"Начало начал".
Лёлька даже и представить себе не могла, что так захватывающе интересно и легко ей будет работать с военнослужащими. Коллектив её принял сразу, как родного человека. Всегда готовые ей помочь, они на лету подхватывали любую её идею и многое предлагали и своего. Складывалось такое впечатление, как будто всё, что они делают для подготовки к празднику, было само собой разумеющимся. В считанные дни воинская часть превратилась в настоящий Дом культуры. В одном месте поют, в другом на музыкальном инструменте играют, кто-то рисует, кто-то танцует, там декорации изготавливают, а здесь стихи декламируют. Замполит занимался сбором материала для сценария, а начальник клуба в роли помрежа (помощника режиссёра), выполнял все указания требовательной Лёли Григорьевны. Каждое её слово было как закон, и она в глубине души догадывалась, что здесь не обошлось без заботливой руки командира. Где бы она ни была, чтобы она не делала, Лёлька постоянно чувствовала его присутствие. Его ярко-синий и по отечески добрый взгляд постоянно её везде сопровождал. Было непонятно, когда он отдыхал? Рано утром служебная машина привозила её в часть, он уже на ногах. Поздно вечером она, обессиленная, возвращалась на той же машине домой, а он отправлялся к себе в кабинет доделывать свою работу. И Лёлька, слыша его спокойный, но уверенный голос, никак не могла освободиться от чувства, что где-то когда-то она уже слышала этот голос, но никак не могла вспомнить где и когда.
Всё завертелось, закрутилось. Работа кипела, и Лёлька чувствовала, что колоссальное напряжение первых дней начало отпускать, но...
Однажды она, забывшись, звонко рассмеялась над чьей-то шуткой и тут же поймала на себе пристальные и заинтересованные взгляды мужчин. Лёлька сразу же осеклась и почувствовала себя в роли дрессировщика. Входя в клетку с хищниками, дрессировщик всегда помнит, что нельзя обольщаться добродушным выражением морд больших кисок. Эти киски в любой момент могут зацепить своей когтистой лапой так, что останутся от тебя рожки да ножки. Вот такое же отношение было и у неопытной Лёльки к мужчинам. Ловя на себе чей-то жадный взгляд, ей казалось, что он только и ждёт момента, чтобы съесть её целиком. И она, напуская на себя строгий и неприступный вид, одним только взглядом могла поставить на место любого, кто позволил себе забыться.
Командир время от времени заглядывал в актовый зал понаблюдать за репетицией или поинтересоваться не забыли ли его подчинённые покормить обедом или ужином уважаемого художественного руководителя. Лёльку кормили как на убой. Иногда приносили в кабинет нач.клуба поднос с обедом, а иногда приглашали в офицерскую комнату отдыха, которая выполняла роль столовой. Там была домашняя обстановка. Столы покрытые белоснежными скатертями, а на столах салфетки. В одном углу холодильник, а в другом сервант с посудой. Всегда включенный телевизор. И к твоим услугам мягкий диван и удобные кресла под большим фикусом. Везде комнатные растения и идеальная чистота. Можно отдохнуть и расслабиться после сытного обеда. Лёлька с ума сходила от вкуснейших солдатских каш и щей. С тех пор она и дома перестала варить борщ. Готовила только щи с кислой капустой, солдатские каши и солянки. Но так вкусно, как у их поваров у неё не получалось. И она никак не могла понять - в чём же здесь секрет?
Однажды, когда Лёлька проводила репетицию с солдатиками, которые до призыва в армию где-то занимались танцами и имели кое-какие навыки, в актовый зал заглянул Алексей Степанович. Он, почувствовав её досаду из-за того, что она никак не может добиться от них того, что ей надо, снял китель, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и, расслабив галстук, сказал:
- А ну-ка, бойцы, расступитесь. Батя тоже будет танцевать.
Парни расступились, освобождая ему место в первом ряду, и послышался смешок.
- А ну! Прекратить смех в строю! - строго насупив брови, в шутку приказал он.
Лёлька включила вальсовую музыку и стала показывать танцевальные движения, а солдаты и их командир повторяли за ней. Лёлька отметила про себя - насколько пластичен и грациозен полковник. Она через какое-то время выключила музыку и спросила:
- Алексей Степанович, а где Вы занимались танцами?
- Нигде, - пожав плечами, ответил он. - Но я всегда мечтал научиться танцевать бальные танцы. Вы не согласились бы со мной позаниматься индивидуально?
- Можно, - ответила Лёлька, - но только при одном условии. Если Вы мне что-нибудь сейчас споёте. Все говорят, что у Вас потрясающий голос.
Она поднялась на сцену и села за рояль:
- Ну-с? Что мы будем петь?
Командир подошёл к роялю и, подумав, спросил:
- Вы знаете, а мне очень нравится песня из "Бременских музыкантов" в исполнении Муслима Магомаева. Вы сможете её подыграть?
- "Луч солнца золотого"? - спросила Лёлька и заиграла вступление.
Алексей Степанович запел так, что все присутствующие раскрыли рты. Если бы Лёлька не видела перед собой поющего, то решила бы, что песню исполняет сам Магомаев. Сильный, красивый, тёплый, бархатный голос горячей волной пронизывал её с макушки до самых пят. Он пел и смотрел на неё. Лёльке показалось, что полковник поёт только для неё одной. Она почувствовала лёгкую дрожь и как можно ниже опустила голову, чтобы никто не заметил, как загорелись её щёки.
Как только он закончил петь, на первом ряду раздались аплодисменты, и детский голос прокричал: "Браво!". Все повернули головы. Командир, извинившись, что должен их покинуть, поспешил к женщине и мальчику лет пяти, который был похож на него, как две капли воды. Полковник подхватил мальчишку и крепко его обнял. Стоявшая рядом статная и шикарная женщина проговорила:
- Ты со своей службой совсем нас забыл, - и подставила щёку для поцелуя. Затем она бросила оценивающий взгляд на Лёльку и королевским наклоном головы поприветствовала её.
"Жена", - обожгла мысль Лёльку. И почему-то резко пропало настроение.
У Лёльки вообще к мужчинам было непростое отношение, а к женатым и того подавно. Для неё женатый мужчина - это бесполый мужчина. Ей не нравилось когда "женатики" заигрывают с другими женщинами, забывая о таких понятиях, как верность. А женщин, которые разбивают чужие семьи и на горе других строят своё счастье, Лёлька ненавидела и презирала. Презирала потому, что знала, как страшно детям остаться без любимого отца. Она прекрасно осознавала, что, даже если она безумно будет кого-то любить и умирать без любимого, но, если перед ней будет стоять выбор: смерть или слёзы малыша, оставшегося без родителя, то выберет смерть. Достаточно было увидеть счастливые глаза мальчишки, которого на руки схватил полковник, как тут же к его отцу у неё пропал всякий интерес.
Алексей Степанович с тревогой замечал, что у Лёльки изменилось к нему отношение. Она с ним разговаривала только по делу и только официальным тоном. Он не мог понять, что произошло между ними и однажды решил пригласить её в кафе. Лёлька категорически отказалась, мол, сыта. Тогда полковник подошёл к ней совсем близко, настолько близко, что она почувствовала запах его одеколона и напряглась. Он, глядя её в глаза, произнёс:
- Лёля Григорьевна, мне надо с Вами серьёзно поговорить.
И вот они сидят в кафе. Перед ней чай с лимоном, что он заказал по её просьбе. Лёлька смотрит на плавающую дольку лимона в чае и хаотично пытается понять, зачем он её сюда пригласил и о чём таком серьёзном хочет с ней поговорить? А он смотрел на неё, как будто пытался заглянуть в её душу и понять: то она за человек? Почему она прячется от него в свою скорлупу? Как найти к ней подход, и не напугать эту хрупкую девушку, похожую на трепетную лань? Одно его неосторожное движение - она сорвётся и убежит. Наконец он произнёс:
- Лёля, что случилось? Я Вас чем-то обидел?
- Нет, - пожав плечами и не поднимая на него глаза, ответила она.
- Ну я же чувствую, что Вы стали холодны ко мне. Я не могу понять в чём я перед Вами провинился? Что я сделал не так?
И он, как бы боясь, что она сейчас убежит, положил свою свою сильную и мягкую руку на её руку. Она невольно вздрогнула. Это прикосновение показалось ей уже знакомым. Лёлька, собрав всю силу воли, осторожно убрала свою руку и, глядя ему в глаза, сказала:
- Алексей Степанович, между нами ничего не может быть. После праздника я получу расчёт, и мы с Вами больше никогда не увидимся.
- Почему? - он внимательно смотрел, стараясь понять её.
- Почему? - повторила она его вопрос. - Потому, что у Вас своя жизнь, а у меня своя. Потому, что я не уважаю мужчин, которые изменяют своим жёнам. Потому, что я никогда не позволю себе забрать отца у маленького ребёнка. Мне неинтересны женатые мужчины. Понимаете?
И она встала, чтобы уйти. Он схватил её за руку и заставил сесть.
- Не понял. А кто здесь женат? - и его бровь приподнялась.
(продолжение следует -http://www.proza.ru/2014/06/02/1899 )