Янек работал консультантом по разным вопросам. Не по дурацким, а по очень важным вопросам. Как продать то, что невозможно продать в принципе. Или как продать то, что у всех уже есть. По сути, что-то ненужное.
Убеждение совершенно незнакомых людей в обязательной покупке ненужного товара вводила Янека в состояние дискомфорта. Иногда до дрожи в коленях. Очень трудно убедить человека в приобретении того, о чём он никогда не думал и особенно, в чём не нуждался. Надо обладать и ярким красноречием, и неотразимым обаянием, да уметь мгновенно реагировать на малейшие изменения внимания со стороны клиента. Этими задатками Янек обладал в полной мере. А уж в мастерстве построения убеждающих диалогов ему не было равных на всём свете!
Тем не менее, каждый раз малюсенькая, но противная возможность срыва сделки нагоняла на Янека дикое напряжение, и тревожность держала его в цепких лапах вплоть до окончания беседы. Зато когда всё свершалось, отпускало так, что того и гляди по возвращении этакого маятника-то назад отпущенное опять же и по лбу - как даст! И конец всему. Всей этой дорогой-драгоценной Янековой хлопотливой жизни…
В общем, всякий раз Янек впадал в крайности. Фрустрация до дрожи – эйфория до беспамятства. Напряг на пределе эмоциональной выносливости – оба состояния. Напряг – с разным зарядом полюсов, тяжкое бремя. Как и всякому напряжённо работающему человеку, после окончания этих труднейших сделок Янеку хотелось элементарной разрядки, чтобы не впасть в не менее напряжённую крайность – наполненную жутким предчувствием конца: эйфорию. Вроде бы положительная эмоция, она вызывала парадоксальное напряжение. Потому что догматичное, вдолбленное с молоком матери воспитание гласило: не бывает всё так хорошо, всё есть маятник. Жизнь – полосата: полосища чёрная, потом полосочка белая. Такая зебра в негативе, как неровно разлинованный пьяным дорожником пешеходный переход.
Янек где-то прочитал, что от состояния депрессии и тревоги спасает шоколад. Партнёры после сделок наседали на вино, а он – на сладкое… Янек растолстел на пять размеров. Похудеть не получалось, да он и не старался: желание съесть кусочек чего-то восхитительного и успокоительного было сильнее его воли.
Незаметно подкрался кризис среднего возраста. Перемахнувший на четвёртый десяток Янек начал осмысливать лучшую половину прожитой жизни и внезапно понял, что он зависим. Он – человек, зависимый от вещества, от какого-то хренова шоколада! Как бывают зависимые от выпивки, что валяются в лужах собственных испражнений и блевотины, так и он…
Зависимым быть не хотелось, хотелось быть свободным. «Мы не рабы, рабы – не мы?..» Но с каждым днём он только прибавлял в весе.
Непроизвольно Янек стал обращать внимание на слишком часто встречающихся на улице ну просто очень толстых людей, потных, пыхтящих и переваливающихся на слоновых ногах. Словно мир говорил: «Смотри, это твоё будущее, жиротряс!» Увидев очередного толстяка с тремя подбородками, Янек вздрагивал, как ошпаренный, и мрачнел чернее тучи.
Когда он окончательно осознал, что не может похудеть собственными силами до нормальных размеров, потому что никогда самостоятельно по своей воле не откажется от сладкого, Янек запаниковал. Кое-как домучив до утра бессонную ночь, он отправился к лекарю Сулейману. Тот славился тем, что мог вылечить самых безнадёжных одним словом, мановением руки или взглядом своих гипнотических глаз.
Сулейман выслушал Янека со снисходительной усмешкой.
- Не вижу проблему, - сказал он. – С виду по тебе нельзя сказать, что ты прямо безобразно толст. Бывают гораздо толще тебя.
- Да вы что?! – возмутился Янек. – По-вашему, я должен не пройти в этот дверной проём, растолстев до предела, тогда лишь вы возьмётесь за моё лечение??
- Хорошо, не кипятись, - быстро согласился лекарь. – Я дам тебе специальные пилюли. Как только почувствуешь тягу к сладкому, сразу примешь одну.
Тягу Янек почувствовал, едва дойдя до дома. Лихорадочно нашарив в кармане безымянную баночку с разноцветными пилюлями, он проглотил аж две штуки. Сразу стало дурно. До дикой тошноты, головокружения и невыносимого звона в ушах.
«Извольте выпить: это – яд!..»
«Отравил!» - дошло до Янека, и он из последних сил рванул в санузел. Но рвоты не последовало. Потому что не добежал: его остановило зеркало в коридоре. В нём, к своему ужасу, Янек увидел себя с огромными, как у Чебурашки, ушами. Они горели и нестерпимо чесались.
Кое-как обвязав голову банданой, потому что ни одна шапка на это безобразие не налезла, Янек опрометью кинулся к Сулейману, прямым ходом вышибив дверь его кабинета.
- Полюбуйтесь, что сделали ваши хвалёные пилюли! – заявил он лекарю.
Сулейман, казалось, ничуть не удивился.
- Хм, интересный побочный эффект, - пробормотал он.
- Что ж, верни мне эти пилюли, - сказал он Янеку, - я дам тебе другие взамен.
- ?..
- Нормальные, нормальные, без эффектов, - заверил Сулейман.
Через час Янек снова ворвался в кабинет лекаря. Уши у него были в норме. Зато нос походил на хобот мамонта.
- Этто ше тщёрд знаед чдо! – заорал Янек, сильно гундося.
- О! – сказал Сулейман. – И эти разве с побочными действиями? Странно. Ну, теперь не ошибусь. Вот эти. Точно эти, - лекарь протянул бумажную неубедительную коробочку, которую Янек с негодованием схватил. – Забудешь о шоколаде. Навсегда!
- Съем прямо тут!
- Ну-ну, - кивнул Сулейман.
Янек ждал, с вызовом глядя на лекаря. Ничего не происходило. Не росли уши, не вытягивался нос. Не изменяли обычных форм и размеров и другие части тела. Даже не тошнило!
Когда Янек ушёл, довольный и спокойный, Сулейман облегчённо вздохнул и плеснул себе виски.
- Иди-иди, - пробормотал он. – Глюкоза ещё никому не повредила…