Репортаж со дна... бутылки

               
   Репортаж
                СО  ДНА...
                бутылки….
Неисповедимы пути господни. Одних они ведут к ясной цели, другие спотыкаются,  теряют ориентиры, третьи вообще заканчивают свой земной путь выгребной яме, или захлебнувшись водкой, или замёрзнув недалеко от своего дома.  Разговор не о последних – по словам врачей их уже невозможно вылечить, а о споткнувшихся  и спотыкающихся. К ним я причисляю и себя…


    Для таких есть лечебные учреждение – наркологический диспансер, куда привозят наркоманов в период «ломки», перепивших граждан с «психозом».  Привозят и тех людей, которые чувствуют, что сами остановиться  в винопитии, контролировать меру потребления алкоголя уже не могут. Это некая иная людская категория, осознавшая ту  грань, за которой разверзнута бездна…



                ВИКТОР  ШАЛАЕВ
Репортаж               
                СО  ДНА... 
                бутылки…



Я один из тех, кто побывал в этом доме скорби и надежды и мог бы поделиться своими впечатлениями.
Сначала на пациента заполняется лечебная карта, назначается система лечения, родственникам указывается , какие лекарства они должны приобрести.  Затем, через железную дверь с навесным замком, ты со своим постельным бельём попадаешь в коридор, вдоль которого комнаты без дверей, где лежат по четыре человека, кабинет медсестры, столовая, небольшая спортивная комната.  На всех окнах толстенные решетки, форточки не открываются.

Верхняя одежда сразу же отбирается. Накрываешь матрас времён ГУЛАГа, с выпирающей через дыры ржавой ватой, своей, принесённой из дома простынёй, ложишься, и тебе делают спасительную  систему- капельницу из смеси гемодеза  и глюкозы. Потом – снотворное….  Начинается процесс очищения и оздоровления.
И вот уже «утро красит нежным светом» обшарпанные стены. Бодрая команда медсестёр  «подъём!» бьёт по барабанным перепонкам и постепенно, под заботливые окрики молоденьких и не совсем молодых медсестёр и санитарок, начинаешь осознавать себя в новом качестве.

Выхожу в коридор. Наглядная агитация на стенах.  Всё, как положено:  пить, курить, наркотики колоть и глотать – нельзя!  Открываю дверь в туалетную комнату. Столбы дыма. В прихожей на корточках сидят мужчины и женщины с сигаретами разных сортов. Дверей из прихожей в туалет нет, как нет их и на трёх кабинках так что процесс санитарной очистки тела, его звуковое сопровождение, никак не прикрыты от сидящих в прихожей - курилке.  Несколько успокаивает то, что мужчины и женщины ходят «тройками», по очереди. Хотя случается, что в моменты «обострений» нуждающиеся забывают о разности полов.

В  отделении около 50 пациентов, так что, несмотря на трёхразовую уборку, на полу в туалете и влажно и грязно. Но всё- таки это не сарайчик на влажном ветру, вытерпеть можно.

Обход! Он начинается с обыска. Медсёстры и санитарки проверяют карманы, «шмонают» в личных вещах, потрошат тумбочки. Конфискуются чай (вдруг вздумают «чифирить»), даже самые безопасные бритвенные приборы, пиджаки (дабы не убежал бы кто по морозу). Никакие возражения не принимаются.

И вот тут-то впервые  начинаешь ощущать, что ты на другой планете. Обращение молоденьких медсестёр: « Мужчина! Ты куда пошёл? Я сказала – в палату!». Голоса не девичьи, визгливо – фальцетные, они никак не вяжутся с белыми халатами. Особые конфликты возникают во время тихого часа. Медсестра орёт: «Мужчина! Назад,  в палату! (Не убавляя громкости) Сейчас  тихий час, режим! В палату!!!»  Пациент тихо отвечает: «Мне в туалет… Тише… Я просе гемодеза… Приспичило…»  Медсестра – своим прежним тоном: « В тихий час ты должен лежать!  Не поссал вовремя – дуй в штаны, или банку при себе держи!»


Конечно, не все медсёстры такие. А этих, наверное, дома мужья обижают, вот  и выплёскивают свои отрицательные эмоции на бесправных алкашей.

А ведь я, находясь там, действительно почувствовал себя бесправным. Лишать свобод и гражданских прав может только суд. Слава Богу, за колючей проволокой не был, но даже там, мне кажется, остаются какие-то права. Здесь же, без приговора, лишён свободы передвижения! Запрещается вести переговоры с родственниками по телефону. Ни разу на протяжении всего срока лечения нас не выводили на улицу на прогулку. Принесённый друзьями блок сигарет на руки не отдадут, будут выдавать по одной пачке. Право досмотра личных вещей, досмотр переписки.

Наказание за нарушение режима – изоляция в спецпалате  и укол препарата называемого «Сулико», или галоперидола, который временно приводит пациента в инвалидное, крайне болезненное состояние.

Попытка нормального человеческого общения агрессивно отторгается. Я как-то спросил медсестру: «Чем я Вас  обидел, что вы говорите со мной таким тоном?».  Она даже растерялась, но сразу же, злоба вспыхнула в ней ещё сильней: «Кому сказала, мужчина, из кабинета выйди!» …А я всего-то спросить хотел, есть мне ещё лекарственные назначения или нет.

Контингент больных разнообразный: от стариков до юношей, от интеллигента до  рабоче-крестьянской косточки. Многие из них знают друг друга по нескольку лет. В туалето-курилке, на корточках (скамеек-то нет) «бойцы» вспоминают минувшие дни. Один здесь уже четвёртый раз, другой – в шестой! Рядом примостился паренёк, он только две недели назад выписался и уже снова здесь с алкогольным  психозом. Две девушки, веселясь, гадают, когда судьба  вновь сведёт их в этом «благословенном» месте. В том , что сведёт, они не сомневаются.

Слушаю их, а самому страшно. Неужели и я так? Неужели и я теперь, после здешней «помощи», попаду в «струю»?  Вон их сколько – возвращенцев, закодированных,  «вшитых», проколотых тетурамом! Неужели и я теперь из много-много пьющего, но не потерявшего пока памяти и рассудка, превращусь в подобие им и буду так же спокойно рассуждать на корточках о своём будущем? Стра-а-шно!!!  Тем более что в туалето-курилке действует своя отличная «школа»: как можно лимоном нейтрализовать тетурам, как обезвредить эспирали, или снять последствия кодирования. Учиться, учиться  и учиться – как завещал великий….

Мне кажется, беда в том, что здесь нет индивидуального подхода к пациенту. Всё поставлено «на поток».

Обход!  Зав. Отделением, энергичная женщина, явно благополучная, гордая от сознания тех задач, которые она на себя возложила, спасая человечество от «зелёного змия» и «ядовитой колючки», обходит пятьдесят человек… за двадцать минут!   Не считая нужным заглянуть не в глаза, а за глаза, «в ту область» , которая называется душой и в которой, наверное,  больше, чем  в изменившихся химических процессах, приводящих к зависимости от спиртного, таится причина человеческих срывов. Здесь  обращение к пациенту жесткое. Преобладает неумение, или нежелание выслушать. Обычно «исповедь» пациента обрывается репликой: «Здесь я говорю!».

И ещё….  Доверие….  Если человек сам хочет вырваться из порочного круга, ему необходимы доверие,  вера в свои силы и помощь.  Но только не «помощь» тюремными решетками и полной изоляцией от мира. Вольно, или невольно это вызывает протест, озлобляет, провоцирует  вызов.  Думаю, психологам этот факт известен.

Двадцать один день диспансера.   21 день выброшен из жизни!  Читал, что где-то на Западе, в какой стране, не помню, человек приходит в подобное нашему учреждение и просит помочь.  Сам он старался справиться с недугом, но у него не получается.  Его не  запирают. Ему говорят: «Идите домой, соберитесь с силами и, когда будете готовы, приходите – поможем.» . Он отказывается от лечения, если не готов сам, и снова приходит сам, потому что верит,   что ему будут помогать, а не ломать его «для его же блага», унижая в нём человека.


И вот пятница – выписной день.  Девять счастливчиков, пробывших в заточении 21 день, подписав обходные листы о сдаче ржавых матрасов и драных подушек, сложив свои драгоценные наволочки,  простыни и пододеяльники в пакеты, пройдя «таможенный досмотр» и получив укол тетурама в шею (кстати, не рекомендованный Всемирной организацией здравоохранения), тупо уставились в закрытый  дверной проём.

Выписываемых – это тридцатилетних и пятидесятилетних мужиков – должны встречать  родственники.  Так сказать – из рук в руки.  Выходит, не долечили? Выходит, они недееспособны? Ах, бедненькие!  После лечения к ним навсегда  должен будет дяденька приставлен….  Вот только где того «дяденку» взять!
Этой же ночью, вместо девяти ушедших, сюда пришли четверо с «белой горячкой».   Один из них выписался…  позавчера. Эх, мыло-мочало, начинай сначала!
Поверьте, что целью моего репортажа не является желание  замазать всё чёрной краской.  Реалии жизни задают вопросы , которые,  увы, пока остаются без ответа. Так что, дорогой читатель, прежде чем поднять лишнюю рюмку, задумайтесь  и вспомните мой репортаж «со дна бутылки».


  (опубликовано в местной прессе в феврале 2002 г.)


P/S    Статья давнишняя….  Очень интересно изменилось ли что-нибудь в данных лечебных учреждениях, через  12 лет?  Я,  почему-то, сомневаюсь….)