Пуленепробиваемый Купидон
You're my new toy to play with
You're my toy boy to be with
You're my bulletproof cupid
Just a little too stupid
Brian Molko "Bulletroof Cupid" (лирика,не вошедшая в песню)
Он спокойно шел по улице небольшого провинциального городка в самом сердце Америки, глядя прямо перед собой, уверенный и красивый. За его спиной раздался громкий хлопок, будто из окна на улицу свалилось что-то большое и тяжелое, но юноша даже не расслышал толком этого звука, который, впрочем, скоро затих. Ни одна черточка не дрогнула на лице юноши, недвижимом и прекрасном, похожем на застывшую маску - даже глубоко посаженные карие глаза смотрели вперед без всякого выражения, а волнистые каштановые волосы равнодушно трепал ветер. Обладающий удивительной грацией юноша ступал легко и уверенно, и, казалось, ничто не сможет остановить его странное триумфальное шествие к неведомой цели. И молодой человек продолжал идти, прекрасный и холодный, словно мраморная статуя бога Купидона.
На миг его брови сомкнулись на переносице, а по лбу пробежала складка: Купидон вспомнил свой недавний разговор с другим юношей, без памяти в него влюбленным. Наивный ребенок, тот готов был отдать все, что имел, ради краткого мига близости: задаривал цветами, приглашал в кино и дорогие рестораны. И откуда этот юнец, едва окончивший школу и живший за счет родителей, доставал деньги?.. Странный нелепый парень, не знающий удержу в своих эмоциях. Казалось, что собственная его жизнь не имела для него никакой ценности, и лишь те краткие мгновения, что он проводил с тем, в кого был безумно влюблен, дарили радость этому глупцу. Он предлагал всего себя, без остатка, даже не заботясь о том, нужен ли кому-то этот его «дар»!
Такое поведение вскоре стало утомлять Купидона. К тому же, надо было перебираться в другой город - этот суетный городок со своими глупыми провинциальными проблемами уже начинал его утомлять. Купидон вообще редко задерживался подолгу на одном месте, предпочитая все время путешествовать, но не потому, что странствия доставляли ему какую-то особую радость, как многим людям, а просто из-за того, что Купидону очень быстро все надоедало, и он вскоре стремился сменить диспозицию.
Так, в вечной погоне за новыми ощущениями, и проходила вся его жизнь. Редко на одном месте задерживался он больше недели, а зачастую и вовсе проводил в новом городе всего пару дней. В этом сельском захолустье Купидон бы и на сутки остаться не согласился, если бы не ухаживания одного из местных юнцов, который, заметив его впервые на центральной площади городка, с тех пор прилип к нему как банный лист. Поначалу его пылкая страсть забавляла Купидона, была для него чем-то новым – он вообще обычно держался на некотором отдалении от людей, и если девушки, несмотря на это, все же часто вешались ему на шею, то подобным вниманием со стороны мужского пола Купидон не был избалован. И потому первые пару недель он охотно принимал ухаживания своего пылкого поклонника, позволял ему дарить себе цветы, водить в кино и рестораны – кстати, во всем этом захолустье была лишь пара сносных ресторанов, и лишь один допотопный кинотеатр на весь город, в который, тем не менее, стабильно выстраивались длинные очереди.
После как минимум получасового стояния в этих очередях они наконец попадали внутрь двухэтажного сооружения, пропахшего старостью и ветхостью, которые не могло вывести ни одно моющее средство. Старые кинотеатры подобны старым машинам: у каждого свой, узнаваемый запах, который не меняется даже спустя пару десятков лет. Ему нравилось это изобретение людей, и, хотя смотреть театральное представление в величественных мраморных амфитеатрах Древней Греции было гораздо приятнее, современные кинотеатры тоже обладали особой прелестью. Живые кадры кинолент могли показать то, что и не снилось древнегреческим трагикомическим актерам, а в царившем в помещении загадочном полумраке можно было почти полностью раствориться, стать незаметным и невидимым…Хотя, сказать по правде, в этот век передовых технологий и шумных мегаполисов люди в целом стали какими-то безликими и однотипными, и раствориться в толпе, скрыв свой истинный облик, Купидону теперь было куда проще, чем в пору его юности, когда человечество еще было способно видеть и ценить Любовь и Красоту. Что ж, каков дух эпохи – такая и любовь, и бог любви тоже вынужден адаптироваться. Если сейчас в моде цинизм, а на плаву в любовных отношениях остаются самые равнодушные, то он, Купидон, таким и стал – циничным и безразличным.
Спустя несколько дней после знакомства, Купидон понял, почему этот юнец с такой пылкостью набросился на него: вероятно, живя в этом захолустье, он тоже тосковал по новым ощущениям, потому и влюбился в кои-то веки забредшего к ним чужака, да и, что лукавить, чужака, весьма хорошего собой. Купидон на миг даже почувствовал в нем что-то родное его собственной неспокойной душе, и первую неделю даже всерьез подумывал о том, чтобы предложить своего воздыхателю отправиться с ним в странствия – тот бы с готовностью согласился на все, что бы он ни предложил ему.
Однако вскоре бурная страсть этого паренька – как же его звали, Купидон все никак не мог вспомнить – стала откровенно его утомлять. Одни и те же бесконечные признания в любви, восторженные клятвы, одни и те же слова изо дня в день – и к концу третьей недели Купидона стало уже подташнивать, но он продолжал неизменно принимать страсть поклонника, тем самым заставляя ее разгораться еще больше. И вот наступил день, когда этот юнец обнаглел вконец и всерьез предложил Купидону жить вместе. Мол, они теперь друг без друга просто не могут, он согласен отправиться вместе со своим возлюбленным хоть на край света, и все в таком духе…Боже, ну как можно быть таким наивным глупцом?!
Этого Купидон стерпеть уже не мог, а потому прямо высказал своему воздыхателю, что смертельно устал от всех его жестов, признаний и подарков, что он прямо завтра покинет этот городишко, а его с собой ни за что не возьмет. Купидон высказал все это абсолютно спокойным и равнодушным тоном. Возможно, впервые за две недели своего пребывания в этом городишке он был полностью искренен со своим поклонником. И искренность эта произвела эффект разорвавшейся бомбы. Этот глупый юнец устроил такую истерику, какую на памяти Купидона не закатывала ему ни одна девушка, хотя и девушек, и истерик в его прошлом было предостаточно.
Его воздыхатель – как же его все-таки звали, черт побери? - ревел навзрыд, и чуть не на коленях умолял взять его с собой, обещал заботиться о нем и даже не приставать к нему более со своими чувствами - лишь бы быть рядом! Когда и это не возымело никакого эффекта, юноша нашел в себе силы успокоиться и на удивление ровным голосом спросил, зачем же тогда он, Купидон, вообще принимал все его ухаживания, всю его пылкую страсть, если все это время не испытывал никаких ответных чувств, если он ему был безразличен. Почему он сразу не сказал ему о том, что ему не на что рассчитывать, почему позволил его пылкому чувству дорасти до таких масштабов?
Эх, и этот юнец до сих пор еще этого не понял? Пожав плечами, Купидон честно ответил: «Меня просто забавляло принимать все твои любовные жесты. Ни разу в моей жизни я не сталкивался с такими серьезными ухаживаниями от парня, и было любопытно и весело прожить и этот опыт. Ты даже несколько раз сумел заставить меня искренне улыбнуться. И в постели ты был весьма неплох, но не более того. Если ты раскатал губу на что-то большее, то это только твои проблемы, меня это не волнует и выслушивать твоих истерик я больше не намерен. Чао, бамбино.»
При этих словах юноша резко вздрогнул, как от пощечины, и не произнес больше ни слова. Он лишь смотрел на Купидона взглядом, полным нестерпимой боли и обиды. Это был взгляд человека, чье доверие было жесточайшим образом предано. Так смотрит домашняя скотина, не понимая, почему хозяин, все это время ухаживавший за ней, повел ее на убой. Так смотрит младенец, которого мать несет в приют для сирот. Так смотрит котенок, которого человек выкидывает на улицу за то, что тот написал ему на ковер…Даже бессловесные существа способны ощутить всю боль от предательства и поруганного доверия. А стоящий перед Купидоном юноша не был бессловесным неразумным животным.
Но Купидону это все было безразлично. Он равнодушно пожал плечами, повернулся и вышел из комнаты, даже не затворив за собой дверь. Его никто не пытался удержать. Однако, когда он вышел на улицу, позади раздался этот странный звук, будто что-то тяжелое упало из окна гостиницы. Но Купидон даже не обернулся посмотреть, что это там сзади упало. Он не чтобы не догадывался, он просто даже и не думал об этом, его уже совсем не волновал ни юнец, оставшийся в доме, ни шум падения позади, ни вообще ничего больше в этом городишке. Теперь Купидон думал лишь о том, как бы ему побыстрее добраться до ближайшей автобусной остановки и покинуть этот город. А также о том, куда он отправится далее. И теперь Купидон ощущал лишь облегчение от того, что никто ему больше не мешает, и спокойно и уверенно шел вперед. Неописуемо прекрасный и неописуемо ужасный в своем абсолютном спокойствии и безмятежности, Купидон покинул этот городок, похожий на сотни и тысячи других городов, в которых он бывал до того.
И только оказавшись в автобусе, Купидон запоздало вспомнил об оставленном в гостинице чемодане. Очевидно, во время ссоры в отеле он настолько сильно хотел уйти как можно дальше от своего отвергнутого любовника, которого, как он сейчас вспомнил, звали Кевин, что напрочь позабыл о собственных вещах! А в мозгу с готовностью всплыло еще одно воспоминание – вот он удаляется прочь от злосчастной гостиницы, а вслед ему из окна что-то падает. И ведь он тогда даже не обернулся! Ну как можно быть таким идиотом! И это ему-то, древнему богу, пережившему тысячелетия, сесть в такую лужу – оставить все свои вещи в паскудном городишке из-за какого-то глупого мальчишки! Да и юнец-то каков – сперва клялся ему в неземной любви, на коленях умоляя с ним остаться, а затем хладнокровно вышвырнул его чемодан из окна, словно мусор какой-то, даже при этом не окликнув его, Купидона! Вот ведь наглец-то, и еще тогда смотрел на него, прекрасного бога, как на отвратительное чудовище! Нет, лучше как можно скорее выкинуть все это из головы и не позволять подобным не стоящим внимания мелочам выводить его из состояния душевного равновесия. Вещи он себе с легкостью достанет новые, да и юнцов таких у него будет еще огромное количество, если, конечно, он сам этого захочет. Весь мир открыт перед ним!
Однако, сколько бы он ни старался вновь напустить на себя безмятежный и безразличный вид, как у мраморной статуи, гримаса раздражения и недовольство то и дело искажала его прекрасное лицо. И, хотя Купидон пытался сосредоточиться на созерцании красивых пейзажей за окном автобуса, или окружающих его человеческих лицах, мысли его все время разбегались, а сам он нервно ерзал в своем высоком сидении, снедаемый беспокойством, природу которого сам он, наверное, не смог бы точно назвать.