ЕСЛИ БЫ...

                Холодным железом по коже
                Пусть боль принесет мне покой
                И, шаг свой немного ускорив,
                Сегодня усну этим сном.

    «Больше так продолжаться не может. Есть тысячи не испробованных путей, но они уже не существуют для меня. Я должна уйти, я должна выбраться любыми средствами из этого загнанного круга. Просить о помощи – стыдно, и я не хочу просить о помощи. Я должна преодолеть себя. Все могло быть иначе, но у меня нет сил даже на сожаление». Это была последняя ее запись, последняя запись, которую смогли найти. Больше она так никогда и не писала. Ее тело нашли в спальне, на кровати, холодным. Никто так и не узнал, умерла ли она во сне или сразу после принятия яда. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, и ее темные волосы были разбросаны по плечам, по одеялу. Обнаружили ее не сразу и, наверное, прошло часа три, как она лежала бездыханной. Что же случилось? Что заставило это юное создание покончить с собой? Опрашивая ее знакомых, друзей, не обнаружилось никого, кто мог бы предотвратить этот ее поступок. Все как будто сговорились и выражали полнейшее удивление и непонимание от случившегося. Все так бы и оставалось загадкой, если бы не случайно найденные ее дневники. Это были настоящие маленькие шедевры. На листках бумаги разыгрывались настоящие целые драмы. Целые годы были подробно, четко зафиксированы там. Изучая ее дневники, как будто по-новому знакомишься с прежними знакомыми, и узнаешь о них такое, чего бы никогда не подумала раньше.


I

«…Вчера познакомилась с Дейви. Он такой красивый. Когда наши глаза встретились, в меня словно молния ударила. Что-то случилось со мной, не знаю что, но раньше такого никогда не было. С нетерпением жду случая встретить его………………….
Не видела его несколько дней и мне уже плохо. Где он? Ирма смеется надо мной, но почему, она же ничего не знает, может, догадывается?..»
Первый раз она его увидела в ясный, солнечный день. Она болтала с Норой и, вдруг, подняла глаза. В доме напротив открылось окно, и оттуда выглянул какой-то парень. Она еще не знала его, но уже успела подарить свое сердце. Он улыбался, высунувшись из окна, и с кем-то говорил. Он тоже посмотрел на нее. Для него она была просто красивой девчонкой, временами очень непонятной. Их странное знакомство случилось по ее инициативе. Знала бы она, чем это все закончится, может быть, и не спешила бы так, и не радовалась, и не плакала. Дейви был очень сообразительным и каким-то внутренним чутьем понял, что с ней, надо быть поосторожней. Он никогда не звал ее по имени, хотя, конечно, знал его. Он называл ее «красивая». С одной стороны подчеркивая ее универсальность, а с другой никак не выделяя. Он тонко чувствовал ее, настолько тонко, что временами эта нить рвалась, настолько тонко, что и она это как-то знала.
«…День. Такой же, как и вчера, хотя нет, вчера был Дейви. Когда наши глаза встречаются, он улыбается мне. Я обожаю его улыбку, она заставляет меня дрожать, что-то странное заключено в ней, но я не могу понять что, что-то дьявольское. Схожу с ума! Вчера мы с ним гуляли. Почему-то он никогда не зовет меня по имени….Почему? Так хочется остаться с ним наедине, а ведь у меня были такие возможности. Но почему-то рядом с ним я теряюсь, я не знаю, что говорить. Я как будто боюсь быть с ним рядом, чувствую себя такой уязвимой, что полностью замыкаюсь в себе. Бегу от него!»
В принципе Дейви вел себя безукоризненно, но рядом с ней, его безукоризненность как-то не срабатывала. Альма боязливо улыбалась и робко смотрела на него. Она не выражала восторгов по поводу его удачно сказанных фраз, и никогда он в ней не замечал радости, только какой-то странный, непокорный взгляд, который совсем не сочетался с ее покорными движениями, тихими, редкими словами.


11


Записи обрываются где-то на год, полтора, а, может быть, Альма просто сожгла их, вырвала листы из тетради, не в силах вырвать любовь из сердца. А была ли это любовь? Скорее всего, какое-то дикое, необузданное чувство, БЕЗЫМЯННОЕ чувство.
«…Дейви с Ирмой?! НЕТ!!! Не может этого быть! Почему? Уже несколько месяцев они вместе. Как она ему нравится? И как же мне жутко хочется стать просто зверем без ВНС, просто со звериными инстинктами. И не думать! Опять не спала. Опять плакала. Кажется, уже больше нет слез, но легче не становится. Что-то должно, обязано произойти. Дейви, наверное, легко. Он ходит и улыбается. Дейви знает! Почему он знает, зачем ему знать это, просто знать».
Гнев. Еще никогда она не чувствовала в себе столько возмущения, столько ярости. Они смеются над ней! Ирма смеется над ней и говорит гадости за ее спиной. Ирма, ту, которую она всегда защищала перед другими, которая чем-то нравилась ей. Ирма всегда лицемерила, она терпеть не могла Альму. Да, Альма подозревала, что ее не любят, но не так же. Обидные слова долетали до сознания Альмы, а она все еще надеялась, что это не правда, что Ирма хорошая. Сейчас они смеялись ей в лицо. Альма опустила глаза, все ее существо наполнила дикая ненависть, которая душила ее, не давала говорить. Альма хотела убивать. УБИВАТЬ И УБИВАТЬ долго до полного конца, выцарапать глаза этим насмехающимся юным созданиям, оттаскать за волосы и придушить. Она почувствовала, как напряглись ее колени, все тело, и до того как еще новая волна еще большей ненависти не захлестнула ее, повернулась и пошла. Их слова летели ей вслед, едкие фразы, лишенные даже самой слабой цензуры, слова такие пошлые, что она даже многих из них не знала….  Они как грязь ударялись о ее тело и лениво скатывались вниз. Альма уходила, она, чтобы пересилить обуревающие ее чувства старалась сосредоточить все свои мысли на ходьбе. Сейчас любое, даже самое мелкое и незначительное в мире могло ее вывести из себя. Так она подошла к реке. Села на большой коричневый камень и бросила взгляд на воду. «Как здорово было бы утонуть!» Она помнила, какие острые в этом месте камни на дне, и что, даже просто поскользнувшись, можно было бы больно оцарапать ногу. Она представляла, какая холодная должно быть вода, и что если сейчас она прыгнет, то буквально сразу почувствует, как тысячи иголок впитываются в ее тело. Разве это не лучшее очищение и наказание за грязь, за ненависть. Сначала замерзнуть, а потом разбиться и задохнуться уже очищенной и прощенной. Альма сидела не двигаясь, вот уже тысячи раз представляя, как она падает в воду……… Ноги ее были слегка раздвинуты…как холодная вода  касается ее тела……голова Альмы была чуть закинута назад….. и она задыхается…. ее рот был чуть приоткрыт…. и она глубоко и взволновано дышала. Простой наблюдатель мог бы подумать, что она вот-вот сольется в экстазе с каким-то ею одной видимым партнером. Так оно и было, только партнером ее было отчаянье, дикая радость безысходности. Такой Дейви ее и увидел. Конечно же, он подошел к ней. Нет, не потому что думал, грезил ею и хотел быть рядом, не потому что любил; а просто от нее в нем проснулся первобытный, звериный инстинкт, который в мире зверей, в брачный период, чувствует любой здоровый самец к самке. Вот так и Дейви вдруг жутко захотелось овладеть ею, войти в нее, нетерпя никакого сопротивления. И вот он стоял перед ней. Она и видела его и не видела. Ее глаза были чуть приоткрыты. Отчаянье, овладев ею, ушло, пропало. И она инстинктивно чувствовала, что он хочет сделать то же самое. Он медленно сел на корточки, чтобы своим лицом быть ближе к ней. Альме он жутко нравился, и если бы не ее бессилие, она бы задохнулась только от одного его присутствия так близко. Он медленно, осторожно, как будто боясь ее спугнуть, коснулся руками ее волос и без возражения попытался ее поцеловать. Как же он был удивлен, наконец, заметив, что она даже не пытается сопротивляться, такой покорности он не мог бы даже предположить. Медленными, но ловкими движениями он расстегнул ее кофточку, ее лифчик. Он жадно стал целовать ее в грудь, в шею, и от ощущения того, что ее тело извивается в его руках, он потерял голову. Его рука ритмично скользнула по ее ноге вверх и тут Альма очнулась, как будто почувствовав, что может произойти с ней через несколько секунд. И проглотив эту мысль, она ужаснулась, грубо вырвалась из его объятий и встала. Полуобнаженная ее дрожащая фигурка, с дико расширенными от страха глазами, как ни странно, очень гармонировала окружающему пейзажу. Растрепанные волосы, пальцы, лихорадочно сжимающие кофточку. Дейви удивленно смотрел на нее, слегка прищурив глаза. Он знал, что надо что-нибудь сказать, но впервые в жизни он не мог найти нужных слов. Тогда он невозмутимо встал и попробовал обнять ее. Альма дрожала, нет, в ее движениях не было никакой наигранности, ее действительно била дрожь, ее пальцы еще минуту назад были горячими, а сейчас они обожгли его холодом. Начиналась буря. Полностью исчезло солнце. Впервые в жизни Дейви ощутил ответственность. Ему во чтобы-то не стало нужно было спасти Альму. Он не понимал, не знал от чего, но что-то, все-таки, было в ней….   Он  помог ей одеться, вернее чуть ли не сам одел ее и повел в тепло….
Волна страха уносила ее вниз. Страха, который не имеет, не знает границ. Ничего не было слышно только поток ужаса, большой водопад. ЕЕ выбросило на берег. Было холодно, но что значит холод? Зуб на зуб не попадает. С волос стекает холодная струйка воды. Вдруг где-то далеко впереди она видит красную точку. Это должно быть костер. Туда, вперед, чтобы согреться. Она не жалея ног, кожи, бежит туда не замечая веток, колючек. Она чувствует, как кровь стучит в висках, что у нее болят ноги, что ее губы обветрены, волосы спутаны, а дрожь все равно не проходит. Что может быть губительнее страха? Она так стремилась к огоньку, а оказалось, что он там не один. У костра сидел человек. Глупая и наивная?? Ведь не мог же быть костер без хозяина, такого красивого, опрятного хозяина. Он не мог ее видеть хоть и смотрел в ее сторону, заросли гвин скрывали ее от его взгляда. Его взгляд чуть насмешливый и улыбка, такая легкая и играющая. Было понятно, он не знает, что значит страх, он не чувствует холода. Слезы отчаянья стекали по ее щекам. Альма чувствовала их вкус у себя во рту, но ничего не могла поделать. Она знала точно, что никакая сила не заставит ее замерзшую, грязную выйти к костру и согреться и утонуть в этих коричневых, игривых глазах. Слезы обиды стекали по ее лицу. Она медленно отступала. Отверженная, маленькая, загадочная, с заплаканными глазами, она шла прочь от костра, не разбирая дороги. Ее сердце разрывалось от боли, и звуки этих маленьких взрывов заглушали трели песен, шелест ветра. Альма чувствовала себя раздавленной. Ее била мелкая дрожь, костер, его красное пламя было уже далеко позади, но она никак не могла ему простить, что у него был хозяин. «Наверное, я чего-то недопонимаю». Думала Альма.
«Наверное, я чего-то недопонимаю» думала Альма, когда шла с Дейви. Она очнулась только тогда, когда они вошли во двор. Двор был пустой, все сидели, спрятавшись по подъездам, по домам, по машинам, или может быть, как и она, внутри себя. Они вошли в его подъезд и почти сразу же в квартиру. Она никогда у него не была. Тысячу раз она представляла, как он ее пригласит сюда, но никогда не думала, что это произойдет при таких обстоятельствах.
- Раздевайся, - просто сказал он ей, протягивая большое махровое полотенце и включая свет в ванной. Когда смысл слов дошел до ее сознания, она уже задвигала замок, этим самым, отгораживаясь от него. Лихорадочно сбросив одежду, она встала под горячую струю душа, как будто хотела вобрать в себя эту жгучую энергию. Ванная уже наполнилась легким дымом от горячей воды, а она все неподвижно стояла, глядя на себя в зеркало, не переставая глазами спрашивать свое отражение: А что теперь? Отражение оставалось безмолвным. Единственным выходом была дверь ванны, за ней все будет ясно, за ней Дейви и он ждет ее. Действительно ли ждет, или опять, замышляет, какую-то хитрость… Дейви ждал ее на кухне. Позднее, уже после ее смерти он решит, что это был единственный вечер, который щедро давал на все ответы, но в этот вечер он  не слишком  слушал ее, а потом, а потом она уже так никогда не говорила. Позднее он мог бы с определенностью подумать: она хотела смерти уже сейчас.
Она вошла медленным, но решительным шагом на кухню и села на свободное место. Он налил ей чаю. Ее темные длинные волосы были мокрые, но они этим еще сильней подчеркивали ее обаяние. Она надела его халат, успел отметить Дейви у себя в голове. Потом она медленными и жадными глотками начала пить.… На время воцарилось молчание, и даже на улице дождь почти перестал стучать. Тепло разлилось по ее телу, и в этот момент она снова что-то перечеркнула внутри себя.
      Незнакомец догнал ее и принес к огню. Она пришла в себя лежа на его плаще у костра. Он склонился над ней, и она увидела какие красивые его глаза при ярком пламени. Она забыла о своей изорванной одежде, об исколотых травой ногах, она вся поддалась очарованию пламени. Костер улыбнулся ей. Она встала и шагнула в него. Язычок пламени гладил ее нежно и ласково. Долгожданное тепло было в ней. Незнакомец пытался вырвать ее из костра, но он боялся его, все, что смог он сделать, это постараться схватить ее за руку. Она с легкостью оттолкнула его руку. «Я так долго мерзла, так долго мечтала о тепле, о свете. НЕТ. Я не могу сама, добровольно отказаться от огня. Нет, пусть или огонь зальют... или я сгорю в нем, но зато больше никогда во мне не проснется желание согреться, так как больше никогда я не буду чувствовать холод». Вдруг она невольно вздрогнула.
Альма подняла глаза, это была одна из ее давних привычек, внезапно для всех принимать твердые решения. Дейви, не смотря на весь свой богатый опыт и умение предсказывать ситуации, еще не знал того, что Альма уже пережила в своем воображении. Он был всего лишь парнем.


3

Дейви смутно помнил своих родителей, своих счастливых родителей. Он не знал что такое спокойное счастье. Чем больше он становился, тем чаще его родители ссорились и кричали друг на друга. Его пугал их крик. Потом, он научился не обращать внимания на него, а потом не обращать внимания на все, что его не устраивало или пугало. Из всего его детства ему особенно запомнился один week-end. В этот день они были на пикнике. Его родители смеялись вместе с ним, и они фотографировались все вместе. На одной из фотографий он был изображен на дереве…. И, заглядывая на фотку через плечо Альмы, он как будто перенесся в тот самый день. А Альма не могла оторвать взгляд от этой фотографии. Какой-то электрический ток пробежался от фотки к ее пальцам. Она не могла понять, в чем же дело. Как будто она уже много раз видела это дерево, этого мальчика. Чем дольше она смотрела в глаза фотографии, тем четче становились образы. Ее пронзила дрожь.
Ветер. Безумие. Дикое безумие идти куда-то. Выходя из подъезда, она поймала себя на мысли, что никуда не надо идти, что ничего не произойдет. На улице было пустынно и мрачно. Она шла по аллее, озираясь по сторонам, и ей казалось, что она перешагнула какую-то грань. Она шла и шла. Ветер дул ей в лицо, но ей доставляло какое-то бешеное удовольствие сопротивляться ему, так как если в нее вселили другое существо, обязанностью которого, смыслом жизни для которого было сопротивление. Этому существу не важен был результат. Ветер повалил дерево, большое дерево. ЗДЕСЬ. Здесь она впервые увидела его. Он слазил с дерева? У него глаза были странного оттенка. Эти глаза она узнала бы везде. Он обожал результат. Ему было все равно как люди, вещи становились его – он просто не помнил этого. Их глаза встретились. Он властно обнял ее, так, что она не смогла не вырваться. Ее зубы впились в его шею. Она ощутила во рту соленый вкус его крови, и этот вкус опьянил ее. Она впервые чувствовала чужую кровь у себя во рту и от этой мысли сходила с ума. В эти секунды он завоевал несколько поцелуев. Он чувствовал слабость и смутно понимал, что она его кусает, что кусает больно, но эта мысль сама по себе не вписывалась в его мозг. Его кровь капала ей на вырез платья, окрашивая ее волосы в темный цвет, и тогда понимая, что еще миг, и он упадет от слабости, он из последних сил, собрав всю силу желания в одном порыве, рванул на ней платье. Пошел дождь и люди. Они потеряли друг друга, разжав руки. Больше никогда они не встречались. Его глаза…
Глаза на фотографии не давали Альме покоя.
- Кто это?- спросила она наконец-то у Дейви
- Я..Много лет назад
- ТЫ? «ТЫ?» кричали ее мысли. Но ведь такое не может быть. Или, может быть, это значит.  Когда это было?
- 10 или 12 лет назад.
Дейви не мог понять, что так удивило, поразило Альму. Он был всего лишь парнем. И все, что он мог это поцеловать ее. Альма согласилась с какой-то еще более необычной покорностью. Слегка приоткрыв правый глаз, в зеркале, она увидела, как Дейви обнимает какую-то брюнетку. «Да это же Я»- промелькнуло у нее в голове.
- У тебя крашенные волосы?
- Нет. А что?
- Ерунда. Такой красивый черный цвет.
Она была счастлива быть рядом с ним и рассмеялась. «Такой красивый, черный цвет» повторила она про себя, его слова и еще сильнее прижалась к его телу.


                4


…………………………………………Такой красивый, черный цвет.…Зачем было выливать чернильницу?! ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ – цвет бесконечности Она резко открыла глаза.
- ДЕЙВИ?
Она вскочила и зарычала (тихо, так что никто и не услышал). Он плавно потянулся, и слегка, повернув голову по направлению к ней, улыбнулся…
« Утро рядом с ним. Да, кое-кто бы уж точно сошел с ума от зависти. А Ирма сгорела бы от злости. Я С ДЕЙВИ!!!!!!!!!!! ФАНТАСТИКА!!!!!! БЛЕСК!! Не могу в это поверить». Вереница чудных вечеров, дней смешалась в ее сознании. С ним, с ним и с ним. Месяц, два, три, пять, ВОСЕМЬ. Что-то изменилось. Она это чувствовала. Это число ее пугало.
 Как только она вышла из подъезда, и сразу увидела их. Значит, ей не солгали. Дейви шел с Ирмой. И нет, ей не показалось, его рука была на ее талии. Она быстро пошла к ним. Они не видели Альму, просто куда-то торопились, и поэтому ей пришлось ускорить свой шаг до рыси. От непривычного темпа ходьбы нога Альмы попала в лужу. Ее ноги покрыли несколько грязных брызгов. В ее сознании билась только одна мысль--- не дать им быть вместе. Дейви был ее, он принадлежал ей, был ее частной собственностью, а никто не смел, посягать на ее личные вещи. Наконец, они увидели ее и остановились. Альма посмотрела на Ирму, и та отшатнулась от ее взгляда, столько нерастраченной злости она не видела еще никогда. Альма вцепилась в нее, она затрясла ее за плечи и повалила на землю. Ирма что-то хотела кричать от страха, от боли — она все еще не верила, что это Альма трясет ее. Альма сама не верила себе. Как только ее ногти впились в Ирму, она освободилась от контроля, она уже никому не принадлежала. Это была другая Альма., Альма, из другого мира, и она была в бешенстве. Та, которая жила по первобытным законам, чувствовала в себе нарастающую ярость и готова была убить другую самку, уводящую ее самца. Она убила. Эта мысль приводила ее в чувство и возвращала из первобытной стихии в настоящее. Дейви стоял рядом и смотрел на нее в нерешительности с едва уловимой жалостью. Альма ощутила и ее. Ее била дрожь, на ее пальцах была чужая кровь, ее волосы были спутаны, ноги в грязи.
Альма проснулась. Ее волосы были спутаны, а сердце стучало в висках. Она ничего не могла с собой поделать, но последнее время в своих снах, она видела Дейви с какой-нибудь девчонкой и по какому-то неизвестному порядку, она убивала, то девушку, то Дейви, то и его, и ее. Каждую ночь сон казался таким реальным и ярким, что на утро она просыпалась в страхе, а вдруг это правда.
Звонок телефона спутал ей мысли.
-Алло!
-Альма, ты проснулась?
-Да, ты почти разбудил меня
-Я минут через 30 к тебе приду, ладно?!
-Да
-Жди
Дейви пришел. Обнял ее и повлек на диван. Он целовал ее неотрывно много минут и вдруг спросил
-Что-то случилось? Ты сегодня какая-то не такая.
-Да нет.
-Ты уверена?
-У меня просто плохое настроение. И все.
Все ли?? Нет, что-то надо было делать, что-то было не так. Она знала это, но ничего не предпринимала. Время изменилось, или может, просто наступила весна? Время, когда все умирает? Погибают маленькие, беззащитные снежинки, задыхаются морозы, становятся покорными ветры. Солнце отдаляется от земли и не в силах противостоять этому. Так было всегда. Так будет и теперь. Весна несет смерть. Смерть всему вечному, сильному и глубоко укоренившемуся в сознании. Вот как она безжалостна или справедлива, не все ли равно, когда уже начинаешь праздновать траур по бесконечности.
«Я боюсь. Что-то происходит со мной. Моя внутренняя сущность исчезла. Дейви забрал ее.  Опять вышел скандал. И почему мы вечно ссоримся? Или, может, я должна вести себя мягче?..» Альма все раньше просыпалась и все чаще задумывалась о том, что же все-таки, связывает ее и Дейви? Кем является она для него? Альма что-то не понимала и от этого страдала еще больше. Выхода не было. Она не хотела видеть выход. Она устала вечно чего-то ждать, за что-то бороться, или, может, она просто не хотела этого делать.
Дул легкий ветерок и на него никто не обращал внимания, так как он был теплый. Люди ходили туда сюда в легкой, летней одежде. Они смеялись или о чем-то весело говорили. Альма опустилась на лавочку и жадно ловила взгляды прохожих, как будто они могли спасти ее. На нее никто не обращал внимания, НИКТО! Прохожие замечали ее красивую фигуру,  губы,  волосы,  ноги, но никто из них не обратил внимания на нее. Она, вдруг, снова почувствовала свое одиночество, вновь вспомнила бессонную ночь и утренний город. Разочарование захлестнуло ее и ей пришлось сделать внутреннее усилие, чтобы не заплакать. Хватит! Слезы стояли у нее в глазах, но ни одна из слезинок не пыталась вырваться наружу, как будто каждая из них знала, что здесь снаружи мир холоден и равнодушен. Она смотрела прямо перед собой и видела расплывающиеся картинки перед глазами. Вновь, случайно вспомнив его, она вздрогнула и почувствовала, как у нее ускорилось сердцебиение. Она с внезапной ясностью увидела его губы, чувствовала его руки, до тех пор, пока какой-то внешний шум не вывел ее из этого состояния. Рядом с ней сидел кто-то. Она больше почувствовала его, чем увидела. И специально, не поворачивая к нему головы, она попыталась представить, что это за человек. Периодически ее мысль сбивалась, и она вновь начинала чувствовать дрожь. Затем у нее закружилась голова, и она почувствовала скребущее ощущение. Нет, ее уже ничего не устроит в этом мире. Он не подходит ей. Резким рывком она встала, даже не встала, а вскочила. Она бежала по направлению к спасению, которое принесет ей гибель. Она не чувствовала себя взбираясь по ступенькам, не помнила как повернула ключ в замке. На подгибающихся от какого-то возбуждения коленях она встала на стул и нашла аптечку. Немеющими руками она вывернула оттуда все, что было, и стала размешивать в стакане различные таблетки с кипятком. Наконец, странная смесь была готова. Она держала кружку обледеневшими пальцами, когда забиралась с ногами в кресло. Сейчас она уже не сдерживала слез, да и зачем их скрывать, когда никого нет рядом. Набравшись смелости, она подняла стакан к губам и начала пить мелкими глотками. Время, казалось, остановилось, и она почувствовала, что уже не может подчинять себе свои движения, что она уже почти не видит, от слез или от адской смеси, она не думала об этом. Мир проплывал перед ее взором, жизнь медленно покидала ее. Вдруг в мертвой тишине раздался телефонный звонок. Она потратила половину всех своих оставшихся сил, чтобы поднять трубку и произнести «алло». «Я люблю тебя», раздалось на другом конце провода до боли знакомым голосом, что-то оборвалось в ней в эту секунду от звука голоса, значения, сказанных слов она потеряла, а может, просто не знала. Счастье было потеряно. Жизнь уходила, но она была спокойна. Стоило ради одного мгновения забыть все? Последний вздох и трубка выпала из ее рук. «Ты меня слышишь?» взывал голос с другой стороны. Но ответа не было. Телефонной связи не было между двумя разными мирами….. Телефон звонил и звонил, но короткие гудки не прекращались. Дейви не мог понять, что же случилось. Он просто обиделся. И на нее, и на себя. Только на следующий день любопытство и желание прояснить обстановку вынудили его пойти к ней. Звонок в дверь. Дверь открыли с каким-то странным оцепенением. Дейви провели в комнату. Первое, что ему бросилось в глаза это та неестественная поза, в которой лежала Альма. Он подошел к ней, тихо позвал по имени, кажется почти в первый раз. Ответа не было. Он захотел прикоснуться к ее руке, но не смог. Внутренняя пустота обожгла его. В оцепенении он вышел из комнаты, из квартиры, ничего ни кому не сказав. «Альма умерла?! Почему? Из-за меня? Нет!» Но, другого объяснения не было. Вообще, не было ни каких объяснений, да и Альма их просто никогда и не любила….  Так, Дейви никогда больше и не произнес ее имени, как никогда больше не спрашивал о ней, не говорил и не думал. Хотя, иногда мысль все-таки вкрадывалась в его сознание: Если бы тогда он был с ней, было ли тогда все по-другому. Или, если бы Альма, вообще, никогда не встречала его…. ЕСЛИ БЫ…. Но, он тут же убивал, глушил в себе эту мысль, и начинал думать  о другом.