Прозрение расстрелянного и лунные пленники

ПРОЗРЕНИЕ РАССТРЕЛЯННОГО
И ЛУННЫЕ ПЛЕННИКИ.

Житейская история


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


1.
Победители,
побеждённые
и прочие.

Четыре дня в спортивном комплексе шахтёрского городка звенели голоса юных спортсменов. Раздавались звучные удары по мячу, а также крики игроков и тренеров, – то одобрительные, то успокаивающие, то резкие и недовольные. И всё это сопровождалось неутомимыми и задорными воплями, свистом, смехом и аплодисментами эмоциональных зрителей.
Это был весьма популярный ежегодный турнир по волейболу среди школьников, посвящённый памяти Андрея Чумаченко, бывшего местного мэра. В последние годы своей недолгой сорокалетней жизни он покинул этот маленький шахтёрский городок и проживал в областном центре. Слыл он в ту пору известным бизнесменом и главным спонсором знаменитой волейбольной команды из этого же областного центра.
Восемь лет назад Андрей был застрелен в столице страны среди бела дня неизвестными киллерами. Не помогли и двое охранников, которые тоже были убиты.
Во второй половине четвёртого дня соревнования закончились.
Радостные победители покидали спортзал с кубками, медалями, букетами цветов. Проигравшие уходили в грусти, иные вытирали слёзы.
Турнир носил звание международного. Приезжали на него мальчишки не только из Украины, но также из России, Белоруссии и Молдавии. 
Вскоре спорткомплекс опустел. Ранние зимние сумерки опустились на маленький город.
Яркая полная луна заливала своим скорбным лимонно-серебристым светом этот добрый, но печальный городок. Ещё не столь давно, в том числе и при Чумаченко, городок был знаменит своими шахтами и ударным трудом шахтёров. Но в последние годы он считался бесперспективным. Ибо в его округе закрыли несколько шахт и собирались закрыть последнюю, - она находилась на окраине печального городка и была убыточной.
Старый сторож спорткомплекса, которого все здесь многие годы называли Гавриловичем, замкнул за последним болельщиком входные двери и пошёл, прихрамывая, делать привычный обход всего огромного трёхэтажного здания.
По привычке, оставшейся с канувших в лету советских времён, многие именовали спорткомплекс Дворцом спорта. То, что он имел массу недворцовых, но трудноразрешимых коммунальных проблем, тоже было делом привычным.
Спускаясь по лестнице со второго на первый этаж, Гаврилович услышал внизу чьи-то шаги.
Сердце у него дёрнулось в непроизвольном испуге. Но старый сторож привычно подавил эти невольные эмоции, - грустное наследство долгой жизни, в которой на его долю выпало немало всякого рода испытаний.
Вздохнув, старик пошёл навстречу невидимому пока посетителю.
Видимо, это был один из тех запоздалых болельщиков, которые, будучи не вполне трезвыми, задрёмывают во время шумных соревнований. А потом просыпаются среди опустелого зала и начинают суетливо искать выход в огромном здании спорткомплекса.
Правда, невидимый пока посетитель двигался навстречу Гавриловичу как раз со стороны выхода. Но и такое бывало, когда человек спросонья не мог самостоятельно открыть простой внутренний запор на входной двери спорткомплекса и шёл искать сторожа.
Гораздо худшим вариантом было, когда такой запоздалый болельщик спросонья всё же открывал дверной запор и уходил, бросив входные двери настежь распахнутыми.


2.
Непрошеный
 гость.

Шаги приближались. И вот старый сторож увидел высокого мужчину, шедшего ему навстречу. Хромая на больную правую ногу, старик подслеповато всматривался в знакомый облик запоздалого посетителя и пытался вспомнить, где он мог его видеть.
Когда расстояние между ними сократилось до пяти-шести метров, внимание Гавриловича привлекло красное пятно на светло-сером пиджаке посетителя. Это была кровь, которая сочилась из свежей пулевой раны в области сердца. И тогда, ещё раз взглянув в лицо посетителя, старый сторож потрясённо узнал его: в нескольких шагах от него находился ни кто иной, как сам … погибший восемь лет назад Андрей Чумаченко, - собственной персоной.
Покойный мэр протянул для рукопожатия руку, и старый сторож пожал её с внутренним содроганием. Ладонь расстрелянного не была ледяной, но и не была теплой. Она была никакой по температуре и не отзывалась на рукопожатие Гавриловича.
     -  Как вы тут оказались? – хриплым от волнения голосом спросил необычного гостя Гаврилович.
       -  Да ты не волнуйся, старик… - ответил печально Чумаченко.
И не было в его голосе обидного чиновничьего панибратства, которое так часто раздражает посетителей исполкомовских и иных подобного рода бюрократических кабинетов.
Того неприятного панибратства, когда молодой бюрократ пренебрежительно или снисходительно тыкает просителю-посетителю, нередко вдвое, а то и более старшему от него. Ибо такой бюрократ частенько уже изначально не собирается помогать бедному страдальцу-просителю в решении его проблем, с которыми проситель пришёл в кабинет чиновника-бюрократа, - пришёл наивный и печальный, озлобленный или подавленный. 
Тут, впрочем, было совсем другое. Ведь перед сторожем стоял человек или, вернее, душа его, прошедшая путь неземных скорбей, страданий, испытаний и прозрений, и уже напрочь лишённая какого бы то ни было пренебрежения к земному человеку.   
    -  Не волнуйся, Гаврилович, - успокаивающе сказал погибший мэр и добавил. – Ты разве забыл, что это были соревнования по волейболу, посвящённые моей памяти?
     -  Да нет, конечно, не забыл… - пробормотал сторож и смущенно спросил. – А вы что же, приходили смотреть на эти соревнования?
    -  Разумеется, приходил, - каждый день приходил, с утра и до вечера, - кивнул необычный собеседник.
   -  А на ночь доводилось  куда-то уходить? - мысль, что призрак расстрелянного мэра бродил здесь все эти дни сутками напролёт, вызвала у старого сторожа непроизвольный озноб.
Расстрелянный посмотрел на Гавриловича с грустной улыбкой, словно прочитал его мысли, и ответил успокоительно:
  -  Разумеется, на ночь уходил. Туда уходил… - махнул он в сторону небольшого городского стадиона.
И, помолчав, добавил горько и печально:
      -  Там я теперь живу…
Что означало “теперь”: на время соревнований или с тех пор, как именем расстрелянного мэра назвали этот спорткомплекс, - старый сторож так и не понял. А уточнить возникший вопрос просто постеснялся.
Вместо этого Гаврилович кивнул на кровоточащую рану на груди погибшего и сочувственно спросил:
      -    Что никак за столько лет не заживает рана?
      -     Не заживает… - печально подтвердил расстрелянный.
       -  И что, все эти годы не перестаёт болеть?!… - с сострадательным удивлением спросил старый шахтёр, то и дело мучившийся временами от обостряющихся двух давних травм, полученных в шахте несколько десятков лет назад.
       - Ни на мгновение не перестаёт болеть, - подтвердил Чумаченко и горько добавил. – И кровоточить не перестаёт ни на мгновение.
       -  Да у вас что “там”, ни одного путного лекаря нету, чтобы хоть на какое-то время остановили кровотечение!… - возмущённо начал было Гаврилович.
 Но, встретившись взглядом с собеседником, он растерянно замолчал и, шмыгнув носом, полез в карман за носовым платком.
     -  Может и есть лекари, только я за все эти годы вообще никого не встретил из коллег, так сказать, по загробному миру… Ни лекаря, ни пекаря, ни родственника, ни друга, ни врага, - ни единой души… Понимаешь, Гаврилович, ни единой!…
     -   Как же так?!… - растерянно забормотал старый сторож и добавил. – Вон ведь сколько людей умирает по всему миру каждый день! Они ж все куда-то деваются…
     -  Я тоже об этом думал, времени у меня тут, точнее “там”, бездна бездонная – с ума сойдёшь от его избытка и от одиночества… Но понял лишь одно: видно, мне наказание такое – одиночеством и всем остальным, за грехи мои земные…Горько, конечно, что никто из моих земных близких и родных, любимых и друзей не хочет помочь мне, не хочет спасти меня из этого колодца одиночества. Могут, а не хотят спасти…
     - Наверное же, это не просто, - проговорил старик смущённо и сострадательно. -  Ведь не может быть, чтобы все родные, близкие, друзья и знакомые могли и не хотели вам помочь, а тем более спасти…
     -  Ничего ты не понимаешь, старик! - сказал ему с печальной укоризной погибший. – Вам столь многое дано, земным жителям, но вы слишком ленивы, беспечны и равнодушны. Что делать, сам был таким же в своё время…
Чумаченко помолчал и сказал:
       -  Ладно, к сожалению, мне пора уходить…
Он протянул Гавриловичу свою, не отвечающую на рукопожатие руку и сказал на прощание фразу, которую так часто говорил в подобных ситуациях во время своей земной жизни:
     -    Счастливо оставаться…
     -  Я вас провожу… - дернулся было Гаврилович в качестве гостеприимного хозяина.
Но непрошеный гость махнул молча и печально рукой, затем шагнул прямо в стену и исчез бесследно.


3.
Печальные проблемы
 призраков.

Сегодня был первый день после его ухода из земной жизни, когда душа расстрелянного Андрея могла нанести визиты трём людям из числа живущих на земле. Отныне, такие визиты он сможет делать регулярно, хоть и не часто: один раз на протяжении земного года. А по меркам загробного мира, где он теперь живёт, – один раз в громадных сто лет. Один такой визит по земным меркам мог продолжаться не более одной минуты. В принципе, это не так уж и мало, - и за минуту может много всего произойти…
И, конечно же, душа расстрелянного не имела права являться во время таких визитов в виде зримого призрака. Встреча с Гавриловичем была единственным и уникальным случаем, которого могло больше вообще не быть в загробной жизни расстрелянного. Встреча эта имела своё громадное значение, как вопль о помощи страдающей души погибшего к тем, кто знал его в этом городе. К тем, кто мог, при желании, облегчить его загробные страдания.
В данном случае многое зависело от того, как сумеет Гаврилович преподнести окружающим информацию о своей необычной встрече с призраком расстрелянного Андрея Чумаченко, бывшего мэра их небольшого шахтёрского городка. А ещё в большей степени будущее самого погибшего зависело от реакции их сердец на услышанную от Гавриловича мистическую информацию, в которую далеко не каждый из жителей земли поверит.
Впрочем, результаты всего этого проявятся в той или иной форме позже.
А сейчас душу расстрелянного волновали три предстоящих ему на сегодняшний день коротеньких встречи с живущими на земле, столь знакомыми ему людьми.
Кого-то из них он любил, кого-то проклинал и ненавидел во времена своей беспечной земной жизни, пронзительно промелькнувшей, как некое видение за окном скорого поезда.
Сейчас каждый из этих людей имел огромную власть над загробной судьбой этого великого грешника, сотворившего столько разрушительного зла в своих взаимоотношениях с каждым из них.
А ведь лишь одного из них он искренне ненавидел, а двое других… Двое других он, вроде бы, любил… Хотя было во взаимоотношениях с каждым из них много, очень много самого разного, и далеко не всегда светлого и радостного… 
По крайней мере, с его стороны…


4.
От брошенной жены и от детей, -
 не отрекался.

Сколько горечи, надрыва и тяжких переживаний принёс он, к примеру, особенно в последние годы своей земной жизни, во взаимоотношения с человеком, с которым ему предстояло встретиться сейчас в первой из трёх встреч.
Человек этот играл громадную роль в его минувшей земной жизни. То была его первая жена, мать двоих его детей, - сына и дочери. Их он бросил всех разом (как он иной раз мрачно шутил – “мелким оптом”) за пять лет до своей гибели, когда резко пошёл на повышение в область. Там уже была с ним другая женщина, которую увёл он с собой из другой, разбитой им семьи.
В отличие от первой жены вторая его избранница была несравненно  более гибкой, более терпеливой как в их семейных отношениях, так и к его всё новым и новым блудным связям и просто случайным похождениям. В конце концов, она оказалась более мудрой, а может, и более хитрой или какой там ещё иной…
Короче, с новой женой ему было намного комфортнее, легче и проще, чем с первой.
Хотя он не отрекался и от первой жены. Не отрекался, разумеется, и от детей, оставшихся с первой женой. Не так, как иные делают в подобных ситуациях: с глаз долой, из сердца вон… И жену свою бывшую, и детей, с ней оставшихся, он не забывал и не бросал на произвол судьбы.
Он помогал им материально (деньги и продукты обычно привозил им верный водитель одной из трёх его иномарок). Сильно скучал он за детьми, которых в разлуке ещё больше любил. Однако, навещать свою первую семью ему удавалось весьма редко. Обычно, не чаще одного-двух раз в месяц. Ибо, при его громадной занятости в последние годы жизни это было не так и просто. Тем более, что оставленная им жена проявляла нередко при таких встречах далеко не лучшие свои черты характера. Но он старался быть терпеливым и снисходительным, понимая, что и сам во многом виноват.
А вот и сама Евгения, собственной персоной, оставленная им некогда и очень обиженная на него, первая его жена. Сидит перед телевизором и смотрит какой-то сериал. Она всегда была заядлой их любительницей.
Детей дома нет. Сыну скоро восемнадцать и он теперь, наверное, студент-первокурсник какого-то вуза. Дочери уже почти двадцать пять лет и она, скорей всего, не первый год замужем, живёт, видимо, отдельно. Возможно, и ребёнок есть, хотя бы один. А тогда, получается, - он уже дедушка…
Ничегошеньки ведь ему о них неизвестно, абсолютно ничего!...
Ни о близких, ни о друзьях, ни о врагах. Ни-че-го! Долгих восемь лет по земным меркам отсидел он в колодце одиночества. Для любого человека, отсечённого полностью на столь долгое время от всякой информации об окружающем мире, - это громадный срок…
Однако, земной этот срок безмерно мал по сравнению с восемью столетиями, которые провёла душа Андрея в колодце одиночества загробного мира. Для самого расстрелянного это была великая и бесконечная вечность-пустыня, прожитая в звенящем от безысходной тоски, сумасшедшем одиночестве… Восемьсот лет одиночества!…
И это ему-то, Андрею Чумаченко, столь любящему жизнь, общение и всякого рода энергичную деятельность, а также всяческие весёлые и любовные развлечения!
Нет, это вовсе не означает, что Андрей просидел восьмисотлетнюю вечность на дне глубокого и узкого колодца, мучимый ещё и ограниченным малым пространством. Он мог ходить по загробным мирам и по миру земному. Но нигде не мог встретить он ни единой человеческой, да и любой другой живой души.
То есть, везде он бродил по воистину мёртвым мирам. И вот теперь Андрей был возвращён на некоторое время к жизни. К жизни в мире загробном. И даже на непродолжительное время (судя по беседе с Гавриловичем), - в мире земном.


5.
Раскаяние,
 власть проклятий
 и сериал.

Невидимый призрак расстрелянного подошёл к бывшей своей первой земной жене, сидящей в кресле перед телевизором, и поцеловал её осторожно в прохладный лоб. Так часто делал он в годы их совместной жизни.
Полная луна заглядывала с любопытством в незадёрнутое портьерой окно. Луна знала, что Евгения любила её магический свет, её мистическую власть над своей душой. Власть этого магического, колдовского светила над душой и сердцем Евгении была громадна и таинственна.
А здесь, к тому же такая встреча!...
Евгения вздрогнула, пронзённая внезапно острой тоской о давно погибшем муже.
Вслед за этим острый приступ саможаления сжал её сердце. “Ох, Андрюха, Андрюха!… Самого подстрелили, как пса паршивого на буржуйской помойке и нам всю жизнь испортил! Сколько же ты, подлец, истрепал мне нервов! Сколько выпил и попортил крови! – злобно подумала так и оставшаяся безмужней Евгения. – Кормил чужую бабу и её пацана, а свои плакали и страдали за непутёвым папашей!… Прижил с той бессовестной потаскухой совместного ребёнка и ещё больше отбился от своей первой и главной семьи!… Плохо тебе на том свете?! Но ведь ты сам заслужил себе подобное наказание!… Меньше надо было за чужими юбками бегать, больше надо было дорожить собственной семьёй! Глядишь, и был бы жив сейчас, сидел бы, уважаемый и любимый в кругу семьи. Дочь Наталья уже сына родила три года назад. Внук у нас Максимка растёт. Дочь хотела своего сына назвать в честь тебя, но я ей запретила. Зачем же бедному ребёнку жизнь портить с таким непутёвым дедом-покровителем, к тому же убитым конкурентами-бандитами?! Назвали внука в честь единственного живого деда – Максимом. Юрочка, сынок, уже на первом курсе твоего института учится, будет специалистом по компьютерам. А ты ничего этого не знаешь! А может, и знаешь, но нам-то от этого не легче… Эх, Андрюха, Андрюха!… Хоть бы пришёл когда-нибудь во сне, рассказал, как живётся тебе “там”. Другим людям снятся покойные близкие: отцы, матеря, мужья или дети. Рассказывают, как им там живётся… А ты, как в воду камнем канул… Хоть и жизнь ты нам жестоко попортил, а жалко тебя всё равно, паршивца непутёвого!…”
Евгения замолчала. По щекам её текли горькие на вкус слёзы.
В комнате, кроме неё, никого не было, а у бедной женщины было ощущение, словно она сейчас высказала всё это вслух стоящему перед ней Андрею. Она, конечно же, любила своего единственного непутёвого мужа. Но и ненавидела его не меньше, будучи убеждена, что своими бесконечными блудными похождениями, а потом и полной изменой ей и детям, он изуродовал всем им судьбу. А особенно, и прежде всего, - ей.
И, конечно, не однажды она проклинала его долгими бессонными ночами, захлёбываясь в сдавленным плаче, кусая одеяло или подушку, которыми прикрывалась, чтобы не разбудить детей. Проклинала его горячо и страстно жестокими и страшными женскими проклятиями. Понимала, разумеется, что нехорошо всё это, но не стремилась себя сдерживать особо в этом. Ибо не желала признавать внятно свои смутные прозрения о страшных последствиях таких проклятий: что гробит она своим бесконтрольно жутким воистину ядерным извержением собственного зла не только судьбу бывшего мужа, но и собственную судьбу, а также судьбы их общих детей.   
И в том, что прекрасным солнечным апрельским днём беспощадные пули конкурентов оборвали жизнь сорокалетнего Андрея, преуспевающего бизнесмена и почти стопроцентного кандидата в депутаты парламента страны, - была изрядная доля и её горячих и ядовитых проклятий. Разумеется, не только её, но и её тоже, причём доля весьма и весьма весомая. Впрочем, личная доля вины погибшего в этой трагедии была несравненно большая.
И всё-таки, вполне возможно, что трагедия эта и не произошла бы, когда б Евгения не проклинала непутёвого мужа, а молилась о нём. Молилась бы горячо о спасении очень близкого ей человека, упорно прорубывающего себе, день за днём, дорогу в ад…
Гарантий тут, понятное дело, никаких, но подобные случаи в земной истории были. В том числе, и в жизни наших современников… Андрею об этом было показано в мгновенном прозрении.
Расстрелянный так и не понял, будет ли его первая жена и дальше проклинать его безмерно грешную душу или она начнёт молиться о спасении его непутёвой души. Ведь он, помимо всего прочего был отцом её детей. А значит, имел прямое влияние на их земную жизнь и судьбу.
Осознала ли она мистическую власть её проклятий и молитв над судьбами всех их четверых, членов одной семьи, - троих живых и одного погибшего?… Ответ для себя на этот вопрос погибший пока не получил.
А ведь есть ещё и пятый член семьи, трёхлетний внук Максим, о котором Андрей только сейчас узнал от жены. Чистая и наивная кроха, чья судьба мистически также глубоко зависима от власти проклятий и молитв этой изначально незлой, но немудрой женщины, сильно озлобившейся от посланных ей житейских испытаний…
Перед тем, как уйти отсюда, Андрей поклонился низко своей первой жене, прося безмолвно, но искренне у неё прощения за все страдания и муки, которые он принёс ей за время своей земной жизни, а также после своей гибели…
Евгения, впрочем, была уже опять поглощена выдуманными страданиями сериальных героев, и искреннее покаяние расстрелянного мужа прошло мимо её сердца, отравленного по его вине столь многими и горькими обидами.
Впрочем, как и у любого заблудшего человека, отравленного отнюдь не безнадёжно. Но вот когда придёт к ней прозрение (в земной жизни или в вечности) горько страдающей душе расстрелянного Андрея было неведомо.


6.
Одна
 из многих…

     Вторая встреча ему назначена была ещё с одной женщиной, которую он в этой жизни также любил, и которая тоже немало страдала от него, - непутёвого.
Звали её Анастасией.
      В последние годы земной жизни Андрея она была одной из пяти его любовниц. Каждой из этих любовниц он купил однокомнатную квартиру в центральной части областного центра. Каждой купил легковую машину и полностью обеспечивал материально.
      Кроме того, каждой платил “на карманные расходы” по пятьсот долларов ежемесячно. Разумеется, ни одна из них не работала, а жила в четырёх стенах, в общении с книгами, телевизором, в общении с котом или собачкой, а также общаясь по телефону с близкими или подругами.
       Жила в ожидании всегда непредсказуемого визита своего благодетеля.
       Он любил нагрянуть неожиданно, с подарками, весёлый или грустный, полный энергии или обессиленный, - но всегда волнительно желанный, ибо обладал таинственной магией истинного обольстителя женских душ, истинного сердцееда.
        Он их не перетруждал. Кого-то мог посетить пару раз в неделю, а кого-то раз-другой в полмесяца. Продукты им привозил по заказу верный его водитель, работа была у них не пыльная, но…
         Любовницы долго у него не держались, и Андрей не осуждал их, ибо знал, насколько трудна их миссия.
         Не зря одна из любовниц перед уходом со своего вроде бы “хлебного и сачкового” места призналась хозяину, что она, живя тут, воистину словно в аду горела.
         И он знал, что она не преувеличивала. Ибо с каждой покупкой (квартиры, машины, шмоток и прочего), с каждой зарплатой, с каждым гостинцем, и с каждым половым актом, на любовниц шёл сброс кусков его тяжёлой и постоянно растущей греховной чаши.
         Он не мог бы внятно объяснить кому-то этот процесс. Но интуитивно очень хорошо ощущал его в движении во время общения с очередной любовницей.
         И, осознавая колоссальную важность сего таинственного действа для своей жизни, он очень ценил его и не жалел денег на любовниц, понимая, что это неизбежный и крайне необходимый процесс очищения от смертельно удушающей его духовной и греховной грязи.
         Грязи, нарастающей на нём ежедневно, ежечасно и буквально с каждым прожитым мгновением. С прекращением сего очистительного действа он, Андрей, мог очень быстро погибнуть под обвалом, разрушительным обвалом собственной греховной пирамиды.
        Теперь-то он понимает, что всё это не могло спасти его от гибели, а лишь оттягивало гибельную расплату, усугубляя к тому же и утяжеляя его общую греховную чашу.
         Но это он понял уже после своего гибельного ухода из мира земного.
         А тогда был очень доволен своей изобретательностью…


7.
Счастье
бывшей блудницы.

В своё время Анастасия искренне любила Андрея и столь же искренне жалела.
А потому не уходила от него, хотя было ей временами столь тяжко, что она находилась в такие минуты на грани самоубийства. Спасали её от рокового шага искренняя вера в Бога и горячая любовь к Божией Матери.
И вот Андрей увидел её, теперь ещё больше похорошевшую в своей женской зрелости. И с особой пронзительностью ощутил, как мало изменилось на земле после громадных восьми веков его загробного одиночества, его тяжких скитаний и страданий.
Анастасия стирала вручную мелкое бельё. Она любила эту работу. У неё была хорошая стиральная машина-автомат. Но мелкие вещи она по давней привычке часто стирала руками.
И сейчас она стирала и радостно молилась. Стирала и радостно благодарила Христа и Матерь Божию в идущей от искреннего сердца самодельной молитве. Благодарила за то великое счастье семейной жизни, которое Они послали ей, - искренне и горячо раскаявшейся бывшей блуднице.
Впрочем, она никогда не продавалась за деньги разным мужчинам. Она была любовницей одного Андрея Чумаченко, которого искренне любила. Но за свои любовные услуги она получала от него плату и всякие подарки. А потому искренне считала себя великой грешницей.
Однако, всё это было в прошлом, - в печальном и горьком прошлом…
Сейчас Анастасия стирала, молилась, благодарила своих добрых и любимых Небесных покровителей, и ощущала себя глубоко счастливой женщиной.
Муж в это время работал на компьютере, выполняя на заказ срочную работу для одного из своих постоянных клиентов.
Двое сыновей шести и четырёх лет весело играли машинками и солдатиками в какие-то свои увлекательные детские игры.
Анастасия не получила своё счастье обманом и притворством.
Это был бы слишком хрупкий и ненадёжный фундамент для счастья. Она вымолила своё счастье через искреннее и горячее раскаяние. И поэтому ей не надо было притворяться перед мужем и скрывать своё блудное прошлое.
Муж знал о таком её воистину горьком и печальном прошлом. Но он также видел искреннее раскаяние своей жены, которую горячо и глубоко любил.
Он твёрдо верил, что возврата к подобного рода прошлому у его любимой жены не будет.
А, кроме того, он просил каждый день в молитвах Христа и Матерь Божию о необоримом Покрове для своей семьи и об избавлении каждого из них от непосильных скорбей.
И был уверен, что по их стойкой вере и глубокой любви так оно и будет.
Андрей всё это увидел и был искренне рад нынешнему счастью этой прекрасной, чуткой и доброй женщины.


8.
Целительная благодать
 истинного сострадания.

Луна и здесь с любопытством заглядывала в окно.
Ей было интересно, чем закончиться и эта встреча.
Но власть её лунного влияния на сердце Анастасии была гораздо меньшей, чем на первую жену погибшего, Евгению, или на того человека, с которым призрак Андрея должен был встретиться после ухода отсюда.
Расстрелянный не отважился поцеловать Анастасию.
Она была теперь чужой женой, а он был для неё, без сомнения, очень далёким и весьма малоприятным воспоминанием.
Он просто искренне и с глубоким уважением поклонился этой прекрасной женщине. Прекрасной, прежде всего, в своей искренней вере, а также в глубокой жажде искреннего очищения и в столь же искренней любви. А это, как он теперь видел и знал, было составляющими и залогом истинного счастья для любой человеческой души, как на земле, так и в вечности.
В то же мгновение Анастасия вспомнила о расстрелянном Андрее и горько вздохнула.
Вздохнула не только о своём горьком прошлом, но и о горькой судьбе сего великого грешника. Она всегда искренне сострадала этой погибающей душе, изначально чуткой и вовсе не злой.
Теперь она видела, что главное несчастье этой доброй души заключалось в глубокой её поражённости ядовитым вирусом блуда. А также тем, что сам Андрей не стремился бороться со своей воистину смертельной болезнью. Да и просто не считал во время земной жизни своё страшное “хобби” болезнью.
Добрая женщина искренне и сострадательно помолилась о спасении несчастной души Андрея.
И в следующее мгновение чудесный душ благодати омыл великого грешника. Расстрелянный ощутил, как отваливаются от его сердца жёсткие куски духовной и душевной грязи. Ощутил, как чудесно омывается, очищается и блаженно исцеляется его глубоко больная, глубоко раненная и тяжко страдающая душа.
Невидимый, он искренне поклонился той, на которую в земной жизни сбрасывал столько своих ядовитых грехов. Делал он это, разумеется, без садистского услаждения. Однако, и без реального сострадания.
Поклонился, прося прощения у этой светлой и доброй души, и благодаря её за всё. Поклонился и ещё раз, прося дальнейших её молитв о спасении своей души-страдалицы.
И тут же получил несколько новых, очень благодатных импульсов, исходящих от чуткого и сострадательного сердца Анастасии. И были эти светлые и добрые энергии не менее целительны для его измученной души, чем тот первый импульс сострадания.


9.
Разборки,
покушения, убийства.

Дальше Андрею предстояло встретиться с человеком, который был одним из главных врагов в его земной жизни.
Звали этого человека Павлом.
Признаться, Андрей мало что знал о внутреннем мире Павла, одного из наиболее ярых и непримиримых своих конкурентов и недоброжелателей. Так же, впрочем, как и Павел о нём.
Они-то и виделись за все годы их вражды не более 4-5 раз. А общались и того меньше. Ибо быстро поняли бесполезность таких встреч.
После трёх лет ожесточённой явной и тайной борьбы этих двух кланов, Андрей пошёл на самый решительный шаг: организовал покушение на Павла.
Было это, кстати, ответной мерой.
За два месяца до того, мордовороты Павла расстреляли пятисотый “мерседес” Андрея у дома одной из его любовниц. Тяжело ранили водителя и сидящего на переднем сидении охранника.
Сам Андрей и второй охранник, сидевшие сзади, отделались лёгкими пулевыми ранами и порезами от осколков разбитых стёкол. Второй охранник начал отстреливаться, ранил одного из нападавших и они с испугу удрали на “Жигулях”-“копейке”.
Андрею одна пуля разорвала мышцу левого плеча, а вторая чиркнула с той же стороны по шее. Несколько осколков стекла посекли ему лицо и голову. Слава Богу, глаза остались неповреждёнными.
По поводу раны на шее лечащий врач заметил Андрею, что тот родился в рубашке. Сместись пуля на каких-нибудь два-три миллиметра вправо и последствия для Андрея могли быть самыми печальными.
Это покушение сильно разозлило Андрея. И ещё находясь в больнице, он энергично взялся за подготовку ответного “подарка” обнаглевшему врагу-конкуренту.
Павел “залёг на дно” и хотел переждать смутное время в одном из областных центров России, но некий обиженный шефом соратник выдал Андрею место его укрытия.
Вскоре в том областном центре России был взорван шикарный “БМВ” представительского класса. Во время взрыва водитель и три пассажира погибли на месте. А ещё одного увезли в больницу сильно искалеченного.
Говорили, что через неделю-другую он, вероятней всего, умрёт от многочисленных ран. Но после долгого и мучительного лечения, выдержав несколько тяжёлых операций, этот человек выжил, хоть и остался на всю жизнь прикованным к инвалидной коляске. 
Этим человеком был Павел.
Говорят, что именно он был заказчиком громкого расстрела среди бела дня в центре Киева Андрея и двух его охранников. Трагедия произошла почти через год после вышеописанного взрыва “БМВ”.
Мощный бизнесовый и финансовый концерн, талантливо и быстро созданный Андреем, вскоре после его гибели распался на несколько компактных фирм в результате внутренних конфликтов бывших его соратников.
Одна из них досталась его второй жене.
Первой жене не досталось никакого бизнеса. Но остались хорошие валютные вклады, сделанные в своё время Андреем на каждого из детей и на жену.


10.
Долги наши,
наша  неблагодарность
 и мудрый духовный закон.

Надо, впрочем, заметить одну очень важную деталь: почти все, кто получил через Андрея (при жизни или после его гибели) тот или иной бизнес, денежные вклады или иную прибыль, - были людьми духовно и мистически малограмотными.
Почти никто из них не понимал, что с гибелью Андрея их долги перед ним (не материальные, разумеется, а духовные) стали несравненно большими, чем такие же при нём, - живом.
Наши долги перед нашими благодетелями, ушедшими из этого мира, возрастают многократно.
И плохо, если мы не стремимся возвратить их нашим умершим благодетелям. Возвратить благодарной или сострадательной памятью о них, милосердной заботой и помощью кому-то из людей нуждающихся, - тоже в память о душах наших благодетелей, скитающихся где-то в иных мирах.  А также личной нашей поминальной молитвой об их спасении и т.д…
Если всего этого нет с нашей стороны, то подобные неоплаченные нами долги могут весьма негативно влиять на нашу судьбу, а также на судьбы самых дорогих нам людей, за которых мы несём ответственность…
И отнюдь не Бог наказывает нас в данном случае какими-то скорбями, а наша чёрная неблагодарность перед памятью того, кто сделал нам то или иное добро. Есть, оказывается, такой строгий и универсальный духовный закон Высшего Универсума, для вразумления неблагодарных душ.
Включает или отключает действие любого такого закона в отношении каждой души таинственная и великая личность Божественного мира – Премудрость Божия. Её же, вместе с нашим Всевышним, надо просить о помощи в трудную для нас минуту и почаще благодарить за всё.
Любая душа должна знать, что за всё в этом мире надо платить. В первую очередь духовно (терпением, любовью, благодарностью) и ответной нашей жертвенностью. Ничего нам надурняк (грубо и упрощённо говоря) здесь, на земле, не даётся. Как, впрочем, и в любых иных мирах. А бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке...
Осознавая этот суровый и мудрый духовный закон, человек перестаёт быть бессовестным вымогателем и уже не просит для себя лишнего ни у Творца, ни у могущественного ближнего.
Зная этот великий закон, и Андрей Чумаченко вёл бы себя в земной жизни совсем по-другому. И, соответственно, имел бы совсем иной удел как на земле, так и в мире, который называют иной раз миром теней, загробным или миром вечным…
Ибо тогда бы он брал от жизни совсем по-другому, и обходил бы многое из того, что плохо лежит и ярко, искусительно блестит, лукаво маня жадного и наивного ловца…
Речь, в данном случае, конечно, о материальных, о блудных, о властных и прочих узурпационных искушениях. Но также об иных гниловатых духовно-похотных и прочих радиоактивно-гибельных искушениях. Искушениях, которые щедро и неутомимо развесил и разбросал везде по земле, словно праздничные ёлочные украшения, хитрющий, коварнейший и лукавейший князь мира сего…


11.
Мистика
 высокая и низкая.

Андрею и теперь, после временного освобождения из восьмисотлетнего заключения в загробном мире, не было открыто: являлся ли, в самом деле, Павел заказчиком его убийства. Или это был хитрый наговор на невинного человека с целью отвести подозрение от истинного заказчика.
А яростные враги, способные на столь радикальный шаг, были у Андрея в земной жизни и кроме Павла. Явных было не так уж много, но они были. А, кроме того, были, по всей видимости, и враги скрытые, о которых Андрей, вероятно, даже не знал. 
Павел жил в красивом, надёжно охраняемом, трёхэтажном особняке вместе с женой и семьями двух взрослых сыновей, в числе которых были две внучки и трое внуков. Несмотря на инвалидность, он продолжал умело и жёстко руководить своей финансовой империей, которая с каждым годом становилась всё богаче и могущественней. Помогали ему в этом сыновья и несколько надёжных, проверенных годами, очень преданных помощников. 
Сейчас Павел сидел в своём кабинете перед включённым компьютером и внимательно всматривался в столбцы цифр специальной бухгалтерской программы по учёту разных сфер его весьма разнообразного бизнеса.
Кабинет был заполнен сигаретным дымом, на столике стоял остывший кофе. Павел внимательно изучал столбцы отчётов и медленно перелистывал одну за другой компьютерные страницы.
Присутствие незваного гостя хозяин ощутил сразу. За годы острой конкурентной борьбы с противниками у него выработалась очень чуткая интуиция.
Цепко и внимательно оглядевшись по сторонам, Павел задумчиво  пожевал губами, сдерживая нарастающий внутренний гнев.
Воспоминание о погибшем Андрее, которого он считал главным виновником своих физических страданий и инвалидности, вызывало у него почти всегда прилив злобы, раздражения и даже гнева.
“Когда же ты меня, сука, оставишь в покое?! – злобно выругался босс-инвалид. – Даже с того света достаёшь меня, проклятый подонок!!…”
Разумеется, Павел ничего не знал о восьмисотлетнем заточении в загробном мире своего непримиримого врага. Не знал, что все эти годы призрак его расстрелянного врага не мог приходить к нему реально, не мог мучить его в злобном мщении.
Призрак Андрея приходил к нему не из загробного мира, а из мрачных злопамятных закоулков Павловой души. Приходил и нехорошо, с тяжкой подозрительностью смотрел на него, вызывая злобу и проклятия в душе Павла.
Но сейчас перед ним невидимо стоял именно призрак живой души Андрея, пришедшего к нему из загробного мира впервые после Андреевой гибели.
Призрак просил у Павла прощения за тот давний взрыв шикарного “БМВ”, привёдший к гибели четырёх людей и к инвалидности Павла.
В том числе и к полной неспособности Павла к половой жизни. А он в этом отношении в прежние времена мало чем отличался от жадного к блудным приключениям Андрея.
Разумеется, Павел не мог слышать покаянных слов призрака. Не видел он и его самого. Но каким-то седьмым или восьмым чувством он безошибочно ощутил, что враг пришёл к нему не с войной, а с миром и глубоким раскаянием.
И это очень удивило Павла. Удивило и насторожило. После злополучного взрыва “БМВ”, долгого лечения и последующей инвалидности он стал мистически смотреть на мир, на свою личную судьбу и на судьбы окружающих. 
Павел верил и находил много подтверждений тому, что люди могут очень сильно влиять на судьбы друг друга через магию, колдовство, молитвы, заговоры и прочие духовные воздействия.
Он верил, что не только живые могут влиять на судьбы друг друга, но и усопшие могут влиять на судьбы живых.
И в данном случае он счёл неким коварным подвохом раскаяние своего врага, давно покинувшего мир земной.
Бедой Павла было то, что он накрепко застрял в низшем уровне мистического: магии, приметах и прочем колдовстве. Ему чужд был высокий мистицизм истинной веры, особенно высокой и чистой Христовой любви. Великий и чудотворный мистицизм искренней светлой любви и к Спасителю, и к обычному грешному человеку.
Поэтому раскаяние расстрелянного Андрея затронуло в душе Павла не высокие, а низкие струны его духовного мира. И, соответственно, разбудило в его сердце не светлые чувства, а мрачные, подозрительные и злобные эмоции.
А потому в ответ на искреннее раскаяние невидимого призрака расстрелянного Андрея, в ответ на его мольбу о прощении из сердца и уст привычно озлобленного на него Павла прозвучали привычные проклятия.
Пронзённое стрелами этих проклятий, сердце расстрелянного вздрогнуло беспомощно, а налетевшая затем мощная энергетическая волна злобной ненависти хозяина вышвырнула легко уязвимую сейчас, обнаженно-беззащитную душу Андрея далеко за пределы столь негостеприимного для него дома.
Впрочем, Андрей не обиделся на такой грубый приём, оказанный ему некогда главным его врагом. В нынешней-то загробной жизни у него не было вообще никого, - ни врагов, ни друзей.
Уносимый прочь от Павлова дома злобной волной проклятий, Андрей уже знал, что в следующий раз он снова придёт сюда.
После очередных громадных ста лет своих загробных скитаний, одиночества и страданий, он опять придёт сюда и снова будет просить прощения у этого человека, плоть которого была изуродована не в последнюю очередь и по его вине. Хотя сам Павел приложил к своему несчастью не меньшие усилия, чем его заклятый враг, раскаяние которого было столь неубедительным и даже подозрительным в глазах Павла.
Но для самого Андрея вина Павла в своём несчастье не могла служить ни малейшим утешением и ни малейшим оправданием собственной вины Андрея перед этим человеком. Ибо сейчас Андрей находился в том состоянии, когда ощущал обострённо собственное глубокое раскаяние и сердечную готовность нести полную личную ответственность за каждое своё земное деяние. И, прежде всего, за те из них, последствия которых были столь разрушительными для здоровья и судеб других людей.


12.
Реакция третьего
 участника
этой мистической встречи.

За всем происшедшим на мистической встрече двух бывших врагов внимательно наблюдала вездесущая луна.
И была она весьма довольна таким исходом встречи этих двух душ. Более того, коварная луна приложила максимальные усилия, чтобы столь важная для погибшего Андрея встреча завершилась именно таким негативным исходом.
Впрочем, для дальнейшей земной судьбы Павла нынешняя встреча имела не меньшее значение. И негативное, воистину разрушительное её влияние (точнее, результат своего поведения на ней) Павел очень скоро ощутит на личной судьбе.
Но и новые житейские знамения, посланные свыше, не вразумят этого упрямца. Павел по-прежнему не пожелает признавать, что главным архитектором своих бед и несчастий был он сам.
Точнее говоря, главным архитектором его бед и несчастий (как, впрочем, и любого из нас) был всё-таки искушающий каждого человека, таинственный и могущественный хозяин земли, космоса и луны, имевший над душой Павла огромную власть.
А сам Павел был весьма старательным и очень способным учеником и помощником этого лукавого и коварного духа. 
Ибо, в любом случае, право выбора в любых искушениях всегда остаётся за самим человеком.
К сожалению, Павел (прекрасно зная об этом), как и большинство землян, несерьезно относился к сему великому духовному закону. 
Как, впрочем, и погибший Андрей во время своей земной жизни…


ЧАСТЬ ВТОРАЯ.


1.
Нелегко
 помогать  -  призраку!

В последующие двое суток Гаврилович рассказывал многим людям о своей необычной встрече с призраком расстрелянного Андрея Чумаченко, бывшего мэра их небольшого шахтёрского городка.
Рассказывал жене, детям, внукам и даже правнукам, коллегам по спорткомплексу, знакомым, друзьям и соседям.
Рассказывал по телефону и во время личных встреч.
Ему хотелось передать как можно большему числу людей удивительную информацию о пришельце из загробного мира. Тем более, что этот пришелец был знаком буквально каждому из собеседников Гавриловича. Кроме, разве что, его малых правнуков.
Гаврилович рассказывал о потрясшей его встрече с призраком бывшего мэра взволнованно и увлечённо.
От слушателей он ожидал реакции соответствующей.
А реакция эта, к его глубокому разочарованию, была, в основном, совсем иной: то вялой, то недоверчивой, то скептической, а то и вовсе насмешливой.
И прочей подобного рода, нечуткой и мало сочувственной реакцией в отношении страдающей души бывшего их земляка и бывшего великого грешника.
А ведь память о себе оставил погибший у жителей этого города, в основном, добрую. Ибо много сил положил Андрей Чумаченко, будучи здесь мэром, для развития и укрепления жилищного фонда их шахтёрского городка и его инфраструктуры, а также для блага горожан.   
Но сейчас люди почему-то воспринимали, большей частью, с закрытыми сердцами удивительную информацию от Гавриловича о необычном его общении с призраком погибшего. И не проявляли почему-то, за редким исключением, особого сочувствия к тяжким мукам глубоко раскаявшейся души погибшего.
Для Гавриловича это было странно и удивительно, ибо люди, которым он это рассказывал, были, в большинстве своём, людьми чуткими и сострадательными. И, как правило, не оставались равнодушными, когда речь заходила о сочувствии к страданиям даже незнакомых людей, о которых им сообщали, к примеру, их близкие и знакомые, а также пресса или телевидение.
А тут…
Старый сторож всегда был неравнодушен к теме страданий человеческой души после ухода её из мира земного. А после встречи с призраком Андрея Чумаченко и вовсе стал думать об этом сосредоточенно и с горячей пристрастностью.
Ему очень хотелось хоть немного облегчить загробную участь страдающей и такой одинокой души погибшего бывшего мэра. А также организовать на это доброе дело хоть несколько человек из числа своих близких и знакомых.
Тем более, что это было, как он теперь ясно видел, не столь уж трудное дело. Надо было хотя бы просто один-два раза в день по-доброму вспоминать погибшего и желать ему с искренним сочувствием и состраданием всего самого доброго в его печальной загробной судьбе.
А если есть у человека искренняя вера в доброго и любящего Бога, то и коротко помолиться об упокоении заблудшей души усопшего.
Но развить это благое дело в полной мере, как ему того хотелось, Гавриловичу не удалось.
И в том не было его вины.


2.
А ещё
он вспомнил…

Через двое суток после встречи с призраком Андрея Чумаченко, в ночь перед своим очередным выходом на суточное дежурство, Гаврилович  вдруг проснулся среди ночи от резкой боли в сердце и от удушья.
В окно светила яркая луна, слегка ущербная и чуть постаревшая, но, как всегда, полная таинственных гипнотических сил. Свет её действовал сейчас угнетающе, лишая страдающего человека последних скудных сил, словно это было не светило небесное, а некий вампир-профессионал.
Одиноко, больно и страшно было бедному старику. Лишённый сил, он не мог позвать на помощь даже спящую рядом верную свою Архиповну, с которой прожил вместе громадных пятьдесят три года.
От страшной боли Гаврилович не мог даже губами пошевелить. Он замер, надеясь, что боль вскоре отпустит и он сможет хоть чуточку глотнуть спасительного воздуха. Но, так и не дождавшись облегчения, несчастный старик потерял сознание.
А потом он вдруг увидел себя со стороны, рядом с негромко похрапывавшей Архиповной и не сразу осознал, что тело его мертво.
Он метнулся к своему телу, попытался привести его в чувство, хлопая беззвучно по щекам. Попытался забраться внутрь своего тела, как в некий спальный мешок. Но из этого ничего не получилось.
Тело было закрытым для него, запечатанным. Не было ни одной свободной щелочки, куда бы он мог пробраться. Тело больше не желало принимать в себя его потрясённую и растерянную душу…
Гаврилович вначале страшно испугался, не понимая, как же ему теперь жить дальше.
Страх нарастал, словно кто-то посторонний, невидимый и страшный нагнетал его в душу старика. 
А потом вдруг откуда-то сверху ударил в его сердце теплый и радостный луч света. Страх испуганно исчез, удрал, словно подловатый пакостник. Гаврилович вспомнил, что он возвращается из своего земного путешествия домой, - в Отчий небесный дом.
А ещё он вспомнил, что это было не первым его путешествием сюда, не первой его командировкой на землю. И обрадовался, осознавая: возможно, через какое-то время он опять сможет вернуться сюда для исполнения своей новой человеческой миссии. 
К примеру, родиться сыном, внуком или даже правнуком у своего любимого правнучонка, - пятилетнего Артемки. 
Но, вполне возможно, у него будет совсем иная миссия.
Да и мир ведь земной отнюдь не столь уж прекрасен, как это видится из романтической юности. Чаще он бывает суровым, горьким, а то и коварным, посылающим разного рода удары, искушения и испытания.
Сколько прекрасных и чутких душ разбивается здесь насмерть и калечится!…
Подобная беда произошла и с душой бывшего мэра их городка, погибшего Андрея Чумаченко. Разумеется, он был в жизни большим грешником, но и большим работягой он тоже был, и большим жизнелюбом тоже. Да к тому же имел чуткое, не злое и отзывчивое сердце…
А в общем, если душа бывшего землянина (заблудшего и грешного) вынесла смиренно многовековое заключение в потустороннем мире, если она искренне раскаивается в содеянном и просит о помощи, которую ты можешь ей оказать, - то просто грешно и жестоко отказывать ей в этом.
Тем более, что каких-то сверхусилий для этого от живущих на земле людей не требуется. Просто принести небольшую жертву в виде доброй молитвы об исцелении страждущей души или искреннего пожелания ей света и добра.
Но жители земли, в основном, разучились делать бескорыстно добро даже тем, кто живёт рядом c ними.
А про ушедших из мира сего они вообще мало задумываются, и ещё меньше понимают их далеко не простые проблемы. Но зато очень боятся призраков усопших и всякого рода их вредностей, большей частью выдуманных профессиональными лжецами, чтобы держать наивных землян в страхе и повиновении.
Впрочем, с другой стороны, не стоит здесь и упрощать ситуации. Потусторонний мир - это громадная вселенная. И в ней живут разные души. В том числе, и злые души.      
Однако, призрак расстрелянного мэра был совсем иного духовного уровня. Это не вампир, не искуситель, не злобный упырь, а глубоко страдающее и глубоко кающееся существо неземного мира.
Эту истину Гаврилович чувствовал своим добрым и сострадательным сердцем. Её он пытался донести до близких и окружающих.
Но, видно, не суждено было Гавриловичу помочь страдающей душе погибшего Андрея Чумаченко, бывшего мэра их шахтёрского городка, ныне бесперспективного и вырождающегося...


3.
Разбойник,
унёсший свой крест
в мир иной.

Вспомнила душа Гавриловича разбойника, распятого справа от Христа. Во время своего крестного страдания тот глубоко покаялся перед Богом, Который был распят рядом с ним, на соседнем кресте. Покаявшийся разбойник был прощён и взят на небеса.   
Но душа расстрелянного мэра начала глубоко каяться позднее, уже уйдя из мира земного. А “там” процесс покаяния иной, более сложный и протяжённый во времени. И в этом случае оставшиеся на земле его близкие, друзья и все иные люди, знающие погибшего, люди из числа чутких и сострадательных, очень могли бы помочь духовному исцелению расстрелянного разбойника. А таковым Андрей Чумаченко был в отношении некоторых людей. В том числе и самых близких.
Впрочем, подумал Гаврилович, в земной жизни любой из нас, адамитов, немало занимается всякого рода духовным разбоем. Как правило, не отдавая себе в этом отчета.
Самые элементарные и распространённые из проявлений духовного разбоя такие черты человеческие, как зависть, осуждение, злоба, нетерпимость, злопамятство, ненависть, похоть, блуд, проклятия и иные виды предательства ближнего и Бога. А ещё распятие Бога и ближнего из-за нашего эгоизма явного и тайного, из нашей любви к разного рода грехам. Не обязательно тайным и блудным, но всегда ядовитым и разрушительным и прочее, прочее, прочее.
Большинство людей думают, что подобные неприятные эмоции всего лишь досадные проявления человеческих слабостей. На самом деле всё гораздо страшнее. Святые были убеждены, что, например, всякий ненавидящий брата своего, есть человекоубийца.
“У человека, осуждающего своего ближнего, - руки по локоть в крови!…” – говорила Матерь Божия в откровении одному из боговидцев конца двадцатого века.
Столь жестоко и разрушительно действуют наши вроде бы невинные эмоции на судьбы окружающих нас людей, и, разумеется, на наши собственные судьбы. А также на судьбу человечества в целом.
Поэтому, жестоко отвергать любому из нас вопль о помощи другой души, души, если и не совсем погибающей, то глубоко страдающей. Ибо, помимо всего прочего, если не ты сам, то кто-то из близких и дорогих тебе людей завтра или даже сегодня может оказаться в тяжкой ситуации в своей земной судьбе. А люди будут проходить мимо и никто не протянет тебе или твоему ближнему руку помощи, ибо ты не помог другому страдальцу-человеку в похожей ситуации…
Людям сегодня катастрофически не хватает тепла и света во взаимоотношениях друг с другом. Не хватает терпимости и сострадания к ближнему. Люди сейчас просто задыхаются от острейшего дефицита такого прекрасного качества человеческого сердца, как доброта. Простая и святая доброта…
Впрочем, в минувшие два выходных дня Гаврилович, как мог, старался вызвать сочувствие к погибшему мэру среди близких, друзей и знакомых. Пробудить в их сердцах чувства добрые к страдающей душе того, кто стал ныне призраком.
Насколько эффективен был его духовный посев, покажут через время духовные всходы, - всходы сострадания или равнодушия в их сердцах к загробной судьбе расстрелянного.
Однако теперь, когда сам Гаврилович уже находился не в земном теле, его возможности в деле помощи бедному страдальцу стали гораздо меньшими.
Но, с другой стороны, он скоро увидит лицом к лицу бесконечно дорогих всем нам Небесных Отченьку и Матушку, Родителей всех живых душ. И попросит, непременно попросит об облегчении участи Их блудного сына, расстрелянного грешника, носившего в минувшей его земной жизни имя Андрея Чумаченко…
Попросит, даже если ему (оставшемуся в памяти знающих его землян простым сторожем Гавриловичем) придётся принести ради спасения души этого расстрелянного грешника, некую жертву. Соискупительную жертву, в виде несения каких-то скорбей в мирах неземных… Он убеждён, что Небесные Родители укрепят его и на этот шаг.
Вообще, надо признать, что в иных мирах, мирах духовных, души человеческие намного более чутки и сострадательны  к страданиям ближнего, чем на земле. К тому же Родители Небесные сами являются для всех Своих чад ярчайшим примером необычайной чуткости, сострадательности и жертвенности…
Размышляя обо всём этом, душа Гавриловича покидала землю, которая была для него родным домом на протяжении безмерно долгих и столь таинственно быстро промелькнувших семидесяти семи земных лет...


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.


1.
Лунные и земные тайны.

Исчез из виду земной мир, превратившись в огромную голубую планету, которая постепенно отдалялась и уменьшалась в чёрной бездне космоса.
Душу бывшего сторожа Гавриловича некая властная сила увлекала к таинственной Луне. И чем больше он приближался к этой магической планете, светившей чужим, отражённым светом солнца, тем большие волнение и страх овладевал всем его бесплотным существом.
Гаврилович усиленно сопротивлялся лунному притяжению и старался выйти из её рокового влияния. Он понимал сейчас одно: ничего светлого и радостного нынешняя «посадка» на Луну ему не принесёт.
А вот серьёзных и даже опасных проблем может реально прибавить.
И даже может помешать его скорому возвращению в заветный небесный дом, куда так жадно и радостно стремилась сейчас душа Гавриловича, освобождённая ныне от многочисленных земных забот.
Более того, лунная «посадка» может надолго (и даже очень надолго!) отсрочить возвращение его души в родной небесный дом. А значит, отодвинуть на неведомо долгий срок встречу с любимыми и обожаемыми небесными Родителями. Да и со всеми другими, кого он знал и любил, но кто покинул мир земной в разное время на протяжении долгой земной жизни Гавриловича.
А также со всеми другими, кого он знал и любил раньше, до нынешнего своего, последнего воплощения в столь искусительный, скорбный и таинственный мир земной.
Мнемоническая и межгалактическая его память, коварно отсеченная у входов на землю гуманоидными стражами перед его воплощением в Гавриловича, не торопилась пока восстанавливаться…               
А хищное притяжение сильно пугающей его сейчас, таинственной мёртвой планеты, под названием Луна, неотвратимо нарастало. Планеты с названием Луна, столь привычном землянам, но так мало говорящем современному человеку о великих тайнах этой коварной и страшной планеты.
А ведь наши предки, да и мы сами, жившие тысячелетия назад на земле в прежних своих воплощениях, знали намного больше о тайнах Луны.
По крайней мере, мы знали тогда главное: что Луна является штаб-квартирой злобной гуманоидной цивилизации из созвездия Чёрных Раков. Мощной технократической цивилизации гуманоидов, для которых нынешний адамов род является на протяжении последних семи с половиной тысяч лет экспериментальным убойным скотом.
Таким же скотом, каким для самих адамитов являются несчастные обитатели свиноферм, птицеферм и прочих бедных братьев наших меньших, которых хищные адамиты ежедневно и даже ежеминутно убивают в громадных количествах и жадно пожирают, готовя из них сотни и тысячи разнообразных, столь лакомых для людей блюд.
И не понимают отупело-хищные адамиты-трупоеды, что тем самым намертво закрепляют свою рабскую кабалу в отношении к гуманоидам.
И, самое удивительное, что в страшный нынешний плен заблудшие адамиты влезли по собственной воле. Точнее, по собственному любопытству к запретным и опасным сферам. А также, из-за своей дурацкой тяги ко всякого рода кайфам и приключениям.
Разумеется, хищные гуманоиды всячески искушали и завлекали людей в свои ловчие сети. Завлекали лукавой рекламой похотных и прочих кайфов и приключений. А также завлекали изощрённым обманом и прочими психотехнологиями, которые ныне используют хитрые и не очень - политики, тайные и не очень - спецслужбы, продажные и не очень – церковники, великие и не очень – учёные, наивные и не очень – контактёры. И прочие представители адамова рода, называемые его интеллектуальной и духовной элитой, многие из которых на деле являются тайными гуманоидными агентами и прислужниками.
Одни их таких людей работают на гуманоидов сознательно, другие, словно под чарами колдовскими или под гипнозом, третьи и вовсе, как бы не осознавая этого. Но работа и первых, и вторых, и третьих неотвратимо приближает нынешнюю адамическую цивилизацию к роковой, погибельной пропасти…
Неправильно, однако, думать, что к агентам гуманоидов относятся лишь особо отборные души, пришедшие «от нижних».
Есть, конечно, и пришедшие из преисподней, особо отборные агенты. Для таких мир земной является, воистину, раем. Они здесь по-особому удачливы. А при их рептилоидной холоднокровности, бессердечию, лукавству, лживости, равнодушию и великой способности к мимикрии, они способны достичь в мире земном очень многого: и карьеру сделать, и богатство нажить, и пакостей роду человеческому натворить. А после смерти возвратиться назад, в родимую преисподнюю.
Есть и те, кто продаёт свою душу князю мира и гуманоидам за разного рода хищные дары и подачки.
Но ещё чаще таким неосознанным агентом бывает, в той или иной ситуации, почти любой землянин, то есть, почти любой из нас. Есть редкие души, очень редкие, к которым дерьмо этого мира плохо прилипает.
Но о них нужен отдельный разговор.
В принципе же, к примеру, любые блудные отношения между людьми, всегда работают на углубление кабального рабства души с тёмным гуманоидным миром.
Особенно ярко и таинственно такая роковая связь и её влияние на судьбу человека проявляются в сексуальных отношениях многих женщин с инопланетянами.
У большей части таких сексуально-озабоченных дам и даже девушек эти отношения происходят ночью, во сне. Дамы испытывают от них большие кайфы, иной раз просто заоблачные, и не хотят признаваться себе (хотя многие смутно догадываются о том!), что этот «невинный» блуд далеко не столь безобиден, как может показаться на первый взгляд.
Более того, он роковым и губительным образом влияет на их личную судьбу, а также на судьбы их близких, особенно чад и внуков.
Причины происходящих в их жизни бед и несчастий, а также болезней, они видят в чём угодно случайном. В невымытых руках, в несделанных прививках, в чихнувшем рядом сопливом коллеге или прохожем. Не ту дверь открыла, не той улицей пошла. Но только не в своих делах, словах, мыслях и чувствах.
А ведь в своё время ещё юродивый мудрец Порфирий Корнеевич Иванов прямо говорил своим ученикам, что ни один прыщик у  человека случайно не вскочит.
Да и святые разных времён и народов были твёрдо убеждены: ничего в жизни человека случайно не происходит.
Всё имеет свои тайные и мистические причины.
Впрочем, у людей всегда оставалось право выбора, как есть оно и сегодня. К сожалению, уровень осознания глубины и трагичности нынешней ситуации для каждого адамита в отдельности и для всей цивилизации в целом у наших современников нынче весьма низкий.
И очень низка у сегодняшних землян способность принимать лучи преосенения, снова и снова посылаемые Духом добрым и светлым (ибо, есть также иной дух, мощный дух-искуситель, хищный и злой). Спасительные лучи, посылаемые добрым Духом в сердца людские для прозрения и жажды преображения, вырождающихся землян…
В общем, выбраться из нынешнего страшного плена собственными усилиями адамическое человечество на данном скорбном этапе загнивающей, болотной цивилизации уже не в состоянии.
Более того, оно не способно теперь даже самостоятельно прозреть на своё гибельное состояние, как не способны прозреть на свою скорбную судьбу обитатели современных, тёплых и светлых, откормочных и убойных свиноферм.
А про своих любящих небесных Родителей, которые могут помочь им в прозрении и спасении, заблудшие адамиты напрочь забыли.
Разумеется, им помогли в этом их лукавые и коварные наставники. Те самые, хищные хозяева Луны, Марса, Сатурна и Чёрных Раков. Могущественные хозяева Сириуса, Ориона, Плеяд и всего чёрного космоса.
Более того, несчастные адамиты добровольно отреклись от своих небесных Родителей, ради кайфов похотной любви.
Отреклись, ради кайфов карьерных, мамонных, узурпационных, приключенческих и прочих материалистических кайфов, которые привели адамов род в нынешнее состояние пленников гуманоидов. В состояние убойного скота для хищных космических головастиков… 
Для более глубокого описания причин и состояния той скорбной и трагической ситуации, в которой очутилось современное человечество, нужен отдельный и обстоятельный разговор.
А пока, вернёмся к нашему герою, которого пытается «примагнитить» к себе хищная и коварная Луна.
А точнее, её хищные и коварные хозяева: гуманоиды из созвездия Чёрных Раков…


2.
Освобождение из рокового плена.

Гаврилович чувствовал, как неотвратимо и с нарастающей силой затягивает его страшный лунный омут, через который его могло утянуть в адские сферы преисподней. Туда, где он мог долгими годами, десятилетиями, а то и веками (как это было в случае с погибшим мэром Андреем Чумаченко) обретать в скорбях и страданиях те духовные прозрения, которые он, по той или иной причине, отвергнул в своей минувшей земной жизни.
Отвергнул или не возжаждал приложить усилия, чтобы принять посылаемые ему Духом добрым те прозрения (а такие прозрения посылаются в земной жизни многократно каждому человеку), которые помогли бы ему возжаждать духовного очищения от тех или иных одолевающих его негативных привычек, духовных немощей, опасных предрассудков и всякого рода гибельных химер.
Изнемогший в этой тяжкой борьбе и насмерть перепуганный Гаврилович понял, что собственными силами он никогда не сможет вырваться из рокового притяжения страшного лунного омута, затянувшего в свои адские сферы и миры, бесчисленные миллионы душ бывших земных жителей.
Тех, кто прожил жизнь земную суетно и беспечно, в погоне за чем-то сиюминутным или в борьбе за «место под солнцем», в погоне за всякого рода кайфами, удовольствиями и развлечениями, оставляя «на потом» проблемы своего духовного прозрения, очищения и преображения.
Тех несчастных, кто остался рабом и пленником своих пороков и химер, а значит, и стоявших за ними, хищных и злобных духов-искусителей. И по каким-либо причинам так и не пожелал обратиться за помощью к тем, кто мог оказать ему реальную помощь и спасение от власти подлых и наглых искусителей.
И тогда Гаврилович возопил всем сердцем к Отцу и Матери чистой любви о помощи и спасении.
Он вопил безмолвно и горячо, а хищный омут затягивал его всё более властно и неотвратимо.
Потеряв остатки сил, Гаврилович уже не сопротивлялся, а лишь беспомощно трепыхался, затягиваемый всё глубже в страшную чёрную дыру адского омута.
Он страшно обиделся на Небесных Родителей, что они не реагируют на его мольбы о спасении и бросили его на произвол, отдали во власть страшных духов зла.
Затягиваемый всё глубже и неотвратимее в хищную пасть преисподней, задыхаясь, изнемогая и почти теряя остатки сознания, он вдруг пронзительно осознал, что Небесные Родители просто не слышат его воплей о помощи. Не слышат по его личной вине. Ибо сердечная связь с ними нарушена из-за его собственного предательства. Как и все жители земли (по крайней мере, 99,99% бывших и нынешних жителей земли) он отрёкся на заре нынешней печальной цивилизации от своих Небесных Родителей.
Отрёкся, поддавшись лукавому обману Искусителя и его челяди. Отрёкся, увлёкшись красочными перспективами новой похотной любви, неведомых кайфов и приключений, обещанных ему, в случае столь героического отречения от любящих и  любимых Родителей, в новой земной жизни.
Отрёкся от любящих Родителей, ибо захотелось ему хлебнуть воздуха той небывалой вольницы и свободы, на которую Они его не благословляли.
Отрёкся, ибо приелась ему безмерная Родительская любовь, а Искуситель обещал такие удивительные и неожиданные ощущения, впечатления и приключения.
Тем более, коварный Искуситель лукаво обещал, что все эти приключения дело временное, для расширения кругозора и обретения нового опыта житейского. А потом, мол, обязательно назад возвратишься к своим любимым Предкам-шнуркам…
И вот теперь, вспомнил Гаврилович в деталях своё предательство, совершенное под действием опытных и коварных обманщиков-искусителей. Но, тем не менее, совершённое им сознательно и добровольно.
Вспомнив те кровавые раны, которые он нанёс в сердца любимых Родителей своим беспечным отречением, потрясённый и прозревший Гаврилович горячо раскаялся, облившись невидимыми, но горячими слезами. И стал искренне и в глубоком раскаянии просить прощения у любимых, преданных им Родителей.
И тогда вдруг ощутил Гаврилович с великим трепетом и великой радостью, что на его глубинное раскаяние откликнулись, с захлестнувшей его сердце любовью,  прекрасные Родительские Сердца, абсолютно лишенные малейших намёков на какое-то злопамятство или обиду.
Любящие Сердца Отца и Матери были счастливы, доброй покаянной весточкой, полученной  Ими от ещё одного, давно пропавшего, такого родного, заблудшего и погибающего, а теперь спасительно прозревающего, обожаемого и безмерно дорогого для Них сына.
А вслед за тем Гаврилович ощутил, как расслабляются смертельные объятия преисподней, и лунный омут хищно и нехотя отпускает его, свою очередную жертву.


3.
Реквием лунного омута.

Ему всё-таки удалось вырваться из засасывающей воронки лунного омута. И с облегчением в сердце Гаврилович начал удаляться от роковой и столь напугавшей его страшной адской ловушки.
Но вдруг он ощутил (вначале именно ощутил, а не услышал) мольбы о помощи, крики страдающих душ, просящих его о спасении от каких-то невыносимых мук.
Душа его откликнулась горячо и сострадательно на эти мольбы. Но чем реально он мог помочь этим страждущим?
А крики явно доносились к нему со стороны мёртвой планеты Луна. И страдальцев было там не десять, не сто и даже не тысяча. Было их там великое множество. По всей видимости, не меньше, чем нынешних жителей на земле…
И тогда, предельным усилием воли, Гаврилович заставил себя повернуть в сторону Луны. Повернуть, вопреки доводам элементарной логики, что реально помочь он этим людям всё равно ничем не сможет, а вот сам запросто может погибнуть.
Нет, бывший сторож отнюдь не переоценивал своих чахленьких личных сил.
Но он понял, что кто-то гораздо более сильный, чем он, очень хочет, чтобы бывший сторож и бывший шахтёр Гаврилович не игнорировал вопли о помощи страдающих на Луне душ. Не оправдывался равнодушно своей неспособностью оказать реальную помощь тем страдальцам.
И лишь тогда Гаврилович осознал, что этого хотят его Небесные Отченька и Матушка, встречи с которыми он так жаждал.  И которые только что спасли самого Гавриловича из страшной лунной ловушки. А значит, ему нечего бояться пугающих и неведомых опасностей.
Впрочем, до Луны было ещё далеко, когда Гаврилович попал в таинственную сферу, где кипела своя жизнь.
Интуиция подсказывала Гавриловичу, что сфера эта открылась ему лишь после того, как он великим усилием и укреплённый свыше, преодолел свои страхи и повернул к Луне, откликнувшись на вопли о помощи невидимых ему страдальцев.


4.
Сфера входов
на землю.

Гаврилович влетел в какую-то особую сферу. Здесь было явно ощутимо некое сильное энергетическое поле.
И была атмосфера этой энергии недоброй и хищной.
Ощущение страха, растерянности, тоски и печали - подавляли, лишали сил, дезориентировали.
Гаврилович увидел множество взволнованных душ, которые стремились воплотиться на земле.
Одни из них были в черных одеяниях, другие в серых, третьи в голубых, цвета небесной атмосферы, четвёртые в сияющих солнечных.
Души жаждали воплотиться на земле, но их останавливали суровые стражи, охраняющие входы на землю.
Стражи объясняли всем жаждущим, что на земле особые условия жизни, сильно отличающиеся от небесных. И чтобы прожить нормально земную жизнь, каждой душе нужно дать согласие на адаптационную перелепку. Иначе душа быстро погибнет в суровом земном мире. Не сможет там нормально жить и дышать. А значит, не сможет выполнить в нужном объёме свою уникальную земную миссию.
Души растерянно останавливались, задумывались в печали. Кто-то давал согласие на перелепку после некоторого размышления. Кто-то после долгих сомнений и раздумий.
Быстро давали согласие души в серых одеждах. А размышляли и сомневались те, кто был в голубых одеяниях.
Души в чёрных одеждах коротко перешёптывались со стражами и без задержек с улыбкой проходили сурово охраняемые входы.  А значит, получали возможность воплотиться в земном мире. Вели они себя здесь, как свои люди и особо доверенные лица.
Души, одетые в переливчато-сияющие солнечные одеяния были неуступчивее всех остальных.
К одной из групп солнечных подошёл страж в сияющих одеждах. Он доброжелательно и терпеливо стал объяснять неуступчивым смысл адаптационной перелепки.
Часть солнечных, убеждённых доводами «агитатора», склонны были принять его предложения и отправиться в астральную операционную, чтобы подвергнуться там…
       - Предать Отца и Мать чистой любви?! Отречься от Них ради исполнения своей земной миссии!? Да вы рехнулись, братья! – громко возмутился один из солнечных братьев, богатырского сложения и суровый на вид. – Да вы кого слушаете?! Вы разве не видите, что это лукавый «друг в серых одеждах»?!?...
Бывший Гаврилович вдруг увидел, что сияющие одежды разоблаченного «агитатора» внезапно превратились в серые. А лицо его из доброжелательного и улыбающегося сделалось насмешливо-злым.
      - Как хотите, - с деланным равнодушием произнёс разоблачённый «друг в серых одеждах». - Выбор, разумеется за вами. Просто вы должны чётко понять: без вашего добровольного согласия на адаптационную перелепку и астральную операцию ни один из великих стражей просто не имеет права пропустить вас на землю. А значит, вы никогда не сможете выполнить вашу уникальную земную миссию.
       -   Ложь! Опять он лжёт! – эмоционально выкрикнул солнечный богатырь-разоблачитель, не вступая в спор с фальшивым «другом» и принципиально игнорируя его присутствие. – Вы разве забыли, братья, что кроме входов на землю, контролируемых этими головорезами, есть ещё непорочные входы нашей любимой Матушки Премудрости.
       -  Да тут такой мощный гипноз князь мира поставил, что забудешь и мать родную!... – растерянно пробормотал один из солнечных братьев, печально оглядывающийся по сторонам.
       -    А вот забывать наших Отца и Матушку нам никак нельзя! – твёрдо сказал разоблачитель. – От нас именно этого и ждут лукавые «друзья в серых одеждах», а также их хитрый и коварный шеф. Непорочные входы на землю нам должны подсказать живущие на земле помазанники. Они же должны благословить нас войти этими входами на землю, минуя вторую адаптационную перелепку и астральную операцию. Вот тогда мы, действительно, сможем выполнить в полноте свою земную миссию…
       -  Конечно, гипноз тут стоит сумасшедший! – сказал щуплого телосложения курносенький солнечный. – Но это естественное дело. Работа такая у князя мира космического и земного, а также его головорезов. А наше дело исполнять свою миссию, не отрекаясь от наших любимых Небесных  Родителей. Иначе мы надолго попадём здесь в рабский плен, а то и погибнем.
     - Брат Верный правильно говорит, - кивнул он на разоблачителя лукавого «агитатора». – Давайте, братья, сейчас дружно обратимся за помощью к нашим небесным Родителям. Пусть Они вразумят кого-то из земных помазанников, чтобы он, а лучше их братство, пошлют нам благословение для схождения в земной мир. И обязательно пусть благословят наше схождение в земной мир непорочными входами нашей Мамочки Премудрости. В обход лукавых входов князя мира и его подлой адаптационной перелепки.
Богатырь-разоблачитель, которого звали Верный, добавил энергично и твёрдо:
      - И давайте, братья,попросим также благословения земного помазанника и его соратников на выполнение нашей миссии без игры в поддавки с князем мира земного и космического. Иначе мы никогда не попадём в число победителей лунной цивилизации! И никогда не сможем стать участниками вызволения из западни всех пленников лунных ярусов. А ведь там мучаются не только близкие многих из нас! Там страдают миллионы и даже миллиарды невинных душ. Так же, впрочем, как и на земле…
Пожелав этим солнечным душам удачи в исполнении их прекрасной и очень важной миссии, Гаврилович отправился выполнять свою теперешнюю миссию. В чём она конкретно заключается, он, разумеется, не знал…


5.
Пленники
лунной цивилизации.

Приближаясь к внешне мёртвой и пустынной Луне, Гаврилович увидел вереницы и толпы связанных между собой пленников (это были души людские, только что покинувшие мир земной), которых вели на мёртвую планету некие поводыри.
И вспомнил он о том, что раньше хорошо знал, но забыл напрочь при своём последнем воплощении.
Он вспомнил, что последние семь с половиной тысячелетий на земле идёт тяжёлая и непримиримая борьба лунной и солнечной цивилизаций.
Вспомнил он, что воинства лунные возглавляет хитрый, злобный и коварный князь мира земного, лунного и космического – Люцифер.
А воинства солнечные до последнего верны нашим небесным Родителям. Родителям всех истинных чад Великой церкви любви, - добрейшего добрых Отца и мудрейшей мудрых Матушки чистой любви. Возглавляет воинства солнечных рыцарей таинственная Премудрость Божия.
Но в общей массе человечества представители солнечных и лунных воинств составляют не более одного процента.
Подавляющее же большинство землян составляют третий тип людей: так называемые, – земнородные. Это те, кто ещё не сделал своего выбора. Кто в процессе нынешнего воплощения должен определиться: возвращается ли он наконец-то (после более чем семитысячелетних скитаний!) к небесным своим Родителям, отрекаясь от власти Искусителя, или остаётся и дальше рабом и пленником хищного и коварного, подлого и хитрого князя мира сего, а также его соратников, гуманоидов.
Толпы ослеплённых пленников-рабов (не пожелавших отречься от власти Искусителя и оставшихся рабами каких-то земных страстей, ради кайфов, получаемых от этих страстей), зомбированных рабов, захваченных на земле, вели изначально духовно слепые поводыри. Но самих слепых поводырей вели зрячие космические разбойники и пираты, гуманоиды и фантомасы с космических НЛО.
Бывшему Гавриловичу вдруг открылась скрытая от землян внутренняя сфера Луны. Он увидел многочисленные лунные ярусы, на которых мучили приведённых с земли пленников. И мучили их тут те же самые слепые поводыри, что привели их сюда.
На Луне слепые поводыри прозревали, как прозревали и пленённые ими несчастные их жертвы.
Некоторые души оказывались запертыми в небольших помещениях без окон и дверей (своеобразные тюрьмы, которые каждая душа сама выстроила себе поклонением в земной жизни той или иной земной страсти). Несчастные души стучали, плакали, вопили и умоляли:
     -   Откройте, помогите, спасите!...
Но кто мог им тут помочь, когда кроме бедных жертв да их злобных мучителей не было здесь никого?
Среди воплей, стонов и причитаний Гаврилович услышал вдруг голос, который узнал бы из миллиардов. Это был голос его родной матери, покинувшей мир земной тридцать лет назад.
Бедный Гаврилович рванулся по направлению к той камере, откуда доносился материнский голос, её страдальческий вопль о помощи. Но был остановлен двумя типами: злобного вида лысым фантомасом и хитро усмехающимся яйцеголовым гуманоидом.
      -  Ты кто такой? – рявкнул фантомас. – У тебя нет пропуска на лунные ярусы. Мы бы тебя, конечно, с удовольствием помучили здесь! Но, к сожалению, ты не наш клиент. Проваливай отсюда!
Фантомас резко взмахнул левой рукой и, нокаутированная мощным ударом, душа несчастного Гавриловича отлетела кубарем далеко от Луны. Отлетела, сопровождаемая громким смехом лунных стражей.
Но сквозь этот смех, сквозь вопли и крики мучимых на ярусах бесчисленных жертв, сквозь многие иные звуки чёрной космической вселенной, Гаврилович слышал мольбы о помощи, мольбы о спасении его любимой земной матушки.
Откровенно говоря, он был поражён, что она оказалась здесь. Он-то думал, он просто был уверен, что она в раю!… Но, оказывается, слепые поводыри, которым она так слепо доверялась в земные дни, привели её вон куда…
Но кто-то ведь должен помочь его любимой и дорогой матушке спастись из той камеры заключения!? Он теперь не уйдёт отсюда, пока не найдёт такого заступника и спасителя!...


6.
Спасите
 наши души!

И вскоре Гаврилович увидел таких спасителей, которым дано было ценой собственного запредельного страдания выводить из лунной преисподней того или иного адского мученика.
Их было совсем немного, но главное, что они всё-таки были...
Некоторых из спасителей он, кажется, знал.
Да, он узнал императора Николая 2-го и его супругу императрицу Александру. Они шли по адским ярусам и утешали мучеников, обещая помочь им в свой час. Вот они подошли к двум страдальцам, и мучители отступили от своих жертв.
А дальше произошло неожиданное. Сверкнули две молнии. Поражённые молниями прямо в сердце, император и императрица тихо опустились на колени. Бессильно склонились на грудь их головы…
На адских ярусах потрясённо замерли и злобные мучители, и беспомощные жертвы.
Но вот царственная чета поднялась с коленей. Император и императрица обняли страдальцев (он мужчину, она женщину) и, взяв их за руки, вывели с адских ярусов.
Потом ещё раз обняли спасённых, благословили их и две счастливых души, освобождённых из сферы страданий жертвой заступников, отправились, крепко держась за руки, к забрезжившему для них вдалеке свету небесного мира.
Императорская чета куда-то исчезла, а мучители опять принялись мучить свои жертвы.
Но здесь появился ещё один спаситель.
Бородатый старец подошёл к одной из запечатанных камер, из которой охрипший старческий голос молил о помощи. И опять сверкнула молния, поразившая старца в сердце. Схватившись рукой за грудь, старец с тихим стоном опустился на колени, испытывая, видимо, очень сильную боль.
И опять весь ад потрясённо замер.
Прошло несколько тягучих мгновений.
Но вот старец поднялся с коленей. Запечатанная камера распахнулась перед ним, и старец вывел из камеры плачущего старика. Обнял его, благословил, и счастливый старик тоже полетел вслед за предыдущей парой спасённых счастливцев.
А на адских ярусах опять возобновился процесс мучений и издевательств.
В спасителе бывший Гаврилович узнал Григория Распутина, которого так любили в земные дни император Николай 2-й и его супруга. И которого так изощрённо оклеветали тайные слуги князя мира земного.
Бывший Гаврилович громко взывал к увиденным спасителям о помощи и спасении его бедной, страдающей матушки.
Вначале взывал он об этом к императорской чете, затем к старцу Григорию Распутину.
Но они, по всей видимости, не слышали его мольб и стенаний.


7.
Добрая и жертвенная
старушка.

Услышала его добрая, улыбчивая бабулька. Во рту у неё был всего лишь один зуб, но такая радость, блаженный свет и умиление шли от неё, что сердце благодатно исцелялось и потрясённо преклонялось перед этой, без сомнения, великой душой.
    - Не расстраивайся, милок! – утешила она сильно опечаленного Гавриловича. – Сейчас придёт тот, кто поможет спасению твоей матушки. А пока вспомни вокзал во Львове..
И он вспомнил. В середине 80-х годов сурового двадцатого столетия на железнодорожном вокзале в западноукраинском городе Львове он видел эту улыбчивую и неунывающую однозубую старушку. Она что-то оживлённо рассказывала девушке, юноше и двум женщинам. Но подошли два милиционера:
     -   Опять ты, бабка, голову морочишь людям своими вредными сказками! – раздражённо сказал толстый мент.
Стражи порядка взяли добрую старушку под руки и повели в комнату милиции. А толстяк устало, но без злобы выговаривал по дороге злостной нарушительнице общественного порядка:
      – Сколько можно тебе повторять, старая карга, что нельзя в таком общественном месте разводить всю эту вредную галиматью и религиозную пропаганду! Неужели тебе самой не надоело молоть изо дня в день весь этот дурацкий бред про каких-то Христа и Матерь Божию, которых и на свете-то никогда не было?!...

Было это ещё при Союзе, летом 1985 года. Гаврилович ехал тогда на лечение в Трускавец. 
    -  Как зовут тебя, матушка? – спросил теперь бывший шахтёр у доброй старушки, смело шагавшей по Луне, превращённой силами тьмы в гигантский и страшный концлагерь.
     -  А зовут меня юродивая Евфросиния!... – ответила улыбчивая и добрая старушка. – Люди называли бабой Фросей. Небесный Отец и Матушка Премудрость назвали Евфросинией Почаевской…
     -  Прости меня, мил человек! – посерьёзнев, сказала добрая и самоотверженная старушка. – Пойду спасать страждущую душу.
Она взошла на адский ярус и остановилась перед пышногрудой светловолосой девушкой, которую истязал злобный блудный дух и его хищные помощники.
Юродивая Евфросиния подняла голову, глядя куда-то поверх мучителей и их жертвы. И опять сверкнула молния, поражая в сердце самоотверженную старушку.
Склонив бессильно головушку, добрая Евфросиния опустилась на колени. Она тихо застонала от нестерпимой боли, из глаз её потекли слёзы.
И снова замерли потрясённо все, кто был в этой страшной сфере мучений, поражённые жертвенным страданием великой и доброй души, жаждущей спасти очередную адскую жертву.
Вот стоны затихли, и было непонятно, – жива ли вообще добрая старушка или всё-таки померла от непосильных, по всей видимости, страданий.
Добрый Гаврилович сильно взволновался: неужто и в самом деле погибла сейчас такая светлая и сострадательная душа? И где? Здесь, посреди злобного ада?!
Да не может и не должно такого быть! Ибо место ей в высоких небесных мирах, а не в этой страшной камере пыток!...
Но вот юродивая Евфросиния ожила, с радостной улыбкой поднялась с коленей. И вывела с ярусов мучений плачущую и улыбающуюся сквозь слёзы счастливую светловолосую страдалицу.
     -  Сейчас придёт тот, кто тебе поможет, мил-человек… - не забыла утешить Гавриловича самоотверженная Евфросиния, простившись с девушкой, которая всё ещё плакала от счастья и не могла поверить в своё освобождение.
В следующее мгновение старушка-спасительница и утешительница исчезла неведомо куда.


8.
Умирать
ради спасения
страждущего.

Сфера страданий опять огласилась воплями, стонами и проклятиями…
Мгновения длились в лунной преисподней растянуто и томительно медленно. Время шло здесь по-иному, чем на земле.
Болезненным и мучительным был его страдальческий ход. Ибо само пространство этой сферы и всё живое, что населяло её, было предельно пропитано и буквально перенасыщено болью, страданием, злом, горечью и мучениями.
Сейчас Гаврилович ощутил это внятно и остро.
Крики страдальцев пронзали и разрывали сердце. Даже слышать и видеть всё это было не под силу недавнему землянину. А каково находиться там, на ярусах и подвергаться бесконечным мучениям?!...
Но сейчас у бывшего шахтёра была одна цель: спасти от страшных страданий свою земную мать. Точнее, дождаться того, кто может спасти его мать. И уйти вместе с ней подальше от этого страшного места. Ведь бедным страдальцам он всё равно сейчас ничем помочь не может.
И вот (наконец-то!) он увидел того, кто должен был спасти его мать. И сразу узнал его!
Ещё бы не узнать!
Ведь это был знаменитый в Украине и России человек: великий целитель и великий учитель - Порфирий Корнеевич Иванов.
Гаврилович одно время даже всерьёз увлекался идеями этого народного учителя и целителя. Обливался холодной водой и голодал раз в неделю по 42 часа. Но потом за житейской суетой как-то незаметно отошёл от этих хороших и нужных дел.
Не раз собирался вернуться к ним, да так как-то и не собрался…
Учение учителя Порфирия было, без сомнения, важно и необходимо для людей. И сам Порфирий Корнеевич являлся личностью очень колоритной и, по сути, легендарной. Столько разных историй, интересных и удивительных, рассказывали о своём учителе его ученики и последователи…
Старец Порфирий, между тем, подошёл к камере, где томилась мать Гавриловича, и откуда доносились её вопли и мольбы о помощи.
Узница камеры сразу замолчала. Поняла, вероятно, что пришёл тот, кто может спасти её из страшного заточения.
И снова повторилось то, что происходило прежде в подобных ситуациях с другими спасителями.
Добрый Порфирий чуть поднял голову, глядя куда-то вверх и, вероятно, прося о чём-то Бога. И опять сверкнула молния, поразив в сердце жертвенного старца.
Упал на колени седоволосый богатырь и опустилась бессильно на пронзённую молнией грудь его мужественная головушка. Застонал он громко от нестерпимой боли в пробитом насквозь сердце. Ещё несколько раз простонал он с каждым разом всё тише. А потом, вздрогнув, опустилась ещё ниже его седовласая головушка и богатырь затих.
А Гаврилович ощутил, как и его сердце пронзила острейшая боль, и он потрясённо осознал, что старец Порфирий умер. Умер ради спасения бедной его матери.
Осознала это, без сомнения, и вся мрачная сфера безутешных и горьких страданий. Она опять замерла пронзённая высокой мукой чужого подвига, которого так не хватало всем её жителям, - и несчастным жертвам, и их мучителям.
Но в этом подвиге было и утешение для всех мучеников. Была надежда, что раньше или позже и к ним придёт кто-то из такого рода добрых и великих спасителей. И спасёт каждого из них, принеся ради этого себя в жертву.
Всё это понял Гаврилович лишь теперь, когда воскресший старец Порфирий встал на ноги и вывел из камеры заточения его бедную, проведшую в этой сфере страдания долгие тридцать лет.
Это, разумеется, по обычным земным меркам - тридцать. А сколько их прошло для неё здесь, - неведомо.
Впрочем, скоро он всё узнает от самой мученицы.
Но уже сейчас ясно главное: если бы старец Порфирий не умер здесь ради её спасения, то довелось бы матери Гавриловича страдать до освобождения из этой страшной сферы неведомо сколько.
Возможно, не один век. А, быть может, и целое тысячелетие.
Процесс духовного прозрения и исцеления происходит здесь очень медленно и тяжело.
Об этом Гаврилович знал давным-давно, а теперь вдруг вспомнил. То есть, выходит, знал из опыта прошлых своих жизней, начисто им забытых в последнем воплощении.
«Знание – есть воспоминание…» - сказал кто-то из древних и великих мудрецов.
Кажется, это был Платон.
В любом случае, автор этой фразы имел, несомненно, лучшую связь со своими предыдущими воплощениями в сравнении с теперешними, потерявшими память землянами и с теми, кто уже покинул землю в эти апокалиптические, закатные времена нынешней, вырождающейся адамической цивилизации.


9.
Прощание со старцем
Порфирием.

Не скрывая слёз, Гаврилович горячо поблагодарил великого старца Порфирия за спасения своей матушки из жестокого лунного плена. Низко поклонился жертвенному старцу и обнял свою плачущую от счастья мать.
А потом Гаврилович спросил старца о земных помазанниках, благословения которых так жаждали получить солнечные братья, горячо и настойчиво стремящиеся исполнить в чистоте свою великую земную миссию.
Старец Порфирий выслушал его и сказал:
     - Все, кого ты здесь видел из числа спасающих лунных мучеников, и есть помазанники, заслужившие своими земными скорбями и подвигами право помогать страждущим, благословлять и спасать души человеческие. Все мы заслужили делать это не только на земле, но и здесь, на Луне. В этом логове и в главном бункере князя мира земного, лунного и космического… Такие же помазанники есть сейчас и на земле. В следующий твой приход на землю ты станешь учеником одного из таких помазанников. Укрепления тебе и утешения, детка, прозрений и побед на предстоящем тебе, новом пути! – сказал старец Порфирий бывшему Гавриловичу, благословляя его на предстоящие прозрения, скорби и радости, подвиги и блаженства.
      -  Знаю, что болит у тебя душа за расстрелянного страдальца Андрея! Ему ещё предстоят прозрения на ярусах одиночества. Но через два земных года (а для него через два долгих столетия) он будет возвращён в небесный мир. А после глубокой, но короткой духовной подготовки он тоже сойдёт на землю. Вы ещё встретитесь там. Будете оба учениками у одного великого помазанника…
Помолчал и, улыбнувшись, добавил:
      - Не хотел вначале говорить тебе, детка, об этом, но теперь скажу: после выполнения своей следующей земной миссии вы придёте с Андреем сюда, к нам на помощь. Работы здесь очень много – хватит всем нам ещё на целое тысячелетие. Будете здесь исполнять великую миссию: спасать души, обманутые и пленённые лукавым, подлым врагом человечества, и его агентами в чёрных и серых одеждах. Будете, как и мы, умирать здесь в тяжких страданиях и воскресать в радости и блаженстве, спасая каждую страждущую душу. Не страшно?
       -  Да нет! – ответил твёрдо бывший шахтёр. – Такую честь надо ещё заслужить! А там уж Бог укрепит!...
       - Вот это ответ истинного горняка и настоящего чада Божьего! – похвалил старец Порфирий и добавил с улыбкой. – Я ведь тоже когда-то был на земле шахтёром… Но это к слову. А главное, помни, что после скорбей, которые мы приносим (и на земле, и на Луне, и в иных мирах) ради исцеления и спасения ближнего, наш добрый и любящий Бог непременно посылает нам щедрые утешения и блаженства. Так что, в служении людям и Богу есть не только скорби и страдания, но и великие радости. В общем, до встречи, детка. До встречи на небесах, на Земле и на Луне!...
Заметив удивление собеседника, старец прищурился весело:
     -  А ты как думал, брат?! Мы везде успеваем бывать. И вас всему научим, - не переживай!...
Старец Порфирий крепко обнял бывшего Гавриловича, и от его богатырского объятия сердце бывшего шахтёра радостно вздрогнуло, а душу обдало живительной волной укрепляющей и целительной благодати.
Обнял Порфирий и спасённую им лунную узницу и дал ей напутствия на возвращение в небесный дом, а потом ещё и на ушко что-то нашептал. Отчего у старушки брызнули слезы, и она низко поклонилась своему освободителю.


10.
До скорой встречи,
Земля!

Расставшись с добрым и самоотверженным старцем Порфирием, спасителем матери Гавриловича из лунной преисподней, счастливые сын и мать, взявшись за руки, полетели к узкой полоске света, блестевшего на краю чёрной бездны космоса.
Там был вход в их прекрасное небесное Отечество, где находился их вечный Отчий Дом.
К сожалению, этот вход видели далеко не все души, покидавшие земной мир.
Не видела его и мать Гавриловича тридцать лет назад, после своего ухода из мира земного…
Бывший шахтёр спросил мать:
     -  А что тебе, обожаемая матушка, сказал старец Порфирий на ушко, если не секрет?
      - Да какой уж там секрет, дорогой сынок! – улыбнулась радостно мать. – Сказал он мне: «Видишь, сестрица, куда завели тебя злые поводыри?! Впредь проси у любимой нашей Матушки Премудрости, чтобы благословляла доверяться только добрым и любящим поводырям!...» 
      -  Согласен, мам, - вздохнул бывший шахтёр. - Воистину дорогой ценой достаётся нам, нередко, в земной жизни познание великих и простых истины… Вон как далеко в гибельное болото могут завести нас иные лукавые кумиры: блудные, алко-, нарко- и иные подобного рода страсти. А также злоба, зависть, осуждение, жестокость, подлость и прочая ядовитая дрянь, оккупирующая сердце земного человека. А кроме страстей-кумиров есть ведь ещё и люди-кумиры. Начиная от менее опасных эстрадных, спортивных и поэтических кумиров до изощрённых зубров из числа политических, духовных и религиозных. А потом бедной обманутой душе, покинувшей земной мир, приходится долгими веками барахтаться и страдать в том болоте, куда заведёт её лукавый поводырь (хозяин этого болота), которому она беспечно отдала на земле своё сердце. Приходится несчастной душе терпеть жестокие мучения от бывшего кумира, ставшего «вдруг» в ином мире беспощадным инквизитором и палачом собственных наивных поклонников. Приходится наивной и беспечной душе мучительно долго страдать и терпеть пока прозреет и обретёт долгожданное исцеление и спасение из страшного плена…
Мать кивала словам сына, а по щекам её текли слёзы.
Вспоминала свои наивные заблуждения, беспечную доверчивость хищным и коварным поводырям (в её случае, попам-фарисеям), которые и привели её на адские ярусы лунной преисподней. Ибо лунная преисподняя и есть та земля обетованная, которую обещал этим слепым поводырям их злой библейский бог.
Именно в лунную преисподнюю привёл некогда этот коварный и мстительный ветхозаветный божок своих великих пророков Моисея, Илью и миллионы их наивных последователей.
А через долгие века и тысячелетия именно из лунной преисподней вывел этих прозревших и раскаявшихся пророков и часть их прозревших последователей добрый и самоотверженный Христос, приходивший на Землю с очередной великой и таинственной миссией от другого, забытого людьми, доброго Небесного Отца.
Гаврилович прочитал всё это в молчаливо рыдающем материнском сердце и проникновенно сказал:
      - Я бесконечно счастлив, дорогая моя матушка, что с помощью доброго помазанника Порфирия и его великой жертвой ты освободилась из своего страшного плена. Счастлив, что мы с тобой вместе возвращаемся в наш прекрасный небесный Дом, к нашим любимым небесным Родителям…
На том мы пока и расстанемся с нашим счастливым героем.
Надеюсь, что встретимся с ним в ближайшие годы во время новой его жизни на земле. И придёт он в наш суровый мир уже не беспомощным младенцем, а сразу взрослым стойким воином в составе очередного десанта ударных небесных сил.
А произойдёт это очень скоро, ибо борьба лунной и солнечной цивилизаций вступает в заключительную и решающую фазу.
И завершится эта борьба непременной победой солнечной цивилизации уже в нынешнем, 21-м столетии.