За всё время Клара приезжала к сыну в колонию лишь два раза, выслала ему две бандероли и несколько заказных писем, последнее из которых -весной 1991 года. В каждом из её писем постоянно присутствовала одна и та же фраза : "Ты меня, наверное, проклинаешь". Илья не мог сначала понять, что это значит, и писал в ответ, что ему не за что её проклинать. И только много лет спустя выяснилось, почему она так писала.
Было ли это её покаяние искренним? - вряд ли. Она ничем его не подтвердила.
Во второй свой приезд на свидание Клара сообщила сыну, что мужа Галины переводят на Украину в Могилёв-Подольский, что она едет с ними и уже продала дом в Луговой, за четыре тысячи рублей.
За четыре тысячи рублей в 1989 году? Двухэтажный просторный кирпичный дом с большим участком, садом, виноградником, с коровой, двумя козами, курями, с летней кухней, сараем и хлевом? По оценке БТИ да, может быть, но в реальности коммерческая цена должна была быть иной.
Дом был оформлен на Клару, но построен в браке с Владимиром, так что половина всего совместно нажитого имущества была собственностью мужа и после его кончины должна была быть поделена между женой и сыном. Но хитроумная Клара даже и не подумала выделить сыну его законную долю наследства. Илье было тогда всего 15 лет и он знать не знал о наследственных делах, а подсказать было некому.
Это уже много позже, после освобождения Илья узнал от знакомых, что их дом со всем хозяйством был продан за 180 тысяч рублей, что по тем временам было целым состоянием.
Эх, Илюха, Илюха, собиравшийся жениться и лазивший ночью грабить госимущество! Знал бы ты, что законных реальных денег тебе тогда принадлежало в сто раз больше, чем ты там награбил!
***
Илья слушал Клару и молчал. Ему, изнурённому тяжёлой болезнью и условиями содержания, было уже всё равно. Та жизнь представлялась ему чем-то абстрактным.
Реальными же были этот тубонарий, кровавая харкота и 45 кг веса при росте 182 см. К тому же, он никогда в своей жизни и не ощущал материнской любви и теплоты. Не оставив приёмному сыну на прощание и десятки из вырученных ею за дом "четырёх тысяч", Клара благополучно отбыла на Украину с кучей денег, двумя шкатулками
ювелирных изделий (своих кровных и илюшкиной бабушки в придачу, среди которых, помимо фамильного сапфирового гарнитура родной семьи Ильи, было и сбережённое Бабулей драгоценнейшее яйцо старинной работы Фаберже) а также с парой-тройкой кожаных мешочков с золотыми самородками, заботливо припасёнными ещё отцом Клары в бытность его работы в Бодайбо, а также начальником приисков "Ивановский" в Красноярском крае и "Коммунар", бывший "Богомдарованный", в Хакассии. (Всех активных, верой и правдой послуживших делу революции "пролетариев" Партия обычно пристраивала на хлебные места.)
***
Ту-ту, тётя Клара, ни пуха тебе, ни пера! Впереди ждёт тебя новая жизнь, на новом месте, в городе Могилёве-Подольском, на проспекте Незалэжности. Как символично! Ты теперь тоже ни от кого не зависима: ни от преданного тобою и брошенного на произвол судьбы тяжелобольного сына, ни от покойных мужа и его постылых родственников, от которых тебе удалось так ловко избавиться, ни от воспоминаний о грехах молодости.
Ни от своей Совести... которой, впрочем, у тебя никогда и не было.
продолжение следует