Послушав, что шепчет ему один из подошедших темнокожих слуг, которые привели гостей, падишах хлопнул в ладони и, будто не замечая больше ничего, продолжал сидеть на своём мягком троне. Он начал осматривать гостей исследовательским взглядом, пока вдруг эта затея будто бы не наскучила. Он взмахнул рукой отослать прочь тех, кто стоял возле с веерами или фруктами, но продолжал молчать.
Знает ли кто какой ещё язык здесь, чтобы удалось Вантале пояснить причину своего прибытия, он не знал, но верно ждал продолжения. Скоро же явившийся очередной темнокожий слуга поклонился правителю и повернулся к гостям.
– English, Francais, Deutsch, – перечислил тот языки.
– Пусть English, – прозвучал голос Ванталы сначала тихо и потом с ударением на последнее слово.
Ответив на вопросы на английском языке, рассказав о причине приезда, Вантала со спутниками молча ждали ответа, стараясь вслушиваться в слова нового для них языка. Слуга долго ещё что-то говорил кивающему в ответ правителю, пока тот не выдал что-то себе под нос и не махнул рукой соседнему слуге отправиться по указанию.
– Our Padishah says, You can bring the new woman (Наш Падишах говорит, что вы можете привести новую женщину), – только и объявил темнокожий, вновь повернувшись к Вантале и его спутникам.
– Приведите её, – обратившись к Константину с Виктором, попросил Вантала и пояснил темнокожему слуге. - She is outside. She will be here immediately (Она снаружи. Она будет здесь незамедлительно).
Виктор хотел было уйти, но стоявшие позади охранники с орудиями наставили те на него. Намёк всем стал ясен... Они остались стоять на месте. Кивнув в одобрение, слуга развернулся вновь к падишаху, что-то сказал, и тот, на вид став довольнее, распорядился ещё о чём-то.
После этого падишах сел в ожидании появления девицы, чей приход был задержан на довольно долгое время. И в течении всего этого времени Вантале приходилось отвечать на вопросы падишаха через переводчика о морской жизни, о товарах, которыми занимается его корабль. Но совсем подробно Вантала не раскрывался, чтобы, не дай бог, кто узнал об их пиратском течении жизни.
Понимая, что данные гости — всего лишь торговцы, проведавшие о какой-то даме здесь и желающие совершить обмен на неё, падишах был будто доволен и, вдруг щёлкнув пальцами, снова спросил что-то.
– Our Padishah want to know, do you have beautiful birds in your land? (Наш Падишах желает знать, есть ли у вас в стране красивые птицы?) – перевели Вантале и его спутникам, тут же переглянувшимся с ним.
Подобного вопроса ни один из них не ожидал. При чём здесь птицы, и если обмен возможно будет совершить не на девушку, а на птицу, то такого товара в данный момент у них нет, а обмен желательно было Вантале совершить немедленно...
– It is very difficult to give an answer, (Очень сложно ответить) – сказал Вантала и пожал плечами, что, чуть разочаровав, заставило падишаха лишь усмехнуться себе под нос и вновь сесть в расслабленную позу.
И молчание настало вовремя. Поклонившись своему правителю, явившийся слуга доложил о чём-то и остался стоять рядом. Взгляды всех обратились на одну из резных дверей, откуда вошла в красочном турецком наряде, что окутывал всю фигуру и волосы, цвет которых не было видно, приятной европейской внешности женщина. На вид она казалась моложе своих лет, но Вантала заподозрил, что, скорее всего, это и есть герцогиня Пэр... Той должно было быть на этот момент лет сорок пять-пятьдесят...
Она, будто не замечая чужестранцев, поклонилась своему правителю и молча ждала, пока он ей что-то скажет. Выслушав падишаха внимательно, снова поклонившись, женщина отошла стоять в стороне. В тот же момент падишах вновь кивнул на двери тем, кто там стоял, как стражники, и которые снова пропустили в сопровождении пары пожилых женщин девушку.
Лицо её было открыто, но пугливый взгляд на застывших в поражении Ванталу с друзьями и нерешительная походка говорили сами за себя: это была их пленница... Только вот теперь она была аккуратна и одета в турецкий наряд, который золотыми нитями переливался с солнечными лучами, струившимися из всех окон.
Представ перед падишахом, пленница застыла на месте, словно сошедший с небес ангел, которого все давно ждали. Поразившись её красоте и изяществу обрадовавшийся правитель тут же указал накинуть прозрачную накидку на её светлые локоны и лицо. Это была вуаль — яшмак. Подобная лёгкость ткани – словно шаль зари. Но не красота пленницы ошарашила Ванталу и его друзей, а то, что ею оказалась супруга Алекса — Кэтрин...
Из глаз падишаха, если бы то было возможно, могли бы посыпаться искры восторженности к новой иностранке. Он встал и, взяв с соседней вазы один из тюльпанов, подал его ей. Он внимательно посмотрел в её застывшие в страхе глаза. Она молчала, несмело приняв цветок, но никакого возражения не показывала, что сжимало душу Вантале и его друзьям ещё сильнее от не понимания — почему...
– Нет, – покачал Вантала головой и взглянул на таких же поражённых Константина с Виктором. – Как это возможно?!
– Кто же к ней присматривался в том виде, в каком она была, – тихо ответил Виктор и вновь уставился на стоящую в молчании «пленницу».
– What happens, asks Our Padishah, (Что происходит, спрашивает Наш Падишах) – прервал их речь переводчик и указал на вопросительно взирающего правителя.
– Эту женщину мы не можем обменять на герцогиню... Это же её дочь, Кэтрин, – покачал головой в растерянности Константин, забыв уже и о том, что никто и не поймёт его речи.
Однако все застыли от того, что явившаяся чуть ранее женщина, удивлённо вздрогнув, вдруг прослезилась. Именно это и выдало Вантале то, что она и есть та, которую им надо вернуть к родным берегам.
– We do not change this young woman, (Мы не меняем эту девушку) – начал было Вантала объяснять падишаху, через силу скрывая встревоженность в душе, но шепчущий тому слуга уже о чём-то доложил, на что правитель взмахом руки заставил Ванталу смолкнуть.
Падишах отдал какие-то поручения окружившей страже и не произнёс больше ни слова.
– You will not get any woman, and this young woman stays now here. You have to leave our land, (Вы не получите никакую женщину, и эта молодая женщина остаётся теперь здесь. Вы должны покинуть страну) – доложил сложивший перед собой руки переводчик и кивнул стражникам.
Те, в свою очередь, как и остальные, уже ничего не слушали, что бы Вантала, или кто из его друзей ни говорил в оправдание или желание подкупить чем угодно. Вантала лишь успел воскликнуть в сторону женщины, так взволнованно следившей за происходящим:
– Это ваша дочь, ваша Кэтрин!... Вспомните и о совершении благих дел!...
Но её, как и саму Кэтрин, уже уводили за резные двери куда-то далеко. Кэтрин лишь успела в ответ оглянуться, но так ничего и не сказала.
Что же произошло, почему и как – Вантала пока не понимал и не знал, кто бы мог ответить на все вопросы. Он знал лишь одно: всё время плавания супруга брата была в их руках, как пленница, никем не узнанная и жестоко отданная теперь в руки иной судьбы. В придачу ко всему, и эту женщину, которая ей мать, которая так же попала от жестокости сюда, им пока не спасти.
«Как глуп и я, и все вокруг... Как не разглядели, не узнали?...» – мучился теперь Вантала. Как только стражники вывели их за пределы дворца и встали рядом, махая орудиями с намёком уходить, Вантала набросился на ожидавшего их там Лиса.
– Как ты выкрал Кэтрин?! – тряс его за шиворот суровый Вантала в криках ярости, никак не поддаваясь попыткам друзей усмириться хотя бы на время. – Сволочь!!! Подлец!!! Отвечай же!!!
– Откуда мне знать её имя?! Мне заплатили, чтоб я её убрал! – в крике начал оправдываться тот, но дальше пришлось замолчать.
Стражники, взяв власть в свои руки и объединившись с вышедшей подмогой, повели всех прочь к порту, где, толкнув к лодке, нацеливали свои оружия и что-то кричали, но всё и так было ясно: “Pathik” должен был покинуть берега Турции и навсегда...
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/05/31/953