Кромешная тьма царила вокруг уже давно стихшего «Pathik». Только Вантала не спал. Он дождался, когда двое верных друзей вернутся. Морской ветер обдувал им троим распущенные волосы и трепал лёгкость одежд, будто тоже волновался...
– Здесь адрес, – Виктор протянул Вантале записку.
– Отправимся по утру? – предложил Константин.
– Нет, на этот раз я один, – взяв записку, ответил решительный Вантала, уверенный в успехе. – А потом вы оба будете мне нужны в доме Элизы. Я решил кое-что в этой жизни подчеркнуть.
– Я догадлив, – подмигнул Константин и, переглянувшись с Виктором, хихикнул вместе с ним.
– Неужели наш капитан хочет теперь носить иное имя? – улыбался Виктор.
– Можно сказать и так, – кивнул в ответ тот. – То имя дам и ещё кое-кому...
С этими словами всё стало ясно. Друзья были правы в догадках и счастливы за приближающиеся события. И как только первые приметы утра показались оставшемуся на палубе Вантале, он сразу же удалился на берег.
Зелёные ветви лесов колыхались и мелькали мимо него, мчавшегося верхом, словно провожали до самых ворот небольшого дома, который стоял отдалённо от дороги. Красочные клумбы вокруг весело звали обязательно полюбоваться красотами всех своих маленьких бархатных бутонов.
Вантала, спустившись с коня и ведя за собой, уделил внимание данной нежности природы, которая украшала тихий на вид дом. Вдохновившись на будущую беседу, Вантала вобрал в себя воздух и молчал, пока дворецкий не пригласил войти обождать в приёмной.
Теперь Вантала бродил среди иных богатств очередного поместья, что довелось видеть в своей жизни. Ничем оно особенным не отличалось и ничего Вантала не желал запоминать или пристально рассматривать. Как бы долго ни казалось ожидание, но хозяин дома явился...
– Добрый день, с кем имею честь? – спросил он.
Как только Вантала увидел его, то сразу заметил в глазах добро, открытость... Только зная, что первое впечатление бывает обманчивым, отогнал симпатию прочь:
«Это – очередное богатое лицо из того высшего света, что так противен. Это – молодой человек, но его воспитание и сдержанность, словно он в тюрьме всех этикетов, заметны сразу,... отнимают ту молодость, которая требует жить, а не прятаться под какие-либо маски...»
– Позвольте не называть своего имени, – вежливо начал Вантала. – Моя просьба касается вашей супруги, что в поместье маркиза Армоур повстречала давнего друга и утверждает, будто он отец её сына.
Вантала смолк, ожидая хоть какой реакции так и стоявшего перед ним хозяина дома, но тот молчал, и его внимание заставило Ванталу понять, что пора продолжать свою речь:
– Что ж, – продолжил он. – Данные сведения вредны семье того человека.
– И как его имя? – поинтересовался хозяин, сложив руки перед собой.
– Алекс Армоур, – выдал Вантала без каких-либо секретов.
– Алекс?! Боже! – показалась видимая радость на лице расслабившегося собеседника. – Где он?!
– Я полагаю, в данный момент, у себя в замке, – ответил Вантала.
– Едем немедленно туда! – сорвался с места тот.
Как бы Ванталу ни удивило поведение этого человека, но оставил пока желание дальнейшей беседы и последовал за ним...
С целью скорее встретиться с Алексом они вскоре предстали перед ним, будто ожидавшим их. Он прогуливался в саду своего замка... Переживал, о чём-то думал... Заметив приехавших, тут же направился к ним навстречу.
– Алекс! Ради всех святых, неужели, это ты?! – радостно воскликнул спутник Ванталы, спрыгнув с коня.
– Рональд! – улыбнувшись в доброжелательном приветствии, раскинул к нему руки Алекс и принял в дружеские объятия.
– Дружище, слышал о тебе! Всю историю слышал! Ужас какой пришлось тебе пережить! Да всем вам! Но слухи разные, хотелось бы правды, – говорил тот.
– Да, да, – слез к ним с коня и Вантала.
– Грегор, дорогой мой, ты отыскал Рональда?! – улыбался Алекс и подмигнул Рональду. – Мой брат хитёр!
– Брат?! – удивился тот, резко оглянувшись на Ванталу.
– Да, – кивнул тот.
– О, Грегор, ты всё стараешься скрываться?! Не знал, прости, – с неловкостью улыбнулся Алекс.
– Нет-нет, что ты, – махнул рукой Вантала. – Уже не за чем скрывать. Я и дальше собираюсь шаги некоторые предпринять, но это потом.
– Верно, интересно узнать, а пока, – немного заинтересовавшись в происходящем, молвил Рональд, но, отложив волнующие его вопросы, положил дружественную руку на плечо Алексу. – Друг мой, что моя супруга наговорила такое?!
– Якобы сын ваш от меня, – пожал плечами Алекс. – Но я уверен в обратном! Клянусь! Ни одна не могла от меня понести, уверен!
– Прохвостка, – сквозь зубы выговорился в сторону Рональд и махнул рукой. – И не клянись. Ты её знаешь. С кем не крутилась. Прошло всё быстро, а мне пришлось на ней жениться. Не повезло, – усмехнулся он. – Но мальчик не виноват. Он мой сын, и в этом я уверен, уж поверь! Я им горжусь! Раскаиваюсь лишь в том, что согласился дать ему такое же имя, как у тебя. Уж я разводиться пытался, но всё получал отказ из дворца.
– Клянусь, теперь ты развод получишь! – сообщил уверенный Алекс.
Он поспешил оставить друга с братом и в миг исчез в доме. Переглянувшись друг с другом, те улыбались и молчали. Они понимали, куда он побежал. Когда же, наконец-то, вернулся, нарушил их молчание, пригласив сесть в гостиной с чаем, который им вскоре подал слуга...
– Тяжело, – выдохнул Алекс, медленно устроившись перед братом и другом.
– Что? – насторожился Вантала.
– Как вернулись, Кэтрин слегла. Доктора вызвал, и тот настаивает лишь на отдыхе. Ей плохо. Я рассказал ей сейчас обо всём, Рональд, – взглянул он на того. – Но она молчит.
– Ей плохо... Ты рассказал ей. Всё теперь наладится, я верю, – ответил тот и взглянул на чуть вздёрнувшего бровью Ванталу. – Люди должны мыслить позитивно, иначе беда не отступит никогда!
– Как, однако, вы рассуждаете. А если беда преподнесёт сильный удар, во что верить тогда? – выдал Вантала.
– Надо надеяться на лучшее, – всё-таки настаивал на своём Рональд.
– Вы спите наяву, – покачал головой Вантала.
– Как я вижу, именно вам надежда и нужна, а то жизнь опустеет. Вам не одиноко? – поинтересовался Рональд, а наблюдающий за вдруг развернувшейся беседой Алекс улыбнулся:
– Это Вантала,... по прозвищу!
– Ясно, одиночка, – понял Рональд и вернулся к заулыбавшемуся в доброте души Вантале. – Поверьте, только надежда облегчить может жизнь!
– Да-да, – подтвердил Алекс и подмигнул. – Мы и герб наш с Кэтрин украсили девизом... Dum spiro, spero!
– Пока дышу, надеюсь, – понял Вантала. – Если бы вы мне это сказали раньше, я бы ответил грубее, – кивнул он и поднялся, поклонившись своим собеседникам. – К сожалению, в виду моих уже имеющихся надежд, у меня нет времени сегодня на более... Я должен вернуться к своей будущей семье.
– К дьяволу, Грегор! – вскочил довольный Алекс и, раскинув руки, принял его в объятия. – Я рад! Я рад! Удачи!
– И я поздравляю и надеюсь, надеюсь, надеюсь, – встал, пожав ему руку, и Рональд.
– Благодарю, господа, – улыбнулся на прощание получивший ещё больше сил и оптимизма Вантала.
Он уезжал вновь в свой путь, но теперь не чувствовал себя одиноким. В его голове путались мысли. Вантала уже не принимал к себе тот путь, что был избран ранее, а принимал тот факт, что жизнь постоянно меняется:
«Хочешь или нет, всё повернётся совсем в иное русло, чем, может, хотелось или мечталось», – он считал себя всегда одиноким и достойным избранного пути. Только одиноким, как он видел теперь, – не был никогда: «Одиночество и моя судьба не совместимы», – заключил в себе Вантала. – «Я перепутал одиночество с уединением».
Вантала скоро примчался к рукам возлюбленной и знал теперь, что его-то жизнь изменилась давно, а теперь пора взять время в свои руки, захватив и желаемое в придачу. Лишь теперь Вантала ощутил то самое — надежду. Именно ту надежду, что будущее не отнимет лучшее и не вернёт его с болью назад, куда уже и не хотел возвращаться...
Мудрец мне как-то поведал,
Что в мире нет беспредела
И что случайностей нет.
Он показал, всё что видел.
Он рассказал всё, что слышал.
Он вселил в меня гнев.
И вокруг все говорят,
Что если взял, то и дай,
Что человек — тоже я,
И мне не чуждо, что и вам.
Мудрец давал мне советы,
Что даже в книгах заветы
О том, как выжить в судьбе.
Я не просил и не верил,
И прочитал я всё в гневе,
Пока не нашел всё в себе.
А ведь раньше не знал,
Что лишь в нас горький яд,
Что надежда живёт, да,
И как странно понимать.
Мудрец раскрыл свои окна.
Я увидал дождь потоком.
Забил тот грозно в лицо,
И с ветром запрещал видеть,
Что карты мне разложили.
О смерти вспомнил я вновь.
И пусть все говорят,
Ведь, как книга, судьба,
Но правду видел в глазах
Того великого мудреца.
Мудрец открыл мне все двери,
В надежду напустил веры,
И я отправился в путь.
Он крикнул вслед: «Vae Victis!».
Я в ответ лишь поклонился,
Что теперь надеюсь, пока дышу...
Продолжение - http://proza.ru/2014/05/29/832