Подтверждением намерений Розы желать Косте счастья, чем бы он не занимался, является ниже приводимое письмо
"Friedenau, 6.10.1909
Я буду рада, если ты на следущей неделе пойдёшь в Шварцвальд, тебе очень нужно встряхнуться, и тогда ты будешь гораздо лучше работать; в работе пара дней ничего не изменят. И так, иди вместе с Ф(аисст)*; если надумаешь потом податься в Берлин, тебе не удастся так скоро опять осуществить такое хорошее путешествие, используй же эту возможность.
Мне в твоём письме бросилось в глаза одно предложение, мол вместо того, чтобы читать чужие романы, ты хотел бы лучше сам один написать. Это просто такая мысль, или в тебе зреет что-то в конкретной форме? Я бы была так рада, я внутренне твёрдо уверена, что ты способен на что-то значительное.
Я не рисую и не пишу маслом, тот набросок был сделан за 20 минут, просто на меня тогда нашло. Мне очень хочется рисовать. Но частично для этого нет времни, частично — нет модели, а сама себе я невсегда интересна.
Здесь сейчас у Шульте выставка рисунков Миллета, которые , как считает «Берлинер тагесблатт» более значительны, чем его картины маслом. Мне хочется посмотреть; может быть выставка ещё не закончится, когда ты будешь здесь.
У меня каждый день кроме среды школа от 10 до 12, только в пятницу с 8 до 10.
Софус Мюллера* *я закончила, мой начальный восторг позже прошёл, он пишет красиво и ясно, но всё же слишком поверхностно.
Как ты себя чувствуешь? Подавленное настроение немного улучшилось?"
* Адвокат, меценат композитора Х. Вольфа, был близок немецким социал-демократам
**Датский исследователь преистории, точно, что за книга была прочитана, не установлено
Из этого письма следовало и то, что Костя не дал окончательного ответа касательно преподавания в школе в 1910 году. Поэтому Роза в письме от 8.10. приводит разработанный ею для него план лекций. Но и в 1910 году Костя не решится на преподавание. А пока он отправляется в Шварцвальд. Это видно из письма Розы от 25.10. :
«Я тебе не писала, потому что ведь я же знала, что тебя нет дома. Меня очень обрадовало, что ты был в Шварцвальд, и это путешествие , как видно, пошло тебе на пользу.»
Когда всё так неясно,о чём же тогда ещё писать? О погоде:
«И у нас здесь долгое время стояла замечательная погода, солнечная, ясная и такая тёплая как весной, только со вчерашнего дня стало холодно.
Я ожидаю в среду приезда мамы (Кости). Возвращение Максима (старшего сына), доставило ей много радости, как я это поняла из её письма К(аутским). Максим стал, похоже, на-половину итальянцем.
На мессу Баха я достану себе билет на среду — мой единственный свободный утренник...
Чувствую себя хорошо, тебе совершенно не нужно об этом беспокоиться.
Не забудь выслать мне до 30-ого библиотечные книги, если они тебе ещё нужны. Я их продлю.
Между прочим, я хотела заказать себе Лихтенберга*, ждала только твоего мнения, стоит ли. «
Такой поворот дел, конечно, Косте не мог понравиться. В начале декабря он приехал и до этого, кажется, объснился с Розой так, что она его простила:
"Ниуниу, я здорова. Не беспокойся и не переживай. Приходи завтра после обеда, до обеда сразу же после школы я намерена пойти домой, чтобы отдохнуть, и тебе не стоит перед обедом день разрывать.
Закажи себе горячее молоко и булочки! Очень об этом прошу.
Н."
Похоже, что до конца марта 1910 года Костя оставался в Берлине.
*Andre Lichtenberg „Le Socialisme et la Revolution francaise“
Заставка гравюра Миллета "Сборщицы колосьев"