Утренний луч солнца прошёл сквозь хрустальную вазу на окне и залил комнату сотнями радужных зайчиков. Я взглянул на смятую подушку рядом с собой, с трудом вспоминая, где нахожусь и, как здесь оказался.
Звон посуды на кухне и восхитительный запах кофе, вернул меня к действительности.
- Ну, и долго ты дрыхнуть будешь? Завтрак готов – она появилась в дверях, в розовом переднике, повязанном на голубое лёгкое платье.
Я конфузливо прикрылся простынёй, чувствуя совсем по-дурацки.
- Ой, какие мы стеснительные – прыснула она.
- Да, как-то поотвык я от дома, один живу – промямлил я, стараясь одеться под простынёй.
- Да, ты не только от этого поотвык, насколько я поняла – совсем добила меня Юлька, исчезая в дверях.
Посреди маленькой кухоньки стоял узкий стол, застеленный цветастой клеёнкой. На нём живописно выделялось блюдо с горкой румяных оладъев и две чашки дымящегося кофе.
Лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь кружевную занавеску, создавали световую феерию.
- Давненько я не пробовал домашнего – втягивая носом запах, заметил я.
- И не привыкай, готовить я не люблю – с улыбкой осадила меня Юля.
- Ты, то хоть не любишь, а я ещё и не умею.-
- Жениться надо было, как все люди, был бы всегда накормлен. К этому времени уже был бы толстым и глупым.
- Да, как-то в институт семьи я не вписался. То ли сам плохой, то ли женщины всё не мои попадались. Не получилось у меня Юленька, с этим мероприятием.
- Конечно, ты был плохой – даже не сомневайся - снова улыбнулась Юлька.
- Да, ну тебя, что ты с утра прицепилась? Угостила бы лучше мужика оладьями – стынут вон – проглотил я слюну, подсаживаясь к столу.
- Да, кто же тебе не даёт, ешь давай – мужик – пододвинула она ко мне тарелку.
И то ли подействовало новое место и запах моря, доносящийся из окна, то ли ещё что, но мне показалось, что ни до, ни после я не пробовал оладьев вкуснее этих.
- Повезло твоему мужу с такой хозяйкой – сыто отваливаясь от стола, кивнул я.
Тень пробежала по её лицу, и она осторожно поставила чашку на стол.
- Мне бы очень хотелось, чтобы и он так думал – тихо произнесла она.
- В каком смысле? Не понял я.
- Мы расстались. Давно.
- А дети? Осторожно спросил я.
- Всё у меня Кимушка было, и муж большой и успевающий, и красавица дочка - всё было.
Муж десять лет терпел мою полу реальную жизнь, пытался сделать из меня бизнес леди. Уговаривал бросить живопись и открыть салон, заняться серьёзным делом. Ты уже должна быть серьёзной женщиной, а не бегать по городу с грязным этюдником, бывало, говаривал он. Я должен гордиться своей женой. Меня не поймут в приличном обществе.
- Я обещала подумать и всё решить, но неожиданно всё решилось само собой.
Однажды я вернулась домой с этюдов и нашла на столе записку, где он сообщал, что не видит перспектив в нашей дальнейшей совместной жизни. И, что он устал смотреть на моё бессмысленное существование, которое сбивает с пути ребёнка и, посему дочка будет жить с ним.
Я металась по судам и адвокатам, но всё было тщетно – деньги могут многое.
Какое-то время он привозил Настюшу, раз или два в неделю повидаться со мной. Позже он позвонил мне, что хочет устроить её в престижный колледж за границей. Иногда сообщает о её успехах.
Не знаю, может быть ей действительно, лучше будет с ним.
Он ведь, в сущности, неплохой человек. Просто несчастливое стечение обстоятельств.
- Извини Юля, я наверно, не то спросил. Но ты выглядишь такой счастливой и твои картины. Я и подумать не мог.
- Не извиняйся, твоей вины здесь нет. А насчёт остального, ты прав – я выбрала, светлую сторону вещей и не вижу обратную. – Она, развязав фартук, бросила его на спинку стула и подошла к окну.
- Но это невозможно – осторожно возразил я
- Мир вокруг нас жесток и нам приходится подстраиваться под него, чтобы выжить.
- Да, Ким, да. Но я не хочу выживать, я просто живу и стараюсь находить радость во всём.
Ты же вот живёшь постоянно, на тёмной стороне жизни, почему же я не могу жить на светлой?
- Я не знаю, что тебе ответить Юлька, наверное, каждый из нас по своему прав и останется на своей стороне.
День уже разгорелся в полную силу, и окрепшее солнце заливало лучами проснувшийся город. Склоны видневшихся вдалеке гор подёрнулись золотистой рябью – осень добиралась и в этот райский уголок.
На открытых рынках продавали огромные арбузы, холмы разноцветного винограда и рыжие пирамиды крупных абрикосов.
Город жил своей обычной жизнью, казалось не думая, о наступающей зиме. И я забыл о сером холодном городе оставленном за спиной, полностью растворившись в этой неспешной жизни, пропитанной солнцем и ленью.
Юлька решила мне показать её любимое место для этюдов, и мы на переполненном троллейбусе отправились в Гурзуф, маленький живописный городишко на берегу Крыма.
Я давно не был в этом местечке и с трудом вспоминал эти улочки, ярусами спускающиеся по склону горы, и черепичные крыши под солнцем. Город можно было увидеть весь из одной точки, поднявшись повыше на гору. Каменные улочки, и беленые стены, увитые виноградными лозами, и с любой точки была видна бесконечная синяя гладь моря под огромным солнцем.
Мы спустились на прибрежные валуны, где прибой, шелестя галькой, вылизывал пенными языками берег. Пахло водорослями, морской водой и разогретым камнем.
Здесь не было пляжа и потных горластых туристов, здесь можно было остаться наедине со своими мыслями, которые будет слушать только море.
Мы пристроились на огромном гранитном валуне, разогретом солнцем. Юлька сидела рядом, опершись на меня плечом, глядя на набегающие волны и думая о чём-то своём.
- Слышь, Юль, а почему ты никого из нашего курса не пригласила, а только меня?
- Глупый ты Кимушка, и раньше тоже глупый был – спокойно ответила она.
Я промолчал. Это теперь, сквозь эти холодные годы, мне стала видна та самая – дорога, а тогда...
- Ну, пойми Юлька, мы все тогда рвались покорять мир! Нам всем был нужен воздух.
- И как - покорил? Тихо спросила она.
- Да, нет Юлька, скорее, наоборот – С неохотой ответил я, отвернувшись в сторону.
- Неужели, тебе тоже, не хотелось уехать со всеми, искать своё счастье в этом огромном мире?
Я повернулся к ней, стараясь заглянуть в лицо. Но она также отстранённо смотрела в море, вроде бы, не замечая меня.
- А если я нашла своё счастье здесь, что тогда? Она, наконец, взглянула на меня.
Мы возвращались домой вечерним троллейбусом, ранними южными сумерками. Город пестрел разноцветными огнями, рассыпавшимися по склонам горы.
Мелькали дни и недели, заполненные до отказа только ей одной. Я стал забывать оставленную, где-то вдалеке мою прошлую жизнь.
Юлька работала в художественном училище преподавателем. Каждое утро я оставался один, и слонялся по городу, на каждом углу натыкаясь на шипы памяти и надолго застывая у какого-то окна или подворотни.
Поцелуи осени всё явственнее проглядывали в посветлевшей листве, в холодных утренниках и в тоскливых криках птиц, стаями летевших в сторону турецкого берега.
В один из дней мы бродили по мокрой гальке пляжа, вдыхая сырой воздух, пропитанный запахом йода. День был ветреный и волны с шумом накатывались на серый берег, разлетаясь пенными брызгами. Отдыхающие разъехались, и улицы города опустели, омытые первыми осенними дождями.
Юлия молча шла по кромке прибоя, уворачиваясь от пенных языков воды. Неожиданно остановившись, она заглянула мне в глаза.
- Тебе пора возвращаться, Ким.
- Я без тебя не уеду. Ты едешь со мной. Обещаю, у тебя будет хорошая жизнь.
Она помолчала, глядя на беснующийся прибой, и тихо произнесла.
- Мне уже поздно Кимушка, слишком поздно.
- Какой там, к чертям поздно! Ты ещё молода и красива и мы всё ещё наверстаем!
Я обнял её и прижался к мокрым прядям волос. Она мягко отстранила меня, глядя в лицо.
- Три месяца назад, мне прислали диагноз – онкология. Неизлечимая стадия.
Тёмное небо расколовшись, рухнуло на меня, ослепив потоками воды и лишив речи.
Я схватил её за плечи, захлёбнувшись в крике.
- Нет!!! Слышишь! Нет!!! Нет!!! Ну, скажи, что это неправда!! Юлька!!! Ведь этого не может быть! Этого не должно быть! Чёрт побери – да что же это такое!
Я отвезу тебя к лучшим врачам, я куплю тебе больницу – только не это, слышишь меня!!
Она прижала палец к моим губам, покачав головой.
- Нет, мой запоздавший милый, я никуда не поеду. Умирать в серой холодной палате - это не для меня. Я так люблю солнце, что решила остаться под ним. Когда я уйду, то стану солнечными бликами на волнах, и ты снова вспомнишь обо мне.
Прости меня, что захотела увидеть тебя ещё раз и подарить себе немного тепла…
Симферопольский аэропорт, с рёвом ухнул вниз, вдавив меня в подголовник кресла.
Через минуту, подавив тошноту, я выглянул в иллюминатор.
Далеко внизу, синим стеклом, лежало море и утреннее солнце играло на его волнах, еле различимыми с такой высоты, бликами.
Театр теней
Земную жизнь, прожив до половины,
Я оказался в сумрачном лесу…
(Д. Алигъери )
Мой город встретил меня мелкой сеткой дождя, сквозь, которую размытыми кляксами виднелись тёмные силуэты домов. Осень здесь, давно уже вошла в свои права, заполнив воздух запахами сырости и бензина. Раскрасив небо и лица прохожих одинаковым серым цветом. И даже памятник забытому вождю, выглядел жалким мокрым нищим с протянутой рукой.
Выйдя из дверей аэропорта под колючий, похоже, вчерашний дождь, я поймал себя на мысли, что не знаю куда ехать. Не хотелось видеть, ровным счётом, ни одно место в этом городе.
- Куда едем, уважаемый? Машина ждёт, прошу дорогой – ко мне подскочил таксист, уроженец нездешнего солнца, осклабившись в желтозубой улыбке.
- Крым, Ялта, вчерашний день – отвезёшь? Взглянул я на него.
- Слушяй бичо, дорогой, что ж ты с утра уже а? Надо хорошо кушать, закусывать надо. Извини дорогой.
И он устремился к группе туристов выходящих из дверей аэровокзала.
Из вещей у меня была одна сумка на ремне, и решив, что мне не помешает немного побыть одному, я побрел, в сторону города, который меня не ждал.
Огромная холодная пустота внутри меня, заполненная обломками воспоминаний, слов, мыслей – отбивала всякую возможность чего-то хотеть. Меня не было здесь, я остался там – за две тысячи невозвратных километров, и мне трудно было понять, что делает здесь моё тело. Я не помню, как добрался до своей квартиры, время слиплось в один серый комок, который не давал вздохнуть.
Пролетело несколько дней, наполненных пустотой. Светлело и темнело за окном, звонил телефон. Рядом происходила какая-то жизнь, в которой меня не было, не могло быть. Неожиданно я обнаружил, что третий день не выхожу из квартиры, и какой нынче месяц и число меня совершенно не интересует. Сняв, наконец, трубку телефона я набрал стол доставки и заказал продукты, плюс шесть бутылок коньяка и ещё какое-то спиртное.
Через пару часов бренькнул дверной звонок и я открыл дверь.
Курьер, молодой парень в униформе, подняв глаза на меня, шарахнулся назад, едва не выронив пакеты.
- Э, э мужик, гражданин, ты чё? Я тебе продукты под дверью оставлю, а ты сюда не выходи.
Он опасливо протянул мне квитанцию.
- На, подписывайся, давай деньги и стой там. Не подходи, слышишь.
Я проводил взглядом, дробно застучавшего подошвами по лестнице курьера, начисто забывшего про лифт.
Занеся продукты в квартиру, я снова запер дверь на все замки. Мне не хотелось больше видеть этот мир, и необитаемый остров моей квартиры меня вполне устраивал.
Видимо, впервые за эти несколько дней я что-то поел, подкрепив ужин изрядной дозой спиртного.
А ночью пришла Она. Я снова был на знакомом берегу и лодку со стоящей в ней в полный рост Юлией всё дальше уносили от берега тяжёлые вспененные волны. Я пытался бежать за ней, но ноги путались в сыром песке и, мне никак не удавалось достичь кромки прибоя. Лодку всё дальше и дальше уносило в море, и Юлия, что-то кричала мне, указывая рукой на что-то за моей спиной. А я боялся оторвать от неё глаза и оглянуться.
Наверное, меня разбудил собственный крик. Я оторвал голову от мокрой подушки и сел на постели. Стены квартиры плясали и пузырились в свете ночника. Открыв окно, я высунул голову наружу, жадно глотая морозный воздух. Была глубокая, беспросветная ночь, и мне показалось, что я один посреди этой бескрайней пустоты и холода. Захотелось, раскинув руки, бросится в её черноту, в последнем крике выдохнув из себя жизнь.
Торопливо закрыв окно, я перевёл дыхание. Горлышко бутылки звякнуло о край стакана и, обжигающая жидкость, прокатившись по телу, снова отшвырнула меня в забытьё.