КНИГА ВТОРАЯ
ДОМОЙ
НЕОБИТАЕМЫЙ ЧЕРДАК
Пользуясь суматохой, царящей в Дримштате, мы порыскали в ближних дворах и нашли себе убежище. На узкой улочке было на удивление тихо и безлюдно. Видимо, все здешние обитатели дружно влились в праздничные потоки. Эти потоки громыхали музыкой, сталкивались на перекрёстках, хаотично закручивались, сливались, пенились разноцветными воздушными шарами, флажками и текли по Первой радиальной к новому развлекательному центру. Так ручейки впадают в реку, делая её полноводной. Никто не хотел грустить. Мы тоже не хотели. Но поскольку на этом празднике нас считали чужими и даже нежелательными элементами, мы чувствовали себя гораздо уютнее вдали от него. Не ровен час подкрадутся какие-нибудь клоуны или бразильские красотки, скинут маски или перья и окажутся нашими старыми знакомыми – мымрами, агентами, шпиками.
Озираясь – из боязни попасть на глаза случайным свидетелям, мы прокрались в парадное старого трёхэтажного дома и скрипучими лестничными маршами поднялись на самый верх - к люку, ведущему на чердак. Наши карманы и майки топорщились от продуктов и напитков, которые мы прихватили благодаря небывалой щедрости лоточников, официантов и продавцов.
На чердаке царила пыль, и хозяйничали пауки. Во всех углах и проходах они раскинули свои серебристые сети. Я подобрал ржавый шампур, взявшийся здесь не весть откуда, и, словно саблей, принялся их рассекать, но Ваня меня тут же остановил.
- Нельзя! - шёпотом сказал брат. – Если сюда кто-то заглянет, он должен видеть, что чердак давно необитаем. Сохраним всё, как есть, чтобы другие не догадались о нашем присутствии.
Иксу и Лизе мысль понравилась. Я тоже с ней согласился. И мы стали пробираться так, чтобы не оставлять отпечатков. Походило на передвижение по минному полю – среди ловушек и растяжек. Мы медленно шагали след в след и отыскали себе укромный закуток. Он находился в дальнем конце возле слухового окошка, глядящего на соседний дом. До стены дома было метра четыре, не больше.
В закутке, как и повсюду на чердаке, скопились кучи хлама, и нам пришлось аккуратно его разгрести, не нарушая общей обстановки. Устроиться поуютнее мешал огроменный рулон плотной клеёнки, покрытый вековой грязью – что-то вроде рекламного плаката. Мы осторожно передвинули рулон в сторонку, он чуть развернулся, и тут открылось, что в наших руках портрет Акпота Рехта, тот самый – с шестигранника. А может, и не тот самый, а какой-то запасной.
- Ничего себе! - удивилась Лиза. - Ведь он ещё позавчера висел на главной площади. А теперь позабыт, позаброшен. Как же быстро всё меняется.
- Да уж, - согласился Ваня, - со временем на этом чёртовом острове творится не пойми что.
- Похоже, что и время подвластно кардиналу, - добавил я. - Что же это за серая гадость?
- И почему бы ему не оставить нас в покое? – проворчал Икс. – По случаю праздника.
Как вы понимаете, нам было грустно, а совсем скоро сделалось страшно. Икс прилёг, чтобы покемарить. Он готовился поработать в ночную смену - принарядиться поярче, например, тем же клоуном и потолкаться среди веселящихся людей. Мы не сомневались, что всеобщая гулянка продолжится до самого утра, пока народ не свалится от усталости. И значит, Иксу будет проще, чем в прежние времена, когда любой, кто в сумерках выходил из дома, попадал под подозрение. Искать наш портал он начнёт с развлекательного центра, обследует его вдоль и поперёк. Потом побродит по пляжу и заглянет в кабинки для переодевания. После вернётся в город и пройдётся по нему улица за улицей. Конечно, такая работа займёт у Икса не одну неделю, но других вариантов не было. К сожалению, мы никак не могли помочь нашему псу – просто потому что не обладали таким же чутьём.
СТАНОВИТСЯ ВСЁ ЖАРЧЕ
И вот, когда мы тихо об этом рассуждали и строили планы, вдруг как-то разом заглохла вся музыка, которая доносилась до нашего чердака, а потом коротко взвыла сирена, и над городом, вырываясь из динамиков, зазвучал хрипловатый голос конферансье:
- Дорогие граждане великого острова! Через полчаса по всем телевизионным каналам и радиостанциям будет передано важное правительственное сообщение. Просим вас без спешки и лишних волнений вернуться в свои квартиры. Соблюдайте порядок и закон! Пожалуйста, без паники! Без паники!
Объявление передали трижды. И скоро мы услышали, как шорох и шёпот стали заполнять нашу узкую улочку. В парадном заскрипели ступеньки. Это возвращались жильцы. Я осторожно выглянул наружу и увидел, как в окнах дома напротив пара девчонок устраивается у телевизора и не может поделить пульт. Воюя за право нажать на кнопку, они пыхтели, толкались и шлёпали друг дружку ладонями. Потом свалились на пол и с переменным успехом продолжили возню. У меня появилось опасение, что из-за них мы так и не посмотрим важное правительственное сообщение. Наконец, кнопка была нажата, телевизор вспыхнул и зарябил. Мягким движением руки я подозвал Ваню и Лизу. Неожиданно встрепенулся Икс. Он протёр глаза и принялся озираться, не понимая, что происходит.
- Где праздник? Сколько я спал?
Мы тут же зашипели на него, призывая к тишине.
Относительно нас экран был развёрнут не лучшим образом, но всё же мы могли разглядеть, что происходит на его голубой плоскости. Исчезла картинка с видом на центральную площадь. Вместо неё появился конферансье. Очевидно, на Острове мечты он выступал во всех качествах одновременно - и шоуменом, и диктором, и миссионером от демократии, и радиоведущим, и пресс-секретарём правительства, и политическим обозревателем.
- Уважаемые граждане! – начал он свою патетическую речь. – Президент, первая леди, все министры, директора агентств, лидеры и общественные деятели весьма сожалеют о том, что пришлось прервать торжества. Это решение принято в связи с крайней необходимостью. Во избежание худших последствий.
Он взял драматическую паузу, наморщил лоб, собираясь с мыслями, и вперился так пронзительно, точно гипнотизёр, экстрасенс или ещё какой-нибудь шаманский ведьмак. Девчонки перед телевизором напряглись и застыли, будто их сковали судороги. Кажется, они и дышать перестали. Обычные девчонки с косичками, похожие на нашу Лизу.
- Сегодня, - продолжил конферансье, - при открытии нового развлекательного центра служба безопасности предотвратила покушение на их высокопревосходительства, на наших милых Атласа и Лили.
- Ух! - раздалось со всех сторон.
Это на прозвучавшую новость отреагировал Дримштат.
С каждой последующей репликой конферансье повышал эмоциональный градус - словно поддавал в бане жара. И меня прошиб липкий пот. Хрипловатый баритон проникал во все щели, во все уши, во все поры и накручивал, накручивал зрителей, доводя их до истерии. Мы это видели, слышали, ощущали – за слуховым окном, за стенами и перекрытиями. Остров лихорадило. Лихорадка распространялась воздушно-капельным путём, она срывалась с языка конферансье, с его толстых лживых губ:
- Нам казалось, что уже наступил мир! Мы хотели в это верить. Ведь мы устали от войны. Ведь мы все вместе спели «Пусть больше никогда»! Но враги нашей свободы думали иначе. Месть свила себе гнезда в их чёрных клокочущих сердцах! Желчь отрицания пропитала их мрачные души! Им не нужно будущее! Они против настоящего! Ядами невежества захлебнулись их скудные мозги. Оголтелые поклонники регресса, падальщики, любители пятиться, они не оставили коварных замыслов и не сложили оружие.
И он снова взял паузу, и снова город ухнул.
- Но не волнуйтесь, дорогие сограждане, честные, беззаботные островитяне! Мы никому не позволим разрушить наши мечты! Президент и его супруга не пострадали! Злоумышленники пойманы. Однако расслабляться рано. Потому что задержана только часть врагов. Остальные в розыске. И мы рассчитываем на вашу помощь и ваше понимание. А сейчас я передаю слово генералу, начальнику островной безопасности.
- Пожалуй, я никуда сегодня не пойду, - прошептал Икс.
На экране появился тип, в котором мы сразу узнали одного из шпиков, работавших на прежний режим. Это был тот самый подлец, который сбежал из отряда Вани, когда в первый день восстания, они прибыли к заводу, чтобы штурмовать цех с жерновами.
- Гнида! - выпалил с досадой мой брат. – Дал бы я ему свалить, если бы знал, что он сделает такую карьеру. Как же! Растёрли бы его в порошок.
- Ничего не понимаю, - промолвила Лиза. – Почему Акпот Рехт сидит в тюрьме, как бывший диктатор, а его подручные снова заправляют всеми делами? Будто они были ни при чём.
Между тем новоиспечённый начальник безопасности объявил:
- Сейчас мы покажем вам кадры, на которых наши мужественные сотрудники задерживают главного обвиняемого.
Тут мы едва не вылезли в окно, чтобы лучше видеть экран. А на нём появился развлекательный центр, сцена в холле, Атлас и Лили. И вот объектив камеры выхватывает моего Владивостокского друга, потомственного морского пехотинца, который решительно движется сквозь толпу. За кадром звучит голос генерала:
- Это хорошо всем известный диверсант и террорист. Его зовут Тимоха. У бандитов и бунтовщиков он командовал боевиками, осуществлявшими подрывы и провокации.
Показали официальные фото – в фас и в профиль. Арестант смотрел сурово, исподлобья.
- Думаю, - продолжил генерал, - многие из вас его узнали. А теперь - другой негодяй, тоже руководивший отщепенцами. На северо-восточном фронте. Так называемый Клаус. Не путать с добрым белобородым дедушкой, который на Новый год разносит подарки. Этот Клаус отличался злостью. В данный момент им занимаются органы. Он пошёл на сотрудничество с властями и рассчитывает на снисхождение.
На экране появился наш швейцарец, поникший и потерянный.
- Мне очень жаль, - промямлил он, едва шевеля треснутыми губами. - Жаль, что я не смирился с окончанием войны. Я бы рад. Но меня заставили. Это сделали те, кто поднял мятеж.
- Кто именно? – спросил следователь. – Имена! Какие можете назвать имена? Какие дадите характеристики?
Клаус посмотрел в камеру глазами загнанного хомячка, сглотнул и погнал пургу:
- Это Иван, правая рука Покатач Линк. Жестокий тип, не знает пощады и снисхождения. Он непосредственно задумывал и лично руководил всеми боевыми акциями. За малейшее неповиновение карал.
- Вы могли бы назвать его кровавым преступником?
- Да, я бы мог.
- Хорошо. Кто ещё?
- Это Степан, начальник штаба. Совершенно беспринципный. Ради выгоды, готов на всё. Ещё он опытный подрывник. Химичит и всё такое.
- У вас были с ним какие-то разговоры, отношения?
- Да, но он крайне закрытый. Себе на уме. То есть чтобы там по душам обсудить, этого нет.
- Получается, Иван и Степан. Кто ещё?
- Лиза – начальник тыла. Очень скользкая.
- Какая скользкая? Скользкая, как слизень или как змея?
- Да, как слизень и как змея. И хитрая, как лиса. И там есть ещё один. Но его подлинное имя никому неизвестно. Все зовут его просто - Икс. Реальный зверь.
- Зверь или зверюга?
- Да, зверюга.
ОХОТА ОБЪЯВЛЕНА
Сказать, что в эту минуту мы все были ошарашены, значит, ничего не сказать. Мы сжались, сделались бледными и маленькими. А как хорошо было бы и вовсе отсюда исчезнуть – с этого проклятого острова, на котором невозможно разобраться, где верх, где низ, где право, где лево, где чёрное, где белое, потому что всё может поменяться в одну секунду или в одну ночь, потрясённую громами и молниями.
Клаус исчез с экрана, уступив место начальнику безопасности. Глаза генерала сверкали сурово и бескомпромиссно.
- В конце передачи, - заявил он, - мы покажем физиономии этих отбросов человечества, в которых нет ни мечты, ни света. Этих врагов свободы! Этих неумолимых злодеев, которые заслуживают того, чтобы быть схваченными и упрятанными в тюрьму до скончания века. И мы это сделаем. Мы справимся. Как справились с их главной предводительницей, которая всем известна под именем Покатач Линк.
Показали её снимки. На первом из них Левая тапка нашего папы с выброшенной вперёд рукой красовалась перед толпой на трибуне, которую мы соорудили после штурма на заводе. Кто сфотографировал её в тот момент? Какой-то шпик? Или чайка с объективами вместо глаз? Или это всего лишь монтаж? На втором снимке она выглядела уже не так пафосно и даже ужасно – грязная и мёртвая.
- К сожалению, - подытожил начальник, - она не предстанет перед нашим справедливым судом. Будучи окружённой нашими героическими агентами и не имея шансов на побег, она разогналась, врезалась головой в стену и таким образом поставила мокрую точку в завершении своей мерзопакостной биографии.
Потом, как и было обещано, на экране один за другим появились наши портреты. Их сопроводили очередной порцией ругательств, из которых вытекало, что на острове и даже во всей вселенной нет никого хуже нас. Завтра эти снимки распространят по всему Дримштату и его окрестностям, чтобы наши черты крепко врезались в память каждому гражданину и этот гражданин начал бы озираться. Заканчивая передачу, конферансье снова призвал к бдительности:
- Оглянитесь! Эти негодяи рядом с вами!
Призыв прозвучал так эмоционально убедительно, что девчонки в окне дома напротив посмотрели друг на дружку с подозрением.
- Представляю, - буркнул Икс, - какой теперь начнётся психоз. Похоже, поиски портала откладываются на неопределённый срок.
- Хочется в Архангельск, - прошептал я, хотя намеревался сказать «хочется к маме». Просто побоялся, что меня сочтут маменькиным сынком и велят подтереть сопли.
- Икс прав, - откликнулся Ваня. – Ему нельзя выходить. Во всяком случае - пока. Если его схватят, мы потеряем шанс вернуться на большую землю.
- Я рад, - заметил пёс, - что, наконец-то, вы оценили меня по достоинству.
Потом мы лежали голова к голове и сквозь распахнутое слуховое окно смотрели на небо. Там холодно мерцали звёзды, синела полная луна. Нам не спалось, хотя все мы давно мечтали выспаться.
- Почему же? - не выдержала Лиза. – Почему никто ни единым словом не обмолвился о том, что мы сражались против тирана Акпота Рехта, а не против мира, свободы и демократии? Ведь это нечестно!
- Потому что, - ответил Иван. – Потому что все средства массовой информации сосредоточены в их руках.
- У серого кардинала, – уточнил я.
- Видимо, да, - согласился старший брат. – Никто другой не смог бы так быстро и так подло изменить порядок вещей.
- Это точно, - подал голос Икс. – Он решил пересдать карты, когда просёк, что у нас на руках четыре туза. Ещё два хода, и мы бы взяли банк. Он переиначил правила игры во время игры. Когда мы стали побеждать.
- И что же теперь делать? – заплакала Лиза. – Мальчики, придумайте что-нибудь! Нас предал Клаус. И наверное, предадут Тимоха с Томасом.
- Странно, - сказал я, - почему не показали Томаса. Он же пошёл вместе с Клаусом. И парней из Алабамы тоже не показали – ни Джона, ни Джереми.
- Может, они успели убежать? – предположил Икс. - А может, их пока обрабатывают?
- Остальных приберегли на опосля, - заявил Ваня. - Шоу будет продолжаться. Но почему они разделались с Левой тапкой? Убрали как главного свидетеля? Чтобы не могла проболтаться?
И ехидным голоском брат передразнил генерала:
- Окружили! Героические сотрудники! Мокрое место!
- Ты не веришь, что она разбила себе голову? – спросила Лиза.
- А ты веришь? – удивился он. – После того, как эта фифа столько времени просидела у нас в каменных мешках, подвалах и даже не рискнула поцарапать пальчик? А ведь там были просто идеальные условия, чтобы расплющить чайник. Сотней способов. И вдруг разогналась и в стену?
- Да уж, - вздохнул Икс, – жаль, что не я её порвал.
- Кто о чём, а вшивый о бане.
- Вши у людей, у собак - блохи.
ТЯЖЁЛЫЙ ВОПРОС О ПРАВИЛАХ ИГРЫ
Ванино предположение оказалось верным – шоу продолжилось. На следующий день с утра по телевизору торжественно объявили о поимке командующего юго-восточным фронтом бригадного генерала Томаса. Якобы, при задержании он оказал сопротивление и пока не дал признательных показаний, но с ним работают. В том числе, пытаются выяснить место, где скрываются главари преступников.
- Почему они назначили его бригадным генералом? - удивилась Лиза. - У нас никогда не было подобных званий.
- Для красного словца, - откликнулся брат. - Одно дело - обезвредить простого мятежника, другое дело пленить целого бригадного генерала. Типа, они борются с профессионалами.
- Да уж, - согласился Икс. – За пойманного генерала можно получить не только вкусную косточку, но ещё и медальку.
К вечеру Томасу развязали язык. На экране соседского телевизора мы увидели его таким же потерянным, каким был и Клаус. Томас сообщил, что коварные заговорщики обладают взрывчаткой и могут применить её в любой момент. В связи с этим в Дримштате объявили комендантский час.
Потом перед народом выступил Президент Атлас. Он дал конферансье часовое развёрнутое интервью. Говорили о сложившейся ситуации, о здоровье первой леди, которая очень переживает за Остров мечты, о том, как будут функционировать центры развлечений, аквапарк и прочие заведения.
- Какой мерзавец! – бросил Икс. – Вот и подкармливай после этого голубей и прочих петухов.
- А Тимоха-то молчит, - сказал я. – Значит, держится.
Однако моего оптимизма никто не разделил. Возникло подозрение, что службы безопасности ведут хитроумную игру и Тимохе отвели в ней особую роль. Если, например, не найдут нас, то именно его могут объявить лидером мятежников. А если нас найдут, то сделают его соучастником и свидетелем обвинения.
По мере того, как власти через средства массовой информации разоблачали наши подлые замыслы, они вводили всё новые и новые ограничения. Сначала раздвинули рамки комендантского часа – от первых сумерек до рассвета, потом рекомендовали приостановить и вовсе отменили увеселительные мероприятия – чтобы не дать нам шанса пронести на них бомбу. И ещё назначили награду за нашу поимку. Хорошо, что пока никто не пытался заглядывать на этот чердак и шарить здесь по углам.
- Скоро они запретят всё, - заметил Ваня. - И мы вернёмся к прошлому режиму, против которого боролись. История движется по кругу.
- А это хорошо? – спросил я. – Тогда мы сможем поднять новый мятеж?
- У нас ничего не выйдет, - ответила сестра. – Потому что они будут менять правила игры до тех пор, пока мы окончательно не сдадимся.
- Значит, надо играть по своим правилам, - заявил брат.
- Но разве мы можем на них повлиять? - усомнился я. - Правила устанавливают те, кто рулит. Никто нас не послушает. Даже если мы предложим самые справедливые законы, серый кардинал не допустит их принятия. Нас всё равно выставят врагами или дураками.
- Жратва скоро кончится, - посетовал Икс. – Давайте, заглянем в соседские квартиры, проверим, что у них в холодильниках!
- И тогда в самом деле превратимся в бандитов! – возразила Лиза.
- А какая разница? - не сдавался пёс. – Стёпа прав - мы всё равно никому ничего не докажем. Завтра они объявят, что мы друг друга съели, продемонстрируют обглоданные скелеты, и зрители охотно поверят. Ты посмотри на девчонок в окошке - целыми днями тупо смотрят в ящик и поглощают свои пончики и гамбургеры. С тех пор, как мы спрятались на чердаке, они стали в два раза толще.
Это было правдой. Островитяне делались всё шире, всё жирнее, а мы всё бледнее и тоньше. Пора было что-то предпринять, и Ваня убедил Икса выйти в ближайшую ночь на поиски нашего портала.
ТВОРЧЕСКИЕ МУКИ
Хотя время на острове, как вам известно, летело очень быстро, наши дни и ночи тянулись мучительно долго. Мы сидели на чердаке и не знали, чем заняться. Боясь выдать себя, старались не чихать от пыли и скуки. Ваня постановил, что в такой ситуации жизненно необходимо загрузить работой мозги – иначе мы рискуем лишиться рассудка. Лиза тут же стала предлагать нам головоломки и прочие интеллектуальные игры. Однако я отказался – куда мне тягаться с отличницей и чемпионом. Обыгрывать сестру – чайник закипит, побеждать брата – чревато, мне тут и без лишних подзатыльников грустно.
Зато я вспомнил обещание сочинить стишок к папиному возвращению и начал подбирать рифмы. Конечно, я понимал, что мои поэтические опыты могут запросто обернуться напрасной тратой сил и слов – какой уж там праздник, если папа вернётся, а мы исчезнем, но ведь надо загружать мозги, шевелить извилинами. Даже если их не очень много. Я прикидывался, будто сплю, отворачивался к стенке или к портрету Акпота, свёрнутому в рулон, и беззвучно шевелил губами:
Это повесть о том, как злые тапки
По вине моего старшего брата
Сбежали от нашего доброго папки,
А мы захотели вернуть их обратно.
И вот родители остались без Вани,
Пусто теперь на нашем диване.
Остались они без Лизы, без таксы
И без младшего сына, плаксы.
Короче, осталась мама без нас,
Катятся горькие слёзы из глаз.
В отличие от меня Икс отсыпался, не притворяясь. Сильно уставал. Он обследовал почти весь остров – бывший каменный пустырь, пляж за пляжем, улицу за улицей, аттракцион за аттракционом, магазин за магазином. Так что мы испугались - а вдруг порт и вовсе исчез? Или из кладовки выветрился запах буженины, испарились Лизины духи? А что если собачий нос теперь бессилен?
В один из дней, когда мы с Иксом дремали на чердаке в сторонке от Вани и Лизы, я не вытерпел, растолкал пса и, нервно запинаясь, продекламировал свой стих. Хотелось поделиться творчеством. Икс меня внимательно выслушал и щедро похвалил. А после вдруг надолго затих, прекратил спорить, ссориться и только всё урчал что-то себе в усы. Я наивно решил, будто причина происшедших в нём перемен кроется в мощи моего поэтического дара. Я полагал, что мои проникновенные строчки угодили в самое яблочко пёсьей души и заставили его пересмотреть взгляды на жизнь. Но дело объяснилось проще. Спустя пару суток он снова предложил мне пообщаться наедине и признался, что тоже подался в литературу.
- Моё произведение, - прошептал он взволнованным голосом, - называется «Такси для таксы». Я посвящаю его тебе.
После этого он приосанился и начал тихо, но выразительно читать, жестикулируя и двигая бровями:
Таксы грудь, словно тисками, сжата тоской.
Тусклым, тёмным становится тесный мир.
Такси тормознуть, правой тряся рукой,
Гони в Архангельск, дави на газ, командир!
Но командир стоит, тупо требует баксы.
Откуда баксы у маленькой бедной таксы?
Так что надежды наши пусты. Я и ты, -
Мы вечные пленники Острова мечты.
Ах, если бы, если бы, если бы
Было оно, – такси судьбы!
Закончив, Икс всхлипнул и упёрся мне в лицо влажным пристальным взглядом. Я растерялся, но памятуя о том, как доброжелательно он принял моё стихотворение, решил ответить тем же.
- Это круто! – сказал я. – Только не понятно, что за такое «такси судьбы»?
- Художественный образ, - ответил пёс, явно ждавший от меня подобного вопроса. – Миф! Такси судьбы появляется, когда тебе плохо. Оно лихо подкатывает, распахивается дверца, и услужливый водила говорит: «Садись, браток, вывезу тебя отсюда! Хоть за Полярный круг! Куда желаешь?»
- Да, - откликаюсь я. – Было бы здорово. Типа, как только приспичило, звонишь – и все дела.
- Или шлёшь эсэмэску.
Мы молчим какое-то время, потом синхронно вздыхаем и произносим печальным дуэтом:
- Но так не бывает.
ПОИСК ВЫХОДА
В телевизоре на нас вешали всех собак – информационные выпуски сменялись репортёрскими расследованиями. Журналисты, скользкие, словно вазелин, и ядовитые, точно отрава, старательно доказывали преступления, которых мы не совершали и не могли совершить. Они демонстрировали всё новые показания наших бывших соратников – подтасовки лепились к откровенной лжи, небылицы к явной клевете, и мы представали перед зрителем реальными монстрами.
Однако ужасы не мешали островитянам объедаться и толстеть - пончики, гамбургеры, чипсы служили им успокоительным средством. Едва занервничал - и рука тянется к сэндвичам, к картошке фри. Девчонки в окне напротив превратились в безобразные существа. Они поглощали пищу ведёрными пакетами, а сладкое газированное пойло – многолитровыми флаконами. Сутки напролёт. Сидя перед ящиком. Нам было их жалко, но, с другой стороны, мы радовались этому обстоятельству, потому что худые и активные граждане давно бы вычислили наше местонахождение и донесли, куда требуется. Конферансье не уставал призывать их к бдительности. А однажды так и сказал:
- Зайдите друг к другу в гости, посмотрите, что у кого под кроватями и в шкафах! Обыщите ваши кладовки, подвалы и чердаки! Найдите тех, кто лишил нас возможности радоваться жизни!
После таких призывов Иксу становилось всё страшнее выходить на улицу. Но он выходил – крался по парадному, когда темнело и затихало, выскакивал наружу и рыскал по Дримштату, держась в тени. Мы нарисовали карту острова, чтобы отмечать маршруты его передвижений. Эти линии опутали почти весь город и прилегающие окрестности, но положительного результата не дали.
- А если в самом деле больше нет никакого порта? – усомнился утомлённый пёс.
- Не может такого быть! - ответил Ваня. - Если исчезнет порт, дети прекратят сюда прибывать, игра закончится. Игры существуют только до тех пор, пока в них кто-нибудь играет.
- Проблема состоит в том, - сказал я, – что мы сидим здесь всё время и ни с кем не общаемся.
- Если ты забыл, - отреагировал Икс, - я напомню - мы боимся, что нас отловят, потому что ориентировки с нашими мордами висят практически на каждом столбе и на всякой стене. А если нас отловят…
- Ну, знаешь! - возмутилась Лиза. - Морда только у тебя! У людей - лица.
- Не время разбираться в терминах, - отрезал Икс, - надо разбираться по существу. Но если тебе приспичило, давай поспорим - сравним меня с соседками!
И он показал за окно - на толстушек перед телевизором. Девчонки привычно поедали пончики, пили Колу, и щёки их раздувались до размеров футбольных мячей.
- Ты хочешь сказать, - продолжил пёс, - что я такой сякой обладатель морды, а эти красотки являют миру эталонные образчики человечьих лиц? Мисс лицо и ещё одна Мисс личико? Хоть бери и переноси на художественные полотна? А ты не находишь, что они крупноваты даже для Рубенса и Кустодиева?
- Они несчастные, и не смей над ними издеваться! – упёрлась Лиза.
- Это я над ними издеваюсь?! – не на шутку завёлся Икс. – Разве я - тот самый врач-диетолог, который прописал им глотать хавчик в неимоверных количествах? Если бы я, будучи таксой, так располнел, то не смог бы дотянуться до пола лапками. Только лежал бы на пузе или перекатывался!
Поскольку он повысил голос едва ли не до крика, мы на него зашипели, но успокоить не смогли. Он только чуть сбавил обороты:
- Да я! Я, между прочим, каждый день рискую своей собачьей шкурой, пытаясь бороться с этим новым островным порядком, который превращает вашу породу в бесформенную биологическую массу! Вы тут больше - не homo sapiens, вы - homo жратикус! Наконец-то на этом острове воплотилась вековечная мечта человечества о хлебе и зрелищах! Теперь их столько, что вы вот-вот подавитесь - будете ужасаться очередным кошмаром или ржать над шутками дебильного юмориста, и синтетический бифштекс встанет у вас поперёк горла!
Появилась реальная угроза того, что какой-нибудь кусок так называемой биологической массы – за окном или внизу - услышит наш горячий спор, одолеет лень, дотянется до телефона и доложит в службу безопасности. Поэтому Ваня решительно взмахнул рукой.
- Хватит ругаться!
Потом брат посмотрел на меня:
- Что ты хотел сказать?
- Хотел сказать, - начал я очень тихим голосом, чтобы сбить накал страстей, - хотел сказать, что если порт по-прежнему существует, то у нас есть, как минимум, два способа его найти. Первый способ - выследить Макбаша. При условии, что он остался на старой должности. Но если он на ней остался, значит, пасётся у порталов и пустыми обещаниями соблазняет детей, которые сомневаются.
- Разумно, - согласился Ваня. – Икс, ты как-то обмолвился, что видел его.
- Было дело, - подтвердил пёс. - В прошлой версии игры он жил в районе Четвёртой радиальной и Третьей окружной. Но я потерял его в переулках.
- А второй вариант?
- Второй вариант, - продолжил я, - состоит в том, чтобы сойтись с кем-то из новоприбывших детей и выяснить, в каком месте они вылезли на остров. Если при Акпоте они отличались тем, что были ярче и объёмнее остальных, то теперь наоборот - они не такие объёмные и яркие, потому что ещё не подсели на фастфуд и не переняли тутошнюю моду.
- Некоторые объедаются и на большой земле, - поправила меня Лиза.
- Неважно! – с энтузиазмом подхватил Икс. – Иногда я вижу на улицах Дримштата таких пацанов и девчонок. У них есть ещё одна отличительная черта - они с интересом смотрят по сторонам. А те, кто здесь давно, тупо глазеют в телевизоры. Где бы они ни оказались, они сразу ищут глазами телевизор. Потому что у них зависимость. Без телевизора или монитора они просто не могут влачить своё ничтожное существование.
- Короче, - резюмировал Ваня. - Надо днём состыковаться в толпе с кем-то из худых или нормальных детей и обо всём подробно перетереть.
- Придётся маскироваться, - с задумчивым видом произнесла Лиза. – Знаете что?
И она глянула в окно на соседок. Одна из толстушек уже заснула с пончиком во рту, другая дремала, изредка вскидывая голову, чтобы впериться в ящик.
- Поскольку они много спят, - продолжила Лиза. - Вы должны утащить у них одежду, из которой они выросли. Она ведь им больше ни к чему, так что это не воровство.
- Да, точно, - ехидно заметил Икс, - это не воровство, а рэкет, принуждение к спонсорским услугам - не желаете жертвовать, заберём силой! Помнится, когда я с той же целью предлагал заглянуть в холодильники, меня осуждали…
Сестра не стала ввязываться в перепалку и озвучила свою идею до конца:
- Я намотаю на себя всяких тряпок, сверху надену пару штанов и кофточек, распущу, покрашу волосы и стану неузнаваемой.
- Жарковато будет, - снова откликнулся пёс, видимо, решивший досадить Лизе во что бы то ни стало. - На улице - плюс тридцать. Придётся попотеть. Впрочем, все жиробасы обильно потеют и пахнут, так что ты не станешь исключением и не будешь выделяться из общей биологической массы. Ох уж эта вонь, - она выжигает слизистую оболочку в моём драгоценном носу. Когда ночью я выхожу на улицы, этой вонью несёт из всех дверей, окон и подворотен, а выветривается она только перед рассветом. Жаль, конечно, что ты не прихватила с собой любимые духи, чтобы отбивать вредные запахи…
- Ну, хватит, Икс! - оборвал его Ваня. – Ведёшь себя, как дворняжка. Слышал поговорку: бойся не ту собаку, которая лает, а ту которая кусает.
- Да, - согласился пёс, - это как с боксёрами: бойся не спикера, который пугает противника на пресс-конференции, а панчера.
Ваня дружелюбно улыбнулся, оценив шутку. Икс подмигнул ему и отвернулся к рулону с бывшим правителем – чтобы поспать. Как бы там ни развивались события, но наша такса продолжала испытывать к старшему брату то ли уважение, то ли щенячью преданность, то ли благодарность – помнила, на чей день рождения её принесли в наш дом.
ИЩИТЕ И НАЙДЁТЕ
Так мы и поступили. Ночью пробрались к девчонкам в соседний дом, вынули у них из шкафов одежду, а из ванной комнаты прихватили краску для волос. Не помню, говорил я вам или нет, но теперь на острове все пользовались яркой косметикой и тому подобными средствами - легко меняли масть, становясь серо-буро-малиновыми или какими угодно ещё, выводили на лицах всякие знаки и рисовали тату на прочих частях тела. В том числе мальчишки. Такая мода. А в последнее время появилась новая тема – разноцветные татуировки с нашими портретами и подписями «Attention», «Wanted», «Враги of the Dream» и так далее. Но поветрие оказалось бессмысленным, оно дуло мимо цели, поскольку носители ориентировок быстро жирели, наши лица на их телах деформировались и теряли всякое сходство с оригиналами. Точно в кривых зеркалах.
Пока мы хозяйничали в квартире, толстушки даже не пошевелились, храпели себе и храпели. Икс не удержался и украл пару пончиков.
- Здоровее будут, - сказал он нашей сестре, вернувшись на чердак, и тем оправдался.
В первый день Лизе пришлось очень тяжело. Перед рассветом она нарядилась и стала такой неуклюжей, что мы втроём спускали её вниз – чтобы не споткнулась и не покатилась по ступенькам. При этом, как и прежде, мы старались не наследить в пыли и не сорвать паутины. А каких трудов нам стоило спустя восемнадцать часов затянуть сестру обратно! Зато в складках одежды она принесла столько еды, что мы и сами уподобились обжорам - ели и слушали её рассказы. В том числе о неприятном инциденте, который приключился посреди улицы.
Тряпки на ногах под двумя штанами размотались и сбились в кучу на одну сторону, так что Лиза оказалась на грани разоблачения. Всё-таки люди жиреют преимущественно равномерно, а не так, чтобы только на правый бок или левое бедро. Тогда наша сестра срочно втиснулась в двери ближайшего кафе и засела в кабинке туалета, пока всё не поправила.
- Хорошо ещё, - смутилась она, - что целый час в туалете ни у кого не вызывает подозрений. У них это обычное дело - поели и в кабинку, из кабинки вышли и снова отправились кушать. Очень содержательная жизнь!
- Ну так что? – спросили мы о главном.
- Да, - ответила она. – Поболтала с парой стройных девчонок. Обе прибыли недавно. Говорят, что поначалу зажигали на заводской дискотеке и там же катали шары – в боулинге.
- Заводская дискотека? Может, это на заводе? – осведомился я.
- Или там, где много заводных ребят, - с иронией заметил Икс, – диджеев, танцоров и так далее.
- Всё происходило как раз в восточной части Дримштата, - сообщила Лиза. – В том краю они и вышли на остров из своего портала. Но есть проблема - новички быстро теряют память.
- А это ещё что за поворот? – удивились мы.
- Да, помнят смутно! Сразу увидели праздничные огни, двинули туда, и понеслось - музыка, аттракционы, мороженое, попить, поесть. И наступает что-то вроде амнезии. Я пыталась их разговорить, касаясь главных тем, – про маму, про папу, про семью. Но у них, как отшибло. Первое, что они забывают, - это родителей. А если настаиваешь - раздражаются, злятся. Завтра присмотрю совсем худеньких и познакомлюсь. Вдруг они укажут место точнее. Только дойти до завода в таком состоянии я всё одно не смогу, пускай Икс прогуляется туда ночью.
Прошла неделя. И знаете, что я вам скажу - тех, кто не сдаётся, кто изо всех сил пробивается к цели, непременно ждёт успех. В это утро пёс вернулся на чердак раньше обычного, ещё даже не рассвело. Он посмотрел на нас счастливыми глазами, а потом спрятал руки за спиной и спросил:
- Кто отгадает, что у меня там?
Мы начали перечислять разные продукты, поскольку именно Икс снабжал нас едой, но на все предположения он лишь мотал головой. Наконец, мы сдались, и он вытащил из-за спины две пары Лизиных носков – её домашних носков с цветочками, хорошо нам известных. В последние дни сестра очень мучилась - оттого что в чердачных условиях нельзя ничего постирать. Она ведь у нас чистюля.
- Извини, - с усмешкой сказал ей Икс, - пришлось зайти в твою комнату.
Мы едва не закричали и не запрыгали от радости. Лиза обняла нашу таксу и зашептала:
- Значит, ты нашёл портал! Ты его нашёл!
- Где он? Где? – спрашивал я наперегонки с Ваней.
- Не поверите, - ответил Икс, - но с этого острова мы могли свалить давным-давно.
УНЕСТИ НОГИ
Оказалось, что после той памятной ночи с громами и молниями, когда изменились правила игры, порт очутился на другой стороне Острова мечты - в старых каменоломнях возле бывшего завода по производству песка. Если бы, убегая из развлекательного центра, мы спрятались там, как того и хотели, Икс бы непременно вынюхал нашу кладовку.
Утро стало праздничным. Но сразу отправиться в каменоломни мы не решились, идти туда предстояло через весь город, уже светало, а учитывая истерию, с которой нас искали, мы непременно попались бы на глаза шпикам или их добровольным помощникам. Обидно снова потерпеть поражение, когда до победы остаётся только пара шагов. Короче, мы не стали рисковать и затаились до наступления полных сумерек.
Конечно, это будет не совсем победа и даже совсем не победа, а всего лишь освобождение или, по правде сказать, бегство. Но, если оказываешься в ситуации вроде нашей, у тебя остаётся одно единственное желание – любой ценой унести ноги. О том, чтобы одолеть серого кардинала, не приходится и мечтать. Такая мечта на Острове мечты – пустая трата воображения. Сколько бы мы ни думали о сером кардинале, у нас не появилось ни одной зацепки или догадки, с помощью которых мы могли бы пролить свет на его мутную, мрачную фигуру. Кто он? Где он? Существует ли он на самом деле, или мы его выдумали?
Вы спросите, зачем нам его выдумывать? Зачем верить лукавой Покатач Линк, которая намекнула на его существование? А просто никак иначе мы не способны объяснить того, что здесь происходит. Ведь кто-то должен за всем этим стоять! Ни один из местных правителей не мог создать такую игру. Тапки нашего папы? Всё, что они умеют, - это шаркать, изображать из себя важных персон и шлёпать языком. А Тимохины голуби – пусть красивые, но глупые птицы. Кто поменял тапки на голубей? А ведь кто-то поменял. И судя по тому как он заманивает сюда детей, как издевается над ними, как охотится за нами, у этого серого кардинала на редкость злобный характер. Можно ли выманить его из тайного укрытия? Есть ли у нас хотя бы крохотный шанс узнать правду? - Это вопросы без ответов. И всё же наша борьба не была напрасной. Ведь именно мы вынудили серого кардинала опрокинуть на острове порядок вещей. Он испугался, что мы захватим город, и сделал местную жизнь легче и радостнее.
Впрочем, с тех пор как наступил мир, всё снова переменилось, и кто теперь скажет, что здесь так уж хорошо. Конечно, яркие цвета лучше серости и полные дети симпатичнее бледных теней. Но только в том случае, если краски не ядовиты, если полнота не превращает вас в ходячий жиртрест, а жажда зрелищ не сводится к тупому поглощению телепрограмм и прочей развлекательной продукции.
Но теперь это не наша проблема. Мы сделали, что могли. У нас не осталось ни сил, ни средств для противостояния могущественному врагу. Мы жалели Тимоху, Томаса, Клауса, Джона, Джереми, но ведь они сами выбрали свою судьбу, когда не послушали нас и поверили в лживые обещания о свободе для всех.
Как им помочь? Быть может, нам удастся повлиять на ситуацию с большой земли? Привлечём внимание взрослых. Свяжемся с нашим двоюродным братом Мишкой математиком, чтобы взломал сайт Острова мечты. Как-то иначе. Посмотрим. Попробуем. Обидно, что вернёмся без тапок, из-за которых весь сыр-бор, но, как говорится, не до тапок - унести бы ноги.
Мы расспрашивали Икса, как там дома. Шептались, чтобы никто не услышал. Мы очень соскучились по родителям, по нашим комнатам, по двору, по Архангельску. Надо отдать должное таксе, она не претендовала на звание главной собаки планеты, не заносилась, как это бывало с ней прежде, а отвечала искренно и просто.
В общем, там всё по-прежнему - мама из парикмахерской пока не вернулась, по радио передают штормовое предупреждение, буженина и Лизины духи пахнут вполне устойчиво, так что завтра нам не составит труда снова найти портал, даже если он переместится из той пещерки, где теперь, в соседнюю или в самую дальнюю.
Весь день мы жили ожиданием, торопили солнце, чтоб оно побыстрее закатилось за горизонт и на остров опустились желанные сумерки. Не знаю, как Ваня с Лизой, а я уже представлял себе, что буду делать, когда, наконец-то, окажусь в родных стенах. Впрочем, боюсь, моему желанию вряд ли удастся сразу сбыться, потому что Лиза займёт ванную комнату на втором этаже, а Ваня - на первом. Мне придётся потерпеть – как всегда. Очень хотелось смыть с себя чердачную грязь и паутину. Как же хотелось избавиться от здешней тоски! Пусть всё останется в прошлом.
СМЕНИТЬ ОБСТАНОВКУ
И вот ночь наступила. Когда затихли звуки, которые производят бодрствующие люди, когда включился ветер и темнота стала гуще некуда, мы простились с нашим временным убежищем. Спешить было ни к чему. Чтобы добраться до старых каменоломен, хватит и пары часов. Главное – не попасться в лапы патрулей.
Первым двигался Икс. Он пересекал небольшой участок улицы, а потом взмахом руки давал понять, что опасности нет, и мы устремлялись следом. Выйти на центральную площадь мы не рискнули. Посмотрели на неё издали. Теперь на восстановленном шестиграннике висели портреты счастливой супружеской пары - Атласа и Лили. Но они были мне так же неприятны, как прежде Акпот Рехт. Не прощу им того, что предали Тимоху. И ни за что не стану подкармливать Архангельских голубей. Конечно, я понимал, что даю эти обеты в сердцах и птички - всего лишь игрушки в руках серого кардинала, но всё же! Но всё же!
Этот проклятый серый кардинал, - думал я, - кто же он такой, где прячется? Может, он из тех, кого я видел, с кем пересекался при прежнем или при нынешнем порядке? Я перебирал в воображении лица, которые мелькнули перед моими глазами за всё это время. Может, Юю? Макбаш? А может, одна из толстушек, тупо смотрящих телевизор в окнах напротив? Может, они только прикидывались? Жаль, что мы этого никогда не узнаем.
Главная площадь осталась сбоку, мы прошли по Третьей окружной и свернули на Четвёртую радиальную. Ещё полтора десятка кварталов, и достигнем восточных ворот, а от них рукой подать до бывшего завода по переработке камней в сыпучие материалы. Теперь на берегах появился настоящий белый песок, он в изобилии заполнил пляжи, и завод превратили в очередное увеселительное заведение. Боулинг, бар, дискотека, трали-вали - ну, неважно. Мне больше нет дела до местных достопримечательностей.
И вот он нарисовался на ночном горизонте - такой непохожий на себя прежнего. Точка, с которой началось восстание и где долго находилась наша главная база. Теперь завод переливался всеми цветами неоновой иллюминации. Как же быстро по окончании войны они освоили эту территорию! Игральный бизнес, акулы капитализма. Но праздношатающегося народа на заводе не было - по причине комендантского часа. Справа из темноты вынырнул патруль, и мы вжались в углы, замерли. Я глядел напряжёнными глазами и с удивлением узнавал всё тех же мымр. Только в новой форме.
Когда они исчезли, мы двинулись дальше - Икс впереди. Оставалось всего ничего. Мы уже чувствовали воздух старых каменоломен – особенный, памятный нам воздух, ведь мы провели здесь немало времени. И в животе у меня сладко посасывало - я грезил домом. Надо только укрыться и подождать, пока Икс обнаружит пещерку, в которую сегодня перепрятался наш портал. И тут произошло то, чего мы и представить себе не могли.
ОДНОЙ ТАЙНОЙ МЕНЬШЕ
Мы видели Икса – он привычно оторвался от нас метров на двадцать и вдруг насторожился, словно что-то почуял. В следующую секунду метнулись две тени и сбили его с ног. Всё случилось внезапно, мы растерялись и застыли.
Первым сорвался с места Ваня – вот что значит тренированная реакция. А за ним – и мы с Лизой. Не уверен, что вы помните, но в Архангельске мой старший брат является чемпионом по боксу среди юниоров. Короче, его крепкие удары и его техника остались при нём, не смотря на то что в Дримштате он почти не занимался. Ваня быстро разметал нападавших – одну левым свингом, другого - правым кроссом. Они улетели во мрак, а мы не стали ждать новой атаки, подхватили Икса под короткие ручки и понеслись к каменоломням. Сзади засвистели патрули. Надо было улепётывать, не оглядываясь.
Когда мы отбежали достаточно далеко и залезли в глубокую расщелину, Икс сказал:
- Всё. Теперь я знаю, кто они! Наконец-то!
- Кто? – спросили мы в один голос.
- Те, которые за мной охотились и которые сейчас напали – толстый лысый азиат и длинная мулатка в шрамах.
- Да кто же это?
Нам не терпелось услышать ответ, но Икс продолжал мурыжить:
- Кто бы мог подумать! Пока они меня мутузили, успели шепнуть - «Что, пёс шелудивый, не узнаешь тех, кого столько лет безнаказанно грыз?»
- Кого же ты грыз?
- Этот толстяк и длинная тётка, - хмыкнул Икс. – Знаете, кто это? Это - теннисный мячик и кегля, с которыми я играл с самого своего детства. Вот это кто!
- Да ты что?! – воскликнуло наше трио.
- Именно, - ответил он и утёр кровавую юшку.
Только теперь мы обратили внимание на то, что ему крепко досталось, несмотря на быструю боксёрскую помощь, которую оказал Ваня. У Икса был конкретно разбит нос. Но мы пока не осознали, чем это грозит.
- Понятно, почему мячик превратился в азиата, - гундосил Икс, - он же китайского производства. А кегля стала мулаткой, потому что на большой земле была коричневого цвета. Ведь это я наградил её столькими шрамами.
- Да уж, - откликнулась Лиза. – Ничто не проходит бесследно, и однажды мы вынуждены отвечать за каждый свой поступок. Так что надо хорошо подумать, прежде чем кого-то обижать словом или делом.
- Оставь эту мораль для серого кардинала! - огрызнулся пёс. – Между прочим, это не я выбрал себе такие игрушки, а вы мне их подарили. И ничего особенного я с ними не делал - ну, гавкал, ну, кусал. Так поступают все собаки, когда растут, – потому что у нас чешутся зубы. И что? Теперь всякая уличная палка и всякий оскорблённый городской фонарь будут мне мстить?
- Странный островок, - усмехнулся старший брат. - Обувь, собаки, мячики, кегли, голуби, - все превращаются в людей. Интересно, кем на большой земле была мымра Юю – ремнём для порки? Решёткой на тюремном окне? Или указкой, которой на уроках били детей по рукам? А может, старой мочалкой, которой пугали грязнуль?
- Пожалуй, мочалкой, - согласилась с ним Лиза. – Я как вижу её, сразу начинаю чесаться.
- У нас в кладовке мочалки не было, - усомнился Икс.
- Вряд ли она из нашего дома, - ответил Ваня. – Никогда нас так не наказывали.
Тут и я включился в разговор:
- Получается, что население острова делится на две категории – те, кто состоит на службе у серого кардинала, раньше были вещами или птицами. А те, кого угнетают, - это люди.
- И таксы, - добавил пёс.
- И отдельные таксы, - повторил я.
- А отдельные люди, - подхватил он, - становятся ренегатами, которые переходят на тёмную сторону.
Когда мы немного поуспокоились, отдышались и свистки патрулей остались где-то сбоку и вдалеке, Ваня сказал:
- Ну, всё, давайте искать портал!
- Вот ведь гады! - отозвался Икс. – Как обидно!
- Что? – спросила Лиза. – Не можешь простить своим игрушкам того, что они тебя предали?
- Да уж, - поддержал я сестру. – Вот так живёшь с кем-то бок о бок многие годы, считаешь его своим в доску, а потом обнаруживаешь, что пригрел на груди гадину. Зато теперь ясно, какая миссия была у мячика и кегли и почему именно они выполняли это специальное задание – сперва для Акпота Рехта, теперь для Атласа.
- Для серого кардинала, - поправил Икс. – Видимо, он считает меня своим личным врагом. Может, я и его когда-то кусал? Помните чёрного пуделя с соседней улицы? Однажды я хорошо его проучил. Он нарывался, нарывался, думал, что я мелочь коротконогая. Ну я уцепил его за шею и бросил через себя, а потом повалял в пыли, потрепал. С тех пор он всегда хотел мне отомстить. А что - он бы мог стать серым кардиналом – мистический тип.
- Пудель придумал игру? – усмехнулся я. – И создал Остров мечты? Да они живут вдвоём с хозяйкой! У этой бабули даже компьютера нет.
- Зато она похожа на ведьму, - пробурчал Икс и вдруг сменил тему. - Но я беспокоюсь вовсе не об этом.
- О чём же? - поинтересовалась Лиза.
- О том, - ответил он, - что мой разбитый нос полон кровавых соплей и больше ничего не чует.
СПАСАЯСЬ ОТ ОБЛАВЫ
Вот уж было для нас потрясение! Мы все разом замолчали. Понятно, что искать портал вслепую, то есть без нюха, бесполезно. Даже если мы облазаем тут большинство пещер, вряд ли у нас что-то получится. Оставалось ждать, когда Икс поправится. Но поправится ли он? - Вот в чём вопрос. И если поправится, то как скоро? И сумеем ли мы до тех пор скрываться от преследователей? Ведь уже через пару часов на рассвете правительство нагонит сюда кучу агентов, и они обшарят всё вокруг, перевернут каждый камень и заглянут во всякую норку-ямку. В общем, мы снова зависли над пропастью, которая называется «полный крах». На этом острове нет места нашим мечтам.
В районе завода мы замечаем новые огни. Огни движутся. Их становится всё больше. Похоже, прибывают дополнительные силы правопорядка, чтобы устроить на нас облаву. Поэтому Ваня даёт команду уходить выше в горы и дальше – за перевал. Так мы выбираемся к морю и прячемся в прибрежных скалах.
- Здесь и проведём день, - решает мой старший брат. Потом он обращается к Иксу. – Ты как?
- Надеюсь, к вечеру отсморкаться, - гундосит в ответ такса. – Но пока ничего не чую.
- Холодно, - говорит Лиза.
Здесь и в самом деле холодно, дуют ветры – такие шквалистые и разнонаправленные, что появляется ощущение, будто вернулись времена Акпота Рехта. Может, они и в самом деле возвращаются. Мы жмёмся друг к другу и стараемся забраться глубже в щели. Еды у нас с собой нет и питья тоже. Ведь мы собирались домой. Так что сегодня нас ждёт холод, голод и жажда. О том чтобы достать из моего рюкзака леску и рыболовные крючки, даже не помышляем – на этих камнях не найдёшь никаких червей, с такого обрывистого берега поймаешь разве что головокружение и тошноту. Мои витамины закончились. Изредка обмениваемся короткими репликами.
- Жалко, что здесь нет толстых соседок. Хорошо бы посмотреть новости.
- Да, на чердаке было не так уж и плохо.
- Почти уютно.
- Интересно, как там Тимоха – сдался или держится?
- Почему сегодня нет солнца? Или его нет только в этой части острова?
- Икс, может, тебе спуститься к морю, промыть нос солёной водой? Это помогает.
- Надоело дышать ртом. Воздух студёный. Ещё не хватало, чтобы заболело горло.
- Не раскисай! Ты же Архангельский пёс, а не Сочинский.
- Но я и не морж, - отвечает Икс спустя чуть ли не час, видимо, конкретно задубел и туго соображает.
В небе суетятся птицы, наверняка ищут нас. Прячемся, надеемся обмануть преследователей – хорошо бы серый кардинал подумал, что мы сумели отыскать наш портал и сбежать.
- Смотрите - бакланы!
- Это чайки.
- Всё равно.
- Раньше я думал, что все птицы на этом острове превращаются в людей.
- Интересно, если взять их с собой в Архангельск, они останутся бакланами или как?
- Сам ты баклан! Я же тебе сказала, что это чайки. Это не одно и то же.
- Когда ты говорила? Не помню.
- Да ты совсем отморозился.
- А может, они станут видеокамерами? Был бы не плохой бизнес. Таскаешь их контрабандой через портал, продаёшь.
Едва опускаются сумерки, мы выдвигаемся к старым каменоломням. С трудом - потому что руки-ноги у нас почти не гнутся, закоченели. Икс всё время сморкается и водит носом по ветру.
- Чуешь? – то и дело спрашиваем мы.
- А вы чуете? – отвечает он вопросом на вопрос. - Вот сейчас пахнет котлетами, жареной картошкой и помидорным салатом с подсолнечным маслом. Нерафинированным. Или мне это только показалось?
- Икс, не пугай меня! - просит Лиза. – Пожалуйста.
- А может, и в самом деле пахнет котлетами, - замечаю я. – Может, кто-то сделал себе портал на кухне, в посудном шкафу или в холодильнике, и сейчас там чья-то мама готовит обед. Или ужин. Сколько теперь времени на большой земле?
- Смотря где. Если еду готовит мама Джона из Алабамы, то это одно. А если мама Клауса в Швейцарии, то - другое. А у нас – третье.
- Пахнет так, словно это готовит наша мама, - вздыхает Икс. – Этот запах я знаю с детства. С того часа, в который у меня открылись глаза. То есть открылась коробка в руках дяди Вити бандита.
Я, Лиза и Ваня растерянно переглядываемся, втягиваем сумеречный воздух и, конечно, не обнаруживаем в нём ни котлет, ни картошки, ни помидоров с нерафинированным подсолнечным маслом. От этого на душе становится тяжелее – значит, к нашей таксе обоняние так и не вернулось, таксу мучают галлюцинации. Но тогда зачем мы идём в порт?
- Шучу, - успокаивает нас Икс. – Мало-мало чую. Мало-мало. И почему мы говорим «большая земля»?
- По привычке. У нас на севере так принято.
- Значит, имеется в виду, что здесь, типа, мелкая земля? Или что? Какая тут вообще земля? Может, это вовсе не на земле? Я имею в виду, не на планете Земля.
- А где же? – удивляюсь я. – На Марсе что ли? На Марсе нет таких условий для жизни. Скорее, это в другой галактике.
- Если серый кардинал приобрёл участок в другой галактике, то можно предположить, что он работает в космическом агентстве и является миллиардером. Иначе ему не хватило бы ни знаний, ни средств, чтобы забросить сюда такое количество детей.
- Луна и звёзды виднеются так, будто мы находимся на нашей родной планете, - сообщает Лиза.
- А ты не можешь прикинуть по звёздам, в какой части планеты находится остров? Хотя бы в каком полушарии?
- Астрономию я ещё не проходила.
- Жаль.
- Да какая разница? Всё равно отсюда не уплыть. Тебе станет легче, если узнаешь, что мы не в Атлантике, а, например, в Тихом океане или в Индийском?
- В Индийском должно быть теплее. По любому.
- Да уж, - философски замечает Икс, - лучше потеть от жары на севере Индийского океана, чем мёрзнуть на юге Северного Ледовитого. Игра слов.
- Мы поняли. Не оригинально.
- Хватит спорить, давайте сосредоточимся!
ЛБАМИ О СТЕНУ
Прежде чем ступить на территорию старых каменоломен, мы долго вслушиваемся в тишину. И вглядываемся в сумерки. Мы боимся засады. Ведь не случайно Мячик и Кегля пасли Икса именно здесь – знали, что рано или поздно в поисках портала он появится. Могут ждать и теперь. Только в гораздо большем составе – навалятся толпой, не отобьёмся. Но желание попасть домой больше, чем страх, и мы движемся дальше.
- Хорошо, что голодали, - шепчет Икс, - нюх обострился. Сегодня одной здоровой ноздрёй чую лучше, чем вчера двумя.
- Ну и как, - спрашиваю я, - есть запах врагов или нет?
- Надо бы заходить с подветренной стороны, - предлагает Ваня. – Только ветер дует не пойми как.
- Проблема в том, - отвечает мне Икс, - что Мячик и Кегля пахнут почти как я. Результат нашего долгого общения. Как говорится, с кем поведёшься, тем и провоняешь.
- И кто из вас кем провонял? Они твоими слюнями или ты их красителями?
- Интересно, как они оказались на острове?
- Видимо, свалились с нижней полки. Так же, как папины тапки - с верхней.
- А что ещё у нас там было? Может, сюрпризы на этом не закончились?
И мы сосредоточенно перечисляем вещи, хранившиеся в кладовке.
- Хорошо, что моя боксёрская груша осталась во дворе, - говорит Ваня.
- Да уж, - соглашается Лиза, - вот бы кто нас не пощадил. Я ей тоже часто накатывала. А Икс пытался укусить – думал, если хозяин молотит, значит, надо помогать.
- Давайте реплики о хозяевах и питомцах отложим до лучших времён, - замечает пёс. - Если, конечно, они наступят.
Скоро становится очевидным, что лучших времён нам не дождаться. Хотя опять всё начинается с надежды. Мы прячемся на краю каменоломен, Икс отправляется вынюхивать наш портал, а спустя часик возвращается счастливый и, как бы, утративший дар речи – в предвкушении, что ещё чуть-чуть и снова превратится в таксу. Он хватает Лизу и тянет за собой. Мы поспешаем следом.
Спотыкаясь и падая от потери сил, поддерживая друг друга, прибываем на место. Икс врывается в пещерку и бьётся лбом о стену. Аналогичным образом прерывается и Лизино стремление на Родину. Хорошо, что её нечаянное свидание с твёрдой скальной породой сколько-то амортизирует тело нашего пса. А потом и мы с Ваней заходим ровно по той же траектории. Получается небольшая «куча мала». Спустя минуту мы сидим, трём ушибленные головы и в полном недоумении смотрим на Икса. Тот поводит мордой, то есть всё ещё лицом, и выглядит если не бешеной, то вполне сумасшедшей собакой.
- Не понимаю, - бормочет он и снова втягивает ноздрёй воздух. – Вы чуете? Чуете? Здесь ещё стоит аромат духов и запах буженины.
Мы вдыхаем полной грудью, но ничего не чуем.
- Ты издеваешься?! – возмущается брат.
- Это очень плохая шутка! – добавляет сестра.
А я молчу, потому как вижу, что Икс не врёт и не шутит. Он вообще готов расплакаться.
- Что такое не везёт и как его загрызть? – тихо произносит наш бедный питомец, когда выходит из шока.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Он был здесь! Когда я побежал за вами, он был здесь. Портал был здесь. Я опять заскочил в кладовку, заглянул на кухню. Он был здесь!
Мы долго безмолвствуем. Я теряю чувство реальности – это какой-то ступор. Во мраке рядом с нами редко каплет вода. Я протягиваю руку и нащупываю пальцами влажные камни. Ваня кашляет в кулак и выглядывает наружу. Я догадываюсь, чем озабочен брат – ведь мы спешили к этой пещере, не таясь, и могли попасться кому-то на глаза. Вполне вероятно, нас уже обложили. Но в округе - пусто. Надо жить дальше.
- Что же произошло?
- Не знаю, - мотает головой пёс. - Не знаю.
- А если предположить?
- Наверное, он переместился, - говорю я. – Надо снова искать! Портал переместился.
Икс мучительно соображает, потом стонет, словно подавился.
- Нет, не в этот раз, - наконец, выдавливает он из себя. – Перед сменой порталы глючат, как бы вибрируют, а в этот раз ничто не предвещало. Ничто. Похоже, это шторм. Да, шторм. Без вариантов.
- Шторм? Какой шторм? В Архангельске? О котором предупреждали по телевизору?
- Да, - кивает Икс. – Когда я заскочил в квартиру, по окнам хлестали ветки деревьев и ливень. Сильно. Ну, прям вообще.
- Хочешь сказать, – ужасается Лиза, - что там какой-нибудь природный катаклизм? Рухнули фонарные столбы? Оборвались провода? Короткое замыкание? Выбило пробки? Ванин компьютер отключился?
- Так или иначе.
- А если мама вернётся? – спрашиваю я. – Если обнаружит, что нас нет, и решит включить компьютер? Портал откроется?
- Некорректный выход из программы, - поясняет брат. - Все не сохранённые данные утеряны. Вряд ли мама сможет войти в эту игру и понять, что с нами приключилось.
Короче, двери в наш мир захлопнулись громко и с особым цинизмом. Мы оказались в ловушке, из которой не выбраться.
СТАРЫЕ ВОПРОСЫ В СТАРЫХ КАМЕНОЛОМНЯХ
Знаете, что такое отчаяние? Знаете, что такое тоска? Это когда тебе семь лет, и ты вдруг понимаешь, что больше не увидишь маму и папу.
- Что будем делать, Ваня?
- Свергать Атласа, - отвечает он. - Обрушим островные порядки и так вернёмся домой. Но вам не хуже, чем мне, известно, что это вряд ли получится. Будем ждать, пока появится почва для нового восстания, поднимем на борьбу тех, кто против. Хотя жирных телезрителей поднять гораздо сложнее, чем прежних доходяг. Но даже если мы это сделаем, в последний момент серый кардинал запросто изменит правила игры, и все наши усилия окажутся напрасными.
- Не хочу здесь оставаться, - плачет Лиза. – Ни одного дня. Не хочу жить.
Страшно, когда слышишь нечто подобное от своей сестры. Мы втроём пытаемся её успокоить и обещаем, что не опустим руки, пока не добьёмся победы. Но как добиться победы, если даже не ясно, кто против нас воюет? Согласитесь, глупо считать заклятыми врагами папины тапки или Тимохиных голубков.
- Но ведь здесь была Меч-рыба и как-то вырвалась, - напоминаю я, цепляясь, подобно утопающему, за соломинку.
- Если только это не миф, - откликается Лиза и размазывает по щекам слёзы. – А это миф! Покатач говорила…
- Нельзя верить Покатач! - поддерживает меня Ваня. - А вдруг это не миф? И вообще, откуда тапки могут знать, миф это или нет, если они сами прибыли на остров намного позже Меч-рыбы? Эта Рыба по здешнему летосчислению – вообще событие доисторической давности. Все дети, которые попали сюда в ту эпоху, давно превратились в тени, их подхватил ветер и унёс.
- Даже если это не миф, - упорствует Лиза, - ты сам сказал, что это было чёрт знает когда! Может, в те времена в защите острова существовала брешь, и ваша Рыба ею воспользовалась. Но с тех пор серый кардинал эту брешь заделал, законопатил намертво, и нам отсюда ни за что не выскользнуть!
Лиза начала чертыхаться, а такого с ней никогда не случалось. Если срочно не поправить настроение, мы погибнем.
- А всё-таки интересно, - спрашивает Икс, - давно ли произошла история с Меч-рыбой?
Так же, как и мы с Ваней, такса жаждет помочь нашей сестре. А чтобы помочь такой умнице, как Елизавета, мало её утешать - надо предложить ей путаную задачку. Она вникнет в условие, увлечётся решением и перестанет плакать. Мне кажется, это вообще золотое правило – если хочешь спастись, сосредотачивайся на деталях, работай, ищи выход, а не унывай. Как та знаменитая лягушка. Помните? Она угодила в бидон полный молока и могла помереть, но не сдалась и так сильно бултыхала лапками, что сбила масло. Потом залезла на него и выпрыгнула на волю.
В общем, мы в очередной раз пытаемся разобраться, кто такой серый кардинал и как Меч-рыба сумела уплыть с острова. Прежде всего мы соглашаемся, что это реальный факт, а не вымысел. И ещё мы принимаем как аксиому утверждение о том, что всякая система, даже если она постоянно совершенствуется, имеет бреши. Надо их искать! Искать серого кардинала, Меч-рыбу и бреши в системе. Про аксиому сказал, конечно, не я, сказала Лиза. Это слово я тогда услышал впервые.
Полагаю, что в те минуты мы производили очень жалкое впечатление – трое растерянных детей и такса с разбитым носом. Посреди холодных камней. На отшибе враждебного мира. В ловушке, которая вот-вот захлопнется – появятся агенты, шпики, мымры, навалятся толпой, свяжут по рукам, ногам, отволокут в тюрьму и бросят в камеры – ожидать окончательной расправы.
Но даже если и так, даже если нам суждено сгинуть здесь навеки – тем более захотелось последней большой драки. У Вани зачесались кулаки, у Икса – зубы, а у меня вообще зудело всё тело. Хотя не уверен, что это признак героизма – может, я просто давно не мылся. И Лиза мало-помалу успокоилась.
- Чтобы добиться поставленных целей, - заявил Ваня, - мы прежде всего должны найти себе безопасное укрытие.
В ПЫЛЬ И ПАУТИНУ
Как всякая длинная дорога начинается с первого мелкого шага, так любое большое дело стартует от первого пункта в утверждённом вами плане. Если сказано или записано, должно быть исполнено. Оставаться в каменоломнях было опасно и бессмысленно. Здесь мы не располагали ни едой, ни водой, ни источниками информации. И не имели никаких шансов на выживание. А чтобы добиться победы и попасть домой, необходимо, как минимум, выжить.
И тогда мы решили вернуться под крышу. Даже учитывая стеснённые чердачные условия и необходимость общаться шёпотом, - это был лучший вариант из возможных. Там у нас - налаженный быт и соседский телевизор со свежими новостями. Там мы обследовали все закоулки и разработали пути отхода. Там мы изучили повадки местных обитателей и могли различать их по фигурам, по голосам и по скрипам, которые издают под ногами ступени и половицы. А это немаловажный фактор.
У каждой облавы есть точка отсчёта. Часто этой точкой является неприметный чужак. Он, якобы, просто идёт мимо, прикидывается разносчиком пиццы, сантехником или бегуном трусцой, потом вдруг задерживается на минутку, как бы случайно с кем-то заговаривает, интересуется чем-нибудь незначительным и вдруг суёт нос, куда не следует. Он тщательно принюхивается, зорко приглядывается, чутко прислушивается и спешит доложить вверх по инстанции. Начальство даёт отмашку, и группы захвата шерстят, зачищают район. Но если вы в курсе, что это – именно чужак, если вы его сразу вычислили, стало быть, пора напрягаться, паковать вещи и делать ноги – то есть скрываться, пока вас не прищемили вражеские челюсти.
Пробирались мы долго, с осторожностью. По дороге Икс раздобыл пищу – вытащил её из лавки с приоткрытым окном. Даром, что пёс, а не кот. Накинулись мы на неё с волчьим аппетитом. Ведь мы давно не ели. Утолили жажду из фонтана. При Атласе и Лили с продуктами и напитками стало гораздо проще, чем было при тапках.
По лестничным пролётам поднялись без скрипа – мы хорошо знали, как и куда следует ступать. Чердак показался нам почти родным – со всей его пылью, паутиной, хламом и запахами. А в закутке за рулоном с портретом Акпота мы и вовсе расслабились. Я выглянул наружу. С соседками из дома напротив хотелось поздороваться – мол, привет, девчонки, давно не виделись, как делишки, то да сё. Девчонки храпели, выдавая такие рулады, что духовые оркестры могут отдыхать! Кроватки держались из последних сил. Казалось, ещё чуть-чуть, малейший поворот на бок и грянет финальный аккорд – они грохнутся и останется вынести на помойку груду деревяшек, раздавленных запредельно лишним весом.
Наша старая жизнь потекла с новой страницы. Только теперь всё стало откровенно хуже. Просто потому что единственной целью этой жизни являлась она сама. Мы выживали. Стремиться некуда. Мы как бы стояли на распутье, смотрели на указатели и точно знали, что всякое из направлений заканчивается тупиком. Искать портал - это налево – там тупик, поскольку шторм отключил компьютер и вывел нас из игры. Свергать власть – это тупик справа, нельзя победить серого кардинала. А прятаться на чердаке – это тупик прямо по курсу – рано или поздно, так или иначе нас обнаружат. И на месте тоже не попрыгаешь – шуметь запрещено. Но всё же надо выжить, непременно выжить - ради призрачной надежды, что в близком или отдалённом будущем один из тупиков превратится в проезд. Или в проход. Или хотя бы в дырку, сквозь которую проникает свет. Свет с той стороны.
Икс покидал наше убежище лишь для того, чтобы принести еды и воды. Делал он это по очереди с Ваней. Нас с Лизой не выпускали. Было радостно видеть, что старший брат опять обрёл решимость. Он тренировался - дни напролёт молотил кулаками воздух - бился с тенями. Соседки ели и хлебали колу - без тормозов. Ещё неделю назад я думал, что им осталась только пара часов и от следующего пончика они лопнут. Или сначала лопнет одна, а потом детонирует другая. И цепная реакция пойдёт по всему Дримштату. Но никто не лопался. Оказывается, человеческая кожа безразмерна. Конферансье в режиме non stop сообщал о борьбе с мятежниками. Нас никак не могли найти. Томас, Клаус, Джон Алабама и его приятель Джереми выдавали очередные разоблачения – порция за порцией. Совсем уже чудовищные. Но своих бывших соратников мы не винили, понимали, что на них жёстко давят.
Короче, нами заполняли эфир - нашими именами, портретами и вымышленными биографиями. Самые популярные программы объявляли нас то бубонной чумой, то средневековой отрыжкой… Они словно соревновались - кто придумает нам ярлык покруче. Ведь шоу должно продолжаться. Я бы сказал, что все островные средства массовой информации кормились за наш счёт.
МОЗГОВОЙ ШТУРМ
Про Тимоху они по-прежнему молчали. Ни звука по телевизору или по радио. Я гордился другом, который, находясь в застенках, умел сохранять мужество. И тут Икс высказал предположение, что с Тимохой уже разобрались самым кардинальным способом. Лиза его оборвала. Она меня жалела. Я, конечно, сильно постарел, но всё равно оставался самым младшим.
Поначалу мы считали дни и переводили островное время на наше, Архангельское, чтобы понять, вернулась ли мама домой. Но потом сбились. Пару раз Икс посещал старые каменоломни – по привычке или с мыслями о чуде – безуспешно, порталом, то есть бужениной и духами там нисколько не пахло. Ваня приходил с прогулок со сбитыми кулаками. Он долго не хотел признаваться, Лиза настояла, и выяснилось, что мой брат дерётся с патрулями. Это всё от отчаяния и бессилия. Просто он не мог сидеть без дела. Сестра взяла с него обещание, что он прекратит рисковать здоровьем и свободой.
- А зачем они мне? – возразил Ваня, но слово дал.
Что же касается вопросов, которые мы перед собой поставили, то убедительных ответов у нас пока не нашлось. Мы припомнили и собрали всю информацию, которую слышали о Меч-рыбе. Мы пытались определить, когда она появлялась на Острове мечты. По меркам большой земли выходило от двух до пяти лет тому назад. То есть сегодня ей или ему от семнадцати до двадцати. И якобы он был русским. Или она была. Но это соображение ничего не давало. В России - миллионы людей, подходящих под эти параметры. Вот если бы оказаться дома и связаться с этой Рыбой по интернету. И узнать, каким образом она отсюда уплыла…
Нащупать бреши в системе защиты не удавалось. И серый кардинал выскальзывал, едва мы пытались обследовать его мутную фигуру. Мы по-прежнему не могли сказать о нём ничего конкретного. Ну, да - он ненавидит детей, он злой, коварный, подлый, разбирается в компьютерах, в играх, в рекламных трюках и так далее. Но это всё общие слова – какой в них толк?
Мы пытались расшифровать этого типа, используя косвенные улики и намёки. Например, Лиза вспомнила сказку «Хроники Нарнии» Клайва Льюиса. Там происходило нечто подобное - дети полезли в платяной шкаф, а внутри него оказался проход в другой мир. Из этого можно сделать вывод, что серый кардинал тоже читал Льюиса. Или не читал, поскольку подобный трюк применялся и в иных произведениях - просто очень удобно устраивать портал в скрытом месте, в маленьком пространстве. Мы выбрали кладовку. Льюис использовал шкаф. Тимоха - голубятню.
- А знаете? – сказала Лиза. – Может, мы спим? Или погибли, потому что нас накрыл шторм?
- Вы, может, и спите, - буркнул Икс, - а я точно нет. Во сне я обычно бегаю - не больше. А здесь со мной чего только не случается. И хоронить меня не надо! Я чувствую себя как бойцовый пёс перед схваткой. На пять баллов! А если ты думаешь, что спишь или умерла, давай я тебя ущипну. Или лучше укушу. И все эти глупости сразу улетучатся из твоей головы. И вот тебе ещё одно доказательство – мёртвые, как известно, не потеют. А когда ты гуляла по жарким улицам, прикидываясь толстушкой, от тебя исходил вполне себе живой запах. Почти как от наших соседок за окном…
- Ясно одно, - перебил его Ваня, – против нас действует очень хитрый враг. Голыми руками такого не возьмёшь. Нужно быть крайне внимательными, всё замечать, во всём разбираться и думать, думать. Тогда у нас обязательно появится подсказка. Ведь безвыходных ситуаций не бывает.
И ТАПКИ ОСТАВЛЯЮТ СЛЕДЫ
Пришла неожиданная новость. Сухо и немногословно конферансье сообщил по телевизору, что из тюрьмы бежал опасный преступник Тимоха. Мы были потрясены и обрадованы, но потом Икс сощурился и произнёс скептическим тоном:
- Ну-ну. Вы думаете, в это можно поверить?
- А ты что думаешь? – спросил я.
- А сам прикинь - про него молчали целую вечность, а теперь он вдруг смылся? А если он под них прогнулся? Они ведь ищут нас и не могут найти. А если власти рассчитывают, что мы непременно с ним свяжемся, услышав о таком известии? И тогда он нас выдаст.
- Похоже на правду, - промолвил Ваня и помрачнел.
- Да вы что?! – возмутился я. – Это же Тимоха, сын морского пехотинца!
- Стёпа, - ответила мне Лиза, - ты должен понять, что тюрьма меняет людей. Иногда на сто восемьдесят градусов.
- Но ведь там больше не работает ваша Юю! Она руководит развлекательным центром! А если ему нужна наша помощь? Мы-то все вместе, а он - один!
Короче, я на них рассердился. Ведь, кроме всего прочего, побег Тимохи давал надежду, что островной режим не всесилен и бороться с ним можно, а они у меня эту надежду отнимали.
- Юю, - вдруг повторил Ваня, и в его глазах появилась искра. – А если применить старый приём и взять её в заложницы?
- Вряд ли это сработает, - отозвалась Лиза. - Серый кардинал запросто сдал Акпота Рехта и Покатач Линк. Юю он сольёт, не сомневаясь ни секунды. В эту ловушку он уже попадал.
- Пожалуй, - согласился Икс. – Кстати, о тапках. Может, мне просто померещилось, но знаете…
Он взял паузу, и мы уставились на него с любопытством.
- Хочешь сказать, что унюхал какую-то из них?
- Левую, - подтвердил Икс. – Но ведь она, якобы, померла. И при весьма драматичных обстоятельствах – сдуру и с разбегу размозжила себе голову.
- А ты по ночам не гуляешь на кладбище? – пошутил Ваня.
- Я пытался идти по следу, но он оборвался на пляже у кромки воды…
- Наверно, она ожила, чтобы утопиться.
Тут пёс не выдержал - покраснел, отвернулся и прохрипел:
- Потому и не признался вам сразу, предвидел, что будете смеяться.
Вот так легко мы теперь обижались друг на друга. Очень просто стать ранимым, когда давят со всех сторон. Но надо держаться. И мы надолго замолчали, пытаясь понять, может ли эта новость про Покатач Линк быть правдой? И куда её засунуть? В том смысле, что теперь всякую информацию мы как бы раскладывали по четырём полочкам:
Найти портал!
Победить режим!
Бреши в системе.
Как выживать?
- В принципе, - начал Ваня и примирительно похлопал Икса по плечу, - мы ведь не видели Левую тапку в день её смерти.
- И не присутствовали на похоронах, - добавила Лиза. – А что если её гибель - очередная мистификация? Утка. Чтобы ввести народ в заблуждение. Вдруг её держат про запас – на случай, если придётся снова менять власть? Тут она выскочит - будто чёрт из табакерки, изложит проникновенную историю о том, как восстала из могилы, и снова возглавит мятеж.
- Бессмертный вождь революции! – хмыкнул я. – Бессменный лидер оппозиции! Жила, живёт и будет жить! Звучит в духе острова. Они запустили утку про тапку, но утка протухла.
- Узнаю почерк серого кардинала, - подхватил брат.
После того, как мы пошли на попятную, Икс смягчился и продолжил:
- Я почувствовал её на пляже. Но потом просидел там пару часов, смотрел, нюхал море – ничего, кроме соли.
- А следы на песке? Ведь тапки тоже оставляют следы.
- Оставляют, но у них, как правило, гладкая подошва, без узора, - ответил пёс. – Так что вся надежда на чутьё. На то, что я не испорчу нос в этой чердачной пыли…
ГЕРОЙ ИЛИ ПРЕДАТЕЛЬ
Ночью Ваня вместе с Иксом отправился на пляж - в то место, где наша такса учуяла присутствие Покатач Линк. Они вернулись и сообщили, что заметили в море парус. Но было слишком темно. Так у нас появилась версия о том, что власти прячут Покатач на яхте. Может, там скрывается и Акпот? А людей только обманывают насчёт его тюремного заключения? Естественным образом возникло желание проверить эту яхту. На острове имелись катера - для прогулок и катания на надувных бананах. Ваня предложил угнать один из них, выйти в море, найти секретное судно и приблизиться к нему.
- Ну уж нет, дети капитана, - запротестовал Икс, - я не морской волк, а сухопутная собака. И подобные авантюры, пожалуйста, без моего участия. Если придётся упасть в воду, то для спасения у меня слишком короткие лапы – замучаешься грести!
- И потом, - добавила Лиза, – что нам это даст? Даже если там папины тапки, то у них наверняка серьёзная охрана. Пойдём на абордаж?
- Жалко, - помрачнел Ваня, - что здесь нет пацанов из нашей боксёрской секции, мы бы повоевали.
- Найди Тимоху! - ответил я. – Он с удовольствием полезет в драку. Ходить на абордаж у него в крови – морская пехота.
И мы снова заговорили про моего дальневосточного друга. Где бы он затаился, если бы в самом деле бежал? У меня возникла версия:
- А может, наши неудачи связаны с тем, что мы хотели покинуть остров и бросить в беде остальных детей? В том числе верного соратника. Вы же причислили его к предателям, даже не разобравшись.
- Вот только не надо морали! – хмыкнул Икс. – Мораль и всякая прочая нравственность делу не поможет!
- Как раз наоборот! – заступилась за меня Лиза. – В итоге, всегда побеждает правда. А правда – категория нравственная. Или даже божественная. Впрочем, таксе этого не понять!
- Это точно! - оскалился Икс. – Ну, давай! Не останавливайся! Скажи теперь, что собаке собачья смерть! Опять этот голый расизм!
- Пожалуйста, не начинайте! – встрял в разговор Ваня.
- А я не начинал! Я не цепной пёс, чтобы первым бросаться на людей. Но у меня принципы! Если так грубо попирают моё достоинство…
- Ты помнишь его запах? – перебил Икса брат. – Запах Тимохи?
Пёс ещё помолчал какое-то время, изображая обиду, потом дёрнул покатыми плечами и ответил:
- Ну, помню! От Тимохи несло голубями. Но теперь тут сплошная голубятня.
- Он наверняка нас ищет! - воскликнул я, обрадованный тем, что от разговоров мы переходим к делу. - А значит, Тимоха должен появляться там же, где мы бывали вместе. Понимаете?
- Ау! - отозвался пёс. - Там, где мы бывали вместе, всё изменилось. В нашей части острова теперь такой же балаган, как везде. И если среди вас ещё остались те, кто способен внимать здравому смыслу, я официально предупреждаю: меня конкретно смущают обстоятельства его побега. Даже если он самый генетически стопроцентный морской пехотинец, чёрный берет, боевой пловец и так далее! Как он сумел вырваться? Может, ему помогли, как когда-то Ване с Лизой? Но их побег был инсценировкой, не забывайте!
- Мы помним, - ответила сестра. – Ведь это мы и есть Ваня с Лизой. А Стёпа ту операцию разработал.
- Вместе с Иксом, - заметил я. – И давайте прекратим ссоры!
Тем же вечером - словно в ответ на смущение Икса или просто по удачному стечению обстоятельств - мы слышим из соседского телевизора очередную новость. Оказывается, что в связи с побегом Тимохи разыскивается также одна из ближайших подруг первой леди. Якобы, эта высокопоставленная дама воспользовалась безграничным доверием, которое испытывала к ней Лили, и обманным путём вывела мятежника из тюрьмы, а потом исчезла вместе с ним.
- Это свидетельствует о том печальном факте, - вещает с экрана вездесущий конферансье, - что нити заговора, который плетут преступники, достигли даже президентского дворца. И потому мы вынуждены стать ещё бдительнее и сплотиться вокруг власти. Враг не пройдёт!
- Конечно, не пройдёт! – повторяет Икс и тут же садится на своего любимого конька. – Как он пройдёт, если все дверные проёмы и ворота занимают безразмерные жиробасы? Враг даже не сможет протиснуться или пролезть по-пластунски. Они же не оставили ему ни единой щелки. Несчастные людишки, именно для этого вас здесь и раскармливают.
- Икс, какая же ты зануда! – с досадой бросает Лиза.
- Думаю, что подруга Лили – это ещё одна Тимохина голубка, - говорю я. - Всё-таки они его любили. Вполне вероятно, что и Атлас был в курсе побега. И тайно его санкционировал.
- И я о том же! - живо соглашается Икс. – Санкционировал, чтобы таким образом, то есть через Тимоху, поймать нас.
- Санкционировал тайно, - поправляю я нашу упёртую таксу, - потому что не мог помочь открыто, опасаясь кардинала. Ведь это серый кардинал назначил голубей президентом и первой леди. Он их и снимет, если заподозрит в измене. Пришлёт команду наёмных убийц с пистолетами или киллера одиночку со снайперской винтовкой, с ядом… Устроит дворцовый переворот, импичмент, цветную революцию…
- Ага, - ёрничает пёс. – И надёргает из них пуха для подушки. Чтобы лучше спалось.
- Жалко, что ты гладкошерстный и мелкий, - нападает на Икса Лиза. – А то бы я с удовольствием остригла твою шкуру и связала коврик в туалетную комнату. Чтобы ноги не мёрзли, когда сидишь на унитазе. Я уже не говорю о том, какая прекрасная мухобойка может получиться из твоих ушей!
- Если вернёмся, - возмущается Икс, - я непременно попрошу мопса, Фифти-фифти и боксёра Жору - пусть завещают тебе свои тела - когда помрём, свари из нас мыло, чтобы перед едой смывать с рук кровь безвинно замученных собак.
- Какой же ты демагог! – заводится Лиза.
И спор разгорается с новой силой. Как говорится, жизнь нашего дружного семейства течёт своим чередом. Хорошо, что мы давно привыкли к конспирации и не повышаем голос – только шепчем, пыхтим и шипим.
МОЗГОВОЙ ШТУРМ ПОД ШОРОХ И ХРАП
Весь следующий день пёс провёл у старых каменоломен. Но ни Тимоху, ни даму, похожую на голубку не повстречал. Зато заметил другую, менее симпатичную парочку – Мячика и Кеглю. Они тоже прятались в пещерках и расщелинах, иногда перебирались с одного края на другой. А возле восточных городских ворот и заводских заборов маячили патрули и шпики - группы быстрого реагирования. Власти не хотели упустить нас ещё раз. Когда сгустились сумерки, Икс пробрался по скалистому берегу к крепостной стене, перелез через неё внутрь Дримштата и заполночь присоединился к нам. Как всегда он прихватил на чердак немного воды и еды. Его рассказ о бесплодности поисков поверг нас в уныние.
Потом он заснул, подёргивая ногами и руками, - словно в те благословенные времена, когда был собачкой. А нам спать не хотелось. Мы сидели втроём у слухового окна. В него с разбегу влетал бестолковый морской ветерок. Он шевелил наши волосы, потом таинственно шелестел или пугающе свистел под черепичной крышей. Он приносил с собой свежесть, и мы ему радовались. Мы поглядывали на звёздное небо и внимали тому, как похрапывают несчастные соседки.
Девчонки совсем измучились. Они ели, ели, ели продукты быстрого приготовления и пили, пили сладкую коричневую газировку. Они с трудом передвигались, ненавидели друг дружку и самих себя. Глядя заплывшими глазками в телевизор, они вяло переругивались тонкими клокочущими голосами и задыхались от любого движения. Лиза очень их жалела и без устали убеждала нас в том, что бедняжки не виноваты – просто их приучили к такому существованию. Это как попасть в мягкий капкан, который ты не в силах разомкнуть, или по самую шею увязнуть в болоте из сиропа – попробуй спастись самостоятельно. Очень хотелось им помочь, но, как говорится, кто бы помог нам, чтобы мы помогли вам.
- Давайте на минутку допустим, - сказал Ваня, - что иногда официальная информация отражает истинное положение дел и Тимоха бежал благодаря подруге первой леди. А такая дама не могла не знать островные секреты. Например, о том, что искать порт нужно в каменоломнях.
- В этом случае, - вступил я в разговор, - они бы туда и отправились. Однако на глаза Иксу не попадались. Хорошо спрятались? Или уже вернулись во Владивосток? Но в Тимохиной стае только у одной птицы среди предков водились почтари – у Лили. Никто другой не нашёл бы дорогу домой.
- Не факт, - заметила Лиза. - Всегда нужно учитывать скрытые таланты. Так бывает на каждом шагу. Живёт кто-то и даже не догадывается, что является прирождённым художником. Просто ему не повезло, и никто не дал ему в руки краски и бумагу. Но однажды происходит нечто, и талант расцветает.
- К тому же, - поддержал эту версию Ваня, - не обязательно иметь дедушку почтальона, чтобы найти нужный адрес. В конце концов, все звери и птицы ориентируются в пространстве – наматывают километраж по малоизвестным землям, добираются до зимовищ, до гнездовий и нор.
- Если у Тимохиной голубки был доступ к государственным тайнам, - продолжила Лиза, - она могла узнать точное место их дальневосточного портала!
- Нет, - возразил Икс, который до этого момента казался вполне спящим. - Мы это обсудили ещё в самом начале. Порталы меняют положение вне зависимости от воли первых леди и президентов. Убедился на собственной шкуре, пока рыскал между шатрами. Коды не поддаются расшифровке. Это случайная комбинация. Она складывается подобно фигуркам в калейдоскопе - чуть провернул, и всё другое. Имеют значение день и ночь, направление и сила ветра, свет луны, облака, яркость звёзд. Как можно их заранее просчитать? Думаю, процесс подвластен только серому. Он его никому не доверит. Это самый стратегический секрет. Если люди будут знать, как вернуться домой, всё прекратится.
- Да, - согласилась сестра. – Система устроена так, чтобы возвращение стало невозможным.
Я не очень уловил суть речи, которую толкнул Икс, но понял, что с большой долей вероятности Тимоха уже покинул проклятый остров. Я по-хорошему завидовал ему, радовался, но эта радость за друга была гораздо меньше жалости, - жалости к себе. Я просто тонул в этой жалости, захлёбывался.
Станет ли Тимоха нам помогать, оказавшись на свободе? Или постарается забыть всё, словно кошмарный сон? Да и как он может нам помочь? Писать на форуме игры, что всё - ложь? Подобно Меч-рыбе? Какой толк, если отклики фильтруются и фальсифицируются? Вряд ли стоит рассчитывать, что Тимоха вывернется наизнанку и сделает ради нас нечто грандиозное, неординарное, из ряда вон выходящее - спасительное. Ведь и мы намеревались свалить отсюда, бросив соратников в беде. Нельзя требовать геройства от других, если ты сам на него не способен.
- Есть вариант, - вдруг заявил Ваня, – что Тимоха никуда не сбежал. И вовсе не появлялся в каменоломнях.
- Я давно об этом твержу, - откликнулся Икс, - он работает на кардинала, его купили.
- Нет, - отрезал мой старший брат. – Допустим, он честный. И если его голубка имела доступ к государственным тайнам, она не могла не знать, как работает система. Едва они покинули резиденцию, включился план «Перехват». Или вроде того. И в порту организовали засаду.
- Тогда, - с задумчивым видом произнесла Лиза, - они станут выжидать время, пока уляжется ажиотаж.
- И прятаться в городе, - закончил эту мысль Ваня. – Так же, как и мы.
А я, всецело сосредоточенный на собственных переживаниях, в этом аналитическом разговоре почти не участвовал и чувствовал себя деморализованным. Именно так всегда и бывает - если начинаешь плакать о своей тяжёлой судьбе, то, конечно, перестаёшь быть бойцом и подводишь всю команду. С такими в разведку не ходят. А ходят с теми, кто думает о выполнении задания и о поддержке товарищей.
ЛИЗИНА ХИТРОСТЬ
Уже третий день мы проверяем версию, согласно которой Тимоха и его голубка прячутся в городе. Лиза снова рядится в толстушку, а мы с большими усилиями спускаем её вниз и поднимаем обратно на чердак. Ночами по городу рыщет Икс – вынюхивает, выслеживает, присматривается к подозрительным, кое с кем заговаривает. Наша собака намерена доказать, что Тимоха продался, - мол, вот-вот по острову поползут слухи о возникновении нового подполья, которое возглавляет бежавший из тюрьмы диверсант, террорист, полевой командир и морской пехотинец в одном лице. Икс уверен, что моего друга отпустили для того, чтобы в очередной раз – как это было с Покатач – заманить в ловушку тех, кто против власти. Но слухов о подполье нет и нет.
Нет положительных результатов и в наших поисках. Неужели они всё-таки сумели вырваться на большую землю? Я представляю, как Тимоха стоит на голубятне во Владивостоке, а его единственная птичка реет над закатной бухтой. Впрочем, не уверен, что голуби умеют реять. Но не важно.
Через пару недель происходит нечто необыкновенное. С утра мы отправили Лизу в город, а сами расположились у слухового окна – дышим полной грудью и ловим солнечные лучи, с ними хоть немного, но веселее. В квартире толстушек жизнь течёт своим чередом – они едят, смотрят ящик и регулярно похрапывают, проваливаясь в сон. Вдруг кто-то настойчиво звонит им в дверь. Не в силах подняться из кроватей они кричат - «Открыто!»
Мы полагаем, что это шпики, которые шарят по домам в поисках врагов государства, и прячемся в чердачной тени – продолжая, однако, наблюдать за происходящим. И вдруг видим свою сестру. Лиза в её липовых жирах заходит в комнату к толстушкам и говорит достаточно громко – чтобы мы могли слышать:
- Привет, девчонки! Я из общества помощи. Принесла вам воду. Вам же тяжело передвигаться.
- Общества? – удивляются хозяйки. – Это что?
- Вода! – ещё громче произносит Лиза и показывает им пару фляжек.
- Мы не пьём воду…
Не стану здесь приводить их последующую беседу – то ли соседки совсем разучились соображать, то ли забыли значение слова «помощь». Они мычат, хрипят, звуки клокочут в их глотках и вырываются наружу в таком безобразном виде, что их почти невозможно распознать. И ладно – не в этом дело. Скоро мы отчётливо понимаем, что Лиза заявилась к ним, чтобы попасть на глаза нам. Улыбнувшись и показав жестами, что у неё всё в порядке, она стала иносказательно сообщать о причинах своего поведения. Она как бы продолжала общаться с хозяйками квартиры, но при этом рассчитывала на наши уши.
- Ещё только полдень, - говорит сестра, - а я уже добилась, чего хотела, повстречала хорошего человека.
- А-а, му-му, ба, - отвечают толстушки и тут же засыпают, словно им спели сногсшибательную колыбельную.
- У хорошего человека и его подруги, - продолжает Лиза, - дела идут нормально. Девочки, можно я тут у вас передохну, а то до ночи ещё куча времени.
Из всего услышанного мы делаем однозначный вывод – Лиза виделась с Тимохой и его голубкой. Они наверняка о чём-то договорились. И Лиза решила не маяться в городе, не мозолить глаза шпикам, а укрыться, пока не придёт время возвращаться на чердак. Сразу отправиться сюда она не рискнула, чтобы случайно не выдать наше убежище. Как проверять, нет ли за тобой хвоста, если ты не в состоянии поворачивать голову. Лишний вес сковывает, лишает маневренности.
Мы и рады, и встревожены. А что если сейчас в дом напротив ворвутся патрульные мымры и упакуют нашу сестру вместе с ничего не догоняющими толстушками? Какими подъёмными кранами и тягачами они сумеют их вынуть и доставить в тюрьму? Время тянется долго. Ничего не происходит. Наконец, Дримштатом овладевают сумерки, наступает ночь, которая должна всё объяснить.
Икс загодя выбирается на улицу, чтобы обнюхать и проверить все местные закоулки – не притаились ли там цепные псы островного режима. Мы с Ваней напряжены и готовы к любым действиям – будь то триумфальное возвращение Лизы или последний бой. Потом мы спускаемся на первый этаж, бережно и беззвучно поднимаем сестру. Отдыхаем на лестничных маршах. За дверями в квартиры – тишина. На чердаке Лиза снимает с себя липовое сало и рассказывает, как столкнулась с Тимохой:
- Лицо в лицо, глаза в глаза. На выходе из кафе. Иначе бы я его не узнала. Он такой же фальшивый толстяк, как и я.
НА ВСТРЕЧЕ
Она не сообщила ему, где мы прячемся. Он тоже не откровенничал о своём местопребывании. Они оба опасались. Тот факт, что Лизе позволили уйти из кафе и никто не повязал её на улице, говорил в пользу Тимохи. Сестра уверяла, что в его глазах - всё та же отвага и честность. Я чувствовал себя победителем и с упрёком поглядывал на Икса. Мой друг - не предатель. Иначе нас бы уже допрашивали в казематах. Лиза не настолько опытный подпольщик, чтобы в многослойном сале улизнуть от шпиков. Может, поэтому на острове так раскармливают детей - увальни служат лёгкой добычей. Получился каламбур – «в сале улизнуть от шпика».
Тимоха бродил по Дримштату в одиночестве, голубка ждала его в укрытии. Лиза поговорила с ним только о самом главном. Решили встретиться следующей ночью на пересечении Пятнадцатой окружной и Третьей радиальной. Мы хорошо знали этот угол и в случае угрозы могли ускользнуть оттуда дворами - в любую сторону.
Наша такса отправилась, чтобы обнюхать район будущей встречи. Мы расположились поодаль, в парадном четырёхэтажного дома. Дом пришёл в ветхое состояние, квартиры пустовали. Из окон хорошо просматривался отрезок улицы, на котором появится Икс, если не обнаружит ничего подозрительного. По соображениям безопасности Ваня намеревался задвинуть меня на второй план, но я категорично заявил, что именно мне необходимо вступить в контакт с Тимохой. Ведь сначала он стал моим другом и только потом – нашим общим. Он всегда доверял мне, а я – ему.
И вот Икс просигналил, что всё в порядке. Конечно, я испытывал страх. На ватных ногах я вышел из парадного, двинулся вперёд и остановился посреди перекрёстка. Какое-то время пришлось ждать. Это нормально – ведь у Тимохи нет такого надёжного прикрытия, как у меня. Не думаю, что голубка – нежная декоративная птичка - стала ему боевым товарищем. В любом случае - разве может она сравниться с охотничьим псом и чемпионом по боксу, которые – если что – сразу ринутся на мою защиту. В общем, я хотел, чтобы Тимоха увидел меня издали, осмотрелся и убедился в отсутствии засады.
Минула пара мучительных минут, и он появился. Не такой толстый, как описывала Лиза. Видимо, не рискнул напялить дневную норму сала – вдруг придётся убегать и драться. Мы настороженно кивнули друг другу, углубились в подворотню и обнялись. Я заглянул ему в глаза, они темнели и таили в себе пережитые испытания, но из этой темноты то и дело вырывались бойцовские искры. Тимоха был настроен на войну до победного конца. Урок пошёл ему на пользу – он осознал, что не стоит верить словам «мир» и «свобода», если они звучат из уст врага. Свобода и мир могут оказаться липкой ловушкой - вроде той ленты, которую используют против мух.
Потом я отвел его в парадное - к Иксу и Ване. Лиза осталась на чердаке. Тимоха тоже явился один. Парни, как и положено, берегли девчонок. Мы проникли в заброшенную квартиру. Говорили шёпотом. Любой звук гулко отдавался по всему дому. Если бы нас окружали, мы бы услышали. По ближним улочкам растеклась вязкая тишина. Постепенно страхи улетучились, мы почувствовали себя прежним боевым штабом. Вернулось доверие, готовность действовать сообща, и мы с Ваней не сразу заметили, как такса принюхивается к Тимохе, - принюхивается настороженно, а потом отстраняется и смотрит исподтишка, щуря глаз, как бы пытаясь припомнить нечто важное.
О побеге из мест заключения наш дальневосточный друг сообщил следующее… Его голубку звали Одуванчиком, она действительно являлась важной фигурой и в администрации первой леди выполняла кое-какие канцелярские обязанности. Воспользовавшись служебным положением, Одуванчик подделала нужный документ и отправила его в тюрьму - начальнику дежурной смены. Это было требование срочно доставить Тимоху в резиденцию - на допрос. Якобы, возникли новые обстоятельства, требующие немедленного разбирательства в присутствии первых лиц государства. Всё происходило ночью.
Когда Тимоху привели во дворец, Одуванчик отвлекла конвойных и через тайный ход утянула арестанта на задний двор - к калитке, ключами от которой запаслась заранее. Остаться после этого в резиденции голубка не рискнула – её бы сразу задержали за организацию побега, поэтому она ушла вместе с прежним хозяином. Но на этом её смелость иссякла. Как признался Тимоха, теперь она плачет и всего боится. Отправиться в старые каменоломни на поиски своего портала они не решились. К тому же открылось, что Одуванчик страдает географическим кретинизмом и вообще никак не ориентируется в пространстве. Это довольно редкое явление для птиц.
Потом мы, как бы между прочим, поинтересовались:
- А может, Атлас и Лили тоже способствовали?
В ответ наш друг сразу замкнулся, посерьёзнел и потребовал:
- Давайте договоримся - никогда не задавайте этот вопрос ни мне, ни Одуванчику!
Мы, конечно, пообещали, но всё же задумались о том, что именно стоит за этим требованием? То ли Тимоха категорически не хочет слышать о голубях, которые его предали, - чтобы не портить себе настроение. То ли наоборот – он изо всех сил пытается спасти их от разоблачения. Ведь тайна, которую знают больше двух человек, однажды становится всеобщим достоянием. А жена президента должна быть вне подозрений. И сам президент должен быть вне подозрений.
Тут в окошко заглянула луна, стало лучше видно, Икс в очередной раз принюхался к Тимохе. Надеюсь, вы помните, как во времена восстания наш пёс подобным образом разоблачал шпиков. Короче, нас с Ваней пронзила жуткая догадка – неужели и теперь? Как водится, в эту секунду в парадном что-то грохнуло и зловещее эхо понеслось по этажам.
ЗАПАХИ
Мы замерли. Ваня потянулся за палкой, которую припас загодя. Я сжал в руке камень, переглянулся с Тимохой. Ничто не выдавало в нём предателя, который заманил нас в западню. Так же, как и мы, он приготовился к последнему бою. Но дом снова погрузился в тишину.
- Похоже, - прошептала такса, - это ветер. Сорвал с петель дверь или оконную раму.
Мы ещё подождали какое-то время и двинулись через пролом, чтобы воспользоваться соседним подъездом.
План был таков - Икс отправляется на чердак за Лизой. Он должен привести её на угол Десятой окружной и Третьей радиальной. Там мы воссоединимся, а после заглянем в убежище к Одуванчику - это в крайнем квартале под городской стеной, оттуда рукой подать до завода. Но прежде чем приступить к осуществлению плана, я, Икс и Ваня отошли в сторонку, чтобы разобраться по поводу собачьего чутья.
- Что такое ты вынюхивал? - шёпотом спросил пса мой старший брат.
- Что вынюхивал? Вынюхивал, чем пахнет от Тимохи. Это не только голуби.
- Хочешь сказать, - напрягся я, - что от него разит колбасой? Как от шпиков?
- Нет, - помотал головой Икс. – Тут другое.
- Запах тюрьмы? – наседали мы с Ваней.
- Мне кажется, - промолвил пёс, - я встречал этот запах в порту. В одной из пещерок. То есть я хочу сказать, что по-моему я натыкался на портал, через который Тимоха и его пернатая бригада прибыли на остров.
Это было крайне неожиданное заявление. Мы с Ваней в удивлении раскрыли рты и стояли словно скворечники ранней весной. Не хватало только надписи «Добро пожаловать». Скоро налетел ветер с песком и заставил нас сомкнуть челюсти.
- Ты можешь найти Тимохин портал? – спросили мы дуэтом.
- Могу попробовать.
- Ладно, - отрезал Ваня. – Обсудим это позже. Аккуратнее с Лизой!
Чего мы хотели? Мы хотели собраться все вместе и устроить новую базу, более просторную, чем наш чердак. Находясь на подпольном положении, надо менять явочные квартиры. Хотя бы изредка. На этот счёт у нас имелись разные намётки, предстояло их обсудить. Но теперь все эти намётки отступили на второй план. А на первый план вышла потрясающая новость о том, что такса способна унюхать дальневосточный портал.
Когда Икс скрылся в темноте, мы двинулись к месту встречи. По ходу Тимоха сбрасывал с себя шмотки, служившие салом.
- Послушай, - сказал ему Ваня. – А что у тебя на голубятне, кроме голубей?
- В каком смысле? – удивился Тимоха.
- Может, ты хранишь там что-нибудь ещё? Вот, например, у нас в кладовке чего только нет. А в погребе - тем более.
- А почему ты об этом спрашиваешь?
- Вполне вероятно, - ответил брат, - что у нас есть для тебя сюрприз. Самый-самый лучший сюрприз, какой может быть на этом поганом островке.
- Ну, - произнёс Тимоха, испытующе глядя то на меня, то на Ивана, - там ещё голубиный корм. И пара книжек. Иногда вечерами я сижу на крыше и читаю.
- А пахучее? – не удержался я. – Что-нибудь пахучее?
- Пахучее? – переспросил наш друг и задумался. – Может, краска? В августе я кое-что ремонтировал, освежал.
И стало очевидно, что продолжать этот разговор в отсутствии Икса нет никакого резона.
Но когда Икс с Лизой к нам присоединились, снова было не до обоняния. На восточных окраинах Дримштата улицы прочёсывали патрули, мымры сторожили проходы к порту, так что мы таились и молчали. Только перед рассветом короткими перебежками добрались до дома, в котором укрылась Одуванчик.
- Давайте больше не терять ни дня! – заявил Ваня. – Берём птичку и валим в каменоломни. Там, на месте, и выясним про запахи, которые издаёт Тимоха и которые сочатся через его портал.
- Хорошо бы, - откликнулся потомственный морпех, - но вряд ли у меня получится уговорить Одуванчик. Она на грани нервного срыва и не хочет покидать хату.
- Может, мне пойти с тобой? – предложила Лиза. – Девчонкам легче понять друг дружку. Пацаны для нас нечто постороннее – даже если они братья или хозяева голубятни.
ЖЕЛЕЗКА
Прошло полчасика, и вот Одуванчик с нами - бледная дамочка, готовая по малейшему поводу грохаться в обморок. Как только она решилась на авантюру с Тимохиным побегом из тюрьмы? Не иначе – очень его любит. Мы спускаемся со стены и выбираемся к старым каменоломням, когда край неба уже светлеет. Укрываемся в одной из многочисленных расщелин и переводим дух. Одуванчик трясётся. Лиза её успокаивает - что-то шепчет на ухо, и та натянуто улыбается. Все парни, включая меня, настроены по-боевому. На поиски дальневосточного портала не остаётся времени - если нас заметят, мы станем лёгкой добычей. Зато теперь можно поговорить о запахах.
Тимоха перечисляет всё, чем забита его голубятня, но Икс, точно заведённый, мотает головой:
- Не то, не то, не то!
Мы растеряны. Начинаем упрекать таксу - подозреваем, что она ввела нас в заблуждение, но такса не сдаётся.
- Ладно, - говорит Лиза, - не будем ругаться. В конце концов, можно пойти эмпирическим путём, и когда опустится ночь, Икс просто обследует все пещеры. Но сначала обнюхает Тимоху и Одуванчик. И давайте надеяться, что он не ошибся.
- Давайте надеяться, - вторит раздражённый Ваня. – Но если Тимоха вспомнил всё, значит, Икс запутался.
При известии о том, что её будут обнюхивать, Одуванчик дрожит. Тут и я подаю голос, потому что мне в голову пришла правильная мысль:
- Тимоха, а из чего сделана твоя голубятня?
- Из дерева и металла, - отвечает он.
- Из какого металла?
- Уголки, швеллеры, мелкая сетка рабица.
- Вот! – восклицаю я, но никто не разделяет моего восторга.
- Что ты хочешь сказать? – спрашивает Ваня.
- Я хочу сказать, что сетка отлично пропускает воздух. И нам надо подумать о том, что находится рядом с голубятней.
Эта подсказка быстро решает дело.
- А! – выдыхает Тимоха. – Как же я сразу не сообразил?! Неподалёку - гаражи. Запах бензина, автомобильного масла?
- Не то, - реагирует Икс. – Хотя это тоже нечто техническое. И не только техническое. Но и растительное.
- Так, - соображает Тимоха. – За гаражами часто готовят шашлыки, но, думаю, тоже не то – с шашлыком ты бы сразу разобрался.
- Да уж наверное, - хмыкает пёс.
И в эту напряжённую минуту смелеет Одуванчик:
- Тимоша! – шепчет она. - Ты забыл – между нами и морем железная дорога! А ветер с моря дует постоянно.
- Точно! – взмахивает Икс своими короткими лапками. – Вспомнил! Так пахло, когда мы с родителями ездили на дачу к Ивановым и долго стояли перед шлагбаумом у переезда.
- Мы с родителями? – удивляется Лиза.
- Не надо отвлекаться! – вмешиваюсь я. – Значит, пахнет, как на железной дороге?
- Да, - подтверждает такса.
- Креозотом, - добавляет Ваня.
- Может быть, - снова соглашается Икс. – Если каких названий не знаю, о них не говорю. А растительность – это хвойное дерево.
- Правильно, - замечает Одуванчик. – Рядом с железкой растут можжевельники. Некоторые птицы питаются их ягодами.
Таким образом мы и докапываемся до сути. Ветра гуляют сквозь порталы, здешние несут туда песок, а тамошние сюда – запахи материка, большой земли.
ПРОЩАНИЕ
Целый день мы провели, согласовывая наши дальнейшие действия. Иногда зарывались в глубину расщелины, поскольку в небе кружили птицы, а рядом шныряли шпики - в том числе Кегля и Мячик.
Однако пару раз, рискуя быть обнаруженными, мы вылезали наверх, потому что замечали новоприбывших игроков. Первым из них стал пучеглазый кучерявый подросток. Он высунулся из пещерки вблизи нашего укрытия, поправил очки и крикнул «Эй!». Нас он не видел и кричал не пойми кому, но мы всё же вздрогнули и вжались в камни. Поначалу мы приняли кучерявого за агента режима, но скоро эту версию отклонили – парень вёл себя словно ботаник, неискушённый в конспирации. Тогда мы вознамерились открыть ему правду на островные порядки и тем спасти его шкуру - пока он не оторвался от своего портала и не угодил в объятия мымрам. Пусть вернётся домой, выйдет из игры, отформатирует диски, выключит компьютер, вывернет электрические пробки, сразу после этого запишется в спортивную секцию и тренируется до упада, чтобы в голову не лезли глупые мечты.
Но видели бы вы, что тут началось! Выслушав наши доводы со скепсисом во всю физиономию, ботаник превратился в упёртого осла. Не буквально, конечно. Он был убеждён, что мы его обманываем, поскольку не желаем делиться радостями и прелестями, которые обещал сайт. Он кричал и рвался в Дримштат, а мы боялись, что крик привлечёт бакланов, бакланы просигналят патрулям, те нагрянут, и кранты - попадёмся, сгинем навеки в казематах. Наши «Тсс!» не достигали цели. Кучерявый талдычил, что получил бонус и волен поступать по своему усмотрению. Короче, качал права.
- Значит, ты получил бонус? – переспросил его Ваня.
- Да, и требую выполнения договора! Где здесь администрация, я подам на них в суд!
- Ну, насчёт бонуса не уверен, - с иронией произнёс брат, – а вот по носу могу тебе предложить.
И Ванька в самом деле ткнул его лёгким джебом. Ботаник тут же скуксился, очки его намокли, он попятился, подтёр сопли, юркнул в пещеру и больше из неё не появлялся. Лиза поступок брата не одобрила, а я сказал, что зарвавшихся недоумков время от времени можно и нужно принуждать к порядку – ради них самих же.
Потом мы договорились, что впредь не станем никого убеждать – себе дороже. Уж если кто о чём возмечтал, того не перешибёшь даже вескими аргументами – охота пуще неволи. Пока мечтатель не узнает, почём фунт лиха, пока не обожжётся, не ошпарится, не прищемит хвост или другую часть организма, никакие увещевания и предостережения его не остановят. И когда через два часа мы увидели двух весёлых девчонок, спускавшихся с горки, то просто инсценировали нападение – Икс хищно рычал, грозился их покусать, а мы его как бы удерживали из последних сил. Подружки струхнули и дёрнули назад со звонким криком «Мамочка!» И теперь им наверняка лучше, чем нашим барышням.
Лиза и Одуванчик сидели отдельно от нас, тихо секретничали. Похоже, сестре изрядно надоело в мужской компании. Голубка почти избавилась от страхов, и в её трепетном существе поселилась надежда на скорое возвращение во Владивосток.
Едва на старые каменоломни опустились сумерки, Икс вышел на поиски. И вот пожалуйста – не прошло и часа, а мы уже стоим у дальневосточного портала, из которого тянет голубями, креозотом и можжевельником. Всё-таки у нас - замечательный пёс. Подумайте – может, и вам пора завести себе таксу. Или просто держитесь подальше от сомнительных игр.
Прощаемся. Девчонки не сдерживают слёзы. Мы радуемся за Тимоху и Одуванчик. Нам горько, что сами мы остаёмся здесь. Они уходят. Спустя неделю на остров вылетает сумка полная еды и кваса. Это Тимоха сбегал домой до холодильника. Несколько минут на большой земле обернулись для нас томительным ожиданием. За эту неделю портал сменился девять раз. Икс находил его снова и снова, а потом они с Ваней сидели и караулили, чтобы посылка досталась именно нам, а не мымрам. Сколько же было переживаний и опасных ситуаций! Скольких искателей приключений мы завернули назад!
Но посылка - это лишь малая часть того, что предстоит сделать Тимохе. Самое главное – он должен связаться с нашим двоюродным братом Мишкой суперматематиком. По этой причине мы снабдили потомственного морпеха кучей телефонных номеров и электронных адресов. Миша для нас – единственная надежда. Тимоха объяснит ему смысл происходящего, чтобы тот отправился к нам в особняк, запустил Ванин компьютер и открыл портал. Никто другой не въедет в эту тему так быстро. Мама – та и вовсе запаникует, вызовет полицию и поднимет никому не нужный и даже опасный шум.
Мы прячемся, едим продукты из Владивостока, экономим квас, делим его по глоткам и мечтаем, что в одну из ближайших ночей вернёмся в Архангельск. Про папины тапки никто из нас даже не вспоминает. Мы представляем, как Тимоха сидит в Интернете, жмёт клавиши и кнопки, пытаясь достучаться, дозвониться до Мишки. Мы улыбаемся, вспоминая Тимохины слова о том, что он обязательно заведёт себе бойцовых собак и десантируется на остров для новой войны. Это обещание звучит как комплимент нашему псу. Но в победу мы не верим – даже полчища бультерьеров, догов и прочих овчарок не способны одолеть того, кто меняет правила по ходу игры.
Икс то и дело высовывает нос наружу - принюхивается.
- Рано, - говорим мы ему. – Ещё рано.
Так случается неоднократно. Он отмалчивается, пока не появляется повод ответить:
- А вот и не рано! Лиза, ты не чуешь, как воняют твои духи?
Лиза утомлена и терпит эту подколку, не вступая в полемику, только спрашивает тихим голосом:
- Ты не шутишь?
Пёс задорно удаляется, а мы напряжённо ждём. Ветер в этот час так порывист и переменчив, что непросто определить источник запаха. Мы ждём, ждём. И вдруг понимаем, что нам уготовано новое несчастье - со всех сторон торопятся шпики. И самый ретивый из них – Мячик – скачет с валуна на камень, с камня на валун. Мы переглядываемся, собирая остатки воли, остатки сил. Что тут поделаешь? Похоже, мы вечные пленники этих ветров, этих скал, этого злого острова. Будем драться.
ДРАКА
Мы говорим друг другу:
- Прощай, сестра!
- Прощай, брат!
Надо бы попрощаться и с Иксом, но Икса нет. Пусть хотя бы он вернётся на большую землю. Толку там от него будет немного – поскулит, полает… А чтобы поведать о нашей горькой судьбе, нужны слова, - человеческие слова, живые и сердечные…
Впрочем, отставить слёзы, пора биться! Ваня выскакивает из пещеры, и Мячик не успевает приземлиться, как тут же летит в небо свечкой. Брат срубил его одной правой – то ли боксёрским, то ли волейбольным ударом. А дальше начинается то ли лапта, то ли бейсбол, потому что Иван хватает палку, похожую на биту. Прочие шпики не настолько расторопны, как Мячик, и им ещё только предстоит изведать силу наших рук и ног. И крепость зубов. Будем махаться, лягаться, кусаться.
Кстати, о тех, кто умеет кусаться профессионально и чьи клыки заточены будто шила. Не пойми откуда выныривает Икс! Давно замечено, что близость портала лишает его дара внятно говорить, и звуки, которые он выдаёт, - это нечто среднее между лаем и речью:
- Ав-ай быстрей!
Он снова хватает Лизу и тянет за собой. Мы прикрываем их сзади.
Шпики тушуются - видимо, полёт Мячика произвёл на них правильное впечатление. Они боятся отправиться по той же траектории к самому солнцу. Если ваш хвалёный вышколенный спецназ и секретные суперагенты запросто получают по мордасам от простых пацанов, это действует на вас отрезвляюще и в этом роде, в крови резко понижается уровень агрессии, вы становитесь спокойнее, осторожнее, склоняетесь к компромиссам и признаёте пользу дипломатии.
Облава сбавляет обороты. Охотники призывают нас к благоразумию, убеждают сдаться и только потом, наткнувшись на нашу решимость, скалятся и запугивают. Они выгадывают момент, чтобы отсечь меня от основной группы. Это известная тактическая уловка из арсенала хищников, преследующих стадо оленей, буйволов, антилоп или иных парнокопытных. Но мы не травоядные – Ваня держится рядом, да и сам я вовсе не безобидный телок.
Мымры кашляют и брызжут горячей слюной, слюна шипит на камнях. Этим тёткам тяжело даются догонялки по пересечённой местности. А я с удивлением обнаруживаю, что за последнее время они растеряли все имиджевые финтифлюшки и обрели свой прежний вид. Такими они были в патрулях при Акпоте Рехте. При голубином правлении с ними хорошо поработали всякие там стилисты, и они сделались менее отвратительными – согнали вес, посетили косметологов, полежали в соляриях и под скальпелем пластических хирургов. Но вот снова – те же злобные жадные зенки, те же трясущиеся щёки и тройные подбородки, те же бородавки, нелепо рассыпанные по лицам, точнее – по образинам. Я мечу в их скопление булыжник, и они прячутся – трусливые твари.
Мячик возвращается. Он ведь и появился на свет для того, чтобы по нему били. Так что одним ударом справа его не выведешь из игры. Он пытается схватить меня, я пинаю его в брюхо. Получается так себе, но достаточно, чтобы он отскочил и к моей радости угодил в свою подружку Кеглю. Аут. Вышло нечто вроде боулинга.
Икс прокладывает дорогу зубами. Он старается не отпускать Лизу. И наша сестра не из тех, кто сдаётся, она яростно отмахивается, её ногти рассекают воздух словно когти. При таком ожесточении в пылу боя трудно смотреть под ноги, а приходится перепрыгивать с валуна на валун. Но если у одних валунов поверхность ровная, то у других – скошенная или округлая, да ещё и скользкая из-за росы. И вот Ваня, отправив в нокдаун очередного шпика, вдруг проваливается сам, исчезает где-то внизу. Так мы теряем лучшего бойца. Движение вперёд прекращается. Нас окружают.
Мы стоим у щели, в которую упал старший брат, и отбиваемся от наседающих врагов. Вот и конец.
- Далеко до портала? – кричу я Иксу.
- Ав-сем рядом!
- Жалко не дошли! – откликается Лиза.
- Ав–ррр-нём?
- Рванём? – переспрашиваю я пса.
- Ав!
- Ав аня? – непонятно почему начинаю гавкать и я.
- А Ваня? – помогает мне сестра. – Либо все, либо никто!
- Да! – соглашаюсь я.
Но Иксу некогда голосовать – он сцепился сразу с двумя шпиками. Так мы бьёмся неизвестно сколько времени и вдруг замечаем брата. Он с трудом выбирается наружу. Его одежда разорвана, руки и лицо - в ссадинах, он прихрамывает, но тут же вступает в бой. Становится полегче, однако это не спасает – слишком плотным кольцом оцепили нас патрули.
Когда схватка достигает решающей минуты и требуются силы выше тех, которыми вы обладаете, побеждают не тренированные мышцы и выносливость, а крепость духа. Но как не закиснуть, если вы на сто процентов обречены? Мымры накидывают сети, и в этот момент вдруг раздается громкая музыка. Мы сразу узнаём одну из любимых папиных песен – гимн русских моряков. Да, это именно так - над старыми каменоломнями звучит «Варяг». Нам некогда выяснять, откуда он здесь взялся, но его мощные слова и аккорды заряжают нас новой энергией.
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
И мы идём на прорыв, ожесточённо бьёмся плечом к плечу. Мы движемся вперёд и добираемся до портала. Только тут и понимаем, что песня гремит именно из него. Мы вваливаемся в кладовку, разгорячённые, машущие руками и ногами, опутанные клочками сети, битые, мятые, но не сдавшиеся.
Ваня уходит с острова последним - так нам кажется. В коридоре родного дома мы озираемся, пытаясь сообразить, все ли здесь?
- Икс, - шепчет Лиза и тут же кричит: - Икс остался! Вернёмся за ним!
Икса действительно нет. Мы бросаемся назад – в надежде, что ещё успеем вырвать друга из лап шпиков и мымр, но один за другим врезаемся в стену. Падают пальто и куртки. Отчего-то портал оказывается запертым.
- Икс, - плачет Лиза, - он погиб.
И мы с Ваней полностью разделяем её горе. Значит, не обошлось без потерь. Мы медленно приходим в чувства и не сразу понимаем, что мелкая собачонка, которая мечется вокруг нас, прыгает и лает, есть та самая недостача. А сообразив, что к чему, начинаем громко смеяться. Тут появляется двоюродный брат Мишка математик и сообщает:
- Звонила ваша мама, сейчас приедет. У вас десять минут, чтобы привести себя в порядок.
НЕ ХОРОШО ОБМАНЫВАТЬ
На дворе по-прежнему бушует шторм. По стёклам хлещут струи дождя и ветки яблони, растущей под окном. Сверкают фары автомобиля, и Мишка отправляется встречать нашу маму. Он поможет ей донести пакеты с продуктами и постарается хоть немного задержать – иначе мы не успеем снова превратиться в опрятных домашних деток, с которыми мама рассталась около трёх часов тому назад.
На ходу и в полутьме коридора мама ничего не замечает, но когда садимся обедать, всё становится очевидным – наш утомлённый вид, ссадины и тёмные круги под глазами, косынка на голове у Лизы. Ох уж эти её косички – опять будет с ними возиться. Душ, который мы приняли впопыхах, не особо нас выручил. Мама смотрит озадаченно, она пытается понять, как мы умудрились за короткое время столь сильно измениться. Спасибо Мишке - он остался с нами и успел посоветовать более менее вразумительную версию.
- Это ерунда, - заявляет Ваня, - ветер повалил заборчик, мы боялись, его унесёт, вышли, чтобы крепче приколотить лаги. Немного покарябались.
- Да, - подтверждаем я и Лиза.
Поскольку мы все заодно, мама закрывает тему, хотя видно, что она не очень-то нам поверила. Но ведь мы здесь - живы и здоровы. А для родителей это главное. С деталями они могут разобраться после – если появится такая необходимость.
Мама сообщает, что отцовское судно по-прежнему остаётся в море. Зато назавтра обещают улучшение погоды, и тогда папа успеет домой к обеду или к ужину. В любом случае он приедет к накрытому столу – на праздник своего возвращения. И я с грустью думаю, что это будет первый за последние десять лет праздник возвращения, который наш батя отметит босиком – то есть без тапок.
Мы уже обсудили эту ситуацию в детском кругу, и единственное оправдание, которое мы готовы предложить родителям, связано с плохими собачьими манерами - мол, извините, не досмотрели, тапки попали на глаза, а потом и в зубы нашей таксе. В результате чего скоропостижно скончались. Осталось лишь вынести на помойку их бренные огрызки.
Слушая нас, Икс жалобно скулил, возмущённо гавкал, свирепо рычал, рыл когтями паркет - выказывал недовольство. Мы краснели от стыда, но что поделаешь? Сказать, что в дом забрались воры? С единственной целью похитить обувь? Или поведать всю правду об Острове мечты? Да кто же нам поверит. Или открыть портал? Пусть все убедятся? А что после? Нас лишат компьютеров, чтобы спасти от искушений? И мы уже никогда не поможем запертым по ту сторону детям?
- Слушай, - уговаривал я Икса, - тут выдумывай, что угодно. Но всё равно народ решит, что мы выгораживаем тебя. Ты останешься крайним. По любому. Проблема в твоей репутации. На эту тему есть целая пословица - «Береги платье снову, а честь – смолоду».
Однако пса мои аргументы не проняли, он облаял меня и убежал. Я так и слышал его голос: «Эх ты! Продажная шкура!»
Конечно, мы обещали Иксу компенсировать несправедливость всеми доступными способами – кормёжкой, прогулками, свежим ковриком для сна и всяческим нашим уважением. Можно было посулить чёску за ушами, но вы же помните о том, какие психологические затыки возникают у нас в этом случае. Мы слишком живо представляем его тридцатилетним мужиком. А правильные мужики не любят и не терпят подобные нежности. Икс был правильным - несмотря на всё своё занудство и вредность. Чем ещё мы могли его отблагодарить? Как искупить вину?
Займёмся этими вопросами позже, а пока необходимо разобраться с обстоятельствами, которые позволили нам спастись. После обеда мы предложили Мишке задержаться у нас в гостях и, якобы, объяснить кое-что, связанное с компьютером. Мы говорили об этом громко – чтобы слышала мама. И в общем-то, мы её не обманывали - ведь наши приключения на острове начались именно с компьютерной игры.
МЕЧ-РЫБА
Тимоха нас не подвёл. Сначала мы помогли спастись ему, потом он помог нам. Иначе бы ничего не вышло. Короче, спешите делать добро – оно обязательно к вам вернётся и ещё приведёт с собой радость. Это как тонуть на дне мутного водоёма и вдруг каким-то чудом всплыть, увидеть солнце на небе, вдохнуть полной грудью и обнаружить, что рядом - спасатели, они протягивают крепкие руки, поднимают в шлюпку, откачивают, успокаивают, укрывают пледом, угощают чаем…
Лиза ловко настучала на клавиатуре слова благодарности и отправила их на электронный адрес нашего дальневосточного друга - извещая о том, что мы в полном составе прибыли на Родину.
Но я забежал вперёд. Давайте по порядку. Едва Тимоха перебрался с острова в голубятню, он сбегал к холодильнику и снабдил нас продуктами. А после, не медля ни мгновения, уселся к компьютеру, чтобы связаться с Мишкой. Наш двоюродный брат получил сообщения почти на все свои аккаунты и почтовые ящики. И его телефоны звонили, пока он не откликнулся.
Настойчивость незнакомца Мишку удивила, но когда двоюродный брат услышал о том, где мы застряли, он сразу поспешил к нам домой, перемахнул через забор и воспользовался задней дверью. К этому моменту электричество уже восстановили. Мишке осталось запустить игру и открыть портал. А чтобы облегчить нам ориентирование, он притащил в кладовку музыкальный центр, выхватил из фонотеки первый попавшийся диск и включил его на всю мощь. Этим диском очень кстати оказались песни русских моряков, которые начинались с «Варяга».
- Но как ты сумел так быстро со всем разобраться? – удивилась сестра.
- Понятно, - ответил я. – Он же крутой математик и соображает молниеносно.
- Вообще-то, - пояснил Мишка, - я познакомился с этой штукой раньше вас.
- Ты слышал про Остров мечты?
- Не только слышал, но даже играл.
- Врёшь! – заявили мы, позабыв о правилах хорошего тона. – С Острова мечты невозможно вырваться.
- Вот как? – с грустным видом произнёс двоюродный брат. – Значит, им удалось уничтожить даже память обо мне.
- Память о тебе?
- Да, - кивнул он. – Я-то сумел оттуда уйти.
- Оттуда, кроме нас, сумел уйти только один человек, - с категоричностью сказала Лиза. – И это всего лишь легенда, слухи, которые распускают островные власти, чтобы мучить детей пустыми надеждами.
- Получается, - улыбнулся Мишка, - что легенда всё-таки осталась? И вы тоже слышали про Меч-рыбу?
- Слышали, - подтвердили мы.
- Так ведь это я и есть. Я и есть Меч-рыба.
Тут мы ахнули, и у нас в головах прояснилось. Как же мы раньше не догадались? Ведь Мишкина фамилия Рыбин. А в юном возрасте он увлекался историческим фехтованием, все время таскался с мечами, щитами и прочими богатырскими штуками.
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ МИШКИНОГО РАССКАЗА – ЗАПАС ПРОЧНОСТИ
В четырнадцать лет в жизни нашего двоюродного брата наступила пора, когда компьютер окончательно победил его прочие увлечения. Мишка оставил все игры на природе, засунул богатырскую амуницию под кровать, а спустя год и вовсе перетащил её в погреб. Если его навещали старые приятели и просили отдать меч, щит, лук со стрелами, ятаган и кольчугу, он жадничал и отговаривался тем, что ещё присоединится к дружине и поучаствует в ристалищах. Но, увязнув по самую макушку в липких виртуальных мирах, продолжал просиживать перед монитором. Однажды он наткнулся на игру «Война за остров мечты». Когда в качестве бонуса за одержанную победу ему предложили создать портал, он нисколько не усомнился, нужно ли это делать. На мансарде их особняка за маленькой дверкой размещался узкий закуток, в котором скрывались узлы отопительной системы. Мишка воспользовался тем, что туда заглядывают крайне редко, и, как говорится, прорубил окно в параллельное измерение…
Но ему уже исполнилось пятнадцать, он был умнее и опытнее нас, теперешних. Выглянув наружу и оценив новую реальность, Мишка не завизжал от восторга и не полез на остров, сломя голову. Он тут же сообразил, что среди однообразных шатров легко заблудиться. Прежние лесные древнерусские забавы научили его быть острожным и смекалистым. Короче, он задумался над тем, как обеспечить своё возвращение на базу. А для математика процесс мышления – чистое удовольствие. Он долго сидел у выхода на остров, наблюдал, как быстро по ту сторону сменяются дни и ночи, понимал, что всё запутано, и напрягал мозги…
Поначалу он намеревался использовать клубок толстых шерстяных ниток - привязать конец внутри дома и прогуляться по ближайшей округе, будучи уверенным, что обратный путь гарантирован. Но тут родился вопрос - а вдруг какой-нибудь коварный тип возьмёт и перережет спасительную связь? Или она оборвётся по иной причине? Потянешь за ниточку, полный надежды, а выловишь фигу на постном масле. Так что клубок отпал…
Когда готовишься ступить на неизведанную территорию, нельзя исключать случайности и подвохи. И пусть тебя не обманывает яркая вывеска «Добро пожаловать!» Уже через пару минут ты можешь услышать «Приятного аппетита»! Это компания людоедов пожелает друг дружке хорошо перекусить. Попробуй догадаться, что у них на обед...
Потом Мишка перебрал ещё кучу вариантов, но тоже их отверг - в виду недостаточного запаса прочности. И наконец, ему в голову пришла мысль о секретном звуковом маячке. Никто не будет о нём знать и не сможет навредить. В этом и состояла фишка.
Как раз в те дни двоюродному брату купили новый мобильник. Он решил, что заберёт его на остров, а старый телефон с другой SIM-картой спрячет на родной стороне в закутке. Идея была простой - когда придёт срок возвращаться, достаточно будет звякнуть с одного телефона на другой и по знакомой мелодии найти, что нужно.
Но этого Мишке показалось мало, и он подстраховался - сходил за музыкальным центром, поставил его в режим ожидания, выкрутил громкость на всю мощь, а пульт прихватил с собой. По тем же соображениям - жмёшь кнопку, центр откликается и любимая мелодия громко зовёт тебя домой.
И ещё он приволок из гаража сирену от электронной автомобильной сигнализации, бывшей в употреблении. Из этой сирены и ещё из нескольких деталей Мишка собрал устройство, которое реагировало на сигнал с брелока передатчика – реагировало какофонией, такой резкой и тревожной, что раньше она заставляла вздрагивать всю улицу.
- И как вы думаете, - спросил нас двоюродный брат, - что в итоге сработало?
- Всё! – предположил я.
- Постой, - сказала Лиза. – А как же Макбаш? Почему ты ничего о нём не говоришь?
- Кто такой Макбаш? – удивился Мишка.
- Усатый тип, который заманивает на остров сомневающихся детей. Он ещё фрукты предлагает.
- Нет, - помотал головой богатырь математик. – В моё время его не было. Наверное, это опция появилась позже.
- Так что же сработало?
- То-то и оно, что не всё.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ МИШКИНОГО РАССКАЗА – ПРОДВИНУТЫЕ ОПЦИИ
Ступаю на песочек одной ногой, слушаю, как где-то рядом звучат детские голоса, музыка, то сё. Рукой держусь за косяк портала, а вторая нога ещё внутри дома. Прикидываю, что к чему, - вроде всё нормально. Думаю, что первым делом надо будет проверить, как работают звуковые маяки. Но едва вылезаю целиком, меня кто-то толкает. Причём так сильно, что я валюсь. Поднимаю голову и вижу двух убегающих типов. Один в кожаном плаще, второй голышом. Тот, что голышом, на бегу хватает с лотков тряпки, напяливает на себя. Гляжу - а карманы на моих штанах выдраны с мясом. Короче, понимаю, что это - воры, которые отжали у меня новый телефон. А я его полгода клянчил, специально получил кучу пятёрок и грамот по математике. Сразу мелькает мысль - «что скажу родителям?»
Ну, я подскочил и рванул следом. Они так вдвоём и чешут – один пониже ростом, другой повыше, не очень крупные. И молодые ещё пацаны. Так что я надеялся справиться. Только пожалел, что не прихватил лук и ятаган со стрелами. А то поиграл бы с ними в охотника на оленей. Выбрал я того, кто в кожанке, и стараюсь не отставать.
Вылетаем мы за пределы порта, и я тут же спотыкаюсь о камни. Но продолжаю бежать. Краем глаза отмечаю, что нет никакого пляжа, сплошная жесть – скалы, холодное море. Ну, я, конечно, решаю, что ни фига здесь не останусь, верну телефон и сразу назад. Пересекли мы пустырь, потом – ворота в Дримштат, несёмся по улочкам. Тот, что поменьше, юркнул куда-то в сторону, и я сразу потерял его из виду. Ладно, - мелькает в мыслях, – даже если телефон остался у него, мне бы хоть второго задержать. И допросить, чтобы выдал сообщника. Но кто, собственно, будет допрашивать? Где здесь полиция? Разглядывать ничего не успеваю, однако на автомате фиксирую, что как-то всё странно – то ли люди, то ли кто, то ли люди, которые совсем больные. Короче, загнал я кожаного воришку в тупик, он чуть замешкался, я сверху запрыгнул, подмял его конкретно, держу, угрожаю болевым приёмом или удушающим. Он ругается:
– Вот - поганое место, даже ГЛОНАСС не работает.
Лежим, пыхтим. Спустя минуту дыхание мало-мало восстановилось.
- Гони мобилу! – требую я.
- Да уже взял! – отвечает. – Чего тебе ещё?
Шарю по его плащу - пусто.
- Где?
- Миша, - кричит он, - ты что, ослеп? Это же я и есть, твой новый телефон!
Тут можно опустить подробности – как я приходил в себя, как не верил ему, но в итоге он меня убедил. Назвал всех, кого я внёс в записную книжку – номера, имена, клички. Спрашиваю, он тут же докладывает, когда и кому я звонил, кто звонил мне, содержание всех папок – короче, полная база данных, которую реально никто, кроме меня, не знает. А ещё воспроизводит мелодии, которые я закачал. И на нём плащ – ровно из той кожи, что чехол для моего мобильника. Сидим мы с ним, приходим в чувства.
- А чего убегал? – интересуюсь я.
- От избытка эмоций, не каждый день превращаюсь из гаджета в реального мужика.
- И кто был с тобой? Тот голый пупсик?
- Пульт от музыкального центра. Прыткий, потому что батарейки новые. Погоди – подсядут, он ослабнет и мы его захватим.
Короче, полный дурдом. И мне стало очевидно, что ловить на этом острове нечего, хотя, конечно, всё необычно. Собирался вернуться в порт, а телефон предлагает:
- Успеем ещё, давай, типа, осмотримся, интересно же.
В общем, ему по приколу покрасоваться человеком. Ладно. Ходим, бродим. Он напевает, насвистывает мои любимые рингтоны и вообще ведёт себя будто лучший друг. Потом спрашивает:
- Хочешь, я тут пофоткаю на память? Или видео сниму?
Я не против, но за ним приглядываю, не отпускаю, боюсь, свалит и тогда - кранты. К слову, ни одна фотка не получилась. За этой суетой я даже забыл про брелок от автомобильной сигнализации. Полез в маленький кармашек на штанах, а брелок - там, на месте. Ну, мне любопытно.
- А этот, - говорю, - почему не превратился в лилипута или в карлика?
Мобильный так брезгливо скривился, повибрировал и отвечает:
- Да он же примитивный! Схема – за один рубль. Хватит только на какую-нибудь амёбу. Выброси!
В этом месте мы прервали Мишкин рассказ и поинтересовались про папины тапки – ведь в них не было даже копеечного чипа.
- Ну, - пояснил двоюродный брат, - зато у ваших тапок очень серьёзная биография. Биография важнее многих продвинутых опций.
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ МИШКИНОГО РАССКАЗА – АБОНЕНТ НЕ ДОСТУПЕН
Наступила ночь. К этому часу я окончательно утвердился в мысли, что на Острове мечты нет ничего хорошего. Пульт мы так и не нашли. Я взял телефон за кожаную шкирку и отправился домой, но заметил плачущую девочку лет двенадцати, очень несчастную. Она сиротливо сидела на обочине и хотела к маме. Её звали Мари. И она мне объяснила, что возвращение невозможно. Каждому игроку требуется именно его портал, а порталы часто меняются местами. Тогда в порыве чувств я пообещал, что обязательно ей помогу. У Мари во Франции осталась сестра, надо было с ней связаться, чтобы она поставила у портала какую-нибудь шарманку и запустила их любимую песню. Мари её услышит и поймёт, куда двигаться.
- Ты спас её? - не вытерпела Лиза.
- Всё оказалось не так просто, - ответил Мишка и продолжил: - На улицах появились патрули, мы побоялись идти в порт и укрылись в гостинице. Портье потребовал записаться в книге постояльцев, и Мари шепнула: «Не называй настоящего имени!» Тогда я воспользовался своим ником.
- Меч-рыба? - спросил я.
- Да.
- Странно, - откликнулся Ваня. – Когда мы попали на остров, там и в помине не существовало никаких гостиниц. Если нет жилья, то и приткнуться некуда. Остаётся бомжевать.
- Это гадёныш ужесточил режим. Он его всё время ужесточает, потому что мечтает о тотальном концлагере.
- Гадёныш? – удивились мы. – Какой ещё гадёныш?
- Об этом позже, - пообещал двоюродный брат и вернулся к повествованию.
Ранним утром мы покинули гостиницу, пришли в порт и двинулись по рядам между шатрами – втроём. Я приказал телефону звонить на мобильный, который оставил на той стороне. Мы долго путались в лабиринтах, истоптали все ноги, но знакомая мелодия так и не прозвучала. Сигнал срывался, и телефон сообщил:
- Хозяин, хорош париться - здесь нет связи!
Мы пробовали ещё много раз. Напрасно. Мари снова заплакала, а я осознал, что тоже застрял на острове. Хорошо чувствовал себя только мой телефон.
- Ну, - говорит, - если такой расклад, может, выпишешь мне увольнительную на пару деньков, поживу здесь, оттянусь, как белый человек.
В общем, хитрил, мозгов ему хватало – по тем временам это была очень навороченная модель.
- А что брелок? – полюбопытствовал я.
- От автомобильной сигнализации, – подхватила Лиза, – с вашей старой машины...
- Он-то меня и спас, - ответил двоюродный брат. – Когда случаются крупные заморочки, выручают самые простые вещи. Проверено.
Короче, мы снова двинулись по порту – пройдём метров двадцать, остановимся, я нажимаю на кнопку и направляю брелок в разные стороны – как на парковке, когда не помнишь, где стоит тачка. Я уже отчаялся и вдруг услышал родную сирену. Полагаю, вы можете представить моё счастье – выше ста децибел.
Мы простились с Мари на пороге моего портала. Дома я сразу же начал звонить во Францию, слать туда и-мэйлы, но ведь я не знал французского языка. Приходилось пользоваться онлайн переводчиком – а он не всегда корректен. Я писал им по-английски, но тогда у меня с этим тоже было не ахти.
- И где теперь Мари?
- Я не знаю. Она пропала. На мои звонки и письма почему-то перестали отвечать, а когда я снова посещал остров, увидеть Мари мне больше не довелось.
- Ты снова посещал остров? – удивились мы.
- Неоднократно. И вытащил нескольких ребят. Тем самым приёмом – громкая музыка из портала. Как вы поняли, это до сих пор актуально. Звуки способны проникать через границу между двумя реальностями.
- И запахи.
- Это ваше открытие. Я всегда работал со звуками. Только надо, чтобы музыку кто-то включил. А вот здесь бывают проблемы. Иным братьям и сёстрам лучше вовсе не сообщать правду. Потому что они с лёгкостью отказываются от тех, кто пропал, и блокируют каналы связи.
- Неужели такие есть?
- К сожалению, - вздохнул Мишка, и стало понятно, что у него по этому поводу накопилось немало горького опыта.
- И много народа ты вытащил?
- Девятерых. Потом мне исполнилось семнадцать. Но я всё равно попытался проникнуть на остров. Каким-то образом портал вычислил мой возраст, шарахнул током и закрылся. А компьютер сгорел.
- Шарахнул током?
- Да, будто я прикоснулся к оголённым проводам под высоким напряжением.
- Больно?
- Ощутимо. Меня конкретно отбросило.
- Значит, взрослым в самом деле туда нельзя?
- Нельзя, - подтвердил Мишка. - Гадёныш разработал программу, которая безошибочно определяет, сколько вам лет.
- Опять гадёныш? Кто это?
- А тот, кто заманивает в ловушку и губит. Тот, кто реально рулит на Острове мечты.
- Мы зовём его серым кардиналом.
- Тоже неплохо. Но Гадёныш – точнее. Сколько информации вы успели о нём собрать?
- Почти ничего.
Гавкнул и заскулил Икс – то ли напомнил о своём присутствии, то ли предупредил, что по ступенькам поднимается мама.
Скоро она ушла, убедившись, что всё в полном порядке. А мы и вправду расположились очень уютно - в Ванином кабинете. И шторм, бушующий за окном, нисколько не пугал, зато привносил в наши посиделки особую таинственную атмосферу.
- Как же так? - озадачился я. – Дети исчезают на острове, в это время на большой земле взрослые начинают их искать... Но ведь портал остаётся открытым! Это же самая главная улика!
- Отличный вопрос! - похвалил меня кузен. – Я и сам поломал над ним голову.
Поскольку он замолчал, сестра снова не выдержала:
- Так что же?
- Во-первых, - начал Мишка, - большинство игроков устраивает порталы так, чтобы они были недоступны родителям. То есть порталы не бросаются в глаза. Отцы и матери ищут детей на видных местах, и пока они ищут, могут запросто отключить компьютер – ну, типа, зачем компьютеру работать, если сын или дочка где-то гуляет? И наступают последствия, о которых вы в курсе.
- Прощай, дорога домой.
- Именно. Во-вторых, давайте допустим, что кто-то из родичей этот портал обнаружил. Что он сделает?
Пока я чесал затылок, Ваня успел ответить:
- Скорее всего, сунется на ту сторону. Хотя бы выглянет.
- Абсолютно верно. Непременно сунется. В этой ситуации никто не вытерпит – ведь ребёнок в опасности! И что произойдёт?
- Шарахнет током, портал закроется.
- Так. А дальше? – настаивал Мишка, он явно хотел, чтобы до всех выводов мы докопались сами.
- Полезет снова, - предположила Лиза, - только осторожно.
- И что увидит?
- Стену.
- Правильно. И с большой долей вероятности подумает, что ему померещилось. Нервное перевозбуждение, тревога за ребёнка и тому подобное. Это же откровенный бред – полагать, будто у тебя в квартире, в гараже или в сарае минуту назад зияла дырка в другой мир.
- Но кто-то непременно поднимет бучу, - возразил Ваня. - Ведь речь идёт о потерянных детях. Кто-то будет клясться, что дырка была. И всюду доказывать свою правоту.
- Опять правильно, - подхватил Миша. – Я порылся в интернете и вычитал несколько похожих случаев. В разных странах. Отец стучится во все инстанции и убеждает, что в доме какая-то чертовщина. Приходят специалисты, следователи, изучают - «Ну, показывайте, где, чего!» Смотрят - там, где шарахнуло током, всё нормально – стена и стена. «И вы настаиваете, что здесь была дырка? А на учёте у психиатра не состоите?»
Мишка замолчал, повисла тишина. Его рассуждения звучали, вроде, убедительно, но мы уже привыкли искать бреши.
- На сто процентов, - заявил Ваня, - они полезут в компьютер исчезнувшего ребёнка, чтобы выяснить, чем тот занимался, с кем связывался.
- Но компьютер-то сгорел, - напомнил кузен. - Так сгорел, что никакую информацию не вытянешь. Например, мой жёсткий диск конкретно оплавился. Гадёныш подселяет вирусы, которые устраивают скачок напряжения и пожар. Подселяет, когда вы скачиваете программу.
Тут и Лиза собралась с мыслями:
- А если кто-то из родителей, прежде чем наткнётся на портал, сначала полезет в компьютер? И компьютер ещё не сгорел?
- И что он увидит на мониторе?
- Сайт игры или портал.
- Он узнает место, где портал?
- Конечно, ведь это же у них дома или поблизости.
- И что? – экзаменовал нас двоюродный брат. - Что потом?
- Поспешит к этому месту, - произнёс я робким голосом. – И попытается всё проверить.
- Да, - отозвалась Лиза. - И сунется на остров или выглянет, и его шарахнет.
- Круг замкнулся, - развёл Мишка руками. - И если родители продолжат талдычить, что в их доме обитает нечистая сила, что детей похитил виртуальный мир, тогда полицейские и врачи гарантированно решат, что бедняги тронулись умом, поскольку утратили самое дорогое.
Какое-то время мы переваривали, что услышали, а Мишка ждал, не появится ли у нас новых вопросов. Но не дождался и предложил:
- Теперь ваша очередь рассказывать!
И мы поведали обо всём, что приключилось, иногда перебивая друг друга, иногда уступая право голоса. Икс тоже в этом участвовал – то ли делился впечатлениями, то ли предлагал собственную версию событий - он скулил, заглядывал в глаза, укоризненно лаял.
ЧЕТВЁРТАЯ ЧАСТЬ МИШКИНОГО РАССКАЗА - ГАДЁНЫШ И ДВА ФРОНТА
Когда я оказался на острове, тот тип, которого вы называете серым кардиналом, ещё не опробовал все свои технологии, но его замысел был более понятен, чем сейчас. Он откровенно мечтал, чтобы его почитали как местное божество. Помните шестиугольную призму на центральной площади?
- Мы называем её шестигранником, - ответил Ваня.
- Годится и так, хотя геометрически это неправильно. Шесть граней может быть у разных фигур, а здесь - именно призма - hexagonal prism. И вообще-то, у неё – восемь граней. Ещё одна сверху и одна – снизу. Короче, эту фигню соорудили, чтобы на ней помещались портреты Гадёныша – для поклонения.
- Портреты? Ты знаешь, как он выглядит?
- Никто не знает. Но в самом начале Гадёныш запустил легенду, она, что называется, передавалась из уст в уста… Якобы, однажды наступит такое время и на острове появится самый лучший правитель, супермен, который объединит всех под своей властью.
- А почему ты дал ему такую кличку? – спросил я.
- Есть основания подозревать, что эта тварь - англоязычная. Кто знает, как будет по-английски «Бог».
- O my God! – тут же откликнулась Лиза. – Конечно, знаем.
- Так вот, - продолжил наш двоюродный брат, - Он хотел быть местным божеством, поэтому я взял и к английскому слову «God» приставил русский суффикс «ёныш». Уменьшительный. Получился «Гадёныш». То есть не Бог, а маленький божок, антагонист настоящему Богу - если по сути.
- Значит, англоязычный?
- Да, - подтвердил Мишка, - мы давно за ним следим, пытаемся определить его дислокацию. Пока не удаётся, но по ряду косвенных признаков можно предположить, что это Британия.
- Выходит, - сказала Лиза, - он не нашёл свою мечту на родном острове и решил создать виртуальный?
- Или вознамерился превратить в Остров своей мечты всю нашу планету.
- Ты сказал «мы»? Это значит, что ты не один?
- Да, я не один. Вместе со мной против Гадёныша борются те ребята, которых я сумел вытащить. Это костяк. Нас не надо агитировать, мы на собственной шкуре испробовали прелести, которые несёт враг. Иногда у нас появляются соратники со стороны, но мы не рассказываем им всей правды. Потому что в реальном мире у Гадёныша тоже есть агенты. Вполне вероятно, он выпускает из Дримштата каких-то детей, чтобы они служили ему здесь.
- Если хочешь, - предложил Ваня, - мы будем вместе с вами. У нас тоже есть верные друзья. Например, Тимоха.
- Именно об этом я и собирался поговорить. Чтобы вычислить базу Гадёныша и обезвредить его, нужно действовать одновременно на двух фронтах – на острове и на большой земле. Когда там всё течёт по правилам, которые завёл Гадёныш, он никак себя не обнаруживает. Игра развивается, он наблюдает. Наверняка вы замечали птиц, они повсюду – кружат в небе и вдруг прилетают, садятся неподалёку от вас.
- Замечали!
- Это шпионские дроны, видеокамеры Гадёныша. Остров мечты для него – словно реалити шоу.
- Мы - в курсе. У нас не было надёжной противовоздушной обороны, но десяток бакланов и чаек мы перехватили, сбили и распотрошили.
- Молодцы, - улыбнулся Мишка. - Вот если бы удалось нарушить систему их ориентации и внести поправки в полётное задание… Но сигналы идут по каналам, которые нам недоступны.
- А как же вы ловите Гадёныша?
- Это возможно лишь в том случае, если на острове происходят чрезвычайные события. Тогда он вынужден изменять правила игры, а для этого ему необходимы огромные энергетические ресурсы и кропотливая напряжённая работа в сети. Тут он и засвечивается.
- То есть вы обнаружили его после того, как мы подняли восстание и вспыхнула война?
- Да. Но мы не знали, какие именно обстоятельства вынудили его действовать столь активно. Я понял это только полчаса назад - когда вы начали рассказывать о своих подвигах. В общем, благодаря вам удалось выяснить, что всеми процессами на Острове мечты Гадёныш рулит из Британии – с вероятностью процентов на пятьдесят.
- А если мы снова поднимем там кипиш, устроим бучу, вы сумеете точнее определить место его дислокации?
После этого вопроса двоюродный брат замолчал, подумал, покусал губу и произнёс неуверенным голосом:
- Вам и так досталось. Если что-то не заладится, вы рискуете не вернуться обратно.
- Но среди твоих друзей уже нет детей до семнадцати лет, и стало быть, вы сами не можете отправиться на Остров мечты.
- Правильно, - подтвердил Мишка.
- А в чём риск? – осведомилась Лиза. - Ты ведь устроишь так, чтобы наш портал не закрывался и мы всегда могли его обнаружить. И с нами будет Икс.
- Давайте прихватим ещё пару собак, - добавил я. - И твою морскую свинку. Добьёмся пятикратного запаса прочности.
- Это сработает только в том случае, - пояснил двоюродный брат, - если игра будет продолжаться по нынешним правилам. Но когда Гадёныш поймёт, что мы его обложили, он может предпринять кардинальные меры. Например, внесёт коррективы, из-за которых ваши собаки при пересечении портала станут превращаться не в человекоподобные существа, а в облака или в гамбургеры.
Я сразу представил, как Икс прыгает из кладовки на ту сторону, но приземляется на песок не тем упёртым типом, к которому мы уже привыкли, а батоном докторской колбасы. И чего с ним делать? Он не годится даже для того, чтобы утолять голод. Кто осмелится есть колбасу, зная, что на самом деле это любимый домашний пёс? А Икса, не смотря на его характер, мы продолжали любить.
- Если Гадёныш почувствует серьёзную угрозу, - закончил свои рассуждения Мишка, - он и вовсе закроет порт. Тогда никто не попадёт ни туда, ни обратно.
НЕУЖЕЛИ СНОВА
Опасность была велика, но мы намеревались продолжить борьбу за Остров мечты. В плену находились наши товарищи - Томас, Клаус, Джон, Джереми и многие другие. Мы хорошо помнили, что каждая минута здесь, - каждая минута, которую мы проживаем под крышей родного дома в уюте и в сытости, - растягивается там в долгие мучительные часы. К тому же мы не оставляли надежды возвратить на полку или под диван блудные папины тапки. И мы готовились. Нас согревала мысль о том, что раньше мы воевали самостоятельно, а теперь объединились с двоюродным братом и его проверенными соратниками, опытными бойцами. Мишка заглянул нам в глаза, он хотел убедиться, что мы осознаём ответственность за принятое решение. И мы сказали «Да». А Икс дважды гавкнул и завертелся, выражая нетерпение. Похоже, ему надоело в собачьей шкуре. Быть человеком привлекательнее.
Вероятно, кто-то из вас сочтёт, что наш двоюродный брат поступил неправильно, когда согласился рискнуть нашими судьбами. Сам-то он оставался в тылу, на большой земле, и ничто ему не грозило. Страшно вообразить, что произойдёт, если мы пропадём. Каково будет нашей маме? Нашему отцу? Каково будет самому Мишке - жить с чувством вины за то, что не удержал, не запретил, не явился к родителям, чтобы те отняли у Вани компьютер и забили кладовку пятидюймовыми гвоздями. Но Миша слишком долго находился в теме. Он просыпался с нею и с нею ложился в кровать. Он бы по любому пошёл до конца – с нами или без нас. Когда все вокруг полагали, что он протирает штаны, играя в стратегии и общаясь в социальных сетях, двоюродный брат вёл свою войну с Гадёнышем. И мы не сомневались - будь у него хоть малейший шанс отправиться на фронт, на передовую, в пекло и там поставить на карту личное благополучие, он сделал бы это немедля.
- Его нужно остановить, - в очередной раз повторил Мишка. – Загнать в дыру, из которой он вылез. Если не сделать этого сейчас, пока он не обкатал все свои технологии и программы, завтра Гадёныш придёт за нашими детьми. Следующее поколение окажется совершенно беспомощным перед его могуществом. Аспидов лучше давить, пока они похожи на червей и не вошли в полную силу.
Это были точные слова. Мы с ними согласились.
- Но вы должны мне обещать, - продолжил он, - что не станете напрасно геройствовать и, если дальнейшая борьба потеряет смысл, сразу вернётесь. Лучше мы ещё раз обо всём подумаем, всё проанализируем и поищем новые пути и выходы.
ПЕРЕБАЗИРОВАТЬСЯ
В связи с тем, что в этот день наша мама уже не собиралась никуда выходить, открыть портал в кладовке не представлялось возможным. И мы решили перебазироваться к Мишке, который вёл жизнь практически независимую. У двоюродного брата был маленький флигель во дворе их особняка. Такой симпатичный домик. Мишка обосновался в нём, когда дорос до шестнадцати лет. Там мы могли укрыться ото всех и выкроить три-четыре часа, то есть ещё один годик по островному времени.
Мама занималась готовкой. В её кулинарном списке, составленном к празднику папиного возвращения, первые пять пунктов торжественно занимали холодные закуски. От соблазнительных запахов у нас с Иксом побежали слюнки. Чтобы не захлебнуться, я задержал дыхание и прикрыл ладошкой нос – как будто он чешется и хочет чихать. И срочно отвернулся - от ветчины, телячьего языка, куриных грудок, мясного рулета и всего остального. Расслабляться нам нельзя.
Мы сказали маме, что Миша обещает показать нам на компьютере развивающую игру. Слово «развивающая» являлось в этой фразе ключевым. Как весомый аргумент. Все родители хотят, чтобы их дети развивались. А двоюродный брат в нашей семье и, вообще, в районе был непререкаемым авторитетом. Взрослые ставили его в пример младшим – мол, смотрите и равняйтесь - студент отличник, лучший математик на курсе, который при этом не превратился в ботаника, а увлекается плаванием и пешим туризмом. Обладая такими достоинствами, Мишка не зазнавался, вёл себя прилично и с готовностью приходил на помощь. Особенно тем, кому не давался сложный материал. Люди мечтали заполучить его в приятели или в друзья. Короче, мама отпускала нас к нему, не сомневаясь. Рыбины жили неподалёку, и вероятный ущерб от сырой непогоды мы могли минимизировать перебежкой.
Однако без заминки не обошлось. Когда Икс засуетился, застучал коготками по паркету и вознамерился выскочить в двери, мама его удержала:
- А ты куда? Неужели бросите меня совсем одну?
Пёс заскулил и с надеждой в глазах уставился на нас.
- Мам, - сказала Лиза, - пусть идёт. Заодно прогуляется.
- И вы потащите его к Мише?
- Это ничего, тётя Лена, - вступился за пса кузен. - Пусть поиграет с моей морской свинкой. А то Крошке без компании тоже скучно.
- Смотри, чтобы он её не прищемил, - улыбнулась мама. - Наша такса - ещё та зверюга.
Я засмеялся, невольно вспомнив, что «зверюгой» Икса обзывала лживая островная пропаганда. Мы накинули дождевики и дружной толпой вывалились на улицу, которую вторые сутки трепал шторм и мочили ливни.
Мы быстро проскочили до калитки, закрыли её за собой и поспешили к Мишиному особняку. Но на полпути нас остановил собачий лай, - такой громкий и отчаянный, что он перекрывал порывы шквалистого ветра и грохот струй, тарабанивших по асфальту, по деревьям и крышам. Мы обернулись к дому соседей и увидели боксёра Жору. Он метался по застеклённой террасе и производил много шума. Вне всяких сомнений именно наше внимание он и пытался привлечь. Никого из хозяев не было видно, хотя в окнах второго этажа ярко горел свет. Всё это показалось нам странным, и мы решили разобраться, в чём тут дело - вдруг произошло нечто чрезвычайное и нужна помощь. Икс тоже загавкал, он то отвечал Жоре, то призывал нас к действию. Мы поддались его уговорам, ступили на соседскую территорию и направились к двери, рискуя искупаться в потоках воды, затопивших дорожку. Хуже всех пришлось мелким и коротконогим.
Жора жил в семье штурмана, который ходил в море под папиным командованием. У штурмана была жена, тётя Лера, и дочка Катя, девчонка тринадцати лет. Так что в отсутствие штурмана Жорик оставался в доме единственным представителем мужского пола. Вот мы и заволновались – не случилось ли чего, ведь шторм способен принести кучу неприятностей. Взять хотя бы электричество. Если вы помните, замыкание и выбитые пробки едва не обернулись для нас вечным пленом во владениях Гадёныша.
Когда мы подошли к крыльцу, Жора сбавил обороты, перестал лаять и только порыкивал. Икс тут же вступил с ним в контакт. Они уставились друг на друга сквозь забрызганное стекло и, похоже, общались посредством собачьей телепатии. Мы позвонили в дверь. Спустя пару минут нам открыла Катька.
- Дома всё нормально? – спросил её Миша.
- И фига? – с вызовом откликнулась штурманская дочь.
Она являлась особой своенравной, избалованной, и никакие уличные авторитеты не были ей указом.
- Чего Жора лает? – вступила в разговор Лиза, рассчитывавшая, что ей будет проще найти с Катей общий язык.
Но та ответила очередным вопросом:
- А вы куда?
- А мы на кудыкину гору! – обозлился Ваня.
- Чо орёшь? – меланхолично осведомилась Катька и зевнула.
- Значит, всё нормально? – уточнил я.
Катька выглянула из-под козырька на косматые разверстые хляби, поморщилась и, наконец, произнесла нечто вразумительное:
- Просто Жорка завидует - вы гуляете, а он сидит в четырёх стенах.
В подтверждение её слов боксёр подал голос. Хозяйка грубо скомандовала ему «Фу!» и посмотрела на нас:
- Я же не могу с ним выйти в такую дождину. Ну и погодка – лучше бы мой папан работал на Чёрном море или на Мраморном. Может, мы с мамой на осенних каникулах полетим в Турцию. Там ещё жара! Поношу топики, а то здесь не было ни одного приличного летнего дня. Только в июле - пару раз. Лизка, у тебя есть модный топик? Или купальник? Давай мои покажу!
Наша сестра не ответила, поскольку не терпит пустой болтовни. Зато снова завёлся Жора. Подключился Икс. Пёсий дуэт апеллировал исключительно к нам. Разговаривать со штурманской дочерью – напрасно тратить время. Мы правильно уловили смысл этого лая, и Ваня сделал Катьке деловое предложение:
- Хочешь, возьмём Жорика с собой? Парню по нужде приспичило, а ты его дома маринуешь. Не боишься, что придётся отмывать террасу?
- Не знаю, - скривилась она и злобными глазами стрельнула в своего питомца. – Только попробуй, противная бяка! А вам бы лучше мамку спросить.
Катькина мама тоже готовилась к встрече мужа и в текущий момент находилась в салоне красоты. А момент был настолько текущим, что недалеко и до потопа. Однако никакие ливни не остановят женщин в стремлении быть привлекательными.
- Так позвони и спроси! – предложила Лиза Катьке.
- Ну, - замялась та, - мама предупредила, она ещё к подружкам завернёт - потрепаться. Отец завтра приедет, некогда будет. Короче, она задержится допоздна…
Тут нужно добавить, что в их доме к собаке относились иначе, чем мы к нашей таксе. У нас главную заботу об Иксе проявляли дети, в первую очередь я, а папа его только терпел – по хорошо известным вам тапочным причинам. В семье штурмана лучшим другом Жоры считался сам штурман. Катька ухаживала за боксёром постольку, поскольку не хотела огорчать отца и оставаться без его подарков. Но если появлялся хоть малейший повод не давать есть, не чистить шерсть, не выгуливать, этот повод Катька с превеликой радостью использовала.
- Если будешь на него кричать, - предупредил её Ваня, - он скорее обделается. Хотя бы надень на него подгузник. Или сразу иди за ведром и тряпкой.
Катька с сомнением глянула на нас, потом снова - на Жору. И тот, почувствовав сомнения хозяйки, сделал вид, будто прямо сейчас наложит кучу - у её ног. Во всяком случае воздух он испортил конкретно. Катька брезгливо сморщилась и завопила:
- Фи! Забирайте! А вы надолго?
- Часа на три, - ответила Лиза, - нагуляемся и заведём тебе твоего пёсика.
- Три часа? – удивилась штурманская дочь. – А если мама будет ругать?
- А ты скажи, что Жорик отдыхает в хорошей компании - вместе с лучшим другом Иксом.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО БОКСЁРА ЖОРЫ
Думаю, не ошибусь, если предположу, что, избавившись от Жоры, Катька поспешила обратно к себе в комнату, уставилась в зеркало, выпятила губы и выкрутила новую мамкину помаду. Зачем такой воображале боксёр? Лишние хлопоты. На прогулках во дворе она много раз признавалась, что больше никогда в жизни не заведёт собаку, в крайнем случае согласится на той терьера - если он останется в моде и его подарит любимый мужчина.
Короче, у Катьки были свои острова мечты – в Мраморном или в каком-то другом южном море. Взять бы её с собой в Дримштат – чтобы поднабралась ума, только пользы от этой фифы – ноль. От той терьера тоже. А лишняя обуза нам ни к чему. Модные собачонки в нашем суровом деле бесполезны. В кого они превратятся на той стороне – в доходяг, которых нокаутирует даже горсть песка, поднятая в воздух свирепым ветром? Конечно, боксёр для войны подходит больше. И мы уже радовались тому, что заполучили в команду ещё одного бойца, но Мишка не разделил этой радости:
- Вы не знаете, как проявит себя Жора, когда окажется в человечьей шкуре.
- Икс проявил себя отлично, - заметил я и тут же поправился, - почти отлично.
- Икс – ваша собака. А с Жорой ещё придётся договариваться. Вполне вероятно, он не станет никого слушать. Вы ему не хозяева. А на войне в каждом товарище нужно быть уверенным на сто процентов. Иначе можно провалить всю миссию. Вдруг он вас предаст?
Мы не успели ничего ответить, потому что поднялся злобный лай, и к этому лаю добавить было нечего. Псы набросились на двоюродного брата и едва его не покусали, так что он вынужденно отступил, потёр нос и обратился к разгневанным ребятам с примирительной интонацией:
- Вашу позицию понял. Выразились вполне красноречиво. Если не прав, извиняюсь. Но и вы меня поймите – я не могу рисковать Ваней, Лизой и Стёпой.
Икс и Жора поутихли, но всем своим видом давали понять, что ещё одно опрометчивое слово, они повторят атаку и непременно пустят в дело зубы. Тогда я решил убавить в них спеси и назидательно произнёс:
- Икс, объясни приятелю, что это не увеселительная прогулка в парк и даже не драка с чужими дворнягами. Всё серьёзно. И Миша прав - мы должны быть уверены в Жоре на все сто.
- И пусть слюни подотрёт, - язвительно добавила Лиза.
Такса гавкнула.
- Надо полагать, - отреагировал Мишка, - что Икс рекомендует включить боксёра в коллектив. Отвечаешь?
- Гав!
- Тогда давайте проголосуем. Кто «за»?
Ваня, Лиза и я подняли руки, Икс снова подал голос.
- А я воздержусь, - резюмировал двоюродный математик, - для статистики. И для протокола. Жоре ещё нужно заслужить общее доверие. Пусть он это понимает. А как насчёт моей морской свинки?
- Реально хочешь, чтобы мы взяли Крошку? – удивилась Лиза. – Я думала, ты шутишь.
- Она могла бы исполнять особые поручения, - предложил я, – куда-нибудь пролезть, что-то перегрызть.
- Да, - усмехнулся Ваня, - если только не превратится в чушку, которая будет застревать даже в триумфальной арке.
- В этом случае, - заметила Лиза, - она как нельзя лучше впишется в теперешние островные стандарты. Не забывай, что сейчас там жировой период.
- А ты сам-то отвечаешь за неё? – спросил Иван Меч-рыбу. – Уверен, что не предаст?
- Я выкармливал её из пипетки. Если что, напоминайте ей об этом.
- Ладно, - согласились мы, - давайте проголосуем за Мишину протеже. Кто «за»?
И все люди подняли руки, а все собаки отвернулись с показательно кислыми мордами. Это означало, что они не выказывают никакого энтузиазма и морская свинка не относится к числу тех, с кем они готовы идти в разведку.
- Имеют право, - сказал Ваня по поводу этой реакции. – Может, ещё зайдём к дяде Вите бандиту, возьмём у него попугая? Нам ведь нужны свои военно-воздушные силы.
- Попугая ощиплют ещё на взлёте, - ответил Мишка. – Вы же сами в курсе, какие там бакланы. Настоящие дроны.
Это правда - с птицами у нас там как-то не очень складывается. Из всей Тимохиной стаи ему сохранила верность только одна голубка. А чего взять с попки дурака? Пусть даже у него самая авторитетная крыша.
ГОТОВНОСТЬ НОМЕР ОДИН
Мы готовились к предстоящим боям, оттачивали наши планы, иногда отвлекались на разговоры, не связанные напрямую с войной, но имеющие отношение к острову.
- Миш, а как ты думаешь, почему Гадёныш назначил папины тапки на такие высокие должности?
- Думаю, для Гадёныша это не имеет принципиального значения. Всего лишь прихоть. Сначала - обувь, потом - голуби. В моё время там рулили гаджеты. Всякому историческому моменту соответствует собственная форма правления.
- В гаджетах – больше смысла. Электронику использует любая власть. Это тебе не сунул ноги и пошёл или свистнул, махнул и все дела.
- А может, именно этим электроника и опасна. Вы же смотрели фильмы про восстание машин – роботы выходят из-под контроля и действуют самостоятельно. В общем, для Гадёныша не важно, кто рулит. Главное, чтобы рулевые подчинялись его воле. Остальное – просто бирюльки, аксессуары, сегодня - одни, завтра - другие. А людям на острове кажется, будто от этого что-то зависит.
- Ну, если честно, зависит, - возразила Лиза. - При Акпоте, например, было совсем плохо. При Атласе - не такая тоска.
- А результат? Если при Акпоте ты хотя бы мечтала о лучшей доле, то, обжираясь пончиками и тупо глядя в ящик, вообще перестаёшь думать о чём-либо кроме этих пончиков и ящика.
А потом я завёл ещё одну тему, которая давно меня волновала:
- Миш, а где находится этот остров? Вот если бы послать туда корабли нашего Северного флота и всех освободить.
- Он может находиться в чужих территориальных водах, - сказал Ваня. – А туда не войдёшь без разрешения местных властей или без санкции ООН. Единственный выход – это возле берега тайно высадить с подводной лодки специальное подразделение. Думаю, хватит одного взвода, чтобы навести порядок.
Но двоюродный брат остудил наш воинственный пыл:
- У Острова мечты нет географических координат. Если не иметь в виду те серверы, которые использует Гадёныш.
- Это что же получается, - изумилась Лиза, - Остров мечты существует только в виртуальном мире?
- Или в параллельном измерении. Но Гадёныш вполне настоящий. Его и будем искать.
Не знаю, как вы, а лично я ничего не понял. Но настаивать на пояснениях не стал. Слишком много вокруг нас неизведанного, надо расти и учиться, а после разбираться.
И ещё мы договорились, как поддерживать связь. Все согласились, что старые добрые записки являются для этого единственно-пригодным способом, поскольку роуминга на острове нет. Икс будет пробираться к порталу, зажимать записку в зубах, запрыгивать в Мишкин флигель и ждать, пока двоюродный брат ответит на наше донесение. Потом пёс проделает обратный путь и вернётся к нам. Таким же образом мы станем пополнять запасы правильной еды и всего прочего, что ещё может понадобиться.
За полчаса до отправки на ту сторону мы сообщили о своих планах Тимохе. Он ответил, что выдвинется синхронно с нами. И попросил, чтобы мы дали нашей таксе понюхать копчёной рыбы, лучше красной, поскольку именно её он оставит в голубятне - чтобы Икс мог уверенно отыскать Владивостокский портал. В Мишином холодильнике нашлась сёмга – мы же поморы, нам без неё никак. Собаки ткнулись в рыбу носами, фыркнули и гавкнули, давая понять, что этого достаточно – аромат они запомнили. Сами же мы воспользуемся проверенной бужениной и Лизиными духами.
Но вообще-то мы надеялись, что нам удастся обрушить игру, тогда порталы перестанут меняться местами и все дети найдут дорогу на Родину. В этой связи возник новый вопрос – как же мы справимся с толчеёй и неразберихой, учитывая огромное количество пленённых мечтателей? Впрочем, это вопрос будущего – ещё неизвестно, наступит ли оно. Пока же мы должны прибыть на остров и начать войну с порядком, который установил Гадёныш. Мы должны воевать так, чтобы наша победа оказалась не за горами или вроде того. Только в этом случае мы спровоцируем врага на активные действия и заставим его проявить себя - он использует кучу энергии и демаскируется. Мишка и товарищи отследят его дислокацию по IP-адресу и другим меткам во всемирной паутине. В Западной Европе у нашего двоюродного брата собралась группа, готовая вылететь в Великобританию, едва будет определено логово зверя. Эти ребята настроены решительно. На тренировках они отработали даже силовой захват и предъявление ультиматума – прекратить игру немедленно и безоговорочно!
ОЧЕНЬ МУДРЁНАЯ ГЛАВА
Из благоустроенной искусственной норки Мишка достаёт морскую свинку по кличке Крошка. Она жмётся, подёргивает усиками, и в глазах у неё появляется страх. Сразу понятно, что Крошка не публичная фигура, в большой компании людей и собак она чувствует себя неуютно. И хотя мы знакомы с ней давным-давно, смотрим с любопытством, пытаемся представить, какой она будет на острове. Такса и боксёр скалятся.
- А что если она останется сама собой? – задаюсь я вопросом. – Когда мы с Иксом сидели в шестиграннике, то есть внутри шестиугольной призмы, там шуршали мыши. Может, на грызунов портал не действует?
- Полагаю, это были не настоящие мыши, - отвечает Ваня. – Типа жучков, дронов и прочих шпионских заморочек.
- Если бы они за нами следили, - возражаю я, - Гадёныш бы знал, что мы забрались в его главную достопримечательность, и принял бы меры.
- Мыши могли быть и настоящими, - вступает в разговор Миша. – Допустим, они появились на острове при какой-то старой, очень несовершенной версии, когда программа по формированию порталов ещё не различала нюансов. Едва где-то намечается жильё с теплом и едой, грызуны и насекомые являются без приглашения. И плодятся. Так что, вполне вероятно, эти мыши – потомки тех, которые прокрались в Дримштат вместе с первыми поселенцами.
Для открытия портала двоюродный брат использует старый массивный шкаф. Он расположился в углу флигеля – настоящее произведение мебельного искусства.
- Как в «Хрониках Нарнии», - замечает Лиза.
- Именно, - подтверждает Мишка, - но такую фишку я встречал и в других книгах. Очень удобно – компактное пространство, легко замерить параметры. Шкаф давно у меня в компьютере.
Мы ещё раз перепроверяем снаряжение и амуницию. Но нас мучает не только вопрос о том, всё ли необходимое мы взяли? Первым делом мы прикидываем, не превратится ли на той стороне какая из вещиц в очередного сомнительного типа? Как это случилось с Мишкиными гаджетами, с папиными тапками, с мячиком и кеглей. Неожиданности могут оказаться крайне неприятными. Мы же так и не уяснили, почему с одними предметами это происходит, а с другими - нет. Почему, например, мои кроссовки не последовали примеру папиных тапок? Обувь и обувь.
Допустим, всё дело в том, что у тапок за плечами, то есть за пятками насыщенная биография, а по теории - вещи с таким прошлым вправе претендовать на человеческий облик. Допустим. Но как быть с Мячиком и Кеглей? Какая там у них биография? Куплены на ближайшем рынке за мелкие деньги и ничего особенного в их судьбе не найдёшь – кладовка, улица, зубы Икса, кладовка. Незатейливый круг жизни. Но ведь почему-то они обернулись толстяком азиатом и мулаткой со шрамами. Неужели по прихоти Гадёныша? Это бы означало, что всякую вещь, проникающую на остров, он изучает лично. То есть управление игрой происходит в ручном режиме. Однако мы знаем, что это не так. Игра катится по установленным правилам и Гадёныш меняет их исключительно в тех случаях, когда ситуация грозит выйти из-под его контроля.
Размышляя над этой проблемой, Мишка предположил, что в порталы интегрирована система распознавания объектов. Благодаря этому при пересечении границы дети остаются людьми, звери и птицы автоматически обретают антропоморфные черты, а неодушевлённые предметы делятся на две категории.
В первую категорию попадают вещи, которые несут на себе печать тесного общения с живым существом или даже являются объектом некоего культа. Это значит, что кто-то конкретно привязан к ним своими желаниями и страстями. Если ты любишь данную штучку и не можешь без неё обойтись, то с большой долей вероятности на Острове мечты она превратится в дядьку или тётку. А если вещь тебе безразлична, она попадёт во вторую категорию и останется собой.
Пятнадцатилетний Мишка с трепетом относился к своему новому телефону. К папиным тапкам с трепетом относились многие, начиная с африканского вождя-шамана. Мячик и Кегля долгое время служили любимыми игрушками Икса, без них он даже отказывался гулять – скулил, стенал и тому подобное. А вот, например, кроссовки или штаны не вызывают во мне никаких горячих чувств. Если завтра вместо них появятся другие, я и глазом не моргну. Поэтому и здесь, и там они всего лишь - штаны и кроссовки. Но если бы дочь штурмана Катька попёрлась в Дримштат с чемоданом модных шмоток, то с большой долей вероятности её топики, босоножки, купальники и финтифлюшки обернулись бы толпой безмозглых существ. Поскольку Катька сходит по ним с ума.
Так объяснял наш двоюродный брат, а я лишь повторяю его слова, потому как сам мало чего понял. Не уверен, что и вам удалось понять. Ведь Мишка - отличник, математик и, вообще, парень сложный. Но знаете что - на всякий случай – если соберётесь на Остров мечты, не запасайтесь обожаемыми сосисками и пирожными. Кто знает, как они себя там поведут. Вдруг набросятся и задавят вас своими тушами, кремовыми розочками или пришибут цукатами. Короче – не творите кумиров!
Лиза с Ваней - поумнее меня и, кажется, усвоили всё правильно. Сестра взялась растолковать мне данную тему попроще.
- Это как с игрушками, - сказала она. – Когда мы играем с куклами или солдатиками, мы представляем их живыми, мы мечтаем, чтоб они ожили. Именно так и случается на острове. Ты же помнишь, как он называется?
- Хорошая трактовка! – похвалил Лизу кузен. – Из неё можно сделать важный вывод: «Будьте осторожны – игры, которыми вы сегодня увлечены, завтра станут вашей реальностью».
- Допустим, - согласился я, – что вы правы. Икс играл с мячиком и кеглей, ты играл с мобильным телефоном. А как насчёт пульта от музыкального центра?
Я был доволен своим вопросом, но нашего двоюродного брата трудно загнать в угол, у него всегда найдётся приблизительно подходящий ответ. Правда, не обязательно, что этот ответ вас устроит, - можете запутаться ещё больше.
- А пульт, - начал Мишка, - пульт изобрели специально для того, чтобы он выполнял функцию слуги, вполне человеческую функцию. Как люди поступали прежде - пока пульты не вошли в наш повседневный быт?
- Как поступали?
- Люди посылали к телевизору самого младшего, - чтобы менять громкость и переключать каналы. Сидят, к примеру, всей семьёй на диване, смотрят на экран, лузгают семечки. Кино закончилось, пошли титры. И кто-нибудь даёт команду: «А ну-ка, Стёпа, вперёд! На втором сейчас - хоккей. Нет, лучше на третьем – футбол! Нет, давай на четвёртом – концерт! На пятом – клуб кинопутешествий! И сделай потише, а то бабушка задремала! Нет, погромче, а то дедушка глуховат!» Короче, морока! Спасибо пульту – он взял на себя тяжкий труд и сделался верным посредником между хозяевами и аппаратурой…
Наверное, в этом месте нашего диспута мне следовало прослезиться от счастья и как-то особенно порадоваться научно-техническому прогрессу, который спас меня из рабства ещё до моего рождения – страшно представить, сколько носков я протёр бы до дыр, бегая, точно челнок, между диваном и телевизором… Но мне было не до сантиментов. Я настроился на поиск истины и, чтобы не дать математику снова углубиться в дебри непролазной теории, перебил его очередной закавыкой:
- Допустим, Икс играл с кеглей и мячиком здесь, и там они стали людьми. Но не хотите же вы сказать, что наш папа тоже играл со своими тапками!
- Хотим! – улыбнулся Мишка. – Просто у взрослых другие игры. Они так не похожи на детские, что кажутся тебе серьёзным и важным делом. В конце концов, какая разница, что носить на ногах – лишь бы было удобно и тепло. Но гламурной дамочке непременно требуются туфли от итальянского дизайнера, а ваш отец прикипел к зловредным африканским шлёпанцам.
Тут я представил, как папа, стоя на четвереньках, играет с тапками, будто одна из них – его рыболовецкое судно, а другая – пограничный норвежский катер, заблудившийся в нейтральных водах. Катер угрожает и пытается доказать, что вся местная селёдка принадлежит ему. Это была самая дикая картинка, которую я когда-либо воображал. И потому я окончательно сбился с мысли. Вырасту, надо будет перечесть эту главу и вникнуть…
Но в эту минуту мы замерли у портала, и нет никакой уверенности в том, что я смогу вернуться в Архангельск и вырасти. А вдруг останусь на острове до скончания веков – под властью Гадёныша? Оттуда тянет сыростью, и там мрачно…
ДЕСАНТИРУЕМСЯ
На предстоящей войне у каждого из нас свой круг обязанностей. Особая нагрузка, конечно же, лежит на Иксе. Теперь он будет не единственной собакой в нашей команде, но про чутьё Жоры нам ничего не известно. Боксёр – не охотничья порода.
Мишка просит у Икса лапу и говорит ему с самым серьёзным видом:
- Давай, коллега, не подводи! На тебя возлагаем большие надежды. Не забывай, что носишь величайшее математическое имя и что это имя дал тебе я.
Такса гавкает в ответ и первой прыгает в темноту. Следом сигает Жора. Видимо, боится отстать от приятеля. Или ему не терпится превратиться в человека. Лиза хочет перенести морскую свинку на руках, но Миша предусмотрительно останавливает её.
- А если Крошка и впрямь окажется здоровенной тётей? Ещё надорвёшься. Просто выпусти мою свинку в пещеру. Я бы и сам, но не могу пересечь портал даже кончиком пальца – возраст не позволяет.
Лиза так и поступает. Вслед Иксу, Жоре и Крошке мы выбрасываем пакеты с обувью и одеждой - чтобы им было чем прикрыть наготу. Вещи Икса мы захватили с собой из дома. Спортивную форму для боксёра Миша выделил из личного гардероба, а наряд для грызуна позаимствовал у бабушки. За сестрой выхожу я. Ваня замыкает нашу диверсионную группу.
Оказавшись в тёмной пещерке, мы осторожно протягиваем руки и движемся на ощупь. Слышно, как пыхтят и шуршат наши животные, похоже, с непривычки не могут попасть в штанины, рукава и кеды. Мы озираемся - лица тех, кто рядом, не разобрать. У отверстия наружу мрак отступает, я переглядываюсь с Ваней и Лизой. Мы собираемся с духом и вылезаем на свет.
Первым делом мы хотим выяснить, нет ли поблизости птиц-шпионов, и задираем головы. Ни чаек, ни бакланов как будто не видно, зато над городом они кружат густой стаей. Вероятно, там творится нечто экстраординарное, коль скоро Гадёнышу понадобилось такое количество телекамер.
Порт по-прежнему находится в старых каменоломнях. Это означает, что с момента нашего последнего визита на остров, здесь не случилось никаких потрясающих перемен-переворотов и правила всё те же – как в эпоху Атласа и Лили. Впрочем, никакой уверенности на этот счёт быть не может. Скоро разберёмся.
Жадно глядим по сторонам - мы оказались в местах, с которыми нас много связывает. Удивительное чувство – вроде, пережили здесь столько трудностей и опасностей, что впору бежать обратно на большую землю, но те самые трудности и опасности как бы сроднили нас с этим ландшафтом, с этими ветрами и с Дримштатом, который раскинулся впереди.
Но обследуем мы не только окружающую обстановку. Кое с кем в нашей компании приходится знакомиться заново. Жора поразительным образом похож на себя прежнего. Высокий крепыш с мощной грудью, широким лицом, квадратной челюстью и влажным ртом. Он с детским восторгом смотрится в зеркальную стальную пряжку, которую успел обнаружить на Лизином рюкзаке. Пока это главное его занятие и впечатление.
- Ну, как, дружище? – спрашивает Икс.
Вместо ответа в избытке чувств боксёр обнимает таксу, отрывает её от камней и тискает на суровый мужской манер. И тут все мы обращаем внимание на женщину, которая тайком высовывается из пещерки и щурится на солнце. А надо сказать, что на острове в этот час ослепительно жаркий полдень. Женщина выглядит так солидно, что Ваня невольно называет её «мадам».
- Мадам Крошка? Это вы?
- Может, мне лучше вернуться? – осведомляется она. – Здесь крайне неуютно.
- Но Миша возлагал на вас большие надежды, - возражает Лиза. - Да и я тоже – мечтала, что теперь буду не единственной девочкой в команде.
- Увы, на девочку я похожа не очень, - откликается Крошка и скрывается в тени пещерки.
Это правда – с такой тётей не очень-то побегаешь и повеселишься.
- Неужели не хотите испытать себя в человеческом качестве? – спрашиваю я и сам удивляюсь тому, что тоже обращаюсь к Крошке на «вы». В доме Мишки я видел её тысячу раз, держал на руках, чесал ей пузо, но даже и представить не мог, с кем имею дело. - Мы полагали, что вы будете пробираться в потайные места…
- Роль мышки-норушки я не потяну, - откликается свинка. – Пардон, не то амплуа, не те габариты, и юркости в себе не ощущаю.
- А как насчёт того, чтобы помогать нам советами? - снова вступает в разговор Лиза. - По поводу тайных проходов и так далее.
Мы заглядываем в пещерку. Крошка чихает и морщит нос. Икс не выдерживает. В его отношении к мадам нет и намёка на почтение, которым заразились все остальные. Ведь между таксой и крупными грызунами существует нечто вроде врождённой племенной вражды.
- Слушайте, - говорит он, - я думаю, мы вполне обойдёмся без крысы. По-моему Мишка это понимал. Просто ему захотелось поэкспериментировать и узнать, во что же превратится его старая толстая приживалка.
- Да уж, - грустно вздыхает Крошка, - поистине удивительные метаморфозы происходят на этом острове, но кое-что не меняется. Негодяй с большой земли и тут остаётся негодяем. И не надо Михаила называть Мишкой! Кто ты такой, жалкий щенок, чтобы подобным образом отзываться об отличнике и математике? Между прочим, теперь я получила возможность поведать миру, как ты пытался меня задушить!
- Я? – возмущается такса. – Да если бы я действительно этого хотел, тебя бы давно закопали в парке под кустиком.
Икс смотрит на нас широко открытыми честными глазами - пытается продемонстрировать, что на него возводят поклёп.
- Тапки! – заявляет он. – Только папины тапки! Другого греха на мне нет.
- Зачем искать лишних базаров? - вмешивается в дискуссию Жора. Голос его звучит хрипловатым басом, отчего боксёр ещё более походит на заправского бандита. – К чему ненужные тёрки? Это не по понятиям. Мы же братва с одного двора. И если я правильно поймал тему, у нас впереди реально куча бизнеса.
- Не все тут братва, - реагирует Лиза, которая неприятно поражена новым Жориным образом. – И скажи, пожалуйста: от кого ты нахватался таких словечек? От лысого дяди Вити?
- С Витьком у нас всегда были тити-мити, - замечает боксёр, - мы же соседи. Между нами, типа, невысокий забор. Короче, для правильных пацанов это вообще не преграда.
- Елизавета, - добавляет Икс, солидаризируясь с Жорой, - не надо примерять на себя лепнину, живи гладко! Не забывай, что именно Витёк принёс меня в наш дом. А ты, Крошка, вали к своему корыту! Быть человеком не всякому в натуре!
- Стоп! – обрывает всех Ваня и тем самым напоминает, кто является главным. – Отставить старые разборки и обиды! На то время, пока мы здесь, нам жизненно важно стать единой командой. Потому что от каждого зависит общий успех. Если не поддержим друг друга, если не сможем опереться на плечо товарища, миссия будет провалена.
- Верно корячишься, начальник, - соглашается Жора.
- Определяйтесь, мадам, - говорит сестра морской свинке. – Нам пора выдвигаться.
- Я с вами, - отвечает Крошка после короткой паузы, - но если дело не заладится и я не смогу возвратиться, передайте Мише, что я старалась и билась из последних сил.
Наши псы морщатся – пафосные речи в исполнении грызуна им явно не по вкусу, но предупреждённые Ваней они укрощают свои эмоции. А Лиза решает оказать Крошке поддержку и говорит:
- Конечно, Миша будет тобой гордиться. Но сейчас важно настроиться на отчаянную борьбу до победы. Нельзя заранее сдаваться.
После такого символического примирения мы выдвигаемся к месту встречи с Тимохой. Об этом месте мы договорились ещё в России по электронной почте. Что же касается одежды, которую мы прихватили для Жоры и Крошки, не могу сказать, что она сидит на них словно влитая. Но с этим разберёмся позже. Маленькие и средние размеры распродают на острове с существенной уценкой - поскольку они не востребованы толстяками. А толстяки здесь – основное население.
ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЕ ПОПОЛНЕНИЕ
Место, где мы договорились встретиться, укрылось в стороне от тропинок и посторонних глаз и было хорошо знакомо нам по прошлой войне. Мы сверяли часы, чтобы десантироваться одновременно, но Тимоха пока не объявился, и во мне зародилось чувство тревоги. Оно сдавливало грудь и вынуждало сердце биться чаще. Хотя умом я понимал, что не стоит напрягаться и терзать себя подозрениями. Мой дальневосточный друг мог только чуть замешкаться в голубятне, и тамошняя пара секунд оборачивалась по эту сторону портала долгим ожиданием.
Кстати, о времени. С тех пор, как в последний раз мы покинули остров, здесь промелькнул примерно год. И нам очень хотелось увидеть, как переменилась жизнь. Какие развлечения вошли в моду? Как чувствуют себя наши бывшие друзья, соратники и противники? Как там соседки толстушки? Чем питаются? Пролезают ли они хоть в какие-то двери? Насколько безразмерна человеческая кожа?
Наконец, мы его замечаем. Он крадётся между валунами, поглядывая в небо, и рядом с ним неотступно держатся два типа - по военному подтянутые и молодцеватые. По мере того, как они приближаются, становится очевидным, что один из типов – это существо женского пола.
- А ведь Тимоха, - шепчет Ваня, - ничего про своих спутников не сообщал.
- Ещё одна пара голубков, – ухмыляется Икс.
- Не похоже, - возражаю я. – Может, какие-то другие звери?
- Видите, как они подчиняются Тимохе? - замечает сестра. – Беспрекословно. Наверное, овчарки.
- Да, - хрипловатым басом отзывается Жора, - к бабушке не ходи, понятно, что ваш корешок во Владивостоке конкретно авторитетный человек.
- Одно скажу, - подаёт голос Крошка, - они точно не из нашего семейства, в них нет ничего от грызунов.
- Отличная новость! - бросает Икс. – Ещё пара крыс и считай - война проиграна. Эти всегда убегают первыми.
- Фу! – приказывает ему Ваня.
- Фи, - кривится свинка.
Лиза высовывается и машет рукой. Тимоха улыбается. Обнимаемся. Ощущение такое, будто не виделись целую вечность, хотя с момента нашего расставания по земным меркам минуло всего ничего. Поприветствовав друга, мы, естественно, переключаем внимание на его сопровождение. Тимоха старательно откашливается и произносит со смущением:
- Вот, познакомьтесь. Только не удивляйтесь. Это мой бинокль. И моя рогатка.
- Чего? – хмурится Жора.
- Я вам о них не писал, - отвечает Тимоха, - но это и для меня - полная неожиданность. Потому и задержался. Короче, перехожу через портал в пещеру и вдруг – толчок, а рядом - эти двое. Я в темноте подумал, что шпики, и сразу полез в драку – на ощупь. Пока они мне не объяснили…
И Тимоха показывает нам свой разорванный рюкзак:
- Вот – видите, они там не уместились. А я решил, что на меня со спины напали.
Потом он глядит на Жору и на Крошку.
- Да, - говорит Ваня, - те самые боксёр и морская свинка, которых мы упоминали.
- Как там Одуванчик? – спрашиваю я.
- Ничего, только ей грустно в одиночестве. Хотел оставить её дедовскому приятелю - у того много голубей, но она сразу вернулась назад. Будет меня ждать. Меня и всех остальных.
Мы с любопытством рассматриваем Бинокль и Рогатку.
- И ничем ты нас не удивил, - улыбается Лиза потомственному морпеху. – С вещами на острове так бывает. Взять, к примеру, тапки нашего папы…
И она излагает теорию превращения неодушевлённых предметов в человекоподобные существа – ну, вы помните - «ваши сегодняшние игрушки могут завтра стать вашей реальностью» и так далее. А если не помните, перелистните несколько страниц назад и перечитайте «Очень мудрёную главу». Как ни странно, Тимоха легко усваивает эту тему.
- Похоже на правду, - задумчиво произносит он, - отец подарил бинокль, когда мне исполнилось пять лет. Как на первый юбилей. Настоящий морской бинокль. И он стал моей любимой игрушкой. А рогатка мне досталась от деда. Он сделал её, чтобы отпугивать от голубятни ворон и прочих хищников. У неё - долгая история.
- Сделал из благородной древесины, - добавляет сама Рогатка. – Из бука. А резина ещё советской эпохи, не какой-нибудь там дешёвый китайский латекс.
- Добро пожаловать! - говорит ей Лиза и протягивает руку. - Теперь нас трое девочек – ты, я и Крошка.
Однако Рогатка не проявляет никакой душевности, хотя и сжимает Лизины пальцы в своей сухой и крепкой ладони.
- Только не надо о девочках! - предупреждает она. - Куколки, слёзки и прочие сантименты, это – мимо цели. Уж извините – не для того я родилась.
- Да и на девочку ты как-то не очень, - бросает Икс.
- Не начинай! - строго осаживает его Ваня. – Мы тут все одна команда.
Но Рогатка в посторонней защите не нуждается и за словом в карман не лазит, она взглядывает на Икса колючими глазками и заявляет:
- Походу, я попала на остров непуганых собак. Не доводилось испытывать на своей шкуре, как маленькие твёрдые камушки летают со скоростью триста километров в час? Летают и смачно врезаются. Так врезаются, что сразу хочется залезть в глубокую дырочку и заткнуться.
Икс возмущённо скалит зубы, и я понимаю, что в лучшем случае он собирается поведать новой знакомой об уважении к ветеранам, а в худшем – броситься в драку. Только не успевает ни того, ни другого.
- Не знаю, важно это или нет, - вдруг сообщает Бинокль, - но от птичьей стаи над городом отделилась одна особь, похожая на чайку, и направилась сюда.
Мы щуримся, но ничего не видим.
- Ему можно верить, - говорит Тимоха, - десятикратное увеличение.
- Прячемся! – командует Ваня.
ВОЗРОСШАЯ БОЕСПОСОБНОСТЬ
Спустя минуту над нашим укрытием хлопает крыльями чайка.
- Здорово, что ты с нами, - шепчет Лиза Биноклю. – Иначе бы нас уже разоблачили.
- А как насчёт меня? – спрашивает Рогатка и поднимает из-под ног острый камушек.
- С первого выстрела, - отвечает Тимоха.
- С первого выстрела, - вторит она и выглядывает наружу.
Мы замираем в напряжённом ожидании.
- Ну, давай, подружка, - шепчет Рогатка, обращаясь к чайке, - садись на валун, чтобы, как в тире.
Проходит ещё полминутки, Рогатка резко взмахивает рукой и метает снаряд. Потом она зевает, пренебрежительно косится на собак и произносит издевательским тоном:
- Кто тут из вас должен таскать стреляную дичь?
- Слышь ты, - рычит на неё Жора, - фильтруй поток, когда гонишь на реальных пацанов с нашего двора! Если не хочешь, чтобы тебе рога обломали.
Но снайперша ничуть не пугается и сдаваться не намерена.
- Пусть твои потоки фильтруют твои подгузники! – в грубой форме заявляет она боксёру. - А мои рога тебе не по зубам, хомячок. Если не шмальну, то забодаю.
- А вот это уже совсем ни к чему, - встревает в их перепалку Лиза. – Если вы намерены и дальше скандалить, лучше прямо сейчас отправляйтесь по домам. Хотя вы нам очень нужны.
- Похоже, - замечаю я, - что сам воздух на Острове мечты провоцирует ссоры. Едва мы сюда попадаем, как начинаются внутренние разборки.
- Точно подмечено, - поддерживает меня Тимоха. – И учитывая этот факт, нам нужно быть предупредительными и взаимно вежливыми.
- Ладно, - соглашается после паузы Икс, - я принесу дичь. Если, конечно, она не ускакала на перебитой лапке в какую-нибудь щелку и не ведёт оттуда прямой репортаж на монитор Гадёныша.
Он уже собирается вылезти из пещеры, но Бинокль останавливает его мягким жестом:
- Погоди, приятель, позволь сначала мне.
Икс отступает, и Бинокль, фокусируя внимание то на ближних, то на дальних целях, пару минут осматривает каменоломни.
- Никого, - говорит он. – Работай, твой черёд!
Они уважительно пожимают друг другу руки или лапы или не знаю, как правильно сказать. Спустя короткое время мы изучаем трупик чайки, у которой метким попаданием размозжило голову. Из горла торчат проводки.
- Интересно, Гадёныш уже понял, что мы испортили одну из его камер?
- Может, и понял, а может, решил, что она сама сломалась - разбилась о скалы. Но по любому нам надо занять лучшую позицию, пока никто не занимается нами.
МИТИНГОВЫЕ СТРАСТИ
На коротком совещании, учитывая опыт нашей прежней подпольной деятельности, приходим к выводу, что лучшее место для создания базы находится не на безлюдных окраинах Острова мечты, а в самом Дримштате. Выдвигаемся к нему. Сначала Бинокль рассматривает всё, что вверху, впереди и с боков, потом преодолеваем очередной отрезок. Слева остаётся завод, превращённый в увеселительное заведение. Поглядываем на него с некоторой грустью, ведь это - территория нашего боевого крещения, первый партизанский лагерь. Сколько же песка, гонимого ветром, прошумело с тех пор по крышам его корпусов…
- Что там? – спрашиваем мы у Бинокля.
- Вижу в окнах пару охранников. Толстые. Дремлют. Вибрируют толстые губы - признак того, что они храпят. А ещё какой-то ополоумевший тип тупо тычет кнопки на игровом автомате. Только что у него выпало два абрикоса, вишенка и слива. Насколько понимаю, это плохой результат.
Заходим в город, и тут же в дело вступает Рогатка - она напрочь сносит череп очередному шпионскому дрону - не ради развлечения, а просто потому что нам некуда деться – баклан приземлился рядом и попытался исследовать угол, в котором мы укрылись. Теперь популяция птиц значительно возрастёт, надо быть внимательнее и желательно обходиться без стрельбы. В противном случае Гадёныш заподозрит неладное. Наверное, у него там огромный полиэкран и каждой видеокамере отведено собственное окошко. Если эти окошки станут массово слепнуть, мы рискуем себя выдать.
Дримштат изменился. Хотя и не столь кардинально, как в ту ночь с молниями и громами, когда Гадёныш переиначил правила. Дома выцвели, обветшали, рекламные щиты и вывески поблекли, неоновые надписи над магазинами и ресторанами полопались и в каждой из них недостаёт по паре букв. На улицах много мусора – пустых бутылок и пакетов из-под еды. Стены размалёваны граффити и густо заклеены листовками, писанными от руки и отпечатанными. Из этих листовок мы и черпаем первые сведения о текущей ситуации. Одну из них я сорвал, свернул и сунул в карман, так что сейчас могу воспроизвести её текст целиком.
СВОБОДНЫЕ ГРАЖДАНЕ
Наш остров знал войны и восстания, периоды расцвета и упадка. Но такого упадка, как теперь, ещё не бывало. Президент Атлас погряз в коррупции. Его жена без меры куролесит и предаётся шоппингу. Их наряды стоят баснословных денег, на которые можно содержать ветхие дома и разбитые коммуникации. Но наши беды им непонятны, наши проблемы им чужды. Тогда зачем они нам?
Листовок с таким же или подобным содержанием было полно. Они прилипли к стенам, столбам и к стёклам - к витринам и к окнам. Они шуршали под ногами. А какие-то из них, брошенные с верхних этажей, парили в воздухе. Атласа и Лили обвиняли во всех грехах – в плохом качестве продуктов, в негодном состоянии питьевой воды, которой травятся жители, в грязи на улицах и пляжах, в развале индустрии отдыха и развлечений, в том, что они предают народ ежедневно и еженощно. И получалось, что кроме этого предательства у президентской четы других забот как бы и нет.
Мы почитали и обалдели – неужели и впрямь Атлас пустился во все тяжкие? И какие метаморфозы вынудили скромницу Лили модничать и куролесить? Друг Тимоха выглядел крайне растерянным и всё более мрачнел. И что вообще подразумевает глагол «куролесить»? Гонять по лесу кур, пока они не попадут в ощип? Или нечто совершенно не связанное с курами и с лесом? Может, куролесить – это зажигать по ночным клубам? Заливать за воротник всякую дрянь? Спускать в казино бюджетные деньги? Кто стряпает подобные тексты? Неужели в наше отсутствие здесь выискались силы, готовые свергнуть местных властителей? Неужели созрело гражданское общество? Но откуда? С чего вдруг? Ветром надуло? От сырости? Ведь не было ни намёков, ни предпосылок! Почва, обильно унавоженная фастфудом и политая коричневой газировкой, не способна рождать правду. Зато в такой почве исключительно хорошо хоронить правильные мысли и чистые душевные порывы, светлые надежды и справедливость, благородство и честь.
- И любовь, - добавила Лиза, – и верность.
Как говорится, покойтесь с миром, не мешайте безобразничать.
Листовки были написаны как бы на универсальном языке, словами, понятными любому – латиницей и кириллицей. Даже если ты совсем дремучий тип, всё равно разберёшься. Я не сообщал вам об этом раньше, но такой же метод использовался в рекламе и на вывесках. Почти всегда слова дублировались яркими картинками. Закусочные украшали гамбургеры, бройлерные ножки, сосиски в тесте, торты и стаканы. Возле магазинов одежды стояли наряженные манекены. Что такое «Cinema», «Cafe», «Restaurant», «Park», «TV», «WC», «OK» хорошо известно всем. Нарисованные на брусчатке стрелки, символы и знаки подсказывали, куда двигаться, если приспичило поспать, поесть или что ещё.
Со стороны центральной площади вдруг раздался гул, словно тысячи голосов слились в возмущённом хоре. Мы поспешили на этот гул по безлюдным улицам и скоро выяснили, куда подевались жители Дримштата. Оказалось, что они заполнили всё пространство вокруг шестиугольной призмы. Наверху конструкции устроили трибуну, к ней вели приставные лестницы, похожие на самолётные трапы. По ним с трудом перемещались туда и обратно безразмерные толстяки – желающих толкнуть речь было хоть отбавляй. На гранях ещё красовались портреты правящей голубиной парочки, но какие-то вандалы - самодеятельные художники - уже глумливо испохабили их непристойными, враждебными и грубыми деталями.
Выкрикивая проклятия в адрес власти, выступающие махали руками и указывали пальцами на президентский дворец, а митингующие, точно заведённые игрушки, однообразно дрыгались, жестикулировали, скандировали лозунги и речёвки, главным содержанием которых было требование уйти:
«Атлас злой! Давай долой!»
«Атлас съел нашу еду! Предадим его суду!»
«Атлас, забирай Лили! С острова скорей вали!»
ЧТО ЗА ДЕЛА
Площадь ликовала, смеялась, плевалась, билась в истерике, трясла кулаками, щеками и тройными подбородками. Из-под опухших век она метала злобные взгляды и грозила всеми карами, какие только могло породить её воспалённое сознание. За забором резиденции, неровной шеренгой вытянулась поникшая, запуганная стража. Вряд ли она была в состоянии кого-либо защитить. Дворец затих и наглухо зашторил все окна. Если прямо сейчас кто-то главный скомандует толпе ринуться на штурм, думаю, мы станем свидетелями того, как ветер понесёт над городом белоснежные пух и перья.
- Бедолаги, - сказал я Тимохе, - представляешь, каково им там, внутри?
Мой друг был озабочен, даже подавлен. Ведь мы рассчитывали, что войдём в контакт с Атласом и Лили и попробуем с их помощью поднять мятеж против Гадёныша. Если голуби поверят, что у них есть шанс воротиться домой, они могут занять нашу сторону. Пусть выберут надёжных представителей, мы проведём их через портал, дадим недолго пообщаться с Одуванчиком и полетать над родной Владивостокской бухтой.
- Теперь вы знаете, - скажем мы, - что у вас безопасное будущее. Но будущее нужно заслужить. Нельзя дезертировать с поля боя! Кто, если не мы, спасёт несчастных детей?
Как бы мы действовали дальше? Вероятно, попытались бы прервать поставки еды и трансляцию телесигнала, чтобы отвлечь отупевших обжор от гамбургеров и ящиков. Люди, у которых брюхо не забито до отказа, а мозги не загажены под завязку, начнут думать. Тот, кто упорно и мучительно ищет истину, однажды её находит и отворачивается ото лжи. Человек с истиной в сердце не позволит собой манипулировать.
Но оказалось, что жизнь на острове пришла в упадок и без наших усилий.
- Получается, мы зря прибыли? – озадачился я. – Революция поспела сама собой? Или её вырастили другие?
- Может, Томас, Клаус и Джон Алабама? – предположил Икс.
- Давайте примкнём к народу! – заявил Жора, которому очень хотелось проявить активность в новой для него роли.
- Ваня, - подхватила Лиза, - а если тебе тоже выступить с трибуны? Скажи пару слов о борьбе, которую мы вели!
Но Иван молчал и всматривался в скопление у шестигранника. Потом он глянул на Бинокля и спросил:
- А ты не можешь показать, кто там стоит?
- К сожалению, - мотнул головой Бинокль. – Могу рассказать.
- А я могу запулить туда камушком, - добавила Рогатка, ей не терпелось подраться. – Назовите цель, и я не промахнусь.
Тут к микрофону выдвинулся наш старый знакомый – конферансье. Он был окружён тучными фигурами, и на минуту нам показалось, что его держат под охраной - как государственного преступника и прихвостня Атласа. Но когда он подал голос, в наших мозгах всё окончательно запуталось.
- Братья, - закричал конферансье, - предлагаю устроить акцию общегражданского неповиновения. Пусть эти там, за оградой и закрытыми окнами, знают, что мы больше не хотим их терпеть. Пусть убираются!
- Пусть убираются, - завопила толпа и снова принялась скандировать речёвки.
Всё это время Бинокль шарил рукой у себя по спине, будто у него зачесалось между лопатками, а он никак не может дотянуться до нужного места.
- Слушайте, - сказал он. – Похоже, что я вас обманул. Вы не заглянете мне под одежду?
Предложение было необычным, и Крошка скривила рот, в котором крупно торчали два верхних передних зуба:
- Оставьте свои солдафонские шуточки! Всё-таки вы находитесь в приличном обществе!
- Не солдафонские, а матросские, - поправил её Тимоха.
Он зашёл Биноклю за спину, задрал его рубашку, и мы обнаружили там небольшой экран, на который транслировалось всё, что Бинокль видел глазами.
- Ништяк! – воскликнул боксёр. – У тебя там телевизор.
- Ну, вот, - улыбнулся Бинокль, - как всё-таки плохо мы знаем самих себя. Куда смотреть?
- На шестигранник! – скомандовал Ваня.
Так мы разглядели конферансье и фигуры возле него. И с удивлением узнали в этих фигурах шпиков, которые преследовали нас в прошлом.
- Что за дела? – прорычал Икс и стал опасливо озираться. – Может, и Кегля с Мячиком здесь?
- Кажется, я понимаю, - тихим голосом произнесла Лиза, - но давайте спросим кого-нибудь.
И наша сестра шагнула к толстяку с наголо остриженной головой:
- Мы только что прибыли, - сказала она, - не растолкуете нам, что происходит? Кто эти люди на трибуне?
- О! – воскликнул толстяк. - Это очень хорошие парни. Тот, который сейчас выступает – известный диссидент, юморист! А как он копирует Атласа и Лили – ухохочешься – один в один! Он всегда был против власти. Атлас пытался заставить его молчать, но ничего не смог сделать.
- А мы думали, на острове мирная жизнь, - продолжила Лиза, - надеялись отдохнуть и повеселиться, искупаться в море и всё такое.
- К сожалению, в текущий исторический момент с этим трудно, - ответил лысый и сделал умный вид, - такие времена. Но скоро скинем режим и тогда снова будем хорошо кушать, выпивать, смотреть увлекательные программы по телевизору.
Между тем конферансье поднял руки, и толпа затихла.
- А теперь, - объявил он, - я предоставляю слово великой героине, которая никогда не боялась говорить правду и за это много времени провела в тюрьме – ещё при Акпоте Рехте! Встречайте – доктор педагогических наук, профессор, наш правозащитник, кандидат на должность министра образования и воспитания в будущем правительстве! Наша Юю!
ОНИ НИЧЕГО НЕ ПОМНЯТ
- Юю, - повторяет растерянная Лиза, - она действительно много времени провела в тюрьме, но неужели люди не помнят или не знают, чем она там занималась?
Митинг встречает Юю восторгом. А мы толчёмся за спиной Бинокля и во все глаза смотрим на монитор. Главная мымра снова изменила имидж. Она не безобразно-бородавочная, как в тапковый период, и не празднично-нарядная, как в первый год голубиной эпохи, когда заправляла развлекательным центром. Юю осталась толстой, подобно большинству жителей острова, и оделась так же, как они. Короче, она выглядела женщиной из народа. И говорила именно об этом:
- Вот стою я перед вами, вся такая простая, пуганая и битая. И Атлас хотел подкупить меня. Но моя совесть и моя мечта не продаются!
Толпа одобрительным гулом откликнулась на её слова.
- Когда-то я так же, как и вы, прибыла на этот остров в поисках счастья. Но счастье у нас украли. Они там, у себя в резиденции, решили, что счастье нужно только им! Они выдают его нам жалкими крошками, они узурпировали его. Но счастье, – оно ведь как море и солнце - его должно хватать на всех.
- На всех! На всех! – взревел митинг.
Наша морская свинка поморщилась и втиснулась между мной, Ваней и Тимохой – чтобы почувствовать себя защищённой. Посреди шумной толпы ей было неуютно.
- Что там сказали про крошки? – спросила она. – Я глохну от гвалта.
- Сказали, что все крошки отменяются, - съязвил Икс. – Очень скоро их склюют голубки с петушками.
- Как это? - растерялась мадам. – Может, мне поменять имя?
- Не стоит, - ответила Лиза, - просто не слушай того, что брешет пёс. На острове он становится невыносимым.
- Такая тута, типа, аура, - вступился за приятеля Жора. – Так что не надо катить на нас батон и крошить бочку.
- Ах, ну, да! – как бы очнулась свинка. – Я забыла. Это же Остров мечты. А как известно, всякая Моська мечтает облаять слона и другие значительные субъекты.
После такого заявления у Икса отвисла челюсть. От полного конфуза его спасла Юю, которая прокричала в толпу:
- Сегодня у меня для вас хорошая новость! Буквально час назад «Комитет за возвращение мечты» принял судьбоносное решение – мы предлагаем выдвинуть на пост нашего вождя Академика О!
- О! О! О! – пронеслось над центральной площадью и укатилось в радиальные улицы.
- Это ещё кто? – удивился Ваня.
- Давайте проголосуем! – предложил в микрофон стоящий рядом с Юю конферансье. – Кто за то, чтобы нашим вождём и будущим правителем стал Академик О?
И все, как один, взметнули руками. В том числе и мы – чтобы не выделяться. Мы старались улыбаться так искренно, словно в наших жизнях не случалось более радостной минуты. А всё потому, что митингующие вдруг завертели башками, выискивая несогласных. И кто знает, что было бы, если бы таковые нашлись. Эти бегемоты запросто затопчут кого угодно.
- Давайте же, друзья, – надрывая голосовые связки, завопил конферансье, - давайте потребуем от Атласа и его напыщенной курицы, так называемой первой леди, чтобы они выпустили из тюрьмы нашего Академика О!
Толпа впала в раж, а мы – бочком, бочком – стали удаляться. И только боксёр Жора, захваченный общим азартом, клацал зубами, готовый ринуться на штурм сразу всех государственных учреждений.
- Не поддавайся стадному чувству, - сказал ему по-приятельски Икс.
АКАДЕМИК О
Но призыва на штурм не последовало. Покинув шумное мероприятие, мы заходим в кафе на пересечении Второй радиальной и Пятой окружной, просим официантов сдвинуть столики для нашей компании, заказываем питьё и обсуждаем ситуацию. Официанты не торопятся выполнять заказ, они смотрят по телевизору прямую трансляцию с митинга и возбуждены не меньше прочих.
- Академик О, - тихим голосом произносит Ваня. – Не пойми откуда взявшаяся легендарная личность.
Мы переглядываемся, и все как один недоумённо пожимаем плечами – никто из нас не помнит на острове такого персонажа.
- Но как же? - удивляюсь я. – Он тоже сидит в тюрьме и, судя по всему, очень давно, со времён Акпота. Ваня, Лиза, вы должны были о нём слышать!
- Должны были, - соглашается Лиза. – Но не слышали.
- Допустим, - вступает в разговор Тимоха, - что вы не слышали о нём. Допустим, это был секретный арестант и Акпот даже запретил произносить вслух его имя. Но ведь в те годы Юю служила в тюрьме главным надзирателем. И по всему выходит, что Юю и этот академик не могли не знать друг друга. Как же теперь они заодно?
- Да, - выдыхает Жора и принимает глубокомысленный вид. – Мутная катавасия.
Похоже, ему до сих пор неловко из-за того, что он едва не поддался влиянию толпы. Изображая интеллектуала, боксёр пытается реабилитироваться.
- А если предположить, - говорю я, - что Юю реально вела подрывную деятельность против островных властей? Даже когда занимала важные посты. В этом случае всё складывается.
- Юю? – отзываются дуэтом мои брат и сестра. – Она всегда была врагом детей. Ты бы это крепко усвоил, попав к ней на допрос!
- Да в конце концов, - вдруг заявляет Икс, - разве сейчас это важно? Зачем нам копаться в навозе? Есть пара неоспоримых фактов. Первое – оппозиция настолько сильна, что готова свергнуть Тимохиных голубей. В любую секунду. Второе - во главе оппозиции стоят люди, которые в глазах населения обладают непререкаемым авторитетом. Народ будет подчиняться приказам вождей. И в этой системе нам нет места. Власть и оппозиция - будто молот и наковальня, сунешь морду, и как не фиг делать расплющат.
- Умно! – хмыкает Жора и с горделивым видом подсаживается ближе к приятелю.
Икс явно красуется, он показывает свою значимость тем, кто плохо осведомлён о его былых заслугах, прежде всего Крошке и Рогатке, с которыми у псов сразу не заладилось.
- Давайте воспользуемся моментом, - продолжает он, - и хорошенько оттянемся, раз уж мы сюда прибыли. Учитывая, что нас никто не разыскивает и наши портреты не висят на стенах и фонарных столбах, как в прежние времена. Нас не помнят. Можем резвиться, сколь душе угодно.
- Ты забыл о главном, - одёргивает его Лиза.
- Главное? – огрызается Икс. – Главное, что здесь перестали угнетать детей. Теперь дети так сильны, что сами кого угодно замесят. Демократия! Так и сообщим на большую землю Михаилу. А ты, Тимоха, извини - мне, конечно, жаль, но дни Атласа сочтены.
Кафе наполняется, островитяне возвращаются с митинга, обсуждают последние события. Они заодно, они гудят и хохочут, они жадно в большом количестве заказывают колу и фирменные «Дримштатеры» - это вроде многоэтажных гамбургеров, только шире в диаметре.
- Просто с жиру бесятся, - бросает Крошка, озираясь по сторонам. – Живут в удовольствие, чего ещё желать?
На эту реплику оборачивается толстяк с соседнего столика, он смотрит подозрительно, и Лиза спешит выправить ситуацию:
- Конечно, эти Атлас и Лили бесятся с жиру! Именно так учила госпожа Юю.
Успокоенный словами нашей сестры, толстяк приветственно кивает и поднимает стакан:
- Даёшь Академика О!
- Даёшь Академика О! – повторяем мы с энтузиазмом и пьём.
- Слышь ты, - шипит на Крошку Жора, - следи за своей метлой! Пока нас тут не замели!
А толстяк со скрежетом передвигает свой стул, втискивается между Иксом и Лизой и представляется:
- Хосе!
- Это твоё имя? - любопытствует наша такса, пожимая мясистую ладонь незваного гостя.
- Да. А твоё?
- Икс.
- Икс? – хмурится Хосе, и в его глазах снова появляется подозрение. - Странное имя. Ты что - какой-нибудь шпион? Таинственная личность мистер Икс?
Пёс теряется, но не надолго. На мой вкус его ответ звучит по меньшей мере нелепо:
- ИКС - это всего лишь аббревиатура.
- Чего, чего? - шепчет Крошка Лизе. - Какая ещё абракадабра?
- У меня хороший слух, - откликается такса. – Не абракадабра, что означает «нелепица», а аббревиатура. То есть слово, составленное из первых букв.
- Из первых букв чего? – уточняет толстяк Хосе.
- Из первых букв моего имени - Иван Константинович Сергеев! Получается И, К, С.
У Ваньки, который до сих пор оставался безучастным к этому трёпу, от возмущения перехватывает дыхание.
- Что? Что? Что? – заводится он.
- Видишь ли, - говорит Икс Хосе. – В нашей компании есть ещё один Иван Константинович Сергеев. Это он!
Такса показывает на моего брата и продолжает:
- Мы - тёзки. И чтобы нас не путать, меня называют Иксом – просто и симпатично, а его по полной ФИО – фамилии и так далее.
- А-а, - тянет Хосе, и на его лице вдруг отражается какая-то внутренняя мука. – Икс, ты не хочешь в туалет? Посидим там на пару, потрём о политике.
- Я только что, - врёт наша собака.
- Жаль, амиго, - вздыхает Хосе.
Он поднимается, с трудом отрывает стул от своего липкого зада и, продираясь сквозь забитое под завязку кафе, направляется к табличке «WC».
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТРАВМЫ
После того, как Хосе, потёршись животом, задом и боками о других посетителей, исчезает за дверями клозета, Ваня бросается на Икса с упрёками:
- Что ты там лепишь, самозванец? Какая аббревиатура?
Всё-таки «скандальный вирус» – главная инфекция на этом острове. Даже чемпионы не в состоянии себя сдерживать.
- Но ведь кто-то в этой семье должен владеть искусством вести умную беседу, - защищается пёс. - Иначе мы будем походить на стаю гопников. Особенно, если проявлять немотивированную агрессию по отношению друг к другу.
- Откуда ты знаешь про аббревиатуру? – интересуется Крошка.
- Потому что лежу рядом, когда мои братья и сестра учатся. И у меня чуткие уши, цепкое внимание. Мне не надо двести раз повторять одно и тоже. Раз услышал и запомнил.
- Так вот запомни на всю свою собачью жизнь! – грозится Ванька. – Если попытаешься снова примазаться к моему имени, то, когда вернёмся, посажу тебя на якорную цепь!
- И что такого великого в твоём имени? – хмыкает Икс. - Тоже мне – Дмитрий Менделеев, Юрий Гагарин, Фидель Кастро… Таких имён, как у тебя, не меньше тысячи в любом справочнике. Надо же - какая недотрога…
- Заткнись!
- Ваня, - укоряет брата Лиза, - зачем же так? Давай признаем, что Икс очень ловко выкрутился из этой затруднительной ситуации. Иначе Хосе в самом деле заподозрил бы нас в чём-нибудь крамольном. Ведь не бывает людей по имени Икс.
- Так пусть расшифровывает свою аббревиатуру иначе, например, Иннокентий Константинович Скалозуб.
- Отлично! - тут же соглашается такса. - Меня устраивает. Ведь и в этом случае я сохраню любимое отчество. Оно по-прежнему указывает на нашего папу.
- Нашего папу! – резко поправляет его Ванька. – А ты будешь Кириллович или Кондратьевич.
- Я и сказал «нашего папу»!
- А я сказал «нашего папу»! Твой персональный папа сейчас шарится по каким-нибудь помойным норам и ловит крупных грызунов. Если не загнулся от чумки.
- Как грубо! - возмущается пёс.
- Ваня, - говорю я, - не отказывай Иксу в праве быть членом семьи.
- Да, Ваня, - поддерживает меня Лиза, - не надо. Может, Икс осознал вину и теперь старается её загладить.
- Раньше надо было думать, - не сдается Ванька. – А то, как мочить тапочки, он всегда готов…
- А это, между прочим, тёмная история, - заявляет Икс. – И не мешало бы разобраться в первопричинах.
- Ты о чём? – спрашиваю я.
- О том, о чём долго молчал, не желая компрометировать Ивана Константиновича. О том, что случилось со мной в нежном возрасте. Помню то солнечное утро. Я только приоткрыл глаза и непрестанно радовался прелестям мира. Того мира, который остался по ту сторону портала…
- Тёмная история, светлое утро, - перебивает его Ваня. - Того мира, по ту сторону! Начались очередные байки!
- Вот видите! - восклицает Икс. - Он боится разоблачения, поэтому не даёт мне и рта раскрыть! А ведь сейчас самое время придать гласности…
- Какого разоблачения? - удивляюсь я и с сомнением гляжу на старшего брата.
- Ну-ка, ну-ка! – снова поддерживает меня Лиза.
- Тем солнечным утром, - продолжает Икс, - я захотел пи-пи. Но наша порода устроена таким образом, что импульсы из задней части в переднюю идут слишком долго. У таксы длинное туловище, и на первом этапе жизни мы не всегда вовремя реагируем на сигнал тревоги. Сигнал приходит в наши мозги одновременно с тем, как под ноги набегает лужа. Разве это преступление?
- То есть вы не виноваты?
- Да, - подтверждает Икс, - не виноваты! Про это знает всякий культурный человек, к кинологу не ходи!
- Что же случилось тем утром?
- Ерунда всё это! - отрезает Ванька.
- А вот и не ерунда, - возражает Икс. – Совсем даже не ерунда!
Он берёт многозначительную паузу, косится на Ваню, постукивает пальцами по столешнице и говорит таким тоном, словно информирует о раскрытии жестокого преступления, которое некогда потрясло всю прогрессивную общественность:
- Кое-кто шлёпнул меня одним из папиных тапок. Меня, такого несмышлёного и невинного щенка. Тапкой по заду.
- А-а! – вздыхает от ужаса Лиза.
- Вот оно что! – отзываюсь я.
- И совсем не сильно, - бурчит наш брат.
- А это, - замечает такса, - оценка спорная, поскольку сугубо субъективная. Что одним кажется нежным похлопыванием, на других обрушивается как нокаутирующий апперкот.
- Апперкот бьют в подбородок, а не по заду, - уточняет Ваня.
- Вам виднее, - язвит Икс. – Насчёт мордобоя в отличие от вас я не специалист.
- Вот только не надо! – суровеет брат. – Тот шлепок был единственным в своём роде.
- А что если такого стресса мне хватило на всю жизнь? Может, я впечатлительная натура! Может, я год мочился от страха, едва видел эти тапки. Здесь и только здесь кроется причина моего недержания, а вовсе не в том, что я - тупой крысёныш, как вы, уважаемый, любили меня обзывать.
- Надо же, - удивляется Ваня, - он и это запомнил.
- Да, уж. А потом я возмужал, пропитался тестостероном и, как положено в мире животных, принялся мстить за прошлые обиды, за испорченное детство. А кому я мог отомстить? Победителю соревнований по боксу? Я что – похож на самоубийцу?
- Ну, знаешь, - упрекает Икса сестра, - так тоже нельзя - обидел тебя Ваня, а зубы ты точишь о невинные тапки.
- Да, некрасиво, - соглашаюсь я с Лизой. – Хотя невинными их теперь не назовёшь…
Короче, здесь сам воздух провоцирует ссоры и скандалы. Не успеют отгреметь одни, а уже начинаются прелюдии следующих…
ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ ОТ ЕДЫ
В этот вечер незаметно для самих себя мы так объелись, что почти у всех кружилась голова. А меня и вовсе рвало. Когда выбрались из переполненного душного кафе на улицу, совсем стемнело. Вопрос о том, куда двинуться на ночёвку, перед нами не стоял. Об этом мы уже сговорились. Нам посоветовали гостиницу в развлекательном центре – том самом, где недавно начальствовала Юю. Идти туда было не близко, но этому обстоятельству мы даже порадовались – хоть немного растрясём животы, набитые под завязку. Самое время погорланить - «Атлас съел нашу еду, предадим его суду!» «Атлас и Лили, верните тефтели!» Что-то непонятное творится в Дримштате и на прилегающих территориях. Бедные голуби! Местные букмекеры принимают ставки на то, в какой день их ощиплют. И день этот - по любому - не за горами.
Ссора, которая возникла между моей таксой и моим братом по поводу тяжёлого прошлого, давно рассосалась, но мутный осадок остался. Мы с Иксом замедлились, чтобы оторваться от нашей компании, и теперь плетёмся, обняв друг друга за шеи. Так у нас появляется времечко для разговора по душам.
- Если Ванька и дальше будет нападать, - предлагаю я псу, - можешь взять себе фамилию Стёпин. Или Степанов. Игорь Константинович Степанов.
- Спасибо, - говорит он, расчувствовавшись, и как будто хочет лизнуть меня в нос, но в последний момент сдерживается, - я всегда знал, что мы с тобой одна семья.
- Только обещай, что больше не будешь злиться на тапки. Они ведь поселились в нашем доме раньше нас. Они вроде старожилов. Конечно, им обидно, когда ты их грызёшь и мочишь, мочишь и грызёшь.
- Я попытаюсь, - отвечает Икс, - но для меня это будет непросто. Я воюю с тапками, сколько себя помню. На уровне инстинкта.
- Как кушать?
- Больше, чем кушать - как дышать.
- Ого, - огорчаюсь я и пробую надолго задержать дыхание, из-за чего едва не лишаюсь сознания и не валюсь на мостовую. Перед глазами плывут звёздочки и шарики.
- Теперь ты понимаешь? – осведомляется Икс.
- Да, - киваю я. - Как дышать. Ужасно. Но из этого следует, что под нашей крышей нет места для вас троих. Либо два папиных тапка, либо ты. Но я бы не хотел никого из вас терять.
- Я думаю, - заявляет пёс, - что дело можно поправить. Жорик слышал, что есть специальные курсы, на которых собак учат отказываться от плохих привычек. Плохие привычки – это такая зависимость - кого-то кусать, опрыскивать столбы и косяки, лаять среди ночи без повода и без поводка убегать от хозяев…
- И как они отучают вас от плохих привычек? Надеюсь, не бьют по мордам?
- Надеюсь, что нет. Вероятно, инструкторы перепрограммируют собачью личность, то есть меняют стереотипы, ценностные установки.
- Перепрограммируют? А ты после этого будешь меня узнавать?
- Конечно! Ведь ты не являешься для меня плохой привычкой. Ты для меня очень даже хорошая привычка.
Мы тормозим и в приливе нежных чувств преданно глядим друг другу в глаза. У Икса забавно шевелятся уши. Потом бредём дальше, и я продолжаю вникать в суть проблемы:
- Но как всё-таки они убедят тебя в том, что мочиться на папины тапочки – это конкретно левая тема?
- Трудно сказать, я же ещё не проходил таких курсов, однако могу предположить. Например, они будут показывать мне фото папиных тапочек и при этом включать приятную классическую музыку. А когда слушаешь классическую музыку, хочется быть культурной собакой. А культурные собаки справляют нужду в специально отведённых для этого местах.
- Да, - подтверждаю я. – Только недоразвитые умы или больные фантазии превращают тапки в клозет. Иными словами, лишь дебилы и дегенераты гадят где ни попадя.
- Совершенно верно, - саморазоблачается Икс. – И как это не прискорбно, но в текущий момент я либо законченный дебил, либо полный дегенерат. Лично ты как думаешь?
- Лично я склоняюсь к дегенерату.
- Да, я - тоже. Дебил – менее приятен.
- И мне не приятен.
- К тому же для дебила у меня слишком высокий интеллект. Как говорится, и рад бы в дебилы, но IQ не пускает. Потому что мой IQ упирается в верхнюю планку – на уровне гениальности. И не будем забывать про прочие свойственные мне таланты – например, про поэтический дар. Так что я ни в коем случае не дебил, а дегенерат. Подтверждаешь?
- На все сто!
- Ты слышал про собаку Павлова?
- Нет.
- Что ты? – поражается моя такса. – Это же всемирно известный эксперимент. Там был такой расклад – у собаки Павлова выработали условный рефлекс, что-то типа привычки. Сначала раздавался звонок, потом приносили еду. Так продолжалось какое-то время, и у собаки Павлова отпечаталось в мозгах, что эти два явления взаимосвязаны: звонок – еда, звонок – еда. Уловил мысль?
- Уловил.
- А потом позвонили, но еду не принесли. Однако у подопытной всё равно началось выделение желудочного сока. Этот сок участвует в пищеварении и появляется, если видишь, нюхаешь или дегустируешь что-то вкусное.
- Например, смотришь на пельмени со сливочным маслом, и у тебя текут слюнки?
- Абсолютно. Слюнки уже потекли, а вместо пельменей - фига. То есть позвонили, еду не принесли, но сок пошёл. Понятно?
- Примерно. Если честно, я не ожидал, что ты такой умный. В самый первый раз, когда мы здесь оказались, я очень этому поразился, очень…
- Короче, всё просто, - прерывает Икс мои откровения. - Когда я буду видеть тапочки, у меня в ушах автоматически зазвучит классическая музыка и возникнет непреодолимое желание быть культурным четвероногим. Непреодолимое! Чайковский, Штраус, Альбиони! Прочь невежество! Долой мракобесие!
- И ты не станешь мочиться и грызть?
- Да. Как можно, если звучит Модест Петрович Мусоргский? Хотя под «Ночь на Лысой горе» очень даже складно скрежетать и двигать челюстями…
- А меня возьмут на эти курсы?
- По какой причине? – удивляется пёс.
- Пока не знаю. Но я ведь тоже не идеальная личность.
- Да ладно тебе! Ты хороший парень.
- И ты.
- Нет, ты лучше.
- Нет, лучше ты - лучший.
- Годится, но при условии, что ты - лучший из лучших.
И мы от души нахваливаем друг дружку, пока Икс не вносит в наш диалог коррективы.
- Давай завяжем! - предлагает он. – А то получается какая-то дебильно-дегенеративная белиберда. Всё-таки мы человек и такса, а не кукушка и петух.
- Это ты к чему?
- Это - басня Крылова. Будешь проходить в третьем классе.
- Ладно, - соглашаюсь я. – И чего тереть о тапках, если ты и без всяких курсов больше не будешь их мочить.
- Однако на курсы всё-таки стоит записаться. Без образования нынче туго. Но насчёт тапок ты прав.
- Да, тапок нам не увидеть, как собственных ушей.
- Вообще-то, когда я собака, то могу видеть собственные уши. А это не каждому дано. Например, у среднеазиатских овчарок их купируют ещё в младенчестве. У Жоры с этим тоже сложно, хотя он - с ушами. И ему ни за какие коврижки не увидеть своего хвоста. Он, кстати, жутко комплексует.
- По поводу обрубка?
- Чего мучиться по поводу обрубка или обрезка, если такой, типа, экстерьер?
- Из-за слюней? Жора страдает из-за слюней?
- Не угадал. Для него обильное слюноотделение – это норма.
- А что тогда? Имеешь в виду бандитские замашки?
- Опять мимо, - вздохнул Икс. - Я ведь и сам выходец из криминальной среды. Витёк отнял меня у торговцев на рынке. Там есть угол, где продают разную живность…
- Да знаю! Чего ты меня грузишь – типа, я не из Архангельска?
- Короче, у заводчиков не нашлось бабок, и Витя взял щенками. Он их крышевал.
- Щенков?
- Заводчиков. И торговцев мясом. Это, кстати, наша нормальная традиция – брать щенками. В девятнадцатом веке - русскими брудастыми борзыми, в двадцать первом – гладкошерстными таксами. От простого к сложному, как говорится. Вроде бы по нисходящей, но на самом деле – по возрастающей.
- Да, - снова согласился я, - такса бывает разной. Говорят, что в советский период за один рубль можно было проехать через весь город. Так чего с Жориком?
- Комплексует, - отозвался Икс. – Боксёры сейчас не в моде. В кинологическом клубе у них ничтожная фракция. Это не то, что мы! Скажу тебе правду: такса - это собачья классика, порода на все времена и для всех племён.
Он помолчал недолго, преисполненный гордости, утёр набежавшую слезу, а потом добавил:
- Хотя… про все племена – это я, пожалуй, погорячился. Надо сделать исключение для корейцев, китайцев и прочих тайцев. Ну, ты понимаешь.
- Понимаю - о вкусах необходимо спорить.
- Однозначно.
К слову, о Жоре. Отстав от основной компании метров на тридцать, мы с Иксом тем не менее прекрасно видим, что боксёр постоянно держится рядом с моим братом. Это началось ещё в кафе:
- Прикинь, Иван, я как только прочухал, что ты сколачиваешь бригаду, сразу решил влиться. Потому что мы оба - боксёры. Боксёр боксёра замечает издалека и боксёр боксёру глаз не выклюет - может подбить, но выклевать никогда!
SIK TRANSIT GLORIA MUNDI
Утром мы проснулись с головной болью. Смутно помнили события вчерашнего вечера. То есть помнили, вроде бы, всё, но как бы сквозь дымчатую пелену. Похоже, что толстяки не зря протестуют против островной еды и в фирменных Дримштатерах реально таится угроза здоровью.
Мы заняли в гостинице две смежные комнаты. В одной – пацаны, в другой – девчонки. Окна выглядывали на пляж. Там грязно пенились неприветливые волны. Детей почти не было, а вот мусора - как на свалке. Ветер носил по песку использованные упаковки, обёртки, пластиковые бутылки и всяческую пёструю шелуху. Она забивалась под сломанные зонтики и перевёрнутые шезлонги. Над всем царили упадок, мерзость и запустение. Так же и в гостинице – пыльные шторы на гнутых гардинах, обрывки исписанных обоев, расшатанная мебель, скрипучие полы. А ведь мы ещё не забыли открытие этого развлекательного центра - напыщенные речи, восторженный визг, громкие лозунги о мире и свободе, полёт разноцветных шариков, шлягер «Пусть больше никогда» и верноподданную любовь к Атласу и Лили. С той поры минуло всего ничего, и вот пожалуйста – первая леди и президент сделались объектом злых насмешек. Граждане их люто ненавидят и жаждут над ними расправы. Вероятно, уже завтра обмакнут в острую приправу и поджарят на вертеле. Так и проходит слава мира.
Мы поднимались из кроватей, озадаченно смотрели друг на друга, потом на самих себя - в туалетное зеркало. Мы исследовали налёт на языках, белки глаз и несвежее дыхание. Мы прислушивались к стуку сердец, к хрипам в лёгких, чесали затылки и терзались главным вопросом этого часа - «Почему же нас так мутит?»
В дверь постучали, заглянула Лиза:
- Мальчишки, вы как?
- Да, вроде, ничего. А вы?
- У нас даже Рогатку тошнит. Что такое мы вчера съели?
- А у нас тошнит даже диких собак, - пошутил Ваня.
- Ну, - тягостно вздохнул Икс. - Опять наезды. Началось утро на Острове мечты.
- С едой надо поаккуратнее, - заметила сестра. - Рискну предположить, что у них тут используют химические добавки.
- Когда предполагаешь, это не риск, рискуешь, когда ешь.
- Я скажу вам, какие добавки они используют, - снова подала голос такса, - мышьяк для здорового цвета кожи, свинец для похудания, цианистый калий для укрепления костей, ртуть для роста волос, фосген – для ингаляций и воздушных ванн…
- Хватит! – отрезал брат. - Давайте уже по делу! Я думаю, что если Юю рулит здесь оппозицией, значит, шпики тоже состоят в её рядах.
- Например, вчерашний Хосе, - предположил я. – Он запросто может быть растолстевшим шпиком.
- Икс, унюхал от него что-нибудь подозрительное?
- Они тут все подозрительно воняют.
- Да уж, - буркнул Жора. - Как помойные дворняги с городских окраин.
- Надо быть осторожнее!
- Да бросьте, - поморщился Икс. - Нас тут никто не помнит. Наша героическая война за освобождение детей стала почти доисторическим событием.
- Это правда, – отозвалась Лиза, - они всё забыли. Вероятно, именно еда отбивает у них память.
- Вечером в кафе мы тоже забыли нечто важное, – сказал Ваня. – До того, как начали ссориться и листать тёмные страницы прошлого.
- Ты так говоришь, - возразил наш пёс, - чтобы перечеркнуть это прошлое. Типа, оно малозначительно.
- Слушай, Ираклий Кондратьевич, - произнёс примирительным тоном брат, - я согласен, что был не прав, когда шлёпнул тебя тапкой. Но и ты пойми – на тот момент мне исполнилось два вершка от горшка. Какие претензии к зелёным и глупым?
- Ты признаёшься, что был глупым? – изумился Икс.
- Конечно, признаюсь.
- Ладно, тогда закрываем тему.
- Вы шептались о том, что является в высшей степени важным и существенным, - прошепелявила из девичьей комнаты мадам Крошка, - и зачем мы прибыли на Остров мечты.
- Да, - подхватила Лиза. - Главное не в том, кто находится у власти сегодня, кто властвовал вчера и кто будет завтра. Главное, чьи уши торчат из-за спины этой власти.
- Точно, - подтвердил я. – Мы как-то упускаем Гадёныша. Будто его и нет.
- Может, это Академик О? – предположил Тимоха. - Вдруг он и есть Гадёныш?
В гостиничном номере повисла гнетущая тишина. Надолго. Мы думали над гипотезой, которую выдвинул дальневосточный коллега. Шуршали оборванные обои. Сопел Жора. В туалете из дырявых кранов капала вода. У меня заурчало в животе. Под морской свинкой скрипнула кровать. Молчание нарушила Лиза:
- Итак, что мы имеем? Гадёныш хочет, чтобы дети приняли его единоличную власть. Чтобы ему все поклонились, призвали на царство. Так говорил Миша. А если Гадёныш решил, что время уже пришло? Оппозиция – ручная, действует в его интересах. Атласа он сам назначил президентом. И с тех пор, как мы отсюда сбежали, у него не осталось реальных противников…
КТО ЕСТЬ КТО
- Дружище, - обратился Тимоха к Биноклю, - выгляни наружу – нет ли дронов и вообще, как обстановка?
Бинокль подошёл к окну, рассмотрел небо над островом, потом принялся скрупулёзно изучать улицы Дримштата. Икс встал у него за спиной, бесцеремонно задрал чужую рубашку, уставился на экран и объявил:
- Я тоже хочу. Может, увижу Мячика и Кеглю.
Время от времени пёс хихикал и произносил что-нибудь вроде:
- Погоди, погоди, давай ещё за ним понаблюдаем! Ну и рожа! Представляю, как он вчера обжирался.
А мы между тем продолжали разговор о главном.
- Если допустить, что Академик О и Гадёныш – это одно и то же лицо, - сказал Ваня, - почему они прямо вчера не освободили его из тюрьмы?
- Мне кажется, - ответила Лиза, - дело в законах драматургии. Народ не ценит власть, за которую не боролся. Люди должны заскучать, помучиться от бюрократии, помыкаться, устать от всего, что рядом, возненавидеть существующие порядки, потом как бы проявить волю к сопротивлению, сломать памятники, воздвигнуть баррикады, свергнуть режим, снести символы, получить нового правителя, с восторгом покачать его на руках и поверить, будто он избавит их от всех несчастий. И так по кругу.
- В этом есть смысл, - с умным видом заметил Жора. Мало-помалу он начал избавляться от криминального жаргона.
- Не очень-то они тут мучаются, - подала голос Крошка и повторила свою вчерашнюю мысль. – С жиру бесятся.
- Значит, впереди тяжёлые испытания, - откликнулся Ваня. - Если не ценишь того, что имеешь, будешь плакать, когда потеряешь.
Возникла пауза, и я попытался подвести промежуточный итог:
- Получается, что ещё не всё готово для воцарения Гадёныша?
- Куда ему торопиться? – пробурчал Икс, не отрываясь от спины Бинокля. - Гадёныш решил, что мы свалили или растворились в общей биомассе и угрозы для него не представляем.
- А может, они не штурмуют дворец, поскольку недостаточно разогрели народ? - предположил Тимоха. – Это соответствует драматургической теории, которую выдвинула Лиза. Как на концерте - сначала выступают те, кто проще и дешевле, и только в конце появляется гвоздь программы, главная звезда, поп-идол.
- Но Академик О в тюрьме, - напомнила нам Крошка, - а Гадёныш где-то в Англии. Никто не способен находиться одновременно в двух местах! Если я сейчас тут, то моя уютная норка в России пустует.
- Гадёныш, - справедливо заметил Ваня, - волен устроить себе портал в любом месте, даже в тюрьме. Сколько угодно порталов. Хозяин - барин. Например, сейчас он в Лондоне или в Бирмингеме, зажигает на танцполе или в алхимической лаборатории, а когда в Дримштате толпа толстяков ринется его освобождать, он окажется в камере с кандалами на ногах.
- Хорошо бы раздобыть фото Академика и передать его Мише, - предложил я.
- Странное имя «О», - промолвила Рогатка. – Похоже на мишень.
- Или на крендель, - добавила свинка.
- Кто о чём, - откликнулся Жора. - Сомневаюсь, что академик станет лёгкой добычей.
- Очень удобное имя, чтобы скандировать его всем миром! – сказала Лиза. – Мы автоматически восклицаем «О», когда чему-то удивляемся и радуемся. Хитрец этот академик, – он наглым образом присвоил себе такую замечательную букву…
В общем, версия о том, что Гадёныш и Академик О являются одним и тем же персонажем, почти утвердилась в наших головах. Но если это не так, то всё равно – из-за спины академика торчат уши Гадёныша. А это уже кое-что. И даже гораздо больше, чем кое-что. Это открытие - серьёзный шаг на пути к цели.
РАЗВЕДЧИКИ И СВЯЗНЫЕ
Тимоха снова берётся за своё старое разведывательно-диверсионное ремесло.
- Ладно, - говорит он, - выйду в город и наведу справки об Академике О.
- А мы с Биноклем? – подхватывается Рогатка, заскучавшая без дела.
- Набор юного шпиона, - язвит Икс. – Жалко, что лупа из Стёпиного рюкзака не превратилась в тётку циклопа. Она бы прекрасно вписалась в вашу компанию.
- Для этой миссии лучше всех подхожу я, - заявляет Крошка, нарисовавшись в дверном проёме. - Мне кажется, вы не вполне годитесь для работы с ожиревшим населением. Вам не удастся выдоить из него ни капли информации. Посмотритесь в зеркало - парень с зоркими очами, поджарая девица и штурмовик. С тем же успехом крокодил мог бы прикинуться грызуном и полезть в мою норку - типа, сестричка, давай похомячим семечки, покалякаем за жизнь, то да сё. Думаете, я приму его с распростёртыми объятиями?
- Это ещё что за новости? – удивляется наш дальневосточный друг. – Меня тут упрекают в некомпетентности?
- Крошка права, - вступает Лиза. – Упитанные люди охотнее станут общаться с себе подобными. Если тебя кто-то в чём-то заподозрит, откровенности от него не жди.
- И не надо хамить! - обижается мадам. - Морская свинка и морская пехота должны держаться вместе. Просто прикрывайте мои тылы, а я буду вздыхать и ругать качество еды. На этой питательной теме я заведу миллиард знакомых.
Так они и уходят - вчетвером. Мы ждём, волнуемся и остужаем Икса, который всё порывается отправиться следом. Мы не принимаем никакой пищи, только пьём воду и тем самым предоставляем нашим организмам шанс очиститься от химических добавок.
Тимоха и его группа возвращаются неожиданно быстро. Им удалось выполнить задание, не выходя за пределы развлекательного центра. Среди местных рекламных проспектов и буклетов они нашли кучу листовок, которые распространяет оппозиция. На них – не только призывы к свержению Атласа, но также фото академика и его резюме – в виде краткой героической биографии.
О - молодой темноволосый мужчина обыкновенный на вид. И всё же в его чертах таится нечто неприятное и настораживающее. Или нам это мерещится. Когда наслушаешься про кого-нибудь, что он совсем не прост и очень опасен, начинаешь выдумывать не пойми чего. Как говорится – у страха глаза велики. Но если верить биографии, мы имеем дело с великим учёным и гуманистом, рьяно защищающим права обиженных, униженных и опустившихся добровольно.
На обратной стороне листовки пишем донесение на большую землю, и такса отправляется в каменоломни. В сопровождении Жоры, который попытается первым отыскать портал. Икс намерен проэкзаменовать приятеля на предмет собачьего нюха. В этой связи он ведёт себя высокомерно и нарывается на заслуженный упрёк.
- Не гоношись, корешок! – хищно щурится Жора. - В этом мире - каждому своё. Кто-то лазит по норам, кто-то стоит на посту. Горжусь, что родился боксёром, а не охотником. Но я, между прочим, происхожу из семьи штурмана - умение прокладывать маршруты и находить проходы у меня в крови.
- А я из семьи капитана! - парирует Икс. – Не забывай, что твой папаша служит на судне у моего. А не наоборот. Короче, не разглагольствуй и шевели лапами!
Когда они удаляются, Ваня качает головой и сетует:
- Что творится с животными на этом острове? В определённом смысле они, конечно, члены семьи, но ведь это неприлично - называть хозяев своими отцами. Какой-то антидарвинизм – полагать, будто животные произошли от человека…
- Это исключительно собачья проблема, - замечает в ответ мадам Крошка. – Я вот не считаю Мишу моим предком.
- Главное, - говорит Лиза, - чтобы не подрались. А то здесь все ругаются со всеми, даже если в России считались лучшими друзьями. Вот и Жора с Иксом начали выяснять отношения…
Такое ощущение, что наших псов мы ждём бесконечно долго. Этому есть простое объяснение - пять минут на той стороне портала равняются здесь двум с половиной дням. Всё логично. Но никакие объяснения не успокаивают. Мы нервничаем и ссоримся. И горячо обсуждаем версии того, что могло произойти. А вдруг они в пути расслабились, свернули в забегаловку покутить и нарвались на шпиков? Что если Икс решил прихвастнуть и провести Жорику экскурсию по местам своей боевой славы? Что если их подслушали и донесли, куда положено? Допустим, власть Атласа слаба и её репрессивный аппарат зачах, а как насчёт оппозиции? Эти деятели - или лучше сказать «дельцы» - не приемлют никакого инакомыслия.
Арест собак резко осложнит ситуацию. Как жить на острове? Как бороться? Как возвращаться? Страшно. Пусть даже Мишка и снабдил нас электронным брелком от автомобильной сигнализации - чтобы искать дорогу домой. И пусть есть договорённость, что он включит громкую музыку, если наша диверсионная группа задержится и возникнет подозрение в провале. Но всё же…
Тревожимся, досадуем, учимся терпению, покусываем ногти - до тех пор, пока вечером на шестые сутки Икс и Жора не присоединяются к нам. И они выглядят на удивление серьёзными ребятами. С порога Икс заявляет:
- Мы обсудили с Михаилом всю канитель и пришли к выводу, что с вероятностью процентов на восемьдесят Академик О - это Гадёныш.
ЕЩЁ ОДНА ОЧЕНЬ МУДРЁНАЯ ГЛАВА
Аккуратно зажав листовку в зубах, Икс запрыгнул в шкаф, сунул донесение в руки нашего двоюродного брата и сразу вернулся на остров к боксёру. Оставаясь в одиночестве, Жора чувствовал себя неуверенно. Особенно после того, как не смог самостоятельно отыскать портал. Наш пёс его подбадривал – мол, ничего, корешок, первый блин комом, докажешь свою состоятельность на кулачках, а драться предстоит немало.
Ситуацию они обсуждали, находясь по разные стороны границы - собаки в темноте пещерки, Миша в освещённом лампами флигеле. Он тут же связался с соратниками в Западной Европе. Таким образом, утверждение, что академик является ни кем иным, как Гадёнышем, вызрело не только в математических Мишкиных извилинах, а стало итогом оперативного анализа, в котором поучаствовал десяток парней и девушек. В этой связи значительно возросла и ценность рекомендаций, полученных нами. Предлагаю вашему вниманию текст:
«ГБ - РДГ»
Извините, я, кажется, забыл известить вас о кодах, шифрах и условных обозначениях, про которые мы договорились заранее. «ГБ» означает «Главная База» - это Миша. «РДГ» - «разведывательно-диверсионная группа» - это мы. А потом ещё вам встретится «Перо» и «Перо 2» - это Атлас и Лили соответственно. Гадёныш проходит под аббревиатурой «ГГ», то есть «Главный Гад». Эти хитрости мы придумали для того, чтобы враги не разобрались, о чём речь, если наша переписка вдруг попадёт к ним в лапы. А такую вероятность исключать нельзя – ведь на войне, как на войне. Итак, текст:
«ГБ-РДГ. Считаем, ваше внедрение прошло успешно. Сосредоточьте усилия на сборе данных об АО, которого подозреваем в том, что он ГГ. Для этого рассмотрите возможность контакта с Перо. Или для начала с Перо 2. Они обречены и, стало быть, потенциально готовы идти на сотрудничество».
Надеюсь, вы разобрались. А для тех, кто впервые прикоснулся к шпионским делам, поясню - Миша и его соратники рекомендовали нам решить две задачи:
1. Узнать всё, что можно, об Академике О.
2. Наладить связь с Атласом и Лили.
Но если к первой задаче мы были внутренне готовы и уже начали ею заниматься, то вторая задача породила в нас сомнение – зачем искать общения с теми, кто бесполезен? Ведь ситуация вышла из-под голубиного контроля, вот-вот взбунтовавшаяся толпа двинет на штурм и вычеркнет Тимохиных птичек из числа ныне здравствующих существ. Однако после короткой дискуссии мы осознали, что этот парадоксальный путь является единственно верным.
Судите сами. Нам нужно создать на острове критическую ситуацию, при которой Гадёныш будет вынужден включить все свои ресурсы и тем проявится. Старшие товарищи определят место его дислокации и предпримут решительные шаги для нейтрализации. Но как создать критическую ситуацию, если инициативу по свержению власти и все протестные мероприятия узурпировала оппозиция? И эта оппозиция, вне всяких сомнений, работает в интересах Гадёныша. Мы побывали на митинге и ясно понимали, что возглавить народные массы нам не удастся. Даже если мы прорвёмся на трибуну и рванём на груди рубахи. Даже если успеем прокричать на всю площадь «Люди, будьте бдительны!» Нас поднимут на смех - как сумасшедших! Нас просто раздавят. Достаточно, чтобы Юю объявила нашу группу наймитами режима, и мы моментально превратимся в мокрые пятна на мостовой у подножия шестиугольной призмы.
Иными словами, политическая поляна плотно заселена и нет ни единого свободного сантиметра, на который мы можем приткнуться хотя бы мизинцем. Иными словами, мы пыхтим в нижнем трюме, в кормовом отсеке, в запертом кубрике, в связанном состоянии, с кляпом во рту и вдруг получаем приказ вышестоящего командования - прорваться в капитанскую рубку, перехватить управление судном и резко изменить курс. Прорваться по охраняемым трапам, сквозь люки на засовах, через палубы, заполненные врагом. Такой трюк не по силам даже Гудини в его лучшие годы. И даже тем, кто круче Гудини во сто крат. Иными словами, наши амбиции – мыльный пузырь, а наши надежды не стоят и выеденного яйца.
Тут и поступило неординарное предложение с большой земли – чтобы свергнуть истинного властителя острова, нужно вступить в союз с тем, кто является формальным властителем, уже приготовленным на заклание.
Боюсь запутаться и поэтому повторю ещё раз - нам предстояло разрулить и распедалить две головоломки, такие замороченные, что запросто может случиться заворот мозговых извилин.
1. Как найти подходы к Атласу и Лили, учитывая, что теперь они живут в осаде – под наблюдением мятежных толстяков, за оцеплением, за кованой оградой, за рядами стражников, за наглухо зашторенными окнами и неприступными дверями?
2. Как убедить президентскую чету действовать заодно с нами, хотя всем известно, что голуби – это не орлы и не соколы? Они скорее позволят себя ощипать, насадить на вертел, зажарить, поперчить и съесть, нежели вступят в борьбу с могущественным противником.
Очевидно, что особая миссия возлагалась на Тимоху - ни с кем другим птички контактировать не станут. Но близко к резиденции не подойти. Атмосфера вокруг неё так накалена, что даже простое нахождение в этой зоне становится опасным - если не нападут оппозиционеры, то окрысится дворцовая охрана. К тому же велика вероятность, что вояки подкуплены и только ждут, как бы выдать на растерзание толпе президента и первую леди. В таких условиях крайне затруднительно переслать Лили и Атласу хотя бы короткую записку.
Остаток ночи и весь следующий день мы совещались. Мы мучительно думали, конкретно ломали головы, тёрли лбы, чесали затылки, Жора тайком ковырялся в носу, Крошка – в ухе. Кто-то не выдерживал и засыпал, другие просыпались и снова включались в работу. В сумерках мы выходили в город, чтобы по уровню бушующих там страстей оценить динамику развития революционной ситуации. А потом возвращались и снова думали. Но решение, которое могло бы гарантировать успех, так и не рождалось.
Икс предложил прорваться во дворец силой. Воинственная Рогатка к нему сразу присоединилась. У них вообще всё время чешутся лапы, когти, зубы, рога и резина. Отказываться от такого варианта мы пока не стали. В крайнем случае используем и его. Например, во время очередного митинга спровоцируем толпу на штурм, запустив дезинформацию, будто этот приказ поступил от Юю или конферансье.
Чтобы сорвать с места озлобленных людей, не нужны особые усилия – несколько выкриков с разных сторон, камни в окна резиденции, драка с караулом и вот уже все рванули вперёд. Кого-то остановит стража, кого-то успокоят сами оппозиционеры, но нам хватит этой бучи, чтобы проникнуть внутрь и потребовать встречи с Атласом и Лили. Как вам такой план? На мой взгляд в нём слишком много опасных «а если».
А если толпа не поддастся нашим призывам? На словах – в разгар митинга и после него, сидя в кафе, - все они - герои, но когда дойдёт до дела, эти неповоротливые толстяки могут дать слабину. И уж тем более никто из них не полезет через ограду, чтобы не зависнуть на ней, точно на копьях и шампурах. Тогда нас объявят экстремистами, повяжут и отправят в казематы.
А если таким действием мы приблизим свержение Атласа и воцарение Гадёныша? Давайте представим! - Нас всех арестовали на подступах к резиденции, мы славно бились, но не сумели одолеть охрану. В общем, мы сидим в тюрьме и тщетно просим свидания с Атласом, чтобы изложить ему наш план. В это время Юю и конферансье, стоя на шестиграннике, провозглашают экстренный указ Комитета мечты:
- Дорогие граждане великого острова! Сегодня ваши товарищи пали жертвами режима! Терпеть больше нельзя! Все на штурм! Освободим великого вождя Академика О!
Не пройдёт и часа, как над Дримштатом запорхают голубиные пух и перья. Дело сделано – власть сменилась. Гадёныш и Юю спускаются в казематы, чтобы глянуть на тех, кто пытался поднять восстание без их разрешения. Они видят нас и радостно потирают руки:
- Ага! Старые знакомые! Наконец-то, попались! Ну, держитесь – получите по полной программе!
И всю нашу компашку ожидает участь горькая, как антибиотик, - самый неправедный суд и жесточайший приговор - по совокупности преступлений, совершённых против Гадёныша и его клевретов. Получается, что мы не выполнили священную миссию и собственными руками подтолкнули себя к краю пропасти.
А теперь давайте допустим, что нам удалось-таки прорваться во дворец. Но вдруг там всё иначе, нежели мы себе представляем? Ведь на Острове мечты заправляет Гадёныш, и мы видим только то, что нам показывают через средства массовой информации - макушку айсберга. Недостаток сведений не позволяет сложить объективную картину. А если Атлас, Лили и прочие голуби уже давно помещены под арест и ничем не управляют? А если им не подчиняются даже те мелкие слуги, что стелют постели и протирают пыль? Какой толк разговаривать с такими властителями? А если их даже во дворце нет? А если их вывезли, подобно тапкам, в море на яхту? Значит, мы штурмуем резиденцию только для того, чтобы попасть в плен?
А если они по-прежнему во дворце и командуют своей прислугой, но сами всецело подчинены воле Гадёныша? Мы им говорим «давайте вместе заодно», а они нажимают секретную кнопочку, и тут же изо всех щелей лезут шпики, мымры, патрули, Юю. И в истории снова наступает печальный конец.
Надеюсь, после этих рассуждений вы тоже осознаёте, что отказ от штурма не означает трусости. Какой смысл бросаться вперёд сломя голову, если нет ни единого шанса достичь желанной цели? Погибнуть всегда успеешь – это просто. Семь раз отмерь, один раз отрежь. Отмеряй тщательно, отрезай решительно. В общем, пока будем искать обходные пути и совершать маневры.
Как ваши юные головы? Ещё не кружатся от перенапряжения? Видите, насколько всё сложно, когда осмеливаешься выйти на тропу войны против подлых продюсеров и режиссёров, прячущихся за кулисами мировой сцены. Тропа тернистая, узкая, скользкая, круто тянется вверх, на ней много ловушек и завалов, в засадах - хищные звери, слева и справа - пропасти. А перед глазами пляшут марионетки. Так что первым делом нужно думать. И только потом пускать в ход ноги и кулаки.
РЕШЕНИЕ ЗАДАЧИ
И снова собаки отлучились на неделю, оставив нас в томительном ожидании. На большой земле приняли к сведению наши соображения, сомнения, и Миша с товарищами предложили нам рассмотреть иные варианты действий. Мы рассмотрели...
А если проникнуть в руководство оппозиции, войти в доверие к Юю и таким образом получить доступ к закрытой информации?
Никто из нашей старой гвардии не мог пойти этим путём. Главная мымра знала в лицо Ваню, Лизу, Тимоху, меня, Икса. Оставались Жора, Крошка, Рогатка и Бинокль. Однако им не хватит ни ума, ни актёрских данных, ни подпольного опыта. А без этого разведчик не может стать успешным. Юю будет использовать Рогатку и Жорика в качестве боевиков, Бинокль - в роли своего наблюдателя. Многого на таких должностях они не добьются, ничего ценного не нароют, зато случайно могут проболтаться о нашей диверсионной группе. Да и времени у нас нет - чтобы подготовить надёжного агента, снабдить его железобетонной легендой и обеспечить ему карьеру по ту сторону фронта, требуются годы и годы. А на острове вот-вот начнутся горячие события - Гадёныш придёт к власти и подчинит себе всех и всё.
Ещё был вариант, согласно которому Тимохе надлежало целыми днями толочься на площади перед резиденцией – в надежде, что Лили, Атлас или кто другой из голубиной стаи выглянет в окно, увидит бывшего хозяина и, учитывая своё безвыходное положение, решит связаться с ним тем или иным способом. Наверняка жизнь в осаде уже заставила их мечтать о возвращении в мирный Владивосток, о полётах над родной бухтой. Заметив Тимоху, они могли бы выслать к нему переговорщика. И мы бы условились о встречи с Атласом. И выдвинули ультиматум:
- Переправим домой, если поможешь разделаться с Гадёнышем.
Звучит складно, но этот вариант тоже ничего не гарантировал. Тимоха мог дневать и ночевать у дворца до скончания игры, но так ничего и не добиться.
Вот интересно - а что бы лично вы предприняли на нашем месте? Подумайте! Раскиньте мозгами! Проверьте свою сообразительность! Развивайте аналитическое мышление! Случались моменты, когда мы опускали руки и смирялись с поражением. Мы понимали, что ещё чуть-чуть, Гадёныш отпразднует воцарение, а нам останется только одно - унести ноги с проклятого Острова мечты. Если опускаете руки - уносите ноги!
Но если всё же вы не поддались паническому настроению, если не позволили унынию завладеть вашей душой, если продолжаете искать ответы, если спотыкаетесь, падаете, но непременно поднимаетесь, то однажды наступает минута, когда решение приходит. Пусть оно не идеальное, но зато вполне удовлетворительное для того, чтобы начать действовать.
Прежде всего мы захотели убедиться в том, что Атлас и Лили по-прежнему находятся во дворце. Ведь если это не так, наши усилия будут напрасными. С утра пораньше мы с Биноклем направились к центральной площади. Это было время, когда народ, привыкший колобродить по ночам, только-только разлёгся по кроваткам и ему предстояло отсыпаться до обеда.
На острове правили легкомыслие, разгул и шатания - ни законов, ни запретов. Это вам не во времена Акпота Рехта, когда ходили по струнке, бледнели и не позволяли себе ничего лишнего. Мы без всяких свидетелей и осложнений вошли в парадное дома, который стоял напротив президентского дворца, и по загаженным лестничным пролётам забрались на верхний этаж, а оттуда – ещё выше. Спасибо моему опыту - если вы ушли в подполье, не обязательно залезать в погреба и подвалы - там бывает сыро, темно и зловонно. Куда приятнее скрываться на чердаках, где много воздуха и света.
Расположились мы под самой крышей. Стараясь не шуметь, слегка раздвинули черепицу и выглянули наружу. Фасад резиденции смотрел на нас чуть искоса – через центральную площадь. Шестиугольная призма, теперь совсем не похожая на ритуальное сооружение, оставалась по левую руку и не мешала обзору. На ней по-прежнему красовались портреты Лили и Атласа, исписанные, изрисованные неприличными словами и каракулями. Бинокль уставился на окна дворца и скинул рубашку – чтобы между его лопаток я видел всё в мельчайших подробностях. Изображение было отличное. За ночь морские ветры выдули испарения и пыль, воздух очистился, встало ленивое жаркое солнце, и ничто не мешало нам производить слежку.
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК БЛИЗКО
Дальнейшее повествование я должен предварить фразой, которую мы все много раз встречали в разных книжках:
- События стали разворачиваться с неимоверной быстротой.
Расчёт оказался верным – именно сонное раннее утро позволило нам выяснить, есть ли во дворце обитатели или он совершенно пуст. Пройдёт немного времени, в центре Дримштата появятся скучающие зеваки, с каждым часом их будет становиться всё больше, в первых сумерках они превратятся в толпу, ожидающую митинга, и уже никто в резиденции не рискнёт приоткрыть шторки и жалюзи. Но пока площадь пустовала, осаждённые властители выглядывали наружу. Они пытались понять, что ждёт их сегодня. И мне вполне хватило этих робких движений - в одной узкой щелке я узнал глаза Атласа, в другой рассмотрел лицо Лили. Я часто видел их на портретах, пересекался с ними в жизни и не мог ошибиться. Таким образом, мы получили ответ на один из главных вопросов, стоявших перед нами. Мы быстро спустились вниз и направились к нашим ребятам.
Группа встретила нас не полным составом. Тимоха в сопровождении таксы отправился во Владивосток. Икс должен вынюхать его портал - по красной копчёной рыбине, которая лежит с той стороны. Таков наш план. Тимохе предстоит разговор с Одуванчиком. Он попытается убедить её снова присоединиться к нам - не смотря на пережитые трудности и страхи. Она состояла в придворных дамах, а до того несла службу в покоях дворца, она отлично знает тамошние входы-выходы. Короче, мы хотим предложить ей проникнуть внутрь, чтобы встретиться с Лили и Атласом. Это наш единственный шанс получить надёжный контакт.
Тимохи нет и нет. Мы сидим в безвестности, с помощью Бинокля рассматриваем близлежащую округу, захламлённый пляж с порушенным аквапарком, выцветающий Дримштат. Вынужденное безделье угнетает. Если Одуванчик так и не рискнёт посетить Остров мечты, придётся идти на штурм – несмотря на сомнения. Главная База дала добро.
После того, как я рассказал о президентской чете, выглядывающей в щелки, все согласились, что голуби совершенно деморализованы. Будь они уверены, что Гадёныш предоставит им спасение, свободу и обеспеченную старость на пенсии, они бы не ждали будущего с тем ужасом, который я успел прочитать в их глазах. Значит, с ними можно и нужно работать, склонять их к сотрудничеству – хотя бы ради сохранения собственной шкуры, перьев и пуха. Но оставался важный вопрос – управляют ли они хоть чем-нибудь, есть ли у них подчинённые, готовые исполнять указы? Глядя в окуляры, с этим не разберёшься. Требуется общение.
Икс, проводивший Тимоху до каменоломен и унюхавший его портал, давно вернулся. Жалеет, что ему нельзя было высунуть на Дальний Восток хотя бы только нос, потрясти там ушами, гавкнуть. Такое приключение обломилось.
Наконец, появляется и сам начальник разведки. Он стучит в дверь, Жора открывает. Обязанность швейцара наш боксёр взвалил на себя добровольно – просто ему тяжело бездействовать. Особенно имея в виду, что приятель породы такса обещал жизнь полную жестоких схваток.
Итак, мы видим в дверном проёме потомственного морпеха. Но он один и выглядит печально поникшим. Мы всё понимаем и внутренне примеряемся к тому жребию, который выпадает на нашу долю – будем штурмовать и, вероятно, всем скопом попадём на тюремные шконки. И тут вдруг Тимоха широко улыбается, делает выразительный жест рукой и демонстрирует нам свою голубку. Они резко заходят внутрь номера и щёлкают замком. Короче, шутники.
Одуванчик сконфужена, ведь мы встречаем её, словно кинозвезду. Она постоянно шепчет - «сомневаюсь, что у меня получится, я не смелая». Ближайшие часы она рассказывает нам о том, как лучше попасть внутрь дворца. Ей в самом деле известны все потайные ходы. Она пользовалась ими, выполняя поручения первой леди. Но как заставить Одуванчик поверить в свои силы? Нам жизненно важно успокоить её настолько, чтобы она перестала трястись. С этой целью с утра пораньше отправляемся на прогулку в Дримштат - пусть собственными глазами увидит, что в городе нет репрессий и всё даже совсем наоборот.
Она удивляется и проявляет интерес к судьбе друзей и подружек из голубиной стаи. Убеждаем, что скоро их ждёт трагический финал – если ничего не предпринять. И вот у загаженного шестигранника почти бодрым голосом, вцепившись в Тимохину руку, она заявляет о своей моральной и физической готовности выполнить боевую задачу.
ВНЕДРЕНИЕ
Составляем план действий и обговариваем каналы связи. Внедрить Одуванчик в резиденцию собираемся заполночь - в зависимости от обстановки на центральной площади и прилегающих улицах - как много народа будет там толкаться и когда он разойдётся по домам. Всегда это происходит по-разному. Случалось, конферансье и Юю так заведут публику, что та булькает до восхода, пока усталость не погонит её в кровати, на кушетки и на диваны, а бывало, митинг сворачивался раньше обычного и перетекал в закусочные, в кафе и в забегаловки, чтобы перед сном наесться и напиться от пуза.
Сегодня нам повезло - толпа разбрелась быстро, хотя отдельные группы продолжали громко обсуждать вопросы политики и действия «Комитета по спасению мечты». Эти группы были нам на руку - мы легко терялись на их фоне.
Одуванчик указала место сбоку дворца, где необходимо подсадить её на стену. Потом она проскочит по карнизу, попадёт на балкон, а с него - в комнату. Проделать эту операцию требовалось за пару секунд, чтобы не привлечь ничьё внимание. Потренировались. Ваня в связке с Тимохой приноровился подхватывать и катапультировать голубку на требуемую высоту. Но этого нам показалось мало, и мы предприняли отвлекающий звуковой маневр. Когда Одуванчик и парни подкрались, куда следует, Икс, Крошка и Жора, находясь в створе улицы, принялись орать, что есть мочи:
- Долой тирана Атласа! Где наша колбаса? Эта курица Лили склевала наши трюфели!
К слову сказать - моё творчество, посильный вклад в дело борьбы с коррупцией, с не целевым расходованием бюджетных средств и с превышением служебных полномочий.
Все, кто находился поблизости, невольно обернулись к горлопанам. Голубка легко вспорхнула и исчезла в тени. Оставалось ждать, подавлять эмоции и терпеть. Это тяжело. Но в разведывательно-диверсионном ремесле иначе нельзя. Задёргаешься, засуетишься, провалишь задание. Хотя дёргаться нам, конечно, было из-за чего - а вдруг её арестуют?
Мы остаёмся возле резиденции, но отходим чуть в сторону - на тот случай, если по нашу душу выскочат стражники. Ведь пленённая Одуванчик выложит всё. В первую очередь, наше местонахождение. Поэтому мы не сообщили ей ни о чём из того, что планировали и предпринимали. Мы только сказали: «Устрой встречу с Атласом». И вот ближе к рассвету…
На боковом фасаде дворца отворяется неприметная дверь, которая обыкновенно наглухо заперта, и из неё на улицу высовывается Одуванчик. Она озирается и – вне всяких сомнений – ищет нас. Может, это ловушка, но выбора нет – пора идти навстречу судьбе. Идёт один Тимоха. Мы убеждены, что Атласу удобнее разговаривать с тем, кого он знает от молодых когтей, от первого пуха, от яичной скорлупы. Вдруг наше присутствие его смутит и заставит замкнуться, в то время как необходимы максимальная открытость и доверительность.
Наш дальневосточный друг вооружён всеми доводами и фактами, мы их перетёрли и перепроверили много раз. У двери он задерживается и машет левой рукой. Это сигнал о том, что Одуванчик не кажется ему подозрительной. Если бы она действовала под контролем охраны и на неё давили, она не смогла бы скрыть напряжённого состояния, и Тимоха бы его наверняка почувствовал.
Время, в течение которого Атлас и Лили общались с Одуванчиком, - эти долгих три часа свидетельствуют об их нерешительности. Стало быть, Тимохе предстоит уговаривать, убеждать, использовать кнут вперемешку с пряником, мёд пополам с дёгтем. Вряд ли в текущую ночь мы узнаем об итогах его встречи с муляжным президентом и бутафорской первой леди. Вот-вот взойдёт солнце, нам требуется убежище. Если у Тимохи склеится, то есть всё получится, он подаст знак – в передней части дворца на условленном окне на треть отдёрнет шторку. Если же этого не произойдёт, то с большой долей вероятности можно будет утверждать, что мой друг задержан в очередной раз и обвинён в жутком преступлении типа покушения на очень важные персоны.
Чтобы заметить, как выглядит шторка в том самом окне, не надо обладать талантами Бинокля. Но не веря своим глазам, мы по очереди оборачиваемся к нашему дальнозоркому товарищу – а вдруг он увидел нечто особенное.
- Точно-точно? – переспрашивает Лиза. – Может, её отдёрнули не на треть, а, например, на одну пятую? По оплошности.
Но Бинокль отрицательно мотает головой, и мы снова ждём.
Лишь после обеда шторка приходит в движение. И с этой минуты мы уверены, что дело сладилось. Если б морпеха арестовали и пытали, он бы сказал, что условным сигналом должен стать цветочный горшок с геранью или кактусом. Мы точно знаем, что ни при каких обстоятельствах Тимоха бы нас не выдал.
Но с полученным сигналом в нашей жизни мало что меняется - одно томительное ожидание уступает место другому. Теперь мы ждём, когда остров окутает ночь, нам откроют металлическую дверь в каменном заборе и запустят внутрь. Остаётся надеяться, что ещё будет не поздно, что сегодняшний вечерний митинг не закончится давно назревшим штурмом. Так случалось неоднократно – мы терпели крах в шаге от победы. Что там в планах у Гадёныша?
ПЕРЕВРАННАЯ ИСТОРИЯ
Сначала мы ждём заката, потом митинга. От напряжения не едим и не пьём. У меня в горле стоит комок, который не даёт глотать. И вот центральную площадь медленно заполняет толпа – такая же суматошная, безразмерная, как и в предыдущие дни. Она пухнет, пухнет и даёт метастазы в прилегающие радиальные улицы. Страсти быстро закипают, и нам становится тревожно – а вдруг поднявшаяся на трибуну Юю прямо сейчас махнёт в сторону президентского дворца и одурманенные злобные жиробасы порвут в клочья не только голубиную стаю, но и Тимохину тельняшку.
Юю привычно бросается лозунгами и уступает место велеречивому шутнику конферансье. И снова сменяет его. Толпа то смеётся, то гневно бурлит. Первый час они так и топчутся вдвоём на трибуне-шестиграннике. Потом по приставным трапам к ним вползают новые персонажи, как бы стопроцентные представители островного народа, все упитанные – один к одному – просто парад бегемотов, тюленей и свиноматок. Как только их выдерживает призма? Вот бы ей дико застонать, резко покоситься и шумно обрушиться - похоронить под своими обломками отборных негодяев. Конферансье представляет их стандартным образом:
- А теперь даём слово нашему такому-то! Вы хорошо его знаете по таким-то событиям за такие-то заслуги!
И вдруг нас словно окунают в ледяную воду. С головой. Или крепко шмякают чем-то тяжёлым. Так что время сбивается с привычного бега, с визгом тормозит, цепляется за пространство щупальцами, похожими на размотанный скотч, липнет к запылённой поверхности, но не может удержаться и под собственной тяжестью в замедленном темпе тянется вбок.
Широко распахнутыми глазами мы следим за тем, как на конструкцию с трудом и с одышкой поднимаются три толстяка. Излишний вес набухает под их просторной одеждой валиками и в отдельных местах туго напрягает ткань. Кажется, что ещё одна ступенька и штаны с треском лопнут. Но они не лопаются. Мало-помалу время набирает прежнюю скорость.
Объявляя выход трёх толстяков, конферансье подражает известному ведущему боксёрских поединков и раскатывает над площадью и над всем Дримштатом пронзительные рулады:
- Встречайте! Герои прошлого сопротивления, ветераны борьбы за освобождение и за нашу мечту - Томас «Кровавый мясник» из Германии, Клаус «Стальной Трезор» из Швейцарии и Джон «Кукурузный демон» из Алабамы.
Публика одобрительно гудит, машет руками. А мы спешим к Биноклю, чтобы бесцеремонно задрать у него на спине рубашку, и забываем о всякой предосторожности. Так что Ваня вынужден одёрнуть и нас, и рубашку. Но это уже не важно, потому что мы их идентифицировали. В этих заплывших жирком потных ребятках мы узнали наших старых боевых товарищей.
- Кто дал им эти поганые клички? – спрашивает Лиза.
- Это для понтов! – откликается Жора. – Понты дороже денег.
- Это сценические имена, - предлагает свою версию Крошка. – Для колорита.
- Это бойцовские прозвища, - уточняет старший брат. – Чтобы звучало эффектно и пугающе.
И мы зачарованно таращимся на трибуну.
- Многие из вас не помнят те времена! - восклицает Джон. - Времена, когда мы пытались свергнуть Акпота Рехта. То была конкретная жесть. И мы вплотную приблизились к успеху. Можно сказать, мы были в одном шаге от победы.
- Но эти хитрецы, - вступает Клаус, показывая пальцем в сторону резиденции, – они нас обманули! Чтобы успокаивать народ, они делают вид, будто служат нам на благо.
- Они, - кричит в микрофон Томас, - они проводят мелкие реформы, но главное остаётся неизменным. Они дарят нам крохотные поблажки и микроскопические послабления. Так давайте мы сами пропишем им такое слабительное, чтоб они конкретно … наложили себе в панталоны и в рейтузы.
Митинг хохочет, но ораторы не дают ему расслабиться.
- Где наша свобода?! – вопят динамики. - Где наши мечты?!
- Где свобода?! – взрывается город. – Где мечты?! Где свобода?! Где мечты?!
Мы растерянно озираемся, а потом глядим на Ивана, поскольку он - наш командир и должен расставить все точки над «i». Нельзя идти в бой, если ты не уверен в собственной правоте.
- Что происходит? – спрашивает Лиза за нас за всех. – Может, и в самом деле наше место здесь? А не там, во дворце?
- Здесь очень даже ничего, - заявляет Крошка. – Здесь сила.
- Заткнись! – рычат на неё такса и боксёр.
- Щенки, не надо быковать, - дразнит их мадам.
- А может, она права? – вступается за Крошку Рогатка. – Во всяком случае дети мне симпатичнее всяких там птичек.
- Даже если это Тимохины голуби? – удивляюсь я. – Вы же из одного дальневосточного клана!
- Клановая солидарность тут не катит? - ухмыляется Икс. – Она столько пернатых заставила спуститься с небес на землю, что её рога по самый сучок в крови.
- У них не клановая, - вторит приятелю Жора, - у них женская солидарность. Заметили, по какому принципу они объединились – Лиза, морская свинина и коряга?
- Прекратить! – осаживает спорщиков Ваня. – А если сейчас объявят штурм резиденции, мы что - передерёмся друг с другом?
- Кое-кому, - щерится Рогатка, - я бы с удовольствием влепила между обвислых ушей.
Понятно, что псы воспринимают эту угрозу на свой счёт и, оскалив зубы, подвигаются ближе к обидчице:
- Не успеешь натянуть резину, как мы перетрём тебя в кучку трухи!
- Ну, вот, - фыркает Крошка, - теперь они изображают из себя бобров. То быки, то бобры. Ребятки, вы уже определитесь!
- Стоп! – снова командует Ваня и показывает на трибуну.
В этот критический для нашей группы момент – сами того не ведая – нам помогают Джон, Томас и Клаус. Выступление на митинге они явно отрепетировали заранее – по законам политического шоу. Они прерывают сольные партии и скандируют хором – вкупе с мымрой Юю, с конферансье и прочими приблудными делегатами:
- Положить конец войне и разрухе может единственный человек! Вы знаете его имя!
Повисает секундная пауза, и площадь впадает в раж:
- Академик О! Академик О! Академик О!
Безумный тысячеголосый рёв быстро отрезвляет нас и заминает внутреннюю распрю.
- Они же всё переврали в угоду Гадёнышу, - говорит Лиза.
- Это точно, - поддерживает сестру Икс, - трактуют, как чёрт на душу положит.
- Превратили историю в публичную девку, - ворчит Крошка.
Мы в изумлении смотрим на неё, и мадам вынужденно защищается.
- Пардон, - мямлит она. - Но это не я придумала. Я услышала от Миши. А он наверняка прочитал в какой-нибудь грамотной книге. Разве это не правильное выражение?
Никто не спорит. По существу, так оно и есть. Нам не понравилась форма. Однако не важно. Главное – мы теперь снова вместе.
ВСТРЕЧА НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ
В полночь взмыленный конферансье объявляет митинг закрытым, и мы с облегчением вздыхаем. Такого накала страстей, как сегодня, мы ещё не видели, такого воя ещё не слышали. Вполне вероятно, это означает, что уже завтра доведённую до помрачения толпу направят на штурм. Ещё одним косвенным свидетельством скорых грозных событий являются листовки. Их сотнями разбросали с шестигранника и расхватали жадными потными руками, - листовки с портретом Академика О. Теперь весь Остров мечты знает его в лицо. И когда, освобождённый из тюрьмы, он возникнет на трибуне в лучах славы, случится истерика – от восторга.
Митинг медленно рассасывается, а мы занимаем позицию сбоку от дворца. Мы издали поглядываем на дверь в заборе и контролируем прилегающую территорию – чтобы никаких подозрительных типов, способных помешать нашему проходу в резиденцию. Возвращаются Икс и Жора. Этой ночью они следили не только за Юю и конферансье, но также за Томасом, Клаусом и Джоном.
Похоже, я забыл вам сказать, что в последние сутки мы нанесли на карту города, купленную в развлекательном центре, все точки, где главные оппозиционеры отдыхают от политической активности, спят, едят, пьют, забавляются всяк на свой манер. Сделали мы это с конкретной целью, она станет вам понятна немногим позже.
И вот металлическая дверь вздрагивает и приоткрывается. Из неё появляется наш дальневосточный друг. Под расстёгнутой рубахой видна тельняшка. Он поднимает левую руку, теперь это сигнал «Добро пожаловать!» Всё говорит о том, что бояться нам нечего.
Во дворе резиденции темно и пустынно. Это резко контрастирует с центральной площадью, которая никак не успокоится, булькает в створах улиц и вскрикивает. Два непримиримых мира, разделённых забором всего-то в полтора кирпича толщиной. И один из этих миров вот-вот рухнет. Или они погребут друг дружку. Или мы похороним всю игру. Или Гадёныш разделается с нами.
Тимоха ведёт нас во внутренние помещения. Он здесь уже пообтёрся и выступает в роли экскурсовода. Это радует. Пересекаем едва освещённые коридоры с арочными сводами, торопимся по крутой лестнице вверх, потом - по длинной анфиладе, останавливаемся у крепких дверей.
- Пришли, - шепчет Тимоха. – В этом будуаре нас стопудово не подслушают и никто за нами не подсмотрит. Я всё обшарил. Была пара сомнительных предметов, я их депортировал.
Он стучит, и мы тут же входим.
Атлас заламывает руки. Лили косится на него с раздражением. Нас она то и дело одаривает бледными улыбками. В спёртом воздухе копится напряжение, может, уже через секунду заискрит, вспыхнет. Одуванчика нет. Тимоха сообщил, что она просит её больше ни во что не втягивать и вернуть во Владивосток. Хозяева приглашают к столу – выпить чаю из тонких фарфоровых чашек. Но сначала морпех предлагает им лично познакомиться с нашей командой. Задержавшись напротив меня дольше, чем возле других, сизокрылый президент изображает радость и произносит блеклым голосом:
- Я вас помню, Степан. Ещё с тех времён, когда нёс службу в почётном карауле.
- Много времени пролетело, - роняю я.
- Да уж, - грустно соглашается Атлас и переходит к Лизе. – Вас тоже помню. В жизни вы ещё прекраснее, чем на фото.
- Особенно, если учесть, - замечает сестра, - что это было фото из жанра «Внимание! Розыск». Выглядеть хуже можно только на снимках судебно-медицинской экспертизы.
Звучит жёстко, с укором, и голубь делается белее белого. Ваня спешит вступить в беседу, чтобы спасти пернатого от конфуза, а конференцию от полного фиаско:
- Думаю, не стоит ворошить негодное прошлое. Сосредоточимся на настоящем – ради будущего.
- Правильно, - кивает Атлас.
И слово берёт Тимоха.
- Господа, - обращается он к нам, - мы с президентом успели многое обсудить. Я подробно изложил наше видение ситуации, Атлас поведал о своей точке зрения. Я бы хотел, чтобы вы тоже её услышали. Там немало здравых идей и не обойтись без согласований.
Морпех похож на дипломата при исполнении служебного долга, всем своим видом он сигнализирует нам о том, о чём шептал в коридоре: «Ребята, будьте к нему терпимы, не время для упрёков и амбиций. Мы теряем последний шанс».
- Да, - вторит ему Иван, - мы готовы слушать, обсуждать и находить взаимоприемлемые компромиссы.
При этом мой старший брат сурово глядит на Икса и Жору, которые уже скривили свои собачьи морды, намереваясь отпустить очередную язвительную шуточку в адрес дрожащей от страха власти.
Атлас выдержал паузу, посмотрел на первую леди, ища поддержку, но нарвался на неприязненный взгляд.
- В принципе, - начал он, - моя оценка не очень-то отличается от вашей. Тимофей её изложил. Вот только моё видение нашего с Лили будущего не столь мрачно и пессимистично. Я, конечно, наблюдаю эту толпу, жаждущую крови, но нам обещана мирная жизнь на пенсии и безбедное существование. Так поступили с Акпотом Рехтом и с Покатач Линк. Они - на яхте в море. И всё там хорошо. Мне показывали видео.
Естественно, упоминание о тапках не оставило нас равнодушными, но сейчас было не до них.
- Позвольте узнать, - интересуется Лиза, - кто именно обещал вам счастье под парусами? Юю?
- Юю? – переспрашивает удивлённый Атлас. – Да что вы? Эта мымра всего лишь такая же… такая же…
Он запинается, подыскивая правильное слово, и наша борзая такса лопается будто фурункул:
- Такая же шестёрка, как ты!
Атлас вздрагивает, пробует изобразить оскорблённое президентское достоинство, но оставляет эту затею и сутулится.
- Если угодно, - бормочет он, - можно сказать и так.
- Нет, нам не угодно, - встреваю я и строго гляжу на своего пса. – И если подобное хамство повторится, мы удалим из совещательной комнаты всех, кто мешает.
Моя категоричность производит впечатление - Икс замирает с открытой пастью и долго не произносит ни единого слова, даже не ухмыляется. Жора следует его примеру. Теперь они как два чирья, которые обожрались мази Вишневского и зарубцевались.
- Извините, господин Президент, - говорит Ваня. – И давайте продолжим. Кто же тут главный? Кто назначает и свергает правителей?
Атлас поперхнулся, словно подавился именем, которое намеревался произнести, и тогда ему помогла Лили:
- Его называют боссом. Просто боссом. Но о его существовании знают единицы. И нам запрещено упоминать о нём. Будто его вовсе нет. Если там, на трибуне, вы обмолвитесь о происках босса, вас поднимут на смех, навесят вам ярлык мракобеса, охотника за ведьмами, тупого маргинала, врага прогресса и гуманизма, инквизитора, фашиста, Навуходоносора, а спустя короткое время по-тихому задвинут так далеко, откуда не вернуться.
- Но мы знаем о нём, - заявляет брат. – Мы давно о нём знаем.
- На уровне слухов? – любопытствует откашлявшийся президент.
- Нет. Мы знаем о нём так много, что вы не представляете.
Из-за этих слов Атласа охватывает прямо-таки мистический трепет, его голос звучит глухо:
- И какой же он?
- А вот такой! - подключается Лиза и разворачивает листовку с портретом Академика О.
- Такой? – изумляются голуби и совершенно не верят моей сестре.
- Это он и есть, - подтверждаем мы не очень стройным хором.
ТРУДНО БЫТЬ МУЖЧИНОЙ
Мы тратим кучу драгоценного времени, чтобы открыть птичкам глаза на правду. Вот что значит сила стереотипов и инерция мышления - когда-то давным-давно их конкретно одурачили, им нафаршировали головы набором штампов, им причесали извилины гребёнкой, промыли мозги и всё в таком роде. С тех пор сменились целые эпохи, а они продолжают безоглядно верить в ложь.
Но мало доказать, что Академик О, босс и Гадёныш – это одно и то же лицо. Теперь ещё нужно убедить упёртого Атласа, что гарантии жизни и благополучия, которые им обещаны, - всего лишь пустышка, не будет у них никакой яхты и обеспеченной старости.
- Не хочется вас пугать, - говорит Ваня, - но судя по всему, вам уготована публичная расправа. Эту толпу так разогрели, что её можно остудить только ярким незабываемым зрелищем, холодным душем с горячей кровью. Толпу не устроит официоз – типа, президента и первую леди отправили в тюрьму строгого режима на голодный паёк. Вы же сами видите, как вечер за вечером на площади за вашими окнами они выращивают в людях ненависть.
- Видим, - мямлит голубь и понуро опускает головку. – Но ведь нам обещали…
- Да вас просто убаюкали этими сказками, - бросает Лиза. – Пробуждение будет жестоким!
Атлас беспомощно смотрит на Лили, потом на Тимоху, который никак не вмешивается в диспут, чтобы не навязывать свою точку зрения и позволить пернатым самим во всём разобраться.
- Вероятно, уже завтра, - добавляю я, - толпа ринется на штурм. И если вас не растопчут в ту же минуту, а только арестуют, то послезавтра на шестиугольной призме устроят лобное место, и прощай мечты о Владивостокской бухте.
- А мы не можем просто покинуть остров? – спрашивает Атлас. – Прямо сейчас. Пока все разбрелись. Наденем обычные тряпки, чтобы не бросаться в глаза. Выскользнем незаметно. Тимофей сказал, вы знаете, где портал.
- Мы знаем, где портал, - подтверждает Иван. – Но мы прибыли сюда не только для того, чтобы спасти вас. Мы намерены спасти всех.
- Господа, - вдруг заявляет Тимоха, - хотел бы сообщить, что мой побег из тюрьмы был организован Атласом и Лили. Короче, не считайте президента безвольным и слабым типом. Дело в грузе ответственности, который давит на его плечи.
Мы согласно киваем, но отчётливо понимаем, что на самом деле Тимоха обращается не к нам, а к своему голубю – Атлас, наконец, должен вспомнить о чести и доблести, пора прекратить хныкать. Лили не выдерживает и откровенно встаёт на нашу сторону:
- Сделай хоть что-нибудь! – упрекает она супруга. – Бройлер!
- Я пытаюсь, - защищается он. - И я всегда пытался сохранить стаю.
- Чтобы оставаться во главе стаи, нужно, как минимум, быть мужчиной!
Этот аргумент от первой леди звучит, словно крепкая пощёчина. Атлас встряхивается и выпячивает глаза.
- Если так, - лепечет он, - если мирные способы исчерпаны, пусть будет война!
СКОЛЬКО У НЕГО ПОРТАЛОВ
Легко сказать «война» - особенно, если у тебя под ружьём миллионная вышколенная армия, флот, крепкие тылы, спецслужбы и всё такое. А на что рассчитывать нам – кучке детей, паре собак, морской свинке, испуганным голубям и двум предметам. Они, конечно, очень кстати, – Бинокль и Рогатка, но вряд ли кому-либо во всемирной истории удавалось захватить с их помощью целый остров, густонаселённый оголтелыми жиробасами и управляемый таинственным Гадёнышем.
Поэтому прежде всего мы начинаем разбираться с ресурсом, на который можем рассчитывать. И тут нас ждёт приятный сюрприз. Оказывается, босс не лишил бедолагу Атласа всех полномочий и ему по-прежнему подчиняется дворцовая охрана. А это - три десятка суровых человекоподобных существ непонятного происхождения. Со слов Лили, все попытки выяснить, кем или чем они были на большой земле, не увенчались успехом. Охрана молчит и понимает только приказы. Зато всё, что поняла, выполняет безукоризненно.
- Наверное, это солдатики, которыми Гадёныш играл в детстве, - предполагаю я.
- И он оставил их в подчинении Атласа? – сомневается Тимоха.
- Допустим, они ему надоели, – развивает мою мысль Лиза.
- Это вилки и ножи из столового сервиза, - ёрничает такса. – Или прищепки. Микрочипы в них не предусмотрены, потому они такие тупые.
- Идея неплохая, - замечает Ваня, - но гадать бесполезно. Всё, что нам нужно, – быть уверенными в их надёжности.
- Охрана надёжна до фанатизма, - отвечает Лили.
- А если всё-таки солдатики? – говорю я. – Гадёныш велел им подчиняться президенту, и они строго выполняют команду. Но после того, как нарисуется сам хозяин, не переметнутся ли они к нему? Не ударят ли по нам сзади?
Эта тревога кажется моим товарищам не лишённой основания. Никто не хочет получить в подарок Троянского коня или толпу предателей за спиной. Особенно в ответственный момент. Мы рассуждаем о подобном развитии событий и делаем ещё одно нечаянное открытие.
Выясняется, что Атласу и Лили известны комнаты, из которых время от времени появляется сам босс. Если вы забыли, то босс – это Гадёныш, серый кардинал и Академик О в одном мурле.
- Да, да, да, - повторяет Лили, удивляясь нашей чрезмерно эмоциональной реакции. – Мы знаем во дворце пару таких комнат. Но мы не видели босса в лицо. Он носит маску. Как на венецианских карнавалах – с длинным носом.
- А почему его порталы не закрываются? – задаюсь я вопросом. – Почему они не шарахают током и не захлопываются, когда он их пересекает? Ведь ему наверняка больше семнадцати лет.
- Потому что своя рука - владыка, - отвечает Ваня. - Гадёныш мог настроить эти порталы таким образом, что они пропустят его в любом возрасте.
- И где эти комнаты? – живо интересуется Тимоха. - Сколько их конкретно? Туда можно заглянуть?
- Доступа внутрь нет! – сообщает Атлас. – Запрещено. Кое-кто из наших голубей нёс службу в том крыле, на дверях сложные замки.
- А что касается количества комнат, - добавляет Лили, - то во дворце их две. Точно.
- Ещё одна должна быть в тюрьме, - вставляет Лиза. – Ведь по утверждению оппозиции академик сидит именно там.
- Да, - соглашается Атлас, - это так.
- Выходит, у него целых три портала, - подводит итог Ваня, - и эти порталы имеют постоянное местонахождение.
- Не то, что наши, - злится Икс. – Не надо вынюхивать, куда прячутся. И незачем попусту переводить буженину и красную рыбу.
- Нет, - поправляет моего брата первая леди. – Порталов не три, а больше. Ещё один - на яхте, где содержат Акпота и Покатач. И где-то в городе ближе к окраине. Босс пользуется им, когда хочет инкогнито прогуляться по острову.
- Откуда тебе известно? – изумляется голубь.
- Если бы ты знал, - отвечает она, - сколько всяких новостей и сплетен несётся мимо мужских ушей, чтобы залететь в женские, ты бы чаще со мной советовался.
- Разве я был тебе плохим супругом?
На красивом лице Лили проступает досада, но Иван гасит дискуссию в самом зачатке, он поднимает руку и говорит категоричным тоном:
- Давайте семейные разборки оставим для дома. Посидим, глядя на закаты, поворкуем. А сейчас к делу! Нам катастрофически не хватает времени.
- Согласны! – отвечаем мы хором.
После этого наше обсуждение снова входит в конструктивное русло и больше из него не выплёскивается.
НАШ ОТВЕТ ГАДЁНЫШУ
Мы нашли ответы на самые мучительные вопросы. Спасибо мозговому штурму, в котором поучаствовали все члены нашей группы, включая тех, кому мозги не положены от рождения.
Почему же Гадёныш не отнял у Атласа всю его охрану и не оставил их с Лили одних против толпы? Как вы думаете? Только представьте двух напуганных голубков в огромных и мрачных пустых дворцовых пространствах. Слуги убежали. Ночь. Гулко отдаётся каждый звук. Вдруг тревожно кричит и бьётся об оконное стекло чайка. Стекло лопается, на нём остаются кровь и пух. Обезображенный труп лежит на карнизе. Перья трепещут на ветру. Холодная мертвенно голубая луна висит низко над островом. Президент и первая леди трясутся, жмутся в углу и ждут расправы. И нет у них крылышек, чтобы взмахнуть ими и улететь подальше от грядущей жути.
Такая завораживающая картинка годится для фильма ужасов или для комикса, но для настоящего революционного шоу необходимо, чтобы кто-то хоть как-то сопротивлялся. Иначе публика в революцию не поверит. Надо, чтобы верные режиму войска и генералы продолжали нести службу, чтобы они подстрелили невинную жертву, а потом бы их вели с поднятыми руками сквозь улюлюкающую толпу и назавтра показательно судили. И непременно доказали жестокие преступления против целых народов и отдельных личностей, против свободы и демократии, против частного сектора и рыночной экономики, против экологии и животных из красной книги. Только так новая власть и может добиться легитимности – законного права рулить дальнейшим ходом истории.
Впрочем, это - теория, она не всегда согласуется с практикой – а вдруг Гадёныш возьмёт и отнимет у Атласа его последнюю охрану, состоящую из молчаливых существ – то ли вилок, ножей, ложек, то ли прищепок, то ли оловянных солдатиков. И никто не защитит бедных бледных супругов. Голубиный караул не в счёт. Нельзя же считать модельное агентство боевым подразделением.
И как нам не допустить босса в его собственные владения?
Дискутировали мы по этому вопросу ни долго, ни коротко и в итоге решили, что тупо замуруем двери, которые Гадёныш использует в качестве порталов. Про две комнаты во дворце мы знали точно. Третью поищем в тюрьме. Кстати, тамошний персонал выступает однозначно против революции, ведь надзиратели сторожат, а стало быть и мучают противников режима, и потому при радикальной смене власти этим ребятам и девчатам достаётся по полной программе - бывшие арестанты уничтожают их с особым тщанием и удовольствием. Удивительным исключением оказалась Юю, чью биографию переписали, превратив из главной мымры в узницу совести и диссидентку. Всё-таки очень интересно, кем она была на большой земле, почему её так берегут?
С тем порталом, что на яхте, обойдёмся самым простым и надёжным способом – продырявим посудину, потопим, сунем концы в море. А экипаж и заслуженных пенсионеров, эвакуируем с борта на сушу. Потом тапки заберём в Архангельск. Ведь это из-за них весь сыр-бор. Если справимся до начала следующего митинга, получим время для контрмер - пока Гадёныш не пророет себе на остров новые норы.
Короче, придётся попотеть, потрудиться, чтобы те, кто захочет сюда вломиться, попали в западню.
Когда мы обсуждали эту проблему, Икс и Жора сделали предложение в своём духе – мол, зачем замуровывать, лучше устроим засаду, впустим босса, набросимся, сорвём маску, скрутим руки и разом со всем разберёмся - выпытаем, по какому адресу в Британии он живёт, как обрушить остров и всех спасти, а потом сообщим Мишке – точка, game over.
Наши псы так разволновались, демонстрируя готовность к драке, что пришлось их остужать. Лили подала им холодной воды. В первую минуту предложение казалось заманчивым - выбить из игры главаря, поставить мат королю, выдернуть из вражеской конструкции опорную ось - разве это не самый короткий путь к победе? Вы бы рискнули? Мы не стали. Потому что короткий путь - не всегда верный. При тщательном рассмотрении нам открылось, что подобная операция чревата непредсказуемыми результатами.
А если Гадёныш явится с оружием, которым всех нас сразу выкосит? Недаром на острове никогда не было ничего огнестрельного. Не для такого ли случая? Чтобы здешние обитатели не имели ни единого шанса оказать достойное сопротивление. Вдруг у него припасён супер-пупер лазерный автомат?
А если он окажется не один? Если, например, он превратит в своих солдат все гвозди, какие есть в его распоряжение на большой земле? Достать на большой земле гвозди – тема пустяковая. Любого размера. Представляете, какая это будет армия? На той стороне - гвозди, шурупы, болты, при пересечении портала – солдаты, бойцы, офицеры. Как сочинил поэт - «Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей». Только в нашем случае - наоборот.
Мы допускали, что у Гадёныша есть в Дримштате и другие – очень тайные - порталы, про которые вообще никто не знает. Но это не важно. Согласно анонсу революционного шоу, Академика О должны освободить из тюрьмы, и тогда Юю с конферансье представят его народу как нового вождя. А если Гадёныш сам вылезет где-то на задворках, кто примет его за ту самую легендарную личность? Кто под одобрительный гул, рукоплескания и слёзы радости возведёт его на шестигранник?
Надо сорвать этот дешёвый спектакль, разогнать пошлый балаган и обезглавить оппозицию. Прямо сейчас, пока она спит после ночных гуляний. И пусть Гадёныш вторгается на остров через периферийный портал, пусть приводит с собой целую армию, это будет считаться нападением чужаков, интервенцией, оккупацией, и тогда мы получим шанс снова поднять знамя освободительной войны.
ДЕЛИМСЯ НА ТРИ
Чёрная карета, на которой в мрачную эпоху Акпота Рехта и Покатач транспортировали арестантов, теперь выглядит не так зловеще. Потому что при Атласе её приспособили для обзорных экскурсий по городу и разукрасили соответствующим образом. Кобыл, запряжённых цугом, снабдили яркой сбруей и звонкими колокольчиками. Кобылы, к слову, не настоящие, – они не хрумкают овёс, не жуют сено и не засевают брусчатку пахучим навозом. Хотя впечатление производят вполне себе живое. Вероятно, тоже – из бывших игрушек.
Лиза и Крошка остались во дворце. Вместе с Лили они руководят работами по замуровыванию двух порталов. При них находится и Рогатка. В общем, чисто женское подразделение. Роли трудящихся исполняют караульные голуби и пара охранников – носят кирпичи, замешивают раствор, сооружают завалы.
Другая часть охраны под командованием президента и под нашим присмотром направилась в тюрьму, чтобы найти и запереть третий портал. Здесь мы и обнаружили карету - по старой привычке её паркуют во внутреннем дворике. Мы велели подготовить карету для выезда.
У начальника тюрьмы, коренастого крепыша, Атлас затребовал схему всего учреждения – этажи, подвалы, примыкающие постройки. Крепыш раскрыл свои секреты, даже не усомнившись в законности наших действий. А как иначе?
Определили место, где с большой долей вероятности устроен третий портал. Спешим туда. Это карцер, ключей от которого ни у кого нет и никогда не было. Зато ходили слухи, будто изредка из него появляется некто в длинноносой маске, чтобы лично участвовать в пытках или подглядывать за допросами. Наверное, Гадёныш делал это во времена главной надзирательницы Юю. Ведь между ними - особые доверительные отношения.
Атлас, отдадим ему должное, ведёт себя уверенно - не мямлит, не трясётся. Не орёл, конечно, не беркут, но и не свиристелка. Он требует беспрекословного подчинения, незамедлительного и точного исполнения приказов. Ошарашенные нашим визитом тюремщики, скоро приходят в себя, двигаются слаженно, докладывают чётко. Им явно по вкусу, что власть решилась дать бой зарвавшейся оппозиции. Полководец может ошибаться, но он не имеет права на робость. Неуверенность командира порождает в подчинённых расхлябанность и панические настроения.
Энергично заваливаем хламом закуток, в котором притаилась дверь подозрительного карцера. Теперь её ни за что не откроешь, она подпёрта камнями, металлом и деревяшками – всем, что подвернулось под руки.
Начальник тюрьмы получает задание готовить камеры для новых заключённых – такие камеры, в которых эти заключённые избавятся от желания сопротивляться законным властям острова. То есть нам. Разве могли мы представить, что придётся защищать островной режим? Мы - личная гвардия Атласа и Лили.
Икс, Тимоха, Бинокль и десяток охранников отправились на пляж, чтобы на двух прогулочных катерах выйти в море, захватить яхту, арестовать тапки и всех, кто с ними.
Понятно, почему Икс - он непременно их унюхает. На этот раз наш пёс даже не пытался возмущаться тем, что большая вода – не его стихия и среда обитания. Время идёт на минуты, и каждый должен выкладываться ради общей цели, отвергая личные слабости, страхи и предпочтения.
Понятно, почему Бинокль – чтобы среди бескрайнего простора и за самой линией горизонта высмотреть яхту.
Понятно, почему Тимоха - кому и поручить такую операцию, как не потомственному морскому пехотинцу.
А вот дворцовые стражники и представитель тюремной администрации – все в униформе с иголочки – включены в абордажную команду, чтобы одним своим присутствием свидетельствовать о законности выдвигаемых требований и проводимых мероприятий.
Выйдя из тюрьмы, Атлас, Ваня, я, Жора и пятеро охранников сели в подготовленную для нас карету и покатили в район, где заночевали Юю, конферансье, а также Томас, Клаус и Джон. На этом маршруте боксёр исполняет обязанности гида. Вы же не забыли, что по окончании митингов он выслеживал лидеров оппозиции. Надеемся взять их тёпленькими – прямо из постелек. Полагаем, что ни они, ни Гадёныш даже в дурном сне не могли увидеть, как в последний момент, можно сказать - за минуту до их воцарения на Острове мечты, начинается наша дерзкая контрреволюция.
ЧЁРНАЯ КАРЕТА
Пока мы едем по Третьей радиальной и колёса кареты стучат по булыжной мостовой, Ваня рассказывает нам о боксе.
- С опытом начинаешь разбираться в стратегии боя. Следишь за противником, чувствуешь, как он на тебя охотится. Срываешь его атаки, действуя на опережение. Но иногда запала на все раунды не хватает. Если бросишься вперёд, пойдёшь на обмен ударами, может, и выиграешь, зато нахватаешь столько, что голова ещё долго будет кружиться. На ринге важны не только руки, ноги, подвижный корпус и быстрая реакция, но и сила мысли. Это - искусство. Заманить соперника в капкан. Даже притвориться, будто ты выдохся. Пусть ему почудится, что до победы остался один точный хук. Он подался вперёд, он выбросил перчатку и открыл свою челюсть. Ты уклоняешься и бьёшь навстречу. В эту челюсть. Скорость и крепость твоего кулака плюс скорость его головы. Никакой амортизации. Нокдаун!
Я полагаю, вы поняли, что этот разговор о боксёрском поединке мы ведём неспроста. Этот разговор – хорошая иллюстрация к тому, что мы намерены проделать и уже проделываем.
Мы едем, смотрим в небо - ни чаек, ни бакланов почти не видно. А те, что сидят на крышах, прикрыли глаза. Похоже, в эти часы прекращается прямая трансляция с острова на мониторы Гадёныша. Они все отдыхают от своих пакостей. Отличное утро, чтобы с ними разобраться. Но, конечно же, не так, как разбирается Жорик. Улучив момент, он встаёт на крышу кареты, хватает с карниза спящего баклана, сворачивает ему башку и старательно потрошит тушку, демонстрируя провода и микросхемы. На мой укоризненный взгляд он отвечает обезоруживающе открытой улыбкой:
- На одного стукача меньше!
- Почему стукача? – спрашиваю я.
- Сам знаешь, на кого он работает.
- Стукачом можно назвать дятла. Если он отстукивает точки-тире. А это - дроны, беспилотные летательные аппараты.
- Или папарацци, - добавляет Ваня.
- Очень умные дети! - фыркает Жора и вытирает мокрый рот. – Как легко они показывают интеллектуальное превосходство в споре с животными. Давайте разбудим одну из этих пташек, чтоб она сняла эксклюзивный репортаж о наших похождениях!
- Не сердись, - говорим мы ему по-дружески. – Но стукачей, дронов, папарацци так много, что всех не перебьёшь. Нужно менять систему.
- И всё равно, - упорствует Жора, - когда на одного меньше, это лучше! Просто в ваших мозгах сидят стереотипы - если кто-то похож на птицу - хотя бы по формальным признакам, значит, и относиться к нему нужно бережно – ах, какие милые попугайчики! канареечки! голубчики!
- Ну, с голубями всё не так просто, - замечает брат, - сам знаешь. А в остальном ты прав.
И больше мы с боксёром не спорим - как же быстро эти собаки набираются ума, оказавшись в человечьей шкуре. Быть человеком - реально полезно.
Враг номер один в нашем списке - это Юю. Дверь открывает её холуй, явно из бывших шпиков. Впрочем, шпики бывшими не бывают. Но на этот раз не он выслеживает нас, а мы следим за его реакцией на наше – ни фига себе! - появление. Холуй усердно трёт глаза и не может им поверить. Ещё бы! Ведь прямо по курсу стоят те, за кем он долго гонялся, а с ними - собственной персоной - почти низвергнутый президент Атлас. На перекошенной физиономии холуя легко читаются вопросы - «Они или не они? Миражи или призраки?» Он трясёт головой, желая избавиться от дурного сна, и Ваня помогает ему резким апперкотом в отвисший подбородок. Холуйский сон тут же сменяется глубоким нокаутом.
Мы переступаем через обмякшее тело и врываемся в комнаты. Далее следует ещё несколько ударов – от Вани, от Жорика и от меня. В результате всякое сопротивление пресечено на корню. Юю нежится на пышной перине и, подобно всем прочим, полагает, будто мы ей привиделись. Если обильно поешь на ночь, обязательно встретишься с ужасом. У нас нет времени миндальничать и ждать, когда она очухается. Мы хватаем её под пухлые ручки и такую, как есть - растрёпанную, без грима - тащим в карету.
Конферансье свил гнёздышко неподалёку. Этот богемный квартал они превратили в оппозиционную базу. А богема отличается тем, что в ранние часы непременно спит. Так что солнышко встаёт, а улочки пусты и безлюдны. Это хорошо – лишние свидетели нам ни к чему. Милашка юморист пребывает в таком состоянии, что мы даже не надеемся привести его в чувства и несём до кареты завёрнутого в простыни. Он покачивается, точно в гамаке, и сладко улыбается. Мы не против. Когда погружаешься в сон, как бы выпадаешь из времени, оно течёт без твоего участия. Вопрос не в том, где ты заснул, - вопрос в том, где проснёшься.
Вынести тем же способом Томаса, Джона и Клауса, нам не по силам, даже если мы очень постараемся. Три толстяка смотрят на нас так, словно пытаются вспомнить что-то давнее. Думаю, эти воспоминания должны их приятно бодрить - тогда они были нашими соратниками, не испившими яда из чаши предательства, не желавшими идти с врагами на компромиссы. В конце концов, тогда они и выглядели откровенно лучше. Нам не хочется говорить им ничего грубого и обидного, так что эту карательную функцию на себя добровольно взваливает Жора. Он не церемонится:
- Ну, давай, Дримштатеры, двигай окорочками!
Карета забита до отказа. Никому из нас не остаётся места. И даже Атлас вынужден примоститься на облучке. Мы катим через город, и редкие зеваки тычут в нашу сторону пальцами, громко ржут. Они привыкли к тому, что карета служит для развлечений, и теперь полагают, будто ею правит не настоящий президент, а вырядившийся в него актёр. Сама революция кажется им очередным шоу, вряд ли кто из них понимает, что будет дальше.
- Похож! – кричат одни и швыряют в нас склизкими гнилушками, подобранными с земли.
- Нет, - откликаются другие, - у того - нос картошкой!
- Где они видели голубя с картошкой вместо клюва? - хмурится Атлас.
- Стоит ли удивляться? - говорю я. – Ведь ваш портрет всё время разрисовывают. Даже рога добавили.
Сообщение о рогах заставляет Атласа подозрительно щуриться и коситься – на меня, на брата и на прочих мужиков.
- Хорошо, что публика не принимает нас всерьёз, - замечает Ваня.
- А придётся, - хмыкает Жора и чешет правый кулак.
- Ты был очень хорош, - обращается к нему Атлас и панибратски хлопает по плечу. – Такой сильный и брутальный, стопудовый мачо. В самом деле собака?
- А что? – напрягается боксёр. – По-твоему большинство псов женственные и слабые?
Чтобы погасить наметившуюся ссору, я улыбаюсь им обоим:
- Сегодня все делают историю – и птицы, и собаки, и люди, и не только.
Мы подъезжаем к тюремным воротам, и они тут же распахиваются нам навстречу.
МОРЕ, СЭР!
Самым возбуждённым выглядит Икс. Он родился и все годы своей жизни провёл у реки, вблизи Белого моря, но никогда не отрывался от берегов дальше чем на полусотню метров. Однажды мы с папой взяли его на рыбалку, но, оказавшись в лодке, он принялся так скулить, что распугал всю камбалу и вынудил нас вернуть его на сушу. После того случая при всяком приближении к большой воде, он нервничал и пятился. И вдруг на его долю выпала настоящая морская операция в пиратском духе – с поиском вражеской яхты, абордажем, пленением экипажа и триумфальным возвращением.
Тапки, за которыми мы охотились с наших первых шагов по этому острову, теперь сидят на полу тюремного коридора – испуганные и мокрые – то ли от брызг, то ли от слёз. Их всё время покачивает. Когда мы проходим мимо, Покатач тянет ко мне руку и произносит дрожащим голосом:
- Стёпа, мы так рады, что, наконец, у нас под ногами твёрдая почва. Ты не представляешь, как это муторно - постоянно болтаться на волнах. Меня тошнило и рвало ужином пятилетней давности. Помнишь, мы перекусывали, готовя восстание?
Похоже, она взывает к моим лучшим чувствам и пытается пробудить ностальгию. Вот только воспоминания о тех давних событиях вовсе не греют душу. Сегодняшний день нравится мне куда больше. Но обо всём по порядку.
Для выхода в море Тимохиной группе требовались прогулочные катера. Получить их в своё распоряжение было несложно - пляжные сотрудники ничем не отличались от остальных островитян и так же любили поесть, поспать. Особенно в утренние часы. Короче, на месте не оказалось никакой охраны. Трудность заключалась в том, чтобы привести эти катера в рабочее состояние. Слишком давно их не ремонтировали.
Ободранными носами катера приткнулись в плешивый пляж. Ветра и волны растаскивали с него песок - выдували, вымывали, обнажали голую скалистую породу. Ещё немного и останутся сплошные камни – хоть снова открывай завод, запускай жернова, перемалывай щебень. Двигаясь по кругу, история рискует вернуться к временам Акпота Рехта. Если только мы не разорвём этот круг.
Ребятам пришлось напрячься и немало повозиться. Но пригодным оказался только один катер. А как усадить на него такую ораву? И ещё пассажиров с яхты. Тимоха не растерялся и решил использовать надувные бананы. Их осмотрели, подкачали, а потом с помощью волейбольной сетки, шезлонгов и зонтичных шестов соорудили тримаран. Тримаран прицепили к катеру тросами. Икс не рискнул кататься на такой зыбкой штуке, но дворцовые охранники опять продемонстрировали дисциплинированность и заняли худшие места. Атлас велел им подчиняться, и они подчинялись, хранили ледяное спокойствие – даже когда гребень очередной волны становился трамплином и тримаран подбрасывало так высоко, что он походил на самолёт.
Всё остальное удалось, как нельзя лучше. Бинокль заметил парус. На яхте решили, что они всего лишь развлекаются. Потом кто-то из экипажа яхты попытался воспрепятствовать проникновению на борт, поскольку это, якобы, частная собственность, секретный объект и тому подобное, но его тут же пришлёпнули к палубе и провели захват. Завидев охранников Атласа, папины тапки подняли бучу.
- Да как вы смеете?! - возмущались они. – Это недоразумение! Мы туристы с соседнего острова! Мы совершаем круиз и в данный момент находимся в нейтральных водах! Наши права защищает международный закон о судоходстве! Да у нас такая крутая крыша, что подпирает тучи, а фундаментом уходит в преисподнюю!
Но тут нарисовался Икс. Он, наконец, набрался мужества, чтобы протянуть лапы к свешенному для него трапу. Лапы дрожали, в голове шумело и кружилось, море то и дело орошало его солёными брызгами.
- В гробу я видел вас и вашу крышу! – прорычал он, подавляя рвотный спазм. – Оборотни! Ну, сейчас я вас замочу!
Это прозвучало вполне реальной угрозой, так что потомственный морпех даже засомневался - а не собирается ли такса и вправду нарушить приказ, который требовал доставить пленников живыми и невредимыми?
- В каком смысле замочишь? – тихо спросил Тимоха.
- Выброшу за борт и перееду бананами, - громко ответил Икс. – Три раза. Или даже пять! Десять! Пока их глупые чайники не перестанут болтаться на поверхности воды, словно поплавки.
Как же заверещали папины тапки при появлении Икса! И дело не в страхе перед его зубами. Они вдруг испытали неподдельную радость - сколь парадоксально это не звучит, потому что повстречались с давним знакомым, с родным существом.
Вот так живёшь и мечтаешь о яхте, как о вершине благополучия. А мечты имеют свойство сбываться. - Получи яхту! Получи море! - Но после нескольких лет без берега даже самый комфортабельный трюм превращается в тюрьму. И ты вдруг испытываешь явное облегчение, когда тебя принимают сотрудники отечественных спецслужб.
Обнаружился на борту и Макбаш – усатая носатая портовая крыса, соблазнявшая нас экзотическими плодами. Видимо, его сослали сюда вместе с тапками, как приближенную к ним особу и члена обувной мафии.
- О, какие башмаки! – воскликнул Икс, глядя в его невинно улыбающуюся физиономию. – А где же твои фирукты, братан?
- Фируктов нет, - смутился Макбаш, выказывая таксе всяческое расположение. – Есть макрэл и Дримштатеры с туницом. Могу пиредложить лобстеров, киреветки! Килянус, просто отличный! Всё свежий!
- Зато у меня есть для тебя один кароший фирукт, - объявил пёс и скомандовал охранникам: – Посадите его на банан, на самый хвостик! И тапки – тоже. Там как раз – три места.
Конечно, пересаживаться на банановый тримаран посреди моря - ещё хуже, чем оставаться на яхте, которая сделалась тюрьмой, но ведь выбора нет, потому что мачта с парусами кренится на бок, корпус жадно заглатывает воду и стремится залечь на дно. Так случилось - в днище образовалась серьёзная пробоина…
Что же касается портала, которым пользовался Гадёныш, то с ним разобрались – это была одна из кают. Никто из экипажа не имел в неё доступа. Из показаний, которые дали тапки, следовало, что босс появлялся здесь крайне редко. За всё время своего круиза они видели его только дважды – и то в маске. Они клянчили у него лучшую долю, и он обещал, что возьмёт их себе, когда ему придёт время воцариться на острове.
И ещё он раскрыл им тайну прошлой жизни. Якобы, тапки несли в себе чары, которыми наделил их африканский шаман - чтобы вождю племени было в них безопасно, чтобы они служили оберегами. Но, как мы знаем из истории, тапки никого не уберегли - с вождём покончили, их продали на рынке и переправили на север. А у нас с такими фокусниками никто не цацкается – колдуй, сколько влезет, выпячивай глаза, махай руками, тужься, пыжься, хоть шепчи, хоть кричи, но стукнут холода, выпадет снег, лёд скуёт всякую жижу и слизь, зазвонят колокола, воздух наполнится ладаном и вашим жарким заговорам не устоять.
Впрочем, Гадёныш мог банально обмануть Акпота и Покатач. Откуда ему знать про шамана и чары? Или он сам такой же и чувствует всякую там энергетику? Скоро ли мы с этим разберёмся? Может, не разберёмся никогда, потому что наш главный враг откроет портал на яхте и к нему явится нежданный гость:
- Море, сэр босс! Не желаете ли захлебнуться?
Как бы через этот портал не затопило всю Англию. Ведь если однажды нам в коридор нанесло островного песка, то что остановит воду – она, как известно, всегда найдёт дырочку.
ПРОБЛЕМА СОГЛАШАТЕЛЬСТВА
На тримаране тапки так растрясло, что ни уговаривать, ни пытать их не пришлось. Они сразу согласились на любое сотрудничество и постоянно просились в кладовку на верхнюю полку или к папе на ноги. Другое дело - Юю и конферансье. Эти пузырились, фыркали, кривили рожи, заявляли, что мы пожалеем, что не знаем, с кем связались, что с нами разберутся, что за ними стоит главный босс острова, а ему никто не смеет противиться, и так далее в том же духе. А уж как они брызгали слюной, когда взглянуть на них пришли Атлас и Лили…
- Да вы вообще никто! – вопила Юю. – И вам тут недолго!
- А вам - ещё меньше! – резонно возражала первая леди.
Слово за слово, шестёрки Гадёныша распалились и невольно проболтались – мол, всё произойдёт уже сегодня ночью. В общем, не зря мы торопились, успели, что называется, в последний вагон уходящего поезда.
На какое-то время мы оставили негодующих пленников на попечении охраны, а сами переключились на бывших соратников. Они сидели понурые и молчаливые, тяжело дышали, пухлыми ладошками вытирали ручейки пота на лицах и шеях.
- Ну, что, сынку, - спросил Ваня Томаса, - помогли тебе твои ляхи?
Томас, конечно, не читал «Тараса Бульбу», но смысл уловил верно.
- Просто на перепутье мы пошли не в ту сторону, - ответил он, не поднимая глаз.
- Ещё как помогли! - не замедлил встрять Икс. – Ребята нехило поправились. Если подвергнуть их насильственной липосакции, можно накачать цистерну жира и два бидона в придачу.
Жора захохотал, а я, брат и сестра сохранили серьёзность.
- Готово, - сказала Лиза и протянула Иксу листок.
- Хочешь спровадить? – напрягся он.
- Нет, просто никто, кроме тебя.
Пёс взял листок, свернул его в трубочку мелкого диаметра, бросил уничижительный взгляд на толстяков и решительным шагом вышел. Он отправился в старые каменоломни, чтобы передать донесение на ГБ – «Главную Базу». В донесении мы изложили текущую ситуацию и обрисовали краткосрочную перспективу. Некоторые подробности наша такса сообщит Мише на словах. В том числе самое важное:
«С большой долей вероятности в ближайшую островную ночь Гадёныш подключит свои ресурсы на полную катушку. Иначе утратит контроль над игрой. Ищите его! Пора ставить крест на этом бардаке!»
Не возьмусь описывать в деталях наш разговор с Томасом, Клаусом и Джоном. У меня недостаточно литературного таланта, чтобы сделать это деликатно, а только так и надо рассказывать о том, как парни исповедуют ошибки и мучаются угрызениями совести.
В те далёкие дни, когда закончилась война и всё изменилось, этот остров очень походил на территорию мечты, опьянённую свободой, уверенную, что завтра будет ещё лучше — беззаботно, весело и сытно. К тому же ребята, в отличие от нас, не имели шанса найти свои порталы, вернуться домой. И они попали в плен, обманутые сладкими обещаниями. А как долго человек может жить в плену, сохраняя прежние принципы? Короче, однажды им так промыли мозги, что они вконец запутались и предали не столько нас, сколько самих себя. И вот - печальный итог. Но разве покаявшиеся люди не заслуживают права на вторую попытку?
- Мы готовы искупить свою вину, - говорят они. – Простите!
И нам этого достаточно - чтобы позволить им снова войти в ряды сопротивления. Но пусть помнят.
Потом Джон выпрашивает у нас карету, он хочет привезти друга Джереми - бедолага настолько растолстел, что даже не поднимается из кровати.
А вот с Юю и конферансье никакого примирения быть не может - учитывая наши прежние взаимоотношения. При повторном допросе они уже не дерзят. Похоже, тюремщики убедили их в том, что вести себя следует скромнее. Или они очнулись от сна, избавились от иллюзий. Никаких угроз и проклятий на наши головы они не насылают. И они видят, что босса мы нисколько не боимся, более того – ведём на него охоту.
Всякая шестерёнка верит, что она вертится внутри крутой системы и что её система властвует над временем и пространством. Но однажды приходят пытливые ребята, и шестерёнка обнаруживает себя в куче ненужных деталей. И тогда она понимает, что всего-навсего служила мелочью в чреве будильника, который тикал на тумбочке и с каждой секундой приближал собственный конец.
А тумбочка приткнулась на обочине мироздания. Короче, на глухой периферии. Пусть даже тумбочка была с секретом и стояла поперёк финансовых потоков. Пусть она отфильтровывала бабки и выводила в осадок брюлики. Пусть она распухла от золота, шедевров и ценных бумаг. Когда прозвонит будильник, мироздание сбросит балласт и тумбочка полетит в чёрную бездну. Вместе с хозяевами. Тогда не спрашивай, кому звонит будильник. Будильник звонит тебе.
Мы позволяем шестёркам осознать своё реальное положение. Мы даём фруктам вызреть до нужной спелости, дойти до требуемой кондиции. Они становятся вялыми, скукоживаются, сохнут – хоть вари из них компот. Если, конечно, не боишься отравиться.
Бородавчатая Юю наперегонки с симпатягой конферансье призывают нас к милосердию и уверяют в своей подневольности. Мол, это всё босс! Они лишь его послушные инструменты. Тут и выясняется, что на большой земле Юю была музейным экспонатом, розгой, которой в средневековье секли английских детей, а конферансье появился на свет микрофоном для караоке. Вот такие ничтожные и дешёвые штучки заправляли на Острове мечты. Остаётся удивляться, как же их сумели раздуть до столь серьёзных размеров?
Они убеждают нас, что боятся Гадёныша и без его санкции ничего не могут предпринимать – это претит их природе. Но нам многого и не надо – всего несколько фраз. И в этих фразах нет ни слова против босса. В общем, в тот час, когда Дримштат погружается в сумерки и на центральной площади вокруг шестиугольной призмы толпа горлопанов густеет до митинговой плотности, мы имеем необходимый результат. Понеслось!
ПОВОРОТНЫЙ ПУНКТ
Конферансье разогревает площадь в своей обычной манере, сыплет шутками-прибаутками, имитирует чужие голоса, поёт. Юю стоит рядом и натужно улыбается. Почти как всегда. Единственное, чем сегодняшний митинг отличается от вчерашнего, - это присутствие на трибуне пары злобных мужичков, неизвестных народу. Если присмотреться, то можно запросто обнаружить в них нечто собачье.
- Ой-ой! - куражится мистер Караоке. - Власть нас кошмарит! От неё можно ожидать всякую бяку, любую каку и ещё каляку. Поэтому по вашим многочисленным просьбам мы взяли на работу телохранителей. Они пацаны угрюмые, молчаливые и, пожалуй, не самые симпатичные.
Тут конферансье оборачивается к нашим псам, представляя их митингу, и толпа откликается хохотом.
- Да уж, - продолжает он, - в самом деле не красавчики. Но своё дело знают на пятёрку с плюсом! Того, что охраняет меня, зовут Икс. А того, который бережёт Юю…
Затейник берёт паузу, и площадь орёт:
- Игрек!
- Не угадали. Это - Жора! А если официально, то Жорик. Отныне вы всегда будете видеть их возле нас – за спиной, спереди или сбоку. Так что не удивляйтесь. И без лишних вопросов. Имейте в виду - информация секретная.
И опять все смеются. Но мы не расслабляемся, бдим – дабы никто не выкинул фортель и не крикнул, что революция в опасности.
С каждой новой репликой конферансье всё больше входит во вкус, он меняет сценарий, импровизирует, но мы не имеем ничего против такой импровизации. Наверное, он хочет выслужиться перед нами, заработать очки или просто его заводит, заряжает энергией любое публичное выступление. Он же - микрофон, деятель эстрады, артист разговорного жанра.
- Но Икс и Жора - это ещё не все герои, с которыми мы хотим вас познакомить! Об остальных поведает Юю!
Миссис средневековая Розга принимает у напарника эстафету, вскидывает руки и начинает с лозунга:
- Да здравствует славная история Острова мечты! Виват!
- Виват! – вторит митинг.
- Нынче и впрямь необыкновенный вечер! - заявляет мымра. - Нас больше и больше! И с нами великие воины! Посмотрите, кто пришёл!
На шестигранник по трапу поднимаются наши толстяки.
- Кто это? - экзаменует Юю горлопанов. – Кто это?
- Томас Кровавый мясник! – отвечают ей возбуждённые голоса. – Джон Кукурузный демон! Клаус Стальной Трезор! Мы их уже знаем! А кто новый?
- Новый? Вы хотите новых? Хотите новых?!
Вопрос, заданный Юю, взлетает с трибуны, звенит, повисает над заполненной до отказа центральной площадью, множится динамиками на сотню эхо и катит волнами по радиальным улицам - к окраинам Дримштата и ещё дальше - сквозь ворота, поверх крепостных стен.
- Хотим! Ещё как хотим! – неистовствует толпа.
- Но здесь нет новичков! – разводит руками главная мымра и снова добавляет жару. - Здесь только ветераны! Знаменосцы борьбы за свободу! Лучшие из лучших! Старые проверенные бойцы! Итак, встречайте! Он - с нами! Бригадный маршал!
- Наш командир! – вдогонку Юю орут взопревшие от напряжения Томас, Клаус и Джон.
Дальше вся компания выступает хором:
- Иван из Архангельска! По кличке Полярный волк, Ледоруб. Тот самый, которого жаждал уничтожить Акпот Рехт! На которого охотились цепные псы президента Атласа! Самый легендарный Иван! Арктический нокаутёр! Самый-самый! Белый медведь! Он вылез из берлоги! Он вышел к нам, потому что час пробил!
Митинг охает и замирает. Жиробасы никогда не слышали о таком человеке, но их реально поражает и вгоняет в трепет обилие титулов и громких прозвищ. А вы не удивляйтесь - таковым было решение ГБ, большой земли, и мы его безоговорочно поддержали. Конечно, Ваня сомневался, ему не хотелось в публичную политику, но делать нечего. Никаким иным способом перехватить инициативу у оппозиции нам в эти донельзя сжатые сроки не удастся. Мы даже не погнушались маленьким культом личности. Взбаламученные массы ждут супергероя, и мы вынуждены оправдывать их ожидания.
- Добрый вечер! – говорит мой старший брат, и народ пялится на него во все глаза.
Тем временем мы тоже поднимаемся по трапу – я, Лиза, Тимоха, Рогатка, Бинокль и даже Крошка. Мы – команда белого арктического нокаутёра.
Никто не помнит Ваню по прежним событиям. Но сегодня он стал гвоздём программы, потому что именно ему уступили микрофон Юю, конферансье и все прочие. Так что на этой трибуне братишка как бы занял место Гадёныша. В том и заключалась идея. Уже никто не требует «Даёшь Академика О!», они видят обыкновенного парня, а не фото, не мистификацию, они внимают живому голосу.
- Друзья, - продолжает Иван. – Всё дело в мечтах! Иногда они заводят нас так далеко, что мы забываем дорогу домой. Чего мы хотели, отправившись на остров?
Это вступление звучит очень необычно, и митинг глохнет - вместо того чтобы привычно скандировать подсказанные лозунги. Тишина становится пронзительной.
- Послушайте свои сердца! Послушайте и скажите мне, чего мы хотели? Может, мы в самом деле мечтали о многоэтажных гамбургерах? Или нам как воздуха не хватало картошки-фри, глазированных пончиков и пластмассового сыра? Скажите мне! Ну же – громче!
- Нет, - робко отвечают толстяки.
- Разве мамы с папами не давали нам сытную и здоровую пищу?
- Мамы? Папы?
Дети как бы пробуют эти слова на вкус. Они их забыли.
А над площадью вдруг начинают кружить чайки и бакланы. Они буквально лезут в лица, и приходится отмахиваться от них, словно от мух и слепней. Юю и конферансье сразу тушуются и всячески сигнализируют в птичьи глаза, что действуют по принуждению. Икс рычит. Жора вытирает влажный рот и скалит зубы. Рогатка между делом отправляет в прощальное пике пару назойливых дронов.
Но Гадёныш нас видит. Гадёныш нас слышит. Гадёныш сидит там, у своего полиэкрана, дёргает джойстики, давит кнопки и закипает злобой. Наверняка он уже обнаружил, что три его главных портала замурованы, а четвёртый затоплен. Может, он даже сбегал за шваброй и собрал с пола набежавшую воду, чтобы море, поглотившее яхту, ненароком не добралось до розеток и не замкнуло электричество. Гадёныш понимает, что мы рушим его планы. Но мы и не намерены скрываться. Мы поднимаемся в полный рост и выходим на бой с открытым забралом.
- Какой ребёнок не мечтает покататься на надувном банане? - вопрошает Ваня. - Искупаться, понырять в бирюзовых волнах, повеселиться с друзьями в аквапарке?
- Все мечтают! – откликается митинг.
- Но разве любой ценой? Разве нам больше не нужна семья?
Очередной баклан камикадзе пикирует на брата, и Рогатке с трудом удаётся отбить атаку. Врезавшись в шестигранник, баклан искрит и дымится.
- Да здравствует противовоздушная оборона, - шепчу я Рогатке, и она кокетливо улыбается.
А голос Полярного волка звучит всё увереннее:
- Или мы забыли наши праздники, дни рождения? С радостными хлопотами накануне. С тортом, который допоздна печёт мама. И вставляет в него свечки. Вы помните, сколько вам лет? Вы помните?! Детство никуда не ушло. Да здравствует детство!
- Да! – нестройно отзываются снизу. - Ура!
- Помните весёлые отцовские сюрпризы? И книжки, которые родители читали нам перед сном?
- Помним, - кричат толстяки и, как бы очнувшись, повторяют несколько раз кряду: - Помним! Помним! Давай ещё!
- Просто мы очень любим играть! И не замечаем, где кончается игра и начинается жизнь. А игры бывают разными! Эта игра отнимает у нас настоящую жизнь. Игра в «Остров мечты» стала нашей жизнью. И потому наши жизни стали игрушками в чужих руках!
Над площадью снова повисает тишина, люди морщат лбы и пытаются понять, чего такое сказал сейчас бригадный маршал Ледоруб. Для них это слишком сложная загогулина.
- Так о чём же мы на самом деле мечтаем? – в очередной раз обращается к митингу Ваня.
- О чём? О чём? – клокочет толпа, которой уже не терпится получить простой и ясный ответ.
- Давайте разберёмся! - предлагает брат. – Давайте разберёмся вместе!
- Давай! Давай!
- Нам нужны пляжи с яркими зонтами, мячиками и шезлонгами? И белый песок, который щекочет ступни?
- Да!
- Нам нужны аквапарки и аттракционы? И чистое море?
- Да! Ещё как!
- А мамы? Нам нужны мамы?
- Да!
И это «да» громче предыдущих, словно Дримштат расправил плечи и прочистил лёгкие.
- Нужны мамы! И папы!
Все счастливы, поскольку, наконец, прояснили наболевший вопрос. Но это счастье вдруг потрясает грохот взрыва, раздавшегося где-то на срединной окружной улице. Площадь оборачивается и видит, как в небо чёрной жирной змеёй ползёт дым.
- А вот и Гадёныш, - шепчет Лиза.
- Друзья! – кричит Ваня, и дети снова глядят на него. - Братья и сёстры! Пришло время побороться за нашу мечту. Враг наступает. Он там! Дадим ему отпор! Вооружайтесь!
Икс и Жора тут же прихватывают Юю с конферансье. Война уже не на пороге, она вломилась внутрь, так что в городе не должно быть пятой колонны. Иван отдирает от шестигранника палку и поднимает её над головой. Через десять минут к нашему удивлению от всей конструкции почти ничего не остаётся, она расходится по рукам. Её буквально рвут, едва ораторы и сопровождающие спускаются на брусчатку.
Митинг расступается, создав коридор, и мы идём по нему, чтобы встать во главе войска. Мы двигаемся навстречу неизвестности, навстречу чёрному дымному змею, который тянется в небо над срединной частью Дримштата. И мы не оглядываемся, потому что и без того чувствуем за своими спинами наш народ.
ИГРУШКИ
У речи, которую с трибуны произнёс Ваня, есть своя предыстория. Всё началось с беседы, которая состоялся у нас с Мишей. Мы тогда готовились к третьему выходу на остров - к чемпионским раундам, если использовать боксёрскую терминологию.
- Вы наверняка слышали, - обратился к нам двоюродный брат, - что людей нашего типа называют «homo sapiens» - «человек мыслящий». Убеждён, что это ложная классификация и человек всегда мыслил. Он был таким изначально, от момента своего сотворения.
Мишка посмотрел на нас максимально проницательно. Он пытался понять, насколько успешно мы следим за ходом его рассуждений. Мы следили, но улавливали и усваивали по-разному. Я улавливал не очень и нисколько не усваивал, однако на Мишку не обижался, и вы тоже не сердитесь - пусть пофилософствует:
- Полагаю, надо классифицировать людей по иному признаку, - по характеру устремлений, которым подчинена основная масса индивидуумов, ориентированных на ведущую цивилизационную модель. И тогда, разбираясь с прежними эпохами, мы могли бы заметить, что в одной из них главенствующее место занимал человек охотящийся, в другой – человек воюющий, в третьей – человек кочующий, а потом - человек пашущий, потребляющий, развлекающийся и так далее. Если же взять наше время, то я бы сказал, что самым типичным его представителем является человек играющий. В полном соответствии с утверждением, «что наша жизнь – игра».
Мишкину теорию мы приняли за колыбельную песню и погрузились в дремотное состояние, потому как все последние дни не высыпались. Но не смотря на это он продолжал:
- Мы везде ищем игру. Так нам легче. Играя, легче учиться, легче выстраивать отношения. Легче и приятнее выполнять обязанности. Легче отказываться от принятых решений. Если пошло не так, если вот-вот потерпишь поражение, то просто жмёшь Ctrl-Z или вообще отваливаешь – без ощутимых потерь и последствий. Есть возражения?
Возражений не обнаружилось. Что касается лично моих извилин, то они прекратили всякое шевеление и стали затвердевать подобно бетону. Голова тяжелела. Веки слиплись. Лиза и Ваня тоже не выглядели бодрячками. Так что Мишка разговаривал сам с собой:
- Раньше игра была для детей только способом приготовления к взрослой жизни, обретением и развитием навыков, знаний и умений. Войнушка, дочки-матери, казаки-разбойники, палочка-выручалочка, прятки, пятнашки, лапта, – все игры имели определённый смысл, и этот смысл проецировался на будущее. То есть укладывался в формулу - «я занимаюсь этим сегодня для того, чтобы завтра». Теперь же мы играем ради самой игры. И она сопровождает людей до самой конечной минуты. Даже на похоронах каждый исполняет предписанную роль.
Тут мы дружно вздрогнули, очнулись от сна и запротестовали. Мы заявили, что надо сосредоточиться на практических вопросах, а не нагонять тоску траурными разглагольствованиями. Мишка согласился и закрыл тему.
Но вот его мысли пригодились Ване на митинге, когда понадобилось сказать о самом важном. Как будто брат с тех пор думал, думал и понял. Ведь и режим Акпота Рехта, и правление Атласа – это всего лишь игры, которыми забавляется Гадёныш. Это его проекты – не мытьём, так катаньем добиться подлых целей. Зато мы-то рисковали свободой всерьёз, мы боролись, не рассчитывая на поддавки, и на собственной шкуре убедились, что нельзя победить того, кто передёргивает карты и определяет правила, по которым нам жить. Пора пресечь его эксперименты, пора схватить шулера за руку, пора разогнать оппозиционный балаган и перевести боевые действия на территорию врага - пусть он сам испытает, какова она, – участь зверя, на которого охотятся.
Мы идём вперёд, но не знаем, что нас там ждёт. Кто осуществил подрыв? Откуда в вечерний сумрак лезет этот чёрный дымный змей? Кто производит звуки, которые приносит ветер, – лязг, скрежет и противный электронный вой? Он пробирает до костей, он заставляет вибрировать стёкла, стены, фонарные столбы, мостовые, город и скалы вокруг.
У нас нет никаких сомнений в том, что Гадёныш разозлился. Ещё бы - считать себя хозяином здешнего мира, хозяином чужих судеб, хозяином положения, и на тебе - такой облом! Я представляю, как он готовился к своей тронной речи, может, репетировал её перед зеркалом, работал над имиджем, примерял костюмчики, перстни на пальцы, бабочку на шею, туфли, перчатки и вдруг обнаружил, что его порталы наглухо заперты. Метался ли он среди стен? Бился ли головой о двери? Пытался ли выскочить из каюты в затопленной яхте? Хотелось бы мне на это посмотреть. И на его рожу, когда он включил прямую трансляцию с митинга и увидел на трибуне моего старшего брата и своих притухших холуёв – Юю с конферансье.
Лязг, срежет, вой и дымный змей всё ближе - за поворотом на Восьмую окружную. Мы сбавляем шаг и, наконец, оборачиваемся – за нами идут дети – испуганные, вспотевшие и бледные толстяки. Они реагируют на каждое наше движение и послушно замирают. Мы все напряжены. Тимоха выдвигается вперёд, чтобы глянуть за угол. Он осторожно высовывает голову, смотрит в одну сторону, потом - в другую. И подзывает нас.
Зрелище удивительное и ужасное. Между домами по Восьмой окружной улице мечутся человекоподобные роботы примерно десятиметровой высоты. Это именно они издают звуки, которые действуют на нервы, словно психическая атака. Роботы вооружены грозными ракетами, они закованы в латы и мигают лампочками. От их близости у меня трясутся поджилки. Мы их сразу узнаём, хотя в наше время такие игрушки уже вышли из моды. А вот пацаны старшего поколения собирали огромные коллекции подобных монстров. Каждый монстр имел своё имя и предназначение. Жаль, что мы в них совсем не разбираемся, вероятно, эти знания помогли бы нам с ними биться.
Недалеко от нас буйствуют двое. Ещё четверо - дальше по улице. Они похожи на хищников, которые вдруг вырвались из клеток на свободу, но совершенно не понимают, что с этой свободой делать. Они просто выплёскивают злобу, что копилась в них от рождения.
А ещё можно предположить, что внутри роботов сидят операторы или пилоты, не имеющие опыта управления, поэтому они тупо жмут на те кнопки и рычаги, до которых в состоянии дотянуться. И машины крушат всё, что подворачивается им под стальные кулаки, топчут, что попадает под ноги, пугают сиренами и стреляют во всякую мишень. Они сносят балконы, гнут мачты освещения, пробивают дыры в стенах домов. В общем, безумствуют. И в этом безумстве они, конечно, страшны, но противостоять безумцам - в наших силах.
Тимоха остаётся наблюдать за монстрами, а мы возвращаемся к притихшему войску, готовому в любую секунду дать дёру, и коротко докладываем о том, с чем имеем дело.
- Это боевые роботы, - объявляет Ваня, - таких вы много раз видели в компьютерных играх, в кино и в мультиках. Только они - очень большие. Мы попробуем выяснить их слабые места. А пока наша тактика – это маневры. Не попадайте под удары, укрывайтесь, атакуйте с боков и сзади. И главное – не поддавайтесь панике. Вы поняли?
- Без паники, - откликается народец, приученный повторять лозунги.
Маневренность – не главное качество наших солдат, но каким бы толстым ни был человек, его двигательный аппарат всегда будет совершеннее – гибче, чем у техники.
- Да, - повторяет Ваня. – Никакой паники. Рассредоточиваемся по ближайшим дворам и домам. Держим их в поле зрения и увёртываемся. При случае можно запулить в них камнем или палкой. Пусть побегают за нами. Проверим, на сколько у них хватит горючего.
Призыв прятаться воспринимается на ура, повторять не приходится. Одна минута, и наша армия рассасывается, чуть потолкавшись под арками и в дверях. А мы возвращаемся, чтобы вести разведку. Делаем это с разных уровней. Кто-то - лёжа на мостовой, как наши собаки и Крошка, кто-то забирается на крыши. В том числе и я. Отсюда хорошо видно, что один из домиков совершенно разрушен, он коптит густой ядовитой чернотой и горит синим пламенем. Именно из этого пожара тянется кверху дымный змей.
- Думаю, здесь и находился тайный портал Гадёныша, - говорит Лиза. - Там было ателье, и портной шил одежду нестандартных размеров.
- Вдруг это Гадёныш прикидывался портным? – предполагаю я.
- Скорее, он встречался в примерочной со своими агентами.
- Или наряжался, чтобы ходить по городу и подслушивать.
- Похоже на правду, - подхватывает Ваня. - А когда увидел нас на митинге, схватил игрушечных роботов и пересёк портал. А роботы стали монстрами, которым тесно в маленьких комнатах, они пробили потолки и несущие стены. Поэтому дом рухнул и вспыхнул.
- А Гадёныш? – спрашивает Тимоха. – Что если он под руинами? Может, пробраться и поискать, пока всё не сгорело?
Лиза поднимает глаза к небу.
- Глядите - птицы ведут себя пассивно. Гадёныш не даёт им полётного задания. Значит, в данный момент он на острове, иначе бы сидел перед мониторами, чтобы рулить ситуацией. Или я ошибаюсь?
- Надо сообщить эту информацию Мише, - говорю я.
- И не только эту, - добавляет Ваня. – Давайте готовить донесение на Главную Базу!
ЧЕМПИОНСКИЕ РАУНДЫ
Донесение готово, но в срочном порядке приходится дополнять его новыми данными - потому как ситуация меняется ежеминутно. Икс задирает голову и туже затягивает шнурки, чтобы кеды не свалились при быстром беге. Дело в том, что над островом снова засуетились чайки и бакланы. Особенно их много - над восьмой окружной улицей, которая всё меньше походит на улицу и всё больше на груды битого кирпича и прочего строительного мусора.
Движения монстров вдруг обретают признаки осмысленности. Словно хищники освоились в окружающей их обстановке. Словно пилоты и операторы, сидящие внутри, осилили инструкции по применению. Монстры осматриваются, выстраиваются в шеренгу и в количестве шести штук, то есть полным составом, направляются на пересечение с Пятой радиальной.
- Значит, Гадёныш - по ту сторону, - говорит Ваня и носком кроссовка откидывает тушку баклана, сбитого Рогаткой. – Он сидит там, за своим компьютером, и воздействует на роботов посредством дистанционного управления. Вот бы выяснить по каким каналам и вмешаться, поставить помехи.
Свернув на Пятую радиальную, монстры лязгающим маршем двигаются в центр. Они уже не обращают внимания на выступающие детали, вроде балконов, и не пытаются ловить толстяков, убегающих от окон и подворотен.
- Такое впечатление, что они получили конкретное задание! – замечает Лиза.
- Икс, быстро на Главную Базу! – приказывает Ваня. – Остальные, за мной!
И вот мы несёмся дворами и проулками параллельно монстрам, чтобы успеть раньше них на центральную площадь.
- А если Гадёныш хочет уничтожить Атласа и Лили? – на бегу размышляет Ваня. – Или освободить Юю, конферансье, тапки? Ведь только через них он может управлять ситуацией на острове. Они его агенты влияния.
Тут мы слышим свист, и Тимоха даёт команду:
- Ложись!
Мы валимся и ползём под скамейки, под карнизы. Потому что сверху на нас падают и лопаются ракеты.
- Это роботы! – кричит мой брат, пытаясь перекрыть грохот разрывов. – Они пускают их с Пятой радиальной. А птицы корректируют огонь.
Ванину догадку Рогатка воспринимает как руководство к действию. Она швыряет камни чуть ли не со скоростью пулемёта, но всех чаек и бакланов не перебить. Зато очередная ракета накрывает её саму. Рогатку подкидывает кверху, и она неуклюже повисает на фонарном столбе. Бинокль бросается на помощь подружке, но его швыряет на стену, и мы слышим треск.
- Ничего не вижу, - хрипит он, - оптика испортилась.
Как бы вы поступили в этой ситуации? С одной стороны, нельзя оставлять на поле боя своих товарищей. С другой стороны, если мы не успеем эвакуировать голубей и спрятать поглубже пленников, то непременно утратим инициативу. Электронно-механические уроды, управляемые Гадёнышем, разнесут в пыль дворец, сгонят на митинг островитян, и освобождённые Юю с конферансье снова задурят им головы. Потом нарисуется Академик О, нас объявят провокаторами, шпионами Атласа и развеют над морем его перья и наши надежды на успех.
- Крошка, - кричит Ваня, - помоги раненым! Если мы убежим вперёд, обстрел прекратится. Остальные, за мной!
Как же тяжело подниматься, когда кругом грохот, огонь и осколки, которые не щадят никого и ничего, в том числе бакланов и чаек. Но на месте сбитых птиц появляются другие. А вот нас заменить некем. Если не мы, то кто?
Колени у меня дрожат так, что я постоянно спотыкаюсь и падаю. Но осматривать ссадины нет времени. На кону - не просто победа, на кону – тысячи детей, их мечты о возвращении домой. На кону - усилия, которые мы предпринимали с первых шагов по острову. Много всего было сделано, не перечесть. Это поистине чемпионские раунды. А их, как говорит Ваня, повторяя слова тренера, можно выиграть только на морально-волевых качествах - на крепости духа, на характере, на вере в то, что бьёшься за правое дело.
И мы бежим, поддерживая друг друга, бежим сквозь пламя и копоть, определяя по ракетному свисту, когда упасть, а когда вскочить. Дышать нечем. Перед глазами - круги. Усталость и страх хватают за ноги и шепчут в уши, что пора прилечь и отдохнуть. Но мы не сдаёмся. Мы врываемся во дворец в тот момент, когда монстры ещё только появляются на центральной площади.
Лиза хватает Атласа, Лили и Одуванчика. Голубиный караул сам следует за ними. Они спешат с верхних этажей в подвалы, где узкие витиеватые коридоры, подобные лабиринтам, и низкие арочные своды, под которые не смогут втиснуться наши громоздкие враги.
Мы же несёмся к потайным дверям, за которыми – тюрьма. Именно туда после митинга препроводили Юю и конферансье. С ними по соседству содержатся тапки и прочие клевреты Гадёныша. На бегу мы мобилизуем охрану для борьбы с роботами. И эти молчаливые суровые существа занимают позиции возле окон. Нам их жаль - скорее всего, они погибнут в неравном бою, но что тут поделаешь? Хорошо бы однажды узнать, кем они были на большой земле, почтить добрым словом тех, кто без пафосных речей залезает в свой окоп – и ни шагу назад.
СРЕДСТВО ПРОТИВ МОНСТРОВ
- Опыт последних локальных войн, которые велись и ведутся на нашей планете, - говорит Тимоха, - показывает, что, обладая техническим превосходством, вы можете разрушить все важные объекты на территории противника. Нападая с воздуха или даже из космоса, вы можете вбомбить противника в каменный век. Но чтобы захватить страну, техники недостаточно. Нужны отряды специального назначения и пехота, которая всюду пройдёт ногами, заглянет в щели, под развалины и ко всему притронется руками.
А вот такой пехоты у Гадёныша на острове нет. Шпики и мымры, которые делали здесь для него грязную работу, были подчинены тапкам, Юю, конферансье. Они не станут слушать каких-то железных уродов, крушащих дворцы и плюющихся ракетами. А все те, кто мог бы организовать шпиков и мымр на борьбу с нами, все эти агенты влияния находятся под нашим полным контролем.
Мы спасаемся в тюремных казематах, куда ещё недавно боялись угодить. Вот уж поистине - «всё течёт, всё изменяется». То, что вчера было плохо, сегодня - хорошо. Рецептами прошлого века не вылечишь новую эпидемию. Чтобы в этом зыбком мире всякий раз находить правильные решения, нельзя хвататься за штампы и шаблоны. Для этого у вас на плечах головы – думайте! Всё время думайте! Но в главном оставайтесь верными.
Сколько томительных суток проползло, пробежало, пролетело с тех пор, как мы здесь спрятались? Не знаю. Неделя или месяц. Или два. Мы словно шахтёры в аварийном штреке. С той лишь разницей, что в нашей западне мы сидим добровольно. Питаемся крошками, утоляем жажду каплями. И уже по третьему или пятнадцатому кругу рассказываем друг дружке смешные и забавные истории - пытаемся сохранять бодрость духа. В минуты отчаяния карябаем на стенах короткие обращения к будущим островитянам…
Мы так глубоко под землёй и здесь так тесно, что монстры могли бы добраться сюда, только если рассыплются на детали. А пока они безумствуют наверху. Понятно, что это не чипы и железяки впадают в ярость. Это бесится их хозяин - там, на большой земле, в своей маленькой Англии. Вот бы ему загодя обзавестись на Острове мечты буровыми установками, чтобы выковыривать нас из скалы! Может, именно этим он сейчас и занимается. И создаёт новые порталы. Судя по всему, старых у него не осталось, последний рухнул вместе с домиком на Восьмой окружной улице. Может, он готовит пехотинцев, которые ворвутся сюда с оружием и разберутся с нами, - солдаты, сделанные из гвоздей, шурупов и канцелярских кнопок, мелкие и злобные, точно клопы, всюду проникающие. Но пока мы держимся.
Мы не знаем, как там Лиза и голуби в дворцовых подвалах. Нам ничего не известно про Икса, ушедшего с донесением на Главную Базу. И про Крошку с Рогаткой и Биноклем. И как там наше войско? Надеемся, что все монстры здесь и в жилых кварталах они никому не угрожают. Ведь толстякам трудно укрываться в узких щелях. Верим, что Томас, Клаус, Джон и Джереми не оставили ополченцев и, вспоминая прежние боевые навыки, отдают внятные и точные команды.
Шумно проходит очередная ночь. Поднимается солнце, но вражеской пехоты и спецподразделений в Дримштате пока нет. Вероятно, это вопрос скорого будущего. Или у Гадёныша что-то не заладилось. Или он готовит нам ответ совершенно иного свойства. Хорошо бы он решил поменять правила и включил все свои ресурсы, чтобы группа Миши смогла его отследить и обезвредить.
Но это дела старших товарищей, а у нас тут - свои. Выбравшись из казематов, из душных объятий клаустрофобии, отыскав проходы на поверхность, мы щуримся от яркого света и обнаруживаем странную картину. Роботы по-прежнему на центральной площади – все шесть штук. Но выглядят они не столь грозно и кажутся вялыми. Будто какие-то функции в них начали сбоить. К лязгу и вою, который они издавали, добавился гул. Чаек и бакланов в небе стало намного меньше.
Мы таимся, таимся, пока не осознаём, что монстрам как-то не до нас. Они топчутся у полуразрушенного дворца и частично разбитой тюрьмы. Словно зависли в режиме ожидания новых команд.
- Может, Гадёныш спит? – предполагает Тимоха. – Умаялся бедолага и повалился мордой в клавиатуру.
Озираемся и в окнах дома напротив видим нескольких толстяков. Один из них мне знаком. Я вспоминаю, что этого парня зовут Хосе. Как-то после митинга мы познакомились с ним в кафе. Он ещё удивлялся, что у Икса такое странное имя.
- Хосе! – кричу я ему. – Что тут за шоу?
- Они так с самого рассвета! – откликается толстяк.
- Гудят, как пыльные компьютеры, - замечает Ваня. – Хосе, а давно вы за ними наблюдаете?
- Давно, - хором отвечает компания. - Глядели, как они утюжат дворец и тюрьму.
- А погода? Какая была погода? – интересуется Тимоха.
- Как всегда - немного ветрено. А вы там чего?
- Ветрено, - задумчиво произносит брат и осматривает город.
На вопросы про Атласа и Юю, которые задают толстяки, мы отвечаем уклончиво – мол, поди, разберись в таком бардаке. Не докладывать же им, что голуби находятся под опекой Лизы, а Юю, конферансье и тапки охраняет Жора, у которого хватка и зубы будут на порядок крепче, чем у таксы, так что не забалуешь, и пятой колонне, которая нужна нам, как телеге пятое колесо, придётся искать пятый угол. Никакой разлюли малины и никакого хали-гали боксёр им не позволит. Впрочем, вчера он тоже поник и спросил меня вполне серьёзно: «Стёпа, как ты думаешь, я не превращусь тут в крота или в червя? Оттого что так долго торчу под землёй. Лучше бы мне остаться человеком или в крайнем случае псом».
- Похоже, - заявляет Иван, - роботы конкретно загрязнились. Дул ветер, к песку, который он обычно носит над городом, добавились дымы, испарения, пыль и пепел.
И мы снова озираемся - над Дримштатом висит густой смог - из-за разрушений и пожаров.
- Но почему Гадёныш не отключил опцию «ветер»? – спрашиваю я. – Не мог предположить, что его утюги испортятся?
- Не всё так просто, - говорит Лиза. – Остров функционирует как система, а для перехода на ручное управление нужно изменить правила.
Тимоха выпрямляется в полный рост, подбирает с земли булыжник, подходит ближе к одному из монстров и метким броском попадает ему в черепок. Монстр замирает на секунду, а потом оборачивается к нам. Так мы и смотрим друг на друга какое-то время. И вдруг с крыш взлетают чайки и бакланы. Они суматошно хлопают крыльями и кричат.
- Не буди лихо, пока тихо, - замечает брат. – Гадёныш поднял морду с клавиатуры и продрал зенки. Пора прятаться.
И мы лезем назад в щели. Роботы спешат за нами.
ЖЕЛАННОЕ НЕНАСТЬЕ
И всё равно - они уже не те. Первого из них мы забиваем, точно мамонта, в тупиковом дворике на Второй окружной между Третьей и Четвёртой радиальными улицами. Мы заманили его туда, когда поняли, что у них закончились боеприпасы. Теперь роботы пытались нас уничтожать, махая и хлопая руками, догоняя и топоча ногами. Это было комичное зрелище. И они гудели всё громче. Тут Ване и пришла в голову идея – простая и старая, как мир, - мы открыли сезон охоты, используя тактику первобытных людей.
Узкие улочки Дримштата походили на ущелья и каньоны рек. Пара быстрых бойцов дразнила монстра и вынуждала его пуститься за ними вдогонку. Не судите строго за отсутствие скромности, но этими ловкачами были мы с Тимохой, кто же ещё. Другие дети под командой Ивана, заняв позиции на крышах и в окнах верхних этажей, швыряли в преследователя всё, что подворачивалось под руки - прежде всего цветочные горшки с высохшей землёй.
Горшков хватало. С тех пор как островитяне начали митинговать на площади и политиканствовать в забегаловках, они забросили все прежние занятия – даже не наводили порядка в своих квартирах и не поливали комнатные растения, отчего загнулись не только розы и герань, но также алоэ и кактусы.
Земля из горшков добавлялась к грязи, что уже скопилась внутри роботов, и те действовали всё менее адекватно. Они превращались в неуклюжих болванов, и тогда смелели даже самые тормозные толстяки - подбегали вплотную, стучали дубинами по их коленным чашечкам и плющили на ногах пальцы.
В этих стычках мы обрели свою армию. К полудню с монстрами было покончено. С вывернутыми потрохами они валялись в разных концах Дримштата и заставляли жалеть о том, что нигде поблизости нет пунктов приёма металлолома. Нашлось немало любопытных юных техников, которые поспешили вскрыть латы и исследовать нутро. Никаких пилотов, операторов и прочих членов экипажа там не обнаружилось. Бесполезные бакланы и чайки кружили над городом и вели прямые репортажи в нору Гадёныша. Дети, которым не надоело воевать, сбивали их палками и камнями. Что толку шпионить за полем боя, если у тебя нет ресурса ни атаковать, ни обороняться…
Мы воссоединились с Лизой и голубями, с Рогаткой, Биноклем и мадам Крошкой. Все были немного помяты. Бинокль и Рогатка вышли из строя, но держались молодцами. Крошка их спасла и теперь продолжала с ними нянчиться. Мы знали, чего ждём. И дождались.
К вечеру небо заволокло тучами, сверкнули первые молнии, и громы накрыли остров. Началось ненастье. То самое – памятное нам по прошлой войне. Гадёныш попал в ловушку, он снова решил изменить правила игры. Мы заманили его, выполнили свою миссию. И теперь основная борьба переместилась на большую землю, в реальный мир. Мы прячемся от дождей и надеемся, что Мише и его команде хватит сил и средств, чтобы вычислить и выскрести логово ГГ.
ТУМАН
Третий день ливень как из ведра. Над островом едва ли не каждую секунду сверкает и грохочет. Подвалы в домах затопило, воздух насыщен сыростью, и в поисках сухого местечка мы поднимаемся всё выше по этажам. Но и здесь не очень благополучно. Крыши дают течь, дождевая вода струится по стенам и собирается на полах в лужи, пока не найдёт дырочку, чтобы просочиться вниз.
- С таким же успехом мы могли бы остаться на яхте! – ворчат тапки. – Скоро всё станет морским дном.
Юю и конферансье тоже с нами – под присмотром Жоры. В отсутствии Икса боксёр превратился в молчуна, и, кажется, жалеет о том, что отправился на остров. Но службу несёт исправно. От нашей таксы, ушедшей с донесением на ГБ, по-прежнему ни слуху ни духу. Крошка предлагает вернуться в Архангельск:
- Иначе захлебнёмся.
- Мадам, но вы же морская свинка, - напоминает ей Тимоха. – Позвольте себе чуточку мужества.
- Что хорошо для морской пехоты, - огрызается она, - от того у морской свинки депрессия. Не хотелось бы окончить свои дни в бурлящей пучине. Суша милее.
Но чтобы вернуться домой, нам нужно найти портал. А как сделать это без Икса? Крошка несколько раз заговаривала с Жорой, но тот отнекивается – сильно сомневается, что при теперешней влажности сумеет унюхать дорогу на Родину. К тому же есть подозрение, что старые каменоломни давно превратились в водоём и добраться до пещерок можно только с аквалангом. Какие уж там запахи и звуки? Может, Мишка и вовсе закрыл портал, чтобы не затопило флигель.
Да и нельзя нам бежать – не бросать же тех, кого мы подняли на борьбу и кому дали надежду. Разве это не будет предательством? Лучше бы нам тогда и вовсе не ввязываться в драку.
А между тем ропщет не только мадам Крошка. Недовольные вздохи и возгласы доносятся отовсюду - из-за вымокших стен и перекрытий, сквозь барабанную дробь, которую по стёклам и карнизам отбивает ливень. Островитяне вспоминают времена Атласа, когда было очень даже славно. И возмущаются тем, что мы задвинули на второй план Юю и конферансье. Нас считают выскочками и узурпаторами. Зреют заговоры и бунты.
Когда Ваня говорит о том, что победы не даются без испытаний, его сначала слушают, ему поддакивают, но потом угрюмо молчат и косятся. Все готовы потерпеть полминутки. Кто-то может выдержать час или два, герои – пару суток. Таких немного. У большинства порог терпения очень низок. Отсутствие элементарных удобств вгоняет людей в тоску, и за кроватку с сухим бельём они согласны сдаться кому угодно. Активизируют деятельность шпики и мымры, рвутся взять реванш. Короче, мы сохраняем бдительность день и ночь. Хотя день и ночь теперь понятия условные - на острове всегда пасмурно, всегда темно. И сколько уже минуло – месяц? Полгода?
Однако немало и тех, кто проявляет себя с лучшей стороны. Среди них - Джон, Джереми, Томас, Клаус и их близкие друзья. Они не пытаются внедриться в нашу командную группу, но располагаются рядом. В том числе для того, чтобы прикрывать нас от вероятных предательских нападок. Все резко худеют. С продуктами на острове теперь не очень. Те, что хранились с прежних времён, отсырели и заплесневели, а новых поставок нет – Гадёныш выключил опцию «питание».
Наше единственное занятие – ждать. Но нет никакой уверенности в том, что это ожидание закончится благополучной развязкой. Может, Мише и его команде удастся обезвредить Гадёныша и высвободить всех детей с этого острова. А может, верх возьмёт сам Гадёныш - пересилит на большой земле наших старших братьев-сестёр и потом возьмётся за нас. И новый режим обернётся катастрофой. Попробуй - найди место, куда переместился порт…
А если он его вовсе закроет? Допустим, иссякнет приток игроков, зато ГГ сумеет разделаться со всеми, кто мешал осуществлению его планов. Раз и навсегда разберётся с нами, зачистит остров под ноль, а после снова раскинет сети и запустит рекламу - «Добро пожаловать за мечтой!» И попадутся тысячи и тысячи. Он соблазнит детей небывалыми удовольствиями, невиданными благами, свободами без границ, но скоро установит порядок, от которого все завоют. Наши имена будут стёрты из памяти или сохранятся легендой, в реальность которой не верится. Как это случилось с Меч-рыбой.
Ожидание – хорошая пора для признаний и разговоров по душам. И я признаюсь Лизе, что в исчезновении её тетрадки по грамматике английского языка виноваты мы с Иксом. Заверяю, что тетрадка в целости и сохранности. Почти в целости. Как выразился мой пёс: «Рукописи хорошо жуются, но глотать их невкусно». Если бы удалось вернуться домой, я отдал бы тетрадку. Но мы столько всего пережили, что Лиза не сразу понимает, о чём речь.
Неизвестность, которая может обернуться гибелью, - лучший повод для прощения. Лиза нас прощает. Она даже предлагает мне помощь – в сочинении стихотворения к празднику папиного возвращения. На тот случай, если праздник всё-таки произойдёт и нам удастся на него попасть. Мы на пару ищем хорошие рифмы.
А потом мы теряем чувство времени и впадаем в сомнамбулическое состояние. Мы существуем в тумане. Мы словно призраки. И всё настойчивее в голове и в душе пульсирует сомнение – а может, правильно, чтобы наступил новый островной порядок, пусть даже это будет порядок, скроенный по лекалам Гадёныша. Только бы не сырость, не голод, не холод, не тоска, не мука…
ПЛАН ЭВАКУАЦИИ
Мы просыпаемся оттого, что затих шум дождя. Плохо осознаём, что творится вокруг, но понемногу приходим в себя. Мы ползём к окнам и смотрим по сторонам, ища перемены, которые свидетельствуют о наступлении нового островного порядка. Медленно уходит вода, журчит и хлюпает. Клубится туман. Бинокль глядит в небо, щурится подслеповатыми глазами и спрашивает:
- Это врёт моя треснутая оптика, или там в самом деле два солнца?
И знаете, что – там в самом деле два солнца. И они не движутся. Может, это всего лишь обман зрения, искажение из-за обильных испарений? Мы сомневаемся и спорим, пока к двум солнцам вдруг не добавляются ещё два. Не с этим ли связаны перемены в правилах игры? Может, Гадёныш решил выжечь нас с острова? Выжечь всех, а потом на старой матрице создать другой проект…
Не успеваем мы привыкнуть к четырём солнцам, как они сокращаются до одного, и это одно сокращается до четвертинки. В сумеречном городе, шлёпая по непросохшим лужам, бродят толпы растерянных детей. В поисках еды они шарят по бывшим кафе и закусочным, но находят только плесень и склизкую тюрю. Все ждут какого-нибудь очередного явления, которое прояснит наше будущее.
- Ну, и что, - злорадствует Юю, - добились, чего хотели? Одолели босса?
- Боролись и напоролись, - ухмыляется конферансье.
И тут на нашей базе возникает Икс. Он врывается в дом и быстрыми глазами ощупывает каждого из нас - желая убедиться, что все мы здесь и все уцелели. Потом начинает обниматься и так расходится, что в запале тискает даже тапки и даже Юю. Спохватывается и плюёт:
- Тьфу! Это ты?
- Где наш портал? – спрашивает Крошка.
- Неужели хочешь домой? – удивляется такса. – Если честно, мне не показалось, что Миша по тебе соскучился.
- Икс, - сурово рыкает Жора, - хорош тянуть! С чем пришёл?
Икс взглядывает на приятеля, достаёт из-за пазухи многократно свёрнутый лист бумаги и произносит будничным тоном:
- Вот и всё. Всем спасибо, все свободны!
Он разворачивает лист, и оказывается, что это - карта острова, на которую нанесены не очень понятные условные обозначения.
- План эвакуации, - сообщает наш пёс. – Надо торопиться.
Потом он смотрит в небо и замечает как бы между прочим:
- От солнца осталась одна восьмая. А скоро и этого не будет. Ничего не будет. Гадёныш повергнут.
- Ура! – кричим мы и сами удивляемся этому мощному крику. – Победа! Победа!
Через минуту к нам присоединяется ещё сотня голосов, через две минуты – тысяча, через три минуты ликует весь остров. Этот крик не мог не разбудить уснувших и не мог не выгнать на улицы спрятавшихся. Так что все искатели мечты - обитатели Дримштата и его окрестностей - знают о нашей общей победе и ждут дальнейших сообщений. И мы распространяем приказ: «Всем, всем, всем явиться на центральную площадь! Немедленно!»
Шестигранник или - согласно научной терминологии - шестиугольная призма полностью разобрана. Тюрьма и дворец разрушены роботами. Поэтому в качестве трибуны мы используем балкон на главном фасаде соседнего здания. Сумерки сгущаются.
- Братишки! – кричит Ваня в людское море. – Сестрёнки! Пришла пора возвращаться! К мамам и папам! К бабушкам и дедушкам! Ко всем нашим родным и близким!
- Пора! – откликается море.
- У нас в руках план эвакуации, - продолжает Ваня. – Слушайте внимательно и не теряйте времени. И не ждите, что окажетесь сразу в своих домах. К сожалению, при теперешних стеснённых обстоятельствах такая услуга недоступна. Но можно выбрать портал в непосредственной близости от своего города, от своей деревни. А потом - пешком или попутным транспортом.
Площадь затихает, Ваня заглядывает в карту, переданную Мишей через Икса, и объявляет:
- Все африканские порталы находятся на бывшем заводе по переработке щебня в песок, который потом стал боулингом и казино. На восточной оконечности острова. Наш представитель уже выдвинулся туда, он укажет, из каких цехов и строений в какие страны и области можно попасть. Счастливого пути! Привет родителям!
Представителями, помогающими проводить эвакуацию, мы назначили бойцов, с которыми сошлись во время войны и которым доверяли. Они являлись выходцами с тех самых континентов, за которые теперь несли ответственность. После Ваниного призыва часть детей заволновалась и очень скоро утекла по Четвёртой радиальной.
- Южная Америка! – крикнул мой брат. – Пожалуйста! Главный развлекательный центр! Hasta la Vista!
И снова толпа дрогнула и поредела. Южноамериканцы двинулись по Первой радиальной.
- Северная Америка! - Жилой квартал между Второй и Третьей радиальной, между Четвёртой и Пятой окружной. С вами идут наши товарищи Джон и Джереми из Алабамы. Они всё покажут на месте! Гуд бай! Поменьше фастфуда! И больше не увлекайтесь сомнительными играми!
Подобно экскурсоводу Джон поднял над головой древко, к верхушке которого приколотил пластиковый гамбургер, сорванный с рекламной вывески у одной из забегаловок. И через пару минут площадь на треть опустела.
Настала очередь Австралии, Новой Зеландии, Океании и близлежащих островов. Их порталы расположились в квартале между Пятой и Шестой радиальными улицами, между Первой и Второй окружными. Это направление Лиза доверила старым знакомым, соседкам толстушкам. Недавно выяснилось, что они родом из Сиднея.
Потом по ближайшим к площади домам распределилась Евразия. Ушли Томас, Клаус и многие другие ребята.
УХОДИМ
Не знаю, как так получилось, может, Миша похлопотал о России, но наши порталы оказались в том самом огромном здании, на балконе которого мы устроили трибуну. Здесь прежде жили очень важные персоны как обувного, так и голубиного режимов.
Квартир много, они просторные. Каждая квартира – это область или край нашей страны, комнаты в квартирах – районные центры. И вот мимо нас заспешили земляки, мы обмениваемся шутками, обнимаемся, жмём руки - прощаемся.
- Будете на Байкале, заглядывайте в гости!
- Так ты с Байкала?! И чего тебя понесло на Остров мечты, у вас же в тысячу раз лучше!
- Э! Красавчик, думай, что говоришь! В тысячу раз лучше – это на Кавказе, а у них - лучше в девятьсот девяносто девять раз. И девяносто девять десятых. Отвечаю - у моего брата сто пятнадцать баллов по математической ЕГЭ!
- Спорите, потому что не были на Алтае. У нас самая лучшая природа!
- Лучше всего в тундре! Особенно весной!
- А в степи – летом!
- А в тайге – осенью! Орехи, ягоды!
- А в горах – зимой - на лыжах!
- В Чёрном море – под парусом! Или с аквалангом!
- По сибирским рекам – на байдарке!
- По Волге – на теплоходе!
- А в Москве отлично круглый год!
- А в Питере – когда почитаешь Достоевского!
- А когда утомитесь лазать вверх, спускаться вниз и стоять в пробках, приезжайте на Среднерусскую равнину, попаримся в моей деревенской бане с видом на лес и озеро!
- Лучше позагораем на Каспийских пляжах!
- Порыбачим в Астраханских ериках!
- Половим крабов на Сахалине!
- Поохотимся на Урале!
- Поищем янтарь на Балтике! После шторма идёшь не спеша по берегу, смотришь под ноги, дышишь полной грудью!
- Полюбуемся на Камчатские гейзеры и вулканы!
- А надоест отдыхать, прилетайте на Колыму – мыть золото!
- До свидания!
Но этим дело не закончилось. Едва площадь опустела, подул ветер и, как прежде он сыпал песком, так теперь принёс бледные тени – тех бедолаг, что прибыли на остров в давние времена, истончились и испарились. Теперь они снова обрели свою плоть. И мы отправили их всех по домам, счастливых и не верящих в своё счастье.
Солнце таяло, точно масло на сковороде. Его последние лучи вязли в тумане, насыщенном призраками. Туман лохматился, цеплялся за черепичные крыши. Призраки корчили страшные рожи - пытались нас пугать. Окоём неба дрогнул и свернулся. Мы стояли на балконе перед пустой площадью и ждали. Мы не могли уйти, не убедившись, что все спасены. Внизу пробегали существа, похожие на людей, но уже теряющие это сходство. Они спотыкались и падали на брусчатку в своём прежнем обличии. Чего тут только не было – куклы Барби в обнимку с куклами Вуду, резиновые игрушки, значки и статуэтки, авторучки и безделушки всех мастей, спичечные коробки и флаконы, ключи разные по форме и размерам, столовые приборы, украшения и ещё, и так далее, и тому подобное. Кто притащил на Остров мечты эту кучу вещей?
Одним из предметов оказался Мишин пульт. Мадам морская свинка с нехарактерной для неё прытью бросилась его поднимать – рискуя опоздать к отправке домой.
Юю и конферансье обернулись розгой и микрофоном. Мы забрали их в качестве заслуженных трофеев. Будем держать под замком.
В последние секунды своей бурной островной жизни Акпот Рехт и Покатач Линк расплакались – не понять, от горя или от радости - ну, ладно, ладно, порезвились и хватит!
Икс, Жора и Крошка утратили дар речи и стали обретать исконные черты. Последнее, что мы услышали от Икса, было требование найти мячик и кеглю. Мол, без них ему не обойтись, мол, потеря чревата для него глубокой депрессией, мол, они ему дороги так же, как нам - папины тапки. Но по-моему, пёс просто жаждал мести - на большой земле он порвал бы их в лоскуты, разгрыз в порошок и, хлопая ушами, развеял над Северной Двиной или Белым морем. Так или иначе, специальных агентов Кеглю и Мячика мы не обнаружили. Вероятно, они закончили своё малоубедительное существование где-то в вымокших развалинах. Придётся нашей таксе смириться. Будем лечить депрессию мясом и костями.
Мы стояли на балконе и следили за тем, как скукоживается остров. С горизонта исчезали скалы, городские стены и окраины Дримштата. На их месте вырастала сплошная чернота. Она выглядела жутко, но она свидетельствовала о крушении игры, которая стала ловушкой. В отдельные исторические эпохи здесь бывало очень даже весело и ярко, только эти веселье и яркость никому не принесли счастья. А чернота, – она как чистый лист. Стираются терабайты информации, серверы освобождаются от страха, ненависти, подлости, коварства, ото лжи и предательства. Хорошо, если кто-то светлый, добрый и любящий, заполнит их своими трудами.
Что же касается Гадёныша, Академика О, серого кардинала, босса, то пока нам о нём ничего неизвестно. Неотложные дела и нехватка времени не позволили выспросить у Икса подробности. А теперь наш пёс и вовсе не рассказчик – только скулит и дёргает Ваню за рукав. Он боится, что мы не успеем, поскольку обвал городских кварталов ускорился и чернота подкралась к центральной площади. Но мы пока стоим и ждём - вдруг кто-то не сумел избавиться от злых чар? Или просто нам хочется задержаться здесь ещё хотя бы на пару секунд, зацепиться взглядом за утекающее пространство. Напоследок. Сколько эмоций и сил потрачено. Эту жизнь и эту борьбу не вычеркнешь из памяти, не выкинешь из сердца вон. Перед моим мысленным взором мелькают и сочные, и блеклые картины – там случилось то, здесь это. Всплывают лица друзей и морды врагов. Матовая чернота жадно пожирает место, где громоздился ритуальный шестигранник.
- Пора, - говорит Ваня. – Теперь пора.
Мы отступаем с балкона. Без суеты. Мы знаем, где наш портал. Из него торжественно звучит марш «Прощание славянки». Не ошибёшься.
Первым прыгает издёргавшийся от нетерпения Икс. В зубах – тапки.
- Спасибо, дружище! - кричим мы. – Ты многое сделал.
Следом на ту сторону переваливается мадам Крошка. Потом Жорик. В дверях соседней квартиры исчезают Атлас, Лили, Одуванчик и все остальные голуби.
- Кто бы мог подумать, - говорю я Тимохе, - что Владивосток и Архангельск располагаются так близко. Не пропадай надолго, брат!
- Через полчаса на связи, - улыбается он.
Обнимаемся, Тимоха уходит, уносит Рогатку и Бинокль. Вид с балкона окончательно теряется в черноте. Теряется и сам балкон. Лиза идёт через портал. Потом - я. Иван остаётся последним. Ведь так и положено капитану.
ЗА ПАРУ ЧАСОВ ДО ЭВАКУАЦИИ
За пару часов до нашей эвакуации из Дримштата на большой земле ещё нет полной ясности. Активность, с которой Гадёныш занялся Островом мечты, позволила вычислить его местонахождение с точностью до квартала - в маленьком городишке в центральном английском графстве. Ребята из Мишиной команды устремились по адресу. Сам Мишка постоянно оставался на связи и контролировал в сети буквально каждый клик гадской мышки и каждую кнопку его клавиатуры. Когда штурмовая группа прибыла в нужный городок, район поиска сузился до пары домов на его западной оконечности.
Обвитые плющом старинные особняки стояли в сторонке, отрезанные речушкой. Запечатлённые фотографом в конце свежего сентябрьского дня они навевали мысли о таинственном прошлом - солнце садилось, и всё, что есть в кадре, отбрасывало длинные тени. Мы увидели эти снимки значительно позже.
Один из наших хакеров взломал базы данных в местных учреждениях, чтобы посмотреть на обитателей особняков. И в поле зрения угодил человек, очень похожий на Академика О. Мистера звали Альбертом Кроу, его портрет висел на сайте страховщиков. А на полицейских ресурсах удалось обнаружить видео с камер наружного наблюдения - подозреваемый направляется в супермаркет и скоро выходит из него с тележкой полной еды. Будто он готовится к осаде и не сможет отовариваться всю последующую неделю. Молодой мужчина примерно тридцати лет, худой, в чёрной одежде. Приблизили изображение и вплотную познакомились с пронзительным, неприязненным взглядом. Кольцо замкнулось - пора действовать.
Называть этих ребят группой захвата можно только с большой долей условности. Они не собирались, напялив маски, выбивать двери, штурмовать логово Гадёныша, крутить ему руки, укладывать на пол лицом вниз. Они лишь намеревались оседлать его выход в Интернет, блокировать доступ к серверам, на которых располагался Остров мечты, и отформатировать игру. С результатами этой работы вы ознакомились в предыдущей главе.
А потом в особняке Альберта Кроу вдруг случился пожар. Не знаю, что произошло в действительности. Подозреваю, что Миша раскрыл нам не всю правду. Может, это был скачок напряжения, и что-то замкнуло, заискрилось и вспыхнуло. А может, это был банальный поджог. Не надо забывать, что у парней, которых собрал наш двоюродный брат, имелись к Гадёнышу личные претензии. Может, кто-то из них отомстил за страхи и унижения, пережитые на острове, за обманутые мечты, за боль, и не прибегая ни к каким высоким технологиям, банально достал из-за пазухи бутылку с коктейлем Молотова, подпалил фитиль и швырнул снаряд на чердак – на старые сухие балки и перекрытия. И огонь побежал по ним, словно ямайский чемпион стометровку.
Нельзя исключать и вероятность того, что красного петуха пустил сам Гадёныш - понял, что его вычислили, и решил замести следы. Когда по тревоге примчались пожарные и затушили пламя, в дыму не обнаружили никаких тел. Однако бойцы из Мишиной группы точно знали, что мистер Альберт Кроу находился внутри. Перед тем, как всё началось, его фигура отчётливо виднелась в подвальных окнах. Если бы он выскочил, то непременно попал на глаза.
А ещё он не явился ни в одну из городских служб – для разборок и за возмещением ущерба по страховому полису. Просто исчез. Но куда и зачем ему сбегать? Власти не могли вменить ему в вину никаких преступлений. Зачем оставлять своё имущество?
Немногим позже выяснилось, что поджаренный особняк не был для хозяина родовым гнездом, доставшимся в наследство от прадедушек. Он приобрёл его всего-то шесть лет назад. И похоже, не особо им дорожил.
Потом возникла версия, согласно которой у Гадёныша в доме имелся постоянно действующий портал в виртуальный мир - не на Остров мечты, а в другое место, на запасной аэродром. Портал, который закрывался при его пересечении. Вернуться на большую землю из параллельного измерения так называемый босс мог уже где угодно. А было бы совсем неплохо - запечатать его по ту сторону на веки вечные.
Когда же стали исследовать прошлое мистера Кроу, открылось, что прошлого у него нет. То есть нет достоверных сведений о том, что он тогда-то родился, имел таких-то предков, там-то учился, оттуда-то прибыл в означенный городок. Как это понимать? Видимо, имя, под которым жил Гадёныш, - это только легенда. А кто он на самом деле, мне пока не ведомо. Выясню, расскажу.
ШТОРМ ЗАТИХАЕТ
В общем, нам повезло больше, чем прочим детям, эвакуированным с Острова мечты. Нам не пришлось выходить где-то под Архангельском или по соседству - в Ненецком автономном округе. Мы вернулись ровно на ту пристань, от которой отчалили - в Мишкин флигель. Можно сказать, благодаря родственным связям.
Пересекая портал, мы попадали в объятия двоюродного брата. Его команда продолжала контролировать ситуацию на серверах Гадёныша, однако напряжение спало, и Миша мог отвлечься. Мы подарили ему утраченный на острове пульт от музыкального центра. В наш адрес стали поступать поздравления - «Спасибо за работу… если бы не вы… до сих пор продолжалось бы издевательство над детьми…»
Но праздновать победу было некогда - мама уже звонила Мишке и просила, чтобы он проводил нас домой. Хотя мы и сами могли бы добраться – ведь шторм начал затихать. Мы спешно привели себя в порядок и двинулись всей толпой. За исключением Крошки, которая, едва оказавшись на Малой родине, тут же уползла в свою норку и как бы даже захлопнула воображаемую дверку, что могло означать примерно следующее: «В ближайшие дни прошу не беспокоить! А по поводу всяких порталов и островов прошу не беспокоить никогда! Даже не прошу, а требую! Точка!»
- Как она там?
- В смысле, как она себя вела? - уточнил Ваня Мишкин вопрос. – Вполне приличная тётушка.
Тут загавкал Икс. Странным образом мне, Ване и Лизе послышались одни и те же ругательства: «Кусок шерстяного мяса! Крыса! Нет ничего глупее, чем держать дома грызунов – они и так заведутся!»
- О чём это он?
Поскольку двоюродный брат имел слабое представление о скверном характере нашего пса, мы сочли, что будет правильно - как бы это помягче – немного солгать. Ради самого же пса.
- Это значит, - сказала Лиза, потрепав Иксу загривок и глянув на него строго, - что он с нами согласен. Они там вообще подружились.
И такса отвела глаза, выражая неудовольствие, но смиряясь.
Забегая вперёд, сообщу, что ещё какое-то время мы понимали язык Икса и Жоры. Они лаяли, а у нас в головах звучали их голоса – будто на Острове мечты. И можно сказать, собираясь во дворе, мы подолгу беседовали, вспоминая прежние дела. При этом боксёр отгонял в сторону дворняжек, старика мопса и болонку Фифти-фифти – чтобы не лезли в компанию бывалых пацанов. Потом это умение понимать ушло.
И вот мы идём по мокрой улице. Ветер угомонился. Со звёздного ночного неба уползают опустошённые тучи. Промежуточная остановка у Жориного дома. Дочь штурмана Катька открывает нам дверь и удивлённо спрашивает:
- Уже? Так быстро?
Как говорится, «счастливые часов не наблюдают». Жора недовольно ворчит. И мы согласны с ним на сто процентов. Знала бы она, сколько всего вместилось в это «так быстро». Но что с неё взять - в голове сплошные глупости, о чём свидетельствуют накрашенные губы и ресницы. И жевательная резинка, которую она месит, не закрывая рта.
Мы по очереди сердечно обнимаем боксёра, и Катька смотрит на нас с брезгливым выражением:
- Может, ещё поцелуетесь?
Не обращая внимания на её ехидство, мы говорим Жоре:
- До завтра, братишка! Похоже, погода налаживается, погуляем!
У нашей калитки прощаемся с Мишей.
- Не поверите, - сладостно вздыхает он, - в эту ночь буду спать, как не спал уже три года. Ложусь в постель, и тут же наваливаются мучительные мысли – как там, на острове…
Я тоже намерен хорошенько выспаться, но перед сном ещё раз повторяю стихотворение для папы, - то самое, которое мне помогла сочинить Лиза.
ОСТРОВ МЕЧТЫ
Я думал, мечта – это пальмы с бананами
На острове диком среди океана.
Там тёплые ветры со свежими волнами,
Там радостью ночи и дни переполнены.
Там море напитков и кушай от пуза,
Там всякое дело считают обузой.
Там спи, когда хочешь, учиться не надо,
Там стая жирафов и ежиков стадо.
Играют игрушки в игривые игры,
Пантеры – подружки и добрые тигры.
Ты треплешь им холки и чешешь им брюхо
И страшного волка таскаешь за ухо.
Я думал, что именно это - мечта.
Мечта – да не та.
Важнее друзья - надёжные, верные,
С которыми можно к звёздам сквозь тернии.
Но самое главное, что понял я:
Остров мечты – это наша семья.
Здесь папа и мама, здесь брат и сестра.
Здесь запах яичницы будит с утра.
Здесь очень уютно, на сердце приятно.
Здесь солнечных зайчиков яркие пятна
По стенам крадутся, щекочут и слепят.
Здесь нам хорошо и зимою, и летом,
И сочной весною, и осенью в слякоть.
Здесь можно от счастья смеяться и плакать.
Сюда возвращаюсь я после учёбы
И радуюсь жизни – ещё бы!
Ведь это – мой дом и родные мне люди.
Мы были, мы есть и – даст Бог – ещё будем.
ПРАЗДНИК НА ПОРОГЕ
Не уверен, что Мишке действительно удалось выспаться. Он вырвал нас из наших сновидений ранним телефонным звонком. А снилась нам война с Гадёнышем и его клевретами. Мы вскочили с кроватей и с облегчением обнаружили, что находимся дома и в окна заглядывает солнце. Потом мы уселись к Ваниному компьютеру, чтобы почитать мировые новости. Именно для того нас Мишка и разбудил.
Оказывается, в последние сутки в разных концах планеты нашлись сотни детей, некогда пропавших без вести. Многие из них уже встретились со своими родителями. Но пока никто не может объяснить этого удивительного феномена. И сами дети тоже не могут, поскольку они почти ничего не помнят. Только какие-то фрагменты – вроде бы город, вроде бы остров, вроде бы ветер, который несёт песок…
Мы рассматриваем фотографии и читаем списки найденных. Мы уже знаем, что в одном из них числится французская девушка по имени Мари. Нам рассказал об этом двоюродный брат. Вероятно, за этой информацией он и охотился всю ночь. Мари обнаружили у сельской дороги рядом с давно закрытой церковью. Кроме тех же обрывочных воспоминаний о городе за высокими крепостными стенами, о скалистом острове и ветре, она ещё сохранила имя - «Мишель». Её спросили, кто это, Мари пожала плечами, а потом улыбнулась и промолвила: «Он - хороший. Я буду его искать».
- А чего искать? - хмыкает Ванька. – Приезжай в Архангельск, подскажем адрес.
- Давайте напишем ей письмо! – предлагаю я. – Устроим Мише сюрприз!
- Ну, это уже не ваше дело, - резонно замечает Лиза. – Они как-нибудь сами разберутся. Не лезьте, куда не следует!
Похоже, мы опять начинаем ссориться. Ничего не поделаешь – се ля ви. Гавкает Икс. Звонит телефон. Мы думаем, что это снова Мишка, и чуть не дерёмся из-за трубки – каждый хочет первым услышать очередную потрясающую новость. В итоге, трубку берёт мама. Потом она заглядывает в комнату, где мы устроили потасовку, и с радостью сообщает, что папа уже пришвартовался в порту и минут через сорок приедет домой.
Сорок минут по нашему – сколько же это будет на острове? Как долго! Скорее бы! Но нам ещё надо закончить утренний туалет и накрыть праздничный стол.
Когда через полчаса ко двору подъезжает автомобиль, а мы умытые, причёсанные и нарядно одетые стоим в прихожей и улыбаемся, к нам присоединяется Икс. Он аккуратно несёт в зубах папины тапки. Тапки выглядят такими присмиревшими, словно они – самая обычная обувь. Ни за что не угадаешь в них бывшего тирана и лживую оппозицию. Конечно, мама удивляется явлению таксы и даже не в шутку беспокоится.
- Что такое? – произносит она тихим голосом.
- Теперь за папины тапки отвечает Икс.
- Вы уверены?
- Уверены! – отвечаем мы хором.
Мы и вправду уверены, что наш пёсик больше не станет их грызть. Ведь у нас не принято унижать и мучить поверженных противников. Но подробностей мы маме, конечно, не сообщаем. Как-нибудь потом. По крыльцу стучат папины ботинки, распахивается дверь. Вот и папа.
- Ура! Гав! Гав!
КОНЕЦ