Встряхивает градусник и вздыхает. Опять тридцать девять. Вчера вовсе было сорок с половиной, он даже бредил во сне. Всё говорил про какие-то самолётики. Тянет ладошку и твердит своё: «Смотри, самолётик сел на руку, горячо!» Господи, когда же все это кончится... Всё из-за того, что квартира угловая и батареи чуть тёплые. От этого он и простывает.
Крохотная однушка в доме на окраине, первый этаж, за окнами хрустит под каблуками прохожих снег. Январь, середина зимы.
До лета - как до Америки пешком.
Лёшка открывает глаза. Мамин силуэт в белом прямоугольнике окна.
«Проснулся, Морковкин?»
Мама улыбается и шлёт ему воздушный поцелуй.
Лёшка ворочается под тремя одеялами. Железная кровать под ним тихонько постанывает. В комнате две кровати: железная Лёшкина - в глубине комнаты и мамин диван, возле самого окна, что смотрит на переулок.
Из другого окна в комнату глядят серые на белом одеяле зимы полосы трамвайных путей. Лёшка видит это в отражении стёкол книжного шкафа.
«Пить...»
Тёплый клюквенный морс, он пьёт большими глотками. Почему у мамы так блестят глаза?
«Не пролей...»
Морс тёплой струйкой стекает по его подбородку. Мамин халат с завитушками. Она ставит стакан на табуретку возле кровати, из кармана достаёт носовой платок и вытирает с Лёшкиной груди липкие капли.
Из-за окон доносится глухой грохот трамвая. Лёшка поднимает глаза, в отражении стёкол книжного шкафа проносится длинная тень, оставляя блеклые пляшущие рельсы. Железная ложка в стакане бренчит и гонит по поверхности морса алую рябь.
«Мам...»
Капли морса на груди под рубашкой. Почему мамин платок такой мокрый?
«Мам... а я летом буду купаться?»
«Будешь»
«Мы полетим туда на самолётике?»
«Полетим. Только поправься сначала»
Порошок в пакетике папиросной бумаги. Лёшка прячется под одеяло.
«Сыночка, ну давай...»
«Он горький...»
«Ну, ты же мужчина!»
«Как папа?»
«Открой рот...»
Горько-кислый порошок застревает в горле. Лёшка начинает кашлять. Морса - меньше половины стакана. Он выпивает залпом.
«Ещё...»
Встаёт, и идёт на кухню, её спина в халате с завитушками. Над самым дверным проёмом - икона. Бульканье морса из кастрюли в стакан и её всхлипы.
Бордовые клюквины в стакане, он пьёт и глотает сразу несколько. Раскусывает одну, и оскомина сводит скулы.
С иконы смотрит человек с ясными глазами и венцом на голове.
«Мам, это бог?»
«Да»
«Он мужчина?»
«Он - да»
Горячее марево укутывает Лёшку и он проваливается в сон.
Они спускаются по песчаным дюнам к реке. Мама держит Лёшку за руку. Она улыбается и глазами показывает куда-то позади него. Лёшка поворачивает голову. С ними высокий мужчина. У него русая борода и удивительные ясные глаза. Он улыбается и протягивает Лёшке руку. Детская рука тонет в большой теплой ладони. У него перехватывает дыхание, он начинает сопеть и просыпается.
Мамина ладонь на Лёшкином лбу. Она смотрит и улыбается. Байковый халат с завитушками. Её ладонь такая тёплая...
«Проснулся, Морковкин?»
Она шлёт Лёшке воздушный поцелуй и слезы дрожат в уголках её глаз.