«Ребята! Пишу очередное письмо. Что рассказать? Легче книгу написать обо всём, что творится с этим ненормальным Алексом здесь.
При каждом прочтении новостей о жизни из дворца и своей Кэтрин, он кидается в озверение, крушит всё, что ему попадается! Я никогда не влезал в его разборки с самим собой, как вы и советовали, но это переходит все границы!
Как только этот его Генрих ещё терпит! И как только можно продолжать убиваться от любви к женщине, которая предала.
Кстати, в её предательстве я не уверен, но он уверяет сам себя, что она забыла его. Я убедил его, как уговаривались в начале, посетить её. Посетил он, да... Под маской прислуги... И, как сказал, уверился в том, что сын не от него. Не знаю, как и что там было. Только, если он будет так продолжать, мне придётся с ним серьёзно поговорить, а не быть тенью! Как бы там ни было, ещё бы та дамочка его не забыла, коль его считают погибшим...
Что ещё... Проводит часто время Алекс в английский кругах, подлизывается ко всем богатеям, стараясь выудить у них, кто чей враг, и как он им может помочь. Естественно, я помогаю. Только вот его нервозность пугает меня.
Тем не менее, мне приходится изничтожать тех, кого надо, нанимая и помощников. Но не волнуйтесь, мы осторожны, и репутация этого придурка, прости, Вантала, растёт. Его начинают бояться... В том числе и с девицами я беру управу в свои руки...
Было не по себе, что он грубо обошёлся с одной... Сразу в постель... Даже не в постель, но без подробностей... Такое отношение к женщинам я привык не допускать. И потом, опять, не известно, что там в истории его Кэтрин, по которой он так страдает.
Жизнь всё нам раскроет однажды.
Я слышу шум, что-то опять случилось...», – не дописав письмо, оставил Виктор его лежать на письменном столе своей маленькой, но вполне уютной комнаты.
Он застегнул расшитый богатством камзол и напялил парик. Цыкнув в недовольстве на доносившиеся мужские крики, Виктор открыл дверь и направил шаг к происходящему.
Встав у перил лестницы, что вела к нижнему этажу, он заметил выскакивающего из гостиной в холл в очередной ярости Алекса. Тот остановился как раз перед лестницей... Будто знал, что наверху стоит в наблюдении Виктор, и выкрикнул в ответ:
– Что пялишься?!
– Ничего, мой господин, – хихикнул Виктор. – Продолжайте этот театр, я уже его полюбил!
– Закрой рот, стервятник!!! – вбежав к нему, схватил Алекс его за шиворот и зашипел. – Я тебя первого прикончу, если ещё раз услышу твой голос и увижу тебя здесь!
– Алекс!!! – крикнул в недовольстве вышедший из гостиной Генрих, пытающийся его в очередной раз образумить.
Но тот только толкнул ничего не отвечающего Виктора к стене:
– Я проклинаю всех... Я проклинаю её.
– Вот именно её и проклинай, – погрозил пальцем Виктор в насмешке над подобным поведением. – Вот, как люди сходят с ума после заточения и казни.
– Я отказываюсь скрываться здесь дальше! Я возвращаюсь и отомщу всем! – развернулся уйти Алекс, оставив позади застывших на месте Генриха и Виктора.
Медленно Виктор спустился в холл и остановился возле Генриха, который так и смотрел на закрытую за Алексом дверь...
– Его надо найти, вернуть, – устало сел Генрих на стоявшую рядом кушетку. – Я старею для подобного. Даже не знаю, зря ли всё затеяно. Может, верно, Филиппа легче убить?... Догони ты его...
– Учти, я в таких условиях жить не могу. Я хочу тоже всё бросить! Меня корабль ждёт! – выдал Виктор и всунул свой парик ему в руки, но Генрих только и успел взглянуть на его исчезнувший за выходом силуэт.
Виктор, как и Алекс, проклинал всё на свете в своей судьбе здесь и сейчас. Он схватил на конюшне коня и вывел немедленно на двор. Оглядев глазами тихую округу, он завидел исчезающего вдалеке всадника и сел верхом.
Виктор прекрасно знал, что это Алекс мчался прочь в очередной вспышке горестной души, которая потеряла свой путь. И без всякой цели остальное уже недосягаемо было этой душе:
«Куда ещё деваться, когда кажется, что некуда деться, и сил нет разрывать свою жизнь на части, которые и деть куда — тоже не известно», – Алекс исчезал всё дальше от глаз Виктора в вечернем свете прохладной осени. Конь нёс его и резко остановился в водах речного берега. Скинув своего седока, он в успокоении встал в мелководье реки и фыркал.
Павший на мелкие камни берега Алекс больше не шевелился, а его сердце бешено билось. Медленно приходя в себя и видя то камни, то песок перед своим лицом, Алекс сел...
– Поговорим? – сел на корточки перед ним Виктор. – В первый и последний, надеюсь, раз?
– Раз так, давай... Мне надоело, что между нами посредник Генрих, когда мы живём все в этом удушливом доме вместе, – согласился Алекс.
Заметив плавающую на спокойной воде свою шляпу, он схватил её и принялся выжимать воду.
– Ну, это я вообще-то был противником того, чтобы с тобой общаться! И я заставил Генриха руководствоваться моими идеями, чтобы ты отрастил точно такие же усы и бороду, как у меня. Ну, а теперь я стал твоей тенью, – признался Виктор, не сводя тоскливых глаз с горизонта, где солнца уже не было видно, но где-то там... есть его корабль, его товарищи...
– Да, – усмехнулся недовольный Алекс, замечая тоску собеседника. – И почему я должен носить твой образ, тебе лень бриться?
– Нет, дорогой наш, – взглянул строго тот. – Пусть я и твоя тень, но именно ты должен быть похожим на меня! Я не собираюсь меняться! Тем более, бриться ради тебя. Хватит с вас и того, что я помогаю!
– Кто тебя заставил нам помогать? – поразился Алекс.
– Да, – встал Виктор на вытяжку и пересел на возвышение чёрных камней рядом. – Ты прав, я не вам помогаю, а своему другу, который посчитал эту помощь важной и сам лично помочь не может. Его имя ты в этом новом образе и носишь, кстати... Тоже была моя идея! Грегор.
– Я благодарен, – слабо засмеялся Алекс и встал. – Ты свободен, если хочешь. Я и без тебя всех готов убить вокруг. И врагов, и незнакомых, и сам гулять буду по девкам,... дряни.
– Заткни свою пасть, мымра, – заставил его прекратить вновь начинающееся бешенство Виктор. – Не позволю оскорблять женщин!
– Мымра здесь ты, а не я, – выдал Алекс. – Ты, поди, и значения этого слова не знаешь.
– Как ты научен, я заметил, – закивал Виктор. – Умнее не встречал!
– Нам лучше не продолжать, а то эта беседа закончится дракой, – взглянул в ответ исподлобья Алекс.
– Соглашусь, временный виконт, – усмехнулся Виктор и хлопнул в ладоши. – Потому и не разговаривал с тобой раньше! Но запомни, мой дорогой, что теперь у тебя дороги назад нет. Ты не один, и не тебе одному крутиться в этой каше.
– Я не марионетка, – угрожающим голосом заговорил Алекс.
– И ты, я, да ваши все принцы, дамочки, все вы — марионетки в руках тех, кто стоит над вами, как этот Генрих! – выдал ему в глаза Виктор. – Но не будем строить козни за его спиной. И у него, и у нас – свои проблемы да цели. Твой Генрих тоже где-то прав в рвении помочь дорогому принцу.
– Что тебе от всего этого? – став вдруг спокойнее в подступившей заинтересованности к личности собеседника, спросил Алекс.
– Я помогаю другу, и мы получим за это хорошую плату и от тебя, и от Генриха,... да даже от вашего королевского двора! Нам-то это только в выгоду. И по сути дела, все мы мымры, раз сидим безвылазно в подобном болоте, – хихикнул в хитрости глаз тот. – Ну, а эти дамочки, что бегают за тобой, услаждают меня. Дуры думают, это ты, – смеялся он в сторону. – А мне хорошо с ними в постели кувыркаться.
– Ты умён и странен для меня, – поднялся Алекс и, кутаясь в промозглость влажной одежды, вывел коня из воды. – Как и ваш Вантала... Где вы только обучались?
О чём только ни были его мысли, очнулся Алекс уже в реальность событий лишь дома: всё в том же, жутко душном маленьком поместье, где их дождался Генрих.
– Я рад, что это не затянулось на дни, как бывает, – поднялся в усталости тот.
Алекс молчаливо остановился, взглянув на себя в зеркало, и оглянулся на Генриха, возле которого встал прибывший следом Виктор:
– Простите за вспыльчивость, но тяготит вся эта муть вокруг и то, что я предан. Не знаю, за что карает судьба.
– А ты помолись богу, которому не веришь. Может, он поможет, наконец-то? – усмехнулся Виктор.
Он принял из рук Генриха свой парик обратно и, аккуратно надев, поплёлся наверх:
– Нам в море только молитвы и помогают.
– Так вы же верите, – промямлил в тоске измученной души Алекс и вздрогнул, как и его остановившиеся во всех движениях собеседники, от раздавшегося стука во входные и уже запертые дворецким двери.
Этот тихий и по обычности незаметный дворецкий появился откуда-то из-за угла и лёгкими движениями отворил вход. Словно порыв осени, вошедшая молодая дама остановилась перед ними. Она мельком оглядела всех вокруг и уставилась на расширившиеся глаза Виктора, который тут же встал к ней спиной.
Засуетившийся в беспокойстве быть разоблачённым Алекс в сию же минуту, кутаясь в мокрую на себе одежду, умчался куда-то в тёмную даль неосвещенного дома.
– Прошу, – указал рукою ей на застывшего на ступенях Виктора Генрих, говоря на английском, и направился следом за исчезнувшим Алексом.
– Грегор, – еле слышно произнесла дама, когда кроме неё и Виктора никого больше рядом не осталось.
– Да, моя дорогая, – резко повернулся тот и натянул улыбку. – Я уже собирался идти в мою постель, милая Нэнси! Не хотите ли составить мне компанию? – протянул он ей руку, на что, совершенно не раздумывая, она пошла навстречу.
Бросая игривые взгляды, Виктор пропустил спутницу в одну из свободных спален. Захлопнув дверь, он прижал вздрогнувшую от приятного прикосновения Нэнси в свои объятия...
– Моя леди, вы всегда со мною, – шептал снова он, а в глазах блестела страсть, видимая через полутёмное освещение нескольких свечей в этой зашторенной комнате.
– Не оставляйте меня, Грегор, я умоляю, – молвила Нэнси в ответ со страстным дыханием и тягою вновь слиться воедино их поцелуев и ласк. – Я не прекращу навещать вас, но это больно, когда я знаю, что кто-то ещё приходит сюда, как я...
– Вы неповторимы, моя Нэнси, но вам надо научиться меня забыть, – прошептал Виктор, покрывая её шейку поцелуями.
– Вы выглядите уставшим, – только хотела говорить она, но, не собираясь более продолжать каких-либо бесед с ней, Виктор увлёкся одаривать всеми наивысшими силами ласк, какие только мог дать, подняв до небес райского блаженства и до надежд на совместное счастье навеки.
Виктор вновь и вновь целовал её всю, сливался в единство тел, как и многие встречи уже до этой, в глубине души надеясь на продолжение таких свиданий, пускай и в секрете своей личности. Ему было всё равно, что жизнь подарит в будущем...
А любовница... Эта милая, молодая дама... Она отдавалась и погружалась в розовые сны мечтаний, думая, что находится в руках Грегора, а не неизвестного ей Виктора. И она надеялась на эти ночи, ласки, что после них окончательно завоюет данного кавалера, который стал так дорог всей её душе и... телу...
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/05/28/941