В Писании сказано: "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи" (Мф.4.10). Здесь однозначно говорится, что кроме Господа Бога кому-либо ещё поклоняться и служить недопустимо! Потому Закон гласит: «никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф.6.24).
Между тем, в отличие от десяти ветхозаветных заповедей, от которых Христос как бы дистанцируется, у Него заповедь только одна, но состоящая из двух равнозначных частей. Первая часть гласит: «Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостью твоею, - вот первая заповедь!
Вторая, подобная ей: возлюби Ближнего твоего, как самого себя. Иной, больше сих, заповеди нет» (Мк.12.29-31). Христос подчёркивает, что не на ветхозаветных, а именно на этой заповеди утверждается весь Закон и пророки! (Мф.22.37-40).
Тогда возникает вопрос: кто же есть мой Ближний, Которого необходимо возлюбить, как самого себя? Причём, ни больше и ни меньше!!! Но, если, предположим, возлюбить и Бога и грешника, то не будет ли это уже служением двум господам, что, исходя из слов Христа, является грехом, влекущим душу в ад?
У Луки повествуется, как один законник обратился к Иисусу с вопросом: кто мой Ближний? Но поскольку этот вопрос исключительно тонкий, глубокий и сложный, то раскрытие этой тайны Христос оставил на Второе Пришествие. А книжнику объяснил притчей: «некоторый человек шёл из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шёл тою дорогою и, увидев его, прошёл мимо. Также и левит, быв на том месте, подошёл, посмотрел и прошёл мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашёл на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привёз его в гостиницу и позаботился о нём; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нём; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе».
Далее Иисус, не пытаясь объяснять законнику то, что его уху было не доступно, уже в Свою очередь спросил: «кто из этих троих, думаешь, ты, был ближний попавшемуся разбойникам?» На что законник, ничуть не сомневаясь, ответил: «оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же» (Лк.10.30-37).
Таким образом, Христос, оставив вопрос без ответа, спровоцировал ответить того же, кто и вопрошал. И законник понял притчу так, как позволял ему уровень сознания.
Но, как же следовало поступить в описанной Иисусом ситуации? Может быть, так, как поступил священник? Или, как левит? Или же, как повёл себя язычник самарянин, не признающий всесилие Бога?
Ответ Христа состоял в том, что поступать следует, в зависимости от того, кем субъект себя позиционирует? Если ты священник, то поступай, как священник. Если ты левит, то поступай, как левит. А если ты безбожник, то тогда действуй по примеру язычника самарянина. Еже ли ты не уповаешь на Всемогущего, и свои жизненные тяготы не можешь переложить на Его плечи (Пс.54.23), то разрешай возникающие мирские проблемы собственными физическими и душевными усилиями. Но тогда уж не лицемерь, и не труби лукаво во всеуслышание, что ты всем существом своим любишь Бога, и поклоняешься и служишь только Ему одному.
Вот, поскольку грешникам, как и самарянину, по неверию даже мысль не придёт в голову, что есть Бог и все возникающие проблемы можно и нужно перекладывать на Него, то они и служат в поте лица себе подобным, которых считают своими ближними. Именно служением людям, а не Богу, грешники свидетельствуют о непокорности Богу и неприятии Христа.
Даже апостол Павел, весьма далёкий от горькой Истины, тем не менее, верно записал: «У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? Людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал.1.10).
Проблемы появляются лишь, когда грешники, позабыв о Всевышнем, отягощаются заботами. Причём, не только о себе, но и о других тоже. Избавляя Ездру от подобного заблуждения, Господь наставлял его: «Много недостаёт тебе, чтобы ты мог возлюбить создание Моё, более Меня… ты заботься о себе, и подобным тебе ищи славы» (3.Езд.8.47-51). При этом забота, о которой говорит Господь, никоим образом не должна отягощать сердце человека. «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф.6.25-34), "все заботы ваши, возложите на Него, ибо Он печётся о вас" (2.Пет.5.7).
Кроме того, возникает вопрос: почему бы Христу не сказать просто: возлюби Ближнего, и поставить точку? Что означает такое важное дополнение, как САМОГО СЕБЯ?! В чём, прежде чем возлюбить Ближнего (Бога), дОлжно заключаться любви к самому себе? Ибо, не возлюбив сначала самого себя, говорить о любви к Ближнему, бессмысленно!
Как известно, любой объект по природе своей троичен: дух, энергия, материя. Суть человека есть дух, являющийся частицей Бога в человеке. Но дух в человеке, будучи облачённым и увлечённым деятельными энергиями души, спит. Душа же в свою очередь заточена в бренное тело, являющееся для неё гробом, тюрьмой, панцирем, саркофагом.
Тогда, что же надо возлюбить в себе самом: вечный дух? смертную душу? или же бренное тело? И в чём любовь заключается? Если возлюбить, например, тело, то, что конкретно: лицо? фигуру? мышцы? желудок? Или же нарциссически любоваться каждым атомом своей храмины?
Кроме того, какие части тела необходимо возлюбить грешнику ещё и в том, кого он считает своим ближним? И в чём такая любовь должна проявляться?
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/07/02/1702