Глава 18
На призывном пункте молодые люди, ожидающие очередь в кабинет, где работала призывная комиссия. Заходили по одному.
- Ваши документы?
Я выложил их на стол.
- Раздевайтесь, – скомандовал доктор. – Трусы тоже снимайте!
Скинув с себя одежду, я остался в костюме Адама, в чем мать родила.
Доктор, внимательно осмотрев меня, с головы до ног, задал мне кучу вопросов, после чего сделал вывод, что я здоров. Мне проверили зрение, измерили рост и вес, заглянули в зубы.
Оказалось, что ростом я 172 см, вес 70 килограмм, худощавый немного, но для армии вполне сойдёт.
Заглянули в мои документы.
- Локе? Ханс-Иоханн, Вильгельм?
- Да.
- Вам присылали две повестки, почему вы не приходили? Уклонялись от призыва на военную службу?
- Меня не было дома, я студент, я учился.
- Где учились?
- В Берлине, в берлинском университете.
- Хорошо. Где хотите служить? - спросил меня майор.
- Не знаю.
- Ваше образование?
- Факультет журналистики и иностранных языков – международных отношений.
- Какими иностранными языками владеете?
- Польский, русский, английский, немного.
- Семья есть? Жена? Дети?
- Жены нет, есть ребенок, дочь.
- Определите его в разведшколу…
Меня отправили в разведшколу, под Цоссеном, где два с половиной месяца я проходил обучение. Изучал азбуку Морзе, подрывное дело, основы рукопашного боя, ориентировку на местности, прыжки с парашютом, тактику и стратегию военного дела, правила ведения допроса и многое другое.
Жили мы в деревянных казармах, в спартанских условиях. У каждого своя кровать, своя тумбочка, шкаф для одежды и ничего лишнего.
В первый же день нас заставили бегать. Когда кончились силы, и не хватало дыхания, офицеры-инструкторы тут же поднимали упавших, пиная ногами и избивая их палками.
Там была сплошная муштра, подъем в шесть часов, занятия проводились с утра и до вечера, иногда даже ночью. Никакого покоя! Везде царила жесточайшая дисциплина, даже в туалет можно было сходить только по разрешению. Кормление строго по часам, три раза в сутки. За малейшую провинность наказывали, заставляли отжиматься или сажали в карцер на сутки. Гоняли нас как сидоровых коз! Каково было мне, вольной птице, привыкшей свободе, попасть в эту клетку!
Однажды у меня назрел конфликт с одним из курсантов, на почве того, что я полукровка, за что меня сильно побили, но старшие офицеры за меня вступились. Сам я обо всем промолчал.
- Что с вами? Вас били? – один из офицеров обратил внимание на мой разбитый нос.
- Нет.
- Не врите! Кто вас бил?
- Не знаю. Не скажу.
- Хорошо, мы это выясним.
Взвод построили в шеренгу.
- Кто избил курсанта? Я спрашиваю, кто избил курсанта Ханса Локе? – спросил инструктор.
Воцарилось молчание.
- Вы все будете наказаны!
Обидчики сознались.
- За что вы избили курсанта?
- Он не немец.
- А кто он, по-вашему?
- У него мать не немка, а бабушка вообще русская.
- Он же дерьмо большевистское!
- Кто дал вам право судить об этом? Он родился в Германии, и отец у него немец, значит он тоже. Национальность определяется по отцу, вам ясно? На этом вопрос исчерпан!
В конце концов, я привык. За три месяца, из худощавого юноши я превратился в настоящего мужчину, вытянулся еще сантиметра на 3, стал сильнее, раздался в плечах, физически окреп, научился обращаться со всеми видами оружия, водить машину и многое другое. Зверь, да и только! Даже мама, меня не узнала.
22 июня нам сообщили, что началась война с Советским Союзом, наши войска вторглись в СССР. Мы выслушали обращение Гитлера по радио, после чего нас всех вывели на плац и сделали объявление.
- Сегодня, ровно в четыре часа утра, наши войска вторглись на территорию СССР и подвергли его массированной атаке и бомбардировке. Это будет молниеносная война, которая закончится нашей победой. Дни большевиков и Красной Армии сочтены! Мы очистим мир от этой заразы! Хай Гитлер!
- Зиг хайль! Зиг хайль! Зиг хайль! – доносилось в ответ, громогласно и четко, отдаваясь гулким эхом, так что закладывало в ушах, перебивая солдатские луженые глотки. Мне пришлось орать вместе со всеми.
Тем временем в доме Апраксиных…
Татьяна готовила обед, когда в двери вбежала взволнованная Галина.
- Мама! Мама! Включай скорее приемник, сейчас должно быть
важное сообщение!
- А что случилось?
- Не знаю. Я у Светки Петровой была и им по телефону позвонили. Все встревоженные.
Татьяна включает приемник и слышит сообщение Молотова:
«Внимание, внимание! Граждане и гражданки Советского Союза!
Сегодня, 22 июня, ровно в 4 часа утра…»
- Мама – это война! Война!!
Татьяна крепко обняла дочь, а потом вдруг резко спохватилась.
- Ой! Обед! Как же это! Совсем забыла!
В дом вошел Александр Апраксин, в чине лейтенанта НКВД.
- Таня! Таня! Ты где?
- Саша… Прости котлеты подгорели.
- Мне надо кое-что вам сообщить.
- Я все уже знаю - война. Как же так?!Ведь был же подписан пакт о ненападении! Германия напала на нас.
- К этому все шло. Этого стоило ожидать.
- А где Сергей?
- Пока не знаю, но скоро должен прийти.
- Обед остынет. Я его чуть не испортила!
- Накрывай,… У меня мало времени и срочно надо в часть, Киев уже бомбили…
Глава 19
Наконец, я добрался до дому! Нам дали неделю отпуска, чтобы мы могли попрощаться с родными, после чего предстояло отправиться на фронт.
- Сынок! Война! Я объявление по радио слышала, Гитлер напал на Советский Союз. Зачем?
- Я знаю мама. Это должно было случиться. Я ненадолго, меня отпустили на несколько дней. Три дня буду дома, а потом уеду в Берлин, мне надо увидеть дочь и повидать фрау Марту.
- А потом?
- Меня отправят на фронт.
На глаза Марии навернулись слёзы.
- Может сдаться в плен Красной Армии? Останешься живой.
- В плен? Хорошо, я попробую. Обещаю - я вернусь!
Погостив дома еще два дня, я стал собираться в дорогу.
- Я возьму с собой ваше фото, буду вас вспоминать.
- Конечно! Только пиши! Давай о себе знать.
- Обещаю!
- Я провожу.
- Не надо,… не хочу видеть слёз… Все мама! Прощай!
- Брат, возвращайся! Береги себя! – попросила Хельга.
Мама вдруг вцепилась в меня.
- Ханс! Иоганн!! Иван! Мальчик мой…
- Отпусти мама… - сказал я спокойно. – Мне надо идти.
Уходя из дома, я как будто чувствовал беду, но все же старался прогнать дурные мысли.
В Берлине я навестил фрау Марту и своего тестя. Дочка крутилась возле меня, не отходя ни на шаг, ей было два года, и она уже болтала. Как не хотелось мне с ней расставаться!
- Берегите ее фрау Марта.
- Конечно, обязательно. Я позабочусь о своей внучке, не сомневайся в этом - это самое дорогое, что у меня осталось.
- Все, мне пора…
- Возвращайся!
- Я постараюсь!
Вечером приятель соблазнил меня пойти к какой-то гадалке, фрау Кристине, хотя мне не очень хотелось.
- Пойдем! - Уговаривал меня Отто.
Дверь открыла женщина и пригласила нас войти.
- Знаю, зачем вы сюда пришли - судьбу свою знать хотите. Ко мне многие сейчас ходят.
- Мы скоро уезжаем на фронт, хотели бы погадать. – Произнес мой товарищ.
- Проходите. - Она предложила нам сесть. – Скажу, что вас ждет молодые люди, - разложила на столе карты таро.
Сначала гадала на Отто:
- Тебя ждет карьера, быстрый взлет, повышение по службе. Два раза ты будешь ранен, а на третий погибнешь.
- Это не правда! Не может быть!
- Так говорят карты, а они не врут. Я тоже говорю только правду, какой бы она ни была.
Потом, сделав расклад на меня, она долго, внимательно смотрела на карты.
- Бедный ты парень. Жена у тебя умерла, есть ребенок…
- Откуда вы знаете? – прервал я ее.
- Не счастливая, странная у тебя судьба. Вижу - два раза умрешь.
- Как? Этого не бывает!
- Не знаю, сама не пойму… Ранен будешь… тяжело очень. Решетку вижу, тюрьма или в плен попадешь. Все равно не пойму, ты - и не ты. Бойся кинжала острого и огня. Девушка… Любовь тебе выпадает какая-то, но погубит она тебя.
Вышли мы от гадалки, оба в дурном настроении.
- Черт! Говорил я тебе не надо ходить, ничего хорошего из этого не выйдет, - ругнулся я.
Продолжение следует...
http://www.proza.ru/2014/06/03/549