Ночная беседа.
- У прадеда твоего было одиннадцать братьев...
Ночь. Левый берег Дона. Какофония цикад и лягушек за окном. Маленькая мазаная хатка. В одной комнате на старинной железной кровати возлежу я. В другой, на ещё более старой, лежит бабушка и пытается в который раз поведать "современную" историю нашего Рода.
- Дядя Николай и дядя Пётр не вернулись с первой войны с германцем. Ни жён, ни детей завести не успели. Дядя Яша с фронта пришёл. Служил в атаманском полку. Большой был, красивый мужчина.Погиб во время восстания в девятнадцатом. Сына его убили уже во вторую войну с немцами. Так он и не узнал,что итальянский снаряд угодил в их хату и никого из семьи в живых не оставил. Мы ему об этом не писали,берегли...
Всё это я знаю наизусть. Засыпаю, просыпаюсь, а бабушка всё рассказывает и рассказывает.
- Одиннадцатый брат - дядя Андрейка. Последыш. Живой ещё. А вот его старший внук погиб в Афганистане. Офицером служил. А младшенького внучка Санюшку этим летом похоронили. Гроб цинковый даже не открывали. Говорят, ему чеченцы голову отрезали... Ты,Алёшенька,- последний мужчина в Роду. Тебе жениться нужно... В следующий раз без невесты не приезжай. В хату не пущу!
Конь.
- Папаня мой, твой прадед, привёз с войны коня. В Австрии захватил. Огромный вороной. В хуторе таких никогда и не видывали. Я его купала и поила в Дону. Во дворе меня отец подсаживал, а у реки я с него соскакивала и ждала, когда напьётся. Конь выходил из воды, сгибал передние ноги и головой помогал на себя вскарабкиваться... Сам всё понимал. Без слов!
Тихий тёплый вечер. Струганая лавка возле мазаной хатки. Наполненные яблоками и грушами эмалированные вёдра.Аромат цветущего хмеля..
- Сколько раз тебя,Алёша,просила не ссать на угольную кучу. А ты слов не понимаешь...А ещё старые люди говорят,что у тех,кто ЭТО делает на уголь- писюн скоро заболит и отвалится!
Родня.
Дядя Петя,племянник моего деда,- "рыжий - рыжий, конопатый". Всё лицо в веснушках. Когда трезвый- милейший человек. Романтик и балагур. Но, не дай бог, выпьет... Превращается в злобного тирана. Бросается с кулаками на жену. Тётка Рая стрелой вылетает из хаты, иной раз в чём мать родила, и бежит прятаться к нам в чулан.
-Ну где эта с-у-у-ка?! Лёнюшка, где она спряталась?!!
Я молчу как партизан на допросе.
-Говори! Не бойся! Мы ведь с тобой рОдные. Мы - Максаевы! А они - никто!!Особливо - Зянковы!
Дядюшкин палец указывает в бабушкину сторону.
- Мы - М-А-К-С-А-Е-В-Ы!!! А Зянковы - говно!
Замечаю в руках у Дарьи Ильиничны увесистый железный запор. Она медленно приближается к дядюшке и тихо , но отчётливо говорит.
-Лёнюшка-то - настоящий Максаев! А вот папашу твоего с пленным австрияком нагуляли!...
Кошка.
- Давным- давно люди сильно нагрешили и этим разгневали Бога. Он наслал засуху. Урожая не было.Полчища саранчи поели даже листья на деревьях.Солнце нещадно палило. Целые народы начали вымирать от голода и жажды. Тогда кошки и собаки стали мяукать и выть, просить за нас перед Господом.Несколько дней и ночей кричали и Всевышний сжалился.
Вечер. Вожделенная прохлада после дневного пекла. Чёткость звуков. Резкость запахов.Свист стрижей. Скамейка. Бабушка и я. Счастье...
- А ты кошку дёргаешь за хвост... А она- скотанная!
Размолвка.
- А дедушка Жора бабушку Ксению б***ью полковой назвал.
Бабушка осторожно ставит таз с вишнёвым вареньем на стол и поворачивается ко мне.
- Даже и не знаю, что на него нашло... Они в одной части воевали. Он солдатом, а она санитаркой. Бойцов раненых с поля боя вытаскивала. Когда Жору ранило, она его с километр по грязи волокла. После войны в станицу вместе и вернулись. Трое сыновей у них. Уж внуки взрослые... Наверное, лишнего выпил...Он к утру одумается, прощения просить будет.
Жалмерка.
- А что такое жалмерка ?
- Это, внучек, такая женщина. Раньше в армии служили долго, не два года, как сейчас. И когда казаков забирали в войско, то жёны их терпеливо ждали.. Но не все. Некоторые начинали водку пить и песни играть...Становились весёлыми, крикливыми, мордатыми...Таких люди называли жалмерками.
- А что было , если мужья об этом узнавали ?
- Ну, совсем давно, было так - выводил казак ненаглядную в центр Круга и три раза говорил:" Не жена ты мне более!". Потом всё стало намного сложнее...А ты почему спрашиваешь?
- Да тётка Катя вчера говорила, мол уйдёт Валерушка на службу и хлебнём мы горя с его жалмеркой.
Весна. Цветущие яблони. Жужжание пчёл. Солнце. Лёгкий ветерок с Дона.
Ежевика.
- Ивановна опять пошла собирать ежевику.
- Ты по сторонам не смотри. Топор держи правильно! А то я, Алёша,даже и не знаю из какого места у тебя руки то растут.
Конец августа. C бабушкиной помощью пытаюсь порубить толстые ветки.
- Она каждый день ходит и возвращается очень поздно.
- Наискось руби! Так легче...Она ходит через день. Сегодня насобирает, а назавтра на базар понесёт. А что ей остаётся делать? Пенсию она не заслужила. Более двадцати лет в лагерях "отдыхала"...
- Ба, она убила кого-то?
- Когда их семью раскулачивали, в лицо Уполномоченному из города плюнула. Ей за антисоветскую агитацию пятнадцать лет и дали, а потом ещё за что-то десять добавили. Как посадили в тридцать втором,так в пятьдесят четвёртом и выпустили. Ни детей, ни пенсии... Вечером зайду к ней. Куплю ежевики... Наварю тебе утром вареников!
Мотя.
В благословенный брежневский застой у Моти нет ни дома, ни работы, ни семьи. Зато она прекрасно знает у кого и где свадьба, похороны или сороковины. Время от времени просится переночевать у моей бабушки.
- Мотя, как ты можешь жить без дома?
- Алёшка, ну ты глупОй? Зачем мне дом? Вот, у тваво деда перед Первой войной огромный был домяка. А потом матросы его сожгли. Он из Сибири вернулся и новый построил. А немец пришёл и опять сжёг. Вот и ютитеся таперича в кособокой хатёнке. Твоя бабка на колхоз всю жизню спину гнула, а пенсию получаеть- двадцать чатыре рубля. У мене на пустых бутылках больше выходить.
- Ох, Мотя, заберут тебя в дом престарелых,- вступает в разговор бабушка.
- Нет. В дом престарелых я не пойду. Лучше под забором сдохну...А тебя, Даша, внук может и захочет взять докармывать, да жана ему не разрешить. Зачем ей старая дура?
Через два года после этого разговора Мотя замёрзла. " Перестали её пускать на постой. Уж больно от неё ссаками воняло. Потом хату было не проветрить..."- заканчивает рассказ бабушка и в навалившейся тишине слышно, как в соседней комнате тикают часы...
Банка из-под кофе.
- Деньги- в нижнем ящике шифоньера в банке из- под кофе. Забери! Помру- будет на что схоронить!
- Ба, да пусть там и лежат. Надёжнее. А то я потрачу. Дело - молодое.
- Забери! Приедешь и ничего не найдёшь. Упрут!
- Да у кого рука поднимется на гробовые рубли?
- Алёша,Алёша! Это положить-то некому, а взять...
Соседка позвонила рано утром...Похороны.Слёзы. Поминальный стол.О банке вспомнил только перед отъездом. Жестянка стояла на том же самом на месте." Любимая моя бабушка, в первый раз ты ошиблась в людях!" Открыл её...Внутри было пусто!
CЭСЭЭР
- Бабушка, а почему твою двоюродную сестру прозвали " СЭСЭЭР"?
- В начале тридцатых трудились мы в колхозе. За работу ни денег, ни продуктов не получали. Отмечали только "трудодни". А когда по ним намеревались рассчитываться, никто не знал. Чтобы с голода не помереть, приходилось уносить зерно с поля или тока. Если ловили, отправляли в лагеря. За несколько пригоршней пшеницы срок отвешивали бОльший, чем нынче за убийство дают. И всё это- "именем РСФСР". А бабушка Саня непоседливая была, егоза. Прыгает у сельсовета на одной ножке и кричит:" СЭСЭЭР,СЭСЭЭР -десять лет! СЭСЭЭР,СЭСЭЭР- десять лет!"... Несколько раз предлагала ей переехать из хутора ко мне в станицу. Она- одинокая, и у меня,кроме тебя,внучек,никого не осталось. Вместе было бы веселее ждать твоих приездов...
Бабушка Дарья умерла восемнадцать лет тому назад.Сегодня рядом с ней, на тихом деревенском кладбище похоронил и бабушку Саню.