КТО УБИЛ ПРЕЗИДЕНТА
политический детектив
22 ноября 1963 года. Даллас. Аэропорт Лафвилд
Часы показывали 11:38 утра, когда борт № 1, огромный президентский «Боинг», коснулся посадочной полосы аэропорта Лафвилд. К передней двери лайнера подали трап, дверь открылась, и в её проёме показался президент. Он приветливо помахал рукой и вступил на трап. За президентом последовала его супруга Жаклин. Президента и Первую Леди у трапа встречал губернатор штата Техас Коннэлли с супругой. Церемония встречи была недолгой. В 11:50 Джон и Жаклин сели на заднее сиденье линкольна с открытым верхом, а на откидных сидениях расположился губернатор с супругой. Линкольн, в сопровождении машин службы безопасности президента и эскорта мотоциклистов из полицейского управления Далласа, двинулся на встречу со смертью. Разумеется, Джон Кеннеди не мог знать, что эта встреча состоится всего через 40 минут....
Полтора года до этого. 20 мая 1962 года.
Москва. Кремль. Кабинет Никиты Хрущева,
Председателя Совета Министров СССР,
Первого секретаря ЦК КПСС
Обстановка Кремлёвского кабинета Никиты Хрущева была типовой для высокопоставленной советской номенклатуры. В дальнем углу просторной комнаты, освещенной четырьмя большими окнами, у самого окна, под огромным портретом Ленина, стоял деревянный стол, обтянутый зеленым сукном. На столе стояла большая настольная лампа с традиционным зеленым абажуром, стакан с дюжинной заточенных карандашей и лежали стопки папок и бумаг. У стола стояли два больших кресла, обтянутых черной кожей, между которыми был небольшой круглый столик. У противоположной окнам стены кабинета стоял большой книжный шкаф, заполненный «трудами» Ленина (книги Сталина из него уже давно изъяли, а вот «труды» Ленина должны были свидетельствовать о том, что Хозяин кабинета постоянно изучает «труды» Вождя пролетариата...) и большой черный кожаный диван, по бокам которого были черные кожаные кресла. А ближе к окнам стоял большой деревянный стол для заседаний, «обрамленный» двумя десятками стульев. Никакой изысканности и шика. Скромный большевистский стиль и непритязательность.
За большим столом сидели трое: Анастас Микоян, член Президиума ЦК КПСС, Андрей Громыко, министр иностранных дел, и Родион Малиновский, министр обороны. Никита Хрущев нервно расхаживал по кабинету и эмоционально говорил:
«Что будет с Кубой, товарищи? Американцы намерены свергнуть Фиделя и активно готовятся к военному вторжению на Кубу. Мы потеряем Кубу! Но мы не можем этого допустить! Это был бы большой удар по марксистко - ленинскому учению, и это отбросит нас от латиноамериканских стран, понизит наш престиж. И как на нас потом будут смотреть? Советский Союз - такая мощная держава, а ничего не смог сделать, кроме пустых заявлений, кроме протестов и вынесения вопроса на обсуждение ООН, как это случается! На все такие протесты, которыми пользуются в подобных случаях, США и другие империалистические страны почти не обращают внимания. Идет, конечно, дуэль через печать, через радио и потом кончается, все стирается временем и остается так, как сделал агрессор. Это для меня совершенно ясно. Надо что-то придумать, товарищи Что? Очень сложно найти вот это что-то, что можно было противопоставить США. Что мы можем противопоставить Америке? Только атомные бомбы. Может припугнуть американцев? Однако всё это не так просто.... Нужно так решить вопрос, чтобы не вползти в войну. Ума-то никакого особого не требуется, чтобы начать войну. Требуется больше ума кончить ее. Дураки легко начинают войну, а потом и умные не знают, что делать. И всё же, я думаю, что в этой критической ситуации для Кубы и престижа социалистического лагеря, нам следует завести на Кубу наши баллистические ракеты с атомными боеголовками. Что скажите, товарищи? Вот ты, Анастас, что скажешь?»
Микоян выдержал паузу, как бы подбирая нужные слова, и сказал:
«Речь идёт об очень опасном шаге. Желая спасти Кубу, мы можем ввязаться в тяжелейшую, невиданнейшую ракетно-ядерную войну. Этого надо всеми силами избежать, а сознательный вызов такой войны есть очень опасен».
«Да знаю я это! Знаю! Надо хорошенько всё обдумать! - эмоционально воскликнул Хрущёв. А ты, Родион, что думаешь?»
Грузный министр обороны ответил языком солдата и воина:
«Если мы завезём на Кубу ракеты, то они могут быть уничтожены американцами, но не все. Достаточно двух-трёх ракет того, чтобы бросить на Нью-Йорк одну-две ядерные бомбы, и там мало что останется. Атомная бомба, сброшенная США на Хиросиму, имела мощность в двадцать тысяч тонн взрывчатки. А нашу бомбу в миллион тонн еще никто не проверил на себе. Но по нашим испытаниям известно, что разрушения производятся колоссальные. Я не говорю, что все бы там погибли. Нет, не все бы погибли, но трудно сказать, сколько не погибло бы. Одним словом, ученые и военные, которые имеют отношение к атомному оружию, хорошо себе все это представляют. Думаю, что это сможет удержать США от военных действий. Если бы сложилось так, то было бы неплохо: получилось бы в какой-то степени "равновесие страха", как Запад это сформулировал».
«Вот и я так думаю! Надо показать американцам Кузькину мать!» - живо откликнулся Хрущев. - Андрей, а ты что скажешь?»
Громыко тихим голосом, как бы боясь, что скажет что-нибудь не то, и это «не то» услышат, произнёс:
«Это очень тонкий вопрос. Очень тонкий. Это тончайший волосок между миром, пусть даже худым, и атомной войной, в которой мы вряд ли победим. Это надо понимать. Нужна нам такая цена за Кубу? Нужно всё сто раз взвесить и тщательно обдумать. С другой стороны, Кубу нельзя оставлять на растерзания американцам. В геополитическом плане, Куба всегда будет занозой в американской заднице. Так что, надо всё тщательно и детально обсудить...»
Хрущев подошел к Громыко и, остановившись у него за спиной, произнёс командным голосом:
«У нас нет времени на разработку детального плана. Американцы не будут ждать, пока мы такой план разработаем. Нам что, просить Кеннеди повременить вводить войска на Кубу, до тех пор, пока мы не придумаем, как на остров наши атомные ракеты доставить? Нет! Мы должны продемонстрировать американцам именно военную силу. Я подумал: а что, если мы, договорившись с Фиделем, поставим на Кубе свои ракеты с атомными зарядами, но скрытно, чтобы от США это было сохранено в тайне? Надо будет срочно поговорить с Фиделем Кастро, обсудить нашу тактику и цели, которые мы преследуем. Когда все будет обговорено, можно начинать такую операцию. Я пришел к выводу, что если мы все сделаем тайно и если американцы узнают про это, когда ракеты уже будут стоять на месте, готовыми к бою, то перед тем, как принять решение ликвидировать их военными средствами, они должны будут призадуматься. Нам надо так сделать, чтобы сохранить свою страну, не допустить войны, но и не допустить, чтобы Куба была разгромлена войсками США. Нужно добиться, чтобы сохранилось то положение, которое существует сейчас, и способствовать дальнейшему его развитию в сторону укрепления и развития социалистического строительства на Кубе. Нужно сделать Кубу факелом, притягательным магнитом для всех обездоленных народов латиноамериканских стран, которые ведут борьбу против эксплуатации их американскими монополиями. Подогревающий огонь социализма со стороны Кубы будет ускорять процесс борьбы этих стран за независимость ».
Произнеся эту патетическую речь, Хрущев всем дал понять, что решение о тайном размещении на Кубе ракет с атомными боеголовками им фактически принято. На Кубу 28 мая улетел Маршал СССР Бирюзов и обо всём договорился с Фиделем Кастро. А другого варианта просто и не было. Фидель Кастро очень хотел остаться пожизненным Хозяином Кубы, а без поддержки СССР его мечта не могла бы сбыться. Так что «договоренность» была достигнута очень быстро.
Итак, у Хрущева «руки были развязаны». Разработка операции была поручена министру обороны Малиновскому и очень узкому кругу людей. Было решено разместить на Кубе 24 ракеты среднего радиуса действия и 16 ракет промежуточного радиуса действия, которые должны были снять с позиций на Украине и европейской части России. Для их охраны было решено переправить на Кубу четыре мотострелковых полка, два танковых батальона с новейшими танками Т-65, эскадрилью МИГ-21, 42 бомбардировщика Ил-28, вертолетный полк МИ-4, два подразделения крылатых ракет с ядерными боеголовками с радиусом действия 160 километров, несколько батарей зенитных орудий, 144 зенитных ракеты «земля-воздух». Кроме того, на Кубу направлялась и группировка ВМФ СССР: 2 крейсера, 4 эсминца, 12 ракетных катеров «Комар», 11 подводных лодок (из них 7 — с ядерными ракетами). Всего на остров планировалось отправить 50 874 военнослужащих. Это был мощный «ядерный кулак». 7 июля Хрущёв принял решение назначить командующим группировкой генерала Плиева.
Заслушав доклад Малиновского, Президиум ЦК проголосовал за проведение операции «Анадырь» единогласно. То, что Хрущев считал просто грозной шуткой, «Кузькиной матерью», Америка восприняла, как реальную угрозу, как решимость Советского Союза нанести мощный опережающий ядерный удар по Соединенным Штатам Америки....
Вашингтон. Белый дом. Октябрь 1962 года
15 октября, изучив аэроснимки Кубы, аналитики ЦРУ установили, что на фотографиях — советские баллистические ракеты средней дальности Р-12. Об этом немедленно был поставлен в известность президент Джон Кеннеди.
16 октября Кеннеди в Овальном кабинете Белого дома провёл экстренное секретное совещание, на котором родились три варианта разрешения этой критической ситуации:
а) уничтожить советские ракеты на Кубе точечными ударами с воздуха:
б) провести полномасштабную военную операцию на Кубе:
в) ввести полную военную блокаду острова.
Предложение немедленно уничтожить советские ракеты Кеннеди отверг, понимая, что русские вынуждены будут ответить на это не словами протеста, а вооруженной силой, - а это откроет ворота ада атомной войны. Было решено установить военную блокаду острова, оставляя наготове вариант полномасштабного вторжения на Кубу. Кеннеди оказался под жестким прессингом военных. Председатель объединённого комитета начальников штабов генерал Тэйлор и начальник штаба воздушных сил США генерал ЛеМей настаивали на немедленном вторжение, полагая, что Советский Союз не решится на серьёзные контрмеры. Кеннеди уступил требованиям военных и дал согласие на подготовку вторжения, и началась переброска войск во Флориду. Военные торопили президента отдать приказ о вторжении, поскольку опасались, что когда СССР установит все ракеты, будет уже поздно. Позже выяснилось, что американцы знали далеко не вссю правду о советских ракетах на Кубе. Они ничего не знали о 12 тактических ядерных ракетных комплексах «Луна», уже находящихся на острове, которые могли быть задействованы в случае вторжения американских войск на Кубу. Вторжение могло повлечь ядерный удар по американскому десанту, причём с катастрофическими последствиями для десанта. Не знал этого и Кеннеди, но не спешил отдавать приказ о вторжении на Кубу, хорошо понимая то, какого ответа можно ожидать от Советов.
Вечером 20 октября Белый дом принял решение о введении блокады Кубы. Но тут возник юридический казус. Согласно международному праву, блокада является актом войны, в то время как ни размещение американцами ракет в Турции, ни ответное размещение советских ракет на Кубе никаких соглашений не нарушало. Таким образом, США оказывались в роли страны, развязавшей войну. Для Кеннеди было важно не столкнуться с негативной реакцией мирового сообщества, поэтому решение о введении блокады он вынес на обсуждение Организации американских государств (ОАГ). ОАГ единогласно поддержала введение санкций против Кубы. Акция была названа не «блокадой», а «карантином», что означало не полное прекращение морского сообщения, а лишь препятствие поставкам вооружений (как многое, если не всё, зависит от терминологии!»). Было решено ввести «карантин» острова «Свободы» 24 октября с 10 утра по местному времени. В дополнение к блокаде, то есть к «карантину», военное командование США начало подготовку к возможному вторжению по первому сигналу.
22 октября Президент Кеннеди обратился к американскому народу и советскому правительству, с заявлением, сделанным по телевидению. Он подтвердил присутствие советских ракет на Кубе и объявил военно-морскую блокаду в виде карантинной зоны в 500 морских миль (926 км) вокруг берегов Кубы. Кеннеди предупредил, что вооружённые силы США «готовы к любому развитию событий», и осудил Советский Союз за «секретность и введение в заблуждение». Кеннеди отметил, что любой ракетный запуск с территории Кубы в сторону США или любого из американских союзников в западном полушарии будет расценен как акт войны против США.
Вот так «хрущевская кузькина мать» поставила мир на грань атомной войны.... Слава Богу, что выдержка Кеннеди и «прозрение» Хрущева позволили благополучно развязать этот тугой узел ядерной войны. Хрущев сторговался с Кеннеди на том, что США не тронут «социалистическую» Кубу (синоним - «нищую») и уберут ядерные ракеты из Турции, и на этих условиях согласился вывезти ядерные ракеты с Кубы. В глазах американцев и народов других стран мира Джон Кеннеди стал спасителем мира на земле и национальным героем Америки. А вот в СССР об «кузькиной» авантюре Хрущева знал ограниченный круг людей. А 300 миллионов советских граждан безмятежно смотрели на голубое небо, не ведая о том, что в любую минуту на них могут обрушиться американские ядерные ракеты и испепелить их в прах. Это был типичный стиль большевистского руководства страной. Вспомните, как долго Михаил Горбачев преступно умалчивал взрыв реактора на Чернобыльской АЭС и позволил тысячам людей выйти на «радостную» первомайскую демонстрацию под смертоносным радиоактивным излучением...
США. 1963 год. Президент Кеннеди
Быстро осознав тот факт, что он стал национальным героем, Джон Кеннеди незамедлительно приступил к радикальным экономическим, финансовым и социальным реформам. Он расширил права негритянского населения страны, и существенно ограничил экономические интересы нефтяных и металлургических монополий. Кеннеди ощутимо сократил бюджет военно-морского флота США, что сильно ударило по интересам американских нефтяных монополий. Имевших до этого гарантированные контракты на поставку топлива для ВМФ и солидные налоговые поблажки, которые были отменены. Эти решения Джона Кеннеди больно ударили по карману вице-президента США Линдона Джонсона, представлявшего интересы нефтяных магнатов в Правительстве США. Кроме того, Кеннеди решил раз и навсегда покончить с монополией федеральной резервной системы на эмиссию доллара и передать эту привилегию государственному казначейству. 4 июня 1963 года президент Джон Кеннеди подписывает указ № 11110, который возвращал правительству США право выпускать деньги, минуя, принадлежащую Ротшильдам, Федеральную Резервную систему. Но это Указ Президента США так и не был исполнен. Последствием этих революционных реформ Кеннеди было то, что буквально в течение полугода он настроил против себя всех нефтяных магнатов, финансовых монополистов и людей в своём правительстве (прежде всего — вице-президента Линдона Джонсона), которые не могли допустить того, чтобы полноводный «зеленый поток» изменил своё русло и, миновав их бездонные карманы, стал наполнять федеральный бюджет. По сути, проведя такие реформы, Джон Кеннеди подписал себе приговор.... И в его ближайшем окружении были люди, которые этот приговор подписали...
Эдгар Гувер. Директор ФБР
Джона Эдгара Гувера безуспешно пытались сместить с должности Директора Федерального Бюро Расследований пять президентов США. Гувер обладал огромной властью и чрезвычайно влиятельными покровителями. Наладив в 40х - 60х годах тесное и плодотворное сотрудничество с мафией, Гувер получил в свое распоряжение компромат практически на всех видных политических и общественных деятелей Америки, что позволяло ему сохранять свои позиции в течение нескольких десятилетий. Именно компромат на Кеннеди, вовремя предоставленый Гувером, позволил Джонсону, ставленнику нефтяных магнатов, получить пост Вице - президента США, на что Кеннеди согласился с огромным трудом. В 1963 году Гуверу было 67 лет и он прекрасно осознавал, что Кеннеди, получивший «карт-бланш» от народа после благополучного разрешения «Карибского кризиса», найдет способ отправить его в отставку, его — Великого Гувера, которого Кеннеди за глаза называл «ублюдком»и и мечтал упечь в тюрьму за связи с мафией. И такая угроза была вполне реальной. А Гувер не хотел покидать директорского кресла и сменить его на тюремные нары.
Откинувшись на спинку большого кресла и попыхивая дорогой сигарой, Гувер напряженно размышлял. Наконец, он принял решение и позвонил Линдону Джонсону.
«Хэлло, Линд! Узнал своего старого друга Джона? Совершенно неотложное и абсолютно конфиденциально дело. Приезжай ко мне домой, прямо сейчас, и мы обсудим что-то очень важное, что может здорово порадовать тебя!»
Через полчаса Гувер и Джонсон прогуливались по саду, где никто не мог услышать их разговор, и обсуждали чрезвычайный план действий. Гувер тронул Джонсона за руку и сказал:
«Линд! Я знаю, сколь сильно твоё желание стать президентом. Я прекрасно помню твои слова, что «каждый четвертый президент США не доживал до конца своего срока что ты — игрок и что пост вице-президента даёт тебе единственный шанс стать президентом». Я также помню что Кеннеди сказал Макнамаре, и о чём ты, скорее всего, не знаешь. Кеннеди сказал министру обороны: «Не переживайте. Это вице — президентство Джонсона ничего не значит. Я не собираюсь умирать до конца срока, а значит Линдону не быть президентом».
«К чему ты всё это говоришь?» - заинтересованно спросил Джонсон.
«К тому, что у тебя появился реальный шанс стать президентом США. Я уже обсудил этот вопрос с Ротшильдом, Ричардсоном, Хантом, Перкисоном и военно-морским министром Кортом. Найдены фиктивные исполнители и продуманы схемы их ликвидации...»
«Ты говоришь....» - настороженно спросил вице-президент.
«Я говорю о том, что президентство Джона Кеннеди должно закончиться в ноябре в Далласе, куда он поедет на встречу с избирателями»
«А расследование...?» - испуганно спросил Джонсон.
«Этим займутся Уорронен и Даллес. Вердикт будет железным — дело рук фаната-одиночки. А ты, став президентом, одобришь результаты расследования. А я позабочусь о том, чтобы этот вопрос был закрыт навсегда».
«А моя роль в этом...?»
«Ты отвечаешь за безопасность президента. Так позаботься о том, чтобы в системе безопасности оказались существенные прорехи»,
«Хорошо. Позабочусь об этом».
«Ну, а теперь, твоя плата за президентство. Ты незамедлительно вернешь всё тем, кто пострадал от реформ рыжего ирландца. Без промедления. Как только примешь присягу!»
«Я это сделаю».
«Разумеется, сделаешь. Ну, вот, всё и решили. До встречи, господин Президент!»
22 ноября 1963 года. Даллас
Кортеж президента выехал на площадь Дили. Впереди, с отрывом в 400 метров, ехала машина службы безопасности. За ней следовали шесть мотоциклистов, следом — головная машина, за рулём которой был шеф полиции Далласа. За головной машиной двигался президентский открытый Линкольн с двумя специальными агентами на переднем сиденье, в сопровождении четырёх мотоциклистов. Следом шел открытый Кадиллак с восемью агентами секретной службы. За ним следовал Линкольн вице-президента Джонсона. Далее тянулась целая вереница машин с политиками, фотографами, журналистами. А замыкал колонну автомобиль с личным врачом президента — адмиралом Джорджем Бакли. Именно машина Бакли оказалась существенной прорехой в традиционной схеме безопасности президентского кортежа. Личный врач должен был следовать сразу за президентским автомобилем. Второй, не менее существенной прорехой, оказалось то, что, вопреки всем правилам безопасности, вице-президент ехал в одном кортеже с президентом. Линдон Джонсон вообще не должен был прилетать в Даллос.
Когда часы показывали 12:30 с секундами, прозвучал сухой звук выстрела. Пуля вошла в в спину Джона Кеннеди выше плеча, справа от позвоночника. Но для того, чтобы эта пуля могла убить президента, она должна была попасть, хотя бы, в основание шеи. Удивительно, но в официальном отчете, пуля «попала» именно в основание шеи. На самом деле, смертельной оказалась вторая пуля, прилетевшая горизонтально, а не сверху, как первая, и раздробившая голову Кеннеди. Третья пуля ранила губернатора Коннэлли, который прошептал: «О, нет, нет! Господи! Они перебьют всех нас!» Тут же прилетела четвертая пуля, предназначенная для Кеннеди. Когда личный врач наконец-то добрался до машины президента, он уже ни чем не мог помочь Кеннеди. Джон Кеннеди был мёртв. В 13:00 Баркли подписал официальное свидетельство о смерти президента Дж Фитжеральда Кеннеди.
Заключение
В тот же мрачный день 22 ноября 1963 года Линдон Джонсон поднялся на борт №1 в качестве его хозяина. Не дожидаясь прилёта в Вашингтон, Джонсон принял присягу президента прямо на борту самолета.
Джонсон создал специальную комиссию для расследования убийства Кеннеди. Комиссии возглавил ставленник Гувера — Эрл Уорронен, Председатель Верховного Суда США, а членом комиссии стал ещё один «свой» человек — экс директор ЦРУ Даллес. Комиссия пришла к заключению, что президента Кеннеди убил одиночка Ли Харви Освальд, которого, в свою очередь, убил Руби, которого, в свою очередь, убили агенты ФБР, так же как и всех нежелательных свидетелей покушения на Кеннеди.
Ровно через две недели после убийства Кеннеди, Линдон Джонсон вернул все нефтяные дела в лоно министерства внутренних дел. Нефтяной магнат Хант получил от Линдона Джонсона «скромный подарок» - огромные залежи нефти на шельфе Мексиканского залива и царские налоговые преференции. А 7 мая 1964 года Гувер отметил 40-летие своего пребывания на посту директора ФБР. В этот день Джонсон публично назвал Гувера «спокойным, скромным человеком и что нация не может себе позволить потерять такого руководителя», И новый президент продлил полномочия Гувера на посту директора ФБР на неопределенный срок, который прервала лишь смерть Гувера в 1972 году.
Прошло 52 года со дня убийства Джона Кеннеди, но до сих пор имена реальных организаторов и исполнителей этого убийства не названы и, скорее всего, не будут названы никогда....
31.05.2014