«Главный орган человеческого тела,
незыблемая основа, на которой держится душа,-
это КОШЕЛЕК»
(Томас Карлейл)
Уезжая, моя близкая подруга приколола над кухонным столом листочек, на котором четким ровным почерком было написано: «Экономия – это трата денег без удовольствия». Для своей собственной пользы я должна была взять сей постулат на вооружение.
Моя - подруга сильная и увлекающаяся личность, которая постоянно развивалась, рвалась дальше и выше. Не понаслышке зная, что такое пустой кошелек и пустой холодильник, она стремилась к тому, чтобы эти проблемы раз и навсегда ушли из её жизни. И преуспела. Не на последнем месте, как считала она, было её стремление следовать теориям, почерпнутым из книг новомодных авторов - пастырей, которые лучше всех знают как правильно жить. Человек, убеждала меня подруга, имеет столько денег, сколько может себе позволить. Если ты постоянно жмешься, экономишь, мало тратишь, считаешь, что не можешь себе позволить дорогие красивые вещи, то у тебя никогда и не будет ни денег, ни шикарных тряпок, ни крутого автомобиля, ни драгоценностей, ни путешествий, - то есть всего, о чем ты боишься мечтать. Будучи человеком волевым и напористым, она вколачивала в меня свои новые убеждения как гвозди, постоянно пересказывая и цитируя почерпнутые знания, помогая мне выработать новую позицию и правила поведения в жизни, и, особенно, в магазинах.
- Не скупись, - говорила она, - не бегай, не ищи, где дешевле, экономя рубли и копейки. Больше сил растратишь, обуви износишь, здоровье надорвешь.
Неделю я проходила теоретическую подготовку. Подруга уехала, оставив шлейф дорогого парфюма и листочек над кухонным столом. С предстоящей практикой мне предстояло столкнуться уже в одиночку.
Ни она, ни я не вели речь о «диком богатстве», которое иронично двумя штрихами описывает Дарья Донцова : «…Денег куры не клюют. Имеем все: Дом, машины, золото, брильянты, едим на платине, ходим по серебру». Дело было в моей проблеме в отношениях с деньгами, которые проведя в моем кошельке совсем немного времени, исчезали, помахав на прощанье ручкой. А новых поступлений приходилось ждать строго определенное время – я жила на зарплату. Причем, на скромную. А хотелось многого. И я пускалась во все тяжкие, чтобы на это «многое» сэкономить. Успехи, вроде бы, намечались. Я завела конверт, на котором сначала написала «МОРЕ», а потом добавила «УДОВОЛЬСТВИЙ» и положила в него неожиданную премию. На конверте нарисовала кораблик на волнах, а на берегу – пальму и себя под пальмой. Море - было самым главным желанием. Но смутно подозревая, что для его осуществления конверт пришлось бы наполнять долго, я рассчитывала на отложенные купюры получать другие, менее дорогие удовольствия. Словом, как получится…
И вот теперь я размышляла над новым полезным лозунгом. Где-то не сходилось. Экономия – вроде бы хорошо. А вот не получать удовольствие, тратя деньги – это нарушение каких-то правил. Чтобы развеять сомнения, я решила перейти к практике. Крепя сердце, в ближайшую субботу я достала из заветного конверта половину денег – пять голубых купюр и пошла по магазинам.
Магазинов, рынков и прочих торговых точек в нашем городе много. Наблюдая назойливо призывные или сонно скучающие лица продавцов, немного теряюсь. От одних хочется поскорее отделаться, а других боишься нечаянно потревожить. Удовольствие от покупки во многом зависит от личности и настроя продавца. У меня есть любимчики-продавцы и избранные магазины. Но сегодня нужно изменить привычные маршруты. Дорогой магазин женской одежды меня быстро порадовал: товар, далеко не первого сорта, стоил больше, чем я могла заплатить. Душа ни к чему не тянулась. Какую-то блеклую маечку за три тысячи я даже хотела попробовать на вкус, ибо никак не могла разгадать тайны ее ценности на глаз, на ощупь и на запах.
Что-то идет не так. Главное, не следовать схеме. Чувствовать себя хозяйкой денег, а не их рабыней, подбадривала я себя, заглядывая в очень красивый отдел с косметикой и парфюмерией. Глаза разбегались, от ценников началась легкая паника. Спокойствие пришло быстро. Мне и здесь ничего не хотелось. Знакомые флаконы и баночки можно было купить почти вполовину дешевле в другом месте, а с остальными я и знакомиться не стала – уж больно они надменно выглядели. Пусть стоят и ждут тех, кто верит в их чудотворное содержимое. Я начала понимать лису из басни, обвинявшую виноград в том, что он-де зелен…
Ничего, мелочиться не следует, думала я, заходя в меховой магазин, и чувствуя, что мне все по плечу. Особенно норковые шубы. Уверенно и не торопясь пройдя по рядам, я попросила для примерки самую дорогую и красивую. Продавщица недоверчиво оглядела меня (особенно её смутили сапожки, служившие мне третий сезон), но без слов сняла драгоценный мех и водрузила на мои плечи. Я с удовольствием разглядывала себя в зеркале, прижимаясь щекой к нежному воротнику и вдыхая приятный запах меха. Решив, что шубка мне очень подходит, что мы просто созданы друг для друга, я с удовлетворением сняла её, шепнув: «до свидания, красавица!». А вдруг дела пойдут так хорошо, что я смогу забрать эту шубку к себе? Продавщица (умница!), поняв мое состояние, улыбнулась. В ответ я честно призналась, что купить замечательное изделие пока не смогу. Смотреть и мерить что-то подешевле не хочется. Стараясь не терять настрой, я перешла к перчаткам и перемерила несколько пар. Выбрав подходящие, поинтересовалась ценой, а услышав цену – заплатила недрогнувшей рукой. Отлично! С двумя купюрами было покончено.
Выйдя на воздух, я почувствовала голод. Пора в гастроном. Взяв корзину, я пошла по рядам, точно зная, чего хочу. На дно легла коробка чернослива в шоколаде, пачка зеленого чая с мелиссой, оливковое масло, апельсиновый сок, подкопченная семга, сливки, палочка сырокопченой колбасы, несколько яблок и лимон. Стоп. Пошла к кассе. Это оказалось не дороже перчаток! С чувством выполненного долга отправилась домой. Устала и больше ничего не хотела. Старательная и бестолковая ученица – удовольствия не было!
Вспомнила свои прогулки на гору в солнечную (да в любую!) погоду, особенно после свежего снега. Вот что – удовольствие, причем совершенно бесплатно! Но ведь это совсем другое, возразила я себе. Сейчас я налаживаю отношения с деньгами, которые должны полюбить меня и стремиться в мой кошелек!
Включив чайник, стала выкладывать покупки на стол. Ни раньше ни позже позвонила соседка, третью неделю приходившая брать пылесос, ибо свой не могла починить. Увидев покупки, присвистнула:
- Что празднуем?
- Ничего, - буркнула я, - в очередной раз жить учусь, - и показала ей крылатую фразу.
Соседка тоже была женщиной мудрой. Благосостояние её росло не скоро, но зато верно. Она вытребовала у меня ручку и листок и старательно вывела: «Бережливость может считаться дочерью благоразумия, сестрой умеренности, матерью свободы». Какие сложные родственные отношения! Потом твердой рукой пристроила свою мудрость несколько выше первой. Поболтав и угостившись чаем, она ушла с моим пылесосом, который эксплуатировала, видимо, из каких-то соображений бережливости.
Еще раз прочитав выданные советчицами умные фразы, я почувствовала себя на распутье. В углу на столе лежал мой конверт с корабликом и надписью «Море удовольствий», утром наполовину опустошенный. И тут я поняла, что отодвинула свою мечту, выполняя чужие уроки. Вынув из кошелька оставшиеся купюры, я вложила их в конверт и убрала подальше. Потом сняла со стены обе бумажки и с удовольствием выбросила.
Через несколько месяцев, в сентябре, я съездила на море в Анталию по горящей путевке. И была так счастлива!