Кот - рыболов

               

   Рыбак я, что называется, заядлый и законченный. Свою первую рыбку поймал тогда, когда мне не было еще и шести лет. Это был небольшой чебачок, размерами чуть больше среднего пальца.  Дядя, который взял меня тогда на рыбалку, использовал мою добычу в качестве живца и поймал на него здоровенную щуку, килограмм на шесть. Было это на Иртыше, близь небольшой деревушки Ермак. Теперь, эта деревушка – огромный промышленный город. А того чебачка мне до сих пор жалко, как же мне тогда было обидно! Я ведь хотел его маме показать.
   Вот с тех пор я и заболел рыбалкой. Увы, теперь мне не шесть лет, а на порядок больше. Но рыбалка остается моей главной страстью и увлечением.  Жизнь помотала меня по границам и заграницам.  Двадцать пять лет я отдал службе в Пограничных войсках, и везде, где только было можно, находил время для любимого занятия. После окончания службы прижился в городе Владимире, что стоит на берегу Клязмы. Вполне подходящее место  обитания для человека с моими наклонностями.
   Хотя я уже давно на пенсии, неумолимая проза жизни не позволяет мне отдавать любимому занятию слишком много времени.  Но раз в год, в августе или сентябре, я бросаю все и еду на пару недель на рыбалку к своим друзьям.
   Друзья мои – счастливые люди. Три семьи, (бывшие военные, полярники, сызмальства увлекающиеся туризмом и рыбалкой), обосновались на берегу Клязмы, километрах в сорока от Владимира. Лет двадцать тому назад, они выбрали глухое местечко на высоком берегу Клязьмы и возвели там  «сказочные дворцы» из подручных материалов (жерди, старая фанера, рекламные щиты), и стали проводить там весь летний сезон. Главным обстоятельством благоденствия этого райского местечка является отсутствие возможности подъехать к нему на машине ближе, чем на пять километров.
   Связь этого сказочного мира с цивилизацией поддерживается исключительно по воде с помощью видавших виды «прогрессов» и «казанок». С них же  и осуществляется столь дорогой моему сердцу процесс ловли. Клязьма в этом месте делает два поворота и течением в русле реки вымыло несколько приличных, до восьми метров ям, где и зимует различная рыба.
   Вот в этом-то сказочном Эдеме, пару лет тому назад, я и стал свидетелем рыболовных подвигов кота Кеши, здоровенного дымчатого ирландца, безжалостно лишенного в молодости мужских достоинств. Друзья, которым принадлежал кот, брали его с собой на берег на все лето. Не смотря на учиненное над ним в детстве святотатство, кот обиды на людей не затаил,  нрав имел добрый, общительный и ласковый. Правда, его доброта не распространялась на мелкую живность: мышей, кротов и птичек, которых он с завидной регулярностью гордо укладывал каждое утро у дверей хозяев.
   К рыбе, Кеша был категорически равнодушен. Все попытки заинтересовать его пойманным пескарем или уклейкой ни к чему не приводили. Он презрительно отворачивался от них, даже не понюхав.
   В тот день я вернулся с утренней зорьки часов в десять утра.  Мои успехи были более чем посредственными, полтора десятка довольно крупных синцов, грамм по триста и один подлещик, меньше килограмма. Особенно жалко моя добыча выглядела на фоне улова моего приятеля. За утро он поймал шесть лещей, от двух с половиной килограмм до четырех, не считая разной мелочи. Но куда уж мне соперничать с аборигеном, знающего каждого леща в реке по имени-отчеству!
   Под сто граммов мы плотно позавтракали гречневой кашей с жареным лещом и, прежде чем завалиться отдыхать до вечерней зорьки, я уселся покурить на лавочку, стоящую на обрыве у самого берега Клязьмы.
   Мое внимание привлек Кеша, находившийся метрах в четырех от меня на берегу, у самой кромки воды. Кот внимательно наблюдал за стайкой мелких, меньше спички, мальков, которые суетились на мелководье, подбирая невидимую глазу пищу  прямо у берега.
   Вдруг, изящно изогнувшись, Кеша стремительно цапнул лапой по воде. Но как не быстр был кот, мальки были еще быстрее. Едва тень от кошачьей лапы промелькнула над водой, как они бросились в рассыпную, опередив рыболова на сотые доли секунды. Недовольно буркнув, Кеша помотал головой, отряхнув попавшие на нее брызги и задрав хвост побрел дальше по берегу.
    Метрах в трех, от места неудачной рыбалки к берегу прибило небольшой, с детскую ладонь, лоскуток зеленой тины. Вокруг него тоже пировала стая мальков.  Несколько мальков копошились в самой тине, отыскивая пищу.
   Пригнувшись, кот стал подкрадываться к добыче. Подкравшись к клочку тины на расстояние вытянутой лапы, Кеша замер на несколько мгновений, а потом, четко выверенным движением выхватил когтями тину на берег. Мальки бросились, кто куда, но три или четыре малька, запутавшись в тине, потеряли драгоценные мгновения и оказались добычей предприимчивого рыболова.
   Кот деловито извлек добычу из тины и проглотил. Видимо, пойманная собственнолапно рыба пришлась ему по вкусу.
   Дальше произошло то, что повергло меня в неописуемое удивление и заставило основательно задуматься об умственных способностях животных.
   Кеша зацепил когтями клочок тины и аккуратно опустил его снова в воду. Потом принял позу Сфинкса и стал терпеливо ждать. Ждать пришлось недолго. Обманутые неподвижностью рыболова мальки вскоре  осмелели и стали теребить тину.  Кот повторил свой прием.  И снова несколько мальков стали его добычей! Три раза Кеша забрасывал свою импровизированную сеть в воду  и лакомился мальками. На четвертый раз снасть не выдержала и развалилась на мелкие клочки.  Потрогав когтями  испорченную сеть и убедившись в ее непригодности, кот плотоядно облизнулся и с сожалением покинул берег.
   Вслед за ним, пошел отдыхать и я.