…я забивал на учёбу целый семестр, потому что слишком много времени проводил со своей подружкой Хлоэ. Обычно мы напивались под вечер какого-нибудь синтетического пойла и всю ночь трахались. Либо ходили гулять на высотные этажи, где уже много лет никто не живёт. Ходили по заброшенным коридорам, заглядывали в пустые апартаменты без мебели, болтали, сидя на лестницах, ели дешёвую лапшу палочками, смотрели вниз на огни города, свешиваясь с перил балконов.
Хлоэ не хотела учиться и этим нехотением заразила меня – тоже. Хлоэ вообще ничего не хотела делать, Хлоэ только хотела заснуть и проснуться рок-звездой в её любимом двадцатом веке – и всё. Но для этого нужно очень долго ждать своей очереди. Хлоэ даже в очереди не было. У моей подружки отличная фигура и мозгов хватает, чтобы понять, что и без постоянной муштры учёбы обойтись можно легко. Мы гуляли, делали секс, выпивали, вот, в общем-то, и всё, чем мы занимались.
Поэтому когда я наконец-то дошёл до университета и на курсовой встал вопрос кого отправить в ад начала двадцать первого, решили, разумеется, послать меня. Не потому что я вписывался в эту роль лучше остальных или я был знаток ада, а потому что я слишком долго забивал на учёбу и все остальные роли уже разобрали. Я ничуть не огорчился, потому, что после общения с Хлоэ мне уже было плевать на учёбу и на всё, что происходит в университете. Я понял, что, в общем-то, тоже смогу прожить, как и она. Да и ад двадцать первого был, по слухам, не таким уж и поганым местечком. Кто-то же должен изучать и его, сказали мне.
Меня тут же представили моему преподавателю, определили контрольные точки жизни, рассказали, где и когда я должен встретить ключевых персонажей и какую информацию получить от них. Отвели в криокамерную и погрузили в астральный сон. Дело-то обычное. Вот так я и оказался в России конца нулевых. Ведь кто-то из наших должен написать курсовую и про ад.
Иногда тут холодно, но в целом мне нравится. Иногда здесь ничего не происходит месяцами, а потом рраз – и жизнь кардинально меняется за считанные дни. Порой, хочется остаться здесь навсегда, хотя я и понимаю, что это невозможно. Больше всего надоедает этот пронизывающий холод и долгие зимы. Никак не могу привыкнуть к ощущению низкой температуры. Здесь не так уж плохо, но если ты оказался в аду твоей основной задачей становится выбраться отсюда. Ад затягивает, усыпляет, заставляет не думать о побеге.
Иногда, даже через криосон, я вспоминаю Хлоэ. Когда всё закончится и меня разбудят, мы с ней обязательно отвиснем в каком-нибудь баре на нижнем уровне. Я расскажу ей про то, что со мной произошло здесь. А потом мы заберёмся на такие высокие этажи, где никто не появлялся уже лет сто. Взявшись за руки, побродим по тем странным местам, представляя, как когда-то там тоже жили люди. Мечтали о чём-то, любили, изучали время. Гуляли, ели дешёвую лапшу из картонных коробочек, висли на перилах балконов, подолгу смотрели вниз на разноцветные огоньки улицы, и думать не думали, куда может занести их задницу в поисках изучений.