Дед Егор лежал на хорошо протопленной русской печи и о чём-то своём размышлял. Он вполне мог себе это позволить. Как говорится, и дом построил, и дерево посадил, и сына с дочерью воспитал. Жаль, правда, что супружница его, Пелагея Никифоровна, Царствие ей Небесное, преставилась семь лет назад, оставив его в полном одиночестве. Дети давно разъехались, завели семьи да нарожали ему внуков. Только раз в году, во время летних каникул, оживал старый дом вместе с хозяином - приезжали правнуки: Костя и Димка, в которых дед души не чаял. Всё остальное время дед тосковал, вспоминая былое. Благо ещё, что хозяйство своё было: корова-кормилица, коза-дереза, пять куриц с петухом, свиноматка с поросятами и пёс Полкан. Да и руки золотые имелись: Егор Силович мог и коня подковать, и лапти связать. Не будь всего этого - совсем бы на нет изошёл.
За свои сто два года дед много где успел побывать да столько же повидать. Если верить его рассказам, то и царя-батюшку видел (ну, как тебя, в общем), и с немчурой поганой в Первую Мировую воевал (ох, и тяжко тогда нам пришлось… Спасибо Ильичу - выручил). По праздникам дед Егор одевал свой китель и ходил вразвалочку по селу, сверкая орденами и медалями, полученными за мужество и героизм во время Второй Мировой Войны. А мальчишки, идя рядом, об его подвигах расспрашивали. И он, расплывшись в довольной улыбке, обо всём, в мельчайших подробностях, рассказывал. И не беда, что в одной и той же истории появлялось что-то новое. Ведь это можно было списать и на возрастную забывчивость.
Любил Егор Силович, грешным делом, по случаю и без него, поразмышлять вслух о "нонешней жизни, совсем непохожей на прошлую: размеренную и спокойную". И цены в магазинах были аховые, и молодежь необразованная да невоспитанная, и руководство страны ненадёжное (Сталина на них нет). Бывало, сядет на завалинку, скрутит "козью ножку", набьёт её махоркой и давай пристально за всем происходящим наблюдать в поисках подходящей темы для обсуждения. Односельчане его очень уважали и любили, стараясь не замечать всем привычное старческое ворчание. Они называли Егора Силовича "вечным дедом" и, почти что каждый день, шли за мудрым советом. Чего скрывать, ему это очень даже нравилось. Он всегда делал глубоко задумчивый вид, поправлял, вечно спадающую с носа, дужку роговых очков, и, для верности, кашлянув, начинал поучать. Не обходилось и без примеров из собственной жизни. А она, как я уже сказал выше, была очень и очень длинная.
Однажды в начале июня, когда к Егору Силовичу приехали Костя с Димкой, произошёл один случай, заставивший деда глубоко задуматься о воспитании грядущего поколения...
Как назло, с утра и до самой ночи, не прекращаясь ни на минуту, шёл проливной дождь. Ребятам ничего не оставалось иного, как сидеть со скучными мордашками у окна, дожидаясь окончания погодной катавасии. Егор Силович из кожи вон лез, пытаясь хоть как-нибудь развеселить правнуков. Он и истории свои принимался рассказывать, и частушки собственного сочинения пел, подыгрывая себе на балалайке - всё тщетно.
Нет, Костя, и Димка очень даже любили своего героического прадедушку. Но... истории уже по несколько раз кряду были прослушаны, а частушки, как бы помягче это сказать, были не совсем культурные. Не в плане скабрезности, конечно же. Просто темы больно интимные в них рассматривались. Косте тогда исполнилось четырнадцать, а Димке только девять. Но Егор Силович считал, что, именно в таком возрасте надо было начинать беседы на щекотливые темы. Дабы, как говорил он: "семьи покрепче да детишек побольше".
Так вот, за окном непрерывно шёл дождь, и ребята, устав смотреть в окно, взялись играть в шахматы. А Егор Силович, разочаровавшись в себе, взял лыко да стал плести лапти.
Сказать по чести, они до такой степени справно у него выходили, что даже появились желающие приобрести их. И не только музеи. Дед Егор хотел было и правнуков к своему "маленькому бизнесу" привлечь, да кроме недоумевающих взглядов, ничего в ответ не получил. Мол, ты что, дедуль, лапти - это позапрошлый век.
Вот так они и сидели, запертые в старом доме проливным дождём. Время неумолимо шло вперёд. Вот и обедать пришла пора. Дед Егор в русской печке разогрел, так любимый правнуками, борщ. Нарезал свежий хлеб хрустящими ломтями, достал из погреба сметану, и позвал ребят.
- Дедуль, - сказал Костя, - пусть немного остынет. У нас как раз патовая ситуация.
Егор Силович, даже не интересуясь, о чём говорил правнук, спокойно ответил:
- Борщ тогда вкусен, когда в нём ещё жар жив. Вот положите в него сметанки, так он мигом приостынет.
Зная, что пращура не переубедишь, Костя и Димка, глубоко вздохнув, для вида, пошли обедать. Пока они за обе щеки уплетали борщ, Егор Силович разогрел картошку с мясом и зеленью. Когда же и это было с большим удовольствием съедено, он разлил по кружкам малиновый кисель. После обеда ребята вернулись к шахматам. А Егор Силович, вздохнув, принялся мыть посуду.
"Что ж поделаешь, - подумал он, - если не приучены дети к домашнему труду. Вот в моё время мы во всём помогали старшим".
Вымыв посуду, дед Егор вновь принялся за лапти, время от времени посматривая на ходики в виде головы кошки с двигающимися глазами. Дело в том, что после смерти жены, он пристрастился к передачам, в которых говорилось о кулинарии. Как раз, ровно в три часа дня, должна была начаться одна из них - "С Мак" с Андреем Макаревичем. Да, на телевидении были и другие кулинарные передачи, но дед Егор, почему-то, отдал предпочтение именно детищу лидера "Машины времени". Быть может, всё дело в песнях, что исполнял Макаревич. Дед порой, сам того не замечая, напевал: "Вот, новый поворот, и мотор ревёт. Что он нам несёт - пропасть или взлёт, омут или брод. И не разберёшь, пока не повернёшь за поворот" Хотя, по его признанию, больше всего ему нравился хит 80-х "За тех, кто в море". Особенно эти слова:
"Ты помнишь как всё начиналось
Всё было впервые и вновь
Как строились лодки и лодки звались
Вера Надежда Любовь
Как дружно рубили канаты
И вдаль уходила земля
И волны нам пели
И каждый пятый
Как правило был у руля..."
Как только большая часовая стрелка замерла на трёх, Егор Силович, бережно отложив лыко, включил телевизор и, взяв ручку с блокнотом, принялся внимать умным людям.
Сколько раз ему предлагали записывать передачу на видео. Даже видеомагнитофон купили, по случаю. Нет, Егор Силович твёрдо стоял на своём, мол, когда записываешь рукой - лучше запоминается.
Появилась студия "Останкино" и Андрей Макаревич.
"Здравствуйте, - поздоровался он со всеми и продолжил, - сегодня у нас в гостях Геннадий Хазанов"
В телестудии раздались бурные аплодисменты и возгласы "Браво". Дождавшись, когда наступит тишина, Андрей Макаревич, крепко пожав руку гостю передачи, произнёс:
"Геннадий Викторович, вспоминая незабвенного студента из кулинарного техникума, в Вашем исполнении, хочется услышать какой-нибудь сногсшибательный рецепт"
Хазанов, улыбнувшись, ответил:
"Андрей, естественно, специально для этой передачи, я проштудировал "Кухню мира" от корки до корки"
В телестудии послышались отдельные смешки.
"Ну, а если серьёзно, - продолжил он, - я бы хотел предложить блюдо, которым, когда-то очень давно, ещё в годы молодости, меня угостил один из моих хороших друзей. Оно называется фалафель и принадлежит к восточной кухне. Итак, нам потребуется:
-- Один стакан гороха;
-- Луковица репчатого лука;
-- Зубчик чеснока;
-- Соль по вкусу;
--- треть чайной ложки молотого кориандра;
-- Треть чайной ложки молотого чёрного душистого перца;
-- Щепотка порошка кардамона;
--- Четверть чайной ложки порошка тмина;
--- 1-2 столовых ложки мелко нарезанной петрушки;
--- Четверть чайной ложки соды (на кончике ножа);
-- Масло подсолнечное для фритюра...
Хазанов говорил, а Егор Силович всё внимательно слушал и тщательно конспектировал. Костя, неоднократно выиграв у Димки, вновь уставился в окно. Дождь так и не прекратился. От нечего делать, Костя предложил брату сыграть в "Морской бой", на что тот сразу же согласился. А Егор Силович, ничего не замечая вокруг, продолжал слушать Геннадия Хазанова:
"На шесть-восемь часов (лучше на ночь) замачиваем горох..."
"Я будто бы чувствовал это, - перебил его Макаревич, - и ещё вчера вечером сделал это"
"Мелко нарезаем лук, чеснок и зелень, - улыбнувшись, продолжил Хазанов, - сливаем воду и измельчаем горох блендером. Добавляем лук, чеснок, зелень, специи, соль и соду. Ещё раз всё это взбиваем блендером. Получившийся "фарш" рассыпчатый и влажный. Лепим из него котлетки, размером с грецкий орех, и чуть приплющиваем их. В кастрюлю наливаем рафинированное подсолнечное масло и разогреваем его. Самое главное - не перегреть! Иначе котлетки внутри не прожарятся. Закладываем их в кастрюлю (они должны плавать). Обжариваем, переворачивая, 5-7 минут. Готовые котлетки будут золотисто-коричневого цвета. Положим их на бумажное полотенце, чтобы впиталось лишнее масло".
Говоря всё это, гость Макаревича будто бы ничего вокруг не замечал.
"Вот, самое вкусное блюдо восточной кухни готово, - подытожил Хазанов, - как видите, фалафель очень легко приготовить. Я бы назвал эти котлетки "едой холостяка". Да, подавать их лучше всего свежеприготовленными, тёплыми, с салатом, зеленью, лавашем, хумусом. Приятного вам аппетита"
Андрей Макаревич первым попробовал фалафель и остался очень довольным:
"Просто объедение одно! - воскликнул он, - Пальчики оближешь"
Довольный Геннадий Хазанов, подмигнув ему, сказал:
"В кулинарном техникуме ещё и не такому научат"
В зале послышался смех, который незаметно стих.
"Давайте поблагодарим нашего дорогого гостя за столь интересный рецепт, - произнёс Макаревич, - наша передача подошла к концу, до новых встреч"
Отложив блокнот с ручкой, Егор Силович хотел было выключить телевизор, так как ничего кроме "С Мака" не смотрел. Ибо считал, что: "этот "ящик", в большинстве своём, дурманит разум. Вот молодёжь, насмотревшись всяких передач да фильмов, совсем от рук отбилась. Нет, такого в Советском Союзе не было!" Но Костя не дал ему этого сделать:
- Дедуль, - сказал он, - через полчаса будут "Звёздные войны". Давай посмотрим, а?
Егор Силович, нахмурившись, произнёс:
- И чему такому хорошему могут научить эти ваши дурацкие фильмы? Героизму? Доблести? Вот раньше были фильмы так фильмы! Смотрела вся страна с замиранием сердца! Да вспомнить тот же "В бой идут старики".
- Ну, началось, - не выдержал Костя, - ты бы ещё "Человека-амфибию" или "Семнадцать мгновений весны" вспомнил! Дедуль, сейчас 2000 год на дворе, а значит, новые приоритеты.
Егор Силович никак не ожидал такого резкого ответа. Ведь ещё совсем недавно вежливей Кости было не найти.
"Что же могло произойти такого, - подумал дед Егор, - что так резко изменила его, причём, ни в лучшую сторону? Надо бы с Анной переговорить. Я с моей Пелагеюшкой совсем по-иному её с Владимиром воспитал. Всё дело в Илье с Марией, родителях мальчика? Да нет, вроде бы, тоже воспитанные люди. Однако же, почему-то не приучили уважать старших. Ладно, посуда, но вот так, вызывающе, нельзя с взрослыми говорить".
Видя, что прадед застыл, как вкопанный, Костя произнёс:
- Ладно, как-нибудь обойдусь и без "Звёздных войн".
Егор Силович, очнувшись от раздумий, как-то по-новому посмотрел на правнука. Он и узнавал его, и не узнавал. Вчерашний вежливый мальчик вдруг превратился в самого настоящего грубияна. Терпеть такую перемену было выше всех сил. Егор Силович, выключив злосчастный "ящик", пристально посмотрев на правнука, спросил:
- Костя, что с тобой произошло? Ведь ещё в прошлом году ты был самым вежливым мальчиком на свете!
- У нас... папа с мамой каждый день ругаются... - тихо сказал Димка.
- Молчи, дурак! - воскликнул Костя и хотел было дать оплеуху младшему брату, да дед Егор не допустил этого.
2 - Не смей! - воскликнул Егор Силович, - Слышишь меня! Никогда не смей поднимать руку на того, кто многим слабее тебя! Опомнись, Костя! Ведь он твой единокровный брат!
Димка заплакал. Костя, видя, что дед рассердился не на шутку, опешил. Он никак не ожидал такой реакции всегда тихого прадеда. Егор Силович, успокоившись, подошёл к Димке и, обняв его, сказал:
- Я не знаю, что там у вас дома происходит, но намерен положить этому конец.
Затем, оставив всхлипывающего Димку, подошёл к телефону и набрал номер родителей мальчиков. Ничего, кроме длинных гудков, он не получил в ответ. Тогда, сев на стул, Егор Силович набрал номер дочери. На этот раз трубку сняли сразу же.
- Алло, я Вас слушаю, - раздался голос старшей дочери.
Кашлянув, для вида, Егор Силович произнёс, пытаясь сохранять спокойствие:
- Анна, что там у вас такое происходит?
В ответ последовало небольшое молчание.
- Ты о чём, папа? – недоумевающе спросила дочь.
Егор Силович почувствовал, что внутри него закипает вулкан.
«Тише, тише, Егорушка, береги сердце!» - как будто бы он услышал голос Пелагеи Никифоровны.
- Ты скажи мне, - произнёс дед Егор, - только правду. Что там, у Ильи с Марией происходит?
Казалось, что Анна не была готова к такому вопросу. Вновь зависло неловкое молчание. Егор Силович явственно слышал, как гулко колотится его сердце.
«Егорушка, - вновь послышалось ему, - у тебя же был инфаркт. Успокойся, милый, всё будет хорошо».
- Они что… разводятся? – еле выговорил он от сильного волнения, на мгновение, позабыв, что его слышат правнуки.
Вновь ответом было молчание. Как показалось деду Егору, миновала целая вечность. Наконец Анна произнесла:
- Мы не хотели тебя раньше времени волновать, зная про твоё больное сердце. Да, они на пороге развода. Всему виной Илья.
«Переварив» услышанное, Егор Силович, чувствуя, что ему не хватает дыхания, сказал:
- У тебя всегда во всём он был виноват! А вдруг всё дело в Марии?
- Папа! – воскликнула Анна, - Да что ты такое говоришь! Моя девочка ангел по сравнению с этим деспотом! Если бы не он, то Аннушка стала бы профессиональной актрисой!
Деду Егору стало совсем трудно дышать. Сердце было готово вырваться из груди. В висках будто бы били в барабаны. Да ещё сильно заболела левая рука, в которой, ещё с Первой Мировой, застрял осколок.
- Но… - начал, было, Егор Силович, да не договорил.
- Папа! Папа! Что с тобой?! – послышался испуганный возглас Анны.
Но Егор Силович этого уже не слышал. Он потерял сознание и медленно сполз на пол. Костя, увидев это, тут же подскочил к нему:
- Дедушка! Дедушка! Что с тобой?
Но Егор Силович не отзывался. Тогда мальчик попытался нащупать пульс, как учили на уроках ОБЖ, сначала на запястье, а потом на сонной артерии. Он еле-еле прощупывался.
«Что делать?! Что делать?! - пронеслось в голове Кости, - Так, успокойся! Что там мне бабуля говорила? Так… Нитроглицерин под язык и «Скорую» вызывать».
Мальчик вскочил и достал с полки аптечку. Затем, не без труда, нашёл флакончик с нитроглицерином и бросился к прадеду.
- Деда, - попросил он, - возьми таблетку и тебе полегче будет.
Егору Силовичу показалось, что он слышит голос ангела.
- Ну, открой рот, - умолял его Костя, у которого из глаз текли слёзы, - дедуля, ну открой, пожалуйста.
С большим трудом, как будто бы это не его тело, удалось это Егору Силовичу.
- Костик…что со мной, - еле слышно произнёс он, рассасывая нитроглицерин.
Правнук, вытерев рукой слёзы, ответил:
- Дедушка, всё хорошо. Ты только не волнуйся, пожалуйста.
Затем бросился к телефону и набрал «03». Прошло пятнадцать минут, и послышался рёв сирены. Вскоре в дом вошёл врач. Увидев лежащего на полу старика, он тут же подошёл к нему:
- Что же Вы, Егор Силович, себя не жалеете-то.
Потом, обратившись к Косте, спросил:
- Что случилось?
Мальчик, не стесняясь, слёз, ответил:
- Дедушка говорил по телефону и вдруг упал. Я тут же дал ему нитроглицерин и вызвал «Скорую».
- Да ты у нас герой! – воскликнул врач, - Считай, что благодаря тебе, у твоего прадедушки появился ещё один шанс для спокойной жизни.
Он, закатав рукав рубашки у деда Егора, померил давление. А затем сделал какой-то укол в вену.
- Егор Силович, - сказал он, - никаких стрессов. Вы поняли меня?
- Да понял я, понял, - еле улыбнувшись, ответил тот.
- А Вам молодой человек надо будет обеспечить полный покой Егору Силовичу. Если что не так будет – сразу же вызывайте «Скорую», - произнёс врач и, пожав мальчику руку, вышел из дома.
Всё это время Димка сидел тише мыши, весь сжавшись в комочек от страха. Егор Силович, заметив это, улыбнулся и сказал:
- Всё хорошо, маленький, всё будет хорошо.
Потом, подозвав к себе старшего правнука, произнёс:
- Спасибо тебе, Константин, ты мне жизнь спас.
Мальчик вдруг снова расплакался, а вслед за ним и Димка заревел.
- Поплачьте, поплачьте, - сказал Егор Силович, - ничего зазорного в этом нет. Оно даже полезно бывает. Всё плохое перемелется и мука будет.
К ночи мальчики успокоились и тихо уснули. Егор Силович, почувствовав себя получше, скрутил «козью ножку», набил её махоркой и, выйдя во двор, закурил.
«А Костя, всё-таки, очень добрый мальчик, - подумал он, - зря я на него плохо подумал. А с Марией и Ильёй надо бы серьёзно поговорить. Негоже на виду у детей ссорится! Это же разрушает их слабую нервную систему»
Он ещё немного подышал ночным воздухом и вскоре мирно спал на печке.
На следующее утро примчались все: Анна с мужем, Владимир с женой и Мария с Ильёй.
- Папочка! – бросилась к отцу дочка, - Как ты нас всех перепугал!
Егор Силович, обняв правнуков, ответил:
- Это им скажите огромное спасибо за мою спасённую жизнь.
В заключение скажу только одно: Илья и Мария, после семейного совета, разрешили все свои разногласия. Семья была спасена, на радость Егору Силовичу. Костя вновь стал прежним: добрым и отзывчивым.
Люди, помните, дети это не только наше продолжение и помощь в старости, но и будущие родители!!! Делая им больно, вы разрушаете ещё не состоявшиеся семьи!!!