1.Часть 17. Глава 1. Ночь в доме дяди Али. За несколько часов до возвращения Хадижи в Мекнес.
Когда все вернулись в дом сида Али и расположились в многочисленных комнатах, Зорайдэ отправилась на кухню, чтобы убедиться - на утро еда будет приготовлена вовремя. Этим в ее отсутствие должны были заняться женщины, которые работали в семье.
Вскоре в пустом помещении за спиной Зорайдэ появился и сид Али.
- Зорааайдэ, - протянул он, проводя руками по лицу. – Боюсь представить, какая буря вот-вот разыграется в моей семье.
- Да, сид Али. Я так боюсь за Ясмин.
- О чем думали эти девчонки? Если всё так, как мы подозреваем, они обе будут наказаны. Вопрос в том, кто найдет их первым.
- А как поступит с ними Амаль? Что он сделает с Ясмин?
- Зорайдэ, как сестра Фарида могла решиться на такое?
- Как они догадались устроить подмену?
- Вот именно: кто им подсказал? Зорайдэ, ты не догадываешься?
- Нет, сид Али! Не думаете же Вы, что Жади могла…. Нет, нет! – замотала головой, замахав руками, женщина.
- Я не стал бы думать на Жади, если бы она так настойчиво не добивалась того, чтобы Ясмин узнала правду.
- Нет, сид Али, Жади не могла устроить такое. Ясмин узнала о первой жене Амаля от Каримы уже на свадьбе. Все попытки Жади оказались напрасны.
- И теперь я соглашусь: Жади была права. Узнай Ясмин правду, она имела бы вескую причину заранее отказаться от брака.
- Но ведь она отказывалась, много раз говорила, что не хочет выходить замуж.
- Знаю, Зорайдэ, знаю. Но все сочли, что она просто капризничает. Это Дуния виновата. Это она надавила на сына, заставив выдать дочь замуж. Эх, мне надо было вмешаться и запретить сыну устраивать этот брак. Я должен был лично поговорить с Амалем. Тогда свадьба не закончилась бы таким скандалом.
- Сид Али, я не уверена, смогут ли молчать женщины, которые присутствовали в комнате невесты, когда она сказала «нет» свидетелям, пришедшим за ответом.
- И это тоже очень плохо. Ведь теперь брак можно аннулировать. Если Ясмин обратится к шейху и расскажет правду, ее разведут. Зорайдэ, ты завтра походи по медине, послушай, что будут говорить люди. Я тоже опасаюсь, что наши родственницы не утерпят и расскажут дома о том, как Дуния заставила поверить в нужный ответ. Скоро и на медине заговорят об отказе Ясмин.
- Но ведь она всё-таки стала женой Амаля? Или нет? Пусть она ответила «нет», но шейх совершил обряд никяха, пусть и против воли невесты.
- Это так. Ясмин и Дайнаб совершили бессмысленное действие. В любом случае Ясмин стала женой Амаля. Может быть, он ее накажет не так сильно, даже простит, если так влюбился в нее, как нам это казалось. Но что будет с Дайнаб?
- Печальна ее судьба, сид Али. Амаль может наказать и ее, а потом передать в руки семьи. Как поступит с ней брат? Или решать это будет сид Рахим?
- Не знаю, чем закончится для девушки эта история. Но она сама виновата.
- У Фарида дыра вместо сердца, сид Али. Он не пощадит сестру. Как я жалею Хадижу.
- Не говори так, Зорайдэ. Как видишь, Фарид решил развестись с Зухрой.
- Не верю я ему, сид Али. Он уже разводился однажды и вновь сошелся. И опять вернет ее, вот увидите.
- Да, есть такая возможность. Ведь развод второй. Но на этот раз Зухра оказалась очень виновата. Колдовство в Рамадан – большой проступок.
- А разве то, как Зухра поступила с Хадижей, заманив в старинные конюшни, это не преступление? Она ведь едва не погубила Хадижу и ее ребенка!
- Нет свидетелей, Зорайдэ. Их нет. Поэтому Фарид не может ничего сделать с Зухрой.
- Он и воспользовался этим! Не захотел верить в ее виновность.
- Будем надеяться в то, что у Хадижи всё наладится. Вот и Саид поговорил с Фаридом за закрытыми дверями. Не знаю, что Саид ему сказал, но уверен, что он действовал жестко.
- Сид Али, я боюсь, что Фарида это только обозлило. Я видела, в каком состоянии вышел Фарид. Мне казалось, что Саид мог «порвать» его за плохое отношение к дочери, и нам неизвестно, что произошло между ними, но Фарид слишком упрям, чтобы подчиниться.
- Что ты видела, Зорайдэ? Я был занят гостями, потому упустил их из вида.
- Сид Али, Фарид вышел с покрытым красными пятнами лицом. Позже он прошел мимо Хадижи, демонстративно не заметив ее. Он станет мстить дочери Саида. Ведь Хадижа в его полной власти.
Сид Али верил в наблюдательность и ум Зорайдэ. Поэтому он с горечью пожал плечами, но промолчал, засовывая руки в карманы. Зорайдэ тоже подосадовала:
- Эх, надо было мне остановить невесту, когда Амаль шел с ней к машине. Обнаружь мы тогда, что под никабом спряталась Дайнаб, всё можно было бы прекратить ещё тогда.
- И я тоже видел, что тебя что-то насторожило!
- Да, мне показалось, что у девушки другая походка. Но она шла рядом с женихом, и подозрения я сочла разыгравшейся фантазией. Фигура в черном была слишком покорной. Но девушка несла шкатулку с золотом, которую лара Дуния не раз демонстрировала гостям и всем родственникам ещё до свадьбы. Как я могла подумать, что золото, купленное женихом Ясмин, окажется в руках самозванки?
- Вот, вооот, Зорайдэ! Теперь я понял, как Ясмин смогла уговорить Дайнаб поменяться с ней участью. Она пообещала ей отдать всё золото! И сделала это. Какие глупые девчонки!
- Я не понимаю, как Дайнаб и Ясмин не подумали о том, что с ними сделают, когда их обман с обменом раскроется? Почему они поверили, что Амаль примет другую женщину вместо Ясмин?
- Ты не думаешь, Зорайдэ, что Дайнаб могла уже на свадьбе сидеть под накидкой? Ведь лица Ясмин никто так и не увидел.
- Нет, не может такого быть, я видела сестру Фарида в зале, когда невеста уже сидела на своем месте. Дайнаб несколько раз подходила к Ясмин, они о чем-то шептались. Даже Хадижа вскользь заметила, что сестра Фарида всё время крутится возле невесты, но она решила, что так Дайнаб пытается угодить родне будущего мужа. Ведь вскоре сестру Фарида должен был сватать Ваш сын.
- Икрам тоже стал жертвой их выходки. Теперь Дайнаб не нужна моей семье. Пусть Икрам сватает Арибу. Она ему всегда нравилась больше.
- Но что же теперь вы станете делать?
- Зорайдэ, пусть все ищут Дайнаб, но я считаю, что нам надо искать Ясмин, и мы должны найти ее раньше моего сына с Дунией или Амаля. Я не могу ее открыто защитить, но постараюсь спасти от жестокого наказания. Мне не привыкать. Сколько раз так было с Жади.
- Да, сид Али. Надо спасать девочку.
- Куда могла пойти Ясмин? Неужели решила спрятаться в касьбе, как когда-то Жади, которую всегда находили именно там. Но разве это надежное убежище? Надо где-то спать, что-то есть… А вода? А умыться? Нет, Ясмин поступила так в шоковом состоянии.
- И денег у нее нет, наверное. Лара Дуния велела держать под контролем ее кошелек.
- Она не могла далеко уйти, - кивнул себе сид Али. – Ясмин где-то в Фесе. Без денег или почти без денег. Голодный человек долго не протянет, она выйдет на медину из своего укрытия. Если Ясмин надеется продать что-то из золота – это глупо. Ее тут же узнают. Поэтому надо найти ее раньше, чем она будет вынуждена показаться на медине.
- Если Ясмин будет одета в никаб или паранджу, то кто же ее узнает? Уверена, она и в отеле после свадьбы находилась где-то недалеко от нас, когда мы наблюдали за отъездом Амаля и его «жены». Но почему Аллах не столкнул нас с ней нос к носу?
- Потому что это ещё одно испытание для моей семьи, посланное мне Аллахом! Это из-за Дунии! Она солгала свидетелям, она ввела их в заблуждение! Она пренебрегла святостью брака, обряда никяха. После того, как эта история закончится, я поговорю с Абдулом. Пусть он достанет плетку и устроит во дворе своего дома показательную порку. То, что не сделал я за долгую семейную жизнь с этой змеей, пусть исполнит он. Дуния заслужила!
- Сид Али, но если вы найдете Ясмин раньше, чем ее отец и муж, вы станете ее защищать? Ведь она ответила честно, что не хочет выходить замуж.
- Зорайдэ, я обязательно устрою семейный суд. Если Дуния не сознается в обмане, другие будут допрошены при шейхе. Мне придется пойти и на это. И тогда мало кто посмеет обмануть. Кто-нибудь засвидетельствует, что Ясмин сказала «нет», а Дуния солгала, что ответ был «да».
- Алхамдулиллах! Пусть всё обойдется для Ясмин.
- Не обойдется, Зорайдэ. теперь Ясмин никогда не сможет выйти замуж, если Амаль даст ей развод. Она станет приживалкой в семье, куда отдадут ее родители работать, чтобы у нее был кусок хлеба и крыша над головой. Но я не смогу взять ее к себе, потому что иначе другие мои внуки не смогут найти себе жен и мужей. Хотя уже и так пятно позора ляжет на мой род, когда разгорится скандал!
Их долгий разговор прервала Карима, вбежав на кухню. Она тут же затараторила:
- Сид Али, Ахмет вернулся. Он обошел ещё раз все близлежащие улицы. Ахмет думал, что Дайнаб могла выйти из отеля и заблудиться. Могла решить, что сможет вернуться в риад, а не получилось, и она заблудилась.
- Иди, Карима, скажи мужу, чтобы пришел ко мне сюда. Мне нужно с ним поговорить. Иди, позови Ахмета.
- Сид Али, вам чай приготовить?
- Карима, позови Ахмета!
Она быстро выскочила из помещения, и сид Али с Зорайдэ едва успели переглянуться, как Карима уже вела за собой безмолвствовавшего мужа.
- Ахмет, вот, сид Али с тобой поговорить хочет. Расскажи, как ты искал пропавшую. Куда могла исчезнуть Дайнаб? Бедная девочка! Вдруг ее похитили? А если она заблудилась в Фесе, где она сможет ночью найти приют?
Карима болтала, не умолкая, а ее муж шел через кухню, едва сдерживаясь, но глядя вперед, и, наконец, все-таки повернулся к ней и так сердито взглянул, что Карима запнулась на полуслове.
- Всё… Молчу, Ахмет, молчу. Но я же хотела, как лучше!
- Карима, иди, - приказал сид Али.
- Пойдем, Карима, сид Али и Ахмет поговорят и без нас, - Зорайдэ махнула сплетнице рукой на выход.
И Кариме пришлось подчиниться. Впрочем, она вспомнила, что пора проведать Хадижу и ту, вторую, Зухру, кажется, которую тоже устроили в доме сида Али.
Они прошли к лестнице, ведущей на второй этаж, и здесь Зорайдэ остановилась.
- Карима, хочу тебя попросить: будь постоянно рядом с Зухрой, пока она не уедет от нас с Фаридом и Хадижей. Я не доверяю этой женщине.
- Зорайдэ, ведь это та самая ведьма? Та, которая колдовала на черного петуха? – почти шепотом спросила Карима.
- Всё-то тебе известно! – проворчала удивленная такой осведомленностью хозяйка дома. – Да, это она, потому я и прошу тебя проследить за ней. У меня завтра будет много дел. Но думаю, что Фарид не оставит здесь жен. Он отвезет их в Мекнес, а сам вернется, чтобы продолжить поиски.
- Конечно, Карима присмотрит за ведьмой. Я всё подмечу и тебе расскажу.
- Тогда давай поднимемся наверх, проверим, все ли у них в порядке. Как Хадижа устроилась? Я так и не заходила в ту комнату, куда ты ее поселила.
- А что? Это комната, где останавливалась Латифа, когда приезжала к нам в гости.
- А Зухру ты куда определила?
- Она в той, пустовавшей, немного дальше по коридору.
- Идем, не станем терять времени. Уже почти утро, а мне надо немного поспать, чтобы днем заниматься делами.
- Зорайдэ, я не останусь ночевать в комнате Зухры. Вдруг она наколдует на меня что-нибудь? Я боюсь. Сделает так, чтобы Ахмет развелся со мной.
- Твой враг, Карима, – длинный язык. Меньше болтай, тогда Ахмет не станет с тобой разводиться.
Они поднялись по лестнице на второй этаж и двинулись по коридору в сторону комнат для гостей.
…Хадижа полулежала на кровати на высоких подушках, подложенных под спину. Она вертела в руках новенький телефон, подаренный ей отцом, и не могла поверить, что среди уже внесенных в список номеров нет номера ее матери.
- Почему отец так поступил? Он же знает, что я хочу и с мамой разговаривать тоже. Или отец запретит ей звонить?
Она не хотела действовать тайно от отца, но все-таки решила завтра же узнать у Зорайдэ нужный номер телефона. Не может быть, чтобы Зорайдэ отказала ей. Или пусть даст номер тети Латифы. А от нее Хадижа сможет получить не только телефон матери, но и Самиры. И сможет звонить им всем! Вот только на кого зарегистрирован телефон? Если на отца, то он сможет взять распечатку звонков и узнает, с кем она разговаривала.
- Всё равно так и сделаю. Я не могу больше чувствовать себя в одиночестве! Хорошо было бы, если бы и у Фатимы появился свой сотовый. Но отец отчего-то не хочет, чтобы его жены имели каждая свой телефон.
Она подумала, что знает, какую модель выбрала бы младшая жена отца. Наверное, что-нибудь со стразами, с корпусом необычного цвета … А подарок отца Хадижу приятно удивил. Мобильник был темно-розового цвета с золотым узором в восточном стиле. Девушка тут же влюбилась в свой новый сотовый телефон.
- Ни за что не отдам Фариду! Может быть, мне его уже сейчас спрятать? Но отец сделал мне подарок при муже. А Фарид никогда ни о чем не забывает.
Ей захотелось пить, она встала с кровати и подошла к столику, на котором для нее были оставлены кувшин с соком, бутылка минеральной воды и блюдо с фруктами. Поколебавшись, Хадижа все-таки сорвала крышку на бутылке и налила минералки в стаканчик, который стоял тут же на столике.
Она не успела сделать и глотка, как дверь тихо открылась, и в комнату вошла Зухра.
- О, так вот где ты устроилась? – ухмыльнулась она. – А у меня комнату ничуть не хуже твоей. А то я подумала, что меня поселят в какой-нибудь кладовке или в комнате для служанок. Бросят матрац в угол на холодный пол…
- Дядя Али никогда не поступил бы так с гостьей, - презрительно ответила Хадижа.
- Ну конечно. Ведь мы жены одного мужа. Когда же Фарид вернется? Хадижа, что ты думаешь об исчезновении Дайнаб?
- Это у тебя надо спросить. Ведь ты же ее близкая подруга.
- Но ведь она должна стать твоей родственницей! Икрам на ней должен жениться.
- Уже нет. Лара Дуния ни за что не позволит сыну взять в жены девушку, которая пропала неизвестно куда. Ведь она совершила харам.
- Какой харам? Откуда ты знаешь, что с ней могло случиться? Может быть, ее украли?
- Тем более! А теперь уходи, я хочу отдохнуть, - девушка кивнула на дверь.
- Мне кажется, ты можешь что-то знать. Ведь я же видела, как Дайнаб весь праздник вертелась возле Ясмин, - сказала Зухра, сузив глаза.
- Я давно не виделась с внучкой дяди Али. Уходи, ты пришла, чтобы поссориться со мной.
-Хм?
- И не смотри на меня так – глаза выпадут.
- Хадижа… Вот пожалуюсь Фариду, что ты меня прогнала, когда я пришла к тебе мирно поговорить. Разве тебе не жалко Дайнаб? Ее могли похитить.
- Это я расскажу Фариду, что ты что-то от него скрываешь! Ты ведь уже не в первый раз говоришь, что Дайнаб украли. Наверно, она тебе что-то рассказывала, тебе что-то известно, но ты молчишь. А Фарид там с ума сходит от неизвестности!
- Прикуси язык, Хадижа. И вспомни: теперь в доме останемся только мы с тобой. Никто тебя защитить не сможет. Не надейся на Фарида…
- Он дал тебе развод. Скоро я останусь его единственной женой!
- Не думаю, что муж со мной расстанется, - рассмеялась Зухра. – Это всего лишь хитрый ход перед встречей с твоим отцом. Ты видела, в каком состоянии Фарид вышел после разговора с сидом Саидом?
- Тебя это не касается!
- Ты такая смешная, когда злишься! Но твой отец мне даже помог. Теперь и стараться не придется, чтобы Фарид меня простил. Он сам придет ко мне и скажет, что всё опять будет по-прежнему.
- Тогда я схожу к шейху и пожалуюсь, что ты занимаешься колдовством. Даже в Рамадан колдовала, это большой харам!
- Если из-за тебя на нашу семью свалится позор, Фарид тебе этого не простит. Не обольщайся, Хадижа. Но я постараюсь его предупредить. Он тебя теперь вовсе не выпусти на улицу. На медину будешь выходить только вместе с ним и со мной. А уж я с тебя глаз не спущу! Не получится у тебя пойти к шейху.
Она говорила это таким ехидным голосом, что Хадижу затрясло.
- Змея! Пусть Аллах превратит тебя в камень!
- Не превратит. А вот я могу наслать на тебя такую порчу, что у тебя руки-ноги онемеют! Не зли меня, Хадижа.
- Мой отец не допустит, чтобы Фарид снова помирился с тобой. Он дал тебе развод, и ты уйдешь из нашего дома через три месяца, когда закончится идат.
- Не уйду. И Фарид вновь будет моим. А ты не нервничай так, ведь ты ждешь ребенка.
- Уйди, кобра! Я тебя не звала к себе в комнату! – едва не плакала от беспомощности перед наглостью соперницы Хадижа.
Спасение пришло из коридора. Карима и Зорайдэ услышали их громкие голоса, не дойдя до нужной двери.
- Карима, ты слышишь? – забеспокоилась жена сид Али.
- Слышу, Зорайдэ, они ругаются.
- О, Аллах! За что Хадиже досталась такая судьба? Когда же та женщина уйдет из ее жизни?
- Зорайдэ, кому, как не тебе можно узнать об этом? Погадай, увидишь, что скажет кофейная гуща!
- Молчи, Карима. Гадание – харам. Поспешим, пока они не набросились друг на друга.
- Хадиже нельзя драться. Она может потерять ребенка! – согласилась Карима, ускорив шаг.
Распахнув дверь, едва не ударив ею Зухру, Карима подбежала к Хадиже.
- Что с тобой случилось? Тебе плохо, Хадижа? У тебя в руках стакан воды? Тебе плохо?
- Нет, но пусть ОНА уйдет, - показав глазами на Зухру, простонала Хадижа.
- Что здесь произошло? – сурово спросила Зорайдэ у Зухры. – Что тебе понадобилось в этой комнате?
- Я зашла навестить Хадижу. А разве нельзя? Мы с ней должны жить как сестры, так Фарид велел. И я стараюсь. А Хадижа меня прогоняет. Так нельзя, - быстро заговорила нахалка, приняв умильное выражение на лице.
- Оставь меня в покое хотя бы в доме дяди Али!
- Ну как хочешь, Хадижа. Зачем же так нервничать?
Зорайдэ прекрасно поняла, что произошло. Она без лишних слов прогнала вторую жену Фарида в ее комнату.
- А тебя, Хадижа, хочет видеть твой отец. Но если тебе нехорошо, то я передам сиду Саиду, чтобы он сам к тебе зашел, или потом с ним увидитесь.
- Нет, Зорайдэ, я пойду к отцу. Иначе не смогу успокоиться. Я ее не выношу. У меня аллергия на эту женщину.
- Тогда пойдем, я тебя провожу.
Зорайдэ увела Хадижу с собой, а Зухра, постояв в коридоре, вернулась к себе. Женщина, которую все называли Каримой, увязалась было следом.
- У тебя всё есть? Ничего не надо? Попить или поесть хочешь? – завела разговор Карима, в которой заговорило любопытство.
- Нет, мне ничего не надо, шукран. Я выходила, чтобы навестить Хадижу. Теперь я тоже хочу побыть одна. Спать хочу. Скоро появится Фарид и увезет нас в Мекнес. Я не люблю дорогу. Уходи.
- Как пожелаешь, - разочарованно протянула Карима, но была вынуждена покинуть комнату гостьи.
А Зухра, не раздеваясь, улеглась в праздничном платье на постель. Закинув за голову руки, она уставилась в потолок, рассматривая резные деревянные перекрытия старинного риада.
Так куда же подевалась Дайнаб? Зухра была задета тем, что подруга не посвятила ее в свою тайну. А ведь это очевидно: сестра Фарида что-то задумала и не вчера. Что она ей рассказала, возвратившись из Египта? Дайнаб надеялась, что к ней приедет сватать ее какой-то очень богатый гость со свадьбы Замили. Да, завистливая Дайнаб вполне могла бы согласиться стать и второй женой мужчины, у которого есть, кроме одной жены, много всего прочего.
Наверное, она надеялась, что будет жить в настоящем дворце, носить золото, как и ее сестра Замиля или подружка Ясмин… Только для чего тому жениху красть Дайнаб? Если он и узнал о том, что Дайнаб должна быть просватана, но все равно решил приехать в Марокко, чтобы взять ее в жены, то сделал бы это открыто.
- Нет, что-то здесь не так. Ее история похожа на выдумку. Моя подруга меня обманула. Вот змея! А ведь я могла бы ей помочь. Или нет… Этого она и испугалась! Теперь мне всё понятно. Но что же могло случиться?
Зухра ещё раз перебрала в памяти весь праздничный день. Единственное, что вызывало подозрение – частые перешептывания Дайнаб и невесты. Ясмин – близкая родственница Икрама.
- Так может быть к истории причастен ее жених? Что, если ее украл Икрам? Но зачем? Он ведь и так собирался сватать сестру Фарида в ближайшее время. Нет, Икрам здесь ни при чем. Тогда что же?
Она не могла разгадать тайну, но очень хотела.
- А может быть, Икрам передумал на ней жениться, решил сосватать ту… как ее… Арибу? И тогда Ясмин что-то придумала, чтобы заставить дядю жениться на Дайнаб. Что же произошло? Что?!
И вдруг она поняла: нет, Икрам здесь совершенно ни при чем. В городе случился такой переполох, что тот же Икрам не стал бы утаивать правду, зная, что девушку ищут. Нет, дело не в Икраме, а в его племяннице! Ясмин что-то задумала, предложила глупой Дайнаб, а та и согласилась.
- Но чем могла соблазниться Дайнаб? Она любит золото, она не хочет работать, как простая служанка. Она мечтает о богатом муже... Уверена: Ясмин пообещала ей в чем-то помочь. Значит, Ясмин могла уговорить Дайнаб отправиться вместе с ней в ту страну, куда должен был увезти ее муж. Конечно, она согласилась стать ее калфой, так, кажется, в той же Турции называется подружка жены, наперсница, личная служанка, доверенное лицо? Или муж Ясмин не из Турции? Вот что наделала Дайнаб! Но как бы она могла улететь вместе с Ясмин? Паспорт Дайнаб у Фарида. А откуда деньги на билет? Дала Ясмин? А сам билет купить мог только жених. Вот это да!
Горькая обида на Дайнаб захлестнула Зухру. Почему подруга не поделилась с ней планами? Побоялась, что она донесет Фариду? Ну ничего, теперь она точно ничего не станет ему рассказывать. Пусть Фарид поищет Дайнаб – злее будет, когда выяснится, куда она подевалась. Он потребует у Амаля вернуть девчонку в Марокко, в противном случае - заявит всем о похищении. И тогда Дайнаб не поздоровится. А она, Зухра, не станет жалеть неблагодарную. А ведь Зухра всеми секретами делилась с подругой.
И как же Дайнаб устроится в доме мужа Ясмин? Что она рассказывала о женихе, которого сид Абдул нашел внучке лары Дунии и сида Али? Он очень богат, влюбился в Ясмин без памяти, подарил ей огромную шкатулку с золотом, купил лично для нее целый дворец… Даже в качестве подруги жены жить в таком месте – это здорово. Она ведь не служанкой будет. И кто знает, не найдет ли муж Ясмин по просьбе молодой жены жениха для Дайнаб? Будут жить в одном городе, ходить вместе в Торговый Центр, бывать друг у друга в гостях. Дайнаб хорошо устроилась, похоже.
- Тем более, стоит ей отомстить, - прикусив губу, подумала Зухра. – Пусть лишится всего, на что она так надеялась. Она там и двух дней не проживет, как семья потребует ее вернуть.
Зухра села на постели, развеселившись при мысли, представив, как станут развиваться события. Нет, ничего у Дайнаб не выйдет. Вернется она домой, и Фарид найдет ей такого мужа, что лучше уж подняться на минарет и сигануть вниз головой! И так ей и надо! Подруг следует ценить и доверять им. А Дайнаб пренебрегла Зухрой… Вот и пусть теперь расплачивается!
Но каким образом Фарид может узнать о том, что случилось на самом деле? Надо намекнуть, подтолкнуть его к такой мысли, что Дайнаб могла оказаться в новой семье Ясмин. Может быть, даже сама Дайнаб сообщит о себе? Она, наверно, думает, что оттуда никто не сможет ее увезти. Но разве муж Ясмин захочет иметь неприятности? Он, конечно, согласился на уговоры молодой жены, чтобы сделать ей приятное и чтобы Ясмин не чувствовала себя одиноко. Но не станет же он скрывать девушку у себя, если его уличат в похищении… Глупая Дайнаб, какая же она глупая!
Зухра уверила себя, что разгадала тайну Дайнаб. Сама способная на всё, что угодно, она решила, что и другие могут сделать всё, что им захочется, а потом будут действовать по обстоятельствам, чтобы выкрутиться. А паспорт… Ну и что? Денег у мужа Ясмин много, наверно, нашел способ, как вывезти из Марокко и ввезти в другую страну близкую подружку Ясмин. Если есть деньги, ничего нет невозможного!
Теперь перед Зухрой встала проблема: выдать бывшую подругу ее брату или просто ждать, чем всё закончится?
2. Часть 17. Глава 2. Саид, Рания и Хадижа.
Саид ждал дочь в комнате, сидя в кресле и просматривая местную газету. Он устал и собирался, наконец-то, лечь спать, но опасался, что может упустить возможность поговорить с Хадижей. То, что Фарид увезет жен в Мекнес ещё утром, он не сомневался. Поиски сестры зятя «по горячим следам» оказались безрезультатными, поэтому обещали затянуться. Значит, Фарид возвратится с женщинами домой, а потом вернется в Фес. Кроме того, была вероятность, что в Мекнесе их могут ждать новости о пропавшей.
После разговора с мужем дочери Саид пришел к выводу, что в будущем, если Фарид не примет к сведению то, о чем им пришлось жестко побеседовать, ему предстоит от слов перейти к суровому воздействию на зятя. Лучший способ, чтобы тебя поняли, это ударить по кошельку.
Саид не хотел, чтобы Хадижа осталась без мужа. Когда он узнал новость о том, что Фарид дал второй развод Зухре, то испытал облегчение. Ведь уже был обдуман разговор с обидчиком дочери. Теперь же опытный мужчина понял: Фарид решил пойти на уступки деду и сиду Абдулу, уличившим Зухру в совершении харама, как и из опасений перед ним, Саидом, но отказываться окончательно от женщины Фарид не намерен, что тот и дал понять.
- И за то, что моя дочь оказалась женой неуправляемого человека, как и то, в какой ситуации оказался я, надо благодарить сида Абдула. Как я мог доверить ему будущее дочери? – уже не в первый раз раскаивался Саид.
Теперь предстояло убедить Хадижу быть осторожней, не питать напрасных надежд и быть готовой к новым переменам в судьбе. Саид всегда считал, что, защищая Хадижу, он мог бы порвать любого ее обидчика. А теперь он чувствовал полное бессилие, чтобы решить дело по-хорошему. Переходить к конкретным мерам воздействия на зятя не хотелось, но придется – это он понял из беседы с Фаридом.
Лишить денег на развития бизнеса, потребовать вернуть долги, которые уже имелись у зятя, он, конечно, мог в любой момент. Но тогда во что превратится жизнь его дочери в доме мужа? А Фарид намекнул, что не только может вернуть назад Зухру, но и взять ещё двух жен, потому что одна сестра уже замужем, скоро выдавать замуж и вторую, а в семье нужны женские руки для домашней работы. А скоро родится и ребенок… Но после этого Хадижу он может вернуть отцу.
Что будет с ребенком Хадижи, Саид хорошо понимал: сын или дочь Хадижи останется у Фарида, если она с ним разведется. Поэтому Саид принял решение выждать, чем закончится история развода Фарида с Зухрой, а потом начать действовать.
Но как бы он не намекал Фариду, чтобы тот обезопасил Хадижу от происков кого бы то ни было, всё равно Саид опасался за дочь. Об этом он и желал поговорить с ней до ее отъезда.
- Входи, дочка, - с улыбкой встретил он Хадижу, вставая. – Как ты себя чувствуешь?
Хадижа подошла к нему и обняла, уткнувшись ему в грудь, как когда-то в детстве. И Саиду показалось, что девушка едва сдерживается, чтобы не заплакать. Но она подняла к нему свое милое личико.
- Ты один? А Рания с Муниром где?
- Они отправились на кухню. Мунир захотел перекусить, т.к. на свадьбе пробегал по залу и почти ничего не поел.
- А где их комната?
- Рания живет на женской половине дома, Мунир будет ночевать в моей комнате. Ночевать! До утра осталась пара часов.
Зорайдэ вышла, оставив Саида и Хадижу наедине. Им нужно было поговорить без свидетелей. Точнее, не Хадиже, а Саиду – Зорайдэ давно знала, каков бывший муж Жади.
Поэтому она тихо покинула комнату и отправилась на поиски Каримы. Им было, что обсудить перед тем, как тоже пойти отдохнуть.
…Рания и Мунир подошли к двери комнаты, принеся на подносе чай для Саида и блюдо с выпечкой.
- Я уверен, что отец не откажется от чая, - сказал мальчик.
- Я тоже так думаю. Сынок, открой дверь, у меня руки заняты.
Они вошли в комнату после того, как Мунир постучал в дверь и быстро ее открыл, не дожидаясь разрешения войти.
Саид был не один, а с Хадижей. Мунир тут же подбежал к сестре и обнял ее, прижавшись к выпирающему животу.
- Ты так поправилась! Тебя тут хорошо кормят! – удивился мальчик изменениям в ее фигуре.
- Да, очень хорошо. Ем сладости каждый день и сама научилась их готовить.
- Моя мама тоже вкусно печет печенье! – напомнил мальчик.
- Никто не сомневается в этом, - ответила Хадижа, погладив его по голове.
- Хадижа, ты звони мне в Бразилию, ведь отец купил тебе новый сотовый! – потребовал ребенок.
- Как смогу, обязательно позвоню, - с улыбкой пообещала старшая сестра.
- Отец, ты уже сказал Хадиже, что завтра ты снова женишься на моей маме?
- Не женюсь, а только сосватаю, Мунир. Праздника в доме дяди Али не будет, но…
- Как это - не будет? – немедленно возмутился парнишка. – Но ты же обещал, что все произойдет по обычаю!
- Мунир, ты должен разговаривать со мной более почтительно, - одернул его отец.
Хадижа пожалела братика.
- Отец, неужели совсем ничего не будет? Ведь в городе должны знать, что Рания возвращается в твой дом. Я тоже так люблю праздники!
- Но если Фарид увезет вас утром в Мекнес, ты не попадешь на праздник.
- А ты попроси, чтобы Фарид оставил меня на несколько дней у дяди Али и Зорайдэ!
Саид поморщился при слове «попроси».
- Надеюсь, что мне не придется просить твоего мужа. Он не может бросить пропавшую сестру в Фесе. Вот если ее не найдут до вечера, тогда дело серьезное. Думаю, к вечеру вы и уедете.
«Поговорю с дядей Абдулом, чтобы не отпускал Фарида, пока не станут известны результаты поисков в Фесе, а для этого ему придется ждать до вечера», - решил Саид.
- Отлично! Я не понимаю, куда могла исчезнуть Дайнаб, но надеюсь, что с ней ничего плохого не произошло. Отец, я хотела бы поприсутствовать при сватовстве.
- Что ж, ты можешь пойти с нами. Это не займет много времени. Я намерен вместе с Муниром отправиться в дом его бабушки и дедушки, чтобы при них сосватать Ранию.
- А ты маме кольцо не забыл купить? – спохватился мальчик.
- Не купил, но когда мы пойдем к родителям твоей мамы, то будем проходить мимо хорошей ювелирной лавки. Там, Рания, ты и выберешь обручальное кольцо на свой вкус, - повернулся он к женщине.
Хадижа почувствовала, что отец не вложил в слова, прозвучавшие как-то слишком деловито, никаких чувств, кроме желания уступить сыну. «Отец разлюбил Ранию!» - поняла Хадижа. И всё-таки она сказала:
- Я рада, что ты, Рания, снова вернешься в Бразилию с моим отцом и станешь частью семьи.
Рания же таяла от счастья. Она не могла поверить, что ее невзгоды закончились. Правда, оставались сомнения, насколько скоро Саид совершит с ней никях. На роскошную свадьбу рассчитывать не приходилось. Но это и не важно. Свершится главное – Саид привезет ее в Рио-де-Жанейро не как няньку их сына, а как будущую равноправную жену. Рания предвкушала, как вытянутся лица Фатимы и Зулейки, когда они узнают об этом!
- Сынок, ты нашел картину, о которой я просил мне напомнить?
- Нет, но мама сказала, что картина у нее в комнате. Уже упакована. Отец, можно мне взглянуть на картину Фатимы?
- Какая картина? – полюбопытствовала и Хадижа. – Почему эта картина - Фатимы?
- Потому что Фатима купила ее в Эс-Сувейре, когда мы ездили с ней по делам в тот город. Ей очень понравился один пейзаж, и она уговорила меня купить его, - ответил Саид дочери.
- Фатима тоже решила коллекционировать картины? – удивилась Хадижа.
- Нет, думаю, это мимолетное желание, каприз.
- Я хотела бы взглянуть на ее каприз! – пожелала Хадижа.
- Я тоже! – тут же поддержал ее брат.
- Тогда, Мунир, идите в комнату твоей мамы и полюбуйтесь живописью непризнанного гения, а я потом тоже подойду. И надо попросить Кариму, чтобы она упаковала картину как следует. Нам везти ее в аэропорт, проходить через три таможни. Карима знает, как надо сделать.
Когда все перешли в комнату Рании и достали картину из неприметного угла, Мунир оборвал край упаковки, и под ней оказался морской пейзаж, как сначала показалось Хадиже.
Но вошедший в комнату Саид убрал остальное, поднял и установил картину на диван, и стало понятно, что море – лишь часть пейзажа. А на переднем плане были белоснежные крепостные стены, рыбный рынок, лодки, а над морем парили серебристые чайки.
- Какая красота! – воскликнул мальчик. - Машалла! Отец, пусть Фатима подарит эту картину мне. Она мне очень нравится!
- Не могу, Мунир, эта картина принадлежит моей жене.
- Но я твой сын, а у нее нет твоего сына.
- Мунир!- строго оборвал его отец.
- Мунирчик, зачем тебе эта картина? – стараясь не простонать, тихо сказала Рания. Она была в ужасе от вновь увиденного полотна в простенькой деревянной раме, от воспоминаний о недавнем кошмарном сне, в котором она снова увидела мерзкую рожу Хасана, от того, что сыну понравилась ненавистная мазня, и от его желания заполучить картину.
Но Саид отказал сыну, вероятно, не желая ссориться с любимой женой.
- Мунир, мы пойдем сегодня на медину, и ты сможешь выбрать любую картину. Я знаю, в каком районе продают красивые полотна с видами Феса.
- Но мне понравилась именно эта! – надулся мальчик.
- Эту ты получить не можешь, потому что у нее уже есть хозяйка, - сухо ответил Саид. – Когда мы вернемся в Бразилию, ты можешь попросить Фатиму уступить ее тебе. А пока постарайтесь уберечь картину от случайных неприятностей. Рания, прошу тебя проследить за этим.
- Конечно, Саид. Не беспокойся, всё будет в порядке. А ты, Мунир, выберешь завтра картину ещё красивее этой, - успокоила она сына, подумав, что первое испытание уже началось. Но как бы не испортил дело ее же сын. Если вдруг с картиной что-то случится, Саид решит, что это злой умысел. Ведь он-то, скорее всего понимает, что означает для нее эта вещь.
Когда мужчина вышел, оставив сына с матерью, она сказала:
- Мунирчик, давай осторожно переставим картину на прежнее место. И, пожалуйста, если ты хочешь, чтобы твоя мама вернулась домой, ты должен понять, что с картиной надо обращаться бережно. Если она будет испорчена, твой папа может решить, что это сделала я - нарочно, назло Фатиме. Но у меня и в мыслях такого нет.
- Хорошо, пусть картину получит она, - пробурчал ребенок, но Рания сделала вывод, что поступила правильно, попросив сына ничего не предпринимать. Она поняла, что мальчик всё же хотел как-то испортить полотно.
«Так нельзя, надо быть настороже, чтобы мой собственный сын ничем мне не навредил», - сказала она себе, когда Мунир убежал вслед за отцом в отведенную им комнату.
Она тоже прилегла немного поспать, закрыв глаза и погружаясь в мечты о том, какое кольцо выберет, когда окажется в золотой лавке.
…Хадижа, вернувшись к себе, вбила в свой сотовый номер матери и тети Латифы. Номера Самиры Карима не знала, поэтому Хадижа решила расспросить об этом тетю. Все бразильцы звонили в основном на домашний номер риада сида Али, а там не определялись номера звонивших. Телефон Самиры могли и не знать.
- Самира звонит на обычный телефон, а в доме старый аппарат, без определителя номера. Ты ведь и сама видела, - объяснила Карима.
Как хорошо, что в доме дяди Али работает Карима! Она знает всё. Когда женщина заглянула на минутку, чтобы поболтать, Хадижа и попросила узнать нужные номера. Кариме же было интересно послушать про сестру Фарида, которая так внезапно пропала…
- Хадижа, ты не пойдешь на праздник на второй день? Нет? Жаль. Твоя мама звонила. Жади сказала, что должен прийти Зейн вместе с Сумайей. Зейна Жади с Латифой встретили в Торговом Центре. Он подарил Самире золотой кулон в виде лотоса! Жади просила передать Зейну и Сумайе привет.
- Хорошо, Карима, я позвоню маме и тоже узнаю все подробности.
- Если и я что-то узнаю, то расскажу тебе, - уверенно пообещала Карима. – Но пока ничего интересного не произошло. Мне Зорайдэ велела следить за Зухрой.
- Как хорошо, что я иду с отцом к родителям Рании! Там отец снова ее сосватает. А Зухра пусть сидит в риаде. Смотри за ней в оба. От нее всего можно ожидать.
- Да, нам известно, что она забрала у тебя золотой браслет, который дядя Али тебе подарил.
- Не напоминай об этом, я не хочу вспоминать тот случай. И вообще – я хочу позвонить маме. Шукран за то, что ты нашла мне ее телефон.
- Звони, Хадижа, звони! Я тоже хочу с ней поговорить! А то меня Зорайдэ обычно контролирует, чтобы я ничего лишнего не рассказала. Карима ничего и не рассказывает. Но ведь Жади тоже интересно узнать новости.
Набрав номер, они дождались, когда Жади ответила Хадиже.
…Жади и в этот день находилась в доме Латифы и Самиры. Они втроем сидели за столом на кухне и пили кофе, который заварила Жади, добавив в джезву немного корицы.
- Почему никто так и не позвонил? – недоумевала Латифа. – Я ничего не понимаю.
- Ответ может быть один: что-то случилось. Может быть, Ясмин отказалась, и свадьбы просто не было? Тогда дяде Али не до нас. И Зорайдэ пока не может позвонить, ведь мы столько раз предупреждали, а они не прислушались к нашим словам.
- Жади, не думай, что они помнят о наших предупреждениях. Там, наверно, все стоят на головах.
Самира тоже переживала за невесту-ровесницу.
- Бедная Ясмин, что теперь с ней сделают? Может быть, нам попросить дядю Али, чтобы отправил Ясмин жить к нам? Мама, у нас места хватит. Там, в Фесе ей не позволят нормально жить.
- Лара Дуния ее заест, - согласилась и мать.
- Это так. Я предложу дяде Али отослать Ясмин к нам. Ведь его слово в семье самое весомое. Что он велит сыну сделать, то и будет, - сказала Жади.- А для собственных родителей Ясмин стала паршивой овцой в стаде.
- Пусть Амаль живет с первой женой, если она согласится помириться с ним, а Ясмин пусть переедет в Бразилию, - насмешливо сказала Самира.
- Судя по словам сестры сида Керима, так и есть. Неджма смирилась.
- Латифа, а как могло быть иначе? Конечно, Неджма смирилась, потому что ей пришлось выбирать между работой официантки в кафе отца и положением жены богатого араба, где в собственном дворце она – хозяйка, пусть теперь и не единственная.
- Возможно, Неджма подружилась бы с Ясмин? Мне кажется, у них могло бы найтись много общего.
- Они почти ровесницы, как, например, три жены Саида.
- Тетя Жади, в сумке звонит телефон!
- Самира, подай мне мою сумку. Надо же! Жду звонка, а сама даже телефон не достала… Это какой-то незнакомый номер.
- Жади, все равно ответь! Вдруг у кого-то новый телефон? У Зорайдэ ведь появился новый мобильник.
- Конечно…. Алло! Хадииижа! – задохнулась от радости Жади.
Латифа оказалась права: Саид подарил дочери сотовый.
- Дорогая, будь осторожна. Я так беспокоюсь за тебя. Теперь, когда твой муж дает развод той негодяйке, тем более будь осторожней. Ведь она постарается навредить тебе за три месяца, которые ей осталось жить в вашем доме.
- И как прошла свадьба?... Что?.. Не может быть, как это случилось?... А с Ясмин все в порядке? Вот как… Она уехала вместе с мужем?... Конечно, дай трубку Кариме, я с ней тоже хочу поговорить…
После этой просьбы Жади долго не удавалось вставить хотя бы слово. Она то и дело открывала рот, как рыба, которая ртом хватает воздух. Латифа и Самира смотрели на нее вопросительно и не знали, что и думать. Но перебить Кариму оказалось делом невозможным. И Жади сдалась, решив просто выслушать всё, о чем Карима собралась ей поведать.
Потом, когда и Латифа и с Самирой поговорили с ее дочкой, Жади удовлетворенно бросила телефон в сумочку.
- Не знаю, что и сказать. Я, как и Хадижа, буду надеяться на лучшее. Может быть, та женщина покинет ее дом навсегда, и моя дочь будет счастлива.
- Жади, а что ты узнала о Саиде? Он как-то поучаствовал в делах твоей дочери?
- Ничего не знаю. Может быть, Зорайдэ могла бы внести ясность. А Хадижа ничего не знает, кроме того, что Саид о чем-то разговаривал с Фаридом. И ее особо предупредил вести себя осторожней. Карима же больше болтала о ссорах с мужем и о происшествии на свадьбе.
- Как такое могло случиться? На свадьбе пропала одна из гостий. Невероятно! – удивлялась Латифа.
- А главное – Карима ничего не смогла мне рассказать. Она показалась мне такой бестолковой, но по-прежнему болтливой.
- Конечно, у нее теперь и свои проблемы появились. Вышла замуж, дела Ахмета ее интересуют куда больше чужих, - предположила Самира.
- Думаю, она просто заболтает Ахмета, и он бросит ее, не выдержав непрекращающейся болтовни, - сказала Жади.
- Мне Карима пожаловалась, что ее муж злится оттого, что она решила выяснить, какая женщина была когда-то его невестой.
- Ох, Карима… Неужели она останется без мужа? – покачала головой Латифа.
- Так что же случилось с девушкой? Ведь это сестра Хадижиного мужа. Теперь моя дочь останется лицом к лицу с противницей. Аллах, пусть девушка вернется в их семью целой и невредимой!
- Жади… Может быть, я что-то не так поняла, но, кажется, Карима сказала, что на свадьбе произошло ещё одно чрезвычайное происшествие, кроме истории с Дайнаб.
- Какое? Ты о чем?
- Карима утверждает, что невеста перед никяхом дала ответ: НЕТ, а ее никто не стал слушать, и лара Дуния велела передать ответ: ДА. Как такое может быть?
- Тогда брак недействителен! – воскликнула Жади. – А мне она ничего такого не рассказывала. Ну, Карима!
- Она меня попросила рассказать тебе. Зорайдэ велела ей молчать. Значит, и Зорайдэ тоже была свидетельницей.
- Как же так? А мне Карима сказала, что молодожены уехали со свадьбы без происшествий. Ясмин вела себя достойно, не попыталась скандалить, добровольно села с мужем в такси, чтобы ехать в аэропорт. Карима проследила, как вынесли и погрузили их багаж.
- Жади, кажется, мы и в самом деле напрасно пытались вмешаться. Вот видишь: невеста, как только был совершен никях, тут же приняла свою судьбу.
- Сказать честно, я удивлена, что внучка дяди Али и Дунии, самой лары Дунии, от которой она унаследовала упрямый нрав, как всегда говорил сам дядя Али, вдруг покорилась участи! – пожала плечами Жади. - Думаю, Карима что-то не так поняла. Не могла Ясмин сказать НЕТ. Иначе она не вела бы себя так покорно.
- Тем более, Ясмин узнала правду о том, что у Амаля уже есть одна жена. Карима и мне сообщила о том, что ей удалось брякнуть об этом прямо на церемонии. Ясмин побелела, но ничего не стала делать, - осуждающим тоном констатировала Самира.
- Посмотрим, как смогут поладить Неджма и Ясмин. И теперь мы, а не дядя Али будем узнавать новости раньше других. Конечно, если сестра Керима захочет с нами поделиться, - подмигнула Жади.
- Если сама не захочет, надо будет попытаться ее разговорить разными наводящими вопросами.
Они не успели обсудить все только что услышанные новости, как раздался ещё один звонок – на этот раз от Зорайдэ.
И вновь те же новости – пропала девушка, поэтому Зорайдэ и не могла позвонить раньше. Жади хотела расспросить о церемонии никяха, но Зорайдэ тут же уличила ее в том, что им уже успела насплетничать обо всех новостях Карима.
- Жади, не слушайте ее. У Каримы такой длинный язык. И прошу – вы с Латифой никому не рассказывайте о том, что услышали от Каримы. Мы с сидом Али боимся за Ясмин. Но я пока ничего не могу тебе рассказать. Это очень запутанная история.
Потом Зорайдэ захотела сказать несколько слов другой племяннице сида Али.
- Латифа, как ты? Вы уже знаете, какие у нас тут проблемы. Пока не станет известно, что с девушкой, сид Али не сможет полететь к вам в Бразилию на семейный суд.
- Зорайдэ, я не знаю, как мне поставить на место Мухамеда. Он пришел ко мне и заявил, что отказывается от развода, мы снова махрамы. Но я не согласна! Пусть дядя Али ответит ему по телефону, скажет то, что сказал бы здесь, в Бразилии! Я больше не хочу знать Мухамеда, я желаю забыть о его существовании, насколько это возможно!
- Конечно, я скажу сиду Али. Он и сам собирался позвонить Мухамеду и поговорить с ним. А Саид? А дядя Абдул? Он ведь тоже хотел лететь на семейный суд!
Зорайдэ также сообщила свежие новости: Саид с Ранией и Муниром вылетают завтра – поздно вечером. Днем они пойдут в дом отца Рании, чтобы провести обряд сватовства. Хадижу возьмут с собой, если Фарид не помешает.
Жади стояла рядом с сестрой и чутко прислушивалась к голосу, который доносился из мобильника, включенного на громкую связь. Латифа специально держала телефон так, чтобы слышать разговор могли и Жади с Самирой.
- Латифа, дай мне сотовый, мне надо кое-что сказать Зорайдэ, - взмолилась Жади. Сестра протянула ей телефон.
- Зорайдэ! Хадижа и та…Зухра… где? У вас или в отеле? Я не совсем поняла. У вас останутся ночевать? А как они между собой – не ссорятся? Зорайдэ, как же я боюсь за дочь!
- Не переживай, Жади. С ней всё в порядке. За Зухрой будет Карима присматривать, пока она в нашем доме. А ты знаешь, если Карима к кому пристанет, то заболтает. Она глаз с нее не спустит.
- Зорайдэ, я так боюсь, что Фарид обозлится на мою дочь. Саид умеет очень жестко говорить. Он может сказать что-то, не повысив голоса, но человек от страха покроется мурашками.
- Мы пока не знаем, чем закончится разговор Саида с Фаридом. Но думаю, мужу Хадиже сейчас не до этого. Он будет занят поисками сестры. Возможно, его разговор с Саидом даже отойдет для него на второй план.
- О, Аллах, пусть так и будет!
- Жади, хочу спросить тебя как раз о пропавшей девушке. Жади, ответь честно…, - вдруг понизила голос до шепота женщина. – Скажи, ты ведь не присылала денег Ясмин? Не покупала для нее билет в какую-нибудь страну? Признайся мне, я сохраню это в тайне: Ясмин не летит к вам в Бразилию?
- Что?! Зорайдэ, о чем ты говоришь? Почему Ясмин должна лететь к нам в Бразилию, если она с мужем улетела к нему куда-то на арабский восток?... А! Ты хотела сказать: Дайнаб? Думаешь, Дайнаб сбежала из дома брата? Но мы-то при чем? Я даже не видела эту девушку никогда, - удивилась Жади.
- Нет, я ничего не путаю. Я тебя спрашивала о Ясмин. Если ты меня обманываешь – это харам. Буду молить Аллаха, чтобы ты была непричастна к случившимся событиям.
- Зорайдэ, я тебя совсем не понимаю!
- Жади, не расспрашивай ни о чем. Наверно, тебе и в самом деле ничего неизвестно. Но если вдруг Ясмин появится в Рио-де-Жанейро у вас с Латифой, то немедленно сообщите об этом дяде Али. Иначе всем нам здесь будет очень плохо.
Зорайдэ закончила невнятный разговор и отключилась от связи.
Латифа, Самира и Жади ничего не понимали, переглядывались между собой.
- Так кто же пропал? Дайнаб или всё-таки Ясмин?
- Как Карима могла перепутать? Она не способна на такое. Но почему тогда сказала о Дайнаб? При чем здесь Ясмин?
- Мама, тетя Жади, а мне кажется, что там случилось два происшествия: пропала не только Дайнаб, но и Ясмин. Но о сестре Фарида знают все, а вот о Ясмин – пока никто. Поэтому Зорайдэ и предупредила нас, чтобы мы ни о чем ни у кого не расспрашивали.
- Ясмин все-таки сбежала! – почти восхищенно проговорила Жади. – А я когда-то так и не посмела. Если бы я сбежала с Лукасом, то мы уже много лет могли быть счастливы.
- Жади, не начинай. Случилось так, как случилось. Но что же произошло с Ясмин?
- Если у нее нет денег, куда она может улететь? Сбежала от Амаля в аэропорту Феса, например, или в Париже, или где там у них должна была быть пересадка. И теперь бродит без денег и, скорее всего, без телефона, - рассуждала Самира.
- А наших номеров телефонов у нее нет.
- И скоро на нее начнется охота. Уже началась. Но шансов найти ее больше у мужа.
- Да, Жади. Но мне отчего-то показалось, исходя из слов Зорайдэ, что девушка ещё в Фесе, а дядя Али и Зорайдэ просто перебирают все варианты. Вдруг Ясмин обратится к нам за помощью?
- Она же виделась в Мекнесе с Хадижей, мне дочка об этом рассказывала, и Зорайдэ об этом тоже знает, там Ясмин могла попросить у Хадижи наши телефоны, но никому не сказала об этом.
- Ничего, в ближайшие дни мы обо всем узнаем.
- Надо позвонить Фатиме, - спохватилась Латифа. – Я не интриганка, вы же знаете, просто Фатима попросила меня сообщить ей, если вдруг будут новости о Рании и Саиде. Мне не хочется туда звонить, но придется.
- Латифа, могла бы позвонить я, но вдруг Фатима воспримет это неправильно? Но мы с ней и не знакомы совершенно.
- Я – тоже, - подхватила и Самира.
- Звонить должна я, - согласилась Латифа. - Но если о моем звонке доложат Саиду, то об этом узнает и Мухамед, а он решит, что это первый шаг с моей стороны к примирению. Нет. Пожалуй, я не буду ей звонить. Саид прилетает через день-два. Ничего страшного, если новость она узнает не от меня.
- Мама, не звони. … Собраться пойти сватать - ещё не значит сосватать. Вдруг всё сорвется, а Фатима напрасно заранее расстроится.
- Правильно Самира говорит: Не звони, Латифа.
- Тетя Жади, а разве можно улететь из Марокко в Бразилию без документов? Почему Зорайдэ спросила о билете, если у Ясмин наверняка нет с собой паспорта, если она сбежала от мужа. Документ должен был остаться у него, ведь это логично?
- Самира, ты кое-чего не понимаешь. Зорайдэ никогда не покупала билет сама. И вряд ли она одна летала куда-либо. Только с дядей Али или с кем-то ещё, кто заботился о ее билетах и документах. Поэтому Зорайдэ просто не пришло в голову, что билет возможно купить и улететь в другую страну только при наличии паспорта.
- А, может, дело вовсе не в документах? Жади, Ясмин могла сбежать от мужа именно в Фесе. Это проще всего.
- От мужа… Мама, но если никях был, какой смысл теперь бежать куда-то? Ясмин должна была сбежать ДО свадьбы, а не после, когда уже ее выдали замуж.
- Может быть, девушка оказалась в какой-то момент не в себе? Она не подумала о том, что уже замужем. Потом опомнится, конечно.
- Только бы она не совершила глупость! Помните, как Сумайя была готова спрыгнуть с минарета, если окажется в руках того старика, за которого дядя Абдул хотел выдать ее замуж?
-О, Аллах! Самира, не говори так. Даже не вспоминай о том ужасном времени!
- Предлагаю успокоиться и ждать новостей: из Феса, из Мекнеса, от сида Керима и его сестры. Наверно, Неджма расскажет отцу и тетке, что случилось с ее мужем и второй женой.
- О!!! Мое печенье! Самира, скорей! Беги на кухню… вниз! Забыла…. Всего двадцать минут… Там уже всё сгорело! Чувствуете, как пахнет? Харам! Испортить такое печенье!
- Не расстраивайся, Латифа. Если что – помогу тебе налепить новое, -постаралась утешить сестру Жади.
Женщины вскочили с дивана и поспешили вслед за выпорхнувшей из комнаты Самирой.
3. Часть 17. Глава 3. Фес. Разные события.
Наступило утро, дела в доме сида Али ши своим чередом, и время незаметно приблизилось к обеду. Хадижа с Зухрой и Ранией успели перекусить на кухне, когда Саид с Муниром и дядей Али отправились в мечеть, а Ахмет вместе с людьми и группа под руководством дяди Абдула снова начали поиски пропавшей.
Зорайдэ была вынуждена пойти на продолжение свадебного торжества, ведь гости, конечно же, пришли и на второй день празднования свадьбы. Теперь веселились в доме сына лары Дунии.
Кариме же было дано указание не отходить ни на шаг от Зухры.
- Ты можешь позже отвести ее в дом Дунии, на праздник, когда Хадижа отправится вместе с Саидом и Муниром в дом родителей Рании. Но будь начеку, Карима. Мы ведь не знаем, что может задумать Зухра.
- Зорайдэ, а когда вернется Фарид? Когда он собирается ехать в Мекнес?
- Думаю, что не раньше вечера, - предположила Зорайдэ.
Но женщина ошиблась. Вскоре после ее ухода Фарид возвратился уставший, злой, не выспавшийся и голодный. Ещё утром, вернувшись из отеля, он присоединился к группе людей сида Абдула, которые занимались поисками его сестры. Но Дайнаб так и не нашлась. Она словно сквозь землю провалилась.
От бессилия и растерянности Фарид не знал, как быть. Поэтому и решил немедленно вернуться в Мекнес. Вдруг Дайнаб каким-то образом оказалась дома? Кроме того, Фариду надо было срочно решить несколько хозяйственных дел, вызвав тем временем в Мекнес деда Рахима для управления хозяйством. Когда старик прибудет в дом внука, Фарид сможет вновь вернуться в Фес и продолжить поиски.
А на время своего отсутствия в Фесе он собирался быть на связи с сидом Абдулом. Ему не верилось, что девушка могла пропасть без следа. Рано или поздно правда проявится, вылезет какая-нибудь мелочь, и тогда можно будет выяснить секрет исчезновения сестры. Впрочем, он вернется сюда сразу же, как только доставит жен домой и позвонит деду Рахиму….
-Дела пару дней подождут! - наконец, решил он.
Всё это он обдумал ещё на медине, подходя к дому сида Али.
Войдя в риад, он обратился к одной из женщин, работающих у сида Али, попросив отыскать и привести к нему Зухру и Хадижу.
- Скажите моим женам, чтобы сейчас же собирались. Мы уезжаем.
Когда женщина поспешила исполнить его просьбу, он сказал сам себе:
- К вечеру я снова вернусь в Фес на поиски. Но у меня должны быть развязаны руки – не хочу, чтобы ещё кто-нибудь пропал, пока я ищу сестру.
Зухра, а за ней и Карима, явились немедленно.
- Фарид, хабиби, так скоро? Но я могла бы поучаствовать вместе с тобой в поисках, - старалась подольститься Зухра.
Но мужчине было не до нее.
- Где Хадижа? Пусть спускается. Сейчас же выходим. До остановки такси идти долго.
Карима замахала руками.
- Фарид, иди - поешь. Там много разной еды. Я тебе на стол накрою, - засуетилась она. – Ты же всю ночь не ел. И утром только заглянул в дом, но не поел. И не возражай! Иди к столу, иди! И ты, Зухра, тоже! Позаботься о муже!
Карима увела пару к столу и дала знак женщинам, работающим на кухне, принести еду: таджин и салаты. Она уверенно распоряжалась, как обычно делала Зорайдэ: это принеси, подай, это унеси, убери со стола…
- Теперь хлеб, там оставалось ещё несколько лепешек! Сальма, неси кувшин с соком. А ты свари кофе… Или чай? Сид Фарид, вам что заварить: кофе или чай?
- Мне всё равно, - вымотанным голосом ответил Фарид, усевшись за стол. Рядом присела Зухра, слишком близко. И он тут же от нее отодвинулся.
- Где Хадижа? Почему я ее не вижу? Она ждет уже на улице, что ли? – в который раз поинтересовался Фарид.
- Хадижа в комнате Рании. Она помогает ей нарядиться к сватовству. Сид Саид согласился, чтобы Хадижа тоже отправилась с ними на праздник, - рассказала Зухра о планах соперницы.
- Какой ещё праздник? Моя сестра пропала, а моя жена решила пойти повеселиться на празднике? Никуда она не пойдет. Карима, сходи за моей женой и скажи: пусть спускается сюда, перекусит, и мы возвращаемся в Мекнес. Передай: я приказываю. И пусть не смеет возражать.
Зухра сидела рядом и насмешливо смотрела на Кариму. Она держала двумя пальцами кусок сыра, откусывала по маленькому кусочку, что не мешало ей усмехаться. Фарид же ел таджин правой рукой прямо из блюда, помогая себе лепешкой.
- Ну что стоишь? Иди, Карима, скажи: пусть Хадижа поторопится! – велел Фарид.
Кариме не понравилось такое обращение. И она не стала подчиняться указанию гостя: вместо себя за Хадижей отправила Сальму. В конце концов, Зорайдэ строго велела не спускать глаз с Зухры! Так что никуда Карима уходить из помещения не будет.
…Хадижа нашлась в комнате Рании. Она перебирала платья, которые Рания доставала из сундука и из шкафа. Но вещей оказалось немного. И выбирать было почти не из чего. Но не идти же на помолвку в том платье, которое она надевала на свадьбу. Хотя оно-то и оказалось лучшим!
А ещё Хадиже предстояло помочь Рании соорудить красивую прическу, надеть золото…
Девушка вытащила из кучи вещей один кафтан и теперь держала перед собой за края плечиков, критически рассматривая
- Это приличное платье, - кивнула она. – Рания, как тебе такой вариант?
Но Рания, будучи занята копанием в украшениях в шкатулке, не ответила. И как раз в это время кто-то постучал в дверь.
- Лара Хадижа, Вы здесь? – раздался голос одной из служанок.
- Войди! – разрешила Хадижа за временную хозяйку комнаты, и на пороге тут же возникла Сальма - самая заметная, высокая и полная работница дяди Али.
- Лара Рания, Хадиже придется Вас оставить. Лара Хадижа, сид Фарид приказал срочно собрать вещи и спуститься вниз. Он сейчас завтракает, но он собрался вернуться домой. Соберите вещи. Он ждет.
- Как – уезжаем? Мы же должны были задержаться до вечера?
- Нет, нет, Хадижа. Ваш муж велел немедленно готовиться к отъезду.
- Но как же это? Я же не попаду на сватовство отца и Рании!
- Но так приказал сид Фарид, - кивнула куда-то в сторону лестницы служанка.
- Не спорь, Хадижа. Собери вещи и спустись. Не забудь свой сотовый. Надеюсь, твой отец сейчас вернется и прикажет Фариду остаться. Или пусть тебя оставит здесь. Но сама не возражай и не предлагай ничего.
- Но Фарид увезет меня в Мекнес, я знаю. Он не оставит меня в Фесе. Я не смогу увидеть церемонию сватовства. Как жаль…
- Я пришлю тебе фотографии. Мунирчик нас сфотографирует.
- Как же мне не хочется расставаться со всеми вами и возвращаться вместе с Зухрой в ТОТ дом. А когда я представлю скандал, который разыграется в доме Фарида…
- Главное – ты ни в чем не виновата! А жаль, что пропала Дайнаб, а не Зухра! Почему так не везет?
Хадижа, с сожалением положив вещи Рании на кровать, вышла из комнаты в коридор и, заглянув в ту, где она переночевала, забрала несколько собственных вещиц и сумочку, нехотя спустилась вниз. Шла, осторожно делая каждый шаг, чтобы не оступиться на лестнице.
- Сколько ещё можно тебя ждать? – стоя у нижней ступени лестницы, поджидая ее, грубо спросил Фарид.
- Разве ты не собираешься искать сестру? – трусливо пролепетала Хадижа.
- Буду искать, - кивнул мужчина.- Но сначала отвезу вас домой. Там много дел, матери одной не управиться, а здесь у вас столько свободного времени, что снова начнете ссориться.
- Нет, что ты, Фарид. Я могу пойти с братиком в гости к его бабушке и дедушке.
- Тебе нет дела до моей сестры, так, Хадижа? Неизвестно, что с Дайнаб, а ты идешь веселиться со своим отцом? А дома мать сойдет с ума, узнав, что Дайнаб не вернулась вместе с вами. Кто ее утешит? Моей старшей сестры, доброй и умной, больше нет рядом, а от вас обеих, похоже, нет никакого толка.
- Мы могли бы дождаться вечера, когда вернутся те, кто отправился на медину на поиски. Вдруг Дайнаб найдут? Зачем же пугать лару Джабиру преждевременно?
- Ты не умничай, Хадижа. Я сказал: мы уезжаем. Выходи во двор. Зухра уже там. Карима собралась нас проводить до такси. Пусть идет, я не против. Я плохо ориентируюсь в городе, боюсь заблудиться. Так мы и сами до вечера можем проблуждать по улицам. Выходи, Хадижа. Живо!
Девушка была задета грубым поведением Фарида. Но спорить дальше не имело смысла и было опасно. Ни Зорайдэ и дяди Али, ни отца не было дома. Оглянувшись на риад с горьким чувством вынужденного расставания, она нехотя поплелась за мужем и его второй женой. Откуда-то сбоку подошла Карима.
- Не отставай! Иначе мы до ночи будем добираться! - бросил Фарид первой жене.
- Но мне тяжело идти, Фарид. И на осле тоже было бы неудобно.
Карима тут же отреагировала:
- На осле? Фарид, я могу найти осла для Хадижи! Если бы мы знали, что ты так рано соберешься уехать, то уже приготовили бы животных для всех.
- Нет, теперь не стоит думать об этом. Доберемся и так.
- Фарид, но я не дойду. Ведь через всю медину идти придется! – простонала Хадижа.
- Не надо было брать тебя на свадьбу! – разозлился Фарид, вынужденно замедляя шаг.
Карима тут же подхватила девушку под руку.
- Я помогу тебе, Хадижа.
- Фарид, я тебе говорила: не стоит брать с собой Хадижу! Она уже на таком сроке, что ей пора сидеть дома, - поддакнула ему Зухра.
- Всё, хватит! Молчите обе! У меня нет настроения с вами разговаривать и спорить, - процедил Фарид.
Он вышел вперед, за ним медленно двигалась Хадижа, поддерживаемая сердобольной Каримой, а почти рядом с ними шла легкой походкой Зухра, то и дело оглядываясь по сторонам, как будто высматривая пропавшую подругу, надеясь, что вот-вот она появится, вынырнув из какой-нибудь лавки или из-за угла в конце улицы.
Зухре хотелось, чтобы Дайнаб вернулась. Она мечтала о том, что Фарид притащит домой негодницу и накажет: не станет искать ей мужа. Но теперь это и невозможно: слухи о пропавшей на свадьбе девушке уже разлетелись по огромному Фесу, непременно доберутся и до Мекнеса.
Икрама можно теперь сбросить со счетов. Уж лара Дуния своему сыну не пожелает такой невесты, которая провела неведомо где несколько дней. А уж если выяснится, что с ней на самом деле случилось что-то нехорошее… В общем, репутация девчонки теперь погибла навсегда.
И это очень даже выгодно Зухре: у нее и впредь будет подруга, которая станет поддерживать ее в любой ситуации. Остаться один на один с Хадижей? Нет, Зухре нужна сообщница, собеседница. Не вернется Дайнаб - не с кем будет поделиться одержанной над Хадижей победой.
А Зухра не сомневалась: придет время, и Фарид вышвырнет Хадижу из семьи. После того, как Фарид вел себя на свадьбе, Зухра совершенно успокоилась. Муж дал ей развод в порыве злости. Ему надо было помириться с дедом. Не стоило злить и отца Хадижи. Но позже муж всё отыграет, несомненно!
Зухра вертела головой во все стороны, но Дайнаб так нигде и не показалась. Да ещё Хадижа ее страшно подбешивала.
Вот в какой-то момент Хадижа остановилась и прислонилась к стене дома, мимо которого они проходили.
- Что?! Хадижа, что с тобой? Тебе плохо? Живот не болит? – всполошилась и запричитала Карима. – Даже бутылки минеральной воды с собой нет. Что же делать?
Фарид оглянулся и нахмурился, но всё же молча подождал, когда Хадижа отдохнет, чтобы идти дальше. На Кариму он как будто и вовсе не обращал внимания. Зухра же стояла рядом, чему-то улыбаясь и накручивая на палец выбившиеся из-под платка волосы.
- Хадижа, как тебе удалось вчера дойти без проблем от ворот медины до отеля? – проворчал Фарид.
- Там расстояние меньше, чем от риада дяди Али до остановки такси, - вместо Хадижи ответила ему Карима. Но и Хадижа произнесла что-то слабым голосом .
- Надо было все-таки оставить тебя у твоих родственников! Но теперь нет смысла возвращаться: мы прошли большую часть пути. До риада теперь намного дальше, чем до окраины медины.
- Сид Фарид, я могу проводить Хадижу обратно. Ничего, потихоньку дойдем. Зорайдэ обрадуется! И сид Саид тоже будет рад, - тут же ухватилась за его слова Карима.
- Нет, так не пойдет. Нам нужно вернуться в Мекнес, - отрезал Фарид, услышав об отце Хадижи.
Девушка разочарованно вздохнула и безропотно двинулась дальше. Карима тоже расстроилась и даже не нашла, что ещё сказать в такой ситуации.
Но не удержалась Зухра:
- Ничего себе! Если бы ты позволил Хадиже вернуться в риад, она отдыхала бы целыми днями у Зорайдэ и Каримы, а мне все дни дома работать?
Фарид тут же резко повернулся в ее сторону.
- А ты… Ты и будешь теперь работать за двоих…, нет, за троих…, нет – за четверых! Замили нет, Дайнаб пропала, Хадижа не в том состоянии, чтобы заниматься подолгу домашней работой, но ты здорова, и за тобой имеется вина! Или ты забыла? Или думаешь, что я забыл? Зухра, не обольщайся на свой счет. Я дал тебе развод. Если станешь меня доставать, то через три месяца я выставлю тебя на улицу!
- Нет, что ты, Фарид, я же просто так сказала, - забормотала Зухра, вовсе не ожидавшая такого отпора. Она старалась не смотреть ни на Хадижу, ни на Кариму.
- Ваша задача – поддержать мою мать! Для нее пропажа Дайнаб станет большим ударом. Я даже представить себе не могу, как я скажу ей о том, что моя сестра бесследно исчезла! Но какая от вас может быть поддержка? Вы обе и не расстроены вовсе тем, что случилось в моей семье!
- Это не так, Фарид. Я поверить не могу в то, что с Дайнаб могло случиться что-то плохое. Но и понять я тоже не могу, куда она могла исчезнуть, - начала оправдываться слабым голосом Хадижа.
- Разве можно не расстроиться из-за этого? – удивилась и Карима. – Все в доме сида Али взбудоражены происшествием . И не только в доме, все улицы, вся медина знает о происшествии и ищет девушку. Фарид, ее обязательно найдут!
Фарид из вежливости кивнул Кариме. Но потом опять обратился к женам.
- А ведь вы были рядом с ней на свадьбе. Могли что-нибудь заметить! Но каждая из вас была занята собой. Дайнаб никого не знает в Фесе. Она не могла выйти из отеля и отправиться к кому-то в гости!
- Она совсем не выходила из отеля, - проговорилась Хадижа. – Я слышала, как дядя Али говорил об этом с моим отцом. Все служащие отеля были опрошены, но никто не видел твою сестру, Фарид. Может быть, она познакомилась с кем-то из проживающих в отеле и находится до сих пор в одной из комнат?
- Что? Как это? Ты сошла с ума? Моя сестра?! Или тебе что-то об этом известно? – насторожился Фарид.
- Нет, но эту версию выдвинула Рания. Она видела, как Дайнаб уходила вместе с невестой, чтобы помочь ей переодеться и собраться в дорогу. Ясмин сама попросила об этом. Она отказалась от помощи других родственниц и велела, чтобы им с Дайнаб никто не мешал. Рания рассказала мне, когда я недавно пришла в ее комнату, чтобы…
- Подожди-ка, а твой дядя Али знает об этом?
- Да, знает. Рания рассказала Зорайдэ, когда опрашивали всех наших родственниц, которые были на свадьбе.
Фарид изменился в лице при мысли, что сестру могут удерживать в каком-то номере в отеле, но затем продолжил расспросы. Отель ведь обыскали. Наверно, и в номера заглянули?
- А ты, Хадижа, когда видела мою сестру в последний раз?
- Когда Дайнаб стояла возле поднявшейся со своего места невесты. Они о чем-то перешептывались.
- Точно, надо бы у Ясмин спросить, когда они расстались. Я видела Ясмин и Амаля, когда они садились в такси у отеля. Издали за ними наблюдала. Но твоей сестры с ними не было, - быстро проговорила Карима.
- Вот как… А ты, Зухра, что можешь мне рассказать? Ведь вы с Дайнаб - близкие подруги. Вы с ней всегда были как сестры. Неужели моя сестра ничего тебе не рассказывала?
- А что она должна была мне рассказать? Я ничего не знаю о ее планах, - почесав голову через платок, ответила Зухра.
- Т.е. ты, Зухра, не удивлена моим вопросом? Тебе что-то известно? По глазам вижу!
- Почему ты так решил? Что мне может быть известно?! В одном ты прав: мне не с кем было и словом переброситься на празднике. Стояла в одиночестве.
- И ты не следила за моей сестрой? Ты ничего не заметила?
- Да, заметила! Твоя сестра и думать забыла обо мне, весь вечер крутилась возле будущей родственницы – ведь Икрам скоро станет ее мужем!
- Думаю, теперь и говорить об этом не стоит. Икраму женихом не быть. Но ты, Зухра, явно что-то скрываешь от меня.
После его слов насторожилась и Карима. Она застыла, не замечая, что Хадижа пытается подать ей знак, привлечь к себе внимание, чтобы тихо о чем-то спросить.
- Почему я всегда во всем виновата? – возмутилась Зухра.
Фарид рассердился.
- Потому что все, кто занят поисками Дайнаб, считают, что с ней что-то случилось: что ее украли, что она ушла и заблудилась, что с ней стряслось что-то страшное… Но ты отчего-то очень спокойна, как будто знаешь, что с ней. Если так – скажи. Признайся сейчас, чтобы прекратить ненужные поиски. Иначе тебе будет хуже, когда – рано или поздно – всё откроется!
- Фарид, мне ничего неизвестно. Но я кое-что подозреваю. Только это такие странные подозрения, что я даже боюсь говорить о них вслух.
- Говори! – приказал Фарид.
Они остановились посреди неширокой, довольно многолюдной улицы. Прохожие были вынуждены обходить их. Некоторые выражали недовольство, и Фариду с женщинами приходилось сторониться, уступая дорогу торговцам с тюками или огромными корзинами.
- Зухра, живо говори, что у тебя на уме? Что тебе известно? В двух словах расскажи. Пока мы ещё в Фесе, и дорога каждая минута…
- Фарид, я думаю, что Дайнаб уговорила невесту взять ее с собой во дворец ее мужа. Наверно, она согласилась стать ее приживалкой, служанкой – не знаю, кем ещё! Жених богат и влиятелен, он мог всё организовать. Поэтому нет никаких следов твоей сестры.
- Что ты несешь? У меня в сейфе лежит паспорт сестры. Куда она может без него улететь?
- А ты уверен в этом? Что, если паспорта там давно нет?
Мужчина вдруг задумался, пытаясь вспомнить, когда он заглядывал в сейф в последний раз. Впрочем, это было недавно: когда вернулись из Египта. Фарид с облегчением понял, что паспорт должен быть на месте. А ключ имеется только у него. Как бы сестра могла добраться до содержимого сейфа?
- Дайнаб почти не знакома с этой…,как ее…, Ясмин.
- Ты так думаешь? Забыл, сколько раз к нам приезжала лара Дуния? И Ясмин вместе с ней. Мне Дайнаб сама рассказывала о том, что хочет подружиться с племянницей будущего мужа.
- Но зачем моей сестре становиться приживалкой в чужом доме, если она скоро может стать женой уважаемого в Фесе владельца мастерской?
- Ты сам виноват, Фарид. Ты же не давал твердой уверенности в том, что Икрам – будущий муж твоей сестры. Ты постоянно дразнил Дайнаб тем, что выдашь замуж за горшечника. Вот она и выбрала свой вариант. Тем более, если Ясмин сможет уговорить мужа устроить судьбу подруги. Вот сосватает нашу Дайнаб какой-нибудь богатый шейх из Арабских Эмиратов! Это не сравнить с каким-то там полунищим Икрамом.
- Зухра, ты говоришь о сыне моего дяди Али! – возмутилась Хадижа. – Икрам – не «какой-то там».
- Зухра, ты ошибаешься: Икрам вовсе не нищий. Аллах, да он завидный жених. И не бедный, но экономный. Он двух жен собирается взять, иншалла. Дайнаб и Арибу. Я точно знаю! – тут же оспорила слова Зухры и Карима.
- Конечно, кому же не знать, как тебе, Карима! Хадижа, твой родственник не подарит Дайнаб столько золота, сколько тот же Амаль подарил Ясмин. Мне Дайнаб описала фотографию шкатулки с украшениями, которые жених купил для Ясмин.
- Всё! Замолчите обе, и пойдемте скорее. Я к ночи должен вернуться в Фес.
- Ты не останешься ночевать в Мекнесе? – беспокойно спросила Зухра. Успокаивать рыдающую лару Джабиру ей не хотелось. А то, что с матерью Фарида случится истерика, и женщина прорыдает до утра – в этом она не сомневалась.
- Фарид, может быть, мне поехать в Мекнес с вами? Позвоню сейчас дяде Али или Зорайдэ и попрошу отпустить меня с вами, - предложила Карима.
- Нет, шукран, но мы сами справимся, иншалла, - откровенно отказался от ее услуг Фарид.
Потом Зухра пошла рядом с мужем и несколько раз попыталась с ним о чем-то заговорить.
Хадижа и Карима тоже зашептались.
- Карима, почему ты не предупредила моего отца о том, что Фарид собрался уехать раньше задуманного? Вдруг он и дядя Али смогли бы этому помешать?
- Хадижа, я всех обзвонила. Но дядя Али мне не ответил. Т.е. его телефон всё время был выключен. Ведь он с твоим отцом и братом отправился в мечеть. Там положено отключать сотовые.
- А теперь? Теперь ты можешь позвонить? Впрочем, уже поздно. Никто Фарида не остановит. Он увезет нас в Мекнес.
Женщина опять набрала номер на сотовом и прислушалась, поднеся телефон к уху.
- У дяди Али всё время занято. Ведь ему постоянно докладывают о том, как идут поиски. А Зорайдэ я ещё из дома успела позвонить и сообщить, что вы отправляетесь к стоянке такси. Она и велела мне вас проводить. Хотела вернуться, но потом поняла, что вряд ли успеет до вашего ухода. Она так расстроилась! И до стоянки такси ей трудно одной добираться. Может быть, ей удалось дозвониться твоему отцу? Тогда он может попытаться успеть на вокзал раньше нас.
- Как? У него нет ковра-самолета! Какая ужасная поездка, Карима.
- Не переживай, мне кажется, что дяде Али и Зорайдэ что-то известно.
- Почему ты так думаешь? – тихо спросила Хадижа у сплетницы.
- Только ты никому не говори, даже мужу. Я знаю, что сид Али отправил моего Ахмета на поиски, но отдельно от других. Наверно, дядя Али решил найти сестру твоего мужа раньше других, чтобы ее не забросали камнями под горячую руку. Но ты пока не обнадеживай мужа.
- Хорошо, Карима. Пусть Дайнаб найдут, иншалла. Но боюсь, что сам Фарид убьет ее на месте!
Когда они добрались, наконец, до места, Фарид быстро смог договориться о поездке, сторговаться в цене, но в машину вместе с ними сели ещё два человека. Так было дешевле для кошелька Фарида, но зато в дороге было не поговорить. Хадижу и Зухру это устраивало. Дочь Жади очень устала, пока шли по медине, а Зухре было необходимо выстроить план разговора с Фаридом. Он же непременно учинит настоящий допрос из-за Дайнаб. Что ему рассказать?
«Да всё! Я поделюсь с ним всеми подозрениями. С чего вдруг я должна жалеть Дайнаб или выгораживать ее в чем-то, если она не сочла нужным даже намекнуть мне о планах», - решила она. То, что Фариду сейчас показалось дикостью, потом он непременно в это вцепиться и расспросит ее о мельчайших подробностях. И Зухра постаралась вспомнить мелочи, надеясь, что это и ей поможет понять, куда пропала Дайнаб.
Там, на стоянке такси, Хадижа печально простилась с Каримой, попросив хорошенько запомнить, чтобы потом рассказать ей о том, как пройдет сватовство отца и Рании, про их отъезд в Бразилию.
Конечно, чуда не случилось: Саид не ждал их у ворот на краю медины. Хадиже не удалось попрощаться ни с отцом, ни с братом, ни с Ранией – как следует. А с Зорайдэ и дядей Али? Нехорошо как-то получилось.
Но автомобиль уже уносил ее обратно в ту семью, которую предназначила ей Судьба. И Хадижа вынуждена была против воли думать о том, как вести себя в первый же вечер после возвращения. Утешать лару Джабиру придется ей…
4. Часть 17. Глава 4. В доме сида Али. Отъезд Саида и Рании.
…Когда из мечети вернулись сид Али, Мунир и Саид, во дворе риада их уже поджидал сид Абдул. Саид поздоровался с дядей и сразу же ушел вслед за сыном, который тянул его за руку в дом. Сид Али понял, что должен узнать причину появления сида Абдула, который ушел на медину несколько часов назад, чтобы быть в курсе поисков пропавшей гостьи из Мекнеса. Возможно, ему удалось что-то узнать?
- Есть новости? – с надеждой спросил сид Али, шагнув навстречу приятелю.
- Нет, девушку так и не нашли, - отмахнулся старик. – Она как сквозь землю провалилась. Ничего нового! На медине столько сплетен носится о происшествии на свадьбе, торговцы глаза проглядели, надеясь обнаружить пропавшую, но Дайнаб нигде нет.
- А Фарид где? – сид Али оглянулся, удивляясь, почему нет рядом ни Зорайдэ, ни Каримы.
- Сальма! Куда все подевались? – строго спросил он у появившейся во дворе служанки.
- Сид Али, так Зорайдэ ещё не вернулась с праздника, но она позвонила, что уже вышла. А Карима отправилась проводить Хадижу. Муж Хадижи решил уехать, зашел за женами и тут же отправился с ними на остановку такси. Они все Вам звонили, сид Али, но телефон у Вас был отключен.
- Понятно. Спасибо, Сальма. Я знаю, что Фарид собрался отвезти женщин в Мекнес, но мог бы дождаться всех родственников. Ведь Саид с братом Хадижи улетают сегодня вечером, и Хадижа теперь не скоро сможет встретиться с ними.
Сид Абдул стоял, перебирая пальцами четки – бусину за бусиной.
- Али, он муж, ему решать. Он думает сейчас об исчезнувшей сестре, а не о Хадиже, - сказал Абдул. – Он должен сообщить горькое известие матери и деду.
- Это так, Абдул. Но ведь твой племянник будет недоволен.
- Саид будет недоволен, - проворчал с иронией старик.- Вместо того чтобы приложить усилия к поискам родственницы своей дочери, мой племянник собрался решать собственные проблемы – ему не терпится вернуть одалиску в Бразилию!
- Абдул!
- Али, это нехорошо! Я не одобряю его решение снова жениться на Рании!
- Он делает это ради своего сына! Мальчик так страдал без матери!
- Ну и что? Иногда полезно пожить отдельно от такой родительницы.
Сид Али невольно оглянулся по сторонам, ища мальчика: Мунира нигде не было.
- Зорайдэ! – воскликнул сид Али, увидев вошедшую в распахнутые ворота жену.
- Что, сид Али? Она… нашлась? – настороженно спросила женщина, не называя по имени ту, которая может оказаться в руках искавших ее по всему Фесу людей.
- Нет, Зорайдэ, нет никаких известий.
- Аллах, Аллах! – горестно покачала она головой. – В доме Дунии не было гостя, кто не спросил бы меня о поисках. Это плохо. Такое начало семейной жизни у Амаля и… Ясмин.
- Ничего не говори, Зорайдэ. Я знаю, как ты расстроена, - с намеком предостерег ее сид Али.
И не напрасно. Абдул был рассержен безрезультатными многочасовыми поисками на медине и теперь ворчал по этому поводу.
- Если девушка пропала, значит, она вела себя неправильно. Она сделала что-то не так. Аллах, если и ЭТА тоже сбежала… Позор на голову Икрама! Она была ему почти невестой!
- Она не стала его невестой, - нехотя заметил сид Али. – Рано судить о девушке, пока мы не узнали, что с ней всё-таки произошло.
- Для того, кто поворачивается к свету, дорога ярко освещена! Не блуждала бы по залу, стояла бы рядом с женами брата, так ничего бы с ней не случилось. А я уверен, что Дайнаб сейчас не одна, а с мужчиной – против своей воли или с согласия. Иначе где она может быть?!
- Абдул!
- Сид Абдул, девушке могло стать плохо, и она могла выйти на улицу. А там могла упасть без сознания, лежит где-нибудь в больнице или у добрых людей…, - не веря самой себе, проговорила Зорайдэ.
- Неееет! - потряс головой Абдул. - Если Дайнаб вернется... Если внучка моего друга Рахима явится живой-здоровой домой, то первое, что она должна сделать – покаяться! Мы знаем, что есть восемь дверей Рая. И только одна дверь открыта всегда – дверь покаяния. Другие двери то открываются, то закрываются. Но та дверь всегда открыта для тех, кто желает искренне покаяться. Дайнаб должна покаяться, прежде чем будет наказана. А семья ее накажет!
- Да простит Аллах ее прегрешения! – пробормотала Зорайдэ, соединяя перед собой ладонь с ладонью.
- Аааа! Вот и Карима! Тоже бродит где-то, хотя у нее муж имеется. Ахмет вернулся, а жены нет. Накормить некому! – начал ворчать сид Абдул, издали завидев в распахнутые ворота Кариму, заспешившую к ним, как только она увидела собравшихся у фонтана во дворе риада стариков и Зорайдэ.
Подойдя к ним, Карима тут же отчиталась, размахивая руками:
- Сид Али, я проводила Хадижу до такси. Посадила в машину. Хотела с ними ехать, но Фарид запретил.
- А что такое? Почему ты хотела поехать с ними? – забеспокоился сид Али.
- Так…это… Хадижу поддержать… Ведь там, в Мекнесе, мать Дайнаб сойдет с ума от горя! Кто же ее утешит? Кто вселит в нее надежду? Всё на Хадижу свалится? А Зухра не сумеет успокоить. Она такая змея! Сид Али, она змея! Всю дорогу, пока мы шли по медине, она придиралась к Хадиже.
- А Фарид как себя вел с ней? С Зухрой?
- Фарид велел им обеим молчать! Сид Али, он только доставит жен домой и тут же вернется в Фес, чтобы продолжить поиски. И деду собрался позвонить, чтобы сид Рахим вернулся в Мекнес, - очень быстро проговорила Карима, для большей выразительности помогая себе жестами.
- Карима, Карима! Опять ты болтаешь быстро, не умолкая! Я не понял и половины того, что ты сейчас сообщила! – недовольно заметил расстроенный сид Али.
- Пойдемте в дом. Я велю принести вам свежего чая, - примирительно предложила Зорайдэ. – Карима, не стой. Иди, Карима. Узнай, ушел сид Саид с Ранией, куда сбирался, или нет.
Как только они вошли в огромный зал дома, старики направились к дивану, Зорайдэ заспешила на кухню, и как раз тогда по лестнице спустились Саид с сыном. Почти тут же показалась на верхних ступеньках и наряженная Рания.
- Саид, ты так и не передумал?
- Дядя Абдул! – предостерегающе произнес его племянник.
- Ты хорошо подумал, что ты делаешь, мой дорогой племянничек? Это уже вторая женщина, которую ты получаешь после временного мужа.
- Дядя Абдул! Не начинайте! Мой сын все слышит, - нервно посетовал Саид.
- Саид, я надеялся, что ты не захочешь вернуть себе женщину, с которой связан скандал не меньший, чем когда-то с Жади. Но тебе нравится такая жизнь, такие женщины, такое отношение к тебе окружающих, - осуждающе потряс обеими руками старик.
- Дядя Абдул!
- Ты тот верблюд, которого окружили одалиски и по очереди стараются тебя оседлать! Женщины вертят тобой, как хотят! Эх, подарил я вчера Амалю на свадьбе последнюю плетку. Ещё одна висит у меня дома – но она нужна мне для Дунии. Но как отпустить тебя в Бразилию, если ты увезешь сегодня с собой прежнюю одалиску?
- Абдул, пусть Саид уйдет в хорошем настроении в дом Рании. Если он принял такое решение, к чему теперь его разубеждать?
- Я предлагал Саиду взять в жены девушку, прекрасную, как нежный бутон розы… Дочь Селима – торговца коврами. Она стала бы той белой стеной, которую можно выкрасить в любой цвет. А Рания – стена, на которой штукатурка в несколько слоев, и уже куски отваливаются. Когда дом начинает трещать, перед тем, как развалиться, первой отваливается штукатурка.
- Отец, а дядя Абдул плохо говорит о моей маме или хорошо? – озадаченно спросил Мунир, который крутился рядом, пока отец разговаривал, а мать поблизости тоже о чем-то шепталась с Каримой.
- А ты чего тут вертишься? Как муравей в горячем котле! – недовольно заметил сид Абдул.
- Мы идем в гости к моему дедушке, - ответил ребенок и повернулся к хозяину дома. – Дядя Али, а я видел на медине мужчину с ягуаром на поводке. Разве в Марокко водятся ягуары?!
- Наверно, этот делец привез животное откуда-то из другой страны, чтобы фотографировать туристов рядом со зверем.
- А… Я видел такое в Бразилии. Нас няня водила в зоопарк. Там тоже туристы фотографировались.
- Мир так велик, что нет такого, чего бы не было где-то ещё, - мудро заметил сид Али.
- Всё, мы уходим. Иначе можем опоздать, - строго заметил Саид.
- Отец, но мы должны на рынке купить маме кольцо! – напомнил Мунир.
- Конечно, я не забыл об этом, - кивнул Саид. – Рания, идем.
С сияющими от счастья глазами Рания молча двинулась за сыном и будущим мужем.
Абдул неодобрительно посмотрел им вслед и, сощурившись, процедил:
- Одалиска! Я уверен, Саид ещё не раз раскается в том, что опрометчиво согласился совершить сегодня. И сын Саида… он так мал, но уже требует купить золото матери. Это Рания его научила, не иначе!
Вскоре появилась и Зорайдэ с несколькими женщинами, которые принесли и поставили на столик перед диваном блюдо с печеньем и серебряный чайник со сладким чаем с мятой. Пока Зорайдэ лично разливала напиток по стаканчикам, Абдул успел положить себе на блюдце несколько трубочек с финиками и ореховые рогаликов.
- А тебе как живется, Абдул? – не удержался сид Али. – Ты сделал из одалиски Дунии ту женщину, которой ты мог бы восхищаться?
- Такой женщины нет на всем свете! Сказал бы лучше: такую, которую я не стал бы осуждать за каждый поступок! Но с Дунией мои успехи невелики: она из тех змей, загони которую в бамбуковую трубку – она и там попытается извиваться!
И сид Абдул выразительно покрутил рукой.
- Вот как? Но ты не отчаивайся, приятель. Ведь теперь тебе есть, чем заняться. Ты всегда мечтал перевоспитать одалиску. Рано или поздно ты сумеешь справиться с Дунией, - обнадежил друга сид Али.
Абдул неопределенно пожал плечами, но спохватился и спросил, обращаясь к жене приятеля:
- Зорайдэ, меня не было сегодня на празднике. Как там Дуния себя вела? Что-то до меня дошли странные слухи о ее поведении в «комнате невесты» - во время совершения никяха Амаля и Ясмин. Она там ругалась, говорят?
- Она всегда ругается – везде и со всеми, - туманно ответила Зорайдэ, махнув рукой. Не рассказывать же о том, как Дуния обманом заставила Ясмин сказать ДА.
- Эээ… Из пасти собаки жемчужины не выскакивают, это всем известно. Но я ее проучу. Дайте время, и я за нее возьмусь, - грозно пообещал сид Абдул.
- Не верю я в это, - тихо сказала себе Зорайдэ.
После чаепития сида Абдула отправили в комнату для гостей отдохнуть. Ведь днем он прошел пол медины, не на осле, а собственными ногами. Вряд ли у него остались силы, чтобы добраться до собственного риада. И старик, разумеется, желал попрощаться с Саидом перед его возвращением в Бразилию.
- Карима, отведи сида Абдула в комнату, пусть поспит. Когда Саид соберется вечером ехать в аэропорт, Абдул захочет его проводить. Тогда я его и разбужу.
Когда сид Али и Зорайдэ остались одни, то смогли, наконец, обменяться новостями, которые не должны были достигнуть чужих ушей.
- Зорайдэ, ты ничего странного не слышала?
- Нет, сид Али. Ничего не слышала и не видела.
- Это удивительно. Если всё так, как мы предполагаем, то Ясмин может где-то на время спрятаться, и тогда мы услышим о ней через несколько дней или даже недель, если она окажется умна и осторожна. Но почему молчит Амаль? Если с ним под закрытой одеждой умудрилась улететь Дайнаб, то теперь-то правда ему уже известна! Почему он молчит? Почему не звонит мне? Ведь Ясмин – моя внучка, а я старший в нашем роду. Мне, именно мне он должен будет швырнуть обвинения из-за обманщицы Ясмин. Но он молчит, - развел руками сид Али. – Я ничего не понимаю.
- Но если бы муж Ясмин позвонил вашему сыну, то тогда об этом уже стало бы известно. Или Дуния запретила сыну рассказывать об этом?
- Не думаю. Мой сын так слепо не станет подчиняться Дунии. Он пришел бы ко мне с ужасной новостью.
- Сид Али, наверно, Амаль в ужасе. Ведь его тоже могут обвинить в похищении девушки. Как ему доказать обратное? Ясмин скрывается. Но ее родители уверены, что дочь улетела с мужем в Арабские Эмираты, что Ясмин – с ним. И вдруг окажется, что и Дайнаб у него. А ещё прошли слухи, что он и первую жену украл у ее отца в Бразилии, насильно вернул ее домой. Наверно, он пока не знает, как ему быть.
- Пожалуй, я сам позвоню ему, Зорайдэ. Позвоню и спрошу, как там моя внучка. А если он начнет изворачиваться, то потребую позвать к телефону Ясмин. Он не сможет этого сделать, и я его уличу. Потребую рассказать правду.
- Звоните, сид Али. Чем раньше разрешится ситуация, тем лучше для вашей внучки. И нам меньше беспокойства.
- Меня тоже гнетет неизвестность. Знакомые чувства, не так ли, Зорайдэ? Точно так же я переживал из-за Жади. Но даже она не смогла устроить подобное. Знал бы, чем закончится эта свадьба – отправил бы Ясмин в Бразилию под предлогом помочь Латифе в кондитерском бизнесе.
Сид Али знаком показал Зорайдэ удостовериться, не подслушивает ли их кто-нибудь, а сам взял телефонную трубку и набрал номер, глядя в бумажку, где он был записан.
Зорайдэ отошла к коридору, который вел на кухню, и убедилась, что там никто не прячется, наоборот – из кухни раздавался звонкий голос Каримы и в ответ – приглушенные ответы Ахмета. Парочка опять выясняла отношения.
Зорайдэ пересекла зал и встала у входной двери с улицы. Она не хотела мешать мужу вести серьезный разговор с Амалем Бенхашемом, у которого теперь имелись серьезные претензии к родственникам молодой жены. Женщина наблюдала за телефонной беседой со стороны.
Судя по тому, как сид Али нервно затянулся трубкой кальяна, она сделала вывод, что муж смог дозвониться. Но о чем шел разговор, она не могла услышать с такого расстояния. Зато была уверена, что сид Али непременно поделится с ней новостями.
Когда мужчина положил трубку, то дал ей знак подойти. Зорайдэ торопливо вернулась.
- Садись рядом, Зорайдэ. Я не понимаю, что это за человек – Амаль. Он так и не признался в том, что увез не ту девушку. О чем же это говорит?
- О чем, сид Али? – растерянно переспросила Зорайдэ.
- Он что-то скрывает от меня. Не договаривает. Отвечал общими словами. А когда я прямо спросил у него, как там моя внучка, не хочет ли она поговорить со мной, тогда Амаль сделал вид, что связь плохая, что он меня не слышит, и тут же положил трубку. Я-то слышал его прекрасно.
- Но почему он скрывает такое происшествие? Если девушки сумели его обмануть, то он должен быть вне себя от ярости!
- Вот то-то и оно, Зорайдэ, - кивнул сид Али. – Но вместо этого Амаль отделался туманными словами о том, что все в порядке, а он через неделю прилетит по делам в Фес. Что-то здесь не так.
- А что если вместе с Ясмин удалось улететь и Дайнаб?
- Как? Как они могли это провернуть? Если, конечно, им не помогал сам Амаль, но я в это не верю. Прикажу Ахмету искать Ясмин и дальше. Ещё не проверили касьбу. Но если он с людьми отправится в развалины… Зорайдэ, об этом узнает вся медина. Фес и так ждет развязки истории с пропавшей сестрой Фарида.
- Что же делать? – огорчилась Зорайдэ.
- Ждать. Нам остается только ждать, Зорайдэ. Как бы не повернулась ситуация, мы ничего не можем изменить.
- Амаль приезжает на следующей неделе? А для чего? Что у него за дела в Фесе?
- В этом и дело. Бизнес у него в Бразилии и в Арабских Эмиратах. Думаю, он не желает огласки.
- Но если так, это хорошо для нашей семьи. Но как он поступит с девочками?
- Если не он, Зорайдэ, то я вынужден буду наказать Ясмин. Или разобраться, возможно, не сумев скрыть такое происшествие. Ох, Зорайдэ…
- А что будет с сестрой мужа Хадижи? Ее вина ещё страшней, - сочувственно покачала головой женщина.
- Ее могут запороть плетьми, даже убить. Но она не моей крови, я не смогу ее спасти. И не хочу, потому что считаю, что так поступать было нельзя. И Ясмин тоже будет обязательно наказана.
- Сид Али… Вдруг Дайнаб уже мертва?
- Не говори так, Зорайдэ.
- Что если Амаль уже ТАМ, в Эмиратах убил обманщицу, опозорившую его честь?
- Неееет, - покачал головой сид Али, как будто отгоняя такую возможность развития событий.
- Сид Али… Отправьте Ясмин к Латифе, когда Амаль разведется с ней. Не будет ей жизни в Фесе после такого позора. И замуж больше не возьмут.
- Так ей и надо! Она должна была раньше подумать, как можно поступить, а как – нельзя.
- Сид Али, чуть не забыла рассказать. Но при Кариме и не хотелось говорить лишнее. В доме вашего сына и Дунии я столкнулась с Зейном и Сумайей. Зейн не успел прилететь на первый день свадьбы, поэтому появился только сегодня.
- Как у них дела?
- Сказали, что всё в порядке, иншалла. Но Зейн…хм… сказал, что в Рио-де-Жанейро он встретил в Торговом Центре Жади, Латифу и Самиру. Он поговорил с ними и понял, что Жади очень беспокоится за Хадижу. Просила его сообщить, если он увидится с ее дочерью. Но Хадижу увез муж, поэтому они не встретились. Ведь он не отпустил Хадижу на праздник.
- Возможно, это к лучшему. Иначе Жади не успокоится. Что ещё там происходило?
- Ничего важного, всё, как обычно бывает на второй день свадьбы. Но Зейн узнал о том, что пропала гостья. Он предложил помощь в поиске.
- Он договорится с моим сыном, - кивнул старик.
- Сид Али, часть гостей из дома Дунии отправятся к нам, зная, что Саид сегодня уезжает.
- Да-да, Зорайдэ, приготовь для них угощение. Музыканты тоже придут, я уже договорился. Что бы там ни было, нам не стоит показывать, что что-то не так. Пока не нашли одну из юных одалисок, у нас всё в порядке!
- Конечно, сид Али! – согласилась Зорайдэ и поспешила на кухню, чтобы распорядиться насчет угощения «на скорую руку».
Сид Али же побрел в свой кабинет, чтобы в тишине обдумать варианты выхода из неприятной ситуации. Вот только ему ничего пока не приходило в голову…
…Тем временем Саид вел через медину к ювелирной лавке Ранию с сыном. Когда они вошли в нужный магазин, Мунир с матерью приникли к витрине, а Саид отошел в сторону, чтобы справиться, наконец, с одолевавшими его чувствами. Он был страшно зол на Фарида, посмевшего, как будто назло ему, увезти Хадижу в Мекнес. Неужели нельзя было остаться ещё на несколько часов? Что изменилось бы? Фарид мог отдохнуть немного сам и вновь отправиться на поиски, а Хадижа тем временем могла побыть с ним и братом. Но нет, Фариду надо было показать свою власть над женой, в пику Саиду – в этом мужчина не сомневался.
- Мой зять добьется, что я не стану его жалеть ради дочери. Из того, что я услышал от Каримы, которая догадалась увязаться за ними, пока они шли по медине, я понял, что Зухра снова цеплялась к Хадиже, но он никак не пытался пресечь это. Сестра пропала, я понимаю, что это такое, но тем более, не стоило тратить время на поездку. Надо было срочно искать следы пропавшей.
Так он думал весь путь от риада дяди Али, продолжал размышлять и теперь, пока не решил позвонить Хадиже, заодно выяснив, остался ли подаренный им телефон у Хадижи. Саид готов был отложить вылет из Марокко, если окажется, что Фарид вновь отобрал у жены средство связи.
И Саид не выдержал: позвонил Хадиже немедленно, прямо из ювелирной лавки.
- Дочка, как ты? Уехала, даже не простившись со мной.
Выслушав оправдания дочери, он задал ей несколько вопросов, надеясь, что она сообразит, как ответить так, чтобы ни Фарид, ни его вторая жена не поняли, о чем они ведут разговор.
Хадижа отвечала бодрым голосом и сожалела, что не смогла пойти вместе с ним и Ранией на сватовство. Но в какой-то момент он услышал сквозь слова дочери голос Фарида, требовавшего узнать, появились ли новости о Дайнаб.
- Я всё слышал, Хадижа. Можешь не повторять. Ничего не известно. Нет никаких следов. Сегодня или завтра обыщут ещё и касьбу. Если нет там, то останется уповать только на волю Аллаха, который единственный сможет найти твою родственницу.
Он сказал немало нежных слов Хадиже и даже пообещал ответить на звонок Жади, если она решит узнать у него, как дела у дочери. Потом ему пришлось отключить сотовый, так как кольцо для Рании-невесты было выбрано.
- Отец, это самое замечательное кольцо во всей лавке. Я его выбрал, - похвастал мальчик.
Это оказалось правдой. Кольцо было широким, тяжелым и красивым. И разумеется, дорогим. Но Саид готов был поверить, что не Рания постаралась выбрать такое украшение. Вкус Рании он забыть не успел. Но раз выбор был сделан, и Рания ни словом не возразила, то Саид беспрекословно оплатил покупку, и они втроем вышли из лавки.
Теперь, никуда не заходя, они направились прямо в дом родителей Рании…
…В такси, которое уже подъезжало к окраине Мекнеса, молчал рассерженный Фарид, а за ним сидение делили его жены. Хадижа удовлетворенно молчала после телефонного разговора с отцом, но Зухра не оставляла в покое ни мужа, ни другую жену.
- Хадижа, твой отец сказал что-то про касьбу, где собираются искать Дайнаб. Значит, у них есть какие-то подозрения? Что Дайнаб забыла в касьбе? Там же никто не живет – одни развалины.
- Зухра, замолчи! – бросил ей Фарид, опасаясь, что их попутчики с заднего ряда машины смогут что-то понять. Конечно, до сплетников Мекнеса уже дошли слухи о пропавшей на свадьбе девушки из их города, может быть, стало известно даже о том, кто она, чья родственница – внучка сида Рахима, сестра Фарида Обенсура… И всё-таки не хотелось, чтобы пассажиры тоже разнесли услышанное в такси, да ещё из первых уст.
- Хадижа, ты была когда-нибудь в касьбе? Она такая огромная! Легко заблудиться в ее коридорах.
- Я была там однажды. С Каримой. Она мне и показала знаменитую касьбу, какова она изнутри. Да, там можно заблудиться. Вот только незнакомому с местностью человеку туда трудно добраться. Без Каримы я вряд ли ещё раз смогла бы найти дорогу в касьбу. И да – вряд ли смогла бы самостоятельно выйти из настоящего каменного лабиринта. Но что там может делать… наша родственница?
- Если поиски переместятся туда, значит, есть какие-то соображения, как она могла бы там оказаться.
- Зухра, тебе язык во рту не мешает? – зло, но в полголоса спросил Фарид.
- Хабиби, ты ведь знаешь, как я люблю твою сестру. Поэтому и расспрашиваю, чтобы понять, что могло случиться с Дай…. ой! Молчу! – умолкла Зухра, когда Фарид показал ей резко сжатый кулак.
Когда они высадились у ворот медины на стоянке такси, первое, что предпринял Фарид, прежде чем войти через ворота на медину, он предупредил, чтобы девушки не распускали язык ни дома, ни на рынке. И соседям, и всем знакомым семьи запретил рассказывать о случившемся. Избегать разговоров – лучший выход.
- Впрочем, я и не желаю, чтобы вы куда-то выходили из дома в мое отсутствие.
- А на рынок? В пекарню? В хамам? – тут же воспротивилась Зухра, но Фарид немедленно напомнил ей о ее ненадежном положении.
- Ты можешь уйти и не возвращаться вовсе. Согласись на развод, сходим к шейху, и всё. Закончится идат – и ты уйдешь сразу же и куда угодно. Если бы не три месяца идата, то я не стал бы удерживать тебя.
- Фарид, нет, я не собираюсь уходить от тебя. Я о домашних делах пекусь.
- Вот как? Так вот: я сам поговорю с матерью и всё ей расскажу. Объясню, как и кто ищет Дайнаб. Как только мы войдем в дом, вы обе немедленно отправитесь в свои комнаты. Всё понятно?
- Да, Фарид, - с готовностью отозвалась Хадижа. К тому же она неимоверно устала из-за пешего перехода через пол медины. А видеть горе свекрови она не хотела. Пусть сегодня Фарид утешает мать. Но ведь он собрался вернуться к ночи в Фес? Дорога от Мекнеса до Феса занимает на машине около часа, даже меньше. При желании – успеет вернуться. Вот только кому тогда оставаться с ларой Джабирой? Кому ухаживать за ларой Асией?
Так думала Хадижа. Но почему же пропала Дайнаб? Что с ней могло произойти? Она вспомнила, как муж несколько раз оглянулся на старинные развалины. Высокие стены касьбы еще долго виднелись далеко позади, пока они ехали прочь от Феса.
Как только они вошли во двор риада, через дверь, не растворяя ворот, как к ним подошла лара Джабира, и уже по их лицам она догадалась, что нелепые слухи о ее дочери, которые разлетелись сегодня утром по медине, правда.
- Моя дочка! Где Дайнаб?! Доченька моя, Дайнаб! – заголосила несчастная мать.
5. Часть 17. Глава 5. Отъезд Саида и Рании в Бразилию.
Саид с Ранией и сыном появились в воротах риада, когда во дворе вокруг фонтана стояли заглянувшие в гости к сиду Али его знакомые и родственники, а между колоннами, подпиравшими галерею второго этажа, расположились музыканты.
До отъезда в аэропорт осталось совсем мало времени. Но Саид не переживал из-за этого, потому что вещи были заранее собраны. Оставалось лишь проститься с хозяевами дома, с родственниками и гостями сида Али и отправиться в аэропорт.
Саид не стал задерживаться внизу, лишь вежливо поздоровался с каждым, кто пришел его поприветствовать перед вылетом в Бразилию. Впрочем, прежде он отправил наверх Ранию с сыном за вещами, которые им должны были помочь вынести работающие в доме люди. Он напомнил, чтобы Рания не забыла захватить с собой из комнаты и картину, которую так ждет в Бразилии его вторая жена.
Но даже такое замечание с намеком не смогло расстроить женщину, получившую чудесное кольцо в знак состоявшегося обручения. Рания шла через двор риада, а затем и через зал, с гордо выпрямленной спиной, и поднимаясь по лестнице, держала руку на груди так, чтобы широкое золотой кольцо, больше похожее на шайбу, было замечено всеми, кто встречался на пути. Пусть все увидят, что обручение состоялось!
Конечно, такая новость уже завтра днем облетит многочисленные улочки Феса. Она обручена! Саид сделал это для нее, не смотря ни на что: даже исчезновение родственницы его дочери не остановило мужчину, решившего вернуть, наконец, любимую жену. Именно так она рисовала себе картины, конечно же, увиденные со стороны другими.
Она шла со счастливым лицом вслед за сыном, который тоже выглядел довольным. Он радостно рассказывал ей о чем-то, но Рания не слышала большей части того, о чем шла речь.
Скоро она уедет из Марокко. Не просто вернется в дом Саида, как нянька их сына. Она вернула часть статуса – стала невестой, потом станет и женой. Скорее бы оказаться в Рио-де-Жанейро!
Ничего: ждать осталось совсем недолго. А теперь надо подняться в комнату, где она так ждала того, что произошло сегодня в доме ее отца, срочно собрать мелочи и переодеться в дорогу. Потом предстоит проститься с жителями этого гостеприимного дома – и в путь, в аэропорт! Если честно, то Рания устала сегодня ходить по медине. И, конечно, она так понервничала из-за события, которое ожидалось в присутствии родителей. Она до последнего момента боялась, что Саид может передумать.
Теперь предстояло долгое путешествие: в Бразилию они летят через Испанию, где задержатся на несколько часов перед следующей посадкой на самолет до Рио. Саид собирался заехать в реставрационную мастерскую, чтобы забрать испорченный сидом Абдулом живописный шедевр. А Рания с сыном должны будут это время переждать в отеле, где они смогут отдохнуть между перелетами.
Рания согласна была на всё! Кажется, черная полоса в ее жизни осталась позади. Теперь ей не верилось, что совсем недавно она пережила ужасные события. И она поклялась себе никогда больше не вспоминать ни о Хасане, ни о ком-либо из той семейства. Даже про город Эс-Сувейру она не желала слышать. Вот только картина, которую Саид велел не забыть забрать в Бразилию, станет немым напоминанием о страшных днях. Но, к великому сожалению, Рания не в силах помешать ему отвезти картину Фатиме.
В коридоре второго этажа они встретили Кариму, которая как раз вышла из одной из комнат.
- Карима, принеси нам с сыном чай, пожалуйста. И больше ничего не надо – мы поели в доме моих родителей.
- Рания, покажи кольцо. Какое красивое! Такое тяжелое и дорогое! – начала восхищаться женщина, и каждое ее слово бальзамом падало на сердце просватанной.
- А когда же никях? Что сказал сид Саид? Скажи, Кариме это очень интересно! А золото он тоже подарит на свадьбу? Где будет свадьба? Сид Саид уже решил, да, Рания? Он уже решил? В Марокко или Бразилии? – продолжала засыпать ее вопросами любопытная женщина.
Рания не знала ответов на эти вопросы, но Мунир выручил мать.
- Папа сказал, что будет покупать маме золото, когда снова женится на ней. Моя мама получит подарки, как и другие его жены. Сколько будет у них, столько же и у мамы!
- Мунир, я так рада за твою маму!
- Принеси чай, пожалуйста, - напомнила Рания, опасаясь, что сын сболтнет что-нибудь лишнее, или Карима снова повторит вопросы, а ей придется как-то выкручиваться.
А ведь и сама Рания хотела бы знать, когда состоится никях. То, что не будет пышной свадьбы, Саид уже дал понять. Ведь он просто ВОЗВРАЩАЕТ бывшую жену в семью. Дарить новое золото он не станет. Саид не говорил об этом, но Рания понимала, что такого не будет. К тому же, вчера он сделал ей подарок, благодаря их сыну. Золото у Рании появилось.
Она не станет хвастаться этим перед Зулейкой и Фатимой – так решила Рания. Но она была уверена – Мунир обо всем поведает обеим ее соперницам. Впрочем, они и сами увидят, когда Рания станет носить украшения в доме.
Мать с сыном зашли в комнату, а Карима поспешила на кухню. Столько интересных событий происходит в семье, в доме, а ей – хоть разорвись. Хотелось расспросить Ранию, как прошло сватовство. Но и на кухню она торопилась не только потому, что Рания попросила принести чай, но и из-за мужа.
Когда Зорайдэ отправила ее наверх проверить, упакована ли картина, о которой попросил позаботиться сид Саид, тогда с медины как раз возвратился Ахмет. Он едва взглянул в сторону жены, быстро направился к Зорайдэ.
- Лара Зорайдэ, где сид Али?
- Есть новости, Ахмет?
- Пока не знаю, - туманно ответил мужчина, а Зорайдэ уже вела его в кабинет, где сидел сид Али в уединении перед тем, как выйти к гостям, которые вот-вот прибудут.
Кариме так и не удалось тогда ничего узнать или понять. Но вдруг уже есть новости о Дайнаб?! Неужели ее нашли? Живую или, не дай Аллах, мертвую? О, Аллах, Аллах! Что могло произойти с несчастной девочкой? Если бы она, Карима, могла предположить там, на свадьбе, что с Дайнаб что-то случится, так глаз бы с нее не спустила!
Достав из кармана очки, Карима протерла их краем рукава и надела на нос. Зрение уже начинало подводить ее. Очки приходилось носить почти постоянно. Тааак… На лестнице на краю каждой ступеньки стояли цветы в горшках, все – красиво цветущие. Но стоило Кариме надеть очки, она тут же увидела, что на цветочных кустиках есть засохшие листья и увядшие соцветия.
- Сельма опять забыла сказать женщинам, чтобы занялись цветами! – проворчала она с возмущением.
Едва спустившись на первый этаж, она увидела стоявших у входной двери сида Али и сида Абдула. Значит, ее муж уже ушел, пока она упаковывала картину и переделала ещё множество разных домашних дел на втором этаже. Сид Али дал ему новое задание. Но Ахмет снова ничего ей не расскажет, как бы она не пыталась выудить из него хоть что-то.
Но она смогла заметить, что Ахмет ведет поиски Дайнаб не вместе со всеми, кто занят этим делом, а как будто отдельно, сам по себе. Значит, так велел ему сид Али. Разве не подозрительно? Если бы не необходимость заниматься домашними делами у сида Али, а также в их с Ахметом доме, Карима, как ей думалось, успешно смогла бы проникнуть в тайну поисков.
Отчего, например, так переживает за почти незнакомую девушку сид Али? Только ли потому, что она пропала на свадьбе его внучки? Или потому, что Дайнаб была невестой его младшего сына Икрама? Даже Фарид счел возможным уехать в Мекнес, бросив поиски, а сид Али готов сам отправиться вместе с Ахметом в лабиринт медины, чтобы найти пропавшую.
- Карима! – вдруг остановил ее голос сида Али. – Принеси нам чай с сидом Абдулом! Гости собираются, но к столу пройдут только после отъезда Саида. А мой приятель хочет пить уже сейчас.
- Хорошо, сид Али. Только скажу Сельме, чтобы отнесла наверх чай и для Рании.
- Мне тоже пусть приготовят чай с мятой, - попросил только что вошедший в дом Саид. – Пусть принесут наверх, я как раз туда направляюсь.
- Саид…, - начал было строго сид Абдул, подняв вверх указательный палец, но мужчина остановил родственника.
- Дядя Абдул, мы уже почти опаздываем. Если Вы забыли сказать мне что-то важное, давайте теперь поговорим по телефону. Как раз опробуете новый сотовый, который я подарил. Денег на счет я положил достаточно даже для длительных разговоров с Бразилией.
- Хорошо, Саид. Я позвоню Мухамеду и лично сообщу ему, что пока не смогу прилететь на семейный суд. Тем более, что считаю новый суд излишним. Пусть выбросит из головы дурь, помирится с Латифой и пусть прилетает в Марокко, чтобы забрать к себе в Рио Лейлу.
- Хорошо, дядя Абдул. Вы ему позвоните, и я сделаю то же самое, когда прилечу в Бразилию. Я ему передам Ваши слова.
Вскоре Саид поднялся по лестнице, а сид Абдул всё продолжал ворчать и злиться теперь уже на сида Али, так как тот не мог согласиться, что Латифу и Мухамеда стоит заставлять жить вместе против их воли.
- Какой ИХ воли? Мухамед желает примирения. Это твоя племянница упрямится. Что ей ещё надо? Разве Мухамед не дал ей дом? Он готов купить ей золото, поддержать ее «бизнес», раз уж она решила поиграть в зарабатывание денег. Она становится феминисткой, как женщины Каира! Али, если так пойдет и дальше, твоя племянница Латифа снимет платок, как сделали это Жади и Самира! О, Аллах! Какой харам!
- Абдул!..
- Али! Мухамед идет на всё, ради сохранения семьи с Латифой. Он душит себя собственной веревкой ради Латифы!..
И спор их продолжился. Карима вместе с Сельмой сновали по дому с подносами, разнося чай. Зорайдэ распоряжалась на кухне. В зале женщины накрывали праздничный стол. Во дворе риада то и дело раздавались звуки музыкальных инструментов.
Наконец, хозяева дома вышли во двор. Абдул встал так, чтобы суметь напутствовать Саида и его невесту Ранию перед дальней дорогой.
Когда из дома были вынесены вещи и уложены в повозку, показались, наконец, и Саид с сыном и Ранией.
Заиграла музыка, люди стали подходить прощаться с Саидом Рашидом. Мунир жался к Рании, которая держала в руках упакованную картину.
По заведенной в семье сида Али традиции, вместе с провожающими Саид и сид Али сделали несколько шагов в танце, медленно передвигаясь по кругу, расставив руки в стороны и пожимая плечами, как того требовали танцевальные движения. Карима и другие женщины, приложив краем ладони к верхней губе, издавали приветственно-одобрительные крики.
Потом Саид обнялся сначала с сидом Али, поблагодарив его за гостеприимство и поддержку, а потом обнял и дядю.
- Саид, пусть Аллах будет доволен тобой и твоими родными, и вы будете довольны тем, что получаете от Него.
- Конечно, дядя Абдул. Так и будет, иншалла.
Он улыбнулся старикам и Зорайдэ и повернулся к сыну и его матери.
- Всё, нам пора. Рания, Мунир, выходим на улицу, - велел он.
- А… что это там держит…, э-э-э-э…, твоя невеста? – насторожился старик. Наученный горьким опытом, сид Абдул уже не сомневался в том, что родной племянник вполне способен вновь нарушить его запрет. Что за картина в руках у одалиски, которую Саид вновь стремится вернуть в их семью?! Неужели это та самая картина, которую он лично попытался недавно уничтожить?!
- Дядя Абдул, это картина…
- Я уже понял, что там завернута картина! – сердито прервал его старик. – Пусть Рания развернет ее, потому что я желаю взглянуть, что на этот раз ты решил увезти с собой в родной дом. Вместо того, чтобы поддерживать огонь в лампаде Аллаха…
- Дядя Абдул, это совсем не то, о чем Вы подумали. Это не ТА картина.
- Разверни и покажи, я ПРИКАЗЫВАЮ! – велел Абдул и сам решительно шагнул в сторону Рании.
Никому не хотелось омрачать расставание скандалом.
- Рания, разверни, - коротко приказал Саид.
- Карима, помоги ей, - кивнула Зорайдэ. – Нет, лучше сходи в дом, принеси бумагу для упаковки. Ведь прежняя порвется.
Рания, опустив глаза, сдирала упаковку с ноши. Она боялась выдать радость, которая заполнила ее душу и вселила надежду на то, что сид Абдул, взглянув на картину, велит выбросить ее или сам что-нибудь предпримет для того, чтобы уничтожить полотно, так ненавистное Рании.
- Что там такое? Вижу: море и много мелко нарисованных людей… Они в одежде или как? - прищурил глаз старик. – Ничего не вижу без очков.
Он пошарил рукой в кармане полосатой джеллабы и достал, наконец, старенькие, видавшие виды, очки. Водрузив их на нос, он слегка наклонился к картине, чтобы лучше рассмотреть ее.
- Что это? Город? Это же Эс-Сувейра! Хм… Мы с тобой, Саид, недавно там побывали… Хм, это ведь там Рания жила у временного мужа.
Старик некоторое время молча рассматривал пейзаж, а за его спиной пристроилась вернувшаяся Карима, обшаривая глазами полотно, стараясь не упустить ни одной мелочи.
- Какая красивая картина! – сделала она вывод вполголоса, едва не выронив на плитки двора сложенный вчетверо упаковочный материал.
- Рания, тебе там настолько понравилось, что ты решила и картину с видом города привезти с собой на память в Бразилию? Это правильно, Рания. Ты не должна забывать о том, что с тобой случилось, - назидательно произнес сид Абдул и несколько раз одобрительно кивнул.
- Это картина не мамина. Отец купил ее для Фатимы, для второй жены, - «поправил» его Мунир.
- Для Фатимы? Тоже верно сделал твой отец. И Фатима тоже не должна забывать, что с ней может случиться, если она не станет поддерживать в вашем доме огонь в лампаде Аллаха! Саид ведь и ее может отправить в Марокко для перевоспитания.
- Дядя Абдул, мы опоздаем на самолет, если немедленно не отправимся в дорогу, - недовольно заметил Саид.
- Так и иди, кто тебя держит! – махнул рукой старик. – И хорошо, что ты забыл о картине с раздетой одалиской.
В ответ Саид неопределенно кивнул пожилому родственнику, но ничего не сказал, лишь засунув обе руки в карманы.
Карима забрала картину и теперь ловко завернула ее в жесткую плотную бумагу. Разочарованию Рании не было предела, пусть она и старалась изо всех сил сдерживаться.
Она забрала у Каримы упакованную вещь и понесла к выходу двумя пальцами, как будто не в силах пересилить охватившее ее отвращение. Рания была рада, что Саид не видел выражения ее лица, он шел впереди, ведя сына за руку. Мунир о чем-то расспрашивал его, то и дело задирая голову, чтобы видеть реакцию отца на свои вопросы.
…Намного позже, когда гости разошлись, Карима осталась вместе с другими женщинами убирать со стола остатки пиршества. Она была обижена на Ахмета. Что муж от нее скрывает? Конечно, это тайные поручения сида Али, но разве могут быть тайны у мужа и жены? Но Ахмет так и не ответил, зачем его собираются завтра отправить в касьбу. Неужели Дайнаб необходимо искать в развалинах старинной крепости?
Они думают, что девушку похитили и увели в касьбу? Развалины только называются развалинами. На самом деле это настоящий лабиринт в несколько этажей с множеством ходов и многочисленными, частично обвалившимися во многих случаях комнатами. Касьбу придется прочесывать несколько месяцев, чтобы найти, например, труп девушки. То, что с Дайнаб случилось что-то плохое, у Каримы уже не вызывало сомнений.
Но Ахмет всё молчит. Ничего, она его рано или поздно разговорит! Вот у Зорайдэ выяснить что-то намного сложнее. Но Кариме удалось подслушать разговор сида Али и Зорайдэ об Ахмете. Карима поняла, что завтра мужа отправят на поиски в касьбу, потому что он в прошлом много раз именно там искал Жади. И Фатима там нашлась, когда заблудилась.
- Ахмет там каждый камень знает, каждую стену, - заметила Зорайдэ.
- Если и дальше женщины моего рода станут скрываться в развалинах, Ахмет будет знать там каждую песчинку, - горько пошутил в ответ сид Али.
Карима, затаившись в своем укрытии, как раз в тот момент решила поправить платок на голове, поэтому не совсем расслышала, но, возможно, ей это показалось, когда вместо Дайнаб Зорайдэ упомянула… Ясмин.
- Если она где-то и прячется, то только там. Люди не станут искать там Дайнаб. Ведь она не знает города. Не знает, как добраться до касьбы. Но Ясмин могла найти укрытие только там.
«Нет, я ослышалась. При чем здесь Ясмин? – недоумевала Карима. – Или Зорайдэ так опечалена неприятностями в семье, что начала путать имена девушек?»
Потом, уже на кухне, разбирая остатки угощения, Карима отвлеклась на другие мысли и стала вспоминать, как сид Абдул при всех потребовал развернуть и показать ему картину, которую сид Саид собрался вывезти в Бразилию. Она тут же вспомнила о другой картине – с полуодетой одалиской, пожалев о том, что забыла, да и не успела расспросить Ранию, где теперь та картина. А вдруг она знает? Саид мог и рассказать ей об этом.
… Несколько часов спустя Рания сидела в кресле самолета, уже подлетавшего к границам Испании. У нее замирало сердце при мысли, что уже скоро, через сутки, она окажется в Бразилии, в доме, в котором столько лет прожила с сыном и Саидом, была первой женой, а ей подчинялись другие жены мужа. Ситуация изменилась. Как завтра ее встретят? Станут ли унижать? Не в присутствии Саида, конечно, а когда он едва отвернется или отправится заниматься делами бизнеса?
Она и сейчас помнила, как встретила Жади, когда-то оказавшуюся в таком же положении, как теперь – и она сама. Но тогда она считала, что права. И сестра Амина помогала поставить Жади на место. Жади не смогла сидеть с ними за одним столом, с чем согласился и Саид. Ведь законная жена не должна терпеть рядом с собой женщину - и не гостью, и не родственницу, и не жену Саида, но которая по его милости живет в его доме под одной крышей со всей семьей.
Что если и Зулейка с Фатимой решат так же поглумиться над ней? Станут унижать при сыне? Но у Рании есть преимущество: она вновь стала невестой Саида. Она в который раз с улыбкой взглянула на кольцо, блестевшее на пальце. В самолете было светло, потому что в салоне был включен свет. И Рания то и дело посматривала на руки, которые сложила на глянцевом журнале, лежавшем на ее коленях.
«Не снять ли кольцо, когда мы доберемся до дома? Пусть Фатима и Зулейка проявят себя, сбросят маски, пока будут думать, что Саид привез меня нянькой для сына. А потом я надену на палец кольцо и скажу им правду. Хочется поскорее увидеть их лица! Впрочем, думаю, Саид успеет раньше меня сообщить им о том, кто я теперь. Только бы ожидание никяха не затянулось на многие месяцы или даже годы, а потом и вовсе ничем бы не кончилось. Точнее, не закончилось бы тем, что Саид просто передумает жениться на мне. Но от меня это уже не зависит», - думала Рания.
Она повернула голову к соседним креслам, где расположились Саид с сыном.
Они вместе рассматривали ночные огни городов, видневшиеся далеко внизу под облаками, над которыми теперь летел самолет. На Ранию пока никто не обращал никакого внимания.
Рания для вида в очередной раз полистала купленный перед вылетом из Марокко журнал… Вспомнила, каким неприступным стал вдруг Саид, едва они оказались на борту самолета. Да, он пока не ее муж… Неужели он сосватал ее только для того, чтобы успокоить ее родителей и пресечь все сплетни, которые до сих пор гуляли по Фесу из-за истории с Хасаном?
Хасан! Рания передернулась от безумного отвращения. И опять вспомнила, что случилось в аэропорту, когда они ждали прохождения таможенного досмотра. Теперь ей было безумно стыдно. Как она могла не сдержаться?! Устроила настоящий переполох. В очередной раз Саид вспомнил о том, что в жизни Рании был временный муж… Сначала дядя Абдул, теперь она сама напомнила ему об этом!
Но как ей было не испугаться, когда она увидела недалеко от стойки мужчину, внешне очень похожего на Хасана? В тот момент ей не пришло в голову, что у нищего рыбака не может быть денег для полета в Бразилию, что человек, которого она увидела, одет в дорогую и слишком чистую одежду, какой никогда не было у рыбака. Но у стоявшего недалеко от них мужчины были те же, что и у Хасана, черты лица: тот же нос, такие же губы, глаза, бородка, ворох кудрявых волос… Мужчина стоял вполоборота, когда его увидела Рания. Она задохнулась от ужаса.
- Что с тобой, Рания? Ты побелела, - обратил на нее внимание Саид.
- Мама, что с тобой? Тебе плохо? Ты боишься лететь?
- Чего ты так испугалась, Рания? – тихо спросил Саид.
- Это Хасан! Вон там! Он стоит вон там, - еле смогла произнести помертвевшими губами Рания. – Он приехал сюда за мной! Не отдавай меня ему, Саид…
Саид с удивлением взглянул на мужчину, на которого кивком показала бывшая жена. Тогда и у него что-то мелькнуло на лице… Казалось, он не мог поверить глазам. Но потом сказал:
- Успокойся, это не рыбак. Твой бывший муж не может находиться в таком месте. Думаю, сейчас он в море, на старой лодке пытается поймать сардины, - прошептал Саид ей на ухо, слегка нагнувшись, чтобы его не расслышал сын.
- Мама, кто такой Хасан? – дернул Ранию за руку Мунир.
- Один очень плохой человек, - шепотом ответила она сыну и прижала его к себе.
В этот момент незнакомец оглянулся и случайно посмотрел прямо на Ранию. Он тут же перевел взгляд на Саида и, как бы извиняясь, улыбнулся. Рания увидела перед собой точную копию Хасана… И ни чистая дорогая джеллаба, из-под которой выглядывал воротник дорогой рубашки, а снизу виднелись края брюк, ни начищенные кожаные ботинки, не убедили ее в том, что это не ее мучитель. Когда он улыбнулся, ей привиделось, что во рту среди почерневших гнилых зубов не хватает ещё нескольких, а красные губы обветрены во время еженощных морских рыбалок.
- Нет, это ОН, - пошатнулась Рания, когда от нахлынувшего ужаса у нее закружилась голова, и она едва не потеряла сознание. Но Саид вдруг схватил ее за плечи и поддержал, не давая упасть.
- Прости, Саид, прости меня, - почти со слезами на глазах говорила она несколько минут спустя, когда двойник Хасана прошел раньше них таможню и скрылся среди других пассажиров.
- Мама, я с тобой. Буду сидеть в самолете, прижавшись к тебе, тогда тебе не будет так страшно лететь, - пообещал Мунир, который понял ситуацию по-своему.
- Конечно, сынок, мы так и сделаем. Теперь ты со мной, и я больше ничего не буду бояться, - ответила она, стараясь взять себя в руки.
После этого Саид как-то отстранился от нее. На его лице появилось холодное выражение. Он перестал обращаться к ней, беседуя только с сыном. И Рании стало страшно. Вдруг он решит, что Хасан что-то значит для нее? Что тогда он мог сказать «правду», когда уверял, что Рания могла оказаться беременной от него? Что может теперь думать о ней Саид?!
Будь проклят Хасан, мерзавец! Пусть Аллах заберет его и отправит прямо в ад! Пусть Хасан утонет на своей старой посудине, когда в очередной раз отправится в море! Пусть он станет кормом для рыб!
Она сидела в кресле и мысленно проклинала бывшего временного мужа, забыв даже о том, что впереди ее ждет встреча с двумя другими мучительницами – Зулейкой и Фатимой.
6. Часть 17. Глава 6. Возвращение Рании и Саида. Мунир и Фатима с Зулейкой.
Рания так устала во время пути, что больше не хотела даже думать, как они пережили длительный перелет из Испании в Бразилию. Наконец-то ни добрались домой!
Теперь она стояла у себя в комнате, которую Саид велел вернуть ей, объявив Фатиме и Зулейке, что Рания – не нянька, а его будущая жена. Но, разумеется, в ожидании никяха, она станет заниматься сыном. Для этого он и привез ее в Рио, а не оставил ожидать его решения в Марокко. Саид дал понять женщинам, что не станет терпеть скандалы в своем доме. Поэтому всем будет лучше, если они настроятся на дружеские отношения между собой.
Потом Саид позвонил в офис и сразу же закрылся в кабинете, чтобы поработать с накопившимися документами и выяснить, как в его отсутствие обстояли дела в бизнесе.
Мунир взял мать за руку и повел в ее комнату, оставив внизу ошеломленных жен отца. Вслед за ними отправилась и Мириам. Старшей служанке было велено выяснить, что может понадобиться матери Мунира после длительной дороги. Кроме того, следовало разобрать прибывшие вместе с ней вещи…
Они вошли в прежнюю комнату Рании.
- Мириам, кто-то из служанок оставил на маминой кровати свою одежду! – с возмущением произнес мальчик, увидев сложенную униформу.
Рания повернулась к служанке и выразительно посмотрела на нее, как бы задавая вопрос: кто велел это сделать?
- Лара Рания, лара Фатима велела оставить здесь одежду, потому что думала, что Вы…, - замолчала она, прикусив губу и не решаясь продолжить.
- … что я вернусь нянькой и должна буду надеть униформу?
- Да, она так нам объяснила, - опустив глаза, подтвердила женщина.
- Хорошо, иди, мне ничего пока не надо. Только забери эту одежду.
- Нет, мама, пусть нам принесут чай, - возразил мальчик.
- Чай, да, принеси нам чай, - кивнула Рания.
- Я пойду с тобой, Мириам, чтобы выбрать себе и маме что-нибудь вкусненькое, - заявил Мунир и вышел вслед за женщиной, которая не забыла захватить с собой униформу, не заметив, однако, оставшуюся лежать на шелковом одеяле довольно крупную зеленую бусину.
Оставшись одна, Рания осмотрелась. Всё осталось таким, как было прежде, когда она жила здесь в качестве жены Саида. Ничего не изменилось в ее отсутствие. Возможно, за это она должна благодарить сына… Рания и не заметила, как из глаз заструились слезы. Но вдруг она стала плохо видеть, предметы расплылись, горячие слезы хлынули из глаз…
Рания всхлипнула. Неужели она вернулась домой?! Это не сон, и после долгих месяцев она снова в своей любимой комнате, которую не раз видела во сне? Она смахивала слезы пальцами, но они вновь быстро скапливались в уголках глаз и скатывались по лицу, падая на грудь, оставляя мокрые пятна на ткани…
- Мама, почему ты плачешь? – удивился сын, вернувшись в комнату. – Что-то не так? Фатима с Зулейкой сейчас внизу, шепчутся на диване. Кто же тебя обидел?
- Нет, Мунирчик, я плачу от счастья. Ведь я вернулась домой.
- Я знаю, как тебя порадовать – надо принести твоё золото! Сейчас, подожди, схожу к отцу и попрошу его открыть сейф, чтобы достать твою шкатулку.
- Потом, не стоит, Мунир, прежде мне надо разобрать вещи.
- Нет, надо! – заупрямился ребенок и выскользнул из комнаты.
Рания испугалась, что Саиду это не понравится: она только что вернулась, но уже требует принести свою шкатулку с золотом! Но остановить сына всё-таки не успела. Она даже выглянула в коридор, но Мунира не увидела.
- Надеюсь, что Саид поймет всё правильно. Это Мунир захотел вернуть мою шкатулку, а не я.
Она подошла к шкафу и распахнула дверцы. Да… Все ее платья были на месте. Интересно, сколько новой одежды за эти месяцы появилось у тех двух? Сколько украшений им подарил Саид? Сколько духов привез из поездок?.. И как об этом узнать?
В комнату вошла Мириам вместе с незнакомой служанкой, почти девочкой. Весной, при Рании, ее здесь не было.
- Это Аниса, моя внучатая племянница. Сид Саид нанял ее в качестве служанки для выполнения мелких поручений. Вот чай, лара Рания. Аниса поможет разобрать вещи, но можно я пойду – на кухне много дел.
- Скажи, Мириам… Впрочем, нет, ничего, - передумала задавать вопрос при новой служанке Рания. Кто знает, на чьей она стороне? Не отправится ли девчонка из ее комнаты прямо к Зулейке или Фатиме или к ним обеим с рассказом о том, что увидела и услышала в комнате бывшей первой жены?
- Мунир куда-то убежал. Я сама налью ему чай, когда он вернется, если в чайнике ещё не остынет вода.
- Хорошо, лара Рания. Я пойду. Мунир сейчас с сидом Саидом. Они направились в закрытое помещение.
Женщина удалилась, в комнате осталась девчонка, которая молча, но с горящими от любопытства глазами принялась доставать вещи из чемодана и сумок. Рания не выпускала ее из поля зрения, тоже молча раскладывая вещи по полкам и развешивая одежду на вешалки.
- Всё. Можешь идти, (((.
Девочка быстро оглядела комнату, в которой, скорее всего, была впервые, и вышла.
- Наверно, ее наняли совсем недавно, на днях, - предположила Рания, проводив любопытную особу взглядом.
«С ней надо быть начеку», - отчего-то подумалось ей.
Почти тут же открылась дверь, и вошел Мунир, неся перед собой тяжелую шкатулку с украшениями. Ее золото!
- Мунирчик, где ты ее взял?
- Отец отвел меня к сейфу и достал оттуда твои украшения. Все, даже самые дорогие. Но он сказал, что когда ты ими налюбуешься, то их следует положить обратно в сейф, оставив в шкатулке только то, что в ней лежало всегда.
- Конечно, мой дорогой сыночек, - обрадовалась Рания и вернувшемуся к ней золоту, и тому, что сынишка так заботится о ее интересах.
- Мама, ты проверь, всё ли на месте. Пересчитай украшения. Их должно быть…
И мальчик назвал количество золотых вещей, которые он оставил перед отъездом в Фес в шкатулке в сейфе отца.
- Я думаю, что без твоего отца никто в сейф не заглядывал. Только у него есть ключ и только ему известен шифр доступа.
- Нет, не только отцу. Он оставлял ключ и шифр Зулейке – на всякий случай. Вдруг в доме начнется пожар? Но отец сказал, что шифр он обязательно изменит. Зулейка и Фатима могли открыть сейф и взять что-то из твоего золота, - беспокойно посмотрев на шкатулку с закрытой крышкой, сказал Мунир.
- Не переживай, я всё проверю. Самое главное, что я здесь, мы с тобой снова вместе. Я хочу, чтобы нас с тобой больше никто никогда не смог разлучить, - ласково произнесла Рания, глядя сыну в глаза. Она присела на заправленную дорогим одеялом постель, положила руки на плечи стоявшего перед ней Мунира. Шкатулку мальчик успел поставить на столешницу перед зеркалом.
- Хочешь, налью тебе чай? – предложил ребенок.
- Хочу, давай выпьем его вместе. Ты уже был в своей комнате?.. А брата своего видел?... Как твоя сестричка?... Чем занят твой отец?... Где сейчас Фатима и Зулейка? – задавала она один вопрос за другим. И Мунир весело и старательно отвечал на каждый.
Вдруг он молча наклонился и достал из-за спины Рании зеленую бусину.
- Что это, сынок? Откуда она у тебя? – небольшой предмет показался ей смутно знакомым.
Мунир положил зеленый шарик на ладонь и, не говоря ни слова, некоторое время его рассматривал.
- Он выпал из твоего кармана?
- Нет. Д-да, да, это я обронил, когда заходил в твою комнату.
Но отчего же сын старался не смотреть ей в глаза? Что не так?
- Хорошо, Мунир. Я займусь золотом. Хочешь, вместе переберем мои украшения?
- Нет, это не мужское занятие. Я пойду. У меня ещё есть дела.
Рания улыбнулась.
- Иди, сынок. Не сомневаюсь, что у тебя есть дела.
Мальчик хитро улыбнулся и вышел.
- Так значит, Саид у себя в кабинете? Я не знаю, как мне себя вести: могу я спуститься вниз, чтобы поужинать вместе со всеми, или нет? Сегодня ещё можно сделать вид, что я очень устала и не хочу есть, но как быть завтра?
Рания поняла, что ей очень не хочется лицом к лицу встречаться с Фатимой и Зулейкой. Не сейчас. Хотелось насладиться возвращением домой. А столкнись она с женами Саида, ей придется опять выслушивать их подколы и самой искать возможность ущипнуть каждую из них. Снова интриговать и ждать, когда кто-то из соперниц совершит промашку. А Рания теперь в таком положении, что нужно быть очень осторожной, чтобы не совершить ошибку. Один скандал – и Саид может отправить ее назад, в Марокко, к отцу. Что с ней будет потом, об этом даже думать не хочется.
А Фатима и Зулейка обязательно будут стараться ее подставить. Она тут же вспомнила поджидавшую на постели в ее комнате униформу, которую носят в их доме служанки. Рания ещё не прилетела, а Фатима уже приготовила ей сюрприз. Очень жаль, что этого не видел Саид. Впрочем, что бы он сделал? Но лучше, чтобы он знал о происках Фатимы!
И потом – надо внимательно проследить и понять, какие отношения на данный момент сложились у Саида с женами. Какой стала Зулейка, оказавшись в роли первой жены? Как изменились отношения Саида и Фатимы спустя полгода после отъезда Рании из дома? Стал ли он любить ее сильнее? Кто теперь фаворитка Саида: Фатима или Зулейка? Или он стал относиться ровно к обеим?
- И что слышно о Жади? Аллах, вот если бы Саид по-прежнему любил мать Хадижи, теперь мне было бы выгодно иметь соперницей Жади. Скажи мне кто-нибудь о подобном раньше, я не поверила бы, но именно этого я теперь и хочу.
Будут ли жены Саида бороться против Рании-невесты? Им уже всё равно, женится ли Саид на ней, или они объединятся и начнут искать способ, чтобы настроить Саида против нее?
Рания поняла, что дни, проведенные в доме дяди Али, были для нее передышкой перед новыми сражениями с двумя хитрыми змеями, которые поджидали ее в доме, куда она так стремилась вернуться.
При мысли об этом счастливое настроение Рании исчезло без следа. Закончилась ее спокойная жизнь. Как сказала бы Зорайдэ: тот, чей дом сделан из стекла, не бросает в людей камни. Сможет ли Рания ответить на выпады соперниц? И как сделать так, чтобы поплатилась Фатима?
Зулейка отчего-то не вызывала в ней такого неприятия, как младшая жена Саида. Наверно, потому, что, став первой женой, Зулейка тем не менее больше не фаворитка Саида, и она знает об этом и принимает свое место в его жизни, не собирается бороться за то, чтобы вернуть его особое отношение. Но какой она стала? Возможно, статус первой жены что-то изменил в ее натуре?
А вот Фатима раньше не старалась привлечь на свою сторону Саида. Но ведь она знала, что муж именно ее предпочитает другим. И Фатима не раз пользовалась своим положением.
- Я должна найти способ, чтобы подставить ее, да-да, именно подставить, но так, чтобы Саид не заподозрил меня, а ее выгнал. Надо сделать так, чтобы сама Фатима захотела покинуть Саида, сбежать от него, от его возможной ярости, мести. Но как это устроить?
Рания покосилась на раскрытые чемоданы и распакованные сумки.
- Надо найти что-то такое в прошлом Фатимы, что она захочет скрывать и дальше. Это у Зулейки всё чисто, потому ее выбрал дядя Абдул, чтобы она стала «лампадой Аллаха» рядом с Саидом, но Фатиму сосватал сам Саид. Как влезть к ней в душу, чтобы узнать о пятнах в ее прошлом? Хранит ли она среди вещей что-то, что подсказало бы мне, где найти способ, как ее уничтожить?
Рания так увлеклась мыслями о предстоящих интригах, что уже не вспоминала о том, как ещё месяц назад она молила Всевышнего вернуть ее в дом Саида хотя бы нянькой сына. Но теперь, забыв обо всем, она строила планы, как разрушить семью, в которую Саид смилостивился ее вернуть. Ей очень хотелось не просто избавиться от соперниц, но заставить их пережить мучения, похожие на те, которые пережила она сама.
Почувствовав, что раздумья о будущих коварствах слишком ее взволновали, Рания решила отложить их дальнейшее обдумывание на потом. Но что могло успокоить ее быстрее всего и привести в доброе расположение духа, как не шкатулка, полная чудесных украшений?
Женщина снова встала, перенесла обе шкатулки на столик у кровати, придвинула поближе к столику пуфик, села и подняла обе крышки.
Сначала были выложены на постель те украшения, которые Мунир оберегал в отцовском доме от материных врагов. Это всё то, что нажила Рания, будучи женой Саида Рашида. Вспомнила она и потери – золото, которое она из упрямства увезла на себе, когда ее отправили в семью временного мужа. А ведь это был совет сестры Амины! Но кто знал, что временным мужем окажется негодяй Хасан?..
Опять она вспоминает этого мерзавца! Каким чудесным было ожерелье, которого она лишилась из-за рыбака! Рании показалось, что от ее сердца был оторван кусок – такой большой показалась ей теперь потеря ожерелья с сапфирами.
Потом Рания достала из шкатулки, привезенной из Феса, новые приобретения.
«Совсем не густо», - подумала она, пока не вспомнила, что большую часть того золота, что сын заставил Саида купить для нее, она надела на себя в дорогу, чтобы не объясняться с таможней и не заморачиваться с декларациями.
Рания вынула из ушей серьги, сняла ожерелье, кольца и браслеты. Они показались ей уже не такими великолепными, как тогда, в Фесе, когда ей захотелось на свадьбе Ясмин покрасоваться перед Зухрой. Фииии! Да кто она такая – Зухра? Уличная девчонка, нищая, грязная, неухоженная, с репутацией ведьмы! Наверно, у Рании наступило помрачение рассудка, если она там, в Марокко, собиралась соперничать с бывшей бродяжкой, пусть и показавшейся ей такой страшной и значимой только потому, что Зухра смогла запугать Хадижу.
Рания в который раз ужаснулась участи, которую получила Хадижа. Принцесса оказалась служанкой в доме мужа и вынуждена соперничать с таким ничтожеством, как Зухра. И чтобы остаться рядом с мужем, Хадиже предстоит бороться за него – и с кем? Знал бы Саид обо всем! Но кто же ему расскажет? Только не она. Если станет расспрашивать – то да, опишет всё, что увидела, но если Саид промолчит, значит, ему оказалось достаточно той информации, которую он смог почерпнуть из ее телефонных звонков из Мекнеса. Но услышать – это далеко не то, когда человек видит собственными глазами.
А Саид так и не побывал в доме, в котором теперь живет его дочь. Дом – риад, пусть когда-то и роскошный, огромный, но теперь убогий, обветшалый и неумело отремонтированный. Даааа, Хадижа попала в плохую восточную сказку из любимых ею «Тысячи и одной ночи».
Рания окинула взглядом собственные богатства. Золота было много, украшения заняли всю поверхность постели. Женщина брала в руки и рассматривала те из них, которые всегда хранились отдельно, в специальных футлярах, только в сейфе, потому что стоили очень дорого, являясь настоящими драгоценностями, а не продукцией ювелиров из лавок на медине Феса.
Рания выбрала среди золота и взяла в руки ожерелье с рубинами. О, да, конечно, именно оно теперь и займет место утраченного ожерелья с сапфирами, доставшегося жадному рыбаку, станет ее любимым украшением. Его подарил ей Саид, когда она родила сына. Рания разложила на ладонях ожерелье, любуясь крупными камнями чистой воды круглой и овальной формы глубокого темно-красного цвета. Вокруг камней сверкали мелкие бриллианты на завитушках из белого золота.
- Я надену свои любимые рубины в день, когда Саид совершит со мной никях, - самонадеянно дала она себе обещание.- А до того времени буду каждый день любоваться ими. Она приложила украшение к шее, закрыла глаза и представила себя стоявшей рядом с Саидом на никяхе.
Придя в себя от грез, она собрала и аккуратно уложила в шкатулку и разложила по футлярам все украшения, оставив себе только несколько золотых вещей, которые собиралась носить каждый день в доме. Не сидеть же в комнате!
Она порадовалась тому, что Саид не стал унижать ее, временно поселив в какой-нибудь комнате для гостей или тем более – для служанок. Как она поняла, няню Мунира уволили, поэтому такая возможность у Саида была.
- Хм, Фатима, конечно, на это и рассчитывала, но получилось иначе, - с удовлетворением подумала она.
- Интересно, в чьей комнате сегодня будет ночевать Саид? Надо бы завести календарик и отмечать, к кому и когда он ходит, чтобы понять, нарушает ли он очередность. Кого из двух жен он предпочитает, обижая тем самым другую? Так я вычислю фаворитку.
Рания решила, что будет отмечать разными значками на маленьком календарике, к кому и когда Саид приходит ночевать. Она была уверена, что однажды ей это может пригодиться.
Рания прошлась по комнате, подошла к окну. Залитые солнцем горы вокруг Рио-де-Жанейро резали глаза яркой зеленью. Как давно она не видела этот пейзаж! В Фесе вокруг города тоже горы, но выглядят иначе. И как же она скучала по саду! В доме дяди Али во внутреннем дворе стояли вазоны с цветущими растениями. А здесь, у дома Саида, был огромный участок, открытый солнцу. И проложено несколько дорожек, вдоль которых росли любимые розы каждой жены.
Пожалуй, в сад она выйдет погулять завтра. А чем заняться сейчас? Усталость гнала Ранию лечь спать, но она чувствовала: накрученные нервы всё равно не принесут ей сна, а выходить из комнаты она сегодня не желала. Нет, первый день возвращения домой она не станет омрачать ссорами с кобрами. Пусть сидят внизу на диване и ждут, когда она спустится вниз. Напрасно просидят остаток дня.
- А повесила ли Фатима картину? – вдруг вспомнила она.
…Если бы Рания заглянула в комнату к жене Саида, то увидела бы, что Фатима занимается именно этим: пристраивает на стене прибывшую картину. Она убрала с самого выгодного места «инсталляцию» из «мусора», наигравшись в скрапбукинг. Вспоминая каждый раз о том, как она случайно подставилась, сфотографировав самодельную картину с предательской зеленой бусиной и отослав снимок Самире, Фатима нервничала, не зная, чем закончится для нее эта промашка. Ей хотелось подружиться с Самирой, а прокол мог их рассорить, ещё не сблизив.
Посмотрев на брошенный в угол арт-натюрморт, она подумала, что Саид, вернувшись из Марокко, непременно решит поехать в гости к Мухамеду, чтобы решить совместно с братом, как надавить на несчастную Латифу. Несомненно, сид Абдул посоветовал Саиду, как повлиять на родственника.
Фатима надеялась, что муж и их с Зулейкой возьмет с собой, прежде всего – для того, чтобы они сходили к Латифе и уговорили ее помириться с мужем. О, тогда она и познакомиться с Самирой, о которой столько слышала, читала ее статьи, но видела ее только на фотографиях в журнале. Фатима надеялась и на то, что сможет объясниться с девушкой, честно признавшись, что письмо написано ею, а зеленая бусина ей досталась от порванного Ранией ожерелья, которое Саид купил в Сан-Криштоване.
- Я могу немного слукавить: скажу, что бусина была намеком. Письмо написано не чужим семье человеком.
Она отошла от стены на несколько шагов, убедилась, что картина висит немого неровно. Снова вернулась к стене и прикоснулась к краям рамы, чтобы поправить.
Дверь без стука распахнулась, и вошел Мунир.
- Ты уже повесила картину? А ты знаешь, что она мне тоже понравилась? Ты должна отдать ее мне! Отец велел договориться с тобой. Ведь ты согласишься подарить мне эту картину?
- Что?... Нет, не соглашусь, Мунир. Это моя картина. И я не желаю с ней расставаться, я и так долго ждала, когда мне ее привезут.
- Тогда давай поменяемся. Я отдам тебе бусину. Вот эту, - мальчишка протянул Фатиме руку и разжал кулак. На ладони оказалась яркая зеленая бусина.
- Ооо!!! Твоя мама нашла ее у себя в комнате? – вырвалось у женщины.
- Нет, мама не обратила на нее внимания. Это я забрал бусину и унес с собой. Меняемся? Ведь она твоя, а мне отдай картину.
- Бусина и так моя, как ты говоришь. Но мне она не нужна, оставь себе. И забудь о моей картине.
Но Мунир аккуратно положил зеленый камень на столик. И посмотрел в глаза Фатиме.
- Ты хочешь, чтобы я пожаловался отцу, и он приказал бы тебе принести картину в мою комнату? - сложив руки на груди, с угрозой сказал он.
- Мунир, выйди вон. Иначе я схвачу тебя за ворот, отволоку в комнату Саида и сама ему на тебя пожалуюсь. Наверно, это твоя мама тебе подсказала выпросить у меня МОЮ картину?
- Нет, маме не нравится картина. Она ей не нужна.
- Ах, да. Твоя мама любит только золото, украшения. Интересно, твой отец купил ей только то кольцо, которое мы увидели на ее пальце?
- Нет, мой папа в Марокко купил маме много золота. Я сам выбирал для нее украшения, когда мы зашли в лавку ювелира. И большую шкатулку тоже я выбрал. Ты ещё увидишь, какие у моей мамы новые украшения. Мой отец тебе таких никогда не подарит!
- Твой отец будет дарить мне и Зулейке золото, а твоя мать ничего не будет получать, пока он на ней не женится. Но это произойдет очень не скоро! А сейчас твоя мать – не жена Саида. Поэтому она не будет получать столько подарков, сколько получим мы с Зулейкой.
- Отец женится на моей маме. Я попрошу его жениться поскорей.
- Нет. Нет, Мунир, Саид не женится на твоей матери. Во всяком случае, это случится не скоро. Мы с Зулейкой получим ооочень много подарков до того, как и Рания получит право стать такой же, как я или Зулейка.
Мальчик, внимательно выслушав ее, зло посмотрел на молодую женщину.
- Я поговорю с отцом. И тогда он женится на маме очень скоро.
- Ты всё сказал? Тогда уходи. Ты мне мешаешь. Я собираюсь полюбоваться картиной. Какой изумительный восточный пейзаж! - сощурившись и слегка склонив на бок голову, произнесла Фатима, делая вид, что рассматривает живописное полотно.
Мунир занервничал.
- Спроси у отца – он сказал, что ты обязательно отдашь мне картину, если я попрошу.
- Вон, противный мальчишка! – топнула ногой Фатима. Она направилась к двери, чтобы вытолкать нахального сына Рании, если он не догадается выскользнуть раньше. Но мальчик так и сделал. Фатима захлопнула дверь и задвинула небольшую серебряную задвижку, привезенную в качестве сувенира из прошлой поездки в Марокко.
Золото… Что сын Саида сказал про золото? Да, Фатима не сомневалась, что Саид купил Рании не только обручальное кольцо, которое они с Зулейкой увидели раньше, чем Саид сообщил им новость: они с Ранией обручены, но когда состоится никях – пока вопрос не решен.
Фатима заметила кольцо первой. Она сначала решила, что всё намного хуже: Саид и Рания поженились. Поэтому для нее стала облегчением новость о никяхе, который ещё в будущем.
А вот Зулейка побледнела, услышав, что Рания вернется в их семью третьей женой. Но ведь это может оказаться только предположением. Женится ли Саид на Рании? А вдруг и нет?
Фатима повернулась к ноутбуку. Что сделать в первую очередь: проверить, не ответила ли ей Самира, или отправиться к Саиду, чтобы, под предлогом «пожаловаться на поведение его сына» выяснить, успел ли Саид пристроить новоприобретенную картину с одалиской в тайную картинную галерею.
- Мальчишку пора поставить на место. Надо же: Муниру захотелось получить мою картину. А что он потребует от меня или Зулейки в следующий раз, если начать потакать его капризам? .. И как же мне хочется вновь увидеть «Танцующую одалиску»!
Она сделала шаг к двери, собравшись немедленно отправиться поговорить с Саидом, но заметила бусину, оставленную мальчишкой.
- Отлично! Я отдам ее Самире, когда мы поедем к Мухамеду. Даже если дочка Латифы ничего не поймет, я отдам ей бусину и расскажу, как мне захотелось с ней переписываться. Я как бы намекнула. Поняла ли она? И отдам ей зеленый камень.
Спрятав бусину в ящике комода, Фатима вышла в коридор, где, не добравшись до кабинета Саида, столкнулась с Зулейкой.
- Если ты идешь в кабинет к Саиду, то его там нет. Он пошел в галерею. Наверно, решил найти место привезенной картине.
- О, а я хотела бы ещё раз взглянуть на этот шедевр. Помнишь, я рассказывала тебе о скандале, который разразился из-за того, что сид Абдул замазал краской обнаженную часть изображенной женщины?
- Хм, она похожа на Жади, ты говорила?
- Да, - коротко ответила Фатима, неприятно удивленная хорошей памятью первой жены. А вдруг Зулейка скажет при Саиде что-то такое? Возможно, даже умышленно, если захочет ее подставить.
«Меньше надо было болтать при Зулейке!» - укорила себя Фатима, но ответила:
- Да, мне так Карима сказала. Ты же знаешь Кариму из дома дяди Али?
- Конечно, я ее знаю. Мне тоже хотелось бы взглянуть. Идем вместе. А ты свою картину уже повесила?
- Да. Вот только Мунир меня третирует, требует отдать ему картину. Иду жаловаться Саиду, - легкомысленно махнула рукой молодая женщина.
- Может, тебе не стоит связываться с сыном Саида? Тебе так нужна эта картина? Чем больше будешь упираться, тем сильнее мальчик станет настаивать. А Саид может встать на его сторону. И ты будешь унижена.
- Ты что! В таких ситуациях нельзя идти на уступки. Это то же, как платить шантажисту. В следующий раз он захочет ещё что-нибудь забрать у меня, и я опять должна буду ему отдать или подарить, так?
- Но иначе вы снова поссоритесь с Ранией. Теперь из-за Мунира.
- Я не собираюсь прогибаться перед сыночком Рании! Пусть она и ее сын обходят меня стороной.
- Это твой выбор. Я не стану вмешиваться ни в какие склоки.
- Зулейка, никто тебя и не втягивает. Но я думаю, что Рания и тебе нагадит исподтишка, когда сможет. Подожди, так и случится. Не сразу, но обязательно так и произойдет.
- Мы пришли. Но дверь закрыта. Захочет ли Саид нас видеть? – оробела Зулейка.
- Закрытую дверь можно открыть, - сказала Фатима и повернула дверную ручку.
- Хабиби! Ты вернулся, но почему-то не спешишь побыть вместе с нами, а уединяешься с нарисованными красотками! – шутливо упрекнула она Саида, едва оказавшись рядом с мужем.
Саид стоял перед картиной, которую успел разместить на стене. Он переплел руки на груди и созерцал портрет, пока этот процесс не прервал приход его жен.
Саид недовольно повернулся.
- Разве я не говорил, что не люблю, когда кто-то оказывается в этой комнате?
- Почему тебе коллекция картин дороже нас? – вздорным голосом спросила в ответ Фатима, пока Зулейка молча, с затравленным видом осматривалась.
- А это ТА САМАЯ картина, которую дядя Абдул невзлюбил? – усмехнулась Фатима, показывая рукой на новинку коллекции.
- Фатима, для чего ты меня отыскала?
- Во-первых, я хочу высказать некоторые претензии. Во-вторых, если уж я здесь, то почему я не могу взглянуть на твою коллекцию? Почему ты не допускаешь нас в эту комнату? Мы не можем войти сюда ни сами, ни при тебе? А ты ведь знаешь, как мне нравится бывать в картинных галереях и музеях. Я бывала в Орсо в Париже, в Лувре, в Лондонской картинной галерее, во многих европейских музеях! Но почему я не могу полюбоваться картинами из собрания моего собственного мужа?!
- Хорошо, пройдись по помещению, посмотри, но я скоро ухожу.
- Саид, почему бы тебе не устроить нам с Зулейкой небольшую экскурсию?
- О, Аллах, я совсем забыла! Мне надо дать задание Мириам, что приготовить на завтра. И с няней детей кое-что обсудить, - засуетилась Зулейка. – Саид, можно я уйду?
- Конечно. Иди, - с кивком ответил Саид.
Когда Зулейка плотно закрыла за собой дверь, Саид повернулся к Фатиме и заглянул в глаза.
- Так какие у тебя претензии? Или ты уже успела поссориться с Ранией и пришла ко мне жаловаться?
- Вот ещё, - фыркнула Фатима. – Разве я хоть раз жаловалась тебе на нее? Но вот твой сын мне угрожает. Он требует, чтобы я отдала ему свою картину. Мунир ссылается на твой приказ. Саид, неужели ты можешь мне приказать отдать сыну мою личную вещь? Это каприз, нельзя потакать детям во всех их капризах!
Саид поморщился.
- Я не приказывал, разумеется, и поговорю с Муниром. Если картина тебе нужна, и ты не желаешь отказываться от нее впредь, то мой сын должен смириться с этим.
- Я рада, что ты так считаешь. Саид… Когда состоится никях?
Мужчина хмыкнул, но не ответил, неопределенно пожав плечами.
- Ты однажды говорил, что Рания никогда не станет твоей женой, - напомнила ему Фатима.
- Я передумал. А вам с Зулейкой не скучно вдвоем?
- Нам было бы намного веселей, если бы Рания работала няней Мунира.
- Фатима, прекрати. Рания – мать моего сына. Я не могу так поступить с ней.
- Хадижа рассказывала, что с ее матерью ты поступил именно так, - надула губы Фатима.
- Не знаю, что вы с Ранией не поделили. Но прошу тебя: держи себя в руках. Рания – мать Мунира, и этого не изменишь. Это навсегда. Возможно, даже не женясь на ней, я просто куплю Рании и сыну дом, чтобы и ей, и вам с Зулейкой жилось спокойнее.
- О, да, да! Купи ей дом, и пусть она живет в свое удовольствие подальше от нас! Правда, тогда и Зулейка тоже захочет отдельный дом…
- Я пока только обдумываю варианты. Мой сын ещё мал, я ему нужен, но мне не хватит времени, чтобы каждый день мотаться через полгорода в другой дом, а потом возвращаться к вам. Но и ночевать в доме Рании я тоже не смогу, если она не будет моей женой.
- Скажи честно, что ты хочешь на ней жениться. Соскучился по ней? И вообще… Ты не любишь отпускать своих женщин, - с намеком произнесла Фатима, выразительно посмотрев на «Танцующую одалиску». И, не дав Саиду опомниться, сказала:
- А картину хорошо отреставрировали. Даже зная, что картина была испорчена, невозможно найти места повреждения.
- Пойдем, Фатима. Я покажу тебе другие экспонаты моего музея. «Одалиску» ты видела.
- У тебя есть что-нибудь из импрессионистов? Я их обожаю. «Париж под дождем», например. Как я хотела бы увидеть полотно ещё раз.
- Обещаю взять тебя с собой, если будет возможность побывать в Париже. Оставлю тебя в музее, а сам буду заниматься делами.
- О, дорогой! Ты сделаешь это для меня?! – Фатима повторила фразу, услышанную в сериале, который она смотрела в интернете каждое утро.
Прозвучало фальшиво, но с иронией. Саиду стало смешно.
- Идем дальше, дорогая. Вот здесь - картина Серебряковой. Русская художница. Бывала в Марокко, любила писать Фес, Марракеш, портреты марокканцев. Я смог получить один из самых интересных пейзажей…
Из картинной галереи они вышли пару часов спустя, обнаружив, что у них имеется одно общее увлечение – живопись. Рассказы Саида о картинах порой дополняла Фатима. Или сравнивала только что увиденные полотна с теми, которые некогда созерцала в том или ином всемирно известном музее.
Саид и Фатима остались довольны друг другом и проведенным временем. Спустившись вниз, они вместе выпили чай, принесенный Мириам, не дожидаясь ужина. Затем Фатима вышла в сад, а Саид вернулся в кабинет. Ему следовало решить один неприятный вопрос…
7. Часть 17. Глава 7. Саид звонит Мухамеду.
Саид вернулся в кабинет, вспомнив, что собирался позвонить Мухамеду, как только переступит порог дома, прилетев из Марокко, но то и дело откладывал звонок.
Его одолело нетерпеливое желание отправиться в собственную картинную галерею и повесить, наконец, на давно отведенное место долгожданное приобретение. Оказавшись в комнате, отведенной под домашний музей, и устроив «Одалиску», Саид собрался насладиться трофеем, полученным в результате охоты за полотном…
Он находился в самом хорошем расположении духа. Но как ни хотелось побыть в уединении с картиной, за которой так долго охотился, а потом терпеливо ждал, когда восстановят его «Танцующую…», но, едва оставшись с ней наедине, вынужден был отвлечься на не вовремя появившихся женщин.
Его захлестнуло разочарование, но Саид, скрыв досаду, не позволил проявиться чувствам.
Почему жены нарушили его пребывание в месте, где их присутствие было нежелательным? Или они явились сообщить, что звонит Мухамед, зная, что брат уже прилетел из Марокко?
Нет, оказалось, Фатима привела Зулейку вовсе не по этой причине. Их любопытство было вызвано картиной со скандальной историей. Саиду ничего не оставалось, как терпеть их присутствие в галерее. Но Зулейка быстро почувствовала неуместность нахождения там, куда Саид ее не звал, и удалилась, а вот Фатима осталась.
Утешил себя Саид приятным открытием: Фатима, кажется, проявила ревность, не желая, чтобы он снова женился на Рании. Или это что-то другое? Он сомневался, но признавал, что Фатима изменилась. Ему так кажется, или она его приняла, наконец? Раньше Саид чувствовал, что младшая жена держит его на расстоянии, возможно, сама не замечая этого. Но не теперь.
После того, как они с Фатимой поговорили и выпили чай, Саид велел Мириам привести к нему в кабинет Мунира. Он побеседовал с сыном и понял, что мальчик готов воевать с его младшей женой. Желание сына получить картину – вовсе не каприз, оно вызвано стремлением отобрать через отца , получить вещь, которая нравится одной из его жен. Так его сын старается укрепить положение матери, разумеется, в его детском понимании. И это не с подачи Рании. Не настолько же она глупа, чтобы бросаться в интриги, едва переступив порог дома, где у нее теперь нет никаких надежных позиций.
Как поступить с матерью Мунира? Этот вопрос Саид задавал себе не раз, решив в Фесе сосватать Ранию. Жениться на Рании, чтобы иметь возможность, наказывая ее тем или иным способом, регулировать ее отношения с двумя другими женами? Или оставить ее невестой, и тогда Рании придется следить за каждым словом и делом, чтобы не оступиться. Но такое положение сделает ее уязвимой для нападок Фатимы.
Саид давно разобрался, что вовсе не Зулейка участвует в семейных склоках. Только Фатима и Рания постоянно находят поводы для ссор. Но теперь и подросший Мунир станет враждовать с соперницей матери. И это плохо.
- Я понаблюдаю за обеими, а потом решу, как поступить. Родители Рании могут не захотеть долго ждать, когда же я совершу никях с их дочерью. Придется или отселять ее в отдельный дом, или жениться. Что я потеряю, если Рания снова станет моей женой? Просто все вернется на свои места. Но Рания станет действовать наглее и увереннее. Так что же делать?
Саиду было неприятно, что Мунир, его маленький сын, начал собственную войну против соперницы матери.
- Это нехорошо. Но проблема решается через Ранию. Она здесь для того, чтобы заниматься воспитанием Мунира. Поговорю с ней завтра…
- Ах, да!...Мухамед…. Я должен ему позвонить, ведь дядя Абдул уже трижды звонил, напоминал об этом и требовал поговорить с братом, - едва не хлопнув себя по лбу ладонью, простонал Саид. Поучать брата ему порядком надоело. Ведь Мухамед всё равно не делает так, как он подсказывает, предпочитая собственные спонтанные действия.
Но так как он дал слово дяде Абдулу, Саид набрал номер сотового Мухамеда. Брат ответил сразу.
- Салам алейкум, брат! Мухамед, как у тебя дела? Ты разговаривал с дядей Абдулом?
Брат пространно ответил на его вопрос, рассказав в подробностях, что именно он успел предпринять за время отсутствия Саида.
- Мухамед, я звоню не из-за Латифы. Дядя Абдул настоятельно требует, чтобы ты забрал Лейлу в Бразилию. Ему не нравится, как твоя жена ведет себя в Фесе.
- Брат, я решил подождать, пока моя жена не родит, - ответил Мухамед. – Если я вылечу в Марокко сейчас, мне всё равно придется ждать, когда наступят роды. Я советовался с Зорайдэ. Она уверяет, что Лейла должна родить через две-три недели. Что стоит дяде Абдулу подождать полмесяца? И, кроме того: в Фесе роды у Лейлы примут женщины из семьи, как требует обычай. А в Бразилии мне придется класть Лейлу в больницу. Некому здесь принимать у нее роды. Нет ни Зорайдэ, ни даже Назиры, как когда-то... Латифа от меня скрывается за стенами дома, не желая общаться. Она не станет помогать. Не на Халису же надеяться. А больница стоит очень дорого!.. Зачем оплачивать роды, если в Марокко могут это сделать женщины семьи совершенно бесплатно?
- Я понял, Мухамед, понял, - прервал его брат.
- Саид, я не могу надолго оставить свой магазин. Амин слишком неопытен, он успевает справляться только со своим магазином. Мустафа мне поможет, разумеется, когда я отправлюсь в Фес, но я собираюсь пробыть там совсем недолго.
- Не выйдет, Мухамед. Тебе напомнить, что тебя ждет сватовство Муны? Ты никуда от этого не денешься. Весь Фес ждет такого события. Кольцо я тебе отдам, как и обещал, чтобы сократить твои расходы. И тебе необходимо будет продать дом, в котором сейчас живет Лейла.
- Саид… О, Аллах, как же я не желаю брать ещё одну жену.
- Понимаю тебя, Мухамед. Когда ты поживешь вместе с Лейлой, ты и от нее захочешь отказаться. Возможно, ты с радостью встретишь Муну – зрелую женщину, которая умеет держать себя в руках и вести домашнее хозяйство. Сид Абдул уверен в этом. И если ты соберешься развестись с Лейлой, то наш дядя не будет против. Мой тебе совет: если решишь развестись с юной одалиской, не тяни. Разводись прямо в Марокко, пока ты будешь находиться в Фесе. Если поймешь, что не сможешь ужиться с капризной девчонкой, то не трать нервы и деньги, не привози ее в Бразилию.
- А как же мой ребенок? Он ведь должен тогда остаться со мной? Кто позаботится о нем?
- Наймешь няньку, которая и станет о нем заботиться. Ее и привезешь в Бразилию. Не знаю, в чем там дело, но дядя Абдул очень ругал Лейлу.
- О, Аллах! Саид, почему моя жизнь так изменилась? – пожаловался брату мужчина.
Но Саид не собирался утешать брата. К чему повторять одно и то же каждый раз?
- Мухамед, так ты понял, что дядя Абдул пока не собирается лететь в Бразилию на семейный суд? Он требует, чтобы ты уладил отношения с Латифой ещё до родов Лейлы. Имей в виду: даже если бы состоялся семейный суд, у тебя мало шансов остаться с Латифой, не смотря на позицию нашего дяди. А вот дядя Али против того, чтобы принуждать твою жену оставаться в браке против воли.
- Конечно, Саид, он нашел ей жениха, и я опасаюсь, именно поэтому Латифа так противится возвращению ко мне. Она думает о другом мужчине, - простонал он.
- Я не уверен, что это так. Видел ее и Керима в клубе Зейна. Я же тебе рассказывал. Она следила только за Самирой и была сама не своя из-за пребывания в таком месте. А Керим пришел с дочкой, и ему тоже не было дела до твоей Латифы. Я наблюдал за обоими.
- Алхамдулиллах! Саид, пусть так и окажется! Саид, думаешь, я сам не хочу вернуть Латифу? Я мечтаю помириться с Латифой, улететь вместе с ней в Марокко. Помириться, и тогда можно отправиться в Фес даже до рождения моего ребенка. Пусть Латифа примет роды у Лейлы вместе с другими женщинами. Тогда она сможет относиться к ребенку, как к родному. Я знаю Латифу, она любит малышей. Она и с Лейлой сможет найти общий язык. Только Латифа могла бы навести порядок в моей семье!
- Я в этом не уверен. Женщины не предсказуемы, если всех их крепко не зажать в кулаке. Не знаю, что тебе посоветовать, Мухамед. Звоню тебе по просьбе дяди Абдула, чтобы предупредить: семейного совета пока не будет, и это значит, тебе придется самому искать способы примирения с женой.
- Но что ещё я могу сделать?
- Не знаю, тебе видней. Но имей в виду: тебе выгодней, что семейный суд не состоится. Иначе решение будет не в твою пользу. И тогда, что бы ты ни делал, Латифа ускользнет из-под твоей власти навсегда. А вот пока ситуация непонятная, не определившая ваше положение до полной ясности, ты можешь повернуть всё так, как нужно тебе.
- Саид, это общие слова. Мне нужен конкретный совет. Придумай что-нибудь, брат. В доме Латифы каждый день бывает Жади. Я начинаю думать, что она устала от Лукаса и скоро вообще переедет в дом моей козочки.
- Вот как? – растерялся Саид. – Ты думаешь, Жади с Лукасом поссорились?
Мухамеду показалось, что он уловил в голосе брата робкую надежду, которую невольно выдал. Мужчина поспешил уточнить:
- Нет, я просто так сказал. Но она своим присутствием мешает мне поговорить с Латифой начистоту. И я не знаю, как выгнать жену бразильца из дома моей козочки.
- Могу предложить следующее: я приеду к тебе с Фатимой и Зулейкой. Возьму с собой и Ранию. И детей захвачу, конечно. Пусть твой сын попытается выманить мать к вам в гости, пригласит, чтобы встретиться с моими женами, с которыми у Латифы всегда были хорошие отношения, чтобы увидеться с моими детьми, которых Латифа всегда любила.
- Она не пойдет! Жади ее отговорит, я уверен!
- Если Амину не удастся привести с собой Латифу, то тогда мои жены могут пойти к ней в дом даже без приглашения. Фатима общительная и без комплексов. Это было бы плохо в Марокко, но поможет нам в данной ситуации. Я объясню ей задачу, что она должна сказать и сделать. Поговорю и с Зулейкой. Возможно, тогда что-то и сдвинется с места.
- Да-да! Приезжай, брат. Я буду рад тебе и твоей семье. Вы принесете свет в наш дом!
- Потом я могу устроить праздник и у себя дома. Но тогда мои жены могут пригласить к нам и Латифу с Самирой.
- И Самиру?..
- Конечно, и Самиру тоже. Ты же намеревался бороться за то, чтобы вернуть дочь в семью, иншалла? Пора заняться Самирой. Пора, Мухамед, пока не стало совсем поздно. Если твоя дочь найдет себе бразильского мужа, предпринимать что-то будет уже бессмысленно.
- Не дай Аллах, не дай Аллах! – зажмурив глаза, Мухамед потряс перед собой руками. - Да, ты прав, Саид! А если Латифа с Самирой не захотят ехать без Жади?
Саид замялся, прежде чем ответить.
- Хорошо, пусть с ними едет и Жади. Кстати, именно Жади и сможет уговорить Латифу и Самиру прийти к тебе в гости, а потом приехать ко мне! Она ведь захочет узнать, как живется ее дочери в Марокко. Рания провела в доме моей дочери почти месяц! Да и Фатима встречалась с Хадижей, когда мы приезжали с ней в Фес из-за Рании. Надо только подтолкнуть Жади, дать понять, в обмен на что она сможет получить информацию о Хадиже.
- Дядя Али и Зорайдэ давно рассказали ей обо всем, - уныло возразил Мухамед. – А она расскажет о нашем предложении Латифе.
- Не о НАШЕМ предложении, Мухамед, а о твоём! Обо мне не упоминай. Пусть выглядит так, что это твой жест к примирению. Ради Латифы и воссоединения семьи ты готов пойти даже на такие жертвы – простить отринутую семьей одалиску. Я этого сделать открыто не могу. Но ты – можешь, ради того, чтобы не дать разрушиться семье.
- Но что на это скажет дядя Абдул? – с ужасом произнес Мухамед.
- Не стоит ему докладывать обо всем, что происходит в твоем доме. Что касается Жади… Дядя Али и Зорайдэ не всё ей рассказывают. Я уверен. Но и знать все подробности они не могут. А Жади так сильно любит дочь, что будет рада узнать каждую мелочь о жизни Хадижи.
- Я понял. Буду готовиться к празднику, - обрадовался Мухамед. – Конечно, я не желал бы видеть Жади не только в своем доме, но даже рядом с моей Латифой. Если так надо для пользы дела, то я смирюсь, иншалла.
- Договорились, Мухамед. Я решу, в какой день удобней всего мне будет приехать к тебе в гости. У меня тоже из-за поездки в бизнесе накопилось много дел. Пока займусь работой, потом позвоню тебе.
Разговор был закончен, а Саида охватило желание вновь отправиться в комнату к своим картинам, но сделать так, чтобы на этот раз никто не посмел его побеспокоить. Стоило поговорить с братом о Жади, упомянуть ее имя, как перед глазами встал образ нарисованной красавицы с глазами некогда любимой женщины. Жади… Только ли в прошлом – любимой? Но лучше об этом не думать.
А танцующая для султана одалиска с картины теперь уже навсегда будет принадлежать только ему. Неважно, что это всего лишь нарисованная танцовщица, чей образ когда-то родился в сознании малоизвестного художника.
- Однако там, в пространстве картины, где-то за краем полотна, в недорисованном мире, подразумевается султан, тот самый, для которого так старается красавица из их реальности. Даже в этом случае у меня есть соперник, до которого невозможно дотянуться. Это не Лукас. Это даже хуже Лукаса! – мысленно иронизировал Саид, направляясь на свидание с картиной, сжимая в кулаке хитроумно сделанный ключ от тяжелой надежной двери сокровищницы, куда навсегда попала в плен картина с одалиской.
…В Сан-Криштоване Мухамед долго стоял посреди своей комнаты с мобильным телефоном в руке. Он и обрадовался, что вернулся Саид и подсказал, как можно действовать, но и расстроился, узнав, что дядя Али теперь не на его стороне. А это очень важно – иметь поддержку родного дяди Латифы, которого она уважает. Если сид Али решил, что Латифе для счастья нужен другой муж, это очень плохо.
Сам Мухамед больше ничего не мог предпринять. Он не знал, что ещё может сделать, чтобы Латифа оценила и вернулась. Чувствовал себя человеком, который идет вперед, с головой, повернутой назад. Что ж, если Саид предлагает план, то ему остается только поддержать замысел брата.
Мухамед натянул поверх рубашки и брюк летнюю джеллабу – легкое, из светлой ткани в полоску одеяние с короткими до локтя рукавами. Нашел в ящике шкафа свежие носки и поменял, сняв потные и бросив их в угол. Всунув ноги в бабуши, спустился вниз. Халисы нигде не было.
- Ах, да, она же отправилась в магазин. Продукты закончились. Плохо, что Амин не сам покупает продукты, а полностью доверяет это дело жене. Разве может женщина ходить на рынок или в магазин одна? Раньше она ходила вместе с Латифой, но теперь – нет.
Он потянул носом воздух. Кажется, на кухне приготовлен таджин. А ведь он собирался пообедать, когда вошел в дом, но звонок брата заставил его подняться наверх.
Мухамед вошел на кухню, поднял конусообразную крышку таджинницы и понял, что Халиса приготовила тот таджин, который он обожал: цыпленок с черносливом по марокканскому рецепту. Жена Амина знала толк в специях, поэтому каждое блюдо казалось ещё вкуснее.
Мухамед взял чашку, наложил себе порцию таджина и быстро съел, орудуя правой рукой, помогая себе лепешкой. Она показалась ему не совсем свежей. Значит, Халиса сегодня не пекла домашний хлеб. Впрочем, вон в той кастрюле под окном на пуфике наверняка поставлено тесто на лепешки. Значит, свежему хлебу можно будет порадоваться вечером.
Если бы и Лейла оказалась такой домовитой! Но, судя по жалобам дяди Абдула, девчонка ничему так и не научилась. Старик уверял, что вместе с Лейлой пришлет и ее подругу Арибу – отменную кулинаршу. Дядя Абдул даже намекал, что девушку Мухамед мог бы взять в жены, была бы после Муны четвертой, если бы не сын сида Али, Икрам, который готов ее просватать, что и сделает непременно и теперь уже весьма скоро.
Но если этого не случится, то жениться на ней может даже Мустафа, когда Ариба прилетит в Бразилию вместе с Лейлой. Не быть же ему только мужем бразильянки Ноэмии! Пусть и у Мустафы будет жена-марокканка. Ариба такая хорошая девушка, что сможет найти общий язык и с Мустафой, и с ларой Ноэмией. Дядя Абдул дал понять, чтобы Мухамед поговорил об этом с родственником, а потом сообщил бы ему результат.
Но мужчина не собирался вмешиваться в личную жизнь Мустафы и тем самым связываться с самой доной Ноэмией, когда до нее дойдут слухи о подобном предложении. Дона Ноэмия дружна с Латифой, а значит, может навредить Мухамеду, отомстить.
Мухамед встал из-за стола и вышел из кухни, оставил на столе грязную чашку, вокруг которой валялись хлебные крошки, куриные кости из таджина, разлилась и небольшая лужица, образовавшаяся от пролитого им сока…
Он запер дверь дома на ключ и отправился в «Волшебную лампу», чтобы сменить Мустафу, изнывавшего от жажды и голода. День был на удивление жарким. В Бразилии близилось лето. Магазин не был оборудован кондиционером, а через распахнутые двери воздух проходил плохо, т.к. обе створки двери были завешаны разноцветными платками и ворохами прозрачных тканей и костюмов для танцев.
Даже пройти внутрь магазина было затруднительно, чтобы не задеть пестрый воздушный товар, который таким нехитрым способом должен был невольно привлекать внимание покупателей, цепляясь за их волосы и одежду.
Быстро пересказав Мустафе разговор с Саидом, Мухамед отпустил родственника домой поесть. Сам же вышел на улицу и встал у порога магазина. Натянутый над входом полосатый навес защищал от солнца. Заложив руки за спину, Мухамед повернулся спиной ко входу в «Волшебную лампу» и взглянул на дом Латифы.
О, Аллах, кажется, она сейчас дома: балконная дверь распахнута, открыты створки окон. На балконных перилах сушится покрывало. На окне, которое, как понимал Мухамед, расположено на кухне, на подоконнике стоял цветок, которого ещё вчера там не было. Кажется, Халиса называет такие цветы орхидеями. Ээээ, значит, одалиска опять явилась к его Латифе! Ведь это она разводит подобные цветы у себя дома!
Откуда Мухамед узнал об этом? Так ведь парочка точно таких же горшков красовалась в окнах Мухамеда и Ноэмии. Именно она и похвасталась, какой подарок получила от доны Жади. Мухамед удивился проявленному Мустафой терпению, если он позволил горшкам с цветами, выращенными руками одалиски, отвергнутой их семьей, «поселиться» под одной с ним крышей.
Впрочем, Мустафа оправдался тем, что Ноэмия все равно бы пристроила цветы, и если не дома, так в кафе. Но зато теперь, приняв его уступку, она отказалась от мысли писать свой портрет у синьора Олаву, где хотела быть изображенной в виде наложницы султана. Сейчас дона Ноэмия тоже заинтересовалась цветами.
Мухамед вглядывался в открытые окна и пытался уловить там присутствие женщин. Наконец, в одном из оконных проемов показалась Жади.
- Тьфу, шайтан, она всё-таки там! Что за женщина! Почему ей дома не сидится? Отчего она не родила Лукасу десятерых детей?!
Он вошел в магазин, решив заняться делами. Идти к Латифе с новостями от Саида он передумал. Да и что он мог бы рассказать? Ни дядя Абдул, ни Саид ничего не рассказали ему ни о празднике, ни о Хадиже или Зорайдэ, что могло бы заинтересовать Латифу. А сообщать о том, что скоро к нему в гости приедет брат, преждевременно. И будет лучше, если это сделает Амин в день приема гостей…
…Жади выглянула из окна, т.к. ей показалось, что к дому подъехала машина. Ведь Лукас собирался заехать за ней, но не сейчас, а через час-полтора. Поэтому она и удивилась, когда у двери дома Латифы затормозил автомобиль. Но нет, это было такси, заказанное бывшими жильцами из соседнего дома. Так объяснила Латифа, увидев садившихся в машину дону Одетти и ее беременную дочь Карлу.
- Опять они к доне Журе приезжали посплетничать. Как у женщин может не быть дел дома? Мне кажется, всегда есть что-то, что надо прибрать, почистить, помыть, выстирать, протереть… Приготовить еду, наконец! – удивлялась Латифа.
- Латифа, такие женщины, как они, редко питаются дома. Ту, молодую, я не раз встречала в ресторане с мужчиной. Муж он или намораду, я не поняла. Но они выбирают дорогие и престижные заведения, куда привыкли ходить ужинать Лукас и его отец.
- Они разбогатели и полностью изменили образ жизни.
- Я так и поняла. Старшая женщина ведет себя вульгарно, где бы мы с ней ни столкнулись. Она мечтала стать тещей мужа доны Лидианы. Ты ведь помнишь эту историю?…Латифа, а чем ты собираешься заняться?
- Перебрать пакетики со специями, - доставая из шкафа небольшой ящик с пакетиками и баночками, ответила ей сестра.
- Как ты смогла запомнить их все по запаху и названию? Я в восхищении. Для меня всегда было загадкой, какая специя подходит к какому блюду.
- Надо было учиться у Зорайдэ, Жади. Я усвоила ее уроки, только и всего.
- Кстати, отчего она до сих пор не звонит? Только Карима смогла намекнуть, что в доме что-то происходит, но всем не до телефонных разговоров. Нашли ту девушку или нет?
- Это удивительно: даже Карима прикусила язык и ничего не стала нам рассказывать!
- Вот именно, Латифа. Вдруг…э… что-то не так… с моей Хадижей?! – произнесла Жади с запинкой, со страхом взглянув на Латифу. – Ведь пропавшая – сестра ее мужа.
- Ну что ты, Жади! С твоей дочкой все нормально. Рожать ей ещё нескоро. Может быть… Возможно…. Родила Лейла? А Зорайдэ и Карима ничего не говорят, потому что думают, что меня это может расстроить? Но это не так, - скомкав в руках фартук, произнесла Латифа. – Мне нет дела ни до него, ни до его жены.
Жади подошла к окну.
- Нет, думаю, дело не в этом. Если бы Лейла родила, то Мухамед не стоял бы в задумчивости возле магазина. Он бы уже летел в Марокко. И, как мне думается, что-что, а из-за Лейлы Зорайдэ и дядя Али не стали бы терять голову. Но уже очевидно, что дело в ком-то из близких. Не случайно была упомянута Ясмин. Но Карима говорит о другой девушке…. Я ничего не понимаю, совсем запуталась.
- Мы почти ничего не знаем о свадьбе, подробностей, как прошел никях. Нам никто ничего не стал рассказывать. А ведь такого никогда раньше не было. Карима сообщала нам сплетни со всей улицы, с медины. А тут ведь - свадьба внучки дяди Али! Да Карима могла бы описать нам каждое платье, в котором в очередной раз появлялась невеста!
- Жади, я думаю, что скоро всё разъяснится.
- Латифа, у тебя звонит телефон, - кивнула в сторону стола Жади.
- Это дона Ноэмия звонит, - удивленно подняла брови Латифа, взглянув на дисплей. – Да, я слушаю… Аллах! Вот что они задумали! Я не собираюсь никуда идти. Пусть Мухамед обходится без меня.
Женщина нахмурилась и то и дело охала, пока говорила с позвонившим.
- С кем ты разговаривала? – не поняв, поинтересовалась Жади, продолжая перебирать в ящике пакетики со специями, откладывая в сторону те, что были почти пусты.
- Звонила дона Ноэмия, чтобы сообщить мне две новости: Саид с Ранией вернулись в Бразилию, и братья Рашиды договорились встретиться в доме Мухамеда. Саид приедет к нему со всеми женщинами и детьми. Дона Ноэмия намекнула, что там будет и Рания, которой удалось почти месяц прожить в доме твоей Хадижи, Жади.
- Как же мне с ней увидеться и поговорить? – тут же ухватилась женщина за возможность хоть что-то узнать о дочке.
- Лара Ноэмия уверяет, что Мухамед и Саид решили пригласить и нас с Самирой на праздник в том доме.
- Конечно, сходите, Латифа, но умоляю: расспроси Ранию о Хадиже.
Женщина усмехнулась.
- Жади, Ноэмия намекнула, что если я начну настаивать, чтобы взять тебя с собой, то братья готовы переступить через себя, позволить и тебе появиться в том доме вместе с нами.
- Нет. Нет, я никуда не пойду. Это унизительно, и Лукасу не понравится.
- Тогда предусмотрен другой вариант: не появимся на празднике мы, тогда жены Саида сами придут ко мне, к нам, чтобы посмотреть дом и уговорить меня помириться с Мухамедом. Ради этого всё и устраивается. Жади, я не собираюсь никуда идти.
- И правильно, не ходи, Латифа. Пусть Рания и все остальные его одалиски идут к тебе. Возможно, мне удастся расспросить Ранию о моей дочери. Но ты не обращай внимания на их слова, наоборот, давай мы вместе засыплем их вопросами о поездке в Марокко, о Хадиже. Им нужна будет тема для разговора, и нам польза, им тоже.
- Конечно, ради тебя я впущу их в свой дом.
- Куда ты денешься? Всё равно впустила бы. Просто не слушай их речей о Мухамеде и уговоров помириться. А когда будет праздник?
- Дона Ноэмия не говорила об этом. Она знает лишь то, о чем ей рассказал Мустафа.
- Заметь, как они торопятся. Только вернулся Саид из Марокко, и тут же собрался к Мухамеду в гости. Латифа, а ведь Рания могла бы прояснить, что случилось на свадьбе. Как пропала та девушка, и про Ясмин рассказать…
- Это так, - удивилась своей несообразительности Латифа. – Новостей от сида Керима и его сестры нет. Но после свадьбы прошло двое суток. Амаль и Ясмин должны были долететь до Эмиратов. А если Ясмин пропала, то Амалю не удалось бы скрыть это.
- Разумеется. Узнали бы и дядя Али с Зорайдэ, и Неджма могла позвонить и рассказать отцу.
- Возможно, она так и поступила. Но кто мы такие, чтобы Керим или его сестра делились с нами новостями, - повернулась к сестре Латифа и при этом выронила одну из баночек, которые держала в руках. Упав на плитку пола, стеклянный флакончик разбился, и по помещению кухни, где они находились, разнесся терпкий аромат ванильной эссенции.
- О, как жаль! Мне Зорайдэ из Марокко привезла, а я не смогла сберечь.
На звук разбившегося стекла на кухню вошла Самира.
- Ничего, дочка, сейчас я уберу стекло и вымою плитку. Необходимо распахнуть все окна в доме, иначе мы задохнемся .
- Приятный аромат, - потянула носом Самира. – Мама, не трогай, я уберу, помогу тебе.
- Занимайся учебой. Я сама всё здесь сделаю.
- Нет, мама. Я помогу. Но я едва не забыла, зачем пришла! Хотела попросить вас взглянуть на фотографию, присланную мне по электронной почте.
- А что с ней не так?... Кто прислал?.. Что на той фотографии? Что-то неприличное? – посыпались вопросы на девушку.
- На фотографии я увидела один странный предмет, который мне показался знакомым… Или это только совпадение?
- От кого письмо, Самира? С кем ты переписываешься? – добивалась ответа Латифа.
Самира рассказала историю с задуманной перепиской и конкурсе работ по скрапбукингу. И вот некая Клэр прислала первую работу – арткартину, которую она сделала собственными руками. Но в центре картины приклеена зеленая бусина, подозрительно похожая по форме на тот жадеит, который тетя Жади когда-то использовала в создании арт-украшения.
- Тётя Жади, мама, я так часто в детстве играла зеленым камешком, не осознавая, что это полудрагоценный камень нефрит, что очень хорошо помню его и сейчас. Он много лет пролежал в моей шкатулке, пока я не решила отдать его тете Жади для ее украшений.
- Это тот камень, который вы с Амином нашли во время поездки в Марокко? Вы с ним тогда едва не подрались. Но ваш отец повел Амина на медину и купил ему небольшой кинжал.
- Отец всегда становился на сторону моего брата! – обиженно напомнила девушка.
- Мухамед уверял тогда, что это старинное оружие, которое наверняка досталось торговцу на медине от какого-то человека, предки которого были бедуинами. Не знаю, как он это понял. Но рукоятка была украшена нефритом – жадеитом с потертой поверхностью. Наверно, Мухамеда это и навело на мысль о старинном происхождении оружия. Тогда Амин смирился. И Самире достался красивый зеленый камень, - выудила из памяти Латифа давнюю историю.
- Но как могло случиться такое совпадение? Почему камень вновь дал о себе знать?! – не могла понять Самира.
- Действительно, в чем здесь дело? Это знак, но какой? – испугалась Латифа. – Дочка, а что нужно от тебя той, которая прислала письмо? Как мог оказаться у нее наш камень?
- Она прислала мне работу на конкурс, вот и всё. А я внимательно разглядела все до каждой мелочи, вдруг обнаружила знакомый камень. Но я могу и ошибаться.
- А как мне можно увидеть фотографию? – вдруг спросила Жади. – Камень я использовала в украшении, которое потом дона Ноэмия продала Саиду для одной из его жен.
Самира охотно отвела мать и тетку в комнату.
Они столпились у монитора. Самира карандашом ткнула в то место, где на фотоснимке красовалась зеленая бусина.
- Невероятно! – сказала Жади и присела на вращающийся стул перед столом, на котором стоял ноутбук Самиры.
- Что, Жади?! – не выдержала накала интриги Латифа.
- Я узнаю эти шторы на окнах с необычными решетками, как и пейзаж за стеклом. И стены комнаты, и даже край рамы трюмо!
- Что? О чем ты говоришь, Жади? Какая комната? Откуда тебе знать?
- Латифа, но это же моя бывшая я комната в доме Саида! Как я могу не узнать ее? Я так долго прожила там. Но, как мне известно, теперь в ней поселилась младшая жена Саида. Мне Хадижа рассказывала. Но, видимо, Саид не счел нужным менять обстановку в комнате после моего ухода из дома.
- Жади, ты уверена? Впрочем, я ведь не раз бывала в гостях у Саида, когда он устраивал праздники у себя в доме. Кто мог послать Самире фотографию из дома твоего бывшего мужа? Если на снимке – комната Фатимы, то…
- Тот, кто неумело пользуется цифровой камерой. Впрочем, скорее всего, это не цифровик. Фотография с сотового телефона, но я не уверена. Видишь, как ни старались сфотографировать только «картину», всё равно в кадр вошло столько разных деталей, - пристально уставившись в картину, обличала Жади.
- Это так. Но не Фатима же написала моей дочери письмо? Самира, что было в том письме?! Дочка, признайся, о чем тебя просила или расспрашивала жена Саида?
- Мама, успокойся, пожалуйста. Меня никто ни о чем не просил. Девушка по имени Клэр захотела со мной общаться. Я только что открыла ее письмо, до которого несколько дней не доходили руки.
- Самира, дочка, не отвечай на письмо. Это происки Мухамеда. Он хочет действовать через тебя. Или это шпионка Саида, ему и Мухамеду надо знать, что происходит в нашем доме.
- Мама, я собираюсь ее разоблачить. Так это Фатима? Напишу, что поняла, кто она такая.
- Нет, не надо ссориться. Разоблачить можно в любой момент. Лучше поиграть с ней в ее же игру, - остановила племянницу Жади. – Пусть она окажется в твоем доме, Латифа, тогда станет понятно, что она задумали.
Самира и Латифа согласились с доводами Жади. Девушка закрыла ноутбук, предварительно убедившись, что новых писем во «Входящих» не появилось. Она не теряла надежды дождаться письма от Лео…
8. Часть 17. Глава 8. Происшествия в Сан-Криштоване
Они вышли из комнаты Самиры, и Латифа предложила:
- Не пора нам перекусить? Я приготовила цыпленка и салат, который вам так нравится.
- А сок из маракуйи? Впрочем, я сама его выжму, - сказала Самира.
- Как пахнет ванилью! Теперь запах не выветрится и за несколько дней, - заметила Жади.
- Осторожно, можете наступить на осколки стекла. Я постаралась убрать все, но вдруг не заметила что-то…, - предупредила девушка, когда они пришли на кухню за блюдами.
- Не беспокойся, Самира, мы будем внимательны. Латифа, только у тебя домашние бабуши с тонкой подошвой могут порезаться, если наступишь на стекло.
- Не пойдем в гостиную, перекусим на кухне. Самира, помогай.
Женщины сели за стол, а Самира, накинув и быстро застегнув фартук, перенесла с плиты блюдо с курицей и овощным гарниром, поставив перед родственницами. Потом переставила на стол и чашу с салатом.
- Какая ты молодец, Самира. У тебя получается хорошо всё, чем ни занимаешься, - похвалила ее Жади.
- Вот только когда моя дочь сможет устроить судьбу? Самире пора выйти замуж, но она учится и не думает об этом, - посетовала Латифа.
- Мама, и думать об этом не желаю! У меня столько планов. Какая семья? Какой муж?! Я должна получить работу и доказать, на что я способна как профессиональный журналист.
- Хорошо, дочка, не будем пока спорить об этом. Но однажды ты поймешь, что, возможно, ты опоздала…
- Латифа, позволь дочери осуществить мечту. Вот моя мечта так и не сбылась. А я так хотела получить образование, стать детским врачом..., - в который раз грустно поведала всем знакомую историю Жади.
С улицы донесся крик доны Журы:
- Анинья! Анинья, где ты, бездельница?!
Жади невольно вздрогнула и посмотрела на сестру.
- Странно, - удивилась Латифа. – Обычно дона Жура разыскивает Базилио. Но, вероятно, оба ее работника не очень добросовестные.
- Базилио ещё и сплетник. Представляю, как он поспособствует разносу сплетен по Сан-Криштовану, когда отец привезет из Марокко Лейлу с ребенком! – безрадостно предположила Самира.
- Не стоит вам с мамой обращать внимание на подобные разговоры. Лейла, ее ребенок, все последующие жены Мухамеда теперь не будут иметь к вам никакого отношения, - попыталась их успокоить Жади.
- Жади, я так беспокоюсь за сына. Амину придется уважать эту девчонку как жену отца. Но кто знает, какая она? Не станет ли настраивать Мухамеда против Амина? И Халисе я тоже сочувствую: на ее плечи лягут многие обязанности. Лейла будет занята ребенком, а Халиса – всем остальным.
- А что, Латифа, твои соседи слева не продают дом? Кажется, ты говорила, что там начался ремонт, так как хозяева решили продать дом и переехать к родственникам в Куритибу?
- Да, но они же не продадут дом за бесценок, а у моего сына нет суммы, которую они собираются запросить. Даже если Мухамед захочет помочь, всё равно не хватит на покупку.
- Отцу предстоят немаленькие расходы на новых жен.
- Пусть Саид одолжит – денег у него много, - как само собой разумеющееся, предложила Жади.
- Я не думаю, что Саид станет помогать. Вот кольцо, которое Саиду уже не пригодится, он обещал передать Мухамеду для его будущей жены, когда тот полетит в Марокко за Лейлой. Там Мухамеду предстоит сосватать в жены Муну. Дядя Абдул всё уже организовал.
- Как ты узнала?
- Жади, все новости рассказывает мне лара Ноэмия. Мустафа ужасно болтлив. Он делится с ней всем, о чем беседует с Мухамедом. Она уверяет, что кольцо очень дорогое. Его выбирали жены Саида, когда думали, что он привезет к ним ещё одну жену.
- О-о-о!!!
- Но юная невеста Саида перед сватовством сбежала с другим, и, как уверяет Мустафа, Саид воспринял с облегчением такой поворот. А вот дядя Абдул был в ярости.
- Может быть, и Муна сбежит от отца, узнав, что ей придется делить мужа с такой, как Лейла? – усмехнулась Самира.
- Может быть, ведь Муна – мать несостоявшейся невесты Саида.
- Вот как?! – поразилась Жади, забыв, что эту новость они однажды уже обсуждали. Но разве им было известна такая пикантная подробность?
- Да, вот так. Скоро по нашей улице будут ходить две жены Мухамеда – Лейла и Муна.
- И почему же Мухамед так жаждет вернуть тебя, Латифа? Он берет пример с Саида? Саид ведь тоже не мог ужиться с одной женой, после того как от него ушла я.
- Жади, ты доставляла мужу столько хлопот, что хватило бы на трех жен. А потом он уже не мог жить иначе: Саиду чего-то не хватало, поэтому и появились Фатимы и Зулейки.
- Что там происходит? – вскочила и бросилась к окну Самира, когда на улице раздался грохот и непонятный шум, стоны боли и возгласы многих людей. А после этого они услышали голос доны Журы:
- Базилио, да что с тобой? Как ты мог не удержаться на лестнице? Ты хоть жив там?
Подоспевшие к окну женщины увидели из-за спины Самиры, как дона Жура склонилась над парнем, лежавшим на тротуаре, а посетители бара уже отволакивали в сторону сложившуюся во время падения лестницу.
- Базилио! Ты слышишь, сынок? Базилио, очнись! – взывала к работнику дона Жура.
Люди суетились вокруг пострадавшего. Кто-то сообщил, что врач вот-вот придет.
- У доны Жура часто случаются разные неприятные происшествия, - вздохнула Латифа. – Жить рядом с заведением, где продают спиртное, - в этом нет ничего хорошего.
- Мама, но там сейчас произошел несчастный случай. Базилио свалился с лестницы. Он не был пьяным, потому что я точно знаю, что он не пьет!
- Вернемся к столу. Возле бара разберутся и без нас. Жади, ты мечтала попробовать бриуты по рецепту Зорайдэ? Халиса так часто баловала меня в том доме, что я и сама вспомнила, как их пекут. Бриуты получились отменными.
- Мммм…, - простонала Жади, едва надкусив слоеный пирожок.
- Очень вкусно, - согласилась и Самира. – Когда в Рио прилетят дядя Али и Зорайдэ, я тоже попрошу Зорайдэ научить меня стряпать такие вкусные вещи! Мне кажется, у нее рука легкая.
- Если Зорайдэ не сможет прилететь с дядей Али, пусть тебя мама научит. Латифа, ведь всему ты научилась у Зорайдэ?
- Это так. Но когда Зорайдэ сможет попасть к нам в гости? Забыла рассказать вам новость: дядя Али звонил, сказал всего несколько слов, что не сможет прилететь в Бразилию на семейный суд.
- Как? Семейного суда всё-таки не будет? – у Жади замерла рука, не донеся до рта надкушенный бриут.
- Нет, Жади, пока не будет. И я не поняла, хорошо это для меня или как?
- О, так вот почему Мухамед и Саид так оживились! Спешат вернуть тебя в лоно семьи до того, как их и наш дяди смогут прилететь в Бразилию. Дядя Али и дядя Абдул не могут бросить поиски пропавшей девушки. Но потом всё равно они вернутся к вашему вопросу, Латифа. Мухамед решил, что у него есть время на то, чтобы тебя обработать.
- Мама, не поддавайся. Иначе тебя ждет участь няньки в том доме. Но я не хочу видеть, как ты ухаживаешь за ребенком Лейлы. Не хочу! И предупреждаю: если эта девчонка посмеет вести себя непочтительно с тобой, я выдеру ей волосы! Я подерусь с ней, отколочу так, что она впредь не посмеет нос высунуть на улицу в Сан-Криштоване!
- Самира, не кипятись! Никто не позволит ей обижать твою маму! А вообще, Латифа, могу предложить тебе пожить какое-то время у меня. У нас с Лукасом места для вас с Самирой хватит. Можно и в Ангре обосноваться на ближайший месяц или два. Иветти будет только рада, она и сама туда переберется, чтобы побыть в нашем обществе Подумайте об этом!
- Нет, тетя Жади, вы с мамой уезжайте из города, но я ни за что не упущу возможность увидеть приезд из Марокко новой жены отца. Встану возле бара доны Журы и стану наблюдать за происходящим. Не стыдно будет моему отцу появиться вместе с женой, девчонкой, которая ему в дочери годится?
- Не надейся стать его немым укором. На Мухамеда это не подействует. Он ведь живет в соответствии с обычаями, а дядя Абдул его полностью поддерживает, - предупредила Жади.
- Дочка, мне не нравятся твои планы. Я против того, чтобы ты конфликтовала с отцом и его женой. Или женами. Мне теперь всё равно, с кем он останется, сколько жен у него появится – одна или четыре.
- Мама, отчего-то мне кажется, что Лейла не станет спокойно жить в нашем бывшем доме. Ей захочется показать власть. Ведь отец не признал развод. Значит, и его жена будет считать себя первой, а тебя – второй. И однажды ей захочется покомандовать. Вот увидишь, она к нам ещё заявится. Тогда я вытолкаю ее из двери на виду у жителей Сан-Криштована!
Латифа промолчала, обхватив руками голову и закрыв глаза.
- Я думаю, твой брат поставит ее на место, не волнуйся, - постаралась успокоить племянницу Жади.
- Хм, или Лейла начнет помыкать и им, и Халисой.
Жади поняла, что настроение у родственниц испортилось, стоило им вспомнить о грядущих событиях.
- Поживем – увидим. Не стоит переживать раньше, чем что-то случится. Латифа, ты как-то начинала смотреть сериал. Расскажи, чем закончилась прошлая серия. Сериал называется «Голос сердца», кажется.
- Тетя Жади, Вы стали любительницей сериалов?
- Нет, Самира, я и не смотрю, но именно этот сериал привлек мое внимание тем, что там главный герой занимается разведением цветов. Выводит сорта роз. Ну и, конечно, там любовь, интриги, соперницы. Надеюсь, герой не женится на той ужасной блондинке, у которой мать готова на всё ради богатого зятя.
- Нет, Жади, не видела. Я ведь случайно включаю телевизор, несколько раз попадала на сериал. Но я его не смотрю.
- Дааа… А вот я не стану тратить время на просмотр сериалов. Столько дел! Нет, я, конечно, смотрю фильмы в Интернете, но я обожаю читать. И если у меня выдастся свободное время, то лучше возьму интересную книгу, чем сяду перед экраном телевизора.
- Самира, у каждого свои увлечения. Вот, например, твоя мама любит…
Жади с сестрой и племянницей заговорили о самом интересном, о своих хобби, чем каждая любила заниматься в свободное время. Они заварили кофе, Латифа принесла ещё одно блюдо свежей выпечки из той, которая была приготовлена на продажу в кафе доны Ноэмии, болтали и смеялись, не подозревая ни о засевшем в магазине, обозленном на Жади и жаждущем ее отъезда бывшем муже Латифы, ни о том, какая сцена разыгралась по соседству – в баре у доны Журы.
… Дона Жура смогла, наконец, привести в чувство несчастного Базилио.
- Ох, и напугал же ты нас, парень! – проворчала она с облегчением. – Анинья! Живо принеси мокрое полотенце! Где ты там?
На пороге бара показалась официантка с комком мокрой ткани в руке.
- Давай, быстро! Чего там застыла? Живо! Надо положить холодную ткань на лоб Базилио. А то он бредит.
Но едва девушка двинулась в их сторону, парень тут же дернулся и попытался вскочить, но со стоном упал обратно. Когда Анинья наклонилась к нему, чтобы положить на лоб свернутое полотенце, Базилио побелел и отпрянул в сторону. Потом глаза его «закатились», и он вновь потерял сознание.
- Да что такое? Анинья, чем ты его так напугала? Что за чушь он «несет» про тебя?
- Ничем, дона Жура. Вы же сами видите: я хотела мокрое полотенце положить на лоб, как Вы и просили.
- Иди, Анинья, встань за прилавок. Что-то здесь не так. Это вам не шутки! Парень никак в себя прийти не может!
Хозяйка бара нахмурилась и велела двум мужчинам – своим постоянным клиентам – занести Базилио внутрь заведения. В подсобке была поставлена простая банкетка, на которой и мог отлежаться парнишка, пока не придет в себя. Но Базилио очнулся тут же, как только мужчины попытались поднять его, подхватив с двух сторон под руки.
- Нет, я боюсь! Она нападет на меня! Дона Жура, я видел у Аниньи окровавленные клыки. Она обещала выпить из меня всю кровь!
- Ну, хватит, Базилио. Вижу, ты крепко ударился головой, упав с лестницы! Немного полежи, потом возвращайся в зал. Работы полно!
Нетвердыми шагами официант самостоятельно прошел через зал мимо барной стойки, направляясь в комнату, куда велела отправиться дона Жура. Прийти в себя, в самом деле, не помешает. Увидеть такое… А ему никто не хочет верить! Но Базилио и не думал врать. Попытался рассказать правду, но его тут же приняли чуть ли не за сумасшедшего. Ну и пожалуйста. Остается подождать, когда появятся и другие жертвы кровожадной Аниньи!
Анинья же со злорадством наблюдала за «жертвой мистификации». Базилио от страха на себя был не похож. Как же он испугался! И это хорошо – может быть, теперь станет меньше совать нос не в свои дела и сплетничать.
Девушка опасалась, что и в этот раз задуманная авантюра сорвется из-за длинного языка любопытного официанта. Актрисой она не стала из-за жадности Рапазао. Но когда прошла острая обида, Анинья решила принять его предложение: работник автомастерской разработал план, который даст им возможность заработать немало денег. А деньги ей очень были нужны. И вообще, деньги лишними никогда не бывают, сколько их не имей.
Афера заключалась в следующем: так как Рапазао и Лижейро лишились картины с ее портретом, которую отобрал у них синьор Олаву за долги, то показ портрета вампирши в венке из роз прекратился. А ведь это была прибыльная и веселая акция. Далеко не все зрители, пришедшие в мастерскую поглазеть на нарисованную «вампиршу», верили в то, что это настоящая нечисть. Когда художник разоблачил двух жуликов, задолжавших ему за полотно, в Сан-Криштоване стало скучно. Не хватало «перчика», чтобы было не «как всегда».
Лижейро рассудил: нет портрета, но есть натурщица, с которой Олаву написал девушку с венком из черных роз. Значит, Анинья и поможет им в продолжении шуточной мистификации. Когда девушке пообещали тридцать процентов от прибыли, а на меньшее она не согласилась, то дело пошло. И Анинья была рада, что получит деньги - пусть немного, но быстро.
Планировалось, что после окончания работы в баре по вечерам Анинья будет приходить в мастерскую Рапазао и Лижейро, где ей помогут нанести вампирский грим, а потом все желающие через отверстие в плите смогут увидеть ее, сидящую в отдалении с окровавленным лицом, обезображенным разными гримасами, которым должна будет научиться Анинья… Почти театральное действо увлекло девушку, жизнь которой была такой однообразной!
Анинья согласилась, и вот сегодня сбежала, улучив момент, когда дона Жура, закрыв на время бар, занялась бухгалтерией заведения, а Базилио заставила принести лестницу, чтобы поменять выгоревшие и местами потрепанные тканевые навесы над главным входом в бар.
Конечно, хозяйка не оставила без работы и Анинью, которой было поручено перебрать зелень в подсобке и разобраться с мусорным контейнером за углом заведения, но девушка справилась очень быстро, настолько быстро, как не могла себе представить дона Жура.
Со всеми предосторожностями Анинья прокралась на соседнюю улицу и прошмыгнула в мастерскую. Рапазао ждал ее с огромным нетерпением. Всё, необходимое для гримирования, лежало на грязном, запачканном машинным маслом и смазкой, столике. Лижейро принес откуда-то и большое замызганное зеркало, заменив забракованное приятелем.
- Ты что, Лижейро?! Как можно увидеть что-то в небольшом автомобильном зеркальце? Анинье не понравится, так ведь, дорогуша?
- Разумеется, я хочу видеть, что вы делаете с моим лицом, - подтвердила она.
- Приступим, - решил не терять времени Рапазао - более предприимчивый из компаньонов.
Вскоре лицо девушки приняло смертельно бледный, с зеленоватым отливом, вид. Подрисованные тени вокруг глаз сделали их «запавшими». Но на ярко-алых губах запеклись темно-красные потеки «крови»…
Рапазао ловко орудовал красками, касаясь лица авантюристки кисточками, а Лижейро притворно взвизгивал от ужаса. Когда мужчина осторожно взял сплетенный из зелени венок с воткнутыми в него бутонами живых черных роз и водрузил на голову Анинье, Лижейро немедленно схватил фотоаппарат и сделал несколько снимков.
- Надо рассмотреть детали, чтобы понять, чего ещё не хватает для исполнения нашего замысла, - пояснил он Анинье, заподозрившей неладное.
- Если вы меня обманете, - решила она пригрозить жуликам, - то я…
Но Рапазао вдруг сделал ей знак замолчать.
- Анинья! Анинья, где ты, бездельница? – где-то вдалеке слышался голос доны Журы.
- Мне нужно вернуться, - поднимаясь со стула, заявила официантка. – С доной Журой шутки плохи!
- Куда же ты в таком виде.., – не договорил Лижейро, но Анинья, сорвав с головы венок, уже выскочила из комнатки, пронеслась мимо Керосина, согнувшегося возле колеса машины, и выскочила на улицу. К счастью, прохожих не было. В этот самый жаркий час дня для многих в Сан-Криштоване наступало время сиесты, когда жители сидели по домам, обедали или уже спали после еды.
Но как пробраться мимо Базилио? Чтобы попасть в подсобку, где можно стереть с лица краски, надо пройти мимо лестницы, на которую взобрался сплетник. Хорошо ещё, что дона Жура копается за стойкой бара, то и дело задирая голову к телевизору, где в это время шел сериал, который хозяйка смотрела, стараясь не пропустить ни серии.
Когда Базилио опустил глаза и увидел крадущуюся в его сторону Анинью, девушка выставила вперед руки, широко раскрыла глаза и вполголоса жутко завыла… Эффект оказался таким, как она и ожидала. Парень замер на верхней ступеньке лестницы, а она подошла вплотную и прошептала потусторонним голосом:
- Базилио, я приду выпить твою кровь, если выдашь меня…
И протянула руку теперь уже к его голой стопе. Парень взвизгнул от страха и отдернул ногу. Лестница пошатнулась, и Базилио, в ужасе успев спуститься на несколько перекладин, упал вместе с завалившейся на бок лестницей. Анинья успела чуть раньше проскользнуть внутрь зала.
Дона Жура выскочила на улицу через другой выход, там, возле которого стоял старенький бильярд. Это помогло Анинье незаметно прокрасться и беспрепятственно оказаться в подсобке, ловко смыть с себя грим, прополоскать испачканную красками тряпку, чтобы уничтожить все следы, причесать волосы и выйти в зал в тот момент, когда дона Жура потребовала принести мокрое полотенце для дурачка Базилио.
Она не заметила, как в подсобном помещении под банкетку занесло сквозняком несколько черных лепестков, упавших с ее волос и одежды во время умывания.
Когда через зал провели ослабевшего от стресса и после падения Базилио, к Анинье подошла дона Жура.
- Вот что, девчонка, не знаю, что между вами происходит, но мне почему-то не нравится, что Базилио говорит о тебе странные вещи. Он, конечно, сплетник и глуповат, но вовсе не фантазер. У него на такое ума не хватит. Второй раз он уверяет меня, что видел тебя с окровавленным ртом. Что это за игры? Для чего ты пугаешь несчастного парня?
- Я?! Дона Жура, я ничего не сделала. А если Базилио так впечатлился после увиденной у синьора Олаву картины, так разве я в этом виновата?
- Не знаю, Анинья. Но чувствую, что здесь что-то не так. Мне не нужны происшествия. Игры, которые могут привести к трагедии, мне в моем баре не нужны. Базилио мог разбиться насмерть, сорвавшись с лестницы!
- Наверно, он перегрелся на солнце, пока стоял на лестнице под самой крышей! Он опять смотрел вечером ужастики, я уверена.
- Я наблюдаю за вами обоими, так что смотрите у меня! – пригрозила хозяйка, привычным жестом оттянув пальцем кожу в уголке глаза.
Анинья смиренно промолчала, опустив голову, но кусая губы. Жура отправилась убирать таблички с надписями «ЗАКРЫТО», чтобы впустить посетителей.
Девушка встала за барную стойку, а доне Журе понадобилось взять кое-что из подсобки. Заодно она решила проверить и пострадавшего.
- Как ты, парень? – входя в полутемное помещение, начала она, но тут же умолкла, обнаружив, что Базилио стоит, прижавшись спиной к стене. Расширенными от ужаса глазами он смотрел куда-то вниз.
- Да что происходит? – разозлилась Жура и уперла руки в бока. – Объяснит мне кто-нибудь, черт возьми, что нашло на тебя и Анинью?
- Дона Жура, там, вон там, посмотрите… Там лепестки роз, - пролепетал еле живой от страха Базилио.
- Где? Где ты что увидел? – проследила за направлением его дрожащего пальца женщина. В самом деле – под банкеткой что-то чернело. Хозяйка не поленилась нагнуться и убедилась, что парень говорит правду. Откуда в ее подсобке могли появиться лепестки цветов?!
- Это Анинья… У нее такие розы были в волосах, когда синьор Олаву ее рисовал. И на портрете тоже.
- Ты ерунду не говори, - оборвала его дона Жура. – Нарисованные лепестки никак не могут появиться у меня в баре. А эти, что валяются сейчас на полу, самые что ни есть настоящие!
- Так я и говорю: это Анинья их уронила, когда назад из ведьмы в человека превращалась!
- Ох, Базилио. Сходи-ка ты в церковь, побеседуй с падре, чтобы тебе не виделась повсюду нечистая сила. Ты поссорился с Аниньей, обижен на нее, потому и чудится она тебе в разном непотребном виде.
- Я ее боюсь, дона Жура, - проныл Базилио.
- Давай-ка я вместе с тобой схожу к падре. Мне тоже надо поговорить с ним, посоветоваться. Так что готовься, Базилио. После разговора с падре все видения у тебя как рукой снимет, - похлопала она парнишку по плечу и велела идти в зал протирать столики.
Когда они появились в баре, Анинья обслуживала дону Ноэмию, подавая приготовленный сок и тарелку с пирожками.
- Журочка, как поживаешь? – приветствовала подругу жена Мустафы.
- Как всегда. Ничего нового, мы ведь с тобой каждый день видимся. Но ты сегодня опоздала – Одетти с Карлой уже уехали.
- Опять соскучились в своем престижном районе? – усмехнулась Ноэмия. – Да, я с ним разминулась, но зато увиделась с синьором Эдвалду. Я ездила закупать кое-что для кафе, а он с женой тоже делал покупки. Ты ведь помнишь дону Деузу? Она часто бывала в Сан-Криштоване, даже жила здесь с сыном.
- Ещё бы, Ноэмия! Дона Деуза и ее сын Эд, или Лео, как теперь его называют в семье Леонидаса Ферраса, стал мне родственником, как никак. Ведь Лео – брат Лукаса, тестя моего Шанди.
- Ах, да, и что с моей головой? Ведь сама знаю, но вот забыла. Они так беспокоятся о Лео. Он отправился путешествовать в Пантанал пару месяцев назад, и от него давно нет вестей.
- Неужели что-то случилось? – нахмурилась приятельница, исподволь успевая наблюдать за Базилио и Аниньей. Что происходит с ее работниками? Один шарахается в сторону, когда другая проходит мимо, странно усмехаясь парню в лицо…
- Жура, а ведь ты могла стать родственницей Одетти. Ведь Лео, т.е. когда он был Эдом, был «намораду» Карлы. Вот роди она тогда ребенка от Лео, так стала бы невесткой Леонидаса Ферраса и тебе родственницей - через Шанди, и даже доне Латифе через ее сестру Жади.
- Мир тесен. Так они тоже не знают, что с их сыном? Лео не вернулся из Пантанала… Надо рассказать новость Самире. Она интересовалась, ей что-то нужно от парня, что-то по учебе.
- Да? Самира и Лео?... Ну-ну…
- Ничего не «ну-ну»! Девчонка старается, пишет статьи, а парень сейчас в таком месте, куда не каждый сможет или захочет отправиться. Почему бы не расспросить о поездке и не написать статью о Пантанале? Ноэмия, смотри, не рассказывай Мустафе. А то ведь твои арабы всё не так поймут!
- Конечно, не скажу. Но знаешь, Журочка, что бы там Мухамед не хотел потребовать от Самиры, она себе на уме. Но скажу тебе по секрету, только тебе, потому что не хочу пугать и расстраивать Латифу, как и Самиру.
- Что такое? – насторожилась дона Жура.
- Мухамед сказал Мустафе, что собирается уговорить Латифу лететь с ним вместе в Марокко за второй женой.
- Ээээ. Ну и наглец! Что придумал!
- Он предложит взять с собой и Самиру. А там, в Фесе, его дядя, дядя Абдул его зовут, ты видела этого высокого, строгого старика, так вот - в Фесе Самиру запрут в доме новой жены Мухамеда, сосватают ей мужа и устроят свадьбу. Если им удастся такое провернуть, Самира больше никогда не сможет вернуться в Бразилию.
- Что?! Ноэмия! - задохнулась от возмущения Жура. – И ты, узнав о таких злодейских планах, собралась молчать?! Мустафа и тебя на свою сторону перетянул?! Неужели ты желаешь такой злой судьбы Самире? Нет, я молчать не стану! Я Самире позвоню и расскажу обо всех планах ее отца!
- Подожди, Жура! Ты не дала мне договорить! Латифе давно известен их план. Я с ней разговаривала ещё тогда, когда Мухамед в первый раз заговорил об этом. И, как я поняла, Латифа и Самира в Марокко лететь не собираются. Они не попадут в приготовленную ловушку.
- Так надо ещё раз их предупредить! - рубанула ладонью воздух дона Жура. - Латифа могла и передумать А Самира и вовсе получила гранд на поездку в Марокко после окончания университета. Об этом всем известно. Нет, я Самиру обязательно предупрежу.
- Жура, так и сделай. Конечно, я тоже скажу Латифе, что Мухамед не отказался от коварных замыслов.
- Вот интриган! Мало ему новой жены-малолетки. Латифе жизнь испортил, так и дочь в покое не оставит никак.
- Жура, я узнала, что когда родит жена Мухамеда, он улетит в Марокко, но не только ради нее, но чтобы сосватать ещё одну жену. Мухамед в ужасе от расходов. Но так решил патриарх их семьи – дядя Абдул. Саид пожалел брата и решил отдать ему кольцо для будущей жены. Как я поняла, оно очень дорогое.
- Хм. Лучше бы на эти деньги купил сыну дом, чтобы невестке не пришлось работать на его жен. Ноэмия, я узнала, что дона Сокорро переезжает к старшим детям в Куритибу. Дом сына рядом с домом матери – что может быть лучше для Амина и Латифы?
- Если бы не предстоящая женитьба Мухамеда на ещё одной марокканке, наверно, он мог бы купить сыну дом. Но теперь…
- Расскажи мне вот о чем, подруга: как там дела у синьора Фердинанда?
Эта история с недавних пор живо обсуждалась всеми жителями Сан-Криштована.
-О, Журочка, там сейчас такое происходит!
Женщины сблизили головы и зашептались. Базилио, который пришел в себя благодаря перспективе узнать новости, которые обычно приносила дона Ноэмия и обсуждала с его хозяйкой, был раздосадован и приуныл. Он совсем ничего не мог услышать из их тихого разговора. У него сразу же заболело колено, ушибленное при падении с лестницы и разбитый локоть.
- Базилио, убери посуду со столиков на улице, - бросила ему Анинья, проходя мимо.
Женщины тут же оглянулись на официанта, и Базилио вынужден был отправиться на улицу, подбрасывая в руке влажную тряпку.
- Вот так и получилось, Журочка, - завершила рассказ дона Ноэмия. – Бедным деньги кажутся мылом, потому что не удержать их в руках.
- Хм, но каковы его родственнички! Синьор Фердинанд сто раз пожалел, что пригласил их к себе пожить. Как говорится, сели на чужой корабль, так ещё и глаза капитану выкалывают!
- Это так. Но он не так бесхитростен, как все о нем думают. Синьор Фердинанд понимает, что в пруду с пираньями и аллигатор спину не подставляет!
И подруги увлеченно продолжили сплетничать о семейных делах одного из соседей.
Анинья принесла по чашке кофе и ещё одну тарелку пирожков. Потом ещё по стакану сока и ещё тарелку, но с нарезанными на дольки фруктами, а хозяйка и ее подруга так и не расходились из-за столика.
А работа в баре кипела, пусть и без пристального внимания хозяйки. Девушке доставляло удовольствие издеваться над Базилио, изнывающим от любопытства на улице, куда отправляла всех посетителей зловредная Анинья. Парень не имел ни одной свободной секунды, чтобы остановиться и подслушать, о чем ведут беседу дона Жура и жена синьора Мустафы. Он носился туда и обратно с полными подносами тарелок и стаканов с напитками, вытирал столики, собирал грязную посуду.
Анинья же, провожая мечущего по залу коллегу мстительным взглядом, обдумывала, как однажды она сможет напугать Базилио до полусмерти так, чтобы парень никогда больше не решился лезть в ее дела, приносившие ей дополнительный заработок.
9. Часть 17. Глава 9. Лео в Пантанале.
…Лео бежал изо всех сил. Он понимал, что смог оторваться от крокодила, который преследовал его по суше, но парню во что бы то ни стало хотелось добраться до мангрового дерева, на котором обязательно можно будет найти спасение. Ведь, убежав от одного зверя, можно оказаться перед другим хищником. Пантанал кишел кайманами!
Поэтому он сначала забрался на корни мангрового дерева, прислонился твердой поверхности за спиной и отдышался.
Даааа… Приключения едва не закончились для него трагически. И всё из-за пальца, по его неосторожности раненого пираньей, едва не откусившей полфаланги! Лео поднял руку: ничего хорошего – на пальце сбившаяся, уже грязная, пропитанная кровью тряпка, которую Лео успел вынуть из кармана куртки и прижать к ране, чтобы не истечь кровью.
Теперь надо позаботиться о ране. А обработать палец особо нечем – в аптечке имелся весьма слабенький антисептик. Парень оторвал от несвежей футболки узкую полоску ткани и перебинтовал рану на пальце поверх бинтика, смоченного антисептиком. Надо выбираться на ближайшую фазенду и искать медицинскую помощь.
Он был рад, что так легко отделался: не только остался жив, смог спастись от крокодила, но и сохранил арендованную надувную лодку. Иначе у него не было бы возможности расплатиться с ее хозяином. Впрочем, в противном случае ему пришлось бы работать на владельца лодки, чтобы вернуть долг.
Вот только придет в себя, выждет, когда кайман уберется назад в болото, и тогда Лео проберется к тому месту, откуда пришлось уносить ноги, оставив под корявым деревом лодку. Не сгрызет же крокодил ее с досады, не получив живую добычу?!
Пантанал… Загадочное место, манившее Лео с раннего детства. Только в пески Мараньяна и в далекую страну Марокко попасть ему хотелось все-таки сильнее. Но теперь он побывал во многих местах Бразилии, да и мира. Он постоянно путешествовал сам или работал проводником, сопровождая в путешествиях других.
Но Пантанал был его личным выбором. Только сам, в полном одиночестве, надеясь лишь на себя, он хотел получить удовольствие от приключений в этом огромном болоте Бразилии. Пантанал – идеальное место для уединения и приключений.
Но, в отличие от других любителей одиночных путешествий, выбиравших пешие прогулки или велосипедные поездки, Лео хотел попасть в самое сердце Пантанала, оказаться в диких уголках, где можно будет наблюдать за жизнью обитающих здесь животных, любоваться красивыми растениями, бабочками, птицами. Именно такие прогулки смогли бы оставить Лео незабываемые воспоминания, сделать его по-настоящему счастливым.
Путешествуя, парень всегда выбирал дикую природу, и теперь намеревался поохотиться с фотоаппаратом на птиц, крокодилов, игуан, ягуаров, оленей, выдр, гигантских муравьев, обезьян и тапиров. Пожалуй, список был слишком длинный, чтобы Лео мог с первого раза перечислить всю живность, с которой хотел бы столкнуться как можно ближе.
И он не собирался ограничиваться мостом Пайзиньо – центральным пунктом, до которого стремится добраться большая часть путешественников. Лео интересовала река Парагвай, бегущая на юг, к берегу Атлантического океана. Этот район можно было посетить лишь с апреля по сентябрь. Потом начинается сезон дождей, и район становится недоступным: горные потоки превращаются в реки, суша – в островки, где находят приют многие животные.
Поэтому Лео и поторопился попасть из Рио в Куябу – центр этого района Бразилии, расположенный на границе Амазонки и Пантанала. Ему хотелось, чтобы исполнилась еще одна мечта, когда он окажется в Пантанале: увидеть черного каймана. Рассказы Эдвалду, мужа матери, когда-то заворожили его. Родственник Эдвалду был охотником на крокодилов. Но он только раз смог поймать черного каймана, однако животное вырвалось, так и не став добычей.
Лео надеялся, что ему повезет больше. Нет, уничтожать животное, находившееся под защитой государства из-за опасности исчезновения, он не собирался. Но увидеть, запечатлеть, сделав несколько уникальных кадров… Когда-то «металлический крокодил», как называют по-другому черного каймана в Бразилии, безжалостно истреблялся из-за шкуры, которая шла на изготовление кошельков и обуви, и из-за мяса. Он был самым крупным бразильским крокодилом длиной от трех с половиной до пяти метров и весом до трехсот килограммов!
Лео заранее выяснил, где обитает редкое чудовище: в тихих болотных речушках Пантанала в штате Мату-Гроссу и в Амазонии. Впрочем, путешественник был не прочь повстречаться в верховьях реки Парагвай в Пантанале и с другими крокодилами – для этого он и отправился в фото-сафари. Повезет, если ему попадутся стаи бразильских широконосых кайманов, которые ведут ночной образ жизни, а днем собираются в группы и лежат на солнце.
В Пантанале живут миллионы зубастых тварей, и Лео очень хотелось пощекотать нервы, проведя какое-то время среди этих хищников.
Он спланировал свой путь по диким местам так, чтобы успеть добраться до главного города Пантанала – Корумбы, порта в верхнем течении реки Парагвай, связанного железной дорогой с Сан-Паулу.
Конечно, в глубине души Лео хотелось увидеть жизнь Пантанала и во время наводнения, когда в сезон дождей Пантанал превратится в огромное озеро-болото. Но пока ему довелось увидеть только зимнюю засуху с пятнистым ландшафтом не просыхающих полузаросших болот, озер и едва различимых блуждающих русел рек, солончаков, песчаных отмелей и травянистых участков. А жил Лео здесь уже давно, путешествие растянулось на несколько месяцев.
Он вспомнил, как ещё в мае, когда вода отступила, рыбу в водоемах можно было ловить голыми руками. Тогда-то Лео и встретились многие обитатели Пантанала. Все они были запечатлены в памяти его фотоаппарата. Даже самый опасный хищник – ягуар. Не счесть, сколько раз Лео видел тапиров, болотных оленей, обезьян, даже анаконду. Учитывая, что в Пантанале обитают около пятидесяти видов рептилий – около двух миллионов особей! - ему встречались не раз и крокодилы, какие угодно, только не черный кайманы.
В самом начале своего путешествия Лео решил осмотреться. Оказавшись в расхваленном многими туристами небольшом старинном городке Бонито, он поучаствовал в рыбалке на пираний и в охоте на крокодилов. Путешествовал по рекам Пантанала на каноэ.
Но чтобы отправиться на фотоохоту, необходимо было найти какую-нибудь отдаленную фазенду, где можно было бы совместить сафари с прогулками по лесам, во время которых возможно запечатлеть огромное разнообразие растительного и животного мира.
Вспоминая о том, как много он путешествовал в своей жизни, Лео сожалел только об одном: когда-то у него не было хорошего аппарата (да совсем не было, даже плохонького!), с помощью которого можно было бы сохранить чудесные мгновения каждого путешествия.
Но оказаться в Пантанале и не сделать снимки такого огромного количества разнообразных птиц, пестрых бабочек, животных, необыкновенных для города растений – это преступление перед самим собой. Бакланы, цапли, попугаи, ибисы – с какой радостью его бабушка дона Мосинья и ее сестра будут рассматривать фотографии, сделанные Лео с помощью цифровика! И это не говоря о том, что часть самых удачных снимков он сможет продать некоторым специализированным географическим журналам.
Но это будет потом. А сейчас Лео оказался в очень непростой ситуации.
Парень огляделся. Кажется, опасность миновала. Преследовавшего его крокодила нигде не было видно. Лео понимал, что так разозлило животное. Не только случайная рана на пальце, запах свежей крови пробудило в каймане хищника, но и пиранья - любимое лакомство крокодилов.
Лео слез с дерева, боясь уснуть от усталости и голода, а потом во сне свалиться на острые камни коряги. Он не слез, нет, а скорее - сполз с корявых мангровых корней. Потом Лео прошел немного дальше, и возле поваленного дерева скинул с плеч лямки опостылевшего десятикилограммового рюкзака. Только нелепо завалившись на мягкий трухлявый ствол, Лео понял, как смертельно устал. Вытащив полуметровое ржавое лезвие мачете, он воткнул его, как в ножны, в вязкое месиво под ногами. Слава богу, нет дождей, а то могло бы закончиться намного хуже.
Закрыв глаза, Лео начал вспоминать, как произошла эта ужасная история с крокодилом… Ему необходимо было пережить всё вновь, чтобы забыть и больше не вспоминать.
Итак, отправившись в фото-сафари, удалившись на приличное расстояние от фазенды, какое-то время Лео плыл по реке на надувной лодке, передвигаясь с помощью весел. Но когда русло сузилось настолько, что мягкий клюв лодки категорически стал отказываться пробиваться сквозь спутавшую его растительность, Лео пришлось покинуть борт и тащить лодку за собой, измерив глубину дна веслом и обнаружив, что вода будет всего лишь выше пояса. Лео тащил лодку сквозь заросли около двух часов, и иногда вода опускалась, идти становилось легче, порой же ноги вовсе теряли зыбкую опору.
Неожиданно заросли закончились, и Лео оказался у блюдца чистой воды, около сотни метров в диаметре, окаймленного берегами, заросшими низкорослыми кустарниками и редкими мангровыми деревьями.
О, Господи! Такого он ещё не видел! Вся зеркальная поверхность озера была покрыта небольшими кочками, расстояние между которыми не превышало метра. И лишь приглядевшись, можно было заметить, что часть из них медленно движется, но и характерная форма остальных кочек не позволила путешественнику усомниться в том, что происходит. Кайманы!
Сколько же их здесь? Его появление не прошло незамеченным, и зубастых кочек стало заметно меньше. Но сколько же их под водой?!
Конечно, Лео уже сталкивался с рептилиями, даже успел к ним немного привыкнуть. Но в тот момент ощутил вдруг неприятный, сковывающий движения холод в затылке. Осторожно, стараясь не перевернуть не слишком устойчивое суденышко, перегруженное снаряжением, свернутой палаткой и запасом продуктов, Лео забрался в лодку.
На другом конце заводи виднелся большой кусок сухого берега с небольшими мангровыми деревьями, корни которых были окрашены в белый цвет пометом десятков птиц, облюбовавших их крону.
Туда Лео и направился, медленно двигаясь на лодке. Кайманы неохотно уступали дорогу непрошенному гостю, скрываясь под водой за секунду до того, как зеленый резиновый нос уткнется в черную кожистую голову. Лео не покидало чувство, что он плывет в буквальном смысле по их спинам, и как бы в подтверждение этого он почувствовал ощутимый толчок в дно лодки.
Один кайман приподнялся и решительно двинулся к Лео. Тогда он сделал резкий взмах веслом и издал гортанный крик. Этого оказалось достаточно, чтобы напугать хищника и заставить его броситься в воду. В тот раз…
Лео совершил глупость, решив расположиться по соседству с кайманами. Он вытащил лодку на берег, снял мокрую одежду и выжал из нее воду, развесив сушиться на тех ветках, которые были выше тех, что оказались загажены пометом.
Потом парню захотелось перекусить…
Лео достал пачку печенья, принялся грызть сухие крекеры, поглядывая на крокодилов, выползших на противоположный берег и лежавших с открытой пастью. Хозяин фазенды, где остановился Лео, рассказывал, что крокодилы могут подолгу лежать с открытой пастью, но это вовсе не выражение агрессии, а простое охлаждение, как у собак. Крокодил открывает пасть, и лишнее тепло и пот выходят с дыханием.
Крокодил может не есть целый год. Однако хищник не откажется, если покормить его той же пираньей. Лео тогда некстати вспомнилось развлечение, устроенное фазендейером, когда Лео только-только прибыл на фазенду с группой таких же любителей экстремального отдыха.
Их отвезли на реку, в место, где можно легко было выловить пиранью. Это просто. Маленький кусочек мяса насаживается на крючок с поводком, и через секунду рыбина на крючке. Как объяснил хозяин отеля в джунглях, опытный рыбак, пиранью надо брать только за жабры. Её зубки похожи на безжалостный стальной дырокол, который приводится в движение даже у выловленной полчаса назад особи.
Для дальнейших действий нужно было выловить примерно полведра пираний, что и сделали туристы.
Потом вместе с синьором Мигелем все отправились к обиталищу крокодилов – основных потребителей пираний. Пираний по его совету привязали на леску за хвост и окунули рыбу на несколько секунд в воду. Крокодилы мгновенно учуяли запах и быстро подтянулись к источнику. Ну а потом началось самое интересное. Клацанье челюстей было слышно на всю округу.
Вот Лео и захотелось покормить крокодилов самому, ведь животные совершенно не проявляли агрессии. Сын Деузы достал из рюкзака пакетик с сушеной треской и насадил на удочку небольшой кусок. К тому времени он уже натянул на тело подсохшую одежду, собрал рюкзак, закинул его на спину. Но… удочка подсказала, что наживка проглочена.
Пиранью, чудом оказавшуюся в заводи, где царили кайманы, он поймал. Рыбина с жутким зубастым ртом бешено билась. «Жирная», - успел порадоваться Лео и тут же получил мокрым и упругим хвостом по лицу. И тут он совершил ошибку, о которой не раз предупреждал Мигель неопытных туристов: «Никогда не берите в руки пойманную пиранью, предварительно не оглушив ее ударом мачете по голове». Крепко схватив рыбину сверху за голову и жабры, он осторожно снял ее с крючка...
Что было дальше, вспоминать не хотелось. Резкая боль в пальце, кровь, окрасившая моментально воду, из которой не успел выйти Лео, но едва смог отпрыгнуть назад на берег, когда рыба, выпрыгнула у него из рук, упала в воду и попыталась напасть на его голые ноги… Тут же тихая заводь пришла в движение. Тот самый кайман, огромного размера крокодил быстро плыл в его сторону. Лео сорвался с места и понесся вдоль берега, а затем и вглубь суши, понимая, что только на суше есть шанс уцелеть, спасаясь от крокодила.
И оказался прав: кайман с невероятно большой скоростью выскочил из воды, но не смог огромной пастью схватить жертву. Если бы это случилось, то крокодил, затащив человека в воду, моментально начал бы крутиться в воде юлой, чтобы дезориентировать свою добычу и тем самым лишить ее какой-либо возможности на побег.
Как выжить при встрече с крокодилом? Находясь в родной водной стихии, крокодил совершенно неуязвим. У него очень прочная кожа и глаза настолько маленькие, что невозможно их поранить. В таком случае драться с ним не имеет смысла. Правда, опытный Мигель подсказал, что можно в такой ситуации надавить большими пальцами на глазные яблоки крокодила, чтобы освободиться от его челюстей. Тогда крокодил немедленно отпустит жертву. Но редко кому удавалось это выполнить.
А ещё, чтобы выжить при встрече с крокодилом, можно иметь при себе резиновую ленту. Дело в том, что мышцы, которые закрывают челюсти крокодила, обладают огромной мощностью, а вот мышцы, отрывающие челюсти, настолько слабы, что возможно удерживать его пасть некоторое время в закрытом состоянии, только слегка надавив на нее рукой.
И всё-таки для таких приемов нужен опыт, которого у Лео не было, хотя обычная резиновая лента в рюкзаке завалялась.
- Если нужно срочно переплыть водоем на лодке, - поучал туристов опытный охотник на крокодилов, - то тогда лучше всего выбрать большое судно, так как крокодилу, длина которого около пяти метров, не составит труда перевернуть байдарку или каноэ.
Находясь в глуши, сумев раздобыть только резиновую лодку, Лео мог воспользоваться лишь одним способом спасения – бегством. На суше это возможно, так как из-за коротких лап и достаточно приземистого тела крокодил не может совершать длительные пробежки, поэтому в скорости передвижения он уступает человеку.
Так Лео и сумел избежать трагической участи, убегая, бросив удочку и лодку на берегу под деревом.
- За лодкой я вернусь. Но мне надо немного отдохнуть, иначе я совсем расклеюсь и потеряю бдительность.
Есть хотелось ужасно. Но вновь доставать печенье из запакованного рюкзака не хотелось. К тому же еды оставалось совсем мало, а возможно ли скоро добраться до лодки, и цела ли она, он не знал.
Лео передумал, решив немного вздремнуть, разведя в небольшой впадинке огонь, чтобы отогнать возможных хищников. К тому же мерзкие назойливые насекомые начали досаждать парню.
Сидя у костра, Лео обнял рюкзак, расслабился. Но уснуть не смог. И это хорошо. Но пришло состояние полусна. Сквозь дрему Лео вдруг начал вспоминать родной дом. Вот его мать Деуза готовится к вечернему походу в танцпол. Она перебирает наряды, а за столом сидит тётя Лола, сестра его бабушки, перебирает фасоль для фейжоады и критически, со снисходительной улыбкой посматривает на племянницу.
Бабушка Мосинья суетится возле плиты, где в керамической посудине тушится мясо разных сортов для самого любимого каждым коренным бразильцем блюда. Лео с детства обожал фейжоаду, именно такую, какую умеет готовить только дона Мосинья.
А ещё, скорчившись у костра в далеком от Рио Пантанале, Лео вдруг вспомнил, какие пирожки пекла тетя Лола. Её эмпанадас восхищались все соседи, а женщины изводили себя завистью. Это были нежные печеные пирожки с разными начинками – как с мясными острыми, так и с пряными овощными. Лео нравились те, в начинку которых тетя Лола добавляла к фаршу корицу, оливки, начиненные сладким перцем…
А как бабушка Мосинья готовит вяленое мясо?! А секретный рецепт запечённых в тыкве креветок с маракуйей, некоторые ингредиенты которого тётя Лола до сих пор скрывает от его матери и бабушки?
Лео сглотнул накопившуюся во рту слюну, а обострившееся чувство голода заставило его прийти в себя и подумать о том, не пора ли вернуться на фазенду и, расплатившись с хозяином, закончить путешествие, отправиться назад, к родственникам? Заканчивается сентябрь, вот-вот начнется сезон дождей, а в южной части Пантанала они более продолжительные, чем в северной. Или все-таки стоит туда перебраться каким-то образом? Тогда тем более стоит поспешить.
В Рио-де-Жанейро предстоит вернуться к декабрю. Кажется, о декабре шел разговор в больнице, когда Лео дал слово помочь внуку Лукаса. Брат так больше и не дал о себе знать. Они помирились там, в клинике, но и только. Дальше этого отношения не стали развиваться. Лео хотел помочь сыну Мэл, он больше не испытывал чувства вражды к брату, которого ему преподнесла судьба, и был даже рад тому, что Лукас не навязывает ему свое общество. Когда Лукас рядом, то ему, Лео, всегда приходится вспоминать, что он…. клон. Клон Лукаса. Это было невыносимо.
Но ребенок Мэл не виноват. Тогда отчего же все молчат? Никто не пытается связаться с ним, никто не оставил ему никаких сообщений, где ему стоит быть и когда, чтобы стать донором костного мозга для маленького Шанди. Или всё-таки в его сотовом, который давно разряжен, в его электронной почте накопилось много писем и смс? Не предупредили раньше, но связываются сейчас? Как бы скорей добраться до фазенды?! Тропическая ночь наступит через пару часов. Если поторопиться, можно успеть доплыть до отеля в джунглях. Только бы оказалась цела лодка, не подвел бы палец, который уже отек и сильно болел.
Где-то рядом раздались громкие звуки. Кто-то ломился сквозь заросли, даже не боясь дыма костра. Кто бы это мог быть?
Мимо дерева, возле которого расположился Лео, пронеслась капибара. Она спешила прямо к воде. Что заставило безобидное животное искать спасение там, где кишат ее враги-кайманы? Только более страшная опасность – ягуар. Лео не ошибся – на берег выскочила из кустов огромная пятнистая кошка.
Потянув носом, она повернула голову к застывшему Лео. Увидев рядом с человеком огонь, хищник предпочел убраться назад в джунгли.
Капибара не пострадала. Отчего-то Лео были симпатичны эти зверьки-грызуны с квадратными мордами, имеющими благодушно-покровительственное выражение. Изображение капибары красовалось на монетах Бразилии. Капибара – она же «водяная свинка». Индейцы гуарани называют ее «хозяин травы». Эти крупные грызуны и воде плавают, как рыбы, и на земле себя чувствуют вполне комфортно.
Лео удивлял необычный вид «хозяина травы»: вроде бы капибара похожа на мелкое копытное животное, но в то же время на лапах имеет перепонки, чтобы плавать в воде. Тело покрыто длинными жесткими волосами бурого цвета.
Спасшаяся от ягуара капибара вынырнула из воды, и вскоре Лео заметил, как она плывет к берегу, видны ее глаза, уши и ноздри, расположенные над водой.
- А ведь когда-то, говорят, эти травоядные животные были по ошибке причислены к рыбам, и церковь даже разрешила их употреблять во время поста.
Лео слышал, что иногда капибар приручали и содержали на местных фазендах, чтобы кормить их мясом туристов, жаждущих экзотики. Но поймать «хозяина травы» в природе не просто. Капибары обитают в труднопроходимых заболоченных местах, и в дождливую пору до них добраться почти невозможно. Их обычно ловят в засуху, когда у водоемов может скапливаться несколько сотен этих зверей.
Лео достал из непромокаемого кармана рюкзака фотоаппарат, надеясь заснять животное, когда грызун выберется на берег. Увы, до берега капибаре добраться не удалось. Она была атакована несколькими кайманами.
Сделав несколько снимков жуткой схватки, Лео, бросив вещи, переборов усталость, поспешил к месту, где оставил лодку, надеясь, что внимание хищников некоторое время будет отвлечено на раздираемую на куски капибару.
Лодка оказалась на месте, но была перевернута и сдулась из-за прокушенного бока. Значит, крокодил «отомстил» упущенной добыче. Все равно, лодку, взятую на прокат, необходимо было вернуть. Парень, как мог, свернул и связал резиновым ремнем бесполезное суденышко. Теперь придется тащить на себе ещё и этот тяжелый тюк.
Но самое ужасное было в том, что Лео не знал, каким образом вернуться на фазенду через топкие джунгли. Плыть на лодке – это одно, но пробираться сквозь заросли тропической растительности, не зная ни троп, ни направления, в какую сторону двигаться, парня обеспокоило. Кажется, он оказался в ловушке…
Покрытый черной грязью, страдающий от укусов насекомых, с раной на пальце Лео решил пробираться на восток, через джунгли, чтобы обойти по суше обиталище кайманов. Он понимал, что идти будет тяжело. Но он влип, и теперь обнадеживало только то, что фазенда находилась где-то рядом. Упаковав вещи, надев рюкзак и волоча за собой лодку, превратившуюся в резиновый тюк, Лео двинулся к чащу джунглей.
Ему приходилось прорубать тропу с помощью мачете, уходя всё дальше от воды. Лес словно заманивал его. Вскоре начались опять болота, заросли сгустились, исчезли и сухие места, пригодные для отдыха.
И ему, наконец, стало ясно, что за пару часов он прошел не больше километра. Неужели он заблудился? Но возвращаться назад не имело смысла. Лодка испорчена и с каждым шагом становится все более неподъемной ношей.
И вдруг на пути встала непроходимая стена колючего кустарника, залитого темной стоячей водой. Как потом выяснилось, Лео двигался по наиболее оптимальному проходу к желанной фазенде. Но в те минуты он не подозревал об этом, стараясь только припомнить карту, составленную синьором Мигелем, сохранившуюся в его памяти.
Лео вспомнил, как его бабушка и тетя Лола, не отрываясь, смотрели по телевизору сериал «Пантанал». Лео тоже стал все чаще задерживаться перед экраном… Наверно, именно тогда ему и пришла в голову мысль отправиться в путешествие в этот отдаленный регион страны. Так захотелось увидеть Пантанал собственными глазами!
На джунгли резко опустилась ночь. Только что светившее над кронами деревьев солнце сменилось на небе яркими звездами, а потом на небосклон выплыла полная луна.
Лео вынужден был остановиться и решать, как быть дальше. Развести костер, перекусить, отдохнуть, всё обдумать, куда следует двигаться утром, едва взойдет солнце…
Раненный зубами пираньи палец ужасно болел, и, кажется, даже начал распухать. Скоро до него невозможно будет дотронуться.
- Нет, я должен что-то сделать, иначе рюкзак и лодку мне придется бросить. Палатку я уже точно не смогу забрать утром. Хотел бы я, чтобы мне хватило сил установить ее здесь для ночевки.
Он достал фонарик, нашел аптечку и обработал рану на пальце, затем туго перебинтовав его. Лео сумел натянуть тент палатки, подстелив под нее резиновую лодку… Всё делал, как во сне, потому что голод и навалившаяся усталость давали о себе знать.
Устроившись в не до конца собранной палатке, поел, достав всё те же крекеры, запив соком гуараны из маленького пакетика с трубочкой. Сидя перед разведенным костром, глядя на танцующие языки пламени, сын Деузы и Леонидаса Ферраса с тоской вспоминал прошлые путешествия. Не раз он попадал в трудные ситуации, но всегда выбирался почти без потерь. Хотелось верить, что и сейчас произойдет так же.
Лео тосковал из-за одиночества. Любовь к Жади ушла из его сердца. Ведь он за эти годы успел убедиться в том, что Жади любит Лукаса, и Лукас тоже ее любит. Как говорят в Бразилии, между мужем и женой ложку не просунешь. Вот именно, между Жади и Лукасом не просунуть ложку! Так стоит ли стараться? Зачем ему нужна женщина брата?
Но есть и другая… Есть девушка, о которой Лео часто думал, не осмеливаясь ни о чем мечтать или строить планы на будущее. Самира, племянница Жади… Теперь ОНА занимала его мысли, когда в сердце закрадывалась тоска. Если бы судьба свела их вместе! Как говорила когда-то Жади? Мактуб. Так суждено. Если бы ему и Самире была суждена взаимная любовь! Но как это возможно, если Лео давно не видел девушку и ничего о ней не слышал?
Но она учится, чтобы стать журналисткой, и уже печатается в журналах. Несколько статей он смог прочитать. Может быть, появилось что-то новенькое? Но когда журнал со статьей Самиры Рашид окажется в его руках? В Рио-де-Жанейро Лео вернется к началу декабря, чтобы успеть помочь младшему Шандиньо.
Костер догорал, а Лео успел уснуть на короткое время, но даже во сне был настороже, поэтому проснулся, когда где-то в лесу раздался хруст веток под ногами, чьи-то шаги, которые не скрывал идущий по джунглям. Или даже идущие? Лео прислушался, ему показалось, что совсем близко передвигается несколько человек. Понимая, что его костер не мог быть не замечен, Лео подбросил ещё веток, чтобы огонь не погас, и стал ждать приближения людей из леса, надеясь, что они не окажутся врагами.
И вдруг он узнал один голос. Это же работник с фазенды! Густаво!
Лео поднялся с лежака и вылез из укрытия.
- Густаво! – хриплым голосом позвал он.
- Ээээ… А мы думаем, что за огонек теплится в джунглях? – удивился работник фазенды, когда вместе с товарищами подошел к туристу, явно попавшему в беду.
Лео рассказал о проблемах.
- Как же ты так, парень? С пираньями шутки плохи. Ничего, доберемся до места, пусть тогда хозяйка проколет тебе руку антибиотиками. А пока есть у нас мазь для таких ран. Готовит индеец по секретному рецепту.
Лео не стал сопротивляться, по опыту зная, что привирать в таких вещах, как необходимая для выживания мазь, никто не станет. Джунгли – место не для шуток. А лекарства индейцев действуют порой намного лучше, чем лекарства, захваченные из городской аптеки.
Как же ему повезло! На фазенду возвращались местные рыбаки. Когда был разведен большой костер, стало возможным разглядеть спасителей: наверняка смуглые, морщинистые лица одного неопределенного возраста. Люди были одеты в рваные штаны и рубашки – своего рода рыбацкая униформа. В специальных сетках они несли пойманную добычу. Часть рыбин тут же была зажарена на огне и съедена.
- Мы ведь тоже припозднились, вот и пробирались по лесу уже в темноте. Это всегда нежелательно. Но теперь мы остановимся здесь, а рано утром продолжим путь.
Лео был рад встрече с ними. Ночью даже удалось поспать, отдохнуть.
Вот и быстрый рассвет. Поднялись в шесть утра. Десять минут на сборы лагеря, и рыбаки вместе с Лео двинулись к фазенде. Шли вдоль заболоченной реки, берег которой порос древовидным кустарником, растущим прямо из воды, вставшим плотной стеной.
Солнце уже встало, и туман над рекой, размывая его лучи, придавал окружающему миру фантастические неземные очертания. Лео радовался жизни, тому, что и в этот раз смог выпутаться из опасной ситуации. Он с наслаждением осматривал окрестности, идя вслед за синьором Густаво. Вот белые птицы, как огромные цветы, и розовые кроны деревьев, как гигантские птицы, развернулись навстречу свету и сушатся от выпавшей росы.
Ветра нет, но ожившие ветви лениво раскачиваются под тяжестью стаи черных обезьян-ревунов, которые скоро начнут свой утренний концерт. Солнце и туман – сказочное сочетание, и вот люди почти бесшумно скользят в этом мареве по лесу. Но постепенно волшебство тает, над Пантаналом встает новый день.
У Лео только рюкзак за плечами. Остальные вещи несут его новые приятели, пожалев парня, – палатку и лодку, которую синьор Густаво попытался проклеить, осмотрев проделанные в резине дыры с рваными краями.
Лео было неловко от того, что не он несет свои вещи. Но как же просто идти без груза, пусть и по колено в грязи, прорубая здоровой рукой себе дорогу мачете!
Ах! Впереди вздрогнули ветви невысокого кустика, усыпанного пушистыми, бледно-голубыми цветами, и в воду с шумом упала полуметровая игуана.
- Поймать бы ее на обед! Да разве такую поймаешь, - заметил один из рыбаков.
Лео не стал доставать фотоаппарат, понимая, что не сможет останавливаться и делать снимки. Но как же красиво было в джунглях! Здесь с августа, как смог заметить Лео, началось цветение деревьев табебуйа, которые называют также пиува (с розовыми цветами) и паратудос – с желтыми цветами. На ветвях – птицы в полной красе, ведь наступил брачный период, и брачные клики слышатся по всему Пантаналу. Это и лучший сезон для того, чтобы наблюдать муравьедов, енотов и коати.
Преодолев прыжком ствол лежащего поперек дерева, Лео нагнулся и свободно пролез под переплетением толстых лиан. И рюкзак не смог помешать.
- Я начинаю понимать, почему индейцы, уходя в сельву, берут лишь лук, мачете и гамак, - сказал Лео, обращаясь к синьору Густаво.
- Мы привыкли носить на своих спинах всё, что нам нужно. Если дольше поживешь здесь, сам поймешь.
Вскоре группа рыбаков и Лео добрались до фазенды. Рабочие занялись делами, разбрелись, кто куда.
Лео, расплатившись с хозяином за предстоящий ремонт лодки, отправился отдохнуть, прийти в себя. Уже в комнатке, именуемом «номером», он проверил, работает ли его сотовый. Нашел зарядное устройство и подключил телефон.
Он не подозревал, что вести от Самиры, о которой он думал как о девушке из недосягаемой мечты, уже рядом, в его телефоне, добрались к нему в нескольких пока ещё непрочтенных смсках…
10. Часть 17. Глава 10. Лео в Пантанале. Вести от Самиры. Новые планы.
Приняв душ и немного поспав, Лео вспомнил о телефоне, который должен был за это время зарядиться. Он прилег в гамак, висевший у окна комнатенки, удобней обхватил рукой сотовый, нажал на кнопки, чтобы просмотреть входящие сообщения.
И НЕ ПО-ВЕ-РИЛ глазам! Кроме двух десятков смс-сообщений от матери и Альбьери Лео обнаружил несколько смсок от… Самиры!
- Я чувствовал, предчувствовал что-то, потому и думал о ней! – радовался он, но не решался прочесть. Что таится в нескольких словах в коротких смсках?
Потом с замиранием сердца все-таки открыл каждое сообщение. Девушка предлагала ему сделку. От него требовались красочные фотографии, сделанные в Пантанале, которые сопровождались бы краткими комментариями. Самира собиралась написать цикл статей для молодежного журнала. В одном сообщении она крайне сожалела, что не имеет возможности лично участвовать в экспедиции в Пантанале. И была ещё одна просьба: несколько снимком тропических бабочек, которые встречаются в болотах, где сейчас он путешествует.
Лео выскочил из гамака и теперь стоял посреди тесной комнатушки, держа в раскрытой ладони сотовый, с задумчивой улыбкой дергая мочку правого уха.
- Самира… Кажется, Бог мне улыбнулся. Теперь я знаю, как смогу приблизиться к ней.
Конечно! Он сделает сколько угодно снимков бабочек, но уже сейчас перешлет ей те фотографии, которые были сделаны в Пантанале до этого дня. Но где найти доступ к интернету? Прежде, чем вновь отправиться в джунгли – в этот раз на охоту за бабочками, нужно освободить место под новые снимки на карте памяти в цифровике. Лео проверил: шнур от фотокамеры оказался на месте. Отлично, а то он боялся, что однажды может его потерять.
- Кстати, почему именно бабочки? – удивлялся он. Но радость наполнила его душу, и Лео было все равно, чем поделиться с понравившейся ему девушкой. Бабочки, крокодилы, змеи, редкие цветы из глубин джунглей – какая ему разница, ведь он готов отыскать что угодно, только бы заслужить благосклонность Самиры!
Но почему она обратилась именно к нему? Впрочем, она объяснила в смске, что узнала от доны Журы о путешествии Лео по Пантаналу. Лео вспомнил крикливую бывшую соседку синьора Эдвалду, ставшего мужем его матери. Хорошая женщина! А за то, что она невольно поучаствовала в его судьбе, парень готов был привезти доне Журе из джунглей какой-нибудь сувенир – возможно, маленького живого питончика. Пусть хозяйка бара поставит для него в заведении стеклянный террариум, и тогда от посетителей отбоя не будет. Или, может быть, лучше – крокодильчика? Крохотного такого, и пусть посетители кормят его, бросая в небольшой стеклянный бассейн куски пирожков с треской или креветки, выловленные из порции мокеки.
Но это мечты. Ещё изловить попробуй детенышей питона или крокодила. И как их доставить в Рио из джунглей? К тому же, такие перемещения запрещены законом. А вот доставшийся Лео необычный сувенир – подарок одного индейца, которому Лео смог недавно помочь, лежит на дне рюкзака. Поделить его между Самирой и доной Журой?
Покопавшись среди вещей, парень вытащил ожерелье из зубов крокодила. Не все зубы были в идеальном порядке, кроме того, они различались по размеру. Лео решил, что позже отцепит три самых маленьких, чтобы при возможности отправить Самире «привет из Пантанала»: пусть из одного зуба сделает кулон (ведь ее тетя Жади занимается чем-то подобным, так пусть художественно оформит природный артефакт для племянницы), а из двух других – серьги.
Нет, ну совсем не обязательно носить такие своеобразные украшения в университет или бегать по городу по заданию журнала, ведь сувенирам положено храниться в специальном месте – так пусть Самира положит их в специальную коробочку, которая станет напоминать девушке о дарителе.
А дона Жура и вовсе может вбить гвоздик над стойкой бара в одну из полок с бутылками кашасы – пусть ожерелье из зубов каймана висит для всеобщего обозрения – на радость посетителям бара.
Снова спрятав необычный дар индейца, Лео вдруг почувствовал себя счастливым. Именно так он ощущал себя, когда был влюблен в Жади. Жади… Жади осталась в прошлом. Оказалось, что сейчас он не смог бы вспомнить ни ее глаза, ни даже улыбку. Теперь он думал только о Самире, и мысленно вспоминались светло-карие глаза девушки, ее припухлые губы, пушистые светлые волосы, явно высветленные, так как в детстве она не была блондинкой – он это точно помнит!
О, этот дерзкий взгляд уверенной в себе современной юной бразильянки! Лео понял, что ему очень нравится своенравная, свободолюбивая натура девушки. Кое-что он все-таки слышал о Самире от Эдвалду, когда отчим возвращался из Сан-Криштована и обсуждал с Деузой и доной Мосиньей сплетни из того района.
Кажется, Самира не подчинилась требованию отца ходить замотанной по восточным обычаям, хотя даже Жади, пока не стала женой Лукаса, Лео не видел одетой в современную одежду, какую носят женщины Бразилии. Когда Лео мельком заметил девушку на новогоднем празднике в особняке Феррасов, на ней и тогда было не платье, а скорее всего – джинсы с топиком. Или он что-то путает? Но уж точно на ней был не никаб.
Почему он не захватил с собой фотографии Самиры с обложки журнала? Выдранные журнальные страницы с ее статьями остались в его квартире в Сан-Паулу, когда шла подготовка к экспедиции в Пантанал. Но, может быть, добравшись до Карумбы или до Кампу-Гранди, он сможет отыскать журналы за последние месяцы? Вдруг попадется и журнал с новой статьей Самиры?
Лео снова забрался в гамак у окна и ещё раз перечитал все сообщения от девушки. Так вот что! Она ссылается на свой электронный адрес, даже два. Ну что ж, теперь его задача – добраться до цивилизации, найти отель с вай-фаем, немедленно ответить Самире согласием, подтвердив участие в ее проекте и пообещав при первой возможности переслать фотографии бабочек… Но очень скоро сделать это не получится, поэтому пока Самира пусть разбирается с его коллекцией снимков, которую он перешлет уже сейчас.
- Надо попросить Самиру, чтобы она заглянула к моей матери и отдала им флешку с моими снимками. Она ведь не откажет мне скинуть на флешку фотографии? Адрес матери я ей вышлю смской.
Лео включил цифровик, чтобы просмотреть получившиеся фотографии. Да, есть интересные кадры. Пусть ими воспользуется Самира. В конце концов, он не нуждается сейчас в деньгах и может лучшие снимки подарить Самире. О, какой муравьед! Красавец! И стая попугаев на ветках роскошного дерева ипе, как привыкли называть его в Бразилии.
Это сейчас деревья ипе густо покрыты цветами – желтыми или белыми, розовыми или сиреневыми, так что кроны похожи на густые облака. А когда ветви были голыми, тогда и удалось Лео сделать такой удачный снимок. А вот здесь цветы на дереве ипе уже собраны в пышные соцветия и резко контрастируют с темными ветвями, а возле них вьется колибри, чтобы собрать нектар. Снимок сделан был позже.
Прежде чем перейти к следующему кадру, Лео представил, как улыбнется Самира, увидев чудесную фотографию с крохотной птичкой.
- Да… Похоже, я проведу в Пантанале ещё не один месяц, увижу, как после цветения на ветвях ипе появятся длинные коричневые стручки с семенами.
Но, вспомнив, что для Рио деревья ипе вовсе не экзотика, Лео расстроился. Какое дерево может быть настоящей экзотикой из джунглей? Он быстро просмотрел все фотографии, мысленно отметив те, которые надо в первую очередь отослать в журнал Самиры, как она и просила.
Он почувствовал, что желудок напоминает ему о необходимости покушать.
- Пора поесть, обработать руку и отправляться на поиски интернета, - решил он.
В довольно большом доме местного фазендейера интернета не было. Звонить по сотовому тоже не имело смысла: связь отсутствовала. Лео удалось только зарядить телефон и фотокамеру, но послать ответные сообщения матери и Самире – не получилось.
Надо выбираться из джунглей, чтобы связаться с Рио-де-Жанейро, а потом собираться в новую экспедицию. Но пока необходимо пообедать. Сутки он питался сухими крекерами и ягодами асаи, обнаруженными на дереве, случайно попавшемся во время поисков кайманов. Потом, уже ночью, его угостили рыбой. Утром же в комнату принесли кофе и лепешку из батата.
Местная фазенда была обычной фермой, расположенной на окраине джунглей. Хозяева занимались сельским хозяйством, приносившим им деньги, но на фазенде имелось несколько гостевых комнат, одну из которых сейчас и занимал Лео.
Кормили здесь скромно. Несмотря на то, что у хозяев было тучное стадо коров и домашняя птица, на обед и ужин подавали пережаренное жесткое мясо. И, конечно, ещё фасоль, рис, батат и салат из помидоров или капусты. Лео начал мечтать об обычном бразильском завтраке: крепком кофе со сливками, сыре, хлебе, масле, фруктах – о папайе, прежде всего.
Лео хотелось вновь почувствовать вкус ватапы или мокеки, которые так вкусно готовят в его доме тетя Лола и бабушка.
Решив не оставаться ещё на одну ночь, Лео решил как можно скорее рвануть в Кампу-Гранди. И хотя Корумба была ближе, но Лео слышал, что в Кампу-Гранди есть хороший отель с интернетом, имеется и сотовая связь.
Пока Лео добирался до нужного населенного пункта, он никак не мог решить для себя: позвонить Самире или ответить ей с помощью смски, как связалась с ним и девушка? Но с другой стороны, она ведь пыталась с ним созвониться.
Но Лео вдруг оробел. Вдруг скажет что-то не то? Или Самира не так поймет? Нет, он предпочел бы видеть выражение лица девушки. Значит, придется воспользоваться только электронной почтой. Лео понял: это он влюбился в Самиру, но она об этом не подозревает. Вдруг ей не понравится проявление им чувства? Нет, пусть она пока ни о чем не подозревает!
… Вот и Кампу-Гранди. Оказалось, что это большой город. А отель – двадцатиэтажная башня с двухэтажными апартаментами и сауной, бассейном и приличным рестораном за более чем разумные деньги.
Тем не менее, устроившись в самом скромном номере отеля и приведя себя в порядок, Лео спустился в бар. Там можно было и поесть, и выпить.
Он заказал фейжоаду, к которой традиционно был подан национальный бразильский напиток – кайпиринья, в состав которого входит кашаса – водка из сахарного тростника, лимон и сахар. Устроившись за столиком у окна, Лео ел, подумывая, не зайти ли позже в заведение напротив, чтобы отведать ещё и шураско.
Где бы он ни путешествовал по Бразилии, но не упускал случая полакомиться кусочками говядины, нанизанными на металлический стержень, которые жарятся на открытом воздухе. Это и есть шураско. Едят его с соусом из помидор, лука, перца, уксуса, оливкового масла и соли. Впрочем, и у него в семье тетя Лола и бабушка Мосинья готовили точно такой же соус. Поэтому поход в шураскарию для Лео был напоминанием о родном доме.
Лео ужинал и обдумывал планы на вечер. Он увидел табличку с буквами: Wi-Fi. Отлично! С Интернетом проблем не будет. Вот этим он и заполнит он вечернее время.
Рядом за столик присел молодой мужчина, заказавший помимо фейжоады ещё и каруру – соленые креветки со специями и бразильскими травами. Лео опытным глазом немедленно узнал в нем такого же, как и он, любителя путешествий. Скользнув взглядом по вещам, брошенным туристом на соседний стул, Лео вдруг застыл…
С обложки журнала со знакомым названием смотрела улыбающаяся Самира! Не только ее заметил сын Деузы, но и то, что оказалось на снимке за спиной девушки. Лео безошибочно узнал дома Сан-Криштована. Угол магазина синьора Мухамеда – отца Самиры и сидевших за столиком перед баром дону Журу и ее подругу, ту, что вышла замуж за араба, работающего в «Волшебной лампе».
Лео перестал жевать, отложив в сторону вилку. Ему необходим был журнал, но как спросить у незнакомца, где здесь можно купить свежую и не очень прессу?
Застывший взгляд парня был замечен соседом по столику и верно истолкован.
- Журнал? Купил недавно, но ты его уже не найдешь. Последний экземпляр в этой глуши. Все расхватали. Там несколько интересных статей. Видишь девушку-журналистку на обложке? Она описала одного художника, его работы, так что теперь весь городок увлекся творчеством. Делают картины, кто из чего. А ещё в журнале дан адрес, как можно обратиться к ней, чтобы поучаствовать в конкурсе.
- В каком конкурсе? – охрипшим голосом спросил Лео.
Путешественник хмыкнул.
- Журнал предлагает устроить конкурс на лучшее фотопутешествие по Пантаналу. Но личная просьба автора рубрики – это…
-…бабочки! Бабочки Пантанала! – договорил Лео.
- Так ты уже читал статью? Вот почему так засмотрелся на журнал! Я – Алекс, кстати.
- Я Лео. Нет, не читал, но я знаком с девушкой. Мы были соседями, и на фото за ее спиной виден дом, в котором когда-то бывал, потому что там жил мой отчим.
- О, даже так? – поразился совпадению незнакомец. – Тогда возьми журнал на память.
- Можно? Я прочитаю и могу вернуть, - пообещал Лео, немедленно схватив журнал.
- Нет, оставь себе. Кто ты? Чем занят? Если ты здесь для того, чтобы путешествовать, то могу предложить присоединиться к моей группе. Я эколог. Отправился в отпуск, но собираюсь провести наблюдения, связанные и с моей работой. В этих местах я давно не был. Мне нужен более опытный, чем я, помощник. Впереди сезон дождей. Собираюсь успеть вернуться в Рио к концу ноября. Мне не хотелось бы застрять на каком-нибудь островке, превратившись в Робинзона.
- Крузо? Робинзона Крузо? – подсказал Лео, в детстве однажды прочитавший эту потрясающую книгу, которая произвела на него неизгладимое впечатление.
- Ах, да-да! А у тебя какие цели путешествия?
- Фотоохота. За бабочками, - кивнул Лео на журнал, который он успел лихорадочно пролистать и найти статью Самиры и про художника из Сан-Криштована, и отыскать заметку автора с просьбой присылать фотографии с видами природы, цветами, бабочками, птицами и просто красивыми пейзажами.
- Хочешь удивить свою подругу? – одобрительно кивнул Алекс.
- Собираюсь. Если в тех местах, куда тебе необходимо попасть, водятся бабочки, я готов составить компанию.
- Договорились, Лео, - ответил Алекс, и мужчины скрепили достигнутую договоренность крепким рукопожатием.
Потом они разговорились. Оказалось, что Алекс занят работой в организации, которую спонсируют для разработки разнообразных экологических проектов и проведения акций, направленных на пропаганду в обществе идей сохранения и защиты растительного и животного мира уникальных природных зон.
- Так ты тоже собираешься охотиться с фотоаппаратом? – весело спросил Лео. Он всегда радовался, когда находился подходящий попутчик. Это случалось так редко! Поэтому Лео и путешествовал обычно в одиночестве. Но в данном случае он почувствовал, что нашел не просто товарища для трудного, но интересного путешествия. Скорее всего, они с Алексом смогут подружиться.
Из путешествия они вернутся друзьями! Есть такие люди, с которыми легко общаться, но которые оказываются надежными и в трудных ситуациях, не подведут, не бросят, не предадут. Лео видел, чувствовал, откуда-то знал, что Алекс именно такой. И, конечно, был ему рад.
Договорившись встретиться рано утром, чтобы выехать из Кампу-Гранди и добраться до нужного места, устроиться до того, как стемнеет, Алекс и Лео разошлись по своим номерам.
Лео не терпелось взять в руки журнал и прочесть статью, вчитываясь в каждую строчку. Кроме того, он решил аккуратно вырвать фотографию Самиры и спрятать под обложку документов, которые были при нем. Но прежде он внимательно рассмотрел каждую черточку на лице Самиры. Взгляд ее сказал о многом. Лео чувствовал, как сердце переворачивается в его груди.
- Глупец, как я мог не замечать ее раньше?! Она стояла рядом со мной полгода назад на празднике в доме моего отца. Я мог бы ждать ее возле университета. Мог бы следить за ней и узнать о ней всё! Это моя девушка. Я точно знаю, что она создана для меня. Когда-то я думал так о Жади, но я ошибался.
Множество вопросов одолевало парня, когда он понял, что влюбился. Не просто влюбился, а пропал! Вдруг у нее уже есть парень? Самира в кого-нибудь влюблена? Как узнать? Не может ведь он спросить у нее об этом вот так прямо, прислав фотографию ошеломительной красоты бабочки?
- Не стоит идти напролом! Надо обдумать, как действовать. Даже если окажется, что у меня имеется соперник, это не конец света. Жади рассталась с мужем ради Лукаса. А Самира ещё не замужем, а у меня имеется богатый опыт борьбы с соперником.
Лео несколько раз прочитал статью о синьоре Олаву. Нет, такого жителя он припомнить не смог. А вот упомянутый в статье Базилио был ему хорошо знаком. Вот кто мог бы ему помочь, окажись Лео в Сан-Криштоване! Базилио тот ещё сплетник, всё обо всех знает.
Решив, что отдохнул вполне достаточно, Лео поднялся с постели и решил проверить, все ли вещи у него имеются для нового путешествия.
И, только затянув шнурок на рюкзаке, он вспомнил, что забыл о самом главном: не отослал фотографии Самире и не позвонил матери.
Парень выскочил из номера отеля, захватив с собой сотовый и цифровик, и понесся к комнате, где видел табличку с обозначением беспроводного интернета.
Звонок домой оказался сумбурным и бестолковым. Ведь все обитатели дома хотели поговорить с ним, вырывая трубку друг у друга, пока одновременно не смогли дозваться Деузу, громко крича на весь дом, чтобы она поспешила – ведь Лео звонит! Мать, конечно, начала переживать, расспрашивая, где он, с кем, чем занят, здоров ли. В голове Лео перемешались советы тети Лолы и бабушки Мосиньи, остроумные замечания Эдвалду, страхи матери…
Лео мог только попросить мать, чтобы она позвонила Альбьери и сообщила, что с ним всё в порядке. И синьору Леонидасу тоже, которого Лео никак не мог привыкнуть называть отцом.
До Леонидаса Ферраса он не дозвонился, с Далвой связь быстро оборвалась, Альбьери не оказалось дома, зато тётя Эдна подняла трубку домашнего телефона, и разговор с ней оставил на душе Лео тяжелый след.
Почему эта женщина невзлюбила его настолько, что не может спокойно ни видеть его, ни слышать? Но, кажется, сегодня, в ее мозгу наступило просветление, и тетя Эдна смогла внятно высказать ему, наконец, в чем причина ее обиды на него. И Лео это всё объяснило.
- Лео, ты всегда был для Альбьери сыном. Ты и есть его сын. Но как же я? Я состарилась рядом с Альбьери, которого любила всю жизнь, но осталась одна. У меня не детей. Знаешь, почему? Альбьери не захотел мне их дать. Я так хотела родить ребенка, но Альбьери был против. Ведь у него был ты, Лео. Я ни в чем тебя не виню. Наоборот, считаю, что виноват только Альбьери. Но я ничего не могу поделать с собой. Ведь ты не стал мне сыном. И никогда не станешь, потому что именно ты отобрал у меня право на материнство. Из-за тебя Альбьери так решил…
Лео был раздавлен разговором с доной Эдной. Хорошее настроение испарилось. С тяжелым сердцем Лео приступил к закачиванию на свои сайты фотографий с цифровика, освобождая место для будущих снимков, которые однажды порадуют Самиру. Лучшие фотографии он отправил Самире.
Из-за испорченного настроения Лео написал девушке вежливо-сухой ответ, согласившись выполнить просьбу. Он предупредил: фотографии бабочек будут, но она получит их не так скоро. Там, куда он отправляется охотиться за ними, нет ни сотовой связи, ни интернета. Сейчас он отсылает для нее самые лучшие на его взгляд фото животных и пейзажи, но комментарии Самира может придумать сама, т.к. у него совершенно нет времени. Лео дал ссылку на свои блоги, где девушка могла бы отыскать и остальные снимки из Пантанала, разрешив ей воспользоваться и ими.
Но и Лео обратился к ней с одной просьбой: пусть она сбросит фотографии на какую-нибудь флешку и доставит ее по адресу, где живет его семья. Пусть отдаст флешку его матери. Ее зовут дона Деуза. С ней он давно не виделся и понимает, насколько она переживает за сына…
Закончив необходимые дела, которые должны были бы доставить ему удовольствие, но получилось все наоборот, Лео вернулся в номер. Зачем он позвонил Альбьери? Нет, не так! Почему он не отключил сотовый тут же, едва услышав голос жены доктора Альбьери? Тогда ему не пришлось бы выслушивать горькую исповедь, напомнившую ему, кто он такой, и что это может значить для других.
Самира… Что, если она узнает, что он – клон? Клон мужа ее тетки Жади? Или девушка давно знает об этом? Поверила она в клонирование или считает слухи вымыслом? Впрочем, как она может не знать о сплетнях о нем, если Лукас никогда не забывал напомнить Лео, что он клон, называл клоном, виня и презирая его за это! Как может к нему относиться Самира, если знает, что он клон?
Лео засунул руки в карманы, встал перед распахнутым окном и долго стоял, закинув голову, рассматривая на темном небе огромную полную луну. В бассейне отеля плавало ее дрожащее отражение.
- И у луны тоже есть собственный клон, - невольно заметил он.
И опять в голову полезли разные мысли. Если он и Лукас влюбились в одну и ту же женщину – Жади, т.е. конечно, Лукас полюбил ее намного раньше, чем Лео, задолго до его рождения, но не влюбится ли теперь Лукас и в Самиру, но тайно? Как Жади отнеслась бы к новости, что Лео нравится ее племянница? Не станет ли она отговаривать Самиру даже просто от общения с ним? И не поступит ли так и Лукас? И если для Самиры станет откровением то, что он, Лео, клон, сможет ли она увидеть в нем человека, а не чудовище, жертву научного эксперимента?
- Чем я отличаюсь от обычных людей? Сколько я мучил себя, узнав, что я - клон! Каждое утро заглядывал в зеркало, чтобы убедиться, что за ночь мое лицо не состарилось. И вот прошло пять лет, но я всё ещё молод, только возмужал и, надеюсь, немного поумнел. Но я чувствую, что я такой же, как все! Прежде всего, мне надо самому забыть о том, что я клон.
Растревоженный подобными мыслями, Лео не мог уснуть, хотя и знал, что вставать придется рано. Он ещё раз перечитал все смс-сообщения девушки, припомнив и письма, которые отправил на ее электронные ящики.
- Жизнь покажет, как всё сложится, - постарался он успокоиться.
Но почему-то у него осталось предчувствие, что это только начало его с Самирой долгого пути по жизни. Их судьбы уже пересеклись, соприкоснулись, пусть и в виртуальном мире, в электронной переписке!
Лео вспомнил о бабочках, которых ему предстояло подстеречь, чтобы получились эффектные фотографии. Дааа… В Пантанале встречаются такие насекомые, в том числе и бабочки, которых больше нигде не встретишь! Есть огромные, с размахом крыльев до тридцати сантиметров – это уже как из фильмов ужасов! Есть бабочки невероятных раскрасок, с необычными очертаниями крылышек, даже с цветными пятнами на прозрачных крыльях!
А насекомые – те тоже заслуживают отдельного описания. Если Самира хочет написать цикл статей для туристов – молодежи из других стран, для которых Бразилия – экзотика, то факты, о которых может поведать Лео, ей пригодятся. Ещё вчера на террасе прежней фазенды, где он прожил пару месяцев, рядом с ним откуда-то сверху упал огромный жук размером… с его сотовый телефон! Почему он не догадался сделать снимок?!
11. Часть 17. Глава 11. Лео и Алекс в Пантанале. На охоту за бабочками!
Утром, не выспавшийся, но настроенный на новое интересное путешествие, Лео присоединился к небольшой группе экологов, с которыми отправлялся в поездку и Алекс.
- Думаю, мы с тобой, Лео, не станем бродить по джунглям вместе с остальными. Тебя интересуют бабочки и прочие интересные представители фауны Пантанала, а меня же – флора. Я собираю материал для книги о лекарственных растениях, коих в Пантанале произрастает около 400 видов. Для меня желательно все их запечатлеть на цифровик и описать.
- Это же скучно – цветы, растения, да ещё неприметные какие-нибудь.
- Кому как. Для меня это и работа, и хобби, и смысл жизни, - весело отозвался Алекс.
Лео он всё больше и больше нравился спокойным оптимизмом, уверенностью в том, что делает, и не сходившей с лица доброжелательной улыбкой.
- Мы можем не удаляться далеко в джунгли. Всё, что нам надо, мы сможем найти и здесь, в районе между Куябой, Корумбой и Кампу-Гранди. Пока не закончился сухой сезон, здесь несложно встретить многих редких животных и птиц.
- Да, это не растения среди кустов отыскивать, - согласился Лео.
- Имей в виду: здесь уникален местный обитатель паук-птицеед, птицы колибри, некоторые попугаи, тангары, ибисы, снежные цапли, туканы… Ты сам всех увидишь!
- Я многих уже видел. Меня сейчас интересуют бабочки. Пока ни одна что-то не попалась, т.е. я на них внимание не обращал.
- Так мы и не добрались до настоящих джунглей! Кстати, как только мимо борта грузовика полетят фазендовые вырубки, так сотовая связь ослабнет. Имей в виду! – предупредил Алекс, сидя напротив Лео на жесткой доске-скамейке в кузове грузовика.
Лео достал сотовый, подзаряженный с ночи в отеле, и набрал СМС для матери: «Задержусь в Пантанале на некоторое время. Всё в порядке. Фотографии вам доставит девушка». Поколебавшись, он отправил сообщение Альбьери, с тем же текстом, но на одно предложение короче. Потом не удержался и написал Самире: «Уже на пути в глубь джунглей. Все бабочки будут твоими!»
Когда сообщения ушли к тем, кому они предназначались, Лео охватило сожаление и неуверенность: стоило ли проявлять чувства к Самире? Не слишком ли он открылся в последней смске? Самире лучше пока не знать о его чувствах. Впредь он будет более сдержан!
Алекс же, оказывается, в это время о чем-то рассказывал ему, показывая рукой на ровные, поросшие неброской зеленью места, где паслись коровы.
- …Поселенцы вынуждены два раза в год организовывать вывоз скота по рекам на баржах, так как на четыре-пять месяцев эти, и без того скудные угодья, скрываются под метровым слоем мутной речной воды, которая заливает и оставленные хозяевами строения.
- Да, это не джунгли, - согласился Лео. - В лесах я встречал большое разнообразие растений – от кактусов до тропических деревьев, увитых лианами. А здесь настоящее запустение.
- Площадь Пантанала больше, чем площадь некоторых европейских государств. Население здесь крайне редкое, сосредоточено в нескольких поселках и фазендах на основных руслах рек Куяба и Парагвай, которые сливаются на юге Пантанала.
- Эти места и за всю жизнь не обойти, - согласился Лео.
- Один мой знакомый бразильский кинорежиссер сказал, что все фильмы о животном мире Амазонии снимаются в Пантанале.
Они всё ещё ехали по трассе, вдоль которой стояли знаки, предупреждающие о богатой флоре, как и о фауне Пантанала, которая (фауна) может ходить по дороге, но которую надо беречь.
- Мне нужно обязательно вернуться в Рио к декабрю. У меня всего два месяца, - напомнил Лео новому приятелю.
- Это много. У меня примерно столько же времени. И учти: природа отпустит нам на месяц меньше, потому что в конце ноября начнется разлив воды, и если мы не выберемся отсюда, то нам придется ждать на каком-нибудь необитаемом острове до конца сезона дождей. Мы с тобой говорили вчера об этом.
- Нет, так долго пробыть в Пантанале я не могу.
Он подумал о сыне Мэл, которого ждет сложная операция в европейской клинике, и для этого необходимы донорские клетки Лео. Он должен успеть!
На сегодня в их плане было забраться в самое сердце Пантанала, в самый центр болот, проехать по трассе Транспантанейра и решить, как быть дальше.
- Дааа. Здесь пока почти нет болот. А я вот сумел найти такое место, где самые настоящие болота и джунгли, - оглядываясь по сторонам с высоты грузовика, заметил Лео.
- Мы постараемся побывать в по-настоящему глухих местах, где не ступала нога туриста, - успокоил его Алекс.
Несясь на машине по трассе, они наблюдали, как вокруг луж и невысохших проток кучковалась разная живность. Но увиденное интереса у Лео не вызвало.
Они быстро «долетели» до небольшого населенного пункта с названием Поконе, и под торжественные надписи о том, что они въезжают на Транспантанейру и в национальный парк Пантанал, съехали на грунтовку.
- Теперь нам добираться километров 160 в одну сторону до конечного пункта Порт Джофре, пока дорога не упрется в реку, рассекающую Пантанал на две части, - сверившись с картой местности, объявил Алекс.
Ещё несколько часов тряски в машине, и грунтовая дорога закончилась в двух метрах от берега реки.
- Мы добрались, наконец! – с облегчением сказали все туристы, выбираясь из кузова грузовичка.
Здесь часть экспедиции экологов решила разбить лагерь, заняв развалины бывшей фазенды. Старенький автомобиль, на котором ехали женщины, был освобожден от вещей, нужного ученым груза, и после этого Алекс с Лео перебрались в эту машину, чтобы продолжить путь дальше.
- Ничего, нам предстоит проехать до вот этой фазенды, там и обоснуемся, - ткнул Алекс карандашом в кружок на карте и аккуратно свернул ее в трубочку.
Машина двинулась в путь, через некоторое время вдалеке они увидели четыре красные фары – крокодилы на дороге!
- Надо быть аккуратней, иначе и машину ещё повредим! – сказал Алекс.
Подъехав к одному из кайманов, забыв про осторожность, Лео опустил стекло в дверце и начал снимать крокодила на видео.
- Черт! Чёрт! Чёрт!
- Закрывай скорее, поднимай стекло! – скомандовал Алекс.
В машину, привлеченные светом камеры, ворвались какие-то летающие твари, и Лео с Алексом, забыв про крокодила, несколько минут прыгали по салону, изничтожая всё живое. А крокодил тем временем уполз.
На одном из мостиков они вновь замерли: по бокам дороги как будто развесили гирлянды красных огоньков, даже считать было бесполезно, там крокодилов было явно за сотню!
- Хорошо, хоть не нападают! – с округлившимися глазами произнес Алекс, а у Лео заныл забинтованный палец на левой руке, когда он вспомнил последнюю встречу с кайманами на обнаруженном озере.
Добравшись до фазенды, где их уже ждал хозяин, они выгрузили снасти и приборы, резиновую лодку, принадлежащую лично Алексу, рюкзаки и прочие вещи.
- Похоже, мы в Поконе в том магазинчике удачно затарились гуараной. Здесь глушь совершенная. Не похоже, чтобы нас ждал ресторанчик или бар.
Лео не очень любил напиток, который получают, разводя в воде содержащий кофеин порошок из раскрошенных семян растения гуараны. Отчего-то у него от этого энергетика начинало колотиться сердце, болела голова. Поэтому он позаботился о паре упаковок обычной минералки.
- Представь, как с приходом весны местные луга вспыхивают ярким ковром всевозможных цветов, пруды зарастают гигантскими водяными лилиями, а воздух наполняется экзотическими ароматами ванили и эвкалипта, исходящими от некоторых растений, - мечтательно произнес эколог.
- Нам предстоит всё это увидеть и сфотографировать или заснять на видео, - поддержал беседу Лео, подумав, что Самира будет рада получить видеоролики из Пантанала. Пусть не для журнала, но для того, чтобы вставить в свой блог.
Когда они устроились в двух, расположенных по соседству, разделенных общей стеной, комнатках, хозяин позвал их ужинать. Перед домом во дворе был разведен костер, на котором готовилось мясо крокодила.
Было около пяти часов вечера, ещё не стемнело. Алекс и Лео присели у костра на корточки. Пламя костра лизало черные бока большого котелка, висевшего на корявой рогулине.
- Скоро налетят комары, придется искать спасение в доме. Там хотя бы противомоскитные сетки есть, - подосадовал товарищ Лео.
Но пока комары не приумножили свои ряды, молодые люди смотрели на костер, на темно-зеленые заросли вокруг фазенды, на высокие перистые облака, отражающиеся в реке, которая несла воды близко от хлипкой фазенды, казалось, сколоченной из разного мусора.
- Какие душные сумерки, - произнес Алекс. – Вот смотрю и думаю: что же такое Пантанал? Красота, хотя часто и не безопасная.
- Это точно. Мне пора в очередной раз обработать рану на пальце. Укус пираньи, - поделился несчастьем Лео.
- Это плохо. Укусы пираньи долго не заживают. Ведь это не рваная рана, рыбина работает зубами, как хирург скальпелем. Большая рана?
- Нет, мне повезло: часть подушечки на среднем пальце как бритвой срезано. Один народный лекарь дал мне снадобье, чтобы я наносил мазь дважды в день перед новой повязкой.
- Давай помогу? Где у тебя бинты и мазь?
- Позже обработаю. После ужина, когда отведаем жакаре. В Рио в моей семье нечасто готовят крокодилятину. А здесь, прямо на костре… Вкусно должно быть!
...Утром они надули лодку и отправились на сутки в плавание вдоль берега реки, заросшего мангровыми деревьями и огромными кувшинками Регги, которые стали первой фотодобычей Лео, как и обаятельные ленивцы, висевшие на ветках деревьев, как и неторопливые сухопутные черепахи, которых мужчины спугнули, решив однажды выбраться на берег, и перелетающие с дерева на дерево красочные попугаи-ара и туканы.
Вечером Лео и Алекс вытянули лодку на берег и поставили палатку над лодкой. Развели недалеко костер. Примостились рядом, решив приготовить ужин. В слегка размытом рябью зеркале воды отражалась луна. Постоянно раздавался плеск и глухие удары.
- Что это? – не понял Алекс.
- Это кайманы вышли на ночную охоту и нещадно глушат рыбу мощными шлепками хвоста по поверхности воды.
- Они до нас не доберутся? – с опаской спросил Алекс.
- Нет, сытым кайманом не до людей, тем более – костер отгонит хищников.
Комары быстро достали путешественников, и они ретировались в палатку. На этот раз Лео быстро и крепко уснул, а утром из сна его выдернул крик:
- Лео! Лео, да проснись же ты. Слышишь шум? Дождь начинается, нужно быстрее собираться.
- Подожди…, - прислушался Лео. Шум действительно сильно напоминал начинающийся ливень, и на палатку градом падали мелкие веточки и листва с дерева, под которым они устроили пристанище, но капель не было.
- Не паникуй. Спи, это обезьяны. Стая. Они проходят над нами.
Но Алекса его слова не успокоили.
- Обезьяны? Это хуже ливня. Как бы они нас не ограбили. Лишиться нужных вещей – значит, придется сразу же возвращаться в Рио.
Но обошлось.
Днем туристы столкнулись с интересным зверем.
- Алекс, смотри, какого я зверюгу загнал! А что за мех! – крикнул Лео, пока Алекс копался в пластиковой коробке с гербариями. Эколог оторвался от занятия и подошел.
И правда, на небольшом деревце, в паре метров от земли сидело довольно крупное мешкообразное существо, вцепившееся в ветки когтистыми лапками и длинным хвостом. Функцию меха у него выполняли тонкие десятисантиметровые колючки.
- Достойный представитель цепкохвостых древесных дикобразов, ведущих обычно ночной образ жизни, - узнал зверька Алекс. Лео с интересом уставился на дикобраза.
Бедняга был явно напуган, и от этого жутко злился. Он фыркал, хрюкал, щетинился, как кактус, и делал угрожающие выпады своей милой мордочкой, покрытой мягкой серой шерсткой.
Лео не удержался от соблазна и протянул руку в направлении черных блестящих глаз-бусинок. Зверек не выдержал и с поросячьим визгом обреченного бросился в бой, обильно поливая жесткие, глянцевые листья дерева жидким пометом.
Лео невольно отпрянул, справедливо опасаясь выставленных, словно копья, игл и мелких, но острых зубов.
- Оставь его, пусть живет.
- Я просто потрогать хотел. А он перепугался, - оправдался Лео.
- Укол от иглы дикобраза тоже болезненный и долго не заживает. И твоя мазь может не помочь, - упрекнул его в неосмотрительности Алекс.
Понеслись день за днем и ночь за ночью их путешествия. Неожиданные встречи с животными, радостные находки растений, о которых мечтал Алекс, удачные снимки бабочек и потрясающей красоты птиц и цветов, сделанные Лео – этим было заполнено время двух путешественников.
Лео и не подозревал, сколько всевозможных бабочек сможет сфотографировать! Казалось, джунгли наполнены ими, стоило только понять, где можно их отыскать. Между тропическими зарослями, гоняясь друг за другом, кружились бабочки необыкновенных размеров и столь же необычайной раскраски. А однажды Лео устроил ночную охоту. Так в его коллекции и оказалась одна из самых крупных бабочек мира – Павлиноглазка Атласная.
- Эту бабочку называют также Князь тьмы, размах ее крыльев достигает 28 сантиметров, - подсказал радовавшемуся удаче парню его товарищ Алекс. – Заметь, причудливо изогнутый край переднего крыла этой бабочки по форме и окраске имитирует змеиную голову, что отпугивает многих насекомоядных животных.
Некоторые бабочки были так необычны и прекрасны, что Лео хотелось сохранить их красоту для Самиры, преподнеся ей и саму бабочку вместе со снимком. Но в тех условиях, в которых шла охота в джунглях, такая тонкая процедура была невозможна, но и страстный защитник леса – Алекс – был бы против. В нем в каждом действии говорил эколог.
Лео же был вознагражден тем, что ему посчастливилось наблюдать таинство выхода бабочки из куколки, что он и заснял на видео, предвкушая радость девушки.
Собственно, чем бы он ни занимался, думал Лео только о Самире. Это стало неким наваждением. Даже уставший, настраиваясь на отдых, он не спал, а настороженно дремал – этого требовала элементарная безопасность в таком полном опасностей месте, как джунгли. Но Лео видел не сны, а вместо них приходили к нему видения. Так когда-то было и с Жади.
Вот и теперь Лео поражали необыкновенные, красочные, красивые и далекие от реальности сны наяву. Впрочем, он не был так уж уверен в том, что однажды видения не сбудутся, превратившись в реальность. Когда-то давно Лео видел пески, женщину в никабе, и его тянуло в пустыню. Сначала он оказался в песках Мараньяна, потом – в марокканской Сахаре. Видения оказались тогда предвиденьями.
Возможно, судьба и сейчас шлет ему некие знаки из будущего? Иначе почему он в который раз видит теперь уже знакомую касьбу, расположенную на окраине Феса? Огромные развалины и сохранившиеся во многих местах высоченные старинные башни, песок, который ветер бросает в глаза… И вот в его видениях уже появилась Самира!
Он увидел ее в пустом оконном проеме на одном из верхних этажей. Девушка, к его удивлению, была там не одна. Но с кем? Лео никак не мог увидеть ее спутника или спутницу. Самира с кем-то разговаривала, улыбаясь таинственному собеседнику или собеседнице. И вдруг она протянула руку и разжала ладонь, на которой Лео каким-то непостижимым образом, находясь далеко внизу, увидел ярко-желтый, прозрачный, продолговатый камень, в солнечных лучах похожий на каплю света.
Скорее даже не видя, но откуда-то зная, Лео понял, что на ладони Самиры лежит янтарь. И это ее любимый амулет. Вот девушка любуется несколько мгновений солнцем в янтаре, а потом случайно замечает его, Лео. Ее рука слегка вздрагивает, и камень соскальзывает с ладони…, летит в пропасть, вниз, яркой золотой точкой сверкая на солнце, что кажется Лео нереальным. Но ведь это всего лишь сон… или видение? Самира горько ахает и наклоняется вперед, и тут чья-то рука хватает ее сзади за блузку и оттаскивает от опасного оконного проема назад в комнату касьбы.
Лео понимает, что это не мужская рука. Самира там с подругой. Испытав облегчение после того, как ревность отпустила его, после коротких и бесполезных поисков янтаря Лео спешит к девушке. Он оказывается рядом, у того же самого пустого окна-глазницы и пытается утешить Самиру из-за пропажи. Отчего-то чувствуя себя виноватым, Лео протягивает ей одну странную вещицу, которая появилась у него очень давно и при странных обстоятельствах. Нефритовые колокольчики, связанные между собой в пару, издают мелодичный звон, который Лео узнает даже во сне.
Он просыпается, скорее даже – вдруг приходит в себя, и, очнувшись, понимает, что во сне вспомнил о нефритовом сувенире из далекого Марракеша, о котором напрочь забыл в реальности. И вот таким образом память вызволила из его подсознания воспоминания о давнем приобретении.
Лео был настолько потрясен сном, что поделился с Алексом, пересказав ему необычный сюжет. Ведь приятель хорошо разбирался не только в экологии, но и в философии, и в психологии.
Нефритовые колокольчики заинтересовали Алекса.
- Ты хочешь сказать, что у тебя есть старинные китайские магические амулеты?
- Что? Понятия не имею, - удивился Лео. – Я путешествовал по Марокко, и в Марракеше на медине купил на одном из уличных развалов у старика, которого все считали колдуном, эти самые колокольчики. Старик отдал их мне почти даром.
- Колдуны Магриба… Сколько я слышал о них интересного, сказочного, просто как в сказках «Тысяча и одна ночь». Мне рассказывали, что магрибские колдуны сильны. Кажется, им, в самом деле, известны тайны магии.
- И ты веришь в эти байки? – рассмеялся Лео, забыв о том, что в жизни встречаются многие необъяснимые явления, и сам он – не признаваемый многими учеными клон.
- Я не знаю, так ли это, но, Лео, поверь, старинные нефритовые вещицы могут оказаться древними и весьма ценными. Знаю, что их использовали в религиозных ритуалах.
- Дело вовсе не в этом. Я удивлен тем, что во сне вдруг вспомнил о том, что совершенно стерлось из памяти. Я ведь даже не могу вспомнить, куда их положил, когда вернулся из той поездки. Прошло несколько лет. Я никогда не вспоминал о них. Но во сне увидел, держал в руках и даже подарил колокольчики… моей девушке.
- Подсознание - таинственное и малоизученное явление психики.
Потом в течение всего дня Лео возвращался в мыслях к тому, что ему привиделось. О чем это могло говорить? Самира и он однажды окажутся в Марокко? Встретятся в той самой касьбе, где так любила бывать Жади? Ничего удивительного в этом как раз нет – Жади может рассказать племяннице, где любила бывать в юности, встречалась с Лукасом. Самире захочется там побывать. Но кого ещё она приведет с собой в касьбу? Жади?
И то, что он сделал девушке подарок – нефритовые колокольчики, он уже воспринимал как намек Судьбы, решив отыскать их немедленно, как только вернется в Рио. Перероет всю комнату на чердаке в доме матери и найдет старинный китайский, или чей он там ещё может быть, амулет!
Однажды их пути – его и Самиры – непременно пересекутся. Теперь Лео нисколько в этом не сомневался. Поэтому колокольчики девушка обязательно получит в подарок. Интересно, есть ли у нее янтарь? Лео запомнился солнечный камень, увиденный у Самиры, как будто он сам подержал его в руках. Как узнать: есть такой кулон у Самиры, или это фантазии из его сна? Хранит ли она янтарный кулон среди своих вещей?
Если бы это оказалось так, то и сомневаться не стоило: Самире и Лео суждено быть вместе!
Но в памяти Лео вдруг всплыли слова, произнесенные продавцом-магрибцем на исковерканном португальском языке. «Колдун», со страхом, долго и пристально рассматривал Лео, пока тот перебирал выставленные на продажу безделушки и непонятные артефакты, делая вид, что не замечает внимания старика. Наконец, парень взял в руки нефритовые колокольчики, покрытые грязью, но издавшие мелодичный звон в его ладони.
- Сколько? Сколько дирхам за них?
У старика округлился рот, он не сразу смог произнести хоть слово. Когда Лео настойчиво спросил ещё раз о цене на сувенир, то раздался ответ продавца:
- Сколько сам дашь. Ведь ты отдашь этот нефрит той, что навечно оставит в пустыне каплю солнца. Нефрит станет ее охраной и спасением. Он спасет ей жизнь.
- Шукран.
Лео ничего не понял, но достал из кармана несколько дирхамов – примерно столько, сколько заплатили люди за другой сувенир из камня, и засунул нефритовую безделушку в карман. Он постарался побыстрей покинуть эту часть медины, неприятно задетый тем, с каким страхом смотрел на него старик. Как будто он понял, что Лео вовсе не человек, а искусственное создание, клон. Но как он узнал? Или существуют те знаменитые колдуны Магриба, и один из них только что встретился Лео?
Возможно, поэтому Лео постарался вычеркнуть из памяти и тот случай, и слова странного марокканского старика, и сувенир из нефрита!
12. Часть 17. Глава 12. Рио-де-Жанейро. Новости от Лео.
В доме Деузы и Эдвалду все находились в приподнятом настроении. Наконец-то закончилась полоса неизвестности! Лео дал о себе знать. Деуза поговорила с сыном, и дона Мосинья, и его тетя Лола, и Эдвалду порадовался за парня, что у того есть возможность путешествовать по замечательным местам. Позже Деуза получила смс-сообщение с просьбой Лео дозвониться доктору Альбьери.
- Мама, я не хочу даже слышать о докторе Альбьери! – некрасиво перекосив рот, плачущим голосом заявила Деуза, едва прочтя сообщение сына с такой просьбой.
- Наверно, Лео не смог дозвониться крестному. Поэтому и попросил тебя об одолжении, - рассудила дона Мосинья.
- Деуза, перестань так реагировать на старика. Лео больше не считает его отцом.
- Конечно, потому что у него нет отца. Синьор Леонидас ему тоже не отец!
- Хорошо, Деуза, у твоего сына нет отца. Тогда чего же ты так переживаешь? Не хочешь звонить доктору – не звони. Скажешь сыну, что забыла.
- Но я не могу обманывать сына!
- Деуза, не хочешь сейчас говорить с доктором Альбьери, позвони ему завтра или послезавтра. А сейчас успокойся, радуйся, что с твоим сыном все хорошо, - посоветовала племяннице тётя Лола.
Они с Мосиньей возились с тестом для бразильских пирожков - эмпанадас, раскатывая его на столе и приготовляя начинку.
- Лео сказал таким голосом, что скучает по нашим пирожкам, у меня сердце заныло. Я решила, что сегодня же в его честь напеку эмпанадас! – сентиментально проговорила тётя Лола, вымешивая в миске тесто, стараясь, чтобы оно получилось легким и рассыпчатым.
Мосинья решила приготовить для пирожков острую мясную начинку. Для этого она в большую сковороду высыпала нашинкованный лук в разогретое масло, и пока он обжаривался, подготовила порезанный чеснок, корицу, молотый красный перец. Говяжий фарш с солью уже лежал в мисочке на столе рядом с блюдцами, полными изюма, маслин и помидорок черри.
Сестры решили наготовить эмпанадас побольше, впрок, ведь заготовки этих пирожков могут храниться замороженными в течение месяца.
Избыток радости от приятного известия женщины старались вложить в пирожки.
А Деуза и Эдвалду собрались пойти в танцпол, чтобы выплеснуть эмоции в танце.
- Деуза, я уже собрался, ты долго ещё будешь копаться? – стоя в начале коридора, громко спросил зять доны Мосиньи.
Деуза быстро вышла к нему, держа в руках пару вешалок с платьями.
- Не знаю, Эдвалду, что мне надеть: это платье или это?
- Мне оба нравятся, дорогая.
- Но я хочу сегодня выглядеть потрясающе!
- Тогда надень оба платья, и все будут потрясены!
- Эдвалду! – нервничая, Деуза едва не топнула ногой. – Я тебя серьезно спросила, а ты…!
- Да уж идите скорей, а то опоздаете. Танцы начались уже, - взглянув на настенные часы, заметила тетя Лола, тут же заглянув в разогреваемую духовку.
Тем временем Мосинья перемешивала на сковороде начинку, в которой успела соединить все ингредиенты.
Ее сестре оставалось только взять формочку для вырубки теста и из раскатанного пласта вырезать кружки для пирожков.
Деуза, наконец, сделала выбор, переоделась и накрасилась, вышла к нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу мужу.
- Деуза, помнишь, дона Жура просила тебя позвонить, когда Лео даст о себе знать, - напомнила Деузе мать.
- Ах, мама, я уже и забыла. Зачем доне Журе мой сын?
- Так им интересовалась какая-то журналистка, девушка из Сан-Криштована.
- Журналистка? Какая ещё журналистка? – с подозрением спросила Деуза. Хватит с них журналюг, сующих нос не в свои дела!
– Опять будут обзывать моего сына клоном! Нет уж, ничего не стану сообщать доне Журе, - уперлась мать Лео.
- Деуза, это не совсем журналистка. Ты помнишь семью арабов, которая живет в Сан-Криштоване и владеет магазином «Волшебная лампа»? Так Самира – та девушка-журналистка, которая интересуется Лео.
- Постой… Вы говорите о Самире? Дочери Латифы? А я-то подумала! Но Самира - племянница той самой Жади, в которую был влюблен мой сын! Потом Жади вышла замуж за Лукаса, сына Леонидаса Ферраса. Неужели у Лео опять появятся дела с женщинами из семьи Жади? О, Боже!
Женщина схватилась пальцами за виски и лицо ее перекосила некрасивая гримаса.
- Мама, тётя Лола, во что опять хотят втянуть моего сына?! Там, где эта Жади, там моего сына всегда ждут неприятности.
- Деуза, дорогая, никто не собирается никуда втягивать твоего Лео. Когда я недавно побывал в Сан-Криштоване, то узнал, что Самира написала статью о местном художнике. Теперь ей нужна такая же громкая статья о другом замечательном человеке. Например, о путешественнике. Лео же сейчас в Пантанале. Она узнала об этом. Вот и заинтересовалась. Самире скоро получать диплом, ей нужны качественные работы по журанлистике.
- Вот оно что! В смске мой сын пишет, что мне принесет фотографии какая-то девушка. Так он Самиру имел в виду? Откуда он про нее узнал? Как они связались друг с другом?
- Деуза, успокойся. Твой сын тебе написал, что задержится в Пантанале, вернется не скоро, - напомнила тетя Лола.- Значит, и с девушкой долго не увидится.
- Дорогая, наверно, твой сын нашел себе в Пантанале туземку, поэтому и решил там задержаться. Лео умеет наслаждаться жизнью. Ведь он так молод, - с широкой улыбкой предположил Эдвалду, поправляя выглядывающий из нагрудного кармана фрака изящно сложенный платочек.
- Какая ещё туземка? – задохнулась Деуза.
- Например, красотка из племени гуарани! – решил поддразнить Деузу Эдвалду.
- Туземка? Почему бы и нет? У него была марокканка Жади, до нее – бразильянки, теперь будет туземка. Что вы так всполошились? – рассудительно произнесла тетя Лола, не переставая выкладывать лопаткой на противень готовые для выпечки пирожки.
- Тётя Лола, но тогда Лео поселится в том племени, откуда родом туземка, и я даже не смогу увидеть своих внуков! До дебрей Амазонии я не доберусь! – возразила мать Лео.
– Вы о другом подумайте: скоро в Пантанале начнется сезон дождей. Разольются воды так, что неопытному путешественнику будет трудно выбраться из огромного болота, в которое превратится Пантанал, - рассудительно сказала тетя Лола..
Деуза громко ахнула, прикрыв рот ладонью, а ее брови беспомощно взлетели.
- Мама! Эдвалду! Что же делать?
- Дона Лола, не пугайте так мою Деузу. Лео знает, что делает. Он вернется до того, как Пантанал превратится в большое болото.
- А если нет, Эдвалду?
- Дочка, твой муж прав. Лео опытный путешественник, знал, куда отправляется, - дона Мосинья даже остановилась, перестав смазывать кисточкой верх пирожков яичной смесью.
- Вот потому тебе, Деуза, не стоит отталкивать дону Журу и эту… как ее?... Самиру! Возможно, девчонка знает больше, чем сын рассказал тебе.
Женщина беспомощно оглянулась на мужа и жалобно попросила:
- Эдвалду, я не смогу вложить душу в танец, если не позвоню доне Журе и той девчонке. Но как мне с ними связаться? С Самирой?!
- Деуза, положись на меня. Давай пойдем в танцзал мимо бара доны Журы. Нам придется сделать небольшой круг, но зато мы сможем узнать от них больше, чем, позвонив по телефону.
- Я хочу взглянуть на Самиру. Совершенно не обращала на нее внимания, когда проходила мимо.
- Тогда придется пойти к ней домой. Не думаю, что в такое довольно позднее время девушка бродит где-то по Сан-Криштовану, а не сидит дома над учебниками. Она учится в университете, насколько мне известно.
- Эдвалду, мама, тетя Лола! Если мой сын завел роман с туземкой в Пантанале, пусть он везет туземку к нам, в этот дом, в Рио! Я не против, а как вы? – самоотверженно заявила Деуза. – Ведь я и так редко вижу сына. Но если какая-то женщина уведет его жить в джунгли, я не вынесу этого!
- Деуза, конечно, никто не будет против, - утешающе ответил ей муж. - Но Амазонка – вовсе не плохой вариант. Это значит, что у нас всегда будет свежая рыба, крокодилятина, а я с удовольствием буду ездить к Лео на рыбалку. Наловить пираний – это же замечательно!
- Эдвалду, эти твои шуточки, от которых можно умереть со страху!..
- Деуза, ну зачем заранее пугать себя, скажи?
Мосинья и тетя Лола вдруг встрепенулись при упоминании о пираньях.
- Лео сказал, что его укусила пиранья, теперь он лечит палец, - с тревогой вспомнила тетя Лола. – Чем он может лечиться в джунглях?
- Меня тоже это беспокоит, - кивнула Мосинья.
- Мама! – обессиленно простонала Деуза и села на пуфик у двери.
Эдвалду недовольно крякнул.
- Хватит, Деуза! Лео жив, с ним всё в порядке. Скоро к тебе придет девушка, которая принесет фотографии от Лео. Идем мы в танцзал или нет?
Деуза посидела некоторое время молча.
- Ответь мне, Деуза! Мы идем танцевать, или мне пойти в комнату и снять праздничный фрак? – начал сердиться Эдвалду.
- Пойдем, но заглянем к доне Журе. Иначе я не смогу успокоиться, - едва не всхлипнула мать Лео.
Они вышли из дома, а сестры Лола и Мосинья понимающе переглянулись.
- Лично я считаю, что Лео пора жениться! – подняв указательный палец вверх, заявила Лола.
Мосинья пожала плечами.
Потом женщины вернулись к эмпанадас и ещё раз прошлись по краю каждого пирожка вилкой, прежде чем поставить противень с выпечкой в разогретую духовку.
… Когда Деуза и Эдвалду добрались до Сан-Криштована и зашли в бар доны Журы, хозяйка по телефону как раз выясняла отношения с поставщиком кашасы.
- Синьор, я закупаю у вас кашасу, потому что она приготовлена на вашей фазенде, а не производится на фабрике. Моими клиентами она ценится выше, чем фабричная, хотя по цене она не выгодней. Всем постоянным клиентам нравился вкус вашей кашасы, потому что вы добавляете для начала брожения кукурузную муку, рис, сою всё такое прочее! Среди моих клиентов есть такие ценители, которые могут по запаху определить, что именно вы использовали.
Тут женщина всё-таки перевела дух. И почти немедленно продолжила:
- Но уже третий раз вы поставляете партию кашасы подозрительного качества. Люди мне высказывают претензии, жалуются, что платят за поставленную вами кашасу дороже, чем за фабричную, но она ничем не отличается от таковой. Синьор, вы пытаетесь меня обмануть? – сурово вопрошала дона Жура у невидимого посетителям собеседника, не позволяя ему вставить ни слова. – Чтобы это было в последний раз, иначе мне придется искать другого поставщика!
Она бросила трубку, кажется, даже не дослушав оправданий несчастного.
- У него на фазенде, видите ли, медные перегонные трубы сломались! А при чем здесь я?! Жулик, - сердито ворчала она, переплетая руки на груди.
Пока дона Жура вела переговоры с недобросовестным поставщиком, вниманием Деузы и Эдвалду завладела дона Ноэмия, оказавшаяся тут же, в баре.
- Синьор Эдвалду, так вам с женой известно, что с Лео? Им интересовалось столько человек! Даже Лукас Феррас – тесть сына Журы приезжал, спрашивал, как можно найти брата.
- Это нам известно. Дона Ноэмия, а Вы все хорошеете! Синьору Мустафе повезло: у него жена такая красавица! – не смог не польстить в силу своей неуемной на раздачу комплиментов натуры муж Деузы.
- Что Вы, синьор Эдвалду. Это Ваша жена всё молодеет, ведь танцы – это здоровый образ жизни, физическая культура. А я сижу целыми днями в кафе и поедаю сладости.
- Дона Ноэмия, вы что-нибудь знаете о Самире?
- А что с ней такое? – насторожилась Ноэмия.
- Самира? Мне послышалось, что вы спросили о Самире? – переспросила и дона Жура, как раз подойдя к беседовавшим.
- Да, мой Лео звонил нам сегодня, он сказал, что какая-то девушка должна занести нам фотографии. Но Эдвалду уверяет, что Лео интересовалась Самира, так ведь, Эдвалду?
- Дона Жура, вы у меня спрашивали про Лео, помните? Сказали, что Самира хочет написать о нем статью?
- А, да, помню. Думаете, Самира смогла с ним связаться по телефону? Постойте-ка, вы же сами дали мне номер его сотового? Как раз для того, чтобы я передала его Самире. У меня от разных неприятностей уже в голове всё перемешалось.
- Точно, Эдвалду! Так я для ЭТОЙ Самиры телефон на бумажке записала и передала? Дона Жура, мы тогда с вами встретились по дороге к падре, помните?
- Ну, разобрались, наконец-то, - обрадовался мужчина.
- Так что там с Лео?
- Дона Жура, с ним все в порядке. Но он собирается задержаться в Пантанале ещё на некоторое время. Обещает вернуться в конце ноября.
Дона Жура молча кивала, уперев руки в бока и подняв брови. Она не стала говорить, напоминать о том, что Лео обещал стать донором для ее внука, ведь кто знает, рассказал ли парень об этом дома? Не хотелось его подводить.
- Но мы пришли к вам, чтобы узнать про девушку, которая должна нам принести от Лео фотографии, - гнул свое Эдвалду, которого незаметно пощипывала Деуза.
- Самира? Лео назвал ее имя? Нет? Нам ничего об этом неизвестно, - заявила дона Жура, а Ноэмия поддакнула.
- Но как только мы увидим завтра Самиру, мы обязательно скажем ей о том, что вы о ней спрашивали, потому что Лео объявился, - ответ у доны Журы получился немного грубоватым.
- Если Самира общается с нашим Лео, пусть зайдет к нам в гости и расскажет нам о сыне. Ведь он позвонил, поговорив с нами всего несколько минут. Возможно, ей известно намного больше, - умоляюще попросила Деуза.
- Дона Жура, Вы тогда сказали, что Самира разыскивает его, чтобы написать статью о Пантанале и о путешественнике, который согласится предоставить ей фотоотчет, - сообразил спросить Эдвалду.- Как бы нам узнать, когда выйдет та статья.
- Это так, я говорила. Но больше ни о чем Самира нам не рассказывала. Оставьте мне свой номер телефона, я прямо сейчас впишу его в свою записную книжку, чтобы не потерять, и если что-нибудь узнаю, то позвоню вам. У меня все записки и бумажки куда-то исчезают.
Продиктовав номер своего сотового, Деуза увела мужа в танцпол с легкой душой.
А женщины за стойкой начали сплетничать.
- И что ты думаешь об этом, Ноэмия?
- Между Лео и Самирой определенно что-то происходит. Сын Деузы уже был влюблен в дону Жади. Теперь, не добившись одной арабки, он положил глаз на другую - ее племянницу.
- Вот радость-то синьору Мухамеду, - кивнула хозяйка бара.
- Что ты, Журочка, ему об этом лучше не знать. К тому же мы так шутим, а что там на самом деле происходит между ними – кто знает?
- Не думаю, что парень подходит Самире. Она молодец, такая умница, талантливая, карьера у нее впереди. А Лео болтается по всему свету, мотая матери нервы. Ему работать пора, зарабатывать деньги для содержания семьи.
- Он путешествует. Жура, неужели тебе никогда не хотелось отправиться в поездку по другим странам? Или хотя бы объехать нашу Бразилию? Побывать в Баие, в Мараньяне, в Форталезе, в Белу-Оризонти. На реках – Уругвайе и Амазонке, а? Это же так интересно!
- Ноэмия, ты как будто сама всё объездила!
- Нет, но я мечтаю об этом.
- А что думает об этом твой Мустафа?
- Он обещает свозить меня в Марокко.
- Я столько лет слышу об этом, что уже не верю ни одному слову твоего Мустафы. Дальше обещаний у него дело не идет.
- Ему некогда, он всё время занят в магазине Мухамеда. Вот опять скоро все дела лягут на моего мужа. Скоро родит ТА жена Мухамеда, и он полетит в Марокко, чтобы забрать ее в Бразилию.
- Ноэмия, не знаю, когда смогу уловить момент, чтобы поговорить с Самирой, но ты ведь каждый день заходишь к ним за выпечкой, так скажи Самире про то, что Лео звонил матери. И про то, что Деуза была здесь.
- Хорошо, скажу, Журочка. А Мустафе об этом лучше не знать.
- И правильно. Каким боком его это касается?
Дона Ноэмия решила перевести разговор на другую, более интересующую ее тему.
- Жура, так что тут у вас случилось? Я, как специально, не смогла сегодня выбраться из бара. Мне Мустафа сказал, что ты ужасно ругалась на Базилио и Анинью. Что они опять натворили? А люди сплетничали у меня в кафе про то, что ты ходила к Рапазао и Лижейро и едва не разнесла их мастерскую.
- Вот ведь сплетники!
Дона Жура сурово оглянулась на притихшего в углу с тряпкой в руке Базилио. Парень, кажется, даже забыл, что можно подслушать разговор хозяйки с подругой, выглядел пришибленно. Анинья, тоже не поднимая глаз, старательно терла чистые стаканы свежим полотенцем.
Дона Жура сердито хмыкнула.
- Только представь, что учудили сегодня мои работнички и те жулики из мастерской!
И вот о чем поведала подруге дона Жура.
Утром она только открыла глаза, поднялась с постели, подошла к окну, распахнула его, чтобы впустить свежий утренний воздух. Вдруг Жура заметила с высоты второго этажа в конце соседней улицы куда-то спешащую Анинью. Из-за раннего часа прохожих на улице было совсем немного, а не узнать девушку дона Жура не могла. Это была точно она – официантка из ее бара.
Что же в этом такого? Возможно, у девчонки появился «намораду» - дело житейское. От него она и возвращается так рано, вернее – уходит, чтобы вскоре появиться на работе в Журином баре.
Она и забыла об увиденном, пока не пришел час открывать бар. Как ни странно, делать это ей пришлось в одиночестве. Обычно к этому времени Базилио и Анинья на улице поджидали, когда хозяйка спустится вниз из жилой части дома, которая находилась прямо над баром, и откроет дверь изнутри.
Но не в этот раз. Аниньи не было, а Базилио появился, когда она уже не только открыла двери бара, впустила нагулявшегося где-то ночью голодного кота, но и включила телевизор, поставила на плиту чайники, запустила кофемашину.
Тогда-то и влетел в бар Базилио со страшной новостью.
- Дона Жура, возле дверей автомастерской стоит гроб! Когда я подошел, там, правда, оставалась стоять прислоненная к стене только крышка гроба.
- Кто же умер? Не тяни, Базилио. Рапазао? Лижейро?
- Нет, дона Жура!
- Так кто же ещё? Керосин?
- Нет, они все на месте.
- Ничего не понимаю. Для чего же им понадобился гроб? Неужели заплатил кто-то, чтобы помогли довезти? Базилио, любишь ты лезть в чужие дела! Бери тряпку и протирай столики. За ночь на них пыли накопилось!
Женщина, одетая, как всегда, в легкое платье, известного всему Сан-Криштовану фасона, только в этот раз – из светлой ткани кремового оттенка с некрупными букетиками розочек, подкрасила губы перед зеркалом, висевшим тут же в закутке возле входа в подсобку. Потом дона Жура подвела черным карандашом веки и натянула на непослушные вьющиеся волосы свернутую в полоску пеструю шелковую косынку.
Она вновь появилась в зале, удивляясь, что в такой час нет ни одного посетителя. Но такое случается. А вот где же Анинья?
- Эй, Базилио! Где Анинья? Позови-ка сюда эту девчонку! Она уже должна стоять за стойкой и пирожки на тарелки раскладывать, а ее всё нет.
- Анинья ещё не пришла.
- Как это? С чего ты взял? Я собственными глазами видела, как она рано утром шла по улице в сторону нашего бара.
- Но ее до сих пор нет, значит, так и не дошла, - тоскливо ответил Базилио, возя тряпкой по очередному столику.
- Нет, ну мне это совсем не нравится. Что же могло произойти, а, Базилио? Как думаешь, парень? Ты ведь у нас всегда всё знаешь, когда тебя это не касается…
Работник отвел глаза.
- Говори, Базилио! Это вам не шутки – рабочий день начался, а за стойку некого поставить. Где Анинья, тебе известно?
- Дона Жура, я только догадываюсь. Наверно, она проходила мимо автомастерской, увидела гроб и зашла узнать, что случилось. Теперь вот там помогает…
- Кому она помогает? Сам говоришь, что никто из соседей не умер. Базилио, выйди на улицу и узнай, что люди говорят. Вон там – видишь? Синьор Винисиу остановился, что-то обсуждает с доной Соритой. Иди к ним и расспроси.
- Я - быстро! – обрадовался парень такому приказанию и немедленно исчез за дверью бара.
Дона Жура подхватила на руки только что позавтракавшего кота и нежно потеребила ему за ухом, пока ожидала возвращения работника. Наконец, Базилио вошел, передвигаясь странной походкой, с круглыми от изумления глазами.
- Дона Жура… Говорят, что наша Анинья… того… умерла… Она в гробу лежит. Синьор Филипе заходил за запчастью к машине и сам видел, рассказал синьору Винисио. А он теперь обсуждает новость с доной Соритой.
- Что ты мелешь? - рассердилась дона Жура, так что кот недовольно спрыгнул у нее из рук.
- Не вру я, дона Жура, люди говорят, что Анинья умерла. Она же сирота, вот Рапазао и Лижейро и решили о ней позаботиться.
- Что-то не нравится мне эта история. Чтобы два жулика о ком-то позаботились? Опять девчонка влезла в аферу, раз уж я о типах из мастерской слышу.
- Но так люди говорят!
- Вот что, Базилио. Бар я сейчас закрою, а сама пойду взглянуть, что там у них на самом деле произошло. Оставайся на улице у входа, скажешь всем, кто будет подходить, что бар скоро откроется.
Но она напрасно говорила все это Базилио, потому что парень не собирался караулить возможных клиентов. Ему тоже хотелось знать, что происходит!
Пусть и крадучись на некотором отдалении от хозяйки, но Базилио отправился следом за ней.
Дона Жура верила только собственным глазам, и переубедить ее было невозможно. И если она видела Анинью утром недалеко от бара - на соседней улице! – значит, с девушкой все в порядке. Как с ней могло так скоро что-то случиться?
Створки ворот автомастерской были слегка приоткрыты, поэтому дона Жура вошла, правда, никого не предупреждая о своем приходе.
Пройдя через собственно гараж, дона Жура вошла в помещение, донельзя захламленное разными запчастями, шинами, картонками и инструментами, огляделась по сторонам и заметила ширму, отгородившую часть и без того небольшой комнаты, служившей жуликоватым приятелям «кабинетом».
…И вот тут-то она увидела! В открытом гробу лежала, сложив на груди руки,.. Анинья! Бледное лицо, без кровинки, глаза закрыты, голова украшена венком из черных роз, губы подкрашены ярко-алой помадой. Ногти на сложенных руках тоже алели ярко-красным лаком.
Рядом, перед гробом с усопшей стояли с печальными лицами её приятели. Рапазао рассматривал девушку, а Лижейро щелкал затвором старого фотоаппарата, меняя позы.
Дона Жура от неожиданности остановилась, как вкопанная, почувствовав, как ей в спину ткнулся уже открыто шедший следом Базилио. Она заморгала, слезы невольно покатились из глаз.
- Что же это такое? Что случилось с Аниньей?! Такая молодая, здоровая! Объяснит мне кто-нибудь?!
Мужчины одновременно резко повернулись к уважаемой женщине, но, неожиданно застигнутые, не могли произнести ни слова.
- Что с ней случилось?! Я видела ее утром живой и здоровой, так что же здесь происходит? – продолжала она вопрошать. Но жулики только переглядывались с растерянным видом, как будто находились на месте преступления.
- Что вы с ней сделали? Отвечайте, негодяи! - Жура уперла руки в бока. А это был уже очень нехороший знак для тех, кто хорошо знал эту женщину.
- Почему молчите? Объясните, или я вызываю полицию! Сам комиссар покупает у меня пирожки с треской! Он с вами живо разберется!
Пока дона Жура пыталась добиться от автослесарей хоть какого-то вразумительного ответа, любопытный Базилио не выдержал и высунулся из-за ее спины.
- Не надо полицию, дона Жура. Мы вам все сейчас объясним. Не звоните в полицию! – начали уговаривать в два голоса суровую соседку Рапазао и Лижейро.
Базилио, подойдя на близкое расстояние к гробу, внезапно в страхе отпрянул.
- Аааа! Она открыла один глаз! Дона Жура, я же говорил, что Анинья – ведьма? Она превратилась в вампиршу, теперь никому в Сан-Криштоване не будет прохода!
- Ты совсем ума лишился? Что ты несешь, парень? Но одно мне кажется странным: если Анинья и умерла, так не своей смертью. А ну-ка, пропустите меня к ней, я ее сейчас осмотрю. Что вы с ней сделали? Ударили чем-то?
- Не выдумывайте, дона Жура!- попытался воспрепятствовать ей Рапазао.
Но дону Журу остановить было невозможно, если она принимала какое-то решение. Сильной рукой она отодвинула мужчину в сторону.
- Так… Вы ведь неспроста нацепили ей на голову дурацкий венок? Там и рана, я уверена!
- Да нет же, дона Жура! – протягивая к ней руки, пытались мужчины из мастерской уговорить ее отойти. Стоило владелице бара наклониться и протянуть руку к венку, как вдруг… Анинья глубоко вздохнула и… села!
А вот несчастный Базилио, наоборот, упал, от страха лишившись чувств. Оторопела и женщина.
- Я сейчас всё объясню! – торопливо заговорила притворщица. - Дона Жура, мне ребята предложили подработать. Ведь картину синьор Олаву у них забрал, лишив возможности устраивать сеансы для «комнаты ужаса». Они решили устроить другое представление: ведьма в гробу. А что такого? Мне деньги не лишние, - вылезая из низкого ящика, заявила Анинья.
Дона Жура от неожиданности только хлопала глазами. Но молчала.
- Вставай, Базилио, чего на дороге разлегся? – сказала тем временем наглая девица, слегка пнув ногой лежавшего без сознания коллегу.
- Ну-ка марш на работу! – тихо, но очень недобро произнесла, опомнившись, дона Жура. – Не будет тебя там, когда вернусь – сразу уволю.
И Анинью как ветром сдуло.
- Так, теперь с тобой что делать, парень? – наклонившись над Базилио, задумалась она.
Но услужливые и очень вежливые приятели предложили свои услуги.
- Давайте мы его на время в гроб положим – и ему удобно, и места сразу много появится. Пусть полежит, пока в себя не придет, - предложил один из них, и они немедленно переложили парня в гроб, так что дона Жура даже не успела возразить.
- Да-да, ему водой лицо надо смочить, тогда сразу очнется, - поддакнул и второй.
- Лижейро, неси живо стакан воды! – скомандовал более сообразительный Рапазао.
Его друг тут же вернулся со стаканом воды и плеснул холодной жидкостью в лицо парнишке.
Базилио открыл глаза, повернул голову в одну сторону, потом – в другую…
И тут же с воплем подскочил и, попытавшись быстро и неуклюже выбраться из страшного ящика, вывалился из гроба на пол! Громоздкий деревянный ящик с грохотом упал, перевернувшись.
Кажется, именно это и привело всех в чувство.
Жура не собиралась спускать жуликам подобной выходки, поэтому она строго погрозила пальцем, жестко произнесла:
- Вот что я вам скажу: еще раз узнаю, что вы такими делишками промышляете – напишу заявление в полицию. Комиссар разберется с вами обоими! Надо же такое придумать! Это вам не шутки! А ты, Базилио, скорей приходи в себя и отправляйся на рабочее место! – велела она дрожащему от страха официанту.
Пройдя несколько метров и оказавшись почти у выхода из мастерской, она повернулась к двум жуликам и предупредила:
- И вот ещё что, ребятки. Вы совсем заигрались с нечистой силой. Придется мне пригласить в Сан-Криштован падре, чтобы он освятил и вашу мастерскую, и мой бар. А то накличете беду на всех нас. Базилио уже повсюду мерещатся вампиры. Приведу сюда падре, пусть окропит святой водой всю улицу и изгонит нечистую силу, которую вы накликали!
- Дона Жура! Опомнитесь! У нас бизнес! Вы лишите нас последней возможности заработать на кусок хлеба.
- Не прибедняйся, Рапазао! И почему-то мне вас ни сколько не жалко! Это вам не шутки…
- Ты только представь, Ноэмия, что смогли придумать наглецы?! Лижейро даже сфотографировать Анинью смог в том положении. А ведь оба бывают в церкви, пусть очень редко, но ходят замаливать грехи.
- Да какие они католики. Даже с Богом пытаются торговаться и договариваться, - махнула пренебрежительно рукой дона Ноэмия.
- Но я схожу к падре и посоветуюсь, как быть. Жулики совсем обнаглели! Теперь и Анинью втянули в свои делишки.
- За Аниньей тебе нужно как следует следить, - согласилась жена Мустафы. – Мне пора. Мустафа скоро домой придет, я же ещё и не начинала ужин готовить. Опять он изворчится.
- Пожалуй, скоро и я бар закрою. Через пару часов, - сказала дона Жура, поднимаясь с сидения возле барной стойки одновременно с Ноэмией.
13. Часть 17. Глава 13. Самира и Латифа. Новости из Пантанала.
Самира вернулась из университета и, сидя у себя в комнате, копалась в сумке. Никак не могла найти флешку с заданиями к зачету.
- Вот всегда так! – рассердилась девушка и вывалила содержимое сумки на постель. Мелкая штучка нашлась тут же.
Прежде, чем сложить вещи обратно, Самира взяла сотовый и отыскала «Сообщения». Значит, ей не показалось: пришло несколько смсок.
- Вау! От Лео тоже есть! Целых две! – обрадовалась Самира так бурно, что даже не ожидала от себя подобного.
Она тут же раскрыла и прочла их. Тааак… Лео был в дебрях Пантанала, в глухом, далеком от цивилизации месте, где нет интернета и сотовой связи. Но как только смог – ответил. Да, он принимает предложение участвовать в проекте «Пантанал».
Как поняла девушка, ей следовало также заглянуть в свой электронный ящик. Она обязательно так и сделает! А во втором сообщении Лео вдохновенно обещал, что все бабочки Пантанала будут её…
- Хвастун! Какой же он самоуверенный! Все бабочки Пантанала будут моими. Что ж, поживем – увидим. Но мне приятно, что гордец Лео снизошел до моей нескромной просьбы. Неужели он из-за этого решил остаться в Пантанале ещё на какое-то время? Или ему просто не хочется возвращаться в суетный город?
Оглянувшись на дверь, Самира зачем-то стерла смски из памяти мобильника. Нет, разумеется, никто не проверял звонки и сообщения в ее телефоне, никто не собирался вторгаться до такой степени в ее частную жизнь.
- Тогда почему я так поступила? – удивилась она самой себе.
Но долго раздумывать Самира не собиралась. Сев к столу, на котором лежал ноутбук, она тут же включила его и стала с нетерпением ждать, когда загрузится операционная система. Интернет не подвел. Войдя в электронную почту, Самира сразу же увидела несколько писем от Лео. Поняла, что в каждом из них имеются вложения.
Открывая письмо за письмом, она испытала чувство ошеломления. Не верилось глазам. Лео отправил ей столько фотографий, и каких! Красивейшие пейзажи, закат над джунглями, первые часы рассвета, роса на листьях тропических деревьев и лепестках цветов. Смешная мордочка зверька, высунувшего нос из зарослей кустарника. Змеи… Крокодилы… Красные ибисы!
Начав с просмотра фотографий, Самира не сразу поняла, что имеется и письмо. Правда, оно было недлинным и довольно сухим. Деловитым. Путешественник разрешал использовать сделанные им фотоснимки по ее собственному усмотрению, отказываясь от авторских прав на них, даже позволив делать к фотографиям любые комментарии.
Но была и личная просьба Лео, адресованная к ней. Снимки она должна скопировать, сбросить на флешку и отнести его матери. Ведь родственники парня давно не видели его, тревожатся за Лео. Кроме того, его мать Деуза, отчим и тетя с бабушкой любят просматривать фотографии, сделанные им для них во время каждого путешествия. Парень надеялся, что Самира согласится на его просьбу.
- Разумеется! Конечно, я воспользуюсь новой флешкой и скину на нее все фотографии. Мне ничего не стоит сходить к его матери и передать материалы. Ведь Лео оказал мне неоценимую услугу.
Кроме того, до Самиры вдруг дошло, что она сможет, наконец, ближе познакомиться с родственниками Лео «с другой стороны».
Ей было известно, что Лео – родной брат Лукаса. Он тоже сын Леонидаса Ферраса, а значит – пасынок доны Иветти. В особняке Феррасов парня обожала Далва, любил и одновременно злился на Лео его отец, интересовался судьбой парня и друг синьора Леонидаса – доктор Альбьери. Парень был нужен семье ещё и потому, что он мог бы стать донором для больного сына Мэл.
Но у Лео была и мать – когда-то близкая подруга Иветти. Ее зовут Деуза. Самира видела ее, разумеется, не один раз. И в особняке, и в Сан-Криштоване (но там – очень давно). Или дружба Иветти и Деузы почти сошла на нет, или Самира бывала в гостях у Иветти, когда ее подруг не было рядом, но девушка не общалась в матерью брата Лукаса.
Впрочем, что вообще могло бы связывать юную девушку и женщину, имеющую взрослого сына? Что между ними общего? И все-таки удивительно, как в этом мире всё переплелось! Казалось бы, как могут быть связаны жители Сан-Криштована с обитателями привилегированного района Барра-да-Тижука? Но вот дона Жура и Самира, тем не менее, оказались некровными родственницами синьора Леонидаса Ферраса.
- А дядя Саид и мой отец поневоле породнились, не признавая этого, с Лукасом, который стал мужем тети Жади!
В голове девушки выстроилась цепочка родственных связей от дяди Али и дяди Абдула до доны Журы и доны Маизы, где-то в Европе ставшей женой некоего графа (тетя Жади рассказывала).
У Самиры работала не только голова, но и руки. Девушка перенесла в комп нужные к зачету файлы, затем, очистив флешку, быстро перебросила фотографии Лео, которые уже успела скопировать в папку в своих «Документах».
- Флешку я, разумеется, передам. Вот только что обо мне подумает мать Лео, когда я появлюсь у них дома?
Да, Самира понимала, что ей предстоит объясняться с Деузой. Но ничего не поделаешь. Лео постарался и прислал ей, не пожалев, самые лучшие – по его же собственному признанию – фотографии. Для Самиры получить их - огромная удача. Сегодня же она и отнесет флешку в дом синьора Эдвалду и доны Деузы. Она порадовалась, что Лео прислал адрес своих родственников и объяснил, как лучше добраться до их дома.
Решив, что она успеет заехать туда ещё до того, как стемнеет, Самира собрала в сумку нужные вещи для занятий завтра в универе. Теперь надо придумать объяснение для матери. И вот ещё, кстати: нужно попутно заехать в фотоателье и отпечатать несколько снимков для журнала, которые в скором времени пригодятся ей для первой статьи целого цикла материалов о Пантанале.
Взглянув на часы на стене, Самира вышла из комнаты и приготовилась солгать матери, которая непременно поинтересуется, куда это решила отправиться дочка. И все-таки врать не хотелось.
- Я должна срочно отпечатать снимки для статьи и кое-куда заглянуть. Но я скоро вернусь, - пообещала она, когда Латифа столкнулась с ней на лестнице.
- Самира, ты ведь знаешь, как мне страшно ждать тебя, если ты куда-то уезжаешь после обеда и возвращаешься, когда стемнеет.
- Но, мама, это ведь моя работа. Чтобы написать статью, мне нужны профессионально выполненные фото.
- И чему будет посвящена твоя статья на этот раз? – из любопытства, но и с долей осторожности спросила мать.
Самира ответила правду, имея в виду статью, которую готовила в эти дни к зачету:
- Я взяла тему - Национальный музей изобразительных искусств. Мне предстоит побывать там, и не раз. Рассказать о самых интересных, представленных там экспонатах. Представляешь, начало музею роложил в 1808 году король Португалии и Бразилии Жуан Шестой, когда приехал в Рио-де-Жанейро.
- Самира!..
- Он привез с собой множество произведений искусства, часть которых осталась в Бразилии после его возвращения в Португалию в 1821 году. Сегодня в музее можно познакомиться с произведениями художников из многих стран мира.
- Дочка!..
- Но мне предстоит описать работы знаменитых бразильских живописцев: Кандиду Портинари, Тарсилы ду Амарал и ди Кавальканти. Мне необходимо срочно собрать о них материалы, - спускаясь по ступенькам лестницы, рассказывала девушка.
Латифа шла за ней следом.
- Самира, мне ничего не известно о том, что ты мне сейчас рассказываешь. Прошу: не задерживайся! Возвращайся скорее, чтобы я не сходила с ума от беспокойства. И Жади обещала заехать к нам сегодня. А ты, кстати, совсем ничего не поела. Таджин с курицей, бобами и овощами готов!
- Курица с бобами, - простонала Самира, едва не соблазнившись, чтобы отправиться на кухню. Но дело важнее всего.
Она выскользнула на улицу, Латифа тут же закрыла дверь и быстро поднялась на второй этаж, чтобы с балкона проследить за дочкой.
Девушка же спешила на станцию метро. До дома синьоры Деузы всего одна остановка, потом надо немного пройти. По пути Самира обдумывала, какие подписи, желательно – с юмором – она придумает к тем снимкам, которые первыми появятся в журнале. Лео молодец! Постарался подсмотреть забавные сценки из жизни животных.
Некоторые зверьки похожи повадками и выражениями мордочек на людей, как и наоборот. Кстати, стоит обратить внимание на слова родственников, если они предложат Самире остаться и просмотреть фотографии вместе. Вдруг прозвучит оригинальное суждение?
В Самире заговорило желание вновь оказаться перед своим ноутбуком, пройти по указанным Лео ссылкам на его сайты и ознакомиться с остальными снимками, по словам парня – не очень удачными. Самира хорошо себя знала: пока не увидит все-все фотографии Пантанала, она не успокоится. И потом – что для Лео может показаться неинтересным, для нее может оказаться находкой! Они смотрят на мир по-разному: он - глазами путешественника, она – журналистки.
Так Самира незаметно быстро подошла к симпатичному домику с невысоким крыльцом в несколько ступеней. Так как она пыталась созвониться с Деузой по указанному сыном телефону, но ей не ответили, то Самира была вынуждена просто позвонить в дверь.
Возможно, в этом районе было принято иначе вызывать на улицу хозяев: например, громко хлопая в ладони, но девушка решила воспользоваться звонком, который имелся на двери.
Ей открыли очень скоро. На пороге выросла высокая темнокожая старушка, а изнутри дома потянуло вкусным запахом свежей выпечки, скорее всего – пирожков, известных всей Бразилии эмпанадас. Рот у проголодавшейся Самиры наполнился слюной, и она сглотнула. Получилось как-то неловко.
- Кто ты? Если ты пришла к моей племяннице Деузе, то ее ещё нет дома. Они с Эдвалду скоро вернутся. Можешь подождать в гостиной.
Самира пояснила, кто она такая, почему появилась на пороге их дома.
- Так ты принесла вести от нашего Лео? – всплеснула руками дона Лола, не только представившись Самире, но и назвав имя доны Мосиньи, вошедшей в комнату, как оказалось – бабушки Лео.
Самира старалась не показывать удивления. Впрочем, то, что дона Деуза чернокожая, ей было давно известно. А вот то, что у Лео имеются ещё родственники – афробразильянки, она не знала.
Женщины очень обрадовались тому, что она приехала по просьбе Лео и привезла некий предмет, с помощью которого можно будет увидеть места, по которым Лео путешествует.
- У вас ведь есть компьютер? – спросила Самира. – С флешки можно посмотреть фотографии если не на компьютере, то с помощью телевизора, у которого есть специальный юэсби-вход.
Старушки недоуменно переглянулись.
- Оставайся с нами, чай и эмпанадас готовы. Вот-вот вернутся Деуза и Эдвалду и ответят тебе, как они делали это раньше – смотрели присылаемые Лео фотографии, - ласково и очень гостеприимно предложила дона Мосинья, одновременно поставив на стол перед девушкой чашку с ароматным чаем и пододвигая к ней блюдо с пирожками. Начинка, судя по всему, была смешанная – фарш с овощами.
- Благодарю, дона Мосинья. Я не в силах удержаться от такого искушения. Мне нравятся эмпанадас.
- Ешь, девочка, ешь, - обрадовалась дона Мосинья.
А тетя Лола, как называла ее сестра, наблюдавшая с умилением за гостьей и родственницей, вдруг озадаченно проговорила:
- А не ты ли та девушка, которая должна нам кое-что передать от Лео? Он ведь предупреждал нас, что к нам придет девушка. Так это ты?
- Наверно, я. Мне Лео прислал по электронке письмо с просьбой отнести вам флешку с фотографиями.
- Опять эта непонятная штуковина, - поморщилась тетя Лола. – Почему же он не прислал просто пачку снимков? Ведь мы без Деузы не сможем ничего увидеть.
- Это просто - пользоваться флешкой, но нужен ноутбук, - снова повторила девушка, заметив, что в комнате имеется телевизор, но старой модели, не предполагавшей просмотр фото.
- Вы давно знакомы с Лео? – завела светскую беседу тетя Лола, пока другая синьора внимательно присматривалась к гостье.
- И да, и нет. Я живу в Сан-Криштоване, Лео тоже там часто бывал. Но тогда я была ещё ребенком и не замечала его. Как и он меня.
- Так ты родственница Жади! – ахнула вдруг, прикрыв рот ладошкой, тетя Лола, за что сестра облила ее полным возмущения взглядом!
- Да, я дочь Латифы, а тетя Жади – мамина сестра. Двоюродная.
- Вы с Жади похожи? – пыталась разведать обстановку неугомонная тетя Лола. – Я плохо помню Жади, но моя сестра ее видела много раз. Ведь Жади некоторое время жила в этом доме.
- Хватит сплетничать, - недовольно проворчала дона Мосинья. – А вот и Деуза с Эдвалду вернулись!
Действительно, в дверях раздался шум, возня, и внутрь дома с кучей пакетов ввалились мужчина и женщина.
- Мама, мы с Эдвалду прошли весь Торговый Центр, снизу доверху. Наконец, я нашла потрясающее платье для танцевального вечера, но Эдвалду меня отвлек, и его купила у меня под носом какая-то фифа!
- Дочка, не возмущайся…
- Мама, но как не возмущаться?! Платье было таким чудесным!
- Деуза, у нас гостья, – строго и торжественно произнесла тетя Лола.
- Гостья?!
- Да, та самая гостья, о которой нас предупреждал Лео.
- Мой Лео! Девочка, тебя прислал мой сын?
- Дона Деуза, мы знакомы. Я – Самира…
Деуза стояла с ошеломленным видом, не сводя глаз с Самиры, как будто ее поразила некая мысль, которая открыла ей многое в сыне… Возможно даже – его новую тайну.
- Самиииира! – радостно раскинул руки в стороны синьор Эдвалду, небрежно бросив у порога пакеты из Торгового центра. – Ты же не думаешь, что я не узнал тебя? Не обращай внимания на мою Деузу. У нее в голове только танцы и занятия в танцполе.
- Эдвалду, что такое ты говоришь? Для меня на первом месте мой Лео. Меня удивило, как … быстро появилась у нас Самира. Мы только вчера поговорили с ним по телефону, сходили к доне Журе, чтобы узнать о тебе, и вот ты уже у нас.
- Вы заходили к доне Журе?
- Да. А разве это не она прислала тебя к нам?
- Нет, меня Лео попросил… Это он дал мне ваш адрес.
И Самира вновь пересказала всё то, о чем только что поведала доне Мосинье и тете Лоле.
- Тогда, Самира, ты нам и поможешь! Я боюсь трогать компьютер сына. Не умею им пользоваться. Но ты современный человек. Сейчас я поднимусь в его комнату и принесу его ноутбук.
Пока дона Деуза ходила наверх, тетя Лола продолжала допытываться о том, что Самире известно о парне.
- Он даже по телефону со мной не разговаривал, - призналась девушка. – Когда я получила от Лео смс-сообщения, то попыталась связаться с ним, но Лео уже не смог ответить на мои звонки: не было связи.
- Значит, он вернулся в джунгли! – кивнула тетя Лола.
- К своей туземке! – подсказал, смеясь, синьор Эдвалду.
- Туземке? Лео живет в племени туземцев? Каком именно? Гуарани? –в Самире заговорило любопытство, свойственное даже начинающим журналистам.
- Мой зять так шутит, - серьезно заметила дона Мосинья. – У Лео ещё нет девушки, насколько нам известно. Но он прислал сообщение, что решил задержаться в Пантанале. У него там появились какие-то дела.
- Вот и я говорю, дона Мосинья: у молодого мужчины могут быть только одни важные дела – красивые молоденькие девушки!
- Эдвалду, не забивай голову своими глупостями Самире! – тут же пресекла его речи Деуза, появившись в комнате с тонким чемоданчиком в руках.
- Лео бережет свой компьютер, поэтому хранит в чехле. Ну, ты сама знаешь, как им пользоваться.
- Я знаю, - успокоила женщину Самира, доставая ноутбук и затем включая его в сеть.
- Антивирус просрочен, но это неважно. Нам ведь не нужен Интернет, воспользуемся только флешкой, как и велел ваш сын, - бормотала она себе под нос.
Тем временем женщины и Эдвалду расположились на диване и стульях и приготовились насладиться просмотром.
Самира включила режим показа слайдов, объяснила, как потом следует выключить прибор, куда нажать и что и откуда выдернуть, и, недолго просмотрев вместе со всеми уже знакомые ей снимки из Пантанала, извинилась за краткий визит, попросила позволить ей удалиться.
- Скоро стемнеет, а моя мама очень боится, когда я возвращаюсь домой в такое время.
- Жаль, что ты уходишь, но мы все понимаем, - с сожалением произнесла дона Мосинья. Деуза тоже засуетилась. Пока тетя Лола собирала с пакетик несколько эмпанадас, женщина подняла мужа с дивана.
- Эдвалду, проводи Самиру! Возьми такси и отвези девушку в Сан-Криштован! – не допускающим возражения тоном, потребовала Деуза. – Потом мы ещё не раз все вместе просмотрим фотографии!
А потом она обратилась и к гостье.
- Самира, ты мне понравилась. Заглядывай к нам. Если тебе станет что-нибудь известно о моем сыне – приходи к нам, чтобы поделиться новостями.
- Хорошо, дона Деуза, - пообещала Самира.
Синьор Эдвалду смирился. Вызвал такси, посадил Самиру в салон, сам же расположился рядом с водителем. Ему пришла в голову замечательная мысль… И как он раньше не подумал об этом? Самира ведь журналистка! Она может написать ещё один очерк о жителях Сан-Криштована – пусть и о бывших. О нем и о Деузе, о танцполе, о самбе и боссонове, о школе танцев, которая была создана их нелегким трудом.
И если художник Олаву так прославился с помощью статьи дочери Латифы, то отчего бы Самире не написать и о них с Деузой? Ведь они, как не верти, родственники. И могли бы стать более близкой роднёй даже раньше, чем когда Лукас женился на тетке Самиры, если бы Лео удалось несколько лет назад жениться на той самой Жади.
Когда такси подъехало к дому доны Латифы, и Самира вышла из машины, у синьора Эдвалду был готов план. Но он решил не торопиться. Надо бы эту идею обсудить с Деузой, а потом подкинуть мысль доне Журе…а уж дона Жура, если решит помочь, то подскажет, как попросить Самиру написать очерк или хотя бы заметку о творческом пути танцоров, выходцев из Сан-Криштована.
…Когда Эдвалду увез Самиру домой, женщины остались досматривать кадры с пейзажами и портретами животных Пантанала.
- Лео не забывает о нас. Мой сын понимает, что мы волнуемся за него.
- Деуза, ты обратила внимание, какая милая девушка – эта Самира? – тут же прокомментировала тетя Лола.
- Да, я заметила. Как и то, насколько Самира похожа на Жади.
- Ты думаешь, дочка, что Лео тоже увидел в ней сходство с Жади? – участливо спросила Мосинья. - Но по словам девушки, они не общаются близко.
- Конечно, я тоже так поняла, что между ними только деловые отношения.
- Но ты, Деуза, боишься, что Лео не забыл ее родственницу? – кивнула тетя Лола.
- Пусть лучше будет Самира. Она его ровесница, хотя и из арабской семьи. Это значит, что у нее те же самые родственники, что и у Жади. И опять – в Марокко.
- Да? А я думала, что Самира – бразильянка. О ней и не подумаешь, что она – представительница Востока.
- Деуза, Лола, хватит себя накручивать. Эта девушка пришла к нам всего лишь по просьбе Лео. Поэтому не выдумывайте ничего про нее.
- Не знаю, мама. Я уже не знаю, что можно ждать от моего сына. Но все-таки пусть лучше будет Самира, чем туземка, которая уведет моего сына жить в джунгли!
- Самира живет в Сан-Криштоване, конечно, это рядом, - согласилась и тетя Лола.
- Вот и я о том же! Хотя меня пугают женщины из той семьи, - заметила Деуза, нервно надкусывая пирожок.
14. Часть 17. Глава 14. Тайны Самиры. Жади в гостях у Латифы.
Высадившись из такси, не доехав двух десятков метров до двери дома, Самира простилась с синьором Эдвалду и, прежде чем пойти домой, решила заглянуть к доне Журе.
Но бар уже закрывался. И Самира остановилась в нерешительности. Она заметила, что железные жалюзи на окнах бара были опущены, двери плотно закрыты, только один Базилио в нерешительности стоял у пустого столика, переминаясь с ноги на ногу, трусливо посматривая на переулок, через который он обычно возвращался домой после конца работы.
Самира оглянулась, удивляясь, что так могло испугать парня? Неужели какая-то компания поджидает жертву, чтобы покуражиться или ограбить? Только вот что можно взять с Базилио? У него на автобус-то денег не всегда хватает!
Но на соседней улице было много знакомых жителей. Вечер был в разгаре, поэтому улицы не были пустынными. Самира заметила среди прохожих Анинью. Та никуда не шла. Она, прислонившись, стояла у стены дома, наблюдая за Базилио.
Возможно, Самира и не обратила бы на нее внимания, но официантка из бара вдруг сделала странный жест, явно предназначенный Базилио. Она медленно и как-то картинно поманила его пальцем, хищно улыбаясь. Ярко накрашенные губы растянулись в страшной улыбке. Самире стало не по себе. Что это ещё такое? Свидетельницей чего она только что стала? А ведь парень очень напуган.
Увидев, что Анинья «зовет» его к себе, Базилио вдруг метнулся к двери бара и заколотил кулаками в дверь, которую дону Жура успела закрыть изнутри. Самира тем временем собралась подойти к заведению, если уж дона Жура все равно спустится, чтобы впустить работника. Тогда Самира и поговорит со своей покровительницей о встрече с родственниками Лео…
Но, подходя к бару, девушка услышала, как дона Жура через дверь ругает Базилио.
- Что опять случилось? Столики пытаются унести? Что, Базилио? Ведь я решила отпустить вас сегодня пораньше, потому и бар закрыла. Хотела отдохнуть этот вечер, но тебе никак нет покоя. Что на этот раз случилось?! – сердито договорила хозяйка, распахнув дверь и оказавшись в домашнем халате и тапочках на пороге бара.
- Дона Жура, впустите меня, разрешите сегодня переночевать в подсобке! – истерично проговорил парень.
- А с чего это вдруг тебе там ночевать понадобилось?
- Дона Жура, я боюсь!
- Чего ты боишься, Базилио?
- Там… Там…. Там Анинья стоит и угрожает мне!
- Как Анинья может тебе угрожать? – скрестив руки на груди, спросила дона Жура.
- Когда мы закрывали бар, она мне шепнула, что подкараулит меня после работы и нападет на меня. Она обещала выпить из меня всю кровь за то, что я рассказал Вам про историю с гробом. Она же вампирша!
- Да ты что? Что это за истории вы себе придумаете? Вам скучно стало?
- Нет, дона Жура, но вы ведь и сами теперь знаете. Ну что Анинья превратилась в ведьму. Я очень ее боюсь.
- Базилио, не будь трусом, она просто пугает тебя. Иди на автобус, поезжай спокойно домой.
- Нет, дона Жура. Я лучше останусь ночевать у вас под дверью, и если на меня нападут вампиры, я буду кричать, - ответил парень, дрожа всем телом.
Женщина хмуро оглядела его с головы до ног.
- Вот что, Базилио. Ваши игры я завтра же прекращу. Но сегодня, так и быть – ты можешь пойти ночевать в подсобку. Там, конечно, ужасно душно из-за запахов разных продуктов, но зато есть кушетка. Хотя нет – будешь спать в бывшей комнате Шанди. Что мне с тобой делать? Как можно быть таким трусливым и доверчивым? А с Аниньей я разберусь, - пообещала с серьезным видом женщина.
Она оглянулась в ту сторону, куда до этого то и дело кивал и, указывая, махал руками ее работник. Но Анинью она не увидела. Разумеется, девчонка исчезла, как только хозяйка открыла дверь. Но дона Жура поняла, что парень не обманывает и ничего не придумывает. Скорее всего, официантка была слишком расстроена и обозлена на Базилио за то, что лишилась левого заработка у Рапазао и Лижейро.
- Она показала мне кулак и пообещала прийти ко мне ночью, когда я усну, - тем временем продолжал жаловаться Базилио.
- Заходи, парень! Нечего время терять, - довольно грубо втолкнула его дона Жура внутрь бара.
Самира не стала вмешиваться. Она поняла, что дона Жура не просто так закрыла заведение раньше времени – значит, была причина. Возможно, у доны Журы поднялось давление. В любом случае, не стоит надоедать женщине. Но и у Самиры тоже есть причина, чтобы, не тратя времени, скорей оказаться дома, в своей комнате.
Она посмотрела на магазин отца: внутри ещё горел свет. А в доме окна светились только на втором этаже.
Девушка развернулась и направилась к своей двери. На балкон в этот момент выглянула мама.
- Самира, ты почему не заходишь? Аллах, наконец-то ты вернулась! Жади уже уехала, так и не дождавшись тебя!
- Я уже иду, мама, уже иду. Всё в порядке!
Поужинав приготовленным матерью таджином, не отказавшись и от небольшой порции салата, Самира сказала матери, что у нее масса заданий к зачету. Надо начинать писать и новую статью.
Чтобы не вызывать подозрений, она задала несколько вопросов о тете Жади и о том, какие новости приходят из Феса.
- Дайнаб ещё не нашли?
- Нет, дочка. Мы не знаем, что там происходит. Зорайдэ и Карима молчат, потому что ничего нового не могут нам сообщить, а Хадижа звонила Жади, но она рассказывает только об ужасной обстановке в доме мужа. Ее свекровь целыми днями льет слезы из-за пропавшей дочери.
- Как страшно – не знать, что случилось с исчезнувшим родственником, - согласилась Самира.
- Чем больше проходит времени, тем меньше остается надежды на то, что Дайнаб вернется, что она жива.
- Нет, надо надеяться. Мама, ведь эту девушку могли похитить, тогда она может быть жива.
- Возможно, ей сейчас очень плохо, если она против воли оказалась в чьем-то гареме или ещё хуже… - в очень нехорошем доме.
- В борделе? Неужели ее могут заставить заниматься проституцией? – задала вопрос Самира, как журналистка, много знающая об этой проблеме.
- Не будем говорить об этом, - схватилась за виски Латифа. – На месте ее матери я уже сошла бы с ума от горя. Не дай Аллах пережить такое!
- Время покажет, что на самом деле там произошло. История мне кажется странной. Дядя Али и Зорайдэ как будто чего-то не договаривают! Но и внезапная дружба Ясмин и Дайнаб лично меня тоже настораживает.
После разговора мать и дочь разошлись по комнатам. Латифа утомилась за день, занимаясь не только домашними делами, но и несколько часов потратив на выпечку. Ведь сегодня собирались приехать за печеньем заказчики от кафе сида Керима. Правда, вопреки ожиданиям ее и Жади, ими оказались не сестра Керима и не он сам.
Самире же не терпелось вернуться к фотографиям. Она с досадой подумала, что фотоателье, где она обычно распечатывала фотографии, сегодня отчего-то закрылось раньше обычного, и это означает то, что работу там выполнят только завтра, о чем ее и предупредили. Пакет с фото ей доставят, как обычно – с курьером.
- Надеюсь, он привезет заказ при мне, когда я вернусь из университета. Не думаю, что кому-то захочется заглянуть в пакет, но все-таки…
Девушку не покидала мысль, что не стоит показывать фото Пантанала ни матери, ни тете Жади.
Опасения насчет матери были понятны – не хотелось, чтобы начались вымыслы относительно ее связей с их автором. Кто делал снимки? Какие отношения с ним у Самиры? Кто он такой? Откровенничать не хотелось. Ведь мать вообразит, Аллах знает что. Станет переживать, сомневаться в каждом поступке дочери…
А вот от тети Жади и вовсе придется скрывать деловые отношения с Лео. И все потому, что между ней и братом Лукаса когда-то что-то было. Самира в те годы не вникала в ту историю. Но теперь давние события могут помешать ее сотрудничеству с оказавшимся таким интересным и полезным для нее человеком. Кто может точно сказать, что связывало ее тетю с Лео? Даже его тетя Лола сегодня вспомнила, что Жади некоторое время жила в их доме.
- Тетя Жади ЖИЛА в семье Лео? – дошло до девушки.
Ах, да, как же она могла забыть? Когда семейный суд закончился для Жади тем, что от нее отказалась семья, и Жади была изгнана из дома, то ей ведь совсем некуда было идти. Самира вспомнила, как она, от всей души сочувствуя сестре матери, отдала ей голубой платок с бусинками, который незадолго до этого ей принес в подарок отец.
Жади уходила из дома без ничего, в чем была. Но на ней даже платка не оказалось, а золото она тогда сорвала с себя и бросила под ноги Саиду, когда он начал упрекать мать Хадижи, напоминая о своей доброте и щедрости.
- И тогда тетя Жади, как она потом рассказала нам с мамой, встретила на ночной улице Рио брата Лукаса. Лео и приютил ее у себя в доме.
Самира вспомнила рассказ Жади. Его родственники не были против того, чтобы незнакомая им женщина жила в их доме. Но Деуза беспокоилась за сына. Ее волновало: не станет ли Лео несчастлив с Жади? Женщина почувствовала, что ему Жади не безразлична. А вот что значит Лео для Жади? Никого не смутила огромная разница в возрасте. Даже тетя Жади тогда поддалась иллюзии, когда в ее сердце зародилась надежда на то, что она может переписать историю своей любви с чистого листа.
Но потом тетя Жади опомнилась, поняла, что невозможно войти в одну реку дважды. Её стало тяготить пребывание в том доме. Жади не смогла выдержать влюбленности Лео и уехала в Марокко к дяде Али.
- Меня не касается история их отношений. Но как воспримет тетя Жади то, что я стану общаться с мужчиной из ее прошлого? Вдруг ей не понравится? А мне так нужны его фотографии. Нет, не стоит ничего рассказывать ни маме, ни тете Жади.
Девушка допоздна сидела за компьютером и придирчиво рассматривала снимки, призвав всю фантазию, чтобы придумать к ним тексты. План статьи начал уже вырисовываться. А зачетной работой по музею она решила заняться в другой раз.
Утром Самира едва не проспала, поэтому быстро собралась и выскочила из дома, на ходу глотая куски булки с сыром. В сумке оставались вчерашние пирожки, но не испортились ли эмпанадас без холодильника? Ведь они были с мясной начинкой!
«Скорее всего, придется выбросить по дороге», – с сожалением подумала Самира.
В этот день ей не повезло. Вместо двух пар поставили ещё одну лекцию с обязательным посещением.
Поэтому пакет с фотографиями посыльный из фотоателье принес задолго до возвращения девушки из университета.
В доме же в это время находились Латифа и Жади. Они удивились, в каком виде был доставлен пакет: обычно аккуратно упакованный, в этот раз конверт был с отклеенным краем, как будто был кем-то вскрыт, но затем заново заклеен.
- Самире не понравится, - покосилась Латифа на пакет с фотографиями, который лежал теперь на столике в гостиной, где они с Жади пили кофе с печеньем.
- Пусть Самира предъявит претензии к владельцу фотоателье.
- Боюсь, что там всё сделали, как положено, а вот Базилио из бара – приятель посыльного. Подозреваю, что он уговорил друга вскрыть пакет и узнать, что в нем. Я видела из окна, как они о чем-то шептались между собой.
- Но это безобразие, согласись, Латифа. Не стоит ли поговорить с доной Журой?
- Лучше не втягиваться в нелепые конфликты. Ведь мелкая гадость уже случилась?
- Но что там за фотографии? Не навредит ли Самире чужое любопытство?
- Жади, я спрошу у дочери об этом. Но пусть в следующий раз имеет в виду, что конфиденциальность может быть нарушена.
Ни у Жади, ни у Латифы мысли не возникло вскрыть пакет и взглянуть на содержимое.
Потом за выпечкой зашла дона Ноэмия. Сегодня был «ее день», т.е. Латифа утром напекла несколько партий «рожек газели» для ее кафе.
Согласившись на предложение Латифы присоединиться к чаепитию, Ноэмия поднялась на второй этаж и прошла в гостиную. Пока Латифа наливала для нее чай, а Жади вела светский разговор о разном, Ноэмия, отвечая на вопросы, всё чаще с любопытством поглядывала на толстый пакет со снимками.
- Это те фотографии, из Пантанала? Те, что ей прислал Лео? Деуза и Эдвалду при мне заходили к доне Журе, чтобы узнать телефон Самиры. Твоя дочь, Латифа, сотрудничает с их сыном. Но он прислал фотографии Самире, а она уже должна по его просьбе будет передать снимки им.
- Мне ничего об этом неизвестно, - удивилась Латифа, переглянувшись с Жади.
- Так убедись в моей правоте, Латифа. Скорее всего, в этом пакете - снимки Пантанала. Впрочем, так оно и есть: я слышала в баре Журы, как Базилио чем-то восхищался, упоминая то и дело Пантанал. Только я к словам этого болтуна никогда особо не прислушиваюсь. Но ты вскрой, увидишь, что там фотографии, которые сделал Лео во время путешествия в болотах. Бедная Деуза места себе не находит из-за того, что сын уже провел там несколько месяцев, так теперь решил остаться ещё на неопределенное время.
- Ох, нет, я не стану вскрывать без Самиры ее пакет, - испуганно сказала Латифа. Вот придет, и пусть сама нам их покажет, если захочет.
- Конечно, это ваше дело, - согласилась дона Ноэмия.
- Прошу Вас, дона Ноэмия: Мустафа не должен знать о том, что моя дочь общается с Лео. Он всё не так поймет, но передаст Мухамеду.
- Я всё понимаю, не волнуйся, Латифа. Я ничего не стану ему рассказывать.
Потом она ушла, захватив с собой три огромных пакета с выпечкой, едва удерживая их перед собой в руках.
Когда Латифа снова присоединилась к Жади, проводив гостью, сестра ей сказала:
- Как ты думаешь, почему Самира скрывает от тебя, от нас, что они с Лео переписываются? Между ними нет близких отношений, но тогда почему она молчит?
- Не знаю, Жади. Возможно, она боится, что случится то же, что и с парнями, с которыми ей доводилось работать и раньше, как и с тем мотоциклистом, которому Амин предложил жениться на сестре. Пока никому неизвестно про Лео, его имя не будут связывать с Самирой.
- А может быть, дело в другом, - задумчиво сказала Жади. – Самира знает, что между мной и Лео что-то было, но не знает, что именно. Вот и думает, что я могу воспротивиться их общению.
- Самире пора начинать думать о замужестве, но Лео… Вдруг Самира влюбится в него, что тогда?! Ведь она не захочет слушать никаких возражений. Ты думаешь, это хорошая партия для нее? Все говорят, что он какой-то странный, не от мира сего. Ты же сама называла его… клоном, так? Я уже не надеюсь на то, что моя дочь согласится, чтобы дядя Али нашел ей мужа-мусульманина.
- Латифа, прошу – не дави на дочь, не принуждай принимать выбор, который за Самиру захотят сделать другие. Иначе моя племянница окажется несчастной.
- Мухамед сойдет с ума, когда узнает, что Самира поддерживает отношения с Лео, - упав духом, произнесла Латифа. – А какой будет реакция дяди Али? Саида? Дяди Абдула?
- Не думай ты о них! А Саид лопнет от злости, когда выяснится, что Самира может предпочесть Лео, как я однажды выбрала Лукаса. Видеть с племянницей копию своего соперника из его молодости? Нет, такое Саиду будет трудно пережить.
- Кстати, что сказала дона Ноэмия о празднике в доме Мухамеда? – встрепенулась Латифа. – Саид с женами и детьми прибывает в Сан-Криштован завтра? Я прослушала, отвлеклась на чай.
- Да. Завтра они ждут гостей. Ноэмия с Мустафой тоже приглашены.
- Бедная Халиса, сколько работы на нее свалится! Она одна женщина в том доме.
- Латифа, когда у Мухамеда появятся ещё две жены, то все проблемы с домашней работой будут решены. А пока пусть жена Амина почувствует, что такое быть единственной невесткой в семье. возможно, однажды она не станет сопротивляться, если Амин решит взять трех жен, как мечтал в детстве, - пошутила Жади.
Но Латифе не хотелось говорить на эту тему. Она спросила о племяннице:
- Жади, что тебе ещё нового рассказала о своей жизни Хадижа? Ведь теперь она может звонить тебе почти каждый день?
- Да, это так, хвала Аллаху! Саид подарил ей очередной телефон. Хадижа сама звонит мне, когда ей удобно. Но случается это нечасто. А пока у них там такое большое горе из-за пропавшей сестры мужа, то и разговаривать Хадиже некогда. Она утешает свекровь, ухаживает за ней, готовит еду в доме. Та, ДРУГАЯ, ни в чем ей не помогает. Змея! Всё свалила на мою дочь! А ведь Хадижа ждет ребенка, а Зухра – нет.
- Почему нашим дочерям так не повезло в жизни? Хадижа оказалась не единственной женой. А Самира вообще никак не может выйти замуж.
- Латифа, согласись, лучше не быть замужем, но иметь любимую профессию, чем быть выданной замуж против воли, заставляя себя всю жизнь мириться с нелюбимым мужчиной.
Латифа не была согласна с этим, но спорить с Жади не стала. Она попросила:
- Если Саид отпустит жен зайти ко мне в гости, Жади, постарайся и ты быть рядом со мной.
- Конечно, не волнуйся, я приеду. Ведь Саид наверняка возьмет с собой и Ранию. Она может рассказать много всего о жизни Хадижи в том доме. Мне всё интересно: какой дом, какая там мебель, кухня. Что собой представляет город и ближайшие лавки. Я хочу сравнить впечатления дочери и Рании.
- Если хочешь, расспрашивать Ранию могу я. Ведь она из вредности может не захотеть говорить с тобой о Хадиже.
- Или Саид велит ей молчать, если о чем-то стану расспрашивать я. Действуй по ситуации. Но я как раз об этом и хотела тебя попросить. И ещё о том, чтобы ты познакомила нас с Самирой с фавориткой Саида. По словам Хадижи - это Фатима. Ты не забыла, что мы собирались с Самирой выяснить всю интригу с зеленым камнем, обнаруженным на той фотографии?
- Конечно, я сделаю все, что в моих силах. Главное, чтобы гости приехали, и Саид разрешил бы женам прийти ко мне взглянуть на мой новый дом.
- Только ты не поддавайся на их сладкие речи и уговоры помириться с Мухамедом, - рассмеялась Жади.
- Ни за что! Аллах тому свидетель! – поклялась Латифа.
Когда вернулась из университета Самира, она так расстроилась, увидев растрепанный конверт, что Жади и Латифа поспешили уверить ее, что они не имеют к этому никакого отношения.
- Дона Ноэмия заходила и сказала, что Базилио болтает в баре доны Журы о Пантанале. И я сама видела в окно, как Базилио стоял вместе с посыльным, - сообщила Латифа.
- Самира, что там на фотографиях? Если их кто-то видел, тебя это не скомпрометирует? - поинтересовалась Жади.
- Жади, что ты говоришь? Как снимки могут навредить моей Самире?
Девушка повернулась к ним с обличающей улыбкой, прижимая к груди конверт с фотографиями.
- Как будто вы не знаете, кто сделал снимки! Если здесь была дона Ноэмия, которая рассказала о сплетнях Базилио, то она же не могла не сказать вам, что фотографии сделал Лео. На пакете нет обратного адреса, потому что мне отпечатали их с флешки. Значит, Базилио узнал всю информацию от посыльного. И дону Журу посетили мать и отчим Лео.
- Так ты, и правда, каким-то образом связана с Лео? Не скрывай от нас этого, Самира. Для меня Лео – всего лишь брат Лукаса, не больше. Между нами не было ничего интимного. Я совсем не против того, чтобы между вами были какие-то отношения. Дружеские… Что касается Лукаса, то…
- Тётя Жади, с Лео у меня чисто деловые отношения. Мне нужен интересный материал, а Лео может мне его предоставить. Вот и всё. Ничего больше.
Она с вызовом посмотрела на родственниц.
- Мы тебя ни в чем и не обвиняем! Просто говорим, что нам стало известно, чьи там снимки, дочка. Но тебе лучше не связываться с парнем, которого боится Зорайдэ, не выносит Лукас. Дочка, влюбилась бы ты в кого-нибудь в Марокко! Вот поедем туда вместе, и ты…
- В Марокко? – переспросила Самира. – И при чем здесь «влюбилась бы»?!
- Латифа! Я вот влюбилась в Марокко, но что-то никого это не устроило, - напомнила Жади. – Но ты, разумеется, мечтаешь о зяте-арабе.
Самира с возмущением посмотрела на мать и тетю.
- Нет, я не стану даже смотреть в сторону мужчин в Марокко! И поеду туда только вместе с Амалией – моей подругой и соавтором будущей книги. Ведь я получила гранд, если вы не забыли. Амалия не станет заставлять меня носить там платок. А я не собираюсь показывать окружающим, что я марокканка. Пусть думают, что иностранка, туристка из Бразилии!
- Неужели я так и не увижу своих внуков? – расстроенно сказала ей мать.
- Мне не до детей, - отрезала Самира. – У меня столько жизненных планов, столько всего предстоит успеть сделать в самые ближайшие годы! А внуков пусть рожает Халиса. Если у нее какие-то проблемы, пусть Амин возьмет ещё одну-двух жен, которые и домом будут заниматься, и детей ему родят. А меня оставьте в покое!
Латифа хотела сказать что-то ещё, но Жади сделала ей успокаивающий знак и спросила у племянницы:
- Так ты нам не покажешь снимки Пантанала? Говорят, Базилио был в таком восхищении!
- Смотрите, - протянула Самира пакет Жади. – Кстати, там есть и фотографии нескольких диких орхидей. Очень красивые снимки. Природа Пантанала потрясающая. Доне Деузе и тете Лоле понравились, как ни странно, крокодилы!
Самира даже не сразу поняла, что проговорилась, раскладывая на столе фотографии. Но Жади и Латифа заметили оговорку.
- Кто такая тетя Лола? – взяв первую попавшуюся фотографию, спросила Латифа.
- Так ты успела побывать у Деузы? И как поживает дона Мосинья? Тетя Лола…Я ее совсем не помню, - миролюбиво произнесла Жади.
Девушка покраснела.
- Я не собираюсь ничего скрывать. Но вы все время стараетесь меня на чем-то поймать!
- Это не так, Самира! Фотографии получились очень красивые! Какие виды удалось сделать Лео, какие пейзажи найти! И звери, цветы, деревья! Мне понравилась вот эта картинка с ярко-розовой птицей. Самира, ты не знаешь, что это за птица?
- Это ибис, тетя Жади. Я не один раз ещё буду печатать снимки для журнала. Но мне придется попросить владельца фотоателье, чтобы отдавал их мне лично в руки. А через какое-то время Лео, если у него все получится, пришлет и изображения бабочек Пантанала! Тетя Жади, ведь это была не моя идея, так ведь?
- Конечно, это я тебе подсказала! Статья о бабочках, да-да! Лео обязательно тебе поможет, если он пообещал. Не сердись на нас, Самира. Никто не собирается лезть в твою личную или профессиональную жизнь.
- Мне пора идти заниматься.
- Спасибо за снимки, мне очень понравилось их рассматривать! – вслед девушке сказала Жади.
- У моей дочери появились от меня секреты, - обиженно произнесла Латифа немного спустя, когда за Самирой захлопнулась дверь ее комнаты.
- Твоя дочь выросла. И не секреты это вовсе. Что такого было в фотографиях? Природа. Звери, птицы, деревья! Но ей было неприятно то, что в конверт кто-то залез.
- Ох, Жади, если бы и ты верила в предчувствия так же, как и я! А мне кажется, что общение Самиры с этим парнем – надолго. И кто знает, к чему это приведет!
- Пока ни в чем плохом ты свою дочь заподозрить не можешь, не так ли? А в остальном положись на Судьбу. Мактуб. Я всегда верила в Судьбу. Думаешь, у тебя или у Самиры будет иначе?
Латифа заглянула под стол и достала упавшую туда фотографию. На ней красовалась на фоне зеленой травы огромная змея. Кобра смотрела с бумажного снимка злыми бусинками глаз. Тело, свернувшееся в несколько колец, было напряжено, как перед броском. Неужели змея готовилась к нападению? Как же Лео удалось успеть сделать снимок?
Жади подошла к сестре и заглянула ей через плечо, удивляясь, что так заинтересовало Латифу.
- О, какая орхидея! Латифа, смотри, вон там, на дереве, сразу за головой змеи! – восхитилась Жади. – Если бы мне достать такое чудо!
Латифа тяжело вздохнула и протянула фотографию Жади.
- Возьми. Потом не забудь вернуть Самире, пусть она и для тебя сделает такую же, если тебя очаровала орхидея, - сказала она, увидев, как сестра с интересом всматривается в яркие лепестки эпифита.
15. Часть 17. Глава 15. Дом Саида. Рания в доме бывшего мужа.
Рания осваивалась в доме. Того, чего она опасалась, когда летела из Марокко, не произошло: никто ее не задевал, не унижал, не травил. Но Рания понимала, что всё это ждет ее впереди. А пока соперницы, вероятно, деморализованы кольцом на ее пальце, которое Саид подарил в честь помолвки.
Но Рания займет среди них место лишь третьей жены. Главное, чтобы Саид не затягивал с браком, потому что иначе ее положение станет зыбким. Невеста - не жена. Зулейка и Фатима могут потребовать определенности, как однажды она сама так же поступила с Жади. Но Саид может начать упорствовать, и тогда, если Рания не захочет вернуться в Фес в дом отца, ей придется мириться с положением няни собственного сына. И ещё неизвестно, что хуже.
Прошло несколько дней после возвращения домой, (а дом сына она считала и своим домом!), но она почти не показывалась из комнаты. Конечно, так ни Фатима, ни Зулейка ее не достанут. Но и продолжать вести себя так и дальше было невозможно.
Наконец, Саид велел ей спуститься в столовую, чтобы поужинать вместе со всеми. Она не знала, куда именно ее посадят, поэтому, чтобы не оказаться в неловкой ситуации, была вынуждена сойти вниз последней. Каждое место за столом было значимо. Но нет, оказалось, ей не придется стоять за стулом Мунира, как это делала его недавно уволенная нянька.
Рания появилась, постаравшись одеться не броско, но и не так скромно, как служанка. Конечно, на ней было и ее золото. Немного и не самое броское и дорогое. Теперь приходилось продумывать каждую деталь во внешности.
Оказавшись в гостиной, Рания незаметно огляделась, стараясь понять, что изменилось в доме в ее отсутствие. Оказалось, что многое! Всё было переставлено на другие места – ведь теперь первой женой стала Зулейка. Правда, Мунир успел рассказать матери, как он помогал отцу искать разные необходимые вещи и возвращать их на привычные места. Поэтому некоторые из личных вещей Саида и теперь находились там, куда однажды определила их Рания.
Но статуэтки, вазы, шкатулки, бахурницы и прочие мелочи, на которые муж не обращал внимания, располагались теперь иначе.
«Это не имеет никакого значения. Это уже не моё дело», - старалась успокоить себя Рания. Ссориться из-за переставленной из одной ниши в другую вазы не имело смысла. Да и кто станет ее слушать? Она сейчас почти никто в доме Саида. И почему она то и дело об этом забывает? Теперь Зулейке принадлежит право устраивать вещи по ее усмотрению.
«Однако я считаю, что вон та ваза лучше вписалась бы в другую нишу, в соседнюю, где она находилась раньше, пока ее не перенесли по воле первой жены», - с досадой рассуждала сама с собой невеста Саида.
А ведь Рании необходимо быть осторожной! О, она отлично это понимала! Но уже накануне из-за неосмотрительности сына едва не разгорелся скандал. Рания вспомнила, как стояла у окна и наблюдала за игравшим в саду Муниром. Заметив в окне мать, мальчик помахал ей рукой и вдруг побежал к кустам роз. Он сорвал несколько цветов и вскоре принес букет в ее комнату. А следом за Муниром злой фурией влетела Фатима.
- Рания, твой сын оборвал мои лучшие розы! Почему ты не следишь за сыном? Почему он гуляет в саду один, не с тобой?! Мунир, разве я тебе не говорила, чтобы ты не смел трогать мои цветы?
- Успокойся, Фатима. Мой сын сорвал розы не специально, не желал разозлить тебя. Он хотел сделать мне приятный подарок. В моей комнате забыли поставить букет цветов. Наверно, поэтому мой сын и решил исправить ошибку.
- Никакой ошибки нет, Рания. На твою комнату цветов «не хватило». Но твой сын, к тому же, сорвал отчего-то мои розы, а не Зулейки. Обычно ты любила обрывать именно ее цветы и ставить букет в большую напольную вазу из Феса, там, внизу в гостиной, помнишь? Но твоему сыну захотелось испортить именно мой розарий!
- Если захочу, я и Зулейкины розы сорву! – заявил мальчишка.
- Мунир!... Забери букет, Фатима, пусть стоит у тебя в комнате.
- Нет, это цветы для мамы! – заявил Мунир. – Пойду к отцу и пожалуюсь на тебя, Фатима! В саду я могу делать, что захочу.
- Нет, не можешь! Сначала пусть посадят вдоль дорожки розы, которые выберет твоя мама. Пусть вырастят их, а потом ты можешь делать с ними, что захочешь. С корнем выдрать, например, если Рания позволит. Но к МОИМ цветам прикасаться не смей!
- Мне нравятся розы, которые я принес маме! Хочу и буду срывать те цветы, которые мне нравятся!
Рания так испугалась вспыхнувшей ссоры, что не посмела далее вмешиваться в их спор. Но Фатима и Мунир выскочили из комнаты, чтобы отыскать Саида и успеть нажаловаться ему друг на друга.
Для Рании история обошлась без последствий. Но сына она попросила больше не срывать в саду цветы.
- Сынок, я перестала любить розы. Мне теперь нравятся совсем другие… растения.
И вот сегодня ей предстояло сесть за стол вместе со всей семьей, как было раньше, только уже не на правах первой жены. Рания уже не раз почувствовала раскаяние, начав понимать, сколько всего она потеряла. Статус первой жены, мужа, которого ещё предстоит вернуть, но удастся ли ей это? Что на нее нашло полгода назад? Почему злость и ненависть к Хадиже и женам Саида застелили ей глаза настолько, что заставили разрушить собственное счастье? Ведь никто и не покушался на ее положение. Сама во всем виновата.
И вот последствия: она сидит рядом с сыном, а ее бывшее место занимает первая жена Зулейка. Фатима осталась сидеть на своем стуле, хотя теперь она и вторая жена, но, кажется, ее это совершенно не волнует. Вторая жена села к столу, и теперь легкомысленно оглядывает яства, которыми он заставлен, мысленно делая выбор, что предпочесть из блюд.
«У нее на лице написано всё, о чем она думает!» - с завистью отметила Рания. Ей бы такое же чувство уверенности в том, что она у себя дома и почти хозяйка.
Она вновь покосилась на соперницу. На Фатиме нет ни одной золотой безделушки. Даже бижутерию не надела. Не выглядит ли на ее фоне Рания сверкающей витриной ювелирной лавки? Нет. Значит, она правильно поступила, решив ограничиться скромным набором украшений.
Зато Зулейка появилась и в роскошном золоте, и в красивом домашнем платье – дорогом, с вышивкой. А куда ей ещё носить праздничную или дорогую одежду и украшения? С двумя детьми ей только и остается, что сидеть дома.
Кажется, от Мунира Рания услышала, что отец решил завтра навестить брата, т.е. дядю Мухамеда.
- И ты тоже поедешь вместе с нами в гости в Сан-Криштован! – радостно сообщил ей сын эту новость.
- Но ведь я пока не жена твоего отца. Вряд ли он меня возьмет с собой, - усомнилась она.
- Нет, папа сказал, что мы с тобой должны пойти к тете Латифе, чтобы порадовать ее рассказами о Марокко и о том, что мы узнали о моей сестре Хадиже.
«Вот в чем дело! Саид снова решил использовать меня в своих целях!» - была задета Рания.
Это значит, ей предстоит рассказать Латифе и Жади о Хадиже. То, что Жади тоже будет при этом присутствовать, Рания не сомневалась. Но какой в этом смысл? У Хадижи теперь есть сотовый и возможность ежедневно разговаривать с матерью по телефону. Зорайдэ и Карима тоже несомненно докладывают Жади обо всем, что происходит в Фесе и в семьях родственников, как и про Хадижу – тут уж и говорить нечего – всё ей расписывают, до мелочи!
Рания же со дня возвращения старалась проявлять сдержанность. Она, конечно, почти не виделась с женами Саида. Но когда Зулейка заглянула к ней мимоходом в первый же вечер, начала расспрашивать о Марокко, о Хадиже, женщина только из вежливости поддержала разговор, выдавливая односложные ответы, и Зулейка, поняв, что беседа не ладится, быстро ушла.
Фатиме, возможно, и хотелось бы расспросить о происшествиях в Фесе, даже посплетничать о жильцах из дома сида Али и Зорайдэ, но гордость не позволяла обратиться к Рании первой. И правильно! Рании говорить с ней не хотелось ещё больше, чем с Зулейкой.
Она решила с ними ни о чем не откровенничать. Пусть остаются в неизвестности! Если им положено о чем-то узнать – пусть им об этом рассказывает Саид!
Так и получилось, что ни Фатима, ни Зулейка не знали о главном происшествии, случившемся в Фесе на свадьбе Ясмин.
- Папа, а это дядя Али тебе сейчас звонил? – поинтересовался Мунир, когда Саид присоединился к семье, сев за стол.
- Да, сынок. И дядя Али, и дядя Абдул. И дядя Мухамед. Я сегодня только и делаю, что разговариваю по телефону. У всех столько новостей!
- Каких новостей, Саид? Ты ни о чем нам не рассказываешь! – упрекнула мужа Фатима.
- У меня нет времени на пустые разговоры. Вас эти новости не касаются.
- Но после того как ты вернулся из Марокко, ты совсем ничего не рассказал нам ни о свадьбе внучки дяди Али, ни о жене твоего брата! А ведь она скоро должна родить!
- Уже очень скоро, - отозвался Саид. – Мухамед станет отцом уже вот-вот. Дядя Абдул мне позвонил как раз для того, чтобы сообщить: у Лейлы начинаются роды, если, конечно, это не ее очередное притворство, чтобы привлечь внимание к себе, по привычке устраивая истерики и скандалы из-за всяких капризов и прихотей.
- Как в таком деле можно ошибиться?... Саид, а как прошла свадьба?
- Фатима, я тебе потом расскажу. Сейчас мне хотелось бы перекусить, а потом мы поедем в гости к моему брату. Ему сегодня понадобится наша поддержка. И я вам уже объяснял, что от вас требуется: Латифе пора помириться с Мухамедом, вернуться к мужу и заняться домом, для начала - до того времени, пока он не привезет другую жену.
- Бедняжка Латифа стала второй, не так ли? – сочувственно произнесла Фатима.
- Да, по собственной вине, и это для нее урок. Но я думаю, та, другая, тоже недолго пробудет первой женой. Мой брат поставит ее на место, и тогда Латифа снова станет первой женой, а Лейла второй. Думаю, такое положение устроит всех. Намекните Латифе на это.
- Не уверена, - мотнула головой молодая женщина. – Латифа в принципе не согласна делить мужа с кем-то ещё. И когда другая женщина, моложе ее, появится рядом с Мухамедом, не думаю, что Латифа вдруг передумает.
- Фатима, неважно твое мнение. Твоя задача – уговорить Латифу поддержать отца своих детей в трудную минуту.
- Саид, но ведь Латифа теперь живет отдельно. Значит, мы с Зулейкой должны будем пойти к Латифе, чтобы убедить ее в том, что тебе надо?
- Не мне это надо, а семье моего брата. Всей нашей большой семье! – поучительно поправил Саид.
- Отлично, я пойду. Мне интересно будет взглянуть, как Латифа смогла устроить быт и кондитерскую. Или это цех домашней выпечки?
- Фатима, ты, кажется, меня не поняла! – нахмурился Саид. - Ни в коем случае ты не должна хвалить Латифу и восхищаться ее «цехом», её «бизнесом». Наоборот, надо дать понять, что это вовсе не женское дело, что бы ты там себе не думала. Я знаю, что у тебя на уме, дорогая, но говорить ты должна то, что нужно для блага семьи Мухамеда.
- Поняла-поняла!
- Отец, а дядя Али не сказал тебе: нашли ту девушку, которая пропала на свадьбе? Которую все искали? – вдруг спросил Мунир.
За столом воцарилось молчание. Никто не знал об этой истории, а Саид не рассказывал. Рания - тем более. Все устремили взгляды на Саида.
- Она нашлась, живая и здоровая. Но я пока не стану рассказывать вам эту историю, она длинная, странная и запутанная. Вот когда в ней разберется дядя Абдул, а Мухамед слетает в Марокко за Лейлой и ребенком, вернется с ними в Бразилию, мы пригласим его семью в гости, тогда брат и расскажет нам обо всем. А пока я и сам не всё понял, что там случилось.
- Саид, а что… Дядя Абдул тоже собирается прилететь в Рио? Значит, семейный суд у Латифы и Мухамеда никто не отменил? – осторожно спросила Фатима.
- Прилетит дядя Абдул или нет, зависит от вас с Зулейкой. Если вы сможете уговорить Латифу забыть все глупости, которыми оказалась забита ее голова, и Мухамед сможет помириться с ней, то не будет никакой необходимости дяде Абдулу и дяде Али лететь к нам из Марокко.
- Но ты можешь сказать хотя бы, кто пропал? – никак не могла успокоиться Фатима.
- Давайте спокойно пообедаем. Я ничего не желаю обсуждать. Ты очень любопытна, Фатима. Зулейку отчего-то такие вещи совсем не интересуют.
- Разумеется, потому что при желании Зулейке достаточно сделать звонок родителям в Фес, чтобы узнать все новости. А у меня там никого нет. Кстати, Саид, если уж теперь у Хадижи есть сотовый, дай нам номер ее телефона, чтобы мы могли иногда с ней разговаривать!
- Потом, Фатима! Я сам лично запишу для тебя номер ее телефона на листок! Обещаю.
- А у меня есть в моем мобильнике номер сестры, - гордо заявил Мунир. – Зулейка, хочешь поговорить с Хадижей? Я, пожалуй, позвоню ей сегодня вечером, тебе тоже дам поговорить с ней.
Мальчик явно хотел противопоставить жен отца друг другу. Это понял и Саид. Но не успел одернуть сына, т.к. Фатима, опередив, не осталась в долгу перед мальчишкой.
- Мунир, ты теперь начал посещать школу. Вам ведь уже и уроки задают? С тобой будет заниматься мама, ведь ты остался без няньки. Вечером тебе будет не до телефонных звонков. Рания, пока мы будем гостить у Мухамеда, постарайся успеть сделать с сыном домашние задания.
Рания выслушала ее слова молча, но приняв к сведению: «Напоминает мне, что моя роль при сыне – быть почти нянькой!
Но Саид возразил:
- Нет. Рания и мой сын едут с нами. Так надо, Фатима. Тетя Латифа захочет узнать, как в Мекнесе живется твоей сестре, Мунир, вот ты и расскажешь об этом, сынок.
- Как живется моей сестре? – рассудительным тоном начал мальчик. - Плохо живется, наверно. Я ей звонил, но она не ответила. Наверно, потому что они там все плачут из-за пропавшей сестры дяди Фарида.
- Сынок, ты говоришь много лишнего.
- Саид! Так на свадьбе Ясмин пропала сестра мужа Хадижи?! – удивилась Фатима. – Но если она нашлась, как ты только что сказал… Значит, ее кто-то украл, чтобы взять замуж?
- Кто в наши дни ворует невест? – тихо сказала Зулейка. – Такие обычаи остались разве что среди бедняков.
- Так бедняк и украл, наверно! Бедуин, проезжавший на верблюде мимо того роскошного отеля, в котором дядя Али устроил свадьбу для своей внучки!
- Не выдумывай, Фатима! – пресек Саид разгул ее фантазии.
- Тогда скажи сам, что там случилось! – потребовала в ответ строптивая жена.
Но Саида не так просто было заставить делать то, что ему не хочется.
- Всему свое время. Когда-нибудь ты узнаешь эту историю. А теперь нам пора собираться. Не нам, а вам. У вас, женщин, уходит столько времени на сборы! Через два часа мы выезжаем. Кто из вас не успеет собраться, ту я ждать не буду.
Женщины разошлись по комнатам.
Перед Ранией снова встал вопрос, в чем ехать в дом Мухамеда. И платьев было много, но выбрать нечего. Все, что висели в шкафу, дожидаясь ее возвращения, устарели. Ничего нового – такого, чтобы хотелось надеть, у нее не было, так ей казалось. И золото, снова предстояло выбрать золото!
Нарядиться лучше законных жен Саида Рания не должна была, но и появиться перед Жади и Латифой в нищенском виде тоже не хотелось. Уж им-то известно о ее злоключениях у временного мужа! Тут и Карима с Зорайдэ непременно рассказать должны были, и Хадижа наверняка посплетничала с матерью.
Решив, что не расскажет Жади ни слова про Хадижу, если только та посмеет напомнить ей о Хасане, Рания приступила к ритуалу одевания и выбору украшений.
…А в соседней комнате Фатима, не заморачиваясь, что надеть и какую бижутерию выбрать, прежде всего отыскала небольшой футлярчик от подаренного Саидом когда-то кольца и положила в него зеленый камень, предательски выдавший ее Самире. Она собиралась вернуть девушке нефрит, предложив мир и дружбу.
Фатима и Рания встретились в коридоре, подойдя к лестнице.
- О, да ты вполне сносно выглядишь! – как бы одобрила Фатима. – А я уж начала опасаться, что ты сочтешь нужным поехать в гости в черном никабе.
- Почему ты так решила? – всё-таки осмелилась спросить, стараясь говорить спокойно, Рания.
- Почему? Мы с Зулейкой столько раз спрашивали у твоего сына, почему ты не показываешься из комнаты, но Мунир каждый раз отвечал: мама молится. Она совершает намаз. Сколько раз в день ты теперь молишься, Рания?
- Зачем тебе об этом знать? А ты соблюдаешь правила нашей религии?
- Хм… Я первая спросила. Но если не желаешь отвечать - не надо. Значит, ты не стала фанатичной, вот и всё.
Они молча спустились по ступеням, и Рания поспешила отойти к сыну и быть с ним рядом.
Фатима же и не думала ее преследовать. Она задумалась о том, что успела прочесть в электронной версии журнала, в котором публикует свои статьи Самира. Девушка собирается писать статьи о Пантанале. Где он находится, интересно? Фатима когда-то слышала это название. Где-то на границе с Парагваем, кажется. И сериал такой шел на ТВ – «Пантанал». Жаль, что Фатима его не смотрела – теперь она знала бы, о чем говорить с Самирой.
Зулейка спустилась вместе с няней, которая несла на руках восьмимесячную Бадру. Рядом с матерью шел Амир, одетый, как подобает маленькому восточному мужчине: в светлую полосатую джеллабу и красную феску, привезенные Саидом из Марокко. Правда, на ногах были не бабуши, а кожаные ботинки.
Рания же не участвовала в одевании сына, т.к. он сам решил ехать в хорошеньком европейском костюме, светлой рубашке с галстуком, и стал совершенно похожим на Саида.
Мальчики подошли к отцу, в ожидании сидевшему с газетой на диване, и Саид поцеловал обоих сыновей в лоб. Потом встал и сделал жест, чтобы все выходили из дома к машинам.
Рания замыкала шествие. Она была как натянутая струна, предельна внимательна. Старалась не упустить из поля зрения ни единую мелочь. Не смотря на то, что несколько дней она провела затворницей у себя в комнате, Рания поняла, что эту ночь, как и первую после возвращения из Марокко, Саид провел у Зулейки. Что это значит? «Посмотрим, у кого он останется ночевать сегодня. Почему не у Фатимы? Или они в ссоре? Но если он и сегодня пренебрежет ее правами – это что-то означает», - задумалась она.
… Но Рания пока не придумала, как спутать карты счастливым соперницам, какой раскол внести в их отношения. Конечно, сделать так, чтобы никто не смог заподозрить ее в причастности к их недоразумениям и ссорам, которые должны будут вспыхивать в будущем.
Когда все рассаживались по машинам, Рания оказалась в салоне с Зулейкой и детьми. К ней приник Мунир, и она обняла сына и тоже крепко прижала к себе. Он о чем-то с увлечением рассказывал ей. Но Рания не слушала, потому что ее внимание было приковано к Фатиме, которая всё ещё стояла у задней дверцы второго автомобиля.
Фаворитка Саида что-то искала в небольшой сумочке. А когда стала доставать журнал (не его же она потеряла?), то вместе с ним из нутра сумки выскользнула и упала ей под ноги коробочка, из тех, в которых обычно продаются украшения в ювелирных магазинах. Неужели Саид купил подарок для кого-то из женщин семьи Мухамеда? Латифу подкупить, Самиру прельстить? Или вовсе это кольцо предназначено для Жади?!
«Что за чушь лезет мне в голову?!» - возмутилась Рания.
Но коробочка была как раз такого размера, подходящего для кольца. А потом и вовсе обнаружилась любопытная вещь: оказалось, при падении футляр раскрылся, и на черном бархате внутри коробки остался лежать крупный ярко-зеленый камень.
- Неужели изумруды бывают такими огромными? – едва не пробормотала вслух Рания, никогда не бывшая безразличной к драгоценным камням.
Но потом ей стало смешно. Какой ещё изумруд?! Это же полудрагоценный камень жадеит, т.е. нефрит, только очень необычной, редкой расцветки. История показалась Рании ещё интересней.
Зачем Фатиме везти с собой в дом Мухамеда какой-то полудрагоценный камень? К тому же, спрятав его не себе в карман, а бережно уложив в футляр из-под кольца, лишив такового собственное украшение.
«Как будто приготовила для кого-то подарок!» - тут же подумалось Рании.
Что бы это ни было, но ясно одно: предстояла какая-то провокация. Только вот против кого Фатима собралась ее устроить? Если там будет Жади, то… Какое отношение имеет Жади к Фатиме? Что между ними общего? Наоборот, Фатима и Хадижа подружились незадолго до свадьбы дочери Саида, а Жади никогда не была соперницей Фатимы.
- Неужели эта ловушка приготовлена для меня? – тихо, про себя, ахнула Рания. – Но как Фатима может использовать против меня зеленую бусину?
Она закрыла глаза, и память тут же подсказала ей, подсунув воспоминание: то злосчастное украшение, разорванное и разбитое ею о зеркало, которое и разрушило счастье Рании, именно в том украшении были точно такие же крупные зеленые бусины разных оттенков. Точно! Это же одна из пропавших нефритовых бусин, которые выпали из украшения, подаренного Саидом Фатиме, а потом по глупости отобранного у нее Ранией!
Тогда это всё меняет. Если Фатима поведает Латифе при Жади историю, как Саид купил где-то там, в Сан-Криштоване рукодельное «ожерелье», отдал его ей, а Фатима в шутку отдала «украшение» Рании, не подозревая, каким ужасным скандалом закончится ее розыгрыш…
Нет, Рании вовсе не хотелось ни вспоминать тот ужасный скандал, ни быть униженной из-за того, что Жади услышит историю о том, как Рания лишилась семьи. И то, что теперь она возвращена Саидом в их семью, но уже непонятно в каком качестве – ведь он на ней так и не женился! Вот! Именно так и задумала коварная Фатима нанести первый удар сопернице!
Ей и в голову не пришло, что могло быть иное объяснение, для чего Фатиме понадобилась бусина. Но она больше не пыталась рассуждать и искать другие варианты. Уверила сама себя, что в доме Латифы ее поджидает ловушка, устроенная скандальной женой Саида, которой хочется не только унизить ее, но и не допустить в скором будущем, чтобы делить Саида не только с Зулейкой, но и с Ранией, когда она снова станет третьей женой.
Женщина пришла в ужас от того, что ей придется пережить, но отказаться идти к Латифе она тоже не могла. Если бы Латифа сама пришла в дом Мухамеда! При Саиде и Мунире Фатима не посмеет так поступить. И Жади вряд ли захочет пойти в дом Мухамеда, чтобы столкнуться там с Саидом. И кто Жади пустит в дом Мухамеда?!
Молодая женщина побледнела, у нее даже задрожали пальцы, что почувствовал сын, когда она в очередной раз его погладила.
- Тебе холодно? – участливо спросил он. – Попрошу Рамона включить климат-контроль.
- Нет, Мунирчик. Просто я волнуюсь перед встречей с родственниками. Это же моя первая поездка после долгого времени, - соврала Рания сыну.
Зулейка услышала их разговор и предупредила:
- Мунир, в салоне машины не холодно и не жарко. Не выдумывайте, не надо просить водителя менять температуру в салоне. Моя дочка может простудиться из-за резкой смены температуры. Если понадобится сделать теплее или прохладнее, то я распоряжусь сама.
Конечно, Рания поняла намек первой жены. Она - хозяйка даже здесь, в машине, в таких мелочах.
Но она не стала спорить: в конце концов, дело вовсе не в том, холодно ей или жарко. Ее беспокоит то, что задумала Фатима. Не стоит ли поделиться этой проблемой с Зулейкой? Впрочем, она тут же и отбросила такую мысль. Рано, ещё очень рано стравливать подружившихся жен Саида. Пусть пройдет немного времени, пусть пройдет! Надо присмотреться и понять, какие между ними расхождения, где уже пролегли мелкие трещинки в их отношениях.
… Не подозревавшая о коварных замыслах в отношении себя Фатима ловко подняла оброненную коробченку и спокойно положила ее себе в сумку. Усевшись за спиной мужа на заднем сидении, она положила на колени журнал и пролистала его в поисках статьи Самиры. Ах, вот же она!
Пробежав глазами по строчкам, Фатима поняла, чем она сможет заинтересовать, «зацепить» Самиру. Она обдумывала разговор с девушкой, мысленно перебирая разные варианты фраз. А как она объяснит появление у нее нефрита из разорванного Ранией ожерелья? Но Фатима успокоила себя тем, что экспромты у нее получаются лучше, чем заранее обдуманные действия.
Посмотрев на ряды высоких растрепанных пальм, которые медленно проплывали за стеклом их автомобиля, Фатима капризным голосом попросила Саида включить радио, и салон мгновенно заполнился чудесной музыкой без слов, но из таких узнаваемых песен, что невольно оставалось подпевать, как только одна мелодия в попурри сменяла другую. У молодой женщины поднялось настроение, и она продолжала сидеть в машине, чему-то улыбаясь. Саид несколько раз внимательно посмотрел на жену в зеркало на передней панели, но она даже не заметила этого.
16. Часть 17. Глава 16. В гостях у Мухамеда. Новости из Феса.
К приему гостей в доме Мухамеда всё было готово.
Халиса обессиленно лежала на постели у себя в комнате, достав нарядное платье и выложив на столик подходящие случаю украшения. Давно же она так не уставала! Приготовить столько блюд, напечь домашнего хлеба, нарезать салатов на более чем десятка человек, сделав всё это одна. Обычно в большой семье приготовлением угощений к праздничному столу занимаются все женщины семьи.
Даже дона Ноэмия не смогла прийти помочь, ведь у нее полно работы в собственном кафе. Правда, она обещала принести выпечку. Но Халиса догадывалась, откуда возьмутся «рожки газели» и шебекия. Конечно, дона Ноэмия закажет печенье у матери Амина, которая через день печет для кафе жены Мустафы.
Какая ирония судьбы: так или иначе, но руками свекрови будет готово праздничное угощение для гостей бывшего мужа. То, что родители Амина разведутся, Халиса уже не сомневалась. И свекор напрасно надеется на то, что жены Саида смогут лару Латифу уговорить вернуться.
То, что происходило сейчас внизу, в гостиной, было невыносимо видеть и слышать, потому она и позволила себе сбежать в их с Амином комнату. Мустафа и сид Мухамед обсуждали новости из Феса.
Вот что происходило днем.
Конечно, из-за занятости на кухне она пропустила часть событий, не уловив некоторые моменты. Но поняла, что сид Мухамед был настолько настроен на то, чтобы именно сегодня помириться с ларой Латифой, что даже несколько раз отправлял сына к матери, разработав целую стратегию.
Сегодня в магазине Амина вместо него работал Мустафа, а делами в «Волшебной лавке» занимался сам сид Мухамед, то и дело отрываясь от работы, чтобы заглянуть домой и проверить, всё ли в порядке.
Амин же должен был сначала пойти к матери и попросить ее прийти в гости. Просто так, чтобы встретиться с Саидом и его женами и детьми. Мухамед обнадеживал себя тем, что сердце Латифы растает при виде Фатимы, Зулейки и ее малышей. Тогда для матери Амина будет проще смирить гордость и согласиться вернуться к Мухамеду.
Амин по секрету рассказал Халисе, что отец даже решил сделать матери подарок: купил широкий золотой браслет, инкрустированный бразильскими турмалинами разных оттенков. Довольно дорогая вещь и очень красивая.
Свекор собирался вручить браслет жене, как только она скромно произнесет (выдавит из себя, прошепчет, процедит сквозь зубы!) долгожданное «да», иди хотя бы кивнет, или как-то ещё даст понять, что она согласна к нему вернуться.
Но, наблюдая за развитием событий, Халиса поняла, что первый визит Амина оказался безрезультатным. Лара Латифа и слышать не захотела о том, чтобы прийти на встречу с родственниками..
- Передай отцу, что у меня много дел, а вечером у меня тоже соберутся гости, - так она сказала сыну.
Услышав ответ, переданный Амином, Мухамед недолго постоял у дивана, заведя руки за спину и перебирая пальцами четки у себя за спиной. Халиса видела эту сцену мельком, тем временем перенося от порога входной двери сумки с продуктами, которые были к ужину закуплены мужем в соседнем супермаркете и на рынке.
Пока отец обдумывал, что делать дальше, Амин пришел на кухню к Халисе, чтобы помочь выложить покупки из сумок перед новым походом на рынок.
Но Мухамед вновь позвал сына, велел ещё раз сходить к матери, но в этот раз сказать Латифе, что она может прийти не одна, а с Самирой.
- Сынок, мы ведь всё ещё одна семья. Я прогнал Самиру, говорил вам с матерью, что отказался от нее. Но заметь, Амин: я не проклял твою сестру, как мог бы поступить в соответствие с нашими обычаями. Вот тогда бы для нее точно не было бы пути назад.
Амин кивнул, смиренно стоя перед отцом.
- Но твой отец этого не сделал, - великодушным тоном повторил Мухамед. – Поэтому можешь сказать своей сестре: отец решил простить ее и приглашает зайти встретиться с дядей Саидом и его женами и детьми. Потом мы с Самирой всё обсудим. Возможно, твоя сестра подумает над моими словами и решит, что я прав. Всё может измениться. Я верю, что Самира однажды наденет платок, как делали все женщины нашего рода. Сынок, даже тетя Назира не сняла платок, носит его в Марокко, хотя и стала женой бразильского тренера! До меня давно доходят слухи о ней…
У Мухамеда на глазах выступили слезы. Наверно, от умиления и осознания собственного благородного отношения к неблагодарной, оступившейся дочери.
Халиса в этот момент вошла в гостиную с подносом, принеся чай для свекра по его же недавней просьбе. От нее не укрылось выражение, которое скользнуло по лицу мужа, когда он услышал слова отца. Но Амин, разумеется, не стал возражать и послушно отправился в дом матери.
- Сынок, постой! – окликнул его уже на пороге отец, не взглянув на принесенный невесткой чай. – Вместе выйдем, я загляну на минутку в магазин, выберу пару красивых платков для Латифы и Самиры, которые ты им и подаришь от моего имени.
Они ушли. Халиса поставила на столик поднос с чайником и стаканчиками, а сама вернулась на кухню, чтобы проверить степень готовности таджинов. Потом она занялась и другими делами: из духовки пора было доставать хлеб, потом снова выложить тесто на доску, чтобы сформовать новую порцию лепешек и вновь поставить противень в духовку…
Когда открылась входная дверь, Халиса тут же выглянула из кухни. Если это пришел Амин, то она скажет ему, что надо купить ещё фруктов, иначе сока на всех не хватит! А сок надо ещё успеть выжать на соковыжималке!
Но увидела она не мужа, а всё того же сида Мухамеда, сердито мерившего шагами ковер перед диваном.
- О, Аллах, что за упрямая женщина! Амииин! Сынооок!..
- Отец, мне нужно ещё раз сходить на рынок!
- Да-да, иди. А я пока решу, как быть дальше. Иди, Амин, но надо сделать так, чтобы твоя мать не смогла отказаться прийти в наш дом и сесть с нами за стол, заняв среди нас законное место!
Парень опять не стал спорить с отцом, забрал у Халисы протянутые сумки и пакеты, проверил деньги в кошельке и ушел.
Невестке сида Мухамеда стало понятно, что и на этот раз уговорить лару Латифу не удалось. Значит, лара Латифа и Самира не придут. А интересно было бы взглянуть на Самиру вот так – на расстоянии вытянутой руки. Халиса замужем почти год, а сестру мужа вблизи ещё не видела. Только из окна, ни разу не столкнувшись с девушкой на улице. Ну и однажды в Торговом центре, когда они с Амином там оказались.
Пока Амин ходил за очередными продуктами, Мухамед сидел на диване, нервно меняя позы и то и дело окликая невестку, приказывая ей принести то новый чай, то стакан простой воды, то сварить ему кофе покрепче …
Лицо свекра раскраснелось, глаза метались, пальцы нервно перебирали бусины четок, пока Халиса наливала в стакан чай, подавала кофе или переставляла стакан с минеральной водой на столик рядом с телефоном.
И после этого девушка вновь торопилась на кухню к кастрюлям, сковородкам и таджинам. Пора варить соусы! А Амина всё нет, а помидоры закончились, так какой соус может получиться без самых нужных ингредиентов?
Когда Амин ввалился в дом, едва пройдя с огромными сумками в дверь, и с трудом понес две тяжелые сумки с овощами и фруктами на кухню, Мухамед вскочил с дивана и засеменил вслед за сыном, пытаясь заговорить с ним.
- Сынок… Вот что я подумал… Я знаю…, что делать…
- Подожди, отец. Я поставлю на место сумки и поднимусь наверх, чтобы переодеть другую футболку. Видишь, как я вспотел! – ответил парень, пытаясь отдышаться.
- Конечно, сынок. Иди. Амин, но поторопись. Ты мне нужен. Я принял одно решение.
- Хорошо, я не задержусь! – прекратил Амин копаться в одной из сумок, предоставляя Халисе дальше разбирать сделанные покупки.
Он вышел из кухни, и тут же послышались быстрые шаги по лестнице.
Мухамед молча постоял на кухне, рассеянно оглядев всё вокруг и кивая самому себе, а потом вышел.
Решив, что мужу не помешает что-нибудь попить, Халиса вышла в гостиную со стаканом чая в руке.
Амин как раз спускался, на нем была уже голубого цвета рубашка с короткими рукавами и светлые летние брюки.
- Амин, хочешь пить?
- Спасибо, ты угадала, - муж с благодарным видом забрал у нее стакан.
К сыну тут же подошел Мухамед.
- Вот что, Амин. Остался один способ зазвать твою мать к нам в гости. Я долго боролся с собой, - приложив руку к груди и сделав паузу, начал он. - Но всё-таки решил принять совет твоего дяди Саида: так и быть, пусть Латифа и Самира приходят не одни, а с Жади. Я-то ведь понимаю, что именно она, эта одалиска, эта змея влияет на наших родственниц. Но и у Жади есть слабое место. Скажи матери так: когда они втроем придут к нам в дом, то смогут услышать от самого Саида и от Рании рассказ о Хадиже и про свадьбу их родственницы Ясмин.
- Ты хочешь, чтобы я и тетю Жади позвал? – не поверил ушам Амин.
- Да. Ты не ослышался. Позовем и Жади. Бывают ситуации, когда приходится идти на жертвы, даже на такие. Придет Жади, она не устоит, а с ней и Латифа согласится прийти.
- А если Самира и тетя Жади придут, а мать останется, не захочет, тогда что делать?
Отец озадаченно посмотрел на Амина.
- Нееет, даже не думай, что может так случиться. Нееет, - замахал он руками. - Пусть приходят втроем! Намекни на то, что для Латифы есть подарок, но не говори, от кого он. Может быть, твоя мать будет заинтригована, тогда придет – одна или вместе с другими.
И в третий раз Амин отправился в соседний дом уговаривать родную мать поприсутствовать на домашнем празднике. То, что она не собирается мириться с отцом, Амин уже осознал, хотя и не принимал ее решение всей душой. Подумаешь – у отца появилась вторая жена! Вот у дяди Саида их трое было и сколько ещё будет! Главное – у матери теперь есть свой дом, она будет жить отдельно. Какая разница, есть где-то рядом ещё одна-две-три женщины или их нет?
Халиса была так занята на кухне, у нее в прямом смысле не хватала рук для того, чтобы переделать все необходимые срочные дела, поэтому она не смогла выйти и узнать, что сказал отцу Амин, когда в очередной раз вернулся от матери и сестры.
А потом муж вошел на кухню, чтобы перекусить – ведь он с самого утра ничего не ел, но только отец не желал замечать этого. Халиса наложила ему салат в тарелку, разломила лепешку, налила свежего сока.
И когда Амин почти доел всё, что подала ему жена, раздался панический голос отца, призывающего их к себе.
- Амин, сынок! Халиса! Идите ко мне!
Переглянувшись, перепуганные молодожены выскочили в коридорчик у лестницы и оттуда выбежали в гостиную, боясь увидеть родственника упавшим на пол или рухнувшим на диван.
Но сид Мухамед с выпученными глазами стоял у столика, прижимая к груди трубку и телефонный аппарат. Лицо его посерело.
- Что случилось? – не на шутку забеспокоился Амин.
- Амин, сынок… Только что позвонил мне дядя Абдул.
- Он умер? – ляпнул перепуганный Амин.
- Ты что? Как он мог умереть, если я с ним только что разговаривал!.. Сынок, вот-вот… у тебя… родится… брат… или… сестра, - с трудом, как будто выдавливая из себя каждое слово, объявил сид Мухамед.
Амин с облегчением выдохнул и понимающе кивнул, отводя глаза.
- Лара Лейла рожает? – спросила Халиса.
- Да. Началось. Это вот-вот случится! Я снова стану отцом! Даже не верится, - покачал головой Мухамед, бережно возвращая телефон на столик.
- Если ты хочешь, чтобы мать пришла на праздник, ей об этом лучше не знать, - пробурчал Амин.
- Нет, Амин. Нет! Ты ещё так молод, ты ничего не понимаешь в жизни! У меня родится ребенок – это такое счастье! И твоя мать не может не разделить со мной моих чувств. Она придет – теперь уж точно не откажется. Да я сам к ней пойду! Отнесу подарок – вот этот самый, - отец указал пальцем на футляр, который вынул до этого из кармана и положил на стол.
- Конечно, тебе лучше знать, как поступать, - вынужден был согласиться сын.
- Амин! Я приду в дом твоей матери, открою футляр с украшением, смотри, вот так, - схватив футляр с браслетом со стола, мужчина с ловкостью торговца раскрыл квадратную коробочку, - и скажу ей: «Дорогая, моя Латифа, тебе пора вернуться домой, в свою семью, к твоим детям!»
Халиса и Амин с интересом уставились на браслет, усыпанный небольшими синими, голубыми, фиолетовыми камешками. Жене Амина немедленно захотелось иметь такой же, но ее муж подумал, что на деньги, потраченные на покупку украшения, можно было закупить много разного товара.
Если бы браслет достался матери – тогда другое дело, жалеть денег он не стал бы. Но Амин знал: мать не согласится ни стать второй женой отца, ни принять его подарок. Деньги были выброшены на ветер, а браслет, скорее всего, достанется Лейле. Это точно, потому что отцу предстоит купить молодой жене подарок за рождение ребенка.
Но пусть отец думает и делает, что хочет. Разве сын может с ним спорить?
- Никуда не ходи, пока не приедет дядя Саид, - всё-таки посоветовал Амин. – Возможно, жены дяди Саида сообщат матери эту новость, и тогда она придет тебя поздравить, а ты… сделаешь подарок и скажешь всё, что собираешься сказать.
- Ты прав, сынок. Тем более что я ещё не сообщил эту потрясающую новость Мустафе и брату Саиду.
Амин воспользовался замешательством в доме и сбежал проведать, как идут дела в его магазине. Мухамед же сел на диван с телефонной трубкой в руке и начал обзванивать всех тех, кому положено знать о радостном событии.
Халиса же поплелась на кухню заканчивать оставшиеся дела. Как хочется успеть отдохнуть до прихода гостей! Ноги у нее подкашивались от усталости.
Поэтому теперь, убедившись, что всё приготовлено, испечено, сварено и стушено, Халиса решила заняться и собой. Принять душ, наложить косметику, сделать прическу, красиво уложив волосы.
Немного полежав, она так и поступила, решив начать с душа. Но когда вышла из ванной комнаты, то с удивлением услышала шум и возгласы где-то на первом этаже дома. Что происходит?
Испуганная, она прошла по коридору и притаилась наверху лестницы – в тапочках, халате и с накрученным на мокрые волосы полотенцем. И прислушалась. Тревога оказалась напрасной. Оказалось, что так бурно выражали чувства Мухамед, Мустафа и дона Ноэмия. Был слышен и голос Амина. Ничего страшного не случилось.
Поэтому молодая женщина с досадой вернулась к себе.
- Пора и о себе подумать! Могу я немного полежать и привести себя в порядок? Сейчас они радуются, но посмотрим, что сид Мухамед будет говорить, когда Лейла приедет в Бразилию и примется за свои фокусы.
Халиса, общаясь с родственницами из Феса, сплетницами, каких ещё поискать, была наслышана о том, какие разговоры ходили о Лейле и Арибе. Она хорошо представляла, какое нелегкое время ждет семью, если сид Мухамед вовремя не осадит девчонку. Но в худшем положении окажется, конечно, она – Халиса.
Вообще, молодая женщина много о чем знала, но молчала, не делясь новостями даже с Амином. Например, ещё несколько дней назад ей позвонила одна из сестер по отцу и рассказала, что на свадьбе, на которую летал сид Саид, пропала одна из девушек, гостья из Мекнеса, близкая родственница его дочери. И никто не знает, куда она подевалась! Ее так долго и тщательно искали, что теперь не могут даже предположить, что могло с ней случиться. Она исчезла!
В доме Мухамеда об этом говорили, конечно, но как-то вяло. Ни Мухамеду, ни Амину это было неинтересно.
Но сегодня ей предстояло наслушаться разговоров жен сида Саида. Сид Саид даже бывшую жену решил привезти с собой! А о том, что пережила лара Рания, Халиса тоже кое-что слышала. Неужели сид Саид после всего возьмет Ранию в жены?!
Достав коробку с косметикой и десятком флакончиков духов, Халиса установила перед собой довольно большое зеркало и принялась за макияж. Нанесла разные крема и жидкую пудру, немного подрумянила скулы… Подвела края век и уголки глаз… Нанесла немного теней на веки… Расчесала волосы любимой щеткой… и закрутила пучок волос особым образом, так что, создав пышный купол, часть волос она спустила локонами вдоль лица. Такую прическу она однажды видела в семейном альбоме Амина у его тети Жади. Или нечто похожее.
Халиса надела подготовленное платье, продела в уши серьги «аля-любимый Восток», обвила вокруг шеи ожерелье, нанизала кольца – по одному почти на каждый палец! Несколько браслетов украсили ее запястья.
Наклонившись, она достала из-под кровати пару праздничных туфель, расшитых красивым узором из бисера. Теперь осталось накинуть платок. А нужен ли он? Ведь собирается семья – только свои. Но что скажет сид Мухамед? Надо посоветоваться с Амином. Если Халису отправят к ларе Латифе вместе со всеми женщинами, то платок захватить придется точно.
Халиса выбрала самый красивый, при этом и любимый платок, маленькую заколку для него спрятала в почти незаметный карман и спустилась вниз.
Амин стоял у окна. Когда она появилась внизу, он как раз повернулся к отцу и сиду Мустафе и сказал:
- Гости прибыли. На двух машинах.
- Где Ноэмия?! Куда она вышла? Опять моя жена опаздывает? Где эта женщина? Она ведь отправилась за выпечкой и пропала! – заметался сид Мустафа.
В дом степенно вошли вслед за Саидом его жены, сыновья и нянька с ребенком – дочкой Саида на руках.
- Салам Аллейкум! Вы осветили счастьем наш дом! - раскинув в стороны руки в широком объятии, радушно приветствовал взволнованный Мухамед брата и его семью.
И праздник потек своим чередом…
..Узнав, что Латифа отказалась прийти, даже при условии, что вместе с ней смогут появиться Самира и Жади, Саид сердито раздумывал, стоя рядом с братом. Ну почему у Мухамеда ничего не выходит? Что он за человек? Торговец из него вышел замечательный, чутье на товар у брата всегда было отменное.
Но с женщинами Мухамед не мог поладить. Не смог воспитать дочь так, как положено в мусульманской семье. Даже с безропотной Латифой не может справиться! А если бы ему досталась в жены Жади, как когда-то изначально планировали дядя Абдул и дядя Али?! Не смог брат отказаться от брака с малолеткой там, в Фесе, получив вал проблем и здесь, в Бразилии. Так ещё ко всему дядя Абдул навязал племяннику ещё одну невесту, которая теперь уж обязательно должна стать и станет женой Мухамеда! Но Муна хотя бы взрослая, умная женщина, уравновешенная и желающая иметь семью.
Видя, как радуется Мухамед скорому рождению ребенка, Саид не пытался пока охлаждать его пыл. Но он подозревал, что брату предстоит ещё намучиться с Лейлой. Кто знает, не придется ли его новорожденного сына воспитывать нанятой для него няньке. Саид знал брата, знал его противоречивый характер: в чем-то он мягок, но порой проявляет твердость, даже упрямство.
Так было с Самирой, ведь Мухамед несколько лет не общался с дочерью и другим не позволял, надеясь переломить дочку. А вот с Латифой он не смог действовать жестко. Но и тут проявилось упрямство брата: так долго пытаться удержать Латифу, не предпринимая никаких жестких мер. Измором он решил взять заблудшую жену, что ли?
- Вот что, Мухамед. Завтра тебе лететь в Марокко. О билете я уже позаботился, не переживай. Мы скоро уйдем, и ты сразу же начинай собирать вещи. Твой самолет вылетает в полдень. Я успею подъехать в аэропорт и передать тебе обещанное кольцо для Муны. Хотел сейчас захватить, но меня отвлекли.
- Не стоит, брат… Если Латифа откажется от браслета, я могу его подарить Муне, – промямлил расстроенный Мухамед.
- Ты сам понимаешь, что говоришь не то, брат. Муне ты должен подарить обручальное КОЛЬЦО. Лейле – купить подарок в честь рождения сына или дочери. Если родиться дочь, то в положенный день ты и ей должен подарить по обычаю первое в жизни украшение.
- Сколько расходов! – простонал Мухамед. – Я разорюсь, брат, точно разорюсь!
- Не разоришься. Но впредь думай, когда решишь поддаться на уговоры дяди Абдула. А он может тебе ещё двух невест присмотреть, если с Латифой не получится помириться.
- Не надо так, Саид!
- Нет, надо! – жестко ответил брат. – И не вздумай дарить Лейле браслет, который ты купил для Латифы. Узнают обе об этом – ссор и обид не миновать. Уж я-то опытен в таких делах, как никто!
- Что делать, брат? – в который раз вопрошал Мухамед.
- Вот что: все поели, поговорили, теперь пора отправить Фатиму, Ранию и Зулейку в дом Латифы. Пусть Амин и Мустафа их проводят. У меня нет желания показываться возле ее дома. Там ведь Жади, я не ошибся?
- Одалиска как всегда явилась к моей козочке, - сердито сказал, кивнув в сторону улицы за окном, Мухамед.
- Отлично. Пусть идут. А там посмотрим, чем закончится их визит. Тогда и будем строить планы. А Муну ты сосватай, потому что, несколько раз увидев твою Лейлу, я думаю, что ты не сможешь с ней ужиться.
Брат обиженно шмыгнул носом – точно так же, как бывало в детстве, когда в силу ума или большего, чем у Мухамеда, опыта Саид оказывался прав.
- Ты не беспокойся за меня, брат. У тебя три жены было, скоро снова будет три… вместе с Ранией. Теперь и у меня будет три жены. Справлюсь и я. Ты же вот справляешься. Таких женщин, как Жади, слава Аллаху, у меня не будет.
Мухамед, разумеется, не собирался подкалывать брата, сказал так от обиды. И Саид это понял. Поэтому пропустил замечание насчет Жади мимо ушей.
Они отошли от окна, где все это время совещались, и предложили женщинам навестить Латифу.
- Мустафа и Амин вас проводят. Халиса, а ты останься, присмотришь за детьми и подашь нам чай, - распорядился Мухамед.
О доне Ноэмии не было сказано ни слова. Но женщина сочла, что ей тоже следует участвовать в таком интересном деле. Будет, что обсудить с доной Журой!
Мухамед не посмел ее остановить, а Саид и вовсе упустил из вида болтливую женщину.
Поэтому к дому матери Амин привел четырех женщин и Мунира.
- Не слишком ли нас много? – засомневалась Фатима, ни на кого не намекая.
Но дона Ноэмия вдруг решила, что это так и есть. А новости она все равно завтра узнает!
- Пожалуй, я не пойду с вами, загляну к подруге, здесь, рядом, - сказала она, имея в виду бар доны Журы, но не называя прямо это место.
- Ноэмия, как ты можешь идти туда, где продают спиртное? – вдруг опомнился Мустафа. При женах Саида он не мог поступить иначе – не сделать замечания супруге.
- Вот что, дорогой. Тебе же все равно придется ждать женщин у дверей дома, ты ведь туда не пойдешь? И так толпа ввалится, вряд ли Латифа будет рада такому многолюдному визиту, так давай вместе пойдем к Журе и посидим за столиком возле бара. Закажем сок, безобидный сок!
- Ноэмия, вот всегда с тобой так! – начал ворчать Мустафа, оставив женщин на Амина. Латифа впустила всех, сына тоже. А Мустафа и Ноэмия продолжали спорить, усевшись за один из столиков перед заведением доны Журы.
- Ты почему не сдержал обещание? Мустафа, я знаю, что ты рассказал Мухамеду про то, что Самира собралась писать статьи о Пантанале!
- И что такого? Об этом говорит весь Сан-Криштован! – наклоняясь к ней, выкатил глаза Мустафа, оправдываясь.
- Да? А откуда Мухамед узнал, что ОДИН ПУТЕШЕСТВЕННИК уже прислал его дочери фотографии?
- Так Базилио всему району разболтал об этом. Парень даже видел их! Мухамед очень расстроен: вместо того, чтобы быть замужем и рожать детей, Самира пишет статейки о каких-то диких местах, общаясь непонятно с кем! Ноэмия! Вернемся в дом Саида!
- Нет, я хочу увидеться с подругой.
Дона Жура, обнаружив среди клиентов заведения эту пару, тут же появилась возле их столика.
- Чего вам на празднике не празднуется? Там спиртное не подают? – пошутила она, переплетая руки на груди.
- Дона Жура, пусть Ноэмия возвращается, ведь на ней столько украшений – ее могут ограбить! Увесилась, как рождественское дерево в вашем баре перед вашим праздником Рождеством!
- Ограбить в моем баре? Впрочем, вы правы, синьор Мустафа. Вы в своих национальных одеждах, как две диковинные птицы из восточной сказки, залетевшие в мой бар. А твое золото, Ноэмия…
- Тише, - взмолился перепуганный Мустафа.
- Какое ещё золото? – громко сказала Ноэмия. – Это вовсе не золото! Это бижутерия, купленная в одном магазинчике на Копакабане, торгующем сувенирами для туристов. Да я в этом «золоте» каждый день стою в своем кафе за прилавком!
- Бижутерия?! – вполголоса возмутился Мустафа. – Ты знаешь, во сколько мне обошлась твоя «бижутерия»?
- Молчи, болван! – прошипела дона Ноэмия, для верности толкнув мужа ногой под столом.
- Понял, всё понял, - закивал мужчина и громко поддакнул:
– Хорошо, что ты не носишь настоящее золото, ведь оно лежит в банковской ячейке!
- Да хватит вам! Расскажите, что сегодня за суматоха в доме у синьора Мухамеда?
- Ах, Журочка, из Марокко пришли новости! Начались роды у жены Мухамеда. У той, второй!
- Не у второй, - решил поправить ее Мустафа. - Вторая теперь Латифа, а та – первая.
- Хм, ну вот, неужели и вы с Мустафой решили, что Латифа может передумать разводиться и вернется в семью, где станет второй женой, подчинившись зеленой девчонке?
- Таковы обычаи, - пробубнил ей в ответ муж, принимаясь за сок, принесенный Аниньей.
- Анинья, неси ещё три сока! – прокричала хозяйка бара вслед уже отошедшей официантке и присела за столик к подруге и ее мужу.
- Так значит толпа, которая ввалилась в дом Латифы, явилась уговаривать ее помириться с мужем-изменником?
- Дона Жура, Вы все не так понимаете, - мягко произнес Мустафа.
- Нет, уважаемый, я все так, как надо, понимаю! – постучала пальцем по столу Жура. - Если бы Мухамед осознал, что был не прав, отказался бы от той, другой, и повинился бы в измене перед Латифой, то можно допустить, что Латифа могла бы передумать и простить его. Но, как я поняла, ваш родственник собрался привезти девчонку вместе с ребенком в Бразилию. Так это уже неслыханная наглость!
- Дона Жура, дона Жура, всё не так, но Вам не понять нас, арабов! У вас свои обычаи, у нас – свои! – возразил мужчина, прижав к груди обе ладони.
- Обычаи обычаями, но в Бразилии на первом месте - законы и Конституция, между прочим! А у вас в Марокко, как я слышала, многоженство по законам государства разрешено.
- Вот именно, - обрадовался ее осведомленности Мустафа. – Аллах, какая же умная Вы женщина, дона Жура.
- Хм… Но синьору Мухамеду в Бразилии придется жить по законам нашей страны, а не по законам Марокко. Ему придется жениться на Лейле, но для этого – сначала развестись с Латифой. Иначе он не сможет ввести в страну ту, с ребенком.
- Так он так и сделал! С Латифой он официально развелся. А на Лейле официально женился. Но Латифа может быть его второй женой – уже по нашим обычаям.
Дона Жура удивилась, даже перестав тянуть сок через трубочку.
- Ноэмия, я что-то не пойму: а Латифа знает об этом? Если они официально разведены, тогда ей не о чем беспокоиться. Она может послать подальше Мухамеда, и все дела.
- Журочка, у них сильны обычаи, - пожала плечами подруга. – Они ничего не могут с этим поделать. Официальный развод ничто, если их старейшины на семейном суде не признают развод. Иначе Латифа останется второй женой. Но! У нее с Мухамедом это не первый развод. Вот если Мухамед и Латифа разведутся трижды, тогда - да, Мухамед не сможет отменить третий развод. Тогда только после временного мужа может снова ее заполучить…
- Что ещё за временный муж?
- Я же тебе рассказывала… Как было когда-то с Жади… и этой… женой Саида – Ранией!
И женщины принялись сплетничать, вовлекая в спорные вопросы Мустафу.
Они не замечали, что у окна в доме рядом с «Волшебной лампой» стоят Мухамед и Саид и наблюдают за тем, что происходит на улице. Уже стемнело, но территория вокруг бара была ярко освещена. Даже пальма была снизу до верха увита сеткой, усыпанной мелкими лампочками. Сидевших за столиком бара Ноэмию, Мустафу и дону Журу Мухамед прожигал возмущенным взором, бормоча проклятия в адрес хозяйки спиртного заведения и неодобрительно отзываясь о родственнике и его одалиске-жене.
Саид же, напротив, не сводил глаз с окон дома Латифы. Свет горел как на первом этаже, так и во всех комнатах второго.
- Разбрелись по всему дому, а о деле, наверняка, забыли! – злился он.
Амин тоже ещё не вернулся.
17. Часть 17. Глава 17. Халиса следит за событиями. Что было в доме Латифы?
Зато Халиса, оставив ненадолго на диване в гостиной на втором этаже няньку из дома сида Саида с двумя детьми - уснувшей на руках женщины Бадрой и с сыном Зулейки - Амиром, занятым подаренной ему Амином машинкой, вышла на балкон.
Она захватила с собой чашку с печеньем, орешками и чашку с чаем, присела на сундук, который Мухамед велел уже давно вынести сюда, чтобы оставалось меньше места для греховного времяпрепровождения – стояния на балконе. И вот теперь она наслаждалась выпечкой, понемножку откусывая, съедая по кусочку печенье за печеньем.
Она тоже не сводила глаз с дома напротив. И если мужчинам, стоявшим у окна первого этажа, не было видно, что происходит в том доме, то Халиса обнаружила, что по большому помещению внизу бродят Фатима и Самира. Познакомились? Неужели подружились?
Этажом выше в гостиной того дома за столом сидели женщины: она узнала Латифу и Зулейку. Судя по жестам и движениям головы, Зулейка убеждала Латифу в чем-то. В чем – Халисе было понятно, как и то, что Латифа с ней не соглашалась.
Еще в одном окне, где находилась кухня, разговаривали Рания и Жади. Жади стояла, сложив на груди руки, а Рания сидела, и рядом с ней находился ее сын. Мунир-то и рассказывал матери Хадижи о чем-то, бурно жестикулируя.
Халиса пожалела, что не может ни слышать, о чем говорят в каждой комнате, ни видеть выражений их лиц.
Интересно, что за дела могут быть у Фатимы и Самиры? Халиса опустила глаза на окна первого этажа дома Латифы как раз в тот момент, когда жена Саида что-то протянула Самире, какой-то настолько мелкий предмет, что, даже имея очень острое зрение, Халиса не смогла рассмотреть, что бы это могло быть.
И они вместе ЭТО рассматривали! Потом девушки вышли, и в помещении тут же погас свет. Как было известно Халисе, комната Самиры находилась в той части дома, которая, хотя и выходила окнами на бар, но с балкона, где сейчас дышала свежим воздухом жена Амина, почти не просматривалась. Была видна лишь небольшая часть окна. Но всё-таки скоро стало понятно, что там зажегся свет. Значит, нашедшие общий язык Самира и Фатима сейчас там.
- Интересно, приняла ли лара Латифа браслет от отца Амина? Если бы она это сделала! У меня бы упал камень с души! Тогда нас было бы двое против Лейлы.
Жена Амина готова была молить Аллаха, чтобы так и случилось. Но если свекровь откажется, значит, Халиса окажется в полной власти Лейлы. А как же не хочется подчиняться девчонке!
Но где же Амин? Как она ни всматривалась в окна, его не видела. Возможно, муж вышел на улицу? Женщина оглядела с балкона площадь перед баром и соседние улицы, куда хватило ее зрения. Но и там Амина нигде не было.
Вдруг на первом этаже в «кондитерском цехе» свекрови зажегся свет. В довольно большой зал вошли Амин и Мунир. Халиса с интересом стала за ними наблюдать: что мужу там понадобилось? Побродив вдоль ряда духовок и разделочных столов, Амин вдруг схватился за карман и достал сотовый. Ему кто-то звонил. Быстро поговорив, Амин что-то сказал мальчику, и они вышли, выключив за собой свет.
После этого засуетились и в комнатах наверху.
- Всё понятно: Саид или Мухамед приказали возвращаться. Не терпится узнать, чем закончились уговоры. Но мне ведь тоже интересно. Надо отвести няню с детьми вниз и узнать, с чем же вернулись женщины.
Халиса провозилась наверху с детьми и их няней дольше, чем предполагала, поэтому, спустившись, обнаружила, что женщины вернулись и уже разместились на диване в гостиной. Вид у всех был почти скорбный. Значит, миссия успеха не имела – лара Латифа им тоже ответила «нет».
Мухамед стоял у окна, повернувшись ко всем спиной, Саид же что-то вполголоса говорил брату, похлопывая его по плечу.
И вот когда все встали, собираясь вслед за Саидом покинуть гостеприимный дом, и уже прощались с хозяевами, зазвонил телефон, старенький домашний аппарат, на который так любил звонить сид Абдул.
Оказалось, что именно он и звонил.
Трубку взял упавший духом и даже не пытавшийся держать себя в руках Мухамед.
- Дядя Абдул?...Что?! Родился?! Мой сын родился! Дядя Абдул! Как я рад такой вести! О, Аллах, такая замечательная новость!.. Да-да! Все ещё у меня, и Саид…Передаю трубку, дядя Абдул! – уже радостно закончил отец Амина, потирая руки и взволнованно вздыхая.
С родственником теперь разговаривал Саид. Амин же наблюдал за отцом со смешанным чувством. Теперь он для отца - не единственный сын. Теперь отец будет заботиться о другой семье. Маленький сын станет для него главным. Кажется, отец даже и о матери забыл от радости!
Но, нет, Амин ошибался.
Когда Саид положил трубку, Мухамед сообщил о своем решении:
- Брат, я сам лично позвоню Латифе или даже схожу к ней и сообщу о том, что у нашей дочери появился ещё один брат. Всё, пора забыть о ссоре! Теперь всё серьезно, очень серьезно.
- Отлично, Мухамед. Но сделай это без нас. Мы сейчас уедем, нам пора возвращаться, а ты сначала успокойся, обдумай каждое слово и позвони Латифе. Возможно, она уже передумала. Ведь мои жены дружно уговаривали ее, и то, что она отказалась при них – вовсе не значит, что не согласится теперь, подумав над их словами и узнав такую новость, - ободряюще проговорил Саид, косясь на женщин.
И Рания, и Зулейка, даже Фатима были серьезны. Он, разумеется, дома всё выяснит, как каждая из них постаралась повлиять на непокорную жену брата их мужа. А пока пора возвращаться. Саиду предстояло на следующий день проделать много дел, совершить несколько поездок, даже слетать вечером в Сан-Паулу по делам. Но главное - утром не забыть бы отвезти брату обещанное кольцо, которое он не догадался захватить сегодня, отправляясь в Сан-Криштован.
- Мой сын!.. У меня родился сын! - восторгался мужчина, принимая поздравления от жен Саида.
Никто не заметил, с каким горьким выражением лица встретила новость Халиса. Почему ребенок родился не у нее? И когда же, наконец, это случится? Сколько ещё ждать?! Халиса ведь во время каждого намаза просит Аллаха послать ей ребенка, но опять ничего не происходит. А Лейла родила , и Хадижа тоже скоро станет матерью. За что же судьба так обходится с ней и Амином?
Гости вышли из дома и разместились в машинах. Вскоре автомобили вывернули от дома на соседнюю улицу и выехали на ближайшую трассу.
На улице перед давно закрытым магазином остались стоять Мустафа и Мухамед.
Теперь событием восторгался Мустафа, а счастливый молодой отец, перебирая четки, только кивал ему, едва сдерживая слезы.
Дона Ноэмия уже давно ускользнула в бар, чтобы сообщить новость подруге.
- …Журочка, такие вот события! Латифа отказалась возвращаться и признавать Мухамеда мужем, а марокканская жена только что родила Мухамеду сына.
- Это вам не шутки! В таком возрасте отцом стать – это огромная ответственность! – протирая стаканы, отозвалась Жура. – А Латифа знает?
- Нет пока, если ей из Марокко родственницы не позвонили.
- Так почему ты не пошла вместе со всеми к Латифе? Могла бы быть в курсе того, что там было. Мне прямо интересно, что Латифа ответила арабкам на уговоры. И как Самира перенесла такое? Ведь у нее длинный язык, не может быть, чтобы она вот так промолчала.
- Ну…, и Самира порой признает, что в обществе марокканских родственников надо вести себя более сдержанно. Но я завтра же обо всем узнаю. Загляну к ней, чтобы сделать заказ на послезавтра. Представь, у меня в кафе ее выпечка разлетается мгновенно. Латифе пора нанимать помощницу, тогда и прибыль пойдет хорошая, она не прогадает, если немного расширит производство.
- Это верно. Если что-то хорошо продается, упускать выгоду не годится, - согласилась опытная хозяйка бара.
- Кажется, за Жади приехала машина ее мужа, - повернувшись на звук подъехавшего автомобиля, сказала Ноэмия.
- Я и отсюда вижу, что Лукас из машины вышел, - прищурила глаза дона Жура.
- Сегодня неудобно к ним идти, но завтра непременно выясню, как у Латифы хватило силы воли ответить отказом. К тому же она отвергла подарок Мухамеда. И какой подарок!
- Неужели? Что же он ей подарил?
- Украшение, просто бесподобный браслет, украшенный турмалинами. Я такой красоты давно не видела. Мухамед показывал Мустафе при мне этот чудесный браслет. Помнится, дона Глория, которая приезжала в гости к доне Сорите – ну, вспомни, Жура, это ее дальняя родственница из Параибы, так она хвасталась, какие серьги и кольцо с турмалинами подарил ей муж. Ведь в Параибе их и добывают – эти драгоценные камни. И ювелирная фабрика там, кажется, есть. Теперь и мне захотелось кольцо с турмалином.
- И хочется тебе тратить деньги на такую ерунду? Вот нет у меня ни золота, как у тебя, ни драгоценностей, и живу – ничего, не помираю от зависти. И не хочется мне иметь столько безделушек!
- Журочка, но ведь красота какая!
- И что? Для кого-то это красота, за которую не жалко отвалить кругленькую сумму, а по мне так – тьфу! Всем нам одно солнце светит, хоть обвешайся драгоценными камнями и золотом, хоть нет. Я уж лучше на ремонт бара деньги потрачу, когда окажется лишняя сумма денежек.
Ноэмия оглянулась в очередной раз на окна Латифы, а потом перевела взгляд на стоявших у двери магазина Мухамеда и Мустафу, что-то горячо обсуждавших.
- Как бы Мухамеда не понесло к Латифе делиться радостью. Ей ведь и так сейчас непросто. Так он ей соли на рану насыплет, сам того не замечая. Только о себе думает. Он уверен, что Латифа непременно разделит с ним его радость от новости о родившемся сыне.
Но Мухамед вернулся к себе в дом, Мустафа тоже направился домой отдыхать, сделав знак Ноэмии, а Жура решила, что пора закрыть бар. Пусть засидевшиеся посетители выметаются в соседние заведения, некоторые из которых открыты до утра.
Закрыв бар, дона Жура демонстративно подождала у открытого окна, чтобы проследить, как разойдутся по разным улицам Базилио и Анинья, а потом увидела, что от дома Латифы отъехала и машина Лукаса, увозя Жади.
Дальше наблюдать она не стала. Не уподобляться же Базилио, который непременно понаблюдал бы из ее окна за тем, что происходит в доме напротив. Там остались Самира и ее мать, которым этот день принес такие изменения в жизни.
Скоро в Сан-Криштоване начнется другая жизнь. Ведь синьор Мухамед привезет молоденькую жену, а уж Базилио своего не упустит, и покатится вал сплетен. И ей, Журе не будет покоя: сколько ей предстоит с парнем ругаться, чтобы не лез в чужие дела, не совал нос, куда не просят!
Дона Жура решительно задернула темную штору, которая надежно защищала ее ночной сон от света фонаря, горевшего возле ее же бара.
Откуда ей было знать, что в это время в соседних домах каждый у себя с телефонными трубками в руках стояли Мухамед и Латифа и нервно вели беседу.
- Латифа, козочка моя! Хочу, чтобы ты узнала от меня эту новость! Только что родился мой сын! Я так рад!
- Поздравляю тебя, Мухамед, теперь у тебя начнется новая жизнь.
- Латифа, моя Латифа! Мы можем все вместе начать новую жизнь! Ты, я, Лейла и наши дети! И Самира тоже будет с нами!
- Нет, Мухамед. Наши судьбы разошлись, и не сегодня. Теперь ты можешь начать писать свою Судьбу дальше – но с чистого листа: у тебя новый брак, другая семья, молодая жена, вот и ребенок родился.
- Я уверен, что ты захочешь разделить со мной мою радость! Латифа, давай полетим вместе в Марокко? Я мечтал, чтобы ты приняла роды у Лейлы, вас это так сблизило бы! Но ничего, когда ты возьмешь из рук Лейлы моего новорожденного сына, то … Я так надеюсь, что у нас всё наладится!
- Хватит, Мухамед! Я рада за тебя, пусть твой сын будет счастлив, иншалла! Но займись своими делами, потому что тебе теперь понадобится много сил и времени, чтобы заниматься новой семьей. У меня тоже много забот, а завтра мне рано вставать!
- Я улетаю в полдень, могу зайти утром, узнать, что ты хотела бы передать Зорайдэ и дяде Али!
- Нет, я ничего не собираюсь им передавать, потому что у меня есть телефон, и при необходимости я могу сделать это по телефону! Прощай, Мухамед. Да пребудет с тобой Аллах!
Женщина положила трубку, и как показалось Мухамеду – очень решительно.
- Что случилось с моей Латифой? Ее уже ничем не прошибешь.
Он вспомнил слова Саида, сказанные перед отъездом из Сан-Криштована:
- Брат, не отчаивайся. Никогда не думай, что это конец. Жизнь продолжается, и в ней много дорог, которые не раз могут пересечься, иншалла. Когда ты вернешься в Рио с Лейлой и сыном, постарайся вызвать у Латифы жалость к малышу. Нажимай на жалость к беспомощной неопытной девочке, ставшей матерью так же рано, как и Хадижа.
- Согласен, Саид.
- Уверен, твоя юная жена окажется никудышной матерью. Это будет несложно – вызвать сочувствие к ней. Сама Лейла даст повод для этого. Амин и Халиса начнут рассказывать о том, что начнет твориться в твоем доме. В общем, не падай духом!
- Легко сказать! Если бы мы жили с Латифой по-прежнему в одном доме, она сама не пожелала бы терпеть безобразия. Но теперь как быть?
- Да, это твоя ошибка – пойти на поводу Латифы и купить ей дом. Надо было переселить туда Амина с женой, а Латифу оставить хозяйкой в доме, который был для нее родным долгие годы.
- Что-то мне подсказывает, что кончилось мой счастье с Латифой, - признался Мухамед, прижав руку к сердцу. – Потому у меня так здесь и болит.
- Береги себя, брат! И не терпи выходок Лейлы. Есть ещё и Муна, с ней ты обретешь покой – я уверен! Она, скорее всего, и станет воспитывать твоего сына. Лично я именно так и поступил бы: избавился бы от Лейлы, дав развод и забрав у нее сына, но принял бы Муну и начал строить с ней отношения.
- Я подумаю, как лучше сделать, - ответил тогда Мухамед.
- Кто знает, возможно, с Муной ты со временем забудешь Латифу.
И вот теперь, застыв с телефонной трубкой в руке возле дивана, он понял, что брат совершенно прав. Иногда нужно резать по живому, чтобы нарыв зажил. Но так не хотелось вырывать из сердца Латифу, которую он теперь, казалось, любил сильнее, чем когда бы то ни было, и мечтал о которой уже из принципа, из упрямства, по привычке! Лейла не была ему дорога, ее он, пожалуй, выгонит без сожаления.
Муна… Совершенно незнакомая ему женщина, чужая. Как он к ней привыкнет? Но Саид не мог в ней ошибиться. Если говорит, что с ней он, Мухамед, будет счастлив и спокоен, то так и будет. Саид редко ошибается, а с Жади брат с самого начала все понимал, только отпускать одалиску не хотел, не желал отдавать ее в руки заклятого врага и соперника.
Опомнившись, Мухамед заметался по дому. Пора и вещи собирать! Вставать рано, а утром ему ещё предстояло дать указания Мустафе, как вести дела в магазине в его отсутствие. И сына без подсказок и напутствий тоже не оставишь.
Это значит, что чемодан надо доставать из кладовой уже сейчас!
Он так и сделал. Оказалось, что Амин ещё бодрствует, а потом сын и Халису разбудил. Устала, конечно, невестка, но кто же поможет отцу мужа одежду собрать? Это женская работа! Служанок нет в доме. Вот скоро здесь прибавится несколько пар женских рук, тогда и жене Амина легче станет.
Халиса безропотно выполняла всё, о чем просил ее Мухамед, как и Амин – все вещи нашли, собрали, аккуратно уложили, а Мухамед в это время разбирался с наличностью. Браслет, от которого отказалась Латифа, он со вздохом спрятал в сейф. Кольцо так кольцо дарить Муне …. А Лейле он купит что-нибудь из золота в Марокко. Есть в Фесе отличная ювелирная лавка, где можно договориться о покупке, получив хорошую скидку. Так он и поступит! Тем более, тратиться на дорогое золото жене, которую, скорее всего, придется выгнать, а с ней уйдут и все ее украшения? Нет, это не рационально.
…Далеко за полночь вещи были собраны, даже еду Халиса подготовила, упаковав в небольшую сумку. Продуктов должно хватить до самого Марокко. Лепешкам и выпечке ничего не будет до Феса, мясо мешуия, оставшееся после праздничного стола, Мухамед скушает завтра в самолете, а к утру невестка обещала и ещё кое-что приготовить отцу Амина.
- Мои дорогие дети! Я уеду завтра, а когда вернусь, для нас начнется новая жизнь. Амин, вот о чем я не успел позаботиться: в мое отсутствие приведи в порядок комнату для моей жены и сына. Думаю, ей иребенку первое время понадобится отдельная комната. Ты знаешь, где взять деньги. Шифр от сейфа тебе известен. Купи кроватку братику и всё прочее – посоветуйся с дядей Саидом, он тебе подскажет, что ещё нужно. Да, и вот ещё что! Наверно, с Лейлой прилетит и ее родственница. Для нее тоже нужно обустроить комнату.
- Какие комнаты ты им отдашь? – спросил Амин.
- Если бы твоя мать и твоя сестра успели вернуться домой до приезда Лейлы, то наших марокканок можно было бы устроить в тех двух комнатах в пристройке. Там и малышу было бы неплохо. Но если твоя мать откажется – а ты, сынок, все-таки спроси у нее в последний раз, вдруг она передумает? – тогда комнату матери пусть занимает моя законная жена с сыном, а ее родственницу Арибу поселим в комнату Самиры, чтобы рядом жили, через стенку, обе могли бы услышать, если ребенок заплачет.
Мухамед утомился и переволновался за день, поэтому пошел спать, зная, что вещи собраны, переживать больше не о чем.
Халиса же и Амин тоже отправились к себе. Глядя, как муж моментально уснул, едва коснувшись головой подушки, Халиса позавидовала ему.
Потом уперлась взглядом в стену, закрытую красивым восточным ковром. А ведь именно за этой стеной вскоре поселится ее несчастье. Лейла займет лучшую комнату, будет строить из себя хозяйку, заправлять в доме всеми делами.
Халиса уже настолько привыкла к тому, что домашними делами после ухода свекрови занималась она одна, что теперь не хотела даже думать о том, что не она, а другая станет решать, что готовить на завтраки-ужины, на пятничные обеды, будет уверенно распоряжаться на кухне, не спрашивая ее советов.
Жене Амина захотелось плакать. Такая жизнь ее вовсе не прельщала. Начнутся интриги и жалобы молодой хозяйки на «невестку», а отец Амина, разумеется, станет поддерживать молодую жену, которая начнет настраивать его против сына и невестки.
Аллах, пошли им с Амином свой дом! Если искренне верить в то, о чем усиленно просишь у Всевышнего, то просьба будет непременно Им услышана, и даровано то, о чем просишь. Иметь свой дом, это было вторым по силе желанием Халисы после просьб послать им с Амином сына. Кстати, если свершится, и они с Амином станут родителями, тогда где в доме найдется место для их детей? Комнаты в пристройке Халисе решительно не нравились.
Она вспомнила замечательный браслет, который, как выяснилось, вернула свекровь. Сколько он может стоить? Наверно, очень дорого. Но на дом для них с Амином все равно не хватило бы. От браслета сегодня зависела их с Амином судьба на ближайшие месяцы, а то и годы. Для Халисы возвращение Латифой подарка сиду Мухамеду стало знаком беды, которая уже стоит у порога.
Наверно, ее страхи перед будущим и порождали ночами такие сны, которые она теперь видела, становившиеся для нее кошмарами. Халисе было страшно засыпать, потому что она боялась увидеть во сне Лейлу. Хотя бы во сне не приближать то, что скоро начнется в их доме.
Накануне Халисе приснился сид Мухамед, как будто уже возвратившийся из Марокко вместе с женой и ребенком. Свекор сам нес огромный чемодан, бодро шагая к дому, не оглядываясь на семенившую за ним женщину в никабе, лица которой было совершенно не разглядеть. Но в руках женщина, закутанная в черное, несла сверток. Вспоминая сон, Халиса поняла, что это был ребенок, и ничто иное.
Когда Мухамед с женой подошли к двери, на пороге вырос Амин. Халиса во сне осознавала, что ее среди них нет, что она наблюдает за всем откуда-то со стороны. Амин обрадовался отцу, хотел забрать у него чемодан, оказавшейся для Мухамеда тяжкой ношей, но вместо этого к Амину протянула руки Лейла.
Несомненно, это была она! Жена сида Мухамеда протянула Амину своего ребенка! Она смотрела на него так требовательно, что Амин почему-то струсил и забрал у нее сверток. А потом… резко захлопнул дверь перед отцом и его женой. Теперь Халиса видела себя рядом с Амином, и ей было неприятно то, что он держит на руках новорожденного брата.
- Теперь это будет наш ребенок, - заявил во сне Амин, протягивая ей завернутого, как в кокон, ребенка и вынуждая ее забрать его у него.
«Аллах-Аллах, что за бред может присниться! - подумала она, лежа с закрытыми глазами. - Но что если этот сон – предупреждение?
Амин увидит новорожденного брата, станет задумываться, почему у него до сих пор нет детей, а ведь мы почти год женаты. И может тоже захотеть взять вторую жену, беря пример с отца и дяди Саида.
- Я не дам разрешения на второй брак! – в который раз поклялась она себе.
Потом усталость взяла свое, и молодая женщина уснула.
18. Часть 17. Глава 18. В доме Латифы. Самира, Жади и гости.
Этот день для Латифы и Самиры выдался нелегким. Около полудня, когда у Латифы на столах в домашней пекарне стояли пакеты с уложенным в них готовым печеньем, зазвонил сотовый телефон.
Уставшая женщина сидела за столиком у окна и пила чай со свежей мятой, который она заварила по всем правилам, принятым в Марокко. Привычки, обретенные Латифой ещё в детстве, когда она жила в доме дяди Али, иногда требовали, чтобы о них вспомнили и здесь, в Бразилии. Чай с мятой, кофе с кардамоном, который готовился совсем не так, как это делают в Бразилии…
«Я скучаю по Фесу и дому дяди Али, скучаю по Зорайдэ», - пришла к выводу женщина, делая очередной глоток ароматного чая. Она собиралась позвонить Жади, узнать, во сколько сестра приедет к ней сегодня в гости. Самира же заранее предупредила, что появится ближе к вечеру, после того, как заедет в редакцию, куда ей надо было завезти очередную статью.
Она принесла из спальни сотовый телефон и положила на стол недалеко от себя, собираясь позвонить. Но не успела: раздался звонок, и только тогда Латифа увидела на дисплее предупреждение о нескольких пропущенных звонках – от Жади, Каримы, снова от Жади, от Зорайдэ.
Но в данный момент звонила Карима.
Доверенная служанка из дома дяди Али немедленно вывалила на нее новости: ещё вчера нашлась Дайнаб, все узнали про Ясмин, у Лейлы только что начались роды! Дядя Абдул рвал и метал! Но сейчас никого нет в доме сида Али, потому что дядя Али и Ахмет помчались в касьбу, чтобы схватить Арибу и Икрама, которые там укрылись, а если повезет – поймать Ясмин и Дайнаб…
- О, Аллах, Карима, я ничего не поняла! Ничего! При чем здесь Ясмин? Где нашли Дайнаб? Она жива? От кого скрылся в касьбе сын дяди Али? Он что, украл девушку? Кого именно? Почему все отправились в касьбу?
Из путаных объяснений Каримы Латифе стало понятно только одно: у Лейлы, жены Мухамеда, начались роды, поэтому Зорайдэ нет на месте. Она поспешила в дом Лейлы, чтобы помочь принимать роды, потому что лара Нурия одна может не справиться, а лара Дуния – не захотела.
- Почему? – удивилась Латифа.
Услышав в ответ, что Дуния предпочла вместе с сидом Абдулом направиться в касьбу, чтобы там поймать сына, уединившегося в развалинах с Арибой, чем следить за родами этой капризницы.
- Лара Дуния невзлюбила Лейлу, - сообщила Карима. – Латифа, я тебе сообщу, когда родит Лейла, иншалла.
- Не стоит, мне это не интересно. Лучше позвони мне, Карима, когда вернется Зорайдэ. Боюсь, что я ничего не поняла из твоих слов. Какие события разыгрались в касьбе?!
Но Карима, к счастью, не стала пускаться в пересказ и новые объяснения, пообещав лишь передать Зорайдэ, что Латифа ждет ее звонка. Судя по всему, Карима тоже спешила в касьбу!
Положив телефон на стол, Латифа села в небольшое кресло, специально поставленное в «кондитерском цехе» на случай, если захочется отдохнуть, и откинулась на спинку, вытягивая перед собой ноги.
Значит, сегодня Мухамед станет отцом. У Латифы возникло чувство, как будто от нее отвалился кусок ее самой. Уже не что-то важное, а засохший и отпавший струп с ранее болезненной раны.
Всё, у бывшего мужа появилась настоящая семья. Латифа теперь будет для него частью прошлого, не смотря на то, что он старается утащить ее и в свое будущее. Вот только там, в его будущем, толкаться локтями с другими его женами, матери Амина и Самиры вовсе не хотелось.
Латифу совершенно не расстроила новость о родах, начавшихся у второй жены.
- Однако, почему я никак не могу мыслить иначе, не называя Лейлу «второй женой»? Мухамед мне больше не муж. Та женщина мне не соперница, я – не первая и не вторая жена!
Так… Карима позвонила, Зорайдэ не смогла перезвонить, потому что поспешила на помощь Лейле. Латифа не обижалась на жену сида Али. Разве Зорайдэ могла поступить иначе? И Лейла для Латифы уже никто! С Зорайдэ поговорить хотелось бы, выяснить, о чем пыталась рассказать Карима – что это за загадка про Дайнаб и Ясмин, Арибу и Икрама.
Но отвлекать женщину сейчас от дела не стоит, а позвонить Жади она сама собиралась. И Латифа набрала ее номер.
Оказывается, Карима опередила ее и здесь: сестре уже были известны новости, из которых Жади с наибольшей вероятностью тоже смогла понять только известие о том, что скоро Мухамед станет отцом.
Как ни пытались они сообразить, что могло случиться в касьбе, какие события там разыгрались, Латифа и Самира не смогли представить ясную картину.
- Жади, когда мы сможем поговорить с Зорайдэ, тогда всё и прояснится. Сегодня Карима на редкость бестолковая. Я едва не поняла ее таким образом, что Икрам украл обеих девушек – и Дайнаб, и Арибу, укрылся с ними в касьбе, и теперь уговаривать его и выкуривать оттуда направились в развалины все наши родственники – от дяди Али и дяди Абдула до лары Дунии и Каримы.
- Хорошо, мы всё узнаем, когда придет время. Но если у Лейлы начались роды, приедет ли к Мухамеду Саид со своим семейством?
- Жади, в любом случае приезжай к нам. Амин приходил ко мне от имени Мухамеда с приглашением - пойти к ним в гости. Я отказалась. Это было часа три назад. И только что мой сын заходил снова – теперь он сказал, что отец просил передать Самире, что она тоже может прийти вместе со мной. Если так пойдет, то к вечеру придет сам Мухамед, чтобы и тебя позвать, только бы вы с Самирой привели меня в тот дом!
- Я приеду, Латифа, не волнуйся. Завезу Пьетро к Иветти и приеду. Куплю оцеролу и ягоды асаи, которые так любит Самира, и буду у тебя.
…Самира вернулась незадолго до приезда Жади. Она стояла на балконе, увидела, как подъехало к дому такси, из которого вышла тетя Жади с большим пакетом. Девушка немедленно вышла, чтобы встретить ее и помочь занести покупки в дом.
Они втроем пообедали, потом перешли в гостиную, и уже там пили чай с печеньем. Латифа отказалась от выпечки, так как уже видеть не могла «рожки газели», «стоявшие» у нее перед глазами – ведь всё утро она готовила их. Получилось несколько противней!
Потом они втроем обсудили статью Самиры и то, как девушке удалось описать фотографии, сделанные Лео в Пантанале.
- Мои сокурсники говорят, что Пантанал – ужасное и опасное место. Надо быть большим любителем приключений на лоне природы, чтобы там путешествовать и жить месяцами. Но все согласились – фотографии красивые и удачные, всем понравились: и в моей группе, и в редакции, - поделилась Самира.
- Я слышала, что есть ещё более ужасное место – Амазония.
- О, да, там настоящие джунгли, - согласилась девушка с Жади. - И живут дикие племена, которые даже не подозревают о самых простых достижениях цивилизации, есть и такие дикари, которые не знают ничего о нашем мире.
- Только не говори, Самира, что ты собираешься побывать и там! – занервничала Латифа, непроизвольно поправляя платок, повязанный так, как обычно Латифа носила на кухне, чтобы не мешали волосы.
- Я пока никуда, кроме Марокко, не собираюсь, - обнадежила их девушка.
Вспомнив о Марокко, Жади и Латифа опять начали гадать, что могло привести Икрама и его будущих жен в касьбу?! Это интриговало больше, чем новость о скором рождении ребенка Мухамеда.
Только Самира поинтересовалась реакцией брата на то, что у их отца появится ещё один ребенок.
- Амин растерян. Но ребенка скоро привезут в Бразилию. Твой брат будет видеть, как под одной с ним крышей растет младший брат или сестра. Самира, отец и с тобой собрался помириться, у тебя тоже есть шанс видеть малыша.
- Нет, я не пойду в тот дом. Мама, ты же понимаешь, что это уловка? Им нужно, чтобы ты вернулась к отцу второй женой! И мне предлагаете помириться с отцом? Но он никогда не согласится, чтобы я ходила без платка. Мы снова начнем ссориться. Потом он станет искать мне мужа, попросит об этом дядю Абдула. И тот отыщет мне жениха где-нибудь в дальнем селении в Марокко. Нет, спасибо. Я родилась не для того, чтобы коз спасти в родном селении молодой жены отца! Мне придется прятаться от того чудика так же, как когда-то Сумайя бегала от нежеланного жениха.
Увидев, как разнервничалась дочка, Латифа решила заговорить о другом, отвлекая внимание.
- Жади, тебе ведь хочется узнать подробности о жизни Хадижи? Как бы твоя дочь не описывала тебе дом мужа и быт в той семье, всё равно это не то, что увидела Рания или Саид. Идите с Самирой на праздник, но я останусь.
- Нет, Латифа. Давай подождем. Уверена: когда Мухамед и Саид поймут, что тебя им не выманить, то к тебе придут жены Саида с особой миссией! – рассмеялась Жади.
- Тетя Жади, а что, Хадижа сегодня не звонила? Может быть, она знает, что случилось в касьбе? Ведь Дайнаб – сестра ее мужа. В их доме должны знать, что произошло.
- Нет, Хадижа мне не звонила. Вероятно, ей там не до этого. Мы разговаривали с дочкой вчера. Свекровь каждое утро просыпается со слезами, плачет весь день и засыпает в рыданиях.
- Что же это за дочь, которая не смогла сообщить о себе? Если она жива, почему не могла позвонить матери, чтобы та не волновалась? Не держал же дядя Икрам ее пленницей? И вообще, зачем ему было их похищать и увозить в касьбу, если они обе согласны были стать его женами?
Жади пожала плечами.
- Не знаю. Скорее всего, там происходит нечто такое, что мы себе даже представить не можем! А Карима явно свалила в одну кучу все сплетни медины.
- Да, Жади. Она даже про Ясмин упомянула. Но Ясмин вышла замуж и улетела с мужем в Арабские Эмираты. Тетя Неджмы проговорилась, что дочь Керима уже успела поссориться с молодой женой Амаля и с ним самим - из-за нее же! – пояснила Латифа, вспомнив утренний разговор с женщиной, позвонившей ей из кафе сида Керима, чтобы заказать три коробки с выпечкой.
- Зачем нам об этом думать? – весело заявила Жади. - Самира, ты собиралась сделать для нас молочный коктейль с ацеролой? Помнишь, как Иветти на кухне собственноручно взбивала ягоды блендером в высоком металлическом стакане?
- Я узнала рецепт даже лучший, чем у тети Иветти, - возразила Самира и вышла из кухни.
Пока девушка там хозяйничала, к ним в дом явилась за выпечкой дона Ноэмия, и женщины спустились в нижнюю кухню. Жена Мустафы тоже не смогла рассказать ничего вразумительного о событиях в Фесе, но описала радость Мухамеда, узнавшего о том, что Лейла рожает.
- Завтра он улетает в Марокко к ТОЙ женщине. Дядя Абдул нашел покупателя на ее дом, поэтому через неделю после родов Лейла прилетит в Бразилию. Латифа, как я тебе сочувствую – тебе придется видеть девчонку каждый день у себя под окнами. Надо было тебе покупать дом не в Сан-Криштоване.
- Ничего страшного, лара Ноэмия. Я уже не воспринимаю Мухамеда, как мужа. И тот дом больше не мой. Там уже всё чужое. Я теперь сама по себе, а у Мухамеда – новая семья.
- Ладно, я побежала. Могу представить, как возмущается мой Мустафа! Ведь и я тоже должна приветствовать гостей Мухамеда. Но я не люблю, когда столько условностей. Я тоже гостеприимна, знаете ли, но мне трудно принять ваш «тарауф».
- Да, тарауф… Это обязательные для хозяев и гостей правила поведения. Так заведено нашими предками. Приходится им подчиняться, - улыбнулась Латифа.
- Дона Ноэмия, дядя Саид и его семейство приехали! – вернулась Самира, которая, успев принести для всех бокалы с готовым ягодным коктейлем, специально уходила посмотреть с балкона на прибывших гостей.
- Рания тоже приехала? – забеспокоилась Жади.
- Да. И Рания. Их так много. Одну из них я никогда не видела – няня, наверно. Зулейка и Фатима приезжали к отцу не раз, я их узнала.
Латифа тоже посмотрела в окно, не подходя близко. В то же время она аккуратно выкладывала печенье на большое блюдо, которое дона Ноэмия должна была благополучно донести через площадь перед баром до дома Мухамеда. Наконец, Латифа натянула поверх печенья пищевую пленку, чтобы ветром не нанесло на выпечку мусора и пыли.
Лара Ноэмия ловко подхватила огромный поднос с печеньем, поставив его себе на голову, и, придерживая руками края блюда, осторожно выплыла из комнаты, а потом и из дома. Самира придержала дверь, чтобы дона Ноэмия смогла пройти. Дальше жена Мустафы «поплыла» мимо бара подруги в направлении «Волшебной лампы».
А в домашней пекарне остались Жади и Латифа. Пока сестра сметала крошки печенья со столешницы, Жади высматривала через окно тех, кто прибыл в гости к Мухамеду.
- Как подрос сын Саида! – удивилась Жади. – Вытянулся. Мунир пошел в него. Я помню время, когда мальчик родился. Я тогда ещё жила в доме мужа.
- Жади, и ты тоже допускаешь оговорки?! Что сказал бы Лукас, если бы услышал, как дом Саида ты называешь «домом мужа».
- Ах, Латифа, двадцать лет жизни с Саидом не сотрешь из памяти. Ты тоже не раз оговоришься, забыв, что вы с Мухамедом больше никто друг другу.
Они поднялись на второй этаж. Вернулись на кухню, чтобы продолжить чаепитие. Потом Латифа принесла два платка из гостиной и положила их перед Самирой.
- Вот, дочка, эти платки принес Амин. Сказал, что это подарок отца. Я отказалась, но за тебя я не могу этого сделать.
Девушка двумя пальцами подняла свернутый в несколько раз платок, который лежал ближе к ней.
- Наверно, он красивый. Шелковый, с вышивкой. Даже цвет приятный. Но я не могу его принять. Носить платки я не собираюсь. Это не моё. Мама, думаю, надо вернуть их Амину. Пусть положит назад на прилавок в магазине отца.
- Как хочешь, дочка. Но платки и в самом деле очень красивые. Амин их выбирал, сказал, что очень старался, - вздохнула Латифа. Она пересказала дочери и Жади, как Амин и в третий раз приходил, чтобы на этот раз пригласить в гости и Жади.
- И что я говорила? Никуда не пойдем! Они здесь появятся сами, - выставив ладонь вперед, предупредила жена Лукаса.
Она угадала. Немного позже к ним ввалилась компания родственниц, теперь – бывших. Только помнили об этом Самира и Жади, впрочем, как и Латифа, но не их гостьи.
Сначала они пили чай. Печенье, которое Латифа испекла в бОльшем количестве, чем требовалось доне Ноэмии, она и предложила нежданным гостьям.
Когда женщины входили в дом Латифы, Фатима, не раздумывая, вспорхнула вверх по лестнице. Рания же вошла с таким видом, что не возможно было и подумать, какое незначительное положение она теперь занимает в этой семье. Зулейка двинулась за хозяйкой дома степенно, со спокойным достоинством, только раз слегка отшатнувшись от Самиры, когда увидела девушку, вышедшую к ним в бриджах и рваном топике, сквозь прорези которого виднелся светлый бюстгальтер.
Кажется, она едва сдержалась, чтобы не высказать: «В конце концов я здесь не для того, чтобы воспитывать племянницу мужа, но для того, чтобы уговорить ее мать вернуться к отцу этой девчонки!»
Амин сразу же укрылся на кухне, где мать предложила ему поесть, но так как он не был голоден, попросил налить чай, который только что был заварен.
Все с трудом разместились за столом в гостиной. Разговор сначала шел ни о чем, но потом Фатима заговорила о Хадиже. Она порадовалась за дочь Саида, которая стала теперь единственной женой.
- Когда Саид привозил меня в Марокко, Хадижа не раз рассказывала, что вторая жена вела себя с ней ужасно.
Зулейка тоже посочувствовала, какая печальная судьба выпала Хадиже. Но, помня, с какой задачей они пришли в дом лары Латифы, первая жена Саида тут же воспользовалась семейной темой в разговоре и сказала:
- Всё равно в семье, какой бы та ни была, должен быть мир. Разве мало семей, в которых существует многоженство? Наша, например. Мы с Фатимой уживаемся, дружим. Если Хадижа завоюет уважение и любовь мужа, тогда ей не будет страшна Зухра, но она сможет принять другую жену, если после Зухры Фарид найдет кого-нибудь ещё. Ведь кто-то должен заниматься домашним хозяйством. А работниц по дому они не нанимают.
- Нет, прости, Зулейка, но я хотела бы видеть свою дочь счастливой с мужем, которого не надо ни с кем делить, - возразила Жади. Женщины успели познакомиться, и Жади теперь каждую могла называть по имени.
- Но как же быть, если таково желание мужчин? Наши мечты и желания ничего не значат для них. Поэтому, хотим мы или нет, но однажды появляется и вторая жена, и даже третья.
- Женщины тоже бывают разные. Если хочется мириться с соперницами, пусть такие женщины терпят. Но те, для которых неприемлемо многоженство, почему они-то должны страдать? – не сдавалась Жади.
- Лара Жади, ах, вернее, дона Жади, - поправила себя Фатима. – Я с вами согласна. Женщины разные. И каждая представляет себе счастье по-своему. Правда, не от нас зависит наша судьба. Ваша дочь часто упоминала про Мактуб. «Так суждено», - говорила она.
- Да, Мактуб. Я верю в него. Некоторые вещи и события нам не подвластны, но мы можем строить свою судьбу, можем пытаться изменить ее, а потом окажется, что так и было суждено.
Но Зулейка не захотела согласиться с мнением Жади.
- Самое дорогое для женщины – это семья и ее дети. И ради детей женщина может вынести и трех других жен, если муж решит, что для него так будет лучше.
Женщины остались в комнате спорить и дальше, а Самира что-то шепнула на ухо Фатиме, и они вышли из гостиной.
- Я покажу тебе, где моя мама готовит печенье, которое вам так понравилось. Могу продиктовать тебе рецепт. И хотя я не сильна в практике, но рецепт «рожек газели» я выучила наизусть, помогая маме отмерять продукты для теста. Иногда я помогаю ей, - громко сообщила гостье девушка, чтобы все в комнате поняли, для чего они с Фатимой покинули их общество.
Но цель у обеих была иной. Кажется, они поняли, что каждой из них есть, что сказать друг другу.
Оказавшись в пропахшей ванилью и корицей нижней кухне, Самира повернулась к Фатиме и заявила:
- Я знаю, кто ты. Разгадала сразу же, стоило увидеть фотографию твоей скрап-картины. «Клэр»…
- Тише, не хочу, чтобы нас услышал Мунир. Он донесет на меня Саиду.
- Для чего ты это сделала? Дядя Саид попросил тебя начать переписку со мной?
- Нет, конечно! Вот что, Самира. Я привезла тебе вот это. Возьми! – и Фатима протянула девушке ладонь, на которой лежал довольно крупный зеленый нефрит. Впрочем, камень Самире был давно знаком.
- Так чего ты хочешь?
- Дружбы! Мне одиноко в доме твоего дяди. Я захотела переписываться с кем-то, кто мог быть мне близок по духу. А про тебя в семье рассказывают именно так.
- Кто обо мне рассказывает - мой отец?
- Нет, я наслушалась рассказов Хадижи о тебе. Ты такая же, как я. Только у тебя есть свобода, а у меня ее нет. И я согласна с твоей тетей – есть женщины, которые не терпят соперниц. Мне же приходится мириться со многими вещами, которые по собственному желанию я никогда не стала бы терпеть.
- Так странно слышать это от тебя. Ты ведь любимая жена дяди Саида. Фаворитка, как считала Хадижа. Ты интересуешься золотом и драгоценностями, красивой дорогой одеждой. Дядя Саид исполняет все твои капризы.
- Самира, это какие-то сказки Шахерезады! Но это не обо мне. Точнее – это только внешняя оболочка меня, но в душе... Я как ты и как мама Хадижи.
- Что же тебе мешает стать такими, как мы?
- Многое. И ты ещё спрашиваешь? Я в руках твоего дяди. Если я попытаюсь вырваться, то окажусь в такой же ситуации, как Рания, если не в худшей. Тебе известно, что с ней произошло?
- Да, до нас доходили слухи о ее приключениях в Эс-Сувейре.
- А я видела, что с ней сделали там, в Марокко, в семье временного мужа. Поэтому предпочитаю выбрать золотую клетку, чем ржавую, в которой я по-прежнему останусь пленницей.
- Тогда почему ты того же желаешь моей матери? Ведь вы пришли сейчас к нам, чтобы уговорить маму вернуться к отцу.
- Пришли, но уговаривать я не буду. Это миссия Зулейки и Рании. Пусть они и старается. Я ехала в Сан-Криштован, надеясь увидеться с тобой. Хотела вернуть тебе камень и предложить переписываться по Интернету. Ты позволишь?
- Конечно, пиши. Ты ведь и через журнал можешь общаться со мной, и по электронной почте.
- Я так рада, что ты не рассердилась на меня!
- А за что на тебя сердиться?
- Но я использовала камень, как опознавательный знак, надеясь, что ты догадаешься, кто я, спросишь меня об этом, и так завяжется переписка, - солгала Фатима, очень боясь открыть Самире правду.
- Камень я не могла не узнать. Он необычной формы, круглый, как бусина, а тетя Жади увидела фото на моем компьютере и узнала край ковра, который ей хорошо знаком ещё с тех времен, когда она сама жила в доме дяди Саида.
- Ковер? – удивилась Фатима. – Ах, да. Мне же досталась комната Жади. Представляю, что вы обо мне подумали!
- Но теперь все разъяснилось.
- Мы дружим?
- Хорошо, давай попробуем. Со мной трудно дружить. Но попытаться мы можем, - улыбнувшись, ответила Самира, подумав про себя, что если жена дяди Саида сейчас лжет, и ее цель – все-таки шпионаж за ней, ее мамой или тетей Жади, то Фатима однажды себя выдаст.
- Хочешь узнать, как твой камень оказался у меня?
- Расскажи. О, это точно тот самый камень, которым я играла в детстве, представляя, что он и есть загадочный талисман тети Жади, который то и дело у нее пропадал, потом снова возвращался, после чего начинались разные перемены в ее жизни.
- Такой камень и отдавать не хочется, - сказала Фатима.
- Тогда оставь его себе. У меня появилось недавно сразу несколько талисманов. Не знаю, какой из них назначить главным!
- Я просто так сказала. Забери его. А то он окажется у Мунира, который и… подбросил мне камень в комнату!
Фатима едва не проболталась, чуть не сказав – «приклеил на арткартину».
- Фатима, хочешь посмотреть на мои работы у меня в комнате?
- А над чем ты сейчас трудишься? О чем собираешься писать?
- Я пишу статьи о Пантанале. Могу показать тебе фотографии, которые ты сможешь увидеть раньше, чем читатели журнала. И ещё я покажу тебе свои арт-работы.
Они вышли из «кондитерского цеха» и поднялись по лестнице.
19. Часть 17. Глава 19. Самира и Фатима. Гости в доме Латифы.
У себя в комнате Самира предложила Фатиме единственный стул, а сама встала напротив, у стены, на которой красовалась работа «с ароматом кофе».
- Обрати внимание, я ко всему прочему сегодня прибавила цветок из стружки от какого-то темного дерева. Теперь это картина может получить какое-нибудь романтичное название. Я ещё не думала об этом.
- Самира, думаю, на твоей картине не хватает одной яркой детали – зеленой бусины в центре цветка. Согласись, что зеленый цвет сочетается с кофейным и всеми цветами, присутствующими на твоей работе.
- Бусину приклеить в центр картины? – задумалась Самира. – Пусть так. Это будет наш тайный знак, символ, скрывающий секрет нашей дружбы. Я так поняла, что ты не желаешь афишировать в семье нашу переписку?
- Так, да, потому что Саид будет против или заставит меня шпионить в пользу твоего отца.
Девушка кивнула.
- Хорошо, мы будем переписываться, но не станем делиться этой подробностью с кем-то ещё.
Пока они ждали, когда загрузится ноутбук, Самира нашла клей и пристроила нефрит в сердцевину цветка.
Они успели просмотреть фотографии, присланные Лео из Пантанала, но Самира не решилась открыть их авторство.
- Один путешественник откликнулся на мою просьбу в журнале и прислал мне свои лучшие фотографии.
- Я порой мечтаю стать птицей и облететь все места, где мне хотелось бы побывать, - в сердцах заметила Фатима.
- Но разве дядя Саид не берет тебя с собой в поездки? – подозрительно спросила дочь Латифы.
- Берет иногда. Но только туда, куда сам пожелает. Я же хочу побывать в таких странах, куда Саид не захочет поехать: в Индии, в Японии, мечтаю посетить Австралию, Россию!
- В России очень холодно, - тоном знатока сказала Самира. – Муж тети Жади недавно вернулся из России. Говорит, что ему никогда не было так холодно, как там. А в России как раз начиналась весна, но шел снег. Лежали целые сугробы снега! Сугробы – так россияне называют завалы снега, которые они не успевают убирать, потому что снега слишком много!
- О, а я как-то читала в Европе сказки Андерсена, там была Снежная Королева. Она жила в царстве льда и снега.
- Наверно, это где-то там, в России. Когда-нибудь я обязательно доберусь и до России! Напишу статью об их холоде. Наверно, там живут люди с особенным характером. Ведь холод, который испытывает человек днем и ночью в течение нескольких месяцев, не может не повлиять на его характер.
- Ты мечтаешь о стезе журналистки, а я хотела бы путешествовать просто так.
Они могли бы ещё долго беседовать, потому что подозрительность Самиры и нерешительность Фатимы вдруг куда-то исчезли.
Но в комнату заглянул Амин и сказал, что их ждут в гостиной. Там идет какой-то спор.
Выходя из комнаты, Фатима с неудовольствием заметила, что Мунир был не с Ранией, а ходил хвостом за братом Самиры.
У нее мелькнула какая-то мысль на его счет, какое-то опасение, но тут же забылось. Когда они вошли в комнату, то обнаружили, что все гостьи собрались вокруг Латифы.
- Нет, и не уговаривайте! – горячо отказывалась Латифа. – Мне не нужен никакой подарок!
- Латифа, браслет такой красивый, а сид Мухамед выбирал его с такой любовью! – восклицала Зулейка.
Жади было забавно смотреть на потуги Зулейки и Рании в разных вариантах уговорить ее сестру помириться с братом Саида! Конечно, она понимала, что молодые женщины стараются изо всех сил потому, что им Саид так велел.
Латифа вдвое старше и Рании, и Зулейки. Она им в матери годится. А эти девчонки пришли учить ее жить! И, конечно, Жади полностью поддерживала Латифу в том, что нельзя принимать от Мухамеда подарок, хотя она не могла не согласиться: браслет был очень даже красив.
Но мать Самиры твердой рукой отодвинула украшение и сказала, что если это всё, что ей хотели сказать и предложить, то она может дать окончательный ответ: НЕТ! И попросила больше не беспокоить по поводу ее распавшегося брака.
- Надеюсь, вы подружитесь с Лейлой, когда Мухамед вернется вместе с ней из Марокко.
Она встала со своего места, обхватила себя за плечи, и так молча стояла, пока к ней не подошла Жади и не обняла сестру.
В комнату вежливо заглянул Амин и сообщил, что дядя Саид предупреждает, что пора возвращаться домой. Машины уже подъехали к дому отца.
- Нам пора, Латифа. Решать тебе, но мы пытались тебя переубедить, - печально произнесла Зулейка.
«Наверно, она боится, что ей больше всего попадет от Саида за провал миссии!» - Жади шепнула на ухо сестре.
Рания тоже что-то сказала и поспешила убраться, схватив за руку Мунира.
- Она осталась такой же лживой интриганкой, но стала осторожней и трусливей, - прокомментировала Жади и уход Рании.
Фатима почти весело проговорила хозяйкам дома что-то вежливое, многозначительно переглянулась с Самирой и ушла вслед за родственницами.
Но первым из дома выбрался Амин, который и сопроводил жен дяди Саида через площадь мимо бара доны Журы к дому, где всех с нетерпением ждали братья Рашиды.
Жади и Самира вышли на балкон, чтобы убедиться, что женщины доберутся благополучно. За их спинами стояла и Латифа, прислонившись к дверному косяку.
У Жади в кармане джинсов тренькнул сотовый.
- Лукас предупреждает, что едет за мной на машине, - сказала Жади, прочитав смс.
- Жади, как я устала от них! Неужели это не последний раз? Потом Мухамед будет приводить с собой Лейлу и уговаривать воссоединиться с ними. Потом Саид снова привезет десант из жен, чтобы ещё раз попытаться уговорить меня вернуться второй женой. Как же я устала! Я готова улететь в Марокко и пожить у дяди Али, чтобы меня никто больше не доставал.
- Это было бы ошибкой, Латифа. В Фесе тебя поджидает дядя Абдул, и сейчас плетя против тебя интриги, как паук. Дядя Али тоже может забыть, что у тебя в Бразилии дом и дети. Он задумается о новом муже для тебя – конечно, ради твоего же блага! И на этот раз женихом может оказаться уж точно не Керим.
- Жади! Опять ты о нем!
- Да, опять. Мне симпатичен сид Керим. Я думаю, что тебе он мог бы стать подходящей парой. Или ты собираешься оставаться одна до конца дней?
- Жади, у меня нет сил - ни спорить с тобой, ни вообще что-либо обсуждать.
- А где Самира? – оглянувшись, удивилась Жади. – Она ведь только что здесь стояла?
На балконе больше нечего было делать. Ведь гостьи без происшествий добрались до машин, ожидавших их возле «Волшебной лампы» - почти рядом с входной дверью в дом Мухамеда, куда они, однако, и вошли.
Жади и Латифа ушли с балкона, а из своей комнаты вылетела Самира.
- Меня обокрали! – заявила она.
- Что?!
- Как это?! А что пропало?
- Тот самый зеленый камень, который мы видели с вами на фотографии. Фатима привезла нефрит, чтобы вернуть его мне. Я лично приклеила камень в центр арт-композиции на стене, но когда я только что вошла, камня там не оказалось!
- Дочка, возможно, Фатима передумала и забрала нефрит?
- Нет, такого не может быть. Кроме того, Фатима вышла из комнаты раньше меня и шла впереди. Потом тоже стояла рядом со мной и была в поле моего зрения. Нет, это не она. Тогда кто?
- После того, как вы с Фатимой вошли в комнату, там, в коридоре остались только Амин и Мунир.
- Мой брат посмел зайти в мою комнату, когда я там отсутствовала? – возмутилась девушка.
- Нет, дочка, Амин не стал бы ни заходить к тебе в комнату, ни тем более что-то брать без твоего ведома.
- Но камень исчез! – настаивала Самира.
- Мунир, сын Рании, - догадалась Жади. –Самира, ты не думаешь, что… Это мог быть только он.
Племянница помолчала и ответила:
- Думаю! Так и есть. Фатима рассказывала мне, как Мунир изводил и даже шантажировал ее из-за камня. Однажды он уже забрал тайком из ее комнаты нефриты, ведь она смогла собрать три камня из разорванного ожерелья. Но теперь у нее остался один – лимонного цвета. А темно-зеленый камень она решила привезти мне.
- Понятно. Мальчик враждует с младшей женой отца. И вообще он мне сразу чем-то напомнил Ранию. Возможно, внешне он пойдет в Саида, но характером и натурой - явно в Ранию, - пришла к выводу Жади.
- Дочка, что мы можем сделать? Требовать, чтобы тебе вернули камень? Устраивать скандал из-за нефрита?
- Но это воровство! Я сообщу Фатиме о том, что сын дяди Саида – воришка!
- Ты взрослый человек, Самира, - напомнила Жади. - Зачем тебе нужны ссоры с мальчишкой?
- Пусть в доме дяди Саида Мунир делает, что угодно. Но когда он приходит в гости, то в моей комнате он обязан меня уважать. Даже Зулейка сделала ему замечание за то, что он перебил ее, когда она что-то рассказывала.
- Самира, я скажу ларе Ноэмии, она передаст Мустафе, тот расскажет Мухамеду, и история дойдет до Саида. Он разберется, вернет тебе твой камень и накажет сына. А пока успокойся, - попросила Латифа.
- Не уверена! Я, пожалуй, пойду и проверю, всё ли на месте, - вредным голосом сказала Самира и ушла.
- Кстати, о Рании. Жади, она рассказала тебе обо всем, что тебя интересовало?
- Нет. Представляешь, она так ловко уходила от подробных ответов. Только «да» и «нет». Или ссылалась на Зорайдэ, намекая, что обо всем может рассказать она. Отчего-то меня не удивляет ее поведение.
- Жади, вероятно, Рания поддерживала твою дочь там, в Мекнесе, только ради того, чтобы угодить Саиду.
- Латифа, ты же видишь, она преуспела в этом. Саид сосватал Ранию.
- Зорайдэ рассказала, что Хадижа просила отца снова жениться на Рании. И Мунир хотел, чтобы мама вернулась в их семью.
- Я так и думала. А теперь ей уже ничего не угрожает. Латифа, она решила отыграться на мне. Отомстить за прошлые обиды. Я ничего не смогла узнать от нее о Хадиже. И не думаю, что Саид запретил ей рассказывать о моей дочери. Это ее личная месть.
- Остается только выуживать ответы у Зорайдэ, ведь она тоже ездила в дом Фарида и Хадижи и жила в Мекнесе. Она всё видела и много знает. Тебе она почему-то не хочет подробно рассказывать о том, что она видела, но я попытаюсь выведать, - пообещала сестре Латифа.
- А браслет был замечательный! – вспомнила Жади. – как Мухамед решился так разориться?
- Наверно, его сильно припекло, если он позволил себе такие траты. Боится молодой жены, - грустно улыбнулась Латифа. – Но ей он и подарит браслет. Я не имею на браслет никакого права. Мы разведены.
На улице под окнами раздался автомобильный сигнал.
- Это Лукас. Мне пора, Латифа. Завтра созвонимся.
- Подожди, Жади, захвати пакет с печеньем!
- Спасибо! Лукасу и Пьетро очень нравятся «рожки газели».
Когда они проходили мимо огромной коробки, сиротливо стоявшей в углу коридора, Латифа поняла, что там всё основательно перекопано.
- Кто же оказался таким любопытным, что посмел рыться в коробке с подарками Мухамеда? – неприятно удивилась Латифа.
- Это Мунир, я видела. Когда мы с Ранией «разговаривали», сидя на кухне, мальчишка сначала был с нами, то и дело подсказывая матери ответы на мои вопросы. Он, оказывается, тоже многое подметил, хотя ещё и ребенок. Рании надоела такая беседа, и она отправила сына к Амину, который вышел на балкон. Потом они ушли бродить по дому, я ещё какое-то время задавала ей вопросы.А когда Рания вернулась в гостиную, где тебя обрабатывала Зулейка, я была настолько расстроена неудавшимся разговором, что задержалась на кухне. Когда вышла, то увидела, что Мунир перебирает вещи в коробке, а рядом стоял Амин и что-то ему объяснял.
- Надо было воспользоваться случаем и вручить гостям эту коробку – с просьбой передать ее Мухамеду. Для молодой жены.
- А они решили бы, что это подарки ей от тебя, и принесли братьям ответ, что ты согласна принять вторую жену, - рассмеялась Жади.
- Жади, мой сын, конечно, увидел, что платки, которые он днем принес нам с Самирой, тоже оказались в той коробке.
- А что он ждал? Ты не взяла подарок его отца, а он отказался нести платки назад, - дернула плечом Жади.
Они вышли на улицу. Уставший Лукас не стал заходить в дом, но поздоровался с Латифой, выйдя из машины, когда Жади выпорхнула на улицу, а за ней вышла и сестра. Они уехали.
Потом, закрыв дверь на все имевшиеся замки и засовы, Латифа устало побрела к себе в комнату. Слава Аллаху, что Самира без просьб с ее стороны убрала со стола и вымыла посуду. И печенье сложила в пакет. Молодец! Только вот характер скандальный и… Кажется, дочка подружилась с Фатимой?!
Столько было мелких событий и разговоров, которые намеренно сводились к необходимости сохранить семью, а значит, помириться с Мухамедом, что Латифа, чувствуя себя осажденной со всех сторон, но яростно отбиваясь, не успевала замечать всего, что происходило вокруг нее.
Вот ведь и Самира пообщалась с женой Саида, и Амин не уследил за мальчиком, который зачем-то стащил камень у ее дочери.
Никто не рассказал ни про свадьбу внучки дяди Али, на которую летал Саид, ни о том, что происходит в Фесе сегодня. Или молодые женщины сами ничего не знают? Откуда им знать, в самом деле? Если не расскажет Саид, то других источников новостей у них нет.
- А родители Зулейки? А родня Рании? Ее сестра Амина с ней общается. И никто ничего им не посмел рассказать?
Она уже легла спать, когда в комнату пришла Самира и сказала, что звонит отец и требует позвать ее к телефону.
- Но ты могла сказать, что я уже сплю, дочка.
- У него потрясающая новость: Лейла родила сына! – с иронией сказала Самира.
- Но при чем здесь я?
- Он требует, чтобы я позвала тебя к телефону, сказал, что сам придет к нам, если ты не захочешь с ним поговорить.
- Алхамдулиллах! Когда этот мужчина оставит меня в покое?!
И всё-таки Латифа встала, накинула халат, сунула ноги в домашние бабуши и отправилась в гостиную к телефону.
Самира же вернулась к ноутбуку. Она слышала голос матери в соседней комнате, но не прислушивалась, не старалась услышать, о чем шла речь.
Она заглянула в электронный ящик – ни от Лео, ни от Фатимы писем пока не было. Тогда девушка открыла папку с электронным дневником, который вела с некоторых пор вместо привычного бумажного, за которым лень было лезть за комод и доставать со всеми предосторожностями, и сделала несколько записей. Это были разные мысли, которые бродили в ее голове – о Лео, о Фатиме, о женах дяди Саида, об отце и родившемся только что ребенке, ее ещё одном родном брате.
Самира поймала себя на том, что думает о новорожденном Рашиде не как о братике, новом члене большой семьи, а как о совершенно постороннем существе.
У нее и до этого не укладывалось в голове, как, например, может стать отцом ее родной брат? Или Хадижа может родить ребенка? Сумайя стала матерью! Вот так жили себе, и не было никаких детей, и вдруг из ниоткуда появляется близкий родственник. Его не было, но вот он уже среди живущих, родился и растет, занимая свое место в жизни.
- Если представить себя, плывущей во времени по прямой линии, то впереди ждет много точек, через которые через много лет в мою жизнь войдут люди, которых пока ещё даже не существует вовсе, о которых я не подозреваю. Другое поколение со временем вытеснит нас, кто живет сегодня. Брата не существовало, но вот он появился.
- Что за философская чушь лезет мне в голову? – возмутилась Самира, выделила напечатанный абзац и нажала на Delete.
ДОМ Саида Рашида. Утром следующего дня.
Саид встал рано. День обещал быть суетливым и трудным, но всё нужно будет успеть сделать. Прежде всего, он отправился в кабинет, где засел за компьютер. Проверив разные сводки и данные об индексах, фишках и курсах валют и прочее, он вспомнил о кольце, которое так и не достал из сейфа.
Это заняло некоторое время, но вот открытый футляр с дорогим кольцом лежит перед ним на столе.
Вспомнив рыжеволосую девушку, которую он едва не взял в жены по прихоти дяди Абдула, Саид все-таки с облегчением вздохнул. Кольцо стоит дорого, но свобода дороже! Связывать себя с ещё одной женой? Нет. Он вовсе не рассуждал так, что где три жены, там и четвертая – роли уже никакой не играет, сколько их, если жен больше одной. Ещё одна жена – это ещё масса разных проблем.
Значит, кольцо достанется Муне, матери той рыженькой. Как же он выпустил из виду, не узнал подробности, не навел сведения о том, как, где и с кем теперь проживает его бывшая сбежавшая невеста? Ведь проблемы Муны, если они есть, станут проблемами и Мухамеда. Да, это серьезное упущение.
А сватовство уже через несколько дней. Мухамед желает оттянуть свадьбу, отложить на следующий год. Вот только Саид сомневался, что брат сможет так долго протянуть в браке с Лейлой. Возможно, женщина станет женой Мухамеда намного раньше, чем в срок, который будет оглашен.
Саид огляделся в кабинете в поисках любимой ручки, без которой старался не выезжать из дома. Не забыть бы и ее.
В дверь постучали, и в кабинет заглянул и ловко проник Мунир.
- Отец, а кто меня теперь будет возить в школу? Мириам? Или со мной будет ездить мама? Я не хочу с Мириам!
- Где твоя мать?
Рания ждала за дверью, поэтому быстро откликнулась, когда мальчик ее позвал. Она вошла в кабинет и остановилась рядом с сыном.
- Рания, ты приехала, чтобы, прежде всего, заниматься сыном. Мунир предлагает, чтобы не Мириам, а ты отвозила его в школу. Водитель довезет вас до школы, ты проследишь, как сын выйдет и зайдет в ворота колледжа, и можешь возвращаться назад. Вечером точно так же встретишь сына. Потом занимайся с ним уроками.
Рания кивала, не смея поднять глаз, поддакивая еле слышно:
- Да, Саид. Конечно, Саид. Так и сделаю, Саид.
Мужчине показалось, что его «невеста» имеет обиженный вид. Но он сначала отослал мальчика из кабинета. А потом обратился к Рании.
- Рания, пойми, ты в моем доме на особом положении. Ты не нянька, но ее уволили, и сыном кто-то должен заниматься. Я мог бы нанять другую няню, но Мунир против. Кроме того, он требует, чтобы ты всегда была рядом с ним. Но, согласись, и тебе следует чем-то заниматься. Иначе непонятно, для чего я привез тебя в Бразилию. Ты невеста, а я на тебе пока не женюсь, потому что пока ещё думаю и наблюдаю за тобой. Ты знала об этом условии и согласилась. Сватовство было устроено для спокойствия твоих родителей.
Он протянул руку к кольцу и захлопнул футляр. Положил небольшую коробочку в карман брюк.
Рания подтвердила, что она всё поняла, сейчас же отвезет сына в учебное заведение, а после окончания занятий – встретит. И уроки сделает с сыном, разумеется.
Саид велел не терять больше времени и отправляться к машине.
Рания, выйдя из кабинета, испытала двойственное чувство: с одной стороны, она добилась того, что теперь сможет больше находиться с сыном. Но упоминание Саидом сватовства с намеком, что все ещё может измениться - ведь он за ней наблюдает, насторожило женщину.
Что он имеет в виду? Пусть не будет пышной свадьбы – она и сама не хотела, чтобы на свадьбе на нее смотрели, перешептываясь за спиной, вспоминая историю с временным мужем. Но скромный никях в кругу семьи – на это она может рассчитывать? Иначе для чего Саид ее сосватал? И пусть не говорит, что это был спектакль, разыгранный для ее отца. Нет, сватовство – это серьезно.
- Может быть, он опасался, что мой отец будет против, если Саид просто так увезет меня из Марокко как няньку Мунира? А теперь я здесь, и Саид не собирается выполнять обещание жениться на мне. Сосватал, но может и передумать!
Но какое же кольцо она увидела на столе Саида! Ооооо!!! Аллах-Аллах, это ведь кольцо, которое Саид обещал отдать брату? Мухамед женится на Муне, матери несостоявшейся невесты Саида.
Какое кольцо! С крупным драгоценным камнем, о, Аллах, таким красивым, что глаз не отвести! Сколько в камне карат? Рания с обидой подумала, что ей он подарил на сватовство кольцо намного скромнее. Значит, вот как он оценивает Ранию и ту, что едва не стала четвертой женой. Кольцо же он купил для дочери Муны, думая, что она станет его женой!
Но пусть лучше это кольцо красуется на пальце Муны, чем будет надето на палец ещё одной соперницы – четвертой жены Саида. Рания поднесла к лицу руку и взглянула на обручальное кольцо. Теперь оно показалось ей таким скромным, нищенским!
«Что, если Саид на мне не женится?» - испуганно думала она, двигаясь по коридору, спускаясь по лестнице, выходя в сад. Даже сидя рядом с Муниром в машине, она не переставала взвешивать все «за» и «против», пытаясь понять, намерен Саид стать ее мужем, или это всего лишь фарс?
Когда Мунир рассказал ей, что Фатима заявила Зулейке о планах: она хочет попросить у Саида украшение с турмалинами из Параибы, у Рании и вовсе испортилось настроение. Она не сомневалась, что вторая жена получит и турмалины, и, если пожелает, даже точно такое кольцо с огромным камнем, которое было пожертвовано Саидом брату. Но когда же у нее появится право получать подарки? Когда Саид станет ее мужем?!
20. Часть 17. Глава 20. Мекнес. В доме Фарида.
После возвращения из Феса Хадижа очень уставала, занимаясь домашними делами. Ведь ей теперь приходилось управлять всеми делами.
Свекровь если и не слегла от горя, всё равно мало чем могла помочь. Хадижа чувствовала ответственность, как первая жена Фарида. Но ее руки не успевали делать всё, что требовалось.
Лара Джабира просыпалась в слезах, плакала день напролет и засыпала тоже в рыданиях, не зная о судьбе дочери. Всё так, как рассказала Хадижа, когда позвонила матери. И в основном лара Джабира молилась, почти не вставая с коврика для намаза, взывая к Аллаху, прося вернуть пропавшую дочку.
Фарид, сообщив дома горькую новость, тут же вернулся в Фес, но через два дня возвратился ни с чем. Поиски в городе продолжались, но никаких известий не было. Вернулся из поместья в Мекнес и дед Рахим, узнав о несчастье. Он созвонился с сидом Абдулом и тут же отправился в Фес, чтобы по возможности участвовать в поисках внучки.
Хадижа занималась кухней, по мере сил – уборкой и стиркой. Правда, не своими руками, но следила за тем, как этим занимались нанятые на время женщины. Фарид, вернувшись, был злым, раздражаясь по любому поводу, но всё-таки позвал двух соседок, которые помогали Хадиже на кухне, ходили на рынок вместе с Зухрой, мели двор и кое-что стирали.
Хадижа старалась успеть присмотреть за всем, но прежде всего – за матерью Фарида. Заботы о ней муж доверил первой жене. А ларой Асией должна была заниматься Зухра.
Фарид вел себя с Зухрой жестко. Показное внимание, которое он уделял ей в Фесе при Саиде Рашиде, исчезло. И потому испуганная Зухра старалась не противоречить, когда он приказывал ей промести двор, отвести в хамам лару Асию, накормить ее и проследить, чтобы старая женщина ничего не сделала такого, что прибавит семье новых хлопот.
Хадижу он и вовсе не замечал.
В доме царила паника и горе. Никто не мог понять, что произошло с Дайнаб. по медине поползли разные слухи, один хуже другого. Фарид, до которого доходили неприятные разговоры, готов был принять смерть сестры, чем вынести позор, если с Дайнаб случилось что-то из того, о чем судачили сплетники на медине.
Он в первый же день не по одному разу допросил обеих женщин. Но Хадиже нечего было сказать – ведь она на празднике общалась со своими родственницами.
А вот Зухру Фарид подозревал в сообщничестве. Сначала он был уверен, что Зухре что-то известно. Он даже попытался застращать молодую женщину, пригрозив высечь плетью. Но Зухра обливалась слезами и повторяла только то, что рассказывала ей Дайнаб после возвращения из Египта. Фарид и обретшая надежду мать вместе пытались вспомнить, какой мужчина засматривался на Дайнаб в Египте на свадьбе Замили. Но ничего не смогли вспомнить.
Фарид пришел к выводу, что сестра солгала. Но для чего? И если мать предполагала, что Дайнаб могли похитить, чтобы заполучить таким способом невесту, то у Фарида возникло подозрение, что Дайнаб впуталась в какую-то авантюру, связанную с мужчиной, но который не из Египта, а из Марокко.
Он запретил звонить старшей сестре в Египет и сообщать ей страшную новость. Тем более – расспрашивать, не заметила ли Замиля что-нибудь на собственной свадьбе.
Фарид хотел осторожно разузнать о Дайнаб, но как он мог бы это сделать? Каждое его слово потянет за собой вал сплетен. Но он чувствовал, что сестра пропала не просто так. Что-то должно быть, но им это неизвестно.
Зухра, наконец, вспомнила, что подруга не раз говорила ей про Ясмин, на свадьбе которой она и пропала.
- Как-то раз Дайнаб рассказала мне, что Ясмин показывала ей фотографию в сотовом телефоне. Там была шкатулка с золотом, купленным к свадьбе ее женихом. Не знаю, как объяснить, но Дайнаб вела себя странно. Мне так показалось. И потом были у Дайнаб время от времени разные оговорки. Фарид, ну не знаю я, что с твоей сестрой! Она была моей подругой, но после возвращения из поездки она перестала делиться со мной секретами.
Фарид тоже подозревал, что пропажа девушки каким-то образом связана с внучкой сида Али. Но как? Ничего более не приходило ему в голову.
Оставалось только ждать, когда Дайнаб найдут – живой или мертвой. Но ведь была и вероятность, что сестру могли украсть, а они никогда не узнают, кто это сделал. Никогда не увидят Дайнаб, не смогут отплатить обидчикам. Ведь если похититель Дайнаб не объявится, то это будет означать, что верны самые худшие опасения.
Фарид винил во всем Зухру.
- Ты должна была все время находиться рядом с ней! Если бы ты не болталась по залу среди гостей, то Дайнаб не смогла бы уйти незаметно!
- Но как я могла быть все время рядом, если твоя сестра только и делала, что крутилась возле невесты?!
Только после этих слов до матери и Фарида дошло: надо поговорить с Ясмин! Но как это сделать? Ведь муж увез Ясмин куда-то в Арабские Эмираты?
- Сынок, звони сиду Али. Пусть он свяжется с мужем внучки, пусть Ясмин расскажет ему всё, что знает, о чем девушки разговаривали. Может быть, внучка сида Али и вспомнит хоть что-то, иншалла.
- Это было бы отлично. У нас нет никакой зацепки. Сестра как будто испарилась. Но так не бывает. Однако никто не видел, как она выходила из отеля, где проводился праздник.
- Звони, сынок, звони в Фес! – потребовала лара Джабира.
- Ты, Хадижа, могла бы и сама догадаться, что можно позвонить дяде Али или Зорайдэ, - сказала Зухра, чтобы подлить масла в огонь и настроить Фарида против соперницы.
Мужчина тут же повернулся к Хадиже.
- Почему ты до сих пор не сделала этого? Или твой отец подарил тебе телефон только для того, чтобы ты болтала каждый день с родственниками из Бразилии?
- Я звонила, Фарид. Но ещё раньше, когда мы ждали тебя в риаде дяди Али, пока вы искали Дайнаб сразу после праздника, я расспросила и Кариму, и Зорайдэ, и Ранию о том, что каждая из них могла видеть. Мне никто ничего не смог рассказать. Но все заметили, что Дайнаб не отходила от невесты.
- Фарид, сынок, мы каждый день говорим об одном и том же! Но поиски уже прекратили. По медине Феса бродит только мой престарелый отец, надеясь услышать хоть что-то, что подскажет, где искать мою дочку. Почему ты вернулся из Феса?
- А какой смысл был там оставаться? Если сестра найдется, нам сообщат. Остается только ждать. Но здесь упускать дела я не могу. Меня не было в Мекнесе больше месяца. Пора съездить в Сусс на плантации, узнать, что там и как. Понять, какой ожидается урожай. А у меня нет настроения чем-либо заниматься. Я заставляю себя ходить за кормом для ослов, проверять, как идут дела в лавках, но на следующей неделе мне нужно поехать в Марракеш, а потом – на цитрусовые плантации. Хотя ехать нужно уже сегодня или завтра!
Он произносил эту отповедь сердитым голосом, не желая обидеть мать, но уже не имея сил сдерживаться и дальше и делать вид, что всё будет хорошо.
Между Хадижей и Зухрой тоже не было мира. Казалось бы, теперь Хадижа стала единственной женой из-за развода, данного мужем Зухре, ей не о чем больше переживать. Зухре полагалось тоже вести себя незаметно. Но…Провокации со стороны Зухры не закончились, а Хадиже каждый раз хотелось ей ответить.
Зухра только при Фариде казалась беззащитной овечкой, ходившей с обиженным и покорным выражением лица. Как только соперницы оказывались наедине, Зухра превращалась в сухую колючку, ядовитую змею, стараясь побольнее ужалить первую жену. Она то и дело напоминала девушке, что развод вовсе не окончательный. Пройдет три месяца – и Фарид вернет ее в семью.
Она отказывалась подчиняться хозяйке дома, которой стала Хадижа, пока лара Джабира предавалась горю. Зухра не выполняла ничего из того, что требовала от нее Хадижа. Делала только ту работу, которую ее заставлял делать Фарид.
Но и это не всё. За спиной свекрови и Фарида она изводила Хадижу намеками на колдовство. То отрезала кисточку с капюшона любимой джеллабы Хадижи и в течение дня издали показывала ей, держа пальцами за нить и слегка помахивая кисточкой в разные стороны. То Хадижа несколько раз заставала ее у себя в комнате, когда Зухра снимала с ее расчески волосы, тут же без слов выходя в коридор при ее появлении.
Ещё по рассказам Каримы Хадижа знала, что так делают, когда собираются навести порчу, наколдовать. Особенно опасно, когда колдуют на волосы. И Хадижа стала каждое утро очищать и прятать массажную щетку, а выпавшие и вычесанные волосы незаметно сжигать в печи.
Хадижа опасалась есть и пить то, что не было приготовлено на ее глазах. Если Зухра не проявляет смирения, но, наоборот, уверена, что Фарид ничего с ней не сделает, то может оказаться права Зорайдэ, предупреждавшая ее об опасности: Зухра может захотеть лишить Хадижу ее ребенка. Она способна отравить Хадижу!
Единственной защитой для Хадижи были нанятые за небольшие деньги женщины, невольные свидетельницы всего, что происходило в доме. Возле них Хадижа и старалась держаться, когда отходила по делам из комнаты свекрови.
А Зухра вовсе не чувствовала себя покинутой мужем, вела себя так, как будто она и не получила развод. Фарид был всегда чем-то занят, приходил домой поздно и был уставшим. Он как будто забыл о Хадиже, но не приходил ночевать и к Зухре, заняв комнату Замили.
Однажды Зухра устроилась ночевать в комнате Дайнаб. Лара Асия, выкравшись ночью из комнаты, по привычке бродила по коридорам дома, но вдруг услышала шорохи в комнате пропавшей. Она истошно закричала, что Дайнаб вернулась!
Фарид, мать и Хадижа, выбежав в коридор, увидели стоявшую под дверью комнаты Дайнаб старушку, указывавшую пальцем на дверную ручку.
- Она там! Дайнаб вернулась. Я всегда знала, что Дайнаб вернется. Ничего с ней не случится. Она очень хорошо устроит судьбу – станет женой богача. Но сейчас она там, в комнате!
Сначала все решили, что у лары Асии начался приступ безумия. Опять она несет, что попало. Но когда за дверью что-то упало, как будто кем-то задетое в темноте, то Фарид ворвался в комнату, сам не веря в то, что там может оказаться пропавшая сестра.
Но обнаружили Зухру.
- Что ты здесь делаешь? – в бешенстве закричал Фарид. – Зухра, как ты посмела войти в комнату Дайнаб?! Что это значит?
- Я…, не бей меня, Фарид, не надо!.. Ой!.. Ах!.. Я хотела погадать на твою сестру! Узнать, что с ней! Ты ведь знаешь, что я столько лет жила в одной лачуге с шуафой. А колдуны Марракеша – самые сильные колдуны в мире! – вопила Зухра, пока Фарид в бешенстве хлестал ее попавшимся под руку платком. Не больно, но обидно.
- Аллах… Так ведь это ты вызвала все наши несчастья, когда зарыла того петуха в углу сада! – сказала лара Джабира и сползла по стене комнаты, закатив обморочно глаза.
- Мама… Что с тобой? – повернулся к ней Фарид, оттолкнув от себя Зухру.
Подошла лара Асия и начала трясти родственницу за плечи.
Но лара Джабира никак не могла прийти в себя.
- Хадижа, подай стакан воды, - приказал Фарид, перетаскивая мать на кровать.
Пока Хадижа из кувшина спешила налить воды, Зухра оказалась на пороге и зло сказала сопернице:
- Смотри, не отрави свекровь. Вода в этом кувшине налита ещё перед поездкой в Фес, с тех пор никто ее не менял, - солгала Зухра.
- Ты что, Хадижа? – разозлился и Фарид.- Принеси свежей воды или бутылку минералки – на кухне есть, я принес, днем купил на медине, но не успел выпить.
Хадижа, придерживая живот, молча прошла мимо Зухры, застывшей на пороге, и выбралась в коридор, чтобы спуститься на кухню.
- А мать права: Зухра, это ты вызвала злых духов колдовством. Теперь нас преследуют несчастья. Что сделать, чтобы загнать их обратно в ад? Что, Зухра?! Может быть, мне надо вырыть петуха и бросить тухлятину тебе в лицо? А потом выгнать тебя из дома, привязав к твоей шее дохлую птицу? Что мне сделать?
- Вранье всё это, не верь никому, Фарид. Нет там никакого петуха! Хадижа с Ранией насочиняли про меня сказок, убедили Зорайдэ, и пошли сплетни…
- Может, мне прямо сейчас проверить? Давай, спустимся в сад, найдем угол, о котором мне рассказывали, я перерою там землю и узнаю, говоришь ли ты правду или лжешь.
- Идем! – твердо, с вызовом, согласилась Зухра. Она держалась настолько уверенно, что Фарид ей почти поверил. Кто знает, для чего Зорайдэ, уважаемой женщине, понадобилось оговаривать вторую жену? Только чтобы защитить Хадижу и избавить ее от соперницы? Но он сомневался, не веря никому. Неужели предстоит перекопать сад, чтобы узнать правду?
Фарид понимал, что избавиться от сомнений можно было только так - пойти в сад и поискать зарытого петуха, если, конечно, хитрая Зухра не вырыла его раньше. Отчего она так нагло соглашается пойти на поиски доказательств? Значит, не боится.
Решив выяснить правду позже, он выгнал из комнаты Зухру и лару Асию, забрал бутылку с минеральной водой и стакан у возвратившейся Хадижи и велел ей оставаться у постели матери. Когда девушка положила на лоб ларе Джабире мокрую ткань, женщины открыла глаза.
- Останешься с матерью, - потребовал Фарид. – Я пойду спать, мне рано вставать, а послезавтра я собираюсь поехать в Марракеш. Не хочу затягивать поездку.
До утра происшествий больше не случилось.
Утром Фарид отправился по делам, а после дневного намаза из Феса позвонил взволнованный сид Рахим и сообщил, что, кажется, нашлась Дайнаб. Ее видели в районе старинной касьбы. Сид Абдул и сид Али со своими людьми отправились к развалинам, а он будет ждать Фарида в Фесе в доме сида Али.
Лара Джабира ожила сразу, как только услышала новость.
- Она жива, слава Аллаху! Моя доченька нашлась! Алхамдулиллах! Дайнаб, что же с тобой случилось? – причитала она.
Фарид, только что сходив за кормом, вернувшись пообедать, узнал о звонке деда и разбушевался.
- Что? Она нашлась? Вот как? А что она делает в касьбе? И где она была все эти дни?
Зухра неосторожно вмешалась.
- Может быть, тот, кто ее похитил, привез Дайнаб в касьбу и бросил в развалинах. Там трудно найти кого-то, если не знаешь, кто потерялся, и в каком месте туда вошел человек.
- Что ты такое говоришь? – возмутилась мать.
- Мне не раз рассказывали в Фесе о пропавших туристах, которых потом искали группы проводников. Может быть, Дайнаб уже несколько дней бродит по развалинам?
- Зухра, не пугай мать. Главное – она жива. Пока… Потому что когда я выясню, каким образом она пропала, и если пойму, что дело в ней, то я ее уничтожу.
- Сынок, нет! – воскликнула лара Джабира.
- Убью! Я ее запорю плеткой! Если она нас опозорила, то…
- Если ее украли, это не ее вина!
- Мама, если Дайнаб сбежала с мужчиной, а он теперь бросил ее, то вина на ней, и она должна поплатиться за то, что опозорила наш род.
- Ты сначала разберись, виновата она или нет, ничего сгоряча не делай!
Фарид ответил мрачным кивком и задумался.
- Зухра, быстро собирайся, поедешь со мной в Фес! – бросил он второй жене, стоявшей рядом с горящими от любопытства глазами.
- А я? – не сдержалась Хадижа, которая до сих пор молча стояла рядом с ларой Джабирой. - Я тоже хочу в Фес.
- Ты? А ты там зачем? Что тебе там делать?
Но оживилась мать Фарида и поддержала невестку:
- А Хадижа со мной поедет. Меня сопровождать будет.
- Нет. Дом закрыть, а лару Асию куда деть? И женщины наняты, дел много, кто этим заниматься будет, если мы все уедем? Кто за ними следить будет?
- Но, сынок, Фарид!..
- Нет. Оставайтесь дома. Я позвоню вам из Мекнеса. И всё расскажу. Думаю, мы с дедом и... с НЕЙ… уже сегодня вернемся.
Лара Джабира снова разрыдалась.
- Хадижа, успокой мать. А ты, Зухра, быстро переоденься и выходи к воротам.
Хадижа взглянула на бывшую жену. Грязнуля! Зухра утром вновь мела двор. Фарид заставил ее прополоть цветы на клумбе, устроенной на месте фонтана. Волосы ее были растрепаны, руки и лицо перепачканы землей. Возле клумбы на плитке, которой был уложен двор, валялись кучки выдернутой травы.
Когда она узнала о звонке, то бросила всё и побежала в дом за Фаридом, которого позвала мать, едва он ввёл с улицы в открытые ворота животных, навьюченных тюками с кормом.
Фарид же поспешил в комнату, чтобы тоже надеть чистую одежду. В той, в которой он чистил ослятник и потом ходил за кормом для ослов, ехать в автобусе было нельзя – запах был слишком силен.
- Сынок, ты не поел! – крикнула ему вслед мать, когда он уже поднимался по лестнице.
Зухра задержалась возле первой жены. Теперь, когда Фарид показал Хадиже, кто для него важнее, Зухра бросила на нее победный взгляд и сказала:
- Я там не успела убрать траву во дворе, так ты займись этим, Хадижа. Ведь мы вернемся поздно, и мне будет не до уборки.
- Значит, пойди во двор и убери траву сейчас, - постаралась жестко приказать Хадижа. Но та ее, конечно, не послушалась.
Нагло рассмеявшись Хадиже в лицо, Зухра убежала переодеваться и приводить себя в порядок.
- Не расстраивайся, Хадижа. Я попрошу наших работниц убрать. Или сама схожу и подмету вокруг клумбы.
- Нет, лара Джабира, так нельзя. Она даже не вторая жена больше. Если я велела Зухре что-то сделать, то пусть выполняет. Она здесь никто!
- Я расскажу сыну, что Зухра не признает твоих приказаний. А пока иди отдыхать. Ты же устала, ночь не спала, я знаю. Но я так рада, что дочка нашлась, что даже силы ко мне вернулись! Сейчас же сама займусь приготовлением ужина! Сварю хариру – любимый суп нашего дедушки, таджин приготовлю, как Фарид и Дайнаб с детства любят, блинчиков багрир напеку!
- Лара Джабира. А вдруг…, вдруг там не Дайнаб видели? Что, если надежда окажется напрасной? – тихо спросила Хадижа.
- Как это? Нет, такого быть не может! Дайнаб там, я сердцем чувствую. О, Аллах, с ней ведь ничего не случилось? Скорее бы узнать, что там. Хадижа, позвони своим родственникам в Фес, они же должны знать. У Зорайдэ расспроси! Дед Рахим сказал, что сид Абдул и твой дядя Али поспешили в касьбу. А его ставили в доме. За ним женщины из дома сида Али сейчас ухаживают. Кажется, он так обрадовался новости, что ему нехорошо стало, вот и не взяли его с собой в крепость.
- Конечно, я позвоню, - спохватилась Хадижа, до которой только сейчас дошло, что она давно могла бы узнать, что происходит в Фесе.
Она позвонила, но напрасно. В доме остались только женщины, которые работали на кухне. Ни Зорайдэ, ни Каримы не было.
- А Карима-то где? – в сердцах спросила она у той женщины, которая подошла к телефону.
- Тоже унеслась в касьбу, вместе с ларой Дунией, с сидом Абдулом! – услышала она в ответ.
- А Зорайдэ где? И что там у вас стряслось?
- Мы ничего не знаем. Нам никто ни о чем не рассказывал, даже Карима велела ее не расспрашивать. Говорят, нашлись две девушки. Дайнаб, та, которую долго искали. И вторая тоже там, Ариба, ты ее знаешь, Хадижа? Ты помнишь Арибу, которую сын сида Али собирался взять в жены? Они все в касьбе. А дядя Али поехал разбираться с ними.
- Но где Зорайдэ?
- Так она пошла навестить Нурию, узнать, что с Лейлой, не начались ли у нее роды. Бедняжка! Лейла так расстроилась, когда узнала, что Ариба сбежала с Икрамом, что у нее, кажется, начались схватки. Так Карима сказала, мы слышали.
- Но при чем здесь дядя Абдул? – не поняла Хадижа.
- Ну как же? Ему доверена опека над женой сида Мухамеда и ее родственницей. Сид Абдул был так сердит, что ему опять придется ехать на осле так далеко – в касьбу. Он приехал к сиду Али, а тут ему Карима и проговорилась, куда наш хозяин направился. Вот сид Абдул и давай возмущаться и грозить: женщин своего рода, кто посмеет в сторону касьбы хотя бы посмотреть, впредь проклинать буду - сказал, а на саму касьбу наложу проклятие! Думает, что там шайтаны завелись и наших женщин заманивают туда – по очереди, одну за другой, - шепотом закончила рассказывать сплетню работница.
- Но что там делала Дайнаб – столько дней?
- Никто не знает, Хадижа. Вот вернутся хозяева, тогда звони. Зорайдэ тебе всё расскажет.
Закончив разговор, Хадижа всё подробно пересказала ларе Джабире. Спустившись вниз, Фарид тоже всё слышал.
- Видишь, сынок. Не одна Дайнаб сейчас в касьбе. Там и жених ее – Икрам, и та девушка, которая согласна стать его второй женой.
- Не нравится мне эта история, мутная какая-то. Не Икрам же украл Дайнаб? Нет, больше не желаю ломать голову над загадкой. Приеду и на месте всё узнаю.
Зухра, надев то новое синее платье, в котором уже ездила на праздник, повязав красивый платок, из-под которого выбивались серьги, подошла к собравшимся внизу родственницам и сказала:
- Как хорошо, что Дайнаб нашлась! А… вдруг Дайнаб и Икрам совершили тайный никях? Тогда вообще никаких проблем не будет. Может, всё из-за Арибы закрутилось? Вот Икрам и выкрал Дайнаб, а потом и Арибу украл.
- Хватит сочинять! – оборвал ее Фарид, а мать робко посмотрела на Хадижу: всё-таки речь шла о ее родственнике, Икраме – сыне дяди Али, так как же ей не знать, на что он способен?
- Помня, как скупа и скандальна лара Дуния, можно поверить, что Икрам решил сэкономить на свадьбах. Но дядя Али не позволит так опозорить наш род, он все равно устроит им двойную свадьбу, - начала вслух размышлять Хадижа, даже не подозревая, насколько всё окажется не так.
- Дайнаб не свадьба нужна, а хорошая плеть. Выпороть ее надо было уже давно. Если привезу ее сегодня домой – буду пороть до тех пор, пока рука не устанет, - серьезно пообещал мужчина.
- Зухра, выходи, открывай засовы на двери, а ты, Хадижа, принеси нам в дорогу еды. Положи в пакеты лепешек, сыр и что-нибудь ещё!
За этой суетой никто не вспомнил о ларе Асии. Однако она вышла на галерею, где теперь и стояла. И когда из дома показалась Зухра, старушка бросила что-то вниз. Увидев, что легкий предмет скоро опустится на голову отверженной (в который раз!) жены Фарида, она весело захихикала.
Зухра задрала голову, и в то же мгновение что-то небольшое, черное, мягкое скользнуло по лицу. Дернувшись в сторону, она увидела, что это довольно большое черное петушиное перо!
На галерее стояла и весело хихикала сумасшедшая старуха, а возле клумбы бесилась Зухра, растоптав перо и грозя кулаком ларе Асии. Она понимала, что старуха опасна: в эти дни Зухра несколько раз находила лару Асию в саду, именно в ТОМ углу, к которому совершенно не стоило привлекать внимание. Когда ей удавалось насильно уводить оттуда лару Асию, та бормотала, что черный петух вернутся, придет к ней в комнату, Зухра его ещё увидит… Откуда же взялось перо? Сама Зухра той ночью обронила и не заметила утром, когда приходила сажать розы, или…старуха дорылась? Ведь петух зарыт неглубоко. Придется позже проверить.
- Он придет за тобой. Черный петух придет за тобой! – проскрипела сверху ненормальная женщина и скрылась с галереи.
- Что у тебя опять? – выйдя во двор, спросил Фарид.
- Ничего! – зло бросила она ему в ответ.
- Ты так не смей со мной разговаривать, не забывайся! – прикрикнул Фарид. – И вот что – не обольщайся. Ты едешь со мной только по одной причине: мне надо, чтобы ты выяснила у Дайнаб правду. Думаю, мне всего не расскажут, если в эту историю замешан сын сида Али. Если Икрам не женится на сестре, мне придется убить сестру за позор, но и отомстить Икраму.
- Зачем же убивать? Выдай ее замуж в глухое село четвертой женой, отдай в жены какому-нибудь старику, которому нужна молодая сильная работница.
- За подругу боишься? А ты о себе подумай, Зухра. Если пойму, что ты мне соврать решила – брошу тебя в Фесе, не повезу назад.
- Ты что, Фарид? Зачем же я стану тебе лгать? Конечно, мне и самой интересно узнать, что произошло с твоей сестрой. Пусть она расскажет, где и с кем пропадала эти дни.
- Вот-вот. А теперь нам пора. Неси сумку с едой. Если поторопимся, успеем до вечернего намаза добраться до дома сида Али. К тому времени их найдут и приведут из касьбы. Сид Али - шейх, в его доме и состоится семейный суд.
- Хм, Хадижа и лара Джабира раньше нас узнают историю Дайнаб. Зорайдэ позвонит Хадиже и всё расскажет. Пока мы доедем из Мекнеса в Фес и доберемся через пол медины до риада сида Али…
- Мне очень не хотелось бы везти Дайнаб с собой. Если нам ее отдадут, значит, на мой род уже легло пятно позора!
- Но если она уже стала чьей-то законной женой? Если она связана никяхом с Икрамом, тогда тебе не стоит переживать!
- Всё равно я им этого не прощу. О нашей семье многие годы будут судачить на обеих мединах – в Мекнесе и в Фесе.
Когда Зухра побежала отодвигать засов на двери, Фарид заметил на том месте, где она только что стояла, растоптанное черное перо. Он наклонился и поднял его, не веря глазам.
Так это правда! Иначе откуда во дворе его риада появиться петушиному перу? Не ветром же его занесло с мусором? Да не было такого ветра, чтобы перенес легкое перышко через высокие стены его дома.
- Но с Зухрой я разберусь позже, - пообещал себе измученный последними неприятностями Фарид.
…Однако им пришлось вернуться. Они с Зухрой не прошли и половины пути до автовокзала, решив ехать в Фес все-таки на автобусе.
Но сначала позвонил сид Рахим, потом – сид Али, которые рассказали удивительную историю.
- Что? Фарид, что тебе сказали? Почему у тебя такой вид? – потребовала объяснений Зухра.
Но Фарид долго молчал, над чем-то размышляя. Конечно, они уже никуда не шли, остановившись посреди улицы. Затем Фарид повернулся к Зухре и, пристально уставившись ей в глаза, сказал:
- Ты не раз повторяла, что Дайнаб подружилась с Ясмин, что они как-то между собой связаны. Так вот… муж Ясмин и украл Дайнаб. Он увез ее вместе с женой в Арабские Эмираты, если я верно понял, и там он совершил с ней никях. Теперь Дайнаб и Ясмин – его жены.
- Как? – страшно удивилась Зухра. Если бы не такая ее реакция, Фарид готов был вцепиться в женщину и хорошенько потрясти, чтобы вытрясти из нее правду. Неужели Дайнаб ничего не рассказывала Зухре, своей давней близкой подруге?!
Они вернулись домой, решив, что отправятся в Фес завтра.
- Сегодня там не до нас. Дайнаб у мужа в каком-то отеле. Но и утром я не хочу присутствовать на их семейном суде. Дайнаб опозорила нашу семью, и я боюсь не сдержаться! Но если ее так называемый муж бросит Дайнаб, я возьму свой кривой нож и убью сестру. Живой в наш дом она не вернется.
- Она и так не вернется, Фарид. Если всё правда, то она улетит с мужем из Марокко, и всё.
- Но я ничего не понял. Что Дайнаб делала в касьбе? Зачем Амаль прилетел в Марокко с ними обеими? На праздник?
- Так нужно же ему поговорить с тобой о Дайнаб, признаться, что это он украл твою сестру. Иначе ее так и будут считать пропавшей. В касьбе…, в касьбе она могла оказаться, сбежав от него и Ясмин! Слушай, наверно, Ясмин и Дайнаб уже ссорятся из-за мужа. Сначала убежала в касьбу твоя сестра, а когда он ее вернул, тогда Ясмин убежала от мужа в дом деда.
- Это всё объясняет. Очень похоже на мою сестрицу.
- И на Ясмин тоже. Я наблюдала за ней на свадьбе и ещё раньше – на всех праздниках, куда ты меня брал. Дайнаб не сладко будет жить рядом с ней.
- Так ей и надо! – отрезал Фарид. – Завтра едешь со мной на праздник. Там постарайся выяснить правду. Неужели Дайнаб с подружкой заранее задумали побег на свадьбе?
- А как же иначе? И их муж был явно замешан в этом. Но ты пока не говори Хадиже ничего, а то ведь Ясмин – ее родственница. Вдруг она позвонит дяде Али и предупредит.
- О чем?
- Ну… лучше всё-таки ничего не говорить, но завтра без нее поехать на праздник. Кстати, что за праздник?
- Сын сида Али сватает какую-то родственницу сида Абдула. Мне это неинтересно. Я собираюсь посмотреть в глаза Дайнаб!
Они вернулись назад. Зухру тут же отправили во двор доделывать дела возле клумбы, поэтому она так и не узнала, что рассказал Фарид матери, и о чем узнала Хадижа.
21. Часть 17. Глава 21. История Ясмин.
В старой части медины на одной из самых древних улочек стоял дом, дряхлый, полуразвалившийся, наспех снятый Ясмин за несколько дней до свадьбы за очень небольшие деньги. Дом ничем не отличался от соседних, таких же лачуг.
Внутри помещения была всего одна довольно просторная комната почти без мебели. Разве что деревянные скамьи могли служить лежаками для временных жильцов. И имелся стол, такой же дряхлый, как и сам дом. Стекол в окнах не было, от улицы помещение отделяли лишь деревянные решетки. В доме было душно и грязно. В окно легким ветерком заносило пыль и песок.
На скамье сидела Ясмин, раздумывая над ситуацией, в которой оказалась по собственной глупости.
Чего она добилась? Всё пошло не так, как она задумывала. Пережив несколько ужасных дней, показавшихся ей чуть ли не месяцем, она почти раскаивалась в том, что совершила.
Теперь она готова была улететь с мужем, пусть и навязанным ей насильно, куда угодно, лишь бы не претерпевать и дальше тех мучений, которые уже вынуждена была испытать. Несколько полуголодных дней и холодных ночей, когда спать пришлось на жестком деревянном лежаке, в той одежде, в которой и ушла со свадьбы, не иметь возможности ни умыться, ни сходить в хамам, ни даже просто переодеться… Трудности сломили ее дух.
На ней под паранджой было золотое ожерелье, но это только в глупых мечтах его легко можно было продать. А в реальной жизни Ясмин не представляла, как это можно сделать, чтобы в лавке не привлечь внимание ювелира к украшению.
К тому же она ведь не ходила выбирать золото с Амалем, эту миссию взяла на себя бабушка Дуния. И вот теперь Ясмин поняла, что не знает, а если ей и говорили, то не помнит, в какой лавке было куплено данное ожерелье. А вдруг она явится как раз к тому ювелиру, который и продал украшение Амалю?
Учитывая, что вся медина ищет пропавшую Дайнаб, владелец лавки обязательно свяжет скандал на свадьбе с появлением золота из шкатулки невесты. Решит, что оно украдено, что она и есть та самая Дайнаб, ведь торговец не видел невесты. Ее схватят и отволокут к дяде Абдулу или дяде Али, и позорная правда раскроется.
Совсем не так планировала Ясмин развязать эту историю.
Жадную и глупую Дайнаб было ей совершенно не жалко. Когда самоуверенный Амаль Бенхашем обнаружит под паранджой другую девушку вместо невесты, это будет уроком им обоим. Скорее всего, обман раскроется уже в Арабских Эмиратах, куда парочка прилетит из Марокко. Ясмин была уверена, что Амаль тут же вернется назад, чтобы предъявить сиду Али претензии. (Только бы это не случилось в аэропорту или в самолете, пока он не взлетел!)
Что будет при этом с Дайнаб? Она надеялась, что Амаль не станет обходиться с ней слишком строго, тем более, Ясмин научила девушку, какую сцену следует разыграть, когда, подняв паранджу на ее лице уже где-нибудь во дворике своего дворца, мужчина увидит Дайнаб, а не Ясмин.
- Скажешь, что ты влюбилась в него без памяти. Он такой самовлюбленный, что поверит тебе. И помни: ему не нужен скандал. Ведь ты можешь заявить, что он тебя украл. А я сбежала, как только узнала, что он тебе понравился. Главное – ничего не бойся! Веди себя уверенно, и будь понаглей!
Дайнаб соглашалась на все, верила всему – так ей хотелось стать женой богатого красивого мужчины, намного более привлекательного, чем муж ее сестры Замили. Ведь Амаль превосходил Сабира во многом!
О том, что ее могут просто арестовать за обман и судить, наказать по законам шариата, даже казнить, то, что Амаль может убить ее, чтобы позор не раскрылся, наивной и много о себе воображающей Дайнаб и в голову не пришло. Но Ясмин была рада этому. Ведь она думала в первую очередь о собственном спасении.
Ясмин надеялась, что Амаль явится в дом ее деда, расскажет о подмене, о том, что на свадьбе Ясмин призналась ему, что на вопрос свидетелей во время никяха она ответила «нет», но лара Дуния ее заставила замолчать, заткнула рты всем, кто слышал или видел не то, что нужно было бабке невесты.
Конечно, сначала в городе будут вестись поиски пропавшей Дайнаб. Но когда появится Амаль, то тогда уже станут искать ее, Ясмин. Она же постарается сделать так, чтобы ее не нашли, но потом сама явится неожиданно в дом деда.
И когда она окажется перед сидом Али, то расскажет всю правду о никяхе. Она не хотела выходить замуж, но ее заставили! У нее не было другого выхода, кроме побега, ведь она использовала все возможные действия – отказывалась до свадьбы, сказала свидетелям «нет» перед никяхом, но никто не захотел ее услышать! Поэтому она решилась на подмену – предложила Дайнаб стать женой Амаля вместо себя, а сама сбежала.
Разумеется, она не собиралась признаваться, что задумала подмену давно. Нет, она скажет, что Дайнаб на свадьбе всё время стояла возле нее и хвалила жениха. Признавшись, в конце концов, что влюбилась в мужчину с первого взгляда, Дайнаб якобы попросила Ясмин уговорить мужа взять ее второй женой. А у Ясмин в голове все перевернулось! Она не хотела быть женой Амаля, поэтому подумала, что будет справедливей, если вместо нее станет женой другая девушка, и предложила Дайнаб свой вариант. Чего тянуть? Вот так всё сложилось.
Ясмин была уверена, что история выглядит безупречно. Так ей казалось раньше. Теперь же она опомнилась, поняла, что если бы всё сложилось так, как она задумывала, то и Амаль мог потребовать для нее наказания. И ее родители, и даже дядя Али не спустили бы ей такой выходки. А уж про лару Дунию и говорить нечего!
Уже к концу первого дня, отойдя от эйфории удавшейся авантюры, она призадумалась: а не пойти ли ей завтра же в мечеть, чтобы посоветоваться, как быть. Обязательно давить на то, что ее вынудили прийти на свадьбу, не стали слушать, что она не была согласна на брак.
Но только теперь она смогла представить, какой скандал ждет ее впереди. Но утешила себя мыслью: если с ней так поступили ее родственники, вот и пусть сами разбираются! Она попросит убежища у дяди Али, чтобы избежать гнева родителей, а потом уговорит его отправить в Бразилию к тете Латифе.
Она хочет учиться, как когда-то собиралась поступить тетя Жади, мать Хадижи. В семье много раз пересказывали эту историю, когда ее дед согласился на то, чтобы после развода Жади и Саида племянницу дед отправит в Бразилию учиться. Почему-то Ясмин была уверена, что и с ней сид Али поступит так же.
И ещё она собиралась заступиться за Дайнаб. Если Амаль не захочет оставить ее своей женой, чему Ясмин, конечно же, не верила, то Дайнаб не должна возвращаться и к брату, который может ее убить. Фарид показался Ясмин жестоким, сколько бы раз она случайно не видела его раньше в обществе дяди Абдула и сида Рахима или на праздниках в доме деда. Если Фарид расправится с сестрой, тогда виновата будет в этом Ясмин?
А дядя Икрам тоже не захочет взять Дайнаб в жены. То, что лара Дуния не позволит сыну жениться на ней, это Ясмин знала точно. Теперь Икрам может сватать Арибу. Она даже была уверена, что бабка подтолкнет сида Абдула, чтобы поскорее сосватать безропотную девушку, а о Дайнаб дядя Икрам может теперь забыть.
Но вот прошло уже несколько дней, а об Амале, о том, что он снова в Марокко, не было слышно. Каждый день, облачившись в никаб, стараясь как можно сильнее закрыть лицо, Ясмин выходила на медину, чтобы послушать разговоры, узнать новости. Закутавшись в темную закрытую одежду, это было нетрудно сделать.
Сначала весь город обсуждал поиски Дайнаб, исчезнувшей прямо на свадьбе внучки шейха Али. Ее искали несколько дней! А каких только версий не наслушалась Ясмин – даже о том, что Дайнаб была украдена неким стариком-горшечником, который уже сватался к ней однажды. Но получил отказ, и тогда он выкрал девушку из отеля, где проходил праздник. Привез к себе домой… Одним словом - украл, убил и в огромный горшок закатал! А потом почему-то взял и умер. И теперь никто не знает, где искать несчастную.
Но поиски прекратились. Ясмин выходила из дома на медину каждое утро, покупала на медине у уличных торговцев лепешки, фрукты, пила чай, даже сходила вчера в низкосортный хамам, где помылась, закутавшись с ног до головы в ткань, не показывая лицо. Много всякого обсуждали на медине, как и в хамаме, но она так и не услышала ни слова о том, что в Фес вернулся зять сына сида Али.
Теперь же Ясмин продолжала бродить уже по тем улицам, которые располагались в районе Шуара, едва ли не рядом с риадом ее деда. Однажды даже видела Кариму, но, как ни был велик соблазн, так к ней и не подошла.
Но и здесь она не услышала ничего нужного для себя – соседи деда Али сплетничали о ссорах Каримы и Ахмета, о так и не отыскавшейся гостье из Мекнеса, но имени Амаля никто не упоминал.
Так что же произошло между Амалем и Дайнаб, что ни он один, ни вместе с ней, ни одна Дайнаб не вернулись в Марокко? Страшное подозрение закралось в голову Ясмин: вдруг Амаля устроила подмена? Дайнаб ему приглянулась, а Ясмин, сбежавшую не только от него, но и от родственников, он решил наказать, дав то, о чем она мечтала. Ведь она хотела свободу? Вот она ее и получила!
Как быть, Ясмин не могла сообразить до сегодняшнего дня, находясь уже на грани отчаяния.
Денег оставалось совсем немного. Через день надо было освободить снятое помещение. Куда идти? На что жить? Ожерелье и другие украшения могли быть проданы в другом городе, но не в Фесе. Однако, на то, чтобы уехать, например, в Марракеш, Касабланку или Рабат, нужны деньги, которых у нее нет. А скоро ей и вовсе придется голодать.
Что ей оставалось? Только явиться в дом сида Али, покаяться и попросить защиты. Но теперь на нее накатывал страх каждый раз, как только она думала, что пора собраться и выйти из дома.
Она была готова на крайнюю меру – пробраться в дом сида Али и жить тайком в одной из нежилых комнат, выходя в поисках еды глубокой ночью, прячась до тех пор, пока Карима не обнаружит беглянку. Карима рассказала бы обо всем Зорайдэ, а жена деда придумала бы, как ей помочь.
Наконец, именно такое решение и приняла девушка. Не зная, когда ей удастся поесть в следующий раз, она с отвращением принялась грызть черствую лепешку, запивая ее остатком чая.
Глядя на свежий, почти совсем не стершийся рисунок из хны, который был нанесен ей на руки накануне свадьбы, Ясмин подумала, что едва не выдала себя в хамаме. И только потому, что она мылась в самом темном углу плохо освещенного помещения, никто из женщин, которые тоже там мылись и сплетничали, ничего не заметили. Но свежий рисунок на ладонях и ступнях чудом не привлек их внимания.
Ясмин вспомнила, как обнаружила их с Дайнаб оплошность, когда они уже поменялись одеждой, а вернее – Дайнаб надела дорогое красивое свадебное платье, в котором Ясмин, став женой Амаля, должна была лететь в его страну, к нему домой.
Девушка с удовольствием облачилась в лучший кафтан, который сама же и выбрала, но с меньшим желанием натянула паранджу. Не никаб, который позволял оставлять узкую полоску для глаз, а паранджу, сквозь черную сеточку невозможно было разглядеть ее глаза, угадать, кто же спрятался под одеждой.
- Красивая вещь! На ней даже вышит узор пайетками и мелкими стразами.
- Туфли, туфли не забудь мои обуть! Все запомнили мои светлые туфли на шпильке! Увидят их на тебе, никто и не усомниться в остальном!
Оставались открытыми только кисти рук. И вот тогда Ясмин обратила на них внимание, а значит, и молодожен с первых секунд поймет, что перед ним другая: на руках Дайнаб отсутствовал свадебный рисунок.
- Дайнаб… Как быть?! Ведь я же просила, чтобы ты приехала накануне, присутствовала на дне «хны», чтобы по моему «капризу» и тебе сделали бы красивый праздничный рисунок. И кто бы посмел мне перечить, отказав в просьбе? А теперь твои руки тебя выдают.
- Ясмин, не от меня зависело, когда мы поедем на свадьбу. Всё решал Фарид. Но я подумала об этом. Смотри!
Интриганка увидела, как приятельница достает из небольшой сумочки фломастер и лист картона с прорезями.
- Вот, это трафарет с рисунком для рук и свежий фломастер коричневого цвета. Помоги мне, рисунок можно нанести быстро, не вырисовывая детали.
Удивившись находчивости Дайнаб, невеста-обманщица принялась за дело. Она помогла девушке снова стянуть паранджу и взяла фломастер.
- А ты права – кто станет присматриваться к рукам? Издали и так будет виден рисунок. Но ты постарайся пониже спускать рукава, даже когда придется надеть паранджу. К тому же ты будешь нести шкатулку, и не голыми руками, а держа через ткань.
- Где моё золото? – вдруг не выдержала родственница Хадижи.
Ясмин вздохнула.
- На месте золото. Вон там, шкатулка уже упакована в одной из сумок. Не беспокойся, я достану. Тебе лучше нести ее в руках, - успокоила девушка, продолжая разрисовывать кожу через трафарет.
Когда всё было закончено, причем очень быстро, Ясмин покопалась среди сложенных чемоданов и сумок и достала большую шкатулку – ту самую, фотографию которой видела завистливая Дайнаб.
Ясмин повернула ключик в замке и откинула крышку.
- Вот, убедись, что всё обещанное тебе золото на месте. Это всё, что купил мне на свадьбу Амаль. Теперь золото твоё.
Дайнаб не могла произнести ни слова, увидев так много украшений в одной шкатулке.
- Теперь это твоё, - повторила грустно, даже с ноткой сожаления, хитрая Ясмин.
- Конечно, моё. Ведь я же стану женой Амаля. Давай сюда, я сама понесу.
- Конечно, ты! Ведь я должна буду выйти из номера прежде, чем Дуния или Амаль явится за молодой женой.
- Мне страшно! – сказала девушка, тем не менее, не отрывая глаз от раскрытой шкатулки, ярко сверкающей содержимым в свете люстры в номере отеля.
- Нам пора, - предупредила Ясмин, закрывая крышку. Раздался мелодичный щелчок в хитром замке, и тяжелая шкатулка перешла из рук в руки от одной девушки к другой.
Когда на лице Дайнаб отразилось удовлетворение, как будто она до последней минуты не верила, что золото окажется у нее в руках, Ясмин, испытав непривычное чувство злорадства, решила не выдавать последний секрет: чтобы открыть шкатулку, недостаточно повернуть ключик в замке, следует одновременно держать нажатой потайную деталь, совершенно не бросавшуюся в глаза.
Ясмин была уверена, что Дайнаб не станет открывать шкатулку в Фесе, ведь у нее не будет для этого времени, а когда она решит полюбоваться на золото, ее ждет неприятный сюрприз.
Но как уверил в свое время лару Дунию продавец на медине, даже если пытаться разбить шкатулку, чтобы добраться до содержимого – ничего не выйдет. Надо знать секрет старинного механизма.
Это была небольшая месть Ясмин корыстной девчонке. Дайнаб даже не поинтересовалась, а как Ясмин собирается жить дальше. Она думала только о себе. Но если глупенькую Дайнаб ждало впереди светлое будущее, то Ясмин оставалось только скитаться или бежать в другой город, где как-то устраивать жизнь. Однако девчонке не пришло в голову спросить хотя бы из вежливости, что с ней будет.
Ясмин не стала показывать обиду, но решила, что для правдоподобия необходимо подсказать Дайнаб, как ей следует держаться с ларой Дунией, когда она вот-вот явится сюда, и как вести себя с Амалем, чтобы он как можно дольше не заподозрил в ней обманщицу.
- С моей бабушкой не разговаривай. Она хитрая и умная, поймет по голосу, что под паранджой не я. Лучше просто иди молча за ней, и всё. Пусть что угодно говорит тебе, но ты молчи. А когда появится твой муж, я говорю об Амале Бенхашеме, тоже молчи. Я предвидела, что ты не испугаешься и не передумаешь. Чтобы всё прошло гладко, тебе не следует и с ним тоже разговаривать.
- Аллах, как мне страшно! Но я так хочу стать его женой, иншалла!
- Станешь! Главное – чтобы он не разоблачил тебя до того, как привезет в свой дворец.
- Но как же мне быть?
- Я только что сказала ему, что отказываюсь говорить с ним, пока не увижу дворец. Не произнесу ни слова и не сниму паранджу, пока не окажусь в его дворце в Арабских Эмиратах. Но и там я ещё посмотрю, стоит ли мне показывать свое лицо, если дворец мне не понравится. Я его предупредила: не понравится дворец – лица моего не увидишь! Могу до конца жизни не снимать с лица накидку!
- И он согласился? Я не хочу всю оставшуюся жизнь ходить во дворце в парандже.
- Да ты что?! Это я специально сказала, чтобы он не приставал ко мне, пока не доберемся до дворца: сними накидку, покажи личико! Я огрызнулась, и Амаль решил, что это такая игра. Принял мои условия, предупредив, что улетаем сразу после свадьбы, а первая брачная ночь пройдет уже в его дворце.
- Ох, ещё и это…, - смутилась Дайнаб.
- Об этом я тоже хочу тебе кое-что сказать …
И Ясмин долго шептала ей что-то на ухо, отчего девушка смущенно опустила глаза, не произнося ни слова.
- Ты всё поняла? Сделай так, как я тебе говорю, тогда сможешь продолжать обман до утра, когда уже поздно будет. Тогда Амаль не сможет отказаться от тебя в любом случае. Он такой напыщенный самоуверенный тип, что обнаружит тебя вместо меня вообще под утро, когда всё будет позади, когда он сам невольно отрежет путь к отступлению. Ведь его родственники и слуги станут свидетелями того, что он привез с собой молодую жену, а утром будут ждать, когда Амаль появится из спальни с доказательствами свершившегося брака.
- Но он уже будет знать, что я – не ты!
- И что? Конечно, он уже узнает, но тогда поздно будет. Ему останется только взять тебя в жены. Не трусь! А я буду далеко, и Амаль не станет меня искать. Есть же у него чувство гордости и достоинства? Думаю, в Фесе не скоро узнают, что во дворце с ним живет другая девушка.
- Но моя мать будет переживать. Когда же я смогу с ней связаться?
- Тебе в первое время вовсе не стоит давать о себе знать. Пусть все вопросы решает Амаль. Главное – следи, чтобы он у тебя золото не отобрал! А если твой брат узнает, где ты, он же может потребовать вернуть тебя в Марокко, устроить семейный суд, и тогда, Дайнаб, тебя могут приговорить к такому наказанию, после которого ты в живых не останешься. Вот запорют тебя до смерти плеткой, которую дядя Абдул подарил Фариду на свадьбу с Хадижей!
Ее слова ужасно подействовали на Дайнаб. на глазах выступили слезы. И Ясмин испугалась, что девушка может отказаться.
- Теперь ты понимаешь, что пути назад нет?
- Пока ещё есть. Я снова надену свою одежду и спущусь вниз, к Хадиже и Зухре.
- Ну и ладно! Давай сюда золото! Зачем я тебя уговариваю? Жених пока ещё от меня не отказался, так я сама переоденусь и улечу с Амалем, чтобы увидеть его дворец и всю оставшуюся жизнь жить как принцесса!
Дайнаб тут же передумала.
- Нет. Я просто так сказала. Ты пойми, мне трудно решиться на такой поступок. Ведь я даже с мамой не смогу проститься. Когда я ещё увижу мать и сестру?
- Скоро! Как только Амаль совершит с тобой никях, глупая! Проси его сразу же прилететь вместе с тобой в Марокко, чтобы помириться с родственниками. Думаю, твой брат и дедушка не станут упорствовать. Ведь Амаль на тебе женится, - втолковывала Ясмин, сама не веря в то, что говорила.
- А маме твоей я позвоню на домашний телефон. Запиши мне ваш номер, вот сюда… Завтра же позвоню и скажу, что с тобой всё в порядке. Кстати, ты мой номер сохранила? Можешь позвонить мне из Арабских Эмиратов, рассказать, каков дворец у моего бывшего жениха.
- Ты меня успокоила, - с некоторым сомнением сказала Дайнаб, но взгляд застыл на шкатулке с золотом, которую она крепко держала в руках.
22. Часть 17. Глава 22. Продолжение истории Ясмин.
Ясмин же улыбнулась и начала надевать никаб. Пора было уносить ноги, скоро за новобрачной придут. Но она была рада, что не проговорилась Дайнаб о том, что Амаль был женат. Не только был, но все ещё женат, снова женат, потому что насильно увез из Бразилии и вернул во дворец первую жену. Так ведь сказала Карима?
Дайнаб ждет ещё один сюрприз – она станет только второй женой, правда, после того, как с помощью дяди Али Ясмин удастся аннулировать брак с Амалем. Ведь иначе Ясмин стала бы второй женой, а Дайнаб, согласись Амаль и на ней тоже жениться – третьей. Но к чему так пугать несчастную? Она и без того уже сомневается. (Но конечно, ее ждет страшная расплата за доверчивость – оказаться на улице или в руках брата и деда).
Ясмин выглянула в коридор. Никого там не было, но откуда-то снизу, но уже с лестницы, которая находилась совсем рядом, раздавались голоса, и голос лары Дунии Ясмин узнала без сомнения.
- Пора. Я убегаю, за тобой уже идут!
- Нет, не уходи. Я боюсь, я передумала. Останься! Ясмин, куда же ты! – запаниковала Дайнаб в последнее мгновение. Но Ясмин уже выскользнула из номера в коридор, оставив широко распахнутую дверь. Она успела отбежать на некоторое расстояние и спрятаться за колонну, возле которой стояла кадка с развесистым деревом.
Тяжелые шаги довольно тучной лары Дунии раздавались уже совсем близко.
-…Так вот я тебе говорю, как сделать: берешь чемоданы и несешь к машине. Потом возвращаешься за сумками. Мы с Ясмин спустимся вместе с тобой к автомобилю, а в комнате останется стеречь вещи моя служанка, - громогласно поучала лара Дуния служащего отеля, который должен был отнести вещи молодоженов к ожидавшему их автомобилю.
Пожилой мужчина слушал молча, даже не кивая в ответ, что и подстегивало бабку Ясмин повышать голос, как будто из опасения, что ее не услышали.
За ними шла, то и дело поддергивая подол праздничного кафтана, женщина, давно бывшая в услужении у Дунии, ещё со времен молодости, когда хозяйка была третьей женой сида Али.
Ясмин, наблюдая за процессией со стороны, порадовалась, что догадалась выйти в коридор, а не спрятаться в комнате, например, в шкафу, чтобы всё услышать и увидеть собственными глазами, не заподозрит ли чего бабка.
Но, оказалось, опасаться надо вовсе не лары Дунии. Она-то думает только о муже Ясмин, которого едва не упустили из-за глупостей, устроенных внучкой перед свидетелями. А вот Хафиде до всего есть дело. Она может понять, что под паранджой вовсе не Ясмин, а какая-то другая девушка, как бы странно не звучало. Кто знает, не поверит ли в это бабка Дуния после того, как родная внучка посмела на глазах у родственников ответить отказом от замужества.
Ясмин мечтала увидеть комедию и от души посмеяться, но теперь с испугом ждала скорого разоблачения.
Женщины и служащий вошли в комнату, тут же лара Дуния возмутилась, что дверь широко раскрыта – так не положено. Кто угодно может видеть молодую жену!
Вскоре из комнаты показался служащий, который толкал перед собой тележку с чемоданами и сумками, потом выплыла лара Дуния, следом вышла, едва передвигая ноги, Дайнаб со шкатулкой в руках. Дуния что-то сказала Хафиде, и женщина пошла рядом с носильщиком, катившим тележку с вещами.
Кстати, дверь номера была тут же закрыта на ключ, и Ясмин похвалила себя ещё раз, потому что догадалась вовремя выбраться.
Дайнаб шла напряженной походкой, выпрямившись, торжественно неся перед собой шкатулку.
- Ну что ты как деревянная? И торопись, пошевеливайся!
От ее слов или от громкого голоса Дайнаб едва не выронила шкатулку.
- Аллах, Ясмин, что ты за растяпа! А если бы уронила? Там золото, а не камни! Осторожнее надо быть.
Молодая женщина шла молча, только теперь она крепче вцепилась в шкатулку.
Они завернули за угол и стали спускаться по лестнице. Ясмин прокралась за ними и теперь наблюдала из-за угла.
Вот вверх по ступеням к ним быстро поднялся Амаль.
- Лара Дуния, теперь Я позабочусь о моей жене. Позвольте! – отстранил он родственницу и, ни о чем не подозревая, оказался рядом с Дайнаб. У наблюдавшей за сценой Ясмин замерло сердце.
Но мужчина торопился. Им пора было уже быть в аэропорту. Хорошо, что отель расположен недалеко от трассы, пусть и на краю медины. Машина смогла подъехать почти к ступеням отеля.
- Ты слишком долго собиралась. Я устал тебя ждать. Но ничего, теперь нам некуда торопиться. Я даже не стану просить поднять край черной ткани, чтобы увидеть твою злую улыбку. Я налюбуюсь на тебя в нашем дворце. Тебя там ожидает много… интересного. Я тоже умею делать сюрпризы, - вполне двусмысленно прозвучали слова мужчины.
Он рассмеялся, сверкнув рядом белоснежных зубов. Ясмин едва успела отпрянуть за угол, когда он повернул голову в ее сторону, как будто почувствовав взгляд.
Но когда она снова осторожно выглянула, то увидела лишь спины удалявшихся «молодоженов». А лара Дуния и вовсе уже спустилась вниз, но вернулась в праздничный зал, откуда теперь и доносился ее голос.
Ясмин с облегчением прижалась спиной к стене и стояла, не веря, как просто всё удалось провернуть. Она свободна! Теперь можно выйти из отеля и отправиться в снятый на отдаленной улице дом. Какая разница, когда Амаль раскроет подмену? Главное – оказаться подальше от семьи и навязанного ей мужа.
Она быстро спустилась вниз по другой лестнице, пройдя для этого длинный коридор на одном из этажей. Никто ее не остановил, зная, что внизу в огромном зале проходит свадьба.
Однако выйти на улицу у нее получилось не сразу. Она едва не столкнулась с дедом и Зорайдэ, которые тоже наблюдали за молодоженами, которые уже усаживались в такси.
Теперь Ясмин приходилось следить как за Дайнаб, которая вполне освоилась в роли новобрачной, но и за сидом Али и его женой. Молодожены не заметили стоявших довольно далеко от машины деда Ясмин и его жену. А Ясмин, конечно, тоже пряталась, и никто ее не обнаружил – ни Дайнаб с Амалем, ни дед с Зорайдэ. однако Ясмин в какой-то момент испугалась: Зорайдэ как-то подозрительно смотрела вслед Амалю и его молодой жене. Что-то ей явно не нравилось.
- Только бы Зорайдэ не решилась вмешаться… Иначе я сейчас же окажусь в капкане. Надо уходить. Срочно!
Однако муж с женой перебросились несколькими фразами, а молодожены благополучно укатили на такси.
Ушли и старики, вернулись в зал, где продолжался праздник.
Ясмин прислонилась к стеклу огромного окна и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Всё! Теперь она свободна! Ей захотелось сначала разрыдаться, затем - долго-долго хохотать, но она решила, что все эмоции отложит на потом, а сейчас надо уходить.
Она поправила висевшую на плече небольшую сумку и вышла из отеля. Никто ее не остановил. Она не спеша вышла на соседнюю улицу и только тогда прибавила скорость, стараясь быстрее убраться из района и оказаться в арендованной лачуге.
Снятый на неделю домишко ей не нравился. Но ведь это ненадолго. Свобода виделась ей теперь близкой и совершенно очевидной, но пока ещё не полной. Надо переждать несколько дней.
И вот эти несколько дней прошли. Она не раз вспоминала, как ей удалось перекусить перед побегом, пока Дайнаб выбирала одежду. Ясмин же присела к столику с огромным подносом, где высилась груда фруктов, сладости и стоял кувшин с соком. Всё это было заботливо оставлено для невесты, которой вряд ли удалось поесть во время церемонии.
Ясмин не могла забыть, как Дайнаб перебирала платья, не зная, какое лучше выбрать. Отложенное Дунией в дорогу платье она отвергла, выбрав красивый праздничный кафтан, который невеста так и не успела надеть на свадьбу, отказавшись из вредности идти переодеваться в очередной раз.
Ясмин почувствовала себя нищей и бездомной. Семья от нее теперь отвернется. Сестры тоже не захотят ее видеть. Дядя Икрам? Он всегда хорошо к ней относился, но пойдет ли он против семьи? Ведь лара Дуния станет рвать и метать, когда узнает правду. Оставалось надеяться только на деда Али.
По пути она заставила себя подойти к торговцу лепешками и купить несколько штук – ведь впереди ее ждали дни, полные неизвестности.
Пачку чая в пакетиках и заодно баллон с питьевой водой она тоже приобрела по пути к нужной улице.
Оказавшись «дома», Ясмин устало повалилась на жесткую лавку. Некоторое время она лежала, приходя в себя и вспоминая разные моменты, которые случились на свадьбе: пощечины, полученные от лары Дунии; насмешливые глаза Амаля, когда он посмел приподнять свадебное полотно с ее лица; и то, как вытянулось его лицо, когда она сказала ему правду о сомнительно совершенном никяхе.
А Дайнаб… Как она вертелась возле нее на свадьбе! Как потом бросалась от одного платья к другому, забыв, что одежда предназначалась изначально не ей, но, согласившись забрать у Ясмин мужа, Дайнаб решила, что имеет право и на всё остальное. И Ясмин ей отдала всё! А золото…. Вот с этим у девчонки будут проблемы.
Ясмин представила, как посмеется над обманщицей Амаль, когда поймет, что шкатулка закрыта на секретный замок! Ведь лара Дуния приобрела шкатулку с секретом при нем. Вот бы он отобрал у Дайнаб золото, ведь куплено оно было не для нее. Выгонит из дворца ни с чем. Или оставит в аэропорту, если девчонка не станет вести себя осторожно.
…И потекли дни. И чем больше проходило дней, тем меньше уверенности оставалось у Ясмин. Она вспоминала, как истерически хохотала в тот день, когда поняла: всё, путь назад отрезан, теперь она должна жить самостоятельно, как всегда и мечтала.
Теперь же ей было не до смеха. Наоборот. Хотелось плакать – от неизвестности, от холода, от пустоты в желудке. Как же она могла не посчитать, сколько понадобится ей денег, чтобы протянуть не несколько дней, а несколько месяцев? Правда, у нее и не было возможности накопить нужную сумму, например, для того, чтобы выбраться из Феса и доехать до Касабланки, если обстоятельства сложатся так, что придется бежать. Ведь и дядя Али может отказать ей в помощи. Но Ясмин надеялась на украшения, которые сможет продать. Не получилось.
Желание настоять на своем – отказаться от брака во что бы то ни стало, затуманило разум. Вот результат. А надо было заранее копить деньги, продавая разные мелочи, а не хватать, не раздумывая, полупустой кошелек, надеясь, что всё как-нибудь устроится.
Ясмин встала и направилась к двери. Повернула огромный медный ключ в старинном замке и вышла на улицу, закрыв за собой дверь. Вот ещё одна проблема – носить с собой ужасно тяжелый ключ, похожий размером и видом на сказочный, как будто он появился из «1000 и 1 ночи».
- Теперь вся моя жизнь превратилась в абсурд, - грустно подумала Ясмин. Куда ей идти сейчас? Она собиралась добраться до улицы, где находилась лавка Икрама, а по пути выпить стакан горячего чая, потому что после прохладной ночи она не могла согреться даже таким теплым утром.
Возможно, дядя Икрам ее выслушает и попытается понять. Она ему всё объяснит! Ясмин даже смогла придумать оправдание своему поступку: ведь если она сказала свидетелям «нет», то никях не может считаться законным? И чтобы не оказаться во власти мужчины, который так и не стал ее законным мужем, ей пришлось сбежать. Останься она с ним – это был бы страшный харам! О, Аллах! Но Икрам может спросить: почему она не обратилась к деду Али за помощью? - Она очень боится родителей и лары Дунии! – так ответит она.
Вот только придумать объяснение того, как вместо нее рядом с Амалем в роли новобрачной оказалась другая, Ясмин не могла сообразить. Свалить всё на Дайнаб? Сказать: это она предложила подмену и обман? Нет, Ясмин не была настолько эгоистичной и подлой, чтобы так нагло врать, оговаривать девушку, которая поддалась на ее уговоры.
Ясмин решила найти доводы в процессе беседы с дядей. Только она опасалась: как бы в лавке Икрама не столкнуться с бабкой! Вот тогда наступит катастрофа.
Она в нерешительности остановилась: так что же делать? Куда идти? Ясмин почти добралась до района, в котором находилась лавка Икрама, осталось пройти пару десятков шагов. Но теперь девушке показалось, что будет надежнее вернуться в дом деда Али и там сначала спрятаться, стараясь понять, в каком настроении находятся ее родственники, и что вообще известно об этом деле, а потом уже появиться перед дедом и попросить защиты.
Ясмин подозревала, что родственники вполне могли скрыть приезд Амаля, чтобы не дать разрастись скандалу. Возможно, Дайнаб уже в руках брата и деда, тайно увезенная разъяренными Фаридом в Мекнес и признавшаяся во всех подробностях их заговора.
- Нет, пожалуй, мне стоит подкараулить Кариму. Она и поможет пробраться незамеченной в дом, расскажет мне все новости про Дайнаб, про Амаля, о моих родителях и бабке. Надеюсь, она поможет мне спрятаться хотя бы на несколько дней, а позже я поговорю с Зорайдэ.
Потом Ясмин пришла в голову мысль: а вдруг сид Али и Зорайдэ уже догадались о случившемся? Она вспомнила подозрительный взгляд, каким Зорайдэ провожала уходившую с Амалем Дайнаб. Если это так, то всё окажется намного проще. Ведь тогда для них появление Ясмин в риаде не станет шоком.
Когда Ясмин двинулась по улице, но в противоположную от лавки Икрама сторону, в ее кармане ожил сотовый телефон. Она им не пользовалась со дня свадьбы, чтобы не выдать себя. Но сегодня решила включить сотовый и проверить, что в нем накопилось: смски, звонки, на которые она не ответила. И тогда она с горечью обнаружила, что телефон вот-вот разрядится. Зарядное устройство она захватить из дома забыла в предсвадебной суете.
Но, впрочем, и заряжать телефон ей было негде. В снятом ею доме не оказалось электричества! А что она хотела? Здесь старинная часть медины, которую старались сохранить в первозданном виде.
И вот вдруг телефон ожил! Но она даже не удивилась, поняв, что звонит Дайнаб!
- Где ты? Что он с тобой сделал? Твой брат держит тебя в Мекнесе? Как тебе удалось мне позвонить? – засыпала ее вопросами Ясмин, вдруг вспомнив, что потеряла тот листок с телефоном, по которому она должна была позвонить матери Дайнаб, чтобы успокоить ее. С другой стороны, не сделала бы она ещё хуже для девушки, если бы выполнила обещание?
Дайнаб не стала ничего рассказывать.
- У меня телефон садится. Ясмин, я несколько дней прячусь в касьбе. Приходи, там мы сможем поговорить. Я тебе расскажу обо всем, что со мной случилось, - пообещала сообщница.
- Лучше ты приходи ко мне. Я сняла домик в районе***, там будет удобнее говорить, - пыталась возразить Ясмин, вдруг остро почувствовав, что ее могут пытаться заманить в ловушку.
- Ты что?! Я же совсем не знаю Феса! Я по касьбе бродила несколько дней, заблудилась здесь, голодала, кое-как вышла, потому что заметила пастуха, который пас овец у подножия касьбы. Он отвел меня в свою семью, где меня накормили, приютили. Но я не знаю, что мне делать дальше! И всё ты, Ясмин, ты виновата во всем!
- Но как ты оказалась в Марокко? Разве ты не улетела вместе с мужем в Эмираты?
- Нет, не улетела. Он бросил меня в аэропорту, обозвав разными грязными словами.
- А золото? Где шкатулка с золотом? – не удержалась Ясмин от вопроса.
- Золото? Он забрал у меня шкатулку. Но знаешь, я не смогла ее открыть, как ни пыталась. Иначе я не стояла бы в развалинах касьбы, прячась в полуразрушенном зале, где ветер несет в глаза песок и пыль. Приходи, Ясмин. Нам надо вместе договориться, что делать дальше.
- Хорошо, я приду, - пообещала внучка лары Дунии.
- И купи по дороге лепешку. Мне страшно есть хочется!
Связь прервалась, потому что телефон Ясмин разрядился окончательно.
Что делать? Иди в касьбу? А вдруг там ждет ее не только Дайнаб, но и ее братец, который расправится с ними обеими?
Она решила вернуться в свою лачугу и всё обдумать. Кое-какие противоречия она все-таки успела заметить в рассказе Дайнаб. Это настораживало. С другой стороны, безумно хотелось услышать о приключениях Дайнаб. Может быть, ей стоит со всеми предосторожностями подойти к касьбе и осмотреться? Выбрать вариант, как зайти внутрь, чтобы Дайнаб и те, кто может ее там поджидать, не увидели ее издали.
В любом случае, Ясмин сегодня вечером должна была забрать вещи из дома, сдать ключ хозяину развалюхи, а потом уже отправляться или в касьбу, или в дом сида Али. И больше выбора у нее не было. Она поняла, что скитаться и дальше ей не хочется. Было бы хорошо узнать у Дайнаб новости, потом договориться о том, как действовать вместе.
Поняв, что ей следует делать, девушка решительно направилась обратно к своему убежищу.
И не заметила, что совсем рядом с ней, у соседней лавки, где торговали специями и попутными товарами, в ошеломлении остановились двое, которые заметили ее, узнали и теперь отправились за ней, чтобы проследить, куда Ясмин направляется.
Это были Икрам и Ариба. Они шли молча, старались проявлять осторожность, впрочем, напрасную. Ясмин шла вперед и не оглядывалась, не подозревая о преследователях.
Но мужчина достал сотовый и, сделав Арибе знак остановиться, куда-то позвонил и остался недоволен.
- Отца нет дома. Никому другому я не могу доверить такую тайну.
- Тогда надо догнать Ясмин и узнать, как она появилась в Фесе.
- Да, это загадка: Дайнаб пропала, и ее не смогли найти. А теперь появляется Ясмин, но мы не слышали, чтобы ее муж предупредил моего отца о ее приезде. И что она делала на улице возле моей лавки? Ко мне приходила? Тогда почему не зашла? Что-то здесь не так.
Решив больше не гадать, молодые люди поспешили следом за родственницей Икрама, боясь упустить, решив проследить, куда она направляется.
- Здесь какая-то нехорошая тайна, Ариба. Моя племянница, которую муж увез в Эмираты, не могла появиться в Марокко вот так, чтобы об этом никто не знал. Если мы сейчас догоним Ясмин, она может не сказать нам правду. Проследим за ней, вот тогда можно что-то понять, что случилось между ней и Амалем, иншалла.
- А что, если та пропавшая девушка из Мекнеса, тоже как-то связана с Ясмин?
- Возможно. О, Аллах, неужели наша семья опять окажется втянутой в скандал?
- Аллах, пусть Дайнаб найдется. Мне страшно представить, каково сейчас ей и ее матери.
Они быстро продвигались по заполненной людьми улице, стараясь не упустить из вида родственницу Икрама. Мужчина был удивлен и раздосадован из-за внезапной встречи, понимая, что история не принесет ничего хорошего. А ведь он так хотел сегодня поговорить с отцом о помолвке с Арибой. Он ведь уже кольцо ей подарил, потому что давно понял, что не только она ему нравится, но и Ариба не против того, чтобы стать его женой.
Значит, пора думать о свадьбе. А тут новый скандал! Но что поделаешь – если посреди медины он встретил ту, которой просто быть здесь не должно, не может же Икрам промолчать? Но отцу придется позвонить позже: сид Али и сид Абдул отправились в мечеть. Что ж, будет время, чтобы выяснить, что случилось с Ясмин, и почему она в Марокко, а не у мужа во дворце, так расхваленном ларой Дунией на всю медину.
Скромно одетая девушка в никабе и молодой мужчина в тонкой коричневой джеллабе продолжали слежку за Ясмин, осторожно преследуя ее.
Наконец, жертва их внимания остановилась перед дряхлым домом, достала ключ и открыла дверь. Вошла, и тогда Икрам и Ариба бросились со всех ног по улице к тому дому.
Добежав, Икрам толкнул дверь и оказался внутри. За ним вбежала и Ариба. Присевшая на деревянную скамью девушка испуганно вскочила и повернулась в их сторону.
Это действительно была она – Ясмин.
- Дядя? Как ты здесь оказался?! – ошеломленно воскликнула она.
23. Часть 17. Глава 23. Лейла и Ариба. Ссоры.
За несколько дней до описываемых ранее событий
Когда свадьба закончилась так трагически для одной семьи из Мекнеса, Лейла и Ариба вернулись домой.
Они были полны впечатлений. Хотелось о многом поговорить, обсудить и гостей, и услышанные новости и сплетни, и то, что взволновало всех гостей праздника: куда исчезла девушка из Мекнеса.
Обе очень устали, поэтому, немного поболтав, отправились спать, хотя почти наступило утро. Но, отдохнув несколько часов, девушки встретились на кухне.
Ариба успела приготовить блинчики, купить сыр и масло, йогурты, выбежав в ближайшую лавку, пока Лейла спала.
Они молча уселись за стол и принялись за еду после того, как Ариба разлила по стаканчикам любимый мятный чай подруги. Вопреки ожиданиям, разговор теперь не клеился.
Лейла была расстроена и даже не могла говорить, зная новость, которую накануне сообщил ей сид Абдул: уже нашелся покупатель на ее дом. Это ЕЕ дом, почему кто-то может распоряжаться ее имуществом? Лейла совершенно не желала продавать дом, покидать его и куда-то переезжать. Но так решил муж, который собирается забрать ее в Бразилию. Ее и ребенка, когда он родится.
Дядя Абдул готов был заставить девушек хоть завтра перебраться пожить к нему в риад, под крыло лары Нурии, в обществе лары Дунии, только чтобы не упустить выгодного покупателя, который хотел получить дом как можно скорее.
Но Лейла ответила старику, что позвонит мужу и скажет, что пожалуется шейху, если дом окажется продан, а ее выставят на улицу! Дядя Мухамеда онемел от возмущения, но Лейла проявила упрямство. Она открыто возмутилась тогда, вот и сейчас заговорила о том же.
- Ведь это МОЙ дом. Муж купил его мне в счет махра! А теперь у меня его отбирают!
- Тебе могут возразить: никто не отбирает у тебя дом, ты получишь другой – тот, куда тебя отвезет Мухамед, тот, в котором ты будешь жить в Рио-де-Жанейро.
- Ариба, но я НЕ ХОЧУ никуда уезжать из Марокко. Не желаю жить в чужой стране! Дядя Абдул так часто ругает Бразилию, что даже удивительно, что он спешит отправить меня на Запад, который он так ненавидит. Ведь там харам, куда не посмотри!
- Сид Абдул только выполнил поручение твоего мужа, Лейла. Он нашел выгодного покупателя. Выгодно Мухамеду – значит, это и для тебя выгодно, - мудро рассудила Ариба.
- Ты на чьей стороне? Так хочется, чтобы Мухамед поскорее увез меня из Феса?
- Аллах, при чем здесь я? Это ты забываешь, что у тебя есть заботливый муж, который понимает, как будет трудно тебе жить одной в старом, плохо отремонтированном доме, в котором почти нет никаких удобств. А в Бразилии у Мухамеда отличный дом, обихоженный руками его бывшей жены. Тебе даже ничего не надо будет переустраивать, потому что там полностью налажен быт.
- Ариба! Что ты такое говоришь? Как будто я стремлюсь к мужу в Бразилию! Нет, пусть лучше этот полуразвалившийся дом, который требует огромного ремонта, но здесь я сама себе хозяйка, чем жить рядом с Мухамедом.
- Но ты же с самого начала знала, что проживаешь здесь временно. Впрочем, ты можешь позвонить мужу и высказать ему всё то, о чем говоришь мне.
- Я и позвоню! Хочу быть хозяйкой собственного дома, как его вторая жена … эээ,… как ее там?... , - притворилась девчонка. - Как Латифа!
- Ты и будешь хозяйкой в том доме, иншалла, потому что Латифа теперь там не живет.
- Вот видишь – ей он купил отдельный дом, а меня моего лишает. Ты говоришь, что я буду там хозяйкой? Но Мухамед собирается брать и третью жену. Ты ведь слышала, как сид Абдул сказал, что Мухамед прилетит в Марокко, когда родится его сын, но должен будет сосватать Муну.
- Так и радуйся! Она станет выполнять большую часть домашних дел, а ты - только указывать ей, что делать! – подсказала Ариба, зная, о чем мечтает ее родственница.
Теперь, чтобы меньше ссориться и не претерпевать обид от Лейлы, Ариба старалась иногда подстроиться под ее характер, говорить то, что та хотела услышать. Или, наоборот, чего-то не говорить, например, не называть дом «нашим». Ведь Лейла права: дом только ее, а она, Ариба, в нем - приживалка.
Поэтому Ариба была рада, когда на свадьбе заметила, что Икрам по-прежнему интересуется ею. Значит, он однажды может и сосватать. Тогда и у Арибы будет своя семья, и появится куда больше прав, чем сейчас, даже если она станет только второй после Дайнаб женой.
Но Дайнаб пропала. Нет, Ариба вовсе не радовалась происшествию, хотя и понимала, что теперь дорога к браку с Икрамом стала короче. Неизвестно, что случилось с соперницей, но теперь лара Дуния вряд ли согласится на то, чтобы женой ее младшего сына стала девушка, оказавшаяся в сомнительной ситуации. Она пропала, прошло уже несколько часов, но ее так и не нашли.
Лейла, кажется, догадывалась о ее мыслях, потому что криво усмехнулась и сказала:
- Думаешь, что Икрам теперь на тебе женится? Дайнаб пропала, путь свободен, а ты станешь первой и единственной женой? Даже не надейся! Ты должна поехать со мной. Позвоню Мухамеду и выставлю ему условие: никуда с места не двинусь, не полечу с ним ни в какую Бразилию и дом не позволю продать, если он не согласится увезти тебя вместе со мной!
- Лейла, я ведь не вещь, не твоя невольница, - тихо и с обидой произнесла Ариба.
Но Лейла уже разошлась. Теперь, когда до рождения ребенка осталась пара недель, если не дней, она стала нервной, капризной и плаксивой. И не только потому, что очень боялась родов из-за предстоящей дикой боли, но и понимая, что с того дня круто изменится ее жизнь. Появится ребенок, рядом навсегда окажется ненавистный муж, ей придется менять образ жизни, привыкать к чужой стране…
Лейла теперь даже телевизор не могла смотреть так часто, как делала это раньше – не было настроения.
- Дайнаб ещё вернется. Вот увидишь, - ехидным тоном предсказала она.
- Она красавица. Ее украли. Теперь лара Дуния не захочет иметь такую невестку. Но я не желаю ей зла, - сказала Ариба.
- Твоё место рядом со мной!
- Мне так не кажется!
- Ты ведь сирота. Кто выдаст тебя замуж? Мой отец далеко. А самый близкий родственник из мужчин – это мой муж Мухамед. Но я попрошу его этого не делать. Нам скоро нужна будет нянька. Лара Дуния рассказывала, как когда-то Зорайдэ осталась без мужа, потому что родилась Латифа, и надо было кому-то ехать нянчить ее. Тебя ждет то же самое. Так что не мечтай стать женой Икрама. Это не для тебя.
Лейла выплескивала злые слова в лицо Арибы, застывшей от обиды. Наконец, слезы ручьем потекли у нее из глаз.
- Нет, Лейла, не тебе решать, какой будет моя судьба. Это ведомо только Аллаху. И я попрошу дядю Абдула найти мне мужа. Он и сделает это с помощью Аллаха.
- Я прямо сейчас же позвоню Мухамеду! – пригрозила Лейла, придерживая огромный живот, чтобы выбраться из-за стола.
- Звони, - услышала она в ответ. – А я поговорю с сидом Абдулом. Пусть найдет мне любого мужа. Любого! Я устала от такой жизни.
Лейлу поразило, что всегда покорная подруга вдруг взбунтовалась.
- Разве я не дала тебе всё? – возмущенно выговорила Лейла. - У тебя же своего и нет ничего! Ты носишь то, что я тебе отдаю. Ты ешь то, что я делю с тобой за столом. Но если Икрам соберется тебя сватать, то я заберу у тебя всю одежду! Только посмей согласиться стать его невестой. Помни: я могу выгнать тебя из дома!
- Я могу уйти прямо сейчас! Оставайся одна в своем доме, перебирай свои платья и любуйся своим золотом! – вспыхнула от негодования Ариба.
Всё! Хватит! Лейла перешла все границы. Но даже у Арибы лопнуло терпение.
- Иди, уходи прямо сейчас! Я не выгоняю тебя из дома, но хочу, чтобы ты побродила по медине и подумала, есть ли у тебя место, куда или к кому ты ещё можешь пойти. А когда поймешь, что у тебя нет выхода, ты вернешься, - мстительно сузив глаза, бросала Лейла гадкие слова в лицо верной подруги.
Ариба не стала отвечать. На душе и так уже было противно. Она вышла из-за стола, прошла в коридор и вышла во двор риада. Лейла отвернулась и не смотрела в ее сторону, не попыталась остановить, всё ещё кипя от злости.
Когда до ее ушей донесся звук открываемой и снова закрываемой двери, ведущей со двора на медину, молодая женщины фыркнула и сказала себе:
- И пусть. Она вернется. Куда денется?!
Но она осталась в доме совершенно одна. Лара Нурия обычно приходила позже – после дневного намаза. Лейла оглядела стол с остатками еды - кто теперь будет приводить в порядок кухню? Ларе Нурии это не понравится. А самой приниматься за работу не хотелось.
Она решила подняться в гостиную и там дожидаться прихода служанки дяди Абдула. К тому же именно в гостиной на втором этаже теперь имелся телефонный аппарат.
Решив позвонить мужу, она направилась к лестнице. Ступени были неудобными, крутыми, подниматься с огромным животом было тяжело. Кто теперь принесет ей в комнату еду и питье? Ариба ушла, и кто знает, как долго она собирается обижаться.
- А вдруг она больше не вернется? – мелькнула в ее голове нехорошая мысль.
Но в подобное не верилось. Только бы Арибу не надумал сватать Икрам – вот это страшно. А так – побродит по медине, заглянет в лавки и вернется. Некуда ей деться в Фесе, не к кому пойти!
Когда спустя какое-то время, показавшееся бесконечным, пришла лара Нурия, Лейла была почти в отчаянии. Она боялась, что подруга догадается пойти искать Икрама, его лавку в том районе, где примерно она находится. Или встретит дядю Абдула и выполнит угрозу – попросит его найти ей мужа, любого!
- А если ей теперь уже не важно, кто может стать мужем, то отчего бы ей не выйти замуж за того бразильца – Мустафу, о котором когда-то рассказывал Мухамед? Или стать третьей женой Мухамеда, даже четвертой, после Муны, если он не вызывает в ней отвращения! И мне удобно, и она получит мужа, которого так хвалит мне в глаза!
Лара Нурия удивилась, что не видит Арибы.
- Где это она? Без тебя отправилась за продуктами? О, Аллах! Ты себя плохо чувствуешь, что ли? И как она могла тебя одну бросить?
- Да, - соврала жена Мухамеда, не желая признаваться в ссоре. – Мне захотелось сладостей. Вот Ариба и вызвалась пойти поискать по лавкам ореховую нугу.
- Разве так можно? Почему меня не дождались? Я пришла, вот теперь и пусть бы отправлялась искать нугу. Как же она могла тебя одну оставить? А если роды начнутся – а ты дома одна?
- Вот так – оставила, решила, что ничего не случится до вашего прихода, иншалла, - смиренно пожав плечиками, ответила, потупив глаза, лгунья.
- И где же она ходит? Когда вернется? Кто мне помогать будет на кухне и по дому? – начала переживать Нурия.
- Не знаю, где она ходит, - тяжело вздохнула Лейла. – Она часто вот так уходит и бродит где-то. Откуда мне знать, где она? Вот и сегодня ушла, стоило мне сказать, что мне вкусненького захотелось. Только и ждет возможности уйти на медину.
Старуха слушала ее с недоверием. Нет, что-то здесь не так. Это Ариба-то бродит где-то? Было время, когда они обе мели подолами камни на медине, но чтобы Ариба уходила одна, да ещё специально?.. Нет, тут что-то другое. Поссорились девчонки, наверно. А Лейла-то…, она же оговаривает подругу, как же так можно?
Ее догадка окрепла, когда Лейла подсела к телефону и набрала бразильский номер мужа. Но никто ей не ответил. Лейла разозлилась и решила подождать и позвонить снова, но позже.
- Лара Нурия, а сид Абдул дома? Могу я ему позвонить? Мне надо поговорить с ним.
- Что ты! О, Аллах! Кто же сегодня дома сидит? Пол Феса отправились на поиски пропавшей вчера девушки. С утра ищут по всей медине, даже в касьбу пойти собирались. Надеются, что сегодня ее найдут, иншалла! Я потому и задержалась, что готовила еду для людей сида Абдула, которые должны участвовать в поисках.
- А… Тогда я потом с ним поговорю.
- А что у вас тут случилось-то? – грубовато поинтересовалась старуха, наводя на столе перед телевизором порядок. Тарелка с недоеденным печеньем, крошки, пустые стаканы из-под чая, брошенные ещё вчера перед тем, как девушки отправились на свадьбу Ясмин. А когда вернулись, то совсем забыли, что надо зайти и убрать за собой посуду и смахнуть крошки.
- Ничего не случилось. Ариба ушла. Я вот одна осталась, мне скучно. Телевизор смотреть буду.
- Тебе двигаться надо. Помогла бы мне отнести вниз стаканы и тарелку, а не сидела бы перед «ящиком шайтана». Правильно его сид Абдул не любит!
Но Лейла сделала вид, что не слышит ее слов. Она взяла пульт от телевизора, нажала кнопку и стала «перескакивать» с канала на канал, делая вид, что ищет нужный.
…Даже если бы Ариба услышала лживые слова бывшей подруги о том, что она часто разгуливает по городу, ее уже ничто не смогло бы обидеть сильнее, чем то, что она уже услышала от Лейлы. И теперь ей оставалось только бродить, бесцельно бродить по улицам медины, при чем – подальше от дома Лейлы, чтобы не попадаться на глаза соседям с их длинными языками.
Ариба успела проголодаться и очень устала. Но ей повезло. На одной из улиц навстречу ей попалась процессия, праздновавшая рождение наследника в какой-то богатой и знатной феской семье. Раздавали еду. Арибе тоже протянули чашку с бараниной и рисом. Когда девушка ела подаяние, то думала, что скоро и сид Мухамед пойдет по улицам Феса с такими же чашками. Интересно, сколько барашков он велит приготовить?
Если Лейла подарит мужу сына, то он, конечно же, не пожалеет и нескольких барашков. Но она может и не увидеть этой радости. Как теперь вернуться в дом обидчицы? Лейла ещё и посмеется над ней, уверившись, что оказалась права.
Потом она пошла дальше, не подозревая, что улица ведет ее прямо в тот район, где жил Икрам и располагалась его лавка. Ариба не заходила в магазинчики, не подходила к торговцам, выложившим прямо на улице свой товар или развесившим одежду по стенам. Безразличным взглядом скользила она по всему вокруг, со страхом думая только о том, что ждет ее даже не завтра, а уже сегодня вечером.… Ведь ей действительно некуда идти.
Наконец, она подошла к витрине с платками, которые легко развевались на ветру.
***
В доме сида Абдула с раннего утра суетились все, кто там проживал или работал. Заботились о людях, которых сид Абдул рассылал пройти по разным улицам медины. Но, наконец, старик и сам вернулся после участия в безрезультатных поисках девчонки из Феса.
Пока две женщины мыли ноги хозяину, Дуния кружила вокруг его кресла, высказывая вслух то, что ее больше всего беспокоило, и вовсе не слушая, о чем говорит старик.
- Дуния, я разговаривал с женой моего племянника. Какой харам! Лейла посмела перечить мне. Как такое возможно? Как Мухамед сможет жить с такой одалиской? А ведь я уже нашел покупателя на ее дом. Но эта девчонка может всё испортить.
Но Дуния не собиралась сочувствовать, если вообще слышала то, о чем он только что сказал.
- Сид Абдул, я не позволю сыну взять в жены Дайнаб. Неважно, чего там пожелал ваш племянник! Саид и сам не стал бы жениться на девушке, которую похитили. И если даже ее вернут, даже если Дайнаб сама найдется, она будет уже, как говорится, порченным товаром.
- Дуния, мне надо поговорить с сидом Али, - тоже не слушая ее, гнул своё и старик. – Аллах, Аллах! Если Мухамед должен будет развестись с Лейлой, то сделать это стоит как можно раньше, иншалла. Прилетит в Марокко, увидит ребенка и пусть разводится с одалиской. Иначе ему все равно придется это сделать.
- Так и пусть разведется. В чем проблема? Лейла против? Абдул, Икрам не женится на одалиске!
- Да-да, она одалиска. Но по договору Мухамед должен будет при разводе выплатить махр и обеспечить Лейлу домом, - продолжал сид Абдул, но о своем. - Вот пусть и отдаст ей дом, в котором она сейчас живет. Иначе в Бразилии Лейла разорит моего племянника. Так уже случилось с Латифой. Она тоже та ещё… одалиска!
Но лара Дуния не желала вникать в проблемы племянника навязанного ей мужа, когда у ее собственного сына пропала невеста. Нееет, не бывать Дайнаб её невесткой, никогда! Она не позволит сыну жениться на девице с дурной репутацией, которую ей принесет похищение, пропажа – неважно, что с ней приключилось. Но теперь люди такого насочиняют!
Ни о чем не договорившись с Абдулом, Дуния ушла на праздник в дом старшего сына, ведь свадьба продолжалась и на второй день. А сид Абдул велел женщинам, прислуживающим в его доме, накормить людей, вернувшихся после поисков, а потом, когда мужчины вновь уйдут дальше прочесывать медину улицу за улицей, он собирался позвонить приятелю и встретиться с сидом Али.
Лара Дуния же, добравшись до места, тут же велела позвать к ней Икрама.
- Сынок, - начала она, когда сын явился к ней, - ты не должен теперь думать о Дайнаб. Забудь девушку. Я всегда считала, что тебе больше подходит та, другая, Ариба. Вот и возьми ее в жены.
Услышав ее слова, Икрам очень обрадовался, но постарался скрыть чувства, хорошо зная мать. Поймет – постарается найти ему другую невесту, к которой он окажется равнодушен. Поэтому он смиренно ответил:
- Хорошо, я так и сделаю. Пусть дядя Абдул сосватает для меня Арибу.
- Конечно, он с удовольствием займется сватовством. Он мне не раз повторял, что Ариба – достойная невеста. Так и поступим. А от Дайнаб толку не будет. Один позор.
Мужчина, не выказывая наполнявшей его радости, ушел с праздника, отговорившись необходимостью проверить, как идут без него дела в лавке. Он сбежал на медину, чтобы успокоиться. Значит, Ариба все-таки станет его женой!
Нельзя упускать такой случай: пока мать сама предлагает сосватать невесту, стоит поговорить с отцом и сидом Абдулом. Как некстати пропала Дайнаб! Но с другой стороны, если бы она не исчезла, и не начались бы поиски, у них с Арибой шанс стать женихом и невестой был бы совсем призрачным.
А Дайнаб ему никогда не нравилась настолько, чтобы он по доброй воле согласился на ней жениться. Но почтительный сын не может идти против воли родителей. И Икрам готов был взять ее в жены, но и от Арибы отказываться не собирался. Вот только когда он смог бы накопить денег на вторую свадьбу и в таком количестве, чтобы обеспечить вторую жену всем необходимым: махром, домом, золотом.
Теперь же ситуация чудесным образом разрешилась. Куда-то пропала Дайнаб. Но ведь не он виноват в этом? Наоборот, он даже пострадавшая сторона. Она была ему почти невестой. Что девушка сделала не так, что с ней стряслось непонятно что? Возможно, она оказалась одалиской? Икрам вспомнил, как совсем недавно от племянника сида Абдула – Саида Рашида – сбежала невеста перед самой помолвкой. Возможно, то же самое сделала и Дайнаб!
Проходя мимо ювелирной лавки, Икрам подумал, что мог бы заглянуть и присмотреть обручальное колечко или ещё какое-нибудь украшение в подарок невесте на сватовство. И он не удержался. Зашел, увидел целый прилавок колец и купил! Он надеялся, что оно подойдет Арибе по размеру. Золотое кольцо было сделано в виде плетеной косички, которая должна была обвить тонкий девичий пальчик.
Улыбнувшись, Икрам завернул кольцо в чистый носовой платок и спрятал на груди, положив в карман рубашки.
Когда он уже подошел к распахнутой двери своей лавки, в глубине которой виднелся занятый разбором товаров, доставленных из его мастерской, работник, Икрам, прежде чем войти внутрь, по привычке посмотрел направо, где у соседней лавки на пуфике обычно сидел торговец бабушами. На месте его не оказалось, но взгляд Икрама вдруг споткнулся о фигурку девушки, стоявшей возле уличной витрины с платками. Ветер раздувал в разные стороны легкие разноцветные прозрачные ткани, а девушка смотрела на них, но не выбирала, как будто находясь в глубоком раздумье.
Икрам немедленно узнал Арибу. Его поразил ее грустный вид. Что случилось? Почему она одна на медине? Где Лейла? Икраму не нравилась родственница Арибы, но ведь девушки проживали в одном доме. Где же та, другая? Ему захотелось подойти к ней и рассказать новость.
Так и следовало сделать, чтобы выяснить, почему Ариба оказалась одна на медине. Лейлы нигде не было видно. И сама Ариба не оглядывалась по сторонам, не искала подругу. Ведь это что-то значит. И почему она стоит недалеко от его лавки? Возможно, девушка направлялась к нему?
Ариба страшно смутилась, увидев перед собой мужчину, о котором невольно думала все время после возвращения с праздника. Она даже немного сожалела, что им с Лейлой не удастся пойти на продолжение свадебного торжества в дом сына лары Дунии. А ведь она могла бы там ещё раз встретиться с Икрамом…
И вдруг он сам появляется перед ней!
Таких совпадений не бывает. Это судьба! Мактуб. Но она растерялась и смутилась.
24. Часть 17. Глава 24. Встреча Арибы и Икрама.
Поздоровавшись, Икрам стал расспрашивать девушку, почему она оказалась в его районе одна. Что-то случилось?
И Ариба не выдержала. Не желая того, она всё рассказала мужчине, который ей так нравился. Икрам был потрясен откровением Арибы и тем, что именно она ему поведала.
- Твоя родственница плохо относится к тебе. Почему ты терпишь?
- Мне некуда идти. Она права: я сирота, у меня никого нет. Но я теперь не знаю, что мне делать: вернуться к Лейле? Мне гордость не позволяет и дальше выносить унижения. Но и уехать обратно в селение, откуда я родом, тоже нет возможности – нет средств, и никто меня там не ждет. Но и в Бразилию уезжать не хочу.
- Ариба, ты нужна мне. Тебе не надо никуда уезжать. Ты ведь догадывалась, что нравишься мне. Сид Абдул сам предложил мне сосватать тебя. А теперь…. Ты сама понимаешь, что Дайнаб больше не может быть моей невестой. Даже моя мать согласна, чтобы я как можно скорее взял тебя в жены. Ты согласишься стать моей женой, иншалла?
Ариба скромно кивнула, поражаясь собственной смелости.
- Ариба, машалла, как я рад! Я поговорю о нас с отцом и с дядей Абдулом.
- Муж Лейлы может встать на ее сторону. Мухамед уговорит дядю Абдула отправить меня нянькой для его сына в Рио-де-Жанейро вместе с Лейлой.
- Ты не должна соглашаться на это, - покачал головой Икрам. – Но теперь, когда даже мать на моей стороне, я попрошу сида Абдула устроить сватовство как можно скорее. Если бы не поиски Дайнаб… Скорее бы ее нашли!
- Икрам, я рада, что встретила тебя сегодня. Это как знак свыше.
- А как ты оказалась возле моей лавки? Ты искала меня?
- Нет! Я просто шла и шла, оказалась здесь случайно! – искренно возмутилась девушка. – Так получилось. Я ведь даже не подозревала, что у тебя где-то здесь лавка.
- Да вот она, смотри, вон там моя лавка! Хочешь заглянуть?
Он отвел ее туда за руку. Но девушка чувствовала себя неловко и не стала там долго задерживаться.
- Давай прогуляемся по медине, - предложил он, стоя на пороге лавки. – Никто не посмеет сказать что-то плохое в твой адрес. С этой минуты ты моя невеста. Аллах, я же чуть не забыл!
Икрам достал завернутое в платок кольцо, взял его двумя пальцами и протянул Арибе.
- Оно твое. Считай, что я сватаю тебя. Официальная помолвка будет устроена позже. Но ты теперь моя невеста.
Он взял ее руку и надел кольцо на палец – и оно подошло!
- Красивое колечко, - счастливо улыбнулась девушка.
- Сегодня возвращайся в дом родственницы. Можешь сказать, что поживешь в ее доме недолго. Скоро наша помолвка, но, если Лейла будет против твоего проживания, я договорюсь с отцом, чтобы тебя приютили в его доме. Зорайдэ позаботится о тебе. Скоро прилетит муж Лейлы и заберет ее с собой. Дом Лейлы, как я слышал, сразу продадут.
- Я знаю об этом.
- Но мы объявим о нашей свадьбе раньше. Как только мой отец оговорит с твоим представителем размер махра, я отведу тебя на рынок золота, и ты выберешь украшения, которые тебе понравятся!
- Не могу поверить! Мне это снится! – проговорила робко Ариба, любуясь кольцом.
- У тебя будет не одно кольцо, много, много разных украшений! Присматривай на медине шкатулку, которую я наполню золотом под самую крышку!
- Икрам, мне… нужен…ты…, - пересиливая смущение, ответила Ариба. – Неважно, сколько у меня будет золота. У Лейлы много украшений, но разве она счастлива?
- Нет? Она не полюбила своего мужа?
Но Арибе не хотелось злословить о предавшей ее подруге.
- Пусть не оставит ее Аллах своей милостью! Слова Лейлы больно задели меня, но я желаю ей семейного счастья.
- Это правильно. Не стоит держать в сердце зло на кого-то. Это харам.
Они долго бродили по улицам Феса. Икрам купил для них поесть. Но день закончился, наступал вечер. Арибе пришло время вернуться в дом, где ей было так неуютно последние недели.
«А разве Лейла не унижала меня и раньше? Только я не задумывалась об этом. Но до сегодняшнего дня с ее стороны были только намеки, а теперь Лейла высказала всё, о чем она раньше молчала», - подумала Ариба, представив, что ей опять придется вернуться в дом, купленный Мухамедом для жены.
- Я пойду. Иначе начнут искать уже меня. Надо было позвонить ларе Нурии и предупредить, что со мной всё в порядке, чтобы она не начала беспокоиться.
- Мы не подумали об этом. Но надо спешить. Я позвоню дяде Абдулу, узнаю, нашлась ли девушка.
- Звони. Но как бы и мне предупредить лару Нурию.
Мужчина достал сотовый и позвонил. Новости оказались неутешительными. Следов Дайнаб не нашли. Нурия уже звонила Зорайдэ и узнавала, где сид Али, но она не стала поднимать шум из-за Арибы. Женщина всё ещё оставалась в доме Лейлы – решила дождаться возвращения родственницы Лейлы.
- Мне надо идти, - улыбнулась девушка.
- Я провожу тебя до дома. Кольцо не скрывай. Пусть Лейла знает, что о тебе есть, кому позаботиться. Расскажи о доме моего отца. Там ты можешь жить до нашей свадьбы. Я говорю серьезно. Если она и дальше станет обижать тебя – сообщи мне.
Они расстались в начале улицы, на которой стоял дом Лейлы. Ариба сделала вид, что толкает дверь и вот-вот войдет внутрь, и Икрам, увидев это, ушел, махнув ей рукой.
Но девушка так и осталась на улице. Она присела на корточки и прислонилась к двери.
Войти и увидеть Лейлу у Арибы не было сил. Не хотелось, чтобы пропало чудесное настроение после встречи с любимым. А то, что она влюбилась в этого мужчину, теперь было совершенно очевидно. Ещё раз она прикоснулась к кольцу, надетому на палец женихом. Если на то будет воля Всевышнего, Икрам сдержит слово и отведет ее в лавку ювелира, чтобы выбрать золото к свадьбе.
Ариба вспомнила, как совсем недавно она сопровождала Лейлу к ювелиру. Жена Мухамеда придумала новое развлечение: она бродила от одной ювелирной лавки к другой и выбирала украшения, которые собиралась выпросить у мужа, когда он прилетит в Марокко. Она каждый раз договаривалась с продавцом, чтобы за ней оставили самое дорогое украшение.
- Я его разорю! – обещала она. – Или узнает, сколько золота я выбрала, испугается и согласится дать мне развод, оставит мне дом и махр.
Ариба не знала, как долго она пробыла на улице, но потом кто-то попытался открыть дверь, и девушка испуганно вскочила. Выглянула лара Нурия.
- Ты чего здесь сидишь? Почему не заходишь? Мы уже переживать начали. Испугались за тебя: неужели ты тоже пропала? Может быть, тебя тоже украл тот же бедуин, что и Дайнаб? Решил собрать вас в один гарем! Что же ты молчишь, Ариба? Шучу я. Заходи, чего ты застыла на пороге?
Они вошли во двор.
- Рассказывай, Ариба, где ты была? Мне очень не понравилось твое отсутствие. Ты слишком долго ходила, неизвестно где. Смотри, как бы о тебе не пошли дурные сплетни!
Ариба не смогла скрыть радостной новости. Делиться с Лейлой ей не хотелось. Но от души поделиться новостью со старой Нурией – почему бы и нет?
Она коротко поведала, как поссорилась с Лейлой, и та выставила ее на улицу. И потом подробно описала, как встретилась на медине с сыном лары Дунии и сида Али, о том, что Икрам сделал ей предложение и обещал устроить сватовство в самом скором времени. Он и кольцо подарил!
Ариба показала ларе Нурии руку с кольцом на пальце.
- Аллах, Аллах! Какое красивое золото! Машалла! – всплеснув руками, восхищенно разглядывала обручальное кольцо Нурия, решив не говорить девушке, что делать так неправильно: кольцо или другое украшение должно быть подарено на помолвке.
Ариба, наверно, догадалась, о чем не сказала женщина. Поэтому она объяснила:
- Икрам мне это кольцо так просто подарил. Он сказал, что на сватовство придет с другим подарком. Спросил даже, какое ожерелье мне могло бы понравиться. Я ничего не ответила. Если решит сделать такой дорогой подарок – пусть сам его выберет, я буду рада любому.
- Будь осторожна, Ариба. Не наделай глупостей. Веди себя очень осмотрительно. Видишь, что с Дайнаб случилось: ее так и не нашли. Может быть, потом окажется, что она попала в больницу – мало ли чего в жизни не случается. Но дурные слухи уже поползли. И я уверена – даже если окажется, что девушка ни в чем не виновата, лара Дуния не позволит сыну на ней жениться.
- Я ничего плохого не делала! – пролепетала девушка.
- Да знаю! – махнула рукой Нурия. – Но завистников и злых языков так много, что остерегайся откровенничать с кем-то ещё.
Ариба поняла намек. Прежде всего, рассказывать о счастливом повороте в судьбе не стоит Лейле.
Лара Нурия решила остаться ночевать в их доме. Возвращаться пешком по вечерним улицам ей не хотелось. А осла слуга увел. О сиде Абдуле было кому позаботиться и без нее. Но Ариба заподозрила, что была и ещё одна причина у лары Нурии: она опасалась оставлять девушек одних в доме. Что если они снова поссорятся?
Но Лейла встретила родственницу так, как будто днем между ними ничего не случилось. Наоборот, любезно предложила вместе поужинать и выпить чая, когда начнется по телевизору очередная серия турецкого сериала.
Ариба не стала припоминать ей обидные слова. Что поделаешь, что Лейла – теперь такой стала, изменилась, выйдя замуж за богатого торговца. Но им недолго быть вместе. Увидев у Лейлы темные круги под глазами, она даже пожалела ее. Скоро молодую женщину ждет испытание – предстоит родить ребенка.
Поэтому Ариба тоже заговорила с ней доброжелательно, как ни в чем не бывало. Лара Нурия, утомившись за день, (ведь ей пришлось делать одной всю работу по дому!), ушла спать.
Ариба и Лейла остались смотреть телевизор в гостиной. Серия оказалась интересной, столько неожиданных событий накрутили сценаристы, что счастливая Ариба даже увлеклась перипетиями в судьбах героев.
Лейла, поняв, что подруга больше не станет слепо подчиняться ей и терпеть ее капризы, решила проявить хитрость.
Она не смогла днем дозвониться до Мухамеда. Потом передумала, поняв, что Ариба ушла, а вот когда вернется и вернется ли вообще – неизвестно. Но ведь разговаривать с мужем Лейла собиралась как раз об Арибе. Теперь стоило дождаться ее возвращения, чтобы о чем-то просить Мухамеда. Кто знает, не отправилась ли Ариба в дом сида Абдула? Возможно, Мухамед уже знает об их ссоре от дяди, который, конечно же, позвонит в таком случае в Бразилию.
К вечеру волноваться из-за Арибы начала не только лара Нурия, но и Лейла.
Потом Нурия решила выйти на улицу и пройтись до угла – вдруг Ариба не решается войти в дом? Может, стоит рядом где-то, а зайти боится? Лейла тоже хотела так думать. Она вынуждена была, в конце концов, сказать женщине о случившейся ссоре, утаив некоторые неприятные детали. Но то, что она выгнала Арибу из дома, лара Нурия сразу же поняла.
- Сид Абдул это не одобрит!
- Она вернется, - процедила Лейла. Спорить с любимой служанкой сида Абдула она опасалась.
И вот как раз под дверью лара Нурия и обнаружила несчастную! Лейла вышла на галерею и, затаившись, наблюдала за тем, как идут по двору две женщины. Ариба что-то радостно рассказывала старухе, но как ни старалась Лейла, как ни напрягала слух, не смогла ничего разобрать.
Но она заметила, как женщины что-то рассматривали на руке Арибы. И когда девушки уселись на диван перед телевизором, и Ариба, увлеченная сюжетом, не сводила глаз с экрана, Лейла, наконец, смогла разглядеть на ее пальце золотое кольцо. И откуда же у Арибы-сироты золото? Кто ей подарил кольцо?
Лейла решила расспросить позже. Девушки привыкли пить чай, сидя перед телевизором, и Ариба, как обычно, спустилась на кухню, чтобы его заварить. Вернувшись и разлив чай по стаканчикам, Ариба потянулась к печенью, блюдце с которым захватила с собой из кухни.
- О, у тебя кольцо появилось! – сделала вид, что только что заметила, сказала Лейла.
- Да, появилось. Мне его подарили.
- Кто? - невинным голосом поинтересовалась Лейла.
И что должна была ответить Ариба? Она сказала правду, но ведь Икрам тоже посоветовал ей не скрывать, что скоро состоится их помолвка.
- Икрам купил мне колечко. Скоро он поговорит с отцом. И сид Али с сидом Абдулом устроят праздник в честь нашей помолвки, - с улыбкой ответила она.
- Ты все-таки согласилась? А я ведь просила этого не делать! – не сдержалась Лейла, но быстро взяла себя в руки, снова заговорив:
- Прости, Ариба. Аллах, как же я рада, что и тебе улыбнулось счастье. Ты права: как кому суждено, так и случится. Если Икрам решил на тебе жениться, значит, так и будет.
Разумеется, Ариба поняла, что Лейла говорит неискренно, и все же так лучше, чем, если бы она вновь устроила истерику. Оказаться на ночной медине девушке не хотелось, если вдруг хозяйка дома снова решит отказать ей в гостеприимстве. Поэтому на всякий случай Ариба рассказала – так, между прочим – о том, что Икрам готов пойти на то, чтобы попросить отца и лару Зорайдэ приютить Арибу на некоторое время, даже до самой свадьбы.
- Ты думаешь, что ваша свадьба состоится так скоро? – с кислым выражением на лице спросила жена Мухамеда.
- Икрам не хочет ждать, - со счастливой улыбкой ответила родственница.
Они продолжили просмотр сериала, но в голове у Лейлы зародился план, как можно расстроить помолвку, настроив дядю Абдула против Арибы.
На следующий день Лейла притворилась больной. Она не отпускала Арибу никуда от себя. Но лара Нурия утром вернулась в дом сида Абдула, и кто-то должен был пойти в пекарню за хлебом и лепешками, за молочными продуктами, тем же йогуртом и сыром, без которых Лейла теперь не представляла завтрак.
Лейла не желала, чтобы Ариба встречалась с Икрамом. И та, кажется, всё поняла. Но Ариба и не договаривалась с женихом о встрече. Икрам должен был дать знать о себе после разговора с сидом Али. Но так как шли поиски Дайнаб, а значит, сид Али и сид Абдул были этим и заняты, то Ариба приготовилась терпеливо ждать, когда Икрам все уладит и придет к ней, чтобы сообщить, когда состоится помолвка. Девушка ему верила.
Лейла же, не зная об этом, не хотела отпускать от себя подругу. Да, она ничуть не сомневалась, что они остались подругами. Мало ли что она сгоряча наговорила Арибе, так теперь помнить об этом до конца жизни, что ли? И вообще, Ариба, кажется, полностью забыла о ссоре, мечтает о женихе и скорой помолвке, которой… не будет!
Но для того, чтобы исполнить задуманное, чтобы сорвать помолвку, надо было сделать две вещи: позвонить Мухамеду в Бразилию и дозвониться до сида Абдула. Но при Арибе сделать это не удастся, она всегда рядом.
Оставшись без любимых горячих лепешек и разных необходимых продуктов, Лейла вынуждена была отпустить приятельницу на медину, попросив не задерживаться.
- У меня живот побаливает, - с жалостливым видом соврала она. – Ты купи быстро, что надо, и возвращайся.
Ариба взяла сумку и деньги и молча ушла. Лейла же немедленно схватила телефонную трубку. И ей удалось дозвониться до дяди Абдула.
- Дядя Абдул, можно задать вопрос? Мне надо узнать, харам это или не харам. Может ли чужой мужчина дарить девушке кольцо, если он ей даже не жених?
Реакция сида Абдула оказалась предсказуемой: он тут же начал возмущаться, ответил, что это харам, совершенно точно – харам! Тогда Лейла с огорчением сообщила ему о том, что Ариба вернулась с медины с кольцом на пальце. Ей сделал подарок один мужчина. Но Лейле не нравится эта история, потому что она уверена – это харам!
Сид Абдул похвалил жену племянника. Он обещал разобраться в этой истории, пожалев о том, что даже Ариба может оказаться одалиской! Он велел Лейле присматривать за родственницей и обо всем ему рассказывать.
- Кто же совращает Арибу? – задался вопросом сид Абдул. – Я непременно поговорю с твоей приятельницей. Она мне назовет имя мужчины, который толкнул ее на совершение харама. Лейла, ты не знаешь, кто он?
И только тогда до молодой женщины дошло, что она сама себя загнала в ловушку. Спасая себя, Лейла решила намекнуть сиду Абдулу, что он знает этого мужчину.
- Это Икрам, сын сида Али, - покаянным голосом призналась она и услышала, как сид Абдул охнул.
Но он пообещал разобраться с обоими: и Арибой, и Икрамом.
- Всё должно идти по обычаю. И так и будет. Нечего торопиться. Я и сам собирался их сосватать. Но ты молодец, Лейла. Теперь я знаю правду и обязательно ускорю события. И сосватаю их в строгом соответствии с нашими обычаями! – твердо пообещал старик.
Бросив трубку, Лейла разрыдалась и прокляла саму себя за звонок. Только хуже сделала!
Когда вернулась Ариба, побывав в пекарне и нескольких лавках, ее встретила заплаканная Лейла. Она и при Арибе не смогла сдержать злых слез.
Девушка же не могла понять, что случилось.
- У тебя где-то болит? Может, схватки начинаются?
Но в ответ слышала только «нет, нет, нет».
Ариба занялась привычными делами по дому, а Лейла ушла к себе в спальню, закрыла дверь и попросила ее не беспокоить.
Арибе ее поведение не понравилось, она была вынуждена, отрываясь от дел, заглядывать под разными предлогами в комнату Лейлы, чтобы понять, что с ней происходит.
А Лейла лежала на кровати, закрыв глаза, и исходила завистью к Арибе. Она не могла видеть ее довольного лица и кольцо, блестевшее на безымянном пальце. И ещё она ждала, когда раскроется правда о звонке дяде Абдулу. Ведь появится лара Нурия и начнет высказывать Лейле, в чем она не права.
Но как же не хотелось, чтобы Ариба выходила замуж! Завидовала Лейла тому, как молод и красив Икрам. И тому, что Арибе жених приятен, да она просто влюблена в него! А разве Лейла хотя бы раз в жизни испытала такое чувство? Только в сериалах и фильмах она могла наблюдать, как переживают влюбленные. Но почему же судьба лишила ее возможности полюбить? Почему именно ей из всех девушек достался старый и толстый муж, омерзительный Мухамед?!
Ну и что с того, что Мухамед богат? Икрам вот тоже не беден! Лейла обнаружила, что завидует и Ясмин, которая вышла замуж за ооочень богатого араба, но ещё и молодого, и такого привлекательного! У Хадижи муж тоже молод и красив. Подумаешь – вторая жена у него есть, так лучше быть одной из четырех жен молодого красивого мужа, чем первой у старого Мухамеда, который решил, однако, собрать гарем.
- Я на нем ТАК отыграюсь за то, что погубил мою жизнь, решив жениться на мне – молодой и красивой, что он рад будет дать мне развод и сбежать от меня!!! А я ещё и откажусь разводиться! Столько денег из него вытяну, он проклянет день, когда задумал взять вторую жену! – мстительно подумала она в предвкушении козней, которые сможет ему устроить.
25. Часть 17. Глава 25. Арибу снова гонят из дома на медину.
Прошло два дня. Ариба и Лейла больше не ссорились. Но Лейла не отпускала приятельницу от себя ни на шаг. Боялась, что Ариба снова встретится с Икрамом.
Она всё думала и думала, как же их поссорить. Известий от сына лары Дунии не было, но Ариба выглядела спокойно – значит, они о чем-то договорились? Лейла старалась глаз не сводить с нее, чтобы в нужный момент сорвать встречу. Но и о своих планах она не забыла. Пусть о Мухамеде она думала очень плохо, но сейчас он был ей нужен.
Она мечтала строить козни против него в будущем, но только он мог бы помочь ей достичь цели в отношении Арибы.
Она несколько раз звонила в Рио-де-Жанейро, но мужа не было дома. То брала трубку его невестка, то подходил к телефону сын, который обещал передать отцу, что она звонила. Но Мухамед отчего-то не перезванивал. Но сегодня Лейла твердо решила поговорить с мужем, воспользовавшись отсутствием Арибы.
Она сидела на диване, ожидая звонок, и боялась, что Ариба вернется раньше. Как тогда она сможет поговорить с Мухамедом о том, что задумала? Но, наконец, муж соизволил позвонить.
- Мухамед, ты должен мне помочь! – заплакала она в трубку. – Выслушай меня, выслушай, я так больше не могу!
И полился поток жалоб и требований помочь удержать Арибу от замужества.
…Ариба вернулась с двумя тяжелыми сумками и прошла на кухню. Выложив продукты, девушка захватила два йогурта для Лейлы и поспешила к лестнице на второй этаж. Уходя на рынок, она оставила Лейлу в гостиной и была уверена, что там она ее и найдет.
Подходя в мягких бабушах к комнате, она вдруг услышала, что Лейла с кем-то разговаривает. Но в ответ не было слышно голоса лары Нурии, ведь только она могла оказаться в гостиной. Кроме нее в доме никто никогда не бывал. Значит, жена Мухамеда говорит по телефону, и как раз с мужем.
- Мухамед, почему ты мне отказываешь? Я ведь не денег у тебя прошу, а всего лишь поговорить с дядей Абдулом! Скажи ему, чтобы он отменил помолвку Арибы с сыном сида Али!.. Ну почему? Почему?!... Мне нужно, чтобы Ариба поехала вместе со мной в Бразилию… Нет, если ты мне не поможешь, я не позволю продать здесь дом! Это мой дом…. Сегодня же схожу в мечеть и поговорю с шейхом! Пусть он мне скажет, можешь ты заставить меня насильно уехать с тобой, отобрав дом?
Ариба не могла вытерпеть подобной подлости.
- Вот как ты действуешь! – выкрикнула она с порога, даже не успев войти в комнату.
Лейла оглянулась и поняла, что застигнута врасплох. Но ее это не смутило. Она вновь прислонила трубку телефона к уху и сказала:
- Моему ребенку будет нужна няня, и если ты не хочешь сделать так, как я тебя прошу, значит, ищи в Марокко опытную женщину, нет, двух женщин, которые станут моими служанками. Но тебе придется им платить деньги.
Выслушав его ответ, она повернулась к разгневанной подруге и сказала с усмешкой:
- Мухамед не желает брать служанок. Он сказал, что его жена Латифа всегда справлялась сама со всеми домашними делами. Но я-то не Латифа! Он меня отругал, сказал, что ему не нравится, как я разговариваю с ним.
Лейла положила трубку и улыбнулась Арибе. Но та не ответила на ее улыбку. Она в упор смотрела на предательницу, которая за ее спиной пыталась плести против нее интриги.
- Так вот что ты задумала! Лейла, я не поеду с тобой в Бразилию. Стану женой Икрама. Как бы ты не подговаривала своего мужа действовать против меня, ничего не выйдет. Но я разочарована в тебе. Так ты видишь во мне бесплатную служанку? Ты шантажируешь мужа тем, что если он не договорится насчет меня, то ему придется взять другую служанку?
- Нет, что ты! Ты ничего не поняла, потому что не слышала полностью наш разговор…
- Я всё слышала. Наверно, мне стоит поступить так, как посоветовал Икрам: собрать вещи и уйти, попросить убежища у Зорайдэ.
- Вещи собрать? Какие у тебя вещи? Снимай сейчас же то, что я тебе отдала из своих вещей! Надевай то, в чем приехала из деревни! И уходи! Но дядя Абдул заставит тебя силой ехать в Бразилию, потому что я уговорю Мухамеда сделать всё, чтобы не было помолвки. Вот увидишь! А теперь иди, куда хочешь! Уйдешь, будешь болтаться по медине, тогда тебя объявят одалиской, и ты рада будешь уехать в Бразилию, чтобы спастись от позора!
- Какая же ты дрянь, Лейла. Харам. Оставаться с тобой в одном доме мне противно. Ты только о себе думаешь.
Она повернулась и ушла по коридору в комнатушку, в которой ютилась последнее время. Ведь Лейла с каждым днем все больше входила в роль полновластной хозяйки и непроизвольно отдаляла Арибу, и та всё явственней занимала положение служанки.
Лейла все больше отдыхала, оправдываясь тем, что срок беременности уже большой, а Ариба, наоборот, переделывала всю работу, если не приходила лара Нурия, чтобы присмотреть за ними вместо сида Абдула и хоть чем-то помочь девчонкам.
Добравшись до комнаты, Ариба быстро сбросила чужую одежду и достала из облезлого сундука свои старые вещи. Она натянула лохмотья, в которых приехала в Фес больше полугода назад, и с удивлением увидела, что теперь одежда на ней висит. Она похудела, наверно, можно сказать – даже отощала, не смотря на то, что в доме Мухамеда она ела намного больше, чем там, в доме отца Лейлы.
Осмотревшись, девушка собрала в кучу несколько вещей, которые принадлежали лично ей – платки, подаренные за эти месяцы ларой Нурией и даже ларой Дунией, одно платье, которое стало мало Ясмин, и Дуния принесла его ей. Теплая поношенная джеллаба тоже была теперь свернута и уложена в пластиковый пакет вместе с платками и платьем. И хотя из-за джеллабы нести его будет неудобно, но на медине днем пока ещё очень тепло, чтобы надевать на себя.
Вот и всё. Арибе казалось, что она больше никогда не вернется в этот дом. Что теперь с ней будет? Прошло несколько дней, но Икрам так и не пришел. Они с Лейлой выходили несколько раз на медину, но Икрам не подошел, не попытался встретиться, но она его и не видела. Что же случилось? Что она должна о нем думать?
Всё с бОльшим недоумением поглядывала Ариба на кольцо, блестевшее на пальце. Неужели Икрам передумал? Или сид Али оказался против, чтобы Ариба стала его невесткой? Куда ей сегодня идти? Не зная, почему Икрам не дает о себе знать, Ариба боялась идти к Зорайдэ.
У нее совсем не было денег, но если бы она смогла поговорить с дядей Абдулом, то попросила бы помочь уехать в Агадир. Ариба слышала, что недалеко от Агадира есть женский кооператив, в котором могут работать одинокие женщины из бедных семей, вдовы, разведенные, которым больше некуда пойти, о которых некому позаботиться. В кооперативе производили масло из косточек плодов арганового дерева. Это очень тяжелый труд: ведь масло добывали с помощью древних приспособлений, почти вручную.
Вот какую шутку решила сыграть с ней судьба! Наверно, не надо было так радоваться встрече с Икрамом! И Лейла могла сглазить ее счастье. А, может быть, Мухамед уже предпринял что-то, если Лейла поговорила с ним ещё раньше?
Девушка сняла бабуши, сунула их в пакет где-то сбоку, обула старенькие растоптанные туфли, подхватила вещи, спустилась во двор. Она с удивлением увидела, что у двери на медину ее поджидает Лейла.
- Ты хочешь проверить пакет с моими вещами, чтобы убедиться, не прихватила ли я что-то твое? – горько спросила Ариба.
- Нет. Я знаю, что ты ничего не возьмешь. Я передумала. Останься. Просто я хочу, чтобы ты иногда вспоминала, что именно я вытащила тебя из провинции. Благодаря мне ты оказалась в Фесе. И ты смогла встретить Икрама потому, что ты со мной. Этот мужчина из круга родственников моего мужа. Иначе ты бы даже не узнала о его существовании. Но он не для тебя. Зачем тебе и такая свекровь, как лара Дуния?
- Отойди, «благодетельница»! Я ухожу. Лучше тяжким трудом добывать аргановое масло, пока Аллах не пошлет мне другую судьбу, чем идти к тебе в услужение и быть должной тебе всю оставшуюся жизнь.
- Не уйдешь! – вскрикнула Лейла и попыталась остановить Арибу. Она вцепилась в пакет, стараясь вырвать его из рук обиженной подруги.
Ей это удалось. Ариба предпочла оставить жалкое имущество в ее руках, но сама при этом сдвинула в сторону задвижку и дернула на себя дверь. Лейла осталась стоять с ее пакетом в руках, а Ариба, выскочив на улицу, бросилась прочь от дома.
Лейла, прижимая к животу объемный пакет, вернулась в дом. Кажется, теперь они с Арибой поссорились окончательно… Что делать?!
Она поднялась в гостиную, бросила в угол отобранные у родственницы вещи, схватила телефонную трубку, позвонила в дом сида Абдула. Старика не было дома – как обычно. Но с ней заговорила лара Нурия.
- Что случилось? Я собиралась пойти к вам. Уже выходила из дома, когда зазвонил телефон.
- Лара Нурия, скорее приходите! Ариба снова ушла, бросила меня, а у меня живот болит. Совсем несильно болит, но болит.
Не тратя времени на расспросы, женщина велела Лейле открыть засов на уличной двери, чтобы она могла войти, а потом обязательно лечь и ждать ее прихода. Она скоро придет.
Лейла исполнила всё в точности. Оставила дверь на медину не запертой, а затем вернулась в дом и легла в гостиной на диван. Чтобы отвлечься от странной тянущей боли внизу живота, Лейла включила телевизор. Боль не проходила. Даже когда появилась лара Нурия, Лейле не пришлось притворяться.
Расспросив, старая женщина сделала вывод: ребенок родится в ближайшие сутки.
- Ждать осталось недолго.
- Нет, быть такого не может! Врач подсчитывала – ещё две недели впереди. Не хочу сегодня!
Лара Нурия усмехнулась, но ничего не сказала.
…Ариба медленно шла по медине. Она не сразу обнаружила, что держит в ладони ручки от пластикового пакета, который был вырван из ее рук. Она теперь лишилась всего! Осталась с тем, что было на ней надето. И с ней кольцо, которое подарил Икрам. Ариба пребывала в шоке от очередной, хотя и внезапно вспыхнувшей ссоры.
И вот она опять оказалась на медине. Куда идти? Конечно, сначала вернуть кольцо Икраму! Потом – отыскать на медине сида Абдула, чтобы получить совет. Как бы Лейла не возмущалась дядей Мухамеда, но старик был мудрым человеком. И для Арибы встреча с ним была последним шансом, чтобы решить, как устроить дальнейшую жизнь.
- Если Икрам отказался от меня, тогда мне уже все равно, какого мужа дядя Абдул мне сможет найти. Или поможет устроиться в семью, где нужны рабочие руки за еду и крышу над головой. А работать я умею. Или одолжит денег для поездки в Агадир.
Она шла, мысленно молясь, чтобы всё уладилось. Правда, об Икраме она старалась больше не вспоминать. Вот вернет ему кольцо, тогда и вовсе вычеркнет его из памяти.
Но когда они встретились – возле лавки, где он вел торговлю в дни, когда не работал в мастерской, то все сомнения Арибы развеялись. Оказалось, что мужчина пока не смог поговорить с отцом, который был занят только поисками пропавшей Дайнаб. Да, ее продолжали искать, пусть и не так активно, как в первые дни.
А к ней Икрам приходил, но лара Нурия, открыв ему дверь, ответила, что девушки отправились в хамам. Конечно, он не стал ждать их.
- Неужели лара Нурия ничего тебе не сказала?
- Нет, но она могла попросить Лейлу сказать, что ты приходил, а она мне не передала.
Ариба поведала ему, как развивались события в доме после ее возвращения.
Узнав, что невесту снова выгнали, ее жених заявил:
- Хватит, не стоит тебе там оставаться. И про Агадир не думай. Какой ещё кооператив?! Я тебе дал слово, что сосватаю тебя. Вот что: сейчас же отведу тебя в дом отца. Карима и Зорайдэ позаботятся о тебе. А я поговорю с сидом Абдулом. Он должен знать, что себе позволяет вытворять Лейла. Ведь она его родственница – жена его родного племянника все-таки!
Ариба выслушала его, сомневаясь, стоит ли соглашаться.
- Подожди немного, всё уладится, - почти умоляюще попросил Икрам, и это растрогало Арибу. Она сказала, что позволит отвести ее в риад сида Али.
И вот когда они тронулись в путь, то возле лавки, торгующей специями и разными попутными товарами, Икрам вдруг в ошеломлении остановился, знаком попросив и Арибу не двигаться дальше.
Он показал на девушку в никабе. Конечно, ее лица он не мог разглядеть, но всё-таки глаза и часть носа показались ему знакомыми. Каждое движение тоже вызывало знакомое чувство. Так решительно, но грациозно могла шагать только Ясмин! Икрам никогда ни в чем не сомневался, доверяя исключительно собственным глазам, а потом уже начинал думать, прав он или нет.
Он видел идущую перед ним Ясмин. Но как она могла оказаться в Фесе, в Марокко, если несколько дней назад улетела с мужем в Арабские Эмираты?
Он не мог найти объяснения только этому – по какой причине их семья, сид Али, родители Ясмин, его мать лара Дуния не знают о том, что Ясмин, выданная замуж за Амаля Бенхашема и увезенная мужем, оказалась снова в Марокко. Но то, что он видит перед собой Ясмин – не было никаких сомнений.
К тому же Икрам присмотрелся и заметил на руках девушки свадебный рисунок. Точно – это Ясмин!
Они с Арибой шли молча, проявляя осторожность. Но та, которую они преследовали, даже ни разу не оглянулась, не подозревая, что за ней кто-то наблюдает.
Наконец, Икрам достал сотовый и решил позвонить отцу.
- Я должен выяснить, что происходит. Почему Ясмин здесь? Почему она направляется в сторону старой части медины? Ей там совершенно нечего делать.
Но телефон сида Али не отвечал.
- Отца нет дома. И свой сотовый он отключил.
Обсудив странное происшествие, они решили выяснить, куда направляется девушка, уверившись, что что-то не так.
Они двигались по заполненным людьми улицам, стараясь не потерять из виду племянницу Икрама. Шли долго. Наконец, девушка остановилась перед дряхлым домом, достала ключ и, открыв дверь, оказалась внутри.
Икрам и Ариба бросились к дому. Первым в дом ворвался сын сида Али. Ариба влетела следом.
Девушка, успев присесть на скамью и успев стянуть платок, испуганно вскочила и повернулась к двери.
Да, это была Ясмин.
- Ты?! О, Аллах, Ясмин, это, и правда, ты?
- Дядя? Как ты здесь оказался?! – ошеломленно воскликнула она.
- Нет, это ты должна мне ответить, что ТЫ делаешь в этой лачуге? Где твой муж?
- У меня нет мужа, - устало ответила девушка.
- Что ты несешь? Как это – нет? Ты несколько дней назад совершила никях с Амалем. Где он? Что между вами произошло?
- Я тебе расскажу. Собственно, к тебе я и шла, чтобы признаться во всем, но потом передумала.
- Передумала? В чем ты хочешь признаться?.. Тааак… Кажется, я понял, - кивнул Икрам. - Амаль выгнал тебя, потому что ты оказалась не девственницей?
Он, покраснев от гнева, задал вопрос таким тоном, что Арибе стало страшно.
Он готов был наброситься на Ясмин с кулаками, и сделал бы это, если бы стоял рядом с племянницей. Но их разделял стол.
- Ты что? Икрам, между мной и так называемым «мужем» ничего не было!
- Тогда почему ты здесь? Ты сейчас должна быть в его дворце. И почему ты утверждаешь, что не было первой брачной ночи?
- Должна быть там, но вот я здесь, а во дворец он увез другую – Дайнаб!
Ариба ахнула, Икрам опешил.
- Как это?
Расплакавшись, Ясмин им всё рассказала: как противилась браку с Амалем, как лара Дуния и родители ее принуждали, как она задумала авантюру с переодеванием, уговорив на это сестру мужа Хадижи, которой хотелось получить богатого мужа… Дайнаб должна была стать его женой вместо нее. Им всё удалось, Амаль ничего не заподозрил, увез с собой другую девушку, и, судя по всему, его устроила подмена, потому что от него долго не было новостей. Отчего-то Амаль не явился с разоблачениями к сиду Али! Так она думала несколько дней, но…
- Ты в своем уме? Ясмин, ты в любом случае – жена Амаля. Ведь с ним был совершен никях!
- Нет, повторяю: никакого никяха не было! Лару Дунию спроси – это она подстроила так, что свидетели невольно солгали перед никяхом. А я ответила «нет». Брак не действителен!
Икрам был в ужасе от услышанного. Он подскочил к рыдающей Ясмин, схватил ее за плечи и принялся трясти.
- Рассказывай, что ты имеешь в виду! Почему брак не действителен?
Ясмин объяснила, описав, что произошло в «комнате невесты».
- Почему ты сразу не рассказала моему отцу, что случилось? Почему не пожаловалась деду? Знаешь, что сид Али не позволил бы случиться такому обману.
- Бабушка пригрозила меня убить, если я выдам правду. И все женщины, которые стали свидетелями, дали понять, что не станут подтверждать мои слова, если я попытаюсь добиться правды. Никто не хотел скандала и позора. И сид Али тоже мог бы заставить меня молчать! Я уже никому не верю.
- Но как же Амаль? Он ведь уверен, что женат на тебе, для него ты – законная жена, не смотря на подмену!
- Нет, он знает. Я ему шепнула по пути в зал, всё рассказала. Может быть, он решил, что я пошутила? Не знаю.
- Дайнаб с ним в Эмиратах? Уехала с ним, а когда он понял, что обманут, скорее всего, он просто расправился с ней. Иначе почему он не привезет ее в Марокко, чтобы отдать родственникам для наказания? Она мертва, скорее всего! А тебя, Ясмин, он наверняка ищет, чтобы тоже расправиться! – в который раз воскликнул взволнованный ситуацией мужчина.
Открывшиеся обстоятельства были ужасны.
- Твой дед должен узнать правду. Только сид Али способен разрешить проблему. Без его помощи ты пропадешь. Я отведу тебя в риад к отцу, там ты спрячешься. А я расскажу моему отцу – твоему деду о том, что произошло. Поиски Дайнаб пора прекращать. Тебе нужна помощь сида Али.
- Только ничего не говори ларе Дунии!
- Тебе, Ясмин, нужно бояться всех: и свою семью, и мужа, потому что наказать тебя будут должны если не муж, то родственники, и жестоко наказать.
- Я шла к тебе за спасением!
- Я пытаюсь найти выход, - ответил он. – Но я тоже осуждаю твой немыслимый поступок.
Ариба скромно стояла в стороне и молчала. Икрам совсем забыл о ней. Она ждала, когда он вновь ее заметит, и в разговор родственников не вмешивалась.
- Вот что: мы с моей невестой шли как раз в дом отца. Теперь мы отправимся туда втроем. Пусть сид Али звонит Амалю и требует объяснений. Если Дайнаб с ним, почему он не говорит, где его жена Ясмин?
- Нет, Дайнаб больше не с ним. И мне странно, что ее до сих пор не нашли. Она мне позвонила сегодня. Только что. Поэтому я и не дошла до твоей лавки, дядя Икрам.
- А что с ней? – нахмурился мужчина. Арибе тоже стало не по себе. Узнав, что Дайнаб улетела с женихом Ясмин, она испытала облегчение. Но теперь Ясмин уверяет, что Дайнаб в Фесе…
Ясмин рассказала о том, что услышала от Дайнаб. История, которую можно было ожидать.
- Вот потому я не могу пойти с вами. Икрам, отведи Арибу к Зорайдэ, но я пойду в касьбу. Мне надо узнать, что же случилось. Что пошло не так? Чем она выдала себя? Как решил поступить с нами Амаль – ведь он ей, наверное, сказал ей об этом?
- Я против того, чтобы ты ходила одна в развалины. Там опасно. И это может быть ловушка. Тебе не пришло в голову, что там тебя может ждать не только Дайнаб, но и ее братец Фарид? Касьбу прочесали по всем этажам, проверив каждый закоулок. Поиски закончили ещё вчера. Всё! И если бы там бродила, заблудившись, Дайнаб, то ее обязательно нашли бы, поверь.
- Не знаю. Мне тоже кое-что в ее рассказе показалось странным, но я хочу увидеться с ней.
- Фарид расправится с вами обеими, с тобой – за то, что ты толкнула его сестру на преступление, а ее – за совершенный харам.
- А что, Фарид тоже участвовал в поисках?
- Только первые два дня. Потом он вернулся в Мекнес. Но кто знает, не искал ли он сестру сам и не оказались ли его поиски успешными?
- Скорее уж меня там может поджидать Амаль! Хотя она уверяет, что он бросил ее в аэропорту, наверно, вывел из самолета, когда понял, что под паранджой – самозванка.
- Как ты решилась на такое, Ясмин? Мой брат – твой отец - тебе этого не простит, твоя мать тоже. Тебя могут убить, понимаешь? Или посадить в «женскую комнату», после того, как дадут семьдесят ударов плетьми. Я даже в отце не уверен – сид Али может тоже решить, что ты заслуживаешь наказания.
- Мне уже всё равно. Я настолько устала жить бродячей жизнью, что готова даже с минарета броситься, как это бывало с девушками в старину.
- Я никак не пойму, Ясмин, чем тебе Амаль так не понравился? Почему ты не захотела стать его женой?
Девушка пожала плечами.
- Теперь я и сама не могу понять этого. Не знаю. Думаю, если бы можно было всё вернуть назад, я постаралась бы смириться. Но он не простит, конечно. Икрам, ты знаешь, что у него есть ещё одна жена? Я была бы второй.
- Знаю. Уже слышал. Так в этом причина?
- Я хотела жить так, как живут европейские женщины. Как мать Хадижи в Бразилии, как Самира – дочь тети Латифы!
- Но его первая жена так и жила! Она тоже от него сбежала, как мне отец рассказал, когда узнала, что он решил на тебе жениться. Уехала в Рио! Но в кафе отца ей пришлось много работать, а ей не понравилась такая жизнь. Когда Амаль прилетел за ней, она исчезла вместе с ним из Бразилии.
- И она тоже не захотела с ним жить? Сбежала?
- Думали, что он выкрал ее у отца, но она и сама, похоже, рада тому, что случилось. Вернулась к нему во дворец и счастлива. Кто видел, тот знает и рассказывает, что дворец у Амаля – как из восточной сказки – из белоснежного мрамора с чудесным садом вокруг.
- Не рассказывай, Икрам, о потерянном рае.
- Ты сама виновата. Надо было продумать и взвесить свои поступки.
- Икрам, теперь поздно об этом сожалеть.
Мужчина повернулся к невесте.
- Ариба, прости, что так получилось. Я сейчас отведу вас в риад отца. Только позвоню и выясню у Зорайдэ, вернулся ли сид Али. И не у отца ли сидит сид Абдул.
Пока мужчина набирал номер и беседовал с женой отца, Ясмин сделала знак Арибе, чтобы та не обращала на нее внимания, потому что ей надо выйти… на минутку. Ариба сразу даже не поняла, что Ясмин просто решила их обмануть и сбежать в касьбу.
Но когда Икрам отключил сотовый, то стало понятно, что Ясмин помчалась в развалины.
- Я не смогла бы ее задержать, - переживала Ариба из-за своей оплошности.
- Мы сможем догнать ее, но уверен – там ловушка. Но даже если и нет, Дайнаб надо доставить в риад отца. Пусть отец устроит семейный суд, приедет Амаль, родственники Дайнаб. Надо все решить, как положено по обычаю.
- Как мы найдем Ясмин, ведь касьба огромная? Я не была там, но даже со стороны видно и понятно, что это настоящий лабиринт.
- Поэтому нам нужна помощь. Позвоню ещё раз отцу. Зорайдэ сказала, что сид Али курит кальян у себя в кабинете.
Икрам снова позвонил и поведал деду Ясмин удивительную историю. Кажется, сид Али не очень удивился. Но он с готовностью отозвался, обещав помочь.
- Отец велел только проследить, в какой части крепости Ясмин войдет внутрь.
- Но что будет, если на Ясмин нападут?
- Она не глупа. Понимает, что там может ждать ловушка. Должна сбежать, если увидит, что Дайнаб пришла не одна. Ариба, мне нужно в касьбу, иначе я упущу Ясмин. Но ты отправляйся в риад к Зорайдэ. дорогу ты ведь помнишь? Зорайдэ знает о тебе. Я предупредил.
- Нет, Икрам, нет. Я пойду с тобой!
- Я против, но нет времени, чтобы спорить. Бежим за ней!
26. Часть 17. Глава 26. Переполох в доме сида Али. Все едут в касьбу.
…В риаде сида Али собирались его люди. Возле фонтана стояли Ахмет и Карима и о чем-то спорили. Казалось, мужчина требовал, а женщина спорила и не соглашалась.
Зорайдэ с подозрением отнеслась к их странной беседе, решив выяснить у Каримы, в чем дело, но позже. Сейчас она ждала распоряжений от сида Али.
Такое произошло, что поверить трудно! Она вспомнила, как после звонка Икрама сид Али немедленно позвал к себе Ахмета. Зорайдэ как раз принесла мужу чай, и пока расставляла чайники – один с заваркой, другой с мятой, наливала из обоих сосудов напиток в любимый стакан сида Али, Ахмет выслушивал указания хозяина.
- Ахмет, неизвестно, кто ещё узнал о том, что Дайнаб и Ясмин должны встретиться в касьбе, поэтому мы должны опередить всех, найти девушек первыми.
- Да, сид Али, я понял.
- И вот что я думаю: Дайнаб может оказаться не одна. Ее могли принудить устроить ловушку для моей внучки. Будьте осторожны.
Он отпустил старого слугу, в котором был уверен, как в самом себе.
После этого сел на диван и быстро выпил приготовленный Зорайдэ чай.
- Я тоже поеду в касьбу. Но так как неизвестно, что нас ждет, то я прошу, Зорайдэ, если зайдет сид Абдул, ему не говори, куда я отправился. Скажи только, что появились сведения о Дайнаб.
- Хорошо, сид Али, так я и отвечу сиду Абдулу.
Старик вздохнул.
- Вот так, Зорайдэ. Мы были не правы. Вот чем закончилось наше молчание. Надо было не ждать, а требовать от Амаля, чтобы он позвал к телефону мою внучку.
- Сид Али, когда девушек схватят, что с ними будет?
- Схватят? Ты думаешь, что они попытаются сбежать от нас?
- А разве непонятно, что их ждет суровое наказание? Они тоже знают об этом.
- Верно, Зорайдэ, - согласился сид Али, приглаживая рукой волосы. Он всегда так делал, когда жизненная ситуация вызывала у него сильное беспокойство.
- С Дайнаб будут разбираться ее родственники, и судьба ее будет печальна. Что будет с Ясмин?
- Боюсь, что Фарид расправится с сестрой. При виде него у меня каждый раз возникает ощущение, что он жестокий человек.
- Вы не можете вмешаться в дела с Дайнаб, но Ясмин… Так жалко девушку! Тем более что мы-то знаем – она ответила отказом стать женой Амаля, но лара Дуния всё переиначила.
- Будет семейный суд, Зорайдэ. И отвечать на нем придется не только Ясмин, но и Дунии, и матери Ясмин. Она тоже стала участницей преступления. Обмануть свидетелей на никяхе – это страшный харам. Наказания заслуживают все женщины, которые там присутствовали, но не воспрепятствовали злодеянию.
Зорайдэ виновато вздохнула.
- Тебя я не имею в виду, - заметил сид Али. – Но моя невестка и мать моих сыновей за это ответят.
- Какое наказание ждет Ясмин? Хорошо бы отправить ее в Бразилию…
- …к Жади? К Латифе? У меня тоже появилась такая мысль. Но есть ещё и Амаль. Что ни говори, но официально он теперь муж Ясмин. Совершен никях. Признать обман – значит, вызвать огромный скандал. Это не нужно ни нашей семье, ни Амалю.
- Так что же делать, сид Али? А если муж Ясмин потребует выдать ему жену, чтобы потом расправиться с ней?
- Хм…, - задумался сид Али, поставив пустой стакан на столик. – Если бы Амаль дал Ясмин развод, тогда я мог бы отправить внучку в Бразилию, оплатить обучение, так же, как когда-то собирался поступить с Жади.
- И Дайнаб тоже могла бы поехать вместе с ней к Латифе. Помогали бы печь печенье на продажу, - робко подсказала ему Зорайдэ.
- Если только мы сможем захватить Дайнаб в развалинах! Но я собираюсь позвонить Амалю. Хочу узнать, что он мне теперь скажет. А ты, Зорайдэ, пошли кого-нибудь узнать, подготовили ли для меня верблюда. Мне надо быстро добраться до касьбы.
Зорайдэ вышла из кабинета, чтобы найти служанку и отправить узнать о верблюде для сида Али.
А ее муж уже разговаривал с Амалем, дозвонившись на его сотовый. К телефону во дворце в Эмиратах подошла какая-то женщина, вероятно, служанка, ответила, что хозяина нет дома. «Улетел в Марокко вместе с женой», - добавила она. «С женой?» - собирался переспросить сид Али, но разговор прервался.
И вот теперь, поговорив и с самим Амалем, сид Али остался озадаченным. Амаль поторопился сообщить, что он вместе с женой скоро будет в Фесе, явится в риад, и тогда сиду Али предстоит узнать кое-что важное, то, что по телефону ему не хотелось бы обсуждать.
Сид Али задавал себе вопрос: что имел в виду зять его сына? С какой ещё женой Амаль собирается лететь в Фес, добираться до его риада, если Ясмин уже здесь? Возможно, он имел в виду первую жену – Неджму?
Сид Али надел на голову «арафатку», вышел из дома.
Оседланный верблюд ждал его во дворе. Самостоятельно взобравшись на животное, старик дал знать одному из слуг следовать за ним.
… Сид Абдул спешил к приятелю с серьезным разговором об Икраме, но встретил на медине куда-то торопившегося Ахмета. Тот настолько был сосредоточен, что не заметил старика, который на ослике вывернул из-за угла соседней улицы. Сид Абдул смекнул, что у Али, видимо, появились новости о Дайнаб. Иначе куда бы его верный слуга Ахмет двигался вместе с компанией крепких парней из красильни сида Али?
Сам Абдул нуждался в беседе с приятелем. Хотелось обсудить ситуацию с его сыном Икрамом, который потерял невесту, что как-то объясняло его поведение в отношении Арибы. Дайнаб больше не та невеста, которая достойна Икрама. Парень немедленно собрался сватать родственницу Лейлы, но начал допускать ошибки – подарил кольцо ещё до того, как девушка стала его невестой. Как такое возможно? Это харам.
Вот сид Абдул и отправился улаживать дело. Пора Икраму посвататься к Арибе. Хорошая девушка, не то, что Лейла, доставшаяся его невезучему племяннику Мухамеду! Только один ее поступок достоин похвалы – когда Лейла проявила бдительность, сообщила о кольце. Пора договориться с Али о невесте для его младшего сына, пока Икрам не наделал глупостей!
Но когда старик добрался до риада приятеля, там его встретили суетившиеся во дворе женщины. Зорайдэ находилась здесь же.
- Салам алейкум, Зорайдэ. Что у вас случилось? Куда это ваш Ахмет направился? Я его встретил на медине.
- Алейкум ассалам, сид Абдул. Не знаю, сид Абдул. Я ничего не знаю! Мне сид Али ничего не стал рассказывать. Он сел на верблюда и куда-то умчался, - лихо взмахнула рукой женщина. – Но он просил вам передать, что появились новости о Дайнаб.
- Вот как? Дайнаб? И где же эта одалиска? Аллах, Аллах, куда же мой приятель отправился? – задумался сид Абдул. Ведь практически весь город прочесали их люди, но следов девушки не обнаружили.
Когда Зорайдэ предложила ему чай, он не стал отказываться: и потому, что хотел пить, и потому, что чай ему должна была принести Карима, а это бесценный кладезь сведений. Сид Абдул понял, у кого можно выудить подробности.
Зорайдэ привела его в гостиную и усадила на диван, а затем Карима ее сменила, принеся чай и оставшись ухаживать за гостем после отправившейся на кухню проверить дела Зорайдэ.
Она сама заговорила со стариком.
- Сид Абдул, вы пришли пешком?
- Нет, Карима, я уже стар, не могу ходить по медине на далекие расстояния. Я прибыл на осле. Мой слуга – ты его знаешь, мой Юнус остался с ним во дворе.
- Вы правы, сид Абдул. Если есть, на чем ехать, то лучше не мучиться и не ходить пешком, иншалла. Вот и сиду Али тоже верблюда привели. На нем сид Али и уехал.
- Мне Зорайдэ уже сказала, что Али на верблюде ускакал… за город, - закинул старик хитрую наживку и строго погрозил пальцем. – Дайнаб ведь нашлась.
И Карима попалась. Она решила, что раз Зорайдэ рассказала про верблюда и о том, что объявилась Дайнаб, значит, вовсе не тайна, куда направился хозяин.
- Он в касьбу спешил, куда и Ахмета отправил. Там Дайнаб и… ээээ…, - вдруг споткнулась Карима. Она уже знала, что искать приказали не только Дайнаб, но и Ясмин, потому что Икрам и Ариба столкнулись на медине с внучкой сида Али, и Икрам предупредил звонком отца. Но даже при всей любви к сплетням, она поняла, что говорить сиду Абдулу о Ясмин не стоит. Вряд ли сид Али это одобрит.
Но сид Абдул что-то заподозрил и сердито потребовал:
- Кто ещё в касьбе, говори! Кого отправился ловить мой приятель в касьбе? Ты что-то скрываешь от меня, Карима!
- Ну что вы, сид Абдул. Ничего я не скрываю. Карима не собирается ничего скрывать! Карима только знает, что там, в касьбе, там…
- Что там, Карима? Что там случилось в касьбе? – требовал ответа старик, едва не топая ногой от нетерпения.
- Так… это… Там Икрам и Ариба. И Дайнаб… тоже там, - нашлась Карима, однако, умолчав о Ясмин.
- Что? Икрам с Арибой в касьбе? Зачем они туда пошли? И Дайнаб там? Что это за место такое?! Какое-то проклятое место! Всех женщин туда тянет. Как одалиска, так стремится туда попасть! Там и Жади искали, и Фатиму, и Ясмин побывала, как мне рассказывали сплетники с медины. Теперь и Дайнаб там?
- Что случилось, сид Абдул? – поспешила к нему Зорайдэ. – Что ты наболтала, Карима?
- Почему сразу - Карима? Чуть что – Карима, Карима! Ничего Карима не сказала, только то, что сид Али сам при мне говорил: в касьбе Икрам и две его невесты – Ариба и Дайнаб. Туда и поехал сид Али разбираться.
- Схватить их хочет, наверно, - добавила она от себя в полголоса.
- Вот оно что…, - озадаченно протянул сид Абдул.- Икрам совсем ума лишился, так ему жениться хочется. Что он делает в касьбе с двумя девушками? Харам. Там совершается харам! Я тоже должен туда попасть!
Он поднялся с дивана и поспешил к выходу. Во дворе обнаружил Юнуса, державшего под уздцы ослика.
- Мне нужно в касьбу, и как можно скорее! – сообщил он слуге, приготовившись забраться на осла, не без помощи Юнуса, конечно.
Под цокот ослиных копыт старик выехал в распахнутые ворота и вскоре скрылся в конце улицы… Юнус почти бежал следом за хозяином.
- Карима, Карима! – с упреком покачала головой Зорайдэ. - Что у тебя за язык? Зачем было говорить сиду Абдулу, что они в касьбе? Как теперь сид Али сможет скрыть правду о Ясмин?
- Так я ни слова про Ясмин не сказала! Дядя Абдул думает, что там Икрам и Ариба с Дайнаб совершают харам.
- Ты не сказала, так он сам увидит Ясмин. И может обо всем догадаться.
- Зорайдэ, как сид Абдул мог не узнать, что Ясмин осталась в городе? Ведь он бывает во всех районах, но так и не увидел ее нигде? Даже я видела Ясмин, но сделала вид, что не заметила.
- Ты видела Ясмин? – удивилась Зорайдэ. – Так почему же ничего не сказала мне или сиду Али?
- Так я думала, что она прилетела в Марокко с мужем. Откуда же я знала, что это так важно?
- Тише говори, Карима! – цыкнула на нее женщина. – Вдруг кто услышит? Рассказывай, где и когда ты ее видела? С кем?
- Ни с кем. Одну. Недалеко от нашего с Ахметом дома. Я как раз шла с рынка в риад. Ты же меня, Зорайдэ, отправила в тот день за зеленью и специями.
- Помню. Дальше рассказывай, - буркнула женщина.
- Так я и говорю. Я столько раз видела Ясмин, давно ведь знаю девчонку. Так даже в никабе и с полузакрытым лицом я сразу ее узнала. Она меня не заметила. Шла с таким сосредоточенным видом. Я решила, что Амаль ее привез, просто мне никто ничего не сказал.
- А твой муж знал об этом? Ты ему рассказывала?
- Нет, Зорайдэ. Если у Ахмета появились секреты от Каримы… От меня!..То и у меня они тоже могут быть, - обиженно ответила Карима. - Он что-то от меня скрывает, вот и я решила не говорить, что видела Ясмин.
- А ведь сид Али посылал Ахмета искать Ясмин! Сказала бы мужу – и Ясмин давно бы нашли. Это он и скрывал, потому что сид Али запретил рассказывать!
- Сид Али знал, что Ясмин не улетела с мужем? – удивилась Карима, но сразу закрыла ладонью рот.
- Молчи, Карима, ничего никому не рассказывай.
- Молчу, Зорайдэ, молчу.
Они не заметили, как к ним подошла лара Дуния, явившаяся узнать, как прошли переговоры сида Абдула с Али насчет сватовства. Мать Икрама решила не затягивать женитьбу сына.
- О чем это ты должна молчать, Карима? – громко спросила она. – И где старики? Али с Абдулом сидят в кабинете? Что слышно: решили они вопрос о женитьбе моего сына на Арибе или нет? Карима, скажи мне!
Зорайдэ вздрогнула, а Карима с вытянувшимся лицом быстро оглянулась.
- Так… это… В касьбу все бросились… на поиски Дайнаб. Там она, оказывается.
- Карима! – Зорайдэ одной интонацией постаралась дать намек, чтобы служанка не болтала лишнего.
Но Карима уже вошла в роль. И пока Дуния, умолкнув после услышанного известия и осмысливая его, стояла рядом, не пытаясь войти в дом, Карима сообщила:
- Икрам в касьбе вместе с Дайнаб и Арибой. Уж что они там делают, как попали туда и почему, не знаю. Но сид Али и сид Абдул оба туда направились. Хотят поймать грешников. Дядя Абдул так и сказал: «Там, в касьбе, совершается харам!» Ещё сказал, что ваш сын, лара Дуния, совсем с ума сошел, если бросился с двумя девушками в касьбу. Неужели он сначала похитил Дайнаб, а теперь – Арибу?!
- Карима, ты несешь вздор! – грозно одернула сплетницу хозяйка риада.
- Что? – ожила лара Дуния. - Откуда там взялась эта одалиска? А что собирается сделать с моим сыном Абдул? Какой ещё харам? НУ, нет, я должна знать, что там происходит. Иначе мне никто правды не скажет! Карима, у вас есть незанятые ослы? Давай-ка вместе поедем в касьбу. Чувствует мое сердце, что с сыном беда стряслась.
- Вот и я думаю: что ему в касьбе делать? – подыграла ей Карима. – Может быть, он сначала Дайнаб украл и спрятал, а теперь и Арибу схватил и отвел в касьбу?
- Что ты несешь?! Икрам девушек не похищает! Да у моего Икрама может быть сколько угодно невест, любая за него замуж выйти согласится.
- Карима ничего не знает, ничего! – замахала руками женщина. - Карима тоже хочет поехать в касьбу и увидеть все собственными глазами, а не слушать чьи-то рассказы.
- Так Абдул и Али хотят там поймать моего сына? Я не позволю и волосу упасть с его головы! Пусть одалисок хватают. Порядочным девушкам там делать нечего!
- Если Зорайдэ позволит, то ослы будут, - не стала спорить Карима, но предложила поговорить с женой сида Али.
Зорайдэ была против, зная, что сиду Али это не понравится. Но Дуния отмахнулась и сама отправилась за ослами. Ведь она столько лет была женой сида Али, всё знала в его хозяйстве. И слуги до сих пор ее побаивались. Ослов она забрала без труда.
Усевшись на животных, две женщины отправились в старинные развалины, надеясь не опоздать к пику событий. Всю дорогу у Каримы горели от любопытства глаза, чесался язык, но она сдерживалась изо всех сил, чтобы не проболтаться про Ясмин.
Зорайдэ же, убедившись, что Карима с Дунией уже за воротами риада, позвонила мужу. Она не смогла противостоять ларе Дунии, готовой даже подраться, если бы ей не дали ослов. Но было необходимо сообщить мужу, что в касьбу направляются сид Абдул и Карима с Дунией. Пусть имеет в виду.
Сид Али не удивился. Но то, что Дуния и Карима тоже спешат в касьбу, такого он не ожидал. Кроме того, он попросил Зорайдэ позвонить в Мекнес. Поговорить с Хадижей, чтобы выяснить, где сейчас ее муж. Не в Фес ли он уехал? Но если в доме Фарида ещё не знают о том, что Дайнаб нашлась, то ничего не нужно говорить – вот схватят девушку, тогда и сообщат Фариду и сиду Рахиму об этом. Сид Али должен был во всем разобраться сам. А Фарид может помешать.
Зорайдэ тут же позвонила Хадиже. Номер сотового телефона, купленного дочери Саидом, у нее имелся. Звонить на их домашний телефон ей не хотелось.
Хадижа была дома, занималась делами вместе с женщинами, которых нанял Фарид перед отъездом в сады.
- Так твоего мужа нет дома?
- Нет, Зорайдэ. Сид Рахим отправился проведать свои финиковые пальмы. Фарид собрался проведать апельсиновые рощи. Они вместе добрались до Марракеша, а там разъехались. Сид Рахим – к себе в поместье. А Фарид отправился на цитрусовые плантации.
- Это точно?
- Почему ты спрашиваешь, Зорайдэ?
- За тебя беспокоюсь. Значит, ты осталась вместе с Зухрой? Как она себя ведет? Не обижает тебя?
- Нет, но она не хочет выполнять мои требования.
- Не связывайся с ней. Когда возвращается Фарид?
- Он собирался пробыть там неделю.
- Ничего, он раньше приедет.
- Ты что-то знаешь, Зорайдэ?
- Не могу тебе рассказать, Хадижа.
- Так намекни! Дайнаб нашли? Да? Зорайдэ, ее нашли? Где? Что с ней случилось? Ответь мне, Зорайдэ, я никому не скажу! Хотя лара Джабира плачет каждый день, молится, чтобы Дайнаб нашлась живой и здоровой.
- Хадижа, не знаю, могу ли я тебе рассказывать. Сид Али просил позвонить тебе и узнать, где Фарид. Не в Фесе ли он? Да, Дайнаб видели в касьбе. Дядя Али и дядя Абдул туда помчались. Но смогут ли они ее изловить?
- Зорайдэ! Как же я могу теперь промолчать? Мать Дайнаб должна знать, что она жива.
Зорайдэ поняла, что в трубке раздавались уже несколько голосов. Вероятно, кто-то услышал или подслушал их разговор.
- Кто нашелся? Хадижа, кто тебе звонит? С кем разговариваешь? С Фаридом? Нет? С кем? С Зорайдэ? Что она тебе сказала? Дайнаб нашлась? – доносилось до уха Зорайдэ.
Она испугалась, что если кто-то заберет у Хадижи из рук телефон, то придется отвечать на вопросы. Она быстро нажала на кнопку и сунула мобильник в карман.
Но он снова зазвонил. Опасаясь, что это звонят из Мекнеса, женщина сначала решила взглянуть на дисплей и узнать, от кого звонок. От сида Али!
Он спрашивал, что удалось узнать Зорайдэ.
- Сид Али, дома Фарид сказал, что едет на плантации.
- Значит, это правда. Позвоню ему, пусть возвращается в Фес. Он должен присутствовать на семейном суде. Но приехать он сможет не раньше чем через два дня, я полагаю. Добираться с плантаций из долины Сусс долго.
- Что теперь делать, сид Али? – спросила Зорайдэ, понимая, что предстоят неспокойные дни.
- Вот что: прикажи подготовить для Ясмин ту комнату, в которой я когда-то давно запирал Жади, когда ее уличили, что она на медине встречалась с Лукасом. Пусть женщины наведут там порядок. Ясмин я привезу и запру в этой комнате. Ей – в наказание и в спасение от разъяренных родителей и мужа. Думаю, Амаль хитер, он прилетит и станет требовать вернуть ему жену, но в моем доме ему до Ясмин не добраться, кто бы что против нее не задумал. Пусть Амаль требует наказать Дунию.
- Да, сид Али, я всё сделаю, как сказали.
Вскоре часть женщин, занятых работой в доме шейха Али, была отправлена Зорайдэ в дальнюю комнату, предназначенную для наказания непокорных родственниц.
27. Часть 17. Глава 27. Касьба. Ариба и Икрам, Дайнаб и Ясмин.
То, что Икрам вместе со своей невестой преследуют ее, Ясмин заметила, когда выбралась за пределы города. Оставалось пройти мимо палаток бедуинов, которые привели своих верблюдов на продажу. Ведь где-то в этой стороне находился и верблюжий рынок.
Ясмин торопилась в касьбу, но что-то не давало покоя. Однако она не могла понять, что именно так ее насторожило в словах Дайнаб. Поэтому она не исключала, что в касьбе ждет ловушка. Потому она не была против присутствия дяди, не пыталась оторваться от преследования.
Добравшись до места, она осмотрелась, встав за раскидистый куст. Здесь, у основания касьбы, людей не было видно. Впрочем, когда она вышла за пределы Феса, ей мало кто попался навстречу, даже возле палаток для странников. Она удивилась, почему так немноголюдно. Только женщины сновали туда-сюда с кувшинами и какими-то пакетами. Наверно, готовили еду. А мужчин не было видно.
Может быть, они отдыхают в палатках, мимо которых она проходила, обходя бедуинский лагерь стороной? Или ушли на верблюжий рынок? Но Ясмин это было даже на руку: никто не заинтересовался девушкой в никабе, спешившей к старинным развалинам.
Только на подходе к крепости, немного в стороне она увидела небольшую отару овец и старика в джеллабе, который пас их. Наверно, это и есть тот спаситель, о котором ей рассказала Дайнаб.
Выйдя из-за куста на открытое место и остановившись перед одним из входов в касьбу, Ясмин вновь внимательно осмотрелась. Но сколько она не оглядывала пустые провалы окон, как и вход в пыльный каменный лабиринт, где, похоже, гулял только ветер, она никого не заметила. А вот обернувшись назад, она обнаружила Икрама и Арибу, не успевших отпрянуть за пальму. Смешные! Думают, что, если спрятались вдвоем за довольно толстый ствол дерева, то их не видно.
Но Ясмин не стала тратить на них время. Она пошла вперед, к темному прямоугольнику входа, в котором вдруг появилась фигурка Дайнаб. Девушка недолго постояла, заметила Ясмин, поманила рукой и так же неожиданно скрылась за стеной касьбы.
Ясмин сделала несколько шагов к входу, но нерешительно остановилась. Что-то ее смущало. Но что? Она стояла, не зная, что делать: зайти в касьбу или вернуться к дяде и его девушке? А вдруг дядя прав, и там ее ждет Фарид, чтобы расправиться?
Но Дайнаб выглянула снова и опять поманила к себе.
- Дайнаб, выйди! – крикнула Ясмин.
Когда девушка вновь появилась в проходе, то замахала руками, подав знак, чтобы Ясмин молчала.
- Почему ты не можешь выйти? Почему не можешь сказать, в чем дело? – тише спросила Ясмин, не делая, однако, ни шага вперед.
- Скорей зайди! – умоляюще попросила Дайнаб – Я боюсь, что меня увидят!
- Кото ты боишься?
- Я тебе потом объясню! Войди в касьбу. Твой дядя с Арибой могут пойти с тобой, я вижу, что ты пришла не одна. Только не выдавай моего присутствия. Иначе мне не поздоровится.
- А почему мы не можем поговорить с тобой прямо здесь?
- Рассказывать придется долго. К тому же, я должна кое-что передать тебе от твоего мужа.
- Он мне не муж! И я не понимаю, почему он не стал твоим мужем! Ведь ты так этого хотела и могла бы постараться, чтобы всё получилось, как было задумано.
Ясмин показалось, или по губам Дайнаб скользнула торжествующая улыбка? Но тут же сестра Фарида быстро проговорила:
- Ясмин, мне приказано вернуть тебе твоё золото. Когда Амаль узнал о подмене, он хотел оторвать мне голову, засунуть ее в шкатулку из-под украшений, которые были куплены к вашей свадьбе, и отправить всё это тебе. Но потом он вспомнил, что шкатулка с секретом. Ее так просто не открыть…. Ты обманула меня, Ясмин, решила посмеяться, когда отдавала мне свое золото!
- Нет, я просто волновалась и забыла об этом. Никто тебя не обманывал! – тем не менее, солгала Ясмин.
- Но это теперь не имеет значения. Амаль потребовал, чтобы я вернула тебе украшения. А потом он отправится к сиду Али, чтобы обговорить ваши дальнейшие отношения: брак или развод.
- Вот как? Ты видишься с Амалем? А где же ты была несколько дней, пока тебя искал весь город?
- Я… находилась в касьбе у одной семьи, которую Амаль заставил меня сторожить до поры до времени… Он заплатил им! – как-то фальшиво прозвучало у Дайнаб.
- Всё это очень странно. Неужели у него не возникло желания меня наказать?
- Было и это, ещё какое желание! Но ты лучше сама спроси у него, что он собирается с тобой сделать.
- Что? Что ты имеешь в виду? Амаль здесь, в крепости? Ты заманила меня сюда, чтобы выдать в его руки?
- Нет, он только велел мне вернуть шкатулку. Она там, в соседнем зале справа по коридору. Не бойся. Войди в касьбу и увидишь шкатулку, даже стоя на пороге. Я ее специально так поставила, чтобы ты не побоялась войти и забрать ее. Ведь золото твоё. Амаль сказал, чтобы ты вместе со шкатулкой шла в дом сида Али, где ждала бы решения своей участи. Он дал мне сотовый, чтобы я потом позвонила ему и рассказала, забрала ты золото или нет. А он придет к твоему деду поговорить, когда прилетит в Марокко.
- Я тебе не верю, - медленно проговорила Ясмин. – Мне всё это не нравится. Это ловушка. Почему тебе не выйти на улицу? Посмотри – никого нет, кроме моего дяди и его невесты. Мне не нужно золото, которое я тебе отдала. Я пришла удовлетворить любопытство. Хочу услышать, что с тобой произошло после того, как ты села в такси вместе с Амалем Бенхашемом.
Дайнаб вздохнула. Но дпже не попыталась переступить каменный порог. Так и стояла под аркой старинного входа.
- Я тоже хотела бы рассказать, что мне довелось пережить! Но и я тебе не верю: ты позвала с собой в касьбу дядю и подругу. Но я думала, что ты придешь одна. А вдруг ты позвонила и моему брату? Пока вы добирались до касьбы, Фарид мог успеть приехать из Мекнеса в Фес и теперь мчится сюда, чтобы схватить меня и убить. Он убьет меня, если я попадусь ему в руки!
- Никому я не звонила! – твердо сказала Ясмин. – А дядю и его невесту я случайно встретила на медине. Рассказывай, что случилось!
К Ясмин подошел Икрам, держа за руку Арибу, и встал рядом.
- Мне тоже было бы интересно послушать о твоих приключениях. Ты же так хотела стать моей невестой. Твой брат говорил о тебе с сидом Абдулом. И вдруг ты сбегаешь к другому мужчине?
- Аллах, так было суждено! Ариба, и ты пришла? Тебе повезло – станешь первой женой, может быть даже единственной, иншалла! У меня мало времени. Ясмин, забирай шкатулку, заодно я расскажу тебе всё. Но не при твоем дяде и не при Арибе. Отойдем хотя бы в сторону, - спокойно предложила Дайнаб, и тогда Ясмин ей поверила. В самом деле, чего она боится? В касьбе они одни. Рядом – ее дядя. Если что, дядя Икрам сможет защитить.
- Если тебе не нужно золото, которое тебе купил Амаль в качестве махра, то покажи мне, как открывается шкатулка. Я заберу твое золото. Мне оно пригодится. Ведь меня некому защитить от брата. Я сразу же уеду.
- Принеси сама шкатулку, – предложила Ясмин, и тогда Дайнаб ещё раз театрально вздохнула и сделала несколько шагов внутрь помещения. Ясмин видела, как девчонка направилась по коридору куда-то в сторону зияющего из другого зала прохода. На каменном выступе стены Ясмин действительно увидела шкатулку.
Тогда и она тоже двинулась в ту сторону, попросив дядю подождать ее у входа.
Она не успела дойти до шкатулки, когда услышала за спиной звуки борьбы и крик Арибы. Оглянувшись, она увидела, что дядю и девушку схватили какие-то люди, одетые как бедуины, с тюрбанами на головах и закрытыми тканью лицами.
Сначала Ясмин подумала, что на них напали выследившие их люди из того опустевшего лагеря, мимо которого они недавно проходили. Эти жители пустыни, прибывшие в Фес торговать, набросили ткань на головы ее родственнику и Арибе, быстро связали им руки и поволокли куда-то по коридору, не обращая внимания на попытки сопротивления.
- Стойте! Что вы делаете? Икрам! Ариба!
Ясмин была в шоке, она понимала, что ничем не может помочь им. И кто сможет? Ведь никому неизвестно, что они втроем ушли в касьбу.
А когда она попыталась обернуться к Дайнаб, то и ее тоже кто-то схватил, подойдя со спины, заломил руки и обвил веревкой запястья. Перед тем, как ей на голову набросили мешок, Ясмин успела увидеть Дайнаб.
А ее никто не тронул! Наоборот, девчонка спокойно стояла, подхватив на руки шкатулку, секрет которой так и не успела открыть Ясмин, и наблюдала за происходящим.
И только тогда до Ясмин дошло, что ловушка сработала, а она так глупо в нее попалась, так ещё и дядя с его подругой пострадают.
Теперь она поняла, что ее смутило при первом взгляде на Дайнаб, появившейся в касьбе. Платье! Это было вовсе не то платье, в которое она переоделась перед уходом со свадьбы. Это платье вообще не принадлежало Ясмин, его не было среди тех вещей, которые достались Дайнаб с чемоданами, улетевшими с Амалем в Эмираты.
Красивейший кафтан, который был на ней, стоил очень дорого. Ясмин вспомнила, как даже у ее бабки Дунии не хватило духу купить такой, когда она привела внучку-невесту в один из дней перед свадьбой в магазин, где торговали только очень дорогими и красивыми вещами, которые были не всем по карману.
Откуда у Дайнаб это платье? Кто его ей купил? И Ясмин удивилась, как не смогла сразу обратить внимание на то, что одежда на девушке была в идеальном порядке. А ведь по ее словам, Амаль бросил ее в аэропорту, и ей пришлось прятаться в касьбе, бродить несколько дней по бесчисленным коридорам и залам и спать на чем попало! Да от такого обращения изящная вещь должна была бы превратиться в лохмотья.
Ясмин вспомнила себя, в каком она теперь виде: ходит который день в измятом, потном, грязном платье, хотя и жила не в касьбе, а в Фесе, и побывала в хамаме.
Значит, кто-то заставил Дайнаб заманить ее в касьбу. Кто? Нет, это не Фарид. Он злой парень, но не стал бы действовать настолько хитро, да ещё и платья безумной стоимости дарить. Он просто затащил бы ее в развалины и жестоко наказал по своему разумению. Это мог придумать только Амаль. Что же ее ждет дальше? Что он задумал с ней сотворить?
Ее куда-то поволокли, но вовсе не в ту сторону, куда увели Икрама и Арибу, глухие крики которой раздавались откуда-то из глубины касьбы.
Ее же вывели из развалин, бросили в машину и куда-то повезли. Она запаниковала, решив, что ее собираются убить по дороге. Но вскоре автомобиль остановился, Ясмин была вновь грубо выволочена на землю. То, что подлая Дайнаб находилась где-то рядом, было понятно по сильному запаху сладковатых духов, который она почувствовала сразу же, как только встала с ней рядом, когда они дошли до шкатулки. Аромат духов витал и в машине, и теперь проходил, казалось, даже через грязный мешок.
Как она сразу не догадалась? Откуда бы духам так долго сохранять аромат на теле, если Дайнаб несколько дней бродяжничала? И духи тоже были незнакомыми.
Ее опять куда-то повели, даже – потянули, а она то и дело спотыкалась, цепляясь носами обуви за камни, которыми был усыпан пол крепости, превратившейся в развалины. То, что они оказались в другой части той же самой касьбы, она не сомневалась. Ясмин слышала, как осыпались песчаные камешки со стен крепости, когда она случайно задевала локтем за стену.
Кричать она не пыталась. Мешок, нахлобученный на голову, не только затруднял дыхание, но и заглушил бы голос, вздумай она заорать.
Ясмин смирилась с тем, что сопротивляться бесполезно, к тому же она предполагала, нет, даже была уверена, кого увидит, когда ее доставят на место и стянут с головы мешок…
… Незадолго до этого Икрам и Ариба, остановившись на пороге касьбы, настороженно следили за Ясмин, несмело идущей за Дайнаб.
- Почему сестра Фарида не вынесла шкатулку к входу? Зачем нужно куда-то отходить? – хмуро комментировал Икрам, понимая, что в ситуации кроется какой-то подвох. Но Ариба не успела ответить ему, так как с улицы бесшумно появились какие-то люди и очень быстро скрутили обоих, не дав им опомниться. Ариба закричала от страха, Икрам попытался вырваться. Но всё оказалось бесполезным. Их силой повели куда-то по коридору, Ариба то и дело принималась кричать, зовя на помощь. Но на крики никто не обращал внимания, волоча парочку теперь уже по лестнице.
- Что вам от нас надо? Что вы собираетесь с нами сделать? – испуганно выкрикивала Ариба.
- Отпустите мою невесту! Она здесь ни при чем, если вы люди Амаля! Я – дядя Ясмин, брат ее отца, но моя девушка не имеет никакого отношения к поступку Ясмин! Пощадите ее! – требовал Икрам. Но в ответ было только молчание.
- О, Аллах! Неужели вы хотите убить нас? Куда вы нас ведете? - с ужасом вопрошала Ариба, решив, что их хотят сбросить из окна на одном из верхних этажей.
И ей тоже никто не ответил. Добравшись до места, похитители просто втолкнули их в какое-то помещение и, не развязав им руки, не сняв ткань, обвитую вокруг голов, оставили одних. Судя по тому, что они слышали совсем рядом, проход в комнату неизвестные люди пытались чем-то завалить. Возможно, это были камни, куски трухлявых бревен, обрушившихся с потолка…
Потом эти люди ушли, их шаги затихли где-то в глубине касьбы.
Икрам и Ариба долго пытались освободиться хотя бы от ткани на голове, чтобы увидеть, где они оказались, и начать искать способы спасения. С большим трудом развязали друг другу руки, и то - благодаря тому, что в кармане джеллабы у Икрама оказались ключи от его мастерской. Один длинный ключ с острым концом очень им помог.
Но Ариба поранила ногу. Когда она ещё пыталась содрать с головы ткань, то оступилась, не зная, что пол в комнатке, где их заперли, усыпан большими камнями с острыми краями. Она споткнулась и упала, ударившись ногой о кусок обвалившейся стены.
Она громко застонала от боли. К ней подошел Икрам, и хотя руки у него были связаны, но ткань уже сползла с лица. Он видел, что случилось с девушкой, и хотел ей помочь.
Зубами стянул с нее пыльную тряпку, увидел перепуганное лицо Арибы…
- Нога… Моя нога! – застонала она от боли.
- Нам надо срочно освободить руки, остановить кровотечение на ноге, чем-то перевязать рану.
У Арибы запястья оказались связаны не так крепко и не таким хитроумным узлом, как у Икрама. Когда она освободилась, он велел девушке достать из его кармана ключи и тоже попытаться ослабить веревку.
- Зачем они оставили нас здесь? – огляделась Ариба, когда руки были освобождены, а с раны стерта кровь, которой теперь было испачкано и ее платье. Икрам помог ей забинтовать лодыжку огромным носовым платком, обнаруженным в том же кармане, что и ключи.
- Дело не в нас. Мы им не нужны. Нас убрали с дороги, чтобы мы не помешали Амалю схватить Ясмин. Никто не собирался нас убивать.
- Почему ты так думаешь?
- Дайнаб, она же… Так не выглядят девушки, которые несколько дней скитались и прятались. Ты видела Ясмин? Вид у нее ужасный. Моя племянница никогда не была такой неухоженной. И сравни обеих «скитавшихся».
- Да, и я ещё заметила в ушах Дайнаб золото. Оно блестело под прозрачным платком. Красивые, наверно, серьги. И на запястьях – многочисленные браслеты, когда она взяла шкатулку в руки, и платье – да, оно новое, чистое, каким не могло бы остаться, поброди она в нем хотя бы полдня по пыльным коридорам касьбы.
Икрам молча взглянул на девушку.
- Аллах, моя одежда! Платье теперь окончательно обтрепалось! – с тоской заметила Ариба, оглядывая себя.
- Выберемся отсюда, иншалла, сходим к Лейле за вещами, которые она у тебя отобрала, и ты сможешь переодеться, - успокоил ее мужчина.
- Выбраться? Аллах! Мы можем отсюда выбраться? Тогда чего же мы здесь сидим? – встрепенулась Ариба.
- Думаю, нам никто не помешает прямо сейчас пролезть через заваленный проход, пройти коридор, найти лестницу и спуститься вниз. Ясмин ведь тоже схватили. Я уверен, что ее уже увезли. Теперь мы никого не интересуем. Но в касьбу спешит мой отец со своими людьми. Если выглянуть в окно, может быть, удастся увидеть кого-то из прибывших. Мне кажется, я слышу внизу чьи-то голоса.
И в самом деле – с улицы доносились далекие голоса людей. Икрам подошел к провалу и слегка наклонился, чтобы посмотреть вниз.
- Осторожнее! Стена может обрушиться! – испугавшись, что Икрам выпадет из проема окна, вскрикнула она.
- Отец здесь! Я вижу внизу Ахмета, разговаривающего с отцом.
- Эй! Мы здесь! – закричал он.
Люди внизу подняли головы. Сид Али подал знак спускаться, выходить из касьбы.
- Ясмин нет с ними. Они опоздали, - разочарованно сказал он Арибе. Девушка попыталась встать и тут же рухнула обратно. Идти она не могла.
- Придется нести тебя на руках.
- Нет, если сид Али увидит… Это харам!
- Но нельзя здесь оставаться! Если можешь наступать на здоровую ногу, я помогу тебе идти – поддержу тебя.
Они долго спускались, а люди сида Али во главе с Ахметом бросились обыскивать этаж за этажом в этой части крепости.
Пока Икрам и Ариба передвигались к выходу из развалин, на место прибыл и сид Абдул с запыхавшимся Юнусом.
Поздоровавшись, сид Али нервно посмотрел за спину приятеля, пытаясь рассмотреть, как скоро здесь окажутся лара Дуния с Каримой. Если девушек приведут при сиде Абдуле, с ним Али сможет найти общий язык. Но когда Дуния с Каримой станут свидетелями того, как к ним доставят пропавшую Дайнаб и невесть откуда появившуюся Ясмин, сид Али даже представить себе не мог, что тогда будет.
Но Дуния с Каримой почему-то безнадежно отстали. И, поразмыслив, шейх Али догадался, в чем дело: одной из женщин достался осел, которого сид Али не успел продать, хотя давно уже собирался это сделать: животное всё чаще стало проявлять дурной норов: останавливаться на полдороги и упрямиться, не желая тронуться с места. Скорее всего, зловредного осла взяла себе не Карима, которая как-то умела с ним справляться, а Дуния. Но она-то знала только окрики и пинки в обращении с животными, и вряд ли осел станет ей подчиняться.
Живо представив картину, как скандальная Дуния подгоняет осла, стараясь сдвинуть упрямое животное с места, а рядом без умолку трещит Карима, сид Али усмехнулся.
Когда они с Ахметом, которого сид Али догнал на медине, прибыли к касьбе, то сначала создалось впечатление, что крепость абсолютно пуста. Никого не было: ни Икрама, ни трех девушек.
Правда, Ахмету показалось, что он слышал звук проехавшего где-то недалеко автомобиля. Но они его не видели.
Как мог Икрам захватить с собой и Арибу, вместо того, чтобы отправить ее к Зорайдэ? Теперь придется искать четверых, Икрама и трех девчонок.
Ещё до появления сида Абдула, Ахмет, заметив у соседнего массива башен, довольно далеко, пастуха, послал одного из мужчин узнать, что тот видел, кого и где. Слуга вернулся к сиду Али и передал ответ: здесь было много людей. Одни прятались и ждали кого-то, другие пришли – мужчина и две женщины, которые вошли в касьбу. Одну из женщин потом схватили в касьбе и куда-то увезли. А что стало с остальными, пастух не знает. Но из касьбы они не выходили. Бедуины, которые сидели в засаде и затем напали на вошедших, быстро скрылись на лошадях, которые были спрятаны за углом одной из башен.
- А автомобиль? – наугад спросил сид Али.
- Пастух отрицал, что здесь была машина. Но я видел следы колес, - ответил Ахмет. – Старик лжет. Можно пройти по следам протекторов и посмотреть, куда они ведут.
- Не стоит, машина успела покинуть территорию касьбы, объехав с другой стороны. Возможно, кто-то следил за подступами к касьбе и подал сигнал о нашем приближении.
- Что делать, хозяин?
- Обыскивать и дальше касьбу. Увезли Ясмин и Дайнаб. Но какая участь постигла моего сына? Что стало с Икрамом и третьей девушкой?
Сид Али совещался с Ахметом, что предпринять дальше, как вдруг откуда-то сверху раздался голос. Ахмет и Али узнали голос Икрама и увидели его самого в одном из оконных провалов.
- Мой сын жив, - с облегчением произнес сид Али. – Надеюсь, девушка тоже, иншалла. Если здесь ждали Ясмин, то не должны увезти с собой Арибу. Тот, кто приказал схватить Ясмин, понимает, что причинять вред моим родственникам не стоит. Ариба ему не нужна.
- Вы думаете, здесь были люди Амаля?
- Уверен, Ахмет.
- А где та, которую мы давно ищем? – напомнил Ахмет.
- Дайнаб? Думаю, она выполнила отведенную ей роль и вернулась к Амалю. Она тоже у него в руках.
В этот момент и подъехал сид Абдул.
- Что за проклятое место! – погрозил он палкой в сторону касьбы. – И почему я не ношу с собой свою плетку? Я выпорол бы Дайнаб прямо здесь, собственными руками, ещё до того, как ее брат явится за сестрой-блудницей!
- Абдул! История не так проста, как ты думаешь. Всё не так.
- А где твой сын? Где девушки, с которыми он укрылся в касьбе? Чем они здесь занимались? Он не женат ни на одной из них. Как он может находиться в развалинах, наедине с одалисками? Я надеялся, что хотя бы Ариба окажется другой. Но нет – и она поддалась соблазну и ушла с твоим сыном блудить в развалины. Это пристанище грешников. Надо завалить, замуровать все входы и выходы в касьбу, чтобы никто не смог в нее проникнуть! – злопыхательствовал сид Абдул.
- При чем здесь мой сын? Он узнал о том, что в касьбе прячется Дайнаб и отправился сюда, чтобы ее схватить. Но по пути предупредил меня, куда идет и зачем. Если бы Икрам мне не позвонил, нас бы сейчас здесь не было.
- А где Ариба? – подозрительно сощурил глаз старик. – Я собирался говорить с тобой о том, чтобы сосватать ее твоему сыну, но теперь…
- Что теперь, Абдул? Ничего плохого не случилось. Икрам встретил на медине Арибу, которую выгнала из дома жена Мухамеда. Ей некуда было пойти, и сын решил отвести девушку в мой дом, чтобы дать ей защиту. Но по пути Икрам выяснил, что Дайнаб можно найти в касьбе. Он позвонил мне, но отправить девушку одну искать по всему Фесу мой дом, он не мог. Ведь Ариба не знает города, она бы заблудилась, не сумев отыскать мой риад. Тогда девушка и отправилась вместе с Икрамом. Абдул, я намерен женить сына на Арибе. В любом случае! - твердо сказал сид Али, надеясь, что приятель не станет препятствовать в этом.
- Так и я шел к тебе с намерением сосватать твоего сына и эту девушку. Но в твоем доме мне сообщили, что Икрам укрылся в крепости с двумя невестами. Карима мне намекнула, что Икрам украл сначала одну, теперь вторую, и собирается держать обеих в касьбе.
- Карима так сказала?! – возмутился сид Али. – Ничего, я спрошу с нее за клевету! Они с Дуния скоро будут здесь, вот тогда мы и выясним, зачем они клевещут на моего сына и родственницу Лейлы.
- Как?! – едва не подпрыгнул на месте Абдул. – Дуния направляется сюда? Она что себе думает? Кто позволил?
- Абдул, у тебя в доме висит плетка. Так воспользуйся случаем и накажи одалиску. Или тебе с ней не справиться?
- Всё ещё впереди, - сурово ответил старик, оглядываясь вокруг.
Кусты, пальмы, заросли кактусов у подножия древних стен… Нигде не было видно ни одной души.
- Где же Икрам и одалиски?
- Дайнаб увезли бедуины, которых нанял тот, кто заманил моего сына в касьбу, а Икрам и Ариба где-то здесь. Они звали нас на помощь, выглянув из окна на верхнем этаже, - поднял голову и кивнул куда-то вверх сид Али.
- Алхамдуллилах! Что же происходит в Марокко? Старые обычаи нарушаются. Харам какой! Мужчина и девушка находятся одни в пустом доме. Когда они выйдут из касьбы, на их головы падет позор – ведь столько людей собралось на площади перед входом, - возмущался сид Абдул.
Действительно, люди сида Али во главе с Ахметом вернулись после прочесывания коридоров и галерей, залов и комнатушек касьбы и теперь стояли под стенами и ждали дальнейших указаний.
28. Часть 17. Глава 28. Окончание поисков в касьбе. Икрам и Ариба.
Ахмет приблизился к хозяину и сказал:
- Что дальше, сид Али? Мы нашли следы. Много разных следов. Из них две пары – женские. Там было много мужчин, но, судя по обуви, это бедуины, из тех, что останавливаются в палатках возле верблюжьего рынка. Хозяин, стоит опросить и их.
- Ахмет, ты можешь съездить к ним и расспросить, куда они отвезли девушку.
- Пусть одалиска Дайнаб останется у бедуинов! – встрял сид Абдул. – Так она принесет хотя бы какую-то пользу в их племени и, может быть, станет чьей-нибудь женой. Здесь она уже никому не нужна. В Фесе одалиску ждет печальная судьба.
- Абдул! Ты ничего не знаешь, что здесь произошло. Я тебе потом расскажу, а сейчас не стану говорить, чтобы не узнали правду Карима и Дуния. Они вот-вот подъедут. Они ничего не должны узнать.
- Что ты темнишь?! Али, расскажи мне в двух словах, что происходит, - потребовал старик, но все вдруг повернулись к касьбе, уставившись на вход. Или выход? В любом случае, все разглядывали показавшихся на пороге Икрама и девушку, которую он нес на руках.
Сид Абдул тоже посмотрел в ту сторону и, не веря глазам, потряс головой. Он тут же вспомнил, как вот так же его племянник Саид вынес из развалин свою младшую жену-одалиску Фатиму.
- Мне это что-то напоминает. Я подобное видел совсем недавно. Это что – дурной сон, который то и дело повторяется?! – бормотал Абдул, пока не заметил одну нехорошую деталь.
- Платье! Почему оно в крови? Что ты сделал с девушкой! Икрам, объясни, что ты натворил? Почему подол ее платье испачкан кровью? – уже неистовствовал сид Абдул, грозя мужчине палкой.
- Молчи, Абдул, ты не видишь, что она ранена? У нее перевязана нога! – пытался остановить его приятель. – Кровь на платье из-за раны! Не позорь моего сына и его невесту!
- Аааа! Невесту?! Уж конечно, Али, твой сын теперь обязан жениться на Арибе, или я не сид Абдул! Она не ногу поранила и платье запачкала, она свою репутацию погубила.
- Он женится! Я завтра же устрою праздник в честь их помолвки. Завтра утром мой сын купит Арибе в подарок золото. Завтра, Абдул, завтра мы сосватаем Икрама и Арибу!
Когда сын сида Али с Арибой на руках добрался до них, девушка находилась почти в бессознательном состоянии.
- Как плохо! – заметили, переглянувшись, старики. – Сплетни теперь расползутся по всей медине.
- Где Дуния?! Карима где? Пусть везут девчонку к тебе в риад и занимаются ею! – потребовал Абдул.
- Вон они! – с облегчением сказал Али, заметив в отдалении бредущих по песку и камням двух женщин. Ослов они вели за поводья. Вдруг один из них остановился и противно закричал. Дуния сначала несколько раз дернула за поводья, потом дала ослику тумака под бок, но тот и не подумал двигаться с места, только ещё громче «заиакал» дурным голосом. Но Карима провела своего осла вперед, поцокав языком, и только после этого и осел лары Дунии побрел за товарищем.
Всем было слышно, как громко ругалась жена сида Абдула, когда оказалась в хвосте этого «каравана».
Разговор с женщинами оказался коротким: сид Али поручил Кариме отвезти Арибу к ним в дом. Дуния, узнав, что с сыном все в порядке, что ему ничего не угрожает, кроме теперь уже вынужденного брака с Арибой, успокоилась и решила тоже вернуться в город. Вот только ослов было двое, но если на одного из них посадят ослабевшую Арибу, то кому-то придется идти пешком – ей или Кариме.
Поэтому Дунию уговаривать не пришлось. Юнус помог ей взобраться на осла, (но не на того, который упрямился всю дорогу), и быстро покинула неприятное место. Арибу посадили на другое животное, и Карима пошла рядом, поддерживая девушку, чтобы та не свалилась.
Прежде чем выслушать рассказ Икрама о событиях в касьбе, сид Абдул высказал ему всё, что думает о его отношениях с одалиской Дайнаб, опозорившей доброе имя на всю медину, как и об Арибе, честное имя которой будет запятнано, если он немедленно на ней не женится.
- Завтра твой отец устроит праздник, на котором и будет объявлено о вашей с Арибой помолвке. Ты ведь не станешь избегать ответственности? Иначе Аллах накажет тебя, Икрам.
- Я согласен жениться, согласен! – заверил Икрам, и уже после этого сид Али выслушал его рассказ о том, как на них напали неизвестные с закрытыми лицами и бросили в комнате на самом верху.
- Но где же Дайнаб? Где…, - не договорил сид Али, но Икрам понял, о ком хотел спросить отец.
- Я не знаю, что случилось возле шкатулки с золотом, - тихо ответил он, пользуясь тем, что сид Абдул отошел к Ахмету, чтобы сделать ему замечание из-за Каримы. Его жена, мало того, что болтлива, так ещё и потворствует Дунии в ее причудах.
- Они не должны были ехать за нами в касьбу, не должны! – донесся до Икрама и сида Али назидательный голос старика.
- О какой шкатулке ты говоришь? – тихо спросил сид Али.
- Той, что муж Ясмин подарил ей вместе с золотом, купленным к свадьбе в качестве махра.
- Значит, я прав: это Амаль устроил ловушку для Ясмин. Теперь один Аллах может защитить ее от ярости мужа.
- Ясмин мне рассказала, какую злую шутку с ней сыграли перед никяхом. Она не считает Амаля своим мужем.
- В этом нужно разбираться. Поэтому я и хотел устроить семейный суд при Ясмин и Амале с участием твоего брата и твоей матери. Но боюсь, что Амаль сам осудит и вынесет приговор Ясмин. Почему она не призналась мне на свадьбе? Почему не пришла в мой дом потом, когда Дайнаб выдала себя за нее?
- Отец, она шла ко мне сегодня утром, хотела, чтобы я отвел ее к тебе и Зорайдэ. Но тут позвонила Дайнаб.
- Я всё понял, но как теперь нам вырвать твою племянницу из рук Амаля? Что он решит с ней сделать? Закон и обычаи на его стороне. Что если он отдаст ее бедуинам? Продаст, как рабыню?
- В его руках обе девушки, - напомнил парень.
- Судьба Дайнаб меня тоже тревожит. Но твоей женой ей уже не бывать. Ты меня понял?
- Уверен, отец, что она уже хорошо устроилась рядом с Амалем. Я ее видел. И понял, что только он мог так одеть ее, одарить украшениями, а она согласилась заманить Ясмин в касьбу. Думаю, они поладили сразу, как только раскрылся обман.
Итак, Дайнаб опять пропала. Ямин тоже исчезла, но знали об этом не все. Поисковая группа была распущена по домам, Ахмет остался сопровождать хозяина, вскочив на коня, которого позаимствовал по пути в касьбу у соседа. Сид Али взгромоздился на верблюда, Абдул – на своего осла. Только Икраму не хватило живого транспорта.
Сид Али подвинулся, чтобы Икраму не пришлось возвращаться через полгорода в свой район. Впрочем, он собирался привести себя в порядок и снова отправиться в дом отца, чтобы навестить невесту. Он беспокоился, как чувствует себя Ариба. Сид Али велел Кариме вызвать врача, но Икрам все равно боялся за девушку.
Сид Абдул, утомленный приключением, велел Юнусу отвести его домой. А сид Али, расставшись с приятелем, теперь уже открыто поделился с Ахметом планом: сначала он позвонит Амалю и потребует от него ответа – где его внучка. Что случилось с Ясмин? Он собирался настаивать на проведении семейного суда, но так, чтобы ни одно слово не просочилось за стены его дома, чтобы не поднялась волна сплетен и слухов.
Однако, пока они ехали по медине, беспокойство сида Али за внучку росло, и, наконец, старик не выдержал и достал телефон, когда они въехали на более-менее малолюдную улицу. Амаль признался, что обе девушки у него, что с Ясмин всё в порядке, и да – он согласен приехать вместе с обеими «одалисками» на семейный суд, чтобы завтра до начала праздника, о котором его предупредил сид Али, успеть решить все вопросы.
- Вы должны узнать правду, о которой даже не подозреваете, - уверил деда Ясмин ее муж.
- Я приглашу шейха, который должен будет разобраться с обрядом никяха. Или ты сам дашь развод Ясмин, чтобы наши семьи не были опозорены перед всей мединой? – поинтересовался сид Али. - Вина Ясмин огромна, я признаю. Она может быть наказана нами или тобой, как того заслуживает, но так, чтобы это осталось внутри наших семей.
- Сид Али, когда мы приедем к вам, тогда и решим. Уверен, что Ясмин не захочет, чтобы я давал ей развод. И я тоже этого не хочу. И я не дам ей развод. Но вы должны кое-что узнать, поэтому я и настаиваю на разговоре в вашем присутствии.
Так они и решили. Сид Али был удивлен уверенностью Амаля в том, что Ясмин теперь примет его, что она не станет требовать развод. Но почему? Что же произошло?
«Это очень хорошо, конечно, но в чем же дело? На что намекал Амаль?» - гадал старик.
Проехав ещё какое-то время сквозь толчею на улицах, лавируя на верблюде между автомобилями и осликами с гружеными тележками, он всё думал над словами Амаля, размышлял над предстоящим судом, уж которым по счету в его семье, начиная с времен Жади! Наконец, почти въехав в свой район Шуара – район ковровщиков и кожевников, сид Али решил позвонить Зорайдэ и узнать, как дела в доме. Был ли врач у девушки, которую привезла Карима?
И он услышал новости, которые его шокировали.
Да, с девушкой все в порядке, был врач, осмотрел ногу, обработал рану, сменил повязку, но и прописал обильный ужин, чтобы избавить Арибу от слабости. Выяснилось, что девушка долгое время ничего не ела, но перенесла сильный стресс.
- Так что же, Зорайдэ, всё в порядке? Завтра у нас два больших события. Завтра праздник – мы с Абдулом собираемся сосватать моего сына Икрама и Арибу, родственницу жены его племянника Мухамеда. Подумай, как устроить праздник быстро, но чтобы было красиво, вкусно и весело. Но ты иначе и не умеешь организовывать праздники в моем доме, - поведал довольным тоном сид Али, пока ещё не замечая наступившего странного молчания Зорайдэ.
- А до этого, утром, к нам должен прибыть на семейный суд Амаль, привезя с собой обеих девушек. Я думаю, что непременно стоит позвать сида Абдула, он ведь муж лары Дунии, затеявшей обман во время никяха. И Фарида надо вызвать из Мекнеса. Ты позвони в дом Хадиже. Предупреди, что Дайнаб жива.
- Сид Али… Уж не знаю, как и сказать. Вернетесь, тогда сами все узнаете…
- Что такое, Зорайдэ? – крепче вцепился в поводья сид Али, чтобы не свалиться с верблюда на мощеную камнем улицу. Сердце его ухнуло куда-то в пятки. Неужели Амаль его обманул, а сам расправился с несчастной Ясмин?
- Что с Ясмин? Муж… убил ее?
- Нет, сид Али, Аллах с Вами! Ясмин жива, но она снова сбежала от Амаля! А когда прибежала к нам в риад, Карима попыталась провести ее в дом и спрятать. К несчастью, они попались на глаза ларе Дунии, здесь был ужасный скандал! Драка, сид Али! Дуния хотела прибить вашу внучку! Кое-как женщинам удалось отбить Ясмин от озверевшей Дунии, и я приказала закрыть девушку в той комнате, которую мне велено было подготовить. Теперь Ясмин там. А лара Дуния позвонила сыну, и родители Ясмин скоро будут у нас. Не представляю, сид Али, чем закончится сегодня вечер!
Расстроенный хозяин риада возвратился домой, и вместо долгожданного отдыха он вынужден был отдавать распоряжения так же уставшим людям: силой выставить из его дома орущую и ругающую всех подряд лару Дунию, Ахмету приказал запереть ворота и никого не впускать.
Ахмет и Карима остались ночевать в риаде.
Всем, кто приходил вечером к сиду Али, было велено явиться завтра – кому на праздник сватовства, кому – утром на семейный суд.
Родителей внучки сид Али тоже приказал отправить прочь, велев явиться на следующий день для серьезного разбирательства. Но они так и не смогли поверить, что лара Дуния сказала им правду: Ясмин сбежала от мужа и прячется в доме деда и Зорайдэ. Сид Али им подтвердил, что Ясмин заперта в «женской комнате».
Зорайдэ позвонила сиду Абдулу и попросила прийти к ним раньше, потому что ещё до вечернего праздника состоится разбирательство, как она выразилась, «по деликатному вопросу», сказав, что «Амаль и Ясмин прилетели в Марокко, чтобы решить вопрос, быть их браку дальше или нет». От этих слов сид Абдул поперхнулся, что было слышно и в трубке, после чего Зорайдэ сделала вывод и сказала мужу, что лара Дуния, вернувшись после скандала в жом мужа, не посмела рассказать сиду Абдулу новости.
- Как заставить Дунию появиться завтра в моем доме? Она первой должна ответить за то, что сделала с нашей внучкой.
- Алхамдулиллах! – взмолилась Зорайдэ, раскрывая руки ладонями кверху и возводя глаза к небу.
- Молись, Зорайдэ, молись, чтобы нам всем удалось пережить завтрашний день! Что у меня за семья? Все мои несчастья начались с приезда с Жади. Она как будто разрушила ту невидимую защиту, которая до ее появления существовала вокруг моей семьи. И это длится до сих пор. Теперь Ясмин… Что мне с ней делать?
- Амаль уже звонил, но вы как раз разговаривали с сыном через ворота.
- Амаль? Я ему перезвоню сейчас. А он уверял меня, что Ясмин добровольно согласится сохранить их брак!
- Аллах, Аллах! Что происходит с Ясмин? И что с ней было? Она не успела мне ничего рассказать. И вряд ли она захочет откровенничать со мной. А как ее побила лара Дуния, вспоминать страшно.
- Зорайдэ, я поговорю с Амалем, - сказал сид Али, доставая сотовый, - а потом пойдем с тобой проведать Ясмин. Если она не захочет говорить со мной, то ты войдешь к ней и успокоишь. Но хотелось бы мне знать, что случилось после того, как ее увезли из касьбы. Икрам пересказал мне ее историю, которую узнал от нее, когда они с Арибой настигли ее в снятом доме. Кстати, как девушка?
- Она спит. Поела и теперь спит. Она столько перенесла, сид Али. Бедняжка, ей даже переодеться было не во что – Лейла отобрала у нее все вещи, и те, которые Ариба привезла из деревни, и те, что Лейла дала ей из милости из своей одежды.
- И как же ты поступила?
- Сид Али, в доме столько вещей, которые в свое время оставляли здесь и Жади, и Латифа, и Рания, что я попросила Кариму подыскать для Арибы подходящее платье.
- Правильно, столько вещей, пусть носит.
Он набрал номер Амаля на сотовом, но никто не ответил.
- Перезвоню позже, - решил старик.
Перед тем, как проведать затворницу, сид Али потребовал принести чай с мятой. Хотелось успокоиться, а мята - отличное средство для приведения нервной системы в равновесие. Горячий сладкий напиток с выглядывающими из стакана зелеными листиками мяты вернул сиду Али самообладание и восстановил силы.
- Идем, Зорайдэ, послушаем, что нам поведает Ясмин. У кого ключ от комнаты?
- У меня, сид Али. Я теперь никому ключи от такого места не доверяю.
Но когда они добрались до той самой «женской комнаты», расположенной в неприглядном глухом углу дома, то, открыв дверь и войдя туда, (Зорайдэ вошла первой), то оказалось, что девушка спит.
Ясмин спала мертвым сном. Несколько суток, перенесенных в тяжелых, непривычных условиях, сильный стресс, испытанный в крепости, встреча в Амалем и - что вообще удивительно – удавшийся побег от него, сделали свое дело. Ее не разбудил даже жуткий скрип рассохшейся двери .
Ясмин спала, разметавшись под одеялом, из-под которого была видна только ее голова.
- Она не заболела? В комнате душно, даже жарко.
- Она мне сказала, что каждую ночь мерзла в том доме, где она пряталась, и попросила принести одеяло. Я велела Кариме принести. Не наказывать же ее холодом!
- Ты всё правильно сделала, Зорайдэ. Пусть Ясмин спит. Завтра у нее будет тяжелый день – встреча с родственниками, которые устроили нежеланный брак, суд с мужем.
Они вышли в коридор, и Зорайдэ тщательно закрыла замок на ключ.
- Она не пленница, но до девушки никто не должен добраться. Мне будет спокойнее, когда я буду уверена, что никто за моей спиной к ней не проникнет.
- Не знаю, Зорайдэ, что скажет Амаль на этот раз. Если Ясмин сбегает от него второй раз, то такое поведение не может его не задеть. Он даст ей развод. Завтра мы услышим трижды произнесенный «талак!»
- Но он может и отказаться, увезти ее в свой дворец и мучить так же, как ту, первую, которая тоже сбежала в Бразилию к отцу, а потом он приехал и выкрал ее.
Почему-то они оба вспомнили и Саида Рашида. Но он любил Жади, как бы одновременно с этим ни ревновал, ни даже ненавидел. А что же Амаль? Неужели он влюбился в Ясмин, как Саид в Жади?
- Неужели, Зорайдэ, она тебе совсем ничего не сказала?
- Сказала, сид Али. Она узнала, что Дайнаб стала женой Амаля. Он обнаружил подмену только утром после брачной ночи, когда Дайнаб сняла паранджу, закрывавшую до этого ее лицо. Родственники Амаля, прибывшие утром к двери спальни, увидели ее и приняли за Ясмин. Тогда Амаль отправился в мечеть и договорился о проведении никяха с Дайнаб. Никях состоялся, и теперь Дайнаб тоже его жена. Его родственникам тоже теперь известна неприятная история.
- Это она сама тебе рассказала? Она не сочинила эту сказку из «1000и 1 ночи»?
- Нет, что Вы, сид Али. Потому Ясмин и сбежала второй раз, так как сначала Амаль, а потом Дайнаб рассказали ей всю эту историю. Дайнаб уже стала вести себя с ней, как с соперницей, и заявила, что она вторая жена, а Ясмин теперь третья.
- Этот сложный вопрос, надо подумать.
- Сид Али, а кто же все-таки из них вторая, кто третья? А может, Неджма вторая, а Ясмин первая, ведь он и с Неджмой развелся перед свадьбой с Ясмин? Тогда Дайнаб – третья? Что говорится о таком случае в Коране?
Они уже вернулись в гостиную. Мужчина остановился рядом с диваном. Зорайдэ тут же подала ему кальян, нашла трубку и табак, который любил курить сид Али.
- Зорайдэ, дай подумать, - попросил шейх Али Адиб, присаживаясь на диван и начиная раскуривать кальян.
За время, пока сид Али сидел, погрузившись в раздумья и наслаждаясь кальяном, Зорайдэ успела заглянуть на кухню, поговорить с Каримой, которая снова пожаловалась ей на очередную ссору с Ахметом и поделилась обидой на него.
Наконец, Зорайдэ вернулась к мужу, услышав, как разрывается телефонный аппарат на столике у дивана.
Когда Зорайдэ вошла в зал, сид Али уже беседовал с кем-то по телефону. Положив трубку, он поднял глаза на Зорайдэ.
- Только что звонил Амаль, беспокоился, где Ясмин. Я ему сказал, что внучка у меня дома под моей защитой. Но завтра он все равно должен приехать к нам, но теперь не за Ясмин. Я желаю выслушать девушку. Что ещё скрывается за этой историей? Отчего так бежит Ясмин от мужчины, который мог бы составить счастье любой женщины? может быть, мы чего-то не знаем? Ведь Амаль – один из самых желанных женихов в Марокко. Только Саид Рашид мог бы с ним потягаться.
- Сид Али, так какое место заняла бы Ясмин, останься она с мужем сегодня в отеле, куда он привез их с Дайнаб, забрав из касьбы?
- Они остановились в отеле? Я так и предполагал. Вот смотри, Зорайдэ: Неджма была и осталась первой женой, так как в последний момент в ней заговорил здравый смысл. Потом состоялся никях с Ясмин. Значит, она вторая, и развод ей Амаль не давал. Потом он совершил никях в Дайнаб, это третий брак, Дайнаб – третья жена.
- А как же брачная ночь? С Дайнаб это случилось, а с Ясмин - ещё нет. Может быть, это произошло сегодня… в отеле… Потому Ясмин и сбежала? Но, как сказала Дайнаб, кто из них первая досталась Амалю, у той и выше семейный статус.
- Нет, Зорайдэ. Ясмин – вторая. Если, конечно, завтра Амаль не исправит это. Если он скажет «талак», то второй станет Дайнаб, а Ясмин станет ждать окончания идата, а потом Амаль «передумает» разводиться и вернет ее третьей женой. Он вполне может наказать ее именно так.
- Сид Али, какой идат? Если до сих пор не было брачной ночи? Ваша внучка ничего не говорила про то, было ли в отеле что-то или нет. Если она всё так же чиста, как перед свадьбой, то Ясмин может заявить шейху, что отказывается от такого брака, которого и не было на самом деле. Сказала «нет», так ещё и не было ничего, - с сожалением отмахнулась Зорайдэ. Было понятно, что женщина сочувствует Ясмин, упустившей свой счастливый шанс.
- Что ж, если Ясмин станет добиваться развода, то мне останется только отправить ее к Жади или к Латифе. Они ведь не хотели этого брака. Вот пусть и помогают устраивать ее жизнь. Ясмин подружится с Самирой, возможно, захочет учиться в университете.
- Сид Али, но в этой истории есть и хорошая новость, правда, не для Ясмин: Фариду не придется наказывать сестру. Она вышла замуж. Теперь она законная жена Амаля Бенхашема.
- Да, ты позвони, Зорайдэ, в Мекнес. Сообщи новости и Хадиже, и ее свекрови – сама с ней поговори, пусть женщина успокоится.
- Хорошо, сид Али. Позвоню сегодня же. Хочу спросить, сид Али…
- Что, Зорайдэ?
- Что будет с Латифой?… Вы с сидом Абдулом полетите в Бразилию, чтобы там тоже устроить семейный суд из-за Мухамеда и Латифы?
- Зорааайдэ! Как же я устал от семейных судов! Конечно, надо бы разрешить эту проблему. Но думаю сделать так.. Лейле ведь скоро рожать?
- Уже вот-вот.
- Прилетит Мухамед, сосватает Муну и улетит, забрав Лейлу и ребенка. Так давай дадим Латифе и Мухамеду последний шанс. Пусть Латифа увидит малыша, может быть, тогда она передумает разводиться?
- Сид Али! А Муна? Зачем же Латифе столько соперниц? Почему у Латифы не может начаться новая судьба?
- Что-то мне подсказывает, Зорайдэ, что ты опять принялась за старое: снова ты гадала на Латифу?
- Нет, что Вы, сид Али! Нет, я не занимаюсь такими делами, это харам! – начала отказываться Зорайдэ. - Но сид Керим… Он не был против брака с Латифой, пока не узнал, что не все вопросы решены с ее бывшим мужем…
- Не смущай Латифу напрасными фантазиями. Какую судьбу Аллах ей написал, то и случится.
- Хорошо, сид Али, вы правы. Пусть Аллах решает, как Латифе жить дальше.
- Зорайдэ, давно я не дарил тебе нового золота. Не покупал новых платьев и духов… Завтра утром пойдете с Арибой на медину, зайдете в лавки и купите себе красивые платья на праздник. Ведь Ариба – сирота. О ней некому позаботиться. Выбери ей для сватовства платье и красивых платков. Туфли тоже. Ну, ты сама знаешь, что ещё нужно.
- Карима с ней в хамам днем собиралась пойти. А то у нее волосы совсем грязные после приключений в касьбе.
- Пусть идут. А вот Ясмин не выпускай. Пусть моется в доме. В комнате, где Саид с Фатимой останавливаются, есть ванна. Пусть женщины завтра утром приготовят ее для Ясмин.
Зорайдэ ушла. Сид Али посмотрел ей в след. Как он мог не замечать Зорайдэ, когда она была молодой? Женись он тогда, у них сейчас были бы взрослые дети. Сыновья и дочери Зорайдэ. Каким мог быть сын Зорайдэ?
Али вспомнил, в какой одежде раньше ходила его жена, пока была старшей служанкой в доме. Какие-то вечно унылые коричневые платья с простенькой отделкой, но зато на праздниках – хитро накрученные двухцветные тюрбаны, которым завидовали многие женщины, но не у всех такие получались.
Сегодня же на Зорайдэ было надето черное платье с красивой сложной вышивкой. Но это не она, а он, сид Али, выбрал это платье, дорогое, красивое, которое так ей идет. Сама Зорайдэ и теперь была очень скромной и готова носить те же унылые платья. Не придавая значения одежде. А вот тюрбаны Зорайдэ по-прежнему сооружает необыкновенные, делясь секретом только с теми из женщин, кто ей приходился по душе.
… Прежде чем идти спать, Зорайдэ заглянула в комнату, где стояла отличная старинная ванна. В стеклянных колбах были забыты и засохли цветочные лепестки. Карима не успевает следить за работой всех служанок. Некоторые свечи в специальных светильничках почти полностью выгорели. Надо поменять все косметические средства, принести свежие полотенца, новые лепестки засыпать в колбы…. Или бросить их прямо в воду?
Но пусть всем займется Карима. Она обожает такие поручения.
Поэтому Зорайдэ и спустилась на кухню, надеясь найти там Кариму, но застала там компанию женщин, которым Карима описывала поездку в касьбу.
-…Когда мы с Дунией приехали в касьбу, то там уже успели спасти Арибу. Говорят, на нее и сына сида Али напали бедуины. Карима тоже видела бедуинов, видела! Они промчались мимо, когда мы с Дунией подходили к их палаточному лагерю! Они хотели, наверно, украсть девушек. Дайнаб там, говорят, была, но я ее не видела. Может быть, ее бедуины уже похитили, чтобы продать кому-то? А Икрам защитил Арибу, вот она и осталась в касьбе. И вот я говорю Ахмету: «Если Дайнаб у бедуинов, ты ведь можешь ее у них отбить?!» Мой Ахмет такой храбрый, смелый!
Женщины слушали и посмеивались – знали умение Каримы приукрасить действительность.
Зорайдэ некоторое время стояла и слушала сочинительства Каримы, потом прервала ее и увела наверх.
29. Часть 17. Глава 29. Что было в касьбе. Ясмин, Амаль и Дайнаб.
…Ясмин, ничего не видя сквозь мешок, накинутый на голову, поняла, что ее вновь заволокли в касьбу, затем после довольно длительного движения по коридору похитители перевели ее через порог какого-то помещения и остановились. Только тогда с нее и сдернули мешок, развязали руки.
Первое, что она смогла увидеть, когда избавилась от ткани перед глазами, это был огромный ковер, расстеленный в заброшенном зале, солнечный свет в который проникал через провал в одной из стен и через высоко расположенное рядом окно. В солнечных лучах витала пыль, поднявшаяся из-под ног людей в одежде бедуинов, которые отошли от пленницы на расстояние нескольких шагов.
Ясмин сначала видела только их, не замечая главного, но потом обнаружила, что люди повинуются знакам того, кто сидит на подобии старинного дивана почти в самом центре ковра.
Конечно, Ясмин тут же узнала Амаля. Он развалился на диване, будучи одетым в дорогой европейский костюм, но с «арафаткой» на голове.
«Изображает из себя шейха Великой Аравии!» - горько усмехнулась, ничего не говоря, Ясмин.
Он тоже усмехнулся, заметив реакцию девушки. Потом перевел взгляд куда-то в сторону, кивнул, и тогда к нему, спокойно и медленно ступая по ковру, подошла Дайнаб. Она несла в руках ту самую шкатулку, с помощью которой смогла заманить неосторожную Ясмин в руки Амаля Бенхашема.
Она поставила шкатулку на ковер у его ног и встала рядом с диваном, немного зайдя за его спинку.
Ясмин молчала. Она пыталась понять, что всё это значит. Собственно, итак было очевидно, что Дайнаб ей лгала. Никто ее не бросал в аэропорту. Амаль и Дайнаб нашли общий язык, каким образом – это другой вопрос. Но теперь они вместе против Ясмин.
Что нужно от нее Амалю?
- Это ты, моя птичка? – услышала она насмешливое приветствие. От взгляда, которым он ее окинул, ей стало противно. Ясмин представила, как выглядит со стороны: грязная, в оборванной одежде, со спутанными волосами.
Дайнаб же, как она успела теперь заметить, наоборот, выглядела очень даже привлекательно. После того, как Амаль дал знак бедуинам покинуть зал, девчонка сняла платок и гордо повела головой, демонстрируя золото, сверкавшее в ее ушах, на шее, а когда Дайнаб поправляла волосы, то на обеих запястьях звякнули по десятку браслетов.
А кольца? Почему на ее пальцах не было ни одного кольца? О, разумеется, теперь Ясмин это поняла: если бы она немного раньше увидела на Дайнаб золото, то смогла бы сообразить, что перед ней обманщица. Но украшения скрывали платок и длинные рукава, а кольца, вероятно, Дайнаб просто решила не надевать.
Медленно оглядев «срежиссированную» Амалем сцену из интерьера «а-ля средневекового арабского дворца», Ясмин с вызовом посмотрела в упор на мужчину, демонстративно не замечая предательницу Дайнаб, и тихо, но дерзко рассмеялась.
- Как видишь, Ясмин, тебе, не удалось от меня ускользнуть. А ты надеялась, что будет иначе? Ты придумала, как унизить меня, обмануть, поставить меня в ужасную ситуацию, в надежде, что я от тебя откажусь. Но ты ошиблась. Я решил принять вызов – найти тебя, где бы ты ни спряталась, но вернуть моей женой.
- Амаль, к чему тебе это? Ты знаешь, что произошло на свадьбе. Никях недействителен. Если я обращусь в мечеть, брак непременно аннулируют.
- Вот как? Но тебе не пришло в голову, что тогда придется отвечать многим твоим родственникам? Бабушке, матери, даже Зорайдэ? Их всех накажут. Твоя семья будет опозорена на все времена.
- И пусть! Они заставили меня стать твоей женой! Но и ты тоже станешь предметом насмешек. Над тобой станет потешаться вся медина, узнав о подмене.
- Это так. Поэтому я предлагаю закончить дело миром.
- Согласна, Амаль. Скажи мне: «Талак», «талак», «талак»!» Обещаю никому не рассказывать, как я смогла сбежать от тебя ещё до брачной ночи.
Мужчина нахмурился, услышав ее слова, а Дайнаб молча кусала губы. Она хотела что-то сказать, но видимо понимала, что мужчина не позволит ей открыть рот. Ясмин стало ясно, что сестре Фарида неизвестны подробности обмана свидетелей во время проведения никяха. Иначе отчего бы никях она назвала недействительным?
- Нет, Ясмин. Я решил простить тебя и не стану ни наказывать тебя, ни разводиться.
- Зато я хочу получить развод. Для тебя это единственный способ расстаться со мной без скандала. Имей в виду: я так зла на своих родственников, что меня нисколько не смутит позор, который падет на их головы.
- Но чем виноваты твои сестры? Они не смогут выйти замуж, потому что им не смогут найти мужей. Пострадает и сид Али. Пройдет время, и ты раскаешься в поступке, совершенном со зла.
- А ты что предлагаешь? Кстати, кем тебе стала Дайнаб? решил оставить ее при себе в качестве наложницы? – ухмыльнулась похищенная.
- Она сама тебе расскажет, но позже. У меня мало времени. Ты не очень спешила в касьбу. Мне пришлось долго тебя ждать. К тому же мне не удалось выследить тебя в Фесе. Я начал опасаться, что ты успела выбраться из города, и мне пришлось бы прочесывать всю страну – город за городом! Весь Фес искал Дайнаб, но не тебя. Так мне доносили мои люди.
- Амаль, ты не ответил! Чего ты от меня хочешь? О, Аллах, Амаль, я не желаю быть твоей женой, ты не способен это понять?
- Не желаешь быть моей женой? Почему-то мне казалось, что всё иначе. А почему же ты вдруг передумала? Ты могла быть единственной царицей моего сердца, но предпочла отдать меня другой. И раз ты сама так решила, то тебе и впредь придется делить с Дайнаб меня как мужа. Как и дворец тоже – теперь он не только твой, но и Дайнаб.
- С чего бы мне тебя делить? Или она стала всё-таки твоей женой? Молодец, Дайнаб, ты оказалась старательной ученицей. Значит, ты сделала всё так, как я тебя научила.
И она зааплодировала мужчине и женщине, перед которыми стояла. Аплодисменты отозвались звонким эхом в стенах касьбы.
Амаля рассмеялся.
- Да, ты оказалась хитрой и умной, Ясмин, соглашусь с тобой. Не зря я влюбился в тебя, едва увидел в Сан-Паулу. Ты очаровала меня. Я сразу понял, что ты из тех женщин, которые любят подсыпать перца себе и другим. А я люблю женщин умных, сообразительных, с чувством юмора и немножко злых и скандальных. Ты как раз такая, я сразу понял, потому и не собираюсь наказывать тебя.
Мужчина говорил и смотрел на Ясмин, а она вынуждена была слушать, но ее внимание привлекла Дайнаб, ее реакция на слова Амаля. Девушка склонила голову к плечу, но прикусила губу, прикрыв глаза. наверно, Дайнаб понимала, что не вписывается в каноны симпатий мужа.
«Неужели она его ревнует? Уже влюбилась в него всего за несколько дней?» - удивилась Ясмин.
- Если ты так любишь меня, как ты мог не понять, что под паранджой другая?
- Я верил тебе. Ведь на свадьбе ты дала понять, что, не смотря ни на что, ты принимаешь меня. Я терпел твои выходки на сватовстве и перед свадьбой, решив, что эти фокусы у тебя от неуверенности. Мне и в голову не могло прийти, что ты сможешь организовать подобное. И что найдется ещё одна авантюристка, которая согласится тебе помочь.
- Я?! Ничего я не давала понять! Я была в шоке от того, как со мной поступили мои родственники, и только. А с Дайнаб мы давно договорились: ей хотелось иметь богатого мужа, тебе нужна была ещё одна жена. А мне - свобода! Я хотела уехать в Бразилию и поступить в университет, учиться, как моя троюродная сестра Самира.
- Ах, это та девушка, которая стала журналисткой? Читал, читал ее статьи. Впечатлен. Так ты этого желала? А разве нельзя быть моей женой, но учиться в университете?
- А разве это возможно? - удивилась Ясмин.
- А почему бы и нет? Моя первая жена – как я понял, тебе о ней стало известно, имеет все, что пожелает. Она получила образование в Италии, у нее диплом искусствоведа. Теперь она собирает коллекцию картин, и потому я построил во дворце небольшую галерею для ее приобретений.
- Ты лжешь! Ты столько раз меня обманывал, что я ничему не поверю, что бы ты теперь не говорил.
- Как я тебя обманул, Ясмин?
- Во многом! Ты не сказал, что у тебя уже есть жена. Я узнала об этом, выходя из дома после никяха.
Обращаясь к Амалю, Ясмин теперь исподволь наблюдала и за Дайнаб. В этот раз на ее лице отразился вопрос: «А почему мне ничего об этом не сказала?»
- Кто же посмел нашептать тебе об этом? – задумался Амаль.
Но Ясмин не ответила на вопрос, в свою очередь спросив:
- Как поживает Неджма? Я знаю, ты насильно привез ее в Эмираты, едва не опоздав на свадьбу. Кстати, а почему она от тебя сбежала? Была против того, чтобы ты брал вторую жену?
На лице Дайнаб появилось недоумение. «Неджма? Какая ещё Неджма?!» - казалось, хотелось ей спросить.
- О, она тоже особа с фокусами. Вам вдвоем будет не скучно. И меня это радует.
- Значит, у тебя две жены, а сколько у тебя одалисок в гареме? Кроме Дайнаб? Ты ведь пошутил, сказав, что Дайнаб стала твоей женой? Никях вы никак не могли успеть совершить.
- Одалисок? Нет, Ясмин, гарема у меня не имеется. У меня есть только жены. Да, Дайнаб тоже стала моей женой, - ответил он, с интересом наблюдая за ее реакцией.
Теперь была ошеломлена Ясмин. Так он все-таки женился на сестре Фарида? А она-то считала Дайнаб жадной простушкой! Однако!
- Твое золото остается тебе. Да, никях состоялся. Дайнаб, став моей женой, получила от меня перед никяхом собственные украшения. И всё остальное, что полагается иметь моей жене.
Ясмин разозлилась.
- Вот как? А разве по закону не требуется письменного согласия других жен на твой последующий брак? Я тебе ничего подобного не давала, если ты всё-таки считаешь меня своей женой.
- Я всё уладил, и моя первая жена Неджма согласилась дать такую расписку.
- Если у тебя уже есть две жены, тогда зачем тебе я? Они обе согласны жить в твоей золотой клетке. А я – нет. Я мечтаю носить европейскую одежду, учиться в университете. Жить в Рио-де-Жанейро! Путешествовать по миру. И если бы я вышла замуж, то только за мужчину, который смог бы обеспечить мне такую жизнь.
- Ты полагаешь, что я не могу дать тебе всё это? Хочешь одеваться, как европейки? Но в Арабских Эмиратах так не принято. Снисхождение только для туристок, но не везде. Ты и сама не захочешь подвергаться косым взглядам, если отправишься со мной в Торговый Центр в Дубае. Меня многие там знают, как они будут относиться к тебе, если увидят тебя одетой неподобающе?
- Так что ты можешь?
- Дома, во дворце ходи хоть голая. Правда, у меня везде стоят видеокамеры. Но это не проблема, я откажусь от евнуха, который следит за мониторами на посту охраны, и найму женщину-охранницу.
- Я никуда с тобой не поеду. И нечего тратить время на пустые разговоры. Отпусти меня, иначе я обвиню тебя в похищении! Сейчас сюда подъедет сид Али с людьми, чтобы схватить Дайнаб и меня. Икрам позвонил отцу, как я поняла. Тогда тебе не поздоровится!
- Ясмин, ты все ещё не поняла? Ты моя жена. Я имею на тебя все права. Был никях, а вот развода я тебе не давал и не дам. Наказать тебя могут как твои родственники, так и я тоже. То, что вы с Дайнаб натворили… это преступление, не только харам. Но я решил не наказывать тебя, поэтому тебе лучше быть со мной. Лара Дуния или твой отец не будут к тебе столь снисходительны.
- Если мне так суждено, то пусть накажут, - уперлась Ясмин. - Скажи трижды «талак!» и дай мне уйти. Я смогу попытаться сбежать и от родственников.
- Ты забыла, что для развода, чтобы он был законным, нужны четыре свидетеля? Ты их здесь видишь? Нет. Бедуины, с которыми я договорился, не в счет. Да они уже ускакали в свой лагерь. Мои люди? Не пойдет, и их только двое. К тому же, потом придется переоформлять бумаги, объясняться с шейхом в мечети…
- Тогда дай мне просто уйти, - попросила девушка, оглядываясь и прикидывая, как скоро она сможет убежать из зала от Амаля, если нанятые им бедуины уже ушли.
- И не думай бежать, - остановил полет ее мысли Амаль. – Там, в коридоре, мои люди. Тебе от них не уйти. Я прикажу отвезти вас с Дайнаб в отель, там останется охрана, чтобы ты, Ясмин, не попыталась удрать. Ты приведешь себя в порядок, примешь ванну, наденешь красивое платье, которое я купил и тебе. Ведь все мои жены должны получать одинаковые подарки, а Дайнаб платье получила, как видишь.
- Ах, даже так? – вынужденно рассмеялась Ясмин.
Но мужчина теперь заговорил серьезно, не обратив внимания на ее сарказм.
- А я в это время встречусь с сидом Али. Я расскажу ему нашу историю и постараюсь найти выход, чтобы ваша с Дайнаб авантюра не обернулась позором для всех. Никому не нужен скандал. И Фарид тоже должен принять то, что случилось.
Он громко позвал одного их тех, кто ее похитил, и Ясмин вновь оказалась в руках подручного Амаля.
- Заверните ее в ковер и доставьте в отель. Дайнаб поедет с вами, скажет в отеле, что купила замечательный фесский ковер ручной работы. Вы поможете доставить его в номер. Потом следите за обеими, не спуская глаз. Ясмин, хочешь мирно разрешить со мной все проблемы – тогда не кричи, веди себя тихо.
Диван был отодвинут в сторону, огромный ковер свернут. А для Ясмин принесли другой – меньшего размера, безжалостно закатав ее в шелковистое тканое полотно и связав, как обычно связывают ковры. Не забыли и кляп в рот сунуть, как ни отбивалась при этом Ясмин.
Дайнаб молча наблюдала за происходящим, а вот Амаль куда-то исчез. Потом пол и стены касьбы завертелись перед глазами Ясмин, которой только и оставалось лежать внутри ковра, задрав голову. Хорошо, что глаза не завязали!
Она поняла, что кто-то подхватил ковер, возможно, даже вдвоем, и ее куда-то понесли. Оказалось, в машину. Она даже слышала, как среди грубых мужских шагов, шаркающих по шершавому полу, стучат каблучки новых туфелек Дайнаб.
«Змея, если мне не суждено вырваться из рук Амаля, я устрою ей такую жизнь, что рада не будет!» Ясмин не могла понять, почему Дайнаб согласилась помогать Амалю ее ловить. Если она стала его женой, неужели хочет иметь соперницу?
Дальше события развивались так, как просчитал Амаль: в отель ее внесли вместе с «ковром из Феса», в номере отеля Дайнаб помогла ей выбраться из коврового свертка. У дверей остался охранять один из людей Амаля. Это был вовсе не бедуин. Водитель же вернулся в касьбу за Амалем, который предпочел остаться там, чтобы понаблюдать за развитием событий.
…В огромном номере, вероятно, самом лучшем и очень дорогом, Ясмин, даже не поблагодарив Дайнаб за помощь в вызволении из коврового плена, обошла молча все помещения. Три спальни и просторная гостиная, всё в зеркалах, с огромными букетами цветов в вазах и с мебелью в позолоте. Королевская роскошь!
Ясмин остановилась перед картиной, висевшей на стене. Сюжет был на военную тему: воины султана верхом на верблюдах неслись в бой. Девушка делала вид, что рассматривает интерьер, но сама обдумывала возможность побега, к которому ее подталкивало огромное чувство унижения.
- Твоя комната - вон там, - кивнула Дайнаб на одну из спален.
- А чья сегодня ночь? И почему здесь три спальни? Неджма тоже здесь? Хочется на нее взглянуть, - заговорила Ясмин со ставшей теперь неприятной до омерзения Дайнаб. Но стоило все-таки выяснить, сколько здесь человек, с которыми ей придется считаться, чтобы суметь сбежать из отеля.
- Нет, первую жену Амаль не захотел брать с собой. Мы вылетели в Марокко вдвоем, - поджала губы соперница.
- Значит, ты согласилась помочь мужу заманить меня. Почему? Тебе мало одной женщины, с которой тебе придется его делить?
- Так, видимо, мне суждено. И я не против такой судьбы. Ты не видела дворец, в котором я теперь буду жить.
Она достала дорогой мобильник с экраном, занимавшим почти всю поверхность.
- Взгляни, у меня есть фотографии. Это вид дворца из сада. Это – от входа, это – лестница, которая ведет на второй и третий этажи. Она такая величественная! А сад! Вот это – мои любимые розы. Возможно, есть ещё что-то, чего я ещё не видела. Но я в восторге от всего, чему теперь стала хозяйкой.
- Убери, я не желаю ничего видеть. Зачем? Всё равно буду добиваться развода, поэтому не стоит меня уговаривать и соблазнять дворцом, - отказалась Ясмин, даже не взглянув на снимки, наоборот – специально отворачиваясь.
- А я тебя не уговариваю. Но ты однажды показала мне шкатулку с золотом, и это подтолкнуло меня согласиться участвовать в обмане. Уверена теперь, что ты надеялась на худший конец для меня. Но я хочу, чтобы ты увидела, какой жизнью я теперь живу. Шукран тебе за это!
- Отлично! Ты получила то, что хотела. Теперь ты могла бы помочь и мне, - намекнула внучка Дунии.
- Нет, и не проси помочь тебе сбежать. Я не хочу потерять мужа. Это чудо, что он стал моим. Мой муж оказался даже лучше, чем я могла надеяться. Вчера, перед вылетом в Фес, я написала письмо сестре. Рассказала ей, как неожиданно стала женой Амаля Бенхашема, который выкрал меня на следующий день после свадьбы с родственницей Хадижи. Пришлось немного солгать. Думаю, Замиля в ближайшие дни получит моё письмо.
- Но ты не написала, что у него уже есть одна жена, с которой он успел развестись и снова сойтись? И со мной у него непонятные отношения.
- Я потом обо всем ей напишу, и маме тоже. Но ты, Ясмин, законная жена Амаля. Тебе придется смириться с тем, что мы обе - его жены.
- Но почему ты этого хочешь? Я могу сбежать, пойти в мечеть и пожаловаться кадию.
- На что пожаловаться? И почему ты сказала Амалю, что брак недействителен? Что случилось во время никяха?
- Вот и спроси у него! – зло рассмеялась Ясмин. – Помоги мне, и я скажу тебе правду.
- Нет, потому что Амаль тогда накажет нас обеих. Он найдет тебя. И тогда мы обе получим плети. Он поклялся в этом. Думаешь, мне хотелось твоего возвращения? – разозлилась вдруг Дайнаб. – Но Амаль велел мне лететь с ним, чтобы ты согласилась со мной встретиться. Ведь он уже начал переживать, что потерял тебя навсегда. Тебя никак не могли найти, а я проговорилась, что у меня есть номер твоего телефона.
- Дайнаб, ты должна быть мне благодарна. Помоги. Я уйду и на этот раз спрячусь так, что Амаль никогда не найдет меня и в конце концов даст развод.
- Нет, не проси. Иди в комнату. Прими ванну. От тебя… дурно пахнет. Амаль купил тебе платья, шкатулка с твоим золотом – на столике. Но обрати внимание: муж мне тоже купил золото, очень хорошее золото!
- Вижу, - ответила Ясмин, и в ней заговорило любопытство.
- Скажи, Дайнаб, как ты смогла обмануть Амаля? Как всё было? Не ожидала, что у тебя получится. Мне хотелось, чтобы Амаль остался с носом, но я не верила, что ты сможешь быть убедительной.
Дайнаб, кажется, обиделась. Но и ей хотелось поделиться своей историей.
Оказалось, все прошло удачно потому, что у Амаля даже мысли не возникло, что его могут обмануть. Они добрались до аэропорта. Сели в самолет, и Дайнаб притворилась уснувшей. Билет был выписан на Ясмин, но никто не стал проверять, кто скрывается под паранджой. На таможне она лишь на мгновение спокойно приподняла ткань на лице, но Амаль в этот момент на что-то удачно отвлекся. И всё. Больше никаких опасных моментов не было.
Во дворце они оказались под утро, но Амаль велел ей устроиться в комнате, обойти дворец, принять ванну. Сам же он куда-то уехал. Во дворце не было в тот день ни души! Она не заметила даже ни одной служанки. Это ее так удивило! Амаль вернулся поздно вечером. Весь день Дайнаб из предосторожности не снимала паранджу, скрывая лицо. И правильно сделала: везде были натыканы видеокамеры, в которые Амаль мог увидеть ее, если бы вечером решил узнать, чем она занималась в его отсутствие.
Потом наступила их первая брачная ночь…
Утром под дверью их комнаты собралась толпа его родственников, тех, кто не смог прилететь на свадьбу или был там, но теперь явился убедиться, что были соблюдены все обычаи.
Дайнаб по совету Ясмин даже в эту ночь отказалась снять паранджу. Мужчина не стал настаивать, решив, что девушкой движет стыдливость. Но наутро он вынес родственникам ткань с доказательствами невинности молодой жены… И когда все начали их поздравлять, Амаль шутливо стянул с нее паранджу!
Раздались возгласы – от одобрения до недоумения. Те, кто не был на их свадьбе, одобрительно отнеслись к красоте невесты. А видевшие невесту на свадьбе недоумевали, понимая, однако, что перед ними совсем другая девушка. Некоторые позже узнали в ней подружку невесты, весь вечер крутившуюся рядом с внучкой сида Али.
Но это случилось позже – когда Дайнаб была разоблачена. А в первые мгновения Амаль в шоке начал повторять, что это вовсе не его невеста! Его жену подменили! Он уверял, что это не Ясмин! И часть собравшихся решили, что у мужчины помутился разум.
Однако среди пришедших в дом Амаля были и те, кто прилетел с ним после свадьбы. Они-то его и поддержали. Тогда решили допросить Дайнаб. Амаль тоже узнал в девушке приятельницу Ясмин…
Он увел ее в комнату, где Дайнаб ничего не оставалось, как признаться в подмене, в сговоре с Ясмин.
- Я честно призналась, что влюбилась в него с первого взгляда, как только увидела Амаля! – сказала Дайнаб.
- Хм, а он не поинтересовался, где и когда ты могла его видеть? Помнится, ты узнала о нем от меня, с моих слов, когда мы уже всё задумали. А увидела только на свадьбе, тогда и начала им восхищаться, - уличила ее Ясмин.
- Нет, он был не в том состоянии, чтобы ловить меня на мелочах.
Дайнаб рассказала, что случилось дальше. Узнав, какой сюрприз приготовила для него Ясмин, он сначала пришел в ярость. Да, он обещал Дайнаб оторвать голову и засунуть в шкатулку, чтобы отослать ее сиду Али, которую уважаемый шейх получит прежде, чем Амаль явится в Фес разбираться с родственниками обманщицы-невесты.
Но Ясмин предстояло ещё найти, а люди, которые работали на Амаля и были отправлены в Марокко, сообщали, что домом сида Али ведутся поиски, но ищут Дайнаб, а вот о Ясмин никто не беспокоятся, так как все уверены – ее увез с собой муж.
Потом Амалю позвонил сид Али. Возможно, старик начал о чем-то догадываться. Иначе почему он расспрашивал о внучке и настаивал, чтобы поговорить с Ясмин по телефону? Амалю удалось напустить туману, но не рассказать правду.
Но он заподозрил, что его жена находится в доме своего деда. Однако его люди этого не подтвердили.
Ясмин же как в воду пропала. Амаль, не предупреждая сида Али, прилетел в Фес, снял номер в отеле, не афишируя свое появление в городе, решив на месте руководить поисками. Ему стало известно, что люди сида Али во главе с Ахметом обыскивают несколько дней касьбу часть за частью. И не обязательно, что они все ещё ищут Дайнаб…
- Что было дальше, ты знаешь: ещё до Феса я сказала мужу, что у меня есть номер твоего телефона, и когда тебя не нашли в касьбе, Амаль потребовал, чтобы я с тобой связалась. Я позвонила уже из Феса, из вот этого самого номера. Когда ты ответила, Амаль даже не поверил в такую удачу. Нас быстро отвезли в касьбу. Он объяснил мне, что я должна тебе сказать и что сделать.
- Ковер… Огромный ковер, который был расстелен в зале касьбы… Где вы его взяли?
- Ковер? Тот, в котором тебя только что привезли, Амаль купил заранее, предполагая, что придется везти тебя тайком. А тот, который расстелили, чтобы потрясти твое воображение… Не знаю, кажется, муж заказывал его для своего дворца, но когда заказ был выполнен, Амаль передумал везти его в Эмираты. Это же была прихоть его первой жены. Но она больше не хочет, чтобы им украшали комнату, для которой он когда-то предназначался. Ковер продадут. Амаль уже договорился, нашел покупателя.
- Скажи, Дайнаб… Как получилось, что Амаль на тебе женился? Он сам так решил, или тебе пришлось ему угрожать?
- Угрожать? Нет. Он сам принял решение совершить никях. Его родственники тоже так решили, что он должен пойти в мечеть и поговорить с шейхом. Ведь у нас… мы с ним…
- Я поняла, не продолжай.
- Вот Амаль и стал моим мужем. Привел кадия, был совершен обряд никяха. Конечно, мне тоже хотелось, чтобы и у меня была роскошная свадьба. Но я рада, что избежала страшного наказания, к которому призывали Амаля некоторые из его родственников. Амаль назначил мне махр, купил золото, одежду и ещё много разных вещей. Пока он занимался твоими поисками, со мной в Торговый центр ходили женщины из его семьи, которые присутствовали на никяхе. Они и помогли выбрать одежду. Но Амаль велел им покупать всё в двойном размере – и для тебя.
- А Неджма? Ты ее видела?
- Да. Я с ней уже поссорилась. Она приняла меня за тебя, называла твоим именем. Ей не понравились платья, которые я выбрала, а Амаль ей назло приказал и ей купить такие же, чтобы наказать ее, что ли. Мы поссорились. Она не хотела, чтобы Амаль брал вторую жену. А потом, когда выяснилось, что я вообще-то не ты, то она и вовсе заперлась в своей части дома и наотрез отказалась выходить. Амаль же тоже приказал никуда ее не выпускать, чтобы она снова не улетела в Бразилию.
- Какая интересная жизнь началась у тебя, Дайнаб. И брату теперь до тебя не добраться, иншалла!
- Это так, алхамдулиллах! Представляю, как удивятся Хадижа и Зухра! Зухра и вовсе обзавидуется! Всё-таки хорошо, что я не стала делиться с ней нашими с тобой планами. Иначе она из зависти могла бы всё испортить.
Ясмин задала ещё несколько вопросов, ответы на которые были ей интересны, а затем сказала:
- Пойду приму ванну.
- Иди. Ясмин… Но потом зайди ко мне в комнату. Давай кое-что выясним. Мы с тобой не разобрались, кто из нас первая жена, кто вторая.
- Ты хочешь сказать, вторая и третья? Но что касается меня – я недолго пробуду его женой. Можешь не задумывать козни против меня.
- Почему ты не сказала мне про Неджму? Ты уверяла, что я стану первой женой.
- Потому что и мне не было об этом известно! Мне Карима рассказала, когда уже был совершен никях. Это одна из причин, почему я сбежала. Была и у меня мысль отказаться от подмены. Я сомневалась накануне свадьбы, в «день хны»
- И все-таки. Никях со мной заключен позже, чем с тобой. Но его женой я уже стала, а ты – ещё нет. Ведь у тебя первая брачная ночь ещё впереди… Значит, с этой стороны – мой статус выше, так как я принадлежала мужу раньше тебя.
- Дайнаб, я бы могла тебе сказать, что мне все равно, вторая я или третья. Но если я не смогу уйти от Амаля, то буду второй. Так и знай. Если хочешь быть второй ты, то я должна исчезнуть.
- Нет, я не стану тебе помогать. К тому же, за дверью стоит охранник. Тебе не выйти из номера. Даже меня не выпустят, хотя я бежать никуда не собираюсь.
Потом Ясмин приняла ванну, перебрала новую одежду и переоделась в выбранное платье, примерила золото, открыв шкатулку. Секрет ее она решила Дайнаб не доверять. А нечего! Она получила свое золото от мужа, получила мужа, положение, одежду, дворец! Но ее золото Дайнаб не получит.
Дайнаб же, убедившись, что Ясмин занята примеркой дорогих обновок, успокоилась и ушла к себе в комнату. Она решила лечь спать. Когда несколько позже Ясмин заглянула под пустым предлогом в ее комнату, то девушка уже спала. Или притворялась, что спит.
- Хм, как бы ни было, если я не попытаюсь уйти сейчас, потом я буду жалеть, - пробормотала Ясмин и вошла в комнату Амаля. Здесь имелся балкон, выйдя на который Ясмин обнаружила, что легко сможет спуститься с балкона на второй этаж. А там, перебравшись на соседний балкон, и вовсе спрыгнуть на выступ, с которого легко забраться на дерево, а потом с него спуститься…
Ясмин похвалила себя за то, что, перемерев все новые платья, купленные Амалем, она выбрала не самое лучшее, которое привлекало бы внимание прохожих, доведись ей бежать по улице. Ее собственная одежда после приключений в касьбе имела ужасный вид, оставалось только выбросить ее.
Она не стала раздумывать. Вдруг Дайнаб проснется и войдет в комнату, чтобы узнать, почему Ясмин находится в комнате Амаля. И тогда Ясмин поступила точно так, как перед этим обдумывая шаги к спасению. Вскоре она уже была внизу, смогла выйти из отеля, не привлекая внимания, хотя платье все-таки пострадало после спуска с дерева. Накинув платок, завязав его так, чтобы не была видна большая часть лица, т.е. превратив в никаб, она заспешила в сторону района Шуара, надеясь пробраться в дом деда, рассчитывая на помощь Каримы, но моля Аллаха, чтобы не столкнуться с Амалем или бабкой Дунией.
Но именно это и произошло, когда Карима, потратив время на ахи и охи, ввела ее в ворота риада и повела через внутренний двор мимо фонтана к дому. Если бы Ясмин догадалась уговорить Кариму провести ее в дом с другого входа – со стороны красильни, то она могла бы успеть спрятаться в кабинете сида Али и там ждать его возвращения. Но к несчастью Карима затолкала ее на кухню, где служанки подняли крик, удивляясь, откуда взялась в Фесе молодая жена, где же Амаль?
Тогда и ввалилась к ним лара Дуния, поняв, что что-то происходит, а ей всегда нужно было знать, что именно и с кем.
Она увидела Ясмин, и тогда началось! Прибежала Зорайдэ, которую отыскала в доме незадачливая Карима, и женщинам пришлось оттаскивать от девушки разъяренную лару Дунию… Пока Зорайдэ то ругалась с Дунией, которую крепко держали вцепившиеся в нее несколько женщин, то пыталась успокоить жену сида Абдула, Кариме удалось отвести Ясмин в «женскую комнату», где и оставила, надежно заперев беглянку на ключ.
Девушке оставалось надеяться только на то, что дед не выдаст ее в руки Амалю. Теперь она думала, что снова допустила ошибку: не лучше ли было оправиться в мечеть и попросить помощи у кадия?
… Где же в это время была Дайнаб?
Она лежала в постели в своей спальне, нежась на шелковом постельном белье. Она не стала выключать светильник возле столика, с кровати любуясь очертаниями пышных букетов, расставленных повсюду. Какая роскошь! Она все ещё не могла поверить, что это не сказка, в которую она попала.
Но Дайнаб начала чувствовать, как не хочется ей делиться счастьем с Ясмин. Она ведь сама отказалась от всего этого? От мужа, дворца, от роскоши, которая окружает Амаля везде, где он бывает.
Дайнаб чувствовала в себе зарождавшуюся ревность. Ей очень не нравилось и уже задевало то, что муж так настойчиво вел поиск пропавшей Ясмин. Наконец, он с ее помощью и схватил авантюристку. Нет, себя она так называть не собиралась. Ведь она искренно желала стать женой Амаля. Увидев его впервые, она поняла, что именно о таком женихе всегда мечтала. А то ведь, соглашаясь на предложение Ясмин, Дайнаб сомневалась: вдруг жених некрасив, стар, потому Ясмин и отказывается от замужества, а ее обманывает?
И как теперь быть? Как избавиться от соперницы, которой, несомненно, станет Ясмин? Помогать нельзя ни в коем случае! Если бы Ясмин сама… сбежала… как-нибудь…, иншалла…
Дайнаб уже знала, что будет, если Ясмин смирится и примет мужа. Не раз вспоминалась ей Зухра, хвалившаяся тем, что Фарид любит ее, а не Хадижу. На Хадиже он женился из разных соображений, но любит он ее, Зухру! И ведь брат откровенно предпочитал Зухру, пренебрегая Хадижей.
А что будет с ней, если Амаль станет предпочитать Ясмин? О Неджме можно не думать, похоже, муж вернул ее в семью из принципа, потому что та сбежала, как шепнули ей те женщины, с которыми она ездила в Торговый центр. Но Ясмин его явно зацепила. Если он будет любить только Ясмин, она же, Дайнаб, умрет от ревности!
«Значит, надо первой родить ему ребенка. Сына. Ведь первая жена не смогла стать матерью. Или не захотела? Из-за этого и продолжались ссоры между Амалем и Неджмой, как я поняла», - размышляла девушка, ворочаясь на постели.
По секрету ей рассказали, что и Неджма в свое время не была первой женой. Живет ещё одна бывшая жена Амаля. Теперь у нее свой дом, полученный в качестве махра. Та женщина оказалась бесплодной, вот Амаль и взял в жены Неджму, но и тут ему не повезло. Теперь у него появилось ещё две жены, и кто из них подарит ему сына первой, та и станет его любимой женой!
Вдруг открылась дверь, в комнату заглянула Ясмин. Дайнаб не хотелось с ней разговаривать, поэтому она плотно закрыла глаза и притворилась спящей.
Ясмин ушла. Но не вернулась к себе, а вошла в соседнюю комнату – спальню Амаля.
- Ничего себе! О, Аллах, кажется, она думает так же, как и я! Она решила встретить мужа в его постели!
Но вмешиваться Дайнаб не решилась. Возможно, Амаль именно этого и захочет? Ведь теперь ночь Ясмин.
И, судя по звукам, донесшимся из соседней комнаты, Ясмин уже начала там хозяйничать. Кажется, она вышла на балкон? Потом раздались странные звуки откуда-то снаружи.
- Нет, я ничего не желаю знать, не хочу ни о чем догадываться. Я слышала только, как Ясмин вошла в спальню мужа, и я решила, что она там осталась его ждать.
Именно это она и собралась рассказать мужу, когда он вернется и обнаружит пропажу Ясмин.
Когда вернулся Амаль, было уже темно, но ещё не так уж и поздно. Он нашел сладко спящую Дайнаб, но нигде не было Ясмин. Впрочем, Амаль, прежде, чем учинять допрос охраннику или спящей жене, осмотрел номер и собственную комнату и обнаружил на балконе следы чужого пребывания. Один из вазонов был опрокинут, а на просыпавшейся земле отпечатался отчетливый след женской туфельки. На дереве под балконом висела подломленная ветка. И прямо под деревом был помят куст.
- Это не женщина, это дочь шайтана какая-то, - в сердцах ругнулся Амаль и отправился звонить сиду Али.
30. Часть 17. Глава 30. Дом сида Али. Семейный суд.
Наступило утро. В доме сида Али женщины под руководством Зорайдэ и при активном участии Каримы занялись подготовкой к празднику, который должен был пройти вечером.
На кухне пекли печенье, готовили таджины, резали овощи и зелень на салаты. Ведь до вечера предстояло ещё и пообедать, а людей к обеденному столу ожидалось много.
В гостиной проходил устроенный сидом Али семейный суд. Разбирательство длилось уже долгое время. В риад отца явились оба их с Дунией сына, также как и мать Ясмин, и сама лара Дуния, которую едва не насильно привел сид Абдул. Ни шейха, ни кадия из мечети звать пока не стали.
Но прибыл Амаль - как пострадавшая сторона. Он привел с собой и Дайнаб, предупредив сразу, что она стала его женой. Девушку отправили на кухню под присмотр Зорайдэ.
Икрам и Ариба не участвовали в семейном суде, но они в присутствии одной из женщин, отпущенной Зорайдэ с работ на кухне, прогуливались во дворе риада, делая круги вокруг фонтана, в котором плавали лепестки роз. Ариба заметно хромала, но уже могла ходить.
Карима старалась успеть везде: быт в курсе того, что происходит в гостиной, выполнять указания Зорайдэ, присматривать за влюбленными, которым только предстоит стать женихом и невестой этим вечером. Но больше всего Кариме хотелось увидеть, что произойдет, когда в гостиную приведут Ясмин.
Сначала Карима была уверена, что стоит опасаться приезда Фарида. Но сид Рахим позвонил в Мекнес и поговорил с внуком, и Фарид предупредил, что из-за разных срочных дел он не сможет добраться до Феса раньше вечера. Карима решила, что это хорошо, потому что именно Фарид мог бы обвинить во всех злоключениях его сестры Ясмин, подбившую Дайнаб на обман, и потребовать расправы.
Сид Абдул всё утро спорил с сидом Али, кто имеет право наказать Ясмин и Дайнаб.
- Их семьи несут за них ответственность! – настаивал он.
Но сид Али не был с этим согласен. Ведь у девушек теперь есть муж!
- Они теперь жены Амаля, он и пострадавший, и ответчик, поэтому ему решать, - пришли они к выводу. Амаль подтвердил, что не позволит вмешиваться в вопрос наказания, и что он собирается лично разобраться с каждой, но по собственному усмотрению. Амаль потребовал, чтобы к нему привели Ясмин.
Но прежде, чем вернуть внучку мужу, сид Али был намерен прояснить вопрос с никяхом.
- Дуния, мне уже известно, что ты наделала. Ты посмела солгать свидетелям! Отец моей внучки ведь не знает, что произошло? И тебе, Амаль, нужно знать об этом.
Оказалось, что это именно так – сын сида Али слышал об этом впервые и был очень удивлен. Впрочем, для сида Абдула это тоже стало новостью. Он испытал шок.
- Аллааах, сколько живу на свете, с таким я ещё не сталкивался! – было его реакцией.
Тогда сид Али описал то, о чем успел узнать от нескольких людей. Он уже встречался с теми мужчинами, которые были свидетелями, приходившими узнать у невесты ответ. Они описали впечатления от той ситуации. Лара Дуния отвечала за невесту, голос которой был еле слышен за спинами окруживших ее женщин. Но и невеста произнесла трижды «Да. Да. Да!» они это точно слышали.
Сначала сид Али рассердился на Ясмин, решив, что она оговаривает родную бабку. Но потом он навестил одного родственника, который позволил ему поговорить с женой, тоже присутствовавшей в «комнате невесты». И тогда услышал, как всё происходило на самом деле. Ларе Дунии нельзя было отказать в сообразительности. Теперь он понял, как свидетели могли обмануться.
И эти факты он выложил на семейном суде.
Тогда-то возмутились и сид Абдул, и даже родной сын Дунии, который, как отец Ясмин, желал наказать опозорившую их семью дочь. Он собирался выпороть Ясмин за совершенное преступление! А оказалось, что во многом виновата его собственная мать. И жена, которая обо всем знала, но помалкивала по приказу свекрови.
- Аллах, какой позор, Дуния! Я захватил с собой плетку, мне Юнус помог ее снять с гвоздя, но я нес ее для Дайнаб, а оказывается, она нужна мне самому для тебя, старая одалиска!
- Только тронь меня, старый перец!- ощетинилась лара Дуния, но после разоблачения в ее глазах стоял страх. Она сидела как на иголках, как если бы приготовилась вскочить и бежать, как только появится явная угроза порки.
Надо было видеть лицо Амаля, когда мужчина услышал историю принуждения Ясмин к браку и обмана свидетелей.
- Неужели никях недействителен? – растерянно спросил он, обратившись к сиду Абдулу. Но тот его успокоил:
- Как это? Раз Ясмин ни слова не возразила, когда вышла из «комнаты невесты», ничего не рассказала нам с Али, значит, она согласилась с последствиями! Никях состоялся, вы женаты, Ясмин – твоя законная жена.
- Но Ясмин не хотела выходить замуж. Ее принудили, и прежде, чем передать тебе, Амаль, мою внучку, я собираюсь спросить у нее уже при всех нас: что она решила? Согласна ли она быть твоей женой или нет? Если согласна – это очень хорошо для нас всех. Тогда никто не узнает о нашем позоре. Но если она станет настаивать на отказе от брака, то нам придется искать способ, который нанесет репутации наших семей наименьший вред.
- Какой ещё вред? Заставить Ясмин быть женой Амаля! Она моя дочь, и я прикажу ей подчиниться! – потребовал сын сида Али. – Она даже мне ни слова не сказала, что ее принуждают к замужеству. Я был уверен, что моя дочь мечтает выйти замуж за сосватанного ей жениха. Так меня убеждали!
- Нет, не стоит усугублять ситуацию. Если девушка против, то лучший выход – дать ей развод. Прямо здесь и сейчас при четырех свидетелях ты, Амаль, скажешь ей «талак».
- Но я не хочу этого делать. Она моя жена.
- Ты согласен, чтобы Ясмин принудили остаться твоей женой? И всю жизнь твой брак будет висеть на волоске? Если Ясмин не согласится принять этот брак, то все годы будет упрекать тебя тем, что ее обманом выдали замуж…
- Заставить ее, надо Ясмин заставить признать никях! – влезла, сверкая глазами, лара Дуния. – она ДОЛЖНА ПРИЗНАТЬ никях ! Амаль, иначе однажды моя внучка воткнет тебе нож в спину, отправившись в самый неожиданный момент жаловаться в мечеть!
- Дуния, это ты, кобра, воткнула мне нож в спину! - завопил сид Абдул, сжимая в руке привезенную плетку. – Одалиска, даже не думай, что тебе простится такая выходка!
Позвали Кариму и велели привести Ясмин. Было понятно, что девушка напугана. Она рыдала и обвиняла во всем родственников, пожертвовавших ею как барашком.
- Вы сами виноваты – отдали меня Амалю насильно! Я не хотела вообще выходить замуж!
- О, Аллах! – кипел от возмущения сид Абдул, видя ее непокорность. – Чем тебе не угодил твой жених, а теперь – муж?
- Не надо было отвечать за меня! Мне заткнули рот и ответили за меня «да»!
Сид Али позвал Зорайдэ.
- Зорайдэ, вы с Каримой уведите Ясмин, дайте ей успокоительного чая, придет в себя. Пусть девушка подумает, что ответить Амалю: согласна она помириться с ним и больше не вспоминать о том, что случилось на никяхе, принять мужа и жить с ним в радости и счастье, или она настаивает на разводе?
Амаль смотрел на жену почти умоляюще. Ясмин прижалась к Зорайдэ, обнявшей ее за плечи. Карима же, не теряя времени, собирала пустые чайники и стаканы, чтобы отнести их на кухню для приготовления новой порции напитка с мятой.
Короткую паузу после весомых слов сида Али нарушила Дуния, вскочив с дивана:
- Ясмин, не будь глупой! Мы все пеклись только о твоем будущем, о твоем счастье! Мы хотели, чтобы у тебя был молодой, красивый, обеспеченный муж, уважаемый в Марокко, из хорошей семьи! И мы тебе такого нашли. Если ты будешь требовать развод, да ещё рассказывать о том, почему, как и что случилось на никяхе, то ты опозоришь и себя, и нас. Подумай о сестрах! Подумай и о себе – ведь у тебя тоже не будет спокойной жизни в Фесе! На тебя станут показывать пальцами. Ты никогда больше не сможешь найти себе мужа – совсем никакого! Опомнись, внучка! – то яростно размахивая руками, то грозя пальцем, требовала лара Дуния.
- Я лично прокляну тебя! На медине сплетники не дадут тебе прохода! Твой отец посадит тебя в «женскую комнату» до конца твоих дней! Я уговорю это сделать!
- Хватит, Дуния, прекрати! – потребовал сид Али, опасаясь, что ее слова возымеют обратное действие, и Ясмин назло откажется от примирения.
- Уведи свою мать ко мне домой! – велел сид Абдул старшему сыну приятеля. – Скажи Юнусу, чтобы запер ее и никуда не выпускал до моего возвращения!
- Но как это? Сегодня же помолвка моего Икрама! – возмутилась Дуния. – Никуда я не уйду отсюда, никуда не уйду!
Она встала возле столика, уперев руки в бока, приготовившись к сопротивлению. Но сид Али, который уже позвал Ахмета, решил, что ещё один скандал, даже драка, им ни к чему. Сегодня вечером в их доме – праздник!
- Если будешь молчать до конца семейного суда – ты, Дуния, попадешь на праздник, - посоветовал он, грозно посмотрев на нее.
…Спустя полчаса вернулась Ясмин и смиренно согласилась улететь с мужем в его дворец. Амаль был очень рад этому, настолько, что повел жен на медину выбирать золото к празднику, на котором они должны были вечером непременно присутствовать для того, чтобы закрыть рты сплетникам, если вдруг кто-то где-то уже проговорился.
- Скажем гостям, что вы с Амалем и Дайнаб прилетели в Марокко специально на семейный праздник. Ничего не было - ни касьбы, ни побегов.
Когда счастливый Амаль, грустная, смирившаяся с участью Ясмин и старавшаяся не показывать недовольства и разочарования Дайнаб ушли на медину, сид Али отвел в сторону Зорайдэ и с удивлением спросил:
- Как тебе удалось уговорить девчонку принять мужа?
- Не мне, сид Али. Это слова лары Дунии так подействовали на нее. Она уже поняла, что такое жить одной, но если ещё и от позора прятаться придется? Ведь из Феса ей не уехать, как она думает. Вот она и решила выбрать меньшее зло. Она призналась, что Амаль обещал ей поездки с ним в Бразилию, возможность учиться и одеваться так, как ей захочется. Наверно, она поняла, что лучше так, чем оказаться в «женской комнате». Ведь Дуния, и правда, может и уговорить сына запрятать туда ее внучку, напоминающую семье о ее позоре.
- Зорайдэ, вот видишь, как хорошо я поступил, не сказав Ясмин, что мог отправить ее в Бразилию к Латифе. Но и ты теперь ей не рассказывай о моих планах. Вдруг она снова передумает? Ведь я не позволил бы ей томиться в стенах «женской комнаты», зная, что никях можно истолковать и как незаконный, если бы она пошла разбираться к кадию.
- А это так и есть? – испуганно прикрыла рукой рот Зорайдэ.
- Нет, это спорная ситуация. Но это верный путь к нашему позору.
- Но если бы Амаль просто дал бы ей развод, без всяких разбирательств, а вы, сид Али, отправили бы ее в Рио…
- Нет, Зорайдэ, тогда бы сплетники начали чесать языками, и правда могла бы раскрыться. Были бы угли, а дрова разгорятся. Но и Амаль не захотел бы развода. Ты же видишь, какой он? Это второй Саид, когда касается женщин, которые ему понравились.
- Да, сид Али, - согласилась женщина. – Но я так хочу, чтобы наша Ясмин была счастлива.
- Я тоже. Но мне ещё хочется, чтобы Абдул наказал Дунию. Эта женщина зашла слишком далеко. Она заслуживает хотя бы нескольких ударов плетью. Даже я готов выпороть ее. Из-за ее преступной выходки весь мой род подвергся угрозе позора. Сначала она меня норовила лишить подушек рая, теперь подставляет Абдула.
- Сид Абдул сам виноват, что захотел возложить на себя такую ношу.
Потом они обсудили, что ещё необходимо для праздника.
- Арибе купили новую одежду? Как ее нога? Она смогла пойти на рынок? Вроде бы я видел ее у фонтана.
- Да, сид Али. Купили. Ее ноге уже лучше. Карима вместе с Икрамом ходили выбирать новое платье и прочую одежду. Икрам купил невесте дорогой подарок – ожерелье. Ариба пока его не видела, но думаю, оно ей понравится.
- Лейла как? Ей звонили?
- Да, сид Али. Она в порядке. С ней лара Нурия. Аллах-Аллах! Вот ведь змея! И как Латифе с такой ужиться? Лейла выгнала из дома единственную родственницу, отобрала одежду. Попрекнула едой и крышей над головой. Как такое возможно? Я не верю, сид Али, что Лейла и Латифа уживутся. Не верю.
- Узнав о поступке Лейлы, я тоже теперь начинаю задумываться. И вот что я решил: надо сделать так, чтобы Ариба и Лейла помирились. Ведь свадьба Икрама и Арибы будет не сейчас, а через несколько месяцев. Надо как следует всё подготовить. Икрам собирается купить им с Арибой дом, всю мебель и разные вещи, бытовую технику. Это обойдется очень дорого. Но у него пока нет таких денег. А ведь надо иметь средства ещё и на свадьбу. Махр мы с Абдулом уже оговорили - 10 тысяч долларов, установили, сколько золота жених должен купить. Золото мой сын купит невесте перед свадьбой.
- Значит, Ариба полетит в Бразилию на время, пока Икрам будет собирать деньги на свадьбу и дом?
- Я помогу сыну, дав часть суммы. Но не стану спешить, чтобы дать возможность Лейле привыкнуть к Бразилии и новому дому, к жизни с Мухамедом и Латифой. И Ариба должна ей в этом помочь.
- Сид Али, из-за ошибки Абдула и Мухамеда будут страдать теперь Ариба и Латифа. Как же так?
- Такова жизнь. Латифа должна до последнего бороться за семью. Вдруг Лейла примет ее, а Латифа – Лейлу? И между ними всё наладится, иншалла? Тогда Ариба сможет вернуться в Фес, я дам денег Икраму, мы сыграем свадьбу моего сына.
- А если нет, сид Али? Если Лейла станет вести себя с Латифой ещё хуже, чем с Арибой? Ведь с родственницей ей нечего было делить, а с Латифой – есть. И Латифа может не захотеть сходиться с Мухамедом. Как-то мне не верится в хороший конец этой истории, - с большим сомнением произнесла Зорайдэ.
… Вечером начали собираться гости. Все знали, что сын сида Али решил жениться. Та девушка, которая пропала на свадьбе Ясмин, уже не станет его невестой. Теперь выбор Икрама пал на Арибу – родственницу жены Мухамеда – родного племянника сида Абдула.
Все глаз не сводили с красавицы Арибы. С уложенными в высокую прическу волосами, прикрытую платком, в новеньком кафтане, обильно украшенном вышивкой, девушка смущенно стояла возле лары Дунии, тоже старавшейся держаться ближе к невесте сына, опасаясь, что хитроумный сид Абдул прикажет людям Ахмета схватить ее и отправить домой, где ее с большой вероятностью могла ждать плетка.
- Ариба, я так за тебя рада. Уверена, что ты станешь хорошей женой моему сыну, - льстиво приговаривала она, поглядывая на подарок сына – ожерелье, которое сверкали на шее девушки.
Ариба то и дело смущалась. А когда узнала, что сид Абдул хотел, чтобы она пришла на сватовство в парандже, что стало бы признаком абсолютной скромности, то даже расстроилась.
- Не слушай этих глупостей! И знай, что в доме сида Али теперь будут с большим опасением относиться к такого рода одежде. Мало ли что или кто может под паранджой скрываться, - сказала она с намеком Арибе, которая сделала вид, что не знает об истории, приключившейся с Ясмин. Так велел ей вести себя Икрам.
Амаль появился на празднике с двумя женами. Обе были увешаны золотом, в безумно дорогих кафтанах из известного всему Фесу магазина. Гости зашептались, не понимая, когда Амаль Бенхашем успел жениться и на Дайнаб, сестре мужа Хадижи. Когда до людей дошло, что это та самая Дайнаб, которая пропала, и ее-то и искал весь город, недоумению и предположениям не было конца.
Но даже всезнающая Карима не могла ответить им, как такое стало возможным. Наконец, не вынеся всеобщего любопытства, Амаль решил, что им пора возвращаться в отель, чтобы готовиться к вылету в Эмираты. Он мог бы и раньше вместе с женами уйти с праздника, но все ждали появления Фарида, который должен был вот-вот приехать из Мекнеса.
Фарид появился вместе с сидом Рахимом и одной из жен - Зухрой. Дайнаб была расстроена, что мать не смогла приехать вместе с ними. А когда теперь они смогут встретиться? Кто расскажет ее историю матери? Дайнаб хотела, чтобы мать знала правду, настоящую правду, которую она никогда никому больше не расскажет. Но Фарид оставил и Хадижу ухаживать за матерью и ларой Асией и присматривать за домом.
Зухра же, приехавшая на праздник в новом платье и в золоте, увидев Дайнаб, не поверила глазам, хотя она подошла к подруге уже с засевшей в душе завистью.
- Так у тебя теперь богатый муж? – оглядываясь на Амаля, спросила она.
- Как видишь, я вышла замуж.
- Но ты не первая жена, а как и я – вторая?
- Нет, я третья, к сожалению. Не завидуй мне, Зухра.
- Третья? Так это можно исправить. Давай подумаем, как можно это сделать. Знаешь, когда родит Хадижа, я намерена отодвинуть ее от нашего мужа. Фарид будет только моим.
- Нет, Зухра. Шукран, но я не стану бороться с его женами. Я ценю положение, семью, которую послал мне Аллах, не стану и шага делать, не подумав. Я третья, но когда родится сын, то мое положение в семье укрепится.
- Вот как. Тебе повезло, Дайнаб, что так получилось. Твой брат, собираясь на этот праздник, хотел взять с собой ту плетку, которую ему подарил дядя Абдул на свадьбе Хадижи. Фарид не мог поверить, что это правда. Ты нашлась. И к тому же он услышал такую историю о тебе!
- Я не терялась. Так вышло, - старалась придерживаться версии, которую велел рассказывать любопытным Амаль.
- Конечно, ты не пропадала, потому что тебя украл муж Ясмин. В день их с Ясмин свадьбы! Фарид до последнего не мог поверить. Когда ларе Джабире позвонила Замиля, рассказала, что получила от тебя письмо, даже прочитала его твоей матери, мы решили, что ты сошла с ума и придумываешь сказки.
- Но как видишь, это правда. Смотри, вот на моем новом телефоне есть фотографии дворца, где мы теперь будем жить…, живем… с Ясмин, - успела поправить себя Дайнаб, «листая» на смартфоне фотографии.
Она видела, как вытягивается лицо у Зухры, как начинают кривиться губы, как откровенная зависть светится в глазах жены Фарида.
- Почему ты мне ничего не рассказывала? – с трудом смогла спросить Зухра.
- Зачем? Мы с Ясмин заранее обо всем договорились, и она взяла с меня слово, чтобы я никому не говорила о планах. Если бы кто-нибудь узнал о том, что мы собирались сделать, нам обеим не поздоровалось бы.
- Что ты имеешь в виду? Так Ясмин знала, что ее жених собирается украсть тебя?
- Нет, т.е. да! – запуталась Дайнаб, но тут же решила рассказать историю, придуманную мужем, чтобы при желании никто в ее семье не мог бы докопаться до правды.
- Понимаешь, сначала Ясмин не хотела выходить за Амаля замуж, потому что боялась ехать одна в чужую страну. Вот она и предложила мне подумать, не захочу ли я стать ещё одной женой ее будущего мужа, если он согласится жениться и на мне, когда она поговорит с женихом об этом.
- И что ты ответила? Наверно, сразу же согласилась. Представляю: твоя радость была больше мешка с финиками, который привозит сид Рахим со своих угодьев!
- Нет, Зухра. Я тоже мечтала быть единственной женой, как хочется и тебе. Поэтому я ответила Ясмин, что буду думать все время, пока мы с семьей будем в Египте. Вдруг мне сосватают там подходящего мужа?
- Но Фарид мечтал выдать тебя за горшечника, чтобы семья могла бесплатно заказывать ему вазы и горшки, - съязвила Зухра. – Горшечник так поверил Фариду, что даже приперся к отелю, где шла свадьба Ясмин.
- Я его заметила, - спокойно ответила Дайнаб. – Тогда-то и пропали последние сомнения. Я сказала Ясмин, что согласна. Но так как Амалю было некогда договариваться с моей семьей, то было решено, что он меня украдет.
- И как же это произошло? Почему я ничего не заметила, не поняла? – со злой обидой продолжала расспрашивать девушку Зухра.
- Я и старалась, чтобы никто не заметил. Не буду рассказывать, как мы добирались до аэропорта, как летели в Арабские Эмираты…
- И как, интересно, ты летела? Ведь твои документы остались у Фарида!
- Неважно, - испугалась вдруг Дайнаб. – Амаль может многое. У меня уже новые документы. Даже если Фарид решит возражать Амалю, то я могу обойтись и без старых документов.
- Хм, а он и не хотел их брать с собой, но твой муж начал настаивать. Сид Али звонил Фариду, Амаль тоже потом с ним разговаривал, потому что Фарид был вне себя от злости из-за того, что ты заставила весь город искать тебя несколько дней.
- Как мама? – спешила Дайнаб расспросить Зухру. – Я оставлю тебе номер сотового, ты передай маме и Хадиже. Буду вам звонить, рассказывать новости.
- Очень хорошо, давай свою бумажку с телефоном, - согласилась Зухра, но решила, что выбросит ее по пути домой. Или ещё лучше – отдаст Фариду. Она знала, что он уже запретил матери и всем остальным общаться с Дайнаб, если окажется, что ее поведение опозорит их семью.
Глядя на мужа, она поняла, что Фарид доволен тем, как закончилась история, в которую попала сестра. Нет, не отдаст, лучше выбросит бумажку с номером. Слышать постоянные разговоры, как чудесно живется Дайнаб, какого замечательного мужа послал ей Всевышний, – Зухра просто не выдержит! У нее не осталось подруги, которая могла бы помочь ей действовать против Хадижи. Нет рядом Замили, нет теперь и Дайнаб.
И что остается ждать? Что теперь Фарид возьмет ещё одну жену или даже двух, чтобы было кому работать по дому? Он уже понял, как дорого обходится наем работниц даже на самую низкую оплату. А жены останутся навсегда, нужно оплатить только махр, золото и расходы на свадьбу, которая может быть вполне скромной.
Зухра завидовала и злилась, наблюдая за Дайнаб, которая теперь отошла от нее и встала рядом с мужем. Амаль, как ни странно, обращался только к ней, что-то говорил ей и даже рассмеялся. Он как будто не замечал другую жену, которая весь вечер старалась держаться в стороне и даже избегать мужа. Или молчала, когда он иногда всё-таки подходил.
- Кажется, у них уже начались семейные дрязги и интриги. Надеюсь, Дайнаб сумеет обвести мужа вокруг пальца и оттеснить соперницу, - думала Зухра. Ясмин была родственницей Хадижи, а Зухра возненавидела всех, кто принадлежал к семье, из которой пришла первая жена.
Фарид подошел, когда Дайнаб в очередной раз оказалась возле Зухры. Она хвасталась золотом, которое подарил ей сегодня муж.
- Мне удалось первой выбрать серьги, которые, как потом оказалось, понравились и Ясмин. Но она не стала покупать точно такие же, ей достались украшения похуже, - красовалась она перед подругой, с беззаботным видом извиваясь под веселую музыку.
- Зухра, почему ты не идешь танцевать? Ты же умеешь!
Но заметив брата, она и сама испуганно замерла. Фарид молча рассматривал сестру, сжимая кулаки. Как бы удачно не вышла замуж Дайнаб, но она сделала это самовольно. Ее муж, очень напомнивший отца Хадижи, разговаривал с ним свысока, как показалось Фариду, хотя и старался быть с родственником жены уважительным.
Он заметил, конечно, на сестре и золото, о котором им с дедом рассказали сид Али и муж Дайнаб, знал и о махре, который получила девушка вместе с золотом. Все обычаи были соблюдены – за это ручался приятель деда сид Абдул. Они все очень хотели, чтобы не было никакого скандала. Фарид был согласен с этим. Но простить сестре выходку, из-за которой мать едва не лишилась жизни от пережитого горя, он не мог.
Ни слова не сказав, Фарид отошел от Дайнаб и Зухры, присоединившись к компании мужчин.
Вскоре Амаль дал знак своим женщинам готовиться к уходу.
- Амаль, твои жены были на празднике без платков! Это харам. Ты должен приучить их к парандже, какую носят женщины в Арабских Эмиратах. Пусть уже в самолете летят одетые так, как положено.
- Сид Абдул, я буду долго бояться даже вида паранджи, - с намеком ответил мужчина. – Пока мы будем добираться до моего дома, хочу видеть лица своих жен. Мне больше не нужны сюрпризы.
- Аллаааах, - с горечью и раздражением протянул сид Абдул. - Как нынче мужчины снисходительны к женам. Вот так и появляются одалиски! Амаль, я отдал бы тебе плетку, но у самого осталась последняя. Но ты купи себе на медине, купи плетку и повесь на видное место, чтобы твои жены помнили, чтобы НИЧЕГО не забывали. Ты их сегодня простил, но женщины светлы снаружи и темны изнутри. Они могут решить, что ты и дальше будешь им прощать любые проступки. И станут грешить и дальше.
Выслушав такое напутствие, Амаль пообещал уважаемому старику впредь строго относиться к женам, после чего с ним и с Ясмин простились все родственники, и Амаль с двумя женами вернулся в отель. До вылета самолета оставалось больше трех часов. Надо было успеть собраться и поспешить в аэропорт.
Фарид тоже не стал оставаться в Фесе. Иначе ему пришлось бы ночевать у сида Али. Он предпочел вернуться в Мекнес, пусть и очень поздно. Мать ждала его с новостями о Дайнаб. Конечно, он был сердит, что из-за пары часов, проведенных на празднике, ему пришлось потратить время на дорогу из Мекнеса в Фес, а теперь – и обратно.
А сид Рахим решил никуда не спешить. Он остался погостить у сида Абдула.
Гости начали расходиться, и вот уже остались только несколько самых близких семье человек.
Старики заняли удобное место, расположившись на двух диванах посреди гостиной. Сид Али, сид Абдул, сид Рахим и ещё несколько уважаемых мужчин из Феса обсуждали новости и проблемы. Карима вместе с женщинами из кухни крутились вокруг, подавая чай и кофе, выпечку и устраивая удобнее кальян для сида Али.
- Мне сегодня звонил Мухамед. Он пожаловался, что Лейла отказывается ехать с ним в Бразилию, если он не разрешит вместе с ней лететь и Арибе, - поделился Абдул с сидом Рахимом.
- Но ведь девушка просватана, - заметил дед Фарида.
- Она сирота, свадьба будет не сразу, только через несколько месяцев. Поэтому ей надо где-то жить это время, ведь мой племянник продает дом, в котором до сих пор жила его младшая жена Лейла, - начал объяснять Абдул.
- Так пусть живет в доме Али. У него всегда кто-то находит приют.
- Это так, но я не об этом. Вопрос решится. Но как смеет Лейла что-то требовать от мужа? Харам! Угрожать ему, ставить условия?! Харам! Эта женщина – одалиска. Посмотрим, не повезет ли Мухамеду в третий раз. Когда он прилетит в Марокко, я тут же заставлю его сосватать Муну. Может, тогда Аллах пошлет ему счастье?
Сид Али предложил все-таки отправить Арибу в Бразилию. Он пояснил, почему считает, что так нужно сделать. Абдул горячо согласился с его доводами.
- Если это поможет Мухамеду вернуть Латифу, тогда надо обязательно так и сделать!
Когда Икрам узнал о том, что задумал отец насчет его невесты, то очень расстроился.
- Я не смогу видеть Арибу почти год? Пусть даже полгода!
- Но тебе ничто не будет мешать или отвлекать от зарабатывания денег на свадьбу и собственный дом, - уговаривал сид Абдул. – И Ариба будет полезна семье.
- Но так далеко, в чужой стране!
- Икрам, она будет жить в доме моего племянника! Он строго следит за тем, как ведут себя его женщины. Никто не покусится на Арибу, если только она сама не окажется одалиской. Жади влюбилась в бразильца, Назира тоже стала женой бразильца, как и Жади. Если Ариба сможет противостоять соблазну и не превратится в одалиску, ты на ней обязательно женишься, - продолжал успокаивать сид Абдул.
- Не надо напоминать о Жади, - попросил сид Али. Он всё больше хмурился, наблюдая, как переживает Икрам. Поэтому начал сомневаться, правильное ли решение им принято. А если что-то произойдет в Бразилии, и сын лишится и этой невесты? А ведь Икраму нравится Ариба. С ней он может быть счастлив.
Сид Абдул заметил, что к ним спешит Карима. Телефон внизу был отключен, аппарат временно переставили на кухню. И вот теперь Карима явно идет сообщить какую-то новость.
- Сид Али, сид Али, Нурия звонила! У Лейлы роды начинаются. Лейла рожает! Нурия боится, что одна не справится. Поэтому просит, чтобы в дом Лейлы пришли Зорайдэ и я, чтобы помочь. Что делать, сид Али?
- Как это – что делать? Позови Зорайдэ, - велел он, поднимаясь с дивана, чтобы поговорить с женой.
Он видел, как Карима подскочила к столу со сладостями, возле которого собрались женщины. Конечно же, Карима сообщила новость всем. Там же стояла и Дуния рядом с невестой сына, и Зорайдэ, и ещё несколько родственниц.
- Конечно, я пойду. Надо помочь, - согласилась Зорайдэ.
- Мы все туда отправимся, - заявила Дуния, страшась возвращаться как в дом сида Абдула с его плеткой, так и в дом старшего сына, который тоже мог предъявить матери претензии. То, что сын зол, стало ей понятно из того, что родители Ясмин появились на празднике и пробыли совсем недолго. А с Дунией сын и вовсе не стал разговаривать.
Поэтому Дуния собиралась отправиться в дом Икрама, чтобы пожить там какое-то время, заодно захватив с собой и Арибу, но сид Али стал возражать. Ариба останется в его риаде с Зорайдэ! А она, как жена сида Абдула, пусть отправляется в дом мужа, чтобы ухаживать за ним, как полагается.
- Я пойду, обязательно пойду помочь Нурии. Что она там сможет одна? Там нет никаких удобств! Почему не догадались привести Лейлу в нормальный дом, зная о близких родах? Это же роды, такая ответственность! И врача надо вызвать, - продолжала суетиться Дуния. – А ты, Карима, здесь останься. Надо же кому-то и о сиде Али позаботиться.
Ариба не знала, что делать ей, как поступить. Остаться в доме сида Али? Пойти вместе со всеми помогать принимать роды у бывшей подруги? А вдруг Лейла при всех снова ее выгонит?
Но когда позвонила Лейла и, слабым голосом попросив у Арибы прощения, позвала ее прийти к ней и поддержать, девушка согласилась.
Оставив все дела в доме сида Али на старшую после Каримы служанку, женщины дружно отправились в дом Лейлы. Ахмет позаботился о том, чтобы найти для них нескольких ослов, и Дуния, Карима, Ариба и Зорайдэ вместе с Ахметом караваном двинулись к району, где жила Лейла. Позже не выдержал и сид Абдул, которого проводить до нужного дома вызвался Икрам.
Перед тем, как забраться на животное, старик достал сотовый и набрал номер телефона в доме Мухамеда. Семья должна знать, что роды у Лейлы, наконец, начались, скоро Мухамед станет счастливым отцом. Пусть племянник срочно вылетает в Марокко!
31. Часть 17. Глава 31. Мекнес. В доме Фарида.
В Мекнесе лара Джабира и Хадижа ждали возвращения Фарида с Зухрой. Сид Рахим уже позвонил ларе Джабире и рассказал новости о Дайнаб. Сообщил так же и о том, что ночевать решил остаться в доме сида Али. Сид Абдул отправился в дом жены племянника, у которой начались роды, сейчас там все женщины. Фарид и Зухра собрались вернуться домой.
Теперь, не смотря на позднее время, лара Джабира затеяла приготовить праздничную еду. Она была так рада, что, воспрянув духом, перестала плакать, всхлипывая только от радости. Дайнаб нашлась, она жива, стала женой уважаемого человека.
- Не пойму, о, Аллах, почему ее муж не захотел сделать все, как полагается? Сватать, жениться… Зачем нужно было красть Дайнаб? Как будто сид Рахим и Фарид не отдали бы ему сестру, если бы он приехал ее сватать.
Женщина расположилась на кухне, замесив тесто для лепешек, теперь же готовила всё для выпечки. Бриуты любила вся семья. Вот их-то она и собиралась приготовить! Испечет несколько противней!
Хадижа тоже не хотела уходить спать. Проводив лару Асию, она вернулась к свекрови, присела рядом за стол и тоже принялась готовить начинку к пирожкам. Бриуты было решено испечь с разными начинками, не меньше, чем с тремя!
Лара Джабира уже не раз вспоминала письмо, написанное Дайнаб сестре, которое им зачитала Замиля, когда позвонила незадолго до отъезда Фарида в Фес.
- А ведь мой сын не поверил, что Дайнаб могла выйти замуж. Конечно, это неправильно. Но как же я рада, что с дочкой ничего не случилось!
- Я тоже очень рада! Мы с Дайнаб теперь ещё бОльшие родственницы, чем раньше. Ведь она стала женой мужа Ясмин! Ясмин – внучка дяди Али.
- Дайнаб так хотела быть первой женой, а стала третьей. И внучка сида Али тоже – только вторая. Но если верить письму Дайнаб, то у ее мужа прекрасный дворец в Эмиратах, недалеко от города Дубай… Он очень богат, он молод и красив. Хадижа, ты видела Амаля? Я забыла, как его фамилия…
- Бенхашем. Сид Абдул хорошо знаком с его семьей. Он увидел Ясмин в Сан-Паулу, когда лара Дуния возила туда внучку, чтобы найти ей жениха. Но Ясмин он нисколько не понравился. Хотя Карима уверяла, что Ясмин он все-таки нравится. Но моя мама, когда я звонила ей сегодня, сказала, что очень огорчена этой свадьбой, потому что Амаль успел выкрасть и бывшую жену у ее отца, а потом прилетел в Фес и женился на Ясмин. Он обманывал ее, не рассказывая о том, что у него уже есть жена, и Ясмин не будет первой. Маме он очень не понравился.
- Аллах, Аллах! Хадижа, не расстраивай меня. Буду думать, что жених таков, каким его описала моя дочь. Зачем же ей врать? Она пишет, что он купил ей много золота, много красивой и дорогой одежды, у нее в доме будет несколько собственных комнат – почти целый этаж. Прекрасный сад, в котором много цветов, и особенно прекрасны розы. Просто как в сказке!
«Вот именно – как в сказке!» – подумалось Хадиже. То, что реальность может быть не совсем такой, она знала по собственной жизни. Разве захочет она расстраивать маму, рассказывая о мелких обидах, наносимых Зухрой? Разве хочется ей описывать, как много приходится ей работать, потому что Фарид не желает нанимать служанок? Что дом Фарида – нищета в сравнении с домом отца?
Но у Дайнаб и Ясмин всё будет хорошо. Она верила, что Амаль богат, у него замечательный дворец. Вот только почему он все-таки женился на Дайнаб, которую и увидеть мог только на свадьбе Ясмин? Хадижа заподозрила неладное, поговорив сначала с Зорайдэ, потом с Каримой. Они обе что-то не договаривали и откровенно увиливали, стараясь уйти от некоторых вопросов, которые задавала Хадижа.
Как могла Ясмин согласиться, чтобы Дайнаб стала ее соперницей? Неправда, что Ясмин побоялась ехать в чужую страну и уговорила жениха захватить заодно и Дайнаб, взяв ее третьей женой. Как-то звучало это слишком… придуманно.
Если вспомнить, как сначала Фариду ещё на плантацию позвонил сид Али и сообщил, что Дайнаб видели в касьбе, что туда направился Икрам, которому стало об этом известно, то возникает много вопросов. Икрам оказался там вместе с Арибой, которая должна вот-вот стать его невестой. Потом в касьбу бросились и люди дяди Али, сам сид Али вместе с дядей Абдулом, даже лара Дуния с Каримой!
Дайнаб там не нашли, но выяснилось, что на Икрама и Арибу напали бедуины. Карима, которая нашла время позвонить между делом Хадиже, сделала тогда преждевременный вывод, до смерти напугавший лару Джабиру: Дайнаб похитили бедуины!
Но потом в городе объявился Амаль. Прилетел в Марокко с женами. При этом Ясмин вчера сбежала от него и спряталась в доме дяди Али. По предположению Каримы, Ясмин поссорилась с Дайнаб и сбежала от мужа, чтобы он сделал выбор между ней и Дайнаб.
Но на этот раз Хадижа не стала озвучивать мнение Каримы. Да, лара Джабира то и дело просила ее позвонить Зорайдэ, дяде Али, Кариме, чтобы узнать новости. Но Хадижа, наученная горьким опытом, старалась отсеивать информацию. Карима не всегда говорила правду, порой придумывая на ходу собственные версии.
А сегодня утром должен был состояться семейный суд над Дайнаб и Ясмин, но в чем его суть, Хадижа не могла понять. В чем обвиняли девушек? С Ясмин понятно – она вечером сбежала от мужа, Амаль ее искал по Фесу, не сразу догадавшись позвонить сиду Али, пока дядя Али сам ему не позвонил.
Но почему отвечать должна Дайнаб? Похоже, сид Абдул требовал наказания для нее за то, что ее пришлось искать несколько дней по всему Фесу, поставив на уши весь город, что породило вал сплетен. Хотя молодожены могли сказать правду хотя бы близким родственникам, предупредить.
Хадижа успела обсудить все события с мамой. Оказывается, она почти каждый день бывает у тети Латифы и Самиры, все вместе они отслеживают хронику событий с помощью Каримы, Зорайдэ и Хадижи. От них Хадижа и узнала о том, что Амаль Бенхашем женат на дочери сида Керима, того самого, который однажды спас тетю Латифу от грабителей.
А вчера Хадижа разговаривала с Каримой, только что возвратившейся из касьбы. Она привезла раненную Арибу, и, когда ушел врач, обработавший рану, Карима тут же решила сообщить новости всем – Латифе, Жади и Хадиже, рассказав, что очень скоро состоится помолвка Икрама и Арибы.
Поведала и о том, что когда на пороге риада появилась Ясмин, сид Али запер ее в «женской комнате» и решил собрать семейный суд утром, намереваясь успеть разобраться во всем до праздника, который собирались устроить вечером, чтобы объявить о помолвке Икрама и Арибы.
Хадижа надеялась, что Фарид возьмет ее с собой на праздник. Но этого не произошло.
Сначала муж вернулся с плантаций злой и уставший, расстроенный тем, что его оторвали от дел, что придется ехать туда ещё раз, потому что он не успел доделать все, что было намечено. И всё из-за Дайнаб. Ещё не зная правды, он грозил выпороть Дайнаб. Нашел плетку, как выяснилось, подаренную сидом Абдулом на их с Фаридом свадьбе (а Хадижа об этом даже не знала!), отложил, чтобы не забыть, когда поедет за Дайнаб.
Но вчера вечером они с Зухрой вернулись, передумав ехать в Фес. Утром, как знала Хадижа от той же Каримы, в доме дяди Али собирались устроить семейный суд. Но было не похоже, чтобы Фарид намеревался туда ехать. И это удивило Хадижу. Ведь там должны были решать судьбу его сестры!
И вот сегодня утром Фарид занимался разными делами по хозяйству, однако сразу после дневного намаза засобирался в Фес. Но опять решил взять с собой только Зухру.
- Фарид, а как же я? Ведь у дяди Али будет праздник, я могла бы увидеться с Зорайдэ, с другими родственниками.
- У тебя есть личный сотовый телефон, соскучишься – позвони им, - отрезал муж. При этом Зухра, стоя за спиной Фарида, кривлялась, делая вид, что от души хохочет над Хадижей.
И вот теперь, сидя на кухне вместе со свекровью, она ждала известий из Феса. Когда зазвонил сотовый, Хадижа схватила трубку, а лара Джабира с надеждой впилась в нее взглядом.
Звонила Зорайдэ. Оказывается, праздник уже начался. Амаль приехал, с ним и обе его жены.
- Скажи ларе Джабире, что Дайнаб хочет поговорить с ней. Она согласна?
- Конечно, согласна! – радостно закричала свекровь. И теперь уже женщину было невозможно оторвать от телефона. Дайнаб изложила свою версию событий, в которой Хадижа нашла множество неувязок, но не стала вмешиваться. Связь была громкой, но и лара Джабира повторяла за дочкой каждое слово, поэтому Хадижа поняла все, о чем они говорили.
Пусть поговорят. Главное – Дайнаб успела позвонить матери, когда Фарида уже не было дома, но он ещё не успел добраться и до Феса.
Наговорившись с Дайнаб, задав ей сотню вопросов, лара Джабира, наконец, успокоилась. Дочь стала законной женой Амаля Бенхашема, известного в Фесе бизнесмена, очень состоятельного человека. И пусть Дайнаб не будет первой женой, но она призналась матери, что все равно она очень счастлива.
- Алхамдулиллах! Теперь я спокойна за мою девочку, - умиротворенно сказала она, когда разговор был окончен.
Они доделали начинки и свернули пирожки, после чего свекровь отправила Хадижу спать, а сама осталась печь бриуты.
- Я все равно не смогу уснуть, пока не вернется Фарид.
- Лара Джабира, вы забыли узнать номер сотового у Дайнаб. Ведь она сказала, что муж подарил ей дорогой телефон.
- О, Аллах, как же так? Но, может быть, она Зухре номер дала? – расстроилась женщина.
- Я тоже постараюсь узнать хотя бы телефон Ясмин. С ней сможет связаться и Зорайдэ, и дядя Али. Когда Фарида не будет дома, мы можем звонить Дайнаб.
- Почему ты так говоришь? Думаешь, сын будет против, чтобы я общалась с Дайнаб?
- Я не знаю, но на всякий случай сказала. Ведь запретил даже имя ее упоминать, пока не знал, что случилось.
Хадижа отправилась наверх к себе в комнату. Она очень устала и нуждалась в отдыхе. Уснула сразу. Когда вернулись Фарид с Зухрой, она крепко спала и ничего не услышала.
Иначе узнала бы, что оказалась права, почти. Фарид сказал, что понял только одно: да, Дайнаб вышла замуж, был никях, и все законно, дан махр, куплено золото, но… Он уверен, что есть что-то такое, что от него скрыли.
- Но что это может быть?
- Как мужчина может трижды жениться в один день?
- Что?! Как это? – от неожиданности мать не глядя опустилась на пуфик.
- Этот ее муж… Он незадолго до свадьбы вернул бывшую жену, которая снова стала первой. Потом была свадьба его и Ясмин, но увез он с собой двух девушек, жену и нашу Дайнаб. С Дайнаб был совершен никях через день после свадьбы с Ясмин. К чему такая спешка?
Они долго обсуждали историю сестры Фарида, Зухра же сидела тут же и слушала. Лара Джабира велела ей присматривать за выпечкой. Она же отвлеклась, едва успев вытащить противень с бриутами, пока пирожки не подгорели.
- Мать, вы все как хотите, но я не желаю ничего слышать о Дайнаб. Как бы ни было, о ней ходит столько слухов, что меня разбирает зло. Как она могла так поступить с нами? Позволила украсть себя, разыграв похищение! Прошу: ничего больше мне о ней не рассказывайте, я не желаю ничего ни слышать, ни знать.
Зухра же, наоборот, очень хотела знать все подробности о жизни подруги. Вот только номер телефона у нее был, а звонить Дайнаб с домашнего телефона в другую страну не получится – Фарид давно отключил международную связь. Дорого. А отдавать Хадиже бумажный клочок с номером телефона ей не хотелось.
Но лара Джабира как раз и спросила у нее об этом, когда Фарид покинул кухню.
- Дайнаб не давала тебе номер телефона? Как можно с ней связаться? Замиля звонит редко, но раз в неделю мы с ней разговариваем. Хотелось бы говорить и с Дайнаб.
- Нет, у меня нет ее номера, - нагло солгала интриганка. Ведь только дай его, Хадижа станет главным человеком для лары Джабиры, потому что звонить дочери она сможет только с сотового Хадижи.
Свекровь была разочарована. А Зухра испугалась, потому что если Хадижа созвонится с Ясмин, или Дайнаб сможет поговорить с Хадижей, то правда может вылезти на свет. И как тогда она объяснит матери Фарида, почему обманула?
- Скажу, что потеряла клочок с записанным номером и побоялась в этом признаться, - решила она, идя по коридору с горячим пирожком в руке, то и дело откусывая понемножку от нежного бриута.
Она вспомнила, как Дайнаб, похваляясь тем, что дал ей муж, все же пожаловалась на Ясмин, заявившую о том, что раз уж ей придется уживаться с Дайнаб в одном дворце, то каждая станет заниматься тем, что ей ближе. Дайнаб будет рожать Амалю детей, а она, Ясмин, станет наслаждаться жизнью, путешествуя по миру вместе с их мужем!
- Даа… Была бы я с ней рядом, Дайнаб не долго оставалась бы третьей женой. Но ей придется самой искать способы повысить свой статус. А у меня и своих проблем хватает. Во-первых, это Хадижа. Во-вторых, Фарид должен передумать разводиться со мной. Опять эти три месяца идата!
Она подкралась к двери Хадижи и прислушалась. Ничего не услышав, она прошла дальше, к своей комнате. Зашла и поняла, что Фарид и в эту ночь ее не ждет. Он ведь не пришел в ее комнату.
Доев бриут, Зухра улеглась в постель и принялась придумывать новые каверзы, которые могли бы задеть что-то слишком уж нервную Хадижу. И вдруг до нее дошло: почему бы ей не занять комнату Дайнаб? Она завтра же поговорит об этом с ларой Джабирой. Дайнаб – ее подруга, значит, и ее комната должна достаться ей, а не Хадиже. Комната была уютней, чем у Зухры. Поэтому она и решила добиться переселения туда, забыв, что Фарид отвел ей всего три месяца до окончательного развода.
Только бы Фарид не полез в угол сада, не стал бы там копать в поисках петуха! Как такое могло прийти ей в голову? Хотела запугать Ранию, а подставила себя. Может быть, улучить момент, пока никто не видит, и самой выкопать тушку?
- А что если лара Асия уже сделала это? – с ужасом подумала она, вспомнив черное перо, опустившееся ей на голову с галереи. Как узнать правду?
- Придется самой копать. Какой ужас, - с отвращением подумала она и постаралась уснуть.
32. Часть 17. Глава 32. Роды у Лейлы.
Прошло несколько часов с того момента, когда Лейла пожаловалась ларе Нурии на странные боли в животе. Присутствие женщины ее успокоило. Но где же Ариба? Время шло, а она не возвращалась. Скоро наступит вечер, а подруга так и не вернулась.
- Лара Нурия, может быть, позвонить сиду Абдулу? А если с Арибой что-то случилось?
Женщина и сама начала переживать за девушку. Ариба ей нравилась, она относилась к ней как к дочери, искренно полюбив, в отличие от капризной, вредной Лейлы, к которой лара Нурия тоже, конечно, привязалась, но всё-таки больше жалела сироту Арибу.
Сид Абдул откликнулся немедленно. Он отчего-то тут же прицепился с вопросом, почему Нурия интересуется именно Арибой?
- Но она ушла утром на медину и до сих пор не вернулась!
- Нурия, мне известно, что произошло между одалисками! Одна выгнала другую из дома!
- Сид Абдул, с каких пор Ариба стала одалиской?
Вот тогда-то Нурии с Лейлой и стало известно, что Ариба вместе с Икрамом оказалась в касьбе. И Дайнаб там тоже видели, теперь все двинулись туда, чтобы схватить троицу.
Нурия ничего не поняла. Позже она уже сама решила узнать, что происходит, нашлась ли Ариба, вернется ли девушка в дом Лейлы? Если нет, то где она будет теперь жить?
Выяснила у Каримы, что дядя Абдул лично принимал участие в поимке Икрама и Арибы, их задержали в развалинах, но девушка повредила ногу, Икрам вынес ее из касьбы. Но сиду Абдулу очень не понравилась ситуация, и он потребовал от сида Али, чтобы его сын исправил ошибку, т.е. завтра же сосватал Арибу!
- Как сосватал? Завтра? – заволновалась Лейла, узнав новость.
- Вот так – завтра. Вечером в доме сида Али будет праздник. Будут сватать Икрама и Арибу. Утром он поведет девушку на медину покупать вещи, ведь ей даже ходить не в чем. Зорайдэ мне рассказала, что в касьбе Ариба испортила единственную одежду. Теперь вот нашли ей платье в вещах, оставленных гостьями в разные годы. Зря ты, Лейла, отобрала у нее одежки. Как можно было?
- Она сама виновата!
- Никогда нельзя попрекать человека тем, что ему даешь. Это харам.
Но Лейла начала рыдать.
- Это несправедливо – я одна не справлюсь с ребенком. Ариба обещала мне помочь, а сама сбежала, когда поняла, что ей придется лететь со мной в Бразилию.
- Но ведь и у нее своя жизнь! Ей тоже хочется иметь свою семью. У тебя же есть муж, родится ребенок. Теперь и Арибу тоже сосватают. Не сможешь справиться, так Мухамед наймет служанку.
- Не наймет, он очень жадный.
- О, Аллах, Лейла, не клевещи на мужа. Это харам. Мухамед не так богат, как Саид, намного беднее брата. Но он никогда не скупился в тратах на детей и жену.
- Я хочу, чтобы Ариба поехала со мной в Бразилию! – прорыдала Лейла.
- Ты что делаешь? Аллах! Да как же так? Ты же раньше времени родишь! Тебе нельзя так надрываться. А теперь вот не попадешь на праздник. Сосватают Арибу без тебя!
Но после ее слов Лейла зарыдала ещё сильнее.
- Пусть сид Абдул заставит ее вернуться ко мне!
- Сид Абдул намерен заставить Икрама как можно скорее сосватать девушку, а сид Али уже завтра готов устроить сватовство, чтобы ничего дурного не подумали люди, когда начнут сплетничать про касьбу, - усмехнулась лара Нурия.
Лейла рыдала и била кулаками по подушкам, разбросанным по дивану.
- Не расстраивайся ты так. Прилетит Мухамед, сосватает Муну, сид Абдул хорошо об этом помнит, поэтому обязательно сватовство произойдет. Если Латифа в Рио-де-Жанейро станет упрямиться, не захочет тебя принять, так сид Абдул свадьбу с Муной ускорит, и помогать тебе с ребенком будет Муна. Так что не переживай.
- Как все легко! А я не хочу ни Муны, ни вашей Латифы, ни Мухамеда! Я хочу, чтобы Ариба вернулась. Это несправедливо…
- Что - несправедливо? Ты сама ее выгнала из дома.
- Не справедливо, что она вместе со мной приехала в Фес, но ей достанется молодой муж, а я так и останусь женой старого противного Мухамеда!
Лара Нурия с ужасом слушала ее признание.
- О, Аллах! Как же ты можешь так говорить? Что плохого сделал тебе Мухамед?
- Пусть оставит мне этот дом, заберет своего ребенка и даст мне махр, чтобы я могла здесь жить!
- Ты с ума сошла, девчонка! – решила Нурия больше ее не слушать.
Она ушла на кухню, потом принесла Лейле чай с мятой и отправилась спать, велев разбудить даже ночью, в любое время, если Лейла что-то почувствует.
Но ночь прошла спокойно. Утром же Лейла потребовала, чтобы лара Нурия позвонила в риад сида Али и узнала новости. Ведь там ночевала Ариба?
Карима ответила Нурии, что в доме всё вверх дном, потому что в гостиной семья собралась на совет! Там что-то случилось между Ясмин и ещё одной женой, которую успел взять ее муж уже после их свадьбы.
- Вот, и Ясмин тоже повезло: богатый, молодой, красивый муж. А я… Почему мне так не везет?
- Побойся Аллаха, Лейла. Придержи язык. Не говори плохо о своем муже!
Но Лейла села у телефона и позвонила Мухамеду. Заговорила капризным, злым тоном, когда мужчина ответил.
- Если ты, Мухамед, не сделаешь так, чтобы Ариба улетела вместе со мной в Бразилию, то я тоже останусь в Марокко! Я в мечеть пойду на тебя жаловаться! Почему ты решил продать дом, который был куплен мне на свадьбу и входит в махр?! Думаешь, я такая глупая и ничего не понимаю? Ничего не знаю? Позвони дяде Абдулу и потребуй, чтобы он отправил Арибу вместе со мной. И поспеши – а то вечером у Арибы и Икрама – помолвка. Но она не должна состояться.
Она не стала выслушивать сначала его лепет, а потом и его угрозы с напоминанием, что она не имеет права так с ним разговаривать, а не то…
Бросив трубку, она заткнула уши, когда ее начала ругать и лара Нурия…
…Наступил вечер. Ни сид Абдул, ни Мухамед не позвонили Лейле. А Мухамед и вовсе не стал отвечать на ее звонки, хотя теперь Лейла звонила не только ему домой, но и на сотовый.
- Смотри, Лейла, муж тебя накажет. Прилетит в Марокко, отберет твоего ребенка и даст тебе развод. Но при этом он может вернуть тебя твоему отцу, рассказав ему о твоем поведении. Думаешь, твоим родственникам это понравится? – увещевала девушку лара Нурия.
- Лара Нурия, как узнать, состоялась помолвка у Арибы или нет? – жалобно спросила Лейла, и вид ее Нурии не понравился. Бледная, глаза запали. Огромный живот как-то немного изменился. Наверно, рожать ей уже вот-вот.
Чтобы успокоить ее, женщина позвонила Кариме. Да, праздник уже давно начался. О помолвке объявлено. Икрам подарил невесте красивое ожерелье. Лара Дуния счастлива, что у нее будет такая невестка.
- А в чем Ариба пришла на праздник? В парандже? – ухмыльнулась Лейла.
- Нет, отчего же? Сид Али дал денег, чтобы невесте купили одежду и всё, что ей надо. Карима сказала, что платье очень красивое на Арибе. А прическу какую ей сделали!
- А я так и не увидела ее платья! Даже не верится. Своими глазами увидеть хотела, как сватать будут Арибу.
- И тебя ведь Мухамед сватать приезжал! И тебе подарок дарил. Вот и у Арибы всё, как обычай требует, так и сделали.
Лейла вспомнила, как почти год назад в ее доме суетились родственницы, сбежавшиеся со всей деревни. Как готовили еду. Как под большим деревом расстелили ковер, на котором и ждал потом ее отец приезда жениха из Феса. Сид Абдул привез племянника – богатого торговца из Бразилии. Лейлу с утра готовили к его появлению – отвели в хамам, вымыли ей волосы, тщательно причесали.
Ариба тогда помогала ей во всех приготовлениях. Это она выбрала более-менее новое платье, которое и постирала накануне сватовства…
Перед тем, как вывести невесту, ей подкрасили глаза, надели на шею бусы и разные амулеты, ожерелье из старинных монеток.
- Красавица! – послышались возгласы со всех сторон.
Но когда Лейла увидела себя в старом, облезлом с внутренней стороны зеркале, то чуть не расплакалась. Ей вот-вот должно было исполниться восемнадцать лет. Она в деревне считалась уже старой девой. Хуже положение было только у Арибы, которая была старше ее на пару лет.
Ей было так страшно! Женщины сказали, что жених не молод – ровесник ее отца. Но богат, из хорошей семьи. Живет не в Фесе, а в Бразилии, в каком-то огромном городе, название которого Лейла даже и запомнить сначала не могла. Жениха звали Мухамедом, он уже имеет семью, но собирается разводиться с женой, вот и решил взять вторую. Но Лейла, если ее сосватают, станет первой, потому что старая жена сможет вернуться к нему только второй.
Лейла была так напугана, что даже не могла понять, хочет она выходить замуж за такого жениха или нет. Ведь ей придется уехать куда-то очень далеко!
Видя ее состояние, женщины стали описывать, сколько новых платьев он ей купит, сколько денег даст в качестве махра, сколько золота ей подарит! Настоящего золота! Она будет жить как в сказке! Муж станет ее защитником - за ним она окажется как за стеной. «Как будто ноги в новенькие теплые бабуши обуешь – так тебе хорошо будет с ним!» - успокаивали. Работать никогда не придется… Служанок в доме мужа, наверно, полно для этого!
Лейла только испуганно вздыхала! И не знала, будет она рада тому, что незнакомый Мухамед сосватает ее? Но ее родню волновало иное: сосватают девчонку или нет? Выгода породниться с Мухамедом Рашидом была высока. Это ведь родной брат Саида Рашида, владельца сети отелей на побережье!
Молились, чтобы знатный жених сделал свой выбор – взял бы Лейлу в жены.
Девушке не давали подходить к окну, чтобы она не могла разглядеть жениха, прибывшего вместе с сидом Абдулом. Но раз сид Абдул успел уверить отца Лейлы, что невеста будет сосватана, то теперь оставалось одно – сделать так, чтобы и невеста не посмела отказать.
Лейла плохо помнила, как ее вывели, чтобы жених мог на нее посмотреть. Она дрожала от ужаса, перед глазами стелился какой-то туман. Поэтому Лейла не разглядела толком мужчину, который должен был стать ее мужем до конца дней. Запомнила только, что он был с бородкой, высокий и толстый. С большим животом, который он обхватил руками, сидя на ковре под деревом рядом с ее отцом.
Ужас! Вот что испытала Лейла, вернувшись после смотрин. Потом ей сказали, что жениху она понравилась, что со свадьбой решили не тянуть – никях и праздник совершатся через несколько недель или даже дней.
Лейла и раньше не любила вспоминать начало замужества, но сегодня воспоминания показались ей особенно отвратительными.
А вот Ариба, наверно, счастлива? Теперь у подружки не только кольцо, но и ожерелье своё есть. Как заставить ее уехать с ней в Бразилию?!
Она резко встала с дивана и вдруг поняла, что по ногам что-то потекло. Она с удивлением посмотрела на Нурию, копавшуюся в сундуке возле телевизора… Женщина оглянулась, увидела, что с Лейлой произошло, и сразу все поняла.
- Да у тебя воды отошли! Роды начинаются. Давай, отведу тебя в постель, надо вызвать врача, позвонить Зорайдэ, Кариму позвать, ведь мне одной с таким делом уже не справиться, - запричитала она.
- Арибу, Арибу надо позвать! Я ей позвоню, извинюсь! Я умру без нее, пусть она тоже приходит! – заныла Лейла, хватаясь за живот и бредя с ларой Нурией под руку к себе в спальню.
Вскоре у нее начались схватки. Лейла даже представить не могла, что боль может быть такой невыносимой. Когда в риад прибыли женщины из дома сида Али, Лейла так кричала, что Карима чутким ухом уловила ее крики уже на улице, ещё не войдя во двор дома.
Дуния и Карима с помощью Арибы быстро нашли все необходимое. Они принесли тазы и нагретую воду в комнату, положили рядом чистые ткани. Окружив роженицу, стали подбадривать советами…
Ариба услышала звонок с улицы и вышла узнать, кто ещё к ним пришел. Вместе с врачом прибыл и сид Абдул. Икрам не стал входить – застеснялся. Поговорив с Арибой, простился, подождав, пока она закроет дверь на засов.
Сид Абдул, бросив во дворе осла, пошел в дом. Ариба провела его в гостиную на нижнем этаже, где не так сильно были слышны крики Лейлы, принесла телефон, который подключила здесь же, чтобы старик мог позвонить в Бразилию родственникам – Саиду, Мухамеду.
Теперь сид Абдул, успев ещё из дома Али сообщить Мухамеду о радостном событии, намеревался уже с места событий первым сказать Мухамеду о том, кто родился.
Вскоре крики затихли, раздался плач младенца. С лестницы спустилась Дуния, вытирая пот рукавом.
- Алхамдулиллах! И что?
- Аллах, она родила – как выплюнула, - повела рукой Дуния. - Мальчик. Сын родился у Мухамеда, алхамдулиллах! Звони, Абдул, обрадуй племянника! Ну и девчонка! Как же она мужа не любит! Такое кричала: мол, «ненавижу Мухамеда». «Это из-за него мне такое терпеть приходится», проклинала его, ты бы слышал, сид Абдул!
- Что ты такое рассказываешь?! Клевещешь, одалиска?
- Да у Зорайдэ спроси, как было. Мы ей ребеночка протянули, чтобы она посмотрела на сына, так она даже отвернулась. Уберите его от меня – так и сказала. Рано стала она матерью, рано! Сама ещё ребенок!
Сид Абдул не знал, что ответить. Неужели - правда?
- Верно говорят: пусть тебя озолотят, но не доверяй врагу и нелюбящей тебя женщине – иначе погибнешь. Я намекну Мухамеду, что тут было.
- Лучше не говори, мало ли что она в горячке наговорила?
Но у сида Абдула даже настроение испортилось. Нет, как только Мухамед прилетит – надо сватать ему Муну, не откладывая. Если и дальше Лейла станет такие вещи болтать, то зачем нужна его племяннику такая жена?
- Дуния, вместе вернемся, ты не отвертишься от наказания. Будешь под замком сидеть, пока я не решу, что с тобой делать!
Он выждал, когда в комнате после родов наведут порядок, и вошел, чтобы прочитать на ушко ребенку положенную всем новорожденным молитву. Ребенок получил имя Абдул. Сид Абдул объяснил, что таково было желание Мухамеда. Задерживаться дальше старик не стал. Он сделал знак Дунии выйти вместе с ним в коридор, а там велел ей немедленно собираться, потому что не захотел дольше оставаться в доме Лейлы. Дуния вынуждена была согласиться, радуясь, что о плетке Абдул уже не упомянул.
Врач, которая проверила, как себя чувствуют мать и новорожденный, ушла. Карима и Зорайдэ решили остаться до утра.
…Некоторое время спустя, когда Лейла успокоилась, и когда и ее, и ребенка, и комнату привели в порядок, Ариба зашла к родственнице, чтобы взглянуть на ребенка.
Она подошла к колыбельке, в которой лежал малыш.
- Мальчик! У тебя родился сын. Мухамед счастлив, конечно, - произнесла Ариба, рассматривая ребенка.
- Ариба, видишь, какой он некрасивый! Красный, толстый, на Мухамеда похож!
- Как ты можешь так говорить? – возмутилась Ариба. – Это же твой сын! Твой ребенок! Неужели ты совсем не чувствуешь к нему любви?
- Как я могу его любить, если вижу перед собой Мухамеда в пеленках?!
- Ничего, это ты после родов не пришла в себя, поэтому такие гадости говоришь. Но как только начнешь кормить грудью, сын тебе покажется самым красивым на свете, - старалась убедить даже не Лейлу, а саму себя Ариба, но в душе ее копошились сомнения: от Лейлы она уже могла ожидать чего угодно.
Но Лейле хотелось поговорить о другом. Ужас, недавно пережитый ею, остался позади, и теперь ей хотелось жить.
- Расскажи, Ариба, как прошла твоя помолвка? Карима сказала ларе Нурии, что жених подарил тебе ожерелье. Покажешь?
- Я оставила его в комнате в доме дяди Али.
- Но кольцо-то у тебя с собой? Красивое какое. Давно хотела тебя попросить дать мне его примерить.
- Извини, не могу. Примета плохая, говорят.
- Вот как? Боишься, что Икрам не сможет ждать так долго? Лара Нурия рассказала, что свадьбы пока не будет… Разве только через год, кажется, когда твой жених денег подкопит.
- Лейла, я пришла, потому что ты позвала меня, когда тебе было плохо. Давай не будем ссориться. Если Аллах решил, что моим мужем станет Икрам, то он меня не бросит, зарабатывая деньги.
- Если так суждено, то жених не оставит тебя, даже если ты уедешь со мной в Бразилию.
- Я не собираюсь лететь с тобой в Бразилию. Буду помогать по дому Зорайдэ или ларе Дунии в доме сида Абдула.
- Вот как? – с кислым выражением сказала Лейла, решив не спорить. До отъезда у нее есть месяц, чтобы уговорить Арибу лететь в Бразилию. Правда, как намекнула лара Нурия, Арибу могут отправить в Рио-де-Жанейро только на год, потому что сид Али намерен поженить с ней Икрама во что бы то ни стало. Теперь лучше помолчать, пусть Арибу обрабатывают и убеждают другие.
В комнату заглянула заспанная Карима.
- Вы всё ещё не спите? А телефон звонит, но вы не слышите. Мухамед позвонил, просил передать, что завтра вылетает. Радуйся, Лейла, твой муж скоро будет в Марокко.
- Я РАДА, очень, - буркнула Лейла, отворачиваясь в сторону. Карима ушла.
- Сид Абдул намерен сосватать Муну. Веди себя осторожней с мужем, Лейла, чтобы не оказаться третьей женой.
- Ариба, расскажи лучше, что там было с Ясмин? Где нашли ту пропавшую девушку?
- Она никуда не пропадала, Амаль выкрал ее прямо на собственной свадьбе, - вынуждена была солгать девушка. Быть откровенной с Лейлой, столько раз предававшей ее, она больше не намеревалась.
- Вот и им тоже повезло – Амаль такой красивый. Молодой. Очень богатый. Быть его женой – счастье. Жить во дворце… Лара Дуния нам все уши прожужжала про то, какой у ее внучки будет дворец, когда она выйдет замуж. Быть второй, даже четвертой женой Амаля – ничего плохого в этом не вижу. Зато им там нескучно будет.
- Тебе тоже не будет скучно, - мрачно заметила Ариба. – у твоего мужа тоже много чего есть. Дом, магазин, ещё две жены будут, кроме тебя.
- Не вспоминай о Мухамеде, прошу тебя, - заныла Лейла. – Я с содрогание думаю о том, что он скоро сюда приедет. И не будет больше в моей жизни дня, когда бы я смогла не видеть его омерзительную физиономию.
- Если ты так говоришь, тебе лучше с ним развестись, - не выдержала Ариба.
- Я этого и хочу. Помоги мне, Ариба. Я хочу получить от него махр домом и деньги.
- Нет, Лейла. Я не стану помогать тебе разрушать семью. Это харам. Но я уверена, что у тебя самой все отлично получится. Только выжди, когда Мухамед сосватает Муну, тогда ему проще будет смириться с мыслью тебя потерять, - с некоторой иронией заговорила Ариба. Но Лейла этого не заметила.
– Точно! Я сначала притворюсь, что согласна на всё. Соглашусь лететь в Бразилию. А вот там и потребую развод. Ведь лара Нурия права: в Марокко Мухамед может отправить меня к отцу. А я хочу жить сама по себе, в своем доме. Как живет Латифа в Бразилии.
Ариба вздохнула, слушая глупости, которые несла бывшая подруга. Она уже знала, что сид Али может согласиться отправить ее в Бразилию, в дом мужа его племянницы Латифы. Икрам передал ей разговор с отцом и сидом Абдулом. И ведь она не посмеет отказаться. Придется лететь. Но пусть Лейла пока об этом не знает. Стоит подождать и потому, что вдруг Мухамед не захочет брать ее с собой?
Наверно, проще нанять няньку в самой Бразилии, чем везти из Марокко.
…Наступило утро. Женщины вновь окружили Лейлу, рыдающую из-за того, что никак не получалось кормить ребенка.
Ариба заподозрила, что Лейла просто не хочет этого делать. Но Карима и Зорайдэ уговаривали ее, рассказывали и готовы были показать на себе, как надо кормить ребенка.
С большим трудом Лейла справилась с первым кормлением. Но и все последующие кормления превратились для всех в мучения.
Арибе пришлось вновь перебраться в дом Лейлы. Зорайдэ и Карима вернулись в дом сида Али, где теперь готовились к приезду Мухамеда. Ведь сид Абдул уже делал все, чтобы Муна стала невестой Мухамеда.
Ариба не отходила от малыша и Лейлы, помогая ей ухаживать за ребенком. Лара Нурия занималась домом, стараясь подготовить его к приезду хозяина. Ведь оставались часы до того, как Мухамед войдет в риад, чтобы взять на руки своего сына.
Наконец, сид Абдул позвонил и сообщил: Мухамед прилетел, едет на такси из аэропорта. Скоро будет у себя дома…
33. Часть 17. Глава 33. Мухамед в Марокко. Муна.
Мухамед вошел в комнату, где обосновалась Лейла с малышом. За спиной мужчины стояла Ариба, которая только что вывесила на галерее пеленки.
Она сделала знак Лейле, чтобы та помнила, как надо себя вести с мужем – держать себя в руках. После этого Ариба отправилась на кухню, чтобы принести чай Мухамеду. Ей не хотелось мешать первым минутам встречи мужа и жены. Однако оставлять Лейлу надолго без присмотра она тоже опасалась.
Незадолго до прихода Мухамеда Лара Нурия, как назло, отправилась на медину – в соседнюю лавку за продуктами. Арибе же нужно было несколько раз сходить к общественному фонтану, чтобы принести воды для новой стирки и купания ребенка.
Когда она, войдя в приоткрытую дверь, внесла в комнату поднос с чайником и всем, что нужно к чаепитию, то увидела, что Мухамед стоит возле колыбельки и, наклонившись, рассматривает сына.
- Какой красавец! Мой сын, подарок Всевышнего! Дядя Абдул дал ему свое имя, как я и просил. Значит, это Абдульчик, - приговаривал Мухамед, любуясь ребенком.
Он не замечал, что Лейла смотрит на него с плохо скрываемой ненавистью. Но стоило ему повернуться, она тут же опустила глаза.
Ариба составила на столик стаканчики и чайник. Поставила блюдце с орешками и печеньем. Для Лейлы она не забыла принести кружку теплого молока.
- Тебе нужно его выпить, чтобы было молоко для ребенка, - напомнила она.
Мухамед выпил чая и долго ещё сидел рядом с Лейлой, умиляясь малышу.
Потом он наклонился к ней, положив руку на одеяло, под которым угадывалась ее рука, и сказал:
- Я так благодарен тебе, Лейла, за сына. Ты доставила мне такую радость. Теперь и я хочу сделать тебе подарок.
Он достал из кармана плоский футляр и открыл его. На черной бархатной подушечке лежало золотое ожерелье. Оно не было украшено драгоценными камнями, но состояло из золотых звеньев, искусно соединенных между собой хитроумно перекрученными деталями. Украшение выглядело дорого и изысканно.
Лейла тут же перестала притворяться слабой, протянула к нему руки и схватила украшение. Вскоре оно обвилось вокруг ее шеи. Она откинулась на подушки и сказала:
- Что толку от моего золота? Мне некуда в нем пойти, а теперь и вовсе – столько забот, что о праздниках придется забыть.
- Завтра мы с сидом Абдулом и ларой Нурией собираемся разносить угощение по улицам. Как только я добрался из аэропорта в Фес, заказал на медине трех барашков. Утром к нам придут Карима и лара Зорайдэ и помогут приготовить барашков так, как следует – чтобы не сломать ни одну косточку.
- Да-да! Делай, как положено. Я что-то не очень хорошо себя чувствую.
- Может, вызвать врача, чтобы тебя осмотрел? И малыша пусть понаблюдает.
Лейла бросила небрежный взгляд на младенца.
- С ним как раз все хорошо. Он только ест и спит. Ариба вот пеленки стирает. Я просто не знаю, что бы я делала без нее! – с намеком сказала она, выразительно посмотрев на мужа.
- Ты справишься. Молодая, здоровая, ты обязательно всему научишься, у тебя все получится. Если Ариба согласится помогать, мы будем ей благодарны. Ариба, да пошлет тебе Аллах счастья и здоровья!
- Шукран, сид Мухамед.
- Ты ведь уже сосватана? Дядя Абдул мне рассказал, что Икрам просватал тебя. Свадьба через полгода?
- Да, сид Мухамед. Если Аллах захочет, то через несколько месяцев мы с Икрамом поженимся.
- Я рад за вас, пусть так и случится, иншалла.
Лейла не проронила ни слова.
Лара Нурия вернулась с рынка. Она поднялась на второй этаж, вошла к Лейле в комнату и увидела Мухамеда.
После приветствий женщина предложила ему пообедать, сказав, что ребенку тоже пора есть. Едва мужчина вышел за ларой Нурией из комнаты, как Лейла тут же начала капризничать.
Не хочу я молоко пить. Не люблю, а каждый день по нескольку раз приходится…
- Но ведь это для того, чтобы прибывало молоко!
- Ты видела, как Мухамед сюсюкает с сыночком…
- Он и тебе золото подарил, как и положено, - сказала Ариба, меняя испачканную пеленку на чистую.
- Фууу… Ариба. Делай это так, чтобы я не видела какашки!
- Они не пахнут. Точнее, пахнут грудным молочком. Нечего нос воротить.
- Если тебе нравится – так и нюхай. А я не хочу ни видеть, ни знать, что ты с ними делаешь.
- Знаешь, тебе тоже придется стирать пеленки и менять их сыну, - обиженно сказала Ариба. – Вот как окрепнешь и встанешь, так будем вместе всё делать. Тебе в жизни не раз придется справляться с такими вещами. Мухамед, наверно, захочет иметь много детей. Возможно, через год ты будешь нянчить уже двоих.
- Не говори так! Я больше не хочу рожать. Аллах, ты, Ариба, представить не можешь, как это больно! Нет, нет!
- Пей молоко! Видишь, твой сын уже беспокойно ворочается? Значит, он снова хочет кушать.
- Опять? Он же недавно ел? – простонала Лейла.
- Тихо! Мы с тобой договаривались, что ты при Мухамеде будешь вести себя как примерная жена, - напомнила Ариба. – И с ним тоже будь ласковей. Не беспокойся, он не сможет притронуться к тебе больше месяца, пока ты нечиста.
- Слава Аллаху! Значит, я могу быть спокойна до вылета в Бразилию. А там я как-нибудь решу этот вопрос.
Но обсуждать интимную жизнь Лейлы Арибе было неприятно. Она перевела разговор на другую тему.
- Сид Абдул назначил день сватовства Мухамеда и Муны через три недели. Но Муну уже теперь начнут приглашать в гости в дом сида Абдула и сида Али, чтобы Мухамед и Муна чаще виделись и привыкли друг к другу.
- И пусть! Тогда он меньше будет думать обо мне! Я хочу, чтобы он оставил меня в покое.
- Глупая! Если Муна займет место в его сердце, то ее он и станет предпочитать, даря ей подарки, сделает фавориткой.
- Они старики – и он, и она. И Латифа такая же. Я не знаю, как сделать, но хочу изменить свою жизнь. Жить без них.
- Лейла, ты насмотрелась фильмов и сериалов.
Она достала ребенка из колыбельки, дала его Лейле на кормление.
- Ну почему он такой толстый и некрасивый? Маленькие глазки… Только Мухамед и может им восхищаться! Интересно, как выглядит его старший сын? Наверно, копия Мухамеда. Представляешь, скольких уродов мне придется терпеть в его доме в Рио-де-Жанейро? Я с ума сойду! Нет, пусть Латифа возвращается в дом Мухамеда, а мне отдадут тот дом, в котором она живет.
- Ты лучше о ребенке думай. Корми его, как положено, он же грудь потерял, а ты не замечаешь, - уже начала злиться Ариба, видя такое отношение родственницы к малышу.
Наконец, накормив ребенка, Лейла с облегчением вернула его на место.
- Я тоже есть хочу, - заявила она. – Но вниз спускаться не буду. Пусть мне лара Нурия что-нибудь принесет. Не хочу с Мухамедом рядом сидеть, видеть его не желаю.
- Ты опять забываешься, Лейла. Аллах накажет тебя, отнимет и мужа, и сына, и дом.
- Хватит меня пугать, Ариба. Принеси тогда ты мне что-нибудь из еды.
Позже, когда Мухамед ушел на медину по делам, Лейла отдыхала после еды, а Ариба закончила очередную стирку, позвонил сид Абдул и долго разговаривал с ларой Нурией.
Она потом передала новости: Мухамед встречался с будущим покупателем этого риада, поэтому, как только пройдет праздник, на котором Мухамед обручится с Муной, им придется срочно собирать вещи, чтобы освободить риад.
- Ничего, поживем в доме дяди Али. Это лучше, чем у сида Абдула, согласись, Лейла, - ободряюще отозвалась Ариба. – Там и воду не придется носить с улицы по несколько раз.
Лара Нурия усмехнулась. Разумеется, в доме сида Абдула Лейле не позволили бы бездельничать, свалив всю работу и даже заботы о ребенке на Арибу.
- Интересно, а кто хочет купить этот дом? А Муне Мухамед купит дом в Фесе или тоже увезет ее в Бразилию? Лара Нурия, вам ведь что-то известно?
- Ничего пока не знаю. Ничего! Мухамед привез невесте из Бразилии кольцо, а когда точно дата сватовства – мне сид Абдул этого не сказал. Ни про дом, ни о чем другом. Сама у мужа спроси.
Лара Нурия ушла, а Ариба присела отдохнуть. Лейла, которой надоело лежать в постели, вылезла из-под одеяла и села на край кровати.
- Кольцо! Ариба, ты слышала? Он привез Муне кольцо. Я хочу его видеть. Пойдем, поищем кольцо в его вещах.
- О, Аллах, я не могу рыться в вещах твоего мужа. И ребенка нельзя оставлять одного. Лейла, если Мухамед поймет, что ты что-то искала в его вещах, ему может это не понравиться.
- Мне нет до этого дела. Хочу видеть кольцо! Оставайся здесь, я и одна поищу.
Она встала с постели и вышла.
Мухамед расположился в свободной комнате, где держал сейф, и которая была закрыта в его отсутствие. Но теперь дверь комнаты оказалась не заперта. Лейла проникла внутрь и принялась за дело. Она понимала, что кольцо может лежать или в одном из чемоданов, с которыми муж прилетел из Бразилии, или уже переместилось в сейф. Тогда она его не увидит.
Но Лейле повезло. Мухамеду и в голову не могло прийти, что даже если Лейле станет известно о кольце, она решит его поискать.
Даааа…. Кольцо было роскошным. Кольцо для Муны. Камень, название которого она не знала, окружен был крохотными блестящими камешками, которые ярко засверкали гранями, когда Лейла, надев кольцо на палец, выставила руку на солнце. Она вышла на галерею и стояла там, любуясь чужим кольцом.
- Малыш плачет! Наверно, плохо поел в прошлое кормление, - сообщила, высунув голову из двери, Ариба.
Увидев, чем занята мать Абдульчика, Ариба с возмущением снова ее окликнула.
- Лейла!
- Ариба, ты только взгляни, какая красота! Почему Мухамед не подарил это кольцо мне? Он принес ожерелье! Но кольцо красивее и дороже. Может, мне его спрятать и не отдавать? Как думаешь? Возьму его себе.
- Лейла, положи его на место, иначе тебе не поздоровится. Кольцо – для сватовства. И, как я поняла, поговорив с ларой Нурией, Мухамед его не покупал. Ему брат дал. Кольцо дорогое. А у Мухамеда нет столько денег, чтобы и тебе подарок купить, и невесте кольцо.
- Если не будет кольца, то и сватать Мухамед не пойдет. Ну, нет! Тогда он не женится на Муне, и я останусь у Мухамеда одна… Но кольцо можно забрать, продать и сбежать от Мухамеда! Можно купить небольшой дом, осторожно тратить деньги…
- А ребенка ты Мухамеду оставишь?
- Ладно, я пошутила! Верну я кольцо, пусть сватает Муну, только пусть от меня отстанет.
- Лейла, скажи честно, чем тебе Мухамед так неприятен? Что он сделал тебе плохого?
- Ариба, он не такой, каким я хотела бы видеть человека, которого могла бы любить всю жизнь.
- Лейла, опомнись, ты не в сериале живешь, а в Фесе, в семье Мухамеда Рашида.
- Ариба, вот тебе Икрам нравится? Но представь, что тебя теперь насильно решат выдать замуж за Мухамеда или такого, как он. Как ты к этому отнесешься? – спросила Лейла, в упор посмотрев на подругу.
Ариба не нашлась, что ответить. Замуж за Мухамеда? Но он ей нисколько не понравился бы, как жених. Теперь она, кажется, поняла, что имеет в виду Лейла. Раньше Ариба считала, что если Лейлу выдали за него замуж – это мактуб, так суждено, и Лейла должна принимать мужа без возражений.
- Что? Нечего сказать? Вижу, до тебя начало доходить, в каком положении я оказалась. Но мне теперь остается или добиваться развода, или ждать, когда я стану вдовой. Ведь Мухамед старый, может и умереть.
- Ты что? Не желай смерти отцу своего сына! – ужаснулась Ариба.- К тому же, он не такой старый! Ему за сорок, он может прожить ещё столько же!
- Нет, нет, Ариба, столько я не собираюсь его терпеть!
- Ты измени свое отношение к нему. Увидь в нем хорошее, не замечай того, что тебе не нравится.
- Я как увидела Мухамеда в первый раз, когда он приехал меня сватать, так с тех пор ни разу не смогла посмотреть на него без отвращения.
- Молчи! Замолчи и никогда не говори об этом вслух! Ты ничего не изменишь, только вызовешь гнев тех, кто к Мухамеду хорошо относится. Ты итак уже такого наговорила про мужа, когда рожала! Если ему передадут, та же Карима наболтает, то тебе не поздоровится.
- Что же мне делать? Я никогда не смогу полюбить мужа. Никогда!
- Терпи, притворяйся, раз тебе выпала такая судьба.
- Почему именно мне?
- Ты у меня спрашиваешь? Я не Всевышний, только Он мог бы тебе ответить. Верни кольцо на место.
…Время полетело, три недели прошли очень быстро. Мухамед решил, что не задержится в Фесе дольше месяца. Он целыми днями пропадал на медине к радости Лейлы. Мухамеду надо было закупить товар для своего и сына магазинов. Проверить, как идут дела на складе, который был отдан в аренду нескольким торговцам. Он часто бывал в доме дяди Али, как и в доме дяди Абдула. Наверно, он и с Муной встречался, только Лейле ничего о ней не рассказывал.
Ариба занималась ребенком, все сильнее привязываясь к малышу. Лейла бездельничала, притворяясь слабой и болезненной. Лара Нурия, с ведома Мухамеда, наняла помощниц по дому, так как Ариба очень уставала, ведь Лейла только кормила сына, и все. Остальные дела она свалила на родственницу, стараясь, чтобы у Арибы почти не оставалось времени для встреч с Икрамом.
Но мужчина сам приходил проведать невесту. Сделал во дворе риада скамью, на которой они сидели, прогуливая заодно и ребенка. Выходить на медину, чтобы прогуляться, у добровольной няньки не было ни времени, ни желания.
Ариба с каждым днем все сильнее недосыпала. Лейла же, наоборот, расцветала. Но однажды лара Нурия это заметила и приказала Лейле самой ухаживать за сыном, а Арибу отправила в дом сида Абдула с поручением, позвонив Дунии и попросив устроить Арибу на отдых в своей комнате.
Пока лара Дуния делала вид, что ищет что-то нужное для Нурии, Ариба спала. Вернувшись в риад, чувствуя себя отдохнувшей, она нашла Лейлу в истерике, ребенка – в грязных пеленках, голодного и исходящего криком. В соседней комнате Арибу поджидал совершенно беспомощный Мухамед.
- Сделай что-нибудь, Ариба, умоляю! - попросил он, прижав пухлую ладонь к груди.
Девушка быстро все исправила: поменяла пеленки, заставила Лейлу успокоиться и накормить сына, который, поев, тут же уснул, постирала пеленки. Мухамед, глядя, как ловко девушка управляется с делами, решил, что Лейла права: без Арибы в Бразилии ей будет не справиться.
Он решил уговорить Икрама отпустить невесту с ними в Бразилию. Ненадолго, на несколько месяцев, пока Мухамед не возьмет третью жену и не привезет Муну в Рио-де-Жанейро.
О Муне Мухамед теперь думал всё чаще и иначе, чем раньше. Он несколько раз встречал женщину в доме сида Али. Ему понравился ее уравновешенный характер. Муна была воспитанной, спокойной, приветливой и доброй.
Но как она сможет ужиться с Лейлой? Латифе будет не найти общего языка с Лейлой – для него это уже было очевидно. Но и Муна недолго сможет терпеть выходки девчонки. Представляя, в какой кошмар превратится его жизнь, когда все три женщины окажутся рядом, Мухамед не хотел думать о женитьбе. Муна ему нравилась, вот только…
Но сид Абдул не давал ему ни забыть о его обязательствах, ни найти лазейки, чтобы отказаться от исполнения долга. Он не раз успел напомнить племяннику, что Саид дал ему кольцо, остается только устроить праздник, и Муна станет его невестой. Почему же он тянет?
- Дядя Абдул, у меня нет денег на скорую свадьбу. Как только я представлю, что надо будет давать деньги на махр и покупать несколько килограммов золота… О, Аллах, Аллах! Я только что заказал товар для двух магазинов!
Но сид Абдул не давал ему возможности увильнуть, хотя и соглашался насчет золота.
- Две ошибки совершил творец: создал женщин и золото. Но отказаться от Муны ты уже не можешь. Муна ждет. Ее брат и родственники ждут, когда ты объявишь о сватовстве.
Мухамед, наконец, согласился. Был назначен день. В доме сида Али вновь начали готовиться к празднику.
Лейла и Ариба тоже хотели пойти.
- Я так давно не выходила из дома! У меня все платья в шкафу скоро плесенью пропахнут, - жаловалась она. – А мое золото? Невеста Мухамеда должна увидеть, что у меня много золота. И запомнить, что я – первая жена. Пусть она не забывает об этом.
…Наконец, настал день, когда Мухамед предложил Муне стать его невестой и подарил ей восхитительное кольцо.
Ариба и Лейла тоже оказались на празднике. Правда, не прийти было невозможно, ведь к тому времени им пришлось переселиться в дом сида Али.
Ариба опасалась, что переезжать, пусть и на короткое время, придется к дяде Абдулу. Но старик сам решил, что не выдержит в своем доме одалиску, третирующую его племянника. А у приятеля в доме было полно женщин, которые с радостью начали нянчить ребенка, следить за тем, чтобы Лейла всё делала, как положено, изводя несчастную советами на каждом шагу.
Ариба смогла, наконец, высыпаться, потому что на каждую ночь находилась желающая из женщин, кто с радостью ухаживал за маленьким Абдулом.
Мухамед почти не общался с Лейлой, будучи занятым разными делами, а также беспокоясь о том, как идут дела в Рио: и в его магазине, и у сына, и у Латифы.
Зато сид Абдул не забывал о том, что одалиску Лейлу следует воспитывать.
Каждый раз, бывая у приятеля, он считал своим долгом беседовать с Арибой и Лейлой.
- Как нет пользы для дикого осла от колец в ушах, нет пользы от женщины с важной осанкой, если она лукава в словах своих, лишена мудрости, словоохотлива и многоречива.
Лейла должна была слушать и делать выводы.
Помня, что поведала ему Дуния о Лейле в ту ночь, когда родился сын Мухамеда, сид Абдул, не рассказывая племяннику правды, тоже, однако, говорил с ним намеками.
- Кое-что можно открыть женам, кое-что - друзьям, кое-что – детям, ведь все они достойны доверия. Но всего каждому открывать нельзя.
Мухамеда же тревожили его нескладывающиеся отношения с Латифой. О ней он часто разговаривал с сидом Али и Зорайдэ. И всё было уже сказано и обсуждено не один раз.
- Мухамед, у тебя остается ещё один шанс на примирение, благодаря Лейле. Она плохая жена, признаем честно. Но именно это может заставить Латифу пожалеть тебя. Когда она увидит, что Лейла не справляется с домашними делами, с уходом за тобой и воспитанием твоего сына, который так же и брат Амина и Самиры, ее сердце может дрогнуть.
Но Мухамеду не нужна была жалость Латифы! Он хотел вернуть себе любимую женщину! И Мухамед все больше ревновал Латифу, будучи вынужденным оставаться в Фесе как из-за сватовства, так и из-за переезда Лейлы с сыном и продажи ее дома, сделки, оказавшейся крайне выгодной.
Мухамед просил сида Али помочь ему в деле: сид Керим должен отказаться от сотрудничества с Латифой. Пусть печет свои печеньки и продает в его или у сына магазине или в кафе лары Ноэмии! Но дядя Али отказался вмешиваться в эти дела.
- Латифа может меня ослушаться, она обидится на меня. Керим тоже не поймет, почему я требую прервать деловые отношения.
- А у него к моей жене только деловое отношение? – пробормотал Мухамед и решил, наконец, сделать звонок в Бразилию.
Трудно было представить, что Латифа станет радоваться его радостям. Однако рождение сына – повод для того, чтобы поделиться новостями, связанными с этим. К тому же Мухамед обязан был сообщить о том, что скоро состоится его помолвка с Муной. Он даже знал, чем может зацепить непокорную жену.
Он позвонил.
- Латифа, по законам Марокко ты должна дать мне письменное разрешение на брак с третьей женой. Лейла давно это сделала. Но от меня требуют письменное подтверждение твоего согласия.
Но Латифа в который раз напомнила ему о том, что они официально разведены.
- Это в Бразилии, моя козочка. Но по обычаям Марокко мне нужно такое разрешение, потому что я передумал разводиться с тобой, ты все ещё моя жена!
- Ты знаешь, что это не так, Мухамед!
- У меня две жены: ты и Лейла, которая недавно родила мне сына.
Услышав очередной ответ, который его не устраивал, он с раздражением сказал ей:
- Ты ещё не видела вторую жену, а уже против нее! Из-за этого ты сама стала второй! Вот привезу Лейлу, вы познакомитесь, и если вы не сможете привыкнуть друг к другу, тогда я разведусь… с ней. Но не с тобой, Латифа.
Разговор не привел ни к чему. Более того – трубку у сестры выхватила Жади и засыпала Мухамеда вопросами о дяде Али, Зорайдэ, Кариме и даже поинтересовалась здоровьем дяди Абдула. Ему показалось, что Жади издевается. Мухамед плюнул и бросил трубку.
Он поделился своими переживаниями и сомнениями насчет Латифы с дядей Абдулом. Что, если в его отсутствие Латифа привяжется к сиду Кериму, владельцу восточного кафе, с которым у нее завязались деловые отношения?
- Какие ещё деловые отношения могут быть у женщины и мужчины? Если они оба мусульмане, то это невозможно. Мухамед, надо это прекратить. Я поговорю с Али. Он не прав.
Сиду Абдулу было известно о Кериме. И потому он в своей манере намекнул Мухамеду:
- Когда книга, жена или деньги попадают в чужие руки, то они пропадают для нас; если же возвращаются, то книга – истрепанной, жена – испорченной, а деньги – по частям.
Но тем не менее сид Абдул решил ещё и лично позвонить Латифе, чтобы напомнить, как должна себя вести жена, муж которой долго отсутствует.
- Ты должна помнить о своем долге перед мужем и вести себя достойно.
- Дядя Абдул, я требовала развод, и я его получила.
- Развод аннулирован, Латифа. Обычаи выше официальных законов. Поэтому не смей забывать, что вы с Мухамедом женаты. С твоей стороны причина, чтобы требовать развод, была несерьезной.
- Дядя Абдул, я потребовала развод по важной причине: Мухамед взял вторую жену, хотя знал, что я никогда не дам ему разрешения на второй брак. Но он женился, тайком. Поэтому я с ним развелась.
- Иииии… Нет, Мухамед отменил развод. У него теперь две жены, а скоро появится и третья. И ты должна дать согласие на его третий брак.
Латифа не стала больше спорить, более того - разрыдалась в трубку. И в тот раз тоже трубку у нее перехватила Жади.
- Сид Абдул, я отведу Латифу в мечеть, чтобы поговорить с кадием, посоветоваться с шейхом.
Она что-то долго ему доказывала, пока ошеломленный ее наглостью сид Абдул не бросил трубку, задыхаясь от злости.
- О, Аллах!.. Аллах, что же это такое? Одалиска ещё угрожать мне будет! Харам!
Карима едва смогла привести старика в чувство, но сид Али так и не смог добиться от приятеля, чем так разгневали его Латифа и Жади.
Пришлось дяде Али самому звонить в Рио-де-Жанейро.
- Жади, что ты сказала сиду Абдулу? После разговора с тобой ему стало плохо, так нельзя.
Выслушав ответ племянницы, сид Али с сожалением подумал, что Жади все-таки порой оказывается права. Как в случае с Ясмин, когда их с Зорайдэ молчание едва не обернулось неприятностями не только для их семейства, так и в отношении Латифы. Латифа стало другой. Вот в чем дело. Мухамед уже не имеет шансов восстановить с ней отношения.
Он велел позвать к телефону Латифу.
- Я знаю, что ты требуешь подтвердить развод. Латифа, прошу тебя немного подождать. У тебя есть дом, золото, будет выдан махр и деньги. Но всё это будет после того, как я прилечу в Бразилию. Потерпи немного. Я не говорю тебе – смирись. Подожди. Не позорь нас. Я сам всё улажу с Мухамедом и сидом Абдулом. Не ходи с Жади в мечеть!
Латифа согласилась ждать его приезда, чтобы окончательно поставить Мухамеда перед фактом – развод осуществлен.
-Вот, Зорайдэ, - пожаловался жене сид Али, - Мухамед этого и опасался: в его отсутствие Латифа может сделать что-то, что потом будет невозможно исправить.
- Но что такого может сделать Латифа?
- Может пойти в мечеть и с подачи Жади поговорить там о положении, в котором оказалась. Формально права на ее стороне. Мы можем ее уговорить или заставить принять Мухамеда, но если в мечети ей ответят, что она разведена, то Латифа вправе дальше решать сама, как ей жить.
- Аллах, Аллах, я так и думала, что у них с Мухамедом всё плохо кончится.
И на помолвке тоже сид Али и Зорайдэ продолжали обсуждать проблемы семьи.
- Ясмин, сид Али, легко отделалась. Она нравится Амалю, поэтому он не стал наказывать ее. Теперь она звонит нам и радостно рассказывает о том, как хорошо ей живется во дворце у мужа. Она подружилась с Неджмой. Даже пока ладит с Дайнаб.
- Нет, Зорайдэ, я не стал бы успокаиваться на ее счет. Впереди может быть много бурь в той семье. Пока Амаль любит Ясмин, всё хорошо. Но чтобы лампа горела, в неё надо подливать масла. Сможет ли Ясмин поддерживать огонь любви в муже? Ведь у нее такой же характер, как у лары Дунии.
- Это да, сид Али. Я заметила, что на том празднике, когда Ясмин уже согласилась не доводить дело до скандала, она стояла с поджатыми губами и была в тот момент очень похожа на лару Дунию, которая всегда чем-то недовольна.
- Дунию Абдул так и не выпорол. Это ведь такая лиса, нашла к нему какой-то подход, и он забыл об обещанной порке.
- Хм, лара Дуния все ещё надеется, что сид Абдул купит ей золото. Ведь он не сделал этого, когда совершил никях с Дунией, пусть и временный. Она чуть ума не лишилась, узнав, что Ясмин отдала Дайнаб шкатулку с золотом.
- Зорайдэ, жадность бездонна – в эту пропасть можно падать бесконечно.
Потом они принялись обсуждать Муну. Невеста Мухамеда им нравилась.
- Если бы Муна, а не Лейла, стала второй женой Мухамеда, наверно, Латифа смогла бы со временем ее принять, - сожалел сид Али. Но Зорайдэ не могла с ним согласиться.
- Латифа хотела быть единственной женой. Никого – ни Лейлу, ни Муну она не приняла бы. … Сид Али, вы видите, как Лейла смотрит на невесту? Кажется, между ними тоже не будет мира. Хотела бы я знать, что они думают друг о друге.
- Вижу, Зорайдэ, вижу. И начинаю задумываться: зачем толкать мою племянницу в их компанию? Мухамед заварил кашу, пусть сам теперь справляется с Лейлой, примиряет ее с Муной. Я хотел бы, чтобы Латифа была счастлива. Она достойна счастья. И я подумаю, как можно устроить ее жизнь.
…Уже месяц Мухамед находился в Марокко. Маленький Абдул немного подрос, окреп и мог теперь вынести длительный перелет в Бразилию. Пришло время лететь домой. Накануне были собраны вещи, а теперь чемоданы и сумки сложены во дворе у фонтана. Все жители риада высыпали во двор, чтобы проводить в дорогу Мухамеда и Лейлу, которая вышла во двор с сыном на руках.
Ариба шла следом, неся сумку с необходимыми для малыша вещами. В глазах ее стояли слезы. Только что она поговорила с Икрамом. Он дал слово, что через полгода прилетит за ней в Бразилию. Не станет ждать дольше, пусть даже свадьба будет скромнее и дом не таким просторным, какой ему хотелось бы.
Ариба, не снимая, носила ожерелье, подарок жениха. И теперь оно было скрыто под одеждой и платком. Лейла, увидев украшение, раскритиковала его, хотя Ариба поняла, что она завидует. Если бы кольцо или ожерелье пропали, она бы не удивилась.
Одетая в пестрое платье и яркий платок, Лейла постаралась сделать так, что все видели на ней ее золото. Она то и дело обращалась к Арибе, не замечая ее состояния. Даже видя, что руки у нее заняты, Лейла норовила отдать Арибе подержать сына. И ещё – Лейла злилась, что Мухамед уже решил, как потратит деньги от проданного риада.
- Это мои деньги! Мухамед должен купить мне на них дом в Рио-де-Жанейро, а он звонил кому-то и говорил, что купит дом сыну. Как это так?
- Не ссорься с мужем из-за этого. Зато ты останешься полной хозяйкой в его доме. Его дом достанется тебе в твое полное распоряжение.
- Да? Это ненадолго, пока Муна не появится. Когда он женится на Муне, она тоже будет жить с нами. Мухамед так сказал.
Ариба смотрела на Икрама, он тоже не сводил с нее глаз. Лара Нурия довольно усмехалась, а Лейла злилась и фыркала.
Ко всему прочему сид Абдул решил дать наставление Мухамеду, как ему следует вести себя с Латифой и с прочими женами, теми, что уже есть, и которые будут. Лейла стояла почти рядом, но всё слышала, на что и рассчитывал старик. Впрочем, Лейла и сама начала задумываться о том, как ей вести себя в новом доме…
Мухамед позвонил Саиду, и брат обещал прислать за ними в аэропорт машины, если вдруг он лично не сможет их встретить. Амин с Халисой, Мустафа тоже знали о его возвращении и ждали Мухамеда с сыном с женой.
Проводить Мухамеда пришла и Муна, с которой мужчина галантно пообщался, отведя невесту в сторону. Свадьба будет через год, и Муна с радостью соглашалась переехать в Бразилию.
В такси, которое везло их в аэропорт, Мухамед почувствовал, что теперь для него начинается новая жизнь. Было ощущение, как будто он только что перевернул страницы старой бухгалтерской книги из своего магазина, а теперь предстоит открыть новую и делать записи с чистого листа.
34. Часть 17. Глава 34. Бразилия. Лейла и Ариба в Сан-Криштоване.
Утро в Сан-Криштоване началось с большого скандала. Когда дона Жура спустилась и открыла бар, чтобы впустить Базилио и Анинью, рабочий день которых должен был уже начаться, то нашла парня в состоянии нервического припадка, а Анинья выглядела растерянно.
- Ну что опять у вас случилось? – вместо приветствия спросила Жура.
Но Базилио не ответил, глядя на нее круглыми от ужаса глазами.
Анинья объяснила:
- Дона Жура, выйдете и посмотрите на стены бара, Вы всё поймете.
Их хозяйка не стала раздумывать, переступила порог заведения и, выйдя на улицу, повернулась лицом к бару.
- Да что же это такое? Когда это безобразие кончится? – возмущенно закричала она, обнаружив, что стены бара и пока ещё закрытые роллетами окна вымазаны краской. Кроваво-красные потеки обильно «украсили» весь фасад здания.
- Кто это сделал? Руки оторву, когда узнаю! Нет, я даже догадываюсь, почему я вижу эти «художества»! Всё из-за твоих приключений, Анинья! Портрет ведьмы, «комната страха», история с гробом… И вот – полюбуйтесь! Куда мне теперь идти – в полицию или к падре? Сейчас загляну в мой блокнот, найду телефон комиссара. Он любит мои пирожки, надеюсь, не откажет начать поиск злоумышленников. Или пойти сначала к падре? Попрошу его прийти и окропить мое заведение и территорию вокруг него святой водой. Хватит с меня историй с вампирами!
Дона Жура и дальше продолжала выплескивать эмоции. Базилио от ее криков и угроз даже полегчало, Анинья же призадумалась: кому нужно было разрисовывать «кровью» место, где она работает? Только Лижейро и Рапазао! Она заподозрила их сразу же, как только увидела то, из-за чего бушевал теперь такой скандал. Решили отомстить ей за отказ участвовать в очередном розыгрыше?
Эти двое были одержимы новой идеей: отыскав заброшенный сарай, они решили организовать там «логово вампирши». Туда же должен был перекочевать гроб, в котором лежала бы ведьма, т.е. загримированная Анинья. Всем желающим, кто не пожалеет один риал, Рапазао собирался показывать сцену в «3Д». Участник розыгрыша смог бы даже подойти к «мертвой ведьме» и прикоснуться к ней. Вот тут-то Анинья должна была бы действовать: внезапно, обязательно внезапно (!) открыть широко глаза, или высунуть язык, или зловеще захохотать, а может быть даже – сесть в гробу и попытаться схватить несчастного, вцепиться в одежду, завизжать…
Но девушка отказалась. Ей показалось, что развлечение слишком рискованно. И также она не забыла об угрозе доны Журы выгнать ее с работы, если только ей станет известно хоть что-то о таком роде развлечениях.
Теперь ей отомстили… Видно, не смог Рапазао найти лучшей кандидатуры на роль ведьмы, чем она. Но те деньги, которые пообещали дать ей жулики, не стоили того, чтобы рисковать надежным доходом, работая у доны Журы.
Наконец, женщина успокоилась.
- Вот что: берите ведро с водой и тряпки и начинайте отмывать! Это вам не шутки! Краска не масляная, слава богу, не из тех, каким малюет синьор Олаву свои картины, так пока не засохло, успейте всё отмыть.
Анинья беспрекословно подчинилась, быстро набрав воды и отыскав тряпки, которые не жалко было потом выбросить. Но Базилио боялся не только прикасаться к потекам «крови», но даже смотреть в их сторону.
Пожалев парня, дона Жура поставила его за стойку, сама встала рядом, а Анинью освободила от работы на то время, пока все не будет до конца отмыто.
- Базилио, включи громче радио. Не слышишь разве, что поет Габриэла? Я узнаЮ свою любимую песню о любви.
Пока парень возился возле радиоприемника, настраивая громкость, в бар пожаловали подруги доны Журы - дона Одетти и дона Ноэмия.
- Базилио, принеси-ка мне из подсобки фрукты. Сделаю нам сок, - велела хозяйка.
Она присоединилась к женщинам, занявшим столик, откуда просматривалась площадь перед баром, причем – во все стороны.
- Журочка, что за сок у тебя сегодня?
- Из гуявы. Есть ещё замороженный – из мангабы. Но сегодня должны подвести фрукты. Поставщик уже звонил – скоро подъедет синьор Фабио с ящиками фруктов, смогу выбрать.
- О, так тебе сегодня будет некогда? А то ведь я такие новости тебе принесла.
- Что за новости? На меня с утра новости посыпались, стоило мне из бара выйти.
- Сегодня возвращается из Марокко синьор Мухамед! Приедет вместе с сыном и второй женой, - интригующе поведала Ноэмия. – Вчера Амин и синьор Саид привезли детскую мебель. А сегодня с утра Халиса варит, жарит и печет! Вечером у них будет небольшой семейный праздник.
- Да что ты? Это вам не шутки! Ну, хотя бы увидим, на кого он променял дону Латифу.
- Так у синьора Мухамеда сын родился? Не знала, - заявила Одетти, посасывая сок через трубочку. Ноэмия и Жура тоже взяли принесенные Базилио стаканы с соком, который он выжал лично, чтобы угодить доне Журы. Парень был ей благодарен за то, что пощадила его чувства. Если бы ему пришлось отмывать краску, так похожую на кровь, он умер бы от ужаса.
- Да, у Мухамеда родился сын. Его назвали Абдулом, как того старика – сида Абдула, который часто приезжает к Мухамеду из Марокко. В Фесе Мухамед сосватал себе ещё одну невесту, на которой женится через год и тогда привезет ее сюда, так мне сказал Мустафа. Ему Мухамед звонил, чтобы узнать, как идут дела.
- Вот это новости! Как же он будет жить в Сан-Криштоване сразу с двумя женами? Люди его не поймут. Его же могут арестовать за двоеженство! – сказала Одетти.
- Двоеженство? А Латифа тоже осталась его женой, между прочим, поэтому это будет уже многоженство.
- Как это – осталась его женой? – удивилась Жура. – Мне известно, что она давно с ним развелась! Официально!
- Нет, по ИХ законам, по ОБЫЧАЯМ их не развели. Мухамед вернется и предъявит свои права на Латифу как на жену. А так как Латифа и Лейла (так зовут вторую) будут жить в разных домах, то Мухамед каждый вечер будет ходить ночевать к той, чья очередь наступит.
- Ты хочешь сказать, что синьор Мухамед будет мотаться от дома к дому на глазах всего Сан-Криштована, и все будут знать, у кого он ночует? Это же какое развлечение начнется для наших сплетников! Они станут делать ставки, куда и когда он пойдет! – проявила прозорливость Одетти.
- Не думаю, что так будет. Латифа просто не впустит его в свой дом, - с надеждой сказала Жура, сощурив подведенные краской глаза.
- Сегодня станет понятно, в каком настроении пребывает Латифа. Если она согласится прийти к ним, чтобы познакомиться с другой женой, то значит, она смирилась с ситуацией. Если откажется, то Мухамед начнет против нее войну, - рассудила Ноэмия. – Мне Мустафа сказал, что Мухамеду ничего не остается, как силой вернуть Латифу, заставить ее выполнять обязанности жены, хозяйки дома. Он намерен и бизнес ее свернуть. Жаль, жаль, ее выпечка так хорошо продавалась в моем кафе.
- Не думаю, что у него это получится. Латифа уже не та. Я даже по ее глазам и виду замечаю, что она изменилась, - переплетая руки на груди, заявила дона Жура, которой было бы обидно, если бы Мухамед сумел сломать соседку, мать Самиры, ведь она так симпатизировала им обеим.
К ним подошел Базилио.
- Дона Жура, клиенты интересуются, будет сегодня в баре жареная крокодилятина? Уже три человека готовы заказать жакаре.
- Скажи, что мне не до этого. Завтра включу блюдо в меню. Сегодня у меня приемка партии фруктов. А это у тебя что? – увидев протянутую Базилио бумажку, заинтересовалась хозяйка.
- Это дона Сорита просила передать рецепт, как в Баийе готовят крокодилятину.
- Положи, Базилио, не потеряй, я взгляну, но позже. Иди работать!
Прогнав любопытного официанта, она пожаловалась приятельницам:
- Вот ведь люди, замучили меня своими советами с тех пор, как мне в бар стали завозить мясо крокодилов.
- Мне кажется, что научившись готовить, люди стали есть в три раза больше, чем нужно, - высказалась дона Одетти.
– Это верно, - согласилась Ноэмия. – Только и следи, чтобы не располнеть.
- Нет полных женщин, есть тесная одежда! – возразила мать Карлы. – Только что-то часто она становится тесной.
- Я вас покину на время, - встала вдруг из-за столика дона Жура. – Приехал мой поставщик.
Вскоре Жура листала прайс-лист, читая вслух названия фруктов, которые она собиралась взять.
- …танжерины.., кажу.., гуява.., гравиола.., асаи…, ну вот, теперь будут снова не только соки, но и муссы, и желе сделаем, - радовалась она, просматривая прайс-листы, привезенные синьором Фабио.
Отметив нужное, она оставила за прилавком Анинью, которая уже справилась с отмывкой краски, а сама повела Базилио принимать товар. Парень, услышав часть разговора доны Журы с приятельницами, горел от желания узнать одну подробность.
- Дона Жура, а когда приезжает синьор Мухамед? Так хочется взглянуть на его жену.
- Базилио, ты лучше о работе думай. У них не принято, чтобы посторонние глазели на их женщин. Так что забудь про это! Дона Ноэмия сказала, что жена моложе Самиры, так тебе тем более лучше туда не подходить, чтобы синьор Мухамед потом не злился, что у меня в баре работает такой любопытный парень, который везде сует свой нос.
- Думаете, он может приревновать ко мне жену? – удивился и почему-то обрадовался глупец Базилио.
- Иди, интриган, и даже не смей думать о подобном!
Базилио занялся делом: носил ящики и коробки с фруктами, расставлял их на полках и полу в подсобке. Потом вместе с доной Журой перебирал фрукты, проверяя, нет ли испорченных, которая, не поверив на слово поставщику, заглядывала в каждую коробку. Но мысли Базилио витали у дверей дома синьора Мухамеда, рядом с «Волшебной лампой». Вот приедет синьор Мухамед, а он, Базилио, не увидит! Неужели он пропустит такое зрелище?!..
В окно поглядывали и обитатели соседнего дома. Латифа была как на иголках. Жади приехала поддержать сестру, понимая, что она чувствует.
Самира же невольно желала увидеть соперницу матери, разрушившую брак ее родителей, поэтому обещала вернуться из университета раньше. Неужели Лейла так молода, как рассказывает дона Ноэмия? Неужели отец не станет стыдиться соседей, которые будут видеть новую избранницу ее отца?
Утром приходил Амин узнать, ждать ли мать на праздничный ужин? Самолет прилетал после обеда, и отец с новыми родственниками должен приехать домой ещё до того, как стемнеет.
Потом Мустафа заставил пойти с ним к Латифе и дону Ноэмию.
- Латифа, - с широкой улыбкой обратился он к ней, - Мухамед возвращается сегодня, скоро он уже будет дома. Я подсчитал: самолет подлетает к Рио-де-Жанейро. Тебе следует тоже прийти поприветствовать его и Лейлу. Увидишь его сына Абдула. Ты ведь придешь, иншалла?
- Нет, не приду, - отрезала Латифа.
Мустафе пришлось уйти ни с чем. Жади и Латифа ждали теперь только звонка Саида, гадая, каким образом он в свою очередь попытается уговорить Латифу пойти встречать его брата, прибывающего из Марокко.
Накануне Жади предложила сестре уехать на несколько дней в гости к Иветти, навестить ее в Ангре. Но Латифа не согласилась.
- Жади, мне сделали столько заказов – все дни расписаны. Кроме того, я сразу хочу расставить все точки в этом вопросе. Пусть Мухамед поймет, наконец, что между нами всё кончено. Я сама о нем ни разу не вспомнила за этот месяц, пока его не было в Бразилии. Если бы мне не напоминали – Мухамед, лара Ноэмия, он сам своими звонками из Марокко, как и дядя Абдул, и дядя Али, то я могла бы сказать, что забыла о нем. Единственное чувство, которое охватывало меня эти пять недель – досада оттого, что меня никак не оставят из-за Мухамеда в покое.
- Теперь держись, Латифа. Мухамед в отчаянии, он станет атаковать, добиваясь от тебя уступки за уступкой.
- Я нервничаю, Жади, потому что не хочу снова быть втянутой в дела Мухамеда, но знаю, что он не успокоится. Но я каждый раз буду звонить дяде Али и жаловаться на него. Пусть знают те, кто не верит, что это конец, пусть видят, что я не желаю мириться с Мухамедом.
- Твоя жизнь УЖЕ изменилась, Латифа. Возможно, тебя ждут и другие важные события в жизни. Керим теперь сам увозит выпечку и лично делает заказы. За месяц его сестра не приезжала ни разу. Ты ему нравишься, - с игривой улыбкой заметила Жади.
- Не надо мне говорить об этом, Жади, ты меня смущаешь. После твоих слов я не смогу завтра спокойно обсуждать заказ с сидом Керимом!
После занятий в университете, наконец, вернулась Самира.
- Дочка, когда ты вышла утром на улицу, что там были за крики возле бара доны Журы? Что случилось?
- Кто-то облил красной краской бар доны Журы.
- Ах, вот что. Я видела, что девушка из бара мыла стены. Но кому понадобилось делать доне Журе такие гадости? – удивилась Латифа. Жади тоже было интересно об этом узнать.
Тогда Самира рассказала странную историю, которая не сходила с языков местных сплетников вот уже месяц.
- Как это? Самира, как может девушка участвовать в таком розыгрыше? Это же харам! Изображать ведьму? И Анинья согласилась?
- Сначала - да, но дона Жура поймала ее и пригрозила уволить. Поэтому, как говорят, она и отказалась продолжать мистификацию. За это ей отомстили, испачкав краской бар.
- Бедная дона Жура! – сказала Жади. – У нее и без этого хватает забот. Скоро конец ноября, через месяц ее внука отправят на операцию в Европу. Она так за него переживает. И с донором опять проблемы. Ведь Лео так и не смог вернуться из Пантанала. Успеет ли он появиться к отъезду Мэл с сыном, неизвестно.
Самира молчала, стараясь не проговориться. Уж ей-то было известно, где Лео, и она знала о его планах.
Недавно она получила электронное письмо, в котором брат Лукаса прислал первые фотографии бабочек. Девушка была этому рада, была благодарна Лео, но не знала теперь, как поступить – рассказать матери и тете Жади, что Лео, кажется, надолго застрял в Пантанале, или промолчать? Его друг заболел малярией. Лео остался ухаживать за неким Алексом.
Как поняла Самира, Лео тоже переболел этой болезнью, но справился с инфекцией легче. Но сможет ли он после перенесенной болезни стать донором? И бросить товарища он тоже не может, как, похоже, и успеть выбраться до начала сезона дождей из тех мест, куда их забросила жажда приключений. Отсюда можно было сделать вывод: Лео никак не сможет стать донором внука Лукаса.
Но он так переживал из-за этого, однако связаться с Феррасами ему не удалось в тот день, когда он смог выбраться за лекарствами для товарища и найти доступ к интернету. Тогда-то ему и повезло отправить электронное письмо Самире. Но она единственная, кому о нем известна правда.
Она понимала, что на нее легла миссия сообщить новости доне Деузы, которая, конечно, обрадуется известиям о сыне. Но Лукасу и доне Журе вряд ли понравятся недобрые для них вести. Ведь рухнет их последняя надежда на излечение Шандиньо-младшего. Где они смогут теперь найти донора?
Она раздумывала, когда пойти к доне Журе, какими словами рассказать ей горькую новость, но вдруг обнаружила, что мама и тетя Жади в молчании с напряжением смотрят в окно. Самира подошла к ним, встав между ними.
Оказывается, к «Волшебной лампе» подъехали две машины, и из них уже выбрались несколько человек. Отца Самира узнала сразу, с ним рядом были две женщины, закутанные в никабы. Одна из них держала на руках младенца. Самира застала тот момент, когда открылась дверь дома, на порог вышли Амин и Халиса. Они остановились, и брат что-то сказал отцу и его жене.
Но почему никто не входит в дом? Что за заминка произошла на пороге? Как странно. Неужели Амин сказал что-то не то? Но вот отец повел рукой, предлагая всем войти в дом… Тогда Амин и Халиса посторонились, пропуская обеих женщин и отца. Вместе с Амином и Халисой вошел Саид Рашид, который последним выбрался из машины.
- И кто же из них Лейла? – спросила Самира. – И кто вторая? Или отец и Муну решил захватить?
…Кто мог бы рассказать, что там происходило, то это был, конечно, Базилио.
Он настолько был заинтригован таинственной женой синьора Мухамеда, что самым бессовестным образом встал, едва не раскрыв от любопытства рот, возле дверей «Волшебной лампы». Он очень вовремя подошел к синьору Мустафе, чтобы завести разговор, попытавшись выудить любопытные подробности о приезде хозяина лавки восточных товаров. Но тут-то и подъехали к дому две машины.
Из одной выбрался синьор Мухамед, оглядывая площадь перед домом и баром и даже просматривая вдаль улицы, расходящиеся отсюда в разные стороны. Мустафа тут же поспешил к родственнику с приветствиями. Лара Ноэмия внезапно оказалась рядом с Базилио и тоже сладко улыбалась вернувшемуся из Марокко бывшему мужу Латифы.
Кажется, Мухамед ждал кото-то ещё. Но, конечно, было не трудно догадаться, что Латифу. Он повернулся к ее дому, где у одного из окон стояли Жади и Самира. Но Латифа успела отойти, как только поняла, что Мухамед искал, но не нашел ее среди встречающих.
Пока водитель вытаскивал багаж то из одного автомобиля, то из другого, на улицу через заднюю дверцу выбрались две женщины, при этом одна передала другой запелёнатого младенца. Обе женщины были в черных никабах, поэтому Базилио смог увидеть только самую малую часть лица – глаза и часть носа каждой.
Но, конечно, легко можно было догадаться, кто – жена синьора Мухамеда. Та, что шла к дому с ребенком на руках. Все трое остановились перед ступенями, в тот момент, когда Амин распахнул дверь.
- Салам Алейкум, отец, салам алейкум, - сказал он, обращаясь в том числе и к женщинам.
– Вы осветили светом наш дом, - добавил он.
Пока парень обменивался взглядами с отцом и дядей Саидом, только теперь выбравшимся из машины, между женщинами произошла странная немая сцена.
Кажется, это заметили все: и Халиса, и та, которую назвали Арибой, и лара Ноэмия. Но Базилио почуял нечто особенное раньше всех. Уж у него-то глаз был наметан на такие вещи!
Лара Лейла, жена синьора Мухамеда, сделав несколько шагов и приблизившись почти вплотную к ступеням, подняла глаза на Амина, появившегося перед ними, и вдруг… застыла. Только любящая Халиса и сплетник Базилио смогли увидеть и понять то, что отразилось в ее глазах. Это было ошеломление при виде сына Мухамеда, любование им и,наконец, что-то такое, от чего у Халисы от ревности кольнуло в сердце.
Арибе показалось, что Лейла вот-вот уронит сына… Наверно, ей стало дурно из-за того, что она переволновалась? Но, забрав у Лейлы ребенка, Ариба, едва заглянув в ее глаза, с ужасом поняла, что произошло…
Лейла, безропотно отдав сына подруге, опустила бессильно руки, не сводя зачарованного взгляда с Амина. Она пропала! Влюбилась в Амина Рашида с первого взгляда, именно так, как бывало в тех сценах, которые они с Арибой не раз видели во многих фильмах о любви.
Кажется, ее оцепенение заметили и другие. Лара Ноэмия уже переглянулась с Мустафой. Мухамед был в замешательстве, подбадривая жену и Арибу войти в дом. Ничего не понявший Амин отошел в сторону, отодвинув Халису, чтобы пропустить новых родственников… Когда он сдвинулся с места, только тогда Лейла опомнилась… Она медленно хлопнула длинными ресницами, и на глазах у нее вдруг выступили слезы…
PS. Продолжение следует. Постараюсь уложиться в следующие три месяца и написать следующую (18-ю ) часть к концу августа. Если кого-то заинтересует, то можете взглянуть на созданный мной к фанфику видеоролик (буктрейлер), который был недавно выложен на ЮТУБе. Вот ссылка:
http://www.youtube.com/watch?v=j6GtnY76vXE&feature=youtu.be