В ресторанах пит-стоп, сплошь увешанных телеэкранами, я всегда выбираю себе место вне зоны видимости экрана, практически, лицом к стене. На этот раз в пространстве моего обзора оказался и уголок зала: на переднем плане детская коляска, за ней – сидящий на стуле молодой папаша с малышом на руках.
Малышу месяцев 6-8 от роду, возлежал на отцовской груди он спокойно, рот его забивала большая соска, а шапочка сползла на лицо. Из-под нее блестели такие умненькие и любопытные глазки!
Боковым зрением малыш видел экран, где крутились музыкальные клипы, и откуда долбила пространство громкая музыка. Несколько мгновений малыш следил за мелькающими на экране яркими картинками, но живой окружающий мир показался ему интереснее. Малыш с восторгом повел глазами по залу, но тут резкий блик на экране перехватил внимание малыша и перевел его взгляд снова на экран. И так раз за разом.
Постепенно от движущихся картинок блеск в детских глазах стал угасать, и малыш начал погружаться в транс. Но вот, очнувшись, он вновь собрал свои силенки и вновь оторвался от экрана. При этом задергал ручками и радостно улыбнулся. Но с экрана раздался очередной окрик: «Стой! Ты куда! Смотри сюда!» Малыш испуганно дернулся и - подчинился, хотя явно против своей воли.
Он опять неотрывно смотрел на экран, пока протест в нем не оформился. «Да я не хочу! И не буду!» И он яростно выплюнул соску.
Заботливый папаша, ведущий за столом разговор с кем-то невидимым мне, тут же заботливо вновь заткнул рот малыша соской, которая никуда не делась, потому что была пристегнута булавкой к костюмчику малыша.
Малыш на мгновение задохнулся от возмущения, но уже приобретенный успокоительный рефлекс быстро погасил его порыв. Малыш принялся было рассматривать столешницу, но экран вновь шарахнул его своим импульсом: «Куда? Смотри сюда!» И до тех пор, пока остекленевшие глазки ребенка не стали тупо отражать экранные картинки.
Мое сердце переполнилось негодованием. Я поднялась, чтобы защитить малыша от насилия, надеясь поговорить с его отцом – и тут передо мной открылась полная картина происходящего: за столом были еще мать малыша и его двое братьев. Они обедали, сидя спиной к экрану. Удар экрана отец сознательно принял на себя, но, видимо, не просчитал, что и на малыша тоже.
Хорошее семейство! Язык у меня не повернулся сделать им замечание. Эти сами все знают. Вырастили двух детей здоровыми, вырастят и третьего. Помнили бы другие родители, что музыкальные видеоклипы в пит-ресторане психотропные. Это не искусство, создающее хорошее настроение и способствующее хорошему пищеварению. Это психологическое оружие, поглощающее жизненное пространство человека, оставляя его ровно столько, сколько требуется для тупого поглощения пищи. Это – враждебная человеку стихия.
Кстати, вспомнилась песня о стихии:
Ревела буря, дождь шумел;
Во мраке молнии летали,
Беспрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали...
Уходила я спокойной: человек знает, как противостоять стихии и побороть ее. Но не лучше ли избегать ненужной борьбы?
Однако припомнившаяся песня не давала мне покоя. Чем все же закончилась там история? Дома я открыла томик Рылеева:
…Но сила року уступила,
И, закипев страшней, река
Героя с шумом поглотила.
Лишивши сил богатыря
Бороться с ярою волною,
Тяжелый панцирь — дар царя —
Стал гибели его виною.
*Пит-сто;п (англ. pit stop) — дословно «остановка над ямой»; техническая остановка машины во время гонки для выполнения заправки топливом и пр.
Быстрое питание, блюдо быстрого питания, продукт питания быстрого приготовления, фастфуд (англ. fast «быстрый» и food «пища») — питание с уменьшенным временем употребления и приготовления пищи. Такая пища очень технологична, что позволяет сетям фастфуд быстро развиваться. Не последнюю роль играет агрессивная реклама.
66-70% россиян посещают фаст-фуд рестораны.
Психиатры установили, что фастфуд опасен для нервной системы человека.*
Что уж говорить об опасности агрессивной рекламы? А стихотворение, ставшее песней, называется «Смерть Ермака».