе. Ким заметил, что у нее что-то наклевывается с Приваловым. Он часто видел их вместе на переменках.
Ким вздохнул. Сегодня после уроков Инна Витальевна долго с ним беседовала. Строго высказала в его адрес много нелестного. Посоветовала помириться с математичкой по-хорошему. Ким не знал что теперь делать? Пасть ниц  и целовать ее башмаки? Нет, это вряд ли поможет. Подтянуть знания? Да он столько раз прогуливал алгебру, что никогда в жизни не наверстаю пропущенного.
От этого всего было грустно. Да и дома его, в этой холодной квартире, никто не ждал. Мама часто к нему приходила и уговаривала вернуться домой. Но Ким живо представлял себе отчима  и упорно отказывался.

«Первую ночь в бабушкиной квартире я так и не смог заставить себя выключить свет. Разложил диван, постелил себе на нем. Улегся. И все. Сна ни в одном глазу. В голову лезло что попало, и хотя я понимал, что привидений нет и все это чепуха, но почему-то резко вспомнились все пересмотренные мною, даже в раннем детстве, ужастики. Тем более, в этой квартире я не так уже давно пережил один из сильнейших в своей жизни кошмаров. Год назад, когда пришел из школы увидел в красном кресле почившую бабушку. Как же я тогда орал! Сидя на полу и закрыв свое лицо руками. Чуть не свихнулся от страха. Кое-как потом добрался до двери и постучался в первую дверь, звал на помощь.
 После меня дома целый месяц пичкали таблетками. Типа Персена и валерьянки с какой-то хренью. Но я все-равно орал во сне и у меня долго еще дергалось веко..
Впрочем, все забылось и о бабушке остались только добрые воспоминания. Я постепенно привык к ее отсутствию. Но мне ее, конечно,  не хватало.   И было очень обидно, что она ушла. Могла бы ее побыть со мною.
К слову, папаша мой, ее единственный сыночек, на похороны так и не приехал. Мы точно не знали, но кажется, он укатил куда-то в далекие теплые края.
Я привык. И почти бояться перестал. Прошла неделя и мне все больше нравилось жить одному. Я сам себе готовил, стирал и делал, что хочу в свободное время. Никто не лез, и я с удовольствием отметил, что гораздо проще и легче жить, не оглядываясь на взрослого дядьку, который только и ищет, за что бы к тебе придраться. Отчим меня  действительно зашугал».

Правда, бывали иногда не совсем приятные моменты.  По ночам. В квартире скрипели полы, раздавались какие-то непонятные шорохи, писки, стуки.  Гудели и протяжно выли старые трубы. Иногда  даже звякало пианино в коридоре, как будто кто-то долго держал клавишу, а затем резко отпускал. Ким  подрывался, весь в мурашках,  врубал свет.
Вспоминалась бабушка. После этого уже не спалось. Оставалось только включить комп. Интернет помогал Киму поддерживать связь с внешним миром, он часами просиживал на форумах, в соц. сетях, смотрел фильмы. Это было единственное, о чем он попросил маму.  Оплатить проведение интернета. Больше ему ничего не было нужно. Ему казалось, что он вообще может жить без денег и без еды.
Мать звонила каждый день и ругалась, уговаривала вернуться домой. Даже плакала. Она убедила себя, что Ким смертельно обижен за ее второй брак и рождение брата. Но это было не так. И он уже измучился ее разубеждать, она как будто его не слышала. 
Просто он чувствовал себя не таким, как все. Хотя, для подростка подобные мысли вполне нормальны. Дома ему было неуютно, вообще не хотелось выходить из комнаты. И отчим смотрит, смотрит… Не хотелось ни с кем общаться и просто нравилось быть одному. Эта старая квартира стала для него настоящим убежищем.

Вернувшись домой, он переоделся, потом нашел себе чего-то пожевать. Уселся за стол и  тут внезапно вспомнил про Томкиного хахаля. Задумался, держа бутерброд в руке.
Ким подумал о том, что Эльфантель, пожалуй, один из наиболее адекватных людей, с которыми ему приходилось общаться.  Он очень умный и кажется добрый. По крайней мере так казалось. На человеческую доброту Ким был падок больше всего. И в сотый уже раз он пожалел о том, что так грубо тогда на Андрея наехал.
Вечером он немного повозился с тряпкой и шваброй. Нет, красивее не стало. Но дышать теперь было немного легче. Непонятно было, что делать с хламом, который при жизни бабушки затопил все пространство ее большущей квартиры. Ким только беспомощно оглядывался. От ненужных старых вещей плодилось много пыли, да и места все это занимало порядочно.
В восемь вечера он позвонил Томке.
-Том, у меня дело есть.
-Говори, - отозвалась она, попутно что-то жуя.
Ким вздохнул.
-Том, у меня проблемка. С математичкой.  В общем, плохо все. Я могу получить  пару в году. Попроси Андрея, что бы он помог мне с алгеброй. А то меня выпрут из школы со справкой…
-Что?!  - заорала она в трубку не дослушав. – Я его уже просила, между прочим.
-Ну… он тогда сам отказался.
-Не прикидывайся овечкой. Будто я не знаю тебя.
-Да ладно. Я извинюсь. Но мне, правда, очень нужно.
-Не знаю, Ким.  – она задумалась. - Мне кажется, вам лучше не встречаться. Вряд ли вы с ним поладите между собой.
-Почему же? Потому что он такой умный, а я такой тупой?
-Да при чем здесь это? Он вообще сейчас сильно занят. Не знаю, будет ли у него хоть один час свободного времени.
Ким разозлился.
-Да идите вы оба!
Психанул и бросил трубку. Ну и пусть – решил он. Пусть катятся куда подальше. Одна-единственная оплошность – и на тебе! Она его бережет. Конечно – Ким вздохнул – влюбленные люди крайне эгоистичны.
Хотя с Андреем у Томки начало складываться все только благодаря ему. Она сама ведь такая трусиха, что в жизни бы не отважилась первая к нему подойти. В ту памятную встречу, Томка с ним действительно прокатилась. Ким довольно долго ждал ее, сидя на корточках  у памятника Петру. Курил, особо ни о чем не думая, замерз.
Когда они, наконец, приехали и распрощались, она вся тряслась от холода и радости.
Она  подскочила и схватила Кима за локоть.
-Ким! Какой же он классный! Ты не представляешь!
-Почему? Представляю, - буркнул он. –Просто офигенный. Я уж думал вы не вернетесь.
-Да уж…. Боже…как от него приятно пахнет!
Ким закатил глаза.
-Походу ты конкретно запала. Ну вы хоть поговорили?
-Ну да…немного. Классно-то как!  - она зажмурилась. -Только он сильно гоняет! Жутко.  Меня чуть ветром не сдуло. Страшно было. Мы  всех его приятелей обогнали. Они даже немного ругали его. Но за рулем он такой…. Даже не знаю как описать. Он хрупкий, а на самом деле очень сильный.
Ким терпеливо слушал, глядя себе под ноги.
-Знаешь какое у него прозвище среди байкеров? Представляешь, Эльф!
-Эльф?
-Да. Я вначале не поняла, но они все его так называют. У них у всех есть какие-то байкерские прозвища.
-А-а, ну это от фамилии. –догадался Ким. -Первые четыре буквы. Эльфантель – получилось Эльф. Прикольно придумали.
-Да. Ему идет, правда? Он на самом выглядит как эльф.
-Ну да….
В темноте ее глаза светились и блестели. Она и думать забыла про сон, холод, усталость. Ким только недоумевал, как вообще можно было настолько сильно втюхаться в человека, которого ни фига еще не знаешь.
-Слушай, Ким, спасибо! Я бы сама  ни за что не подошла к нему. Кажется, девушки у него нет.  Я так рада! Мы телефонами обменялись. Он обычно своих сестер катает по очереди, а сегодня был один. Как удачно совпало!
-Угу, просто невероятно. Он мне приснится сегодня. 
Томкину депрессию тогда как рукой сняло. Правда после этого они с Кимом стали гораздо реже общаться. Теперь у нее была компания поинтересней.

***
В субботу Ольга посадила Борьку в зимнюю коляску и прикатила в гости.
Увидела Кима на пороге, она прослезилась. Он выглядел похудевшим, сонным, кутался в старый отцовский свитер, в квартире было довольно прохладно.
-Ну, мам, хватит. Давай, проходи уже.
Горестно вздыхая, Ольга обошла берлогу.
-Бардак, какой бардак…. Это же настоящий сарай! Нет, жить здесь нельзя. Ты только взгляни сколько хлама…. А потолок? А пол трещит под ногами. Ким, ну разве тебе здесь нравится?
-Да мне все равно. Моя комната нормальная.
-Так ведь холодно!
-Я уже привык. Я закаляюсь.   
-Ким, ну давай домой, а? Ты же не умеешь ничего. Ни постирать, ни приготовить. – причитала она.
-Научусь как раз. Ничего сложного.
-А уроки? Ким, только не говори, что школу запустил.  И что тебе только в голову ударило, уйти из родного дома? Соседи шушукаются, что мы выгнали тебя.
-Блин, да когда тебя волновало мнение соседок?
-Какой упрямец! Точно весь в папашу. И как ты можешь здесь жить? Это же ужас сплошной. Здесь  ремонта лет тридцать не было. Ну да, последний раз еще твой дед был живой. Он ремонт и делал…
Ольга неприязненно оглядывала стены.
-Жутковато.
-Нормально. Винтажненько, - улыбнулся Ким.
-Чего?
Он только рукой махнул.
-Мам, да все нормально. Мне здесь хорошо. При бабушке ведь тоже самое все было. И хлам этот везде валялся, но мы  ней здесь жили. А теперь это все мое. –Ким ухмыльнулся. –Вынесу потихоньку на помойку и дело с концом.
-Ладно, - вздохнула Ольга. – Я принесла тебе денег, купишь масляный радиатор и у кровати поставишь. А остальные комнаты запри, чтобы не так сильно сквозило. Надеюсь, проводка его выдержит. Надо бы электрика вызвать сюда….
Сугробов пока еще не было. Ким часто смотрел в окно своей комнаты и видел, как во дворе соседнего дома мужчина заливает своим детям каток. Воду он лил из шланга и на застывшем пятачке катались на малюсеньких конечках  его дошколята.
Усадив Борьку на широкий деревянный подоконник и придерживая его руками, Ким показывал брату свой двор. На старой яблоне, прямо перед их окном, висело сморщенное, по какой-то неведомой причине удержавшееся на ветке яблоко. Борька, обзавелся парою новеньких зубов. Серьезно глядел на улицу своими большим карими глазенками и следил за  пальцем.
Ольга быстренько прибиралась, пока Ким таскал на руках ребенка. Она здорово умела наводить чистоту, вокруг пахло хлоркой. Она принесла ему  одежды, даже купила где-то новый свитер.  Выложила не кровать чистое постельное белье.
Ким благодарно чмокнул ее в щеку, забота была ему очень приятна и настроение мигом поднялось.

7.
На следующий день, в воскресенье, Киму позвонила Томка. Пригласила в гости. Ким все еще чувствовал обиду не нее. -Все они такие, -собираясь думал он. -Или все разом забудут про меня, или, наоборот, покоя не дают.
Но он все-таки бросил обнимать свой обогреватель, оделся и поехал  к ней.
Народ на остановке дергался. Все, как один, топтались и переминались с ноги на ногу. Вытягивали, словно гуси шеи, выглядывая свой транспорт. Ким тоже  порядочно замерз пока стоял. Он теперь вообще все время мерз. И дома и на улице. Было ощущение, что тело его вообще само себя не согревает. Приходилось поэтому кутаться в два свитера сразу. В таком обличье Ким казался упитанным, круглым, чего на самом деле не было.  Наоборот, за последние недели он совсем отощал.
Мороз к вечеру все крепчал, руки стыли даже в перчатках. В носу щипал холод, а от дыхания шел густой белый пар. Солнце садилось на бледно-голубом небе. Красное, веселое и одновременно злое, оно пряталось за маленькие, висящие над горизонтом облака. И они тоже окрасились в малиново-красный яркий цвет. А вокруг белел снег. На газонах, на деревьях и на крышах. Искрился и мерцал. Было красиво.
Ким решил, что наверное околеет здесь, так и не дождавшись нужную маршрутку. Но, счастью, в последний момент она подошла. Пока он добрался, уже начало темнеть.
Квартиру Томка с  подругой снимали в высокой панельной новостройке, на седьмом этаже. Окнами на сосновый, чудом уцелевший среди масштабного строительства, лес. В домах этих было тепло и чисто, половина квартир еще пустовала.
Ким с удовольствием окунулся в светлое и нежное тепло, воздух в квартире был пропитан женскими духами.
-Замерз совсем? Проходи. А я торт купила. Шоколадный. – сказала Томка.
-В честь чего такой праздник? А Маринка где? – спросил Ким, заглядывая в полупустую, светлую девичью комнату. На спинке кресла сидел, тараща карие глаза, большой плюшевый медведь.  Почему-то он был персикового цвета.
-Домой уехала.
-А-а-апчхи! Фух…. Твой зверь? Огромный какой.
-Нет. Маринке парень подарил на Новый год. Ты раздевайся, проходи. Чего на пороге стал и заглядываешь? Сейчас, кстати, Андрей придет.
Ким нахмурился. Переступил с ноги на ногу, раздумывая, а стоит ли вообще ему тогда  здесь оставаться.
-Ну чего ты?! – крикнула из кухни Тамара. –Иди сюда. Стал там как неродной.
-А я тогда зачем? Зачем пригласила?
Томка выглянула из-за двери.
-Торт есть пригласила. Сами не справимся. Хватит тебе уже корчить из себя изгоя. Сидишь там в своей кошмарной берлоге как медведь! Видела я эту вашу квартиру. Страсть Господня. Ты хоть бы позвонил мне, или в гости зашел.
-Я звонил. Забыла уже? А ты чего злая такая? – спросил он, разматывая шарф.
-Ничего.
Она развернулась и ушла на кухню.
-Том, ты чего? Случилось что-то? -крикнул он ей в спину.
-Нет, что ты. Все нормально.
Ким снял верхнюю одежду, аккуратно повесил  и притопал следом. Тамара включила чайник.
 -Ты расскажи мне лучше, как тебе живется-то одному? Не страшно в такой квартире?
-Страшно. – признался он.
-Ясно.  – она вздохнула.
Ким заметил, что она даже не обратила внимания на его ответ. Просто разговаривала с ним, а думала о своем.
-Том, ты чего такая?
-Какая?
-Задумчивая. Хочешь, я уйду, если мешаю.
-Да не мешаешь ты мне. – она отмахнулась и полезла в холодильник.
 Наклонилась, прогнулась, прямо как кошка. Стройная, волосы длинные и пушистые. Красивая. Он уселся на табуретку и наблюдал за ней.
-А Андрею твоему я тоже не буду мешать? Думаю, он мне не очень-то обрадуется.
-А ты не задевай его и веди себя нормально. Он вообще-то привык уже к  олухам навроде тебя. У него их полные аудитории каждый день.
-Бедняжка. Сильно его, наверное, студенты достают.
-Не достают. Как мыши сидят.
-Боятся, значит? – предположил Ким.
-Почему боятся? Просто слушают.
-А-а. А вы в универе тоже вместе гуляете?
-Нет, конечно. Он же на работе. Почему ты спрашиваешь?
Он пожал плечами.
-Ну хочешь, буду молчать. Надо же о чем-то говорить. Пригласила в гости, а сама ходишь мрачнее тучи. Вот я и думаю, что у тебя может что-то стряслось.
-Ничего.
-Ты из-за него такая?
Она не ответила, но он и сам догадался. Из-за него. В таком задумчиво-тоскливом настроении она была каждый раз, когда думала об этом своем «прынце».
-Вы же встречаетесь с ним? Разве нет?
-Встречаемся… - протянула она. – Наверное, встречаемся. Я уже и сама не знаю.
-Это как?
-Да никак. Гуляем, разговариваем. Я не знаю… Такое ощущение, что он относится ко мне, как к подруге. Или сестре. Не понимаю я его. В этом все и дело.
-Ну, немудрено. Если у него их четыре штуки. Думаю, он ко всем девушкам так. –легкомысленно предположил Ким
-Хватит ерунду пороть.
-Ну, тебе виднее. А ты что думаешь?
Томка уселась на табуретку.
-Не знаю пока. Не могу понять. Вот смотрю на Маринку с Вовкой. У них все просто и ясно.  А у нас…мрак какой-то. Он вроде бы есть, но как будто не со мной. О себе он все рассказывает, но я все равно почти не знаю его. Он в трех местах умудряется работать, поэтому вечно занят. Семье помогает. Да и учиться еще. Вообще, такое чувство, что я одна хочу, чтобы мы были вместе. Наверное, я все-таки не очень нравлюсь ему.
-Но вы же вместе.
-Я о чем тебе говорю? Вдруг я ему навязываюсь?
Томка  поникла, сделав такие вывод вслух. Ким ничего не понимал.
-Том. Да как ты можешь не нравиться! Ты же красивая! Он что, вообще слепой?
-При чем здесь «слепой»? Я могу быть просто не в его вкусе. Тебе же вот тоже не все подряд девчонки нравятся.
-Да мне вообще никто не нравится, - признался он.
-Вот видишь! Я думаю общается он со мной просто из вежливости. Потому, что я этого хочу. Мне так кажется. Ну не ведут себя так влюбленные мужчины!
-Том, да откуда ты знаешь, как они себя ведут? Или ты хочешь, чтоб как в кино все было?
-Да при чем здесь кино! Он не хочет меня и все. Я же не дура.
Не хочет? Ким притих, когда до него наконец-то дошел смысл ее слов. Для него все-таки это было как-то уж слишком по-взрослому.
-Том, ну вы же всего-ничего встречаетесь…. Мало времени еще прошло.
-Думаешь?
-Конечно. Тем более, он не такой, как Маринкин Вовка. Едва имя узнал – и сразу в койку. Он же у-умный. Ему настроиться нужно, подумать. Он ведь тоже человек, может пока просто стесняется.  Так ты сама его завали.  Попробуй. – добродушно предложил он.
Томка резко встала, окинула брата ледяным взором и молча ушла в комнату. Ким только пожал плечами. Нет, ну а чего она хотела? Чтобы он помог ей развести  на этой почве побольше соплей? То же, блин, драма.
Электрический чайник закипел, пуская облачка горячего пара и сам отключился. Тут же позвонили в дверь. Ким пошел открывать.
-А вот и байкер - недотрога, - пробормотал он, отпирая замок.
Эльфантель тоже окатил Кима холодом, но уже настоящим. Он вошел краснощекий с мороза, свежий, замерзший до инея на черно-коричневой енотовой опушке обрамлявшей его лицо. На голову, по самые брови у него была натянута вязаная черная шапочка.
-Привет.
-Привет, Ким.
Андрей с легкой улыбкой пожал руку Кима, стянув перед этим перчатку. Потом протянул вышедшей из комнаты Томке заиндевевшую и хрустящую белую розу.
Ким отошел в сторонку и проследил за тем, как Андрей поцеловал Томку. Чмокнул в щеку и все. Действительно, холодновато – подумал он. -Странно, может у него с этим проблемы? Или Томка не настолько ему нравится. В любом случае, оба варианта печальны. Для Томки.
Час спустя Андрей Эльфантель все еще сидел на полу и чинил по давней просьбе Маринки ее накрывшийся комп. Менял в нем видеокарту. Чайник на кухне вскипал по третьему разу, торт таял на тарелках. Тамара ушла на кухню, Ким притопал следом.
-Вот видишь?  - обиженно зашептала она.  – Вечно он так. То полку прикручивает, то кран чинит, то гардину вешает.  Как муж на час. Нет бы, посидеть рядом и поговорить. Странный такой… я все никак не привыкну. С тех пор, как стал сюда ходить, вечно что-то чинит. Только и делаю, что стою и смотрю через его плечо. Я с ума скоро сойду. Ты хоть раз встречал таких людей?
-Ну, вообще, удобный чел. Я бы радовался на твоем месте. У меня, кстати, тоже ноут стал барахлить, может он посмотрит?
-Ты издеваешься? – прошипела Тамара. – Вижу, издеваешься, как обычно. Ну, спасибо тебе большое.
-Нет, ну а что здесь плохого? Вовка Маринкин хоть разочек что-то сделал для вас?
Томка пожала плечами.
-Вот видишь. Он к ней только трахаться ходит. Тебе вообще нужен такой диванный лежебока? –тоже шепотом спросил Ким.
Томка усмехнулась.
-Эх, Ким….. мне уже третий десяток пошел. На хрена мне полочки в чужой квартире?
-Н-да. Вас, женщин не поймешь…. Вечно все не так. Том, давай ему торта отнесем. Что он там сидит голодный. На работе ведь пашет, здесь тоже….
-А  я как будто ему не предлагала?
-Значит, настойчивее нужно быть. Что ты его боишься?
Киму стало Андрея немного жалко. Бедный, ведь так старается, и все равно не оправдывает ожиданий. Может, пойти, намекнуть ему, что на самом деле от него требуется, - подумал он. И улыбнулся про себя.
-Иди, неси.  – расстроено ответила она. – А я не могу. Чувствую себя последней тварью.
-Да, любовь зла.
-Сам ты козел, - отозвалась она.
Ким усмехнулся на ее слова, взял тарелку и осторожно положил на нее кусок торта.
Эльфантель ползал на коленках по полу, прикручивал боковинку системника. Ким бесшумно остановился в дверях и уставился на него. Было непривычно видеть этого преподавателя в домашней обстановке. Особенно после того, как он выглядел в университете, весь такой затянутый в костюм и галстук. Эльфантель вообще, умудрялся быть всегда разным, поэтому, каждый раз к нему приходилось заново привыкать. Словно у него была в арсенале целая сотня разных лиц.
Ким молча стоял на пороге и смотрел, как он работает. Аккуратно, быстро. На нем был надет коричневый вязаный свитер. Толстый, как броня. Ким подумал, что свитер наверное связала ему одна из сестер.
-Поставил? – спросил он, подходя ближе.
-Да. Сейчас загружу, посмотрим.  – Андрей обернулся  - Что это у тебя? Торт?
-Да. Это тебе. Вообще-то Томка для тебя его купила.
-Здорово. Я с утра ничего не ел.
Андрей резво поднялся, взял с тарелки вилку. Отправил кусочек в рот и снова плюхнулся на пол. Ким так и остался стоять с тарелкой в руке.
-Ты бы тогда пошел на кухню, да поел нормально. А? Хочешь бутерброд может быть…..
-Спасибо, сейчас.
Комп заработал. Андрей удовлетворенно хмыкнул и пошел мыть руки. Когда он вернулся, они с Томкой наконец-то усадили его по-человечески за стол. Ким немного стесняясь, забился в угол и  таращился оттуда.  Андрей выдохнул, тут же залпом выпил весь горячий чай и после этого вспотел, так что даже волосы у него прилипли ко лбу. После этого, он заявил, что в квартире жарко, стянул с тебя теплый свитер, оставшись в черной футболке. Футболка обтягивала его грудь и плечи, так  что Ким опять узнал в нем увлеченного байкера. Это снова был другой человек. Он сидел между ними, ковырял вилкой торт и увлеченно рассказывал о новой программе,  в которой «…можно будет теперь создавать гибкие и масштабируемые приложения измерений, управления и тестирования с минимальными временными затратами….».  Бррр.
Кажется, это было что-то из области программирования. Ким с Томкой понимали в этом не больше чем хрюшки в опере. Поэтому сидели, тихо и покорно внимая. И если на счет Томки  было неясно, то с Андреем как раз все было предельно очевидно. Какая вообще девушка способна такое выдержать и не сбежать через пятнадцать минут? Ким теперь понял, что зря смеялся над Томкой. Она была права, этот байкер странный. И если это у них называется свиданием, то я тогда, мать ее, английская королева, - думал Ким, слушая рассказ Андрея.
Но он был увлечен и они его не перебивали. Как Киму теперь казалось, Андрей вообще состоял из одних своих увлечений. Голова его была забита до отказа. Тамара бросала на него резкие взгляды, Ким просто молча слушал. Было уже довольно поздно, за окном давно стемнело, поэтому  оба гостя  вскоре засобирались домой. 

Томка домывала на кухне посуду. Она сама не понимала причину своего  недовольства. То, что парень ее мечты оказался сдержанным, медленным и скупым на чувства, можно было ожидать, глядя на него. Она это и предполагала. Его профессия и специальность, круглосуточная занятость, семья, в конце-концов… Дела, заботы и беготня съедали все его время. Он жил только этим. Но Томке казалось, что это неправильно. В двадцать четыре года у человека уже  должна быть личная жизнь. А он просто приходил и быстро уходил, как …как тот же Ким.
Это было странно. Казалось, она ему навязывается. От одной этой мысли у нее болезненно сжималось сердце. Посоветоваться было не с кем. Раве что с Маринкой. Но не хотелось. Философия подруги Томку отпугивала, ведь она знала, что та начала спать с Вовкой уже на второй неделе знакомства. А сколько парней у нее было до этого? Пять или шесть. Маринка хвасталась, что умеет делать все и поэтому все ее парни от нее без ума. Тамара от этих слов превращалась в соляной столб. Ей было стыдно. Особенно потому что она, такая вся правильная и скромная, страстно и тайно хотела своего Андрея. До коликов в животе, до темноты в глазах. Она тайком разглядывала его фигуру и не могла оторвать растерянного взгляда от его ладоней, от распахнутого ворота рубашки. К щекам приливал жар. Он казался Тамаре идеалом красоты и стройности.
Но он вел себя сухо. И это было очень обидно. То, как сильно ее тянет к этому мужчине и то, что он такой холодный,  мучило ее с самого начала их отношений.  Хотя всего три месяца…, или уже три месяца? Они вместе уже четверть года. Это много или мало?
Но только от всего этого она не переставала меньше его любить. Его резкий серый взгляд, тонкий нос, аккуратные ладони. Черная шапочка по самые брови. Его спешка, сдержанная торопливость, непоседливость и запах сигарет…  Все это уже стало родным. Он как будто всегда был рядом, и Томка уже просто не могла представить теперь рядом с собой кого-то другого. Казалось, этот суховатый молодой математик и есть ее единственная в жизни судьба.
Он им любовалась, как любуются произведением искусства. Издалека и затаив дыхание, ибо трогать руками нельзя. Очарование было в его внутреннем мире, в его голове полной цифр и формул, в его голосе и умном взгляде. Одновременно он казался нежным и резким, простым и непонятным.
Первая любовь, пришедшая в двадцать с лишним лет оказалась сложным и странным испытанием. И была очень крепкой. Не подкрепленная физической близостью, но питаемая ожиданием, жаждущая и слепая. Она ждала и боялась и надеялась.
Даже легкомысленная Маринка его оценила по достоинству.
-Знаешь, он не какой-то там особенный. – сказала она Томке. -С первого взгляда и не заметишь. Но в нем есть характер. Это чувствуется, когда немного пообщаешься. Тебе повезло, думаю, он очень надежный парень. Такой, который не бросить, если что-то случится. Хотя и странноватый, чего уж скрывать. – Тут Томка улыбнулась. - И перспективный, если говорить о будущем. Мой Вовка так вообще раздолбай в этом смысле. Но вы с Андреем чем-то похожи.
Не то, чтобы Маринкино мнение имело большой вес. Но Томке было приятно, что ее выбор оценили. Оставалось только принять Андрея Эльфантеля таким, какой он есть.
Томка вытерла руки, спрятала остатки торта в холодильник и, выключив на кухне свет, пришла в комнату. Равнодушно осмотрелась. Было одиноко. Только глупый медведь на кресле смотрел на нее  усталыми глазами.
Он ушел, как обычно. Мог бы и остаться. Неважно зачем. Даже просто смотреть до утра фильмы по раздолбанному маринкиному компу. Это тоже романтика. Не Бог весть какая, но все же…
Полуторачасовое свидание никак не утолило жажду близости, желания быть рядом и вслушиваться в голос. Этого было слишком мало.  А ее сводил с ума один только запах. Сигареты, кожаная куртка, свежая туалетная вода. И его волосы, пахнущие липой. Теплый аромат.
Любовь, любовь, любовь, - крутилось у нее в голове. Так вот она какая. Сладкая и колючая, острая, ноющая, сердце на веревке по пятам. Хочется быть с ним.
Она зажмурилась, вспоминая первый поцелуй. Он в итоге сам это сделал. В парке, после лекций. Они бродили там, потом Андрей достал сигареты, но Томка его остановила.
-Подожди. Возьми вот это.
Вытащила из кармана припасенный зеленый тюбик. Нивея с ромашкой. Наконец-то купила. И куда его сестры только смотрят, неужели трудно подсказать ему, как все исправить? Хотя, возможно, они и не пялятся часами на его потрескавшиеся сухие губы, вообще на них не смотрят…
-Это что? – спросил он, скосив глаза на помаду.
-Это губы мазать. От ветра. Она бесцветная и почти не пахнет.
Андрей спрятал сигареты обратно и осторожно взял из Томкиных пальцев помаду.
Он стоял, в нерешительности вертя тюбик затянутыми в кожаные перчатки пальцами, как будто раздумывая, мазаться ему прямо здесь, или потерпеть до дома. Томка не выдержала и психанула. Выхватила у него помаду, в два счета содрала защитную пленку, открыла. Затем приподняла правую руку и двумя быстрыми движениями мазнула по его губам.
-Вот так это делается. – сказала она. -И все. Никаких трещин, все красиво и здорово.
Он моргнул, улыбнулся. Красивый. Шапочка надвинута на самые брови, щеки как обычно, пунцовые от мороза.
-Спасибо. – выдохнул вместе с белым паром.
-Пожалуйста.
Томка закрыла тюбик и сунула ему в карман.
-Просто носи с собой.
Вместо ответа Андрей облизал свою нижнюю губу, изучая жирную парфюмированную пленку. Это выглядело забавно. Тамара улыбнулась и слегка придвинулась к нему.
-Неприятно?
-Непривычно. Спасибо, сам я никогда бы не додумался. Так даже лучше….
Томке показалось, в этот момент, что оба они окружены какой-то особенной аурой. Нежной, чуткой и теплой. Взгляд у него стал какой-то особенный, блестящий. Он неспеша положил руки ей на плечи, чуть склонился и медленно поцеловал Томку. От него пахло ромашкой. Губы у него были совершенно расслабленные, спокойные, мягкие и скользкие. Поцелуй вышел уверенным, серьезным. Она почувствовала его силу, напор. То, чего так давно хотела. И сразу же что-то изнутри потянулось к нему, закружилась голова. Хотя обнять его в ответ она побоялась. Он с улыбкой отстранился и взял ее под руку. Сердце у нее колотилось и его тепло и сильная рука рядом успокаивали.
-Пойдем. Провожу тебя домой.
Эти воспоминания не давали покоя, разжигали кровь. Ей хотелось повторения, хотелось его ласки, запаха, голоса, тепла. Но он не спешил. И от этого было плохо.

***
Андрей и Ким вышли из подъезда и побрели до ближайшей остановки. Оба молчали, топая рядом. На улице было тихо, пустынно. Изредка в узких дворах протискивались ослепляя светом фар,  машины.  Прохожих не было видно, да что там, собаки и те не бегали. Стало намного холоднее, чем днем.  Под ногами оглушительно скрипел схваченный морозом снег, воздух казалось, тоже застыл. Он с каким-то свистом входил в легкие, вызывая при этом острое покалывание в носу.
 Для того чтобы срезать дорогу они свернули в узкий  проулок, обрамленный по сторонам старыми пятиэтажками. Там было светло. Местами. Они выходили из темноты под свет фонаря, и снова ныряли в темноту.
Небо свешивалось над нами гигантским куполом. Черное, в мерцающих звездных искрах. И тоже холодное. Холод лился на головы прямо из космоса. Ким шел, заглядываясь на звезды. И почему-то думал про Андрея и его семью.
 -А что, у тебя правда четыре младших сестры?
-Да. – ответил Андрей не поворачивая головы.
-И каково это? Ужас, наверное?
-Да не, почему же. Наоборот, весело. Нас родители с любовью делали, мы все веселые получились. 
-А у меня тоже есть младший брат. Годовалый.
-Такой маленький?  - удивился он.
-Да. Моя мама еще молодая.
-Вот как… это хорошо.
Он снова замолчал. Ким не знал, о чем с ним еще говорить. Андрей казался каким-то отстраненным. Но Кима это совсем не напрягало. Если молчит, значит, ему просто есть о чем подумать – решил он.
Тишину ничего не нарушало. Впереди, на белом чистом снегу вытягивались тени. Тени были длинные, худые и полупрозрачные, словно от каких-то пришельцев. Глядя на них, Ким подумал, что способность отбрасывать тень – единственное что у него может быть общего с таким человеком, как Андрей. В остальном же –они с ним как с разных планет. Ну вот о чем совершенно разные люди могут поговорить идя рядом холодной зимней ночью? Ким задумался и погрузился в себя.
Ким начал промерзать. Он трясся и прятал руки поглубже в карманы. Терпел, что еще оставалось. Дурацкая тяжеленная кожаная куртка застыла на нем и стала колом. Подкладка на ней была ерундовая, тонкая. Ему, на самом деле, давно уже был нужен нормальный пуховик. Но просить чего-то у матери он сейчас ни за что бы не стал.  Ким скосил глаза на Андрея. Тот не трясся, казалось ему совсем даже не холодно. Правда носом шмыгал беспрестанно.
-У тебя имя необычное. В честь кого назвали? – неожиданно спросил Андрей.
Ким вопросу не удивился. Он давно уже к нему привык.
-Коммунистическая интернациональная молодежь.  – бодро ответил он, отчаянно хрустя в карманах застывшими пальцами. –В честь нее, молодежи….
-Что, серьезно? Так ты у нас юный коммунист?– Эльфантель повернулся к нему и уставился на подростка веселыми блестящими глазами. Потом засмеялся. Оскалив крупные зубы и глядя ему в лицо. Ким обалдел и слегка растерялся.  Впрочем, Андрей быстро спохватился. Перестал ржать и успокоился.
-Слушай…. Извини меня. Не обижайся, ладно?
-Да что на вас евреев обижаться? Себе дороже. - пробормотал Ким.
Андрей снова рассмеялся, показывая сразу два ряда крепких зубов. Ким снисходительно молчал.
-А ты чудной. Ну ладно, все, ничья.
-Какая еще ничья?  - возмутился Ким.  – Два один. В мою пользу. Ты один тут веселишься.
-Хм… тебе палец не суй в рот, да?
-Понял наконец-то. А проворят, что ты  умный….
Андрей покачал головой и с улыбкой, чуть прищурившись, посмотрел на него. Как на диковинку. Как будто ему вдруг стало интересно. Ким ответил таким же пристальным взглядом не желая давать ему никакого спуску.  Пусть знает, что он хоть еще и «малой», но вовсе не так уж прост. Всего на пару секунд они сцепились глазами.
Взгляд у Андрея был пронзительный. И еще добрый, теплый, какой-то даже знакомый. Киму показалось, что этот парень видит его насквозь. Поэтому смутился и уставился себе под ноги. Андрей спокойно достал из кармана бумажный платочек и вытер нос.
-А если серьезно. У тебя отец что ли в партии состоит? С чего вдруг такое имя?
-Нет. – выдохнул Ким. –Папаша бы до такого извращения не додумался. Меня так дед назвал. Тот еще кретин был…
-Почему? –возразил Андрей. -Хорошее имя.
-Хорошее, не спорю. Для собаки.  Бим, Ким. Где-то рядом.
-Придумал тоже…. С чего вдруг такие ассоциации? Мне твое  имя нравится.
Они пришли на остановку. Транспорт еще вовсю ходил, так что мерзнуть осталось недолго. И это было хорошо. Ким все сильнее чувствовал, как щиплет в носу. Да и пальцы ног уже не ощущались.
На открытом пространстве, у дороги, дул ледяной ветер. Они топтались рядом, ежились его ледяных порывов.  Снег под ногами хрустел, будто крахмал. А в высотках, торопливо и хаотично понастроенных в этой относительно молодой части города, горели огни. И в каждом окне по-разному: где-то красноватый, где-то желтый, где-то белый свет. А где-то просто работал телевизор и окно от этого мерцало тусклым и синим. Сами дома, едва только на их фасадах меркнул свет желтых фонарей, быстро тонули, сливались с небесной чернильной тьмой. Ким прищурился и тогда ему показалось, что светящиеся окна – это продолжение звездного неба. Это было красиво. Как будто кто-то кинул на город искрящееся покрывало.
-Ким, а как у тебя с алгеброй сейчас? Тянешь?
Ким заморгал, развернулся к Андрею. Ничего не ответил.
-Плохо, значит?  – предположил тот.
-Ну, да.
Ким почувствовал  неловкость, вспомнив их неудавшееся занятие. Да уж, дурь перла из него тогда вовсю, а Эльфантель тогда просто оказался рядом.
-Ты же выпускник, нужно учиться. Дальше будет еще сложнее.
-Да знаю я. Все уши уже прожужжали….
-И правильно делают….
-Да не могу я! – взвился он. Даже забыл про холод. -Меня математичка гнобит. Ненавидит просто. Я от этого еще меньше соображаю. Знаешь, к доске вызывает и уже заранее ждет, как я опозорюсь.
-Почему ты так думаешь?
-Потому что у нее на лице все написано.
-Ну знаешь…. Мне кажется все-таки, ты придумываешь.
-Кажется тебе... Ты бы ее видел! Вообще, легко тебе говорить, ты же математик. А я вот нет! Терпеть не могу вашу математику, ненавижу просто!
-Успокойся ты…. У вас ведь Вера Ивановна преподает? –уточнил Андрей. –Ничего особенного и зря ты так убиваешься. Просто суровая тетка. У меня она тоже вела в школе алгебру.
-Андре-ей, - устало протянул Ким. – Она не просто суровая, она чиканутая. На всю бошку. Она одинокая и оттого злая как ведьма. Я когда ее вижу, с полом слиться хочу. Какая тут, блин, алгебра в голову полезет?
-Ну ладно тебе.  – нахмурился Эльфантель. Ты как будто собаку Баскервилей описываешь. Не преувеличивай. Вообще, хочешь, я тебе помогу? –неожиданно предложил он.
-Что?
 -Помогу, говорю. – Терпеливо повторил Андрей. -Если ты, конечно, хочешь учиться. Ты подумай, хорошо? До весны осталось всего - ничего.
Ким опешил от такого заявления.
-Да я уж…. Сам как-нибудь. У тебя что, разве есть на это время? Томка говорит, ты много работаешь. И еще диссертацию пишешь, я знаю.
-Найдется.  – просто ответил он. – Раз предлагаю – значит, время у меня есть.
Ким задумался. Хотя думать особенно было не над чем. Здесь нечего было перебирать: или он с позором остается в школе на второй год, или идет из нее со справкой, или  же занимается с репетитором.
-Ну…. Раз так, то можно, наверное. В армию вообще-то неохота пока. Хоть куда-нибудь поступить на очное, а там видно будет…
-Хорошо, Ким.  – быстро сказал Андрей. - Я позвоню тебе, когда смогу зайти. Только скинь мне сейчас свой номер.
-Только я сейчас не дома живу. – предупредил Ким, набирая номер Эльфантеля. – Туда больше не приходи.
-Да? А где же ты живешь?
-Сейчас отдельно. Ушел от своих после нового года.
-Почему?
-Не лажу с отчимом.
-Ясно. – Андрей кивнул. – Смотри, мой автобус подошел.
-Да…давай.  Звони, как сможешь, я буду стараться.
-Я не сомневаюсь, что ты будешь стараться. Пока.
Андрей улыбнулся и  быстро заскочил в закрывающиеся уже двери.
-Пока, - попрощался Ким с отъезжающим номером 90.

«Почему он предложил мне помощь? Из-за Томки и из-за того, что я ее брат-неудачник? Или просто из жалости? Странно. Но он, кажется, не такой, каким я его до этого себе представлял. Почему-то у меня возникло стойкое ощущение, что я его сто лет знаю.  С ним мне было легко. Даже молчать. Этот Андрей-Эльф на самом деле простой человек.  Просто он такой, какой есть и зря Томка волнуется. Он же математик, а у них в головах фиг знает что творится – так я решил про себя».

Ночью Ким толком еще не проснувшись, дернулся и быстро подскочил в кровати от звона старого пианино, стоящего в коридоре. Судорожно нащупал выключатель на стене, едва не сорвав его ко всем чертям. Было дико и страшно так просыпаться, он вжался спиною в холодную стену, озираясь по сторонам.
-Какого дьявола оно звенит?? – пробормотал он. Взглянул на часы, было около пяти утра.
Заснуть уже не смог, сидел в постели, съежившись и нервно прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре, за закрытой дверью его комнаты. Глухой, лопающийся звук ослабшей струны продолжал звенеть в  голове. Встать сейчас с кровати и проверить, что там такое происходит, казалось невозможным. Ким все еще боялся этой квартиры.
Просидев с пол часа в полной тишине, он потянулся и включил ноутбук, лежащий на тумбочке, рядом с кроватью.. За ним и просидел в интернете, пока не начался рассвет.
Звуков больше никаких не было. Когда пришел день, то было уже и не так страшно. Ким успокоился и вышел из комнаты. Включил везде свет. Ничего не изменилось, все барахло было на своих местах. «Хрен знает, может, это у него от старости.» - решил он.
В школе Ким отсидел все шесть уроков, как положено. Правда, в столовой на большой перемене, его поджидало неприятное открытие. Валя и Максим сидели за одним столиком, вдвоем. Склонив друг к другу головы. И шептались. Не то, чтобы Ким был обижен или ревновал. И встречаться он ей тоже не предлагал, но все же… он так часто ее провожал. Из школы и с вечерних посиделок в их «застенке».  А в последнее они совсем перестали видится. Неужели из-за этого? Ким мрачно жевал макароны, наблюдая за ними.
Леха подоспел как всегда вовремя. Бухнул поднос со своей жрачкой на столик.
-Блин, осторожнее, придурок! – рассердился Ким, отряхивая с рукава вишневого пиджака разбрызгавшийся Лехин компот.
Тот и ухом не повел.
-Видел? – спросил он, кивая в сторону Вали и Макса.
-Что? – спросил Ким таким тоном, как будто ничего вокруг не видел вообще.
-Увел Привалов твою девчонку.
Он только закатил глаза  на эту  реплику и опустил голову, продолжая ковырять обед.
-Ты че, там клад ищешь? – спросил Леха.
Ким поднял на него глаза.
-Осел ты.
-А ты лошара. Провожал ее семь лет, прогуливал, а она теперь с другим крутит. Симпотная такая, кстати, ничего. Зря ты. Может, разберемся с ним?
-Зачем это еще?
-Не, я серьезно, - настаивал Леха.
-Не знаю. Я подумаю.
-Ну-ну, думай….. Я бы на твоем месте давно ему навалял. Нашелся тут самый умный, путешественник, блин…
Он переставил тарелки на стол и начал усердно молотить все, что на них лежало. Левой рукой, Леха был левша.
Ким скосил глаза на эту парочку. Сам Привалов ему отчасти был даже симпатичен. Он всегда был какой-то другой,  отличный от всех остальных,  более продвинутый, крутой. Он путешествовал и очень модно одевался. Джинсы под школьным пиджаком – просто охренеть! И никто ведь ничего ему не говорит. Как будто он какой-то особенный. Хотя, скорее всего, он такой и есть.  Вот только его дружба с Валей Киму не нравилась. Хотя вряд ли это дружба.
В столовой было шумно, как обычно. Звон, грохот, шарканье стульев о пол. Толконтя. И среди всего этого  всего Валька краснела, хихикала, прикрывая накрашенный розовым блеском рот. Привалов что-то шептал ей в самое ухо. Склонился, к самым ее волосам.
У Кима засосало под ложечкой. Грызла не ревность, а просто досада. С Максом ей было явно интереснее.
Леха смолотил обед и напомнил о своем присутствии.
-Ким, в пятницу приходи. Предки в театр идут. Позырим че-нить.
-Приду. А они чего, на балет?
-Не. Там певец какой-то известный приезжает. Мамка тащится от него и бате велит. Он вначале пыхтел, но потом сдался. Они потом еще в ресторан собрались. Она этим его и взяла.
-Да уж… Приду.
-Ким, а ты че такой?
-Какой?
-Ты ревел что ли? Я как-то сразу и не разглядел… – Леха с озабоченным видом уставился в его лицо. –Какой-то ты опухший.
-А…, да нет. Не выспался. Прикинь, у меня в квартире барабаш завелся. Играет по ночам на бабкином инструменте. 
-Какой барабаш?
Ким вкратце рассказал Лехе про свои утренние бдения. Тот внимательно выслушал. Выпучил глаза, поморщился.
-Слушай, это хрень какая-то. Посреди ночи такая ***та…. Я бы кипятком обоссался, честное слово.
-Да сам я почти что… ну а что еще делать?
-Да иди уже домой живи. Хватит бомжевать. Тебе ж там даже жрать нечего.
-Дебил ты. Не могу я дома. Я им мешаю. Хоть вывернись весь наизнанку, я чужой для него. А он для меня. Ладно бы еще не лез…
-В каком смысле?
-Да в прямом. В комнату заходит без спроса, придирается, постоянно гундит. В компьютер мой тоже лезет. Козел, одним словом.
-Извращенец-фетишист. Он твои трусы часом не лапал?
-Не знаю. Может и лапал. Нет, лучше пусть будет барабаш.
-Как ты вообще там ночуешь? Это же сарай какой-то, а не квартира. Страшно там.
-Нормальная квартира. Прибраться просто надо. Займусь на днях. Выкину барахло, может прекратиться эта хрень.
Леха почесал затылок.
-Нервы у тебя железные. Я бы оттуда сразу сбежал….
Ким промолчал. Бежать-то было некуда.

***
Танцевал Андрей довольно неуверенно. Можно сказать, Томка сама его вела. Пару раз он даже наступил ей на ногу. В полутемной, мерцающей и интимной обстановке популярного ночного клуба, выглядело это, должно быть,  непрезентабельно.
Но зато так близко он был в первый раз. Ощущалось его дыхание, движение груди при вздохе, о Томкино платье терлась жесткая ткань его черных джинсов. От него пахло парфюмерией и знакомым, едва уловимым, теплым ароматом от волос и кожи. Он крепко держал ее за руку.
Вокруг было еще много свободного пространства, вечер только начинался.
Когда они снова сели на свой диванчик, он выдохнул.
-Том, извини. Я как бревно танцую. Практики ноль.
-Ни переживай! – прокричала она. Громкая музыка была по ушам.
-Я ритм не могу поймать. Что-то странное здесь крутят….
У Томки теплота разлилась по всему телу, а глаза  заволокло влагой. Да еще и выпитое вино ударило в голову. Она, сидя напротив любовалась его лицом. Волосы у Андрея были уложены гелем, зачесаны назад, напоминая прическу в духе 60-х. Ему это было к лицу, хотя так он и казался взрослее, строже. В левом ухе блестела крохотная сережка с каким-то прозрачным камешком.
-У тебя ухо проколото. Давно это? – снова прокричала она.
-В пятнадцать. Пацаны в гараже баловались, я тоже решил повыпендриваться.
-Тебе идет.
Разговор не клеился. В основном из-за того, что музыка была очень громкой. Диджей, на сооруженном в центре залы подобии пьедестала, старался вовсю, точно играл тут сегодня в последний раз.
В основном только и делали, что пили. Андрей курил, добавляя дыма и в без того удушливую атмосферу. Он подливал ледяного шампанского. Пить меньше почему-то не получалось и  Томка чувствовала, что ее уже начинает качать. На низеньком столике у них лежали бордовые розы, которые он вручил ей еще на улице. В полумраке ночного клуба они казались черными.
Докурив, он придвинулся к ней вплотную, положил ей руку на колено. Глаза у него потемнели, волосы отдавали блеском, дыхание сигаретным дымом. Он забрал у нее бокал и они принялись целоваться.
На секунду ей стало страшно. Он был пьяный, вжимал ее в диван, и, казалось, совсем забыл где находится. Тамара схватила его за руку, которая почти что заползла под юбку.
 Потом они бросили свой столик и пошли в соседний зал, играть в боулинг. Томка, в короткой черной юбочке, которую надевала еще на школьную дискотеку, казалась совсем девочкой. Она ловко управлялась с шарами, показывая неожиданную меткость и точность. Руки у нее были крепкие, сильные, сказывалось ее деревенское детство. Андрей все время мазал и заступал за черту.
Томка выбила шесть страйков за игру и получила в подарок бутылку шампанского. Когда им ее принесли, они оба дружно  закатились хохотом. Но делать было нечего, пришлось забирать.
Выигранную бутылку допивали уже на улице, под черным звездным небом. Из горла, по очереди, задыхаясь холодным воздухом и жаром собственного дыхания. На морозе было весело, вкусно и щекотно. Домой шли пешком, через пол города. Ноги скользили по накатанным и натоптанным дорожкам, дыхание вырывалось вместе со смехом. Немногочисленные прохожие косились на них.
Андрей был другим. Тамаре беспрестанно казалось, что с него как будто сняли какую-то маску. Он нес несвойственную ему чепуху, лез целоваться и все время смеялся.
-Пешком, Андрей? Замерзнем ведь.
-Тебе холодно?
-Да. Мороз какой….
-А так?!
Он схватил ее, залез под куртку и принялся щекотать за бока. Томка заверещала, отбиваясь и выдергивая его руки. Прохожие косились на них и торопливо шли себе вперед.
-Я не могу уже смеяться! Да перестань же ты!
Она вывернулась, бросилась наутек, на ходу заворачивая на шее шарф.
-Эй, не бросай меня! Я местности не знаю! – крикнул Андрей. Рванул следом, но поскользнулся на накатанном машинами снегу и шмякнулся лбом о дорогу.
-Господи, Андрей! Ты живой?
Томка не успела над ним склониться, как он дернул ее на себя и она тоже свернулась на землю с каблуков.
-Что ты творишь? Не ударился?
-А ты?
-Вставай. Тут же машины. Бутылка где?
-Бросил в снег.
-Зачем?
-Ох, е-мое….
Он кое-как поднялся, тяжело дыша и закрывая нос руками.
-Что там?
-Кровь идет.
Она обняла его руками за голову.
-Все-таки ушибся. Давай домой.

Они зажгли в квартире свет, окунулись в расслабляющее тепло, быстро разулись. Мгновенно пришло осознание, насколько оба устали. И почти протрезвели.
Андрей скинул куртку и помог Томке снять тяжелую дубленку.
-Интересно, мы обморожений не получили? Все-таки нужно было такси вызвать, такой холод на улице. Хотя…почти не чувствовался мороз, да?  – проговорил он.
-Тебе нужно кровь смыть.
-Что, сильно страшно?
-Раны не видно. Значит, просто ушиб. Тебе не больно?
-Ерунда.
-Иди в ванную.
Томка метнулась в комнату и быстро пособирала разбросанные везде свои и Маринкины вещи. Сохнущие на кресле лифчики.  Бросила их в шкаф.
Он вышел из ванной сверкая свежеумытым лицом.
-Готово, я снова красавчик!
-Да, ты красивый, - не задумываясь ответила она.
-Думаешь?
Тамара смутилась.
-Ты серьезно так считаешь?
Андрей, улыбаясь, уперся руками в боковинки дверного проема. Глаза у него были другими. Точнее, они были теми же, но вот только смотрел он ими прямо на нее и больше никуда. Тамара вдруг поняла, что он сегодня никуда не уйдет.

Томка проснулась вместе с тошнотой и головокружением.  Хотелось пить.
Некоторое время лежала просто так. Лежать было неудобно, все тело ныло после вчерашних пробежки и бесиловки на морозе.   В окно, сквозь дымчатую белую штору заглядывало серенькое облачное утро. Или уже денек, было непонятно. В квартире было совсем тихо, противно пахло табачным дымом.
-«Это от меня запах» - подумала она. – «Волосы пропахли. Нужно пойти умыться».
Она привстала и тут же услышала, как с шумом открывается входная дверь.
-«Лишь бы только не Маринка! Неужели приехала. Только не это!» - взмолилась мысленно Томка, заползая обратно под одеяло. Это был, пожалуй, единственный раз, когда ей меньше всего хотелось видеть свою прозорливую, участливую подругу.
В комнату осторожно заглянул Андрей. Они встретились глазами, и после этого он осторожно подошел, встал у постели.
-Доброе утро. Я тебя разбудил?
-Нет.
Она не знала куда деться от неловкости. И думала только о том, какого-растакого хрена она не проснулась первой. Тогда не пришлось бы сгорать перед ним со стыда в разлохмаченном, заспанном виде.
-Том, я магазин ходил. Холодильник у вас совсем пустой….
Она молчала, прикрывшись по шею одеялом и замерев под ним.
-Том…
Она быстро вскинула на него глаза. Уж больно серьезным тоном он на этот раз произнес ее имя. Андрей слегка прищурился.
-Слушай… ты мне почему не сказала, что я первый у тебя?
Тамара отвела взгляд в сторону.
-А должна была?
-Думаю, да. Я сам не думал о таком.
-Почему? –тихо спросила она.
-Ну потому что… Не знаю… - он растерялся, сцепил перед собой руки. –Не понял. Нужно было сказать.
-Зачем?
-Как зачем? Том, я же пьяный был. Вдрабаданг. Мы вчера выпили четыре бутылки. Я вообще плохо соображал, что делаю.
-По-моему, нет. Мне кажется, ты вполне ясно все понимал. - она смущенно улыбнулась.
Он вздернул брови, глядя на нее. Томка перепугалась. Вскочила, сдернула со спинки стула халат, быстро его надела.
-Ты куда?
Он смотрел на нее крупными, умными серыми глазами, дыша через приоткрытые губы. Тамара с трудом отвела взгляд.
-Я умыться хочу.
-Да ладно тебе….
-У меня тушь по всему лицу, наверное, размазалась…. Я сейчас.
В ванной ее затрясло. Ладно еще вчера, когда были пьяные и веселые. Но сейчас, при свете дня. Ей было страшно, хотя вчера ничего подобного она не ощущала.
Томка умылась, почистила зубы и расчесала волосы. Успокоилась. Из комнаты доносилась музыка.
Когда она вышла, Андрей сидел на кровати. Играл какой-то зарубежный рок, он задумчиво, в такт музыке, постукивал пальцами по коленям.
-Давай чай попьем? - предложила Томка.
Он обернулся с улыбкой.
-Давай. Давай попозже. Иди сюда.
Она нерешительно приблизилась. Андрей, поднялся,  притянул ее к себе за руку.
-Иди ко мне, Том. Не бойся. Все-таки нужно было мне сказать, видишь, я тебя напугал.
-Да не напугал ты меня, - пробормотала она, чувствуя как его теплые ладони одергивают халатик, и следом сухие губы скользят по обнаженному плечу.
-Ну тогда все нормально. Расслабься. Я тебя научу.
-Может, не сейчас? Мне последних двух раз пока хватило….
Андрей вдруг засмеялся и опустил голову ей на грудь.
-Ладно, как скажешь. Извини. Я не буду настаивать. Том…, ну ты ведь уже поняла какой я?
-Какой? – вздрогнула она.
Андрей отодвинулся, уставился куда-то в угол.
-Со мной, наверное, сложно…. Отец мой говорит, что я увлеченный. Наверное, он прав. Я из-за этого часто бываю невнимательным к людям, думаю только о том, что мне нужно. Поэтому говори, если что что-то не так. Я ведь могу не заметить твоих проблем, страхов и прочего…. В общем, одергивай меня, если я начну увлекаться.
Тамара, глядя на него, всем телом ощутила идущее от Андрея тепло. От был сейчас открытым и простым. И это ее заворожило. Внутри нее тоже разлилось тепло, она почувствовала, эти слова привязали ее к Андрею сильнее, чем все произошедшее прошлой ночью. Он вдруг стал понятным.

8.
Конец февраля выдался хмурым, темным и суровым. Стало теплее, морозы ушли, но над городом обвисли тяжелые снеговые тучи. Сыпало и сыпало бесконечно. Всем в такую погоду хотелось только одного - спать. Ким в этом удовольствии себе не отказывал. В школу являлся то ко второму, то к третьему уроку. Мог вообще на все забить и весь день проваляться на диване в обнимку  с перегревшимся компом.
Ольга часто заходила к нему. Иногда с младшим сыном, иногда сама. Приносила продукты, помогала в делах по дому, или же заставляла его самого все делать. Но приходить каждый день она не могла. И как она не старалась, но за  месяц одинокой свободной жизни он отощал, питаясь в основном чипсами, да сухой быстрой лапшой из пакета. Это если сильно хотелось есть. А так вообще, заходя в магазин, он быстро терялся, забывал, что ему было нужно и начинал нервничать. Потом хватал первое что видел и бежал домой.
Лехина мать, когда Ким приходил к ним в гости, пугалась и чуть ли не крестилась. Мало того, что Ким стал походить на скелет, так он еще с некоторых пор начал неумело бриться. Умывал лицо холодной водой, резался и потом ходил пол дня с окровавленной физиономией, похожий на бандита. Друг Лешка  по сравнению с ним выглядел домашним и обласканным пухлячком.
Ким, побывав в теплой, спокойной атмосфере чужого дома, чувствовал себя  слегка, капельку отверженным. Домой его уже не звали, младший брат Борька переехал в его комнату.
Но он даже не думал себя жалеть. Он медленно становился взрослым и даже одно время пытался найти для себя какую-нибудь несложную работу. Но потом решил отложить это до весны.
По дому он не скучал, скорее скучал по людям. Не сразу, но как-то постепенно он вдруг начал осознавать, что его жизнь в этом смысле пуста. Не было семьи, не было близких друзей. Он и сам не понимал, почему с ним такое произошло. И стал ли он уже по-настоящему взрослым? Не то, чтобы он мучился этими вопросами. Просто было интересно. Но, поразмыслив, Ким пришел к выводу, что у всех это, видимо, происходит по-разному. У каждого в свое время. Но тут же возник другой вопрос. Становясь взрослым, человек должен измениться? Или он может остаться прежним? Уйдя от матери и став взрослым, должен ли он перестать ваять дурака и ходить, нахмурив брови. Должен и он научиться сам себе готовить? Сам себе покупать таблетки, если вдруг заболеет? Начать, наконец, думать о своем будущем? Или же человек все-таки навсегда остается тем же ребенком, что и в пять и в десять лет?
«В конце февраля в  школе про нас начали снимать фильм. Прощание, так сказать, со школьной жизнью и детством. Щуплый оператор с большущей камерой приходил на уроки, договаривался обо всем с членами родительского комитета. Нас не особо трогали этими вопросами. Все, и мы, ученики, и родители, и учителя - тряслись перед ЕГЭ. Этим невиданным чудищем, которое нас бедных вот-вот настигнет и живьем, прямо на бегу, сожрет отстающих. А тех, кто плохо увернется, покалечит. И тогда счастливчики станут студентами престижных правильных Вузов, а остальные будут заклеймены своим тупоумием и на всю жизнь останутся чернорабочими. Может быть, у нас, вследствие всего этого,  даже кастовость разовьется, как в Индии.
В общем, мысль у меня перла. Только не в то русло.
Мне по-прежнему на все было начхать. И голова не хотела думать в правильном направлении. Никакой силы воли. Когда нас на камеру совершенно серьезно опрашивали о выборе будущей профессии, я ляпнул что-то типа: «буду астронавтом».  Стадо весельчаков вокруг меня немедленно закатилось диким хохотом. Идиоты. Я ведь даже еще не начинал шутить.»

Вечерами Ким уходил в «застенок». Ребята много пили, курили там тоже без меры. Вследствие этого начались гонения из подъезда. Пару раз, раздосадованные жители дома даже вызывали участкового, но тот ничего не мог сделать, кроме как пригрозить обезьянником. Подростки только пожимали плечами. Ничего особенно плохого они не делали, просто на улице сидеть было еще слишком холодно.  Компания их крепла, должно быть все чувствовали, что скоро посиделкам конец. Да и на их заветное место теперь все чаще покушались какие-то неизвестные малолетки. Сашка с Юрцом, конечно, выгоняли их взашей, но они упорно лезли обратно. Как тараканы. Да вдобавок они тырили  общаковские сигареты.
Вальку Ким видел все реже. Она стала встречаться с Максом. По школе они ходили, взявшись за руки. И даже когда Ким пытался ее вызвонить, она отвечала отрывочно, как будто спешила. Ким вскоре обиделся.
В один из таких вот вечеров они задушевно тянули из горла теплую «Балтику». Народу к ним сегодня набилось до отказа. Всем было неуютно на улице, поэтому старшеклассники  пожалели малолеток и запустили их погреться. Так что трое или четверо балбесов лет тринадцати стояли у стенки и робко слушали разговоры, не рискуя пока вставить ни слова.
В кармане у Кима придушенно захрипел  телефон. Увидев надпись «байкерхреновумник», Ким засмеялся. За прошедшие две недели он почти что позабыл о нем. Поставил свою бутылку на лавку и вышел на улицу.
-Але? - отозвался Ким, отвернувшись от ветра к стене дома.
-Я зайду завтра, часов в шесть. Ты будешь свободен? Это Андрей.
По телефону голос его был другим, казался незнакомым и резким.
-Привет. Заходи.   – Ким назвал ему адрес.  –Ты знаешь где это?
-Понятия не имею.
-Ты в этом городе вырос и не знаешь такую знаменитую улицу? Навигатор себе на лоб привяжи.
-Что?
Ким засмеялся в трубку. Андрей хмыкнул.
-Давай, балбес, до завтра.

Раздался звонок. Ким, ожидавший гостя, подскочил со стула. Посмотрел в мутный сонный глазок и открыл дверь.
-Привет. Я все-таки заблудился. Улица такая маленькая,  сам черт ногу сломит искать ее….
Андрей вошел квартиру, от него сразу же повеяло зимней свежестью, снегом и чистотой. Ким втянул носом воздух и тут же засмеялся, ибо увидел, как приветливое выражение на лице Эльфантеля сменилось откровенным недоумением. Андрей с  изумлением окинул взглядом сумрачный коридор, освещаемый одной-единственной тусклой лампочкой, а потом покосился на потолок, словно опасаясь, что на него оттуда сейчас что-то свалится.
-Привет. Заходи уже, не бойся, -усмехнулся Ким.
Андрей снял куртку и повесил ее на старую лакированную доску с крючками. На нем был красивый белый теплый свитер с  узорами и синие узкие джинсы. Он наклонился, стянул с ног свои полусапожки и остался стоять на коврике в черных носках.
-Тапок нет, - сказал Ким.  – Проходи.
Андрей молча поднял брошенную на пол сумку и следом за хозяином пришел на кухню. Он недоумевал, таращился по сторонам, но не произнес еще ни слова.
-Здесь бабушка моя жила. Так что не обращай внимания на обстановку.  – сказал Ким. – Садись куда-нибудь. Здесь тускло, правда. Хочешь, можем пойти в другую комнату? Но там еще больше бардак…. Тебе скорее всего это не нравится…?
-Нормально. И здесь пойдет. Это все неважно.
Киму вдруг стало стыдно перед математиком. Раковина была забита грязной посудой, а на большом овальном кухонном столе горой были навалены упаковки от чипсов, конфет, шоколадок. Вообще-то, он собирался прибраться немного, но что-то совсем потерял счет времени, играя за компом.
Ким придвинул ему табуретку.
-Вообще-то классная квартира. - сказал Андрей. –Мне нравится.
-Да ты что?! – возмутился Ким. –Здесь даже студенты жить отказались, мы ее никому сдать не смогли.  Да тут в полу трещины размером с палец! А по ночам ветер воет…
-И что? Зато простор и свобода, - возразил Андрей.
-Ну если только в этом смысле…. Для тебя это вообще как экзотика какая-то, да?
-Хм, думаешь, я лучше живу? Я вообще дома на раскладушке сплю. В коридоре.
Ким, сгребая в мусорный пакет шуршащие упаковки, покосился на него.
-У тебя дома нет своей комнаты?
-Никогда не было. – просто ответил Андрей. – У меня дома всего две комнаты. В одной  родители спят. А в другой - сестры. Я уж как придется.
-Вот как.... А у меня вот целых три. Живу, можно сказать, как король.
-Это точно. А можно остальные посмотреть?
Андрей с любопытством выглянул в коридор.
-Смотри. Только там еще страшнее. – заранее предупредил Ким.
Ким повел его на экскурсию по всему музею. Андрей заинтересованно осматривался, вертя во все стороны светлой головой, щелкал старыми и ржавыми щеколдами на окнах, изучал корешки потертых книжек, что десятилетиями пылились в старых шкафах и на полках. Ким равнодушно ходил следом. Он не особо понимал чему, это Эльфантель радуется. Свернувшейся штукатурке на потолке? Куче старых газет на подоконниках, или развалившимся шкафам, с торчащими оттуда уголками дряхлых подушек? Или черно-белым фоткам украшавшим стены поверх вылинявших прежде красных обоев. Или гнилым креслам с продавившимся до основания поролоном? В его квартире даже на расстоянии ощущалось, как из щелей в окнах дует. Должно быть,  на улице сильный ветер.
-Сколько лет дому? – спросил Андрей.
-Построен он, кажется, в тридцать шестом.
-Семьдесят пять. –не задумываясь произнес Андрей. -Уже памятник.  Это сталинка, их качественно строили. Если сделать капремонт, то он еще лет сто прослужит.
-А здесь вот я живу, - сказал Ким, гостеприимно распахивая перед Эльфантелем тяжелую и высокую дверь. –Моя комната.
-Ясно. Шторы вон там оборвались, ты видел? –Андрей крутил головой, осматривая стены, -Вообще, знаешь, дом классный. Он такой старый, обжитой, сам уже почти как будто живой. Просто заброшенный и с виду, конечно, уже  не очень смотрится.
-Я тоже так думаю, - подтвердил Ким. -Мне всегда тут как-то хорошо было. Но все твердят, что здесь мерзко. А мне вот нравится почему-то. Даже сам не знаю… Может, из-за бабушки. 
-Ладно, Ким, пойдем. Время идет.
Они вернулись на кухню и уселись за стол. Ким принес учебники, тетрадки. Включил кухонную лампу над столом. Андрей быстро листал учебник, пробегая глазами по страницам.
-Так-так. Угу. Все ясно. –Бормотал он. -У тебя ЕГЭ значит, да?
-Ага, – печально выдохнул Ким.
Андрей усмехнулся, мельком взглянув на него.
-Ким, раньше надо было чесаться. Три месяца осталось.
-Да я в курсе, Эльф.
-Эльф? -Андрей не поднимая головы исподлобья уставился на него. –Ладно, называй как хочешь. Ну, поехали, что-ли? Ты трудиться готов? Только честно?

«Сказать честно, у меня от математики болела голова. С самого детства. Если перезанимаюсь  - то обязательно заболит. И я действительно не притворялся, тогда еще не умел. Но все считали, что я хитрю таким образом, чтобы не учиться. Взрослые иногда такие тупые….
Но мне еще и было скучно. И я не видел смысла в пыхтении над задачками. Какой от этого толк? Неужели мозги можно развивать только так? Ужасными мучениями над сложными задачами и примерами? Примеры, все эти цифры, значки-закорючки все вместе напоминали мне стайку назойливых и злых комаров. Стоило мне открыть учебник – меня тут же тянуло в сон, я начинал зевать, чесаться, в общем тело мое протестовало и отказывалось повиноваться.
Андрей заставлял, но как-то мягко.  Разжевывал мне каждое действие. Не могу сказать, что я не понимал. Объяснял он терпеливо и просто. И без лишних отступлений, не то, что наша Вера Ивановна.
-Тебе ясно? –каждый раз спрашивал он. Я кивал головой.
Пропустил я довольно много и думал вначале, что все это окажется бесполезным. Но постепенно, под негромкий и четкий голос Андрея я начал кое-как вникать. Мне даже подумалось, что будь у меня изначально такой адекватный учитель как он, то я с самого начала лучше бы въезжал во все. С ним было легко. Легче, чем с нашей училкой и понятнее. И он не давил на меня. Я просто сидел рядом, пыхтел и сопел, вникал в смысл его слов. Нервно совал свои ладони то под стол, то на стол, периодически задевал  локтем его левую руку.
От него пахло шерстяным свитером и еще какой-то парфюмерией. Он был увлечен своими объяснениями и увлек меня за собой. Я слушал. И до рези в глазах пялился в тетрадку, придвинулся к Андрею вместе с табуреткой.
Почерк у Эльфа был красивый. Циферки – одна к одной. Ровненькие. Ногти  белели, когда он давил на ручку.  Я не знаю почему он все-таки пришел меня учить, ведь я не просил. Но мне было приятно, что он беспокоится обо мне. Мне было приятно осознание того, что кто-то вообще думает обо мне. Пусть даже это совсем посторонний человек, всего лишь парень моей сестры».
Просидели около двух часов. Замерзли, из окон в кухню затягивало холодный ветер, который свободно гулял по полу.  Ким поставил чайник. На улице уже давно стемнело, Андрей допил чай, положил ручку на стол и подвинул ему тетрадь.
-Ким, вот это завтра вечером повторишь. Это основы, это все надо знать. Так что смотри, не забудь, иначе все будет впустую. Ты меня понял? Так… - он взглянул на наручные часы. – Поздно. Мне уже  пора. Тебе хоть немного понятнее стало?
-Ну…. пока не знаю. Что-то понял. Ты меня перегрузил. Это сложно.
Андрей улыбнулся.
-Ничего. Как только поймешь сам принцип, то сразу станет легче.
-Не уверен.
-Неужели так трудно?
-Издеваешься? – скривился Ким. Потом устало вздохнул.
-Похоже, на то, что я пришел поиздеваться? – проговорил Андрей. –Не шути так, я обижусь. Тамара говорила, что ты способный. Просто ленивый. Я тоже так думаю, - добавил он.
-Знаешь, Андрей.... Ни то и не другое. Я просто смысла в этом не вижу.
-В чем? – не понял Эльфантель.
-В учебе. Мне все равно куда поступать, я даже себе профессию выбрать не состоянии.  Лишь бы школу как-нибудь закончить. Вот чего я хочу.
Ким сморщил побелевший нос и звонким щелчком отбросил от себя тетрадку.
Андрей отвернулся. Скользнул взглядом по потолку и стенам кухни. Кругом царил хаос, квартира была больше похожа на одряхлевшую декорацию к фильму ужасов.
-Холодно у тебя вообще-то. Лед на окнах…. – Андрей поежился.  – К тебе кто-нибудь приходит?
-Мама иногда.
-А отец?
-Нет его.
-Понятно.
Повисло молчание. Андрею было неловко, Ким это почувствовал. Поднял на него глаза.
-Спасибо, что пришел. Я опять какую-то херню тебе наговорил. Томке передай привет. Это же она тебя уговорила…. – пробормотал он и устало потер глаза.
-Что, сильно устал?
-Да. С непривычки. Я ведь редко пользуюсь головой по назначению.
Андрей усмехнулся.
-Я еще зайду к тебе. Не ленись. И лучше не прогуливай.
-Я не прогуливаю.
-Мне-то не ври. Как будто я не вижу. – он сжал губы и прищурился на подростка. –Ты же сегодня вообще из дома не выходил. Ведь правда?
-Так мороз какой!
-Хватит уже прибедняться, - оборвал Андрей. -Я тебе не из вредности даю совет. Можешь делать, что хочешь. Но лафа для тебя уже вся вышла. Или ты этого еще не понял?
-Понял, - пробормотал Ким.
Андрей наклонился и полез в сумку. Ким поднялся со стула, глядя в его затылок. У Эльфантеля были светлые, мягкие на вид волосы зачесанные стильно, вперед и немного набок. Нос острый, да и уши с такого ракурса тоже казались заостренными.
Андрей выудил из сумки свои перчатки и начал подниматься. Отодвигаемая табуретка скрипнула ножкой по старому кафелю. И тут же в коридоре за стенкой громко и коротко звякнуло старое пианино. Ким мгновенно дернулся от страха, схватил Андрея за локоть обеими руками.
-Ты чего? – не понял Андрей.
-Да вот… Оно так звенит иногда…. Хрень какая-то с ним творится.
-И что, ты боишься? Чего ты так дергаешься?
Ким с трудом оторвал взгляд от двери, ведущей в коридор. И уставился на Эльфантеля.
-А тебе разве не страшно?
Андрей слегка задумался. Потом пожал плечами.
-Нет. Это же просто пианино… Да еще и старое. Ну клинит его от времени, что поделать? Ким, не нужно так пугаться. Ты даже побелел весь.
Андрей снова сел. И долгим взглядом посмотрел в его лицо. Ким хмурился и нервничал. Он все равно боялся. Страх не уходил, а нарастал.  Он думал о том, что сейчас Андрей уйдет…, а если пианино опять начнет? Все это было странно. Тем более, что до этого две недели было тихо. И что он будет делать здесь один с этим играющим монстром? Как теперь ночевать?
 -Бедный ты ребенок…. – пробормотал Андрей. Как будто прочитал его мысли. -Пойдем.
Он вышел в коридор, Ким поплелся следом. Эльфантель остановился у инструмента, задумчиво его рассматривая.
-Совсем уже старенькое… раритет. Оно не заперто?
-Нет, кажется. Я не открывал.  Я и не думал трогать его. Бабушка последняя его трогала…. Мало ли что еще случиться, если растревожу. Еще черти какие-нибудь полезут….
Андрей усмехнулся и аккуратно приподнял крышку. Обнажились желтые от времени клавиши. В тусклом свете своим видом они напомнили Киму старые, истертые лошадиные зубы.
Андрей провел пальцами по клавишам, сдвинул брови.
-Так-так… дай Бог памяти… - он вытянул руки. Потом медленно опустил их на клавиши. И медленно наиграл короткую мелодию. Звук получился громким, надрывным, плаксивым и хриплым.
-Расстроено жутко.
-Ты че, еще и играть умеешь? – спросил Ким, подходя ближе.
-Да можно сказать, что нет. Я бросил музыкалку. Просто помню кое-что.
-А бабушка моя здорово играла. Даже соседи иногда приходили послушать. А больше в семье никто. Все косорукие.
-Ну да… Ким, табуретку принеси.  – попросил Андрей.
Андрей часто сбивался. Играл он что-то из классики, но в расстроенных, убогих звуках сложно было уловить красоту мелодии. Ким слушал, прислонившись плечом к облупленной стене, глядел на руки Андрея. Мелодия казалась ему знакомой, похожей на ту, что он слышал здесь еще при бабушке. Кажется, ее ученики тоже разучивали ее.
Руки Андрея казались белыми на фоне коричневого лака и желтых клавиш. Ким смотрел не отрываясь, словно находясь под легким гипнозом. Незаметно он ощутил странное чувство нереальности. Оно все нарастало. Ему начало казаться, что он видит себя со стороны. Себя и Андрея. Стало казаться, что все это происходит уже давно, неизвестно сколько времени. Словно время внезапно повернулось вспять. Как будто он сам еще маленький, еще не вырос, а просто заглянул ненадолго в свое будущее и должен вот-вот вернуться назад. Ким словно оглох. И лишился всех прочих чувств. Глаза заволокло туманом, а в голове возникло слабое гудение. Было похоже на то, словно душа его отделилась и парит вокруг пианино. Это было непривычно и странно. Он испугался, ему показалось, что душа на место не вернется и он заблудится этом странном ощущении навсегда, сойдет с ума. Он сжал свою голову руками, зажмурился.
Андрей вдруг остановился. Лицо у него было совершенно спокойное.
-Ну? Видишь, ничего страшного. Просто старое пианино.
-Да, Андрей. Спасибо за концерт.  – пробормотал Ким, с какой-то странной смутой в душе возвращаясь в реальность.
-Ты совсем что-то расклеился. Температуры нет?
Ким отрицательно покачал головой. Тогда Эльфантель аккуратно опустил крышку.
-И не переживай. У себя дома не нужно ничего бояться, - добавил он.
-А вот ты бы никогда не испугался такой ерунды. Так ведь? Ты не из пугливых и голова у тебя на месте….
Андрей поднял глаза и уставился на парня снизу вверх. Ким замолчал и теперь пристально его изучал. Скользил взглядом по лицу и фигуре.
-Что, Ким? Что-то еще хочешь сказать?
-Тебя ведь Эльфом зовут не из-за фамилии вовсе. В тебе есть что-то такое….
-Какое?
-Сказочное…. Ты мне вдруг показался другим. Как будто с тебя слетело ненужное….
-Эм…как будто маска исчезла? –Андрей вдруг засмеялся. Показал сразу два ряда ровных зубов, ямочки на щеках, морщинки у глаз. Это выражение изменило его лицо и Ким пристально вглядывался, переставая его узнавать.
-Ты очень интересный человек.
Андрей покачал головой, глаза у него блестели.
-Это лучший комплимент в моей жизни. Спасибо, друг. Не ожидал. Но ты очень внимательный. Меня действительно так прозвали не из-за фамилии. Я в детстве был бледный, белый, кучерявый и ласковый. Вот и привязалось…. Ну, я пойду, пожалуй, время позднее.
Он, улыбаясь, протянул ему руку и Ким схватился за кончики холодных  пальцев.
***
Студентка четвертого курса факультета прикладной математики выпятила свою круглую, неприлично загорелую для февраля грудь. Та красиво, с молодым задорным блеском, перекатывалась в широком разрезе черной тонкой кофточки.  Лицо девушки, намакияженное, с маленьким аккуратным носиком, тоже было загорелым. Иссиня-черные волосы свешивались на плечо.
Томка молча таращилась не в силах ничего предпринять. Пожалуй, нужно меняться к лучшему – решила она. Стать добрее к людям, пусть даже у них все сиськи наружу. И самой переодеться в более стильные вещи. Тем более, грудь у  нее тоже имеется. Внезапно она ощутила острую неприязнь к своей любимой фиолетовой водолазке. А ведь действительно, только чадры не хватает на ее бестолковой голове.
Андрей принимал экзамен у чужих студентов, заменял надолго заболевшего старенького профессора. Томка из своего угла мерила студентку взглядом и все никак не могла взять в толк, зачем этот сисястой высшая математика. На кой черт она ей сдалась?
 Сейчас таких было довольно много. Успешных, уверенных в себе, основательно ухоженных молодых девушек в дорогих тряпках, которые подъезжали к университету на собственных иномарках. Томка ездила только на автобусе. Ну, пересаживалась на троллейбус иногда. И часто, глядя на этих упакованных веселых студенток, думала, что она им неровня. И захоти одна из них увлечь, увести ее парня, ей это несомненно бы удалось. Ведь что она, деревенская простушка, может ей противопоставить? А ничего. Ни богатства, ни гонора, ни самоуверенности. 
Андрей разговаривал со студенткой довольно долго. Потом сухо объявил, что ставит ей «три». Она согласилась. Забрала свою зачетку, едва не цапнув  Эльфантеля по руке длинным маникюром. Мимо Томки она прошла уже победоносно и уверенно, словно газель тонкими копытцами, цокая своими железными шпильками.  Томка сделала вид, что читает.
Все, еще пара тощих близнецов-очкариков у окна и он будет свободен. Как же ей нравилось исподтишка на него смотреть! Нравилось, как он сидит, закинув ногу на ногу, выпрямив спину и чуть отстранившись от стола. Нравилось, как строго он смотрит на студентов и те явно нервничают перед ним, боятся. Нравился его спокойный голос и полное отсутствие жестикуляции, расслабленное лицо и едва заметно двигающиеся губы, когда он говорил. Ей нравилась его уверенность и независимость. Он казался равнодушным и строгим. Холодным, будто вовсе лишенным эмоций.
 Это был такой резкий контраст с тем, что она недавно узнала о нем. Насколько горячее у него может быть дыхание, и какими влажными от пота бывают волосы, как они прилипают ко лбу. Как пристально он может смотреть в глаза и как ртом умеет вынимать душу.  Какой он безумно нежный. Как быстро он засыпает и, проснувшись, первым делом кидается смотреть на свои наручные часы, которые никогда не снимает.
Томка обнаружила, что у него стройные  и красивые ноги. Такие ладненькие, аккуратные.  И нежные, тонкие, изящные колени.  Помнится, в деревне летом по жаре, все парни как один, носили шорты или просто обрезанные до коленей джинсы. И у всех ноги были как ноги, ничего особенного. У кого-то ровные, у кого-то не очень. Никаких, ну абсолютно никаких эмоций они не вызывали. И только увидев обнаженного Андрея, она впервые задумалась, что у мужчин эти части тела бывают тоже очень даже красивыми. Томка ревниво кусала губы,  взглядом изучала пуговицы на его рубашке. Уже несколько раз она сама, своей рукой расстегивала их, обнажая его плечи.  Она была неловкой, все еще боялась. Но остановиться было уже невозможно. Хотелось его ласкать и гладить и принадлежать ему.
В аудиторию бесшумно заглянул Томкин декан и прервал ее мысли. Она сидела у самой двери и они уставились друг на друга.
-Так, все ясно, тут у нас пересдача…. Антонова? А ты тут какими судьбами? Неужели «вышку» пересдаешь? Не понял. – шепотом проговорил он.
Томка замотала головой.
-Что, какие-то проблемы?
-Нет! – тихо ответила она.
Декан не успокоился, поманил ее пальцем. Пришлось подняться и выйти. Краем глаза она заметила, что Андрей посмотрел на нее.
Томка вздохнула и прикрыла за собою дверь. Декан был маленьким, суетливым и дотошным человеком. Он так же приходился земляком и большим другом ее двоюродному дяде, с которым Томкина семья очень хорошо общалась. Само собой, декан взял Томку под опеку в стенах университета. Хотя она, собственно, не особо в этом нуждалась.
-Тамара, так что у вас? Эльфантель что ли спуску не дает?
-Да нет же, Евгений Иванович. Все нормально. Я просто там сижу, жду…  – ответила она, краснея всем лицом. То, что она только что вспоминала про Андрея взволновало… а тут этот кандидат наук со своей заботой….
-Чего ждешь?  - не понял он.
-Андрея жду. – ответила она. Ну не врать же ему, право слово.
-Эльфантеля Андрея? А зачем? А-а-а, - протянул он прищурившись. Видимо, наконец, до него дошло. – Вот оно что. Хм…
Томка слегка расстроилась. А вдруг Андрею не понравится, если в университете узнают, что он встречается со студенткой. Впрочем, ей уже за двадцать перевалило. Сама скоро преподавать начнет. Так что, пожалуй, даже ничего страшного.
-Молодец, Тамара. Хороший выбор. – похвалил декан. - Он парень порядочный. И умный. Дружите на здоровье.
-Спасибо.
-Ну, иди - иди. Дожидайся.
Декан усмехнулся и  поскакал дальше по коридору.
Томка не стала возвращаться в аудиторию, подошла к окну. Университетский дворик был весь заснежен. Он располагался на северной стороне, и сугробы здесь таяли всегда очень медленно, долго. В центре дворика был установлен маленький фонтан со скамейками. Вокруг росли аккуратные высокие ели. Их макушки доходили до окон четвертого этажа, где преподавал Андрей.
Она вздохнула. Подумать только, четвертый курс заканчивается. Так скоро. И лето не за горами. Интересно, Андрей согласится поехать летом в деревню, к ее семье в гости? При мысли об этом у нее сладко сжалось сердце. Она покажет ему все заповедные места, все самые красивые уголки, где прошло ее детство. И ягодную полянку у ореховой рощи, и речку с песчаным пляжем. И озеро в лесу, где стоит полуразрушенный домик жившего там когда-то лесника. Как же им будет весело! Да и подруги обзавидуются, увидев ее с таким парнем. В их деревне, да и во всей округе такие, как Андрей,  даже близко не водятся.
А гардероб все-таки нужно обновить, – решила она.

9.
Вера Ивановна нарисовала большой и жирный кол, перечеркнув красным всю его синюю писанину. Ким обалдело смотрел в тетрадку не веря своим глазам. Нинка, соседка Кима, зыркнула через плечо и фыркнула. Но увидев его лицо, осеклась. Уставилась обратно на доску.
Ким на пару минут вообще перестал соображать. Обида душила за горло, не давая нормально продохнуть. За что?? Он так любовно выводил эти цифры, с таким старанием переписывал формулы и решение из своего(!) черновика. Он гордился собой, радовался, что понимает, как решать, и он сам все решил!
Все это было странно. Вчерашняя контрольная по алгебре далась ему с большим трудом. В математике он был, конечно, слабак, это факт.  Но ведь вчера он так старался!  Ким пыхтел и скрипел и потел над своим вариантом, как впряженный в груженую повозку конь. Но это все было не зря.  Он был уверен в нормальной оценке. Он рассчитывал на «четверку», никак не меньше. Так почему же «кол»!
Ким со злостью захлопнул тетрадь.
-Так, ребятки, с оценками вы ознакомились. Каждый получил, как говорится, по заслугам.  Учтите, все идет к финалу, так что ваши старания вам зачтутся. Теперь пишем новую тему….
Ким с тоской смотрел на училку.
Серый мышиный свитер с огромным горлом до самого подбородка, серая юбка,  скрывающая худые острые колени. Она такая худая, можно сказать, тощая. И вечно злая. Ненавидит все-таки –думал Ким. –Это факт, чтобы там Инна Витальевна не говорила. Учителя тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. Ведь он же ненавидит отчима. Тот забрал маму. Так почему математичка не может ненавидеть своего ученика? Тупой ученик забирает ее здоровье, она тратит силы на такого балбеса, а ему это не нужно…
-Авсеев, что с тобой? Что случилось? Тебе плохо?
Вера Ивановна заметила его пристальный взгляд. Недолго думая, Ким взял свою тетрадь и поднялся с места. Весь класс, замерев, смотрел, как он подошел к учительскому столу и плюхнул тетрадь перед ней.
-Объясните, почему вы мне «кол» поставили?
Она сморгнула и прищурилась. Видимо слегка опешила от такой наглости. Впрочем, быстро взяла себя в руки.
-Потому что ты списал. Разве непонятно? Садись, давай, на место. Урок мне не срывай…
-Я не списал!  - внезапно заорал он.
Все вокруг испуганно затихли, даже шороха не было слышно.
-Не кричи здесь. Это тебе не улица. Ты что себе позволяешь? – голос ее слегка дрожал. - Я знаю, что ты списал у кого-то. Даже предполагаю у кого. Ты не мог решить этого сам, потому что пропустил последние две темы. Это же очевидно. Ну что ты пытаешься здесь еще доказать?
-Я не списал. Я сам это все решил! Я занимался дома!
Она едва заметно улыбнулась, услышав эти слова. Улыбку Ким никак не ожидал увидеть, у него упало сердце.
-Авсеев, ты не волнуйся. Поставлю я  тебе твою «тройку» в году. Не переживай. Думаешь, я хочу возиться тобою еще один учебный год?
У него загорелось лицо.
-Садись на место.
Вера Ивановна придвинула к нему тетрадку. Ким растерялся, запутался в эмоциях, его душили обида и горечь. Стоя перед учителем, он не знал как доказать свою правоту. Это было с ним впервые, когда он так ясно ощутил несправедливость и абсолютное одиночество. Никто даже и не думал вступиться за него, одноклассники за спиной просто развлекались этим неожиданным спектаклем.
Он вздохнул. Отступить сейчас и вернуться на свое место значило для него остаться теперь уже до самого окончания школы полным неудачником. Он решил отстаивать свое мнение до конца.
-Ким, садись….
-Я не списывал, - снова повторил он, глядя ей в лицо.   – Я сам все решил. Вы же помните Андрея Эльфантеля? Он ведь гордость вашей вонючей школы? Золотой медалист, аспирант. Ведь вы тоже учили его?
Вера Ивановна молча смотрела на него, покусывая сжатые тонкие губы.
-Ты о чем вообще?
-Он занимается со мной! Математикой. Так что исправьте вашу оценку, я ее не заслужил. Иначе я не буду посещать ваши уроки!
Выпалив это, Ким вернулся к своему столу, схватил рюкзак и выскочил из класса.

« Мне  было плохо от несправедливости. А еще оттого, что я совсем один. Это не так страшно, многие люди одиноки. Но если учесть, что у меня была семья, были друзья, была своя уютная комната и суп на обед, а теперь ничего нет, то все очень херово. У меня болит желудок, потому, что я не умею готовить и ем чипсы, я сплю в холодной и страшной квартире, я потерял девчонку, с которой дружил много лет, меня гнобят в школе… все это просто ужасно.
И, самое главное, я не знаю, что делать с собой. Что мне с собой делать? Я ни к чему не пригоден, я не знаю, как мне жить дальше. Кончится школа и что? Я же никуда не поступлю. Мне ничего не хочется и даже нет интереса. Я урод, вот кто я такой.
Сжавшись на скамейке в темном закутке, я докуривал четвертую сигарету. Голова кружилась. Не знаю, что это был за выброс адреналина, но он меня опустошил. И жалость к себе тоже выжала меня. Дико хотелось спать. Не хватало, чтобы сюда сейчас кто-то пришел.
Я поднялся, и, пошатываясь, побрел домой. Прохожие косились на меня.
Была оттепель, пахло весной, капало с крыши и солнце ярко светило. Я вспомнил, что не отдал деньги на подарки нашим девчонкам к восьмому марта. Жизнь моя казалась мне мраком».
***
Андрей проснулся от вибрации телефона под кроватью. В коридоре, где он спал, тускло горел ночник. Он спросонья полапал пол и достал мобильник. Времени – половина второго. Звонит Ким, брат Тамары.
Дома все уже давно спали. Андрей поднялся и ушел в туалет.
-Да! – полушепотом ответил он. – Что случилось?
-Андрей, оно играет! Помоги мне! Я боюсь!
Андрей, ничего не соображая, потер глаза.
-Ты чего?
-Андрей, пианино играет! – в голосе парня слышалась истерика.  – Я очень боюсь. Что мне делать??!!!
-Что?!
-Мне страшно! Пожалуйста, Андрей! Можешь, сейчас приехать? Ты же не спишь!
-Блин! Ты серьезно? – тот молчал. –Ким! – позвал Эльфантель.
Послышался далекий глухой тихий звон. Тут Андрей окончательно проснулся. Его как будто встряхнуло.
-Ким! – крикнул он. – Ты меня слышишь?!
-Ты слышал вот сейчас? Играет. Что мне делать? –прошептал Ким в самое его ухо.
-Дверь заперта? Ты запер вечером входную дверь?
-Да.
-Ты уверен? Закрой свою комнату. Она запирается? Стулом подопри под ручку двери! Ким, слышишь! Там кто-то есть? Кто-то ходит по дому? Позвони в милицию!
-Там никого нет, Андрей. Оно само играет. И не прекращает. Правда. Я очень боюсь…
Голос у Кима дрожал, и было слышно, что он плачет.
-Да что ж за ***ня там у тебя! – выругался Андрей. – Не клади трубку. Подожди, пока я приеду. Я быстро.
Он выскочил в коридор и бросился натягивать джинсы.
Из комнаты сонно щурясь вышел отец. Засветился в темном проеме двери белой майкой и лысиной.
-Ты чего тут шумишь? Времени сколько? Подожди, ты куда это собрался?
Андрей быстро надел свитер и теперь метался в поисках носков.
-Пап, у знакомого проблемы. Не волнуйся, иди ложись.
-Да ты что?  А он больше никому не может позвонить кроме тебя? Что там случилось? Авария?
-Нет, пап. Некогда объяснять. Все нормально будет. Иди.
-Андрей. Куда ты едешь? Адрес говори.
Он назвал отцу адрес, наспех накинул куртку и выскочил из дома. Бегом, хватая губами морозный ночной воздух  добежал до остановки и растормошил ближайшего сонного бомбилу.

Ким опять висел на телефоне.
-Сейчас играет?
-Нет.
-Успокойся, ладно. Не паникуй. Если дверь заперта, то все в порядке. Я уже близко.
-Хорошо.
Они немного помолчали, слушая дыхание друг-друга.
-Ты где сейчас? – спросил Андрей.
-Я в комнате, на кровати сижу.
-В коридор не выходил?
-Нет. Я боюсь. Андрей, если оно еще раз звякнет, то я  сдохну.
-Господи Боже! Прекрати немедленно! Что ты как маленький? Тебя же никто не трогает. Ты сам себя доводишь. Возьми себя в руки!
-…..спасибо...
-За что?
-Что не отказал. Я даже не знаю кому еще мог бы сейчас позвонить….
-Не вешай трубку, я подъезжаю.
Таксист остановил машину и с любопытством повернулся к Андрею.
-Что там у вас стряслось?
-Призраки замучили. Еду ловить.  – ответил Эльфантель, вытряхивая ему из кармана деньги.
-Бывает, -меланхолично вздохнул таксист. – По нашей жизни всякое бывает. Особенно после лишнего стакана.

Ким прижался спиной к стене, ощущая биение своего сердца во всем теле. Отбойным молотком оно долбилось в висках, отдавалось в пальцы, пульсировало в животе. Так страшно ему было лишь однажды, рядом с неживой бабушкой. Тогда ему казалось, что в комнате висит мгла, из которой на него смотрят проклятые глаза. Возможно, это была лишь игра воображения, но ему чудилось, что он видит безысходную бездну.  Он не смог бы даже закричать. Глубокий, суеверный ужас, поднимающий  дыбом все волосы на теле, парализовал всю волю. Ким не шевелился, осматривал комнату, как будто впервые видя все находящиеся в ней предметы. Рисунок на обоях плыл перед глазами, ему казалось, что узоры двигаются. Голова была, как в тумане.
Он услышал звук сквозь сон, принял его за телефонный звонок и даже не открыл глаза. Но  старое пианино неожиданно разразилось какофонией громких басов. Протяжных, тяжелых и хриплых. Как будто кто-то одурело долбил по старым клавишам. Ким подпрыгнул, одеяло с него слетело. Он долго не мог нашарить в темноте выключатель, и едва включил свет, как звуки раздались снова. Его охватила паника и в какой-то момент он понял, что сам не справится.

Андрей позвал его в телефоне.
-Ким. Ты как? Ты можешь открыть дверь? Тебе придется подойти сюда. Сможешь?
-Да, - шепотом сказал он.
Нужно было выйти из комнаты и слезть с кровати, которая неожиданно стала для него спасительным островом. Ким подошел к двери и осторожно приоткрыл, выглядывая из своей спальни. В коридоре было пусто и тихо. Очень темно. Мобильником он осветил потолок и стены. Потом собрался с духом и вышел. Пронесся мимо пианино, включил свет в кухне и побежал к входной двери. Отпирая замок, почувствовал себя спасенным, словно его только что вытащили из ледяной проруби.
Андрей быстро вошел и бегло окинул подростка тревожным взглядом.
-О-о, истеричка. – протянул он. - Живой? До чего ж ты себя довел? Плакал даже. Ну дверь ведь заперта, чего тебе бояться? Я Бог весть что подумал…
Эльфантель был нараспашку, раскрасневшийся и от него веяло свежей прохладой. Он разулся, осмотрелся на кухне, потоптался в коридоре. Потом скинул куртку и повесил ее на вешалку. Ким в это же время, одетый в трусы и майку, молча ходил за ним как привязанный и следил взглядом.
-Ким, ну ты сам уже в норме? Отдышался?
-Да, -вяло ответил тот. –А что это было, Андрей?
-Да откуда я знаю! – фыркнул Эльфантель.  -Тебе не показалось? Может, приснилось?
-Ну ты же слышал в прошлый раз? Тут никого больше нет. Оно само….
Ким смотрел на Эльфантеля большими темными глазами, в которых ясно читался глубокий испуг. Он был весь бледный, тощий, покрытый мурашками и топтался босиком на ледяном неровном полу.
Андрей тяжело вздохнул и осмотрелся.
-Хрен его знает…может это дом разваливается? – предположил он. Вибрация какая-то идет. Или тряска…. Стены не дрожат?
-Не знаю, а….а может, это призрак какой-нибудь, а? Как ты думаешь?
Эльфантель закатил глаза. Прошел мимо, изучая комнаты, рассматривая стены. Везде было пусто и тихо. Он задумался.
Ким стоял напротив и смотрел на него как будто ждал ответа. Андрей выдохнул, потер руками виски.
 -Ким, я правда не знаю. Ну… подожи! Дай-ка мне  веник.
-Веник?
-Да, да. Скорее.
Ким апатично поплелся на кухню. Ему казалось, что его качает на ходу, словно он находится не в доме, а на корабле.
Веник где-то потерялся. Наконец, Ким разыскал его и приволок. Андрей схватил его и опустился на колени. Начал тыкать под пианино, заглядывать туда. Ким стоял над ним и тупо смотрел в его спину. Веник шкрябал по полу.
Внезапно, из-под инструмента выскочила здоровая мышь. Едва не задела руку Андрея, он отпрянул. Болтая длинным хвостом, она метнулась в большую комнату, под дверь. Ким выпучил глаза. Андрей тоже проводил мышь взглядом, стоя на четвереньках.
-Ага.  – сказал он.
Потом выпрямился и отряхнул руки.
-Мышь прогрызла в задней крышке дыру и ползала по струнам. Вот  откуда эти звуки. Это не призрак. Так что не переживай. Все в порядке.
-Это она так сильно шумела? –недоверчиво пробормотал Ким. -Она же маленькая. Там никого больше нет?
-Я не знаю. – раздраженно отозвался Андрей вставая с пола. -Может, у тебя в ванной крокодил сидит, а на кухне бегемот. А под кроватью муравейник завелся. Ты бы прибрался тут…. А то самовозгорание, блин, случиться. Или вот эти банки-склянки начнут взрываться. – он указал пальцем на выстроенную у кухонной стены батарею банок. - И ты получишь в семнадцать лет инфаркт.
Ким часто заморгал на него. Потом прищурил свои темные глаза и отвернулся в строну. Андрей молча на него смотрел.
-Ты чего?
-Ничего.
-Ким, ты плачешь что ли?
Андрей сделал в его сторону пару шагов. Остановился и попытался заглянуть в лицо подростку.
-Почему бы мне не поплакать? – пробормотал тот и рванул мимо него на кухню.
-Да что такое? – Эльфантель пришел следом и, нахмурившись, остановился в дверях. – Не пойму. Я тебя, что, обидел?
-Нет, конечно. Слушай, извини меня, пожалуйста. – Ким хмурясь уставился в пол. -Я знаю, что я дебил. Но это была не шутка. Я, правда, очень испугался…. Я даже представить не мог, что в квартирах бывают мыши. Честно, понятия не имел! Они же обычно в амбаре живут… ну где зерно храниться. Даже странно, как она здесь оказалась? На третьем этаже…. Прости меня, пожалуйста. Я тебя заставил сюда приехать среди ночи. Вот ведь идиотизм…. А то, что здесь бардак, так это, конечно, я виноват. Мне просто лень….
Эльфантель быстро подошел и сел на табуретку  рядом с ним. Ким  поднял на него взгляд.  Андрей развел руки, наклонился к нему.
-Ну прости пожалуйста. Извини. Я же просто пошутил. Это все неважно. Пусть будет бардак, если тебе так хочется. Только не нужно так пугаться.
-Да за что ты извиняешься, Эльф. Если я дебил, то тут ничего уже не исправить. Глупо все это. Не по мужски.
Андрей слегка растерялся. Голова гудела от усталости и недосыпа. Он собрался с мыслями, протянул руки и обхватил сидящего напротив парня за плечи.
-Почему ты так говоришь о себе? Никакой ты не дебил. Ты обычный человек. Успокойся уже. Или ты думаешь, я буду над тобой смеяться? – ласково спросил он.
-Не думаю. Но ведь это ненормально. Звонить человеку в час ночи, что бы тот приехал и прогнал мышь. Капец…. Я веду себя как девка. Да нет, еще хуже….Трус.
Андрей нахмурился.
-Ну не сломался же я. Ничего страшного. Друзья обычно помогают друг другу, хорошо, что ты мне позвонил. Просто не нужно так пугаться, тебя ведь до сих пор трясет…. Ты очень суеверный, да? Или ужастиков много всяких смотришь на ночь?
Ким сгорбился на табуретке.
-Не смотрю, мне в жизни хватает…. Я еще наверное не забыл….  – он тяжко вздохнул. -У меня просто два года назад бабушка умерла. Я ее обнаружил. Она даже сигарету не успела докурить, еще теплая была. Я как-то не сразу понял. Трогал ее и все такое…. Потом меня как будто накрыло чем-то….
Андрей слегка покачнулся и  ухватился правой рукой за край стола.
-Слушай…Ким. Это ж ведь….ужас.
-Ну да. –Ким ухмыльнулся. – Меня потом к врачу водили, я ночью орал. Плохо, в общем, было. И умерла она, кстати, в этой квартире.
Эльфантель выпрямился, окинул взглядом  захламленную, темную по углам кухню.
-Что, страшно?
-Да нет же… Чего бояться? Я тебе удивляюсь. После такого стресса ты решился сам здесь жить? Серьезно, не стоило.
-Ну, как сказать. Это моя квартира. Я бы все равно рано или поздно в нее переселился. У мамы ведь своя семья. Я как бы уже взрослый и им со мною неудобно. Места мало и вообще…. Ну сам, знаешь.
Андрей понимающе покачал головой.
-Теперь ясно. Выхода, значит, не было. Ну это ведь в прошлом все. Лучше не вспоминай. Ты успокоился уже? – участливо спросил он. –Сделай себе чай, расслабься. Не нужно принимать так все близко к сердцу. Нет ничего, чему нельзя было бы найти логического объяснения. Просто в следующий раз не паникуй, а спокойно подумай. И все-таки ты правильно сделал, что позвонил мне. А я ведь быстро приехал, да? – Андрей улыбнулся. –Мне кстати отцу нужно позвонить.
-Тебе домой надо?
-Ну, вообще-то да.
-Может, чаю со мной выпьешь? – неуверенно предложил Ким, -Или уже поздно?
-Чай?
Андрей вдруг тихо рассмеялся.
Ким смотрел на его улыбку. Мягкую, добрую. Едва заметные ямочки  на щеках придавали его лицу одновременно детскость и хитринку. В тусклом желтом свете сонный Эльфантель казался  милым и забавным.
-Чего смеешься? – Ким глядя на него тоже начал улыбаться в ответ.
-Перенервничал. Пока ехал, думал обо всем этом. Думал, что к тебе забрался кто-то.  Ну? Давай уже чай, посидим еще немного с тобой.
-Спасибо тебе.
-Да ну брось…. – отмахнулся Андрей.
-Спасибо что приехал, Эльф, -настойчиво повторил Ким. -Так мне никто еще никогда не помогал. Я не забуду. Ты потрясающий человек, Томка права.
-Что? О чем это ты?
Ким улыбнулся, встал и подошел к плите. Андрей напряженно проводил его взглядом.
Плечи были худыми, но широкими. Осанка и рост хорошие, одежда плохая, болтается…. Пожалуй, если бы не угрюмая зажатость, исчезни она, то его можно будет назвать красивым. Прическа странная, какие-то нечесаные патлы, он их что ли отращивает….
Андрей не отвел взгляд, когда Ким поставив чайник на огонь, развернулся к нему. С пол минуты они просто глядели друг на друга, молчали.
-У тебя сильный взгляд, - заметил наконец Андрей. –Даже как-то не отпускает.
-Оставайся, -быстро произнес Ким. –Я буду рад.

***
Месяц март начался с густого плотного холодного тумана. Белый хрустящий снег, тая и испаряясь, зависал в воздухе мокрым облаком. Очертания зданий, прохожие, тротуары - все ныряло и плыло в этом тумане. Атмосфера была перенасыщена влагой, мелкие капельки оседали на лице и на одежде. Деревья стояли все мокрые, с веток капало, а под ногами были сплошные лужи. Но было уже тепло, морозы прекратились и на рябине в соседском саду, звонко пели свою весеннюю песню синички. Они и будили Кима по утрам.
Они, как и договаривались, встретились в парке, у застывшего, заваленного снегом крохотного фонтанчика. Ким увидел его издалека. Андрей неподвижно стоял под единственной во всем парке лиственницей. Он был очень стройный, в сером пальто, на плече висела сумка с ноутбуком. Подойдя поближе, Ким заметил, что сырости его волосы закучерявились на макушке. Поэтому в профиль со своим острым носом, он немного напоминал Пушкина, портрет которого висел в  классе Кима все последние шесть лет.
-Привет, Эльф.
Ким радостно протянул ему руку и крепко пожал его ладонь.
Они сели в троллейбус,  вышли в самом центре, перебежали проезжую часть, шмыгнули мимо  кинотеатра.  И десять минут спустя подошли к  облупленному, выцветшему желтому шестиэтажному дому с маленькими окнами и крохотными ободранными балкончиками. Перед узким его фасадом росли толстые, чудом уцелевшие, высокие клены. Дом был старый, но добротный и крепкий. И вполне возможно, в будущем, ему предстояло стать старинным. А это уже совсем другое качество.
 Он располагался лицом на уютную и, пожалуй, самую интеллигентную улицу их большого города. Не так давно здесь, под высокими кронами старых деревьев, еще стояли лотки с книгами, дисками, монетами и значками, которыми торговали всякие любители. Это придавало улице какую-то возвышенность, одухотворенность. Даже что-то европейское.  Здесь мама часто покупала Киму подержанные учебники и решетники. Но недавно эту торговлю запретили. Посадили на клумбах кусты роз и понатыкали табличек с обозначенной суммой штрафа за каждый сорванный цветок.
-Ким, слушай... Давай в гараж сначала зайдем. Прогрею мотоцикл.
Они обошли дом, нырнули через арку во двор, и, перепрыгивая лужи, направились к сбившимся в кучку высоким кирпичным гаражам, крытым листами ребристого шифера.
Пока Андрей, звеня ключами, отпирал дверь, Ким осматривался. Вокруг было сыро и грязно. Земля поплыла. Сам двор был  тихий и очень уютный, какой-то сонный. Старый асфальт на дороге местами выкрошился, на провисших веревках, натянутых между двумя толстыми яблонями, болталось чье-то белье. Унылое зрелище.
Андрей, между тем, дернул застывшую металлическую дверь,  она со звоном и скрежетом поддалась.
-Привет, дружочек, а вот и я. - сказал он. Вошел внутрь и включил свет.
Мотоцикл тут же приветственно засиял. Ким заглянул в гараж, на решаясь переступить порог.
-Ким, ты где? Заходи, - позвал  Андрей.
Машины их в гараже не было. Только мокрые следы от шин на бетонном полу. Вообще, порядок был идеальный. Изнутри стены гаража были выкрашены серой краской, пол аккуратно подметен, плинтусы и двери тоже покрашены. Ничего нигде не валялось, а на стене висело насколько навесных шкафчиков для инструментов.
-Отец уже куда-то уехал, - пробормотал Андрей. 
Он бросил сумку на пол. Мотоцикл стоял у стенки, на узеньком, сколоченном из досок, деревянном помосте. И выглядел прекрасно. Сиял всеми фибрами своей металлической души. Ким  заметил гравировку «Эльф», выполненную готическим черным шрифтом на боку бензобака.
Андрей ласково протирал мотоцикл белым махровым полотенцем. Хотя пыли на нем, кажется вовсе и не было. Но он все равно его протирал и вообще, прикасался так, словно это был не кусок железа, а живой, теплый человек. Ким улыбнулся, увидев Эльфа с этой неожиданной стороны. От всех его действий сейчас слегка попахивало фетишизмом.
-Что ты его трешь? Он и так блестит весь. Аж в глаза бьет. Ты совсем повернутый на мотиках, да?
-Ну можно и так сказать. – усмехнулся Андрей.
Ким обошел мотоцикл, остановился рядом с Андреем.
-Ты даже не споришь. Сам все про себя знаешь?
-А чего тут знать-то? Я его люблю.
-Кого, мотоцикл любишь?
-Нет, соседа дядю Васю. Я люблю свой круизер. Я его даже целую когда никто не видит.
Андрей, говоря это, присел на корточки, ощупывая что-то над двигателем.
Ким предпочел отмолчаться.
Но мотоцикл, конечно, того стоил. Он был очень большим, крутым и красивым. Он кажется был создан для того, что бы им восхищались.
-Представляю сколько он стоит…. Лучше бы ты машину купил. Нет, серьезно. Ну что за езда на мотоцикле? Всего несколько месяцев в году. И в дождь мокро и вообще….
-Странно, что ты не понимаешь. – перебил  Андрей. – Ты ведь еще совсем молодой. А рассуждаешь с практичностью сорокалетнего. 
-Может… - Ким пожал плечами. – Но лично я все равно бы выбрал машину.
-Машина везет тело, а мотоцикл душу.  –  упрямо выдал Эльфантель.  –Такое слышал? Дело совсем не в комфорте.
-Разве? А в чем же тогда? - Ким подошел ближе и постучал пальцем по холодному гладкому баку. Тот глухо отозвался. - Нет, красиво, конечно. Эпатажно. Дашь летом порулить?
Андрей усмехнулся, сверкнув зубами.
-Почему бы и нет.
-Да ладно уж... шучу. Я не настаиваю. Я ни разу не управлял такой штукой. Машину водить пробовал, а мотоцикл ни разу. Так что вряд ли сяду.
-Поедешь со мной в мае на открытие сезона?
Ким удивился.
-Гм… еще бы. Но ты разве не с Томкой поедешь?
-Думаешь, она захочет?
-Ну а как можно на захотеть? По-моему, это круто, ехать через весь город в толпе байкеров. Любая девчонка с ума сойдет от радости.
-Ха-ха!
Андрей вставил ключ и завел мотоцикл. Тот послушно зарычал.
Ким  вышел на воздух и оставил их наедине.

Родительский дом Андрея напоминал старую библиотеку. Там царила такая же строгая тишина.  И было так же чистенько, серенько, простенько. Невзрачные обои на стенах, вытертый паласик, деревянная скамеечка под вешалкой. Только пахло по-домашнему, чем-то сладким, печеным. Вдоль стены по узкому коридору, от  потолка до самого пола, стояли на стеллаже книги. Наверное, штук триста-четыреста. Столько книжек сразу в одной маленькой квартире Киму видеть еще не приходилось.  И  смотрелось это  довольно значительно. 
Он слегка оробел и притих.
-Мам, - позвал Андрей, пока они разувались и снимали верхнюю одежду у порога.
Открылась  ближайшая белая, с матовой стеклянной вставкой, дверь. Почти бесшумно. Из-за нее выглянула немолодая и стройная женщина в сером длинном платье и коричневом кухонном переднике. Она удивительным образом была похожа на Андрея.
-Уже приехал? Дома нет никого, только я. Вы за вещами?
-Да. Мам, это Ким. Ким, это моя мама, Анна Егоровна.
Сказав это, он метнулся куда-то в соседнюю дверь. Ким растерянно хлопал глазами.
-Кушать хочешь? – обратилась к нему мама Андрея.
Когда Андрей вернулся, Ким уже сидел за столом, перед тарелкой с печеными пирожками и стаканом янтарного компота. Ему было жутко неловко, стремно и некомфортно. Он уже пожалел, то согласился помочь Андрею с его вещами.
-Да ладно тебе, Ким,- бросил он. -Не стесняйся. Моя мама, когда видит ребенка, считает своим долгом его накормить.  Правда, мам? Жуй, давай, и поедем. Сейчас, я кое-что еще соберу.
-Андрей, тетради там, под журналами на окне. Не забудь.
-Да мам, спасибо!
Он снова убежал.
Мама у него была интересная. Статная, и с хорошей осанкой. На вид ей было под пятьдесят.  Полуседые темные волосы, очевидно длинные, были замотаны в тугой узел и заколоты над белой, по девичьи стройной шеей. Она стояла у разделочного столика и что-то там месила в белой фарфоровой миске. Она казалась кроткой и тихой.   Даже то, что она делала своими руками, не производило шума.
Обалденно культурная семья – решил Ким. –Вот почему у них такие умные дети. Наверняка они и матом не ругаются и даже не ссорятся между собой. Навроде того, чья очередь теперь посуду мыть и кто за собой чашку не прибрал. И книжки они все хранят, как главную семейную ценность. А мы с мамой все, что было, в библиотеку сдали. За ненадобностью. Даже мои детские сказки отнесли туда.  Хорошо хоть не на помойку выкинули.
Он снова перевел взгляд на Андрееву маму. Она казалась одновременно доброй и строгой, как его классная, Инна Витальевна. Тот же тип женщины – умная, сдержанная, всегда в хорошем расположении духа. Чем дольше он на нее смотрел, тем более красивой она ему казалась. Особенно ее движения – легкие и плавные. Андрей был такой же, весь, до последней черточки.
 Должно быть, она почувствовала  взгляд. И чуть развернулась в его сторону.
-Ким, не стесняйся. Я вам с собой еще положу. –мягко сказала она. –Я специально сегодня готовила для вас.
-Спасибо, - пробормотал он.
-Может, ты хочешь чаю?
-Нет! –непонятно с какого перепугу заорал Ким.
Обстановка была слишком интеллигентная, непривычно спокойная. Киму хотелось уйти. Он  заметил, что мама Андрея чуть улыбнулась краешками губ, потом развернулась к нему.
-Я знаю, что Андрей занимается с тобой? И как, получается у вас? Есть успехи?
Подросток уже было протянул руку к стакану с компотом, ибо в горле пересохло, но после этого вопроса, отдернул ее.
-Получается. Он у вас такой способный, что даже меня, закоренелого двоечника научил. И поэтому мне на контрольной поставили «кол».
-Как это?
-Да вот так. Сам до сих пор в шоке. Никогда не думал, что со мною может приключиться такая ерунда.
-Что-то я не пойму, - произнесла она.
Ким почесал затылок и скривился.
-Ну… математичка решила, что я списал. Ведь до этого я мало ходил на алгебру. Смешно даже…
-Да ты что? – она искренне изумилась. – Послушай, но ты ведь ей все объяснил? Сообщил, что занимаешься с репетитором дома и поэтому смог решить все сам.
-Да нет в общем-то…. Она надо мной посмеялась. А я наорал на нее. Сказал, что вообще не буду посещать ее уроки. И не хожу теперь. Уже вторую неделю. 
В коридоре зашуршал  Эльф.
-Андрей! Иди сюда! – в голосе его матери неожиданно почувствовался металл, а добрые глаза резко стали строгими. Это было так странно. И ведь настолько милая женщина… Ким вздрогнул и напрягся. Но жалеть уже было поздно, слова назад не всунешь…. -Опять мой хренов язык меня подвел. Вот спрашивается, какого лешего я болтал лишнее? И даже свалить не на кого…. – думал Ким, напряженно глядя в дверной проем.
Андрей появился и встал в дверях по стойке «смирно».
-Мам. Ну что такое?
-Ты говорил, что это проблемный подросток, но он же в школу вообще не ходит. Прогуливает уроки. Ты это знаешь?  - она указала на Кима ладонью. -Почему он живет один и родители им не занимаются? Или ты собираешься взвалить эту обязанность на себя?
-Проблемный подросток! – изумился Ким, глядя на них.
-В смысле «в школу не ходит»? – спросил Андрей.
-Я хожу в школу! Каждый день, между прочим.  Только пропускаю алгебру. – вмешался Ким.
-Чего-чего? Почему это ты пропускаешь алгебру? – взвился Андрей.
-Потому, что мне поставили «кол» за контрольную.
-Что?! Так ты вообще что ли ничего не понял, из того, что я тебе объяснял? А ведь говорил, что все понятно!
-Бли-ин…

На выяснение всех деталей было убито пол часа. Но сразу же после этого про Кима благополучно забыли. Он сидел на кухне, спокойно поглощал свежие пирожки и слушал как в коридоре мама выносит Андрею мозг тысячей странных наставлений.

Из подъезда они вышли словно нагруженные поклажей верблюды. Уже начинало темнеть, похолодало. В лицо пахнуло мартовской сыростью, холодной ранней весной, под ногами захрустел лед.
-У тебя там книги, да? – спросил Ким, поправляя сумку на тощем плече.
-Тебе тяжело? Давай поменяемся.
-Мне не тяжело. –Он отпихнул руку Андрея. –Просто когда я уходил из дома, у меня было в пять раз меньше вещей. Слушай, ну и мама у тебя…. Как ты вообще выжил в такой обстановке? Она хоть знает, то ты куришь?
Андрей промолчал.
-Я думал, ты взрослый. Но если вас послушать, так уже не скажешь. ….кашу заваривать по утрам, шарфик носить, звонить три раза в день и на все выходные приходить домой. Не пить, не гулять, не траха….
-Ты Ким, вообще такой смешной…. – перебил его Андрей. –Она же мама. Разве твоя не такая? Ну и что, что мне двадцать пять? Я и в сорок буду для нее ребенком. Хватит уже. Я с тобой еще поговорю. А завтра пойдешь и извинишься перед учительницей. И будешь ходить на уроки как миленький! Я не для того с тобой два недели сидел за книжками. Ты мне все это еще отработаешь!
Ким немедленно взбесился.
-Извиниться?! Да за что? За то, что меня там все считают дураком!
-Ты сам себя им считаешь. Другие люди здесь ни при чем.
 -Да ни фига! Я же не слепой. Она в открытую надо мной смеялась! Ты ведь этого не видел. И не слышал, что она мне при этом говорила! При всех, между прочим! Пообещала, что натянет мне «тройку» в году. Как будто я совсем больной на голову и заслуживаю только жалости! И вообще ни к чему не способен. Почему я должен это терпеть? Только потому, что я младше нее? Но у меня ведь тоже есть гордость и я не хочу ни перед кем унижаться.
-Дурак. Слушай, успокойся уже, а. Ты слишком трепетно относишься к своей персоне. Я тебе расскажу, как помириться с Верушкой, я хорошо знаю ее. Прямо в понедельник и подойдешь к ней, извинишься. Вот увидишь, она не такая уж стерва, просто на своей волне человек…. Все нормально будет, расслабься. 
-Нормально…. Легко тебе говорить.
-Ким, да хватит уже ныть. Тоже мне, проблему себе нашел.  Это все такая ерунда. Школа и все прочее. Главное - это знать чего ты хочешь. Стремиться к этому, понимаешь? Пройдет пол года и ты сам будешь смеяться над всей этой историей.
Ким опустил голову и уставился себе под ноги.
-Ладно, как скажешь. Пойдем уже скорее. Утомили вы меня с вашей маменькой.


10.
«В одну из наших математических встреч Андрей рассказал мне, что хочет открыть свое дело. Он занимался тем, что ремонтировал системники, ноутбуки, планшеты, электронные книги и прочую электронную технику,  устанавливал и менял программное обеспечение. Он пожаловался, что аренда помещения, даже небольшого, стоит дорого, а дома работать невозможно. Я выслушал его и тут же не задумываясь, пригласил к себе.
Он удивился, подумал. Но через неделю все-таки согласился. И перебрался ко мне в начале марта, чему я был несказанно рад. С ним было веселее. Сам не знаю почему, но одним своим видом он пробуждал во мне хорошего человека. При его присутствии во мне оживала совесть и просыпалась ответственность. Нет, он меня не воспитывал, он даже не думал учить меня жизни. Просто с его появлением я начинал отчего-то лучше соображать. Должно быть, я просто неосознанно брал с него пример как со старшего брата или даже отца, коих у меня никогда не было. 
 Он действительно много работал. Дома и в университете. А кроме этого, он мотался еще по выездным заказам. Энергии в нем было море, лени ни капли. Полная моя противоположность.
В первые дни  я мало его видел, он только приходил ночевать. Но присутствие его ощущалось. Он оставлял мне по утрам заваренный чай, а иногда даже бутерброд, который  к моменту моего пробуждения успевал подсохнуть. Комната наполнилась его вещами. И я чувствовал, что живу не один. Он заполнил пустоту. Может быть, по причине моего хронического одиночества и тоски по родной душе, эту душу я увидел в нем».

Ким  быстро стал слушаться и подчиняться. Как оказалось, он добровольно привел к себе домашнего тирана. Андрей через пару дней освоился и принялся наводить свои порядки в чужой неуютной, но гостеприимной квартире. Неубранная, брошенная как зря одежда летела подростку в лицо. Еду на своей собственной кухне тот не получал до тех пор, пока не переделает домашние дела.
Но это было еще не все. В выходные Ким с Андреем распечатали окна  и принялись наводить порядок. Прохладный мартовский ветерок влетал в квартиру  вместе с воплями одуревших от весны, уличных котов.
Квартира была сильно запущена, хотя нет, скорее даже она была в ужасном состоянии. Кима, как хозяина, впрочем, и так все устраивало. Но Эльфантель взъелся на бардак и принялся наводить чистоту.
Ким устало вздыхал и покорно трудился. Андрей смело раздавал указания. Его бесила пыль свернувшаяся уютными клубками под кроватью, раздражали перекошенные дверцы на шкафах, сводили с ума кучи старых, перевязанных веревочками книг и газет на полу. Ему мешали жить поломанные стулья и продавленные кресла. Он беспрестанно спрашивал Кима о том, что можно из этого добра вынести и выбросить. Тот только равнодушно пожимал плечами. Бабушки уже нет, и ему стала безразлична судьба всех этих старых ненужных вещей.
В итоге они вдвоем сделали сто двадцать пять рейсов к ближайшим мусорным контейнерам и забили их до отказа. Андрей заставил подростка мыть окна и шкафы, сам ползал на коленках, усердно и тщательно драил пол и все, что попадалось на его пути.
К вечеру они оба еле-еле держались на ногах. Но закончили уборку только в одной из комнат.
-Ну вот. Видишь, как стало хорошо? – подытожил Андрей. -Чисто и светло. Теперь здесь уютно и можно жить. Или я неправ?
Ким бросил тряпку в ведро и с тоской оглядел серые выцветшие стены, окна без штор. Они вынесли почти все, комната стала совсем пустой и неузнаваемой. И оказалась неожиданно большой. Остались только диван, на котором он спал, шкаф в углу и круглый письменный столик с единственным целым стулом.
-На следующих выходных приведем в порядок кухню! - радостно произнес Андрей.
Ким почувствовал головокружение.
-Это вообще обязательно? Может и так сойдет? Много ли нам нужно вообще? 
-Ленивый ты обормот.
Андрей приблизился и, проходя мимо, щелкнул его по лбу.   
-Ай!
      -Иди умойся. Я схожу в магазин и куплю чего-нибудь к чаю. Что ты хочешь?
Ким пробормотал что-то нечленораздельное.
Андрей отряхнулся в коридоре, накинул свою курточку и ушел. Ким остался один, ноги и руки у него ныли с непривычки, в теле ощущалась ломота. Он огляделся еще раз. Было тихо и холодно. Нужно было закрыть окна, но сил уже ни на что не осталось.
Внезапно он почувствовал, что бабушкиного присутствия в его спальне больше нет. Он как будто вообще оказался в чужой квартире. Это было странное ощущение. Ким осторожно присел на застеленный клеенкой диван.
На противоположной стене темнели квадратики от картинок и старых фотографий с незнакомыми лицами, их они тоже все поснимали. В этих местах обои не выцвели и были изумрудно-зелеными. Ким пялился на эти квадратики, пытался вспомнить что же было на этих фотографиях. Они были словно окошки в его казалось бы недавнее, но такое далекое теперь прошлое.
За окном начинало вечереть и вокруг было очень тихо. Даже машин не было слышно, хотя окно было нараспашку. Все это в сочетании с голой холодной комнатой, запахом деревянного мокрого пола, пустотой и непривычной обстановкой стало давить ему на нервы. Ким снова ощутил это чувство – странное и непонятное. Реальность стала отдаляться от него, мозг заполнился непонятными ощущениями. Ему хотелось встать, но в теле была слабость. Он уставился в щербатый серый пол, пытаясь усилием воли вернуться назад. Но его все откидывало, как будто утаскивало течением в открытое море.
-Что будет, если это не прекратится? – подумал он. –Сойду с ума? Может быть именно так с него и сходят?
В коридоре раздался шум. И одновременно голос Андрея.
-Эй, бездельник! Ты хоть бы чайник поставил!

***
-Уволишься? Серьезно? Жалко. А мне ведь еще целый год учиться. Получается, мы больше не будем видеться в университете. Слушай, ты это не из-за меня случайно?
Андрей  поднял голову от зачетной ведомости и удивленно взглянул. Тамара тут же смутилась.
-О чем ты говоришь?
-Прости. Я какую-то ерунду плету…
-Да я никогда не мечтал быть преподавателем. Просто предложили, вот и начал…. Нет, уволюсь. Мне с компьютерами интереснее работать.
-Интереснее чем с людьми?
-Можно и так сказать.
-Ясно.
Она кивнула. Андрей расписался внизу листа, положил его в желтую пластиковую папку.
-Том, у меня еще новость есть. Смешная я бы сказал. – он улыбнулся.
Томка склонила голову набок, готовясь выслушать, и тоже улыбнулась. Она сидела напротив Андрея, как студентка сдающая экзамен. Дверь в аудиторию была закрыта, за окнами вечерело и в коридорах все реже раздавались шаги и голоса.
-Ты знаешь, я к твоему брату Киму жить переехал.
-Что? – ей показалось, что она ослышалась. - В смысле? Зачем это?
Андрей пожал плечами и стал вычерчивать в углу чистого листка какие-то линии.
-Да как-то спонтанно все вышло. Честно говоря, я в последнее время все думал о том, как бы уйти из дома. А главное – куда. Мне работать негде, дома всем мешаю, тесно. Это ненадолго, конечно. Как бизнес налажу – сниму себе квартиру.
-Да, но… странно как-то.  Вы же с ним не ладили. Разве нет?
Она была слегка ошарашена. Особенно тем, что даже не подозревала об их дружбе.
-Нет. Мы подружились. Он хороший парень. Но какой-то потерянный, одинокий. Друзей совсем нет. Я немного удивляюсь, как это семья отпустила его так рано.
-Трогательный?? Это Ким? Ты о нем говоришь?
-Да. – Андрей посмотрел в окно. - Ему еще рано жить одному. За ним сейчас  присматривать нужно. Кому-то взрослому. Он в таком возрасте, когда многое решается. Хотя это и немного запоздало у него… но я сам такой был, только лет в тринадцать….. Попадет он сейчас не в ту компанию и все. Пиши - пропало. Он еще не сориентировался, опыта не имеет и подсказать ему сейчас никто ничего не может…. Он ведь думает, на самом деле, что не нужен никому. Это заметно. Он как пластилин, из него что угодно можно вылепить. Это пока, но совсем недолго осталось, совсем скоро он повзрослеет и тогда уже будет то, что будет. Он очень интересный и своеобразный.
Томка удивленно молчала.
-Ты что-нибудь про его отца знаешь?
-Ну… Он бросил их, когда Киму было шесть, -произнесла Тамара. -Он еще в школу даже не ходил. Я точно не знаю, почему он уехал от них. Он и с матерью своею так же поступил. Ни разу не навестил ее за все годы. А Ким у бабушки, можно сказать, вырос. И характером он тоже сильно похож на нее. А мать Кима три года назад замуж вышла во второй раз  и родила еще одного сына. Вот он и остался один. Как бы сам по себе, в стороне от семьи.  – она внимательно смотрела на Андрея.  – Я даже не думала, что вы подружитесь. Странно. Вы настолько разные люди.
Андрей чуть прищурился.
-Да уж, это правда. Но с ним можно договориться. Ты знаешь, что он иногда плачет во сне?
Томка пожала плечами. Андрей ее удивил. Он, оказывается, очень внимателен к людям, просто никогда до этого не показывал даже виду…. Откуда только эти прозорливость и чутье на людей в человеке с математическим складом мышления. Или одно другому не помеха?
-Это хорошо... Присмотри за ним. Если тебе это не сложно.  – пробормотала она.
-Нет. Мне не сложно. Ну, что, пойдем?
Он захлопнул папку и поднялся.

Маринки дома не было. И то, что она в любой момент могла появиться, только придавало остроты ощущениям.
Раздетым Андрей выглядел более красивым, нежным, юным и ее тянуло к нему как магнитом, постоянно хотелось прикасаться и чувствовать. На ощупь кожа была гладкой, волосы мягкими, а губы сухими и горячими, будто обожженными солнцем.
Смешно, но то, что ее особенно заводило, были не нежные ласки и поцелуи, а его острый ум. Она вспоминала как он читал сложнейшие темы обалдевшим и притихшим студентам, или как возился с забарахлившим компом, до отказа набитым важной информацией. В обоих случаях люди смотрели на него, как на высшее существо. И ждали почти что чуда.  Он же уверенно делал свою работу. Терпеливо, вдумчиво, спокойно. Это ей безумно нравилось в нем, она им гордилась.
 Он казался полным тайн, скрытых слов, невысказанных мыслей. Как будто в нем таился клад. Чувствовала, что мысли бродящие в его голове и отражающиеся на лице, не так просты. И что в нем есть секрет, который пока еще никто не разгадал, потому что он, хотя и был вполне общительным человеком, главное все же: свои суждения, оценки, планы, мечты - не раскрывал. И это было слегка обидно.
Наедине они бывали редко. Но зато незабываемо. Томка с ним каждый раз улетала. Он никогда не спешил, был нежным и совершенно раскрепощенным. В два счета он  отбил у нее стремление зажиматься, стесняться и прятаться. В постели его перфекционизм  и уверенность были как нельзя кстати.  Невысокий рост и хрупкое сложение придавали ему какой-то особенный шарм, уют, своеобразную изысканность, тем более, что благодаря своему интеллекту и воспитанию, он казался ей на голову выше всех остальных мужчин.

В комнате было темно. Только окно чуть заметно светилось у изголовья. Тепло, тихо, уютно.
Томка сделала усилие, сонно протянула руку к комоду и посмотрел время на сотовом. Встрепенулась.
-Маришка вот-вот придет. Они обычно гуляют, а потом на самый последний сеанс…. Надо вставать.
-Хорошо.  – пробормотал он. Но спустя минуту добавил: -Нет, не могу. Сил нет. Я сплю.
-Андрей!
Он засопел.
Томка засмеялась и дернула его за руку под одеялом. Он вдруг резко развернулся и, набросившись, принялся нещадно щекотать. Волосы у обоих растрепались, они запыхались.
-Прикинь, она сейчас придет. Что делать будем? Прятаться? – расслабленно спросила она минут пятнадцать спустя.
-Куда?
-Можно в шкаф. Или на балкон.
-В шкафу душно,  на балконе холодно.
-Под кровать можно.
-Д ладно. Мне лень вставать.
-Ну Андрей.
Его имя, произнесенное в темноте, на вдохе, показалось сухим и одновременно сладким на вкус. Томка протянула руку и коснулась его лица. Он лежал на спине.
-Ты такой замечательный. – сказала она куда-то во тьму.
-Почему?
-Откуда мне знать? Может планеты над тобою так сошлись.
-Ты серьезно?
-Да. Когда ты говорил сегодня о моем двоюродном брате, то мне даже стало не по себе. Как будто ты людей насквозь читаешь….
-Ничего особенного. У него и так на лице все написано. Знаешь… я и сам одно время был таким как он. Забитым и растерянным. Только у него в семье по-другому. Меня мои родители жестко контролировали и воспитывали строго.
-Думаю, это правильно. Особенно, если касается мальчишек, - заметила она.
-Я бы так не сказал. Иногда это только мешает. Когда ты все время под прессом, то нет возможности быть собой, делать, то что нравится. Понимаешь? Впоследствии это выливается в другое… в агрессию, например, или в лень, в апатию. Я, например, только когда садился на мотоцикл, чувствовал  себя по-настоящему хорошо. Даже сейчас. А у твоего брата даже увлечения никакого нет, отдушины. Странно все это….
Томка молчала. Про Кима сейчас она не думала вовсе, только про Андрея. Внезапно ей показалось, что она ухватила эту жар птицу за хвост. Как, например, можно его раскрыть, узнать о нем больше, и возможно, стать еще ближе. Через его страсть - мотоциклы. Она удивилась, что раньше не поняла настолько простой вещи. Нужно просто разделить его увлечение, стать частью этого особенного мира, в котором он проводит так много времени.
-А как давно ты увлекаешься этим? – незамедлительно спросила она.
Андрей, кажется, улыбался. Это почувствовалось в голосе.
-По-настоящему, лет с семнадцати. Когда у меня появился свой мотоцикл. Первый. Мы тогда здорово потрепали друг-другу нервы. Я родителям, а они мне.
-Они тебе запрещали?
-Да не то чтобы… Просто были против, и все. И загружали меня делами по самое «не хочу»…. Сестры  тогда были маленькие. Вечно дел, возни с ними по горло, а потом еще близняшки родились. Я вот до сих пор с закрытыми глазами могу заплести косички и бантик завязать.
Томка улыбнулась.
-Ну да, - продолжил он. – Деваться было некуда.
Внезапно послышались щелчки отпираемой двери. Они тут же замолчали. В полной темноте эти звуки были слегка пугающими, как будто кто-то пытался проникнуть в квартиру.
-Маринка пришла!
Томка вскочила и по-садистки, без предупреждения, врубила свет. Андрей закрыл лицо руками.
Маринка заявилась домой не одна, а с Вовкой. Оба, судя по звукам, явно были навеселе. Они завалились в коридор, топая, как слоны, хихикая, громко целуясь и переговариваясь шепотом, все вперемежку.
-Свет горит…Том, ты что, не спишь?
-Не сплю, - ответила Томка.
-Тогда привет. – Вовка заглянул в комнату и тут же встретился взглядом с Андреем который сидел подперев подбородок руками на разобранной Томкиной постели в одних только джинсах.
-Ох, ё! Извиняюсь…
Томка у зеркала причесываясь, пошла красными пятнами. Андрей пристально посмотрел на нее.
-Ну чего ты, Том? Была бы это твоя мама, я бы еще понял ситуацию.
Вовка громко заржал, и сделав пару шагов, протянул Андрею руку.
Маринка тоже нарисовалась на пороге комнаты, не решаясь отчего-то пройти дальше. Окинула Андрея внимательным взглядом.
-Хорошо, что вы не спите. Мы по дороге купили курицу, после кино так есть захотелось. Будете с нами?

Молодые, голодные, вчетвером они умяли ее за пять минут. Потом поставили чайник. За окошком царила ночь, а на кухне было светло, уютно и весело. Сидели за маленьким столиком тесно, но это не мешало. Томка побросала пакетики чая в розовые чашки.
Вовка был приколист и любитель поболтать. Жестикулировал и вертел крупной темноволосой головой. Подробно и с издевкой пересказал сюжет фильма про конец света, который они только что видели с Маринкой.
-Ей понравилось, а я чуть не сдох со скуки. Хорошо, что пиво взял. Нужно было еще и домой прикупить. Посидели бы сейчас. – пожалел он. – Может, сгонять?
Маринка пнула его в затылок.
-Час ночи. С ума сошел?
-Спасибо. Мне, пожалуй, пора. – произнес Андрей.
-Да оставайся, устроимся на полу.  – засмеялся Вовка.  – Я у них так сто раз уже ночевал. У меня даже уже есть свой угол. Нагретый. У батареи.
Андрей улыбнулся.
-Не могу. Мне на работу с утра.
-В воскресенье?
-Да.
-Ты просто обломщик какой-то, - произнесла Маринка, стоя над ними с кипящим чайником.
-Что?  - Андрей поднял на нее глаза, и они встретились взглядом.
-Отодвинься немного, а то обожгу.  – деловито сказала она.
Маринку он не раздражал, но что-то непонятное в нем ее задевало за живое. Так же сильно, как Томку притягивало. Вначале, после нескольких первых встреч, Маринка решила, что ей не нравятся в нем эти его «слишком». Слишком он умный, слишком занятой, слишком правильный, сдержанный, вежливый и уравновешенный. Томке она конечно, об этом сказала, но та не стала ее слушать. И даже не поняла, что она имеет в виду.
Но сейчас, видя его в простой измятой серой футболке, большеглазого, растрепанного, (только что из постели), но по-прежнему такого же невозмутимо-сдержанного, она почувствовала легкую досаду. И одновременно небольшой испуг. Андрей был привлекательным, но в стиле юного Ганнибала Лектора. (Пришлось как-то посмотреть этот жуткий фильм, Вовчик затащил). Одновременно умного и страшного, чертовски продвинутого. И человека, который себе на уме.
И про себя Маринка решила, что если этот Андрей все-таки не маньяк, то пара-тройка скелетов у него все же имеется. Ей казалось, она чувствует в нем подвох.
Андрей о таких Маринкиных внутренних страстях понятия не имел. Он спокойно вышел от них в два часа ночи и сел в такси. Ну не мог он спать в чужом доме, знал, что не заснет. Нужно было ехать домой. Он едва-едва только привык к квартире Кима и перестал лежать по ночам и мучиться идиотской бессонницей, пялясь в темноту словно филин.
Они все еще жили в одной комнате, и за прошедшую неделю  Андрей пару раз вставал и подходил к его дивану. Мальчишка этот спал беспокойно, ворочался и что-то бормотал. А однажды даже плакал во сне. Андрей изумился и долго думал, стоя над ним в темноте, будить его или нет. Потом все-таки решил не трогать. И усмехнулся про себя, подумав, что если бы этот нервный парень сейчас проснулся и увидел его, Андрея, стоящего над ним, как привидение, то наверняка бы сознание потерял от ужаса.
Вообще, этот подросток вызывал у Андрея странные, смешанные чувства. С одной стороны, Эльфантелю вроде бы не должно было быть ни какого дела до его проблем. Ну подумаешь, не в ладах с семьей, подумаешь, плохо учиться. Если посчитать, то по округе таких наберется не одна сотня. Ленивых, плохо воспитанных оболтусов, не знающих куда себя деть и что делать с собственным временем.
Но все-таки что-то  Андрея в этом школьнике задевало. Он сам удивлялся. Может быть его трогала  необычная, странная беззащитность Кима перед жизнью, полная неприспособленность к окружающей среде. Среди толпы людей Ким напоминал Андрею беспомощного галчонка в стае голодных лисиц. Хамоватость этого парня, вызывающее равнодушие ко всему вокруг только усиливали это впечатление. И то, как он иногда вопросительно смотрел на Андрея своими пронзительными темно-карими глазами и его замкнутость и заранее ожидаемое плохое  себе отношение….

В квартире было пусто. Эльфантель недоуменно осмотрел кухню и все три комнаты, заглянул в ванную. Кима нигде не было.
Хотелось одного – спать. Но он все же разделся, встал под душ. Теплая вода, скользя по коже, смывала дневную усталость. Когда он уже заканчивал, в коридоре послышался шорох.
-Ким, это ты пришел?! – крикнул Андрей.
В ответ раздался грохот, что-то звякнуло, потом хлопнуло. Эльфантель обмотался полотенцем и выглянул из-за двери. Дверь в туалет была приоткрыта, Ким сгорбившись, блевал над унитазом.
-Этого еще не хватало….
Наспех одевшись, Андрей выскочил из ванной.
-Что с то… ну ясно.  – его охватила злость.
Андрей недолго думая вломился в туалет, схватил парня за предплечье одной рукой, а второй за отросшие волосы.
-Ты что, рехнулся мать твою!
Лицо у Кима было бледное, его трясло и знобило. Эльфантель выволок его и почти что на себе дотащил до ванной. Нагнул, перекинул через бортик прямо под кран и врубил ледяную воду.
Парень взвыл и вцепился в руки Андрея бледными пальцами, стал царапаться. Сцепив зубы, Эльфантель продержал его с пол минуты, потом отпустил. Ким осел на пол, вода лилась с него ручьем, футболка прилипла к телу. Он поднял белое, с выпученными и ошалелыми глазами лицо.
-Ты охренел что ли?
Вода продолжала шуметь. Они молча смотрели друг на друга с пол минуты. Андрея тяжело дышал..
-Тебе всего семнадцать. Что ты творишь, ребенок? У тебя же интоксикация!
Ким перевел взгляд на его расцарапанные в кровь руки. Устало поднялся, опираясь о бортик.
-Перебрал я немного. Но кидаться то зачем на меня?
-Делай что хочешь, - психуя бросил Эльфантель. Быстро выскочил из ванной. Ким проводил его взглядом. Шмыгнул носом, поежился. Ледяная вода заметно отрезвила. От водки смешанной с пивом его тошнило всегда. Надеяться что пронесет и в этот раз было глупо. Хотя…. знай он, что Эльфантель еще не спит и учует да еще и так взбесится….лучше бы домой не приходил и остался у Вовчика.
Он скинул мокрую одежду, остался голым до пояса. Умылся, почистил зубы. На душе было гораздо хуже, чем в теле.
Свет от уличного фонаря падал на пол блеклым желтым пятном, Ким тихо прокрался и лег в свою постель.  Голова лежала на мягкой подушке и  кружилась и было отчего-то очень грустно.
-Эльф, ты такой бешеный оказывается…. – пробормотал он в темноту. -А знаешь, мне  даже понравилось. Очень бодрит….. Я даже не понял вначале, что ты делать собрался.
Андрей не ответил. Ким тяжко вздохнул.
-Слушай, ну это всего один раз. Мы просто сегодня отмечали день рождения у одного пацана. Сначала дома, а потом на улицу пошли. Там все в зюзю были пьяные, я еще самый нормальный был. И до дома сам добрался.
-Мне это не интересно.
-Я редко напиваюсь. Просто сегодня так получилось….
-Знаешь, Ким. Ты тоже меня извини. Я вообще не должен был тебя трогать, -тихо ответил Андрей. –Сам не знаю, накатило что-то. Ты ж несовершеннолетний еще. Я все время об этом помню.
Угол его тонул в темноте. Ким видел лишь очертания его фигуры. Андрей лежал на своей раскладушке поверх покрывала.
-Да ладно. Я же говорю, мне понравилось.
-Любишь грубость?
-Чего?
Ким приподнялся и уставился на него. Эльфантель тихо рассмеялся.
-Я пошутил. А вообще мне такое твое поведение не нравится. Но я не мама твоя, чтобы за тобой присматривать. У меня и так забот хватает. Ты меня сам сюда пригласил, это твой дом. И я командовать тобой не буду. Но если ты предпочитаешь вместо нормального отдыха такое…. Тогда я твоим соседом больше не буду. Пойми меня правильно.
-Я понял уже.
-Хорошо. Давай теперь спать.
Эльфантель приподнялся и стянул через голову футболку. Он всегда предпочитал спать с голым торсом, ему вечно было жарко. Ким смотрел как он укладывается. И внезапно вспомнил крепкие чужие руки, которые пол часа назад насильно удерживали его под ледяной водой, прижимали к холодной эмали. Сейчас Ким согрелся, разнежился в тепле, но воспоминание было ярким и не отпускало. Защекотало где-то бедрах, стало тепло и приятно. Такой хрупкий внешний вид и такие сильные руки. Злой, бешеный, сцепивший зубы Эльфантель. Ким потянулся и перевернулся на живот. 
Захотелось все это повторить, рассмотреть как следует при этом его лицо. Но и без того было ясно, что во второй раз такой номер не прокатит.



11.
Валька сама отыскала Кима на большой перемене. Он, кутаясь в ветровку, курил с другими пацанами за школьными гаражами.
Увидев ее, Ким отошел в сторонку от парней. Валька скорчила гримасу недовольства.
-Куда пропал? Вообще перестал заходить к нам.
-Никуда. Сама-то чего не заходишь?
-Учусь. И вообще….
-Ну вот и я «вообще».
Она немного помолчала, облизала розовые с блеском губы. Накинула на голову капюшон белой куртки. Ветер за гаражами гулял холодный, трепал голые тонкие ветви молодых вязов. Ким медленно и молча затягивался, любуясь носками своих кроссовок.
-Это точно. Вся школа про тебя гудит.  – произнесла она.
-Ты о чем?  - он слегка напрягся.
-О чем? – передразнила она. -Как ты с Верушкой отношения выяснял. Ты у нас теперь вроде героя. Младшекласники скоро к тебе за автографами будут выстраиваться, ведь ты «мальчик, который выжил». Наехал, наорал на завуча и даже не пострадал.
-А-а, это… - протянул Ким. – Фигня.
Валя слегка улыбнулась.
-Ким, говорят, за тебя кое-кто заступился перед ней и перед директором тоже.  А он уже приказ готовил…. Ты ж не ходил в школу ни фига.
-Что?? – подросток вытаращился на подругу во все глаза. – Какой еще приказ?!
Валька прищурилась. Ким, нервничая, снова затянулся. Потом бросил сигарету на скользкую размякшую землю и затоптал ее. Он чувствовал, как на душе скребут кошки. И без сигареты стало тошно.
-Ты типа не знал.
-Ерунда какая. Исключение…. За это? Хотя… вполне может быть. Я не думал….
 Валька многозначительно пожала плечами.
-Вот так то. Не пропускай больше, ладно? Моя мама просила тебе передать. Они все замяли, но осадок остался. Ты Верушу знаешь… Это серьезно.  Осталось то всего два месяца. Тебе сейчас повезло, но все равно лучше сиди себе тихо. Заступники, они тоже не железные.
- Заступники, говоришь? Да кому я нужен?
Она не ответила.
-Пойдем отсюда. Холодно.
Школьники вышли из укрытия и, не сговариваясь, побрели по асфальтовой дорожке к скамейкам. До начала урока было еще десять минут.
Ким затосковал. Да он ведь уже должен был быть исключен из школы. И после той сцены с математичкой он от силы два раза сходил в школу за полторы недели. Гулял по улицам, или просто дома сидел, в своей берлоге. Врал всем. Матери, Андрею, Томке. Только с переселением ко мне Андрея Ким вернулся к учебе. Пришел, как ни в чем не бывало, извинился перед Верой Ивановной и все. Она как будто ничего и не помнила. Хотя такого быть не могло. Его проступок и грубость по отношению к учителю, да плюс хроническая не посещаемость. За это все нельзя отделаться тихим «извините меня».
Ким молча косился на подругу. Валька наверняка знала, кто уговорил завуча и директора. Потому что Валькина мама была в родительском комитете и тесно общалась с обоими. Плюс еще дружила с женой школьного директора.
Ким задумался. Его мама в школу точно не ходила. Ей не до этого. Она даже не знает ничего про всю эту дурацкую историю, ведь городской телефон у них дома давно отключен из-за Борьки, а сотовый она вообще вечно забывает зарядить. Поэтому вряд ли ей могли дозвониться.
-Как с Максом дела? – спросил Ким, топая ногами по чистому асфальту и отряхивая с ботинок прилипшие вместе с грязью прошлогодние листья. Он старательно делал вид, что последние новости его совсем даже не волнуют.
Валька улыбнулась и тряхнула челкой.
-Общаемся. В клуб пару раз ходили. Нормально.
-Поздравляю.
-Да не с чем особо. Он будет поступать в военную академию, в Москву. Так что последние деньки мы гуляем с ним вместе.
-Что-то ты не особенно грустишь. – заметил Ким.
-А чего мне грустить? У меня же ты остаешься.
Он засмеялся, захлебнувшись холодным воздухом.
-Что ты ржешь? Что я смешного сказала?
-Ничего. Дубак тут. Пошли в школу.
Киму было неуютно, пусто на душе. Он подумал о том, что сегодня был первый раз, когда они с Валькой скрывали  друг от друга свои искренние чувства. У обоих появились  секреты. Или это уже называется «быть взрослым»?

Ким еле-еле отсидел уроки. Приплелся домой и шмякнул рюкзак на пианино.
Андрей уже был дома и возился у плиты. Ким не переодеваясь устроился на стуле, уставился исподлобья в его спину и стал нервно теребить заусенец на большом пальце. Эльфантель что-то поджаривал, метался за солью и перцем, в общем был занят, поэтому свирепый взгляд Кима до него как будто и не долетал.
В конце - концов Киму это надоело.
-Эльф, это ты ходил в школу, да?
Андрей  развернулся, почувствовав недоброе в его голосе. Ким смотрел напряженно. Глаза его казались большими и были совсем темными. Какой-то непонятный, пугающий цыганский взгляд на белом, чуть удлиненном лице с мягким и красивым, порезанным в двух местах подбородком. Бордовая школьная рубашка с закатанными до локтя рукавами, мятая, застегнутая не на все пуговицы еще сильнее оттеняла белизну кожи, темноту карих глаз и жестких, отросших не в меру волос.
-Ты чего такой бешеный?
-Не стоило так напрягаться. – быстро ответил Ким. -Сказать по - правде, я вообще не представляю, зачем тебе это нужно. Ну исключили бы меня и что?
Андрей выдохнул. Вот оно, пришло. Как говорится, не делай добра, не получишь в ответ по морде….
-И что? Что бы ты делал?
-Значит, это все-таки был ты!
-Ах ты…. Хитришь? Как ты вообще узнал?
-Узнал. А зачем ты это скрывал?
Эльфантель пожал плечами.
-Я не скрывал ничего. Ким, я просто сделал, что посчитал нужным в данной ситуации. Не Бог весть какие у меня связи, но и этого хватило для хорошего дела. Тебе еще этого….
-Какого на фиг хорошего дела?! – взвился подросток.
-Ну, не злись. Я не пойму, чего ты вообще бесишься?
Ким окатил его взглядом, как кипятком.
-Эльф, ты бы не лез в мои дела! Мне не нужны никакие подачки! Сам разберусь! Чего ты вообще лезешь в мою жизнь? Если ты спишь с моей двоюродной сестрой, это не значит, что ты должен еще и за мной присматривать!
-Да ты о чем вообще? – не понял Андрей. –При чем тут твоя сестра?
 -Жалеть меня только не надо. Терпеть этого не могу. Я бы и сам со всем разобрался! Без тебя. По-моему у тебя с головой не в порядке, знаешь, мне так кажется.
Эльфантель резко отвернулся, выключил газ.
-Прости, что вмешался, -пробормотал он и тут же ушел из кухни.

Ким, оставшись один, почувствовал себя обманутым. Жалким, несчастным неудачником. Андрей был прав, тысячу раз прав во всем – Ким прекрасно все понимал.  Обида мигом ушла, осталось одно опустошение. На равных – он хотел быть с ним на равных. Не чувствовать даже иногда этой унижающей заботы и опеки со стороны Андрея. Он мечтал повзрослеть. Хотелось в два дня достичь уровня Эльфантеля и  быть таким же спокойно-уверенным, сильным и независимым. Но нет. Все шло по-старому. Андрей видел в нем лишь бестолкового ребенка. Ким понял, что сейчас он только усугубил это впечатление. Бездарный, вздорный, злой ребенок. Он довольно долго сидел на своей кухне в одиночестве и грустил, пялясь в щербатый пол.
Нет, ну что на самом деле я хочу от жизни? –думал он. -Чтобы она покатилась по наклонной? Как я буду жить дальше, если мне ничего не интересно и на все наплевать? И если я не получу профессию, что будет со мной? Придется идти воровать?
Самое страшное в этой ситуации было то, что он прекрасно все понимал. И свое плачевное положение, и благородство Андрея, и снисходительность директора на пару с завучем. Понимал, что ему пока еще просто везло.
Как нельзя кстати Ким вспомнил картинку из своего детства. Они с мамой покупали на уличном лотке мандарины. Была зима, холодно. Толстая красногубая тетка, прокуренная, увязанная в серый козий платок, деловито отсчитывала мелочь из толстенной пачки. Пока они стояли, к ней подошел какой-то парень. Довольно еще молодой, но потрепанный. Худо и грязно одетый, неухоженный. Работник той же точки, по всей видимости. Мать чуть сморщилась при виде него, все-таки они торговали продуктами. Парень этот отчитался тетке о каких-то выкладках-разгрузках. А потом жалостливо, тихо и пискляво попросил денег на обед. Сказал, что хочет есть, и просил у нее какие-то копейки на дешевый  бутерброд из киоска сети быстрого питания, которые в избытке были вокруг понатыканы.
Она ему отказала. Отправила куда-то и он покорно ушел. Ким тогда уже все понимал. Ему стало до слез обидно за того парня и он с детской непосредственностью зло уставился на продавщицу.
Когда они отошли, он дернул маму за рукав. Сказал что-то. Но, что удивительно, она его не поддержала. « -Он сам виноват. Плохо учился и ленился, вот и заслужил себе такую жизнь. А продавщица здесь ни при чем». - ответила она.
Ким тихо встал и пошел в комнату к Андрею.
-Эльф, ты извини. Ты прав, школу нужно закончить. Прости, что наехал. И это…спасибо тебе.
Больше Ким из себя выдавить ничего не смог, было очень неловко. Он мялся, до хруста зажимая свои пальцы. Андрей  оторвался от книжки и посмотрел на его ноги в черных тапках. А потом поднял голову и посмотрел Киму лицо. У того пылали щеки.
Искренне – понял Андрей, - значит, осознал.
-Ну, знаешь…. я рад, что до тебя оно дошло, - сказал он вслух. -Пойдем, поедим уже, а то желудок сводит. Ты чайник поставь пожалуйста.
Этим же вечером Ким сидел за столиком и  честно учил параграф. Новейшая история: преворот, кризис, смена власти. Развал прежнего режима, развал страны. И рождение чего-то нового. Полукриминального, хваткого, жадного до жизни и материальных ценностей. Слова мелькали, строчки путались перед его глазами. Он все больше углублялся в чтение и все меньше понимал смысл текста.
Андрей работал был рядом. Он ползал на коленках, ремонтировал системник. Что-то вставлял в материнскую плату, выдергивал. Потом дул туда, заглядывал, светил себе фонариком и ковырялся отверточкой. Он крутился и вертелся. Мелькал локтями, оголившейся поясницей, белыми пятками. От неудобной позы и от спешки он часто дышал, облизывал губы, щурился. Джинсы с него чуть-чуть сползли, и поэтому стало видно черное белье.
Ну что за человек, а? Ни секунды без дела, вечно в работе. Ким устал, бросил читать и уставился на него.

«Все-таки Эльф хороший, даже слишком хороший парень. Он все понимает и он неравнодушен. Действительно, ну чтобы я делал, если бы меня тогда  выперли из школы? Я бы только оправдал их худшие ожидания. Отчим бы злорадствовал, мама плакала и пошла бы унижаться в школу к нашему директору, просить за меня. А так…. Они даже ничего не узнали. И все благодаря Андрею. И что самое странное, он ни слова мне не сказал. Ни упрекнул, ни поругал, вообще ничего. И это, как ни крути, но подействовало. А вот начни он сейчас читать мне лекцию, то я, скорее всего, послал бы его куда подальше, как всех прочих. Нотаций я уже наслушался.
Но в том-то и дело, что он не начнет. Как тогда, при первом нашем знакомстве. Ты тупишь, грубишь, ерничаешь, а ему все нипочем. Он просто недоуменно смотрит на тебя и продолжает делать свою работу. И ты вдруг понимаешь, что ты дурак. Ведешь себя, как дурак, говоришь глупости. И соображаешь внезапно, что так нельзя. Нельзя так вести себя рядом с ним, потому, что стыдно.
Мне не сиделось на месте, и я нервно листал потрепанный учебник. Он все-таки мне помог. Здорово помог. Я должен отблагодарить его. Но вот только как? Разве что сказать, как я ценю его доброту. А оно ему надо? Тогда сказать ему, насколько он классный. А он действительно такой. Томка права. Как она только умудрилась его рассмотреть? Ведь он прехорошенький. Небольшой, аккуратный, ловкий. Он спокойный, надежный, уверенный в себе, умный. Он на самом деле сильный. И такой взрослый.  Я наблюдал за ним, чувствуя, что хочу стать таким же.  Просто взрослым и никакой показухи. Да что там говорить, я просто им любовался. С такими людьми как он жизнь меня еще ни разу не сталкивала. И я все больше становился зависимым от него».

***
Томка пришла к ним во вторую неделю хмурого, пасмурного, сырого ненастного апреля.
-Эльф еще не пришел, -сказал ей Ким. –Но все равно заходи.
-Я тоже тебя рада видеть, чупакабра.
Он ухмыльнулся.
За окошком вечерело, а от набежавших туч стало еще темнее. Ким включил  лампу, и они с сестрой устроились под ее уютным желтым светом. Тамара рассказывала новости из дома. Пожаловалась, что ее деревне, закрывают единственную малокомплекную школу. Жители села взбутновались. Ближайшая школа была в пяти километрах, из них три по грунтовке. И если девятикласснику еще ничего, то первоклашку может стошнить четыре раза, пока он доедет до нее на школьном автобусе. Какая тут учеба?
-Но детей мало. В этом году в первый класс пойдут пятеро, а на следующий год – вообще трое. Им невыгодно содержать целую школу, проще возить в районную. А то, что далеко, так глава предложил для желающих частично интернат. И тут его мужики чуть на вилы не подняли, - сказала она. – В общем, жуть что творится. Почти что гражданская война. Сельского масштаба.
-А что значит интернат?
-Это на будни. А в выходные – домой.
-А-а. – протянул Ким.  – Жестко, особенно для шестилетки.
-Вот-вот. Бабы такой хай подняли. Моя мама на почте была и слышала, как они ругались, что у них хотят отнять детей.
-Да уж…представляю.
-Зато обещали дорогу заасфальтировать. Чтобы автобус ездил. Хоть какой-то плюс в этом есть. Но то, что закроют, это наверняка. Вон, в соседней Серебрянке закрыли в прошлом году. А без школы деревня опустеет, всегда так бывает. При мне еще даже  библиотека работала, а теперь ее нет. Грустно все это.
Томка вздохнула. Осмотрелась вокруг.
-Кстати, здорово вы тут порядок навели. Я даже не ожидала. Все так миленько. Шторочки, кастрюльки, чашечки.
-Это Андрей.
-Ну понятно. Кто же еще? Ты так бы и жил в катакомбах, если бы не он. Да и сам теперь хоть на человека стал похож.  Эх…. Что же он так долго?
Томка посмотрела на дисплей своего телефона.
-Может, он в гараж заехал? Если это так, то он там надолго застрянет. У него уже неделю руки чешутся. Он дергается, прогноз погоды каждый день смотрит. Но задождило, не покатаешься.
-Мотоцикл… - пробормотала Томка.  – Я про него и забыла. Да, он так привязан к этому своему железу. Всю зиму бегал его осматривать, боится как бы он не поржавел где-нибудь.
Ким опустил глаза в чашку, разглядывая плавающие на дне крохотные чаинки.
-Ты только при нем не вздумай такое ляпнуть. Тем более, про «железо». Он повернутый, и еще неизвестно кого выберет, если ты начнешь ему высказывать, когда он будет целыми вечерами пропадать где-то. А он будет, это точно.
-Ерунду какую-то несешь. Ничего я начну, - обиделась она.  – Я все понимаю. Только не понимаю одного, почему он живет здесь с тобой, а не со мной.
-Ну…. наверное, потому, что у меня есть квартира. Он же здесь работает.
Из коридора послышался шум отпираемой двери.
-Ким, ты дома?
Тамара поднялась и направилась к нему.
-Ой, приветик, - обрадовался Андрей.

Тамара сидела под абажуром, наблюдая, как мальчишки накрывают стол. Ким доставал чистые чашки, Андрей заваривал чай, насыпал в тарелочку печенье. Они тихо переговаривались между собой. Андрей попросил достать из холодильника сыр, Ким тут же метнулся за ним. Следом подал ему доску и ножик.
Тамара молча смотрела в их спины. Ким слушался. Без ворчания и поспешно выполнял все просьбы. С него слетела вся его обычная язвительность и напускное равнодушие, он вдруг стал простым и приветливым. К Андрею он был расположен всей душой и это было заметно.
-Какая дружба у вас…трогательная, - заметила она, едва Андрей вышел на минуту из кухни.
Ким вскинул на нее глаза.
-В смысле?
-Ты его слушаешься. А ведь раньше терпеть не мог.
-Не было такого, - возразил Ким. –Да и почему мне его не слушать? Он самый адекватный из всех, кого я знаю. С ним легко.
-Легко? – удивилась Тамара. –Что именно легко?
-Все.
Ким схватил печеньку и запихал ее в рот.

                2 часть
Андрей
Прикладная математика.
12.
Все в его жизни было просчитано, выверено, расставлено по местам, разложено по полочкам, отлажено, обозначено. Как в любимой математике.
С детства правильный мальчик.  Умный, аккуратный, собранный, тихий, он возился с сестрами, хорошо учился, не грубил старшим, не прогуливал школу. Идеальный ребенок, ученик, старший брат.
В подростковом возрасте тоже обошлось без эксцессов, правда одноклассники его пару раз избили за гаражами. За то, что его фотка с пятого класса висит на доске почета, за то, что шибко умный, и его постоянно  ставят в пример всему классу. Он их бесил, этих уличных мальчишек, ругающихся матом через слово и курящих, одним своим видом вызывал у них приступ острой неприязни.
 Андрей никому не пожаловался, пережил все втихомолку. С детства он многое держал в себе и ни капли не был избалованным, наоборот, с самых ранних лет он привык быть старшим, а значит почти что взрослым. Родители им безмерно гордились, хотя мать иногда думала о том, что пожалуй, он немного одинок и мало общается со сверстниками. На улицу он особо не рвался, предпочитая тихо сидеть дома. Впрочем, друзья у него тоже имелись, но с хулиганами и оторвами он никогда не водился.
До поры до времени все было тихо и мирно в их семье. Рождались новые дети, жизнь становилась сложнее. Неожиданно и старший сын преподнес своеобразный сюрприз. 
В тринадцать лет он впервые сел за руль старенького Урала. Это было летом, в одной большой деревне, где жил дед Андрея. Вместе с дедом в маленьком старом домике ютился так же  его старший сын, дядя Саша. Одинокий, выпивоха и добрая душа. Спал на лавке, не имея за душой ничего, да ни в чем, собственно, и не нуждаясь. В молодости он так и не женился, отслужил, вернулся домой и с тех пор перебивался случайными заработками, периодически уходя в сильные запои с валянием в грязи, пьяным бредом, стоянием на коленках перед продавщицей в сельпо и прочими  «прелестями». Но, как часто бывает, когда он не пил, то становился милейшим человеком. Добрым, работящим, заботливым, как будто пытался возместить людям за свое пьяное свинство.
Дядя Саша в один из таких вот трезвых периодов недолго думая  посадил племянника на мотоцикл. На красный облупленный Урал, с подранным черным сидением из кожзама. Объяснил на пальцах, как управлять тяжеленной неподъемной техникой.
У Андрея свело руки,  и от страха  и он влетел в кучу песка, проехав всего пару метров. Испугался еще больше, думая, что дядька его заругает. Но тот, добродушно хихикая, помог подняться и, посадив племянника позади себя, прокатил его по деревне, вывез к речке. Андрей, тогда еще неловкий, голенастый с крупными вихрами на голове, собрался с духом и мыслями и обратно привез дядьку уже сам. Руки у него тряслись потом весь день, а все тело еще долго ощущало ветер, скорость, движение, жар старого железа  и его звон.
Отец Андрея был недоволен и отчитал деда, за то, что тот поощряет дружбу между Сашкой и внуком. Ну чему путному мог научить этот седеющий тощий неудачник  умненького, тихого и талантливого городского мальчишку?
Однако же, утонувший по пьяному делу, через несколько лет в реке дядя Саша все-таки сумел разжечь в племяннике страсть, которой казалось, и в помине нет в этом бледном зажатом подростке. Андрей со временем нашел для себя  в мотоциклах такую отдушину, что никакие запреты отца и причитания матери не действовали. Можно сказать, что именно тогда он впервые проявил непослушание, обозначив свой характер.
Ни возросшее количество седых волос у матери, ни нахмуренные брови отца – явный признак крайнего недовольства. Ничего не могло отлучить пятнадцатилетнего мальчишку от любимого увлечения. Это была его личная свобода, его территория, его страсть. Он пропадал целыми днями, быстро найдя себе друзей по духу. До поздна копался в гараже, бесконечно перебирая доставшийся ему в наследство, видавший виды, старый глохнущий мотоцикл.
Мать и отец Андрея грозились выбросить эту рухлядь, бывало, просили по-хорошему. Но ничего не действовало. И ведь ругались родители совсем не зря. Он дико гонял, как безумный. Под дождем, в слякоть, до глубокой осени. Казалось, ничего не боится. Что касалось мотоцикла, он ни в чем себе не отказывал и делал, что хотел.  Во всем остальном он оставался прежним. Спокойным, домашним, тихим. Отлично учился, слушался родителей. Этакий пай-мальчик. Во всем, кроме одного.
Когда Андрею было девятнадцать лет, дед внезапно умер. Не было к тому времени уже и дяди Саши. Теплыми летними вечерами большое семейство с пятью детыми, издали больше напоминавшее цыганский табор, высаживалось из шипящей пригородной  электрички. Они гуськом просачивались мимо старой березовой рощи на тихое деревенское кладбище, где отец торопливо опрокидывал маленькую горькую рюмку водки, смахивал слезу, поминая своего отца и родного брата. А выросший, ставший к тому времени уже студентом, симпатичный и светленький Андрей, скромно стоял рядом, держась за оградку. И думал о том, что дядя Саша, пожалуй, понимал его так хорошо, как никто другой.
 Спустя года полтора домик  деда решено было продать, потому что жить в нем было теперь некому и он стал валиться, как часто бывает с домо лишившемся хозяина. На вырученные деньги семейство решило сделать в квартире ремонт, плюс продать старую отцовскую волгу и, добавив денег, купить автомобиль  поновее. И попросторнее. Нужно же было на чем-то вывозить на дачу всю их большую семью.
Дело было летом и на ветках громко чирикали воробьи. Деньги Андрей до банка не донес. Свернул в ближайший мотосалон и за пол часа купил там новенький японский крузер. Безумно красивый, мощный, сверкающий всеми частями своего железного тела. И безумно дорогой. Собственно говоря, это решение было настолько спонтанным, что он даже сам не понял, что сделал.
 Само собой, вся его интеллигентная семья была в шоке от такого  поступка. Они стояли все и смотрели на него, как на больного. А он сидел на кухне, спокойный, молчаливый. В их семье детей никогда не били, но он понимал, что заслуживает сейчас хорошей порки. Поскольку поступок был бесконечно эгоистичным. Он понимал, что не имел права делать это.
Ему даже показалось, что отец в нем разочарован. Тот просто посмотрел на сына и вышел из комнаты, так ничего и не сказав ему в упрек. Ведь жили они всегда скромно, уж куда шиковать-то с пятью детьми? И никто никогда не позволял себе подобных безумных выходок.
После этого, собственно говоря, Андрей и обзавелся тремя работами одновременно. И не стал снимать себе отдельную квартиру, как планировал вначале. Осенью добавились  еще  аспирантура и репетиторство. Он вознамерился вернуть деньги семье, хотя они простили его конечно. Они все, и родители и сестры, очень любили его, именно Андрей был центром их большой семьи.
С появлением нового мотоцикла Андрей заметно изменился. Дома его было практически не застать. Днем он пропадал на работе, вечером на улице. У него появились новые друзья. И девушки. Девушки звонили на домашний телефон, от одежды Андрея теперь пахло исключительно женскими духами. Сестры на заднее сиденье мотоцикла уже даже не просились.  Он перестал ночевать дома, являлся порою под утро, взлохмаченный, помятый. Принимал душ и мчался в университет.
Родители Андрея догадывались о его похождениях, пытались его как-то вразумить. Но он отмахивался. Он повзрослел и его новая непонятная жизнь будоражила тихое семейство.
Но он был свободен. Мотоцикл был его неприкосновенной собственностью. Он давал ему не только ощущение свободы, драйва, полета. Он так же давал Андрею возможность почувствовать себя мужчиной. Общаться с мужчинами по-мужски и быть среди них своим парнем. Ни за что он бы не променял это общение на что-то иное. Поэтому запреты и просьбы родителей избавиться от мотоцикла, или хотя бы не лихачить, он игнорировал.
Сейчас в его размеренных буднях был заранее рассчитан каждый час. Занятия сменяли друг друга, как калейдоскоп, он вечно был при деле.  И это в двадцать четыре года! Но он уже привык и даже не представлял себе другой жизни.
Поэтому, когда в перерыве между лекциями к нему подошла студентка и попросила оказать репетиторские услуги ее брату-школьнику, он согласился. Это было легче и быстрее чем настраивать, например, раздолбанные бестолковыми юзерами, зараженные кучей вирусов старые компьютеры. А работа она и есть работа, хоть в Африке, и свободного времени вечно ноль.
А девушку он даже не запомнил. Только синие джинсы в обтяжку на стройных худых ногах и рыжеватые волосы. Да необычное имя – Тамара.
То, что Тамара в него влюблена Андрей обнаружил, когда они пришли по нужному адресу, в дом ее двоюродного брата. Услышал, находясь в ванной ее разговор с братом, и все понял. Это его слегка озадачило. С чего вдруг? Он был уверен, что никогда прежде с нею не общался. Они ведь даже не были знакомы, он бы запомнил ее.
Но Тамара тряслась и боялась на него смотреть. Дергалась, была напряжена. И одета была вызывающе. Было заметно, что она не привыкла так одеваться. Хотя на шпильках держалась уверенно.
 «Откуда она может меня знать?» - думал он. «Почему так волнуется?». Он молча смотрел на ее аккуратные ноги. Это было непривычно. Но она ему понравилась. Лицом и фигурой. Она казалась простой, но одновременно с этим было в ней что-то заманчивое. Незапятнанная, неискушенная, юная и слегка неловкая. Узкая фигурка, полудетское лицо. С таким он еще не сталкивался.
 Но еще до этого, едва зайдя в дом, Андрей толком даже не успел осознать всего, что происходит, как на него налетел сердитый, нервный подросток. Брат Тамары. Оказалось, что ему-то как раз репетитор вовсе не нужен. Было неудобно и тоскливо сидеть за ободранным столом этого балбеса и слушать его бред. Злиться и ругаться не было в привычках Андрея, так его воспитали. Он сделал все, что мог, но тратить свое время на глупости было несерьезно. Парень откровенно грубил и издевался.
Андрей бросил на него только один короткий взгляд. И удивился. Парень был настолько хамоватый, насколько симпатичный. Странное сочетание в одном человеке. Ким нагло хамил, зло смотрел своими темными как переспелая черешня, глазами, но это не вызывало ответного раздражения. Его просто было немного жаль. Может из-за того, что взгляд у него был острый и насмешливый. Какой-то горький. И еще Андрею запомнилось его лицо.
Он быстро решил домашнюю работу этому бездельнику, отметив про себя, что еще довольно хорошо помнит школьную программу за одиннадцатый класс.
А вечером, когда стало темнеть,  уселся на мотоцикл и покатил по городу, совершенно забыв про странных брата и сестру. До поры до времени.

13.
Солнце высушило последние островки снега, стало совсем тепло, полетели  мухи. Было еще свежо, но в воздухе уже прочно витало ощущение сбывшейся весны. Ким смотрел в синее высоченное небо, подставляя нос под солнечные брызги, старый тополь замер над его головой радостно впитывая солнце всеми своими набухшими почками.
Андрей долго копался в гараже, что-то в мотоцикле подкрутил, протер, подмазал, подзаправил, а под конец добросовестно проверил давление в шинах.
-Кажется, все в норме. Но на ТО все равно придется ехать. Ким, помоги мне немного. –попросил он.
Ким молча бросил сигаретку и подошел к Андрею. Вдвоем они выкатили мотоцикл из гаража.

По городу они ехали тихо. Но едва  выехали на трассу, Андрей сразу набрал приличную скорость. Ким замер за его спиной.
  На мотоцикле он ехал впервые и поэтому с радостным удивлением впитывал незнакомые чувства. На большой скорости возникло ощущение полета и даже легкой невесомости. Мимо проносились деревья, дома и указатели. Они летели вперед, обгоняя автомобили. Ким держась руками за Андрея, почувствовал вдруг, что  тело Эльфантеля натянуто, словно струна.  Он покрепче обхватил ногами мотоцикл, стараясь как Андрей и просил, не делать никаких лишних движений.
Ветер бился об одежду, неровностей дороги почти не ощущалось. Они разогнались еще больше. На очередном обгоне Ким вжался в спину Андрея, стараясь не сильно отклоняться в сторону.
Андрей был стройным. Тело его под слоем одежды казалось твердым. Бешеная скорость слегка испугала Кима. Он старался доверять Эльфантелю, но все же ему было слегка не по себе.
Андрей целеустремленно мчался вперед. Объезжая ямки на асфальте, вихляя. Держался он очень уверенно. Ким чувствовал эту уверенность, ловкость и еще ему вдруг показалось, что Андрей очень сильный. Он как будто слился со своим мотоциклом, стал его продолжением. Ким  понял, что Андрею хорошо, что мотоцикл полностью ему подчинен и  тогда расслабился. И вместе  этим вдруг почувствовал, как ему передается странное возбуждение.
В животе взвилась тонкая пружина. Он очень давно не ощущал этого настоящего, не механического, а живого, внутреннего возбуждения идущего большей частью из головы. Скорость, ветер, чувство полета и покалывание в ладонях и подошвах от легкого веселого страха, крепкое и сильное тело впереди. От Андрея ему передавалась энергия, страсть. Этот небольшой человек так ловко управляющий их движением стал на несколько минут эпицентром всего мира.
Ким почувствовал, как щекочет низ живота, впился пальцами в скользкую куртку Эльфантеля, прикрыл глаза. Ему вдруг захотелось, чтобы эта гонка никогда не прекратилась. Хотелось вечно сидеть за спиной Андрея и глотать его невиданную свободу.

Они свернули к Дону. Протряслись немного по пыльной грунтовке. Потом Андрей плавно остановился.
Он снял шлем, глаза у него блестели, он улыбался.
-Машина, говоришь, лучше?  - усмехнулся он.  – Достал сигарету и довольно, как-то блаженно затянулся. Стоял, скрестив свои ноги, опершись о сиденье.
У Кима в ногах и руках еще звенела скорость, он чувствовал дрожь в коленях и щекотку в животе. Повесив на руль свой шлем, он обошел мотоцикл.
-Понравилось?
-Да. –ответил Ким. –Классная штука. Я теперь лучше тебя понимаю…. Но ты гоняешь. Это не опасно?
Андрей молча пожал плечами.
Ким искоса окинул его взглядом. Всего, от макушки до ног.
Эльфантель с виду мог показаться незначительным. Невысокий, бледный, худой.  Но всмотревшись… Ким все больше понимал Тамару. В Андрее была сила и  страсть. Увлеченность жизнью во всех ее проявлениях. Он просто талантливо жил.
 И сейчас Ким особенно остро это чувствовал, с теплотой думая о нем и  с удовольствием деля с ним его увлечение. Эльфантель  был привлекателен. Силой своего характера, неординарным умом и необузданной, но продуманной смелостью. Вот почему к нему тянуло людей и особенно девушек, тех, которые были способны все это рассмотреть. Его  хотелось привлечь к себе, не отпускать и по возможности, ни с кем им не делиться. Дружить с ним было легко. Общаться весело, развлекаться интересно и даже работать, выполнять простые домашние дела совсем не трудно.

-Пойдем, - произнес Эльфантель и махнул рукой.
Они прошли метров тридцать, спустились по отлогому берегу вниз, ближе к воде и стали смотреть на большую, мутную, еще переполненную после половодья, реку. Пахло травой, илом и рыбой, в прошлогодних сухих камышах зеленел застрявший  аир. Лоза, в изобилии росшая вдоль берега, начала уже распускаться, молодые побеги окрасились в коричнево-зеленые свежие тона.
Андрей улыбнулся.
-Хорошо тут. Очень спокойно.
-Ага. И тихо. Покурить можно? -спросил Ким.
-Сколько можно уже?
Они уселись на сухую траву вытянули вперед ноги и уставились вдаль.
-Не кидай окурок, а то трава потом загорится, - предупредил Андрей.
-Да куда ж я его?
-Давай.
Эльфантель аккуратно потушил сигарету о свою подошву.
-Ну ты прям ковбой, - усмехнулся Ким. –Замашки как у крутого перца.
Андрей в ответ несильно толкнул парня в плечо. Тот потерял равновесие и завалился на бок.
-Растяпа.
Ким подскочил, и стоя на коленках, обхватил Эльфантеля за шею рукой. Они стали в шутку бороться, елозить по сухой серой траве, смеясь и задыхаясь. Комплекция была примерно одинаковой, но Андрей оказался сильнее. Или просто был более ловким. Повалил на живот и скрутил Киму руки. Тот фыркая брыкался и извивался под ним. Андрей навалился грудью, склонился над ухом.
-Усек? Нечего было зарываться.
-Так ты же первый начал….
-Вообще-то нет. Ладно, живи.
Эльфантель отпустил его руки, сполз и уселся рядом.
Ким отдышался, но так и не поднялся, все лежал на спине. По всему телу скакали мурашки.
-Эльф, чем от тебя так пахнет хорошо. Вода какая-то?
-Кензо.
-Это что?
-Вода.
Ким вздохнул. Лежал и смотрел в серое высокое и пустое небо.  Откуда-то сбоку потягивало дымком, было тихо. Хотелось закрыть глаза, их почему-то резало от света, хотя солнца совсем не было видно.
-Встань лучше. Иначе можешь заболеть. Слышишь, Ким?
-Подай руку.
-Что, совсем ослаб?
Эльфантель развернулся и протянул ему руку.
-Вставай уже.
Ким вцепился в его ладонь, привстал, опираясь только на нее и случайно переплел их пальцы. Рука Андрея оказалась нежной и теплой. И небольшой по сравнению с его ладонью.
Ким уставился на нее.
-Красивые руки у тебя. Сразу видно, что ты человек умственного труда. Ты что, маникюр делаешь?
Андрей резко выдернул ладонь.
-Тебе бы тоже не мешало. Ногти стричь иногда. А не грызть их. Будто тебя сто лет не кормили.
-Да хватит уже!
-Нет, я серьезно.
Андрей теперь сам взял его за руку.
-Ну вот что это? Смотреть больно. Ты же не ребенок уже. -Он аккуратно расправил его пальцы на своей ладони. –Безобразие просто. Тебе разве не больно?
Ким вдруг сцепил зубы и  крепко, до хруста, сжал его тонкую руку. Андрей вздрогнул и Ким почувствовал, как эта дрожь отдалась щекоткой где-то у него в животе. Он поднял на Эльфантеля темные глаза.
-Покатаемся еще?
-А ты хочешь? – улыбнулся Андрей.
-Я - да.
-Так и знал, что тебе понравится мотоцикл.
Ким вдруг заметил что они все еще держатся за руки.  Стало слегка неловко. И вместе с тем дико приятно. Особенно оттого, что Андрей как будто ничего и не замечал. Он расцепил их руки только когда они начали вставать с земли.
Ким тихо шел до мотоцикла следом за ним. Смотрел в его стройную, с гордой осанкой, спину, и чуть откинутую назад светлую голову.
Роста небольшого, а кажется, что он выше меня, - подумал Ким. И сам расправил плечи, выпрямился. И внезапно стало легче дышать.

Как-то рано утром Ким застрял в ванной. Порезался, едва начав сбривать пробившуюся на подбородке темную щетину, распсиховался. Кровь выделялась густыми каплями, потекла вниз по шее. Он спохватился, что испачкает футболку, зажал пальцем, подержал немного,  но не помогло. Едва только убрал руку, как потекло снова.
Андрей торопливо постучался к нему. 
-Эй, ты долго еще?
-Сейчас….
Ким чертыхнулся и одернул щеколду. Вышел, держась за лицо. Пальцы были в крови.
-Чего это? С собой хотел покончить? – хихикнул Эльфантель.
-Тебе бы все поржать. Иди, свободно! – Ким, психуя, прошел на кухню.
Андрей с улыбкой повернулся к нему.
-Давай я помогу.
-Чем? Жгут на шею наложишь? Течет ручьем, блин. До вечера теперь что- ли сидеть так. Не пойду в школу. Я ранен.
-Иди сюда, истеричка, - позвал Андрей, -Ну давай, шевелись уже.
Ким нехотя поднялся.
В ванной Эльфантель прилепил к его подбородку кусочек бумаги и встал за его спиной.
-Что за бритва у тебя? Покажи.  Ну и? Хрень какая... Выброси это старье ради Бога.
-Да я разные покупал, но все равно одно и то же. Я постоянно режусь. С кожей что-то не то. У тебя ведь такого нет?
Андрей открыл горячую воду, подставил пальцы под струю.
-Нормально у тебя все. Ты холодной водой, видимо, умываешься. Нужно лицо распарить немного.
Вода шумела и стекала в раковину. Эльфантель достал из шкафчика и сунул Киму новую бритву и собственную пену для бритья.
-Давай еще раз. Я подожду еще. Ты, главное, не спеши.
-Да не могу я…. Руки не слушаются.
-Чего?
Андрей уставился на него в зеркале. Ким спокойно смотрел в ответ своими темными, чуть насмешливыми глазами.
-Может покажешь?
Эльфантель не спеша взял бритву из его рук.
-Хорошо, давай. Лицо вначале как следует намочи.
Это было неожиданно. Ким слегка растерялся и пока Андрей мягкими плавными движениями  шкрябал бритвой по изгибам его челюсти, он пристально следил глазами за его лицом.

«Он был, оказывается,  ниже меня ростом. Метр семьдесят, не больше. И в плечах уже. Это я разглядел, когда мы оба отражались в одном зеркале. Лицо у него вблизи казалось еще более привлекательным:: гладкая кожа, без малейшего намека на следы подростковых гормональных войн.  Небольшой рот, острые породистые скулы и серо-голубые глаза с длинными светлыми ресницами. Он моргал ими, смотрел внимательно. Один раз облизнул губы. Он старался. Он все делал старательно. Я никогда прежде не видел его так близко, я даже чувствовал как он дышит на меня.
Его теплые пальцы коснулись моей щеки, когда он немного развернул в сторону мое лицо. Я как будто был весь в его руках, он командовал мною. И у меня в этот момент что-то ухнуло вниз. Это было странное чувство и очень сильное. Мне стало не по себе.
Но он уже закончил. Окинул меня взглядом. Сказал «Готово». И почему-то сразу вышел.
Я наклонился над раковиной, умылся, кровь уже остановилась. Потрогал лицо, оно было гладким и нежным, совсем как в детстве.
Нужно было спешить, я опаздывал в школу. Вышел из ванной. Андрей сидел на кухне.
«Спасибо» - сказал я. –«Я теперь научился». Мне было неловко перед ним за эту дурацкую просьбу.
Андрей молча кивнул.
Он прошел мимо меня, заперся. Мне тоже нужно было спешить, я и так уже едва успевал на первый урок».

***
Два дня после этого лил теплый дождь. Почки на кустарниках и деревьях распускались с утроенной силой.
Ночью приснилась какая-то ересь. Ким вертелся, крутился, было жарко и душно. Он поленился открыть окно на ночь. Отопление еще не отключили, а на улице было уже совсем тепло. Спать к тому же не давали какие-то голоса, приглушенный смех.
Голоса?
Первой реакцией у Кима обычно был испуг. Он резко открыл глаза и уставился в окно. Желтый свет от уличного фонаря еще со времен его детства заменял ночник, бабушка потому и отдала эту комнату ему, в ней никогда не было по-настоящему темно.
Ким успокоился, когда понял, что слышит сквозь сон голос Андрея. Тот уже был дома и просто с кем-то разговаривал. Ким поднялся, добрел до кухни и действительно увидел там Андрея. Он стоял  у окна. А на подоконнике сидела девушка. Она обнимала его за поясницу блестящими коленками, а за шею руками, они целовались. Из-за Андрея было плохо видно, но Киму показалось, что из одежды на ней осталась одна только короткая юбка.
Он на такое, конечно, не рассчитывал, поэтому еще плохо соображая спросонья таращился на них.
В это время девушка его заметила и дико заверещала. Андрей  резко дернулся.
-Бляха! Лен, у меня ухо заложило, че ты так орешь?
-Это кто еще?! – взвизгнула она.
-Домовой, -буркнул Андрей недовольно морщась. –Ким, ну ты че не спишь?
-Я думал ты по телефону болтаешь….
Андрей фыркнул и  взял со спинки стула красную тряпку, оказавшуюся кофтой, прикрыл ею девушку. Та быстро оделась, но Ким успел увидеть, что на ней был вполне невинный белый кружевной лифчик.
Девушка спрыгнула с подоконника, одернула юбку. Ростом она была с Андрея, очень длинноногая, с полными бедрами и с большими темными волосами.
-Говорил же, что один живешь!
-Я? Не-е, я такого не говорил, - уверенно ответил Андрей.
-Надо было домой ехать…. Пол жизни потеряла от страха.
Ким вдруг засмеялся. Лена накрашенными до черноты, сердитыми глазами уставилась на него. Потом перевела взгляд на Андрея.
-Да идите вы…. Такси мне вызови!
-Лен….
-Хрен его знает сколько вас тут? Может сейчас еще кто-то выползет.
-Ты как будто меня не знаешь.
-Андрей, настроения нет. Хватит уже. Ты такси вызовешь?
-Да.
Он вздохнул, прошел мимо, в коридор.
-Ну, чего  ты уставился? – зашипела она на Кима. –Ты кто, брат его?
-Сват, -все так же нахально пялясь ответил Ким.
-Дебилы, - нахмурилась она.
-А чего ты тогда вообще сюда поперлась, к дебилам?
В кухню вернулся Андрей.
-Вот визитка. Сейчас вызову. Может кофейку?
-Нет!
-Ле-ена, -мягко и виновато протянул он, приблизился и обхватил ее за талию. –Ну не злись. Я же не нарочно это подстроил. Я даже не думал, что брат проснется. Сейчас вызову тебе машинку. Ты успокойся. Давай кофейку выпьем. Ты же в первый раз у меня в гостях. –он ласково, как кот, устроил свою голову у нее на плече. –Все нормально, не волнуйся. Никто тебя здесь пальцем не тронет.
Ким не сходил с места, с любопытством вслушивался в не совсем трезвый голос Эльфантеля.
-Андрей, ну сделай же что-нибудь! Он стоит и смотрит! – снова взвилась Лена.
Андрей поднял голову.
-Е-мое! Ну иди уже. Не тебе ли завтра к восьми утра в школу?
-Эльф, я с тебя охреневаю, - бросил Ким и поплелся в свою спальню.

-Пьяный и с бабой. Ну ты вообще даешь. А мне-то что говорил в тот раз?
-Что говорил? – не понял Андрей.
Он пошатываясь, раздевался в углу, чтобы лечь спать. Спали они все еще в одной комнате. Ким на старом диване, Андрей –на раскладушке у противоположной стены. До уборки в остальных комнатах так и не дошли. Не хватало времени. Но оказалось, что им и одной-то на двоих вполне хватает.
Поскольку Андрей так ничего и не ответил, Ким продолжил.
-Мне, значит, пить и гулять нельзя, а тебе можно. Это вообще нормально? Справедливо по-твоему?
-Я почти не пью. Меня поэтому со стакана пива развезти может. И уж точно блевать я не собираюсь. Так что заглохни там.
-Чего? Ну ты вообще охренел, Эльф Александрович. Я это припомню. И вообще, это девка… она откуда. С трассы приволок?
-Сдурел?! –Андрей сорвал голос на высокой ноте и закашлялся. –Ты, блин, думай, что говоришь! Это просто знакомая.
-По койке, да? –процедил Ким. –Зачем ты вообще ее сюда привел? Здесь же даже потрахаться нормально не где.
-Знаешь, для этого порою и подоконника достаточно….
-Бли-ин, - устало протянул Ким. –Я  с тебя валяюсь. Эльф, ну а Томка как же?
-Что? –сонно переспросил тот. -А, ну в порядке она будет. Только ты помалкивай.
-Ну ты и гад.
-Чего?!
-Подлец ты.
Андрей тихо рассмеялся.
-Ну ты, давай…., меня еще на дуэль вызови.
-И вызову. –Буркнул Ким из-под одеяла. –Я думал, ты капец какой правильный. А ты…. Их много таких у тебя уже было?
Андрей засмеялся.
-Любопытный какой…. Ох…. Знаешь, тебе тоже не мешало бы девушку себе найти. А хочешь я тебя познакомлю кое с кем. Она симпатичная такая, ничего….. Возрастом как я. Но, в принципе, для первого раза это даже лучше. Тебе будет полезно.
-Не надо.
-Почему? Научишься, сразу повзрослеешь, - настаивал Эльфантель.
-Не хочу.
-Да почему же? Стесняешься?
-Заткнись ты уже…, - прошипел Ким. -Нельзя так…. Это как-то неправильно.
Эльфантель, сидя на кровати в своем углу, с  интересом смотрел на него.
-Тебе что, нравится кто-то? Как у тебя с этим вообще? Я так думаю, что скорее всего, никак.
Ким не ответил. Молчал и сопел, уткнувшись носом в подушку.  Ему было грустно. Да и тема была неприятна. Андрей повозился еще немного, потом вздохнул, приблизился и присел рядом. Диван мягко прогнулся под его весом, Ким почувствовал своим боком чужое тепло.
-Я так и не понял, чего ты взъелся? Лежишь, сопишь, дуешься.
-Я не дуюсь. С чего бы тебя вообще вдруг стало интересовать что я думаю?
      -Но ты же беспокоишься сейчас о сестре? Не волнуйся, я не обижу ее. Только сам не болтай ни о чем, ладно? Тогда и она не узнает.
-Я никому ничего не скажу, - пробормотал Ким. –Я просто думал… ну это как-то непохоже на тебя.
-Что именно непохоже? Не похоже, что я могу встречаться с девушками? Ты не забыл, часом, сколько мне лет?
-Нет, не то… непохоже, что ты из тех кто может морочить им головы.
-Морочить головы девушкам?! – засмеялся Андрей. –Ну ты даешь! Уж если кто кому голову и морочит, то это они нам. Уж поверь на слово.
-Нашел оправдание. Извращенец.
-Ах так!
Эльфантель вдруг вытянул руки и со смехом стал его щекотать по ребрам. Даже через тонкое одеяло это вызвало у Кима приступ смеха. Он заегозил, завертелся, отбрыкиваясь, вытащил руки, и наконец, схватил его в ответ за запястья. И, внезапно, поддавшись секундному порыву, потянул Андрея на себя. Эльфантель упал на Кима сверху уткнувшись лицом куда-то в район  подмышки.
Ким сразу почувствовал это. От Андрея пахло по-другому. Никакое не Кензо.  Пахло чем-то тягучим, горячим, чем-то было странно и до боли притягательным. Как будто желание вдруг обрело свою собственную форму. Его вес, давление на бедра и на живот и этот запах, все вместе ударили в мозг. Ким удивленно уставился на Андрея снизу вверх своими темными глазами.
Эльфантель поймал его взгляд. И тут же поднялся, схватил одеяло и набросил сверху на парня.
-Ты как знаешь, а я спать. Устал я что-то.
Он быстро нырнул в свою постель, накрылся и отвернулся к стене. Ким закрыл глаза, уткнувшись носом в подушку. Отдышался. Грусть и обида не исчезли, даже наоборот. К ним примешалось другое. И  Ким прекрасно понимал что это такое: то были ревность и страх. 

Но вот только на дружбу это никак не повлияло. Ким узнавал его и все больше проникался этим человеком.  Всю следующую неделю они виделись лишь мельком, Эльфантель приходил поздно. Бежал в ванную, а потом падал и засыпал как убитый. Или же садился за компьютер требуя тишины. И Ким старался не шуметь. Поглядывал искоса на освещенное голубоватым светом, умное и спокойное лицо. Эльфантель бросал курить, жевал жвачку. Нижняя челюсть его,  острая, породистая, обтянутая светлой кожей, плавно двигалась.
Андрей порою чувствовал, как его пристально изучают. Иногда вскидывал глаза, отрываясь от работы, но Ким тут же прятал взгляд, делал вид, что занят другим. После этого Эльфантеля всегда тянуло на улыбку. Он ее подавлял, но то, что его так рассматривают ему нравилось. И сам этот угрюмый парень и запущенная его берлога тоже. В этой запущенной квартире ему было уютно. И спалось хорошо и работалось легче.


14.

Тамара с начала весны готовилась к поездке в Англию. По программе обмена студентами. Училась она прекрасно, шла на красный диплом и поэтому попала в немногочисленную компанию счастливчиков, которые в середине лета должны были сесть в Москве на самолет и через несколько часов, приземлиться (о Боже!) в Лондоне.  Это была большая, заслуженная удача, все родственники Томкой гордились. Требовалась только небольшая доплата, которую ее семья (о счастье!) потянула.
Она усиленно училась, готовилась к летней сессии, делала загран паспорт, собирала бумажки для получения визы, моталась то и дело домой, помогать матери высаживать рассаду. Времени было в обрез. Ночами ей снился Андрей в байкерской своей косухе и одновременно туманный, мокрый город, по каменным улицам которого люди катаются в старинных экипажах, запряженных лошадьми. Почему-то Англия представлялась ей именно так, и никак иначе.
Весной она особенно скучала по родителям, по деревенскому простору и сладкому теплому полевому воздуху. По трелям жаворонков, по мычанию одинокой, скучающей на вечернем сыром поле, коровы. Знала, как много по весне работы в деревне. И огород посадить и сад убрать и дом выбелить да подкрасить.
Но все было в радость. Нежная и тихая, тайная и сладкая, разделенная  любовь давала такой заряд энергии, что ей казалось – она все теперь сможет. Томка чувствовала себя настолько сильной и смелой, что была готова ко всему. Делать карьеру, ничего не боясь, покорять другие страны, не чураться никакой сложной работы и стремиться вперед. Быть успешной, чтобы ею все восхищались и гордились. Да в ней самой в это время проснулась гордость. И многократно возросла уверенность в себе. Парни всюду провожали ее глазами. На улице, в университете, в кафе, куда она заходила с подружками. И она сама понимала почему. Потому, что глаза блестели, а улыбка не сходила с лица.
Впрочем, если бы Андрей сейчас приказал ей бросить все и сидеть дома, рожая его детей, она бы тоже согласилась. Ведь это означало бы только одно – счастье быть вместе. Вместе с ним. Суховатым, сдержанным, тихим. Но таким милым и нежным.
Он всегда был с ней. В мыслях и в телефоне – стоило только позвонить. Думая о том, что его студенты – программисты видят его по пятнадцать часов в неделю – она им завидовала. Ведь она сама видела его теперь не так часто, как прежде. То, что Андрей с превеликой страстью отдавался своему увлечению ее немного пугало. Тамара беспокоилась о его безопасности на дороге. И просила его отзваниваться на выходных, каждый раз, когда он выезжал куда-либо на мотоцикле. Он и отзванивался. Безропотно. Сначала ей, потом родителям. За это она тоже его любила.
Про Андрея она матери рассказала. Тихо, сидя вечером после трудового дня на лавочке у ворот. Рассказала, кто он, где работает, как познакомились. Показала фотку на своем телефоне. Мама вертела мобильник и так и сяк, всматриваясь в милое, светлое, улыбающееся лицо, снятое вполоборота.
-Зубастый…. Непонятно. Пацан какой-то еще.  - пробормотала она. -Говоришь, двадцать пять ему? С семьей познакомил?
-Нет пока, - ответила Томка.
-Почему?
-Мама, да успеется. Не все сразу.
-Как познакомит со своими, то тащи его сюда. Поглядим.
-Ладно.
-И ты того… Не сильно то, а то как кошка поди влюбилась.
-Мама!
Впрочем, этого можно было ожидать. Мать была прагматичной. В Томкином отце было в сто раз больше романтики. Он до сих пор приносил жене с поля, после вечерней смены, разные цветы.
То, что Андрей подружился с ее братом, Томку только радовало. Как будто они оба теперь были под присмотром друг у друга пока она занята. Ким стал реально меняться в лучшую сторону в присутствии Андрея. Перестал врать, прогуливать школу, бродить где попало и напиваться. Даже характер его как будто улучшился, он стал более уравновешенным и добрым. Томка гордилась Андреем. И считала, что лучшего человека ей никогда не найти. Поэтому любовь крепко засела у нее в сердце, голове и душе. Без него она уже не представляла саму себя.

***
Ветер задувал в шею и бился о колени. Ким притих, сидя за спиной Андрея. Было не то, чтобы страшно, но скорее непривычно. Андрей разогнался до предела. На такой скорости Ким с ним ни разу еще не ездил.  Киму прежде казалось, что Эльф и в увлечении своем такой же как в жизни. То есть прагматичный и уравновешенный. Но оказалось совсем наоборот. У Андрея была какая-то ненормальная потребность в гонке, он выжимал мотоцикл по полной.
Начинало темнеть, Андрей сбавил скорость и съехал на прилегающую грунтовку.  Остановился у маленькой рощи и заглушил мотор. Сразу же стало совсем тихо,  послышалось пение соловья. От земли и деревьев тянуло сырой прохладой, запахом молодой травы, земли.
 Ким осмотрелся. За рощей простиралось поле, по другую сторону была трасса. А невдалеке, на фоне темнеющего неба возвышалась сельская церквушка. Новенькая, из красного кирпича. В окнах ее было темно.
-Странно. Церковь есть, а деревни нет. – произнес Ким. –Что это за место?
-Деревня за рощей. Я не помню как называется. Мне здесь из-за этого и нравится. Людей не видно. Только природа вокруг, да эта церковь.
Они уселись на траву, рядышком. Андрей достал сигареты.
-Как далеко мы уехали?
-Километров восемьдесят.
-Не хило. Обратно ночью уже  вернемся.
-Да. Но мы быстро доедем. Даже не заметишь. Обратная дорога обычно всегда короче.
Соловей пел во всю мощь надрывая горлышко. Вскоре к нему присоединился еще один и они стали орать на пару. В голосах их чувствовался трепет, сила и торжество жизни. Казалось, что слушать эти птичьи песни можно целую вечность.
 Андрей прищурился на горизонт, Ким скосил глаза, протянул руку и выхватил у него изо рта сигарету. Как-то они уже выкурили одну на двоих – последнюю из пачки. Андрей был не против, а Киму тогда это очень понравилось. Было в этом действии что-то сближающее, едва ли не роднящее их.
-Блин, ну ты попросил бы что ли…. – пробормотал Андрей, доставая новую сигарету.
Ким выдохнул дым в небо. Сумерки так быстро сгущались, что вскоре вокруг стало совсем темно.
-Эльф, а вот если бы скоро был конец света, то что бы ты делал?
Эльфантель поднял голову вверх и посмотрел в небо.
-Так он  уже  скоро. Ты же сам знаешь. Через два года, - серьезно произнес Андрей.
-Да ладно тебе…
Ким, привыкший во всем доверять Андрею, перепугался. Но услышав, как тот фыркнул, понял, что он просто пошутил.
-Нет, я серьезно. Чтобы ты хотел сделать в оставшееся время?
-Ну…. Думаю, жить на полную катушку. Делать, то, что я хочу.
-Заниматься математикой?
-Хм…типа того.
-Это банально, - протянул Ким.  – Каждый может ответить так.
-Да. Но только желания у всех будут разными.
-Думаешь? По-моему люди только и хотят, что денег, да побольше удовольствий.
-Нет. Это не так.  Не всегда так. А ты чего бы хотел?
-Я? –Ким задумался. –Ну…  бы хотел побывать в Португалии.
-Чего?? – Андрей рассмеялся и с любопытством уставился, развернув к нему свое лицо. –Ну ладно. Допустим. А почему именно в Португалии?
Ким поднял брови, вид у него был отрешенный.
-Потому что там конец материка. Я бы хотел стоять там на краю скалы, один. И смотреть в холодный  и бушующий океан. И чтобы небо было серое…. Там мне было бы не жалко умирать.
Андрей перестал улыбаться. Затянулся, огонек у его губ ярко разгорелся и снова поблек. Они оба молчали. Ким почувствовал, что немного продрог, поэтому слегка передвинулся и прислонился плечом к Андрею.
-Н-да. Странные у тебя мысли. Умирать всегда жалко. Даже дряхлые и больные старики не хотят умирать. Хотя… хватит о грустном. Ты кофе хочешь?
Андрей поднялся с земли и достал из рюкзака термос и пакет с бутебродами.
Оба глядели вдаль, прямо перед собой, слушали проснувшуюся кукушку и наблюдали как сквозь тьму просачиваются звезды. Постепенно вокруг запахло сыростью, выпала роса и сразу заметно похолодало. Эльфантель сжимал пластиковый стаканчик обеими руками и грелся об него. А Ким грелся об Андрея, прислонившись к нему плечом и коленом к колену. Несильно, но тепло тела ощущалось. Поначалу он опасался, что Андрей отодвинется или просто непонимающе посмотрит в его сторону. Но он ничего такого не сделал. И это было классно. Андрей был понятным, простым, близким, но в то же время и неизведанным. В том смысле, что сложно было понять, где витают его мысли, что он еще планирует.
Киму хотелось это знать. Но он не стал нарушать тишину. Было слишком хорошо сидеть вот так, быть наедине с природой, но не быть одиноким.
-Так откуда такие мысли? –спросил Андрей. –Край материка и океан? Ты где-то прочитал и тебя это настолько впечатлило?
Ким улыбнулся.
-Я передачу видел.
-Любишь про путешествия смотреть?
-Смотрел как-то раньше. Сейчас и телека то нет….
Андрей наклонил голову к стакану и отхлебнул кофе.
-Ну уж если мечтать по-серьезному, то я всегда хотел в Аризону.  В пустыню, в жару. Гнать по пустому шоссе весь день. А потом остановиться на ночлег в каком-нибудь отеле. А утром –снова в дорогу. И знаешь, бесцельно так, просто для кайфа. Просто мчаться через материк к океану. Смотреть вокруг на эти скалы, кактусы.
Ким улыбнулся и добавил:
-Каньоны. Это прямо про тебя. Если соберешься, то возьмешь меня?
-Да. С тобой легко. Можно не бояться быть тем, кто ты есть.
Ким посмотрел на него и затих. Андрей выпрямил спину.
-Мы с тобой задницы отморозим. Давай что ли собираться.

***
Утром Ким проснулся от стука в дверь. Голова была ясной, но какой-то тяжелой. На часах уже десять ноль-ноль. Еще бы поспать….
Пришлось идти открывать.
-Кимчик, я принесла тебе салатик домашний. И пирог. А ты чего спишь до сих пор? Сидел опять до утра за компьютером? Я тебе сколько раз говорила…
-Мам, я с Андреем катался. Вернулись поздно.
-Да? – она удивленно приподняла брови. – Это на мотоцикле что-ли?
-Ага.
Ким наклонился и взял на руки Борьку, цепляющегося за мамину юбку. Тот удивленно на него уставился.
-Борюсик, это братик тво-ой. Ты его помнишь? Ты, Ким, вообще дорогу домой забыл, как тебе не стыдно? Я все твои вещи сюда на коляске уже поперевозила.
-Они что, мешают?
-Нет. Ну тебе же нужны.  Слушай, заканчивай уже эти катания ночные. Мало мне забот, так еще и об этом думать.
-А ты не думай.
-Умный ты какой. Вот родятся свои дети и попробуй потом не думать про них. Ездила я в молодости с твоим папашкой, гонзали только так. Думаешь отсталая уже и ничего не знаю? Я ведь тоже девочка была. И мотоциклы в те времена тоже были….
Ким громко засмеялся. Борька на моих руках скривился.
-Ну чего пугаешь-то?
-Андрей водит хорошо, так что не переживай. Мам, проходи, хватит уже у порога стоять.
-Иди умывайся, а то заспанный такой. Я чайник пока поставлю.
Ольга торопливо вошла в квартиру, волоча за собой пакеты и сложенную в три погибели зеленую коляску-трость. Она вечно была такая, маленькая, шустрая и вечно таскала неподъемные тяжести. Ким опустил брата на пол и забрал у нее сумки.
-Я Андрея подниму.
-А он здесь сейчас? – насторожилась она.
-Ну да. Он вообще-то тоже тут живет.
-В кои-то веки я его застала. Хорошо. Познакомлюсь хоть. А то Анька мне все уши прожужжала о нем. Что мол за парень такой у Тамарки завелся? А я его в глаза еще не видела ни разу, - тараторила она.
Ким только вздохнул.
-Мам, ну он же не зверушка, чтобы на него смотреть. Он спит еще. И вообще, захочет – сам выйдет.
-Ким, иди, разбуди его. Пусть с нами попьет чайку.
Утро переставало быть тихим и сонным.

Ким остановился над Андреем в раздумьях.  Тот еще крепко спал. На боку, отвернувшись к стене, уткнувшись носом в подушку. Под тонким шерстяным одеялом его фигура казалась незначительной. Так, кое-где выпирали косточки, да светлая взъерошенная голова с сопящим носом. С закрытыми глазами он казался совсем беззащитным, был непохож на себя.
Ким вдруг вспомнил как вчера они возвращались домой. Было холодно, джинсовка его не спасала и он грелся об Андрея, плотнее прижимаясь к его спине, сжимая ногами мотоцикл. Он бросил ручки и обхватил Эльфантеля за живот, обнял его. Ехать так было чертовски здорово. Они сливались в одно, Ким всем телом чувствовал движения Андрея, когда тот отклонялся в сторону или вперед, для того, чтобы удерживать равновесие. В ушах шумело, колени стыли от ветра, а в груди было жарко. Мимо мелькали какие-то тени, далеко вперед светили мощные фары,  небо было усыпано звездами. А они все мчались и мчались в темноте, совсем одни.

  Ким наклонился над его лицом, не чувствуя уверенности в том, что Эльфа вообще стоит будить. Обычно, если Андрею предоставлялась такая возможность, он спал до последнего.
Но сосед его неожиданно проснулся сам. Перевернулся на спину и приоткрыл глаза.
-Привет. Ты чего тут? Кто-то пришел? – спросил он.
-Да. Мама моя гремит посудой. И брат Борька с нею. Хочешь, пойдем с нами завтракать.
Андрей кивнул. Потом зажмурился.
Весеннее солнце нещадно рвалось в комнату  яркими лучами. Казалось, вот-вот прожжет штору на окне. В комнате было жарко. На улице, под  окнами, оглушительно громко чирикали воробьи.
Ким вздохнул.
-Эльф, давай сегодня тоже куда-нибудь съездим, а?
-Ким… а который час? Я не знаю… у меня работы валом. Я посмотрю. Хорошо, что ты меня разбудил, уже день деньской…. Ты иди, я сейчас умоюсь и тоже приду.

-Хороший мальчик этот Андрей, - тихо заметила Ольга оттирая сковородку после завтрака.  – Сразу видно, какой он серьезный и умный, без лишних тараканов. Да и на вид он ничего, симпатичный. А порядок какой навел тут… Хозяйственный, значит.
Ким предпочел отмолчаться на эти реплики. Он понимал, что они предназначались не ему, а теть Ане, с которой мама уже мысленно разговаривала по телефону и обсуждала Андрея.
Но потом он все-таки не удержался.
-Он же спать теперь не будет из-за икоты. Все кости перемоете по сто раз.
Ольга на него прищурилась.
-Не твое дело. Тебе бы поучиться у него. И не только математике, а вообще – жизни. Посмотри, какой человек старательный. И работает, и учиться, стремится к чему-то. А у тебя что? Одни глупости на уме…. А сколько лет-то ему? – она резко сменила тему.
-Двадцать пять, - буркнул Ким недовольно. - Вот вы, женщины, вечно как на базаре себя ведете. Ты еще в зубы ему посмотри, все ли на месте. А потом доложи теть Ане.
-Ким? Что ты плетешь? Что у тебя за язык такой? Весь в отца! – зашептала она.
-Что-то ты сегодня уже второй раз его упоминаешь. К чему бы это?
-Ох, сил с тобой нет. Что ж за ребенок, просто удивительно!
Борька перестал барабанить по пианино, услышав сердитый  голос матери и им тоже пришлось замолчать. Ольга уложила сковородку в шкафчик и вышла из кухни. В коридоре снова заговорила, но уже обращаясь к младшему сыну атакующему древний инструмент.
-Развалину эту, Борюсик, - нужно вынести тоже. Грузчикам заплатим - и на помойку.
Ким вылетел из кухни как пуля.
-Мам, да ты что! Какая еще помойка? Даже не думай! Это бабушкин инструмент и я его не отдам! И нечего распоряжаться тут, это вообще моя квартира!
-Да ну…. Места сколько занимает. От свекроки фото остались на память, а это… Да разве у нас кто-то играет?
-Андрей играет!
-Да ты что?
-Да, он играет.  – уже с меньшим напором произнес Ким, заметив как у матери расширились и загорелись интересом глаза.
-Ну попроси его, Ким. Может он  сыграть сейчас?
-Блин, да не надо. Он же работает.  У него работы – валом.
Ольга улыбнулась, закусила губу и сделала жалобное лицо.
-Ким, попроси пожалуйста. Ну правда, очень интересно. Мне бы очень хотелось на это посмотреть. Ну что поделать, ни один из всех мужчин которых я знала за всю свою жизнь ни на чем не играл…. Никогда. Я очень хочу послушать.
-Мам, ты как ребенок, чесс слово.
Ким ругнулся про себя, но к Андрею все же пошел. Тот сидел за столиком в их комнате и не жалея пальцев, яростно клацал по кнопкам ноутбука.
Когда Ким отвлек Андрея и озвучил свою просьбу, тот лишь молча обалдел.
-Ну пожалуйста, Эльф. Она говорит, что хочет выбросить пианино, потому что оно никому не нужно.
-Я-то тут при чем? – фыркнул Андрей. –Тебе же лучше. Ты ведь его боишься, вот заодно и избавишься, - с этими словами он снова уставился в компьютер, давая понять, что разговор окончен.
Ким устало опустил плечи и оперся локтями о столик, заглядывая в компьютер. Андрей не обращал внимания и сосредоточенно работал. Ким скосил глаза на его лицо. Оно казалось тонким и нежным, чуть голубоватым на фоне светящегося монитора. Большие глаза, сухие губы. А когда Андрей смеется, то у него видны  сразу и верхние и нижние зубы. Получается очень искренняя, задорная и веселая улыбка. Лицо у него красивое, гладкое.  Он так часто и тщательно бреется, что щетины никогда не видно.
Ким отлип от стола и приблизившись к Андрею сзади, опустил свои ладони на его теплые плечи. Потом склонился и прошептал над ухом.
-Эльф, ну сыграй…. Пожалуйста. Я тоже хочу послушать. Хоть разочек.
Андрей медленно повернул к нему свое лицо и они едва не столкнулись носами. Взгляд у него был сердитый.
-Ким, чего ты докопался? Я ни хрена не умею играть. Отлипни.
-Эльф, но что-то же ты умеешь! Мама ждет. Она, между прочим, нам с тобой полкастрюли котлет притащила…. Она старалась.
Андрей усмехнулся.
-Шантажист ты хренов.

Голос у него оказался очень красивым. И еще Андрей безупречно попадал в ноты. Пение его было тихим, задумчивым,  ласковым. Ким затих и замер, прислонившись к косяку. Даже Борька оставил в покое надорванные им же обои, и развернул свою круглую остриженную головенку.
«…я для тебя стану здесь самой звонкой лирой, пусть те слова улетят на вершину мира…»
Ольга, стоя у инструмента, глядела на него во все глаза и как будто тихо млела.
Пение оказалось неожиданным. И если Андрей хотел произвести впечатление, то у него получилось. С лихвой. Хотя Ким сомневался, что он этого добивался. Просто оно получилось само собой. Так иногда бывает.
-Какая песня…. – тихо произнесла Ольга, едва он закончил.
-Да, моя любимая. Сам подбирал музыку, мучился долго, -Эльфантель усмехнулся. – Только это толком и помню.
 -Вы где-то учились?
-У меня в прошлом пять лет музыкальной школы.  – ответил Андрей, осторожно закрывая крышку инструмента. –Хм… Меня родители насильно заставили учиться, потому что слух у меня абсолютный. Так им сказали. И они хотели меня музыкантом сделать. Но не вышло, слава Богу. Не мое это.
-Закопали талант, значит?
-Да какой там талант…. 
-Нет, зря вы конечно…. Такое ведь не каждому дается. Мне очень понравилось, вас приятно слушать. А еще что-нибудь сыграете?
-Только если в другой раз. Честно говоря, я почти ничего не помню уже.
-Хорошо, тогда я подожду. А вы вспоминайте, Андрей.
Ольга улыбалась, беседовала с Андреем.  Ким развернулся и ушел на кухню. Уселся за стол и принялся захлебываясь, допивать свой чай, пока они там продолжали обмениваться любезностями. У него возникло  странное ощущение, что его мама с Андреем просто флиртует.

***
Андрей мчался по трассе и ловил кайф. Напряженная стрелка спидометра уже немного переползла за двести. И ему хотелось улететь в небо.
Порою, на крутых спусках ему казалось, что он приподнимается.  Он сам себе казался большой сильной железной птицей. Давал газу и чувствовал, что сила тяжести отпускает его и он, становясь невесомым, уже парит над дорогой. Сердце сладко замирало, а позвоночник звенел, как натянутая струна. Руки, крепко и уверенно держащие руль, были напряжены, и он чувствовал собственную силу. А так же возбуждение в животе на грани с наркотическим кайфом. Желаний больше не осталось, только радость от этой щекочущей нервы свободы, от шума в ушах, от встречного теплого ветра и вида заката. Двухколесная машина, крепкая и сильная, послушная, рычащая, дышащая, красивая стала частью его молодого тела. 
Ничего не было. Ни забот, ни тревог, ни дел, никакой спешки. Только он, наедине с самим собою. И еще весна. Дорожная пыль, сухой асфальт, зеленая трава на обочине. Небо над головой – голубое, далекое.
Встречки мелькали словно тени. Он нарушал правила, надеясь на удачу. И все вокруг было красиво, чисто, свежо, зелено и молодо. Это была его личная неприкосновенная свобода.

Школа прощалась с выросшими детьми. Ким чувствовал и видел, как все вокруг меняется, словно действительность начала вдруг отражаться в кривом зеркале. В памяти еще не остыли воспоминания о первом звонке, о черноволосой малышке с белым бантом больше головы, которую нес на плече здоровый, широкоплечий парень больше похожий на грузчика или спортсмена, чем на выпускника одиннадцатого класса. Ким тогда стоял среди первоклашек, робко оглядывался и сжимал в руке толстые и скользкие стебли тяжелых георгин, которые следовало подарить первой учительнице.
Теперь же он сам ходил по школе стараясь не попадаться на пути несущейся сломя голову малышни, которая то и дело норовила врезаться в его колени. Не то, чтобы он чувствовал себя взрослым, изменившимся и другим. Но в воздухе витало что-то…. Тревожное. И радостное. И ему тоже было тревожно и весело, как будто вот-вот с ними должно было произойти что-то особенное.
 Мысли у всех одноклассников были только об одном – поскорее сдать страшные экзамены. Девчонки, впрочем, все равно находили время обсудить платья для выпускного. Целые перемены они обсуждали и спорили о фасоне, прическе, бижутерии и туфлях, хотя, боясь совпадений, большая часть девчонок уже заказала для себя наряды в ателье.
Они все как будто вдруг оказались сборищем кинозвезд. Все внимание, и родителей и учителей и прочих школьников – было отдано им, выпускникам. Они гордо ходили по школе, они готовились сдавать выпускные экзамены и впереди их всех ждало только самое лучшее будущее…
Ким прилежно ходил в школу, любовался обновленным, солнечным городом, он влюбился в эту весну. Как никогда прежде он чувствовал душевный подъем и силы в себе, и желание чего-то добиться. Глаза его заблестели, осанка выровнялась и даже школьная форма как будто стала ему к лицу. Соседка Нина и еще пара одноклассниц первыми заметили эти перемены в нем. Оказалось,  вдруг, что среди мальчишек их класса появился очень даже прехорошенький экземпляр. Странноватый и своеобразный, но это был скорее даже плюс.
Ким перестал стричь свои темные густые волосы и стал просто зачесывать их назад. Открылся высокий белый лоб, показались острые скулы.  На окружающих спокойно и бесстрастно смотрели его глубокие темные глаза. На лице у Кима редко читались какие то ни было эмоции, обычно он был спокоен и тих. Учительница литературы как-то пошутила, что Авсеев в последнее время своей величественностью и легкой надменностью напоминает  Дориана Грея.
Он вдруг начал учиться. Делал домашние работы, поднимал руку, решал у доски задачки. Учителя его, конечно, хвалили, попутно сожалея, что парень этот так поздно взялся за ум, мог бы и раньше. И только Вера Ивановна недоверчиво поглядывала в его сторону. Для ее прагматичного математического ума этот подросток оставался слишком непонятным.
Леха все так же на уроках физкультуры играл с Кимом в настольный теннис. Мокрые и потные они носились у столика. В пятиминутный перерыв уселись на лавку чтобы отдышаться.
-Ким, ты с Валькой встречаешься или нет? – спросил Леха.
-Или нет, - усмехнулся Ким, расправляя маленький хвостик над шеей. –А что?
-Что-то в школе ее не видать в последнее время.
-Ну я тоже ее уже сто лет как не видел. Так она же с Максом.  Или уже нет?
-Макс одни ходит. И в подъезд ко мне тоже один приходит сидеть. Я думал, может она на тебя переключилась. Или еще на кого?
Ким пожал плечами.
-Не знаю. Надо бы позвонить ей. Мы давно уже не общались.
-Ясно. Ну а ты? Давай, колись. Подцепил кого-то?
-Нет.
-А че ты тогда такой?
-Какой?
-Довольный ходишь как кот.  И в школу зачастил. Она тебя воспитывает?
-Да брось ты придумывать!
-Вообще, Ким заметно. Или это тот друг на тебя так влияет? Который живет у тебя. Ты даже в «застенок» перестал ходить совсем.
-Так мы катаемся с ним каждый вечер на мотике. Он байкер. Приезжаем домой поздно, куда я пойду ночью то?
Леха присвистнул.
-Крутяк. Везет, что он тебя с собою берет. Я бы тоже не отказался погонять на байке. Слушай, а ты приводи его к нам.
Ким засмеялся, представив эту картину.
-С ума сошел? Ему двадцать пять лет. Что я ему скажу: «Чувак, пошли пива в подъезде попьем? Посидим под лестницей».
В это время в приоткрытую дверь просунулась половина физрука.
-Авсеев, Хаустов! Если не хотите в теннис, идите вместе со всеми в волейбол играть.
-Все-все, мы уже встаем! На пару минут всего присели! – крикнул в ответ Леха.

На следующий день в школе была съемка на память о школе. По десять минут с каждого урока, плюс короткий рассказ каждого из одноклассников о своих планах на будущее. Для того, чтобы встреться через несколько лет и посмотреть что у кого из этих планов осуществилось.
Киму было наплевать. Никакую речь он готовить не собирался. Хотел было вначале поделиться своими планами относительно захвата мира, но потом передумал. Надоело быть клоуном. Единственное на что он сподвигся – это помыть с утра голову. Так и бродил по дому все утро со свисающими мокрыми патлами раздумывая где ему взять белую рубашку которой у него в помине не было.
Дверцы старого шкафа пронзительно скрипели. Андрей проснулся в восьмом часу от этого скрипа. Шкаф стоял у самой его постели и они оба хранили там свои вещи. Ким в сотый раз полез на полку и перебирал там свои мятые футболки.
Эльфантель понаблюдал за ним прищуренными глазами, потом поинтересовался, что же происходит.
-Съемка, - устало выдохнул Ким. –Задолбали они. Только от экзаменов отвлекают, - деловито продолжил он.
Андрей, с удовольствием вытянувшийся под одеялом, рассмеялся.
-Что ты веселишься, Эльф? Ну нет у меня белой рубашки. Может, пойдет белая футболка?
-Возьми мою рубашку, - предложил Андрей.
Ким покосился на аккуратный ряд вешалок в платяном отделе. Черная, голубая, полосатая. Даже розовая у него была.
-Нет, спасибо.
-Возьми говорю. Размер тебе подойдет.
-Нет.
Ким нагнулся, сверкнул голой спиной, быстро схватил первое попавшееся с полки и захлопнул дверцу.
Эльфантель окончательно проснулся и поднялся.
Кухня выходила окнами на запад. Поэтому по утрам там было прохладнее. В распахнутую настежь форточку  влетали воробьиные крики. Ким помешивал кофе и нехотя жевал бутерброд.
Когда Эльфантель вышей из ванной  - умытый и сияющий, Ким уже собирался уходить.
-Рано ты сегодня.
-Так съемка же.
Андрей окинул его взглядом. Вид у парня был совершенно воробьиный. Серый и растрепанный.
-Так не пойдет. Подожди.
Эльфантель быстро метнулся в комнату и принес рубашку. Светлую, с коротким рукавом, идеально отглаженную.
Ким замотал на нее головой. Мысль о том, чтобы одеться в одежду Эльфантеля вызывала у него тихую панику. Как будто он мог таким образом совершить какое-то непонятное святотатство. Он вообще старался не трогать его вещи. Чтобы ничего ненароком не сломать и не испортить. Собственные руки ему порою казались непредназначенными для того, чтобы ими можно было касаться его одежды и прочих вещей.
-Она совершенно новая. –Эльфантель улыбался держа рубашку за ворот, будто нашкодившего котенка. -Ты что, настолько брезгливый?
Ким испуганно вскинул глаза. Андрей неправильно его понимал. Но и объяснить это чувство было сложно, да и не нужно, как ему казалось. Говорить о том, что он просто волнуется было бы в данном случае ненормально.
-Ладно, давай.
Ким смирился, задрал вверх руки и стянул с себя одежду. Облачился в чужую белую сорочку и быстро застегнул пуговицы. Чуть хрустящая, прохладная ткань облепила тело. Его бросило в жар. Стало вдруг страшно, что он немедленно вспотеет в этой рубашке. Но снимать уже не хотелось. Сидело очень хорошо, выглядел Ким совсем по-другому. Более взрослым и более красивым. Нашивки с пуговицами подчеркивали ширину плеч, а цвет освежал лицо.
Андрей с улыбкой осмотрел его со всех сторон.
-Тебе семнадцать, а мне двадцать пять. И мы одной комплекции. Интересно получается…. Знаешь, тебе очень идет. Тебе нужно все время носить что-то такое.
Ким опустил глаза в пол, замялся.
-Спасибо, Эльф. Имей в виду, я могу испачкать.
-Не страшно. Можешь оставить ее себе.
-Да? Ну спасибо, - быстро ответил он.
Андрей усмехнулся. Потом вдруг щелкнул пальцами.
-Подожди.
Ким, стоя у маленького круглого зеркала с интересом наблюдал. Эльфантель притащил расческу и какую-то банку с густой бежевой массой. Запустил свои руки в темные густые волосы. Быстро и аккуратно причесал набок, сделал слева ровный пробор. Быстрыми движениями намазал концы волос кремом из баночки.
-Чтобы не топорщились, - пояснил он. –А вообще волосы – классные. Отпускай. Тебе очень к лицу.
Волосы лежали ровно, укладка удалась. Эльфантель удовлетворенно кивнул.
-Беги теперь. А то правда опоздаешь.
Ким заторможено вышел из квартиры. Остановился у входной двери, немного подумал. Потом спустился вниз по старой лестнице. Остановился на последней ступеньке и посмотрел наверх. Нахмурился.

***
Андрей  улыбаясь, с удовольствием прошелся по зеленеющему на солнышке парку. Тонкие веточки березок едва ли не задевали его по лицу, у тропинок уже распустились первые ярко-желтые одуванчики. Было очень тепло и солнечно. Город расцветал каждой веточкой, каждой травинкой, пробившейся сквозь утоптанную сотнями ног землю.
На нем была легкая серо-голубая ветровка, подаренная когда-то старшей сестрой. Она с детства была его личным стилистом, имиджмейкером, советчиком, помощником и другом номер один.
По Ольге он скучал, ему ее нехватало. Она уже три года училась в университете. Далеко, в Архангельске.  Домой приезжала редко, да и то всего на пару дней. Как всегда, веселая и бодрая, полная сил и готовая шутить по любому поводу. В их семье она всегда была заводилой и характер у нее был самый легкий, обычно она всех мирила. Мать с отцом, младших сестер, вечно цапающихся между собой. Те, хоть они были и двойнята, но характерами различались кардинально.
Врачом Ольга мечтала стать с детства,  а в этом году она выбрала для себя специализацию – педиатрия.  Учеба давалась ей легко, она была умница, но вот только жилось ей нелегко. Общага, безденежье, все родные далеко. Андрей с тоской вспоминал о том, что она в один из приездов весело рассказывала, как вместе с сокурсницей пришла в гости к подруге. Та угостила девчонок пельменями, а которые не съели и залежались на тарелке – выбросила. Девчонки – студентки спохватились и пожалели эти остатки, уж лучше бы доели все.
 Андрей каждый месяц отсылал ей небольшую сумму, оплачивал ее телефон. А кроме этого он значительно помогал родителям поднимать младших сестер. Поэтому лишних денег на оплату съемного жилья для себя у него не было. Зато было много работы.
В первый свой семестр в качестве преподавателя, Андрей столкнулся с тем, что студенты стали его недолюбливать. Наверное, потому, что он сам был из породы тех людей, для которых дело – важнее всего. Идти навстречу прогульщикам и сачкам, брать деньги за «трояки» и «зачеты», терпеть гомон и разгильдяйство на лекциях он не стал.  Сразу повел себя жестко, категорично и строго. Выгонял из аудитории, без конца давал проверочные работы, вызывал и мучил у доски. Его, вследствие этого, стали опасаться, особенно из-за того, что предмет был, мягко говоря, далеко не самый легкий.  Всем дружно казалось, что сдать у Эльфантеля будет просто невозможно. Пошли слухи он выскочка, зануда, девственник и просто чокнутый. Да еще и своеобразная фамилия его сослужила здесь недобрую службу.
Но после зимней сессии отношение к нему с студенческой среде заметно изменилось. В коридорах стали вежливо здороваться, бегать к нему за помощью и просить совета. Просто зимний зачет у него прошел на удивление легко и безболезненно. Он сам помогал студентам сдавать. Не всем конечно, но тем, кто ходил на пары и не пропускал безбожно и хотя бы что-то понимал. Отправились восвояси только самые бестолковые разгильдяи. Но человеческое отношение – это одно. А вот близкое общение со своими студентами – совсем другое.
Вечером этого же дня, к Андрею подошел один темноволосый парень из группы будущих программистов и пригласил сходить вместе с их компанией в ближайшее студенческое кафе. Так просто, как будто они были какими-то приятелями.  Андрей вообще ничего не понял.
Тогда от группы, все еще не покинувшей аудиторию, отделились  двое, и подошли к нему.
-Андрей Александрович, вы нас извините, если мы не вовремя….. - Начал другой парень. -Мы просто хотели поговорить с вами с глазу на глаз, так сказать в неформальной обстановке. Всей группой. Если можно, конечно. Это ненадолго….
Андрей поставил сумку на стол и в упор уставился на этого очкарика. Тот был старостой и считался первым по успеваемости едва ли не во всем потоке. Худой, сутулый, длинноносый.
-А что здесь нельзя этого сделать? Я имею в виду поговорить. Что еще за тайны мадридского двора?  - Потом окинул всех взглядом.  – Ну давай уже, я слушаю.
Парни переглянулись.
- Просто до нас слухи дошли…. Вы хотите уволиться. Это правда?
-Ах это…. Да, собираюсь. Откуда только узнали?- равнодушно пробормотал он. – И что с того? Или вы так рады, что готовы прям сегодня меня проводить?
Ребята смущенно улыбнулись.
-Нет. Как раз наоборот. Мы хотели просить вас, даже умолять о том, чтобы вы остались с нами еще хотя бы на год. Если это возможно, конечно. Мы были бы вам очень благодарны….
Андрей изумился еще раз. Такого ему слышать ни разу не приходилось. Молча смотрел на них, ожидая объяснений. Потом уточнил:
-На год? А почему на год?
-Потому что нам еще год осталось доучиться, - снова начал черноволосый.  –И мы очень хотели бы доучиться этот год у вас.  Дело в том, что нам всем очень нравится то, как вы преподаете. Вы все понятно и доступно объясняете. И даже как будто не так сложно. И мы знаем, что если вы уйдете, и вас заменит Сушков, это будет…
-Жопа, - подхватил его оборвавшуюся мысль очкарик. Остальные ребята, стоящие толпой у двери,  засмеялись.
Андрей покосился на него, но промолчал.
-Нам еще полтора года «вышку» учить. Пол группы вылетит зимой, честное слово. С ним ведь вообще невозможно, он то орет, то шепчет себе под нос…. И когда вы к нам пришли, то у всех разом головы прояснились.
Андрей задумался. Хотя в чем-то они, конечно, были правы. Сушков, хоть профессор, но тот еще тип. Андрей сам у него учился и все прекрасно помнил. Это был самый нервно возбудимый и истеричный человек, которого он только встречал. А кидание мелом в студентов было его излюбленным способом разрядки.
Вопрос был сложным, и ребята смотрели на него, ожидая ответа. Андрей окинул их взглядом. Почти все очень способные, продвинутые, с хорошими перспективами на будущее. Будет жаль, если они действительно пострадают.
-Но вы же понимаете, у меня на это личные причины. Я не могу так сразу ответить.  – сказал он им наконец.
-Да, конечно. Но вы хотя бы подумайте. Извините еще раз. – ребята отошли в строну.
 Группа постепенно покинула аудиторию, причем все поглядывали на молодого преподавателя с какой-то надеждой. Андрею было неловко.
Но выходил из стен родного университета он уже с улыбкой. На душе было легко, и он впервые почувствовал себя состоявшимся в этой профессии.

Ким ждал Андрея, сидя на земле и прислонившись спиной к стене гаража. Сквозь грубую джинсовку ощущалось тепло разогретого на весеннем солнышке железа. У гаража, слева от двери рос толстый высокий тополь и сверху ронял на Кима свои липкие коричневые кожушки. Во дворе, громко визжа,  игрались дети. То в  салки, то в прятки. У лавочек кружили голуби. Толстая тетка развешивала цветастое белье на провисших веревках, крепила его прищепками. Таз с этим бельем стоял тут же, на кривом пеньке. Из чьего-то окна доносилась попсовая музыка. Он уже сто раз рассмотрел все это. Хотелось пить.
-«Как будто и не центр города вовсе», - думал Ким.  –«Больше похоже на деревню».
Андрей не опоздал. Ким увидел его сразу, как только тот проник в арку. Эльфантель вынырнул на свет и зашагал через двор. Молодой, стремительный. С черной сумкой наперевес. Серо-голубая куртка удивительным образом совпадала с цветом его глаз.
-Заждался?  - спросил Андрей сидящего на земле парня. Тот смотрел снизу вверх и в таком виде выглядел еще более юным. Ну просто совсем еще ребенок.
-Не-а.  – протянул Ким. - Даже соскучиться не успел.
-Не сиди так. А то заработаешь еще….
-Чего? – не понял Ким.
-Фурункул на жопе, - отозвался со смехом Андрей, отпирая ключом гараж.
Ким почесал затылок. У Эльфантеля на этот раз было хорошее настроение. Он даже изволил шутить.
После солнца искусственный свет в гараже казался хмурым и тусклым. Андрей начал переодеваться. Снаряжение для езды на мотоцикле лежало тут же. Аккуратно сложенное на полочке в навесном шкафу. Черная водолазка, тканевая куртка на молнии, перчатки. Настоящую, байкерскую одежду он напяливал только если предстояла сходка, или если ему просто хотелось повыпендриваться вечером.
Ким вдыхал запах бензина и машинного масла, которым пропах весь гараж. И наблюдал. Тонкая полоска солнечного света, проникая сквозь щель неплотно закрытой двери, прыгнула на спину Андрею как кошка. Спина была голая. Сужающаяся к низу, с мягкой ложбинкой и с нежной матовой кожей.
-Эльф, ты по-моему светишься. – тихо сказал он.
Потом, неожиданно для себя самого, он прикоснулся и провел пальцем вдоль позвоночника. Просто захотелось. Андрей обернулся с испугом во взгляде.
-Ты чего это?
Ким  промолчал. Глаза его  казались черными. Эльфантель не успел опомниться как его схватили за голову чужие мужские руки. Он в тот же момент высвободился, отпрянул, но ощущение осталось. На шее и под правой скулой, куда попали теплые пальцы.
-Слушай…. ты думай, что ты говоришь и где находишься. Это не шутки…. Сейчас отец машину пригонит и зайдет сюда. – тихо произнес он, - Увидит, не так поймет - постреляет нас из травматики.
Ким промолчал.  Вздохнул, достал сигареты и зажигалку. Андрей, просунувший голову в футболку, едва увидев это, резко шлепнул его по рукам.
-С ума сошел? Канистры полные стоят у стены. Захотелось над городом полетать? Я сам сейчас тебя убью!
-Блин! Ничего нельзя! Что делать то?
Эльф засмеялся.
-Стой, ****ь, на месте и не двигайся. 

Андрей руками выгреб небольшое углубление в сухом песке. Вдвоем они сложили  костер из хвороста и сухостоя, которого вокруг было навалом. Приволокли из ближайших зарослей длинную, угловатую и сухую, омытую паводком живописную корягу, пристроили ее рядом с костром. Получилась лавочка. Потом достали из рюкзака свой ужин.
Андрей сунул Киму  бутылку воды и сырые овощи.
-Держи.  Иди в сторонку, помой.
-Да зачем? Все равно ведь будем жарить.
-Делай, что сказано и не умничай.

 Солнышко уже село и от реки по ногам тянуло сырой прохладой. В камышах кто-то довольно урчал, да квакали лягушки. Изредка по ровной поверхности воды звонко плескали хвостами большие рыбы. Вода, казалось, застыла и течет медленно, как сонная. Над ней вились крупные  комары. Как метеоры проносились в небе запоздалые стрижи, наспех хватая добычу.   Сумерки уже начинали сгущаться вокруг маленького огонька на этом диком, окруженном широкими листьями мать-и-мачехи, пляже.
-Откуда знаешь это место?
-Я все в округе знаю. Столько мы с ребятами попереездили, километров не счесть. А здесь отдыхали как-то летом, купались.  Но купаться здесь вообще опасно, на дне всякие корни и коряги. Зато безлюдно, можно спокойно посидеть.
-Здесь хорошо. Мне нравится. У воды вообще всегда очень уютно и спокойно. 
Андрей вздохнул.
-Это точно.
-А почему ты сейчас с ними не ездишь?  - снова спросил Ким.
Эльфантель задумчиво смотрел на реку, подперев рукою подбородок. Зрачки у него расширились и были совсем черными, в них плясали огоньки.
-У нас была студенческая компания. Восемь человек. Мы несколько лет подряд здорово тусили вместе каждый сезон. Потом Вадька переехал в другой город. У Антохи вскоре жена родила двойню и ему теперь вообще из дома можно только на работу выходить. А Вадик разбился два года назад. С тех пор видимся все меньше.
-Что, на мотоцикле разбился? – ужаснулся Ким.
-Нет. – Андрей опустил глаза в песок и свел брови.  – На машине с тещей. Не хочу вспоминать, извини.
Ким немного помолчал. Потом хлопнул назойливого комара на руке.
-Ясно. Значит, вы больше не собираетесь?
-Собираемся. Но с возрастом забот больше становится. Не все могут освободиться тогда, когда хотят. И вообще, чем человек старше становится, тем сильнее костенеет. Банальные вещи говорю, но это правда. Иногда, чтобы куда-то выбраться всем вместе, нужно столько усилий приложить…
-Ну, это уже не байкеры… - пробормотал Ким. – Байкеры, они же не зависят от обстоятельств.
Андрей на него покосился.
-Расскажи мне…. жизнь взрослого человека вообще каторга какая то, да? Только успевай работать, счета оплачивать да всем угождать.
-Кому всем?
-Ну, ты же сам сейчас говорил. Жене, начальнику там…. Не знаю. Кому люди вообще обязаны служить?
Андрей вздохнул. Поднял с песка длинную палку и принялся ворошить угли. В воздух поднялся сноп красных искр. Он бросил в угасающий огонь еще пару наломанных заранее веток. Где-то над ухом, оглушительно громко кричал одинокий соловей.
-Нет. Это не совсем так. – тихо сказал он. –Просто жизнь это ответственность. Умение держать удар, быть сильным. Нельзя всегда делать только то, что хочешь. Это расхолаживает человека, лишает воли. В принципе, от обстоятельств мало что зависит, каждый сам строит свою жизнь. И если ты не хочешь плыть по течению, то должен действовать. Не ждать, а стремиться и брать то, что тебе нужно прямо сейчас….
Андрей резко замолчал. Ким напился  из бутылки. Вздохнул.
-Почему-то я тебе верю.
-Я это не от балды говорю. Это мой личный опыт. Хотя тебе скучно, наверное, слушать такое?
-Нет. С тобой никогда не скучно. Ты вообще замечательный…. Я очень рад тому что мы познакомились.
Эльфантель улыбнулся.
-Это взаимно.
Они обменялись долгим взглядом.  Ким, упершись руками в сухое бревно,  чуть исподлобья смотрел на Андрея темными глазами-вишнями. Стряхнуть этот взгляд было сложно, он был тяжелым, как будто испытывающим. Эльфантель первым опустил глаза.
Небо еще оставалось серым, а вокруг уже была ночь. Дрова из натасканной заранее кучи уже почти все были сожжены.
-Я бы хотел всю ночь здесь провести. Давай посидим до утра. 
-Ты что? Замерзнем. Вот если бы у нас была палатка, тогда другое дело.
-Я не замерз. А вот ты трясешься.
-Нужно костер тушить и поедем.
-Эх…. Давай еще посидим немного. Ну пять минуточек.
-Давай, - неожиданно легко согласился Андрей.
Пять минут превратились в десять, потом в пятнадцать. Не хотелось уезжать. Ким подвел поближе, прислонился плечом.
-Меня, на самом деле, много чего уже достало. Я устал. Знаешь, чего бы я хотел? – пробормотал Андрей. - Построить себе дом.  Прямо на берегу реки, чтобы окнами прямо на воду. И чтобы вокруг ни души не было. И я буду жить там, когда захочу. Летом буду плавать в реке и ловить в ней рыбу. Заведу себе лодку чтобы сплавляться по течению. Садик посажу вокруг, огород. Только место подходящее нужно, чтобы земля была не как здесь – один песок. На такой земле особенно ничего не вырастет…. А я люблю, чтобы вокруг цвело. Я вообще в деревню хочу, на природу. Странно, да? С моей-то профессией. Но думаю, я смогу работать везде.
Андрей почувствовал, что парень начал съезжать по его плечу. Замолчал. Потом чуть склонил голову.
-Ки-и-м, - протянул он. – Спишь что ли?
-Нет.
-Вставай, поехали. Дрова-то кончились. Замерзнем на фиг.
Пришлось подниматься и тушить костер.
Ким почувствовал, что продрог. Стряхнул с одежды песок и подошел к Андрею, который, стоя у мотоцикла надевал перчатки.
-Замерз, да? А нас еще обратно ехать. – Эльфантель вздохнул, увидев что Ким обхватил себя руками за плечи. –Давай поменяемся. Возьми мою куртку. Я в свитере, нормально будет.
Он тут же начал стягивать свою кожанку. Ким ухватил его за руку.
-Да ну что ты, Андрей, не нужно. Слышишь? Ты же за рулем, а я сзади сижу. Мне за твоей спиной тепло.
Андрей перестал раздеваться и замер. Пару секунд они молча смотрели друг на друга. Потом Ким сделал шаг и осторожно обнял Андрея за поясницу, просунув свои руки под куртку, которая болталась у Эльфантеля на одном плече.
-Ты чего?
-А ты теплый такой… - произнес Ким дыша в шею Андрею.
Эльфантель не шевелился.
-Ну поедем тогда… чего стоять-то?
-Подожди.
От Андрея пахло дымом, мужскими духами, бензином и шерстяным свитером. Ким дышал этим запахом, ловил его носом и ртом. Потом прижался покрепче, впервые чувствуя сердцебиение идущее из груди другого человека. То, что это был парень, и не просто парень, а именно Андрей Эльфантель, вызывало восторг.
-Как же с тобой хорошо. Просто быть рядом с тобой. Я как будто становлюсь таким, каким всегда хотел быть, но почему-то не мог. Ты такой хороший, Эльф. Я очень рад, что мы встретились, я сейчас просто счастлив, - бормотал он в его плечо. –Ты необыкновенный, рядом с тобой  все как-то иначе. Жить хочется.
-Правда? – уточнил Андрей склоняя к нему голову. –Серьезно? Эм…….спасибо. Здорово услышать такое в свой адрес. Ты так интересно выражаешь свои мысли…. Я даже представить не мог, что ты такое чувствуешь. Хорошо, что ты это сказал.
Эльфантель поднял свои руки и перехватил под курткой обнимающие его холодные ладони, сжал их. Ким выдохнул и зажмурил глаза.

***
-Чертова птица! Откуда ее только черти принесли! Какого хрена она вообще так низко летела?!
При свете фар дрожащими руками Андрей достал сигареты. Его колотило и трясло. То ли от пережитого стресса, то ли от злости. Он метался по дороге и матерился совсем не как преподаватель, а скорее как пьянчуга - сапожник.
 Ким сам еще не пришел в себя до конца, но все же был более спокоен.  Минуту назад они едва не перевернулись на полной скорости по вине Андрея. Эльфантель спокойно вел мотоцикл, они ехали домой. Но вдруг он неожиданно резко дернул руль и мотоцикл их начало кидать по трассе из стороны в сторону, трясти на неизвестно откуда взявшихся кочках. Ким едва удержался сзади,  вцепившись в скользкую куртку Андрея.  Их закрутило на куске грязи, распластавшемся прямо посреди асфальта. Андрей мертвой хваткой держась за руль, сумел выровняться, плавно сбавил ход и остановился. Крупно повезло, что на дороге они были совсем одни.
Теперь он соскочил с мотоцикла и бесился.
-Ты ее видел? Сволочь, сука, чуть не долбанула меня по голове….
Андрей тяжело дышал и тер глаза. Ким был на удивление спокоен. Все произошедшее для него уже было в прошлом, в то время как Андрей, более осознающий всю  опасность ситуации, никак не мог прийти в себя.
-Ты ослепил ее светом, - произнес Ким, все еще видя перед собой огромные, ошалелые черные глаза крупной совы, которую они едва не сбили на ходу. –Она охотилась.
-В первый раз со мной такое. Сова на дороге – ну на до же! Как же резко она появилась! Бывало, собаки выбегали на трассу или лисицы…. Кошку я сбивал однажды. Но что бы сова!
-Да ты то? Жалко было кошку?
-Жалко, -нахмурился Андрей. -Кому приятно убивать животное? Ну тут уж ничего не поделаешь. Не самому же в яму лететь. Звери столбенеют от яркого света. А здесь все так неожиданно случилось. Ох….ладно бы еще один был, а то с пассажиром.
-Ну ты покури, успокойся. Все ж нормально.
-Да спокоен я!
-У тебя руки дрожат.
-Ничего у меня не дрожит.
Андрей поднял голову в небо.
-Мама дорогая, чуть не ебнулись на асфальт…. Да я сам от себя не ожидал такого. Расслабился совсем, идиот! 
Киму надоело слушать как Эльфантель себя ругает. В ответ он молча взял затянутую в тонкую кожаную перчатку небольшую ладонь Андрея.
-Эльф, я вот чувствую, как они дрожат. Не переживай так. Ты же удержался, все нормально.
-Скажешь тоже… А если бы я тебя расшиб сейчас?
-Ты за меня что ли волнуешься?
-А за кого же еще? Дубина!
Ким прищурился, опустил голову. Незаметно и вкрадчиво, успокаивая он переплел пальцы Андрея со своими. Они стояли перед мотоциклом и при ближнем свете фар были видны только две маленькие черные фигурки в большом черном пространстве. Больше ничего.
Андрей стоял не шевелясь и глядел в склоненный затылок своего пассажира.
-Эльф, знаешь, а мне было бы не страшно разбиться с тобою, - пробормотал Ким.
-Черт тебя возьми….какой же ты еще маленький. С тобой еще страшнее…
-Почему? – Ким поднял на него глаза.
-***ню всякую несешь.
-Для препода ты слишком много материшься.
-Я без повода этого не делаю. Давай покурим и… ехать нужно. Вот ведь мать твою!
Андрей вытянул свою ладонь из рук Кима. С трудом. Казалось, тот не хотел ее отдавать. Они столкнулись, посмотрели друг на друга и Ким разжал свои замерзшие руки.

Усталость не ощущалась, адреналин еще играл в крови. Спать не хотелось.
Дома Андрей поставил чайник на огонь и стоя спиной к Киму тыкал в свой телефон набирая кому-то сообщение. Ким устроился на стуле в какой-то задумчивой йоговской позе, сложился пополам и подтянув ноги к подбородку пялился в пол. От них обоих пахло дымом, костром, рекой и ветром.

«На часах тогда было что-то около часа ночи. Вокруг нас было очень тихо. Мне не верилось, что я дома, казалось, я все еще нахожусь там, у реки. Это время, которое мы провели сидя на сухом дереве перед горящим огнем, пролетело очень быстро, но оказалось, что это и есть тот момент, который не забывается. Напрочь забывались долгие часы проведенные в школе, сидение дома перед компьютером, на следующий день выпадали из памяти вечера, проведенные с пивом и друзьями, забывались прогулки по городу, приезд родственников, праздники. В основном вся бытовая суета уходила, отмирала, падала в зубы к лангоньерам. Но вот только этот момент – с теплом костра, холодной тихой рекой и с Андреем который мечтает вслух – хотелось оставить себе на память. Вместе с запахами, звуками и ощущениями. И я был уверен, что он останется.
Я почувствовал что Эльф закончил писать и теперь на меня смотрит. Я поднял голову. Мне еще не приходилось видеть его таким встревоженным ни разу. Как же он, бедный, перепугался на дороге! Остановился, спрыгнул с мотоцикла, еле отдышался. Еще бы, мы чуть было не опрокинулись при скорости в сотню километров….Я понимаю.  Если бы не его опыт и ловкость, остались бы от нас только рожки да ножки.
-Ну что ты? Как себя чувствуешь?
Меня добил этот его вопрос.
-Да нормально все. Андрей, хватит уже дергаться. На нас ведь ни царапины нет, -как можно спокойнее ответил я.
Он выдохнул и сел напротив.
-Какой же я дурак! Мне же отвечать за тебя…. Никуда я больше тебя не повезу, хватит!
Он на меня так смотрел, как будто это я, а не он спас нас двоих сегодня на дороге. В глазах у него были страх и тоска, мне было его жалко. И вместе с тем было очень и очень хорошо. Я в какой-то степени даже наслаждался  его  чувством  вины, но это, конечно, было жестоко. Он выглядел подавленным.
-Эльф, ты очень хорошо водишь. Просто бывают нелепые ситуации. Ты разве в чем-то виноват? Это случай один на миллион. А ты удержался на дороге и справился. Я вообще не понимаю, почему ты до сих пор не успокоился.
Мне хотелось его убедить, но вряд ли это получилось. Он молчал, грустно глядя на меня. Мне стало его жаль и даже больше…. Я хотел разделить с ним его грусть и обиду на это нелепое происшествие. Только говорить ничего не хотелось, он меня как будто и не слышал.  Тогда я взял его за руку и она показалась мне холодной.  Он еще не согрелся после дороги, он как будто был весь во льду.
Я, жалея его, коснулся пальцами плеча, потом мягких волос, затем погладил Андрея по щеке. Мы  смотрели друг на друга. Его глаза блестели, казались еще больше чем обычно и темнее.  Андрей протянул ко мне руку и запустил ладонь в мои волосы откинув их с моего лба.
Я замер, испытывая непонятные чувства.  Но это оказалось вдруг настолько приятно, что на глазах у меня выступили слезы.  Я сжал его руку, мы сплелись пальцами как тогда на дороге. Сидя близко друг к другу столкнулись коленями.
-Что мы делаем? – спросил он.
Я только пожал плечами. Обхватил его за шею и привлек к себе. Он молча и горячо дышал в мое плечо. Мы оба молчали. Было странно и жарко и очень хорошо. Просто оттого что мы с ним рядом и так близко.

15.
Андрей нашел нужный адрес, еще раз сверился с бумажкой и позвонил в новенький домофон прилепленный к ржавой двери. Это был обычный выездной вызов по его объявлению.
«-Комп не фурычит, - сказали ему в трубку. –Если можно, то сегодня до трех. Нам работать нужно.»
Ему тоже нужно было работать. Нужно было посмотреть этот компьютер и ехать домой. Прошлую ночь он провел у Тамары. Но теперь нужно было переодеться, принять душ, да и вообще отдохнуть. Вечером он думал покататься, но погода весь день угрожала дождем, поэтому решил отложить и не тратить силы понапрасну. В последнее время ему все меньше нравились тени под собственными глазами, нужно было отоспаться.
Дверь открыл плотный угрюмый мужчина средних лет.

Они прошли через темный коридор в просторную, светлую кухню. Там стоял широкий компьютерный стол с огромным монитором посередине.
-Не было скачков напряжения? – спросил Андрей, включая системник.
Хозяин пожал плечами.
-Да хрен его знает. Но у меня стабилизатор стоит, так что  этим порядок.
-Хорошо.
Андрей принялся за работу.  Системник кряхтел, он был уже допотопный, хотя еще года три назад  мог еще считаться дорогим и очень шустрым. Монитор был навороченный, большой как телевизор, покрытый легким пушком белесой пыли.
 Мужик уселся за кухонный стол приткнутый в углу, стал читать газету.
 В квартире, за закрытой дверью находился  кто-то еще. Он громко кричал, видимо, в телефон. Сыпался отборный мат, ругательства. Хриплый мужской голос орал что-то про новую камеру и угрожал кому-то расправой.
  Андрей быстро щелкал по клавишам, считывая информацию, перебегая глазами по строчкам. Дело было плевое, обычная системная ошибка. Он сосредоточился, рассчитывая быстро все закончить. Хозяин сидящий в углу, пару раз отрывался от газеты и поглядывал, как он работает.
-Ты студент? – спросил он.
-Нет, - ответил Андрей не отрываясь от монитора.
Стало тихо. Спустя пару минут в кухню вошел высокий темноволосый тип в черной футболке. Было очевидно, что ругался по телефону он. Вид у него был раздраженный и смурной. Он окинул Андрея взглядом и протянул ему руку.
-Компьютерщик – пояснил сидящий за столом.
-А-а.
-Ну что там? – поинтересовался сидящий за столом.
-Да все тоже. Славик еще в больничке. Я не могу так рисковать.  И без того в полном дерьме сижу.
-Вот ссука. Так что он, никого не пришлет?
-Говорит некого.
Они оба о призадумались и замолчали. Андрей нахмурился, пришлось лезть в сумку и доставать  свой ноутбук, где была забита нужная информация.
-Где я могу подключить его? А то батарея  у моего совсем не держит,  - спросил он.
Чернявый полез под стол и выдернул одну вилку из сетевого фильтра.
-Тыкай сюда. Что там, надолго байда эта?
-Нет, ерунда, - ответил Андрей.  – Минут через тридцать все поправлю.
-Что, вирус? – спросил чернявый.
-И это тоже. Еще вентилятор  нужно поменять. Он у вас перегревается.
-Да все тут менять пора. Старье одно. Ты сам со стареньким смотрю ходишь. Мозги варят, а планшета нету?
Андрей пожал плечами.
-Пока и этот устраивает.
-Ну ты делай поскорее. Как сможешь.
Он кивнул сидевшему за столом. Тот поднялся, и они ушли на лоджию, плотно прикрыв за собою дверь. Штор на кухне не было, висели белые, поднятые наверх жалюзи.
Андрей вернулся к работе.
Спустя еще пол часа все было сделано. Компьютер восстановлен, информация сохранена, антивирус обновлен. Андрей поставил компьютер на глубокую чистку.  Мужчины на кухне так и не появились, видимо переместились по лоджии в соседнюю комнату. Андрей наклонился и прислушался к гудению системника. Так и есть. Вентилятор гудит словно мотор у самолета.
Он сложил свой ноутбук, убрал его в сумку и поднялся. Пора было уходить.
-Парни, вы где? - позвал он.
Пришлось идти искать их самому. Квартира была большой, современной,  с длинным арочным коридором и мало походила на жилое помещение, скорее на какую-то студию. По полу, вдоль стен тянулись провода, мебели было минимум и вся она была новая. Никакого уюта, скорее это был просто офис для работы.   Андрей осмотрелся, потом постучал в ближайшую закрытую дверь.
-Ребят, вы где?
Раздались шаги, черноволосый парень открыл ему.
-Проходи. Закончил уже, да? Лихо ты. Ничего не стерлось?
-Нет.
Андрей в недоумении остановился посреди комнаты. Она была заставлена аппаратурой.  Камеры, три штуки,  стояли на штативах. На стенах висели приборы профессионального освещения. Окно было закрыто жалюзи и посреди комнаты стояла двуспальная кровать на которую вся эта аппаратура была направлена.
 Андрей мгновенно понял, что это за студия и перевел взгляд на сидящего в кресле у стены полноватого парня, который открыл ему дверь. Тот молча смотрел в ответ.
-Сколько мы должны за ремонт? – спросил чернявый.
Он же расплатился, а затем указал на свободное кресло.
-Присядь, пожалуйста, на минуту.
Андрей замешкался, но врожденная вежливость не позволила ему отказаться.
Чернявый улыбнулся, показав в глубине рта вставные железные зубы,  уселся напротив, на край кровати.  Очевидно, что он был здесь или хозяином, или главным ответственным. Вел он себя хватко и по-деловому.
-Меня Олег зовут, а это вот у нас Петька, - бодро улыбнулся он, указывая на молчаливого соседа. -Слушай, Андрей. Ты, видимо, постоянной работы не имеешь, раз занимаешься ремонтом на дому. Тяжело так, наверное,  бегать весь день? И заработок небольшой, верно? Сейчас столько фирм по ремонту, что клиентов поди на всех не хватает, да?
Эльфантель удивился странному началу разговора. Но все же ответил.
-Нет….я преподаватель в вузе и программист. Ремонт это просто побочное занятие. Вы что-то еще хотели?
Мужчины быстро  переглянулись.
-А что ты преподаешь? – продолжил допрос  Олег.
-Высшую математику.
-Хм…. Молодец какой.
-Спасибо, что оценили. Извините, я спешу сейчас.
-Подожди.  – остановил Олег. -У нас к тебе еще одно дело есть.
-Какое дело?
-Работа, - серьезно ответил Олег. –Несложная. Но для способных. Оказалось в этом городе таких маловато. Крутимся, понимаешь, как ужи на сковородке, а толку нет. Бабки все мимо нас рекой текут, вот и мы хотим в струю попасть. Напрягаться вообще не нужно. Три – четыре часа три раза в неделю. Деньги хорошие.
Андрей повернулся и посмотрел на дверь.
 -Только ты сразу не дергайся, Андрей. Математика, это  хорошо. Даже здорово. Ты только прикинь в уме, сколько тебе нужно будет побегать и потрепать языком, чтобы заработать нормально. Тяжело ведь, да? Ну сколько там преподавателям платят?
Эльфантель выдохнул, потер кончиками пальцев свой лоб и  поднялся с кресла.
-Я вам не подойду.
Он сделал шаг к выходу, но Олег неожиданно вскочил и перекрыл ему дорогу.
-Да подожди ты? Что ж ты такой быстрый? Починил комп за десять минут и сразу бежать. Я понимаю, что ты умный. Но деньги-то всем нужны одинаково. Ты послушай, что я тебе сказать хочу. – Напирал он. -У нас сроки поджимают, технику отработать нужно, иначе на бабки попадем. Понимаешь, ну совсем нет времени искать замену. Хоть убейся. На объявления одни наркоманы прутся, уроды и толстяки, смотреть тошно. Мы тебе предлагаем заработать, ничего больше от тебя не потребуется.
Олег говорил очень убедительно и вдохновлено, профессиональным взглядом оценивая собеседника.  Андрей выглядел как повзрослевший подросток, был симпатичным и очень стройным. Этого вполне хватало, оставалось только его уломать и посмотреть чего он стоит.
-Я не настолько нуждаюсь, - сквозь зубы процедил Эльфантель.
Олег скривился.
-Андрюх, ты со своей мордахой, пока еще молодой, на квартиру себе  заработаешь и на тачку приличную, - низко и доверительно произнес Олег.  –Дело-то ерунда. Привыкнешь быстро, еще и понравится. У нас девчонки хорошие все. И парни тоже. Тебе понравится.
Эльфантель резко оттолкнул его.
-Да идите вы!
-Руки не распускай! – крикнул тот.
-Оставь ты его, - подал голос  сидящий в кресле Петр. –Я тебе говорил, он на это не согласится. А теперь он пойдет и заявит еще.
-Я, пожалуй, так и сделаю….
-Твою ж мать…. Я а гляжу ты не шибко то и умный! Математик….
Сумка с ноутбуком упала на пол, Олег ловко и быстро  скрутил руки Эльфантеля за спиной, тот даже опомниться не успел. Не больно, но вырваться он не мог,  слишком большая разница была в весовой категории.
Андрей, чувствуя железный захват, повернул к Олегу раскрасневшееся от злости лицо.
-Отпусти меня.
-Не нервничай.
Андрей дернулся, пытаясь освободиться.
-Отпусти, сказал!
-Ну что ты теперь, полицейских сюда позовешь, математик?
-Да, ****ь. Конечно, позовет! Хули было его трогать, долбоеб ты хренов?
-Заткнись, Петька, - прорычал Олег на напарника. – Ну, Андрей. Давай говори, что делать будем?
-Отпусти!
-Я тебя, кажется, спросил.
Олег сдавил локти и Эльфантель охнул от боли. На глазах выступили слезы.
-Ну, отвечай! Будешь болтать или нет? Или тебя  сейчас трахнуть, чтобы стыдно было трепаться!
Андрей дернулся и со всей силы ударил Олега ногою в колено. Тот взвыл. Но вместо него уже подскочил Петр и залепил Андрею по лицу.
Эльфантель упал на пол возле кровати, но быстро, превозмогая боль в руках, перевернулся, готовясь защищаться. В такой жесткой ситуации он еще ни разу не находился и теперь лихорадочно пытался найти выход и правильную тактику поведения с этими отморозками.
Мужчины стояли над ним. На плече у Олега, под задравшимся рукавом,  Андрей увидел  крупную татуировку.
-Ну ты и придурок. Какого хрена творишь? С тобою нормально поговорить нельзя, ты сразу в бутылку лезешь. Проучить тебя надо, -процедил Олег.
Андрей замер, глядя на них во все глаза. Было ясно, что он не справится даже с одним из них. Шахматный клуб в детстве вместо секции борьбы.  -Образование  - это главное, с умной головой не пропадешь - до сих пор любит повторять его отец….
-Глянь, а хорошо ведь, сука, смотрится…. – прищурился  тот, кого звали Петькой. - Светлый и мелкий. И рожа  такая честная….несчастная.   Эй, ты хоть понимаешь, какие бабки теряешь, идиотина? Ну что тебе стоит ? Никто ж не узнает ничего.
Андрей медленно поднялся.
-Отъебитесь.
-Дурак ты.  Это все игра. Это работа. Отработал и иди себе с миром. Здесь безопасно все. Ребята проверенные, чистые. Деньги – сразу.
-Вы слово «нет» понимаете?! – крикнул Эльфантель. –Отвалите от меня!
-Ох, Андрюха. Ну можно ведь и перетерпеть разок-другой.  Зато дела сразу в гору пойдут, все бабы твои будут. И заметь, это не наркотой торговать. Наоборот,  будешь доставлять людям радость… - Олег улыбнулся. – У нас, когда я сидел, некоторые парни это бесплатно делали. И всем было хорошо. А привыкнешь быстро. Главное - один раз через себя переступить….
Олег двинулся вперед и Андрей, отступая, прижался к окну. За спиной словно сухие листья, зашуршали опущенные жалюзи. Бежать ему было некуда. Когда Олег приблизился, он размахнулся и со всей силы врезал ему кулаком. Олег покачнулся и схватился за  штатив. Тот закачался и Петька подскочил к камере.
-****ь, еще технику тут мне поразбивайте. Сам с ним разбирайся, гаси его уже. Достало все.
Олег фыркнул, держась за челюсть и резко ударил парня в живот. Эльфантель упал  на пол, стукнулся затылком и отключился.

Лицо у него горело, он почувствовал, как за воротник течет холодная вода. Андрей коротко вздохнул, в затылке этот вздох отозвался тупой болью, он распахнул глаза.
-Ты живой? – участливо поинтересовался Олег. –Давай, поднимайся и иди отсюда.
Эльфантель попытался подняться, тело слушалось его неважно. Одежда была мокрой, сам он лежал а луже воды.
-Что вы сделали? – пробормотал он.
-Не *** было первым руки распускать. Никто бы тебе здесь ничего не сделал. Мы пошутили. А ты сам взял, долбанулся об пол и вырубился. Если пойдешь в полицию – найдем и отрежем тебе уши по самые яйца.  – глухо пробормотал Олег глядя на него.
Андрей спорить не стал.
Голова болела. Он с трудом поднялся с пола и побрел к выходу. Мужики провожали его молчаливыми взглядами.
У входной двери было темно. Андрей с трудом нашел свою обувь. Сзади послышались шаги, Олег его догнал. Андрею стало все вдруг настолько безразлично, что он спокойно развернулся к нему навстречу.
-Ну то еще?
-Сумку  свою забери. Ты на счет лишнего трепа понял? По полной получишь.
Эльфантель взял сумку и молча вышел из квартиры.
Далеко он не ушел. Сел на лавочку у подъезда, согнувшись пополам. Было очень плохо. Болели голова и живот. Его тошнило. Он просидел так около получаса приходя в себя и пытаясь уравновесить боль мелкими, плавными вдохами.
Из транса его вывел скрипучий старушечий голос.
-…наркоманы одни кругом, поразвелось вас тут!  Отстреливать вас нужно, как собак. Чего ты тут расселся? Иди отсюдова, тут дети ходят!
Андрей не поднимая головы полез в карман и нащупал телефон.
-Я те говорю, пошел отсюдова! Оглох что ли? Сейчас в милицию позвоню!
Он поднял на нее глаза. Худая нервная бабка, глазеющая на него с расстояния в десять метров, охнула и моложавым шагом бодро ринулась в подъезд.
С неба начало капать, запахло дождем и пылью. Зеленые кустики у лавочки протягивали в небо узловатые, похожие на крохотные ручки, тонкие веточки. Где-то невдалеке звонко лаяла собачонка, гудел транспорт. Мимо прошла молодая пара и скрылась в том же подъезде.
Андрей щурился, пытался собрать в кучу разбегающиеся словно тараканы мысли, потом достал телефон и по памяти набрал номер лучшего друга.


-Привет, - тихо сказал Эльфантель и тут же скрылся в ванной. Он был похож на тень самого себя. Бледный, тихий, какой-то больной.
Ким недоуменно проводил его взглядом.
-Что с ним такое?
Пашка, остановившийся у порога, в вздернул брови.
-Да я тоже не в курсе. Он так ничего и не рассказал. Позвонил  пол часа назад и попросил отвезти его домой. Сказал, что ему на улице стало плохо. Ну я, ясен пень, тут же примчался. На лавке во дворе каком-то его еле нашел. Уже стемнело, а он сидит там под дождем как бомж.
Ким уставился на плотного подкачанного Пашку.
-Он заболел?
-Я ничего не знаю, не расспрашивай меня. Я даже не знал, что он здесь живет. Я, Павел, кстати.
-Ким.
Они пожали  друг - другу руки.
-Ты тоже байкер? – спросил Ким.
Пашка усмехнулся:
-Нет, мы учились вместе. А ты кто, младший брат?
-Друг.
-Студент?
-Ну….почти.
-А чего он у тебя живет?
-Просто. Он здесь работает, потому что дома ему неудобно. Ну и живет заодно.
-Понятно. А я думал, что всех его друзей знаю.
-Да мы всего пару месяцев как знакомы.
-Ха-ха. Быстро вы съехались. Нужно было узнать друг друга получше.
-Чего? – Ким не понял шутки.
-Да так. –снова усмехнулся Пашка. –Эльф тихий - тихий, но иногда странные вещи выдает. К нему привыкнуть нужно.
-Да? А ты его тоже Эльфом называешь?
-Да его всю жизнь так называют. Он даже одно время собирался имя в паспорте сменить.
-Серьезно? – удивился Ким.
-Да нет, конечно. Шучу. Ты что, всему что скажут, веришь?
Андрей вышел из ванной с влажным после умывания лицом.
-Паш, спасибо тебе большое. И прости, пожалуйста, что отвлек.
Пашка свел к переносице красивые острые брови.
-У тебя точно все нормально?
-Все хорошо.
-Ну ты скажи хоть, что случилось с тобой?
-Ерунда, - отмахнулся он.
-На тебя наехал кто-то?
-Ну, в общем да. Я подрался.
-Подрался? Ты? – недоверчиво переспросил Пашка. Перевел взгляд на Кима, а потом снова уставился на Андрея. -Кто ж сумел тебя так разозлить?
-Забудь, Паш. Даже вспоминать не хочу. Извини. -Андрей нахмурился. -Ты у порога не стой. Заходи давай.
-Эх….Да я бы с радостью с вами посидел.  Но поздно уже.  Наташка ждет.  Но ты звони, если что, я всегда для тебя на связи. Понял? И на разборки сам не ходи. Вид у тебя после них неважный.
Андрей покачал головой.
-Думаю это в первый и последний раз. Но если что-то будет наклевываться, то в следующий раз возьму тебя с собой.
-Хм… Ладно.
Перед тем, как уйти, Пашка окинул глазами коридор и покачал головой.
-Ну у вас медведи и берлога! Бывайте.

Андрей завис в интернете. Ким побродил вокруг него. Но допекать разговорами не стал. Он ушел на кухню, пару минут растерянно потоптался там. Потом вдруг схватил нож и быстро нарезал белый хлеб. Достал из холодильника пару яиц и взбил их с солью, плеснул в миску молока. Размякший батон аккуратно положил на шипящую сковородку. Через несколько минут перевернул  и бросил на поджарившуюся сторону по плоскому желтому куску сыра. Все, как делал по утрам Андрей. Это был его любимый завтрак.
Когда все было готово он выложил дымящиеся гренки в большую белую тарелку и вместе с чаем принес в комнату, поставил на столик.
Андрей покосился на подношения.
-Это мне?
-Тебе.
Эльфантель больше ничего не сказал, но вилку взял. Ким со своей кружкой чая уселся на  диван и молча на него поглядывая.
Руки у Андрея в запястьях были очень тонкими, на внутренней их стороне синели под белой кожей ручейки вен. На костяшках правой руки виднелась слабая красноватая припухлость. Выглядел он неважно, даже плохо. Синяки под глазами, осунувшееся лицо и поза, как будто он зажимается, боится лишний раз глубоко вздохнуть.
Поэтому Ким все больше нервничал и грыз кожу на пальце. И без расспросов он понял, кто кого побил. Эльфантель, судя по всему, даже если и пытался защищаться, то слабо.
Андрей звякнул вилкой по тарелке.
-Эй. Ты чего задумался? Я тебе говорю, а ты не слышишь. Возьми и себе тоже. Очень вкусно получилось. С чего это ты решил на ночь глядя готовкой заняться?
-Я подумал, что ты голодный.
Андрей устало улыбнулся.
-Спасибо за заботу. Вообще, когда друзья вот так, по первой просьбе, приходят к тебе на помощь, то чувствуешь, что ты еще не окончательное дерьмо.
-У тебя тоже такое бывает? – быстро спросил Ким. -Не знал.
Эльфантель опустил глаза.
-Бывает. Сейчас особенно. Не очень-то весело….
-Бред какой, - пробормотал Ким. –Ты не должен такого чувствовать. К тебе это не относится. Я – да. Я могу двести раз за день окунуться в это состояние. Но ты даже не думай о таком. Таких как ты единицы. Я не думаю, что мне когда-нибудь повезет….
Андрей поставил кружку на стол и тревожно уставился на него. Ким молча воткнулся в ответ карим взглядом.
-О чем ты говоришь? Я как-то упустил нить разговора…
Ким покачал головой.
-Я не знаю. Я просто переживаю за тебя.  Давай в следующий раз я пойду с тобой и поубиваю всех этих тварей.
Андрей засмеялся.
-Да я сам хотел это сделать.  Только не получилось. Драться я первый начал. Взбесился, как собака. Достали просто, уроды….
Ким сцепил руки и закусил губы, отчего они стали тонкими и белыми.
-Ну ты…..  если кулаками махать не умеешь, то вообще не за чем было задираться.
-Ты четровски прав. Сначала нужно мышцы нарастить.
-Ты что, надо мной смеешься?
Ким смотрел сердито.
-Нет, не смеюсь. -Андрей, подавляя улыбку, сделал серьезную мину.  –А ты умеешь настроение поднять. Полегчало, правда. Еще пол часа назад мне хотелось удавиться.
-Да что же они тебе сделали? – встрепенулся подросток. –Может, в милицию?
-Все нормально. Завтра пройдет.
Ким покосился на Эльфантеля. Странное, сладкое и нежное чувство, возникающее внутри при общении с Андреем, обострилось до предела, выросло и теперь распирало грудь, не находя себе выхода.
-Расскажи мне. Что с тобой случилось? С кем ты сцепился?
Эльфантель поднял лицо к потолку. Он казался уставшим, даже измученным. И красивым. Очень молодым и красивым.
-Мне почему-то кажется, что когда перестанет болеть, все это будет очень даже смешно. Потом и расскажу. Посмеемся вместе.
-Эльф, ты такой хороший. Мне хочется тебя защищать. Ты слишком хороший….
-Чего?
Андрей удивленно вскинул глаза, но тут же уткнулся лицом в  чужой живот. Это Ким подошел, прижал его к себе, обнял и сжал руками, как будто пытаясь обхватить всего целиком.

«Тогда я еще не совсем понимал природу своих чувств к Андрею Эльфантелю. По большей части, он был, конечно, моим хорошим другом, в меньше части он был в моем представлении Томкиным мужчиной, ну и, пожалуй, где-то совсем незаметно, прозрачно и туманно он стал  моим возлюбленным.  И в тот вечер это был мой последний шанс ему об этом сказать. Но тогда я этого еще не знал. Я просто уложил его на свой диван, накрыл одеялом и вырубил свет. Он быстро заснул. Это все, что я мог сделать для него. Я был тогда еще  просто большим ребенком
Он заснул, я убрал посуду и прилег рядом. Мне тогда было очень спокойно.».

16.

Сашке было уже за двадцать. Он работал грузчиком на овощной базе. И вечно водился с малолетками вроде Кима, он как будто не взрослел. Ровесники его  уже попереженились все и стали взрослыми дядьками. А этот все мотался по подворотням.  Но школяры его уважали и  обычно слушались. Авторитет ему так же добавляло то, что старший брат его уже третий год, как сидел за решеткой. Но в целом, все казалось, парень он был неплохой. Не наркоман и не алкоголик.
Ребята уселись в кружок. Смешали водку с соком, Сашка опрокинул просто так, даже не закусывая.
-Ким, а ты чего психуешь?
-Ничего.
-Да это он из-за Валюхи. Правда ведь, Кимчик? Ту-ту паровозик.
Ким покачал головой.
-Да заткнись ты, сколько можно уже? Надоело. Ну любовь там у них. Может быть. Какое ваше дело? Вы меня достали просто.
-Да не гони. Ты же ее столько лет обхаживал, в гости ходил. А теперь все.
-Что, все? Захочу и буду с ней встречаться. По боку мне этот Макс. Как пришел, так и уйдет.
-Ты че, не в курсе что ли?
-В курсе чего? – спросил он, принюхиваясь к прозрачной жидкости.
Напьюсь ведь, - понял он. –Эльфантель учует. Интересно, что он скажет? А, ладно. Два дня уже у Томки ночует. По фигу ему на меня.
Ким выпил водку и тут же залил в себя апельсиновый сок.
-Да залетела она от него. Странно, что ты не знал.
-Это правда. Серьезно.  – подтвердил Вадик.  – Вся школа гудит. Непонятно только, как они узнали об этом. Но ей теперь и носа в школу не показать.
Ким застыл на месте и замолчал. Сашка покосился на него.
-Да о ком это вы говорите? – спросил он.
-Да так…., - Юрик злорадно лыбящийся до этого, заткнулся.
-Ким раньше дружил с одной. Провожал ее с первого класса по одиннадцатый. А она подстилкой оказалась, - пробормотал Вадик.
-Что? - Ким перевел  на него взгляд и поставил свой стаканчик на пол. – Закройся лучше!
-А чего ты ее защищаешь? Он правду говорит. Ты же просто не знаешь ничего, пропал куда-то. Сколько времени уже не общаешься ни с кем из наших. Поэтому и не в курсе. Ты-то сам давно ее видел?
Новость была жесткой. Ким начал лихорадочно соображать, когда же они общались в последний раз. Кажется месяц, да нет, полтора назад. И в школе ее не было видно.
Ему стало грустно и тревожно. Она была почти что единственным близким другом и  сколько бы эти идиоты не изголялись – это была чистая правда. Киму стало искренне ее жаль. А Макс – урод! Какой же урод…. Но ее родители это дело так просто не замнут, это вряд ли. Так что ему тоже не поздоровится, это точно. Начистить бы ему рыло. – думал он. -Руки прямо чешутся….
Ким ушел куда-то глубоко в себя. Задумался. В желудке потеплело, но было грустно. И еще страшно. За Вальку. Что же она теперь будет делать?
На улице было сыро, в гараже у Юрки темно и сухо. Они только недавно сели, у стены стояла еще одна непочатая бутылка. В машине для настроения играла музыка, откуда-то дул сквозняк.
В кармане пробудился телефон. Ким не сразу понял, что это у него, достал  и увидел что звонит Тамара. Разговаривать с ней сейчас не хотелось, но он все-таки ответил.
-Да.
-Ким, ты дома?
-Нет.
Тамара замолчала. Он начал сердиться.
-Том? Але?
-Ким, иди домой сейчас. Ты можешь?
-Зачем это? Что, нужно-то? Я просто занят немого.  – пробормотал он.
-Чем?
-Да так…. Что случилось-то?
Томка молчала несколько секунд. Потом глухо кашлянула в трубку.
-Ким, Андрей сегодня попал в аварию. Он в больнице, нужны его документы. Так что привези их, пожалуйста. Найти и привези. Хорошо?
Он замер, держа трубку у уха. Потом задал дурацкий вопрос:
-На мотоцикле?
-Да.  – отозвалась она.  -Ким, ты можешь поторопиться? Нужен полис и паспорт. Скорее.
Голос у нее был тихий и неузнаваемый,  какой-то далекий.
Ким очнулся и быстро затараторил в трубку.
-Том, он перевернулся? Что именно случилось? Он сильно поранился? Он разговаривает?
-Ким, он разбился. Он говорить не может, - тут ее голос ощутимо  дрогнул. -Ким, я больше не могу говорить. Привези документы в областную больницу. Скорее.
Она отключилась. Ким вытаращился в ржавую железную стенку.
Ребята его уже давно ждали.
-Ким. Ты чего? Иди сюда уже.
Он их не слышал, в животе что-то обрывалось, тянуло вниз. Руки стали холодными и липкими, сердце колотилось. Ему стало безумно страшно. 

17.
Медсестра Галя, дежурившая на вахте в этот вечер, вовсе не была жестоким человеком. Скорее равнодушным, причем чисто профессионально. Тяжелая работа, три неудавшихся брака, да и вообще вся жизнь в целом, наложили на нее свой отпечаток. Поэтому ворвавшийся вихрем в приемное отделение, молодой парень, зареванный, растрепанный, с совершенно диким взглядом, не вызвал у нее никаких эмоций, кроме раздражения за то, что он прибежал на чистый пол без бахил.
-Где  Эльфантель?!
-Не кричите!  - крикнула она. – Здесь нельзя шуметь!
Потом все же неторопливо заглянула в картотеку.
-В реанимации уже должен быть.  Вы родственник?
-Он живой? Он не умрет?
-Кто?
-Андрей.
-Какой Андрей?
-Эльфантель.
-Это вы у врача спросите. А что с ним?
-Он… на мотоцикле…, - Ким на какое-то мгновение почувствовал, что задыхается.
-А, мотоциклист. Вспомнила. Днем привезли. Серьезный. Сразу в реанимацию увезли.
Ким схватился за стойку как будто ему подкосило ноги.
-Куда мне идти? Я не знаю.

В холле больницы находились родители Андрея.
Тамара сидела на скамейке с каменным лицом. При виде нее у Кима опустилось сердце. Все было ясно без слов. Она сидел там, как памятник сама себе. Вообще не шевелилась. Сразу представлялось что там у нее творится в душе за этой внешней маской. Увидев все это, Ким пришел в состояние, близкое к панике. Пока он ехал, то еще надеялся на что-то.  На то, что Андрей просто опрокинулся на бок, например.  Но глядя на лицо сестры, он понял, что все гораздо хуже.
Ему было страшно даже подойти к ней.
Она сама его заметила и подошла.
-Привез?
-Да. Вот.
- Я скоро,  - сказала она и куда-то ушла.

«Я помню только, что плохо соображал. Отчаяние прессовало меня, я готов был снова свалиться с ног, голова шла кругом. Ничего не видя, я рассматривал серо-голубые холодные стены, какие-то глянцевые плакаты, крупные цветы в напольных горшках.
За окнами было сумрачно, горели огни в домах напротив. В холле больницы, вместе с нами,  находились еще несколько человек, они тоже ждали каких-то новостей, сидели тихо. Никто не разговаривал. Телефон у старшего Эльфантеля несколько раз звонил, но он поспешно сбрасывал неуместные шумные вызовы, потом и вовсе его отключил.
Я не знаю, сколько ему было лет, но сейчас отец Андрея выглядел старым. Он был седой, с разлохмаченными вокруг лысины, пушистыми остатками волос. Стоял и не отрываясь глядел куда-то вдаль невидящими глазами.
Я ни к кому не подходил. Сидел тихонько на краю лавки, схватившись за живот, и тихо просил кого-то невидимого за Андрея. Чтобы тот остался жив и все. Больше мне ничего не было нужно. Страх за него мешал мне нормально дышать, видеть, слышать. Как будто все мои органы чувств оказались частично парализованы. Самым худшим в этой ситуации была неизвестность. Это состояние сводило с ума. И было непонятно, чего ждать, к чему готовиться.
Вернулась Томка. Подошла к матери Андрея и что-то тихо ей сказала. Та кивнула в ответ. Потом сестра снова вернулась на лавку села рядом со мною.
Я поднял на нее глаза.
-Узнала что-нибудь?
-Нет. Я документы отнесла.
Она замолчала.
Не знаю, сколько длилась тишина, наверное, где-то с пол часа. Я думал, думал, думал. Будто это могло чем-то помочь.
-Том. А где это случилось?
Она сидела и смотрела на свои руки.
-На выезде из города.  Он вез кому-то компьютер…. Водитель, который видел аварию и вызвал потом скорую, сказал нам, что его подрезали. Кто-то на иномарке.  И Андрей вынужденно заехал на обочину. А там был насыпан песок, или глина была, что-то такое…. Он почти до самого моста пытался справиться с управлением, но не смог, скорость была большая…. – Томка прищурилась. -Мотоцикл закрутило, он ударился об ограждение. Вылетел, упал на бетонный скат. Чудом не попал в реку.
Я молчал.  Томка поспешно вытерла  слезы.
-Скорую быстро вызвали, слава Богу. Не знаю, Ким…. Что теперь будет?
-Все будет хорошо, - едва слышно прошептал я.
-Врач выходил, сказал, что у него только голова целая. Потому что в шлеме был. Да и тот в двух местах треснул.
Я закрыл глаза. Хотелось проснуться от этого кошмара. Мне не верилось. Боже, да что же это такое? С кого спрашивать? У кого искать утешения? Почему он??
У меня кружилась голова. По коридору, цокая каблуками, протопала медсестра в белом коротком халате. Звон и стук ее каблуков впивались в раскаленный мозг. Мы все проводили ее глазами. Больница постепенно пустела, было уже очень поздно. Мы, вчетвером, остались одни. Ждать уже не было сил, но ничего другого не оставалось. И мы ждали. Мучительно, страшно, бесконечно долго и тяжело. И в голове крутилась только одна мысль: Я никогда не думал, что с ним такое может произойти. Никогда. Я был уверен в нем. В его разумности, ловкости и предусмотрительности. Это то, чего не должно было случиться с ним. Это нелепость, ошибка. Это катастрофа».
 
Прошел час. Или больше. В коридоре раздались шаги и к родителям Андрея стремительно подошел хирург. Молодой, но не слишком. Они все метнулись к нему, Томка тоже. Ким вскочил, чтобы все слышать и внимательно вгляделся в его лицо. Хотелось убедиться в его адекватности и профессионализме. 
Доктор выглядел очень серьезным, усталым. Смотрел строго и остро из под густых черных бровей.
-Вы Эльфантеля родственники? Значит так, пока все идет нормально. Сейчас будем делать операцию вашему мальчику. Ребра из легких вынем. Его уже в кому ввели. Будем спасать. Езжайте пока домой. Операция займет несколько часов. Потом, позже позвоните на пост.
Мать Андрея закивала сжимая у груди руки.
-Если лекарства какие нужны…. – пробормотал отец.
-Все есть. После будете о лекарствах беспокоиться. Домой езжайте.
Доктор развернулся, чтобы уйти, но мать схватила его за халат.
-Доктор, ну чего же нам ждать? Хоть что-то скажите….
-Он молодой, сильный…. - бросил доктор. – Держитесь. Завтра будет все яснее.

Ким заплакал. Снова сел на лавку и согнувшись пополам, уткнулся лицом в свои колени.
Через минуту подошла Тамара. Положила руку ему на голову. Но ничего не сказала.
 Сквозь собственные всхлипы, Ким услышал, как  отец Андрея спрашивает у жены, что это за парень.
-Мальчик, с которым он квартиру делил. Что же происходит, Саша?! Сил больше нет! – Она заплакала навзрыд.

«Я вернулся из больницы домой. Я был совсем один. Мне было жутко оставаться  одному, но никто, совершенно никто не смог бы мне помочь.
Только Андрей. Я привык к его присутствию, сроднился с ним, я даже стал зависимым от него. Он был мне нужен. Очень-очень нужен. Мне нужны была его забота, его внимание и помощь. Без него я сам себя терял. Вставать, что-то делать, куда-то идти – все это уже было не нужно.
Я чувствовал себя брошенным. И оторванным от жизни. Меня тоже вынесло за  обочину вместе с ним.
Я лег в постель. Кровать Андрея стояла в противоположном углу, все так же аккуратно застеленная. И пустая. Я не сводил с нее глаз и не в силах был выключить свет.  Он не придет. Возможно уже больше никогда.
Томка странная. Она не плакала. Сказала только, что самых лучших Бог часто забирает раньше остальных. Как она могла такое сказать? Это не укладывалось у меня в голове. Меня передернуло, возникло мерзкое чувство, что  она с ним прощается. После этого я сразу ушел оттуда. Мне показалось, что она сошла с ума.
Я растворялся, таял, испарялся и исчезал понемногу. Меня укачивало на каких-то мутных, липких волнах, куда-то засасывало, утягивало на дно. Я тогда уже не понимал кого жалею, себя или его.
Мне не давали покоя мысли о том, как он пытался справиться на дороге. Почему-то мое воображение отчетливо рисовало перед внутренним взором его сосредоточенное лицо и крепкие руки, держащие руль. Наверняка ему все было известно заранее. За несколько секунд до удара и падения он уже ясно видел всю картину. Мотоцикл вышел из подчинения, сбросил его и убил.
Стоп! Я поднялся и сел на диван. Он ведь не умер. Нет, конечно, какие глупости! И придет же такое на ум? Это просто страшный сон.  С ним такое произойти не может. Он же дома сейчас. На кухне, пьет на ночь свой кефир. Или… нет, он в коридоре, играет на пианино. Все в порядке.
Да, точно. Он же играет. Я услышал, как Андрей играет  в коридоре на бабушкином инструменте. Перебирает эти старые желтые клавиши своими руками. Играет тихую, спокойную мелодию. Ах, Андрей.  Нужно познакомить его с бабушкой. Я ей расскажу, что люблю его, что я впервые полюбил другого человека сильнее, чем люблю себя. Она меня поймет. Хорошо, что он умеет играть, он дал мне понять, что все в порядке. Иначе сколько бы я еще вот так лежал и страдал?
Я медленно встал с постели и подошел к двери. Хотелось поскорее его увидеть.
В коридоре был какой-то странный сизый туман. В этом тумане тускло и одиноко горел желтый ночник.
-Андрей! – позвал я.
Но вместо него на стуле у пианино сидела бабушка. Такая, какой я видел ее в лучшие времена. Спина у нее была прямая, строгая. Белая пуховая шаль на сухих плечах, бордовое старомодное платье. Седые тонкие волосы в узел и заколоты на макушке. Смотрит на меня, щурится. А на крышке пианино, как всегда, дымится ее сигаретка в пепельнице. Ах, так вот откуда этот туман! Это же дым. Но почему-то не пахнет. Странно.
-Бабушка, а где Андрей? – спросил я.
-Какой еще Андрей? Нет тут таких!
Она сердито хлопнула крышкой пианино».
***

-А где же он? – спросил Ким.
 И резко проснулся от собственного голоса. За окном было светло. Новый день.
Он быстро стряхнул сон.
Телефон, руку резко под подушку – пустой. Ни звонка, ни смс. Никто ничего не сообщил. Да кто бы мог это сделать?
Ким перевел взгляд на кровать Андрея.
Как я буду жить теперь, друг мой? Что ты сделал со мною? Я же без тебя просто не могу. Ты это понимаешь? Вернись, пожалуйста. Я хочу все как раньше.
Сон его не оставлял.
Он набрал Томку.
Тамара долго не отвечала. И каждая секунда становилась сущим адом. Ким чувствовал изнеможение, сидя на постели. Телефон казался горячим и тяжелым.

-Ему сделали две операции. Готовят к третьей. Сейчас он в коме. Пока ждем, - сообщила Тамара.
Она говорила как-то холодно, отстраненно. Как будто она была медсестрой, которая ведет наблюдение за больным. И как будто ей совсем не жаль его. Такой у нее был характер. Ким понял, что в этом ее сила. Это его удивило. В нем такой силы не было, наоборот, хотелось распластаться на полу и по-бабьи завыть. Внезапно его осенило.
-Том, ты знаешь… я с бабушкой разговаривал сегодня. Она сказала мне, что Андрей не умрет. Я только сейчас понял, что она хотела до меня донести…. Я вначале не понял ее, думаю, как это его здесь нет, он же сидит и играет на пианино. Музыку-то я слышу…. Это ее как раз быть здесь не должно. Том?
Она молчала. Ким подумал было, что она отключилась и посмотрел на телефон. Нет, связь не прервана.
-Том!
-Ты снова пьяный? – сухо спросила она.
-Нет. Что ты такое говоришь?
-А ты что несешь? Его родителям и без тебя плохо, они еле на ногах держались, когда выходили вечером из больницы. А ты пьяную истерику закатил. Смотреть было тошно. И пахло от тебя алкоголем. За версту несло, как из бочки. Знала бы, не просила бы тебя ни о чем! – в сердцах бросила она.
-Том ты что? Мне плохо было. Да я места себе не нахожу!
-Сиди дома и не суйся сюда больше. Ты меня понял?
-Почему?
-Потому что ты себя вести не умеешь, людей пугаешь и вообще, только о себе и думаешь!
-Том… Я…. Мы с ним друзья. Я его люблю.
-Закройся! Ты совсем больной на всю голову! – закричала она.  –О чем, ты? Он едва живой, а ты плетешь невесть что? Слышать тебя не могу!
Ким в первый раз слышал, чтобы она так кричала.
-Какое тебе вообще до него дело? Сиди себе спокойно дома. Ты меня понял?
Томка бросила трубку.
Ким поднялся, чувствуя головокружение, кое-как привел себя в порядок и поехал в больницу.
Народу там было полно. В отделение его не пустили, мимо выходили-заходили  люди. И только он один уныло стоял у вахты.
 Родителей его он увидел только мельком. Томка тоже была там. Ее пустили.

День был солнечный.  Теплый. На клумбах перед больницей распустились на гибких веточках красивые белые цветочки. Над ними кружили и гудели пчелки.
Ким сидел на больничном крыльце. Люди заходили, выходили,  хлопали тяжелыми металлическими дверьми, топали по крыльцу. Надевали бахилы, снимали их и бросали в урну. На лавочках под цветущими кустами сидели перебинтованные, некоторые с костылями, больные.
-Закурить дай пожалуйста.
Ким поднял вверх голову и увидел стоящего над собою мужчину. Потом понял, что это отец Андрея. Он быстро вскочил на ноги и уставился в его лицо. Оно было как серая маска. Безжизненное. И без эмоций.
-Что вы сюда вышли? Новости есть? Что такое?
Ким трясся как осиновый лист, глядя на него.
-Все так же. Он спит пока. Последняя операция нормально прошла. Дай закурить.
Ким выдохнул и сунул ему пачку.
-Забирайте хоть все.
-Нет, спасибо. Мне хватит одной. Я двадцать лет держался. Бывало, Андрей придет домой, а от него пахнет…. Думаю, ну все, пойду тоже покурю. Тянуло прямо на балкон…. Эх! На хер все…. Кому это теперь нужно?
Он закурил. Руки у него мелко дрожали, а взъерошенные, седые волосы выглядели какими-то жалкими. Он был в той же, что и вчера, одежде. В белой футболке с логотипом какой-то спортивной команды.
-Ты кто? – Спросил он.
Ким не понял вопроса и тупо посмотрел на него. Рот у него был как у Андрея. Такая же точно нижняя губа с ямочкой. И те же скулы, острые и породистые.
-Ты студент его? Или ты тоже по мотоциклам?
-А-а. Нет. Просто друг. Мы дружим с ним. Ким.
-Понятно.  – он судорожно затянулся. –Я Александр. Девушка эта, Тамара, она сказала, ты вчера пьяный был. Ты так сильно плакал.
-Врет она!  - выпалил Ким. – Ревнует потому что!
-Чего?
Александр нахмурился и опустил вниз руку с зажатой между пальцами сигаретой. Она дымилась.
-Не знаю…. Он ведь со мной жил. Мы все вдвоем делали. Я так к нему привык…. Ей, может, это обидно было….
-Так они с Андреем встречаются? Он ничего не рассказывал.
Ким не ответил. Отвел взгляд и уставился вдаль. Там, за кованым черным больничным забором, кипели обычные будни. И машины уже с утра пораньше гудели в пробке. Становилось все жарче.
-Ладно, пойду, - пробормотал Александр. Бросил сигарету мимо пепельницы. Развернулся и ушел обратно.
Ким снова  устало опустился на крыльцо.
Буду здесь, - решил он. -Буду ждать Эльфа. И никто меня отсюда не оттащит. Буду его охранять.

***
Тамара по пути домой завернула в небольшой супермаркет. Быстро нашла нужное, и выставила на ленту пол литровую бутылку водки и двухлитровую бутыль с Кока-колой.
Кассирша, дама средних лет, недоверчиво окинула ее взглядом.
-Девушка, а паспорт покажите. А то мне из-за вас в тюрьму-то неохота, сами знаете как строго сейчас….. и тд и тп.
Томка равнодушно, и как будто находясь во сне, полезла в сумочку. Пока рылась там и искала паспорт, больно укололась об острый стержень заточенного карандаша. Нащупала, наконец, корочку и механически сунула ее кассирше.
Та глянула в него и пробила товар. Томка расплатилась и сложила все в их фирменный желтый пакет.
Парни, стоящие следом за нею в очереди, непристойно захихикали, но Томка их не слышала.
Веки, распухшие от невыплаканных слез, осунувшееся миловидное лицо, делали ее похожей скорее на школьницу, чем на студентку четвертого курса.
Дома никого не было. Она кинула сумку в угол. Потом достала из кухонного шкафчика хозяйский графин, стеклянный, советского еще производства, с толстыми, резными стенками. И смешала в нем коктейль из водки напополам с Колой. И уселась это пить.
Когда Маринка явилась с учебы, Томка допивала уже второй такой графин. И смотрела, не отрываясь, в окно, на макушки елок, видневшиеся вдали. Опустевшая бутылка водки стояла тут же, на столе.
Маринку, прямо с порога, продрал январский мороз от вида этого натюрморта. Она бросилась на кухню и схватила подругу за плечи.
-Тома, умер что ли? Том!
Тамара испуганно захлопала на нее глазами.
-Марин, да ты что? Типун тебе…
-Ох! – Маринка выдохнула и упала на стул. – А что ты? Сидишь, пьешь тут.
-Мне можно. Я уже сдала кровь.
Томка развернула свою тонкую и прозрачную руку, показала ей след от иглы на сгибе локтя.
-Для него?
-Может быть.
-И как он? Есть новости?
Томка отхлебнула из стакана.
-Странно. Совсем не пьянею. Думала, к твоему приходу, буду лежать и хрюкать на полу.
-Это из-за стресса. Так что там?
Томка прищурилась, глядя как сильный, поднявшийся к вечеру, ветер шевелит макушки деревьев.
-Операция нормально прошла. Легкое зашили. Колено собрали по кусочкам. Наложили гипс. Врач сказал, у него ноги переломаны в пяти местах. И правая рука тоже. Ключица еще. Он правой стороной ударился.  Почка отбита, оторвалась. Кровь горлом шла. Позвоночник пока еще исследуют, ничего не говорят. Но он держится. 
Томка, трезвая, как стеклышко, рассказывала это. Маринка затаила дыхание, глядела на нее. Томка хмыкнула. Поставила пустой стакан на стол и вытерла губы тыльной стороной руки.
-Тамара, не надо пить это. Подожди. Он выкарабкается, я уверена. Подожди еще немного. Поплачь. Слышишь меня?
Она только кивнула.
-Том, ты ела хоть что нибудь? Давай я бутерброд сделаю. Хочешь?
-Нет.
-Я все-таки сделаю. Может, потом захочешь.
Маринка суетливо вскочила и бросилась мыть руки. Томка все щурилась в окно.

Маринка шмякнула на стол тарелку с кусочками хлеба, сыра и огурца. Все, что нашлось в их студенческом холодильнике. Томка машинально взяла  и откусила бутерброд. Вкуса не чувствовала. Голова как-то отяжелела и клонилась на бок.
-Том, иди приляг. Серьезно. Тебе легче станет. Отдохни. Тем более, ты кровь сдавала. Нужно поспать.
Томка послушно поднялась и ушла в комнату. Маринка осталась на кухне одна. Взяла со стола пустую бутылку и бросила ее в ведро.
-Никогда мне не нравился этот ее Андрей. – пробормотала она. -  Это ж надо было так вляпаться? Байкер, блин!

18.
Последняя неделя мая была уже летней. Отцвела сирень и зацвели акации, распустились пионы. В городе пахло цветами, но нарядная зелень уже успела слегка запылиться. Откуда-то появились целые рои полосатых ос. Они кружили над толпой, кидались на квас, который пили прохожие и на мороженое, как будто пытаясь вырвать рожок из рук. Дети верещали, взрослые отмахивались от желтопузых тварей и матерились сквозь зубы.
Было жарко, пыльно. Дождя давно уже не было, посеревшие, выгоревшие газоны поливали из шлангов. В последний раз гроза была две недели назад, в тот день, когда разбился Андрей.
Ким перестал ходить в больницу. Все равно никакого толку не было. Его в палату не пускали. Он не знал почему, может быть родные Андрея так распорядились. Он знал только, что Эльф очнулся в здравом уме. Он все помнил до последнего момента.  Даже то, как летел на бетонное ограждение. Но поначалу, от боли он не мог даже говорить.

«Я не выходил на улицу две недели. Ел сухой хлеб и заплесший сыр, пил воду из крана. Я переживал все в одиночку, я был тогда еще слишком молод для таких потрясений. Мне было тошно. От себя самого и от ситуации, в которой я оказался. Мне было холодно. Страшно, одиноко и жутко по ночам. Мне никто не писал и не звонил. Успокоиться сам я был не в состоянии и уже перестал себя понимать. Голова у меня была полна каких-то картинок, образов, звуков. Но все это перемешалось, сбилось в один непонятный цветастый, как цыганская юбка, ком.
По ночам снились кошмары, которые к утру забывались, оставляя после себя тяжесть в голове. Мерещились переломанные, торчащие из кровавого месива, белые кости, порванные сухожилия, лужи крови. Я как будто в реальности слышал треск, рев мотоцикла и грохот падающего на бетон, хрупкого, как тонкое стекло, тела. То, что весь этот ужас был завязан на Андрее, человеке который стал для меня в это время едва ли не всем на свете, сводило с ума. Я плакал о нем, я жалел его. И очень сильно скучал. Так одиноко мне еще никогда не было. И после смерти бабушки, это было  второе, тяжелое и дикое испытание для меня.
Меня конкретно переклинило на Андрее. Я заболел без него. Я был как на наркотик на него подсажен. Моя невысказанная нежность к нему, моя симпатия, моя страсть. Все осталось без ответа. Я как будто завис в пространстве, в пустом космосе. Где раньше была моя звезда, к которой имелось большое притяжение. И поэтому у меня впервые появилась своя собственная орбита. Я стал нежиться в ее тепле, радоваться силе и красоте. И вдруг эта волшебная звезда исчезла. Пропала моя орбита. И я остался один в темноте. Без солнца, дающего свет, без цели, без тепла.
Меня затягивало в пропасть. В черную дыру безысходности и оторванности от реального мира».

Ольга пришла одна, без Борьки. Ким сразу понял, что ей позвонили из школы. Она была сердита.
-Ким, вторник. Время – двенадцать! Почему ты сидишь дома? О, Господи….-
Она наткнулась на зареванное, измученное лицо. Испугалась и изменилась в лице. – Что случилось? Ты заболел?
Ольга схватила его за локоть, и пристально заглядывала в лицо, ждала ответа.
-Ну что ты молчишь? Ты снова связался с теми друзьями? Ну я же просила тебя…
Он высвободил свою руку, ушел на кухню и уселся на стул. Запустил ладони в разлохмаченные отросшие волосы. Он  устал. Хотелось только одного – заснуть, впасть в какое-то подобие летаргии. И проснувшись, стать другим, не помнить ничего больше.
Ольга испугалась. Подошла неслышно, встала рядом с ним.
-Ну что такое? Ким. Мальчик ты мой маленький. Что ж ты мучаешься все время?
Она присела на корточки и опустила свои маленькие руки на  плечи сына.
-Ким, может, ты поговоришь со мною? В твоем-то возрасте и так депрессовать… Может к врачу сходим?
Он покачал головой.
-Такая у меня судьба, наверное….
-Что еще за глупости? Скажи мне лучше, почему ты опять бросил школу?
Ким поднял на нее злой взгляд.
-Мама, ну почему всех интересует только одно – школа?! Да мне подохнуть хочется, а все только и твердят про школу! Да пропади все пропадом вместе с…
-Ладно, - перебила она. – Не кричи. Давай по порядку. Почему тебе сейчас плохо? Ведь есть же какая-то причина?
Он молчал.
-Ким. Ну я же хочу тебе помочь. Посмотри на себя. Ты здоровый, красивый парень, у тебя вся жизнь впереди.
-Мам, да знаю я…. Но бывают ведь моменты когда…. Когда ты вообще ничего не можешь. Даже несмотря на то, что ты молодой и здоровый.  Потому что…, - тут он запнулся.
Ольга ждала, а он все молчал.
Что именно рассказывать? Никто же не поймет. Но все же….
Он решил рассказывать правду. Такой, какая будет считаться «нормальной» в «нормальном» обществе.
-Мама, меня бросил любимый человек, - сказал Ким. – Я был влюблен все это время. Получилось совсем недолго.   И я крепко привязался, прикипел душой, растворился в этом человеке.  А меня резко бросили. Вот я и страдаю.
Ольга внимательно слушала.
-Мы недолго встречались, но я успел почувствовать себя нужным, и мне это здорово помогало в жизни. Понимаешь? Появилась какая-то цель, планы и надежды на будущее. Мне хотелось учиться, добиваться всего самому, быть сильным. И все ради одного. А теперь как будто ничего не осталось в душе. И полное равнодушие ко всему. Понимаешь?
Ким старательно избегал говорить слово «он», стараясь выражаться абстрактно.
-Мне трудно принять то, что мы расстались. Я постоянно думаю, как вернуть все на место и очень хочу этого, но, скорее всего, это невозможно…. Плохо быть одному.
Ольга погладила Кима по спине, по затылку. Вздохнула как будто с облегчением.
-Ничего-ничего. Это бывает. Я ведь знаю, что это такое. Сама прошла через такое предательство. Ты же знаешь. – она захватив его унылое лицо в свои ладони, посмотрела  в темные глаза. - Только сейчас тебе всего семнадцать. И ты совершенно свободен. А мне было  тридцать. И я осталась одна с ребенком. Без работы, и с кучей мелких долгов. В одном дворе с соседками, которые шепчутся за спиной. С мальчиком, которому нужен папа, чтобы вырасти мужчиной….
-Ты про отца моего что ли говоришь? – пробормотал он, плохо соображая, о чем это она.
-Конечно про него. Кто же еще мог мне так напакостить. Знаешь, как было плохо…. И чувства тоже еще оставались. И тоже рвались так. На живую. Но знаешь…., - она тихонько вздохнула. – Все проходит. Проходит все, поверь мне. Я это уже пережила. И ты переживешь.
-И как?
-Я  работала. Ты же помнишь? Днями и ночами. И не только из-за денег. Чтобы забыться тоже. Это очень помогает. Пожалуй, только это и помогает. Нужно занять свои руки, занять голову. Даже если не хочется. Нужно всегда бороться за себя, ты меня понимаешь? Никто не говорил, что жить легко. Порою бывает так тяжело, что хоть волком вой. И помочь тебе никто не сможет, только ты сам. Ким, я серьезно сейчас…. Не думай только, то я сейчас морали тебе читаю.
-Я так не считаю.
Он задумался и  положил свои руки ей на плечи.
-Пройдет, Ким. Сейчас тебе плохо, но не делай глупостей из-за этого. Ты же такой умный. Когда ты говоришь, особенно если без ругательств, мне кажется, что я книгу читаю. Никто так не умеет красиво говорить как ты. Тебе бы диктором на радио…
-Мам…, - он вытер скатившиеся на подбородок слезы. – Ну почему я раньше этого не слышал от тебя?
-Я теперь буду тебе это говорить. Я просто мало уделяла тебе времени. Прости меня, сынок, ведь ты же еще ребенок. И я вижу как тебе сложно одному. Ты даже привязался к этому Андрею, как будто он может заменить тебе отца. Я знаю, что тебе не хватает его, в самый важный момент он оставил нас с тобою одних. А Вадим… у него никогда детей не было и он просто не видит в тебе ребенка. Понимаешь?
-Да.  – Он отстранился от нее. И указал ей на стул. Ольга села рядом, продолжая касаться его. Взяла за руку.
Они долго молчали.
-Мам, а что с Андреем? Томка рассказывает хоть что-то?
Ольга кивнула.
-Да, он поправляется.  Ты так беспокоишься о нем? Ты сам его не навещал?
Ким покачал головой.
-Нет. Так что с ним?
-Тамара рассказывала, что его вывели из комы. С головой нормально, целая осталась. А так – конечно он серьезно пострадал. Будет два месяца лежать в хирургии. На растяжках.
Ким вздохнул. Ничего нового он не услышал.
-А позвоночник? Ходить он сможет?
-Да, сможет. Позвоночник цел. Да сходи сам к нему. Проведай. Сейчас уже можно. Вы ведь дружите, я думаю, он будет рад. Жаль его, конечно. Бедный парень, такой хороший. Бывает же такое невезение. Вот никому зла не делал и на тебе – авария.  – Ольга горестно покачала головой. – Ходят же всякие пропойцы, живут себе по сто лет и ничего им не делается. 
Банальные слова, обычные фразы. Но они были ему нужны. Сочувствие помогало прийти в себя.
Они пробыли вместе до самого вечера.  Сходили в магазин за продуктами, Ольга приготовила обед. И они говорили, говорили. Обо все на свете. Пока солнце не начало садиться. Вечером Ким выглянул в окно. Тени во дворе стали длиннее. Под деревьями, на песке визжали дети. Где-то далеко, гудели и сигналили автомобили. Все было так же, как прежде. Только уже без Андрея.

На следующий день Ким собрался, закинул за спину успевший покрыться пылью рюкзак и пошел в школу. На улице было уже совсем тепло, пришло лето. Первое лето по-настоящему уже взрослой жизни.
В школе было как-то особенно торжественно тихо. Он оглядывался по сторонам, поднимаясь на второй этаж, в свой класс, где на двери, на синей табличке белым светилось «11Б».
Ким чувствовал себя другим, чувствовал, как он изменился за эти дни, может быть, даже стал взрослее и вырос. Школьный коридор казался теперь почему-то узким, потолки низкими. А белая дверь, ведущая в его класс, вместе с затертым до заусенец деревянным порожком, показалась  вдруг маленькой и смешной.
Тому, что произошло, он вообще не находил никакого объяснения. Но это сделало его взрослее. И валять дурака, как прежде, уже не хотелось. Хотелось думать. О том, что же теперь ему делать дальше.
С одноклассниками своими Ким всегда был в нейтральных отношениях. С кем-то общался, с Лехой дружил. А кого-то вообще не замечал. В основном, его в классе считали за комика. Обычно он откалывал номера, устраивал сцены, как тогда с математичкой. В общем, делал школьную жизнь разнообразнее и интереснее, особенно, впрочем, для этого не напрягаясь. Его никогда особенно не трогали, не задевали, потому что сдачу он давал мгновенно, на раз-два, как словесно, так и физически.
Но именно сегодня начало твориться что-то невообразимое. Наверное, нервы у всех были на переделе из-за экзаменов.  Едва Ким вошел в класс и закрыл за собою дверь, как пара скучающих на подоконнике однокашников, набросилась на него.
-Оба-на! Авсеев явился. А мы думали, ты уже в МГУ науку грызешь! Тебя же туда экстерном должны были взять, да?
-Рот нечем занять, семечки закончились? –бросил он в ответ. -Раму возьми погрызи.
-А нет, ты все такой же дурак. И чего приперся?
-По тебе соскучился.
-То-то рожа у тебя вся распухла. Плакал?
Ким прошел мимо и уселся на стул. В третьем ряду, на последней парте.
-Кимчик, а мы тут волновались все, где ж тебя носит? Вера Ивановна особенно переживала. Так где ты пропадал две недели?
-Ну как, пива много выпил? Ты, наверное, выпускной уже начал отмечать. А вот, обломись! Придется еще поучиться. – Димка, толстый, с вечно потными подмышками, развернулся к нему. Ким прищурился.
-Ким, а на экзамены ты придешь?
-Нет, его под конвоем приведут.
Кто-то вяло хихикнул в сторонку.
-Леха уже пришел?  - спросил Ким у Димки.
-Ле-еха, - передразнил тот.  – Больше тебя ничего не волнует? Только бойфренд Леха?
Ким быстро вскинул на него глаза.
-Ого-го, как страшно! Взгляд, как у Дракулы. Че ты вылупился, граф?
-Ты лебеды обожрался, гусеница жирная? Чего ты ко мне пристал?
-Ничего. Иди давай, к своим дружкам-наркоманам. Приперся он в школу…. Да неизвестно, где ты до этого шлялся и что за зараза у тебя.
-Какая еще зараза? – взвизгнула Анька, сидящая за первой партой.
Шутить  не хотелось, ругаться тоже. Ким отвернулся и уставился в окно.
-Да он же из больниц не вылазит.
-Что, серьезно? Ким, ты заболел? А чем?
-Ящур у меня, - лениво ответил он.  – И ты тоже завтра чешуей покроешься. Обещаю.
-Нет, серьезно. Нам тут только эпидемии нахватало перед выпускным. Иди домой лучше.
-Ким, ну правда,  что с тобой? Лицо у тебя странное такое.
-Да это он опух с пьянки. Что, не видно разве. Кимчик, бухать меньше надо!
-Хватит вам уже. Как в семилетки себя ведете. Здоровые такие лбы, а ума….
-У тебя Нин, ума много. Может, поделишься?
-Ему это не поможет. Ему нужно голову пересадить.  – заметил Ким.
-Ким чен ыр. А про твой ум я вообще молчу. Иди домой уже, не позорься тут. Все-равно на второй год останешься. Как твоя Валька. Все вы из одной породы. Проститутки.
Он вдруг резко поднялся и направился к стоящему возле окна Славику. Тот напрягся и прищурился.
-Ким, не трогай его! Хватит уже, еще драки тут не хватало….
-Че ты пыжишься? На место сядь!
-Я тебя бить не буду, - прошипел Ким, хватая его за рубашку. – Только язык вырву и все.
-Руки убрал!
-Слав, давай уже, врежь ему!
-Алексин, Авсеев, в чем дело!
Инна Витальевна вихрем подскочила к подросткам и отцепила Кима от Славки. Оба почувствовали ее железную хватку, увидели у носа острые наточенные красные ногти и притихли.
-Инна Витальевна, не трогайте его, он заразный!
-От наркоты оторвался и пришел учиться. Его премировать нужно. ЕГЭ автоматом!
Ким молчал.
Инна Витальевна окинула класс долгим взглядом. Смешки быстро смолкли.
-Ким, ты явился, наконец. Где ты пропадал, а?
-Нигде.
-Подожди! Ты куда собрался.
Она схватила его за локоть.
-Пойдем со мной.
Они быстро вышли за двери. Потом она оставила Кима в коридоре и велела ждать. А сама вернулась в класс и закрыла дверь.
Ким вздохнул, приблизился к двери и прислушался.
-…никакого понятия нет! Мне за вас стыдно. На нем же лица нет, а вы как в курятнике.  Взрослые люди называется! Да мало ли что случилось у человека, разве можно так набрасываться? Ну, я вам устрою выпускной, мало не покажется! Вы меня знаете!
Она зацокала острыми каблуками.
-Ким, пойдем. – указала кивком в сторону лесницы.
-А урок? Звонок ведь скоро. – пробормотал он, пялясь себе под ноги.
-Какой еще урок?  - выдохнула Инна Витальевна, стремительно шагая. -Тебя урок волнует теперь? Неделю учиться осталось. Ты молодец, Ким, даже сказать нечего. Пойдем уже.
Они долго шли по коридору, потом спустились на первый этаж. И неожиданно пришли в медпункт. Ким вдруг  удивился, оказалось, что это единственное место в школе, где он ни разу не был за все годы учебы. Даже когда на физре, подтягиваясь, упал с каната сильно содрав колено, сюда он обратиться не додумался. Просто промыл рану водичкой из-под крана и все.
Стены в этой маленькой комнатке были матово белыми, в углу стояла запертая тумбочка, да холодильник у окна. У стены - коричневая низкая кушетка.
-Ким, садись.
-Зачем? Лечить меня будете? Уколы в попу колоть? А медсестра тогда где?
-О, Господи ты Боже мой…. Покурить вышла, я за нее.
-А-а, ну тогда ладно.
Ким уселся на кушетку, опершись спиною о холодную гладкую стену.
Инна Витальевна развернулась, взмахнув серебристой юбкой, полезла в холодильник и достала оттуда маленький ключик. Отперла им тумбочку. Он слегка напрягся, глядя на это. Учительница эта странная бывает, мало ли что у нее на уме. Вдруг действительно укол….
Захлопнув дверцу, Инна Витальевна развернулась и протянула ему круглую упаковку аскорбинок.
-Чего это?
-Для настроения. Мне тоже дай одну.
Классная уселась рядом, довольно близко. Ким распечатал эти витамины, потом сунул пачку ей. Она положила одну на зубы и тут же разгрызла. Сидела и болтала ногами, обутыми в черные туфли на металлических шпильках. Как девочка на заборе.
-Ким, послушай….
Ну, вот, началось.
-Ты хороший мальчишка…
-Но. – перебил он.
-Что значит «но»?
-Но всегда в таких случаях есть «но». Итак, я хороший, но?
-Без «но». Ты хороший. Ты добрый и способный. Ты наверняка талантливый. Только школа, к сожалению, не раскрыла тебя. Такое бывает и в этом есть моя вина тоже. Я это признаю. И мне бы очень хотелось помочь тебе раскрыться, найти себя в этой жизни, ведь это очень важно. Вот только я не знаю как это сделать. Может быть, ты сам подскажешь мне?
Интересно, как? Ким сидел и молчал
-Расскажи мне о себе. Что тебя сейчас волнует?
-Чего-чего?  - перебил он. – Зачем? И не поздновато ли?
Она даже не смутилась.
-Я просто хочу узнать о чем ты сейчас думаешь.
Ким в недоумении молчал.  Он вспомнил вчерашний разговор с мамой. Она тоже не ругалась как обычно. Она с ним говорила. Мама,  которая последние десять лет беспокоилась только об ужине, да о его теплых носках, не заморачиваясь тем, что у сына твориться в голове. Так вот теперь еще и классная руководительница озаботилась внезапно его туманным будущим.
Ким нахмурился. Говорить о себе сейчас хотелось меньше всего. Момент был совсем неподходящий.
-Не стоит, Инна Витальевна. Вы ради этого меня сюда привели? Да меня через пару недель в школе уже не будет. Уйду со справкой и дело с концом.
Ким оттолкнулся от стены и оперся локтями о свои колени.
-Ни с какой справкой ты отсюда не уйдешь! Я не для того жила с вами бок о бок эти семь лет, чтобы перед собственной пенсией испоганить одному из вас жизнь.
-Вы здесь совершенно ни при чем. Как вы можете ее испоганить? Чем? Никак я вас не пойму.
-Ким, это бессмысленный разговор. Послушай меня сейчас. Взять себя в руки и начать жить как все – это сложно. Но в тоже время жизненно необходимо. У каждого, заметь, у каждого из нас, бывают трудности. И минуты отчаяния и слезы в три ручья.
-Вы что, с моей мамой разговаривали? – догадался он.
-Да, не буду скрывать.
-Круто. Тогда все ясно. Мама сказала, что я не ходил в школу две недели и забил на все из-за несчастной любви?
Инна Витальевна слегка, по-доброму  улыбнулась. Киму всегда нравилась ее улыбка, он много раз видел ее. Так, с доброй хитринкой, могут улыбаться только искренние, светлые люди. Но сейчас милая ее улыбка была настолько не к месту, что хотелось плакать.
-Она сказала, что ты в тяжелой депрессии и чувствуешь себя несчастным…
-И когда вы только успели?  - он вздохнул.  – Можно я теперь пойду?
-Ким….
-Обещаю, сдам экзамены как смогу хорошо. Буду стараться и подготовлюсь. Заранее извиняюсь, если опозорю вас. Я не со зла.
-Ким, ну что ты?
Он поднялся с кушетки полный решимости немедленно уйти отсюда.
-Ты напоминаешь мне сейчас одного моего ученика.  – сказала Инна Витальевна. - Замечательный он тогда был мальчишка, любопытный.  А сейчас очень приятный, умный человек. Он так же отличался ото всех, как и ты.  Был немного белой вороной среди остальных ребят. И хотя он был круглым отличником, это все равно не давало  ему возможности стать частью коллектива. Он был такой же замкнутый….
Она говорила и говорила. О любимом ученике, о том, какой он был тихий и старательный и талантливый. И как, несмотря на это, ему тяжело было в школе, ведь другие ребята его не особо принимали. Ким замер на месте. Это могло быть просто совпадением, а могло и не быть. Хотя нет, скорее совпадение.
-Я-то здесь при чем? – спросил он. -Я совсем не такой как Андрей Эльфантель. Как вы можете нас сравнивать?
Инна Витальевна удивилась
-Ты что, знаешь его?
Ким стоял и молчал. Снова все сошлось на нем. Это было странно.
-Я…. да, я знаю. Мы знакомы с ним. Вы же слышали, что с ним недавно произошло?
-Да…. Ужасно все это. Я даже не знала, что он такой заядлый мотогонщик. Я пару дней назад навещала его в больнице. Он выглядит неплохо. Шутил и разговаривал со мною. Сейчас с ним вся его семья, они очень дружные. Замечательно его поддерживают.
       -Дружные, - скривился Ким. – Они дружные, это точно. И злые! Окружили его как цепные собаки, так что не пробиться. А я просто хотел его увидеть! Можно подумать, я много хочу! Или нанесу ему какую-то душевную травму тем, что просто приду к нему!
Инна Витальевна внимательно посмотрела на него. Он грустно улыбнулся и прищурился в крохотное, белое и размытое окно.
-Я все наврал. Нет никакой девушки, это все вранье. Есть только Андрей. Точнее был. Он был….у меня. А я у него.
Ким выдохнул и снова упал на кушетку рядом с ней. На этом разговор закончился.
Инна Витальевна, умудренная опытом, раскованная и обычно находящаяся на одной волне со своими учениками, неожиданно споткнулась.  Это было видно по ее озадаченному лицу. Киму  было ее немного жаль. Но добавить по существу было нечего.
Они долго молчали, сидя в этой выбеленной стерильной подсобке. Сложно было представить, о чем думала учительница, но Ким внезапно осознал всю нелепость своего положения. Чего же он собственно хотел? Привязать Андрея к себе? Интересно как? Даже не будь этой страшной аварии, он все-равно бы от  него ушел. Женился бы, может даже на Тамарке. И все. Он жив, поправляется. Так чего же рыдать?
Но почему-то хочется….
Далеко и глухо над ними прозвенел звонок. Классная  как будто очнулась, повернулась к нему и вскинула свои карие, лучистые глаза.
-Можешь объяснить, что ты только что сказал? Я не понимаю.
-Я сам не понимаю ничего. Наверное, я все-таки ненормальный. Почему я всегда чувствую себя так, находясь рядом с другими людьми? Рядом с Андреем у меня такого не было…. А вы правы, пожалуй, мы с ним  похожи. Он ведь тоже говорил мне как-то, что рядом со мною чувствует себя самим собой…. Могли бы мы, например, быть с ним вместе всегда? Это нормально?
Учительница покачала головой.
-Мне кажется, ты просто запутался, Ким.  Иначе я просто не нахожу объяснения твоим словам. То, что ты сказал, это очень, очень странно.
-Конечно, странно, - перехватил он.  – Вы правы. Я запутался. Конечно.
Она пристально следила за ним.
-Матери ты наврал?
-Естественно.
Она слегка прищурилась.
-Ким, а тебе не показалось? Ты уверен? Разве ты можешь рассуждать о таких вещах.
-Могу. Почему же нет? – уверенно ответил он. –Вы разве знаете, что такое мужская дружба? Откуда вам это знать, если вы не мужчина? Кто может понять другого человека до конца, не побывав прежде в его шкуре? Никто! Он был со мной и нам было хорошо. Теперь его нет и мне плохо. И я понимаю, что он не вернется. Хотя он и остался жив, но я чувствую, что он не вернется.
Инна Витальевна вздрогнула, даже отшатнулась.
-Ты точно про Андрея говоришь?
Ким промолчал.
-А как вы вообще познакомились с ним? – спросила она после минутного молчания.
-Просто. Он был моим репетитором по математике. Учил меня котангенсам и прочему. Готовил к ЕГЭ. А в последние недели он жил у меня. Мы вдвоем жили, он у меня работал, да и в универ ему было ближе.
-Вот как…. Ах да, я вспомнила. Зимой, во время проведения открытых дверей в университете. Ты же сидел тогда перед ним. За его столиком прикладной математики. Я еще удивилась тогда. И что, тогда между вами уже было что-то?  - осторожно спросила она.
Ким нахмурился.
-О чем вы вообще говорите? Думаете о чем?– он уставился в перепуганные глаза учителя. –Все сейчас помешаны на одном и том же. Тошнит.  Ничего между нами не было, только дружба. Вы хотя бы о нем-то плохо не думайте и не говорите. Мои сдвиги – это мои сдвиги.
Пока сидели, он яростно сгрыз всю аскорбинку, и во рту теперь была противная оскомина. Как и от этого разговора. Ким почувствовал, что ноги затекли, плечи ныли так, будто на них улеглась бетонная плита. Уставясь в пол и щелкая костяшками, Ким пробормотал:
-Инна Витальевна. Если вы к нему еще раз пойдете, то передайте Андрею  от меня привет. И скажите, что я в порядке. Ладно? Пойду я теперь лучше на уроки. Экзамены скоро, нужно готовиться. Я буду стараться, чтобы сдать хорошо. И для него тоже. Потому что не хочу, чтобы его труд пропал напрасно, ведь он хороший учитель. Это тоже ему передайте. Только не говорите никому, что я вам только что рассказал. Это глубоко личное, вы же понимаете, да?
Она мигом развернулась к нему.
-Ким я все понимаю. Точнее не все. Но я вижу, как ты серьезен и не могу тебе не верить. И знаешь…. Если это все истинная правда, то мне жаль вас. Искренне жаль….
-А вот этого не стоит. – твердо ответил он. –Мы с ним люди сильные. Он, конечно, сильнее, но я тоже не слабак. Вот увидите. И не думайте о нем плохо. Он очень, очень хороший.

Она только кивнула и проводила взглядом его худую, как будто слегка ссутулившуюся фигуру. Он показался ей сейчас молодым старичком. Впервые сказать было нечего. А лить на него воду из банальностей типа: «это пройдет, ты же еще ребенок, сам себя не понимаешь, ты ошибаешься», почему-то не хотелось. В его голосе и взгляде было столько грусти и тоски, оторванности от реальности, одиночества, что она ему поверила. Было видно, что он не врет. Только вот что делась с этим дальше, было непонятно.
Никто из ее подопечных с их полудетскими страстями никогда прежде не ставил перед ней настолько сложных задач. Этот странный, смурной и острый на язык подросток переплюнул всех.

19.
«Экзамены я сдал. Не то, чтобы очень хорошо, но все-таки сдал. Это сильно облегчило мою жизнь. Теперь оставалось выбрать колледж или техникум.
Лето пришло во всей красе. В городе было кошмарно жарко и не продохнуть из-за белых вездесущих клочков тополиного пуха. Люди закупоривали окна, задыхаясь в душных квартирах, ели мороженое с тополиным пухом, чесали носы, чихали и плевались.  Ломались кондиционеры, не приспособленные к такому экстриму, пух заползал между рамами, залетал в кастрюли и проникал в постель. Интересно, какой хренов умник решил когда-то, что сажать в городе нужно именно эти деревья?
Я, спасаясь от жары, лазил по квартире в одних трусах. Собирал вещи Андрея. За весь последний месяц ни слова от него я так и не дождался. Поэтому  больше уже ничего не ждал. Нужно было вернуть его вещи – одежду и всякую мелочевку. Ноутбук Томка забрала еще раньше.
Мы совсем перестали с ней общаться. Она косилась на меня и обходила стороной, как прокаженного. Мне было все равно. Когда она приехала вчера и зашла ко мне, то я едва узнал ее. Она похудела по-моему на три размера, коротко обрезала волосы. Стала изящнее, интереснее. Но это делало ее какой-то чужой, незнакомой.
-Проходи, - я кивнул ей.
-Я только за компьютером. Андрей просил привезти. – хмуро сказала она.
-Забирай.
Томка, не разуваясь, прошла в комнату.
-Сейчас я его в сумку уложу. Подожди.
- Хорошо, - ответила она.
Я достал с полки клетчатую сумку. Положил в нее ноутбук и причиндалы к нему: мышку, зарядку, батарею.
-Что еще нужно? – спросил я. – Что он просил тебя забрать?
-Ничего. Я пошла. – она взяла из моих рук сумку и развернулась на каблуках.
-Том, он ничего не просил мне передать? – с дохлой надеждой в голосе промямлил я.
-Нет. Пока, Ким.
-Том, а как он там?
-Нормально.
Уже у выхода я догнал ее и схватил за рукав.
-Том, ну ты чего? Может быть, я хоть на минутку смогу к нему зайти? А, Том?
Я выпрашивал у нее разрешения. Мне было горько, но что еще оставалось?
-Если хочешь, то иди - бросила она. И вдруг подняла на меня зеленые кошачьи глаза.  – Он уже дома. Может, тебе он и обрадуется…. Удачи, Ким.
Я оторопел. Она ушла, осторожно спускаясь по обдолбанным ступенькам на высоких шпильках. Какая уж тут удача? Таким голосом, какой был у нее в этот момент, обычно говорят «скатертью дорога», или «пропади ты пропадом».

Я собирал вещи Андрея, бродил по пустой квартире. Искал все, что напоминало о нем. Нашел голубую кружку с надписью «Любимому братику»,  снял белую ветровку с вешалки в прихожей, легкие весенние замшевые туфли на шнурках. Заношенные,  каблук уже потертый. На подошве мелькнули две циферки. 39.  -Какая маленькая у него ступня, не то, что моя. В шестнадцать уже был сорок первый. – машинально подумал я.
Потом достал из шкафа его рубашки. Подержал немного в руках. Они были легкие, чистые, даже слегка хрустящие. Они ведь нужны ему, я бы мог и раньше догадаться вернуть все его вещи и одежду.
Он так недолго пожил у меня. Всего - ничего, два весенних месяца. Но я успел стать другим».

Ким пересек улицу, крепко держа в руке объемный, но довольно легкий пакет с  вещами.
Пересекая небольшую площадь перед памятником, он так задумался, что врезался в зазевавшегося на афишу кинотеатра, парня.
-Смотри куда прешь! – взгвизнул тот, выставляя веред носок кроссовка на который Ким ему наступил.
-Извини, я не нарочно, - пробормотал он. – Прости, пожалуйста.
Парень молча уставился ему вслед.

На этаж, где находилась их квартира, он поднялся резво. Но уже перед самой квартирой Эльфантелей почему-то струсил. Поэтому  долго стоял и просто смотрел на  серую металлическую дверь с блестящей прямоугольной ручкой.
Казалось, за дверью тихо.  Может, их нет дома? – подумал он. -Вряд ли. Кто-то обязательно должен быть. Тем более, младшие девчонки уже на каникулах.
Встречаться с ним сейчас было страшно. Ким чувствовал, как его начинает одолевать легкий мандраж. В какой-то момент ему даже захотелось позвонить,  спрятаться и убедившись, что пакет забрали, просто уйти домой. Но с другой стороны – это шанс. Возможность увидеть Андрея.
У него вспотели ладони. Дверь, казалось начала расти. Ползла вверх и вширь и заняла уже почти всю стену, серая, крепкая, как будто бронированная.  Ким заморгал и сделал пару шагов назад. Нужно было уже что-то делать. Он протянул руку ко звонку и нажал на него. Послышались глухие шаги и он весь вытянулся в струнку.
Дверь открыл его отец. Опять в белой футболке. Косматые его полуседые волосы были затянуты назад, в хвостик. Под глазами повисли мешки, как будто он неделю без просыха пил.
Старший Эльфантель долго и молча смотрел на Кима, но потом все же вспомнил.
-Привет, - сказал он. -Что такое?
-Вот. Заберите.
Ким протянул ему пакет.
-Это что?
-Вещи Андрея, которые оставались у меня дома. Одежда там и всякая мелочевка.
-А-а.
Он словно нехотя забрал пакет. В дом так и не пригласил. Ким нетерпеливо переступил и  попытался заглянуть в квартиру. Тогда отец Андрея прямо в комнатных тапках вышел на площадку, прикрыл за собою дверь и кивнул в сторону лестницы.
-Пойдем на улицу.
Ким не понял, но послушался, они вышли из подъезда. Отец Андрея шел  впереди. Походка у него была тяжелая, вид грузный. Андрей мало походил на него. Он был стройнее и ниже ростом, чем его отец.
Они сели на деревянную некрашеную ни разу лавочку, установленную между двух высоких и старых тополей. Было душно, солнце ярко палило. Двор почти пустой, не считая двух прогуливающихся с колясками по дороге, мамашек.
Оба молчали. Ким покосился на Андреева отца и полез в карман брюк за сигаретами.
-Закурить хотите?
-Что..? А, нет, спасибо.
-Ну как хотите.
Ким чиркнул зажигалкой и задымил, глядя наверх, в густую тополиную зелень. Листья чуть слышно шелестели.
-Парень, ты пока не ходи сюда. 
Ким быстро опустил голову и уставился себе в ноги. Слова больно ударили его, внутренне он весь сжался в комок.
-Ты чего? Ты плачешь?
Эльфантель старший уперся ладонями в колени. Наклонился и развернулся к нему. Ким отвернул лицо.
-Ну вот скажите, почему? Я же его друг. Бред какой-то….
-Вы катались вместе. Я знаю. Он сейчас  не в себе. Лучше вам пока не встречаться. Он истерит, орет на всех….
-Чего?
Ким резко поднял голову.
        Эльфантель вздохнул.
-Я сказал ему, что продал мотоцикл. И он теперь как с цепи сорвался. И я не знаю, сколько еще это будет продолжаться.
Ким выглядел ошарашенным. Вытер слезы и уставился на седого мужчину.
-Вы…. Зачем вы это сделали? Он же свихнется так. Ему выздоравливать нужно, а вы….
-Не свихнется. Если он еще раз на мотоцикл сядет, я сам ему ноги переломаю, - процедил тот.
-Что вы вообще говорите…..У вас, что совсем никакого сочувствия нет? – пробормотал Ким. -Да мотоцикл для него – это все. Он же…. Да как он вообще будет без мотоцикла? Как же вы  на это решились? Ради собственного спокойствия, да?
Эльфантель покачал головой. Как будто отмахнулся.
-Нет, конечно…. Ради жены. У Лены  три недели назад микроинфаркт случился на нервной почве. Я ведь ему сотни раз говорил, просил его. Ради нас. Подумать о нас хоть немного! Но он на всем, упертый. Ему бы радоваться, что в живых остался, а он… Доигрался, хватит! Он и без мотоцикла проживет. А я без жены – никак. Нам сейчас не до гостей. Ты уж извини….Ким.
Ким поднял голову вверх и принялся рассматривать верхние этажи дома. Выкрашенные сумасшедшей желтой краской, освещенные солнцем. Окна темные, на балконах болтается чье-то белье. Вокруг пыль толстым слоем и пахнет бензином. Лето в городе. Тоскливо, обыденно. И Эльф, лишенный света, движения, свободы и даже общения. Его живое и теплое сердце бьется где-то там, в глубине этого холодного дома.
Еще сильнее захотелось его увидеть. Уже не было страшно встретить его другим, изломанным, злым и незнакомым. Просто хотелось увидеть, удостовериться, что он жив и что это действительно он.
-Ничего. Все пройдет, - сказал вдруг Эльфантель.
-Пройдет…. Вам легко говорить. Он у вас остался. А у меня – ничего, - пробормотал Ким. -Вообще ничего, только я сам. Он мой лучший друг, понимаете? Даже ближе. Я не знаю…. Можно мне проведать Андрея?
-Да я же говорю тебе, он сейчас не в том настроении….
-Может это с вами он не в том настроении? А вдруг он обрадуется мне? Ничего не понимаю. Что в этом плохого?
-Давай в другой раз.
Ким нахмурился.
-Дядя Саша, ну вы хотя бы скажите ему, что я приходил. Передайте….
-Он со мною не разговаривает.
-Да идите вы! – разозлился Ким.
-Действительно, пойду, пожалуй. Такое ощущение, что у тебя не все дома. Прилип к нему как банный лист, такой странный….
Эльфантель с подозрением уставился на него.
-Я в курсе, я странный, - согласился Ким. -Мне всю жизнь об этом твердят. То, что я дурак и псих. Но знаете, Андрей так не считает. Это сейчас единственный человек в моей жизни, который считает меня абсолютно нормальным. Но я даже не за это его ценю. Просто он очень хороший. Он такой….настоящий. Понимаете? Я думаю, таких людей почти не осталось. Таких как он, нужно беречь. У него руки золотые и сердце тоже. Мне очень повезло, что я познакомился с ним. Вот так вот.
Эльфантель поднялся и теперь внимательно смотрел на Кима сверху вниз.
-Идите-идите. – вздохнул Ким. -Я тоже сейчас уйду. Сигаретку выкурю и уйду.
Он снова полез в карман. Отец Андрея продолжал пристально смотреть. И все не уходил, стоял и отбрасывал на Кима свою тень. После этих слов он не мог просто взять и уйти. Поэтому снова присел рядом с ним на лавку. Вздохнул и потер виски.
-Ким, пойми, у нас ситуация сложная, в семье хаос, всем плохо. Андрей сейчас ничего понимать не хочет. Ему еще больно, он мучается. И нас изводит. Он пол жизни на мотоцикле. Я знаю, понимаю какой он увлеченный, он все твердит, что это его жизнь и ему все в ней решать. Но нет…  Теперь – все. Он едва остался жив. Больше за руль он не сядет. Он еще не смирился, но ему придется. Так что больше никаких мотоциклов. Никаких друзей-байкеров. – жестко сказал Эльфантель. -Вы ведь вместе катались, да? Я не хочу, чтобы вы общались.
-Что?? – Ким поперхнулся дымом, услышав это. Закашлялся.
-Если ты хочешь, то забирай его мотоцикл. Я все равно буду от него избавляться, пока Андрей еще не может выходить. Я серьезно. – продолжил он. - Смотреть на него не могу. Захожу в гараж – стоит. Всю душу вынул. Мне  и денег за него не надо, ничего. Лишь бы он только бросил эти свои гонки.
Ким молчал. В голосе у этого мужчины было что-то… Непонятное. Его голос и слова и внешний вид вызывали у Кима одновременно злость и жалось. С одной стороны Киму казалось, что он старшего Эльфантеля понимает, но с другой…. Андрей в аварии виноват не был. Его не за что было так сильно наказывать.
Некоторое время они сидели рядом и молчали.
-Так что, заберешь? – спросил, наконец, отец Андрея. -Я объявление еще не давал, на днях только собирался.
Ким очнулся и  утвердительно кивнул.
-Да, заберу.


3 часть
Взрослые люди.
20.
Теть  Аня приволокла меда, соленых огурцов и домашнего вина. Огурцы были бледными, слишком солеными и какими-то забродившими, а вино густым и очень сладким. Сплошной сахар. Съедобным из всего этого был только мед.
Муж ее пару лет назад занялся разведением пчел, купил деревянный фургончик. И теперь каждое лето цеплял его к своей старенькой ладе, вывозил свою кусачую мелкую живность за деревню, в поля. Туда, где густо цвел колхозный подсолнечник, гречиха и всякая луговая травка. Теть Аня ругалась. Целое лето, он мол, носиться со своими пчелами. Ни по хозяйству помочь, ни в огороде, все время проводит на пасеке. Или дома сидит, книжки про них читает. Он ведь твари хоть и мелкие, но тоже свои болезни имеют.
Ким втайне восхищался отвагой и мужественностью дяди Пети. Понимал, что сам он никогда бы не отважился сунуться  в улей к пчелам, даже экипированный в маску и перчатки. А он туда, по рассказам теть Ани с голыми руками. Но мед, конечно, был классный, можно сказать, душевный. Ароматный, тянучий, с легкой кислинкой. А самое главное – экологически чистый, ведь промышленности в округе на триста километров – никакой.
Борька  вылизал плоскую тарелку. Потом слизал с лица все, куда доставал язык. И начал клянчить у матери добавку.
-Ну, мама. Ну еще ложечку. Ну еще капельку-у.
-Я тебе сказала: НЕТ! Хватит уже. Суп бы так у меня выпрашивал!
Старший брат усмехнулся.
-А ты, Ким, чего хихикаешь? Отведи его в ванную и умой. Иначе сейчас через форточку осы налетят.
Он поднялся и подхватил младшего брата под мышку. Тот забрыкался, завертелся.
В ванной умыл и вытер его полотенцем.
-Ким, на улицу пойдем?
-Ну давай. Маме только скажи.
-Ладно. Я мячик возьму!

Братья вышли в прохладный, укрытый высокими кленами двор. Немного погоняли мячик на покрытой зеленым пластиковым настилом, площадке. Поддаваться мелкому пацану становилось все труднее. Борьке шел уже пятый год, и он все отлично понимал,  уловки и хитрости распознавал мгновенно. Догадайся он, что эти два раза Ким пропустил нарочно – обида будет на неделю. 
-Го-ол! Гол! Я забил! – радостно орал он, сам подпрыгивая как мячик.
-Будешь крутым футболистом,  да?
-Буду-буду.
После игры Ким уселся курить, периодически поглядывая, чтобы Борька не вздумал свалить куда-нибудь за пределы двора.
У ног сновали воробьи. Снова было лето. Пришло в этот раз как-то очень быстро. Весна осталась незамеченной. Вроде бы вот вчера только лежал снег сугробами и тут же зеленые листья.
-Ким, а ты мороженого не хочешь?
Он опустил голову и посмотрел на прислонившегося к его ногам брата.
-Хочу. Угощаешь?
Борька сморщил носик.
-Ну пойдем. Мячик только забери.
Они добрели до киоска, разжились там белым пломбиром.
Дома, когда они вернулись,  было все тоже. Посиделки. Ольга и теть Аня сидели за столом и без умолку разговаривали. Кажется, в ход пошла вторая бутылка самодельного сладкого винца. Ким засобирался домой.
-Кимчик, может, посидишь с нами, а?
Он отрицательно покачал головой.
-Да что ему с ними сидеть? Его поди девушка ждет. Правда Ким? – теть Аня подмигнула  накрашенным фиолетовыми тенями глазом. – Иди гуляй лучше. Пока молодой не сиди дома.
-Да он и не сидит…. –бросила Ольга, провожая старшего сына пристальным взглядом.

Дома было тихо. Ким  устало скинул обувь, схватил с комода резинку, стянул волосы в хвостик. Дверь в комнату Олега была прикрыта. Он осторожно заглянул. Нет, еще не  пришел.
Чем Олег занимался, он так и до конца и не понял. То ли это был сетевой маркетинг, то ли просто какая-то мелкая торговля. Ким особенно его делами не интересовался и в жизнь его не лез. Олег каждый месяц методично оплачивал половину комуслуг, сам покупал себе продукты. И, что самое важное, не мешал.
Оказалось, что он очень тихий. Простой, спокойный, отгулявшийся и уже не такой бодрый, как был в молодости. Слегка потерянный, одинокий. Ким относился к нему ровно. Не равнодушно, но как-то спокойно и снисходительно и даже  не держал никаких обид.
Жизнь все сравняла, сгладила, слизала прошлое как корова языком.

«Это было даже немного анекдотично. Года два назад, когда он появился на пороге моей квартиры, я даже не узнал его. Забыл совершенно. Просто стоял и пялился на чужого темноволосого мужика с недельной небритостью и небольшим, круглым пузцом под новенькой, но порядком уже перепачканной футболкой.
-А мама где? – спросил мужик.
-Какая еще мама? Здесь только я живу. Но я-то уж точно не твоя мать.  – сказал ему я и захлопнул перед носом дверь.
И тут до меня дошло. Я быстро развернулся и снова распахнул дверь. Он стоял все так же. И не шевелился. Я посмотрел ему в лицо, он взгляда не отвел.
-Бабушка умерла.  – сказал я. -Ты не знал разве? Уже почти четыре года прошло…. Ну? Что стоишь? Проходи, раз пришел.
Он вошел в свою квартиру как сомнамбула. Прошел на кухню и уселся за стол, опершись об него локтями.
-Как умерла? – пробормотал он.
-Как все люди.  Она же не из железа была сделана.
Я долго и с любопытством его рассматривал. Хотелось спросить: «Где тебя носило, и какого-растакого хрена ты заявился теперь?» Но я промолчал. Все-таки она была ему матерью. И он переживал. Я прислонился спиною к стенке и изучал его. Бродяга, однозначно. Нет, не бомж, конечно. Но неприкаянный. Без сумки пришел, с одной только барсеткой. Где же тогда его вещи?
-Олег, хочешь чаю? – спросил я.
Он вздрогнул и поднял на меня глаза. Как будто забыл, что я здесь нахожусь. Я не обиделся на него, но с тех пор так и называл его, Олегом. Хотя он пару раз просил назвать его отцом. Но я только засмеялся: «Ты – отец?»
Мы нормально уживались и места нам хватало. Спустя пару месяцев после его возвращения и переселения ко мне, в ванной у нас прорвало трубу. Это было жутко, мы оба искупались в холодной воде по сто раз. Потом на кухне чуть было не взорвался допотопный бойлер. Все сыпалось, потолок, казалось, скоро упадет нам на голову. И тогда он предложил сделать ремонт. Своими силами.
На ремонт «своими силами» у нас ушло года два. Вечно не было то времени, то денег, то сил продолжать эту нескончаемую работу. Я все время ходил в техникум пропахший краской, со следами этой же краски в волосах и на одежде. Мне даже кличку за это дали – Маляр. Так я и ходил в малярах пока не закончил учебу.
Но ремонт нас даже немного сблизил. Олег оказался не таким уж плохим человеком. Просто он был наполовину эгоист, на вторую половину раздолбай. Даже я сам себе казался порою более серьезным, чем он.
У нас у всех к тому времени была своя размеренная жизнь. И внезапное появление моего отца не изменило в ней вообще ничего. Столько лет прошло, что даже моя мать восприняла его спокойно. И равнодушно. Нет, правда. Нам даже не было интересно, где он все это время пропадал. Наверное, все потому, что он сам нами никогда не интересовался. И мы стали совершенно чужими за это время».

В понедельник  рано утром Ким застал Олега мирно пьющим пиво на  кухне. Ноги он задрал на стол, видимо воображая себя ковбоем. И пялился в подвешенную к стене плазму.
-Привет. Ты уже встал? Или еще не ложился?
Олег повернул к нему свою бледную, узкую физиономию. Поднял вверх стакан.
-Я отмечаю сделку. Сделку века. Присоединяйся.
-Угу. Счас прям. На часы, блин, посмотри. Совсем уже….
Ким развернулся и побрел в ванную улыбаясь про себя. Вот послал Бог ему такого отца. И все, ничего не попишешь.

Днем мастерскую пригнали на эвакуаторе белый Порше. Парни побросали ключи и всей толпой, чумазые, как черти, помались смотреть на это диво. Не каждый день такое увидишь. Даже хозяин, Дим Димыч прискакал. Зыркнул, облизнулся, тряхнул пузцой и велел поднапрячься. Он крутился вокруг хозяина так, что едва подметки ему не лизал. Выглядело это ужасно. 
Мастера тоже поглазели, заценили белый кожаный салон и разбрелись как муравьи по своим местам, а Петр с Антоном, как самые умные и опытные, взялись за машину. Непонятно, что там случилось. Но видно, что-то серьезное раз его волоком притащили.
-Даже как-то жалко, блин. –все никак не мог успокоиться Егор. -Вот наши ладушки ломаются – это понятно. Это, можно сказать, наш основной хлеб. А это – что-то другое. Даже пахнет от него иначе, не выхлопом и бензином, а как будто женскими духами. А уж прикоснуться и оставить грязный отпечаток – упаси Боже.
-Егор, масло, ****ь, неси. А то сейчас сам на тебе отпечатки оставлю. Кулаком, - процедил старший механик.
Егор вздохнул, поправил на тонком носу очки и поплелся на склад.
-Поэт, бляха. Что у него только в голове творится? Ну и жара сегодня! Ким, ты бы за водичкой сгонял.
-Ладно.

После обеда, когда основные дела были переделаны, Ким вышел прогуляться по территории и забрел к соседу Иванычу. И неожиданно для себя продал там мопед пятнадцатилетнему очкарику.
 Парень тот выглядел подавленным и явно хотел что-то иное. Но папаша его, суровый и сердитый, пузатый, наполовину лысый тип, упорно отводил взгляд сына от нескольких натертых до блеска мощных мотиков, стоящих у стены под окошками. Ким, покуривая, встал у стенки,  наблюдая за ними.
Парень был сдержанный, тихий. Но с уверенным взглядом. Только слишком уж послушный. К консенсусу они с отцом, правда, все-таки не пришли. Толик, единственный продавец Иваныча, весь такой чистенький, в белой рубашечке, отчаянно расхваливал новую модель. И явно терял клиента.
Ким стоял скрестив ноги и руки, смотрел равнодушно, ему все это было фиолетово. Кто учился на менеджера, тот пусть менеджером и работает. Никто не говорит, что его работа легче. Но то, что она муторная – это да. А Толик старался, аж пыхтел. Дела у Иваныча шли так себе,  все это знали. И только постоянные его, наработанные трудными годами клиенты, не давали потонуть совсем.
Было непонятно, из-за какой такой блажи Иваныч взял к себе Толика. Тот мотоциклами не страдал. Разве может такой человек что-то продать? – думал Ким,  -Ну хотя бы один дохлый подержанный скутер? Если у него самого глаз при этом не блестит. Ему стало скучно. И к пацану он внезапно решился подойти сам, слишком уж тот был подавленный.
-И что из этого тебе так нравится?
Подросток повернулся к нему, взглянул искоса на промасленную спецовку и поправил очки.
-Я хочу мотоцикл.
-Какой такой мотоцикл? – осведомился Ким.
-Да хотя бы вон тот.
-Дороговато.  Хоть он и не новый.
-Да он-то потянет, - парень кивнул в сторону отца.
-А что так? Жалеет?
-Нет. Думает опасно. Тяжелый ведь.
Ким прищурился в сторону мотоциклов. Красивые.  И живые. Как большие серебряно-черные птицы со сложенными крыльями. Или как древние драконы.
-А ты нормально уже водишь?
Тот пожал плечами.
-Неплохо. На мопеде ездил. Только он старый очень. Еще отцовский.
-Ну ясно. Ты пока не спеши. Стало быть, он сам такой был увлеченный. Знаешь, ты если не перегоришь, то через пару лет он сам тебе позволит. Только научи его доверять тебе. Хотя…странно, что он не понимает. Что касается безопасности, то все двухколесные в этом одинаковы. Что со скутера лететь, что с мотоцикла – один черт.
-А ты летал что-ли?
-Ага, -усмехнулся Ким.
Парень вздохнул.
-Я мотоцикл хочу. Ну что я девочка что ли, на скутере по городу кататься? Права тем более есть….
-Хм…. Ладно. Пойдем, покажу кое-что.
Ким уверенно потащил за собой мальчишку. Он знал что где стоит, давно уже изучил всю технику в округе. И у себя и у соседей тоже. С самого первого рабочего дня он стал неравнодушен к свеженькому запаху чистого металла, автомобильной краски и теплому аромату новенького, еще необкатанного двигателя. Поэтому, если срочных заказов не было, он шатался в обед по всей округе, болтал со всеми. В округе были одни старые автосалоны. Да еще Иваныч со своими скутерами и подержанными мотоциклами.
Ким подтащил парня к невзрачному на вид серенькому мопеду.
-Вот это твое. Здесь главное достоинство - посадка как на мотоцикле. Будешь чувствовать малейшее движение. И коробка механическая. Поэтому пересесть на байк потом будет гораздо легче.
-Серьезно? – Парень уставился на мопед. Потом вдруг схватился за руль.
Ким показал ему кое-какие особенные фишки. Рассказал о том, как и где можно недорого улучшить внешний вид, добавить разных примочек для пущей крутизны. Толик вместе с отцом этого парня приблизились и некоторое время молча слушали. Ким заметил это, смахнул с лица замасленные волосы, и  подозвал их поближе.
-Запишите его в хорошую мотошколу. Чтобы погоняли как следует, натренировали.  – посоветовал он папаше. –То, что вы ему скутер купите, от опасностей на дороге не убережет. Если он у вас хочет кататься – его нужно научить правильно это делать. Ну…. И все, пожалуй. Бывайте.
Он, кивнул, хлопнул парня по плечу и направился к выходу.
-Это кто?
-Механик с лада-сервиса, - нахмурившись ответил Толик.



Через неделю Толик зашел вечером на сервис и пригласил Кима на дачу.
Тот согласился, планов на выходные все-равно никаких не было.
В следующую субботу он подкатил на байке к крохотному дачному участку, встал между нескольких разгоряченных на солнце иномарок. У ворот, слепленных из металлической сетки и насквозь заросших старыми вишнями. Переспелые черные ягоды свисали прямо над песчаной тропинкой, ведущей вглубь двора. За деревьями виднелся небольшой деревянный домик и через его крышу тянулся сероватый пахучий дымок. Тишину нарушал только пение птиц, девичий мех  и разговоры.
Ким посигналил. Толик, весь из себя довольный и пьяный, быстро выскочил из-под вишен.
-Нет, мам не сожжем. Да не волнуйся ты! Давай. Ага. Пока.
Выглядел он очень моложавым. Ким вдруг понял, что ему не больше двадцати. Вот почему он еще такой неопытный. Просто удивительно, как одежда может менять людей. А ведь на работе он старался добавить себе возраста, казаться солиднее, что ли.
Они поздоровались.
-Молодец, что приехал. Мы тебя ждем.
-Да я вижу, что все уже в сборе. Долго участок искал. Всех бабок расспросил, пока нашел.
-Слушай, это твой мотоцикл? Обалдос какой.
Он медленно обошел вокруг. Ким усмехнулся.
-Мой, чей же еще. Я и на работу на нем езжу. Не видел разве?
Толик покачал головой.
-Нет, ни разу.
-Толян, ты куда свалил?  - крикнули из-за дома.
-Ким приехал. Идите сюда!
На песчаную дорожку  высыпала веселая компания человек из десяти.
-Не напрягайся, к вечеру всех запомнишь, - сказал Толик.
Компания была незнакомой. А напрягаться Киму действительно не хотелось. Сама собой запомнилась только белокурая Юлия, сестра Толика. Глаза у нее были карие и этот резкий контраст со светлыми волосами, делал ее очень яркой, заметной. Еще запомнился темно-рыжий веснусчатый Ванька по прозвищу Иван-чай. Да темноглазый Валера, высокий, модельной внешности, явное смешение двух разных наций. Только от таких браков бывают настолько красивые, крепкие дети.
Ребята все были молодые. Двадцати, двадцати пяти лет.
Всех заинтересовал мотоцикл.
-Давно ездишь?
-Несколько лет.
-Видно, модель уже не новая. – заметил Валера. –Бок подмят. Ты падал на нем?
-Бывало.
-Скорость быстро набирает?
-Я не гоняю.
-А че так? 
-Валер, что ты пристал?
Тот пожал плечами.
-Крутой, но уже не новый. Пора менять. Любишь мотики – так люби лучшее. Если, конечно, можешь себе позволить.
-Да разве в этом дело?
Ким прищурился от солнца.
-Он лучший. Сразу видно, что ты мотик не водил никогда. Мотоцикл – это друг, которого на лучшее не меняют. И не тачка, в которую ты залез, доехал до точки и вылез.  – сказал он.
-Серьезно?
-Ребята шашлык горит!
-А, черт!
Почти вся компания бросилась обратно во двор.
-Ким, ты на него не обращай внимания. Он вообще нормальный, бывает только находит на него иногда.
Ким пожал плечами.
-Давай я калитку открою, закатим мотоцикл в тень, под яблоню. Чего ему тут на пекле жариться. О-о! А вот и Лизонька!
Из-за калитки вышла высокая и очень стройная девушка. Красивая, темноволосая, с глубокими темными глазами.
-Привет, клевый парень, - сказала она, протягивая тонкую длинную ладонь.
-Чего? – засмеялся Ким.
-Это Толик так о тебе отзывался. Говорит, ты клевый парень.
-Лиза, ну ты вообще…. Ким, а это моя почти что невеста. – быстро представил ее Толик.
-Почти что невеста?
-Да. Ей четырнадцать всего. Она еще маленькая. Правда, Лиз?
-Закройся, Толь. Ой, мотоцикл! Клевый какой! Ты на нем приехал? Ты байкер, да?
-Да нет. Просто езжу.
Лиза склонилась над мотоциклом, отчего часть ее длинных волос упала на кожаное сиденье.
-Очень красивая девушка. Даже слишком, - подумал Ким. –Толик все равно будет в пролете.
-Не байкер, значит…. – она, как будто слегка расстроилась. –Жалко, что не байкер. А что это за надпись здесь? «Эльф». – по буквам прочитала она. - Поцарапана. –Это что значит?
-Так мотоцикл зовут, - ответил Ким.
-Мило как…… – Лиза провела по надписи рукой.
Ким промолчал. Девчонки, что тут скажешь?
Врубили музыку. Домик, казалось, потряхивает от мощных колонок, выставленных в окно. В садике, под старыми яблонями под нежными листочками краснела переспелая земляника. Было уютно, спокойно.
Время пролетело незаметно и весело, но ночевать Ким не остался. Компания ему понравилась и он сам хорошо вписался в нее. Поэтому с удовольствием принял предложение съездить вместе на рыбалку через пару недель.

Вернувшись домой, Ким тихо заглянул в комнату Олега. Тот спал, развалившись на своем диване. 
Навалилась усталость. Он прилег на кровать, чтобы немного отдохнуть, да пойти в ванную, но провалился в сон, как в черную яму.
Проснулся уже утром, под рев будильника. Пора на работу. Подорвался, как ошпаренный – и вперед.

На лоб капнуло и потекло в глаза. Застряло где-то в бровях. Ким от души выматерился и только потом вытер лицо паромасляной тряпкой. Он уже второй день ковырялся двигателе старенькой волги, откуда хрен знает почему сочилось масло. Осмотрел уже все что мог. Вроде бы все в порядке, но все равно текло.  Поэтому страдал под подвешенном на гидроподъемнике автомобилем, и матерился, ибо  методично капало с разных сторон. Волосы от масла уже стояли торчком, смывалось оно плохо. Димыч уже два раза заглядывал, но Ким решил не звать никого на помощь, все еще надеялся докопаться сам.
Антоха, его сменщик, бы так никогда не сделал. Наверняка бы уже начал ныть что машина – старое корыто и ему жаль только время свое тратить на эту рухлядь. Он сегодня утром, скаля зубы,  предложил Киму надеть на голову резиновую шапочку, чтобы волосы не повылазили.
В обед в бокс заглянул дядя Петя.
-Все еще роешься в ней? Ну и правильно. Лучше  опыта побыстрее набирайся, свалишь потом отсюда, откроешь свою мастерскую.
-Да вы что!  - возмутился Ким. – А оборудование где я возьму? Тут же миллион вложить нужно.
-Думаешь, Димыч с миллиона начинал? В гараже своем работал первые лет десять. А потом уже поднакопил деньжат, живот подтянул и начал расширяться.
-Да…. – Ким бросил крутить гайку и  задумался. -Ну а вы тогда чего же свое дело не откроете? У вас же вообще опыта вагон. Верно ведь?
-Вагон говоришь? Ну может и так.  – он почесал грязным пальцем свой нос. -Не знаю, хотел одно время, но потом решил, что так спокойнее. Пришел, отработал и домой. И душа не болит. За налоги и аренду. Да и не мое это так сказать, призвание – командовать. Я лучше по-тихому буду себе в движке копаться. А ваше дело – молодое. Пробовать новое, не месте не засиживаться.
Он бросил докуренную сигарету в высокую и зеленую некошеную траву.
-Ладно, Ким. Дел по горло.
Ким тоже вернулся к своей работе. Под машиной была уже лужица из натекшего масла. А хрен с  ним, может правда надеть шапочку.
Сквозь широко распахнутые двери было видно, как Димыч прохаживается по узенькой асфальтовой дорожке взад и вперед, медленно, заложив руки за спину. В этой позе, с торчащим пузцом, плотно обтянутым белом рубашкой, он напоминал пингвина.
А солнце все припекало. Утро, а уже такая жара, крыша нагрелась. Передохнуть в боксе можно было только по вечерам. Когда солнце опускалось и заглядывало к ним откуда-то из-за угла. Путалось в траве, в высоких старых белых тополях. А сейчас можно было только терпеть, да вытирать со лба пот вперемежку с маслом.  Через пару минут Ким психанул, стянул с себя промасленную грязную майку и намотал ее на голову наподобие чалмы.

-Ну и чего ты весь такой удрученный? – послушался знакомый голос.
-Да вот, гуляю на природе. Думаю.
Разговаривали хозяин и сосед Иваныч. Голоса их глухо доносились до Кима сквозь проржавевшие металлические жалюзи, встроенные в стену на уровне двух метров.
-Комп у сына вчера накрылся. Сессия в разгаре, у него там курсовая  осталась. Позвонил вчера вечером в одну контору, говорят два дня на ремонт. Это сильно долго. Может, подскажешь кого, кто быстрее сделает?
-А что там сломалось? – спросил Иваныч.
-Дык хрен его разберешь, что там сломалось. Включаешь – вроде бы работает, грузится. А потом пишет что-то на экране, какая-то ошибка.
-Наверное, виндовс полетел.
-Не знаю я, что там за херня. Но надо, чтобы сделали за сегодня. Да так, чтобы не стерлось ничего. Хоть бы копию что-ли сделал куда-нибудь на флешку. Один ветер в голове.
-Ну чего ты тогда тут бродишь? Возьми газету, пойди, обзвони сервисы.
-Я уже Женьке дал задание. Все равно без дела сидит.
-Закурить есть?
-Держи.
Оба замолчали, стало совсем тихо.
Ким решил передохнуть. Вылез из-под машины, напился воды и уселся на низенький раскладной стул. Руки ныли от постоянной работы наверху. Он расслабил плечи и опустил голову.
Иваныч смачно харкнул за стенкой бокса.
-У меня как-то была подобная херня с компом. Здесь в салоне. Так мой клиент, мотоциклист за час ему мозги вправил. Я потом его еще пару раз приглашал.
-Ну а где он, этот парень? Дай мне его телефон. – оживился Димыч.
-Да он куда-то свалил. Я уже несколько лет его не видел. 
-Вот зараза!
Спустя минут десять – пятнадцать, Димыч поплелся в офис. Петр Иванович заглянул в бокс к Киму. Остановился в дверях, почесывая напеченный солнцем затылок.
-Ким, дела как, нормально?
-Нормально. Руку вам не подам, грязная. – ответил он, выглядывая из-за колеса.
-Работай – работай. А с головой что? Болит что ли?
Ким опустил затекшие руки и смахнул со лба катящийся в глаза пот вперемежку с маслом.
-Уже не знаю, что на себя намотать. Течет, как из ведра.
-А-а. Ничего. Для волос это полезно.
Ким только усмехнулся. Иваныч продолжал стоять и рассматривал бокс.
-Чистенько у тебя…. Ты, говорят, на мотоцикле ездишь? Увлекаешься тоже, стало быть.
Ким промычал в ответ, пыхтя под днищем машины и чувствуя, что сатанеет.
-Вам Толик что ли рассказал?
-Ага. Я вот тоже катался в молодости много. Хоть тогда и не было такой как сейчас техники. Мы только картинки рассматривали с американских журналов. А сейчас…. Покупай - не хочу.
Петр Иваныч начал плести что-то про мотоциклы, Ким не особо не слушал.  Он прищемил себе палец, ругнулся.
-Что, не получается?
-Не-е. Норм. Завтра закончу, - выдохнул Ким. –Петр Иваныч, а вы про кого сейчас говорили с директором?
-В смысле?
-Ну, я слышал, вы рассказывали, как вам клиент комп чинил. Как зовут его?
-Да он не приезжает больше. Мотоцикл, видимо, продал. Я его уже сто лет не видел. Просто вспомнилось не к месту.
-А как зовут его? – повторил Ким.
-Андрей кажется. …Да, Андрей. Он ремонтировался у меня, пригонял на ТО каждую весну свой мотоцикл. Он с байкерами тогда еще водился.
Ким промолчал. Вылез из-под днища, взял со стола бутылку, отвинтил крышку и отхлебнул. Минералка уже нагрелась, стала противной.
-Петр Иваныч, а что же он больше не приезжает?
Тот равнодушно пожал плечами.
-Не знаю. Кто-то из их компании сказал, что он уехал.
-Куда?
-Да в какую-то деревню. Ивлинка, кажется.
-Ивлинка? А где это?
-Хер его знает, где это. Соседняя область. Мне его приятель как-то рассказывал, я и не помню уже. Ладно, Ким, я пойду. Дела не ждут.

***
Вечером в пятницу в  бокс заглянула хозяйка сочащейся волги. Ким работал над нею всю неделю, но толку было мало. Машина сыпалась везде, нужен был капремонт. Или новая машина. Димычу он так и сказал, чтобы не было недомолвок.
Уставший, как собака, он заканчивал ставить на место передний сальник, надеясь на сегодня покончить с этим. Время было позднее, погода как-то подозрительно хмурилась. Нужно было успеть уехать домой, пока дождик не припустил. Ким решил поторопиться. И тут  услышал откуда-то сбоку женский голос.
-Але, гараж! Есть тут кто? Хотела посмотреть, чем вы тут собственно занимаетесь. Мне нужна машина, я уже кучу денег отвалила за такси. Мо-олодой человек, вы меня слышите?
Ким высунулся из недр ее машины. Блондинка. Стервозная, с тонкими красными губами.
-Я занимаюсь ремонтом, - выдохнул он.
Она сделала шаг в сторону и пристально осмотрела его.
-Ты – механик? Практикант, что ли? Тебе лет сколько?
-Двадцать четыре, - спокойно соврал Ким.
Она поморщилась, покосилась куда-то в сторону.
-Диплом показать?
-Не нужно. А почему так долго-то?
Идиотский вопрос. Как всегда. Но он взял себя в руки.
-Автомобиль старый. И убитый уже. За техникой ведь ухаживать нужно иногда. А не просто кататься на  помирающем двигателе. А вообще  поршневая  сильно изношена, масло все равно будет течь. Газы не выходят, вот и возникает избыточное давление в картере.
-Ты мне еще лекции будешь читать?! Я сейчас сюда вашего директора позову, ему все это рассказывать будешь!
-Зовите. – Ким выдохнул и выйдя из-за машины, выпрямился, чуть потянул уставшие руки. – Он вам тоже самое скажет. Двигатель нужно основательно перебрать, черте что там творится. Да и днище сгнило уже. Хотите сами проверьте. Скоро пятками тормозить будете.
-Да? – она удивилась. – Ты серьезно сейчас? Что, все так плохо?
-Ну вот идите сюда.
Блондинка приблизилась. Лет ей было где-то около тридцати пяти, крепкая такая дама, высокая.Кима резко накрыло облаком ее дорогого парфюма. –Давайте смотрите. Чтобы потом ничего мне не говорили. Вот сюда.
Он бросил на пол, между колес машины, чистую тряпку, встал на коленки и поманил ее пальцем.
-Сюда, сюда.
Блондинка нехотя опустилась рядом.  Низко наклонилась, так что крашенные длинные волосы легли на пол. Прищурилась, разглядывая днище.
-И что тут? Ничего не видно.
-Ну вот хотя бы сюда взгляните. Вот, видите здесь ржавчина?
-И что? Сталь ржавеет, это нормально.
-Для корыта это нормально. А у вас машина ржавая.  – Он протянул руку и поцарапал отверткой. – Видели? Сыплется уже. Тут процесс уже далеко зашел. Варить придется кузов. Вы хотя бы раз антикоррозийное покрытие наносили?
-Едрить твою в дышло, - пробормотала она. – А я все бабки спустила в новый магазин. А тут оказывается машину менять пора. Н-да, сюрпризик.
Она поднялась и отошла в сторонку, о чем-то размышляя. Зад у нее был круглый, плотно обтянут черными узкими брючками, сверху – красная блузка. Похожа на директоршу, или просто бизнес-леди. Тон командирский. Ни фига не понимает, а приехала командовать. Думает, обмануть ее хотят. Недоверчивая.
Ким, косясь в ее сторону, вытер руки промасленной тряпкой. Рабочий день закончился. Он стянул с себя рабочую футболку и принялся отмывать руки в стоящем на столике самодельном рукомойнике из обрезанной канистры.
Она повернулась и уставилась.
-Ну, что решили? – спросил он.
-Ничего. Подумаю, делай пока, о чем договаривались. А ты чего голышом?      Ким немного смутился от пристального взгляда.
-Почему голышом? Я в шортах.  – Он махнул из-за стола ногой, показывая ей штанину.
Она кивнула, не отводя взгляд. Он только пожал плечами. Женщины иногда засматривались, делали комплименты, он привык.
-Жалко машину. – вздохнула блондинка. -От первого мужа досталась. Неплохой был человек. Так сколько ждать еще, а?
-Завтра к вечеру заберете. Но я вас предупредил, в чем там дело. Вы же меня поняли, да?
 -Да, поняла.  А тебя зовут как? – спросила она, поправляя сумочку на плече.
-Коммунистическая Интернациональная Молодежь.  – ответил Ким.  – Если сокращенно, то Ким. Это кому как нравится.
-Чего? – она прищурилась, а потом закатилась звонким хохотом на весь бокс.  – Ты серьезно? Ха-ха-ха! С юморком значит?
-Ну да. Это вам бонус. От фирмы.
Блондинка продолжала улыбаться.
-У вас все механики такие? – спросила она.
-Конечно.
-Ясненько. Ким, а доехать в центр отсюда можно? Или опять такси ждать придется?
-Боюсь, придется. Если не хотите топать через лес или километр по за трассой.  – равнодушно бросил он.
-Ох… - она вздохнула. Сделала пару шагов к выходу, но потом обернулась. – А ты сам как добираешься? Если не в тягость, может, подбросишь до остановки. Я заплачу.
Он пожал плечами.
-Да без проблем. Я вас и так подброшу, я же не таксист. Только на мотоцикле.
-Че, серьезно?
-Ага.
-Ну давай. Собирайся, я у выхода подожду.
-Хорошо.
-Меня, кстати, Анна зовут. Ну, давай, я жду.


21.
Она потянулась к тумбочке за тонконогим бокалом, а Ким свесил ноги с кровати и натянул трусы.
-Я покурю на лоджии, ничего?
-Только дверь за собою прикрой.
Он вышел на воздух. Было жарко, полдень.
Недели не прошло. А ей другого и не надо было, это дело вкуса. Ким только усмехался. То, что он ей понравился, было понятно сразу. Видимо, он всецело обладал качествами нужного ей для этих целей человека. Молодой, подкачанный, не обремененный семьей и принципами. Ему вообще все было по фиг.  Она была, конечно, постарше, ей было даже больше, чем ему показалось вначале.  Но его и это не волновало. Она набрасывалась, как будто до этого пол года на диете сидела. Было даже немного смешно.
Окнами ее хоромы выходили во двор. Восьмой этаж. Нормально. Можно стоять в одних трусах, или вообще без них. Ким с удовольствием затянулся, глядя вдаль. Вокруг – одни новостройки, деревьев мало, людей тоже. Вдали, за соседними домами, виднелся старый яблоневый сад. Его пока не трогали, но кто знает. Земля на краю города сейчас безумно дорогая, людям нужны новые квартиры, а тут какой-то сад. Все-равно выпилят его к черту. Построят высотки. А в детстве пацаны сюда с пакетами за яблоками на великах гоняли. А их гонял охранник.
Аня рассказала, что купила эту квартиру недавно, где-то год назад. Апартаменты, конечно, были роскошные, трехкомнатные. Но еще недоделанные. И лоджия незастеклена, стоишь, открытый всем ветрам. Сразу видно, мужика в доме нет.
Ким докурил, потушил сигарету о кирпич. И огляделся в поисках какой-нибудь пепельницы. Нет, ничего подобного. Все чистенько, выметено, ничего лишнего. Как бывает только в новом жилище. Решил сбросить окурок с этажа. Высунулся, посмотрел вниз. Эх, высоко все-таки. Долго лететь. Многое успеешь передумать.
Внизу, у подъезда топтался какой-то подросток с полосатым рюкзаком. Достал телефон, видно вызванивал кого-то. Ким решил не кидать сигарету ему на голову, а отнести в мусорное ведро. А то мало ли что, вдруг мусор попадет в мозг будущему академику. Тут в лоджию зашла Аня. Одетая в домашний голубенький халатик.
-Кимчик, одевайся и притворись электриком. Только поскорее. Максимка сейчас придет.
-Муж? – он сделал большие глаза  и схватился за голову в притворном ужасе.
Она ласково потрепала его по щеке.
-Дурачок ты. Сын, я же тебе говорила.
-Забыл.
-Поскорее, ладно?
-А как ведет себя электрик? Я что-то должен говорить? Или, может, мне стать на табуретку и вкручивать лампочку?
-Ким, я серьезно.
-Окей, все в норме. Ван момент.
Он потопал в спальню, попутно собирая растрепанные волосы в хвостик.

С Максимом Ким встретился на выходе. Это и был тот паренек с полосатым рюкзаком. Худенький, невысокий. Одет модно, совершенно по-молодежному. Серая рубашка, зеленоватые штаны, кеды. Максимка кинул рюкзак на тумбочку. Аня суетилась у порога между ними, Ким натягивал сандалии.
-Я электрика вызывала, розетку чинить, он уже уходит. Ты так рано сегодня. Что секцию отменили?
-Нет.  – холодно ответил он и бросил на Кима короткий взгляд.
Какой же самоуверенный! – подумал Ким. -Даже наглый. А на вид ведь не больше четырнадцати. Сопляк. Господи, да я же сам таким был всего пару лет назад.
      -Товарищ электрик. А правда, что если поменять фазу и нуль местами,
то лампочка начнет вырабатывать темноту и холод? – тихо спросил Максим.
-Старая шутка, - заметил Ким.
Пацан усмехнулся. Глаза умные, проницательные.
-До свидания.
Выскочил на площадку и потопал вниз. Пешком. Мальчишка ему не понравился.

В первую неделю июля задождило и похолодало. На работу Ким ездил в маршрутке и от этого настроение только портилось. Толкотня и толпы народу его раздражали. С мотоциклом он уже привык добираться до дома за двадцать минут. А без него приходилось трястись битый час, а то и больше.
Олег вдруг активно стал проявлять интерес. Увивался вокруг как старая лисица. Не давал проходу, ходил следом из комнаты в комнату.
-Ну признавайся, дома не ночуешь, гуляешь где-то. Девушку себе завел? Может, познакомишь с невесткой?
-Да отвали ты.
-Нет, ну а чего ты грубишь? Я же вижу, какой ты довольный. И духами от тебя пахнет каждый вечер. Молодец. Я в твоем возрасте уже женился. Может, успею еще внуков понянчить.
Ким медленно размешивал чай, с влажных волос стекала на спину вода.
-Да не родит она тебе внуков. Ей сорок лет.
Олег поперхнулся пивом. Выпучил на Кима глаза.
-Ты че, вообще что ли? Да на тебя девки вешаются, а ты…. Ну вообще дурдом.
-Вот какое твое дело, а? 
Олег полез в холодильник за новой бутылкой.
-Психопат.
-Зато не алкоголик.
Ким взял чашку и вышел из кухни. Он чувствовал, что устал от всего. Хотелось бежать. От работы, из этой квартиры, от новой любовницы с ее глазастым сыночком, который все понимает. И из этого  города тоже.
Он немножко не находил себе места в последнее время. Нет, внешне-то все было неплохо. Стабильная работа, которая ему нравилась, нормальные условия жизни, родственники, друзья. И душевная пустота в придачу.
Он улегся на кровать. Ничего не хотелось.

Аня владела тремя обувными магазинами в разных концах города. Вот почему она так маялась без машины. Ей приходилось объезжать их каждый день самой, собирать кассу, контролировать  продавщиц. Она никому, кроме себя не доверяла. Да и себя проверяла по сто раз.
В свободное время Ким возил ее по городу на ее же машине.  Они останавливались у магазина, она уходила минут на сорок. Он сидел, читал за рулем газету, слушал радио или чем-то перекусывал в это время. Дела, у Ани в принципе, шли неплохо, но работа занимала все ее время. Отдыхала она только с ним.
Пару раз они ездили в сауну, но чаще встречались у нее дома. Доподлинно не было известно,  где пропадал ее сынок, но дома он появлялся нечасто. Анна о нем не говорила. И о себе тоже. Никакого прошлого, ни слова о планах на будущее. Только текущие события, только настоящее.  Быт, работа, совместный отдых. Временные отношения, оно и так все ясно. Зачем еще терзать себе головы и сердца лишними деталями? Она знала, что Ким живет с отцом и что он еще очень молод, а Ким знал, что она давно в разводе и полностью независима. Как в денежном, так и в моральном смысле. Это все.
Он немного помогал ей с мелким ремонтом. Новую люстру повесить, починить протекающий кран, повесить гардины…. Она обычно благодарила его ужином. Они очень быстро привыкли друг к другу, будто сто лет были знакомы.
Однажды утром Аня бросила странную фразу.
-Может, смотаемся на море? – сказала она.
-Куда? – не понял Ким.
-В Сочи. Или в Алушту. Куда захочешь. На заграницу пока не рассчитывай, мне машину купить нужно. Да и сыну поступать на следующий год. Может, взятку даже придется давать. Он хотя и умненький у меня, но все-таки конкурс…
Ким слегка охренел.
-Ань, я вообще ни на что не рассчитываю. Хочешь, так – езжай.
-Ты что, обиделся?
-Нет, блин. Обрадовался.
Он поспешно отодвинул от себя тарелку с ее омлетом. Он-то привык считать, что они на равных. Но получается  - ошибался.
-Ким, ну не обижайся ты. Я знаю, что бываю резковата. Такой уж характер….
-Да у нас у всех характер. Базар просто фильтровать нужно.
-Ну знаешь, ты тоже….
Он быстро поднялся.
-Ты куда? Ким? Ну прости меня. Просто я вижу, что ты задумчивый и как будто сам не свой. Устал, наверное?
Голос ее был тихим. Вообще-то, женщина она была хорошая. Он снова сел.
-Я не устал. Я по жизни такой. Так что не грузись.
Она вздохнула.
-Хорошо. А с морем как?
Ким  нахмурился, представляя себя и Аню на пляже. Ему двадцать два, ей сорок. Оба в купальниках и с мороженым.
-Ань, мне отпуск не дадут. Я весною брал уже.  – соврал он.
-Жаль. А ты уволься. Хочешь – иди работать ко мне.
Вот она, широкая русская душа.
-Продавщицей? – уточнил Ким.
Она улыбнулась.
-Водителем.
-Ладно, я подумаю.
Доели молча. Выпили мультифруктовый сок из пакета. Аня взглянула на часы.
-Ехать пора. Так не хочется. Действительно, пора бы в отпуск. Я думаю можно уже. Скоро «мертвый» сезон начнется, делать в городе особо будет нечего. Раз ты на море не хочешь, я тогда к родителям рвану. Отдохну в деревне пару деньков. Позагораю на сеновале. – она  подмигнула.
-Ехать-то далеко? Как бы с машиной чего не стало в дороге.  – озаботился Ким. Это было уже профессиональное.
-Относительно близко. Сто семьдесят километров.  Они у меня в Ивлинке живут. Поля вокруг, рощи – красота, одним словом. Живи и радуйся.
Ким уставился в свой стакан. На тонких его стенках подсыхали частички какой-то оранжевой фруктовой мякоти.
-Большая деревня? – спросил он.
-Да, большая. Просторная. Озеро есть под холмом. Ты там не был? Нужно съездить как-нибудь. Очень у нас там хорошо и спокойно. Ну что, Ким, давай собираться? Объедем все до обеда, а потом на боковую. Жарко - сил нет.
-Ага.
Аня покидала тарелки в мойку и ушла одеваться. Ким немного потоптался на кухне, потом снова сел. Поднял голову, огляделся.
Обои в желтенький цветочек, вазочка с фруктами на столе, беленькие шторы. Чужие запахи и чужие вещи. Сильная тетка. С таким отношением к себе и к жизни я точно скоро окажусь с нею на каком-нибудь курорте, - подумал он - Будем ходить под ручку, сосать мороженое. Бизнес-леди и механик. Сладкая парочка.

«Проходит ли любовь, ржавеет ли, забывается ли, стирается в пыль о будни? Думаю, да. Ничего вечного нет, даже Вселенная, говорят, распадается. Может быть, не так мне это и нужно? И я просто сам себя накручиваю из-за скуки и нехватки острых ощущений. Или я просто привык страдать и мучиться? Зачем спросил? Зачем думаю об этом. Ведь все прошло».
 
-Ким, ты заснул? Или ты может быть заболел? Дай-ка пощупаю.
Аня дотронулась до его лба широкой белой ладонью. Киму ее рука показалась  шершавой и тяжелой, как кирпич.
-Может, скажешь все-таки, что тебя беспокоит?
Он убрал ее руку и поднялся.
-Все нормально. Ты собралась? Пойдем уже.

***
На следующих выходных Ким поехал на Дон, купаться и отдыхать. С Толиком и его компанией. Ехали на машинах, с ночевкой, везли с собой палатки. Всего набралось восемь человек.
Ребята эти знали какое-то там особенное место. С хорошим пляжем и на краю леса. Было весело от предвкушения классного отдыха. Он расслабился и растекся на заднем сиденье, рядом с двумя девчонками. Они были такие тонкие, такие нежный, звонкие и легкие, что хотелось просто на них смотреть и любоваться. Тонкие купальники, втянутые животики, нежные коленки.
В последнее время Ким все больше чувствовал, что  Анна его просто заездила. Причем в прямом смысле этого слова. Захомутала. Все больше чувствовалась разница между ними и в возрасте и в жизненном опыте. И его, откровенно говоря, достали уже ее магазины. Туфли, босоножки. Китай, Беларусь. Товар она закупала как можно более недорогой. Торговалась с перекупщиками и спорила по телефону часами, выбивая себе скидку. Разговоры все про деньги, про цены, про аренду и торговлю. А уж про обувь сколько он за это время наслушался! У него уже лежал  годовой запас этих штиблет, всё ее подарочки.
Классно было просто забыться. Ким медленно потягивал холодное пиво, радуясь свободе. Таращился то в окно, то на голые ноги соседок. Толик сидел за рулем и периодически умолял друзей не пачкать пивом салон. Машина была отцовская, и он уверял всех, что если там будет хоть пятно, то он всенепременно лишится конечностей. Девчонки ерничали в ответ, обещая завтра, перед отъездом, загнать машину в Дон и выстирать эти чехлы прямо в реке, не снимая.
Лиза, девушка Толика, сидела на переднем сиденье, надутая, как индюк. Оказалось, что родители ее улетели в Барселону, к средиземному морю, оставив несчастную дочь страдать в пыльной, неумытой России среди бабушек и дедушек.
-Лизка сказала, что у подружки будет ночевать. Так что если ей позвонят, все молчком. Ладно? – предупредил Толик.
Все дружно рассмеялись. И от этого настроение его подружки ничуть не улучшилось.
Приехали уже в полдень, им повезло, место было никем не занято. Чтобы застолбиться, они тут же разложили на поляне, среди высокой сочной травы, палатки. Две двухместные и одна общаковая, на четверых. Поставили раскладные столики и тут же бросились купаться, смывать с себя дорожную пыль.
Набесившись в чистой, пахнущей водорослями и рыбой воде, выскочили. Так же дружно соорудили мангал, разожгли огонь. Потом схватились за пиво, расселись в тени старых тополей.
Солнце палило, и на голубом небе кублились белоснежные, пышные барашки - облака. Место было замечательное. Тихое, живописное. Сказочное. Под меловым холмом чуть в стороне от реки, располагался действующий женский монастырь, а в самом этом холме на вершине были прорублены ходы, и там же была часовня. Ким прежде слышал про это место, но никогда не был здесь раньше. Ребята решили сходить туда завтра утром.
По правую сторону от них виднелась среди зелени деревенька, поэтому на лугу, то тут, то там, торчали головы пасущихся коров и коз. Но шашлыка, впрочем, было и так навалом заготовлено. Так что живность решили не трогать.
Они общались, шутили. Компания у Толика была замечательная. Одна пара – муж с женой, у них уже был маленький ребенок. Все остальные все были Киму уже знакомы. Валера, Иван-Чай, Юлия, сестра Толика.
Лизка тоже развеселилась. Но пить он ей, правда, не позволял, хоть она и тянула ручонки. Для нее отдельно лежало в охлаждающей сумке какое-то особенное английское фруктовое пиво, которое Толик неизвестно где добыл.
Лиза нервничала немного. Волновалась за отца, который в этот момент садился на самолет. И хотя она веселилась вместе со всеми, было видно, что мысль о нем ее не оставляет. Ребята все, по очереди, как могли уговаривали ее не брать в голову дурные мысли.
Достали бабминтон, мяч, надули матрас. А ближе к вечеру Иван-Чай извлек из багажника завернутую в покрывало, гитару. И они пели хором, на разные лады. Местные жители подходили к нам пару раз. Здоровались, интересовались, откуда они приехали. И просили не бросать здесь мусор. Одного особенно общительного дедульку с тремя лохматыми козами, они наградили шашлыком и бутылкой пива.
Отдых  вышел классным. Ким никогда прежде так весело время не проводил. Из головы вылетело все лишнее, он расслабился и плавал себе на матрасике, лениво греб руками то к берегу, то на середину реки, потом обратно. Тело, накачанное кислородом, пивом и жареным мясом, двигаться не желало. Да и вообще желаний не осталось. Оставалось только расслабиться и внимать звукам природы. Шелесту листвы высоко над головой, плеску речной воды, стрекотанию сверчков.
Видно было, как на берегу, на узеньком травянистом пляже, разлеглись девчонки. Ким заметил, между делом, что Юля уделяет ему особое внимание. То тарелочку подаст, то комарика на плече ласково прихлопнет. Женским внимание он обделен не был. И не только здесь, на диком пляже, а вообще. Едва он только выпрямился, вытянулся, подровнял волосы и стал более-менее взрослым. Он быстро к этому привык.  Юля казалась вполне симпатичной, но ему не нравились ее выжженные желтовато-белые волосы с отросшей у корней на сантиметр черной полоской. Сама она была хорошенькой, но вот эти волосы… вызывали во нем какое-то брезгливое чувство.
Ким  вытянул шею и уставился в воду. У поверхности неторопливо плавали мальки, шарахались от тени, которую отбрасывал на них  надувной матрас. У самого дна клубились темные водоросли. Должно быть, там плавали рыбки покрупнее.

Вечером, когда стемнело, они долго сидели у костра. Разговаривали подкидывая поленья и ветки, травили анекдоты и страшные истории вперемежку. Потом у Лизы зазвонил телефон. Она достала его и прищурилась.
- Папа звонит.
Ускакала куда-то во тьму, на росистый луг. Толик поднялся и пошел за нею. Вернулся, через пару минут, сверкая при свете дымного костра захмелевшими за день глазами.
-Нормально все, можете расслабиться. Долетел папаня, уже отдыхает в пятизвездочном отеле. Барселона – это вам не абы что. – объявил он.
-Ой, да брось ты! Или тебе здесь плохо? – почти хором ответили ему.
-Хорошо, почему же? Я больше за Лизку волновался. Она за отца трясется. Хоть и обиделась, что с собой не взял, а ведь вижу – все равно переживает. Что он и как, приземлился ли нормально.
-Долетел и слава Богу!
Разговор вскоре перешел на другое. Ким молча курил и смотрел в огонь. Дрова тихо потрескивали. Хотелось просидеть так еще целую вечность. На теплом покрывале, закутавшись в плед, в тишине, спокойствии, когда на душе хорошо-хорошо и слегка клонит в сон, а тело ноет от приятной усталости.
Лиза вернулась, полезла за чем-то в свою палатку. Ким проследил за ней взглядом. Все-таки было видно, что она еще маленькая. Худенькая, тонконогая, еще совсем девочка. Хотя на речи ее и на поведении это никак не отражалось. Она все делала наравне со всеми и рассуждала совсем не как ребенок.
Он покосился на Толика. По лицу его скакали красные всполохи от костра.
-А папаня-то крутой, видимо? Ты не боишься, что он башку тебе снесет, если узнает, куда ты его несовершеннолетнюю дочку катаешь? – тихо спросил Ким у него.
Тот глубокомысленно почесал за ухом.
-Да я не то чтобы его боюсь…. Он не особенно-то и крутой. Нормальный такой. У него думаю, своих скелетов в шкафу хватает.  – пробормотал он.
Ким толком ничего не понял.
-А Лиза успокоилась наконец-то. – продолжил Ким. -Я ее понимаю. Конечно, сам бы обиделся на родителей. Все-таки это очень интересно - увидеть другую страну. Я думаю, это просто мечта, сразу столько экзотики, все другое, непривычное. Но и им ведь тоже хочется время вдвоем провести. Я по своим родителям помню, вечно норовили меня куда-то сбагрить.
-Ты про кого сейчас? – спросил Толик. – Про ее отца?
-Да.
-Так ее родители уже больше десяти лет как развелись.
-Ну тогда тем более. Чего ей там под ногами путаться. Разве сама не понимает? Лучше уж с нами.
Толик вытащил изо рта травинку и кинул ее в костер. Устало потянулся.
-Все она понимает. А папаша у нее тот еще типчик, - тихо добавил он. -Он в Барселону с другом полетел. Они уже двенадцать лет как вместе живут. Втроем. Папаня, Лизка и он, друг.
-Как это?
Толик поднял на Кима глаза.
-Ну как? Сам догадайся как. Лизка мне, конечно, этого ничего не говорила. Она молчок, с ней в разведку можно. О папе только хорошее. Но я сам понял, едва только попал в их квартиру. Хоть они и шифруются даже там, у себя дома.
Ким опустил голову и стал смотреть на свои ноги. Разговора  никто не слышал. Ребята разошлись кто куда. Кто-то в палатке скрылся, кто-то играл на гитаре на берегу реки. Вокруг  громко чирикали сверчки.
Толик вдруг беспокойно заерзал.
-Ким, ты Лизке только не говори ничего такого. Ладно? Я вечно с пьяну болтать начинаю что ни попадя.
Он действительно был уже хорошо поддатый.
-Лучше не болтай, - пробормотал Ким. – Зачем рассказываешь? К чему? Один раз вот так не подумавши ляпнешь и жизнь кому-то испортишь. Я серьезно. Тем более она девушка твоя. Не стоит.
-Да, это точно.
Толик шмыгнул носом. 
-А ты знаком с ним? С ее отцом.
Толик кивнул: -Конечно. Она меня сразу ему представила. Я когда его увидел в первый раз – глазам не поверил. С тех пор у меня, кстати, подозрение и закралось.
-А что с ним? – Кима все больше захватывал этот  разговор.
Толик повел плечом.
-Ну, как бы это…. Он красивый очень мужик. Я таких не встречал ни разу.
-В смысле?
-В прямом. Даже не знаю с кем сравнить. Ну, просто красивый и все. И не только рожа, а вообще, все его поведение. Какой-то он особенный.
-Манерный, что ли?
-Да нет. Просто ухоженный, ласковый, глазастый. Лизка на него похожа. Но для девчонки красота - это естественно. А для мужика не очень. Ненормально даже. Зачем она ему?
-Вот как….
Они замолчали и  больше об этом не говорили. Лиза подошла к ним, кутаясь от комаров и ночной сырости в плед. Вскоре они с Толиком шушукаясь и накрывшись одеялом, ушли спать.
Ким задумался глядя в огонь. В голове шумело после бурно проведенного дня. Но сна не было ни в одном глазу. Каждое слово, произнесенное  Толиком цеплялось за ум. Все это было как-то странно. Непривычно, незнакомо не по-русски, казалось эпизодом из фильма. Но все же…. Если это реальность и такие семьи действительно есть….то получается, есть все-таки люди, которые живут, как хотят. Не по правилам. Но никому при этом не мешают.
Ким просидел у догорающего костра еще целый час. Мысли цеплялись одна за другую. Все спуталось. Он думал и думал. Сгрыз и съел  одну длинную травину, машинально принялся за вторую.

«Жизнь она настолько разнообразна, и каждый человек, встречающийся на этом пути неповторим. Хочешь – отпускай его, если он тебе не нужен. А нужен – так держись, ибо второго такого ты уже не найдешь. И к тому же все очень быстротечно. Может быть, черепахам, живущим по триста лет, их жизнь и не кажется короткой. Думаю, они вообще об этом не беспокоятся. А вот человек…. Восемьдесят, ну от силы девяносто. И то ты уже почти ничего не можешь. А сколько из них молодости, исключая детство? Тридцать лет? Что такое тридцать лет? Ничего. Это тридцать раз нарядить и убрать елку. Тридцать раз выпить за себя, любимого. Это очень мало, этого не хватит, нельзя тратить их впустую на всякую ерунду.
Ты, получается, можешь их прожить. Так, как хочешь, ничего не боясь. А можешь просто пропустить. Ждать чего-то лучшего, смотреть вперед, надеяться, что, может быть, когда-нибудь что-нибудь случится, и твоя жизнь изменится. Лежать, к примеру, на диване и страдать.  Но ведь можно и не дождаться этого. И тогда все пройдет мимо.
В детстве и ранней юности мы все более честные. А с возрастом панцирь на душе костенеет и ты уже будто находишься в броне. И смотришь на мир сквозь узенькую бойницу, боясь впустить лишнее, или узнать что-то новое и тем самым разрушить свое устоявшееся мировоззрение.
Нет, так, конечно, далеко не у всех. Есть, наверное, люди, живущие по-другому. Те, которые молоды душой. Мне тогда вдруг очень захотелось познакомиться с Лизкиным отцом. Наверняка он такой. И красивый и успешный и сильный. И ничего не боится. А я? Я боюсь. Очень многого, но прежде всего, боюсь навредить. Себе и другому человеку.
Меня окликнули из палатки.
-Ким! Иди уже спать!
Я вдруг обнаружил, что у меня полон рот нагрызенной травы».

Чуть свет Ким проснулся под визг и хохот и плеск воды. Вылез из пустой палатки на четвереньках, кое-как выпрямился и  подошел к воде.
-Привет, Ким! Чего ты спишь так долго? Мы по второму разу уже купается.
-Сейчас!
Он махнул ребятам рукой и побежал к палатке. Быстро почистил зубы, полоща рот минеральной водой. Потом натянул холодные и сырые еще со вчерашнего плавки.
И полез на тополь.
-Ты прыгнуть хочешь? Осторожнее, там ведь может быть коряга, или еще что-нибудь!  - крикнули ему из реки.
-Все нормально!
Нырнуть с высоты ему захотелось еще вчера. Но не решился на пьяную голову. А сейчас хотелось себя проверить на трусость. 
Ребята пристально за ним наблюдали. Ким протер глаза. Устроился на толстой шершавой, тянущейся к небу ветке. Над головой парили пушистые облака. Он засмотрелся. Какое ж все-таки красивое это место! Родная, чистая простая природа. Холмы покрытые желтоватой растительностью белые меловые выемки оврагов, солнечные луга в небольшой долине, широкая гладкая река с пологими, низкими берегами. Шуршащий камыш, какие-то белые цветочки у воды. Стрижи, чайки над головой. И чистый, прозрачный воздух, нежный летний ветерок, несущий с холмов  запах цветущего чабреца.
-Ким, ты будешь нырять, или ты там спать улегся?!
Дружный хохот.
Он сосредоточился. Ветка торчала над водой метрах в десяти. Но страшно не было. Ким сиганул, поджав под себя ноги. Летел, как показалось, долго. Потом закрыл глаза. Вода оказалась неожиданно прохладной. Ногами коснулся мягкого илистого дна и отфыркиваясь, поднялся на поверхность.
-Ну как?
-Клево!
И тут понеслось. Парни по очереди  брали друг друга на понт. Прыгнуть для всех неожиданно оказалось делом чести. Девчонки, в конце-концов, замерзли и махнули на них рукой. Ушли на берег, готовить еду. А они все продолжали тешиться словно малые дети.
Набесившись, вылезли из воды все синие от переохлаждения.  Хотелось постоять у костра, несмотря на то, что денек был жарким. Едва они подошли к лагерю, как Юлька сунула Киму в руки мягкую пластиковую тарелку со всякой едой. Он, надо заметить, был к тому времени уже голодным, как дикий зверь. Но, несмотря на это, смутился.
-Юль, да зачем ты? Я и сам могу.
Она только улыбнулась. Волосы, завязанные в хвостик на самой макушке, делали ее лицо остреньким. Она почему-то  напоминала  ему молодую лисичку.
-Хочешь, я тебе на руки полью?
-Давай.
Они отошли подальше, в траву. И когда он начал намыливать свои руки, Юля тихо спросила:
-Ким, а ты встречаешься сейчас с кем-нибудь?
Вопрос был в лоб, прямее уже не скажешь. Ким прищурился на солнышко. Все-таки она мало его интересовала. Хотя днем раньше прояви она чуть больше настойчивости, он бы ответил совсем по-другому.
-Не встречаюсь. Но есть один человек…
-Ясно, - перебила она. –Извини.
-Ничего….
В обратном пути они оба молчали. И комаров на его  спине она больше уже не хлопала.

«Первой моей женщиной стала Нина, моя одноклассница и соседка по парте. Это произошло через два года после окончания школы. Она приехала тогда на лето к родителям. Рассталась со своим парнем и поэтому тосковала на каникулах, сидя в родном городе.
Мы случайно встретились с нею в магазине. Оба обрадовались и обнялись, словно были лучшими друзьями. Тут же, не отходя от кассы, принялись шумно вспоминать школьные годы и наших одноклассников. Кто где и как устроился. Было весело. Стоящие рядом с нами люди, доброжелательно улыбались, глядя на нас. Мы, правда, вскоре разошлись, обменявшись новыми телефонами. Через пару дней она сама мне позвонила. Предложила погулять.
Мы сходили с ней в кино, погуляли по городу. Потом  посидели в кафе, где здорово напились. О школе уже не вспоминали. Она все больше жаловалась. На парня, который пудрил ей мозги и изменял, да и вообще на весь мужской род. Я слегка обиделся, но промолчал.
В итоге, высказавшись, она уставилась на меня.
-Ну а ты как? Встретил свою единственную?
Я отрицательно покачал головой. Куда там! Мало того, в свои девятнадцать я все еще был девственником.
Нина вздохнула.
-Ну, конечно, куда спешить? Выбирать-то все равно тебе.
-Пойдем, может?
Мы вышли из кафе и бесцельно побрели по улице. Спустя минут десять, Нина призналась, что я нравился ей все годы учебы. Но подойти ко мне с этим она тогда не осмелилась. И вовсе не из-за скромности, просто в школе, по ее словам, я производил впечатление человека замкнутого, циничного и мрачного. Да к тому же дружил с девчонкой из параллельного класса. Это она про Валю.
Я снова промолчал. Тогда бы меня это удивило. А вот сейчас было уже все равно. Нина мне особенно не нравилась. У нее всегда была плотная, сбитая фигура, крепкие округлые ляжки, крупный нос. Прямые, длинные и жесткие волосы соломенного цвета. И ростом она была почти что с меня. Хотя, она была, пожалуй, самой доброй и честной из всего нашего класса.
Дома у меня мы снова выпили, а затем переспали. Не очень-то ловко у меня получилось в первый раз. Но она, кажется, тоже не была большим мастером в этом деле. Хотя все оказалось не так уж и сложно.
На том мы и разошлись. Женщины перестали быть для меня загадкой. Я стал как все. Ну, может быть, еще не совсем. Но уже был к этому близок».
***
Вернувшись в город, Ким первым делом купил в киоске карту области. Тут же, не отходя далеко,  сел на лавку и развернул ее. Он тщательно просматривал ее, водил загорелым крепким пальцем и чувствовал, как сердце проваливается куда-то в под ребра. В последний раз он такое волнение испытывал….никогда. Это было странное чувство. Ощущение опасности, драйва и радости. И ведь всего-навсего обычная карта.
Деревню он нашел. Она действительно существовала. Прилепилась к самой границе области. Он долго смотрел, изучал дорогу, а потом аккуратно свернул карту, поднялся и  пошел домой.
Было плохо и хорошо. Хотелось и не хотелось этого делать. Было обидно, грустно и страшно.  Но он погружался в это все глубже, хотя еще и сопротивлялся. Это была настолько реальная, истинная и его, неповторимая, жизнь, что хотелось немедленно ее прожить со всеми радостями и печалями.  Скука последних  однообразных лет улетучилась.

«Мысли о том, как он меня примет, как он сейчас выглядит и тем более о том, с кем он сейчас живет, я гнал от себя словно надоедливых мух. Я этого просто боялся. И именно поэтому все это время не искал его в интернете. Мне ужасно не хотелось, пялясь в раскаленный монитор, наблюдать как Андрей обнимает там, на фотографии, например, свою жену. Он ведь спокойно уже мог обзавестись семьей. Есть девушки понаглее Томки, умеющие захомутать. Не то, что там остановить на скаку коня, а вообще… Стреножить, повалить и заткнуть ему пасть, чтобы не блеял.
Надеюсь, с ним этого не произошло. Но даже если и так… Неважно. Будем дружить. Просто дружить, общаться. Ведь мне его действительно не хватает».

 В четверг вечером позвонила Анна.
-Ким, приветик. На выходные давай на дачу? Шашлычок пожарим. У меня там клубника поздняя подошла. Максик, правда, с нами будет, ничего?
-Ань, я не могу. Я уезжаю опять.
Она замолчала. Ненадолго.
-Куда?
-К друзьям.
-Опять?
-Да. Я уже договорился.
-Что ты врешь мне? Я же по голосу слышу. Ну не хочешь, так и скажи, в чем дело –то?
-Ни в чем.
-Во мне?
-Да нет же. Я еду к другу.
-Ладно, пока.
Она бросила трубку. Ким немного расстроился. Не хотелось ее обижать, все-таки она была неплохая женщина. Она добрая, умная и ласковая. Но он знал, что разговаривать с нею сейчас было бесполезно – обиделась. А отменить ничего из своих планов я уже не мог.
В пятницу вечером он еще раз изучил карту, стараясь запомнить названия населенных пунктов, через которые пролегал путь, а так же места, где нужно будет свернуть. Не хотелось тратить свое время и останавливаясь, лупиться в нее прямо на дороге. 
22.
Он никому ничего не сказал. Ни о том куда едет, ни о том, когда вернется. Рано утром забрал из гаража уже заранее заправленный мотоцикл, надел шлем, застегнул джинсовку – и вперед! Навстречу, так сказать, приключениям. Выехал за город спокойно, без пробок. И там уже разогнался, как следует. Мчался, чувствуя сопротивление ветра, радуясь как подросток, своей отчаянности и решимости.
Погода не подкачала. На траве и деревьях еще блестела утренняя роса, солнце яркими красками раскрашивало все пространство вокруг. Вдоль дороги, с обеих сторон было много полей. Ким видел, проезжая, как комбайном убирают желтую рожь, промахнул мимо цветущего подсолнечника и даже почувствовал его сладкий суховатый аромат. Первые пол часа пути  все радовался птичкам, цветам, полянкам и веселился, как ребенок, разгоняясь до предела.
«Но чем дальше от города я уходил, тем серьезнее становились мои мысли. И вскоре я  уже не гнал, а сосредоточенно ехал по незнакомой дороге и все думал о том, что же я делаю.
Поступок мой, конечно, был изначально спровоцирован одними эмоциями. Этот подслушанный поневоле разговор сбил меня с панталыку. Но я не жалел о принятом решении, скорее был уверен в том, что пожалел бы потом, гораздо позже. Если бы все-таки  не решился поехать.
Я много думал о посторонних вещах, размышлял о жизни и о прошлом, но даже ни разу не задумался о том, как я буду искать его в этой деревне. А она на карте показалась мне немаленькой. Никакой не хутор в пять дворов. И еще. Я почему-то был на сто процентов уверен, что в этой деревне живет именно тот Андрей, который мне нужен. Можно сказать, что меня вела интуиция. Общих знакомых у нас Андреем не было. Спрашивать о нем его семью не имело смысла. Я вообще ничего о нем не знал. И вдруг это не он? И что тогда? А ничего! – почти что вслух произнес я.  – Дуралей. Развернешься и поедешь домой. Будет тебе наука»!

Дорога оказалась не близкой. Кима обгоняли автомобили, обдавая боковым ветром. Впереди набежали непонятные тучки. Захотелось пить. Он съехал на обочину, остановился. Хлебнул минералки, перезвонил матери.
-Ким, а ты где?
-На трассе стою.
-Куда собрался-то? Мы же на дачу хотели…. – разочарованно протянула она.
-Мам, без меня езжайте. Я на будущей неделе заскочу.
-Ну ты вообще…. Куда едешь?
-К другу одному.
-Предупредил хотя бы. Осторожнее там смотри!
-Конечно, мам.
Он спрятал телефон в карман. Нет, нужно встретиться. Хотя бы раз. Столько лет прошло…. Пусть все потом заново возвращается на круги своя. Мама, отчим, отец, маленький брат, взрослая любовница, работа. Это неизбежно.
 Ким задумался и немного заблудился, поплутал по неровной старой трассе, бензин был на исходе и это слегка нервировало. Вокруг расстилались серо-зеленые поля да кудрявые рощи и ни души, даже на дороге было пусто. Он ехал и озирался по сторонам. Чуть позже, спустя несколько километров, наконец-то замаячили белые домики. На лугу, у оврага, Ким приметил дедульку, сгребавшего сено. Свернул подъехал к нему прямо по траве. Спросил его про Ивлинку.
-Да рядом тут. Пешком дойтить можно.  – старик махнул рукою в сторону поля, черневшего перепаханным, густым черноземом.
Ким уставился на горизонт.
-Что близко, это хорошо. А по дороге как проехать?
Старичок задумался. Потом кое-как объяснил  дорогу. С помощью него и карты Ким кое-как сообразил, где находится. И помчался дальше.
На душе стало легко, он радовался ветру и собственной везучести. И тут же белая табличка с указанием села возникла неожиданно, словно выпрыгнула откуда-то из высокой травы. У въезда в село была как нельзя кстати заправка.
 Выехав с нее, Ким оказался на широком перекрестке. Слева, у поста ДПС проверяли документы у водителей двух иномарок. Он сосредоточился и пропустив два камаза, проехал вперед, разглядывая широкую центральную улицу.
 Дома стояли свободно, красивые, добротные. Заборы были высокими, с элементами ковки. Ким тут же вспомнил, что деревне, там, где жили его дед и бабушка, таких высоких заборов не ставили. У некоторых их вообще не было. Только палисадничек с цветами и все. Здесь же каждый двор напоминал крепость.
Ему стало немного не по себе. И здесь искать человека? Нужно было не перемудрить. Хотя время еще было. Сегодняшний день до вечера и завтра тоже почти весь день.
По левую руку от себя он увидел небольшой магазинчик с красной крышей. Решил, что начнет с него.
В магазин поднялся по высоким, свежеотлитым бетонным ступеням. Внутри пахло колбасой и стиральным порошком.   Вдоль глухой стенки стояли мешки с картошкой и луком. У прилавка топталась детвора, заказывали наперебой мороженое. Ким прислонился животом к прилавку.
Пухлая тетя, плотно упакованная в синий фартук, подала ему бутылку минералки и небольшую шоколадку, отсчитала сдачу. Он все думал, с чего бы  начать, ссыпал мелочь в карман и тут же спросил у нее:
-Скажите, а вы не в курсе, где здесь можно отремонтировать компьютер?
Продавщица нахмурилась накрашенными бровями. 
-Хм…. Счас. Галка! Га-алка! – заорала она на все небольшое помещение.
-Ну что?
Из подсобки вышла молодая девушка с черными короткими волосами.
-У нее спросите.
Ким повторил свой вопрос. Галя тоже задумалась, попутно рассматривая высокого длинноволосого парня в черной косухе - джинсовке и со шлемом в руках.
-Ой, да я не знаю. Помню, нам чинил кто-то, приезжал домой. Но это давно было. Вы поезжайте лучше к школе, в центр. Там есть салон связи, а рядом магазин. В нем просите, они торгуют этой ерундой, должно быть знают.
-Спасибо. А где школа находится?
-Прямо езжайте, а на следующем перекрестке сверните налево. И прямо все время. Там сами увидите. – объяснила она.
-Ясно. Спасибо большое!
Ким улыбнулся ей и вышел, вприпрыжку соскочил со ступенек. Там где компьютеры, там рядом и компьютерщик – решил он. Образование у него специфическое, разве только он в школу математиком устроился. Ну, если и так, то тогда  будет еще проще. Чем еще он может здесь заниматься? Не коров же с овцами пасти?
Ким повесил шлем на руку и не спеша поехал искать этот магазин. На сердце было как-то неспокойно, сосало под ложечкой. А что если он работает в этом магазине прямо сейчас? Так сразу увидеться с ним? Буквально через пару минут? Было бы здорово!
Он прибавил газу.
Школа была большая, старая и серая, два этажа. Перед ней росли высокие голубые ели, что резко контрастировало с общим, простым и привычным сельским фоном. Магазин  нашелся с трудом. Пришлось, оставив мотоцикл в тени клена на обочине, побродить по небольшой запыленной площади. Это был и не магазин даже, а скорее закуток два на три метра. Вывеска над дверью «Компьютеры, принтеры и комплектующие». Пожалуй, слишком громкая вывеска для крохотного уголка с одной маленькой витриной, где продавалось кое-какое мелкое оборудование.
Внутри было чистенько, в углу сидела одинокая русоволосая юная девица. Ее было видно через  небольшое пластиковое окошко.
Ким приоткрыл узкую дверь и заглянул внутрь.
-День добрый.
-Здравствуйте. – Она листала на коленях каталог с косметикой, вся такая поглощенная этим занятием. Подняла на посетителя накрашенные глаза.
-Может, подскажете, кто у вас занимается ремонтом компьютеров?
-А что с ним стряслось? – осведомилась она сфокусировав на Киме свой рассеянный взгляд.
-Винда полетела, вирусы погрызли плату, сломался дисковод и накрылась видеокарта, - сказал он расстегивая джинсовку. Стало жарко.
Девушка сдержанно улыбнулась.
-Вы в него что, гвозди заколачивали? Как такое может быть?
-Ну вот так вот, - Ким развел руками.
-Может, сразу новый тогда купите?
-Нет, благодарю. Я буду ремонтировать. Люблю его очень.
-Ну как хотите. Только это не дешево выйдет, сами понимаете.  У нас  программист на дому работает, а Денис только во второй половине дня и кроме выходных. Если по поводу программного обеспечения – то к программисту потом обратитесь, он все сделает быстро, почистит. Но ждать придется. Ну а если что-то заменить, привезти или купить комплектующие – то к Денису, с ним договоритесь. Только он пока в отпуске. Приедет на следующей неделе. А вы привозите пока компьютер. Если не срочно, конечно. – она замолчала.
Ким недоуменно почесал затылок.
-Эм… ясно. А как зовут вашего программиста?
-Андрей.
-Ух ты. – выдохнул Ким. -Мне нужен Андрей.
Девушка моргнула.
-Они вообще-то по очереди берут заказы. Или вместе работают. И вам, судя по всему, все-таки не к программисту вначале нужно. Он же у вас даже не включается.
-А найти его как?
-Зачем? Сюда привозите ваш системник. Здесь оплатите, а они уже сделают.
Она строго смотрела на него. Ким уставился на крохотную витрину, потом снова повернулся к ней. Вздохнул.
-Девушка. Мне программист нужен. Как его найти?
Она фыркнула.
-Знаете, у нас все заказы идут через магазин, такая договоренность. Напрямую с ним вы сможете пообщаться по телефону, если хотите. Вот его визитка. Только он все равно ничего делать не будет, если не оформлено!
Она неспешно полезла куда-то под стол и протянула Киму беленькую бумажку. Он взял и повертел ее в руках. Email, телефон, имя. Ни фамилии, ничего больше. Это было даже не смешно.
-Девушка, а где он живет?
Она  вдруг рассердилась. Даже со стула вскочила.
-Если вы думаете, что он вам так дешевле сделает, то ошибаетесь! Давайте уже как положено все оформлять.
-Да мне просто человека нужно найти. Что ж вы сердитесь?
-Вот не нужно мне только здесь заливать!
Больше он от нее ничего не добился. Вышел в замешательстве, держа в руках визитку. Вот же фурия! Что это еще за «заливать»? Деревенский сервис, ничего иного не скажешь.
Он подумал немного и снова вернулся в магазин. Достал из кармана куртки шоколадку, положил ее на столик.
-Это вам, девушка.
Она подняла взгляд от каталога и снова уставилась на него. Глаза голубые, холодные.  Но он решил идти на мировую, что еще оставалось? Нужно было узнать адрес.
-Я вам соврал немного, - спокойно произнес он. -Не сердитесь. Я ищу не мастера, компьютер у меня исправен, это правда. Мне нужен конкретный человек. Я знаю только, что он программист и живет здесь, в этом селе. Зовут его Андрей Эльфантель. Скажите мне, пожалуйста, он работает у вас?
Она выслушала  и захлопнула свой журнал. Прищурилась, постучала ручкой по крышке стола.
-Я вас все равно не понимаю. Да, Андрей работает. Фамилии я его не знаю и вообще редко вижу здесь. А на визитке разве нет фамилии?
Ким покачал головой.
-Нет, тогда я тоже ее не знаю.  – сказала она.  –Может быть, это он, а может и нет. Чем еще могу помочь?
-А как он выглядит? – спросил Ким. – Ну хотя бы приблизительно опишите.
Она пожала плечом.
-Я не знаю. Я тут недавно работаю и еще не видела его.
-Где он живет?
-Откуда мне знать?
-Да я просто его друг, чего вы так боитесь? Мы потерялись несколько лет назад, немного разминулись. Давно не виделись. Я знаю, что он живет здесь, но не знаю, где именно.
-Позвоните ему, - предложила она, нервно качая ногой.
-Я не хочу. Я хочу сделать ему сюрприз.
-Какой сюрприз? – с издевкой в голове спросила она. -Сейчас никто так просто не теряется. Разве что без вести пропадает. А может он не очень-то вам и обрадуется. Нет, ну вот с чего я буду говорить вам его адрес? Чтобы он потом со мною тут ругался, и выяснял на кой черт, я к нему домой всех посылаю? Мне оно надо, сами подумайте?
Голос у нее был высокий, резкий. Ким внезапно устал от этой болтовни.
-Е-мое! Да тебе в ментовку нужно идти работать! Чего ты тут делаешь вообще?
Он окончательно разозлился и выскочил на улицу, офигевая от такого беспредела.

Перебежал площадь и схватился за мотоцикл. Но вот только куда ехать было все еще неясно. Но факты были налицо, некий Андрей здесь проживает. Все-таки я не зря приехал, и оставалось теперь самое главное – увидеться с ним.
Внезапно он почувствовал, что  устал. Было жарко, пыльно, душно, времени почти двенадцать, самое пекло. Ким сел на мотоцикл и вернулся в магазин. Долго пялился на их витрину, ничего не соображая. Потом купил пару булочек с какой-то начинкой, да пачку сока. Решил передохнуть и собраться с мыслями. Забрал сдачу с прилавка и развернулся на выход.
-Нашли мастера-то? – спросили его в спину.
-И да и нет, - ответил Ким, обернувшись.
Черноволосая девушка пыталась затащить на  весы мешок картошки. Она была пухленькая, подвижная. И пыхтела, волоча набитый до самого верха, здоровый белый мешок. Там, у стены, их стояло еще три штуки.
-Давайте  я вам помогу, что ли? – он приблизился.
-Ой, ну если вам не сложно.
-И что это у вас в деревне овощи мешками продаются? Не растет что ли ничего? – поинтересовался Ким, взваливая мешок на весы.
-Представляете, да. К июлю уже все выгорает от жары. Поливать не успеваем. Один укроп только и зеленеет. Помидоры ссохлись, огурцы все пожелтели. Картошка мелкая. – она улыбалась, повествуя про все эти печальные вещи. -Спасибо за помощь. А вы не местный, да?  - она переместилась за прилавок и бойко принялась за развешивание крупы. Ким все топтался у весов, чувствуя себя потерянным.
-Да, я ищу здесь друга. Думал, может мне подскажут в том магазине, куда вы меня направили. Но ничего не удалось узнать. К сожалению. А мне очень нужно его найти. Даже не знаю, что делать теперь….
-Да? А кто же вам так нужен?
-Андрей Эльфантель. Может, вы знаете такого? Он недавно приехал сюда, думаю три-четыре года назад. Или меньше. Он программист, поэтому я и….
-Красивая какая фамилия, обалдеть можно! Эльфа-антель – протянула она. - Здорово звучит! Мне нравится. Не то, что у моего мужа – Кулебякин.
-Кулебякин?
-Да, представляете? И дети будут Кулебякины. Я вначале ее брать не хотела, дело до слез доходило. Он тоже обижался. Потом сказал мне - не возьму фамилию – не возьмет замуж. Ну я и махнула рукой.
Она засмеялась.
-Разве это так важно? Да и вообще, нормальная русская фамилия, основательная такая. Сразу чувствуются исторический корни. – заметил Ким. –Ладно, спасибо. Пойду. Всего доброго.
Кулебякина Галя замахала на него совочком.
-Подождите, я сейчас теть Машу спрошу на счет вашего друга. Она многих  знает здесь. Да почти всех, наверное.
Он остановился в дверях.
-Теть Маш! Теть Ма-аш! – закричала Галя на весь магазинчик.
-Чего? Я чай пью.– ты высунулась из-за двери с надгрызенным батоном в руке.
-Спросить хочу. Знаете Андрея…, как вы сказали? Эльфантеля. Знаете такого? Приезжий. Вот, парень его ищет. 
Тетя Маша уставилась на растерянного Кима.
-Подожди.  Тебе ж вроде компьютерщик был нужен? Или уже нет?
-Да нет, он на самом деле друга ищет. Тот здесь сейчас живет.
-Ну, понятно. Так бы и сказал сразу. А что он, молодой?
-Да.  – спохватился Ким. – Лет тридцать. Худой, волосы светло-русые. Он программист по образованию, поэтому я у вас и спрашивал про компьютеры.
Он молча переводил взгляд с одной продавщицы на другую.
-Фамилии такой я не слыхала. Вообще летом много приезжих.  – она задумчиво откусила от батона. Возвела глаза к потолку. – Подожди-ка! Дак у Любашки живет парень! Она же времянку свою новую сдает. Да он давно тут, уже поди четыре года как. Ну да, точно. Помнишь, она приходила как-то за хлебом, рассказывала, что он возится в компьютерах целый день. А потом бабка Нюрка еще начала про нее распускать слух, что она опять привечает мужиков с улицы….
-Теть Маш. Вы лучше расскажите, как доехать.
-Да, да.
 -Смотри. Ты сейчас поедешь прямо, а потом сверни направо, мимо школы.  -И прямо, вдоль забора и школьного сада. А потом поворот будет налево. И вниз, с горки. Там еще раз свернешь, там один поворот, не заблудишься. – она отчаянно жестикулировала, объясняя  дорогу. – У нее там  ворота синие такие. И береза толстая, под ней лавка. Запомнил?
-Спасибо большое! – обрадовался Ким. -Вы очень выручили меня. Спасибо!
-Да не за что. Если заблудишься, то спроси, где Любашка Кураева живет, тебе подскажут. Это точно он, я вспомнила. Хоть он сюда и не заходит, но знать-то я его знаю.

Он осторожно спустился по ступенькам. Шел медленно, прижимая к себе пачку сока и пакет с полузадушенными булками, словно боясь неловким движением расплескать полученную только что информацию. Эти общительные магазинные тети, деревенские всезнайки, они лучше любого сыщика. Нечего было самому строить какие-то дедуктивные теории. Просто спроси продавщицу в сельпо.
Асфальт кончился после первого же поворота.  Внизу, под горкой Ким немного увяз в луже. Почва была липкая, густой и приставучий чернозем. Он немного подергал мотоцикл, покачал его. Потом завел и все-таки выехал, оставляя после себя куски грязи на темной, густо стелющейся кучерявой траве. Он спешил, испачкал брючины и кроссовки.
Улица эта была тихая, уютная. Располагалась как-то особнячком, в низине за небольшой рощицей. Но оказалась длинной. Ким медленно ехал, оглядываясь по сторонам в поисках обещанных  синих ворот. Он больше всего боялся, что проедет мимо. Из-под колес в разные стороны шарахались белые утки, купающиеся в лужах на дороге, врассыпную разбегались куры, Ким опасался, что наедет на кого-нибудь. Кое-где, у ворот сидели старички и провожали мотоцилоста долгим внимательным взглядом. А на кучах желто-красного песка, наваленного почти что перед каждым двором, играли дети.
 Какое-то блаженное спокойствие царило вокруг. Только дома, огороды, сады и всяческая живность. Тихо, пахло травой и землею. Никакой тебе суеты да маеты. Что ж, для кого-то это место и есть дом родной. Но Ким подумал о том, что сам  он здесь точно бы свихнулся. Было непривычно видеть такую тихую жизнь и не верилось, что Андрей выбрал для себя это место. Ким просто не мог такого представить. Его, резвого, продвинутого, умного и любознательного.  И вдруг в такой глуши.
Березу он увидел еще издали. Потом ворота. Свежей покраски, ярко-синие. Как и обещала продавщица. Ким подъехал прямо под эту березу, заглушил двигатель. Подножка провалилась в зеленую кучерявую траву. Эта трава росла здесь повсюду. На дороге между колеями, у этих самых ворот и дальше, у такого же синего забора ее было море.
Он вытащил ключи из замка зажигания и выдохнул. Спешить не стал. Осмотрелся вокруг. Плакучая береза роняла свои тонкие веточки на землю. Они едва шевелились от ветра, рисуя на песчаном островке у белого ствола, острые узоры. Это выглядело по-детски трогательно. Будто дерево ласкало ветвями землю, из которой росло. Ким стоял и смотрел то на березу, то на дорогу. В руках от волнения образовалась неприятная слабость, во рту пересохло. Он уже не мог ни о чем думать, голова была пуста.
Но нужно было что-то делать. Собака не лаяла, забор был высоким. Ким подошел и подергал черную металлическую ручку. Заперто. Никого нет дома? Он снова осмотрелся.
Заборчик был плотно сколочен из узких неровных досок. Доски шершавые, в зазубринах, но выкрашены плотно и густо. Ким осторожно ступил на краешек синей лавочки и, зацепившись за них руками,  заглянул поверх ворот.
Двор был широкий, большой, весь залитый солнцем. И пустой.  Поросший все той же густой кучерявой травкой. Посредине тянулась неровная песчаная дорожка, деля территорию как бы на два участка. Один дом стоял в отдалении, слева. Небольшой, весь выбеленный, с маленькими облупившимися окошками и низеньким крылечком. Заметно, что уже старый, слегка кособокий, но уютный на вид. А с другой стороны, ближе к соседним воротам, белел на солнышке еще один домик, похоже  времянка. Совсем маленькая, с узким окном. Крыша  сверкала на солнце новенькой жестью. Над входной дверью, как бы в продолжение самого домика был сколочен крепкий дощатый летний навес. И под этим навесом, в густой тени, Ким вдруг увидел Андрея.
Едва узнав его, он испугался и быстро спрыгнул с лавки. Сердце зашлось, стало вдруг  тяжело дышать.
 Эльфантель был все такой же. Ну или почти такой же. Ким успел увидеть только силуэт.
Он присел на лавку, нахмурившись, ничего не видя перед собой и не зная что делать дальше. Прикинул в уме – четыре года. Столько они не виделись. Эльфантель ни разу не дал о себе знать. Ни написал, ни позвонил. Ким чувствовал не только радость и волнение, но и обиду на него. И еще – стыд. Андрей ни разу даже не вспомнил о нем, а он примчался, едва только услышал чей-то разговор…. Слабак. Вспоминающий неизвестно что, мечтающий о встрече с бывшим парнем своей двоюродной сестры, как о празднике.
Захотелось вдруг уехать. Но зачем тогда он приезжал?
Ким резво поднялся. Промчался триста километров и назад? Ага, сейчас. Пусть теперь принимает гостя, компьютерная башка, - решил он. Взялся за ручку и подергал, извлекая сухой металлический скрежет. Типа постучался. Оставалось только ждать.
Во дворе послышалось шлепанье босых ног. Потом детский голос протяжно заныл за забором.
-Там кто-то стиои-ит! Иди, это к тебе!
Снова стало тихо. Ким ждал.
Через пару минут дверь открылась и Андрей, щурясь на солнышко, которое било ему прямо в глаза, очутился  напротив.
-Здравствуйте. – сказал он, поднося ладонь ко лбу и пряча свои глаза от солнца. -Вы от Жорика? Я слышал, что кто-то подъехал. Почему не заходите? Но вообще-то не готово еще, я даже еще на проверку не ставил. Ближе к вечеру зайдите. Или позвоните мне лучше.
Ким молча на него смотрел. Во все глаза. Он был такой же. И внезапно другой. Как будто это его брат. Но брата у него нет. Все-таки это Андрей. Но только изменился.
-Вы не от Жорика?
Андрей опустил руку. Мельком посмотрел на мотоцикл за  спиной Кима.
Ким пришел в замешательство. Особенно оттого, что Андрей не узнал мотоцикл. Но молчать дальше было нельзя, нужно было что-то говорить.
-Нет, я не от Жорика. Я его вообще не знаю…. Андрей. Я Ким. Ты меня помнишь?
Эльфантель удивленно вздернул выгоревшие тонкие брови.
-Да ты что? – пробормотал он. Потом прищурился, окинул гостя растерянным взглядом.
-Не похож, да?
Андрей  слегка и даже как будто застенчиво улыбнулся.
-Нет, не похож вообще-то. Придется ….эм, поверить тебе на слово. Ну, что же ты стоишь? Проходи.
Ким зашел во двор. Эльфантель закрыл за ним дверь и протянул руку.
-Привет. Почему не позвонил?
-Не знаю…. Номера не знаю.
 -Ясно. –Андрей не отводил от него взгляда. Как будто все еще не верил и опасался, что пустил во двор чужака. –Друг мой, ты прости, -внезапно выдал он. -Я просто тебя другим помнил. Время-то на месте не стоит. Вчерашние дети нас уже перегнали. Тебе уже сколько?
-Двадцать два.
Андрей поднял руку и задумчиво пошкрябал себя по колючему подбородку. Помолчал немного.
-Да не так уж и много. Ну, пойдем.
Они направились к времянке.
Ким, топая за ним следом, едва передвигал ноги от неловкости и накатившего смущения. За то, что не позвонил, приперся без приглашения, за то, что вырос и изменился. Но Андрей тоже изменился. Ким тоже помнил его другим. Более юным и свежим. Стильно одетым, надушенным. Стремительным, деловым, продвинутым и строгим.  Серьезным, с холодной головой и резким коротким взглядом.
 Сейчас же рядом вышагивал ничем не примечательный невысокий мужчина в затасканной и вылинявшей, местами изодранной футболке, в старых джинсах, которые норовили сползти с узкой задницы. С короткой, без затей, стрижкой. Худой, небритый дня три. Да к тому же он заметно прихрамывал на левую ногу. Хотя, кажется,  и старался это скрыть.
Они пришли под навес.
-Ким, послушай. Присядь пока. Я сейчас на пару минут уйду. Подождешь?
-Конечно. - Ким послушно сел на ближайшую табуретку.
-Держи вот, угощайся.
Андрей сунул ему в руки миску с крупными, словно цыплята  желтыми абрикосами. И быстро ушел в свою времянку.
Ким проводил его взглядом. Внезапно закружилась голова. Под навесом было  душно, абрикосы приторно пахли, готовые вот-вот лопнуть от избыточной спелости. Он осмотрелся. Внутренняя часть длинного забора была некрашеной, серой. Трава местами выгорела от солнца. Было очень жарко, полдень, поэтому нещадно палило. На столе гудели перегревшиеся компьютеры. Четыре штуки. Два разобранных системника лежали на полу. Все в духе и в рабочем ритме Андрея.
Вокруг было чистенько, на полках кучей были навалены компьютерные шнуры, провода. И на полу тоже. Все было в проводах. На полочках, подвешенных к белой стене, хранились книги, какие-то коробки, инструменты. На столе, прямо у моего локтя, томилось надгрызенное яблоко. Ким осторожно поставил туда же абрикосы.
Дверь во времянку была нараспашку, в узком проеме шевелилась на сквозняке белая кружевная штора. Сквозь нее был виден уголок коричневого буфета и оцинкованное ведро на крепкой, покрытой лаком коричневой табуретке. Это был его дом. Ким сидел, слушая кудахтанье кур за забором и офигевал от собственных эмоций. Почему-то хотелось пустить слезу.
От избытка впечатлений он совсем растерялся. Опустил глаза на свои руки. Встать и уйти? Соврать, что тут проездом и поэтому спешит? Возможно. Но прежде нужно было дождаться его.  И он ждал.
Андрей неожиданно выскочил, откинув рукой белую тюль. Вышел улыбаясь. Улыбка, впрочем, была та же, что и в пору их первого знакомства. Мягкая, тихая, как будто застенчивая. У глаз собрались крохотные морщинки.
-Я поставил чайник.  – сказал он. - Давай пока посидим здесь. Ты не против?  Здесь хотя бы сквозняк, а дома у меня очень душно. Крыша нагревается на солнце так, что внутри и к утру не остынет. Абрикосы не хочешь? Может воды пока?
-Нет, я ничего не хочу. Спасибо.
-Ладно. Чай подождем.
Он уселся напротив, на низенькую лавочку. Ким вдруг заметил, что он переоделся. В новую клетчатую серую рубашку и длинные, ниже колен шорты с карманами. Тоже новые. Ступни были босые, загорелые и худые.
-Слушай, Ким….. Ну ты как вообще нашел меня, чудо? Расскажи. Я все никак не приду в себя…. У родных что ли узнал адрес?
-Нет.
Андрей вскинул брови.
-А как же тогда?
Улыбка с его лица не сходила. Напряжение потихоньку спадало.
-Я даже не знаю с чего начать. Это  длинная история…. Я вообще-то случайно узнал, в каком селе ты живешь. Дождался выходных и приехал сюда. А потом уже здесь, на месте, спрашивал у людей.
Что-то вышло нескладно. Ким поморщился и от неловкости стал чесать себя ухом. Хотя оно и не чесалось вовсе.
-Что спрашивал? – не понял Андрей.
-Спрашивал, кто здесь компьютеры чинит.
Эльфантель усмехнулся.
-Умно, ничего не скажешь.
Они замолчали.
Где-то за времянкой раздался шум, грохот. Потом тоненький писк.
Андрей повернул голову.
-Егорка, ты что ли? Иди скорее сюда! Дам чего-то! – крикнул он, повернувшись  в сторону.
Сразу же послышалось шлепанье босых ног, и через несколько секунд к ним заскочил конопатый мальчишка лет пяти. Кучерявый, голубоглазый, хулиганистого вида. Встал между ними, шевеля босыми пыльными пальцами на ногах.
-Чего ты там буянишь? – осведомился Андрей.
-Ничего. Андрей, а абрикосовое лето уже наступило?
-Наступило. На ногу мне. Видишь, распухла?
-Хошь, подорожник тебе сорву?
-Не надо. Держи вот.
Андрей поднялся и протянул ему пару абрикосин.
-Ура!
Мальчишка тут же ускакал, сверкая голыми пятками. Андрей сел на место.
-У него аллергия на все. Вот же не повезло. Мать ему понемногу разрешает давать ягоды и фрукты. Сегодня вот абрикосы разрешила. Слушай, ну… - он засмеялся, сверкнув зубами. – Ким, я все никак не привыкну. Ты дядя какой-то стал, а ведь был ребенок…. я прямо в обалдении сижу. Ты какого хрена так изменился?
Он сложил ладони горкой, растопырил свои пальцы и прижал их к губам. Ким вдруг понял, что он точно так же смущается. И сразу отлегло.
-Чем ты сейчас занимаешься? – спросил Андрей.
-Я работаю. С первого курса техникума начал работать. А последний год уже по специальности - механиком в частном автосервисе.
-Вот как…. Доволен?
-Работой? Да, конечно.
-Хорошо. Живешь там же?
-Да.
-Родители твои как?
-Хорошо. Мама работает в больнице. Брат в садик ходит.
-Большой он уже?
-Не очень….
-Егорка! – неожиданно закричал Андрей.  –Не лезь туда! Уши оборву!
Ким обернулся и увидел как пацан спрыгнул с забора и уныло побрел к дому.
-Я тебе сказал, что когда Маша придет, пойдешь с нею гулять. А пока сиди во дворе. Или в дом иди!
-Так мультики кончились!
-Я что тебе сказал?! Давай, дуй в свою комнату. Займись чем-нибудь.
Тот послушно, но явно нехотя пошел, Андрей проводил его взглядом.
-Непослушный ребенок, да? – спросил Ким.
-Да так, временами…. Это квартирной хозяйки сынок. Я  присматриваю, пока она на работе. Сам-то я работаю дома. Садик сейчас на ремонте, вот он и мается. Мне и соседи иногда детвору сюда подкидывают, лишь бы они только на пруд не убежали. Приходится запирать ворота.  Тогда они тут сходят с ума всей компанией, дурдом какой-то. Я со двора уже все, что можно убрал и вынес. Иначе или поломают, или поколотят друг друга лопатой.  – Андрей, говоря это, поднялся и поманил его в дом. -Ким, пойдем.  Там чайник закипел.  Ты же проехал столько, устал, я думаю.
Во времянке было тесно. Ким, дабы не мешаться хозяину, уселся на стул, возле узкого буфета. По-видимому, буфет служил ему еще и  столом, потому что на нем была постелена клеенка и стояла сахарница с торчащей ложкой, да банка черного сублимированного кофе.
Андрей приволок горячий электрический чайник и присев на корточки у буфета, принялся доставать чашки и еще что-то.
Ким осматривался вокруг. Обстановка была самая простая. Аскетично. Всего одна узкая комната, вся мебель расставлена вдоль выбеленных мелом стен. Дощатый коричневый крашеный пол. Два  окошка, занавешенных голубыми легкими шторами. У одного из них стоял маленький, но ультрасовременный, со всяческими прибамбасами, компьютерный стол. Кровать стояла тут же, у буфета, Ким опирался локтем о ее спинку. Напротив, у входа, была сооружена компактная газовая печь, к ней тянулась желтая тонкая труба. Еще в комнате был узкий шкафчик типа «пенал» и холодильник у двери. Все.
Андрей выпрямился и бухнул на стол бутылочку коньяка. Ким скосил на нее глаза.
-Не нужно, наверное. А, Андрей? Жара такая….
-Я не настаиваю.
-Я не против, но я же за рулем. Сам видел?
-Видел. А ты разве сегодня собрался уезжать?
-Да.
-У тебя дела?  Оставайся, если у тебя нет никаких планов. Я буду рад.
-Здесь?
-Ну а где же еще? – он захлопнул шкафчик.  – Выпьем, поговорим. Ведь нам есть, о чем вспомнить.
Ким вскинул на него глаза.
-Кстати, на счет руля, -начал он. – Ты мотоцикл заметил?
-Да, -кратко ответил Андрей. И занялся сервировкой.
Ким молча смотрел, как он заваривает  чай. Спокойно, твердой рукой сыплет крупную черную заварку в металлический чайничек.
-Андрей, это же твой мотоцикл.
-Чего…? -Эльфантель поставил чайник на стол и воткнулся в Кима серьезным взглядом. –В смысле? Тот самый? Ты серьезно?
-Конечно.  – Ким замялся. – Поверить не могу, что ты не узнал его. Я был уверен, что мотоцикл ты узнаешь даже раньше, чем меня….
Удивление на лице Андрея сменилось добродушной улыбкой. Он усмехнулся.
-Ким, ну скажешь тоже. Модель я, конечно, узнал. Ну мало ли их на катается по дорогам?  Поверить не могу…. Тот самый мотоцикл. –он вздохнул. –Странный сегодня день. А ведь на небе с утра ни облачка, как говорится, ничего не предвещало…. Хотя…, здорово, что он оказался у тебя. Я рад. Это правда.
Андрей снова взялся за чайник,  залил заварку кипятком. Потом сунулся в холодильник и принялся там копаться.
-Так получается, отец мой тебе его отдал? Я не знал этого. Как он только до этого додумался? Я ведь решил, что он просто продал его кому-то.
-Нет. Он мне его подарил.
-Вот так новость. Я вообще ничего такого не знал.
-Разве он не сказал тебе?
-Нет, - Андрей покачал головой. –Даже не намекнул.
-Андрей, ты можешь его забрать. – быстро сказал Ким –Хоть прямо сейчас. Он в хорошем состоянии. Я берег его и хорошо ухаживал за ним.
-Нет, конечно. Зачем? Катайся на здоровье. – ответил Эльфантель, не поворачивая головы.
Ким сидел, глядел в его затылок и моргал.
-Почему? Я думал, ты обрадуешься.
-Я рад. Что он  теперь твой и не попал в чужие руки. А у меня машина есть. Купил недавно, хоть и старенькая, но ездит. Так что все нормально, я тоже на колесах.
Эльфантель вернулся к столу и принялся кромсать на тарелке закуски. Сыр, холодное мясо, хлеб. Ким молча наблюдал за его руками.
-Отец меня уговорил продать мотоцикл.  – сказал Андрей. -Я, правда, был в таком состоянии в то время…, ну сам понимаешь. У матери было из-за этого всего предынфарктное состояние. Я не смог отказать. Кажется, я уже накатался….  Но он мне ничего не рассказывал о том, что отдал его тебе. А как он тебя вообще нашел и почему именно тебе?
-Он меня не искал. Я сам пришел к тебе домой. И в больницу я к тебе приходил. Меня не пускали. И в тот раз я не смог тебя проведать. Он отдал мне мотоцикл и попросил больше не ходить….
Андрей бросил резать и уставился в окно.
-Интересно.  – он немного подумал о чем-то. Потом вздохнул. –Какие факты…. Ты знаешь, теперь все стало яснее. А то я как-то беспокоился и все ждал тебя. Ведь ты же хорошо относился ко мне, и я все думал, почему ты не приходишь.
-Андрей, прости меня. Я каждый день пытался и звонил тебе много раз….
Эльфантель стукнул пальцами по столу.
-Не извиняйся, Ким. Я понял. Это дело прошлое. Не хочу вспоминать. Ненавижу я то время…..
Ким понял и молча подчинился.
Они выпили по одной. Ким сидя, Андрей стоя у буфета и задумчиво глядя в окно. Ким исподтишка наблюдал. Эльфантель оставался все таким же стройным, по юношески гибким. Ни грамма лишнего веса, все кожа да кости. Лицо практически не изменилось, разве что между бровей пролегла едва заметная линия, да тени под глазами, которых прежде не было. Волосы у него как будто посветлели, а кожа, наоборот, потемнела и покрылась загаром, глаза были грустными и задумчивыми. Киму не понравилась его хромота, но спросить об этом он пока не решался.
-Ким, давай загоним байк во двор. От греха подальше. У нас тут хоть и тихо в этом смысле, но не будем рисковать напрасно. А то забудемся сейчас, оставим чего доброго на улице.
Они вышли за ворота. Ким почувствовал, как в голове зашумело, по телу разлилась истома. Он совершенно расслабился и наблюдал, как Андрей  осматривает свой мотоцикл.
-Он целый. И  надпись твоя тоже. Я только вилку поменял, пришлось, она сильно погнулась. Да еще тормозную машинку новую поставил. И «клетку», как видишь. Она спасала. Я сам пару раз падал на бок.
 Андрей внимательно слушал. И осматривал мотоцикл.
-Действительно он…. Надо же. Все то же. Даже заусенцы на коже. –Эльфантель провел раскрытой ладонью по черному сиденью. –Это я шипами ободрал в первый месяц. Хм…. Как будто вчера только слез с него. Даже не верится. Ким, ты меня покатаешь? – неожиданно спросил он и развернулся к нему.
Наткнулся на испуганный, тревожный взгляд. Глаза – как два колодца, зрачки глубокие, с бликами солнца на дне. С первой секунды и до сих пор он смотрит так. Непонятно.
-Да шучу я…. – Андрей рассмеялся. –Ну расслабься уже. Все нормально.



Тени стали длиннее. На горизонте, над песочно-желтым полем замерли пушистые розовые облака. Запахло дымом. Вокруг было тихо. Очень свежо и чисто. Чистая трава под ногами. Чистый воздух, чистое небо.
Они молча вышли из поселка. И оказались у трассы. Дорога эта вела вниз, в глубокую и широкую низину между меловыми холмами. Издали Ким заметил внизу большое темно-синее озеро, заросшее по краям высоким густым камышом. Идти было неудобно. Под ногами путались и мешались камни, куски вымытого дождями белого мела, острый и угловатый черно-белый кремний.
-Знаешь, каких карпов там зимою из под льда достают? Вот. Могу как-нибудь организовать нам рыбалку. Хочешь?
Андрей склонил голову набок и развел руки, показывая длину карпа. Ким недоверчиво покачал головой.
На озере был крохотный, узкий бережок еще не заросший камышом. Почва вместе с растущей на ней травой, легко крошилась, осыпалась под берег и целые зеленые островки уже лежали в воде. Вода была коричневой, стоячей, от нее пахло тиной. Но местные купались здесь, за неимением речки.
 -Ну вот. Я привел тебя на пруд… Знаешь, у нас тут из развлечений только рыбалка. И огород еще. Полтора гектара. Деревня, короче.
-Я люблю иногда поплавать, - сказал Ким глядя на воду.
-Здесь чисто, не переживай. Днем сюда коров правда загоняют….
Они поглядели друг на друга и  одновременно засмеялись.
-Ну давай тогда залезем, вода очень теплая. А вечером я душ организую, - скомандовал Андрей.
Он поднял вверх руки и быстро стянул рубашку через голову не расстегивая. Кинул на траву шорты. Ким сразу увидел все следы на его теле. Шрамы остались, но не такие страшные как ему думалось. Ноги были такими же стройными, только как будто более худыми. Левое колено было в нескольких местах перетянуто тонкими белыми линиями.
-Андрей, а ты почему хромаешь? – быстро спросил Ким.
-Я-то? Ну….не долечился я после аварии. – Эльфантель скрестил руки на груди. -Нужно было комплекс упражнений делать, массажи всякие, а я сбежал. Вот сухожилие неправильно и  срослось. Ну, ты идешь?
Ким уставился на его коленки.
-А это можно исправить?
-Я не знаю. Тебя смущает, что я хромаю?
-При чем здесь я? – пробормотал Ким. –Ты должен был долечиться.
-Я бы тогда с ума сошел.
-От чего?
-От скуки. Хватит трепаться. Болото стынет, пошли купаться. – Андрей развернулся и пошел к воде. Ким улыбнулся, глядя в его спину и начал стягивать футболку.

Солнце уже давно село. Последние пробивающиеся из-за холмов лучи окрашивали все вокруг нежными розоватыми тонами, небо переливалось оттенками голубого, желтого и розового. Где-то далеко мычали коровы и в воздухе густо пахло терпким нектаром позднего лета.
-Хорошо. Хорошо здесь. Правда.
-Первые два дня, - заметил Андрей. –Это чувствуешь. Но потом привыкаешь. Человек вообще такая скотина, что ко всему привыкает.
-Эльф, ты говоришь как пессимист.
Андрей, развалившийся на траве в образе морской звезды, повернул голову в сторону Кима. Тот сидел чуть позади, обхватив руками  колени.
-Ну вот. Теперь я до конца уверен, что это ты. Так меня никто уже несколько лет не назвал. А ты вспомнил.  – улыбнулся Эльфантель.
-Я и не забывал. Мне, наверное, нужно было с самого начала это сказать. Тогда бы ты сразу меня узнал. Так ведь?
-Да, наверное….
Он перекатился на живот и опустил подбородок на сложенные руки. Уставился на Кима наморщив лоб.
-Ну, рассказывай. Как тебя угораздило на путешествие в эту глухомань? Я все думаю, что же случилось? Отчего ты вспомнил обо мне?
Ким смутился. Смотрел на Эльфантеля спокойно и уверенно, но даже не мог представить, какой ответ в данном случае был бы наиболее адекватным. Поэтому молчал.
-Что, соскучился? – усмехнулся Андрей.
-А ты? Забыл про меня? – бросил в ответ Ким. -Так бы никогда и не вспомнил, если бы я сам не приперся к тебе сегодня? До конца жизни, ни разу?
Андрей не спеша поднялся с земли.
-Так-так. А я смотрю, ты в обиде….
-Есть немного,  -Ким пристально смотрел на него. -Мы ведь были друзьями. Ты мог бы хоть пол слова мне написать? Или совсем было плохо?
Андрей утвердительно кивнул.
-Было.
-А потом?
-А потом уплыло. Зачем я тебе был нужен? Я еле ползал до туалета, был злой, страшный. Видеть никого не мог. Друзей всех порастерял.
-Придурок ты, Эльф.
Ким схватил с земли футболку и принялся ее натягивать. И тут же замер, ощутив как прохладная легкая ладонь легла на его лодыжку.
-Прости меня пожалуйста. Я не со зла. Просто так получилось. Мне тогда не хотелось ни о ком думать кроме себя. Плохо было….
-Ну что ты….Когда это было, - мягко ответил Ким. –Раз уж на то пошло, то я действительно скучал по тебе. Мне тебя сильно не хватало. Я крепко к тебе привязался.
-Да, я помню.
Они встретились глазами. Андрей убрал свою руку и молча смотрел. Лицо его казалось без эмоциональным. Но в молчании его скользнуло что-то знакомое. Как тогда у костра. Руки перехваченные другими руками на пояснице….
Ким сдавленно выдохнул. Вздох тоже застрял где-то на пол пути к легким.

Во дворе их встретила пухлая девочка лет десяти. В джинсовых шортах, с толстой светлой косой между лопаток.
-Андрей, тебя мама искала. И еще от дяди Жоры приезжали.
-Черт, забыл совсем, -спохватился он. -Перезвоню завтра сам. Спасибо, Маш.
Маша окинула Кима деловым, любопытным взглядом и не спеша побрела в дом. Андрей, между тем, запер изнутри ворота. Сумерки уже начали сгущаться, где-то с краю двора, у старой яблони стрекотал кузнечик.
-Сколько тут детей? – поинтересовался Ким, выдергивая из спутанных волос сухую шершавую травину.
-У Любы их трое. Средний мальчик гостит у бабушки.
-А муж ее где?
-Да нету его, - бросил Андрей.
Из дома вышла высокая женщина в зеленом коротком халате.
-Андрей! Ну обыскались тебя все. Даниил Петрович два раза звонил…. А, да к тебе гости приехали? А я все думаю чей же это мотоцикл под навесом стоит.
Она быстро подошла и с улыбкой уставилась на Кима.
-Вечер добрый.
-Добрый….
-Ким - Любовь Викторовна,- представил Андрей.
-Люба, - негромко произнесла она. –Викторовна это для соседок…. Проходите в дом, будем ужинать.
-Да мы сами как-нибудь.
-Да знаю я, до ночи провозитесь. Там на всех хватит. Я вас жду. Чайничек сейчас поставлю. У тебя там вообще холодильник наверное пустой. Так что давайте, без стеснения.
Она мягко улыбалась. Голос и лицо у нее были мягкими, приветливыми. На щеках ямочки, округлый подбородок. Можно было даже сказать, что Люба была красавица. На вид ей было лет тридцать пять. Пригласив мужчин на ужин, она развернулась и бодро зашагала обратно к своему домику со светящимися желтыми окнами. Между лопаток у нее красовалась такая же светлая и густая коса, как и у дочери, голые ноги выглядели сильными и крепкими.
Андрей пожал плечами.
-Придется идти. Она не успокоится. Мы ненадолго.
-Я не могу. У меня даже подарка нет. Для детей.
-Ничего. Сейчас найдем что-нибудь. У меня в доме где-то были конфеты.
Они пришли. Изнутри хозяйский домик оказался тесным и простым. Дощатые крашеные полы, потрепанная жизнью  мебель, ситцевые самосшитые шторки на оконцах и в дверных проемах. На кухне было душно, в углу работал вентилятор, но это не спасало. Ким втиснулся между окон, на которых бушевали горшки с цветущими геранями. Цветы источали резкий запах, поэтому весь незамысловатый ужин из жареной картошки и салата стал для него с привкусом ядерной герани. Дети, звеня вилками, быстро и молча опустошили тарелки и убежали в комнату смотреть телевизор, Люба встала, чтобы убрать за ними посуду.
Ким покосился на Андрея. Он почти ничего не ел, только пил чай, да и тот без сахара. Люба тоже это заметила. Приблизилась и опустила руку ему на плечо.
-Ну ты что? Мне бы твой аппетит, фигура была бы целее, - улыбнулась она. –Может, чего другого?
-Нет, нет. Спасибо.
Ким молча смотрел на них.
У Эльфантеля запищал телефон. Он поднялся и вышел из кухни на улицу. Люба проводила его взглядом, а затем обернулась к Киму.
-Может, добавки?
-Нет, спасибо.
-Чего ты стеснительный такой? Хотя и Андрей тоже…. Четыре года с нами живет, а все такой же. Вы там в городе все такие?
-Я не знаю. Не принято просто приглашать в гости тех, с кем только познакомился.
-А-а, ну здесь с этим проще.
В комнате синхронно заорали дети. Видимо, случилась стычка.
-Машка, Егор. Я вас сейчас поубиваю! – закричала Люба и ушла к ним.
Ким остался один. Выдохнул и опустил плечи. Хотелось выйти на свежий воздух, но было бы потом неудобно перед хозяйкой за то, что не поблагодарил и смотался. Решил остаться.
Через минуту в кухню вошла Маша и покосившись на него, потянулась за коробкой с конфетами. Ее брат ныл в комнате.
-Вы деретесь что ли? Он же маленький еще, - сказал ей Ким.
-Какой он маленький? Ему уже пять лет! – возмутилась Маша, выгребая из коробки все подчистую.
-Моему брату тоже пять лет.
-Да вы что?! – удивилась она. –Такое бывает?
-Конечно.
Она с нескрываемым любопытством уставилась на него.
-А почему у вас такие волосы длинные? Как у девушки прямо.
Ким засмеялся.
-Потому что я так хочу.
-А-а. Вы красивый, - простодушно заявила она. –Как из журнала.
-Спасибо. Ты тоже очень красивая, - с улыбкой сказал он.
Маша замолчала и потупила глаза. Потом улыбнулась.
-А куда Андрей делся? – спросил Ким.
-По мобильнику говорит на улице. Дома связь плохая. Раньше он вообще  на крышу лазил, сейчас настроили.
Рев прекратился и Люба вернулась.
-Машка, иди чисть свои зубы, мой ноги и спать ложись. Хватит болтаться! – скороговоркой выпалила она.
Маша оскорбилась.  Перестала улыбаться, уязвленная  подробностями собственной личной гигиены в присутствии такого интересного гостя, фыркнула и покинула кухню.

-Как будто что-то поменялось….А как будто и ничего, - пробормотал Андрей, разглядывая раскладушку стоящую посреди своей времянки.
-Раньше ты на такой спал. – заметил Ким.
-Так я на ней и буду спать. А тебе на кровати постелю.
-Да брось ты. Тебе же вредно. А мне – в самый раз!
-Почему мне вредно? Я, кажется, еще не инвалид. Руки-ноги на месте. Голова тоже еще не отвалилась.
-Извини, -спохватился Ким. -Я не подумавши ляпнул. Прости.
-На колени еще упади, - фыркнул Андрей. –Что ты заладил извиняться?
-Боюсь тебя обидеть.
-Вот как…. –задумчиво пробормотал он, глядя в пол.
-Мы что, спать будем прямо сейчас?
-Нет, конечно.
Андрей подошел к буфету и зазвенел стаканами. Достал начатый коньяк и кивнул в сторону двери.
-Пойдем, посидим под навесом. Хорошо, что ты так быстро вырос, дружочек, теперь с тобою еще и выпить можно.
Ким закатил глаза и всем своим видом выражая крайнюю степень недовольства таким отношением, поплелся следом.

-Комары не съедят нас?
-Нет. Мы будем на них дышать спиртом и они отвалятся, - сказал Андрей.
Желтая маленькая лампочка, закрепленная под крышей давала достаточно света, компьютеры со стола Андрей  еще днем убрал, вокруг было пусто. Ким придвинул табуретки к стене, чтобы было на что опереть спину. Андрей сел рядом, всунул гостю полный стакан, бутылку опустил на пол.
Двор тонул в темноте и казался очень большим. Справа вырисовывались очертания большой яблони, блеклыми пятнами среди черной листвы на ней светились крупные яблоки. Дальше, за воротами горел над дорогой фонарь, освещая крыши соседних домов, трубы, окна, палисадники и  деревья. Ким поднял голову. Видневшаяся из-под крыши  часть неба манила мерцающими крупными звездами.
Стало совсем тихо, заснули даже кузнечики. Только у лампы билась и мелко жужжала неугомонная мошкара.
-Забыл тебя спросить, как твои родные?
-Все нормально, - ответил Андрей. Младшие перешли в одиннадцатый класс, Ольга работает, Аня замужем и уже второго мальчика ждет.
-А родители?
-Нормально.
-Приезжают к тебе сюда?
-Иногда, - уклончиво произнес Эльфантель.
Ким уловил странную интонацию в его голосе.
-Ты с отцом помирился? У вас ведь был тогда конфликт.
-Помирился конечно. В который уже раз. –Андрей неожиданно тяжело вздохнул. –Он меня перестал понимать. Не хочу об этом говорить.
-Как это перестал понимать?
-Ну…. Я живу здесь. –Эльфантель приложился к стакану, стукнул о его тонкий край зубами. –Я забросил все. И диссертацию и работу. И семью тоже – он так считает. Ох… давай тему сменим?
-Как хочешь.
-Ну а у тебя как? Есть девушка? – поинтересовался Андрей.
-Нет.
Эльфантель в шутку нахмурил брови и оглядел Кима с ног до головы.
-У тебя-то нет?
-Ну как? Кое с кем встречаюсь. Но это просто….
-Ясно.
Ким глотнул. Напиток обжег горло, его бросило в жар. Ночь была душная. Неожиданно где-то между досками пола проснулся сверчок.
-Ну а ты, Эльф. Семьей не обзавелся до сих пор. Почему?
Андрей засмеялся, глядя прямо перед собой.
-Да кому я нужен? Без дома и без денег. Да еще и хромой.
Ким покачал головой.
-Ну и шуточки у тебя. Будто из-за этого нельзя любить.
-Да я серьезно.  Хотя нет, было дело.  В школе мне постоянно строили глазки молоденькие училки. Таскали из дома пироги, прогуляться приглашали.... Но как-то утомительно это. Да и не нравился никто.
-Ты в школе работал?!
-Да, первый год. Зимой, как приехал сюда, сразу устроился в школу математиком. И информатику заодно преподавал. Ничего лучше придумать не смог.
-Тяжело было? Сейчас дети такие….
-Нормальные дети. Меня слушались. Но я летом занялся ремонтом и решил бросить школу. Так удобнее просто. Нет графика и никуда тащиться не нужно спозаранку. Да и тетрадки проверять тоже не надо. Сразу очень много времени освобождается.
Они замолчали. Сверчок где-то под ногами трещал вовсю, к нему присоединился второй.
-Эм… Тебе добавить?
-А, давай.
-Давай. За встречу. Я рад, что ты приехал. Очень.
Андрей поставил бутылку под ноги и легонько чокнулся о стакан Кима. Раздался мелодичный звон.
-Хрусталь, что ли? – улыбнулся Ким.
-Ну так и напиток благородный….
Андрей тоже ответил улыбкой. Глаза его блестели, поблескивали зубы, когда он открывал рот и говорил, стакан у его губ тоже мерцал.
Киму подумалось, что Андрей светится. Он почувствовал, как снова бросило в жар, лицо стало горячим, но в голове было ясно. И это радовало. Они сидели близко, почти касаясь друг друга плечами, говорили тихо и вдыхали полной грудью теплую летнюю ночь. Вечер был прекрасным. Не нужно было больше ничего.
-Можно я буду к тебе иногда приезжать? Будем сидеть с тобой вот так. Ночью и в тишине.
-Конечно, Ким, - просто ответил он. -Я буду только рад. С тобой всегда было приятно просто посидеть рядом, подумать, помолчать…. Мне этого не хватало.
Ким задохнулся.  Быстро склонился всем корпусом в его сторону и поцеловал Андрея. Попал куда пришлось, в висок.  Отстранился и уставился в темноту двора перед собой.
Эльфантель застыл на несколько секунд. Потом сделал глоток.
-Хм….Неожиданно.
Ким допил коньяк, опрокинул в себя одним махом. Потом протянул руку и схватил ладонь Андрея. Положил к себе на колено, сжал ее, чувствуя каждую косточку под тонкой кожей.
Андрей, глядя прямо перед собой, едва заметно улыбался.

Прохладно стало только утром. Да и то, видимо, ненадолго. Ким проснулся и быстро открыл глаза, услышав незнакомые звуки. Где-то  работала бензопила. Он приподнялся, озираясь. Андрея не было. Комната была залита лимонным, чуть туманным светом, за окном было уже почти совсем светло.
Охая, он поднялся, разминая затекшие за ночь кости. Раскладушка это все-таки не двуспальная кровать. А к хорошей кровати он за последнее время привык.
В сенцах стоял рукомойник. Ким налил в него холодной воды, кое-как умылся и вышел на улицу. Во дворе, окутанное легким утренним туманом, висело постиранное белье. Белые наволочки, простыни, детская одежда.
-Откуда все это взялось? – пробормотал он про себя. –Вчера ж еще ничего не было.
Было тихо, никого не было видно. Ким присел на табуретку, где они вчера сидели с Андреем, почувствовал как по коже побежали мурашки от утренней сырости, вдохнул прохладный воздух. И внезапно ощутил присутствие надвигающейся осени, какое бывает иногда в середине лета. Как желтый листок, случайно увиденный на дереве, жесткая, ставшая колючей трава, спелые яблоки, или туманное утро с легким запахом дыма и сыростью, которую вот-вот разгонит поднимающееся солнце.
Изредка  раздавались глухие стуки. Ким видел, как срываются и падают в траву зеленые яблоки.
Где-то за домом хлопнула калитка. Андрей вырулил из-за угла, задумчиво и сонно потирая свой лоб. На нем была вчерашняя старая одежда, он ежился от утренней сырости. Ким сидел тихо, не шевелясь, наблюдал за ним. Эльфантель направился в дом, поднялся по ступеням.
-Привет.
-Ох…. – испугался Андрей. -Ты чего здесь? Еще слишком рано.
-А ты чего бродишь?
-Кур кормил.
-А сколько времени?
-Семь утра.
-Ни фига себе. Кто ж в такое время бензопилой орудует?
-А, да это сосед. Мы уже привыкли.
-Чего это он маньячит, сосед ваш?
Андрей улыбнулся.
-Баня у них. Вот бревна и пилит на зиму. Потом колоть будет, топором стучать. И так каждый год.
-Ну, понятно.
Ким опустил голову и потер свое лицо. Андрей подошел к нему.
-Ким, иди поспи еще. Отоспись в выходной. Алкоголь быстрее выйдет. Я как-то не подумал, что тебе сегодня ехать и  напоил вчера вечером. Пойдем.
Они вернулись в дом и Ким тут же с удовольствием запрыгнул обратно в теплую белую постель, под нежное, пушистое совершенно новое одеяло. Времянка наполнилась свежим воздухом, стало уютно и тихо. Андрей тоже прилег, повернулся на бок, лицом к гостю и закрыл глаза. Ким  тоже лег на бок и стал на него смотреть. Но уже не спалось.
Андрей спал, дышал ровно и спокойно.  Ким все смотрел и внезапно почувствовал, как внутри что-то закололо, как будто кто-то натянул в струну в сердце слишком туго.
Тени под глазами, морщинки между бровей,  бреется через раз, очень худой, примитивная стрижка под машинку. Но все-равно…. Нет никого красивее и ближе. Просто родной потерянный и найденный снова человек.

Днем они почти все время что-то делали. Собирали яблоки, таскали доски, красили крыльцо, по очереди косили триммером траву вдоль огорода. За ними все время таскался Егор, которого нужно было вовремя покормить, а днем еще и уложить спать. Сестра его на весь день куда-то смоталась, и пацан все время был на Андрее, цеплялся к нему, вис на нем, что-то постоянно у него просил.
-Где его мать? – поинтересовался Ким.
-На работе, - выдохнул Андрей, выключая телевизор, под который мальчишка наконец-то заснул в третьем часу дня.
-В воскресенье и на работе?
-Да. Она работает на ферме. Там выходные как придется. Но чаще – вообще никак.
-Вот уж…. Ну и жизнь у тебя. Ты же ей не муж в конце – концов, - возмутился Ким.
Они вышли на улицу.
-Кофейку?
-Ага. Ну все-таки, ты пашешь весь день, да еще и за аренду платишь. Разве это справедливо? – не унимался Ким.
Во времянке Андрей включил чайник и распахнул окна, впуская жаркий пропитанный солнцем и пахнущий раскаленным песком воздух.
-Или ты на ней жениться хочешь?
-Да ну брось, - отмахнулся Андрей. -Просто помогаю. Любе с мужчинами не везло как-то по жизни, вот и все. Осталась одна с детьми в старом доме с дровяной печью. Ей в юности во сто раз приходилось тяжелее чем многим из нас. Я не такой человек, чтобы требовать с нее что-то за эту незначительную помощь. И мне не сложно, понимаешь?
-Ну допустим, понимаю. А отец твой, видимо, не понимает, да?
-Ага, - улыбнулся Андрей. –Тебе с сахаром и молоком?
-Да, спасибо. Андрей…. А между вами что-то есть? Так ведь? – Ким поднял голову и внимательно посмотрел на него.
-Что? – Эльфантель нахмурился, расставляя чашки. –Что ты хочешь узнать?
-Вы с ней…ну видно же.
Андрей молча размешал сахар и плеснул в чашки молоко.
-Ну извини, пожалуйста, -смиренно пробормотал Ким. -Я видимо, забылся. И лезу не в свое дело. Не злись, пожалуйста. Просто….
-Мне все равно и я не злюсь, - ответил Андрей. -Просто я не хочу ее обсуждать. Она мне здорово помогла в свое время. Когда я приперся сюда с перебитыми ногами, злющий как черт на свою судьбу…. Мне хотелось куда-нибудь провалиться, не видеть никого. Я не мог работать, хромал как подстреленный, вообще еле ползал…. Она с меня ничего не брала, просто отдала этот домик и позволила здесь жить. Этого недостаточно?
-Прости…. – Ким опустил голову. Закусил губу и уставился в пол. 
-Да не за что извиняться. -Эльфантель, держа свою чашку обеими руками, уселся на  кровать рядом с ним. –Не расстраивайся. Если тебе хочется знать, то она сама пришла и я, естественно, не отказал, - тихо добавил он, -Все мы люди и всем нужно чье-нибудь чужое тепло. Хоть иногда.
-То есть это у вас от одиночества?
Эльфантель с усмешкой покачал головой.


У знакомого уже магазина Ким остановился, заглушил мотор и Андрей спрыгнул с мотоцикла. Они пожали друг - другу руки.
-Будь осторожен и, если не сложно, звякни мне как доберешься домой.
-Конечно, - ответил Ким. –Как ты считаешь, я хорошо вожу?
Эльфантель хитро улыбнулся: -Сносно.
-Вот спасибо. Ну а на счет мотоцикла как? Может, передумаешь?
-Нет, - Андрей покачал головой.
-Почему? Он ведь твой.
-Твой.
Ким поймал взгляд Андрея, напряженный, внимательный. Ветерок шевелил острые уголки воротника на его клетчатой рубашке.
-Будь острожен, - еще раз повторил он. –На дороге не зевай. Я был очень рад тебя увидеть.
-Пока, Эльф. До встречи.
Андрей кивнул.
Пришлось завести двигатель и ехать дальше. Село казалось пустым, на пути встретилась только пара прохожих, вскоре Ким выехал на трассу и набрал скорость.
-Забыл надеть перчатки, - мелькнуло у него в голове.
Пришлось остановиться на обочине. Полез в рюкзак и тут же накрыла тоска. Зачем перчатки? – он непонимающе уставился на них, а потом перевел взгляд на серо-зеленый горизонт. Густые белые облака казалось вот-вот зацепят своим низом верхушки деревьев на дальнем холме. Сердце все еще нервно колотилось, сбившись с привычного ему ритма. 
23.
Август окатил город чередой серых холодных ливней. Ким мотался с Аней  по автосалонам разгребая лужи и добивая ее старенькую машину.
-Смотри! Смотри! Вода на полу! – заорал он.
-Где?? Не, ну ты вообще дурак?! Я же за рулем.
Они ехали дальше.
-Ноги подними. А то намочишь.
-Что?!  - Аня ткнулась носом в днище. –Ты опять? Не надоело еще?
Киму было интересно выбирать для нее машину. Три дня они колесили по городу, искали что-то недорогое-экономичное-красивое-мощное. И т.д. и т.п.
В итоге остановились на Пежо новой модели. Не дешево, не экономично. Но зато, по Аниным словам, вдвойне красиво и еще она была кра-асненькая. Ким снисходительно молчал. Все его предложения по поводу умного и компактного «японца» были проигнорированы.
Вечером Аня пошла отмечать покупку в кафе со своими друзьями. Ким наотрез отказался идти вместе с ней. Она обиделась, но смирилась в итоге. А ему проще было расстаться, чем выставлять себя на показ перед ее подругами-ровесницами.
Он забивал голову всякой ерундой и хватался в мастерской за сложные работы. Чтобы не думать. Но по вечерам накатывало. Ким думал. Когда мылся, когда ел, когда убирался, когда смотрел телек. И это начинало сводить с ума.
Олег  не трогал. Хлопал дверцей холодильника и уходил жевать к себе. На работу совсем перестал ходить. Зато Кима начала доставать Ольга. Кто-то услужливо донес до нее, что сыночка неоднократно видели в обществе Ани, в ее машине и в ее новеньком подъезде.
-Ким, ну что это у тебя за связь? Зачем она тебе нужна, эта тетка? Нет, я вообще тебя не понимаю? Ты какой-то странный.
-Мам, да это просто временные отношения. Ничего противоестественного в этом нет.
-Как это нет? Да ты посмотри, сколько вокруг девчонок скачет! Молодые, как газели стройные. А ты нашел себе старушку.
-Мам, она, между прочим, моложе тебя. А ты говоришь старушка.
-Ну и на сколько она моложе?
Ким прикинул, возведя глаза к потолку.
-Лет на пять.
-Ужас какой! По сравнению с тобой она старушка! Нет, ты точно некрофил.
-Чего?! – заорал он. – Мам, ты хоть значение этого слова понимаешь?
-А что? – испугалась Ольга.
Ким наклонился над столом и шепнул ей на ухо. Ольга тут же вытаращила глаза, ойкнула и закрыла свой рот ладонями.
-Вот-вот. Вначале бросаешься словами, а потом выясняешь, откуда это у Борьки такой богатый словарный запас. И заметь, я здесь не при чем! – отбрыкнулся Ким. 

Жизнь шла свои ходом. Одна неделя, вторая, третья. День-ночь – сутки прочь.  Лето таяло, словно мороженое на жаре.
В среду после работы Ким заехал в торговый центр купить себе новую джинсовку. Аккуратно припарковал мотоцикл и направился ко входу. На широких, выложенных плиткой ступенях, веселилась только что вышедшая из кинотеатра молодежь. Они курили, громко смеялись, девчонки стояли в обнимку с парнями.
Внутри народу было мало, мертвый сезон, как и говорила Аня. И везде скидки, скидки. Он почесал затылок, озираясь. И побрел в первый попавшийся мне мужской отдел какого-то полубутика. Там же нашел, то, что хотел. Хорошая такая, заклепистая, светло-синяя плотная джинсовая курточка модного покроя. Ким вертел ее в руках, пока услужливая продавщица не подскочила к нему и не уволокла в примерочную.
Куртка оказалась ему маловата.
Как раз на Андрея подойдет, его размер и цвет тоже. - подумал Ким. И внезапно психанул. Это было уже невыносимо. Каждый миг, каждый вдох был наполнен его присутствием. А точнее его отсутствием в жизни Кима.
Он вышел из кабинки, расплатился, выскочил на улицу и там уже полез в бумажник. В нем, в отдельном кармашке лежала  визитка. Ким быстро набрал номер и стал ждать. Наконец, после восьмого гудка, он взял трубку. И, как бальзам на душу,  полился  негромкий голос:
-Да, слушаю.
-Это Ким, Андрей. Привет.
-Привет. Как дела? – весело отозвался он.
-Хорошо. Гуляю. Я тебе тут курточку купил….
-Что? В смысле?  - не понял он.
-Ну похолодало ведь. У нас осень уже, а у вас?
-Тоже…. Типа того. Да, похолодало. А я разве просил?
-Нет. Но тебе разве не надо?
Он засмеялся.
-Пригодится. Привози, конечно.
-Окей, тогда до субботы?
-Давай, буду ждать. Сильно не гони, дожди идут,  дорога, возможно, будет сырой.
-До встречи!
Ким выдохнул, стоя на ступеньках и сжимая в ладони телефон. Дурак. Давно бы так позвонил, нечего было ждать.

В субботу с утра не заладилось. Вначале погода подвела, моросил мелкий дождик. Ким с семи утра бегал и выглядывал в окно, разглядывал небо в надежде, что вот-вот проясниться. По мокрой дороге ехать еще было можно, но вот под моросящим дождиком – уже не то. На небе то и дело появлялись синие просветы, и он с надеждой вглядывался в эти островки, попутно ругая себя за то, что заранее не продумал маршрут поездки на автобусе.
Едва закончился дождик, как ему позвонила Ольга и  попросила съездить на вокзал и встретить там тетю Аню с сумками. Оставалось только подчиниться.
Автобус тети Ани приходил в десять утра. Он нервно прохаживался по холлу автовокзала, среди разношерстной толпы из отъезжающих, встречающих, таксистов, цыган и собак. Было душно, и он жалел об уходящем времени. Изучив расписание в сторону Иловки, понял, что на автобусе попадет туда не ранее пяти вечера. Можно было, конечно, попробовать сесть на попутный автобус, но не хотелось заморачиваться и попусту тратить время. Да и быть зависимым от общественного транспорта было неудобно.
Ким встретил тетю Аню, взвалил на себя ее котомки и они поехали домой на первом попавшемся автобусе. Попутно Ким выслушивал теткины жалобы, пожелания и последние деревенские сплетни. На подходе к дому им пришлось еще зайти в аптеку, где тетя долго вчитывалась в инструкцию нужного ей препарата.
Был уже двенадцатый час. Ему хотелось кого-нибудь загрызть….
Едва они вошли в квартиру, как Киму начала звонить любовница Аня. Он в недоумении уставился на телефон. Ей-то чего нужно? Она ведь с сыном собиралась провести время на этих выходных. Ольга,  тем временем, стоя у порога, умудрилась заглянуть через его плечо и на Кима немедленно посыпались, словно из рога изобилия, всяческие упреки и причитания.
-Нет, Аня, ну ты представляешь? Живет с какой-то теткой. Такой молоденький, совсем еще ребенок и вляпался в какую-то старую стерву. И она, ведь, крыса, пользуется и даже в ус не дует!
Ким схватился за голову и выскочил из дома, даже толком не поздоровавшись. Все, хватит! – решил он. -Немедленно домой, потом в гараж, на мотоцикл и вперед.
Но на небе снова хмурилось. Ким метался и не знал, что делать. В итоге – залез в шкаф, достал свою непромокаемую дутую куртку. Решил, что в такой уж точно не замерзнет, даже если слегка подмокнет в пути. Олег скептически поглядывал на эти дерганные сборы.
-Ким, ты куда? С ума сошел? Сегодня по телеку ливень передавали. Сиди дома, съездишь завтра.
-Мне нужно сегодня.
-Не стоит. Скользко будет на мотоцикле.
-Я не буду гнать.
-Все равно. Это не игрушки.
-Я знаю, - пробурчал он сквозь зубы.
Он сложил подарок для Андрея, запаковал его в новый пакет. Покидал сменку белья, носки и прочую дребедень. Он физически ощущал силу этого притяжения, эту незнакомую прежде потребность в другом человеке, жажду его близости. Поэтому все прочее казалось незначительным, преграды мелкими, расстояние смехотворным. Мысль о том, что я они вот-вот увидятся, подгоняла  вперед. Даже брошенное Олегом с дверях: «чокнутый самоубийца» Кима не остановило.
Трасса была мокрой, ветер в лицо. Он надел перчатки. Мотоцикл держался на дороге уверенно, сцепление было хорошим. Все-таки он был тяжелым, а протектор на шинах за лето еще не поистерся. Однако же, день был явно не для дальних поездок. Дождик то переставал, то снова начинался,. А пути Кима два раза останавливала служба ДПС, проверяли документы.
-Лето, называется. Дожди как из ведра. Скоро Дон из берегов выйдет.  – бормотал он.
На полях чернела продискованная, сорная земля. Над лугами, то зависая, то кружа, планировали хищные птицы. Краем глаза Ким видел, как сильно ветер треплет макушки тополей, кленов и берез. Деревья гнулись, роняли листья. Он покрепче сжимал руль. Не очень-то ему хотелось валяться  в кювете под холодным моросящим дождиком и в окружении этих птичек. Не стервятники, конечно, но окружающая обстановочка все-таки навевала некоторые мрачные мысли.
Ким улыбнулся про себя и подумал о том, что ему, пожалуй, нужна будет машина, для того, чтобы ездить к Андрею зимой. Хотя никаких накоплений не имелось, но эта идея его  зацепила. Может быть, Аня мне займет? – подумал он, - Хотя, нет. Я ее еще слишком мало знаю, да и она меня тоже.
Тут же вспомнил, про своего отца. Нужно будет спросить у него. В долг, конечно.
С этими мыслями он сам не заметил, как домчался до Ивлинки. Деревня выглядела пустой, на улицах никого  и его встретило только стадо белых гусей, да уныло бредущий почтальон, толкавший по проезжей части свой нагруженный велосипед.
Съезжая с горки, Ким чуть было не опрокинулся. Мотоцикл повело на скользкой почве. Но он выровнялся и теперь уже не спеша, осторожно поехал дальше.
Остановился у синих ворот, заглушил двигатель. Потом достал телефон и набрал Андрея.
-Але, да, привет.  – ответил Эльфантель. – Я все хотел тебе позвонить, но замотался совсем. Погода нелетная сегодня. Ты дома, надеюсь?
-Скорее открывай. Я у ворот.
-Че, серьезно? Ну ты, блин, даешь….
Эльфантель положил трубку и через минуту выскочил на улицу. Мокрый, с белым полотенцем на голове.
-Ким, ну сыро ведь! Е-мое, весь промок! Давай, закатывай уже, чего стоишь?
Вдвоем они быстро затолкали тяжелый мотоцикл с налипшими на колеса шмотками грязи, под навес. Ким чувствовал, что окончательно замерз. Чихнул и потер нос пальцем. Андрей, наклонившись, рассматривал светящиеся колпачки, которые Ким  поставил еще весной,  потом выпрямился и указал на дверь.
-Иди в дом!
Во времянке он принялся разжигать печку, уселся на корточки, пытаясь запалить горелку.
-Да брось ты. Лето на дворе, - пробормотал Ким, расстегивая куртку.
-Ну и что теперь? Сидеть замерзать? В этой времянке знаешь как? Когда жарко – невозможно спать из-за духоты. А когда холодно – то сидишь как в погребе. Как-то неправильно ее сложили, думаю, труба все тепло и вытягивает. Боюсь, ты заболеешь. Самоубийца просто какой-то.
-Дома мне тоже так сказали, - вспомнил Ким.
-Как?
-Самоубийца.
-Ладно, хватит!
-Андрей, ну серьезно. Не стоит из-за меня….
-Да почему из-за тебя? Я тоже мокрый, видишь? Купался сегодня в ледяной бане, зубы все свело. Поехал утром за одним заказом и машина на пол пути сломалась. Сам сделать ничего не сумел, злой был, как черт. Пришлось звонить, чтобы дотащили. Фу-ух! – он наконец-то разжег огонь, поднялся с корточек, опираясь о стену. Было видно, что ему то ли больно, то ли неудобно из-за хромающей левой ноги. – Пока ковырялся в машине вымазался весь. Ну, что? Давай сейчас чаю выпьем?
Он принялся копошиться с едой, а Ким уселся на стул возле окна.
-Лето, кажется, кончилось. Такая холодрыга….
-Андрей, а что с машиной?
-Не знаю. Глохнет и трясется. Такое ощущение, что движок троит. Но руки все не доходят залезть в нее.
-Я посмотрю.
-Да не стоит.
-Я же механик.
-Да помню я, - отозвался Андрей. –Хочешь, завтра посмотри. Если больше делать нечего. Она в гараже стоит, зараза. Всю душу вымотала! С горки ее спустить что ли?
Ким улыбнулся.
-Какой ты стал….эмоциональный.
-Удержишь тут эмоции. Сыплется вся, как ржавое ведро с гайками. Вот и  бешусь.
-Совсем плохо? У тебя инструменты есть хоть какие-то?
-Не знаю. Там, в сарае что-то лежит в ящике. Нужно посмотреть.
-А масло давно менял? Не пузырится?
-Проверял недавно, было в норме.
Андрей заварил крепкий горячий чай.
Ким сидел, глотал кипяток и улыбался. От печки шло тепло, от присутствия рядом Андрея было радостно, слушать его ругань было неимоверно приятно. А за окном моросил дождь, бушевал ветер. К вечеру погода только ухудшалась.
Неожиданно он вспомнил про подарок.
-Кстати, Андрей, это тебе!
Эльфантель смущенно улыбнулся,  вытащил куртку, повертел ее в руках. Потом примерил. Ким с удовольствием его оглядывал, сидело идеально.
-Нравится?
-Да. Хотя…странный у тебя предлог.  – Андрей вскинул глаза.
-Предлог? –машинально повторил Ким.
Андрей кивнул. Потом прошелся по комнате и сел на свою кровать.
-Знаешь…. Спасибо, конечно. Но если ты хочешь, то просто приезжай. Не нужно что-то мне дарить или придумывать всякое…. Мотоцикл, куртка….
-Да я не придумывал. Спонтанно получилось.
-Спасибо. Что вспомнил обо мне. И не только сейчас. А вообще… Ко мне на самом деле редко кто приезжает. Мало осталось друзей. Я так удивился, когда увидел тебя у ворот две недели назад. Просто я даже не мог предположить, что ты станешь меня искать. Думал, что ты давно уже меня забыл. Поэтому и не узнал тебя вначале.
-Что ты…как можно… Я не забывал. Я думал, что помешаю тебе. Помнишь, я вечно тебе мешал?
-Ничего такого я не помню. 
-Ну и ладно.
Ким быстро поднялся и пересел к нему. На сердце щемило и сдерживать это становилось с каждой минутой все труднее. Он вытянул правую руку и не спеша, очень аккуратно опустил ее на плечи Андрея.

За окном шумел ливень и в трубе завывал ветер. Оставалось только сидеть дома. Но это было даже к лучшему. Не нужно было никуда идти и что-то делать. Они просто сидели дома и говорили  обо все на свете. Андрей  попутно готовил на плите ужин.
-Совсем как зимой. Сугробы наметет, и воет в трубе всю ночь. Лежишь себе и смотришь  в окно.  А небо звездное, красиво. Мороз такой, что деревья трещат. А где-то далеко собака лает. Это почему-то мое любимое время.  –Говоря это, он едва заметно улыбался.
 Ким слушал его и смотрел в окно.  Непогода разыгралась не на шутку, дождь полоскал березу за воротами, громыхал по крыше барабанной дробью. Тук-тук-тук-тук.
-Ты любишь быть один? И жить тоже хочешь одни?
-Ну я бы так не сказал, - ответил Андрей. –Просто люблю природу, тишину, дождь и снег. А когда  вокруг много людей, все суетятся, то все это не чувствуется как-то.
-Ты поэтому сюда приехал?
-Отчасти.
-И тебе здесь нравится?
-В принципе, да.
-Но ты же раньше совсем другой был.
-Другой? Какой другой? – усмехнулся Андрей.
-У тебя планы были, работа. Мне казалось, что ты чисто городской житель. И вдруг ты все так резко поменял. Почему ты вообще уехал?
Ким повернулся и уставился в его спину. Андрей пожал плечами.
-Да устал просто. Замотался. Когда очнулся после аварии, то понял как устал. Не хотелось возвращаться в прежнее. Собрался и уехал.
-И как они тебя отпустили? Семья, имею ввиду…
-Да никак. Я сбежал, - Эльфантель по-детски хмыкнул. –Удрал и записку оставил.
Ким в недоумении покачал головой.
-Чокнутый ты. И куда ж ты поехал? Сразу сюда?
-Да. У меня тут была пара знакомых ребят. Созвонился и напросился в гости. А потом остался.
-Ну ты даешь….
-Да что здесь особенного? Меня дома ничего не держало.
-А родители  как же?
-Привыкли уже.
Дождь то усиливался, то ослабевал. На окошко налетал порывами ветер, стучал каплями.
Андрей развернулся к окну.
-Как будто осень уже. Ты не сможешь завтра уехать, погода вряд ли наладится.
-Автобусы ходят, - лениво протянул Ким, развалившись на его кровати.
-Хочешь, я  тебя отвезу? Мне кое-что нужно купить, да и у своих я давно не был.
-Хочу, - обрадовался Ким. -Но машина ведь барахлит, доедем?
-Доедем. Ты же механик, так какие проблемы?
-Да ваще без проблем! Только одно условие: ты у меня остановишься. Согласен? Ремонт новый оценишь.
-Ты ремонт сделал? –Изумился Андрей. -В своей квартире?
-Ага!
-Ну, круто, конечно. И сколько ты туда вложил?
-Всю душу. И пару лет жизни, - ответил Ким.
Андрей засмеялся. Подошел и присел рядом.
-Подвинься.
И улегся с краю, ткнувшись своим плечом. Ким скосил на него глаза. Андрей выглядел довольным. От него сразу же стало тепло. На секунду они соприкоснулись руками и Андрей вдруг взял его ладонь. Просто сжал легонько и не отпускал.
У Кима в глазах потемнело от этого прикосновения. Он медленно повернул  голову – Андрей смотрел в потолок.

-Эльф, ты почему расстался  Тамаркой? Я так и не понял тогда.
-А она тебе не рассказывала? – спросил Эльфантель.
-Нет, мы почти не общаемся с тех пор. Очень редко видимся просто.
-Почему? Вы же родственники. И почти ровесники.
-Она много путешествует. Устроилась в какую-то фирму переводчиком и мотается в командировки. Я почти не вижу ее. Она то дома-то у себя бывает наскоками. Очень редко.
-А-а, -задумчиво протянул Андрей.
-Так почему?
-Ну, потому что я уехал сюда. Ей в деревню не хотелось до ужаса. Она моталась ко мне, потом устала. И все.
-Так просто…. Странно. И ведь любила тебя. Вполне серьезно.
-Да ладно, - внезапно фыркнул Андрей. –Из-за Любы все, если уж быть честным. Тамара как-то догадалась. Ну и все, в общем. Не стерпела и страшно обиделась.
-Ну ты и скотина, - бросил Ким, нахмурившись на него. -Как ты можешь так с людьми?
-Не знаю…так получилось.
-Ты любил хоть кого-то в своей жизни?
-Не знаю. Но я влюблялся. Это точно.

Они долго еще говорили, потом устали и просто заснули рядом, а утром Ким снова оказался один.
Полежал немного, потом поднялся, умылся и вышел во двор. На улице было сыро, пасмурно и тепло. Тихо и ни души вокруг.
Ким побродил немного по двору, промочил брючины. А потом неожиданно наткнулся на хозяйку этой усадьбы.
Люба шла через двор, к покосившемуся сараю, куда они вчера загнали мотоцикл. Она топала грязными и босыми ногами по песчаной размытой  дождем тропинке. В обеих руках  тащила ведра, до самого верха набитые перемазанным землею, крупным луком.
Ким тут же кинулся к из-за угла ней с воплем: -Давайте я вам помогу!
-Чего?  - она испуганно встрепенулась. -Ой, да они легкие.  – тут же засмеялась, показывая белые как молоко, крепкие зубы. Остановилась напротив, не выпуская ведра из рук. –Здравствуйте. Вот, вчера подергала и оставила в огороде. А дождь намочил. Пойду, отнесу в сарай, просушу. Вы снова к нам в гости, вчера приехали?
-Да, вчера.
Люба едва слышно картавила.
-Андрей сейчас  придет, он мне в огороде помогает. И еще… Только вы это… раз уж приезжаете. Я попросить вас хочу.  – она потупила глаза в землю. – Не пейте.
-В смысле? – не понял Ким
-Да я в прошлый раз заприметила бутылочку. Не надо тут. Хорошо? – она вопросительно уставилась на него.
-Хорошо…
 -А хотите я вам молочка свежего принесу? Только утром взяла  у соседки. У вас вообще, есть чего покушать? А то он вечно один кофе пьет. Черный и горький, тьфу!
-Спасибо, не беспокойтесь.
-Да какое тут беспокойство?
Она тряхнула крепкой высокой грудью и пошла в сарай. Ким уставился ей в спину. Сильная у нее была спина. И ноги, выглядывающие из-под синей юбки, тоже. Хорошая фигура, светлая коса между лопаток. Лицо обгорелое, вздернутый нос облупился. Но добродушное, моложавое, особенно светлые синие глаза.

-Андрей, а вы вообще тут рано встаете, да?
-Конечно. С петухами.
-А я тут Любу во дворе встретил. Она мне что-то про сухой закон говорила.
-Чего? – Андрей махнул рукой. –Да внимания не обращай.
-Как скажешь. А чего она так? – поинтересовался Ким.
-Муж ее последний пил. Да все они пили у нее. Вот она и не любит.
-Ясно.
Едва Андрей вымыл руки и переоделся, как во времянку, сверкая красивыми голыми ногами, вошла Люба. Притащила молоко в стеклянной банке.
-Ой, ребятки. А поможете мне днем лестницу от бани в сад перенести?
-Да, конечно.
-И шифер в сарай перетаскать, а то он мешается возле крыльца.
-Да.  – отозвался Андрей.
-Вот спасибо. А я вам оладушек напеку.
Любы усевшись у печки, говорила без умолку. Про огород, про соседок, про варенье и про детей. Ким и Андрей молча пили чай.
Днем начало парить. К обеду прояснилось и показалось солнце, но спустя пару часов, все небо заволокло серым маревом, как будто на грозу.  Двор раскалился, из сырой травы тоже поднимался жар. С Кима пот лился градом, смешивался на коже с машинным маслом. Состояние было уже привычным.
 Он работал прямо на солнцепеке уже несколько часов и без передышки.  Спешил. Пред пенсионного возраста бежевая семерка, стояла передом молодым механиком, разинув пасть. И он набросился на нее, как будто сто лет маялся без работы.
Андрей то и дело бросал свои дела, прибегал во двор, топтался за спиной Кима и нервно заглядывал под капот.
-Да уйди же ты, наконец! – не выдержал Ким. –Ты меня отвлекаешь.
-Не могу я так. Бросай на фиг это все. Я отгоню ее в мастерскую. Мы и так доедем. Мне неудобно. Ты надрываешься здесь в своей выходной. Это не по дружески. Получается, что я эксплуатирую тебя.
-….мать, - выругался Ким. –Я ее на хрен разобрал! Эльф, мы никуда теперь не поедем, пока я не вхерячу на место долбанный карбюратор!
Он развернулся и протянул к Андрею руки, перемазанные машинным маслом и солидолом.
-Задушу.
Маша, играющая неподалеку в куклы, замерла глядя на них.
-Он шутит, - сказал ей Андрей. –Ладно, я ухожу.
-Подожди. Волосы мне мешают, свяжи их чем-нибудь, - попросил Ким.
-Чем?
-Ну резиночкой какой-нибудь….
-Ты раньше не мог об этом подумать?
-Ну Эльф….
Андрей судорожно вздохнул.
-Маша. Дай пожалуйста мне какую-нибудь резиночку.  Вот для этого вот дяди, - сквозь зубы добавил он.

Вечером Ким закончил, влепил карбюратор на место. Автомобиль громко чихнул и завелся. Они выехали за ворота, проехались по деревенской расхлябанной и скользкой от дождя грунтовке.
-Нечего, не трясется, -заметил Андрей. –Красота.
-Ненадолго. Карбюратор промыл, но лучше новый поставить. В следующий раз приеду – поменяю.
-Спасибо. Теперь можно собираться.
Ким улыбнулся, глядя на дорогу.
Они развернулись к дому. Андрей хорошо водил, бережно. Ким смотрел краем глаза на его тонкие крепкие руки, покрытые золотистым пушком.
 
-Ну все, кажется. Можно ехать. Садись, - скомандовал Андрей.
Ким открыл дверь и плюхнулся на пассажирское сиденье. В это же время ворота приоткрылись и из двора выскочила хозяйка. Босиком,  в джинсах закатанных до колена.
-Андрей, вы еще здесь? Хорошо. – обрадовалась она. –Подождите. Я  груш сегодня насобирала целых два ведра. Возьми, для сестер и родителей.
-Ох, спасибо.
-Я принесу сейчас. Не уезжайте, - улыбнулась она.
-Ладно, я сам положу. А то ты и правда принесешь два ведра. Подожди, Ким.
Он метнулся во двор.
-Они на окошке, в сенцах! – крикнула Люба ему вдогонку.
Ким вздохнул и вышел из машины.
-Осторожнее езжайте. День еще длинный, успеете.
-Да не волнуйтесь. Тут ехать полтора часа.
-Вы с Андреем давно знакомы? – осторожно спросила она.
-Да, - ответил Ким. –А что?
-Просто…. Ну он хороший парень, - она замялась, опустила глаза. –Добрый, отзывчивый. Но…. В общем, вы сильно там не гуляйте.
Ким склонил голову и уставился в ее круглое и симпатичное лицо.
-В смысле? Люба, это вы о чем?
Она быстро взглянула на него исподлобья.
-Ну уж если начали, так говорите. Я ничего не понял.
Она устало вздохнула.
-Ох…. Пусть Андрей меня простит. Ну раз уж он у меня живет…. Я боюсь как бы он опять пить не начал.
-Чего?
Люба хмурилась, глядя себе под ноги.
-С какого перепугу вы так решили? – сердито проговорил Ким, чувствуя как теряет к ней остатки расположения. –С чего ему пить-то? Или это я на алкоголика похож?
-Не сердитесь, - мягко проговорила Люба, приблизившись и коснувшись вдруг его руки. –Просто здесь всякое бывало.  Я вас потому и попросила тогда, еще раньше, не пить с ним. Он с малого начинает, но потом с ним так тяжело становится…. А я одна с детьми. Я ж его этой весной еле вытащила. – зашептала она. -Устала с ним, как собака. А эти все прут и прут! Говорю: ну нечем вам заплатить ему за работу, так хоть спасибо скажите, здоровья пожелайте и домой идите. Так нет же, тащат самогонку, и прочее, кто во что горазд. Жалко ведь его, поговорить ему здесь не с кем. О чем ему с местными разговаривать-то? Он же совсем другой, сразу видно. Может со скуки он, не знаю…. Но характер у него портится от выпивки.
-Да вы что? – недоверчиво переспросил Ким, глядя ей в лицо. -И сильно он пил?
-Да ужас просто…. Без просыху. Тут еще папаня его приехал. Прямо как на зло. Глазами сверкает, зыркает по двору. Подрались они в последний раз здорово.
-Подрались?
-Да. Он его чуть ли не волоком хотел увезти. Пытался заставить Андрея уехать с ним домой. Кричали тут матом друг на друга. А у меня дети маленькие. Пришлось идти разнимать. Оно мне, конечно, не надо. Я, к слову, тоже хорошего много наслушалась про себя. Но это все ерунда! – она махнула рукой.  -Андрея жалко было, сильно он потом плакал. Не знаю, что у них там в семье не ладится. Только он когда приехал сюда в первый раз – был как после бомбежки. Весь на ранах, хромой и такой худой, что прям светился.
Люба замолчала. Ким растерянно уставился на разбитую дорогу. Мысли у него путались.
 Мимо них шла невысокая женщина в домашнем байковом цветастом халате.  Она тросточкой гнала впереди себя тоолстую рыжую корову.
-Катька, привет!
-Привет, Любаш. Что, твоя, к школе готова?
-Да куда там? В следующую субботу поедем на рынок. И рюкзак нужен и сапоги.
-Ох, моему тоже. И куда он только растет. Уже выше бати стал. А всего девятый класс.
-Всего…. Мужик уже!
-Да хватит тебе! Мужик…. А у тебя опять что ли гости?
-Это Андрея друг.
-А-а.
Соседка скрылась за воротами, ругаясь на неповоротливую скотину.
Люба вздохнул.
-Вот так вот. – тихо продолжила она. -Вы его не осуждайте. Если я чего тут понаговорила, то тоже не со зла. Просто хочу его уберечь. Поэтому и прошу вас….
-Ладно, я понял, - резко ответил Ким. –Не волнуйтесь на счет этого.

Андрей, улыбаясь, с довольным и радостным лицом, включил музыку. Машина пошла легко, они выехали на трассу.
-Как же я давно никуда не выезжал, - сообщил Эльфантель, - Засиделся на одном месте.
Вечернее солнце мелькало за придорожной посадкой и билось в боковое стекло, освещая красно-желтым его профиль и руки, лежащие на руле. Золотило волосы.  Ким, откинувшись в пассажирском кресле, щурил от солнца глаза.
-Хорошо, что погода наладилась и…. Андрей, я оставлю тебе твой мотоцикл. Сможешь теперь кататься.
-Мне он не нужен.
-В следующий раз привезу документы, съездим в ваш районный центр и переоформим их.
-Ты меня не слышишь что ли? Говорю, что он не нужен мне.
-Я его взял для  только для того, чтобы вернуть тебе. Я рассчитывал, что когда-нибудь это сделаю.
-Не нужно.
-Но почему? Он же твой. Я никаких прав на него не имею. Или ты боишься садиться на мотоцикл? – подозрительно спросил Ким.
-Ты что, смеешься? – Эльфантель повернувшись, бросил на Кима сердитый взгляд. –Ни хрена я не боюсь.
-Ну а в чем тогда дело? Я не хочу, чтобы ты скучал в этой деревне, раз уж живешь там. Садись на мотоцикл, становись прежним.
-А такой как есть я тебя уже не устраиваю? – спросил Андрей, щурясь на дорогу. –Без мотоцикла я уже не такой интересный? Чего ты на нем помешался?
-Не злись, Эльф.
-А ты не зли меня. С чего ты взял, что мне скучно? У меня работы много, встаю чуть свет. Думаешь, мне есть когда скучать?
Ким промолчал, решив отложить этот разговор на потом.

***
-Ну и как тебе? –Ким с гордостью демонстрировал апартаменты.
Свою квартиру он именовал теперь именно так. Эльфантель бродил из комнаты в комнату  и рассматривал ремонт.
-Красиво. Чисто. Нормально.
-И все?!
-Ну а что?
-Да я тут чуть костьми не лег, а ты….
-Не визжи. Мне все нравится. Квартира, правда, потеряла свое изначальное обаяние. Но зато теперь здесь можно жить. –Эльфантель поднял голову и уставился в навесной потолок. –Я не ожидал такого. Вы молодцы.
-Спасибо, - пробурчал Ким. И отошел в сторону.
Зазвонил телефон. Эльфантель полез в карман. Джинсы были узкими, он неловко достал телефон и тот полетел на пол. Андрей чертыхнулся наклонился за ним. Но подняться уже не смог. Завалился куда-то на бок, уперся раскрытыми ладонями в пол, удержался, да так  и остался сидеть на корточках.
Ким мигом подскочил к нему.
-Ты чего это?
Эльфантель сдавленно выдохнул и сморщился.
-Да это….ногу свело судорогой. Резко сел, мне так нельзя. Помоги встать.
Ким  обхватил его за поясницу, второй рукой за предплечье.
-Не спеши.
-Это что, часто у тебя бывает?
-Да не очень. Сейчас пройдет… - прошипел Андрей кое-как выпрямляясь с помощью Кима.
-Больно?
-Терпимо. Ну все. -Он выдохнул и покачал головой: -Не очень красиво, да?
-Ну что же ты? Нужно же было долечиться, - с сожалением проговорил Ким. –Ты присядь.
Андрей покачал головой.
-Нормально уже. Забей….
-Сядь, говорю.
Ким почти насильно потащил его на диван. И сам сел рядом, не выпуская его руки и все так же удерживая за пояс.
-Эй, ты чего? Я говорю все в порядке. Можешь отпустить меня.
-Не хочу….
-Не хочешь? – тихо переспросил Андрей. –Это еще что?
Ким опустил было глаза, но тут же резко поднял голову и впился в Эльфантеля долгим темным взглядом. Андрей был слишком близко. И эта близость, теплота в руках от его тела, запах от его кожи и волос не отпускали. Андрей растерялся, словно находясь под гипнозом от  глубокого пристального взгляда. Спокойно смотрел в ответ и не пытался уйти.


В половине девятого пришел Олег. Ким читал на кухне газету, наблюдая краем глаза как прожаривается в соусе мясо. Олег заглянул в кухню.
-Какие запахи приятные…. Чего это ты расстарался?
-У нас гости. Ко мне друг приехал, -как можно более буднично ответил Ким.
-Ясно. – Олег огляделся. -А где он?
-Отдыхает. Пойду, разбужу, наверное. Уже поздно. Сейчас ужинать будем.
Он поднялся, выключил газ.
В комнате было сумрачно. Ким не стал включать свет. Плотно прикрыл за собой дверь и подошел к дивану. Андрей спал, перевернувшись на живот. Ким погладил, а затем осторожно потряс его обнаженное плечо.
-Эльф, - шепотом позвал он. –Просыпайся.
-Чего? – сквозь сон пробормотал тот.
-Пойдем поедим. Ты же весь день сегодня голодный. Вставай.
Андрей кое-как поднялся. Зевнул, почесал голову. Ким, стоя перед ним, немного нервничал.
На кухне зашумел телевизор.
Андрей окончательно проснулся, поднял голову.
-Кто-то пришел?
-Да, Олег дома.
-Черт….
-Ничего,  - Ким присел рядом. Прикоснуться не решился, поэтому просто смотрел на него в полумраке. Эльфантель потянулся, хрустнул суставами. Он был почти голый, в одних только черных трусах. Белокожий, теплый после  сна, он показался Киму настолько родным и знакомым и близким, что защемило, стало больно в груди.
-Эльф…. Ты есть-то хочешь?
Андрей не ответил, уставился себе под ноги. Пару минут они молчали.
-Что мне делать? – тихо спросил он.
-Оденься, умойся и пойдем ужинать, - ответил Ким.
-Хорошо. Голова чего-то болит.
За столом разговаривал в основном Олег. Обсуждал новости и политику, перекрикивая телевизор. Ким то и дело поднимался, подавал на стол то одно, то другое, потом заваривал чай, все это он делал молча. Андрей улыбался и поддерживал беседу, казался таким как обычно: сдержанным, уравновешенным и приветливым. В целом – все было как прежде: та же комната и простые разговоры под светящей со стены лампой. Но только люди были уже совсем другие.
Ким в разговор не влезал. Молча вымыл посуду и  потом тихо и незаметно вышел, спрятался в  своей комнате.
Андрей пришел только через час. Аккуратно прикрыл дверь. Ким угрюмо сидел в углу за компьютером.
-Наговорились?
-Ага. Я очень устал за сегодня. – он потер глаза. –Я думал, ты уже спишь.
-Нет, жду тебя. О чем вы так долго болтали?
-Да обо всем. Он общительный, отец твой, веселый.
-Да уж, тот еще весельчак, - уныло пробормотал Ким.
Андрей мягко улыбнулся, зевнул и присел на диван.
-Мне здесь лечь?
-Лучше в кровать.
-Как скажешь.
Эльфантель быстро поднялся и через голову стянул футболку.  Потом джинсы и повесил все на боковинку дивана. Спокойно забрался в постель, отодвинулся к стенке.
-Иди сюда, - со вздохом позвал он. -Или ты до утра будешь гипнотизировать меня?
Ким очнулся. Встал, разделся до белья, положил свои шмотки рядом с одеждой Андрея. Выключил свет и послушно прилег на спину на второй половине своей двуспалки. Пару минут просто лежал и не шевелился.
В доме было тихо, на улице тоже. Свет от уличного фонаря на полу, свежий воздух из форточки. В обновленной комнате было уютно. Чисто, тепло. Но не спалось.
-Ты чего вслух думаешь? – внезапно спросил Андрей. –Я слышу.
Ким молча развернулся, пытаясь разглядеть Эльфантеля в темном углу. Тот лежал, зарывшись в одеяло по самые глаза.  Они молча таращились друг на друга.
-Эльф, я просто очень рад тебе. Я сильно скучал. Ты даже представить не можешь, как сильно…. Это такое странное чувство. Мне как будто руки нехватало….
-Тебе было здесь плохо? Тогда, когда я исчез?
-Да. Без тебя было плохо.
-А сейчас? Все встало на свои места?
-Да.
-Это хорошо, - пробормотал Андрей. -И знаешь…нужно было раньше приезжать. Раз ты так нуждался в моем обществе, то нужно было раньше меня найти.
-Знаю. Я дурак.
-Я тоже, - быстро подхватил он. -Я должен был связаться с тобою сам. Не понимаю, почему я не сделал этого еще тогда. Нужно было. Ох….я устал. Давай спать.

Утро наступило рано. Часов в шесть Андрей проснулся оттого, что громко хлопнула железная входная дверь.
Ким заворочался на своей половине кровати, откинул с лица  темные пряди.
-Это Олег ушел…. Вечно он как слон.
-Куда он так рано? – сонно пробормотал Андрей
-На заправку устроился. У него смена с утра.
-А-а.
Эльфантель потянулся. Выгнулся, отчего стали видны очертания всего тела под легким одеялом.
Ким, утопая лицом в подушке сонно смотрел него. В тепле его разнежило, разморило, тело отдохнуло за ночь, набралось сил. Но вставать еще не хотелось.
Андрей перевернулся на бок, лицом к стене.
Ким молча смотрел. Скользил глазами по его спине. Так прошло несколько минут. Затем он тихо вытащил из-под одеяла руку, подкрался и осторожно дотронулся до поясницы Андрея.
-Что? – пробормотал тот. –Не спится? А я не могу…. Кровать у тебя удобная.
-Да….слушай. А можно я сегодня с тобой вместе побуду?
-Да пожалуйста. Если  у самого дел никаких нет.
-Спасибо….- Ким немного помолчал. -Мне даже не верится, что это ты настоящий. Ты снова здесь ночуешь. Я уж думал такое никогда не повторится. Ты мне как будто снишься сейчас.
Эльфантель фыркнул куда-то в стену.
-Ничего себе! Какие дифирамбы с утра. Да, ночую. Я вечный бездомный. Где ж мне еще ночевать?
Проговорив это, Эльфантель замолчал. Ким тоже затих. Сила, с которой его тянуло к лежащему рядом человеку, не завала спокойно заснуть и доспать пару лишних часов. Он молча терпел. Тосковал по человеку который спокойно спал рядом с ним на одной кровати, на расстоянии меньше полуметра. И тоска эта уже казалась безнадежной, вечной.
24.
Денек выдался жарким, солнечным. Они не спеша подошли к желтому дому. Двор практически не изменился. Только в центре появилась новая детская площадка, где в желто-красном песке визжали дети. Да еще обновились лавочки у подъездов. А тополя вот были те же. Те же унылые клумбы  и разбитый, бугристый асфальт на доржке.
-Мне точно стоит идти? –спросил Ким.
-Мы ненадолго. Посидим часик. А потом по делам.

Родители были дома. Ким тихо притаился за спиной Андрея, когда из разных дверей на них посыпались отец, мать, сестры и еще какой-то ребенок лет трех. Они все по очереди обнимали его, гладили по спине и голове, целовали. Оказывается, он ничего никому не сообщил о приезде.
Быстро соорудили стол. Без спиртного – заметил Ким. Просто чай, сок. Андрей достал купленный в городе торт.
Семья шумно переговаривалась, Ким молчал, но как ни странно не чувствовал себя лишним. Он сидел рядом с Андреем, касаясь коленом его бедра. В кухне у них было тесновато. Молча рассматривал всех. Родители постарели, особенно это было заметно на отце. Он как будто уменьшился, похудел. Он все так же носил хвостик из кучерявых почти совсем белых волос и сверкал залысиной надо лбом. Мать украдкой вытерла слезу. Но быстро успокоилась, завернула рукава черной кофты,  занялась угощением. Одна из старших сестер, беременная на последних сроках, возилась со старшим ребенком и смотрела только на него, постоянно одергивая своего вертлявого белобрысого мальчишку. Две младшие, лет шестнадцати,  смирно сидели у окна и таращились на Кима. Андрей это заметил и пошутил заметив,  что красота – сильная вещь. Девчонки совершенно одинаково смутились.
-Боже мой… Ребенок приехал и не может остановиться дома на ночь. Ну что это такое? – вздохнула мама Андрея, усаживаясь за стол.
-Ничего, мам. Ты же меня знаешь. Я не люблю никого стеснять. Тем более, что у меня есть хорошие друзья, у которых я могу переночевать.
Женщина подняла на Кима задумчивый и спокойный взгляд.
-А ты сильно изменился. Повзрослел. С трудом тебя узнала.
-Вы что, меня помните? –искренне  удивился Ким.
-Почему нет? Помню, конечно. «Кол» по математике. Смешно тогда получилось….
-Да уж. Сейчас все это кажется таким глупым.
Все остальные замолчали, с интересом слушая их разговор. Пришлось пересказать всю историю с самого начала.

Вечером вышли из его родного подъезда и снова пошли по магазинам. В основном – по компьютерным, где Андрей выносил мозг неопытным продавцам требуя с них то, с чем эти бедняги еще ни разу не сталкивались.
-Боже мой. - жаловался Эльфантель. -Эту хрень теперь днем с огнем не сыщешь. Но в деревне-то еще пользуются. Что, млин, делать теперь? Я обещал достать.
Ким бросал на него пристальные взгляды. Андрею нужно было обновление для какой-то старой бухгалтерской программы, нужды были детальки для древних компьютеров, что стояли в сельской школе. Ничего этого не было в наличии. Они безрезультатно обошли три магазина. Устали. Андрей стал заметнее припадать на больную ногу.
-Ты устал? Давай посидим где-нибудь. –предложил Ким, борясь с желанием взять его под руку. –Перекусим и отдохнем. Хочешь?
-Хочу. Колено болит. Нужно было все-таки на машине….
-А куда бы ты хотел?
-Да по фиг….
Эльфантель уже морщился от боли.
Они быстро пересекли проезжую часть и вошли в давнишний, одним из первых открывшийся в городе и переживший все кризисы, японский ресторан. От резкого удара в гонг Андрей вздрогнул. И его потянуло на смех.
За столиком он совсем развеселился, со стаканчика рисовой водки и пол литра пива его развезло и он, тихо дурачась, на разные лады стал читать труднопроизносимые названия из меню. Вертел тупыми палками, закрывал левой рукой глаза и пытался попасть ими себе в рот. Ким с трудом узнавал его. Впрочем, Андрей всегда был таким. Глядя на него сейчас, Ким вспомнил, как прежде пытался сосчитать, сколько же у Андрея лиц. Он просто переодевался – и становился другим, шутил, дурачился – и снова менялся, начинал работать – и вновь его было не узнать, а уж когда садился на мотоцикл….
Ким поднялся, перетащил свой нетронутый заказ и сел рядом с Андреем, загораживая его смеющуюся физиономию от обзора другими посетителями. Алкоголь ударил  голову, на душе было легко.
В зале курили, дым налетая волнами, едко бил по глазам. Звучала ненавязчивая попса. Мимо сновали затянутые в фальшивые кимоно девчонки-официантки с голубыми, как небо, глазами. Никакой азиатской атмосферы тут и в помине не было.
Андрей тихонько пнул его в бок.
-Смотри. Девчонки напротив с тебя глаз не сводят.
-Что?
Ким до этого смотревший только на Андрея, повернул голову и столкнулся взглядом с хорошенькой брюнеткой. Рядом сидела ее подружка, более пухлая, с длинными русыми волосами. Они были вдвоем. И явно скучали в компании друг-друга.
-И что? Да ну их, - отмахнулся Ким.
-Получше взгляни, - улыбаясь настоял Андрей. –А теперь на меня. И зачем я тебе нужен? Хватит так на меня смотреть, - прошептал он и ухмыльнулся. –Ты смотришь и смотришь! Берешь под локоть, снова смотришь на меня. Неужели непонятно, что так нельзя?
Ким нервно сглотнул. Уставился в свой наполовину полный стакан.
-О чем ты говоришь?
-Ни о чем. Дай мне выйти.
Эльфантель вышел из-за стола и направился через зал к тем двум подружкам. Ким напряженно следил за ним. Вспомнились предостережения Любы на счет выпивки.
Вот вам пожалуйста и новый человек. Вредный и пьяный Андрей. Ким склонил голову, наблюдая, как Эльфантель, улыбаясь во все зубы, беседует с девушками. А ведь действительно, алкоголь высвобождал в нем что-то иное. Несдержанное, злое. Но возможно и более честное. Возможно.
Девушки смущаясь пересели за их столик. Обе на вид были старше Кима. Но моложе Андрея. Симпатичные, простые.
Познакомились. Света, Марина. Ким, Андрей. Ким? Что за имя? Эльфантель прыснул в сторону. Обе студентки-заочницы, уже работают. Вместе живут, вместе отдыхают. Обе приезжие.
Андрей заказал им по коктейлю. Его несло куда-то, он без остановки болтал. Улыбался, сверкая красивыми зубами. Ким молча поднялся и вышел в туалет.
Умылся холодной водой, вытер лицо бумажным полотенцем. Поправил темный хвостик опускающийся на лопатки. Нужно забирать Эльфантеля и валить домой. Пока ничего не случилось, - решил он. Вошел обратно в зал и застал крепкий поцелуй Андрея и Светы. Вторая девушка, сидя рядом с ними,  обреченно таращилась в свой телефон. Ким озадаченно опустился на свое место.
-Обаятельный у вас друг, ничего не скажешь, - заметила Марина, отрывая взгляд от мобильника.
Ким покосился на слившуюся воедино парочку.
-Андрей математик, - неизвестно зачем ляпнул он. –Я сам его до конца не понимаю.
-Бывает…. 
-Набрался-то как…. Я вызову такси. Вам вызвать?
-Нет. –Марина недовольно хмурилась. –Сами доберемся.

-Я тебя не понимаю…. Ты зачем ко мне приехал? Это что, шутка была? Но я ведь тебе не игрушка. Посмотри на меня. Мне тридцатник! Это плохо, Ким. Нельзя со мною играть.
Седой и усатый водитель такси стрельнул по пассажирам глазами в зеркало заднего вида. Ким быстро просунул свою руку за шею Андрея и обхватил его, прикрыв ему рот сильной ладонью. Эльфантель недовольно заворчал, но Ким удержал его силой. Отвернулся и уставился в боковое окно. Было плохо и хорошо одновременно.

Алкоголь нарушал упорядоченный поток сознания, взбалтывал строгий ряд мыслей в голове, расшатывал координацию, заставлял говорить глупости и быть до унижения честным. С самим собой. И с парнем, который уткнувшись в его плечо, тихо успокаивал расшалившиеся нервы.
-Я не играю. Это серьезно. И я не знаю, что делать. Я просто всегда в тебе нуждаюсь. Постарайся понять.
Андрей легонько оттолкнул его. И, хромая, побрел наверх по лестнице. Ким догнал и обхватил его за пояс, помогая подняться.
В квартире было темно, Олег то ли еще не пришел, то ли уже спал. Ким в темноте попытался обнять Андрея, но тот увернулся. Нашарил рукою выключатель, при свете пристально, сердито посмотрел.
-До меня никак не дойдет, - шепотом спросил он. –Какого хрена происходит? Что ты меня все время лапаешь?
Глаза у него метали молнии. Тонкое лицо его слегка осунулось, кожа блестела.
Он был злой и пьяный. Казался измученным.
Ким быстро схватил его руку. И сжал до хруста в пальцах. Хотелось обнять, сжать руками, раздавить и сломать этого непокорного человека. Такое было впервые.
-Тебе нужно прилечь, - заботливо сказал Ким. -Иди в постель.
-И пойду!
Эльфантель выдернул руку и скрылся.
Ким проводил его взглядом. Потом заперся в ванной. Включил холодную воду и подставил под краник голову. Ему вдруг захотелось сделать самому себе больно.

Утром следующего дня Андрей, трезвый как стеклышко, завез Кима на работу. Свернул на дорогу, ведущую в сторону мастерских и становил машину под толстыми тополями. Они молча сидели и глядели перед собой. Снаружи дул ветер, было пасмурно, изредка срывался мелкий дождик, оставляя на лобовом стекле крохотные капли. Вдали виднелось двухэтажное бело-голубое здание салона, обширная огороженная высокой сеткой стоянка,  дальше была мастерская, где работал Ким.
-Даже жаль уезжать. Город родным теперь кажется. Все такое….знакомое. - Андрей со вздохом достал телефон и взглянул на время. –Ким, ты иди. И так проспали.
-Мы когда теперь увидимся?
-Скоро, думаю.
-Не уезжай.
-Ким, - Андрей строго взглянул на него, - Иди работай. Я позвоню тебе вечером. Все нормально, не переживай.
-Хорошо. Я буду ждать, - Ким со вздохом отстегнул ремень. –Дай хотя бы мне свою руку. Можно?
Эльфантель усмехнулся.
Они попрощались и Ким вышел из машины. Андрей помахал ему улыбаясь из окна, и тут же тронулся с места. Развернулся и быстро уехал.

Погода была почти осенняя. Было видно как ветер гнет березы и рябины, понасаженные вдоль дороги, на  асфальт гурьбой  летели оторванные раньше времени листья.
Андрей знал, что его старенькая машина почти ни на что уже не способна. Но по старой привычке гнал на пределе ее возможностей. Он всегда любил скорость. Скорость заставляла его мозг быть в напряжении, зрение и внимание обострялись, тело как бы затвердевало в такие моменты. Ум его был острым, он любил работу, скучал по ней. Поэтому и гнал, наслаждаясь напряжением, охватившим все его существо. Увильнуть от ямы, вовремя свернуть, краем глаза ловить мелькающие деревья, обогнать попутку, прошмыгнуть и успеть.
После таких поездок штрафные квитанции сыпались на него словно осенние листья. Но он уже после первого раза запомнил, где примерно висят дорожные камеры и притормаживал.
Но сейчас было даже не до этого. Он хмурился, напряженно думал, чувствуя смуту в душе. Состояние было непривычным, ему хотелось избавиться от странного и навязчивого чувства вины.
Андрей догнал груженую фуру. Та еле плелась по его меркам. Было скучно, а бившая в уши ритмичная музыка требовала скорости, движения. Сплошная тянулась и тянулась, мешая нормально двигаться. Дорога петляла, на этом участке были одни повороты.
Андрей включил левый поворотник, дал газу и пошел на обгон. Впереди было пусто. Он уже доехал до середины фуры. Но вдруг увидел, как вынырнул из-за поворота и несется ему навстречу с такой же бешеной скоростью большой черный джип.
В одну секунду его окатило холодом. Он понял, что это будет лобовое всмятку. Сзади место было уже занято, да и не успел бы перестроиться. Поэтому метнулся налево, на узкую обочину. До джипа оставалось не более сотни метров, и его водитель экстренно начал тормозить. Андрей затрясся по глыбам, потом колеса взгвизнули, он резко вывернул руль и покатился по траве вниз, к посадке. Спуск был крутой, но ровный, машина устояла.
Фура показала свой хвост и скрылась, ничего не заметив и оставив облако сырой пыли.
 Заглушив мотор трясущимися руками, Андрей обернулся и увидел, что черный тонированный джип остановился метрах в двухстах. Потом стал сдавать назад, к нему.
 Его была мелкая  дрожь. В зеркале отражались глаза на пол лица, черные расширенные зрачки. Дыхание у него перехватывало. Он не спеша вышел из машины, оставил дверь открытой. Даже сырой ветер, резко подувший на него с поля, показался в этот момент горячим. Прислонившись спиной к своей родной семерке, он  смотрел, как из подъехавшего джипа поспешно вылезает полный, лысый наполовину мужик лет пятидесяти.
Андрей приготовился, собрался. Его уже били другие мужчины, он не был силен физически, сам это понимал. А сейчас он знал, что получит вполне законно, за дело. Поэтому, даже если бы хозяин джипа стал рвать его зубами на куски, он ничего не смог бы поделать. Потому что он был виноват. Да и руки его попросту сейчас не слушались.
-****ый полудурок, ты че, вчера только права себе купил?! – заорал мужик. Он пыхтел и спускался к нему. Это было вступление. –Какого *** ты, ****ь на дороге вытворяешь, долбанный уебок?!! Я с тобой сейчас разговаривать буду. Стой, зараза, на месте.
Андрей и не думал уходить. Стоял в полностью открытой позе, руки висели вдоль тела. Мужик, весь красный, с выпученными глазами, приближался к нему размахивая кулаками и матерясь на разные лады. Он подошел и уставился на Андрея, грозно сведя брови и сжав тонкие белые губы.
-Че, жить  тебе  надоело?
-Я не специально.
-Я те счас зубы выбью не специально! Хуля ты творишь?
-Все нормально. Я ведь увернулся.
-Ну ты урод! – заорал тот. - Че, нормально? Да таких как ты, расстреливать надо. Прям на месте. Сплошная для кого??
-Стреляйте.
-Чо? – прищурился мужик.
-Есть у вас оружие? Расстреливайте. Я знаю, что виноват. Чем я вам могу возместить  моральный ущерб? Деньгами? Если хотите, то можете меня ударить.
Мужик кривился и сплюнул себе под ноги. Деловой, надменный. Про таких говорят - хозяин жизни.
-Точно дебил! Ты обколотый то ли? Вот ведь катаюся такие! Я сейчас ментов вызову, вообще никогда за руль больше не сядешь!
Он окинул взглядом растерянного и взъерошенного парня. Тот был бледный, с влажными глазами и сухими губами. И, как ни странно, совершенно спокойный. Стоял, прижавшись к своей машине и смотрел уверенно. На вид – абсолютно нормальный, не обдолбанный и не пьяный. Одет прилично, и вроде бы не идиот. Может правда, просто ошибся, зазевался?
Хозяин джипа развернулся и полез обратно в гору. Про себя он отметил, что этот едва не въехавший в него кретин, до утра будет ждать того, кто захочет помочь ему выбраться из этой ямы обратно на дорогу.
Андрей проводил мужика взглядом, потом достал с заднего сиденья бутылку минеральной воды, сел прямо на траву, рядом с автомобилем, спиной к дороге.  Напился и перевел дыхание. Нужно было думать, что делать дальше.
Деревья качались от ветра, трава была сырой и холодной. В этой низине сильно пахло лесными грибами. Ему вдруг резко захотелось настоящего грибного супа. Не такого, как из пакета, а натурального, чтобы там плавали целые скользкие опята.
За густой, все еще желтеющей посадкой чернело перепаханное поле. И дальше, должно быть, тоже было поле. Андрей смотрел в эту черноту. Вот например, если бы он сейчас разбился, его что, тоже опускали бы в такую вот черную-пречерную землю? Конечно – отметил он про себя – через несколько дней.
 Андрея пробил озноб. История была до ужаса похожа на то, что произошло несколько лет назад. Один в один, как под копирку.
Мысли его скакали галопом, с одного на другое. Скорость, скорость. Она легко может убить…..
-Ну че ты тут расселся как на пляже?
Эльфантель резко  развернулся на голос и увидел хозяина джипа. Тот снова пришел. И возвышался над ним, как гора. Андрей машинально посмотрел на его руки – не принес ли тот какой-нибудь пистолет или биту, чтобы прибить его на хрен. Но нет, руки были пустыми.
-Давая я тебя вытяну, бродяга. Трос есть?
-Есть. –Ответил Андрей. Выдохнул и поднялся с земли.


25.
Тамара медленно наступила в мокрый песок. И, через несколько секунд, ее по щиколотки окатило прохладой. Ногам стало хорошо и даже гудящей голове как будто полегчало. Барселона в этом сентябре казалась на редкость жаркой. Городской пляж еще не был переполнен, на часах было только десять. Рабочий день в разгаре. По вымощенной набережной совершали свой утренний моцион  маленькие дети с мамами и няньками. И неподвижные, сухие и счастливые старички в колясочках. Тоже с няньками. Иногда мимо проносились молодые, здоровые как лоси, парни и девушки. С музыкой в ушах.
А Томка решила свернуть поближе к морю.
Где-то впереди раздавались крики и возгласы. Кто-то бастовал, гудели машины. Но забастовки и демонстрации обычно были настолько мирными, что смотреть было не на что. Хотя шеф на это полюбоваться любил. Они тогда останавливались, глушили мотор, и  Томка методично переводила надписи на растяжках, а так же то, что кричали бастующие.
Она подняла руки, взъерошила тщательно уложенную с утра прическу. Вздохнула полной грудью пропитанный йодом воздух и быстро стянула тонкое вышитое платье. До обеда еще успеет и наплаваться и высохнуть, смыть соль и переодеться. Деловая встреча этим утром закончилась рано, и времени еще было вагон.
Окунулась, тело радовалось прохладе, внизу, в темно-синей гуще, плавали крупные рыбины. Она уже не боялась, привыкла к ним. Как привыкла к хорошим дорогам и к попугаям, орущим на пальмах в центре Барселоны.
Проплыв метров двадцать, неожиданно обнаружила справа от себя парочку. Оба молодые, загорелые, красивые. Вот к этим она, в отличие от медуз и морских ежей, так и не привыкла. Дергалась каждый раз при виде парней, ориентация которых была для всех напоказ. Здесь, в видавшей виды Европе, таких было немало. А в Испании почему-то особенно много.
Шеф каждый раз смеялся и шутил, видя ее хорошенькое и недовольно лицо.
-Тамара, да не хмурься ты. Вот уж переводчица у меня, нрава строгого,- смеялся он, кивая местному водиле.
-Мне вообще все-равно. Просто я не понимаю. Что для них в этом хорошего? Или это дефицит женщин?
Эдуард Валерьевич, Тамарин шеф,  продолжал улыбаться, развалившись на переднем сиденье, как на лежаке.
-Скорее избыток, а не дефицит. Ну понимаешь вот, кому-то пухленькие нравятся, кому-то тощие. А кому-то нужно, чтобы член рос между ног.
Томка краснела.
-Ерунда какая-то. Лечить их надо.
Тут смеяться начинал уже водитель. Загорелый испанец, почему-то яркий блондин.
-;Por qu; tratar? Son c;micos.
Забавные? Она закатывала глаза к небу. Россия сурова и дика. Наша религия, наши нравы и обычаи по сравнению с их культурными особенностями – кажутся просто скованными льдом. Они расслаблены, они счастливы в основной своей массе. Они безмятежны и добры. И никто в Испании не шикнет тебе в спину, если ты выходишь из магазина дорогих тряпок, ничего не купив. И продавец на кассе продуктового отдела сам проверяет срок годности молока. Днем у них сиеста и они спят, закрыв свои лавки. И пара идущая по улице, всего лишь пара, а не объект для плевков и не мишень для камней. Они вообще – другие.
Томка плавала и косилась на ребят. Они резвились, как дельфины. Спортивные, подкачанные. Спинки их лоснились на солнышке, вода скатывалась с них, оставляя  на коже влажный, гламурный блеск.
Наверняка и ночью тоже при луне купаются, - подумала она с легкой завистью. – А Эдика даже на прогулку не вытащишь, какое уж там море.
Засосало под ложечкой. Вспомнилось белое, не тронутое лучами солнца, жидкое и в коричневых пятнышках, тело Эдуарда. Какой достался, такой и мужчина. Хотя умный, конечно. Ум в мужчине всегда был ее слабостью. А вот эти, они красивые и такие далекие. И они даже не посмотрят в ее сторону. Томка подплыла поближе.
-Притвориться что ли, будто тону?
Но парни уже направились на берег – греться. Тамара развернулась и поплыла обратно, периодически опуская ноги, нащупывая на дне крупный мягкий песок.
 
Квартира родителей Андрея в то время вся пропахла больницей. Громко там не разговаривали, потому, что он обычно спал.
-А почему он днем спит? – спросила Томка, косясь на здоровенный стеллаж с книгами вдоль стены. –В больнице с ним такого не было.
Его мама развернулась и тихо дотронулась до ее плеча.
-Я его разбужу. Это он восстанавливается. Он ведь как заново родился. Маленькие детки тоже много спят. Пойдем.
Обе, на цыпочках, прошли в комнату с коричневой дверью, отодвигаемой набок, как у шкафа-купе. Андрей действительно спал, отвернув лицо к стене.
Мать его осторожно разбудила, он заморгал, потер глаза. Томка помогла ему присесть, подсунула под спину подушку. Потом сама опустилась  на низенькую самодельную табуретку.
Он выглядел подавленным. И был молчаливым.
Оставшись одни, они поговорили о погоде и о его лечении. Андрей держал руки на одеяле, пальцы у него совсем высохли, казались прозрачными. Губы были белыми и сухими. Взгляд потерянным и чужим. Сердце у Тамары сжималось, будто в тисках. Больно, тяжело, грустно.
-Ноги чувствуешь? – спросила она.
-Болят, - равнодушно ответил он. -Ходить я буду, об этом не волнуйся.
-А как скоро?
-Обещают к осени, как все срастется.
-Это хорошо.
Выглядел он больным, настроение у него скакало вместе с давлением. Тамара боялась много говорить, вкратце рассказала последние новости из университета. В ответ ему рассказать было нечего, он молчал. И ни о ком не расспрашивал.
Она сидела, выпрямив спину, на маленькой скамеечке. В комнате мерно тикал заводной маленький будильник, от этих звуков хотелось спать. Может быть, это часы его так усыпляют? Было очень тихо, казалось, будто в квартире больше никого нет. Уходить не хотелось, но и мешать ему отдыхать, тоже было неудобно. Казалось, головой он тоже повредился, она перестала его узнавать. Прежде быстрый, стремительный, он сейчас сидел и все глядел на свои руки. У него на самом деле была жуткая депрессия. Но от этого его не лечили.
-Брат все время звонит и спрашивает о тебе. Переживает. Ему что-нибудь передать? – спросила она наконец.
-Нет…ничего, -равнодушно ответил он.

Но он выздоравливал. Медленно, тяжело, долго. Вставать начал только осенью. И едва только начал ходить, тут же уехал. Никому ничего не объяснив и бросив все. Как будто желая оборвать все прежние связи.
Тамара, к тому времени нашла себе работу, заканчивала институт уже на заочном. Жизнь закрутила, но враз стало легче. С Андреем она встречалась все реже.
А теперь у нее была Европа. Красивая, добротная. И только воспоминания о прошлом.

26.
Ким две недели волочился по жизни, как подстреленный.
На выходных, едва дождь немного прекратился, он собрался и  пришел в гости к Вальке, чтобы проведать свою крестницу. Валькина мама что-то готовила, Алиска носилась по дому размахивая то морковкой, то вилкой, то длинным гладким огурцом. Ей шел четвертый год. Ким поцеловал девочку и вручил презент.
Они посидели немного в Валькиной девичьей комнате, которая практически не изменилась со школьных времен. Разве что ученический стол ее исчез, а на его место встал широкий и низкий комод с зеркалом, на котором красовалась целая батарея разной, уже пострадавшей от детских рук, косметики.
Они немного поговорили о текущих событиях, делах, рассказали друг - другу последние новости. Валька недавно устроилась в магазин, продавщицей косметики. Дочку в садик теперь водила по утрам ее мать.
-Максим звонит? – дежурно поинтересовался Ким.
-Заезжал недавно.
-Че, серьезно?
-Ага. Розовую лошадь привез. На колесах.
-Хм. Зачем ей? Она уже большая.
Валька склонила к плечу аккуратную  светлую голову.
-Ну, ей понравилась. Ребенок же.
-Ну да. А сам что? Сюда не хочет?
-Не хочет. Карьера у него.
-Понятно.
-Да я и не жду уже. Сколько можно?
-Ну а сами? К нему.
-Куда? В Москву что ли? С ребенком? Нет уж….
Ким вздохнул.
-Авсеев, ты чего такой? – нахмурилась Валька.
-Какой?
-Потерянный. Случилось чего?
-Нет. Просто мысли в голове бродят разные.  И устал.
-Мысли об жизни? – усмехнулась она.
-Типа того. – ответил он. И, немного подумав, сказал ей:
-Выходи за меня что ли? А, Валь?
Валька наморщила нос. И в который уже раз ответила.
-Не хочу, Авсеев.
-Почему?
-Потому, что ты, придурок такой, как только в хандру впадаешь, так сразу предложение делаешь. Да еще и таким загробным голосом, что страшно становится.
Ким засмеялся, смахнул упавшие на лицо волосы.
-Видишь? – укоризненно добавила она.  -Самому смешно. Зачем тебе только это нужно? Или ты кому-то назло?
-Ну что ты, Валь? Как можно?
-Ким, успокойся ты уже. Разве нам плохо? Нормально, кажется.  Все пройдет, все пучком будет. На меня вот посмотри. Я давно оптимист. А ты - моя любимая сестренка. И замуж за тебя  не пойду. Два одиночества вместе – это уж слишком!
Ким уставился в пол.
-Прости. Я действительно дурак.

***
В квартире неожиданно начался ледниковый период. Начало сентября выдалось сырым и холодным. Олег метался между кухней и своей комнатой, обутый в трое носков. И беспощадно сжигал газ, пытаясь двумя комфорками согреть огромное пространств их квартиры.
-Оденься ты, да и все, - ворчал Ким. Кислород весь сжег, дышать нечем, а все равно холодно.
-Спать не могу, мерзну, - жаловался он.
-Езжай жить в Сочи. Там теплее. 
-Так я оттуда и приехал….
Ким вскинул на него глаза. Развернулся и молча ушел к себе.

Две, затем три недели молчания. Оставалось только одно – смириться, забыть и прекратить думать о том, что по-хорошему вообще было невозможно.
Жизнь постепенно вернулась на круги своя. Работа – домашние дела. Изредка встречи с друзьями. С пятницы по воскресенье  - Анна. Ее магазины, ее продавцы, ее обувь. Новая машина. Она часто давала ему садиться за руль и Ким с удовольствием водил машину. Быстро привык, чувствовал ее внутреннюю жизнь, работу, каждое движение.
-Тебе тоже нужно водить, - как-то сказала она, заметив его старательность и аккуратность.
-Нужно, - Ким усмехнулся.
-Хочешь помогу тебе с покупкой? Отдашь со временем.
-Нет конечно. Я сам.
Но об этом пока приходилось только мечтать. Ким надеялся подзаработать в начале зимнего сезона. Когда начнется массовый переход на зимнюю резину. В эти дни они работали по двенадцать часов в сутки. А бывало и больше.
Октябрь выдался теплым, бархатным. В городе было тепло и светло, пахло сухой листвой, немного дымом. На всем, в том числе и на лицах прохожих, лежала печать тишины, умиротворения и теплоты. Как будто все вокруг, готовясь к долгой зимней спячке, старались не шуметь, меньше шевелиться и не тратить понапрасну свою энергию.
Аня пригласила на дачу. Место было хорошее. Тишина. Дворик скрыт под кронами старых лип. Рядом небольшая речушка, лесок. Домик старый, доставшийся ей в наследство от родителей. В крохотном дворике было полным-полно опавшей листвы, засохших длинных стеблей и больших, сине-черных гроздьев ежевики, росшей  на сыром участке вдоль деревянного, сгнившего наполовину забора.
 Ким обрадовался как ребенок. Взял с кухни большую белую миску и насобирал  доверху. Срывал и рассматривал на свет крупные, налитые густым соком поздние ягоды.
Аня, сгребая листья, улыбалась и  любовалась им исподтишка. Густыми темными волосами мягко спадающими на лопатки, мужественностью и в то же время детскостью лица и всей фигуры. Легкой грустинкой, добротой, ненавязчивостью и задумчивостью. Он был такой один, никого похожего ей еще ни разу не приходилось встречать.
К вечеру приехали две ее закадычные подруги. Хорошие, проверенные жизнью, временем и тяжелыми временами. Ким сдержанно познакомился. Вместе с мужьями подруг занялся костром, потом шашлыками.
 Едва основное было сделано – ушел. Миновал дачные участки. Трава на длинном ровном лугу уже пожухла прибитая первыми заморозками и теперь сонно шуршала под кроссовками. Быстро темнело, вдали белели крыши какого-то поселка. Он быстро шел к воде. Не то чтобы ему была неприятна компания. Взрослые, состоявшиеся, успешные и не старые еще люди. Веселые и общительные. Но все же это было немного не то.
Не хватало чего-то в этом тихом и приятном вечере. Он достал из внутреннего кармана пачку сигарет. Закурил, глядя себе под ноги. Тени вокруг сгущались. Стало даже слегка не по себе от этой пустоты и тишины в незнакомом месте.
Анна позвонила. Он ответил. Сказал, что уже идет. И неожиданно уселся в траву. Бросил докуренную сигарету  и зажмурился. Закрыл лицо руками.
 В поселке за рекой звонко тявкала чья-то неугомонная собака.

                27.
Олег постучался в дверь.
-Ну что еще?! –недовольно крикнул Ким.
-Телефон разрывается. Может, что-то важное!
-Да ну их! Выйду – отвечу. Я весь мокрый.
Пол часа спустя Ким выбрался из ванной в одних трусах и с белой чалмой на голове. Включил на кухне чайник и ежась от прохладного воздуха,  потопал в свою комнату. Телефон лежал на краю стола. В нем было три пропущенных, все от Андрея.
Ким с минуту недоуменно таращился в телефон. Потом сдернул с себя полотенце и перезвонил.
Эльфантель отозвался не сразу. Но его, как ни странно, было очень хорошо слышно.
-Ким, привет. Не сильно отвлекаю? Ты пропал куда-то и я забеспокоился, все ли в порядке. Слышишь?
Голос у него был веселым, каким-то звонким и громким. Как будто он был где-то рядом.
-Да, слышу. Все хорошо.
-Ну и здорово. Я, наверное, отвлек тебя…
-Нет. Я…вообще бездельничаю.
-Ясно, - ответил Андрей. –Так куда ты пропал?
-Никуда, - пробормотал Ким. -Просто я думал…. Что все.
-Что все? – не понял Андрей. –В смысле?
-Я думал, ты не хочешь общаться со мною, - прямо высказался Ким.
Эльфантель затих. А затем неожиданно рассмеялся в трубку.
 -Ха-ха. Ну с чего ты это взял?
Ким молчал, слушая его смех и голос.
-Ладно, опустим это. Ким, я тут на мотоцикле катаюсь. Ты бы приехал, забрал его. Пока еще погода стоит.
-Это твой мотоцикл. Я не буду его забирать. Говорил ведь.
-Ох… ну вот опять двадцать пять. Привози тогда еще один шлем. Он есть у тебя? Сгоняем куда-нибудь далеко.
-На выходных?
-Если ты сможешь.
-Смогу.
-Хорошо, - весело произнес Андрей. –Тогда увидимся.
-До встречи.
Ким присел на кровать держа телефон перед собой. Вздохнул, нахмурился.

В десять утра Ким вышел из автобуса на запыленной Ивлинской станции. У станционного крыльца одиноко сидела бабка и торговала семечками да носками. Вокруг было пусто. Он окинул взглядом небольшую площадку еще до его рождения  залитую прочным каменистым асфальтом. Слева возвышалось высокое краснокирпичное облупленное  здание непонятного назначения. С другой стороны – ряд магазинов облепленных примитивными, выгоревшими на солнце вывесками. В каком направлении теперь двигаться ему вообще было непонятно. Он вспомнил, что даже не знает как называется улица на которой живет Андрей.
Ким решил дойти до магазинов. И тут же увидел как из-за угла выворачивает знакомая машина. Андрей остановился у стены. Вышел и помахал ему рукой.
-Извини. Здесь, у автостанции, парковаться запрещено. Ты давно ждешь?
Они пожали друг другу руки.
-Только приехал. Стою, моргаю. Все-таки большая у вас деревня.
-Поселок, - с улыбкой поправил Андрей. Он, несмотря на теплую погоду, был укутан в темно-зеленую куртку с мехом на капюшоне.
Ким тоже улыбался.
-Смотри. –показал Андрею висящий на сгибе локтя черно-серый шлем. – Моя первая покупка с собственноручно заработанных денег. Неделю разгружал фургоны с почтой. А ты почему не на мотоцикле за мной приехал?
Андрей нахмурился виновато глядя ему в глаза.
-Ким, извини. Я, кажется, заболел. Вчера что-то нос заложило. Думал, что пройдет само, не стал тебе звонить. А сейчас уже чувствую температура подскочила. Вот.
Он устало вздохнул.
-Пойдем. –Ким взял его под локоть. –Хочешь, я поведу?
Эльфантель улыбнулся, глядя себе под ноги.

-Может, в больницу? Она вообще здесь есть? – спросил Ким переключая скорость.
-Есть конечно, - ответил Андрей. –Давай лучше просто заедем в аптеку. Извини меня, пожалуйста. Я испортил тебе выходные.
-Да не переживай,  все нормально, - Ким бережно похлопал его по коленке. Потом вдруг испуганно одернул свою руку и снова схватился за руль. –Знаешь, -задумчиво добавил он, -Я  очень рад, что ты мне позвонил. Я, правда, уже не ждал….
-Ну даешь…, - перебил Андрей. -Позвонил бы сам. Что здесь сложного?  Или ты номер потерял?
Ким быстро окинул его взглядом. Эльфантель в ответ смотрел серьезно. Волосы у него заметно отросли за минувшее время и эта прическа подходила ему гораздо больше. Выгоревшие за лето и ставшие еще более светлыми, его волосы вились, складывались над висками в красивые пепельно-русые ручейки.
Андрей вдруг отвернулся, опустил голову вниз и стал дышать в приподнятый ворот куртки. На дорогу смотрел исподлобья.
Ким нервно сжал руль. Машина шла тяжеловато, подкашливала, хотя возможно был в этом виноват плохой бензин.
-Я просто не был уверен, что хочешь меня видеть и слышать.
-Что? Почему ты так решил?
-Ну ты же понял о чем я….
-Вообще-то да, - быстро ответил Эльфантель.
Он поднял свою голову, вытащил подбородок из ворота. Прищурился, глядя прямо перед собой. У серых  умных глаз сложились тонкие морщинки. Ким вздохнул. Уставился на проезжую часть. Машинально отмечал ямы и трещины на стареньком асфальте, объезжал их.
Андрей все молчал.
-И что? – не выдержал Ким.  Комок в горле все рос. Ему казалось вот-вот и наступит удушье. –Ничего не скажешь? Ты же сам позвонил мне…
-Позвонил…. Я просто думал.
Он снова ненадолго замолчал. Казалось, время пошло вспять. Ким смотрел на дорогу и думал, что если Андрей вдруг сейчас его пошлет, то он действительно уйдет. Остановит машину и выйдет прямо на дорогу. Под колеса ближайшего грузовика. Ибо тосковать по этому человеку у него уже не было никаких душевных сил. Эльфантель нужен был любой. Больной, хромой, пьяный, злой и потерянный. Все это было неважно.
-Ну…. Ким, ….если  ты хочешь позвонить мне – то  звони. Хочешь приехать – приезжай. В любое время. И еще … прости меня за тот раз в кафе. Я зря тогда….дурак.
Андрей снова уткнулся в свою куртку как черепаха в панцирь. И замолчал.
У Кима потемнело в глазах, накатила слабость. Управлять машиной в таком состоянии было тяжело. Он притормозил у обочины и уставился на свои руки сжимающие руль. Они показались ему чужими. Они были слишком взрослыми и большими. Огрубевшими, с редкими жесткими волосками на фалангах сильных пальцев. Это внешнее плохо сочеталось с его внутренним состоянием. А сейчас, рядом с Андреем он все больше чувствовал себя тем прежним мальчишкой….
Сквозь лобовое стекло припекало солнце. Все вокруг казалось нереальным. И широкая, щедрая на ямы поселковая дорога и новенькие тротуары вдоль нее. И школьники бредущие толпой по этим тротуарам и даже стая белых гусей у чьих-то высоких ворот.
Мотор протестующее кашлянул и заглох. Ким очнулся, заморгал. Схватился за ключ как за спасательный круг и снова завел машину.
-Не нравится мне это. Давай я отгоню ее в свой сервис? Разберу мотор до гайки, проверю.
-Потом как-нибудь.
Они напряженно посмотрели друг на друга. Потом Эльфантель отвернулся, закрыл лицо ладонями и чихнул.
-Заражу теперь тебя…, - недовольно пробормотал он. –Поехали уже.

Ким издали увидел зеленую вывеску с красным крестом, остановился у аптеки.
-Эльф, тебе чего взять? Чем лечиться будем?
-Спиртом, -  пошутил Андрей. –Не знаю, Ким. Возьми каких-нибудь несильных антибиотиков. И чего-нибудь от горла.
-Горчичники? Банки? Клизму?
-Вали уже. Я жду пять минут. Потом уезжаю.
Ким улыбнулся ему. Вытащил на всякий случай  ключи из замка зажигания, взял их с собой и вышел из машины.
-Я тебя вылечу за два дня. Не волнуйся. – сказал он, наклонившись к окну.
-Посмотрим.

-Может, врача вызвать?
-Тридцать семь и три. Зачем? Здесь вызывают только к детям. Прочие приходят на своих двоих.
-Чего-нибудь хочешь?
-Пить.
Ким вскочил с кровати. Подал Андрею стакан с чаем. Эльфантель начал пить и  закашлялся.
-Не могу, - пробормотал он возвращая стакан. –Сколько от меня мороки. Я ненавижу болеть. Чувствую себя тряпкой.
Ким подозрительно оглядел его.
-Я это уже понял. Лежи. Просто отдыхай и все. Нельзя же все время быть здоровым. Все люди болеют, это нормально.
-Теперь и ты заболеешь. Но я все равно рад, что ты приехал.
-Серьезно?
Ким присел на край постели и уставился в его до боли знакомое, уставшее лицо. Они все смотрели друг на друга. Потом Андрей улыбнулся.
-Я больше тебя никогда не оставлю. Ни за что на свете, - четко выговорил Ким. –Иначе, Эльф, ты сам себя замучаешь. Это неправильно.
Эльфантель промолчал. Свет падал сверху и когда он опустил вниз глаза, то от ресниц на щеки упали длинные тени. Ким несмело протянул руку и коснулся его щеки, осторожно погладил почерневшим от несмываемого машинного масла большим пальцем.
-Можно я тоже отдохну? Прилягу рядом?
-Нет, конечно. Ты же заразишься.
-Не факт.
-Нет, я лучше схожу за раскладушкой.
-Лежать!
Ким легонько толкнул Андрея пытавшегося подняться с постели. Тот удивленно и  недовольно посмотрел на него.
-Ну ты командир. Как знаешь….
-Я сейчас переоденусь.
 Ким прожужжал «молнией» сумке. Достал пижаму. Натянул ее, снял носки. Выключил свет и осторожно забрался в кровать, под одеяло. Стало тесно. Эльфантель лежал неподвижный  и тихий. Глядел в потолок и как-то сдавленно, неправильно дышал.
-Где у тебя болит? –тихо спросил Ким.
-В горле. Душно и холодно. Ничего. Бывало и хуже.
-Давай погрею.
Обхватив руками его тело, Ким прижался к нему, уткнулся носом в теплое и жесткое плечо.
Свет в комнате постепенно тускнел, становилось темнее. Было очень тихо, звуки с улицы почти не просачивались сквозь новенькое пластиковое окно.
-Ким, все хочу тебя спросить. Тебе нравится твоя работа? – тихо спросил Андрей. – Она тебя не выматывает?
-Работа. Да как сказать? Работа как работа. Я думал, что возможно, открою в будущем что-то свое…. Ну хотя бы шиномонтаж для начала. А потом видно будет. Честно говоря там мне все уже начинает надоедать.  И найти недорогое место под аренду.  А чего это ты вдруг спросил?
-Да я вспоминал  тут недавно…. –Андрей усмехнулся, -Как читал твой тест в университете.
-Тест на профориентацию что ли?
-Да. –Андрей улыбнулся глядя в темный потолок. –Пока ты писал, я все смотрел на тебя, удивлялся. Это было как-то забавно….нет интересно. У тебя было такое неожиданно серьезное лицо. И я тогда подумал, что в тебе что-то есть. Только ты все никак не мог найти нужного направления. Ведь когда мы впервые встретились – мне показалось, что ты обычный оболтус.
-Ну… - Ким тихо засмеялся. –В этом ты не ошибался.
-Ошибался. Просто ты был всегда немного другой. Не такой как все. Я тогда смотрел на тебя и мне казалось, что ты один. Как будто вокруг тебя вообще нет людей. Ты никого не замечал и казался одиноким.
-Серьезно…?
Ким разжал руки и прищурился, глядя в профиль Андрея.
-А ведь так пожалуй и было…. Ты все видел. И меня тоже насквозь. Я это чувствовал.
-Да ладно тебе, - усмехнулся Эльфантель.
-А сейчас ты не видишь ничего. Слепой….
Ким схватил его за голову и прижал к себе. Андрей вздохнул. Развернул лицо, устроился на чужом плече.
Прошла пара каких-то тихих минут и стало почти совсем темно. Ким набрал в грудь побольше воздуха. Склонил голову и скользнул по колючей щеке губами. И опять неловко – куда достал.
Эльфантель быстро протянул руку и на ощупь включил настольную лампу. Ким зажмурился и отвернулся от света. Едва только глаза привыкли – развернулся к нему. И неожиданно испугался. Эльфантель был очень близко. Лежал, опираясь на его грудь, сложив на ней свои руки. И смотрел в лицо своими пронзительными глазами не отрываясь.
-Целуешь меня постоянно…. Мы же мужики с тобой. Не забыл?
-Ну и?
-Неправильно это.
Ким фыркнул в сторону.
-Неправильно штаны через голову надевать.
С этими словами, пытаясь на растерять свою деланную храбрость, он взял Андрея за голову, нащупал трясущимися пальцами острые скулы. Тот смотрел все так же, не двигаясь, спокойно и серьезно.
Целовать его было очень страшно. В первое мгновение Ким не почувствовал ничего кроме собственного бешеного пульса. Потом он отстранился, набрал воздуха. Сердце выталкивало кровь бешеными толчками. Удары отдавались в висках, в горле, в пальцах.
-Андрей,… ну открой рот. Сил уже нет. Пожалуйста….
Эльфантель опустил глаза.
Ким задохнулся. Ни от одной даже самой красивой девчонки у него никогда так еще не колотилось сердце. Да и вообще, пол здесь был ни при чем. Сам человек, его суть, его душа – вот что притягивало и не отпускало.
-Ну скажи мне хоть что-то. Эльф…. ты же обещал не трепать мне нервы, помнишь? Я сейчас тут с тобой просто сойду с ума. Почему ты молчишь?  Я же не виноват, что полюбил тебя. И не виноват, что родился парнем. Что теперь делать с этим? Мне уйти?
Эльфантель отстранился, прижался спиною к стенке.
-Ты…. моложе меня, - с трудом подбирая слова пробормотал он.
-И что? Подумаешь, пять лет.
-Восемь.
-Какое это вообще имеет значение?
-Большое. Ты еще слишком молодой.
Эльфантель поднял глаза. Ласково, почти что грустно посмотрел на него.
Ким непонимающе заморгал. В руках возникло ощущение пустоты. Как будто он только что держал в них что-то живое, теплое, дорогое. И оно внезапно выпорхнуло, ускользнуло между пальцев. Ким заморгал, растерянно посмотрел на него. И вдруг заплакал.
Эльфантель испуганно уставился на него.  Потом протянул руку и быстро вытер парню слезы.
-Прости пожалуйста…. Не реви. Я тебя не гоню.
-Замолчи лучше, - ответил Ким. Шмыгнул носом, вдохнул. Слезы мгновенно высохли. –Вот до чего ты меня довел…. Я не хочу ничего такого больше слышать. Мне слишком плохо. Или ты сейчас говоришь мне «да», или я, к чертям, ухожу! Насовсем.
Андрей с трудом подавил улыбку.
-Я тебе уже ответил. Успокойся. Все нормально.
Ким сглотнул. Опустил голову совершенно вымотанный, уставился на свои колени. От рисунка в виде мелких ромбиков на его пижаме зарябило в глазах.
-Ложись рядом. -Эльфантель мягко надавил ему на грудь. –Не переживай пожалуйста. Я…я знаю про твою любовь. Догадался давно. Просто…. Может ты сам еще не до конца осознаешь все это?
-Чего тут осознавать? – устало пробормотал Ким. -Годы шли, а я помнил о тебе каждый чертов день. В моем доме все напоминало о тебе. Иногда мне казалось, что ты рядом. Я мечтал об этом, я хотел так сильно тебя видеть…. Но у меня не было даже фотографии, ничего…. Я старался не думать, привык к этому. Потом прошло время. И вот приехал к тебе, нашел тебя в этой глуши. – он пристально вгляделся в него, -Какие, Андрей, тебе еще нужны подтверждения того, что я не из прихоти все это делаю и говорю? Я попытался….но если ты настроен категорично, то нам тогда лучше не встречаться больше. Ведь так?
Андрей быстро окинул его взглядом. Ким выглядел ужасно подавленным. Плечи были опущены, он сильно хмурился, отчего между бровей пролегли тонкие морщинки.
-Знаешь что, - произнес он после нескольких минут напряженного молчания. –Если подумать о том, чтобы нам больше не видеться – то я против. Меня это не устроит.
-Тогда позволь мне тебя поцеловать. Я очень хочу, - быстро ответил Ким.
Эльфантель, услышав это, покраснел. Как школьник. Видеть смущенную физиономию с пылающими щеками и растерянный взгляд тридцатилетнего дядьки, было очень даже  весело.
Ким улыбнулся, протянул руки и смело привлек его к себе. Чтобы уже больше не отпускать.

-Ну….. в первый раз меня торкнуло в ванной. Помнишь? Когда я решил что нужно научить тебя пользоваться бритвой правильно…. Ты оказался слишком близко. Я очень испугался.
Ким тихо засмеялся.
-Значит было все-таки.
-Страшно было. Мне тогда было страшно. Я стал искать встреч с прежними подружками, хотелось отвлечься. Но мы с тобой все-равно проводили много времени вместе, тесно общались, катались и выезжали на природу. –Андрей вздохнул, - И мне не хотелось это прекращать. Хотелось общаться с тобой. Я  тобой просто любовался.
-Эльф, у меня было тоже самое. Жаль, что ты раньше мне этого не говорил. Мне порою казалось, что я навязываюсь тебе….
-Тоже самое я думал о себе. Взрослый идиот навязавшийся в друзья к школьнику. Но…. дело, видимо, изначально было в тебе одном.
-Я тоже всегда думал только о тебе.
Ким прижался к нему покрепче, поцеловал в шею. Тело у Андрея было сухим и жестким. Горячим из-за повышенной температуры и после недавней физической нагрузки, он даже вспотел. Обоих клонило в сон. Андрей закрыл глаза.
Ким смотрел на него. Скользил взглядом по его расслабленному лицу. Снова хотелось целоваться, на губах остался его вкус и запах вперемежку с металлическим вкусом крови из собственной прокушенной губы. Он прикоснулся указательным пальцем к подбородку. Щетина у Эльфантеля была светлая, рыжеватая. Царапалась. Ким провел пальцем от его губ по шее вниз, до ключицы. Андрей часто дышал.
-Можно еще спросить?
-Валяй, - сонно пробормотал Эльфантель.
-Я просто не понимаю…. Если ты…. Ну, если я действительно нравлюсь тебе, то почему же ты до сих пор сам ничего не сделал? Мог бы намекнуть хотя бы. Ведь ты же говорил о том, что догадывался о моих чувствах к тебе. Если все изначально было взаимно, то зачем молчать?
Эльфантель открыл глаза и закатил их к потолку.
-Блин…. Ты серьезно? Ты же был такой малолетка….
-Да я не о том времени говорю. Сейчас. Ведь сейчас все изменилось. Мы с тобой общаемся уже несколько месяцев.
-Сейчас? Ким, - Андрей вздохнул и перекатился на бок, лицом к нему. –Я просто оставил право выбора за тобой. Сам я никогда бы первый не признался тебе.
-Почему? – разочарованно протянул тот глядя в его покрасневшие, сонные глаза.
-Потому что такая связь обязательно лишит тебя чего-то другого.
-Чего, например?
-Не хочу сейчас об этом говорить. Но все-равно, ты еще очень молод, да я и сам до этого момента никогда не был таким…. И вообще – это опасно.
-В каком смысле?
-В прямом. Люди злы, - с улыбкой прошептал он. -Мне теперь будет страшно за нас. Но сейчас я думать об этом тоже не хочу. – Он снова закрыл глаза. –Ким, я  устал….
-Но ведь это никого не касается!
-Касается, -Андрей строго взглянул. -Семьи, например. Не знаю как твои, а мой отец меня пристрелит если вдруг узнает. Как пить дать. Он и так уже смотреть на меня не может….
-Твой отец пусть внуками занимается. И не лезет больше в твою жизнь. А если что – я тебя прикрою.
Андрей расслабленно улыбнулся.
-Эльф, -Ким уставился в его опущенные веки. –Последний вопрос, ладно? А ты мне позволишь когда-нибудь быть сверху? – едва слышно прошептал он.
-Ну…. только не сегодня. Я хочу спать. Очень.
Ким улыбнулся. Выключил ночник и улегся. Думал, что не заснет, а вырубился моментально. 

Утром проснулся от солнечного света, бьющего в лицо. Приподнялся.
За окном было совершенно ясно. Ярко-голубое, холодное на вид небо без единого облачка. Ветер качал поредевшие коричневые верхушки яблонь в соседском саду. За воротами играли и шумели дети.
Ким осторожно поднялся. Вылез из-под одеяла и стал ногами на прохладный деревянный пол. Вышел в сенцы и задвинул на входной двери щеколду. Андрей обычно не запирался на ночь, а хозяйка усадьбы имела обыкновение вламываться без стука. Да и ее дети тоже.
Ким внезапно осознал, что у него начинается новая жизнь. Совершенно иная. С задернутыми шторами, запертыми комнатами, с тайнами и молчанием о своем личном. И вовсе не потому, что он чего-то, как Андрей, боится. А потому, что он не собирается ни с кем этим делиться. Это все принадлежит только ему.
Он осторожно потрогал лоб спящего Эльфантеля. Температура была нормальной. Тогда Ким присел на корточки у печки и принялся ее разжигать.
К тому времени, когда Андрей потянулся, заморгал и проснулся, в комнате было тепло, завтрак в виде яичницы с колбасой остывал на плите. А Ким, умытый  и причесанный, сидел рядом и улыбался ему.

-Мне нужно будет переехать отсюда.
Эльфантель, сидя за столом, потянулся и  выглянул в окно. Во дворе бесилась детвора.
-Давай ко мне, - быстро произнес Ким.
-Нет. –Андрей улыбнулся. -Я имел ввиду другой дом. Хотелось бы  в свой, но…. Буду искать что-нибудь. И я не хочу обратно в город.
-Ты серьезно?
-Ага, - он отхлебнул кофе. –Хочу жить на природе. Всегда хотел. Мне нравится деревня. Нравится утренняя роса и луг и сад. И соловьи по ночам. Люблю вьюгу зимой и даже черные поля осенью. А уж весна….. Но в городе этого ничего нет. Одна суета. На земле мне тоже нравится работать. Не век же за компьютером сидеть. Да и вообще – хочу покоя, тишины. Чтобы народу вокруг поменьше было. Мне многого не нужно….
Ким внимательно слушал его.
-А дом ты хочешь у реки?
Андрей кивнул: -В идеале, да. Сад-огород и все такое. Собаку хочу завести. Кавказца например.
Ким задумался глядя на него.
-Подожди до весны, ладно. Поживи пока здесь, не срывайся. Только….Эльф. Это…. – Ким замялся. -Ну давай без измен, ладно? Раз уж все, к счастью, у нас взаимно. Я бы так  хотел. Со своей стороны тоже обещаю.
Эльфантель спокойно кивнул. 
-Хорошо. Не переживай на этот счет.  Я вообще говорить-то не собирался. А теперь….
-Что? –Ким ошарашенно уставился на него.
-Что ж ты все время пугаешься? –Андрей вздохнул. –Тяжело. Не люблю говорить такие вещи. Но если не скажу, то ведь ты, наверное, так и будешь сомневаться и не будешь доверять мне…. Просто хочу сказать, что ты мне очень дорог. Как человек. И неважно кем ты мне в данный момент приходишься. Я счастлив и горжусь тем, что ты мой друг. С тобою мне всегда было интересно и легко. И мне нравится то, каким ты стал теперь.  То, как меня к тебе тянет – другая история. Я как-то упустил момент когда наша дружба перешла в иное качество. Да это теперь уже и неважно….
Эльфантель говорил серьезно. Сдвинув брови, подбирая слова. И глядя  в глубокие темные глаза не отрываясь.
-Я тебя немножко боялся. Ты как будто меня самого открыл заново. Я не подозревал в себе подобных чувств. И того что я могу быть таким… Но это не страшно. Страшно остаться одному и быть никому не нужным. А мы теперь вместе, это счастье. И я надеюсь…. что не сломаю тебе жизнь своим в ней присутствием. В конце – концов, даже если что-то в будущем изменится – мы останемся друзьями навсегда. Я бы так хотел.
-То есть, проще говоря, ты любишь меня?
-Да,  - спокойно подтвердил Эльфантель.
Ким медленно поднялся. Обошел стол и приблизился к Андрею. Тот, сидя на стуле, вскинул голову. Смотрел ясными, открытыми глазами, лицо казалось спокойным.  Ким протянул ему руки, Андрей взял их. У обоих они дрожали.
-Спасибо тебе.
-За любовь не благодарят. Она и так твоя.
В дверь постучали. Эльфантель попытался выдернуть руки, но Ким крепко сжал его ладони, не отпустил.
-Ты что, запер дверь?
-Ага, сегодня утром.
Андрей опустил голову на его ладони и рассмеялся.
                28.

В перерыве между салатом и тортом, Ким с подругой тайно вышли покурить на балкон. Валька нервно затягивалась, держа тонкую сигаретку между пальцев с длинными, хищно изогнутыми наращенными ногтями. Она, несмотря на возраст и материнство, так и не перестала любить искусственную, акрилово - силиконовую красоту.
-Устроишь тут разве личную жизнь?- жаловалась она, - Когда мама сутками под боком. Смешно даже. Эх… уйти бы куда-нибудь.
-А Алиска?
-Да куда я без нее?  Квартиру снимать еще не потяну. А так хочется…. И чтоб в душу вечером после работы никто не лез и поспать на выходных вволю. А не мчаться с авоськами на рынок по морозу. Ребенок должен питаться правильно. Я знаю. А мне разве отдохнуть не нужно?
-Да уж, - посочувствовал Ким. – Женская доля.
Валька сморщила нос и замяла сигарету.
-Курить, кстати, тоже не дают.
-А ты бы Алиске давала?
-Алиска маленькая. А я жить хочу так как нравится. Слушай, а может я у тебя поживу? У тебя же там места хоть в футбол гоняй.
-Ну, блин. Тогда мне точно жениться придется на тебе.
-Да брось хоть ты эти шуточки! – рассердилась она. –Я серьезно.
-Валь, да у меня папаша там….
-Во черт! Совсем из головы вылетело!
Она снова потянулась за сигаретой. Ким заметил, что после выхода на работу она изменилась. За несколько месяцев стала более циничной и жесткой. Должно быть на нее влияло окружение. Все-таки работать в торговле это не вам не дамские романы о любви писать.
-Ну ничего. Придумаю что-нибудь. А ты сам-то как? Мы уже давно не виделись. Завел кого-нибудь за это время?
Ким слегка замялся отвечая «нет» и она это, конечно же, быстро заметила. Лицо ее сразу стало как у лисы с детской картинки, хитрющим и лукавым.
-Ну что ты там скрываешь от меня? Господи, тебе пятнадцать лет что ли? Что она, замужем?
-Ничего такого….
Ким развернулся к окну.
Там, в снегу, на детской площадке, бесились дети. И Алиска в желтой меховой шапке среди них. Рядом караулил внучку Валькин отец.
-Смотри, с горки едет. Прям на попе.
-Да вижу я, - нахмурилась Валька, роясь в кармане. –Сейчас позвоню отцу.
Но тот уже подбежал и дал внучке установку не валяться в снегу. Валька убрала телефон и выдохнула дым в приоткрытое окно.
-Там кто там у тебя завелся? Василиса Прекрасная в лягушачьей шкурке?
-Да никто, Валь.
-Обижусь я, -процедила она.  -Давай колись. У тебя глаза светятся, Ким. Как фонари. И взгляд другой. Я давно заметила. Поделись счастьем, не бойся. Мне-то что? Я не ревную. Можешь в гости пригласить. Ну?
Он молчал.
-Ну ладно. Твое дело. Мне кажется, мы только плакаться  тобой друг другу можем. А так, чтобы нормально поговорить – это не выходит. Я уже привыкла к такому. У всех свои секреты, тайны. Да ты и не обязан докладывать мне ничего….
-Не обижайся, пожалуйста. Но это…я обещал этому человеку и буду молчать. Он слишком щепетильный и не хочет проблем. Я го прекрасно понимаю.
-Он?
Валька ошарашенно уставилась на друга. Взгляд у нее был такой, как будто она только что увидела на своем балконе по меньшей мере «чужого».
Ким молча смотрел в ответ. Не то, чтобы он проговорился специально. Такого не было. Просто не хотел терять подругу детства, мать его крестницы и просто хорошего человека, с которым ему и впредь хотелось поддерживать такие же теплые, доверительные отношения.
-Ну вот так оно, как есть…. Ты теперь меня к Алиске на пушечный выстрел не подпустишь, да?
Валька вдруг прижала палец к губам. И больше не двигалась. Напряглась  и нахмурилась. Лицо ее стало грустным. Они стояли, ежась от холода. Так и простыть было недолго.
-Все нормально, Ким. Просто я должна привыкнуть. Но ты всегда был немного того…. Со странностями. В хорошем смысле слова конечно. Нет, правда, ты классный. Хороший, просто замечательный друг. И необычный человек. Поэтому и жизнь у тебя, скорее всего, будет необычной. Я нормально к этому, правда. И…спасибо, что сказал.  Это умрет вместе со мной.
Ким выслушал ее и опустил голову.
-Ну прости. Что сразу не сказал. Не хочу, чтобы он понапрасну волновался. Он мне слишком дорог. Я выстрадал эти отношения, держусь за них, боюсь потерять.
Она окинула его взглядом.
-Если ты так сильно любишь кого-то, то не нужно этого. Не чувствуй себя виноватым. Ты никому ничего не должен доказывать и рассказывать. Понимаешь? Это вообще-то твоя жизнь. Тебе виднее. Прости, что навязалась с расспросами. Я же не знала ничего. И про Алиску ты бестолково ляпнул. Сам ведь понимаешь, да?
-Да. И откуда только в тебе столько понимая? А, Валь? Я не понимаю.
-Да я же люблю тебя, - мягко произнесла она. – Как будто не знаешь.
Ким вздохнул. Улыбнулся ей.
-Я тебе вот что скажу, - нахмурился он. –Мы с тобой в этом оба попали, если можно так сказать. В одиннадцатом классе, помнишь? Ты нагуляла с Максом Алиску. А я тогда влюбился. В него. В первый раз. Только я сам тогда этого не понимал. Вот это то, что есть, никакого обмана.
-Ясно все, - вздохнула она. –Мы оба вычудили тогда. Хотя я еще и ступила конкретно…. Да ладно, что уж теперь…. Ну а кто он такой? Намекни хотя бы. Вы давно знакомы с ним? Где ты его нашел?
-Специально я никого не искал. А знаю давно. Относительно.
Валька улыбнулась.
-Интересно. Ну опиши его хоть в двух словах.
-Что, внешность?
-Просто расскажи, какой он человек.
-Хороший он. – Ким мягко улыбнулся. –Он замечательный. Независимый, смелый, сильный. Очень умный. Красивый. С принципами, очень серьезный.
-Вот так всегда…. Лучшие мужчины уже разобраны, опомниться не успела. Эх…даже завидую. –Она улыбнулась. –Сколько ему лет?
-Старше меня. Почти на десять лет.
-Взрослый совсем. И где вы познакомились? В интернете?
-Нет, не в сети. Об этом я не буду говорить. Прости.
-Ясно. И….что у вас это…серьезно? Навсегда?
-Я бы так хотел.
Валька улыбнулась.
-Значит, будешь счастлив. Я искренне желаю тебе. Может быть когда-нибудь познакомишь. Если будет желание у вас обоих. Я же к вам всей душой. Так ему и передай.
Она достала из кармана джинсовой юбки сигареты. Ким заметил, что пальцы у нее подрагивают. Его и самого немного трясло.

Утром, пока Ким наспех пил чай, прикидывая, как бы не опоздать на автобус, на кухню ввалился Олег. Сонный, измятый, лохматый, похожий на чучело.  Ким улыбнулся, глядя на него.
-Чего ты поднялся? Семь утра еще.
-Будильник твой….. орет. Соседей наверное тоже поднял. – Он потер глаза.
-Так необязательно же вставать, если проснулся из-за него. Спи дальше. Просто я могу не услышать, если он будет пищать тихо.
Олег сонно хмурился. Окинул взглядом сына, его зимний пуховик, греющийся на спинке стула у батареи.
 -Ким, ты куда опять собрался? К нему опять? Сколько уже можно?
-Не твое дело.
-Не мое дело….., - как попугай повторил Олег. И приблизился. Сквозь его сонный взгляд пробивалась непривычная серьезность.
 Семь утра. Кухня. За окном еще ночь. Самое лучшее время и место для разговоров, - подумал Ким. И тут Олег огорошил его тихим вопросом.
-Что, это я виноват? Из-за меня ты стал таким?
Ким медленно поставил кружку на стол.
-Каким «таким»?
-Зависимым. Ты же вырос с одной матерью. Стало быть, все это сказалось на тебе. Она сама ведь до сих пор как ребенок.
-Мать вот только не трогай. Ты сам не больно-то и  взрослый, - огрызнулся Ким.
-Я никого не обвиняю. Но это же…. Неправильно. Ненормально. Нельзя так. Найди себе девушку. Ты еще такой молодой. Оставь его в покое.
Ким сцепив зубы молча покачал головой.
-Нет? Но почему? Что хорошего в вашей дружбе? Ты ездишь туда каждые выходные, висишь на телефоне. Думаешь, я не вижу. Он разве от этого не устал?
-И что, Олег? Какое тебе дело? Это моя жизнь.
-Мне жалко тебя.
Ким фыркнул. Допил чай, поднялся.
-Так это я виноват? Потому что меня рядом не было когда ты рос?
-Дурак ты, - бросил Ким, прищурившись на отца. –Если бы все, кого в детстве бросали отцы, становились «такими», то сейчас  гетеросексуалы устраивали бы свои парады!
-Чего?! Какие парады? – Олег вытаращил глаза. -Ким. Я о юности твоей говорю. Тебе, возможно, мужской руки не хватало…. Почему ты так к нему привязан?
-Да хватало мне всего. И хлеба и воды и воспитания мужского тоже. От отчима вдоволь получал. Отстань!
Ким схватил сумку, сдернул со стула куртку и направился к двери.  Олег не отставал.
-Ты там поосторожнее, Ким. Нельзя так. Ты как будто умом повредился. Тебе что, на нем свет клином сошелся? Будь аккуратнее с ним. Он совсем не такой простой, как кажется. Он вообще странный, этот парень. Давно ты его знаешь?
-И чего мне, например, бояться?
-Сам себя не обмани. Ты, по-моему, заигрался. Может, хватит уже?
-Пока, пап. Приеду в понедельник.
Ким сбежал на мороз. Вздохнул на улице полной грудью посвежевший за ночь, искрящийся воздух. Автомобили тихо спали во дворе. Все было укрыто свежим снегом и прохожих на улице – никого.

Пока он доехал до автостанции, почти совсем рассвело. Автобус уже стоял на приколе, грелся и пускал в воздух белый пар. Купив билет, Ким быстро нырнул в теплый, чистенький салон. По воскресеньям рано утром мимо Ивлинки всегда ходил этот новенький, не убитый еще  ПАЗик. Прислонившись виском к холодному стеклу, он смотрел на заснеженную площадку перед автовокзалом.
Зима в Ивлинке, как оказалось, гораздо красивее, загадочнее и мягче, чем в городе. Она наступила быстро. Чистая, белая, похожа на сказку. И даже мороз там не кусал, а просто мягко щипал за щеки. Дома, дворы, поля – все в снегу. Тихо и красиво.
Автобус тронулся. Дороги были чистыми и пустыми, быстро выехали за город. Ким смотрел в промерзшие белые поля, окаймленные серой стеной из застывших деревьев. Сверху – серое плотное небо.

Днем дружно убирали толстый тяжелый и сухой слой снега со двора. Пора было, дошло уже до того, что Эльфантель с трудом открывал по утрам двери гаража.  Было жарко, оба вспотели, но ни на минуту не останавливались. Ким с выбившимися из-под тонкой шапочки длинными темными прядями усердно махал широкой лопатой. Андрей старался не отставать, но все-таки отставал. Начинала болеть нога.
-Ну ты и лось, - пробормотал Эльфантель и метко швырнул Киму в спину ком застывшего за ночь снега.
Тот развернулся и получил второй комок прямо в грудь. Отшвырнул лопату, наклонился. Но взъерошенный  снег лепиться не хотел, скользил между упакованных в перчатки пальцев как сухой песок. Пришлось снова взять лопату. Эльфантель живо рванул за дом. Снег настиг его там, попал за шиворот и насыпался в капюшон его куртки. Ким бросил лопату и помог вытряхнуть капюшон.
-Устал, да?
-Более-менее. Достал этот снег. Пойдем передохнем немного.
Ким покачал головой.
-Я сам закончу. Немного осталось.
-Как знаешь. Я в дом пойду. Поставлю чайник. Давай там, не копайся долго, ладно?
Андрей улыбнулся и скрылся за углом хозяйского дома. Ким медленно перевел взгляд на горизонт. Там, за огородом, начиналось поле. Весной Ким его еще не видел, но летом оно было рыже-зеленое, осенью  - серое. А сейчас белое, усеянное округлыми холмиками. Вокруг было белым-бело. Чисто, очень тихо, свежо, нежно и спокойно. На душе было тоже самое.
Низко, на самом краешке хмурого неба пробивался сквозь плотные облака кусочек малиново-красного заката. Завтра будет мороз – отметил Ким. И еще целый новый день. В котором будет этот дом, снег, это небо и конечно Андрей.
Ким вздохнул полной грудью. Курить почти не хотелось. Андрей просил бросить и он бросал. Откуда-то потянуло дымком. –Баня за огородом, - радостно вспомнил он. –Сегодня вечером, нет даже ночью. Когда хозяева дома и вообще вся деревня будут спать. Можно будет выйти из парной нагишом и поваляться на огороде в снегу. Никто не увидит. Это была уже излюбленная программа. Садо-мазо, конечно, но зато энергии потом появляется море.
Ким захихикал как будто его пощекотали. От предвкушения.
Эльфантель с веником в руке. С красным лицом, прилипшими ко лбу волосами, довольный, красивый. В аккуратных черных плавках. Хренов скромник. Садится рядом на лавку и запускает мыльные пальцы в патлатую голову. –Знаешь, твои волосы – мой фетиш, - как-то меланхолично заметил  Андрей. Ким пришел в дикий восторг.
И потом…. Радио в предбаннике на полную мощность. Там же сладкий чай, стопка коньяка и чистые полотенца.
Все-все. И еще много чего. В будущем году. Времени много, должны успеть за лето. Размен, прощай бабушкино наследство. И новый дом. На берегу реки, как он всегда хотел. Чуть подальше от людей и поближе к природе. Может быть не здесь. Здесь и реки-то нет. Но ничего, место найдется, будем искать. Место для дома. Плюс баня и гараж для машины и мотоцикла. На двоих. Так гораздо лучше.
Ким вздохнул. Улыбнулся своим тайным планам и взял в руки лопату. Нужно было идти и поскорее закончить с уборкой снега.

Конец.


Валери Нортон.
28.05.2014г.


Свидетельство о публикации №214060401834
Настоящим свидетельствуем, что литературное произведение «Сопротивление ветра» было обнародовано на сервере Проза.ру 04 июня 2014 года. При этом было указано, что его автором является Валери Нортон.
Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2014/06/04/1834
Обнародование литературного произведения на сервере Проза.ру в соответствии со статьей 1268 ГК РФ было осуществлено на основании Договора, который заключили Устюжанина Майя Николаевна и ООО «Литературный клуб». Авторские права на произведение охраняются законом Российской Федерации.
Единый номер депонирования литературного произведения в реестре: 214060401834.

Генеральный директор
ООО «Литературный клуб»

Д.В.Кравчук
04 июня 2014